Эстетика эстеток

Если в Нью-Йорке лишаются дара речи, видя новый гаджет, обладающий полезными свойствами на грани невозможного (скажите, видел ли кто-нибудь из вас мельницу для перца с электромотором, не издавая при этом восторженных восклицаний?), то в Париже, и мы говорим об этом с полным основанием, утилитарность вещи, ее практическая применимость, не имеет никакого значения. И даже не пытайтесь продать в Париже мультифункциональный предмет, который мелет кофе, моет плитку в ванной и одновременно является вибромассажером. В этом бизнесе вы не будете иметь никаких шансов на успех. Но если вы создадите всем известный сексуальный атрибут в форме галеты из белого сморщенного силикона, который не вибрирует, не дрожит, не гладит и не ласкает, но с лейблом Matali Crasset, можете быть уверены, что на вас обратят благосклонное внимание, и вы сможете начать переговоры (это один из объектов коллекции сексуальных игрушек, которую нам показала наша подруга Паола Бьяринже).

Когда мы видим, что в Париже еще пятнадцать лет тому назад начали вкладывать деньги в городское движимое имущество, а в Нью-Йорке с его обшарпанными газетными киосками только начали понимать, насколько необходимо украшать город, мы говорим себе, что намного опередили американцев, и уже в который раз. И если это повысит вашу самооценку, то, не боясь повториться, скажем: для наших заатлантических соседок мы – авангардистские богини в мире моды.

И только после нескольких лет погружения в нью-йоркскую жизнь, в царство функциональности и практицизма, лишенное всякой эстетической привлекательности, понимаешь, как все красиво и изысканно в Париже. Метро с его новыми поездами и голубоватым освещением. Уж не говоря об оформлении станций, таких, например, как «Лувр-Риволи» с репродукциями египетского искусства или станции «Конкорд» с Декларацией прав человека, выгравированной на керамическом покрытии стен. Это так здорово! А потом размер поездов, они такие маленькие – всего пять вагонов. Только не скажите об этом парижанам в час пик, а то вы об этом пожалеете. Но, честно говоря, в тот день, когда вам нечего делать, прокатитесь на метро, воспринимая его с точки зрения иностранца, и вы поймете, насколько оно замечательно. Оно – как сказочный персонаж из детского мультфильма про Кэнди. Конечно, за два су вам не предоставят максимум удобств, и расположенные друг напротив друга сиденья такие низкие (под стать только японским туристам), что колени буквально упираются в подбородок.

Но даже посещение общественных туалетов в наши дни стало удовольствием. Прощайте веспасьены, установленные на улицах Парижа по указу графа Клода-Филиппа Рамбюто в 1834 г. Справлять нужду сегодня вы будете в немыслимой красоте и ароматах туалетов, недавно открытых в одной галерее на самой шикарной улице в мире – на Елисейских Полях, где каждая кабинка декорирована в отдельном стиле, где установлено самое современное оборудование и где самая взыскательная цыпочка не сможет найти, к чему придраться. Их посещение вам обойдется в 1,50 евро, но ведь всем известно – эстетическое чувство не имеет цены. (Излишне говорить, что это самые чистые туалеты в Париже, после наших, разумеется, но ведь наши-то не общественные.)

И хотя мы не обладаем монополией на элегантность, мы, тем не менее, можем утверждать, потворствуя нашему претенциозному и нарциссическому чувству собственного превосходства, что у нас все лучше и красивее, чем, например, у итальянок с их норковыми манто, испанок с чрезмерным макияжем или чем у жительниц Нью-Йорка с застывшими и невыразительными из-за инъекций Ботокса лицами. Что же касается англичанок… хм, о них нам вообще нечего сказать, кроме того, что об элегантности они вообще не имеют никакого представления. В то время как в Париже… Чувствуете, как нам все завидуют, потому что у нас у единственных есть лучший в мире концептуальный магазин Colette, пользующийся поистине межгалактической славой. И нам непонятно, почему американское космическое агентство NASA не запустило совместный с бутиком проект, чтобы произвести впечатление на представителей внеземных цивилизаций. А пока же наше национальное достояние, магазин Colette, прибрала к рукам американская торговая сеть GAP.

Только в Париже придают такое большое значение мелочам: подбор, например, шлемов (бледно-розового, голубого цветов или цвета морской волны) к скутеру для нас так же обязателен, как обязателен оплачиваемый отпуск или премия к Новому году, который мы любим проводить с размахом. Мы вспоминаем, как одна наша подруга не могла сдержать волнения, причем у нее дрожали руки, а грудная клетка ходила ходуном (что свидетельствовало о гипервентиляции легких), когда она нам сказала: «Ах! Наконец-то я увидела скутер, о котором мечтала всю жизнь». Вы думаете, она имела в виду его технические характеристики? Через несколько мгновений наша красавица, предпочитающая двухколесный транспорт, добавила: «Он цвета морской волны с коричневым сиденьем, я обязательно подберу к нему подходящий шлем!»

Мод, архетип рафинированной парижанки, проходя мимо магазина Tsé Tsé, буквально застыла в изумлении перед его витриной, увидев велосипед, который ей был абсолютно не нужен. Как Купидон, пускающий стрелы во влюбленных, велосипед поразил ее в самое сердце. Не имея сил сопротивляться страсти, Мод уступила и приобрела, не колеблясь ни минуты, аппарат. Но следует сказать, и на самом деле это важно, что у купленного ею механизма не было педалей, но ведь все это такие пустяки, на которые вообще не стоит обращать внимание. Отныне эталон двухколесного транспортного средства, никогда не видавший ни асфальта, ни августейшего зада Мод на своем сиденье, гордо возвышается среди вещей в ее кладовке. Но какой же он красавец (мы имеем в виду велосипед, а не ту часть тела Мод, о которой мы только что упомянули), какая чистота линий, какое верное стилистическое решение прикрепленных по бокам дорожных сумок, какая прочная арматура (весящая не менее трех тонн!). Он настолько тяжел, что никогда не покинет своего убежища и не выйдет на улицы Парижа, присоединившись к своим собратьям из системы проката велосипедов Vélib, даже если бы у него были педали. Но когда Мод говорит о нем, у нее от волнения дрожит голос.

Если вы думаете, что вещи существуют только в силу того, что обладают функциональностью, то вы ошибаетесь. В таком случае все было бы слишком просто. Гомар, иллюстратор и цыпочка, колонизировала платяной шкаф, головокружительной высоте которого позавидовал бы Гранд Жорас (горный массив в Альпах), заставив его сверху донизу обувью. Но ей даже в голову не приходит мысль надевать свои туфли: ведь обувь марки Louboutin сделана не для того, чтобы ее носили, потому что это настоящая пытка для ног! Но с каким едва сдерживаемым сладострастием Гомар открывает шкаф и любуется своими сокровищами.

И у каждой из нас свой снобизм и своя жизненная философия. Жительницы Лондона способны купить вибратор Rabbit waterproof за 30 евро, чтобы он всегда был под рукой, а парижанки в свою очередь приобретут подобную игрушку за 475 в бутике Woman Rykiel, которую все называют «семейной драгоценностью» (или «зизи», как окрестили ее те, кто туалет называет «вава»), принимая во внимание ее стоимость и украшающие ее стразы, и которая, вне всякого сомнения, доставляет больше удовольствия глазу, когда лежит на прикроватной тумбочке, чем любой другой части тела.

Любая сфера жизни парижанки испытывает на себе эстетизирующее влияние. Даже покупка зонтика. Когда я отправилась за ним в магазин Bon Marché, продавщица не поленилась продемонстрировать этот предмет во всех его ракурсах, как будто речь шла о приобретении дорогой вещи «haute couture» («Подойдите к зеркалу, посмотрите, как он освещает ваше лицо»), и показала мне все расцветки и узоры, обратив мое внимание на отделку, форму ручки, но не догадалась выбрать такой зонт, который бы поместился в мою дамскую сумочку. После того как я заплатила, продавщица положила зонтик в пакет с новогодней символикой, сетуя на то, что, к сожалению, «в этом году их дизайн таков, что они не вмещаются в дамские сумочки».

Следует сказать, что мы были слегка ошарашены недавними заявлениями Филиппа Старка, возглавляющего наш пантеон дизайнеров, который буквально обнажил душу, заявив в интервью одному немецкому журналу, что «дизайн как явление изжил себя», и добавил, что все созданные им вещи абсолютно бесполезны. Мы не имеем ничего против откровений Филиппа Старка, вызванных, вероятно, кризисом среднего возраста, но при условии, что это никак не скажется на нашем образе жизни. Хотя его главный посыл, заключающийся в том, что, устав от изготовления бесполезных вещей, теперь он принимается за создание ветряных турбин, нас насторожил. Да, мы не ошиблись, теперь его интересы простираются на ветряные турбины, и нас это совершенно не устраивает. Потому что, даже согласившись с тобой в том, что касается бесполезности всех твоих изделий: твоих пластиковых стульев, на которых неудобно сидеть, соковыжималок для лимонов, которые не выжимают ни капли сока, чемоданов, емкостью не больше наперстка, мы должны тебе сказать, Филипп, мы их покупаем не потому, что они функциональны, а потому что они красивы!

А чтобы помочь тебе, Фил, преодолеть кризис среднего возраста, мы предусмотрели для тебя интенсивную длительную стажировку в Фарго, в Северной Дакоте. После полугодового питания хот-догами в клетчатых коробках и питья коки из пластиковых стаканов, после единственно возможных культурных развлечений в шопинг-молле на углу, мы уверены, ты будешь рыдать, вспоминая свои аэродинамические метелки и веники, и будешь нас умолять, чтобы мы опять попросили тебя придумать для нас несколько безделиц, подходящих к цвету лака на ногтях.

 

Декор квартир

Есть вещи, к которым некоторые парижанки относятся весьма серьезно. В частности, декор их квартир. И мы имеем в виду именно тех цыпочек, которые считают, что стеллажи Billy вышли из моды еще в те времена, когда они были студентками (в чем мы с ними согласны), и что наложение глянцевой краски на стены это так же грубо и неприлично, как и плевать прилюдно на улицах. Короче говоря, в том, что касается хорошего вкуса, существуют досадные промахи, которых следует избегать, и правила, которые следует соблюдать.

И что нас обнадеживает, когда речь идет о хорошем вкусе, так это то, что, посещая своих подруг, цыпочки редко чувствуют себя, как на другой планете. Потому что, приступая к ремонту, они обмениваются адресами фирм, которые умеют класть бетонное покрытие на пол, покупают одну и ту же керамическую плитку бежевых тонов для ванных комнат и одинаковую краску для стен нейтральных тонов (пастельных, коричневых оттенков или серых) марки Farrow & Ball. И никаких белых стен, что считается вульгарщиной. А если они предпочитают стены с рубчатой фактурой, то покупают краску следующих оттенков: New White, Old White, Cream String или Archive. Многие из них говорят, что, когда есть дети, приходится вести с ними постоянные сражения. Некоторые борются за то, чтобы их Джуниор был вежлив со старшими, другие же требуют, чтобы он не касался матовых стен квартиры грязными руками. И иногда во время совместных ужинов, цыпочки рассказывают друг другу, что им пришлось пережить, чтобы наконец решиться обратиться в фирму Casto и заказать у них глянцевое, моющееся (и приемлемое по цене) покрытие на стены вместо великолепного Eating Room Red в пятнах от жира и «Нутеллы». «Может быть, мы и не добьемся успехов в воспитании, но хотя бы спасем наши стены». А один наш приятель признался, что даже не поленился отправиться в одну уважаемую английскую фирму по производству краски за образцами, когда делал кукольный домик для детей.

В наши дни предпочитают ужинать на кухне, новой обитаемой комнате, часто совмещенной с гостиной, за большим дубовым или оцинкованным столом.

А теперь посмотрим, что же у них стоит на кухнях. Во-первых, на рабочей поверхности (вызывающей некоторые опасения с точки зрения экологии) гордо возвышается кофе-машина Nespresso; к непременным атрибутам можно отнести радиоприемник Tivoli и все ретроаксессуары, наподобие потолочных и настенных светильников Arco, с которыми мы в любой обстановке чувствуем себя как дома. В одном из укромных уголков доживает свои дни так называемая «апрельская ваза», состоящая из множества стеклянных емкостей на металлическом каркасе, выбросить которую не хватает сил, поскольку с ней столько всего связано. («Это как световая гирлянда из бутика Tsé Tsé, которую тоже жалко выбросить, потому что в то время, когда мы ее покупали, она стоила целое состояние!» – объяснила нам одна наша подруга.) Коробки и контейнеры для продуктов марки 100drine, подсвечники для свечей-таблеток Igloo, пьяные стопки, фарфоровые кофейные чашки, по форме напоминающие мятые пластиковые стаканы, и множество других сокровищ, которые они первыми обнаружили в галерее Sentou и к которым они тут же теряют интерес, как только увидят их на кухнях своих провинциальных кузин.

В том случае, если они не могут приобрести башенные часы с вокзала Брийе, почтовый сортировочный шкаф или кресло дантиста в бутике индустриальной археологии Жерома Лепера или в бутике Zut, где также продаются антикварные изделия, имеющие отношение к промышленности, они отправляются на поиски нужных им предметов на сайт eBay, на собственные чердаки или в лавки старьевщиков. Они становятся чемпионками по повторному использованию вещей. А видя, какое количество новых книг появляется в издательствах Tana и Dessain & Tolra, по которым они учатся создавать этажерки из старых разделочных досок и часы из шумовки, мы говорим себе, что принцип англичанок «сделай сама» стал среди нас так же популярен, как и их шотландка.

Мы уже не говорим о ста семидесяти семи журналах по декору и ремонту квартир собственными руками. И в последнем появившемся на рынке журнале Côté Paris показаны уникальные находки и решения по обустройству парижских квартир (на месте бывших производственных помещений) тех цыпочек, чьими деревенскими домами с беседками, увитыми глициниями, и клумбами с мальвами мы восхищаемся вот уже на протяжении нескольких лет, листая Côté Sud либо Côté Ouest. Так как не все парижанки владеют прикладными искусствами, они часто обращаются к тем, кого они называют «старьевщицами», то есть к своим подружкам-стилистам, которые умеют вдохнуть вторую жизнь в никому не нужный предмет мебели, выставленный на тротуар. Наших знакомых «старьевщиц» зовут Шарлотта и Франсуаза, и однажды одна из них зашла ко мне, чтобы сделать несколько фотографий, и пришла в восторг от вязанного крючком покрывала с цветочными мотивами на кровати моей дочери: «Вау, это Миссони?» – «Нет, Эммаус!» Франсуаза, королева утиля, занимается тем, что открывает несвойственные им функции в подержанных вещах и создает новую авторскую мебель из старой. Ей досконально известны склады в Нейи-Плезанс и в Нейи-сюр-Марн, и именно она нас с ними познакомила: «Приходить нужно до открытия, до двух часов дня. Люди, толпящиеся перед входом, представляют собой смесь коллекционеров, старьевщиков, африканских мамаш и арабов. Как только открываются двери, толпа устремляется внутрь, чтобы не пропустить что-либо интересное. Что касается модных дамочек, то я их сразу выделяю из толпы. И все они ищут одно и то же: какой-нибудь промышленный предмет мебели, школьную парту… Они сюда приходят не потому, что у них не хватает денег купить кроватку для ребенка марок Brun Sagesse или Rose Antique в Bonton Bazar, либо Panton Junior в Balouga, двух бутиках дизайнерской мебели для детей, и не потому, что они отказываются оформлять детские в ретростиле. Но когда их ребенок, приступив в пятилетнем возрасте к изучению алфавита, доходит до буквы «з», он спрашивает: «”З” как “завод”? Мама, а что такое завод?» – «А это, дорогой мой, то, чем была наша квартира до того, как мы начали в ней жить!»

 

Пикник – это шик!

Воскресное утро конца весны. Звонит телефон: «Привет, это Фрэнк. Вы еще дома? Похоже, мы с вами единственные, кто в это утро не отправился на пикник в Ля Виллетт». Даже невозможно себе представить, до какой степени пикники стали популярны в наши дни. И не только среди представителей богемной буржуазии, которые заполняют лужайки парка Ля Виллетт и набережные канала Сен-Мартен, как только единственный лучик солнца скользнет по небу. (Эмиль Куэ увидел бы в этом упорном пристрастии к солнцу некую позитивность.) И все с радостью предаются отдыху на природе: по вечерам с друзьями, по выходным – с семьей. На мосту Искусств, в Парке цветов, на берегу озера в Венсенском лесу, в Люксембургском саду… Пикник – это лучший способ отдохнуть от города, не изображая из себя при этом скучающих девиц с полотна Гюстава Курбе «Девушки на берегу Сены» и не прибегая к услугам местных ресторанчиков. Когда солнце забывает, что ему пора за линию горизонта, и стоят длинные дни (не как в Нью-Йорке, где в восемь часов вечера темно, как ночью), закатный свет, освещающий воды Сены, поистине великолепен.

Но вот мы уже слышим, как кто-то брюзжит: «Но почему столько шумихи вокруг пикников? Ведь они существовали всегда!» Все дело в том, что на протяжении нескольких последних лет «завтрак на траве» стал любимым видом отдыха на свежем воздухе среди богемной буржуазии. Один за другим организуются хеппенинги: Летний фудинг-фестиваль, BBQ-электро – барбекю в сопровождении электронной музыки – на оконечности острова Сен-Луи, Пикник на Марсовом поле, организуемый на фейсбуке под лозунгом: «Роскошь сервировки обязательна, включая скатерти в клетку, подсвечники и, разумеется, шампанское». Чуть ли не ежедневно появляются новые гаджеты и аксессуары для пикников, такие, например, как сумка-холодильник с фантазийным рисунком (в продаже в дизайнерском бутике Alessi). Не говоря уж о дюжинах книг с рецептами для «завтраков на траве», приготовленных на скорую руку, например, таких, как: «Чудаки отправляются на пикник» или «Ланч-бокс».

Парижанки дорожат своей репутацией. Поэтому все их аксессуары, прежде всего, красивы, и только потом они думают об их полезности. Красивая скатерть, свечи, бокалы на ножках для вина или симпатичные цветные стопки, фарфоровые тарелки, ивовые корзины с отделениями. Но, разумеется, не все «завтраки на траве» проводятся в окружении таких шикарных вещей, и не все из них похожи на идеальные почтовые открытки. Пакет чипсов, колбаса, бутылка хорошего красного вина также имеют право на существование.

Невозможно говорить о пикниках, не воздав должное Доминик, их королеве. Сама себя она не относит к категории модных и богатых цыпочек. Коренная парижанка, она родилась и выросла в старинной семье в VII округе. В мгновение ока она приготовит вам завтрак из остатков вчерашней еды, лежащих в холодильнике: холодное жареное мясо, салат из макарон, шоколадный торт. Ей незачем выставлять себя напоказ, и она не нуждается в том, чтобы набивать себе цену, приобретая последнюю коллекцию посуды марки Tupperware. Все, что ей может понадобиться, от штопора до красного вина, она складывает в клетчатую сумку на колесиках, с которой ежедневно ходит в магазин. Она поведет вас, как она сама говорит, «к нашим милым сестрам», на улицу Бабилон, где в нескольких метрах от кинотеатра «Пагода» за высокими стенами прячется сад Катрин Лабуре, бывший сад при монастыре Сен-Венсен-де Поль, выкупленный городом. Это поистине райский уголок, благословленный монахинями и богами и представляющий собой, помимо всего прочего, замечательный пункт наблюдения за нравами местного птичьего двора…

 

Рейв-вечеринка

[175]

для буржуазии

Этим вечером я пойду на рейв-вечеринку. Для особо щепетильных я должна была бы добавить слово «свободную», потому что вход бесплатный. Нужно всего лишь принести с собой стол для бриджа, складной стул, подсвечники и столовое серебро. Это вечеринка для буржуазии. И она называется «ужин в белом», и это уже стало традицией: ежегодно вот уже на протяжении двадцати лет тысячи людей, одетые в белое, собираются на пикник, место проведения которого в столице держится в секрете до последнего момента. Очень характерная черта парижского характера – преступить грани дозволенного и завладеть улицей хотя бы на несколько часов. Но парижане неисправимы, и они, черт возьми, такие, какие они есть! Площадь Звезды, Эспланада Инвалидов… Место проведения меняется каждый год (но нарушение порядка не простирается, как вы понимаете, до таких народных кварталов, как площадь Фет или площадь Реюньон). …Поскольку я не являюсь членом их клана, хотя и многое слышала об этих вечеринках, я чуть ли не на коленях умоляла мою милосердную подругу Фредерику (ее-то приглашают каждый год) захватить меня с собой. Чтобы быть частью их хеппенинга, частью их сообщества, нужно обладать именем, солидными связями или не менее солидным счетом в банке. И постольку, поскольку все мы в данный момент являемся частью хорошего общества, женщина не может прийти без сопровождения в лице мужчины и наоборот (возникает вопрос: а что же делать гомосексуальным парам?). Как вы понимаете, сейчас я действую в интересах цыпочек. В 18 часов Фредерика мне посылает сообщение о месте сбора: рейв в 20.30 на углу Вашингтон-Шатобриан, если хорошая погода, и галерея Берри, если идет дождь. В итоге ужин происходил в 21–30 на тротуарах Елисейских Полей. Девушки рассматривали витрины, молодые люди – автомашины. Со складным стулом под мышкой, я прибыла в 21.00 к месту сбора. Еще издалека я заметила белые группки людей, толпившиеся вокруг Елисейских Полей: на лестницах метро, в переулках, на выезде из паркингов. Если я правильно поняла главный принцип, приглашенные должны были за несколько секунд заполнить предназначенное для них пространство, заняв за несколько минут свои позиции. Что-то вроде блицкрига в ходе шикарного пикника. И на какие только хитрости не пускались, чтобы обмануть бдительность осведомителей. Каждый получил листочек с подробной инструкцией (как во времена Сопротивления), в которой определялась зона действия, место сбора, трибуна. Ровно в 21.30 тысячи людей возникли, как из небытия, заполнив пешком или на автокарах, специально арендованных для пикника, «прекрасные кварталы». Белые подпольные бригады из Везине и Версаля, Армия белых теней из Пасси и Отейя, поразившая меня до глубины души: пехотинцы и кавалеристы (именно так они себя называли на время проведения данной операции) расставили столы, накрыв их белыми скатертями под застывшими от удивления взглядами туристов и молодежи из пригородов. Легкое волнение среди полицейских, объезжающих квартал на горных велосипедах. Но волнение быстро сменилось уверенностью в том, что в этот вечер никто не покусится на витрины бутика Vuitton. (И сразу же силы порядка приступили к своим обязанностям, попросив местных бомжей освободить места на скамейке, чтобы не мешать туристам!)

И как мне показалось, большинство цыпочек в белом предпочитают игры для телефонов на Symbian версии 9–2, а не 9–3. Шляпки всех фасонов и размеров входят в число обязательных атрибутов. Есть несколько экземпляров от Мари Мерсье, а также шляпы с широкими полями, соломенные шляпки. Девушки накинули на плечи белые боа и надели жемчужные ожерелья. Все они похожи на невест, и некоторые из них, может быть, еще раз переживают волнующие моменты бракосочетания. Мужчины, казалось, дали друг другу слово прийти всем в белых полупрозрачных и обтягивающих рубашках, рукава которых они закатали, и пуловерах, накинутых на плечи (не следует забывать, что вечеринка происходила 12 июня в Париже), встречались и белые смокиги. Ужин в белом – это пирамидальная система. Командующий – что-то вроде героев Сопротивления Антуана или Рол-Танги, его штаб-квартира расположена на верхних этажах какого-нибудь частного отеля. Его никто не знает, за исключением десяти приближенных, которых он наделил правами еще в самом начале этого движения и которые имеют право пригласить нескольких друзей, а те, в свою очередь, также могут привести нескольких человек, и так далее. Вот так сформировалось еще одно племя, и, судя по всему, Париж питает явное расположение к образованию сообществ среди своих граждан. Если ты не входишь в число приглашенных, ты никогда не сможешь попасть на пикник. Все веселились (и я тоже), было приятно чувствовать себя наедине с самой собой среди веселящейся толпы. Смешения между группами не происходило. Я поднялась по Елисейским Полям от площади Звезды до Лидо и наконец отыскала Фредерику и ее приятельниц. За некоторыми столами разыгрывались настоящие представления. На белых скатертях – охапки белого душистого горошка, огромные букеты, разумеется, белых роз и пионов, фарфоровая посуда. Первые хлопки от пробок, вылетающих из бутылок с шампанским «Дом Периньон» и «Рюинар». Блюда от Ладюре и Фошона расставили на столах. Я вижу тарелки с восхитительными сырами, изысканные салаты, замечательные пирожные. Сублимация умения жить с французским размахом и шиком!

Я подхожу к столу Фредерики, которую я сначала не узнала, поскольку она приклеила усы и надела черный парик. «Сегодня я выступаю в качестве парня моей подруги Анн. Ее муж не смог прийти, мой, впрочем, тоже». Народ трудился не покладая рук над поглощением вкусностей. Хотя на нашем столе обычные блюда, случайная сервировка: непременное шампанское, суши, маринованная семга и закуски, купленные навынос в одном из магазинов сети Monop (надо сказать, что полуфабрикаты этой сети не совсем соответствовали торжественности момента).

Каждый раз, когда полицейский патруль проезжал по улице, пирующие вставали на стулья и махали белыми салфетками, демонстрируя тем самым свою смелость. В Париже вы или фрондер или нет, другого не дано!

Канадские туристы спрашивают, что же мы празднуем. «Хорошо бы, если бы Деланоэ участвовал в качестве спонсора в нашем мероприятии. Ведь мы же – лучшая витрина Парижа!» – воскликнула одна из моих соседок по столу. Автобус, курсирующий по маршруту Иль-де-Франс – Париж, «захваченный» полуночниками в белом, пробежал мимо нас. Сюрреалистическая картина! Молодой человек, лет двадцати от роду, в белой куртке и кроссовках на ногах, остановился возле нас: «Видите ли, я тоже в белом, я могу выпить с вами?» Мы ему налили белого вина «Вувре» 1983 года. Со стаканчиком в руках, он объяснил нам, что живет поблизости отсюда в доме № 93. Что касается нас, то мы приветствуем социальное смешение!

 

Мое маленькое черное платье и мой зеленый салатик

Маленькое блюдо салата с маленьким бокалом вина. Вызывает удивление пристрастие французов к маленьким вещам в нашем мире. Это безумие, до какой степени в Париже действует диктатура полумер, деспотизм лилипутских размеров. Все крошечное вызывает наше умиление (за исключением нашего президента). Маленькая порция шоколадного мусса, кусочек тушеной баранины, чуть-чуть тушеной капусты, маленькое песочное печенье, ложка соуса… Наш дядя Жан-Мишель, ливанец по происхождению, габариты которого не оставляют сомнения в наличии у него отличного аппетита, заказывающий говяжий бок на двоих, который он съедает в одиночестве, жалуется: «Парижане, они все плохо питаются, недоедают!» Разумеется, у нас есть возможность хорошо и много есть, и тем не менее мы предпочитаем мини-порции. Чтобы не в чем было себя упрекнуть? Чтобы оправдать размеры маленькой бутылки красного вина «Бруйи»?

Наша подруга Софи Бриссо, автор кулинарных книг, исколесившая полмира в поисках интересных рецептов, дизайнер и график, занимающаяся акупрессурным массажем по методике шиацу, то есть человек состоявшийся и многогранный, любящий хорошо поесть, объясняет диктат полумер тем фактом, что во всех латинских языках существуют уменьшительно-ласкательные суффиксы, обозначающие «маленький»: в греческом языке – aki (pouli = птица, poulaki = птенчик, птичка, pintadaki = маленькая цыпочка); в итальянском языке – ino (poverino = бедняжка, carino = миленький); в испанском – ito; а у португальцев и бразильцев – inho (cafezinho = кафезинхо, способ приготовления кофе). А у французов нет такой грамматической формы, и поэтому они используют прилагательное «маленький» в качестве префикса, подавая его под разными соусами.

Уменьшительные суффиксы являются выражением ласки и нежности. И, боже мой, до какой степени мы бываем нежны! До тошнотворной приторности, до мягкотелости и апатичности. И так как все в этом мире относительно, маленькое черное платье получает право на существование только в сравнении с большим белым бальным платьем, и оно из серии тех мелочей жизни, которые заставляют нас задуматься. И любое нарушение наших принципов, болезненное и неприятное, как укус слепня (который, впрочем, называют «маленькой сливой»), не остается без последствий. И поэтому их неукоснительное соблюдение так же обязательно, как и обязательны башни нашего знаменитого архитектора Жана Нувеля, и наставления монахини, сестры Эммануэли, хотя также вписывается в довольно узкие рамки.

Женские глянцевые журналы являются чемпионами по преуменьшению всего того, из чего состоит наша жизнь: салата, кофе, туфель-лодочек, платьев, брюк (но несмотря на это, стоят они целое состояние), стрижки, крема. У нас все маленькое. И в довершение ко всему – маленький верх, главная часть гардероба парижанок, которые даже позволили себе иметь бутик, который так и называется «Маленький верх» (Des Petits Hauts). И, разумеется, приятный внешний вид всех наших пустячков и вещей является прекрасным дополнением к их мини-размерам.

Но, дорогие парижанки, вы не должны капитулировать перед претенциозной слабостью и слащавостью. Дерзайте, цыпочки, уберите подальше ваши маленькие велосипеды, седлайте ваши мощные автомашины, посещайте сильных мира сего, ведите большую игру, входите только через главный вход! И тем хуже для вашей пресловутой нежности.

 

Цветочные магазины

В Париже сосредоточено наибольшее количество цветочных магазинов по сравнению с остальными городами Франции (а следовательно, и мира). Предлагаем на выбор несколько магазинов, посетив которые вы не будете разочарованы. Здесь всегда богатый выбор, и вы сможете приобрести для себя или для ваших друзей любые цветы: от маков и роз сорта Пьер-де-Ронсар до душистого горошка, анемонов, пионов, сирени и т. д.

Atelier Java bleue

21, rue de la Villette, XIX

01–42–01–22–33

Narur' «elle»

87, rue du Ranelagh, XVI

01–45–20–42–16

Hysope & Cie

104, rue Vieille-du-Temple

01–44–59–33–00

Garance

46, rue du Dunkerque, IX

01–48–78–35–95

Ephémère

133, avenue Parmentier, XI

01–43–57–86–00