Я был взбешён. Нет, не так я был в абсолютной ярости! Ветрова с его «Резвым» нет, Светлана с Ириной укатили на воды в «дважды Баден», по их собственному выражению, а моя последняя надежда — почтовый бот ушёл вне расписания полчаса назад. Видел его, пролетающим над куполом. А я торчу в Китеже и не могу выбраться на день рождения Алёны! Хоть бери и угоняй дирижабль… собственный!

Но и тут облом. «Мурену», как выяснилось, без разрешения портовых властей, в воздух не поднять, а охраняют её не хуже, чем весь военный сектор, где располагается маленькая государственная верфь, на которой обычно ремонтируются малые боевые корабли охранения парящего города, и небольшой док для них же, куда и перевели с той самой верфи мой дирижабль, сразу после окончания работ и ходовых испытаний. Успешных, надо сказать. Хотя, конечно, до высотности «китов», в нынешнем виде «Мурене» грести и грести. Зато, арт — приборы, показали себя на высоте, хотя энергии они, конечно, жрут… море. Ну ничего, на эллинге при мастерских доведу «рыбку» до ума, никому мало не покажется! Но это дело будущего, а вот как мне быть сейчас? Алёна ждёт… нет, она не обидится, если я не смогу выбраться к ней на праздник, всё же, Китеж, это не соседний городок, и сейчас от него до Новгорода добрых четыреста вёрст, но я же обещал!

Отбить телеграмму? Так, её доставят лишь к вечеру, даже если это будет молния первого класса! Не пойдёт. И вообще, отставить пораженческие настроения. Нужно решать, как добраться до Новгорода, а не придумывать способы извиниться за отсутствие. Эх, мне бы кры…

Стоп. Крылья? Хм… кажется, у меня есть идея. Где тут мои наброски? Костюм — «летяга»… нет, это не то. Времени слишком мало. Парашют — крыло? Нет, это тоже долго. Да где же? А… вот оно, мечта моя с прошлой жизни. Так и не выбрал время, чтобы её воплотить. Кстати! Что у нас на часах? Семь ровно… можно успеть. Парашютная мастерская на втором уровне «гостевого», пока закрыта. Столярная? Нет, не пойдёт, долго и ненадёжно. Значит, к «железячникам» на верфь, там работа кипит и днём и ночью. Эх, жаль нет дюралюминия, каркас выйдет тяжёлым… ну ничего, облегчим конструкцию рунным кругом. Правда, батарейкой придётся поработать самому, но это мелочи, честное слово. Ну что, понеслась? Чёрт, чуть деньги не забыл… и рюкзак!

— Кирилл, ты куда намылился в такую рань? — Эх, сестрица, как же ты не вовремя! Ну что тебе стоило провести в ванной на четверть часа больше, а?

— Идея одна возникла. Хочу проверить. — На бегу откликнулся я, ссыпавшись по лестнице на первый этаж дома. Прихожая… а вот и обязательный для всех домов верхнего уровня шкаф. Где здесь моя «шкурка»?

— Чтобы к ужину был как штык! Слышал? — Крикнула сестрица с галереи, нависающей над гостиной… и выходом в прихожую. Что не может не радовать, поскольку сейчас я бы очень не хотел, чтобы Хельга увидела, как я запихиваю свой спасательный костюм в рюкзак.

— Буду до полуночи! — Крикнув в ответ, выметаюсь из дома, захлопываю дверь, отсекая недовольные крики Хельги и, добежав до ближайшего спуска, ныряю вниз, «под землю».

Как же хорошо иметь дело с понимающими людьми! Всего за два часа и семь гривен, двое мастеров на верфи сделали для меня «скелет» будущего летательного аппарата. Правда, что это будет именно летательный аппарат, им знать не надо. А складной каркас из стальных трубок получился действительно тяжеловатым, зато, всё согласно заданным габаритам… и полный порядок с центровкой, вот что называется хорошо укомплектованная верфь. Каких только инструментов и приспособлений здесь нет… что не может не радовать. А теперь, бегом в парашютную мастерскую. Времени остаётся не так уж много, а мне нужно успеть закончить свою затею до часа дня, когда Китеж подойдёт к Новгороду на минимальное расстояние.

Опять звон монет, тиканье часов и в моем распоряжении имеется нечто, что с натягом можно назвать дельтапланом… с очень большим натягом. Но тут ничего не поделаешь, времени на правильное шитьё у меня нет. Придётся обходиться тем, что имеется. Итог… минус пять часов, минус семнадцать гривен, плюс ни разу не испытанный «парус». Ладно, разбиться мне всё равно не грозит, а ветер вытянет! А… Ещё же рунный круг. М — да… полторы сотни рун. Да я их даже своим резаком буду часов пять выпиливать на каркасе, это если действовать аккуратно. А если неаккуратно, то покромсаю железки к чертям собачьим. Нанести на ткань? Ненадёжно. Хотя — а… Если использовать киноварь или… тьфу! Зачем мне краска? Кровь! С нею и круг напитывать станет куда проще, и концентрацию держать. Правда, на рисование уйдёт миллилитров сто пятьдесят — двести. Самое то перед предстоящим полётом, ага.

Так, стоп. Успокоился… а то в голову всякая чушь лезет. Вот, что мне стоило заняться дельтапланом раньше? Сейчас бы не метался как ужаленный по всему Китежу, а спокойно расправил крылышки и летел на встречу с Алёной. А то, расчёты провёл, параметры высчитал, убедился, что вычисления соответствуют соотношениям, врезавшимся в память ещё в той жизни, и успокоился. «Не к спеху оно», видишь ли… Так… вдох — выдох. Вдо — ох — вы — ыдох. Вдох… вроде бы, успокоился.

М — да. Рунный круг, кровь — кровь — кровь… чувствую себя вампиром, м — да. Не смешно. А если чуть — чуть? Смешать с той же киноварью… «металлическая» краска должна хорошо держать энергию. Если взять один к десяти, должно получиться… ну, для верности, один к пяти. Чтоб уж наверняка. Рисковать жизнью из‑за слишком малого количества «контактной» жидкости в смеси, мне как‑то не хочется. Со — овсем не хочется.

Думаю, если бы существовал такой вид спорта, как создание артефакта на время, я бы был в нём безусловным чемпионом. Шесть с половиной часов на всё про всё, считая беготню по мастерским и верфи, поиски краски, изготовление смеси и нанесение рунного круга, это вам не кот начхал! А теперь, самый важный этап. Испытание, оно же операция «Побег». Я сошёл с ума? Да хоть бы и так!

Пробраться уже знакомыми техническими коридорами в транзитную зону труда не составило, хотя громыхал я своими железками так, что и мёртвые бы услышали. Но нет, всё было тихо и я без проблем дошёл до решётки отделяющей гостевой сектор от жилого. Весьма номинально отделяющей, нужно сказать. Один лёгкий удар по арматурине, и та легко и привычно покинула гнездо. Вот и готов проход. Нет, точно, по возвращении подарю Брину карту переходов со всеми известными мне лазейками. Понятно, что шляясь по ним, выйти можно разве что в жилую зону или на верхний уровень, но ведь это тоже не дело! Или я чего‑то не понимаю?

Аккуратно вернув штырь на место, я навьючил на себя свою ношу и, прибавив ходу, потопал в сторону доков. Есть там выход на одну удобную открытую площадку, словно специально созданную для старта дельтапланов.

Добраться до намеченного пункта удалось без проблем. Никто не остановил, никто не косился, вот и ладушки. А вот со сбором «игрушки» возникли проблемы. Нет, мне довольно легко удалось удержать ветер, чтобы не мешал процессу сборки, но вот чего я не предусмотрел, так это толщины перчаток «шкуры». А уж как я намучался с крепежом и растяжками… у — у! Пока собрал конструкцию, вспотел! И хорошо, что догадался влезть в спаскостюм голяком. Как представлю, каким пожёванным я бы выбрался из него в Новгороде, да ещё и пропотевшим… тут не в гости к девушке, а в баню идти впору!

Избавившись от лишних мыслей, я, наконец, закончил сборку дельтаплана. Подняв «крыло», огляделся по сторонам и, вздохнув, отпустил ограждающий площадку поток ветра.

Дирижабли, это конечно замечательно, но парить в воздухе на дельтаплане… это совсем другое дело! Вот «отзвонил» парус, блеснул вспышкой рунный круг, прыжок и… я лечу!!!

Ветер принял меня как родного. Впрочем, почему «как»? Он и есть мой родич! Заложив пологий вираж от уходящей в сторону громады города, я отыскал взглядом блестящую вдалеке гладь Ильменя и, встав на курс, со снижением ушёл из зоны прибытия «китов». На малых высотах и ветром будет управлять попроще, и спасбаллон можно отключить. Заодно, силы сэкономлю. Я покосился на удаляющуюся махину Китежа и облегчённо вздохнул. Успел до смены курса. Значит, до Новгорода ровно сто километров. М — да, на парашюте не долетел бы…

Честно говоря, если бы не это знание, я бы ни за что не решился на такой полёт. Сто километров с поддержкой подходящего ветра, я ещё одолею, но замахиваться на большее было бы чистым безумием с моей стороны. Впрочем, сегодняшняя эскапада и так с успехом может претендовать на подобное титулование…

Приземлился я в предместье Новгорода у Людинова конца, спустя почти полтора часа. Переоделся, разобрал дельтаплан и, кое‑как упаковав кучу ткани и стали, потопал в город. Под майским солнышком та ещё прогулка вышла. Хорошо, что по пути попался сердобольный водитель на грузовом мобиле, подкинул до пустующего дома Гревских. В их саду я и оставил свои вещи, не забыв извлечь из рюкзака приготовленный для Алёны подарок. Отсюда не сопрут… Можно было бы, конечно, закопать дельтаплан вместе с рюкзаком и «шкурой» где‑нибудь под кустами на месте приземления, но где гарантия, что какой‑нибудь любопытный абориген, заметив посадку такой странной птицы, не захочет посмотреть на это «диво» поближе? А если у него ещё и задатки следопыта есть? Не хочу остаться без вещей, они мне недёшево обошлись.

К нашему прежнему дому подходить я не стал, на всякий случай. Так, глянул мельком всё из того же сада через забор, и ходу. Ну а что мне там делать? Дом пустует, владельцы его пока никому не сдали, и, соответственно, тётушке Елене в нём делать нечего. Впрочем, опекун уже чуть ли не каждый день грозится, что перевезёт‑таки свою пассию к нам в Китеж. И это будет здорово, поскольку питаться сытными, но довольно однообразными блюдами авторства Хельги, мне уже надоело, кулинарить самому, времени нет, а дядька Мирон, кроме каш, вообще ничего готовить, по — моему, не умеет. Или не хочет? Эх, разбаловала нас тётушка Елена, как есть разбаловала!

Марфа Васильевна, матушка Алёны, высокая статная женщина лет сорока, по традиции здешних мастеров выпечки наряженная в белоснежный фартук, встретила меня за стойкой в кондитерской, улыбкой и хитрым взглядом. М — м, а где…

— Дома она сегодня. — С лёгкой насмешкой проговорила хозяйка кондитерской, в ответ на мой невысказанный вопрос. — Стол готовит. К ужину братья обещались быть, вот она и крутится по хозяйству.

— Понятно. — Протянул я. — Так… может, я пойду, помогу чем‑нибудь?

— А и пойди… писатель. — Чуть подумав, ответила Марфа Васильевна, старательно сдерживая улыбку. Я неловко поклонился и поторопился выкатиться из лавки.

И чем ей мои телеграммы не нравятся? Каждый раз, как веником охаживает, отгоняя от дочери, поминает их ласковым словом. Да и… как‑то странно она отреагировала. Я‑то уж думал, опять погонит, так ведь нет…

Постучав в дверь небольшого узкого двухэтажного домика, в получасе ходьбы от кондитерской, я замер на крыльце в ожидании. Вот, за дверью послышались лёгкие шаги, щёлкнуло забранное затейливо украшенной решёткой, маленькое смотровое окошко, которое я предусмотрительно закрыл купленным в оранжереях «Утренней поляны» букетом.

Щёлкнул замок, дверь открылась, и я залюбовался замершей на пороге девушкой. Точёная фигурка в скромном платье, изящные руки с маленькими ладошками и тонкими длинными пальцами, больше подошедшими бы пианистке, и мягкие черты очаровательного лица. Серые, светящиеся радостью глаза, сверкающие из‑под чёлки тёмно — русых волос, сложившиеся в милую улыбку губы… Я не выдержал и, подхватив девушку, закружил её, рискуя свалиться с узкого крыльца.

— Кирилл! Прекрати немедленно! — Пытаясь казаться серьёзной, потребовала Алёна, пряча довольную улыбку. — Отпусти.

— Зачем? — «Удивился» я, замерев на месте, но не отпуская свою «добычу».

— Люди увидят. — Тихо проговорила она.

— Пускай смотрят. — Помотав головой, ответил я. — И завидуют!

— Кирилл, пожалуйста. — Попросила Алёна.

— Поцелуй. — Прищурился я. Девушка легонько стукнула меня кулачком в грудь… но уже через секунду мягкие губы коснулись моей щеки.

— А теперь, пусти. — М — м. Я хотел несколько иного, но… Алёна права. Одно дело, целоваться тёмным вечером, не опасаясь взглядов соседей, и совсем другое, днём на виду у всех. Местным только дай повод для пересудов… Ну и ладно! Со вздохом поставив девушку на пол, я разжал объятия и протянул ей букет и выуженную из кармана коробочку с подарком.

— С днём рождения, солнце моё. — Улыбнулся я. Алёна приняла подарок, вдохнула аромат цветов и… неожиданно сильным рывком втянула меня в дом. Входная дверь захлопнулась сама собой, но не успел я удивиться, как девушка впилась мне в губы поцелуем. М — р-р!!!

Когда мы разжали объятия, щёки у нас горели одинаково. Алёна тут же спрятала лицо у меня на груди… и затаилась. Смелость кончилась? Прежде такой активности за ней не водилось.

— Что это было? — Медленно протянул я, приходя в себя и поглаживая девушку по голове.

— Вот и мне интересно. — Неожиданно прогудел чей‑то голос за моей спиной, а я поймал себя на мысли о том, что не слышал, как отворилась входная дверь.

— Папа?! — На миг выглянув из‑за моего плеча и тут же вжавшись в меня всем телом, пискнула Алёна. Вот это я попал…