Наш небольшой отряд пробирался к цели через густую растительность вот уже второй день, до гнездования грифонов осталось не так долго, но всё же достаточно. И если эльфы слегка расслабились, то меня терзали смутные сомнения. Слухи о Забытом Лесе весьма противоречивы, но в каждом из них есть упоминание о свирепой нечисти, которую всегда встречали как на границах, так и чуть уходя вглубь. Тогда почему же им никто на пути так и не попался? Всё это напрягало, да и ещё ощущение чужого взгляда, появившееся около полутора часа назад. Уточнив у ушастых, не чувствую ли чего необычного они, я получил отрицательный ответ, чему немало удивился. Они же должны обладать повышенной интуицией и чувствительностью?

— До гнездования осталось около двух часов, но мы идём без остановок, так что сейчас час на отдых и преодолеваем оставшееся расстояние одним рывком.

Никто, естественно, не возражал, что радовало. Не желал бы лишних споров, да и если что, то справиться с ними мне не удастся. Не смотря на то, что мозг приобрёл умения эльфа — генерала, их ещё следовало запомнить телу, так как разрыва связок и прочих не менее неприятных мелочей не так уж и хотелось. Благо знания, как организовать эти самые тренировки, я имел. Ходил пару раз на курсы боевых искусств и потому прослушал пару внушительных лекций о том, как работать, не перенапрягая тела. Вот никогда бы не подумал, что это пригодится в жизни, и вот нате вам.

Так же быстро перекусив небольшим животным, похожим на нашу белку, что в очередной раз принёс Торис, мы разместились кто где, а я по уже сложившейся привычке чуть поодаль, так как никто из дроу не желал лишний раз со мной общаться. Что это было, неприязнь к моей человеческой внешности, непочтение или же неохота связываться с изгнанным, не суть важно, но они теперь ограничивались парой дежурных фраз, чтобы иметь хоть какую-то имитацию общения. Было, конечно, обидно, но ничего сделать я не мог. Раз уж они сами возвели подобную стену, то разрушить её у меня просто-напросто нет сил и времени.

Время текло со скоростью амёбы, так что уже через десяток минут я прикрыл глаза, чтобы не насиловать подсознание. Даже разговоры с Винки не приносили облегчения, так что мы просто замолчали, поняв бесперспективность этого действия. Попытавшись вздремнуть, так же потерпел неудачу. Сознание оставалось ясным, как стёклышко, и жаждало действий или хотя бы пищи для размышлений. Да что же это такое!? И тут я понял, в чём дело. Ощущения чужого взгляда стало прямо невыносимым. Казалось, что кто-то смотрит на меня в упор, что вызывало непроизвольную дрожь. Говорят, так чувствует себя жертва перед хищником, а это ни есть хорошо. Поднявшись на ноги, осматриваюсь. Листва достаточно крупная и густая, так что ничего заметить нельзя даже моим заметно обострившимся зрением. А неприятные эмоции всё больше накатывали.

— В чём же дело?

— Думаю, стоит драпать, — озвучил мои мысли Винки, не пытаясь скрыть беспокойство. — Не нравится мне это. Кажется, что нас тщательно «пасли» и, возможно даже, изучали. А это наводит на не приятные мысли о разумности преследователя.

— Кентавры?

— Вряд ли, они не стали бы организовывать погоню, не в их интересах.

Как можно тише подбираюсь к отдыхающим тёмным и осторожно трогаю за плечо Ториса. Тот молча открывает глаза и вопросительно смотрит. Сразу видно, опыт.

— Кто-то рядом, не могу разобрать, — как можно тише говорю. — По ощущениям хищник, могу ошибаться. Без резких движений буди остальных. Думаю, пора уходить.

Мужчина кивнул и мгновенно оказался на ногах. Когда он скрылся за деревом, где располагалась наша стоянка, я прищурился и вновь осмотрелся. Ничего не изменилось, это я понял, так как прекрасно запомнил всё окружающее пространство. Этого я достиг с помощью Винки, который подсказал такое заклинание, как «абсолютная память». Она нужна была крылатым человечкам, чтобы ничего не забыть за свою более чем долгую жизнь. Правда для людей она не подходила, но так как фейри являлся, своего рода, частью меня, заклятие подействовало, пусть и частично и в более упрощённой форме.

Ну, так вот. Всё оставалось на своих местах, что немного удивило. Я ясно чувствовал, что незримый наблюдатель никуда не делся, а можно даже сказать, немного приблизился к нам. Но почему же он медлит? В воздухе ясно витало напряжение и угроза, но никто так и не выходил на открытую местность!

— А у меня появились смутные сомнения… — нервно хихикнул фей.

— И?..

— А ты вверх посмотри, зоркий ты наш.

Так как в голосе друга проскальзывали истеричные нотки, я выполнил просьбу и замер, не в силах пошевелиться. В нескольких метрах нал землёй парило существо, которое, скорее всего, и являлось злополучным грифоном. Правда его вид был довольно… потрёпанным, что ли? Он, поняв, что замечен, медленно опустился, при этом не издавая ни единого звука, даже лёгкого ветерка. А ведь размах крыльев у этой животины был в два меня, если не больше! Немного пошатываясь и запутываясь в собственных лапах, он стал медленно подходить.

— А грифоны травоядные? — задал я риторический вопрос, так как размер, острота клюва и когтей явно доказывала обратное.

— Похоже, что ты стал завтраком для птички, — хихикнул фейри, чем снова поднял во мне волну раздражения.

Вот ведь комок ехидства! И таки знает, что при моей смерти наступит его собственная. А зверь тем временем подходил. По идее они должны быть полуразумны, но кто их знает? Поэтому я примирительно поднял руки и постарался улыбнуться. Получилось натянуто, но это, как говорится, что бог послал.

— Мы пришли с миром и ничего тебе не сделаем.

Грифон остановился и чуть склонил голову в бок, будто предлагая продолжать. Сглотнув, кратко рассказываю про наши проблемы и напоследок спрашиваю, можно ли нам приблизиться к гнезду, чтобы пообщаться с остальными. Птичка что-то прикидывает в уме и, клянусь, усмехнувшись, кивает, после чего пригибается и, оттолкнувшись, взлетает, а из раскрытого клюва доносится клокотание, похожее на смех.

Поёжившись, я только сейчас заметил, что за моим спектаклем наблюдает три пары глаз, которые виднеются из-за кустов. Злость вскипела с новой силой. Вот оно как, Михалыч. Нас готовы были скормить вероятному транспорту, чтобы задобрить! Ну-ну. Неблагодарные ушастые, прямо слов нет!

— Можете вылезать. Как видите, меня не съели, как бы вам ни хотелось обратного.

Королева горделиво вскидывает голову и пытается что-то возразить, но я лишь отворачиваюсь и шагаю вслед неспешно летевшему грифону, который то и дело оглядывается, проверяя своих подопечных.

— Наверно так же себя чувствуют люди на привязи. — Задумчиво поделился Винки.

— Полностью согласен с тобой, дружище, — криво улыбаюсь.

* * *

Не знаю за что, но грифон решил показать нам, что не так-то и просто передвигаться в лесу. Он специально вёл нас по разнообразным болотам, труднопроходимым кустарникам с, иногда, ядовитыми шипами. А может он вообще пытался сократить наше поголовье? Кто его знает, главное, что когда мы уже подошли к подножию небольшой системы валунов, у каждого из нас появилось жгучее желание разбить пару тройку яиц и начистить лица? Морды? Неважно! Кое-что начистить пернатым!

Видимо все кровожадные мысли были большими буквами написаны на наших «чистых» лицах, потому как наш проводник откровенно струхнул. Он что-то там каркнул и исчез меж каменными нагромождениями, оставив нас одних.

— И что теперь будем делать? — поинтересовался Ритор, который недовольно потирал пострадавший бок. Он неудачно свалился в болоте, попав на корягу ребром и едва не сломав его.

— Не думаю, что соваться туда целесообразно, — пробормотал я, рассматривая серый камень. — Будем ждать?

— Пожалуй. — Согласилась Фарина.

На скорую руку устроив некоторое подобие лагеря, мы на этот раз уселись вместе и просто молчали. У королевы и Рита под глазами залегли тени, видимо не могли нормально заснуть в подобном месте. Оно и понятно, если первая просто не привыкла к подобным условиям, то второй наверняка имеет радость пребывать в первом подобном «путешествии». Торис подбросил пару веток в костёр, так как становилось прохладно, и внимательно посмотрел на меня:

— Как ты заметил грифона?

— Я почувствовал, что за нами наблюдают уже за несколько часов до этого, — признался я. — Но, так как вы ничего не заметили, подумал, что просто разыгралась паранойя. Ну и, как видишь, ошибся. А потом, так и не найдя никаких следов постороннего, просто случайно глянул на небо и заметил нашего наблюдателя.

— Случайно? — прищурился тот.

— Ага. Я был уверен, что это просто какой-то хищник вышел на охоту, но боится подойти слишком близко. Грифон не издавал ни единого звука.

— Оно и понятно, — крякнул тот, потягиваясь. — Они обладают природной магией, которая создаёт что-то на подобии шумового барьера вокруг них, который и задерживает все звуки. Так им проще охотиться.

— Полезная вещь, — заметил я, а про себя спросил:

— А могу я сделать так же? Может рассмотреть структуру?

— Не получится, — возразил фейри. — Эта, как сказал эльф, природная магия, и никто не может воспользоваться ею кроме них самих. Уверен, что даже сами грифоны не понимают, как она действует.

— Жаль.

— Но можно попробовать создать что-то на подобии этого. Но это потом, так как работа требует кропотливой работы и сосредоточенности.

Воспрянув духом и заметно повеселевший, я принялся негромко насвистывать мотивчик какой-то песенки, которая буквально въелась мне в голову ещё дома, но проявилась только сейчас. Дом. А скучаю ли я? Конечно, как любой нормальный человек. Только вот возвращаться как-то совсем не тянет. Скучно там, да и кроме родителей никто не ждёт. По-хорошему стоило бы послать весточку им, чтобы не волновались, но это невозможно. Для того измерения, как, впрочем, и для этого сейчас, я чужак, которого мир будет инстинктивно пытаться вытолкать вон, как инородный объект, пусть даже и не причиняющий вреда.

— Кстати, не понимаю, почему грифоны должны помогать нам? Не думаю, что они испытывают удовольствие, катая всех подряд на воём горбу.

— Они — стражи границы Забытого Леса. Грифоны выживают на этой территории лишь благодаря своей магии, принципы которой никому не известны. Правда, ходят слухи, что она исчезает у них, если те откажутся помочь заблудившемуся. Не было ещё ни одного случая, чтобы они не помогли. Ну, по крайней мере, так говорили те, кто сумел выбраться из рассадника нечисти.

— Весело тут у вас. Ну, да ладно.

И, незаметно для меня, веки сами опустились, а голове всё так же продолжала играть совершенно простая, но такая навязчивая мелодия, постепенно убаюкивая и принося спокойствие, уверенность в следующем дне, что было сейчас так необходимо.

* * *

На следующий день грифоны так и не появились, что весьма нас расстроило и огорчило. Так или иначе, идти куда-либо было бесполезно, так как по Забытому Лесу можно плутать месяцами, потому мы решили остаться возле валунов. Эльфы всё время общались, обсуждая те или иные вопросы, даже пару раз пытались втянуть меня в абсолютно бесполезный спор, но я вежливо отказывался, чем удивлял тех. Винки не давал мне тихо сойти с ума, рассказывая множество историй и других полезных вещей. И в эти моменты я как никогда ясно понимал, что мой друг действительно прожил много лет, а кривляется и острит только потому, что всё ещё считает себя молодым.

— Считает? Считает, значит!? Ах, так! Да я…Да ты… Никакого почтения к старшим!

— Я полон верности и любви, мсье Винки! — усмехнулся я и уже более серьёзно добавил, — а ведь уже третий день пошёл, а от пернатых ни весточки.

— Сам ничего не понимаю, — признался тот. — Они должны были помочь вам, так как это увеличивает их силу, которая помогает в выживании. Видимо что-то случилось в их братии.

— Даже если так, ждать год я не намерен. Мне хочется мир посмотреть, людей изучить…

— Себя показать…

— А самому предпочтительно остаться в тени.

— Какие запросы у молодёжи-то нынче, — прокряхтел фейри. Ой, чую, теперь долго мне вспоминать будет. — Ещё как буду, Итор! Ладно. Ждём пару часов и сваливаем, неважно куда.

Стоит отдельно пояснить о времени. Тут всё достаточно просто.

В году — 10 месяцев.

В месяце — 3 десятицы, т. е. недели.

Ну а в одной десятице — 10 дней, как следует из названия. На счёт часов, то тут те же 24 часа, правда, не совсем полные, но на это не обращают внимания. Просто в течение каждых 5 лет в 5-м месяце прибавляют один день и всё.

И вообще, множество явлений на Лиге схожи с Землёй, что изрядно удивляло. Но как-то фейри упомянул, что наши миры создавал один и тот-же демиург, что объясняло подобное. Первым он создал Землю, якобы тренируясь и совершенствуясь, а потом и Лигу, где заметно разнообразил живность и разумных. Только вот земляне пошли по пути технического прогресса, а вот лиговцы свернули на тропу магического искусства и, кстати, ничем не уступали своим «собратьям», а кое-где даже превосходили, просто эта планета много младше нашей, так что у неё ещё всё впереди.

Подивившись осведомлённости своего товарища, я успокоился и стал, так сказать, смирено ждать. Если грифоны не появятся в течение 3-х часов, я действительно воспользуюсь советом Винки и просто уйду. Причём уйду один. Не знаю почему, но дроу, даже Торис, не вызывали симпатии. Если говорить откровенно, они мне не нравились и вызывали… неприязнь? Брезгливость? Настороженность? Не могу описать своих ощущений, но точно знаю, что они далеки от положительных. Всё это довольно странно, так как даже зам вызвал во мне лишь некоторую злость, не более, а тут прямо такая гамма.

Наверно мне просто неприятно общаться с теми, кто, не скрывая, презирают всех, кроме себя. Да и Фарина, которая, по началу казалась мне гордой, болела на самом деле гордыней, что мне абсолютно не нравилось. Уверен, что ушастые полезли через Лес исключительно по её прихоти, и потому попали в подобную передрягу. В общем, жалкое существо, не смотря на весь свой политический вес. И пройдёт много времени, прежде чем я захочу посетить её страну. С такой королевой законы должны быть соответствующими.

И, что важно, Фарина чувствовала моё отношение к ней, как прирождённый эмпант (узнал от Винки) и потому была не в настроении, но пыталась это скрыть. Её выводило то, что при общении я держался весьма вежливо и уважительно, при этом думая совершенно иначе. Но, к слову, делал я это намеренно, ибо научился прекрасно скрывать свои эмоции. Как рассказал фейри, я обладал редким даром, который назывался «скрыт». То есть я был абсолютно не читаем для магии и, возможно, она вообще на меня не действует, но это ещё стоит проверить. А так как просить кого-либо выбрасывать в меня огненные сгустки я категорически не желал, приходилось томиться в ожидании, хотя если «скрыт» не сработает, то мне будет не до опытов, ну тут уж как Бог даст. Вернее как Мироздание обратит на меня свой взор, ахах.

* * *

На этот раз ожидание было не долгим. Уже через полчаса над нашим лагерем пролетели несколько стремительных силуэтов, которые исчезли среди валунов. Мгновенно собравшись, мы стали ждать. Грифоны, в количестве пяти особей, неспешно вылезали из своего укрытия, внимательно рассматривая нас. Все они были по-своему красивы. Наш проводник смотрелся на фоне своих товарищей ущербно, что, впрочем, не мешало ему выгибать шею и гарцевать перед зрителями.

Самый крупный из грифонов вышел вперёд и обвёл всю нашу «дружную» компанию недовольным взором, после чего что-то чирикнул и плавно опустился на землю, подавая своим пример. Как только все пернатые улеглись, эльфы стали подходить к ним, рассматривая.

— Выбери того, на ком полетишь, Итор, — просветил меня Винки.

— А они сами не могут?

— Нет, это их обычай. И не надо удивляться, грифоны как минимум полу разумны, не говоря уже о большем. У них есть свои обычаи и традиции, и этот «выбор» одна из них.

Мысленно пожав плечами, я подошёл к главному. Он имел тёмный, шоколадный оттенок перьев и яркие зелёные глаза, которые оценивающе рассматривали меня. Хороший экземпляр, но не думаю, что он для меня, вернее я для него. Поэтому коротко кивнув, словно извиняясь, я прошёл мимо, прямо к тому, кого с самого начала желал заполучить в качестве воздушного транспорта.

— Ну что, Шутник, попал ты. Я тебе переход через тот кустарник ещё не простил.

Светлые жёлтые перья в некоторых местах встали дыбом, но тут же улеглись обратно, стоило мне осторожно почесать грифона в основании шеи. Тот сначала прищурено разглядывал меня своими глазищами, но потом успокоился и стал довольно курлыкать.

— Какие мы нежные, — ухмыльнулся я и рывком запрыгнул на оказавшуюся широкой спину. И, стоит заметить, грифон даже не просел подо мной, а ведь костяк у меня был тяжёлый.

За всем этим маленьким представлением внимательно наблюдал глава, а уж когда Шутник стал курлыкать, так вообще поражённо застыл, выпучив свои зенки. Кажется, так с ними никогда раньше не обращались, что, собственно, зря. Перья были мягкими и с тонкой пуховой подкладкой, проводя рукой по которой испытываешь умильное счастье, словно возвращаясь в детство. Сразу вспоминается соседская кошка, которую родители запрещали трогать, а ты украдкой гладил её во дворе, слушая громкое мурлыканье и улыбаясь от уха до уха.

Эльфы тут же запрыгнули на выбранных грифонов (к вожаку так никто и не осмелился подойти) и пернатые заголосили. Они яро что-то обсуждали, причём Шутник не принимал участия в споре, млея под моими руками. Наконец они пришли к какому-то выходу и замолчали, готовясь к взлёту. Все мышцы существ напряглись, а крылья расправились. Я распластался на Шутнике и крепко вцепился в него. Не хотелось бы разбиться в самом начале. Грифон пригнулся к земле и затем быстро распрямился, подпрыгивая и зависая в воздухе. Он махал крыльями, поднимаясь всё выше. Я чувствовал, с каким трудом они рассекают воздух, и ощущал некоторую неловкость.

— Значит, как уничтожать половину поселения, так с радостью, а как животинку в качестве транспорта использовать, так совестно? — непритворно удивился друг, — я тебя не понимаю.

— Я сам себя не понимаю. — Беззлобно огрызаюсь.

Моё поведение и впрямь странное, но я как-то уже привык. В этом мире нельзя быть чувствительным и ранимым, это факт. Схема «хищник — жертва»? Жертвой я быть не намерен, как, впрочем, и хищником. А это значит, что придётся стать выше обоих, и не важно, во что я в конечном итоге превращусь. Если уж путь домой заказан, значит нужно выжить здесь. Выжить, чтобы помнить. Выжить, чтобы помочь одной беспечной Богине. Выжить, чтобы усилия Мироздания не пропали даром…