Не было печали, да черти накачали! А я ещё удивлялся, почему полиция так вяло реагировала на мои выходки… на Несдинича грешил с его авторитетом. А оказалось… м — да. Заодно, становится понятным и почему Трефилов смотрел на меня, как на идиота, когда я сообщил, что на следующий год планирую отказаться от опеки дядьки Мирона. С его‑то точки зрения, глупость совершенная, понятно. А вот для меня… От известий по поводу «боярства» Завидича, желание выйти из‑под его опеки только возросло. По второму разу лезть в эту клоаку?! Ищите дурака.

В сотый раз за день прокрутив эти мысли в голове, я зло пнул один из камней обрамляющих клумбу перед госпитальным домом и с шумом выпустил воздух сквозь зубы. Ладно, пусть Гюрятинич занимается поисками, если зарвётся, то предупреждённый мною телеграммой, контр — адмирал сумеет наставить его на путь истинный, а у меня на это сейчас действительно нет ни времени, ни сил. Нужно восстанавливать работу мастерской и срочно нагонять график, иначе придётся платить неустойку по контрактам, а это… это полностью исчерпает все свободные денежные средства, имеющиеся у нас в наличии.

Что, нельзя так поступать с будущим почти родственником? Ерунда. Владимир Игоревич закусили удила и теперь, пока чего‑то не добьются, не успокоятся. Упрямства капитану «Феникса» не занимать. Да, даже если бы он меньше рвался в бой, мне его было не уговорить. Для Гюрятинича, я не более чем пятнадцатилетний мальчишка с амбициями… Сам слышал утром. Мимоходом. Хотя, где он те амбиции нашёл?! М — да, жених Хельги, это не дядька Мирон, который хоть изредка готов прислушаться к моим словам.

Оглянувшись на окна палаты, в которой лежал до сих пор не пришедший в себя опекун, я вздохнул и, выскочив с территории госпиталя через хозяйственный въезд, запрыгнул на заднее сиденье терпеливо ожидавшего меня «емельки». Не то что бы я от кого‑то таился, но исключать возможность наличия филеров Несдинича, отправленных им на отлов «беглых» Завидичей, нельзя. А общаться с господином инженер — контр — адмиралом, я пока не горел желанием. Да и германцев сбрасывать со счёта не следует, особенно, если Матвей Савватеевич, действительно, затеял ловлю на живца в моём лице.

Ну а кроме того, мелькала у меня уже в голове одна предательская мыслишка… В эту игру ведь можно играть и вдвоём, не так ли? Нет, цели попасться немчуре самому, я не ставил, но если вдруг так получится… да учитывая, что я их должен интересовать только живьём… Кхм, может что‑то интересное и выйдет, всё же я совсем не беззубый головастик. Было бы неплохо допросить «ловцов» и вызнать, какой сволочи пришла в голову идея взрывать мои склады!

Но это только идея, и специально мотаться по городу, вопя во весь голос: «Вот он я! Кому гениальных артефакторов недорого?!», я, разумеется, не собираюсь. Других дел валом.

Мобиль замер у ворот огромного подворья в стиле палат века семнадцатого и водитель, обернувшись, звонко щёлкнул ногтем по медной рукоятке счётчика.

— Приехали, барчук. Две куны… или обождать? — Пробасил «емелька». Покачав головой, я протянул ему пару монет и, выбравшись с мягкого дивана, спрыгнул с подножки чуть заметно качнувшегося мобиля, который тут же со всем форсом здешних лихачей прыгнул вперёд и исчез за поворотом.

Окинув взглядом мощные белоснежные стены, больше подошедшие бы какой‑нибудь небольшой крепости, чем городской усадьбе, я на миг замер перед высокими обитыми толстыми стальными полосами воротами и решительно ударил вделанным в дубовую калитку кольцом о медную подставку. Постучался, вроде как.

Долго ожидать ответа не пришлось. Уже через несколько секунд лязгнул явно тяжёлый запор и набранная из толстых дубовых досок, дверь бесшумно отворилась.

— Кирилл Завидич к Олегу Ивановичу. — Проговорил я, глядя на косматого привратника, возвышающегося надо мной, словно гора. И дело не в моём небольшом росте, этому Голиафу даже чтобы в открытую передо мной дверь пройти, нужно наклониться, и как бы не пришлось протискиваться боком. Гигант натуральный!

— Доложу. — Пробухтело как из бочки это «нечто» и, сонно похлопав малюсенькими глазками, еле виднеющимися из‑за дикой нечёсаной поросли на лице, развернувшись, мерно пошагало куда‑то во двор, гулко впечатывая ноги — колонны в брусчатку. Мрак и ужас. Если уж у нашего арендодателя привратники такие, то на что похожи охранники? Бр — р.

Так, отставить смех…ёчки, как говаривал мой тамошний тренер. Впереди довольно проблемный разговор с арендодателем, так что, серьёзнее, Рик — Кирилл. А то, не успею и глазом моргнуть, как нас попросят освободить мастерскую.

Отыскав взглядом привратника, успевшего пройти половину расстояния до красного крыльца, я припустил следом за ним. Ну, не ждать же мне у калитки, словно коммивояжёру?

Переговоры с владельцем мастерской, вопреки моим опасениям, прошли без проблем. Я, честно говоря, морально был готов даже к тому, что арендодатель решит отказать в продлении договора, но… ошибся, и ошибся кардинально.

Олег Иванович Паузов, как мне показалось, вообще слабо понимал, чего от него хотят. Разрушен склад? Ну, вы ведь не рассчитываете, что я буду его чинить? Ах, сами восстановите? Вот и замечательно. Чаю не желаете?… От такой манеры беседы меня чуть не заклинило. И это наш арендодатель?!

Иными словами, господину Паузову не было ровным счётом никакого дела до того, что происходит с принадлежащей ему мастерской. Сей молодой человек, напоминающий какую‑то совершенно фантасмагоричную смесь Обломова с Митрофанушкой, в первом часу дня рассекающий по гостиной в халате и вяло размахивающий на ходу длиннющей турецкой трубкой, решительно не интересовался никакими делами… ну, судя по тому, что практические вопросы мне пришлось решать с его секретарём, очевидно, доставшимся молодому хозяину дома от почившего отца, так сказать, «в наследство».

Сам же Паузов, если и готов был что‑то обсуждать, так только последние постановки псковских и тверских театров. Почему именно их? Не знаю, но при упоминании Новгородского академического, хозяин дома состроил такое лицо, что я поспешил оставить тему искусства, тем более, что кроме этого театра, на премьеру в котором я однажды водил Алёну, никакие другие мне неизвестны. Да что там, я и знаменитостей здешних не знаю, не до них как‑то было… В общем, странный человек, этот Олег Иванович. И несмотря на простоту, с которой был решён вопрос по мастерской и гостеприимство её хозяина, дом его я покидал со вздохом облегчения.

Следующим пунктом моей программы значился поиск артели мастеровых, что возьмётся за ремонт складов и мастерской. Ну, тут всё было радужнее. В Новгороде имеются так называемые деловые биржи, не имеющие никакого отношения к «торговле воздухом». Впрочем, последних здесь нет в принципе. Деньги в этом мире пока никто не додумался считать товаром, а затея торговать акциями и иными ценными бумагами, как я успел выяснить, была задавлена на корню, не поленившимися объединиться для этой цели Золотыми поясами, вообще‑то, крайне редко приходящими к единому мнению. Но тут общая нелюбовь заводчиков и владельцев торговых домов к «бумажным выскочкам» сплотила их крепче любых договоров и, в результате, Новгородская республика стала первой областью Русской конфедерации, запретившей этот вид деятельности… но не последней.

Таким образом, сейчас в Новгороде процветает Товарная биржа и три деловые, торгующие услугами. Самая большая из них — «Портовая», где владелец груза всегда может подыскать подходящий рейс или дать объявление о желании отправить своё имущество в какой‑то город. «Стряпчая» или «живодёрка», как её ещё называют, где обретаются все крючкотворы Новгорода, всегда готовые помочь в проведении аудита, решении тяжб и ускорении бумажной волокиты… за долю немалую.

И, наконец, собственно, Мастеровая биржа, где можно отыскать специалистов любого профиля, от водопроводчика и частного арт — инженера, до ватаги уличных бойцов и артели строителей на любой вкус и кошелёк. Вот, последние мне и нужны. Бойцы для охраны мастерской и строители для восстановления склада.

— Что я могу сказать… Фундамент здесь крепкий, надёжный. А вот стены придётся возводить заново. А значит, рушить остатки, вывозить мусор… — Затянул бородатый старшина артели, сидя напротив устроившегося за конторкой Казанцева, приглашённого мною для солидности и облегчения переговоров.

Ну да, двое старшин быстрее поймут друг друга, да и торговаться артельному мастеру с недорослью было бы… неуместно. А это лишние проблемы. Оно мне надо?

Потому, сразу после осмотра руин складов с главой артели, я и отстранился от беседы, подкинув напоследок Казанцеву под нос записку с указанием минимальных и максимальных сумм и сроков, а сам устроился у стеночки, постаравшись стать как можно незаметнее. Оставлять старшин наедине я не решился, чтобы не вводить Казанцева во искушение. Деньги, они не бесконечные, а человек слаб, да…

— Обломки мы вывезем сами. Так что, этот пункт можно исключить из цены. — Побарабанив пальцами по столешнице, недовольно проговорил Фёдор, правильно поняв моё покачивание головой. Я улыбнулся и кивнул.

Спор об условиях и сроках восстановления складов надолго не затянулся. Да и обсуждение цены обошлось без выдирания бород и бития себя кулаками в грудь с криками о семерых по лавкам. Тихо и спокойно старшины договорились по всем вопросам, так что, спустя час, я, под удивлённым взглядом артельного мастера — строителя уже ставил подпись под коротким и предельно ясным контрактом. Триста гривен за работу, двести за материалы, и месяц сроку. Дороговато вышло, я рассчитывал на меньшую сумму, зато строители обещались возвести за пару дней сарай — времянку, чтобы было где хранить продукцию и сырьё до введения в строй восстановленного склада. Ну и ремонт мастерской вошёл в ту же цену. Благо, там, кроме побитых окон, дверей в лавку и кое — где подпорченной огнём крыши, особо и ремонтировать нечего.

С охранниками вышло и того проще. Ватага из десяти человек сразу по приезду выгнала взашей людей поставленных Несдиничем. Правда, атаман нанятых мною охранников взял авансом сотню гривен за месяц работы его ватаги. Это при условии обговоренного лечения за счёт работодателя, в случае ранения и десятикратной компенсации от стоимости найма, в случае смерти любого из ватажников во время работы. Не дай бог, конечно. Тысяча гривен для меня, конечно не предел, но довольно близко к нему. На счету мастерских после всех заключённых контрактов осталось три с половиной тысячи, из которых полторы уйдёт на сырьё и оплату работы мастеров нашего заводика за месяц, да и мои личные финансы скоро покажут дно. А нам ведь график догонять надо. Эх… и что ж так с дядькой Мироном неудачно вышло, а? Он бы вмиг разрулил все проблемы, благо знакомых в Новгороде у него более чем достаточно, глядишь и сэкономили бы ещё.

От мыслей о до сих пор пребывающем в бессознательном состоянии опекуне, расходах на ремонт и возне с восстановлением работы мастерской, моё настроение быстро оказалось на точке замерзания. И надо же было посланнику Несдинича оказаться рядом именно в этот момент! Нет, понятно, что чего‑то в этом роде следовало ожидать, но как же он не вовремя, а?

Я вышел на крыльцо лавки, чтобы подышать свежим воздухом, в надежде хоть немного остудить разгорающуюся ярость, как рядом, обдав меня потоком горячего воздуха, замер чёрный мобиль неизвестной модели, из которого, словно чёрт из табакерки, выпрыгнул подтянутый офицер с характерным красным кантом на чёрном кителе и погонах. Инженер — лейтенант смерил меня взглядом, чему‑то кивнул и, вытащив из мобиля какую‑то папку, шагнул в мою сторону.

— Кирилл Завидич? — Не допускающим возражений тоном, произнёс он. Я хмыкнул в ответ. Задняя дверь мобиля открылась будто сама собой. — Прошу в машину.

— Не хочу. — Честно ответил я. Лейтенант на миг опешил, но тут же начал наливаться краснотой.

— У меня приказ, доставить вас, и я его выполню. — Процедил он. Нервный какой‑то… впрочем, я тоже не образец спокойствия, особенно сейчас.

— А у меня ещё куча дел в мастерской, и мне плевать на ваши приказы. — Я оскалился.

Из мобиля, повинуясь жесту — приказу лейтенанта вылез водитель и пассажир с заднего сиденья. Амбалистые такие ребята из нижних чинов «береговой» службы, судя по нашивкам.

Стоящие неподалёку, ватажники потянулись за дубинками, но я их остановил. Точнее, вышедший на крыльцо атаман, заметил мой жест и притормозил своих бойцов.

— Вы идёте с нами, Кирилл. Это не обсуждается. — Прищурившись сообщил лейтенант, за спиной которого уже выросли его помощники и… улетел им на руки от моего удара. Словив командира, водитель попытался привести его в чувство, а второй кинулся мне навстречу, раскинув руки. Схватить хочет, ну — ну… Удар!

Тело унтера само налетело на прямой удар ноги, угодивший в живот и, отшатнувшись, сложилось в позе эмбриона. М — м… кажется, я попал немного ниже, чем рассчитывал.

Водитель, возившийся с командиром, попытался было вмешаться, но уткнулся взглядом в наведённое на него дуло пистолета и… решил не рисковать.

— Забирай их и катитесь отсюда, пока я не разозлился. — Прошипел я, указав стволом на мобиль. — И передай господину адмиралу моё неудовольствие воспитанием его офицеров.