La night, или Ночная жизнь

Ночь, или la night, как здесь принято говорить, это мир в себе, закрытый и обособленный, со своими кодексами, правилами и, разумеется, со своим населением. К сведению: по-английски говорят не «the night», а «nightlife», то есть «ночная жизнь», поэтому «la night» можно считать отступлением от нормы. Но не важно, как это явление вы будете называть: «la night», «la nightlife» или «ночная жизнь», главное – быть в нее включенным, быть инсайдером, «одним из своих», владеющим кодами доступа, паролем, логином, связкой ключей и т. п. Одно из основных правил гласит: недопустимо заявиться в субботу на вечеринку в половине второго утра в окружении дюжины парней.

Но существуют и более изощренные, так сказать, завуалированные правила. Настолько завуалированные, что вы даже не можете себе представить. Так, например, однажды мы пришли на вечеринку, одевшись по образу и подобию нью-йоркских цыпочек и чуть наряднее, чем это принято в Париже – то есть в бесформенные футболки (но с лейблом), джинсы с заниженной талией (которые называют «китовый хвост» или «второй зад», намекая на стринги, которые выглядывают из-под брюк) и забавные кеды Converse. Итак, одевшись, как того требуют приличия, и с цветком на груди (не верьте, цветок на груди – это образ, мы бы никогда не решились его приколоть и благоразумно оставили камелию от Chanel дома), мы отправились в половине первого изучать ночное пространство Парижа. И вот мы уже стоим перед дверью клуба Mathis, который нам порекомендовали наши подружки-полуночницы, сказав, что «место стоит того, чтобы его посетить».

Открыв дверь, мы сразу же столкнулись с крашеной блондинкой с пережженными волосами, чью объемистую грудь обтягивала футболка со стразами и поперечным принтом «Dior», которая, смерив нас взглядом с головы до ног (да, да, мы уверяем вас, наши ноги тоже были подвергнуты фейс-контролю), произнесла, надвигаясь на нас, как танк: «Чего надо?» «Кран пришли починить, у вас вода течет в туалете», – чуть было не сказали мы. Но, понимая, что сарказм в данном случае совершенно неуместен, мы промолчали. Ведь настаивать бесполезно, и мы это хорошо знали: дама, о которой идет речь, даже не пожелала узнать, какова цель нашего прихода. И убеждать ее так же бессмысленно, как бессмысленно убедить в собственной правоте чиновника из отдела Социального обеспечения. И как говорил Гораций, который никогда не имел дела с чиновниками этого ведомства: «Покорность облегчает любую боль без лекарств». И мы решили, что никогда больше не будем специально наряжаться для парижских вечеринок.

В следующий раз, надев джинсы скинни, мы отправились в ночной клуб Flèche d’or, прибежище буржуазно-богемной молодежи – музыкофагов, обитающих на северо-востоке Парижа, которых называют трудно произносимым словом «карнорестийцы». Их территория оказалась гораздо более открытой, превалирующие ценности: демократичность, пытки музыкой и фейсбукизм. Стоит только сказать: «Хотелось бы посетить ваш клуб», – и вот вы уже в списке клиентов. Во всяком случае, теоретически все обстоит именно так.

Мотивации коренным образом различаются при выборе заведения, в котором вы хотели бы провести вечер: во Flèche d’or, в Cha Cha или в Baron.

Зайти во Flèche d’or без подготовки, просто потому, что шли мимо и решили сюда заглянуть – практически нереально. Сюда приходят послушать недавно появившуюся электронную группу или исполнителей французской поп-музыки (и, несмотря на это, англофонов). Программы концертов отбираются самым тщательным образом, а внешний вид выступающих всегда соответствует моменту: небрежно растрепанные волосы у молодых людей и брюки с многочисленными карманами на девушках, обутых в туфли дерби из белоснежной кожи в стиле рокабилли.

И мы не завидуем тем, кто решит высадиться на правом берегу в ХХ округе, чтобы провести вечер в клубе, если в его программу включено выступление нигилистической панк-группы, от грохота которой буквально лопаются барабанные перепонки, хотя и их терпение вознаградится: они беспрепятственно доберутся домой и, кроме того, смогут полюбоваться на стеклянный навес над бывшей железной дорогой.

И пусть лондонские или нью-йоркские снобы только посмеют нам сказать, что в Париже не происходит ничего интересного. Да, мы не будем отрицать, здесь почти отсутствует корпоративный дух, здесь больше близости, конфиденциальности между людьми, и здесь больше целомудрия, чем у наших соседей, живущих по другую сторону Атлантики или Ла-Манша. Тридцатилетние меланхоличные цыпочки (к которым, наверное, относимся и мы) до сих пор оплакивают великую эпоху пенных вечеринок в клубе Queen или декадентских празднеств в Palace, где можно было встретить удивительных личностей с таким накалом веселья на грани сумасбродства, что, казалось, они воплощают собой нечто среднее между Грейс Джонс, Жаном Полем Готье и Ролланом Бартом, и где туалетные комнаты использовались, как угодно, но не по прямому назначению. Разумеется, мы никогда не преступали границ дозволенного (во всяком случае, в том, что касается наркотиков и всего остального, на которые было наложено табу), но эксцессы молодости до сих пор навевают ностальгические воспоминания.

И не из простого кокетства мы скажем, что большая часть новых клубов – это всего лишь современная версия бывших джентльменских клубов, которые сегодня называют «хостесс-барами», где девушки, хозяйки зала, скрашивая досуг посетителей, пользуются случаем, чтобы предложить им алкоголь по заоблачным ценам, или лесбийские кабаре, представляющие собой символ ушедшей декадентской эпохи.

В наши дни шоу разыгрываются не на танцполе или на коленях у месье, а в кабинах диджеев. Быть диджеем – значит быть звездой. В пантеоне королей вечеринок и авторов музыкального великолепия вы, конечно, обратите внимание на Давида Гетта, блондина, с прядью волос, свисающей на лоб, и в темных очках, который будет шептать вам на ушко непристойности, или Ариэля Визмана, брюнета, с прядью волос, свисающей на лоб, и в темных очках, который тоже будет шептать вам непристойности.

Но нас в данном случае интересуют цыпочки-диджеи. И они даже не нуждаются в представлении. Ле Путафранж, Надеж Винтер, металлистка (в том смысле, что является поклонницей металлического рока), DJ Полетт. За последние пять лет они завладели многими диджейскими пультами в клубах столицы. В программе, разумеется, музыка, но более веселая, чем та, которую предлагают мужчины-диджеи. Они надеются, что им удастся поставить нас на ноги, чтобы мы наконец зашли в клубы и занялись тем, чем там обычно занимаются. Вы думаете, флирт, наркотики? Ничего подобного! Они хотят заставить нас двигаться в ритме хорошей музыки. Надеж Винтер, которая отвечала за связи с общественностью и организовывала хеппенинги в торговом доме Chez Colette, удалось затащить прожигателей жизни и любителей посидеть за столом в танцзалы после того, как она открыла танцевальную студию Colette Dance Class. «Мне так хотелось известности, славы, я буквально бредила тем, чтобы моя работа была связана с движением, чтобы я была на ногах весь день, – рассказала нам эта тридцатишестилетняя парижанка, энтузиазм и отличный вид которой свидетельствовали о том, что дамы в Париже умеют не только брюзжать, но и получать удовольствие от жизни. – Двенадцать лет тому назад я безоговорочно полюбила танцевальную студию “Современный бал”, занятия которой проходили во дворце Шайо. Там мы разучивали множество танцев: от менуэта до функа. Открыв Colette Dance Class, я хотела предложить людям пространство, где бы меньше всего было академизма, где можно просто расслабиться, отдаться музыке, не боясь, что тебя кто-то осудит». Посетив ее танцевальную студию, буквально взбудоражившую весь Париж, мы поняли, насколько все серьезно и не напоказ, а люди сюда приходят, чтобы насладиться радостью движения. Саундтреки к фильмам «Свободные» и «Бриолин», репер MC Хаммер, Майкл Джексон, хип-хоп, крамп и даже Бритни Спирс звучат в стенах ее танцкласса, не вызывая ни в ком недоумения, такова сила ее популярности.

Неврастеничный парижанин, готовый свергнуть с пьедестала то, чему поклонялся несколько минут тому назад, обычно говорит, что первые полтора часа все было вроде бы нормально, но, в конце концов, все оказалось не на должной высоте. Нам даже случалось слышать, как о ночном клубе Baron говорили, что даже в нем уже нет той притягательности и полета. И крестные матери ночной парижской жизни, видимо, примутся горестно вздыхать по поводу бывшего лесбийского кабаре Moune, самого старого заведения подобного рода, открытого еще в 1936 г., которое является храмом для всех сторонниц однополой любви, потому что его выкупили Лионель и Андре, крестные отцы гомосексуализма в Париже.

А что же Baron, на страже которого стоит неприступный Бак, сможет ли он удержать свой статус короля ночной жизни? Ответ в следующей главе.

 

Барония – неприступная территория

Знаковое место клубной парижской жизни. Побывать здесь просто необходимо. Это, пожалуй, единственное заведение в Париже, где можно отвести душу. У клуба Baron нет недостатков. Слыша восторженные отзывы о нем, мы приняли решение открыть для себя эту неизвестную нам территорию под названием Барония, которую все считают чуть ли не раем на земле. И такая уж она неприступная, эта территория? Меня предупредили: нужно, чтобы кто-то меня представил и ввел в этот круг.

Ну, что ж, никаких проблем, решила я. У меня много знакомых, вполне приличных людей, которые посещают приличные ночные заведения и проводят там чуть ли не полжизни.

Дзын, дзын… Сообщение на автоответчик: «Я бы хотела посетить клуб Baron, вы бы не могли меня с собой захватить?» Эта фраза мне стоила таких мучений, как будто я побывала в ГУЛАГе, минуя исправительную колонию, и оказалась в Сибири. Полдюжины моих приятелей, которые до этого момента считали меня «суперсимпатичной», занесли мой номер телефона в черный список. Хотя одна добрая душа решила откликнуться на мой призыв: «Baron – это очень сложно, ты даже себе не представляешь, через что нужно пройти. А потом Бак, его не уговорить!» Бак, Бак, что это? Бак для воды, бак с песком? Я не представляла себе масштабов проблемы.

Предусмотрительность – мать успеха. А не поступить ли мне следующим образом? Одеться, например, вызывающе и отправиться туда с какой-нибудь подругой? И вот однажды весенним вечером, надев ультрамодные шпильки и напоминая всем своим обликом доступную девицу, я приготовилась к встрече с Б (с Бароном, Баком…). Как и следовало ожидать, все знаменитости на месте. Молодой человек с весьма нелюбезной миной на лице меряет с головы до ног взглядом всех, кто предстает перед его дверью. Но, видимо, те, кого он не пропустил, решили не опускать руки и терпеливо ждут возле красного шнура, надеясь на изменение настроения. И иногда это срабатывает. Я пришла в сопровождении одной знакомой пары. Подойдя к двери, мы приготовились пройти фейс-контроль. Указав рукой на меня, один из вышибал произнес: «Ты, я тебя знаю, проходи. А ты и ты, вас не пропущу», – добавил он, указав другой рукой на моих друзей. Хотя я понятия не имела, откуда он мог меня знать: ведь я его видела впервые. И так как мне совсем не хотелось веселиться без моих друзей, я решила отказаться от посещения клуба в этот вечер. «Прощай, Baron, увидимся завтра». И опять начались телефонные переговоры и эсэмэски. Я нашла молодого и очень симпатичного молодого человека, почти завсегдатая клуба, который был готов меня сопровождать. И в этот раз меня одну, без моих знакомых. Наша встреча была назначена в пивной возле моста Альма в полночь. В половине второго, напившись минеральной воды Perrier с кружочками лимона, растянув мочевой пузырь, я оказалась на тротуаре, поджидая Дана, так звали мой эскорт, который каждые десять минут слал сообщения: «Буду у тебя через две минуты». Про себя я бормотала любимую поговорку: «Не опускай руки за две минуты до чуда». И в тот момент, когда я находилась в двух шагах от гипотермического шока, мой эскорт наконец появился. Промокнув до нитки, взгромоздившись на платформы и десятисантиметровые каблуки, я нашла в себе силы добрести до земли обетованной. Впереди маячил остроконечный фонарь. Сердце мое билось сильнее, я ободряла себя, как могла: мне не холодно, я не промокла, у меня не болят ноги, меня сопровождает почти резидент, мой вход обеспечен, а я – хороша, как богиня, и скоро буду развлекаться в лучшем парижском ночном клубе. Как бы не так! К Дану у меня претензий не было, он сделал все, что мог. Бак в очках-авиаторах на носу, выставив вперед широкую грудь, облаченную в роскошный двубортный пиджак, уставился на нас неподвижным взглядом. Подняв в мою сторону указательный палец, как Золя на процессе Дрейфуса, он отчеканил: «Тебя не знаю, не пропущу!» – «Но как же так, месье Бак, ведь вчера ваш коллега меня узнал». Квадратная челюсть месье Бака шевельнулась, дав мне понять, что аудиенция окончена. И в этот момент я опустила руки, ровно через две минуты после того, как чуда не случилось, потому что по-другому я поступить не могла. Мне хотелось спать, болели ноги, выпитая минеральная вода просилась наружу, и я поклялась себе, что здесь я никогда больше не появлюсь.

Прошло полгода, и однажды, когда мы гуляли с одной из моих подруг, красавицей-брюнеткой, по ночному Парижу, ее вдруг посетила странная идея: «А не зайти ли нам в Baron?» Ну уж нет! Только не это! Я не хочу, чтобы со мной еще раз обошлись, как с туберкулезной иммигранткой, кандидаткой на заточение на Эллис Айленде. С меня довольно.

И в унижении есть свое очарование, при условии, что на него добровольно соглашаешься, но я не поддерживаю интимных отношений с Баком, чтобы доставить ему такое удовольствие. Моя подруга продолжала настаивать. Было лето, и я подумала, а почему бы и нет? Скутер поставим в десяти метрах от входа. Мы надели каски, растрепав свои прически, произвели небольшой осмотр нашего ретро-BMW, припаркованного в соседней аллее, и помчались. Три знаменитости встретили нас обычным вопросом: «Цель визита?» Никакого сарказма. Мы здесь не для того, чтобы устранить утечку воды в туалете. Никакой самоуверенности, скромность, респект и улыбка. Мы сюда пришли, чтобы развлечься и отдохнуть. И чудо свершилось. «Проходите». Магическое слово открыло нам путь в прибежище баловней судьбы. Берегись, Барония, мы пришли!!! В раздевалке девушка-гардеробщица, отдыхавшая на канапе, быстро закончила разговор: «Бебе, пока, пришли первые посетительницы». Оказалось, что единственным условием, при соблюдении которого я получаю право на вход, может быть летнее время года и разгар сезона отпусков. Поговорив с Эмилем, молодым ливанцем, объяснившим мне, что он здесь с целью потратить отцовские деньги, потому что, когда он пытается их заработать, он тратит их еще больше, выпив целое море шампанского, к которому так подходят кубики льда, послушав Нена, спевшую песню про девяносто девять воздушных шариков (99 Luftballons), я решила оставить Баронию ее истинным обитателям – богатым прожигателям жизни. В коридоре я столкнулась с Баком, мне показалось, он почувствовал отвращение.

 

Искусство племенных народностей

Парижанкам не пришлось ждать открытия музея на набережной Бранли, чтобы приобщиться к культуре племенных народностей. Может быть, шумерское искусство или руниаколе, диалект языка банту, на котором говорят в Уганде, их на самом деле не очень интересуют, потому что все их внимание сосредоточено на том, что происходит внутри их собственного, парижского племени, и в дела своих соседей они предпочитают не вмешиваться. Клан фудистов, клан прожигателей жизни, кланы раллистов, студентов и преподавателей университетов, интеллектуалов, клан завсегдатаев клуба Baron, клан отрицающих любые кланы. На самом деле в этом явлении нет ничего нового, если вспомнить, что когда-то были тамплиеры и франкмасоны.

Мишель Маффесоли, автор книги «Время кланов», объясняет на сайте Bandista, попутно рассказав, Who’s who в племени баловней судьбы, что феномен, зародившись в незапамятные времена, в наши дни достиг своего апогея. Вот как, по его словам, возникают мотивации, объединяющие людей в коллективы, кланы: «Прежде всего, у каждого из них есть желание быть в центре сообщества, объединенного общими интересами и общим стремлением теснее сплотиться, чтобы с удесятеренной силой ощущать пульс жизни, чтобы вместе наслаждаться всеми ее радостями. Креативность является движущей силой этого процесса, но речь идет о креативности момента, о гедонисткой, а не о созидательной креативности. У большинства из этих кланов нет никаких планов на будущее, в них не разрабатывается стратегия, не ставятся цели, для достижения которых требуются усилия. Их лозунг – лови момент, наслаждайся здесь и сейчас».

Предводители кланов обладают своими атрибутами власти, своими регалиями. Это и Матали Крассе и ее коллектив творцов, Лионель и Андре со своей кликой полуночников, шеф-повар Камдеборд и его сообщество гурманов (и отчасти лизоблюдов), Мулу и его фанаты.

Объединенное общей территорией или деятельностью, любое сообщество обладает определенным набором идентификационных признаков. Существуют сообщества людей, проживающих в VI или VII округах, которые, несмотря на то что имеют много общих черт с обитателями XVI округа, говорят, что «не хотят иметь дела с теми, кто живет на правом берегу». Потому что принадлежать к какому-либо кругу значит исключать из него остальных. И уже давно идет война между жителями северо-восточных и юго-западных кварталов Парижа. И в каждом квартале существуют свои группировки, каждому кварталу свойственны свои кодексы поведения и свои привычки.

В старых аристократических семьях и в среде крупной буржуазии, чьи представители живут в богатых столичных кварталах, ралли воспринимается как обряд посвящения привилегированной молодежи во взрослую жизнь. И постарайтесь воздержаться от удивления, как одна наша знакомая, которая воскликнула, услышав, что дочь хозяев собирается принять участие в этом шоу: «Но ведь ей еще только четырнадцать лет, у нее нет водительских прав, как она может принимать участие в ралли?» Судя по всему, не только Дакар существует в жизни юной и богатой цыпочки. Проводимым ралли присваивают названия знаменитых драгоценных камней, созвездий, птиц. Допуская детей к автомобильным соревнованиям, родители при этом руководствуются следующим принципом: дать возможность отпрыскам и наследникам лидеров французской промышленности как можно чаще видеться друг с другом. Можно даже сказать, что они поощряют их общение, хотя сами себе едва ли в этом признаются. Водительские права при этом не всегда необходимы. Все начинается лет с двенадцати с «ралли понарошку», когда дети, даже еще не достигшие подросткового возраста, собираются вместе и учатся играть в бридж, ходят вместе в театр или в музеи. В четырнадцать лет их записывают в танцевальные студии, где они разучивают рок-н-ролл, пасодобль (без которого их образование считается неполным), в восемнадцать лет они уже появляются на вечеринках, на первых тусовках, в двадцать лет светское воспитание завершается. Так сложилось, что юноша в этих кругах – также довольно редкая птица, поэтому, чтобы записаться на те или иные занятия, семи или восьмилетняя девочка должна привести с собой, в качестве «приданого», одного или двух мальчиков.

В племени раллистов существуют свои подгруппы, в противном случае все было бы слишком просто. «Есть два типа ралли-вечеринок, – объясняет нам одна из мам, которая вместе с тремя другими мамами собирается организовать прием на триста пятьдесят человек для их дочерей, что можно квалифицировать как «малую вечеринку». – Детей отбирают в зависимости от количества денег у их родителей, а также по другим критериям». Под другими критериями, видимо, следует понимать следующее: при социальном смешении к их детям, воспитанным в христианских традициях, в любом случае допускаются только избранные. «Конечно, мы приветствуем смешение. У нас всегда много провинциалов, это как глоток чистого воздуха, и это лишает наших парижан свойственной им самоуверенности, а провинциалы приобретают столичный лоск. У нас также много иностранцев, хотя мы при этом руководствуемся принципом кооптации, или принципом кастовости, если хотите. Например, мы всегда приглашаем к нам наших кузенов, живущих в Германии».

Но когда в их владения вторгаются недавно разбогатевшие чужаки, захватывая вотчины, принадлежавшие членам их клана, начинаются чуть ли не открытые военные действия. Так, одна дама из среды исконной буржуазии, проживающая в VII округе, сетовала по поводу одной семьи, недавно вошедшей в элиту общества и обосновавшейся в ее заповеднике для богатых: «Они так вульгарны, слава богу, это не заразно!»

Когда вектор развития племени направлен не в сторону исключения новых членов, оно может быть источником возникновения дополнительных связей. И в тот момент, когда Интернет обвиняют во всех смертных грехах и бедах общества, сайт Peuplade предлагает место для встречи со своими соседями. И благодаря именно Peuplade, происходит смешение. За исключением того, что парижане, оставаясь такими, какие они есть, хотя и называют себя «peupladiens», все равно предпочитают встречаться со старыми друзьями и знакомыми и редко завязывают новые отношения.

Феномен идентичности иногда выражается в форме религиозных или этнических предпочтений. Принадлежность к клану тунисских евреев (туанса) определяется самим образом жизни, исполнением определенных ритуалов, что усилилось после выхода на экраны фильма «Это правда, если я вру», в котором рассказывается о группе тунисских евреев, отправившихся в отпуск в Довиль. Группа разделяется на подгруппы, в которых объединяющим началом являются совсем незначительные, на первый взгляд, вещи: например, поливание лимонным соком жаренного на гриле мяса, что становится несомненным признаком, по которому моментально узнают члена своего клана и принимают его в свои объятия. Наша подруга Мишель, тунисская еврейка до мозга костей, обожающая плод цитрусов желтого цвета, поливающая соком половины лимона жареную баранину на ребрышках, не могла удержаться, чтобы не спросить у своей соседки по столу, причем тоном заговорщика: «А ты тоже польешь мясо лимоном?» Отрицательный ответ означал бы конец их общения. Другой краеугольный камень, определяющий принадлежность к сообществу – страсть к хариссе, которая выходит за религиозные рамки и даже не обуславливается территориальным происхождением – хариссу обожают тунисские евреи, арабы или христиане, родившиеся за много километров друг от друга. Но как бы там ни было, сайт тунисских евреев называется harissa.com, и на нем с гордостью упоминается о таких знаменитых соплеменниках, как киноактер Мишель Бужена, судья Эрик Хальфен, актриса и сценарист Жизель Халими, у которых мы даже не собираемся спрашивать, как они относятся к лимону, потому что для нас это риторический вопрос.

И так как во Франции еда является самым объединяющим началом, фудинг – современное гастрономическое движение за демократизацию кухни – весьма способствовал тому, чтобы великие шеф-повара, покинув свои раззолоченные кухни, вышли на улицы, собрав вокруг себя толпы сторонников и организуя бесплатную дегустацию своих блюд с хорошим и также бесплатным вином в качестве дополнения к их кулинарным изыскам. И такие события, конечно, сплачивают людей.

Короче говоря, во Франции столько групп, кланов, объединений, сообществ, что каждый найдет что-то для себя.

 

В Порник…

[154]

Если посмотреть со стороны (в частности, со стороны Нью-Йорка), где люди редко уходят в двухнедельный оплачиваемый отпуск из страха, что их могут заподозрить в том, что они никчемные бездельники и отпетые лентяи, каникулы по-французски – это то, о чем только можно мечтать. Особенно если ты парижанка. Сев на поезд TGV или на машину, можно отправиться поесть устриц в Канкале, морских ежей в порту Кассис, горячих креветок в Онфлёре, тушеную кислую капусту в Страсбурге, тюрбо в ресторане L’Ostal в Каркассоне, салат из сырых овощей у Тьери Маркса в Пойаке или заказать ветчину под соусом с петрушкой в одном из ресторанов Бона. Но, если мы куда-то уезжаем, мы понимаем, что придется возвращаться. Но это такое счастье – оказаться на вокзале, в аэропорту или на автобане, предвкушая отдых на пляжах, спуск по лыжным трассам с друзьями из зоны С (а также и из других зон). И как приятно мчаться в июле или августе по автострадам А10-А6! Наверное, вы уже догадались, что парижане чаще, чем обитатели остальной Франции, отправляются в отпуск, и иногда создается такое впечатление, что они все время куда-то едут, и к тому же со всеми своими чадами и домочадцами.

Когда, сложив губы сердечком, я в первый (и в последний) раз пришла в одно из отделений Французской лыжной школы Arcs 1800, чтобы записать Лулу в секцию – это было в субботу на второй неделе февральских каникул – я думала, что нижняя челюсть у секретарши отвалится: «Что вы, мадам, у нас нет ни одного места в секциях для начинающих. Вы должны были нам позвонить еще в октябре!»

Приходится признать очевидное: чтобы избежать напрасной трепки нервов, нужно научиться организовывать свое время. Обжегшись на молоке, цыпочка, как правило, дует на воду. Поэтому единожды став матерью, она превращается в контрол-фрика, то есть в ту, которая держит все под контролем, навязывая окружающим, прежде всего детям, свою волю. Нужно сказать, что каникулы во Франции повторяются каждые полтора месяца. «Я на собственном опыте убедилась, что ключевой момент – это организация пространства и времени, – сообщила мне Сесиль, мать трех дочерей шестнадцати тринадцати и десяти лет. – Если нет родственников в деревне, к которым можно на каникулы отправить детей, то приходится обо всем договариваться заранее. И уже сейчас я должна думать о том, как они проведут новогодние праздники». Хотелось бы уточнить: разговор происходил во время нашего обеда на террасе ресторана Bread & Roses в самом начале июня. «Но ничего не поделаешь: Париж есть Париж, – продолжала Сесиль свои обескураживающие наставления. – Есть множество мест, которые можно было бы посетить вместе с детьми, предлагается огромное количество культурных программ, но даже не надейтесь, что ваш ребенок может принять в них участие без предварительной записи. В данный момент мне бы очень хотелось побывать на выставке Питера Дойга в музее Современного искусства, но я знаю, что не могу там появиться спонтанно, не зарезервировав время своего визита на сайте в Интернете». Что же касается меня, то я уже сейчас кое-что заношу в свою записную книжку относительно будущих зимних каникул и попутно бронирую по Интернету номер в отеле, чтобы можно было нормально выспаться в пятницу перед отъездом, причем поблизости должен находиться гипермаркет сети Super U., и заказываю напрокат лыжное снаряжение. А может быть, было бы проще, если бы дети просто болтались всю неделю без дела? (В Париже, слава богу, пока не штрафуют родителей, как в странах северной Европы, если их отпрыски остаются без присмотра.)

Может быть, не стоит строить грандиозных планов и стараться во что бы то ни стало побывать на модных лыжных курортах, которые буквально берут приступом, и предоставить все воле случая по примеру одной нашей сорокачетырехлетней подруги Розали, задавшей нам вопрос: «Как вы думаете, куда мне поехать этим летом – на Северный полюс или в Неаполь?» И подобные вопросы встают перед ней каждый год за два дня до отпуска, который она проводит вместе с тринадцатилетней дочерью. В конце концов она отказалась от посещения Лапландии, поскольку «там много заводов Findus». И, прибыв на место, она нашла в Интернете прекрасный план совместного проката автомобиля (потому что у нее ни гроша за душой), на котором она добралась до Стокгольма, проведя ночь в Копенгагене. Из Стокгольма она на пароме отправилась в Финляндию, но, к сожалению, приехала туда слишком поздно и не смогла принять участие в знаменитом ежегодном чемпионате, проводимом в городе Савонлинна, по метанию мобильных телефонов. А ее девятнадцатилетний сын вместе со своей подружкой и географическими картами отправился автостопом в Стамбул, решив пропустить в этом году фестиваль духовых оркестров в Гуче, в Сербии, потому что там слишком много сербских националистов и французской богемы.

Парижанки живут не только в центре якобинской страны, они живут в центре мира (кто сказал, что они проповедуют этноцентризм?), и этот факт немного расстраивает их соплеменников, хотя и способствует «расширению поля их деятельности», позволяя им беспрепятственно добираться до Альп, Пиренеев, Севенн, Прованса, Дордони, Биарица, Ферре, Динара, Онфлёра, Бургундии или Лазурного берега. Некоторые отправляются подышать морским воздухом и йодом, другие предпочитают пройти курс очищения хлорофиллом или кислородом. Если только они не решат сесть на самолет и отправиться в Нью-Йорк или на какой-нибудь греческий остров, а кто-то из них, у кого хватает отчаянности и решительности, отправится еще дальше – на архипелаг Лос-Рокес, что возле Венесуэллы.

Но есть также и парижанки, и их немало, кто предпочитает провести отпуск дома: у одних нет денег, другие же руководствуются иными соображениями. «Люди всегда удивляются, когда летом вы остаетесь в Париже, не понимая, что они остаются именно потому, что вы уезжаете», – писал французский писатель Анри де Монтерлан. И с тех пор почти ничего не изменилось. Хотя в наши дни в августе Париж не выглядит пустыней, каким его представлял другой французский писатель, Рене Фалле, но попробуйте во второй половине все того же августа купить пару обуви на улице Шерш-Миди или хлеба в булочной по соседству, посмотрим, что у вас получится.

 

Сен-Тропе – противоположность острова Ре

[158]

 

Наподобие того, как есть «Ролинг Стоунс» и «Битлз», Обама и Хилари, бритва и воск, Apple и PC, остров Ре и Сен-Тропе, так и пляжные полотенца бывают двух типов.

 

Показная роскошь Сен-Тропе

Даже когда слышишь название этого курортного местечка, в голове сразу же возникают образы шикарной жизни: праздники, яхты, публика, выставляющая напоказ свое богатство, вечеринки, ночная клубная жизнь. В Сен-Тропе приезжают не за тем, чтобы пройти курс детоксикации или послушать тишину, и амиши вряд ли облюбовали бы эту территорию, но Сен-Тропе – это и не Лас-Вегас. Парижские цыпочки, проводящие здесь отпуск, выделяются среди Игорей, Борисов и Мирослав, ее соседей по пляжу, лежащих на полотенцах с лейблом Dolce & Daggana (являющихся грубой подделкой, разумеется). Сен-Тропе немыслим без праздников, как Кристин Бутен немыслима без своего молитвенника. Но в Сен-Тропе не все так просто, как может показаться с первого взгляда. Во-первых, здесь множество кланов, которым удается мирно сосуществовать друг с другом (на самом деле их члены похожи друг на друга, как две капли воды, но не вздумайте сказать им об этом, потому что каждый из них считает себя единственным и неповторимым). Что является отличительным признаком любого обитателя Сен-Тропе – это пляж, который он посещает, и сандалии, которые он носит. Если ваш возлюбленный вдруг спросит вас, где вы предпочитаете загорать: на Таити или в Монреале, не спешите узнавать расписание авиарейсов на Папаэте или в Канаду. Надевайте ваш купальник и отправляйтесь на пляж Пампелонн, и можете сообщить вашему ближайшему окружению, что вы собираетесь заглянуть в Club 55, где вы, может быть, увидите, как Киану Ривз припудривает носик в туалетной комнате, или случайно столкнетесь с Кетрин Зета-Джонс и ее мужем Майклом Дугласом, или с Джерри Холл (персонажи меняются, но атмосфера остается неизменной). Закажите салат из сырых овощей за 80 евро на четверых (судя по всему, здесь самый дорогой во всей Франции огурец!). Если вы приезжаете в Сен-Тропе регулярно и на протяжении нескольких поколений, вашими любимыми местами отдыха будут, разумеется, пляж Де Сален и ресторан Chez Manu, где вам предложат дораду за 75 евро порция на двоих и бутылку розового вина (не так уж дорого, цыпочки!). Выпить рюмочку анисового ликера в качестве аперитива полагается в баре Sennequier и нигде в другом месте, и это даже не обсуждается.

Единственное, что волнует обитателей Сен-Тропе и по поводу чего разгораются дебаты: где купить тропезьены (мы имеем в виду сандалии, а не торт) – у Рондини или у К. Жака. (Об этих дебатах мы уже упоминали на 57 стр. этой книги.) Скажем сразу: только у Рондини! И если вам требуются дополнительные аргументы, чтобы вас окончательно в этом убедить, предлагаем вашему вниманию еще несколько соображений. Любезность у Рондини не в чести: вас примут так, как будто вы явились к ним некстати. Вы должны будете прождать целый час, пока продавец обратит на вас внимание и займется вами, а на улице тем временем стоит тридцатипятиградусная жара, и в магазине нет кондиционера, а только вентилятор, гоняющий горячий воздух. И избави вас бог взять с витрины сандалии для примерки, даже если это ваш размер. Обувь должна быть изнутри обсыпана тальком, чтобы ваши мозоли и огрубелости не поцарапали кожу обуви. Короче говоря, рисковать в данном случает не стоит. Остается только добавить, что магазин находится на улице Жоржа Клемансо. После примерки вам выпишут чек, и вы встанете в очередь, как все. Но сожалеть, тем не менее, вы ни о чем не будете.

Наконец, истинную тропецианку отличает от остальных отдыхающих еще одно обстоятельство – это место, где она проводит праздники и развлекается. Разумеется, не в публичных местах. А для этого нужно научиться завязывать связи и культивировать отношения, чтобы вас приглашали на частные вечеринки, соперничающие друг с другом в роскоши и богатстве.

Потому что выделяться из толпы, устраивать пирушки между собой, в узком кругу – это именно то, к чему нужно стремиться в Сен-Тропе.

Хотя с нашей точки зрения, единственное, что вас, как истинную цыпочку, выделит из толпы, так это ваше умение отыскать и купить кило помидоров менее чем за 10 евро. Если вам удастся провернуть такую сделку, считайте себя суперцыпочкой и дайте понять это остальным, поделившись с ними своим секретом, которым они тоже смогут воспользоваться.

 

В большей степени ретейцы, чем коренные обитатели острова Ре

Даже сам песок гугенотов на острове взывает к сдержанности и умеренности. Хотя всем отдыхающим на Ре также свойственен свой снобизм, который заключается в том, чтобы всем своим внешним видом подчеркнуть, что они даже в большей степени ретейцы, чем его коренные жители. Опровергая мнение многих глянцевых журналов, мы можем с полным основанием утверждать, что остров не является прибежищем для богатых интеллектуалов из VI и VII округов и для многих знаменитостей. На его велосипедных дорожках, пересекающих соляные болота, можно встретить людей, проводящих здесь свой оплачиваемый отпуск, похожих на довоенных персонажей кемпингистов, местных жителей, крепких и здоровых, в девяносто лет не слезающих с велосипедов. Никакой рекламы (она запрещена на острове), никаких бетонных набережных вдоль морского побережья. Только природа и хороший вкус и ничего больше. Главное правило гласит, что нужно выглядеть так, чтобы буквально растворяться в пейзаже, поэтому самая востребованная форма одежды – либо камуфляж, либо вылинявшая в морской влаге и туманах куртка, и голубой велосипед (местами покрытый ржавчиной). И это именно то, что здесь на всех произведет наилучшее впечатление.

Ради разнообразия цыпочки также иногда приезжают на остров, где в тихой и спокойной обстановке они проводят свой отпуск. За покупками они предпочитают ходить на рынок в Арс-ан-Ре, в одну из деревушек, расположенную на северной оконечности острова, или в Буа-Пляж, где с удивлением отмечают, что торговцы, даже в разгар отпускного сезона, далеки от мысли обобрать их до нитки, и им даже иногда удается отыскать среди товаров детскую футболку марки Petit Bateau всего за 3 евро. А в это время их отпрыски кружатся на каруселях и пытаются поймать за хвост впереди бегущую лошадку Майки (возможность для ребенка прокатиться еще несколько кругов бесплатно, находящаяся в прямо пропорциональной зависимости от шарма его матери). Она наскоро обедает фаршированными помидорами с флёр-де-сель или дюжиной устриц непосредственно у производителя, а во второй половине дня отправляется в морской или теннисный клубы, чтобы понаблюдать за успехами своего младшенького. Обстановка на островке, где нет никаких такси, настолько спокойная и умиротворяющая, что дети быстро становятся самостоятельными. Если она является завсегдатаем этого райского уголка, она посещает пляж de la Conche возле отеля Portes или пляж des Prises поблизости от отеля Couarde, и, если возможно, в соответствии с расписанием, чтобы избежать наплыва большого количества посетителей, и в этом случае ее ближайший сосед по пляжу будет находиться от нее в 200 метрах, который, как и она, растянет пляжное полотенце в том же самом месте, в котором отдыхали еще его прадеды в 1920 г. Здесь царит такая естественность и непринужденность, что вам даже не потребуется зайти в кабинку, чтобы переодеться, вы проделаете это на берегу, стоя нагишом перед огромностью океана. Есть еще пляж Moulins при отеле Ars, который нам показал в конце дня один весьма любезный и предупредительный исследователь острова. Купание в божественной воде в окружении божественной природы, окуней и дорад произвело на нас незабываемое впечатление. После купания можно зайти в ближайший бар Aux Frères de la côte, местную достопримечательность, потому что постоянными посетителями бара являются Лионель Жоспен и его шурин Жан-Марк Тибо. Но не рассчитывайте на встречу с Лионелем, и даже если вы увидите его, вы пройдете мимо, сделав вид, будто не заметили его (настолько хорошо здесь все усвоили местные правила приличия). И то же самое можно сказать в отношении Режин Дефорж или Сони Рикель и ее свиты, остановившихся в отеле Sénéchal, с которыми вы можете столкнуться в кафе Commerce в порту.

Но, если вам все-таки захочется выйти в свет и себя показать (что никоим образом не скажется на вашей репутации истинной ретейки), отправляйтесь поужинать в ресторан Bô в Сен-Мартен или выпить шампанского в Boucq (внимание: здесь вас может поджидать тропецианизм в самом худшем его проявлении). Можно также пуститься во все тяжкие вместе с отпускниками и не знающей запретов золотой молодежью, оккупировав Pergola, единственный ночной клуб на острове.

В Париж вы вернетесь на том же поезде TGV, что и актер Венсен Лендон (и в данном случае ничто вам не мешает исподтишка рассмотреть его). Объевшись устрицами, вы почти всю дорогу будете держать скрещенными пальцы, чтобы crepidula fornicata, крошечный моллюск – Гастеропод, или брюхоногий моллюск (название которого, «морская сандалия», вызывает немало приятных ассоциаций), не съел, размножаясь с невероятной скоростью, весь планктон, которым питаются устрицы.

 

Миграционная политика

Миграция – вот настоящая проблема Парижа. Мы, конечно, имеем в виду циклически повторяющееся «переселение народов» в конце недели в пригороды. Отправляясь за город на выходные, парижанки жаждут встречи с нетронутой и невозмутимой природой за пределами их Панам.

Несмотря на то что они горожанки до мозга костей и впадают в депрессию, если их надолго лишить асфальта, но даже и они нуждаются в глотке чистого воздуха и, как только им представляется такая возможность, вкладывают деньги в постройку или покупку дома в деревне (или на время захватывают дома своих друзей). Оказавшись среди полей, парижанка превращается в хуторянку и становится лучшей подругой фермеров, живущих по соседству, у которых она покупает яйца, салат, а иногда и птицу, которую она находит немного жестковатой, но которую она продолжает покупать, потому что это поддерживает на плаву ее соседей. И, разумеется, она ходит в лес за грибами, умоляя при этом Господа не отправлять ее семью на шесть футов под землю, если случайно в ее корзинке окажется бледная поганка. Ее сапоги всегда под рукой, но, походив по полям пешком, она решила оседлать джолли-джамперы. Почему именно их? Да просто потому, что запах конского навоза вызывает в некоторых из них отвращение до дрожи. Самые шикарные цыпочки даже принимают участие в псовой охоте в Солони или в Рамбуйе. Но это частные мероприятия, куда приглашаются только избранные, по окончании которых устраивают такой грандиозный ужин, что он произвел бы впечатление даже на августейшую особу королевской крови.

Но мы спокойны за ланей и оленей: не все цыпочки являются охотницами. Свежий воздух – это именно то, что ее привлекает. И вот уже ее отпрыски по колено в грязи учатся лазать по деревьям и строить шалаши в их ветвях.

Но как только приехали в деревню, нужно сразу же уезжать, как правило, в воскресенье и не позднее 10 часов утра или после 11 вечера, потому что в противном случае три часа в пробках вам обеспечены. Нам даже известны случаи, когда люди стояли в пробках по шесть часов, возвращаясь из Нормандии. За это время можно было бы долететь до Нью-Йорка. Проведя не менее сорока пяти минут в заторе возле Роканкура, послушав ведущих на радио FIP (France Inter Paris), беззлобно насмехающихся над вами, вы дойдете до такого состояния, что будете готовы убить собственного ребенка, когда он в сотый раз спросит у вас: «Когда мы приедем домой?» И вы поклянетесь себе, что на следующие выходные вы сделаете ставку на культурную программу внутри Парижа, погуляете по Тюильри, зайдете в музей, но мы вас предупреждаем: если на улице не будет идти проливной дождь, в очереди вы простоите около двух часов.

 

Ужины в городе

Парижанки любят переделывать мир, и особенно за столом, в окружении друзей и хорошей еды. И в искусстве устраивать застолья, которое сводится к умению вести беседу и умению со вкусом жить, им нет равных. Мы прочли в Styles L’Express, женском модном журнале, что «началась эпоха возврата к ужинам». Но почему же они исчезли? Потому что мы все хорошо усвоили правила хорошего тона баронессы Стафф, согласно которым цыпочка приглашает в свой дом гостей, предупреждая их об этом «минимум за неделю, письменно или устно». Но иногда она готова отказаться от своих планов, когда, прочтя восемнадцатую эсэмэску: «Поужинаем у вас 20 февраля?» (и пусть это даже будет не в субботу), понимает, что между выходными в деревне, профессиональными обязанностями и школьными каникулами она не сможет собрать своих друзей до 2 апреля. И так как она не лишена юмора, то накануне ужина, о котором договорились заранее, за несколько недель, она не преминет напомнить: «Дорогие друзья, несколько лет тому назад мы решили поужинать у нас завтра вечером. Вот, наконец, этот миг настал! Итак, до завтра? Если у вас все нормально, ждем вас завтра к таким-то часам», опасаясь только одного: как бы бэби-ситтеры ее не подвели.

Иногда из духа противоречия, а иногда из снобизма парижанка может пригласить к себе гостей в тот же день, что немного напоминает приобретение горящих билетов со скидкой на сайте lastminute.com, и в этом случае она рассчитывает на внезапность приглашения или на свою популярность.

Парижанки не могут себе позволить жить так, как в Испании (где рабочий день заканчивается в 14 или самое позднее – в 17 часов), поэтому они редко приглашают на ужин до половины девятого. И здесь вы можете допустить самое большое нарушение приличий, если придете вовремя. Двадцать минут опоздания – это необходимый минимум. В любом случае, чтобы проехать Париж из конца в конец, вам потребуется не менее часа, так что торопиться не следует. А принимая во внимание тот факт, что у ваших друзей хороший вкус и они предпочитают жить за перефериком (и их становится все больше), вы с легкостью можете объяснить свое даже часовое опоздание. И, судя по всему, безнадежно устарел свод правил хорошего тона баронессы, который гласит: «Гости приходят за несколько минут (за десять минут, за четверть часа) до назначенного времени». Но так как любая вечеринка начинается с аперитива, который может длиться целую вечность, особенно если все уже принялись обсуждать высоту каблуков мадам Саркози и строгость учителей в начальной школе, за стол редко сядут раньше 22 часов. К сожалению, став сторонницами здорового образа жизни и бросив курить, парижанки пристрастились к вину…

Существуют ужины с друзьями, когда, переделывая мир, подливают друг другу вина в бокалы. Но есть и знаменитые великосветские приемы, о которых грезят провинциальные подруги – извините, мы хотели сказать, подруги из «других регионов», потому что есть всегда кто-то, кто все знает или думает, что знает, в том числе и кто откуда приехал. Кто-то, кто «близок к властным структурам», как говорил наш знаменитый комик Колюш. И ничего не поделаешь, ведь мы в Париже, и оказывается, это не такой большой город.

К сожалению, должны вас разочаровать, но светские застолья не имеют ничего общего с кастингами «93 Фобур-Сент-Оноре», уже бывшими телевизионными ужинами во главе с ведущим Тьерри Ардиссоном, которые транслировались на телеканале Paris Première и куда приглашались такие известные личности, как писатель Фредерик Бегбедер, журналист и телеведущий Ариэль Визман, Лоран Баффи, также телеведущий, или актер Франсуа Берлеан.

Как и Ардиссон, парижанки приходят в восторг от смешения жанров, стилей, социальных слоев… И если к тому же журналист, телеведущий, известный адвокат, писатель или политический деятель оказываются в числе приглашенных (децентрализация имеет место только на время летних каникул, когда большинство парижан переселяются за город), именно вишенка на торте весьма способствует тому, чтобы сообщить окружению последние светские сплетни, которые на следующее утро пересказываются подруге возле кофемашины.

Еще раз обратимся к нашей баронессе: «Беседуя, гости должны затрагивать нейтральные, но злободневные и для всех интересные сюжеты: искусство, литература, путешествия и т. д. Не следует касаться политики, потому что она вызывает скуку в женщинах и несварение в мужчинах». Ну, что, госпожа баронесса! Тем хуже для нашего пищеварения, потому что сейчас людей, собравшихся за столом, всерьез волнуют только три темы: политика, секс и еда. Вкусная еда вкупе с хорошим вином быстро развязывают языки. Другой необходимый ингредиент удавшегося ужина – словесная перепалка, столкновение мнений, споры. В силу своих убеждений, а может быть, просто из любви к риторике, могут до хрипоты спорить по такому незначительному поводу, как «следует ли класть грибы в бланкет из телятины или нет», либо примутся обсуждать очередную социальную утопию. Иногда доходит чуть ли не до открытых столкновений, особенно когда много выпито, и на следующий день начинают приносить извинения друг другу по телефону, пытаясь выяснить, а в какой момент все началось.

И описания ужинов Луи Себастьена Мерсье, весьма плодовитого писателя, работавшего в конце XVIII и начале XIX века, могли бы быть актуальны и в наши дни: «С какой легкостью в Париже жонглируют человеческими мнениями и идеями. Сколько выносится приговоров! Ничтоже сумняшеся, обсуждают великие истины морали, касаются литературы, метафизики, политики. И об одном и том же человеке, сидящем за столом, его соседи справа могут сказать, что он орел, а соседи слева, что он еще не оперившийся птенчик. Один и тот же принцип для одних неоспорим, а для других – абсурден. Крайности сталкиваются, слова меняют значение в зависимости от того, кем они были сказаны».

Единственная проблема, и мы об это говорим не понаслышке, заключается в том, что, когда бываешь вхожа в журналистские круги, часто встаешь из-за стола с неприятным ощущением приобщения к чужим тайнам и сплетням (оказывается, что Рашида Дати отказалась вернуть платья в торговый дом Ives Saint Laurent, а у всем известной тележурналистки, лесбиянки, которая все еще не объявила о своей нетрадиционной ориентации, очередная любовная связь), хотя совершенно не ясно, как бы в данных ситуациях поступили люди, с которыми мы только что провели три часа за столом.

Разумеется, обсуждают и более «приземленные» темы. Стоимость квадратного метра жилья входит в число самых животрепещущих. Принимаются также на все лады расхваливать свой квартал, в котором «как в деревне», демонстрируя при этом приверженность к местам обитания: «В XV округе меня бы все устроило, но центр Парижа лучше». «Уверяю тебя, в VII округе рядом с бульваром Инвалидов, где мы живем, очень хорошо, и квартал лишен той карикатурности, которая свойственна улице Дю-Бак». «Ты знаешь, нам повезло: у нас квартира в домах HLM» (социальное жилье). «Единственное, что мне нравится в ХХ округе, так это социальное смешение».

Если в конце вечера гости продолжают проповедовать и вести разговоры, это означает только одно: ужин удался. И в этот момент не следует убирать со стола или мыть посуду, давая понять собравшимся, что вы уже падаете с ног от усталости. В Париже можно спорить, говорить, злословить, сплетничать, беседовать, строить планы на будущее, болтать о пустяках – и так до самого утра.

 

Культурное превосходство парижан (pardon, французов)

Париж – центр мира и сосредоточие всех культурных событий. Благодаря Андре Мальро, мы продолжаем цепляться за иллюзию, будто бы мы в культурном отношении превосходим все остальное человечество. Представители французской культуры, или, лучше сказать, парижской, потому что именно в столице она получает наиболее полное воплощение, воспринимают провинцию исключительно в качестве поставщика сельхозпродукции, а провинциалов считают никчемными людьми, способными разве что организовать выпускной бал. И будучи увенчанная лаврами и окруженная ореолом, французская культура уже только по одному этому становится исключительным явлением, превосходящим все остальные национальные культуры.

Чтобы ощутить культурный накал любого города, достаточно просто посетить его театры. И в Париже созданы все условия, чтобы современные экспериментальные театры, театры-модерн пользовались всеми привилегиями, позволяющими им двигаться вперед. И даже если новая политика в области культуры нашего президента подвергает риску сломать хрупко сложившееся равновесие, только здесь возможно поставить пьесы, которые не были бы поставлены нигде в другом месте. Иногда к нашей радости, иногда наоборот. Наша подруга Алекс, девушка очень образованная, питающая страсть к экспериментальной культуре, хотя и в рамках благоразумия, вспоминает, что она дошла до полного изнеможения в четвертом часу присутствия на спектакле «Победители», поставленном Оливье Пи, полная версия которого длилась шесть часов. «Когда принесли на сцену огромный фаллос, я не выдержала и ушла». И она вовремя ушла, принимая во внимание тот факт, что у месье Пи есть пьесы, которые длятся непрерывно в течение суток! Возникает вопрос, как профсоюз работников сцены допускает подобные представления! Даже святая святых, Трудовой кодекс, не смог противостоять рвению созидателя.

Всем известно, что водевиль родился на улицах Парижа, но Париж также известен своей любовью ко всему тайному, неизведанному. И чем непостижимее, тем интереснее. Но это не помешало Фабрису Люкини поставить свою знаменитую пьесу «Кое-что о Робере», где он иронизирует по поводу так называемой «культурной воительницы», регулярно читающей журнал Télérama и разделы, посвященные культурным событиям в журнале Libération, посещающей за неделю по четыре новых выставки. И вы можете быть уверены в том, что она обязательно побывает на спектакле «Ангелы в Америке», пятичасовой пьесе с тридцатью антрактами (да, не удивляйтесь, как правило, экспериментальная пьеса длится не менее шести часов) и субтитрами на польском языке. И вы также можете быть уверены в том, что пьеса ей, безусловно, понравится. Но если вы у нее спросите, что она думает о последних похождениях Бритни Спирс, она вам ответит: «”Последние похождения Бритни Спирс” – это что? Посмертное произведение Ролана Топора? Не слышала и не читала!»

К сильным сторонам парижан относится и юмор с его двусмысленностями, включая и театр с его интеллектуальной составляющей. Для них это что-то вроде игры, где самоирония не только не исключается, но приветствуется. И все в том же спектакле «Кое-что о Робере» (да, в Париже пьеса не сходит со сцены) Фабрис Люкини (который является исполнителем главной роли) продолжает третировать «культурных воительниц», сидящих на сцене в компании с Робером, их парнем (гетеросексуалом), который читает спортивный ежедневник L’Equipe и спрашивает себя, а какого черта он здесь делает, слушая бестолкового интеллектуала, катающегося по полу между двумя прочтениями текстов Кретьена де Труа и Поля Валери, и, обращаясь к публике, говорит тоном обольстителя: «Давай займемся любовью, тогда и поговорим».

На психологическом уровне микрокосм приобретает характер макрокосма: укоренившиеся привычки, одни и те же «порты приписки». И, как моряки, они не меняют места стоянок. Среди заведений, которые они облюбовали, кафе Flore, где они располагаются на втором этаже, потому что даже не может идти речи о том, чтобы выставлять себя напоказ, сидя возле витрин, как какая-нибудь деревенщина. Но наверху, в небольшом зале возле туалетных комнат (стратегическое место, где она себя чувствует, как в театре), она может случайно увидеть BHL, то есть Бернара-Анри Леви, писателя и влиятельного человека в журналистике, беседующего с Ариэль о коммерческой стороне издания своей последней книги, либо журналистку Этьенн Мужотт, обсуждающую свой переход в Figaro Magazine, или Соню Рикель, которая обедает в окружении своей свиты и попутно делает заметки в блокноте, или Амели Нотомб с бокалом пуйи.

В Париже действуют законы, которые всем известны, но которые нигде не зафиксированы. Все знают, что некоторые вещи недопустимы: говорить о зарплате, резать салат в тарелке, дарить хризантемы друзьям, если вас пригласили на ужин, и приходить в гости точно в назначенное время. И вы также знаете, что, когда люди здороваются, они целуют воздух, прикоснувшись к обеим щекам поочередно, итого – два раза, не больше и не меньше (если один раз, значит, вы бельгийка, три раза – вы приехали с юга, а четыре раза – вы неискоренимая провинциалка). И вы также хорошо усвоили, что, когда вам вместо «до свидания», говорят «созвонимся», будьте уверены в том, что вам никогда не позвонят.

У каждого микрокосма свои привычки, заветные места. Если вы вращаетесь в издательских кругах, знайте, что рестораны обладают для вас жизнеобеспечивающей функцией, которая, однако, не имеет ничего общего с пищеварительной системой. Ресторан в качестве театральной сцены служит декорацией, на фоне которой разыгрываются бесконечные трагикомедии. Чтобы пустить слушок, отправляйтесь в ресторан Dôme, скромное и достойное заведение. Чтобы вас увидели и заметили, но не услышали, следует заглянуть в Méditerrannée, где среди сенаторов и академиков вы почерпнете множество идей, которые сумеете воплотить в вашем творчестве. Историк и политик Макс Галло, Элен Каррер д’Анкосс, политик Филипп Сеген – знаменитостей более чем достаточно. Как сказал нам один наш знакомый, издатель, парижанин до мозга костей, обладающий шармом, которому невозможно противостоять, и огромным чувством юмора, чьи инициалы мы даже не можем указать – настолько он известен: «Скоро потребуется выписывать визу, чтобы выехать за пределы VI округа». И действительно, это происходит крайне редко, за исключением тех случаев, когда разговор должен происходить в конфиденциальной обстановке, когда присутствие кого бы то ни было может помешать. И в этом случае отправляются в пивной бар Grand Colbert во II округе, во многом напоминающий бары все того же VI округа, где созданы такие условия, что среди посторонних людей вы будете себя чувствовать в изоляции. Судя по всему, экзотика не востребована в кругах пишущих людей.

Парижская культурная жизнь может с первого взгляда показаться несколько закрытой, и, видимо, вызвано это тем, что, несмотря на обилие культурных событий в городе, все они не вписываются в рамки того, что принято называть «массовой культурой». Оставаясь бунтарской и элитарной по своей природе, она, тем не менее, доступна для всех слоев населения, учитывая тот факт, что в городе идет множество спектаклей, билет на которые можно купить всего лишь за 10 евро, что приблизительно равняется стоимости билета в кино. Но даже и эти спектакли отмечены преобладанием в них экспрессивной интенсивности на грани допустимого. Но как бы там ни было, когда листаешь британский еженедельник Closer, который также распространяется и во Франции, или читаешь французский журнал Gala, каждый номер которого посвящается отдельной теме, понимаешь, что все-таки мы имеем право на культурную исключительность.

И телевидение развивается в том же направлении. Ведь только во Франции существует телевизионный конкурс песни «Новая звезда», члены жюри которого с легкостью цитируют Спинозу, Сартра, вскользь упоминают о концепции «детерриториализации» известного французского философа Жиля Делёза с целью выяснения образовательного и культурного уровня кандидатки, спрашивают у нее, отразилось ли как-то на ее творчестве вторжение американцев в Ирак в период правления Буша, и тем громче выражают свой протест, чем глубже декольте у девушки (и мы имеем в виду не всяких Деде и Фифи, и даже не Синклера, мы говорим о Лио и Марианн Джеймс, прежде всего!). И они буквально ополчаются на посредственностей, все на тех же Деде и Фифи, которых еженедельно поставляют две журналистки из журнала Libération, которых мы называем «остготками» и чьи остроумные статьи и заметки мы так любим читать. И какое это было наслаждение слушать их словесную перепалку в духе Ролана Барта во время прямой телевизионной передачи, транслируемой в прайм-тайм и посвященной такому национальному достоянию, как «свиные ножки а-ля Сент-Менеу». Клянемся вам, такое может быть только в Париже!

Может быть, именно в силу всего вышесказанного мы имеем право на культурную исключительность. Разумеется, и Соединенные Штаты производят свою дозу культурного гуано, но не следует забывать, что Франция является той страной, где появились такие перлы, как фильм «Пуик-Пуик», песня «Тата Йойо» (рефрен которой звучит так: «Скажи, а что у тебя там, под шляпой?»), и венец всему – песня «Я не хочу обедать в столовой». Только не говорите нам, что это всего лишь отрыжка пресловутой французской креативности, а то мы вам напомним такие песни, как «Макао кафе» или «Дьявольская сальса» (в которой такие слова: «В моем котелке кипит варево из козявок, а этим вечером я натушу говядины в моче – ведь завтра праздник!»), или еще один шедевр: песня «Тяжело, очень тяжело быть ребенком». И надеемся, вы не забыли сериал «Мэги», и в качестве еще одного подтверждения нашей культурной исключительности напоминаем вам слова из песни к этому сериалу: «Даже когда она хандрит/ Жизнь кипит вокруг нее/ И в каком был она ни была настроении/ Все подпадают под ее очарование/ А когда в ее сердце вспыхивает любовь/ Она преображается/ Мэги сама делает погоду в доме/ В котором всегда уютно/ И что бы на ней ни было надето/ Пижама ли или вечернее платье/ Она всегда красавица/ Меняя крем, меняя образ жизни/ Она остается прежней Мэги/ Мэги днем и Мэги ночью/ Это настоящая поэма/ Мэги, Мэги, всю любят тебя/ Наша Мэги…» Да, мы тоже производим свою порцию культурных испражнений, но, в отличие от Соединенных Штатов, мы не собираемся их экспортировать.

 

Бары и винные погребки

Le Fumoir

6, rue de l’Amiral-Coligny, I

01–42–92–00–24

Классика жанра под парижским соусом. Здесь всегда много народа, и его количество только увеличилось после введения запрета на курение. Le Fumoir (что в переводе означает «курительная комната») напоминает венские кафе: коричневые стены, располагающая атмосфера, загляните сюда, чтобы выпить чашку чая во второй половине дня или бокал вина вечером. К их кухне у нас также нет претензий.

Experimental Coctail Bar

37, rue Saint-Sauveur, II

01–45–08–88–09

Наконец-то в Париже появился бар, где готовят и предлагают клиентам хорошие коктейли и где парижане приобщаются к смешанным напитками, не таким примитивным, как джин с тоником или виски с кока-колой. В выходные в баре так много народа, что яблоку негде упасть, так что воспользуйтесь нашим советом и зайдите сюда среди недели. Уверены – вам понравится здесь.

Le Curio Parlor

16, rue des Bernardins, V

www.curioparlor.com

Младший брат вышеназванного бара. Коктейли с выраженными нью-йоркскими нотками. В меню – напитки на основе свежевыжатых соков с ликерами по вашему выбору. Декор бара повторяет отделку двух американских ресторанов на Манхеттене: Freemans и PDT. На стенах – чучела животных.

La Perle

78, rue Vieille-du-Temple, III

01–42–72–69–93

Пройдитесь по улицам Ля Перль и Вьей-дю-Тампль, которые облюбовала золотая молодежь Парижа – представители буржуазно-богемной элиты, которые заходят сюда выпить пива, мохито или кайпиранью.

Если выпито слишком много, закажите какую-нибудь вкуснятину стоимостью в 1 евро. Почти каждый вечер работают диджеи. Зайдите сюда как-нибудь утром, чтобы выпить чашку хорошего кофе.

Mama Shelter

109, rue de Bagnolet, XX

01–43–48–48–48

Когда архитектор Ролан Кастро, семейство Тригано и известный дизайнер Филипп Старк собираются вместе, получается то, что в наши дни принято называть «три в одном» – бар, ресторан и отель, где принято (и даже считается хорошим тоном) проводить вечера. Несмотря на то что заведение расположено в ХХ округе, здесь очень красиво и всегда многолюдно. Надевайте туфли на шпильке, потому что нужно соответствовать внешним видом величию Старка, и отправляйтесь в этот гигантский бар. Излишне говорить, что у них очень хорошая кухня.

 

Клубы

Tania Club

43, rue de Ponthieu, VIII

06–74–02–39–89

Клуб располагается в бывшем хостесс-баре. Очень уютное и милое заведение, где хорошо отпраздновать какое-нибудь событие. Tania – это прибежище буржуазно-богемной молодежи, облюбовавшей Золотой треугольник Парижа. После того как клуб приобрели Таня и ее сестра, атмосфера грязного разврата больше не ощущается в заведении. Клуб не такой элитарный, как его соседи по VIII округу, а дух праздника всегда царил в заведении каждый раз, когда мы в нем бывали.

Le Baron

6, avenue Marceau, VIII

www.clubBaron.com

The club

Изначально Андре, занимающийся стенной росписью, и его единомышленник Лионель решили открыть клуб, где бы они могли встречаться с друзьями. Бывший хостесс-бар теперь стал ночным клубом для жриц любви. Чтобы иметь право пройти в заведение, нужно быть очень хорошенькой и общительной.

Le Social Club

142, rue de Montmartre, II

01–40–28–05–55

Эклектичное заведение, музыкальные произведения подвергаются тщательному отбору. Сменяющие друг друга у пульта диджеи предлагают слушателям музыку от рока до хип-хопа, включая электро, функ и пр. Хороший звук с точки зрения тех, для кого децибелы не помеха.

Chez Moune

54, rue Pigalle, IX

01–45–26–64–64

Бывший лесбийский клуб, открытый в 1936 г., который недавно приобрели Лионель и Андре. Праздничная атмосфера клуба никого не оставит равнодушным, много хорошей музыки. Разумеется, заведение открыто для посещения представителями обоих полов. Не упустите возможности послать воздушный поцелуй Марселю, портье клуба (не вышибала!), который трудится на своем посту вот уже восемнадцать лет и представляет собой ходячую историю квартала Пигаль.

Le Cha Cha Club

47, rue Berger, I

01–40–13–12–12

Открытый в 2008 г., этот клуб являет собой смесь моды, пафоса, раболепства, безликости и иногда оставляет ощущение пошлости и скуки.

Institut du bonheur

www.institutbonheur.com

Оливье Ван Темш и Расмус Мишо являются теми редкими птицами, которые погрузят вас в состояние эйфории, у них вы в полной мере ощутите радость жизни почти до полного оглупления. Под мостом Искусств они организуют множество всяких мероприятий – от гламурных вечеринок в честь яблочного пирога с сюрпризом до French Kiss World Record, не имея другой цели, кроме погружения своих гостей в состояние беззаботности. Не уверены, что они являются пифагорейцами и вывели теорему человеческого счастья (название их заведения в переводе на русский язык означает «Институт счастья»), но на их вечеринках вы проведете немало хороших мгновений.

Au bonheur des dames

40, rue du Colisée, VIII

06–21–70–52–56

С 21 до 23 часов – в программе вечеринки для леди. После 23 часов приветствуется появление мужчин, которые могут предложить дамам шампанское (и нечто большее в случае возникновения симпатии между ними).

Сюда приходят поесть, выпить, обстановка настолько раскрепощенная, что даже можно подправить макияж на глазах у всех, созерцая стриптизеров, выбирающих среди клиенток дам, которые добровольно согласятся выступить в роли морских свинок, демонстрируя имитацию сексуального акта. Стриптизеры настолько профессиональны, что вы можете не бояться обнажения гениталий перед присутствующими.

La Flèche dor

102 bis, rue de Bagnolet, XX

01–44–64–01–02

Музыка в стиле рок, панк, фолк и электро с сильным налетом англомании. Интересные выступления молодых групп. В наши дни клуб является источником вдохновения для креативных музыкантов, разрабатывающих разные направления в музыке.

Andy Wahloo

69, rue de Gravilliers, III

01–42–71–20–38

Мы все являемся фанатами Мурада Мазуза, начиная с тех самых пор, как он приступил к работе в баскском бистро Au Bascou (в то время нам было по восемь лет, и, сообщая вам об этом, мы понимаем, что моложе не становимся). И все, что он делает в своих барах, мы принимаем на «ура». Клуб Энди Вахлоо, расположенный поблизости от его ресторана «404», где фирменным блюдом является кускус, модное и современное заведение, в котором глаз отдыхает на репродукциях в стиле поп-арт и декоре, разработанном в соответствии с традициями северо-западной Африки. Звучит музыка IDM Майкла Парадинаса.

Чтобы быть в курсе событий, происходящих ночью в Париже, станьте участником группы промоутеров, организующих вечеринки, зайдя на сайт www.facebook.com, а также обратитесь на сайты www.lemonsound.com и www.parissi.com, где вы узнаете много нового и интересного.

 

Книжные магазины

У каждой парижанки есть свой любимый книжный магазин, расположенный в ее квартале. Вот небольшой список магазинов, который мы составили в соответствии с собственными предпочтениями, указать же все невозможно, потому что их приблизительно столько же, сколько и хороших булочных.

La librerie du parc-Actes Sud

Grande Halle de la Villette

211, avenue Jean-Jaurès, XIX

01–42–38–37–52

Новичок, которому посчастливилось открыться на рынке в Ля-Виллетт после того, как этот последний реконструировали.

Le Merle moqueur

51, rue de Bagnolet, XX

01–40–09–08–80

«В чудесную пору, когда цветут вишни и когда свои песни нам поют неугомонные соловьи и дрозды-пересмешники, будем ликовать и наслаждаться жизнью». Название магазина, Merle moqueur («Дрозд-пересмешник»), открытого в квартале, оставшегося в истории, благодаря борьбе горстки коммунаров, заимствовано из песни Жана-Батиста Клемана. Храня верность коммунарам, магазин представляет собой квинтэссенцию фрондерства, предлагая книжную продукцию, представляющую интерес для всех выражающих протест против действий властей.

L'Atelier

2 bis, rue Jourdain, XX

01–43–58–00–26

Здесь на книжных полках вы найдете много интересного: от хорошего детектива до подробных туристических справочников.

Сомме un roman

39, rue de Bretagne, III

01–42–77–56–20

Пообедав на рынке Анфан-Руж, прогуляйтесь по этому замечательному книжному магазину (что благоприятно скажется на вашем пищеварении), который носит название одного из произведений Пеннака, его эссе «Comme un roman» («Как роман», что само по себе уже хороший знак).

Libralire

116, rue Saint-Maur, XI

01–47–00–90–93

Прекрасный книжный магазин, где представлена литература всех жанров и направлений, который работает в этом квартале уже более двадцати лет.

Attrape-Coeurs

4, rue Constantin-Pecqueur, XVIII

01–42–52–05–61

Замечательный и гостеприимный книжный магазин, где консультанты-продавцы Эрика и Сильви делают все, что в их силах, чтобы вы разделили вместе с ними их любовь к книгам.

Регулярно организуются встречи с авторами.

Litote en tête

17, rue Alexandre-Parodi, X

01–44–65–90–04

Этот магазин порекомендовала нам одна наша подруга, живущая поблизости от набережной Вальми. Магазин принадлежит Мэрилин и Коринн, двум знаковым фигурам квартала, которым его жительницы настолько доверяют, что даже оставляют у них своих детей, когда отправляются за покупками в супермаркет напротив. Следует сказать, что в отделе детской литературы представлен огромный ассортимент книг.

Librairie du théâtre Rond-Point des Champs

2 bis, avenue Franklin-Roosevelt, VIII

01–44–95–98–22

Культовое место для современных театральных авторов, стоящее на страже их интересов. Так как магазин открыт при театре Rond-Point, то большая часть произведений посвящена театральному искусству. Вы получите удовольствие, побродив среди полок с книгами в ожидании начала спектакля.

Les Cahiers de Colette

23–25, rue Rambuteau, IV

01–42–72–95–06

Независимый книжный магазин, в котором вниманию читателей предлагаются произведения авторов, обладающих четкой гражданской позицией. Владелица магазина, Колетт Кербер, вот уже на протяжении двадцати лет царит в своем книжном бутике в квартале Марэ, продавая книги непосредственно со склада.

Brentano's

37, avenue de l’Opéra, II

01–42–61–52–50

Этот независимый франко-американский магазин заинтересует тех, кто питает слабость не только к французской, но также и американской культуре. Обязательно загляните сюда, когда у вас будет свободное время.

Librairie Lamartine

118, rue de la Pompe, XVI

01–47–27–31–31

Огромный книжный магазин, куда заходят всей семьей жители квартала, чтобы приобрести литературные новинки либо классику, например, «Ругон-Маккаров» Золя в двадцати томах, или биографии знаменитых людей. В магазине представлен большой выбор книг для самых маленьких (видимо, потому, что Лицей Жансон-де-Сайи находится напротив).

И еще два книжных магазина, которые вызовут интерес у цыпочек, принимая во внимание их тематику.

La Cocotte. Librairie du goût (издания по кулинарии)

5, rue Paul-Bert, XI

01–43–73–04–02

Librairie de la Mode

22, rue Pierre-Lescot, 1

01–40–13–81–50