Кравченко и Овчаров

— Вот такая вырисовывается картина, товарищ полковник, — продолжал доклад Трофим Кравченко, — из суммы допросов вывезенных из Крыма партизан.

Георгий Валентинович сидел за столом нахохлившись, насколько позволяла комплекция, и не сводил глаз со своего «мамелюка». На посторонний взгляд, никакие особые эмоции его пухлая, несколько нездоровая физиономия не выражала; но Кравченко хорошо знал, что этакое внешнее бесстрастие — показатель немалого полковничьего раздражения. И всё же старый контрразведчик решил продолжить, возможно, потому, что именно сейчас решался вопрос последней перед началом десантной операции заброски Новика и Войткевича в Керчь.

— Я не буду акцентировать на факте внезапной встречи майора Павла Ефимова и партизана Хачариди. Они на Финской вместе бежали из плена, помните? Я их допрашивал.

Овчаров чуть заметно кивнул, непонятно, подтверждая или просто предлагая докладывать дальше.

— Возможно, это произошло случайно, — счёл за благо не настаивать Кравченко. — Хотя живучесть обоих вызывает некоторые вопросы. И Хачариди характеризуется неоднозначно. В целом да, конечно, в отряде постоянно на виду, участвовал во множестве боевых столкновений. Но партизанщины у него много…

— Не заговаривайся, — уже с заметной ноткой раздражения в голосе бросил Георгий Валентинович. — Партизанщина у партизана — это что, крамола или словесные фокусы?

— Есть и совершенно конкретное подозрение. Трое эвакуированных из отряда Беседина показали, независимо друг от друга, конечно, что Хачариди только инсценировал расстрел эсэсовца, гауптштурмфюрера Боске и разоблаченного предателя, лейтенанта Боске. То есть братьев Боске, — поспешил добавить Трофим Иванович, осознав, что в этой фразе «словесные фокусы» покруче, нежели в предыдущей.

Но полковник Овчаров только и спросил:

— Ну и?..

— По проверенным донесениям наших агентов, эти фашистские прихвостни сейчас уже в Керчи, и по крайней мере один из них находится на объекте, выделенном нами, как особо важный. А сейчас, как я понял, решается вопрос направить туда старшего лейтенанта Войткевича.

— Не его одного, — машинально добавил Овчаров.

— Вот именно, — подхватил, даже как бы обрадованно, Кравченко. — Ставим под угрозу всю операцию. Если Боске, тот или иной, и не встречался с Войткевичем, чего нельзя исключить, то наверняка слышали о нём от Хачариди. Он с младшим братом Боске, Мигелем, контактировал очень плотно. И сам Войткевич — в этом я полностью уверен, — действует, прежде всего, в личных своих интересах. И как поведёт себя…

— Ты это немчуре расскажи, Яшкою этим убитой, — хмыкнул Георгий Валентинович.

— А хороший агент всегда о прикрытии заботится.

— Вот пусть так и дальше заботится, — откинулся на спинку кресла полковник, выделив голосом слово «так».

— По крайней мере, — после паузы сказал Кравченко. — Его встречу с любым из этих Боске следует исключить.

Полковник Овчаров медленно покачал головой.

— Это, конечно, не в твоей компетенции… Но ладно, слушай сюда…