- Скучно-то как… - капризным тоном протянула златокудрая красавица, подперев хорошенькую головку изящной ухоженной ручкой. Сладко зевнула в кулачок и словно избалованный ребёнок повторила: - Ску-у-учно!

- Ну, так займись чем-нибудь, - презрительно поджала губы хмурая женщина, не проникшись сочувствием к 'беде'. Сама она напряжённо всматривалась вглубь туманной сферы, внутри которой хаотично перемещались серо-сизые и молочно-белые завихрения. Юная собеседница громко хмыкнула, но на неё не собирались обращать внимание. Покачивая соблазнительными бёдрами, она пошла в центр странного помещения без намёка на потолок и стены, туда, где прямо в чуть светящемся воздухе мерцали голубые ленточки рек, блестящие зеркала озёр, очертания горных хребтов, разобранная мозаика городов и деревень. С выражением вселенской тоски на скульптурной лепки личике, красавица воззрилась на крошечные фигурки, усеявшие карту. На минуту задумалась, по очереди прикасаясь к некоторым из них тоненькими пальчиками, украшенными длинными заострёнными ноготками кровавого цвета.

- Опять одно и то же, - вслух пожаловалась девица. Пожала беломраморными плечиками и небрежно уронила одну из фигурок.

Весело хохочущая девочка в нарядном платьице перестала смеяться. Древние стены огласил слитный вопль ужаса, вырвавшийся у кормилиц и нянюшек, окруживших маленькую госпожу, когда она неловко взмахнула руками и красивой безжизненной куклой упала на чёрно-белые плиты старого замка. Рассыпались по шахматному полю длинные каштановые кудри, а синие глаза вопросительно устремились ввысь: 'Что теперь?'

Вскрикнула строгая женщина, невольно отшатнувшись, когда видения из глубины наколдованного 'облака' стали слишком пугающими даже для неё, многое повидавшей на своём долгом веку. С негромким шипением растворился в воздухе шар, а побелевшая от ярости женщина повернулась к златовласке. Тихий голос прерывался, выдавая обуревавшие её чувства.

- Идиотка… Ты хоть понимаешь, что ты сейчас натворила?

- Ну подумаешь, это всего лишь маленькая девчонка, что изменится с её исчезновением? Никто и не заметит…

- Какая же ты дура! Ты ведь попросту не умеешь думать! Так хоть не встревай в то, в чём не смыслишь! Никто не заметит, значит? Уже заметили. Предел заметил! И своей непроходимой тупостью ты положила начало длинной цепи событий. А знаешь, Гасти`эла, что там, в конце? Да что это я, откуда тебе знать… Гибель Предела, вот что там! И всё из-за этой 'всего лишь маленькой девчонки'. Не догадалась озаботиться и посмотреть, в кого она должна была вырасти? Бездна , именно что должна была!

- Напрасно ты считаешь меня идиоткой, Ксан`ара, я всё про неё знаю. Но это же повторение старой истории, это так неинтересно!

- Ах, неинтересно! - процедила взбешенная фурия. - Да будет тебе известно, что уничтожение мира не пройдёт даром даже для нас. Представь себе, твои любимые игрушки нас не только развлекают, мы без них ничто! И сколько раз можно повторять - такое грубое вмешательство в их судьбы допускается лишь в случае крайней необходимости! Была необходимость? Была, я спрашиваю? Нет, одной безмозглой гусыне приспичило совершить очередную глупость, тем самым подвергнув нас всех смертельной опасности! Хоть бы это еще не поздно было как-нибудь исправить… - Не слушая вялых оправданий Гастиэлы, женщина закрыла глаза и сосредоточилась. По её скованным движениям, напряжённому лицу было заметно, насколько тяжело ей даётся 'работа над ошибками'. Пальцы вытянутой вперёд руки судорожно шевелились, будто перебирали что-то незримое. Контуры мира потекли, словно из мягкого пластилина, вылеплялись всё новые и новые ландшафты. Стремительно мелькали, не удержишь взгляд, всё быстрее.

- Есть! - торжествующе воскликнула Ксанара, и картинка на время осталась статичной.

- Странный какой-то мир, - наморщила носик Гастиэла. А Ксанара едва успела подхватить в полёте микроскопическую статуэтку, неотличимую от той, первой. Но удержать от падения невесомую фигурку было всё равно, что многотонную глыбу.

В наэлектризованной тишине операционной раздался протяжный писк прибора. Всё напрасно…

- Сердце остановилось, - устало вздохнула врач, стаскивая окровавленные перчатки и маску. - Записывайте время смерти…

Молоденькая медсестричка тихонько хлюпнула носом и отвернулась, пряча готовые пролиться слёзы. Она не привыкла еще сталкиваться со смертью, не привыкла заглядывать в её пустые бесчувственные бельма. Не привыкла к тому, что семилетние девочки с внешностью маленьких ангелов и ясными синими глазами могут умирать на операционном столе.

- Такая ведь еще крохотулечка, - вздохнула пожилая и многое повидавшая анестезиолог. Но тоже не привыкшая и не смирившаяся - до сих пор. - В такую красавицу бы выросла. Жалко…

В наступившей 'минуте молчания' ожил прибор. По экрану кардиомонитора потянулась, набирая амплитуду, кривая, в которую превратилась безнадёжная прямая линия.

Ксанара отёрла дрожащей от навалившейся слабости рукой выступившую на лице испарину. Гастиэла выглядела потрясённой.

- Одна душа в двух телах? Разве это возможно?

- При ряде условий, да. Девочка идеально подходила для этой цели. Невероятное везение. Данная при рождении душа уже отлетела, а мне осталось лишь сделать так, чтобы чужая суть стала родной. Хаос изначальный! Представляешь, чего мне это стоило?! Связать воедино две оборванные нити…

- Всё это, безусловно, просто замечательно, однако есть одно маленькое 'но'… Девчонка из другого мира. Кроме того, в этой загаженной дыре, откуда она родом, нет ни крупицы магии! Даже в тех жалких шарлатанах, которые притворяются великими колдунами.

- Моя забота. Время еще не пришло. - Волшебная карта постепенно приобретала свой первоначальный вид. Оставшись в одиночестве, Гастиэла задумчиво изучала тех, кому вскоре предстоит сыграть в истории Предела ключевые роли.

Черноволосый парень лет пятнадцати, увлечённо выясняющий с группой уличной шпаны из Нижнего города чья правда правдивее, пропустил удар, когда в сердце словно вонзился с проворотом тупой нож. Чувство неосознанной еще, но страшной потери. Ободрённые успехом оборванцы, которые, вместо того, чтобы доступно объяснить мальчишке с наружностью избалованного купеческого сынка, что с общественностью нужно делиться, вот уже несколько минут подвергались унизительному избиению, были полны решимости взять реванш. Но зазубренное лезвие уже вынули из раны, и появилась возможность вдохнуть полной грудью. Пара скупых движений, и уже уверовавшие в победу над заносчивым красавчиком нападавшие сами не поняли, как разлетелись в разные стороны. Двое в результате столкновения с испещрённой похабными надписями стеной остались лежать кучами дурно пахнущего тряпья, третий с воплем кинулся бежать, только мелькали прохудившиеся до дыр подошвы ботинок. Ледяное и скользкое ощущение чьего-то потаённого взгляда не давало покоя, натягивало нервы звенящей тетивой. Парень незаметно осмотрелся, но так и не обнаружил соглядатая.

Гастиэлу удивило то обстоятельство, что мальчишка уловил её присутствие, кожей почувствовал вызванный им интерес. В самом деле, парень был для неё не то, что миллионы прочих, жалких 'игрушек'. В нём ей виделась сила, уверенная и… пугающая. Она еще дремала, непроявленная, подспудная, безымянная. Но всему наступит свой черёд, и тогда… Гастиэла скривила прекрасное личико в недовольной гримаске. Вечный бич - призрак скуки - вновь замаячил перед нею. Игра теряет всякую прелесть, когда наперёд доподлинно знаешь, кто выиграет и с каким результатом. Эта хлопотливая клуша Ксанара полагает, что всё будет в точности так, как она рассчитала. Пусть остаётся в счастливом убеждении… Пусть, она, Гастиэла, начинает свою игру. И сделать-то для этого нужно всего ничего. Лишь дать толчок в выбранном ею направлении, а дальше обойдётся уже без её участия - закрутится, набирая обороты, маховик событий. Ксанара даже не проведает о её участии. К тому же, необходимо успевать пользоваться моментом. Эта помешанная на соблюдении дурацких условностей зануда не сразу обретёт былое могущество. Бездну сил растратила на все эти манипуляции с душой девчонки. Гастиэла удовлетворённо усмехнулась.

- Дарка!

Раздалось частое хлопанье крыльев, и на вытянутую руку Гастиэлы тяжело опустилась крупная ворона. Внимательно склонила набок голову, встопорщила растрёпанные перья. Умный блестящий глаз хитро и любопытно прищурился. Красавица торжествующе улыбнулась, не обращая внимания на то, что острые когти неловко переминающейся птицы в кровь раздирают ей нежную молочно-белую кожу предплечья.

- Посмотри на этого мальчишку. Посмотри внимательно и запомни его хорошенько! Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня… Считай, в оплату за ту старинную услугу. Пустячная просьба, не волнуйся ты так… Найдёшь его и кое-что скажешь. Просто передашь мои слова. Нет, не сейчас, это не к спеху. Необходимо лишь выбрать подходящий момент. Такой миг, когда в душе происходит перелом, миг смятения… когда с готовностью поверишь во что угодно, в любую нелепость. Когда семя сомнений падает в благодатную почву и разрастается таким пышным сорняком, что не вытравишь. Ну, да ты прекрасно знаешь, как это происходит у живых , что я тебя учу… Вот, собственно, и вся служба. Несложно? Ах, с удовольствием, даже так… Ну и славно.

В этот момент даже самый недалёкий глупец не назвал бы Гастиэлу красивой.

Марине редко снились нормальные сны. Точнее, даже не так - она понятия не имела, какие они, нормальные сны. Не ответила бы на этот вопрос при всём своём желании. Ведь дело в том, что, стоило ей закрыть глаза, как сознание её наводняли разнообразные видения. Общего в них было - только их нездешность и фантастическая, пугающая правдоподобность. Они были невероятно реальны - насыщенные краски, чёткие звуки, яркие чувства… Запахи, ощущения… Всё это вместе грозило обрушиться на девушку горным обвалом, погрести под собой. Свести с ума. Полная иллюзия присутствия. Где-то там, где всё не так, как в её жизни. Города и страны, названий которых нет на карте. Серебряная фольга речной глади, неприветливые пустынные ландшафты, залитые солнцем долины - она там никогда не была, ничего этого не видела, этих пейзажей - прекрасных, вызывающих смутную тревогу, вселяющих тоску… И лица, лица, их целая галерея - тех, кого она ненавидела до стального привкуса во рту, тех, кому без колебаний доверила бы свою жизнь, тех, за кого готова была продать душу. Иногда ей казалось, что только в своих снах она и живёт, что именно там настоящая жизнь, а с пробуждением для неё начинается лишь имитация жизни, ничтожная подделка. Но сны неизменно таяли поутру, кусочками сахара в горячем кофе, унося с собой воспоминания, и девушка забывала, как учебник истории за пятый класс, события, в бессмысленный набор звуков превращались имена, словно на испорченной фотоплёнке размывались лица. А сама она чувствовала себя пойманной рыбой - в душе прочно засел крепкий стальной крючок, и невидимая леска тянет, тянет куда-то… Прочь, за пределы этого мира, в котором она, всеми принятая и любимая, ощущала себя подкидышем, самозванкой. Девочкой, попавшей сюда по чьей-то ошибке, преступной халатности, волею несчастливого случая… Марина уже и не помнила, когда всё это началось, и давно перестала надеяться на то, что это когда-нибудь кончится. И бессмысленно обманывать саму себя: 'Ерунда, это богатая фантазия играет со мной злую шутку!' Несмотря на всю свою мечтательность, Марина умела спускаться с небес на землю, что порой выливалось в приступы цинизма. А годы шли, и всё сильней натягивалась леска…

Этот день не предвещал Марине ничего хорошего с самого утра. Во-первых, Марина отвратительно спала, а вернее, совсем не спала, потому как череду кошмаров, вся суть которых заключалась в том, что за ней постоянно гнался кто-то мерзкий, когтистый и зубастый, нормальным сном не назовёшь даже с большой натяжкой. Но это так, пустяки, серая обыденность. Привыкнуть уже успела, за столько-то лет. Во-вторых, погода была невыносимая - нещадно палило солнце, словно задавшись целью испепелить скопище серых каменных гробов, гордо именуемое городом. Пить хотелось неимоверно, жара иссушала. Где-нибудь в тенистом лесу высокая температура переносилась бы легче, но только не в этой духовке из раскалённого асфальта. Марина безвольно плыла, увлекаемая потоком таких же утомлённых солнцем горожан, изнывая от духоты и переставая хоть что-то соображать.

Пытаясь укрыться от палящих лучей, Марина свернула в безлюдный переулок, где ей пригрезился маленький, почти незаметный намёк на тень. Прислонившись к ещё не успевшей нагреться стене, девушка прикрыла глаза, собираясь с мыслями. По крайней мере, здесь не так явственно ощущался тошнотворный запах потных тел, бензина и плавящегося асфальта…

Вот уже неделю Марина мотается по всевозможным институтам, академиям, университетам и что там ещё есть, пытаясь наконец-то понять, а чего же она хочет? С чем ей связать свою судьбу? На какой работе она готова будет пропадать большую часть жизни? Прислушавшись к своим чувствам и представив себя в качестве десятка всевозможных специалистов, девушка пришла к выводу, что такой работы, на которой она по доброй воле будет гробить здоровье, человечество ещё не придумало. Но подметать полы Марине хотелось ещё меньше, поэтому будущая студентка пришла к неутешительному выводу, что поступать всё-таки надо, никуда от этого не денешься. Вот она и бегала, сбивая ноги, по всему городу в поисках высшего учебного заведения, которое будет иметь сомнительную честь принять её, Марину, под свои каменные своды.

Было ещё одно обстоятельство, выводящее из себя и без того измотанную выпускницу. Марина, приехавшая из провинции, совсем не ориентировалась в этом проклятом, кажущемся ей враждебным мегаполисе, в котором ей, тем не менее, предстояло провести как минимум пять последующих лет своей юной жизни. Вот Марина и пялилась, как всем известное животное на такое же знаменитое архитектурное сооружение, на страницу с адресом очередного учебного заведения, удостоенного её внимания. Все эти улицы, названия станций метро и номера автобусов ей ровным счётом ни о чём не говорили. Руководствуясь безотказным до сей поры методом под названием 'Язык до Киева доведёт', потенциальная студентка решительно взялась за отлов и последующий опрос хронически опаздывающих по неведомым делам граждан. В течение нескольких минут юная провинциалка успела убедиться, что подавляющее большинство жителей миллионника не отличаются особой приветливостью и словоохотливостью, а уж такое мифическое чувство, как любовь и сострадание к ближнему им и вовсе не ведомо. Наконец некий добродушный товарищ, по-видимому сжалившись над несчастной растерянной девушкой, притормозил и принялся довольно пространно и путано объяснять дорогу до нужной улицы. Это выслушав подозрительно извилистый маршрут, Марина горячо благодарила отзывчивого аборигена, поплутав же в каменных джунглях абсолютно идентичных друг другу клонированных новостроек, девушка запоздало успела пожалеть, что не поинтересовалась паспортными данными своего 'доброго гения'. Фамилия Сусанин ему бы прекрасно подошла. По крайней мере, намекнула бы девушке, что не стоит слушать советы столь сомнительного проводника. Одно вселяло надежду - поляки у неё в родне не значились. Заблудившись, теперь уже окончательно, Марина медленно двинулась вдоль бесконечного ряда гаражей, издававших запах нагретого солнцем железа. Как назло, ни единой живой души кругом. И куда все попрятались? Вот ведь попала, так попала…

Погружённая в свои невесёлые и несколько заторможенные мысли, девушка не сразу заметила одно странное явление, заставившее её поднять взгляд с заваленной мусором дороги. А когда заметила, то подпрыгнула на месте и мигом вышла из того сомнамбулического состояния, в котором пребывала.

В совершенно неподвижном сухом воздухе образовался небольшой конусовидный смерч, который, пролетая, не захватывал в изобилии предоставленный ему мусор, как любой нормальный ветер, не приносил прохлады, да при этом ещё и светился! Да, светился неестественным фосфорическим светом.

Марина затормозила, будто натолкнулась на невидимую стену, затем неуверенно и совершенно глупо позвала маму, которая вряд ли услышала бы её за несколько десятков километров. К долгожданному чуду, которое ей наконец-то предоставило жалостливое Провидение, она, как все люди в подобных ситуациях, оказалась абсолютно не готова. Сверхъестественный вихрь, между тем, продолжал своё продвижение непосредственно по направлению к застывшей девушке. Марина принялась лихорадочно озираться. Ни единой живой души в пределах видимости, как назло, не было; по левую руку тянулся длинный бетонный забор, такой гладкий и высокий, что Марина сразу же отмела возможность перемахнуть через него, да ещё и в короткой узкой юбке и туфельках на высоченной шпильке, в которые за каким-то чёртом обулась сегодня ('Перед приёмной комиссией решила повыделываться? Вот и повыделывалась!'). Справа же, насколько хватает глаз, - череда обиталищ для машин, причём эти сооружения стояли (видимо, в целях экономии пространства) так плотно друг к другу, что даже хрупкая семнадцатилетняя девчонка приняла как должное, что в лучшем случае застрянет между двух гаражей. А запрыгнуть непосредственно на сам гараж мог только акробат или паркурщик, а к их числу Марина ну никак не принадлежала. Оставался только один вариант - бежать обратно, в противоположную от этого от этого ненормального вихря сторону, что Марина тут же и претворила в жизнь, попутно оглашая округу криками о помощи, впрочем, слабо надеясь, что кто-то благородно кинется ей на подмогу.

Бежать было не так-то просто, даже совсем не просто. Мало того, что десятисантиметровые шпильки, мягко говоря, не слишком способствовали повышению скоростных показателей их обладательницы, так ещё и бежать пришлось в гору. А ветер… Он не зря ветер, на то он и быстрый. И в этой гонке преимущество явно было на его стороне. Поэтому уже через несколько метров вихрь-истребитель, воспылавший к Марине странной любовью, подхватил девушку, которая успела в последний раз прокричать 'Мама!!!', и исчез вместе со своей добычей.

'Ну, что, дорогуля?! Хотела чуда, - на тебе, получай! Как говорится, за что боролись, на то и напоролись'. Прочитав самой себе такую краткую воспитательную речь для поднятия духа, Марина осторожно открыла глаза, хоть и без того было понятно, что она уже не в мегаполисе. Исчез запах бензина, железа и асфальта - постоянный спутник любого цивилизованного города. Удушающая жара сменилась долгожданной прохладой. Воздух наполнился ароматом зелени и свежести, и, открыв глаза, несостоявшаяся студентка на все сто процентов убедилась, что занесло её в милый сердцу лес. Правда атмосфера этого леса была не очень-то приятной, непонятно отчего, девушке сразу стало как-то не по себе. Разгар дня, ко всему прочему, сменился поздним вечером, на высоком небе почему-то светило сразу две луны, но сюрпризы на этом не закончились. Оглядев себя, Марина потрясённо ахнула - топик и мини-юбка уступили своё законное место длинному скромному платью, вроде тех, которые девушка видела в фильмах, повествующих о жизни в раннем Средневековье. На ногах оказались удобные кожаные ботинки, сумочка с деньгами и документами исчезла, и даже волосы отросли на добрые полметра, попутно заплетясь в замысловатую причёску.

Девушка внимательно осмотрелась, пытаясь понять, куда же ей теперь идти. Бесполезное занятие - кругом густой непроходимый лес, без малейших намёков на присутствие человека. Ни дороги, ни звериной тропы… Идти можно было в любую сторону с одинаковым успехом, раз направления всё равно не знаешь. 'Так, что там на ОБЖ говорили про ориентирование в лесу? - девушка лихорадочно принялась собирать в кучу свои небогатые познания по предмету, который всегда искренне считала 'несерьезным'. А зря. - Нужно взять часы со стрелками и посмотреть… Безнадёжно, часов-то нет. Что там ещё? Мох растёт на севере, муравейники… Чего-то там… Не помню…' Но ни мха, ни муравейников, что бы они ни значили, в этом странном лесу не было. Марина зябко поёжилась и пошла, как говорится, куда глаза глядят.

Но через несколько десятков метров девушка резко остановилась, прерывисто дыша. Где-то рядом раздался негромкий треск, затем ещё и ещё раз… Кто-то потихоньку наблюдал за ней, видимо, пытаясь оценить, какую опасность может представлять для него одинокая, насмерть перепуганная девчонка. Скорее всего, придя к верному выводу: 'никакую', этот кто-то начал охоту, не скрываясь.

Марина сдавленно всхлипнула, увидев в небольшом просвете между двух деревьев чьи-то хищные кроваво-красные глаза. А потом появился их обладатель - двухметровый зеленовато-чешуйчатый монстр с огромной слюнявой пастью, живо напомнивший несчастной путешественнице между мирами персонажа фильма 'Чужие'. Марина заорала что есть мочи: 'Помогите!!! Кто-нибудь, ну кто-нибудь!!!' (на этот раз надеясь на помощь ещё меньше, чем в городе) и бросилась напролом через лес со скоростью, заставившей бы позеленеть от зависти любого спринтера. Но оживший ужастик, очевидно, был тоже не дурак побегать…

Через две минуты Марина оказалась прижатой к стволу огромного, обхвата в четыре, лесного исполина. 'Допрыгалась', - безнадёжно подумала девушка, невольно пожалев, что настоящее приключение закончилось, не успев начаться. Чудовище распахнуло ужасную акулью пасть со множеством крупных треугольных зубов. Марина зажмурилась и вросла спиной в дерево, ожидая неминуемой смерти.

Неожиданно в воздухе что-то просвистело, раздался короткий вой, затем - глухой звук падающего на землю тяжёлого тела. Придя к выводу, что страшилище приняло свою смерть от рук (или зубов) кого-то ещё более кошмарного, и что этот кто-то будет её сейчас есть, Марина не торопилась открывать глаза, только в полуобморочном состоянии стала медленно сползать по стволу.

- Посмотрите-ка сюда, - ворвался в затуманенное страхом сознание чистый и красивый мужской голос (а может, любой звук, отличающийся от рёва ожившего персонажа детских страшилок, сейчас кажется ей приятным?).

- Как ты думаешь, кто она? - поинтересовался у первого второй, судя по голосу, тоже молодой и привлекательный ('Нашла о чём сейчас думать! Чуть жива осталась, а мысли почему-то о парнях! Кстати, как они здесь выглядят? Может, такие же 'симпатичные', как тот, что за мной гнался?').

- Похоже на обманку, - откликнулся первый, и Марина уловила в его словах интонацию, которая не предвещала лично ей ничего хорошего.

- Нечего спешить с выводами, парни, - вступил в разговор третий мужчина, приходившийся первым двум по возрасту отцом или, по крайней мере, дядей. - В конце концов, уничтожить настоящую обманку мы всегда успеем. А вот если совершим ошибку… Лично я оживлять не умею. А вы умеете? Вот, то-то же. Как-то странно она себя ведёт для обманки…

- Ничего не странно! - запротестовал второй. - Поняла, что не на тех нарвалась, вот и прикидывается теперь 'бедной, заблудившейся в лесу девушкой'! Сколько раз уже проходили!

Марина, которая как раз и предполагала представиться своим нежданным спасителям такой девушкой, на время растерялась. Но, в конце-то концов, не сожгут же они её на костре только за то, что она, якобы, какая-то там таинственная обманка! Люди ведь всё-таки!

Приободрившись таким образом, Марина осмелилась открыть глаза. Около её ног стремительно разлетался пеплом несостоявшийся убийца. Не в состоянии объяснить такую странность, девушка всё-таки уяснила для себя и причину его смерти, и происхождение свиста. В ещё не развеявшемся прахом загривке монстра, торчал, засаженный по самую рукоять, метательный нож. Перед девушкой стояла весьма живописная группа из трёх человек, причём все трое нижеперечисленных товарищей были с ног до головы увешаны всевозможным оружием. Первый заметно старше двоих других - крепкого сложения мужчина лет тридцатипяти-сорока, располагающей внешности, с глубоко посаженными светлыми глазами (издалека и не разберёшь, какого они цвета, то ли серебристо-стального, то ли серо-голубого, то ли вовсе бледно-зелёного), длинными, забранными в хвост пепельными волосами. Одет он был в тёмные замшевые брюки, высокие сапоги и кожаную куртку, на которой висело множество каких-то непонятных побрякушек. Его спутники, на первый взгляд, были ровесниками - лет двадцати с небольшим, оба высокого роста и широки в плечах. И оба не лишены привлекательности. Вот на этом-то их сходство и завершалось. Согревает душу и размягчает, будто податливый воск, человеческое сердце тихая, уютная красота лепестка свечи, пёрышка из чудесного оперения птицы Феникс. Завораживает, примагничивает взгляд, залечивает душевные раны танец пламени в мирном домашнем очаге. Но красив и дикий, неукротимый степной пожар, когда с яростным рёвом рвутся ввысь огненные столбы, взмывают в небеса чёрные клубы дыма, когда далеко рассыпаются по сухой траве пышные снопы искр. И никому не укрыться, не спастись от безумия стихии - ни быстроногому скакуну, ни легкокрылой птице. И от бешеной, полной губительной страсти пляски огненных духов ночью светлей, чем днём… Один из незнакомцев напомнил Марине главного героя из нашумевшего творения Бондарчука - ярко-голубыми весёлыми глазами в рамочке трогательно-пушистых ресниц, пшеничными растрёпанными кудрями. Она готова была поклясться, что, если он улыбнётся, то непременно той доброй улыбкой, когда улыбаются не одни губы, а всё лицо - ямочки на щеках, лучики в уголках глаз. И полная противоположность ему второй. Если блондина можно было сравнить с одним из Светлого воинства, то его товарищ вызывал у Марины стойкие ассоциации с демонами. Не с этакими кровожадными тварями, которые только о том и помышляют, как бы поскорей спровадить весь род людской в преисподнюю, а с теми, кого увековечил в своей бессмертной поэме Лермонтов, теми, кого бессонными ночами Врубель изображал на своих полотнах. Девушке стало как-то не по себе. Ну не похож он был на человека, и всё тут!

Черноволосый парень нагнулся, поднимая с земли нож (чудовище уже окончательно исчезло). Исходя из того, как по-хозяйски молодой человек всунул оружие в ножны на поясе, Марина пришла к нехитрому выводу, что именно этому подозрительному господину она обязана своей жизнью.

Спаситель присел перед ней на корточки. Из-под низко надвинутого капюшона остро сверкнули глаза. Марина почувствовала себя кроликом под взглядом удава, но отвернуться не смогла. Ей казалось, будто странный обладатель этих колдовских глаз читает все её потаённые мысли, как раскрытую книгу. А может, не показалось?

- Она человек, - произнёс, наконец, парень спустя целую вечность, которой для Марины стали эти несколько секунд. 'Гениально! - сдавленно пискнул внутренний голос. - А кто же я, по-твоему?'

- Конечно, человек! - невольно вырвалось у Марины.

- Ничего себе, 'конечно'! - хмыкнул светловолосый. - Встречаем вас тут, в нескольких лигах пути от окраины Леса, и должны тут же поверить, что вы здесь заблудились!

- Я и в самом деле заблудилась! - голос начал предательски дрожать, Марина подумала, что ещё немного, и она запоздало разревётся.

- Ладно-ладно! - поспешил согласиться парень, тоже заметив её положение. Похоже, что женские истерики ему сейчас хотелось выслушивать меньше всего. - Но странно ведь это! В Антариес на прогулку не ходят.

- А вы тогда что здесь делаете? Вам можно, а мне нельзя? - не сдавалась девушка.

Парень уставился на неё, как на сумасшедшую.

- Скажете тоже! По меньшей мере, глупо сравнивать себя и нас! Вы что же, со звезды упали?

- Нет, не со звезды! Хотя уже становится горячей… Но вы мне всё равно не поверите, даже если я расскажу…

- А вы попробуйте, - предложил старший. - Может, и поверим.

Марина с сомнением пожала плечами, но всё-таки рассказала, кто она и как сюда попала. Наверное, сейчас она должна испытывать потрясение, шок, отказываться понимать, что происходит. Случившееся с ней выходило за всякие рамки обыденного. И всё же, признавая фантастичность этой переделки, она оставалась относительно спокойной. Даже чересчур спокойной. Но у неё имелось оправдание такому поведению, и серьёзное. Она уже давно знала, что так и должно быть, что чудо ворвётся в её скучный мирок, уведёт за собой, за пределы реальности. Что, рано или поздно, её судьба совершит крутой поворот. Так почему бы не сейчас, когда она готова была сделать шаг во взрослую жизнь? Когда надежда уже начала потихоньку меркнуть.

- Ну и дела! - присвистнул мужчина. - Такого за всю историю Предела не бывало!

- Неудивительно, - вновь не поддержал чужое мнение голубоглазый упрямец. - Мироздание трещит по швам, заслоны рвутся. Вот в одну из трещин её и утянуло. Только случайно ли?

- Скорее всего, да, - кивнул старший, погружённый в какие-то невесёлые мысли. - И вернуться ей пока нет никакой возможности… Взять, что ли, в Теллари`он, может, там кто поможет… Не знаю…

Пока совершенно выбитая из колеи девушка молчала, мужчина встряхнулся и задал закономерный вопрос:

- Как ваше имя, юная леди?

Немного растерявшаяся от подобной постановки вопроса, Марина всё-таки представилась.

- Мастер К`оган, к вашим услугам, - вежливо назвался мужчина.

Голубоглазый немного помедлил, будто вспоминая собственное имя, затем последовал примеру старшего товарища, кратко отчитавшись:

- Трей, для вас просто Трей.

Молодой человек, который первым обнаружил её в лесу, тихонько усмехнулся, как показалось девушке, но, пока она соображала, по каким таким делам мастер этот Коган, и почему Трей так долго колебался, спаситель тоже счёл нужным представиться 'леди Марине'.

- Д`емиан.

- Огромное вам спасибо, я даже не знаю, как вас благодарить! - наконец-то выдала Марина, делая попытку встать на ноги, но Трей предупредил её, одним движением подняв девушку с земли.

- Не стоит благодарности, - ответил он за неразговорчивого товарища. - У Демиана работа такая.

'Интересно, кем они работают?' - тут же возник очередной вопрос, но Марина сочла разумным промолчать, не имея ни малейшего желания показаться назойливой.

- Я, наверное, пойду, - неуверенно предположила девушка. Перспектива вновь остаться одной в этом ужасном лесу не радовала, но навязываться в спутницы к незнакомым мужчинам было бы, по её мнению, не очень вежливо. - Вы не подскажете мне дорогу?

- Ну, что ты, Марина? - искренне удивился Трей, легко переходя на 'ты'. - Разве мы тебя отпустим сейчас одну? Что же мы, нечисть лесная, что ли? Ведь ты же здесь сама двух шагов не пройдёшь - найдутся охотники про твою душу!

'В общем-то, он прав! - внутренне возликовала незадачливая путешественница. - Хороший всё-таки парень этот Трей!'

- Если вы не против…

- Не против, не против, - дружелюбно промолвил мастер Коган. - Нужно свести тебя в Телларион, там люди знающие, может, сумеют вернуть тебя на твою, как её там… Землю. А пока пойдёшь с нами. - И тут же перешёл к делам насущным: - Так, ребята, идём ещё с полчаса, потом переночуем. Давайте-ка, поживее.

'Ну, что ж, - думала Марина, - не так всё и плохо. От чудовища спаслась, людей понимающих встретила. Мастер Коган… Хороший. Надёжный такой, как скала. Трей так и вовсе вполне милый парень… Только этот Демиан странный какой-то, но раз уж спас меня от этой твари, значит, тоже неплохой'.

Путешествовать в компании трёх сильных вооружённых мужчин оказалось не в пример приятнее, чем блуждать по этому чертовому лесу в одиночку. Немного поразмыслив, Марина из трёх зол выбрала, по её мнению, наименьшую и пристроилась к Трею, который напоминал ей простого земного парня. Подлаживаясь под широкий мужской шаг, Марина рискнула задать один из мучивших её вопросов.

- Трей, можно тебя спросить? Кто такая обманка? Ну, которой вы меня называли?

- Нежить, - лаконично ответствовал парень, но, поймав обиженный взгляд Марины, которую покоробило то, что её вот так вот запросто приняли за подобную мерзость, необидно усмехаясь, разъяснил поподробнее. - Обманка - это лесная нечисть, которая обычно принимает вид красивой девушки, попавшей в беду. Очаровывает спасителя и заманивает в какую-нибудь ловушку, непроходимую топь, например. А потом наслаждается зрелищем. Понимаешь, эманации боли и страха - это для неё как излюбленное лакомство…

- Трей, кончай познавательную беседу, - раздражённо прикрикнул Демиан, шагающий в десятке метров впереди ('И чем же я ему так не пришлась по душе? - расстроено подумала Марина. Девушке совершенно не хотелось действовать на нервы человеку, который спас ей жизнь. - Наверное, это была случайность. Скорее всего, этот снайпер-самоучка целился в меня, а не в чудовище', - сделал предположение вредный внутренний голос, окончательно испортив настроение своей обладательнице).

Марина и Трей вышли на небольшую полянку, на которой и решено было провести эту ночь ('Нескучно, наверное, будет!'). Мастер Коган копался в своей объёмистой сумке, а неприветливый Демиан, сидя перед кучкой веток спиной к ним, разводил костёр. Марина не заметила ни спичек (если они вообще были в этом мире), ни какого-либо намёка на зажигалку, кресало или нечто похожее, - словом, совсем ничего такого, с помощью чего можно было добыть огонь; но подойти поближе и посмотреть не рискнула. Тем не менее, через несколько секунд под руками молодого человека весело заплясал огонёк, довольно бодро превращаясь в большой костёр, словно сучья полили бензином.

ЧАСТЬ ТЕКСТА УДАЛЕНА. ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ, НО ЭТОТ ОТРЕЗОК МНЕ КАТЕГОРИЧЕСКИ НЕ НРАВИЛСЯ:(ПОСТАРАЮСЬ ПОСКОРЕЕ ИСПРАВИТЬ

***

Этот хмурый день на излете сумрачного месяца стихий не предвещал никаких особых событий для дяди Р`адека. В россказни о конце света, про который не чесал язык только ленивый, он не верил или же просто относился к сему событию со свойственным ему спокойствием. Жизнь он прожил довольно долгую и насыщенную событиями: успел и повоевать вдоволь, и посмотреть на далёкие страны, плавая моряком на корабле. Был несколько раз ранен, ухитрился лишь чудом не утонуть, пережил жену и единственного сына, сгинувшего в море. А сейчас Радек тихо и спокойно длил своё никому не нужное существование в бедной рыбацкой деревушке, под названием Кри, расположенной на берегу полноводной В`ерес, не вспоминая о прошлом, не задумываясь о будущем.

Выйдя из своей полуразвалившейся хибары, Радек подумывал уже проверить оставленные вчера сети, которые, скорее всего, унесло вчерашним ураганом, будь он неладен. Но передумал, заметив толпу односельчан, которые все, как один вглядывались в тёмную громаду Проклятого Леса. Было похоже, что собралась вся деревня, только вот по какому поводу?

- Чего столпились-то? - ворчливо поинтересовался Радек, ни к кому конкретно не обращаясь. - Чего пялитесь, будто первый раз Лес увидели?

- Там творитси шо-то странное, - откликнулась толстуха М`ана и с готовностью принялась объяснять нежданному собеседнику, что сегодня раным-рано, она вышла из дома, чтобы посмотреть, что изменилось в мире после вчерашнего светопреставления? Может, конец света начался?

- Ну, и как? Начался? - поехидствовал Радек.

- Не-е, не началси! - не заметила иронии туповатая Мана. - Зато из Лесу звук какой-то странный раздаётси. Будто малое дитё плачет. Не иначе, как демонские проделки! Демоны нас в Лес заманивають!

- Ну-ка, помолчите все! - прикрикнул на людей Радек. В деревне его не то чтобы побаивались, но уж точно уважали.

Старый моряк прислушался. "Неужто мерещится? Совсем, старый дурак, спятил!" - подумал Радек про себя. Но нет, действительно! В Лесу, в этом гиблом месте, откуда даже боевые маги через раз возвращаются, плакал ребёнок.

"Может, в самом деле, демоны над нами шутят? - промелькнула подлая мыслишка. - Может, ну его? Зачем поддаваться на искушение?" - Но совесть не давала покоя: а вдруг это действительно ребёнок? Ведь кроме него самого в Лес точно никто не сунется!

- И чего вы стоите? - рявкнул моряк, впрочем, не испытывая никакой уверенности в своих словах, но виду не показал. - Люди, называется! Пошли бы, да и вынесли ребёнка, пока его там какая Лесная тварь не загрызла! Он же здесь, совсем рядом!

- Ты што, Радек, совсем с ума спятил? - изумился кузнец Лург. - Какой же ж там может быть ребёнок? Это Лес над нами шутит!

- Эх вы, трусливые вы люди! - сокрушённо покачал головой Радек.

- Вот ты и иди, коли такой смелый выискался! - разозлилась Мана. - А мы послухаем, как тебя там есть будуть!

- Ну и пойду! - сердито плюнул Радек. И в самом деле решительно направился к Лесу. Односельчане, не ожидавшие, что сумасбродный старик в самом деле выполнит своё обещание, поначалу опешили.

- Радек! - понеслось ему вслед. - Пропадёшь! От тебя косточек не останется!

- Демон с вами! - сердито бормотал Радек. По мере приближения к Лесу, подсознательный, впитанный с молоком матери, страх перед древним Злом, который сидит в каждом из обитателей этого мира, не замедлил проявиться. Но спину сверлили выжидающе глядящие вслед односельчане, и Радеку гордость не позволяла развернуться и уйти. Над ним же потом каждый сопляк издеваться будет. Вот, мол, дядя Радек трусами всех называл, а сам пошёл на попятный. Поэтому Радек, скрипнув зубами, вошёл в тень Леса, даже не замедлив шаг.

Плач ребёнка повторился, и, пройдя несколько десятков шагов, поражённый моряк увидел небольшой белый свёрточек. Новорожденный малыш шевелил ручонками и вертел по сторонам головкой. "Узнаю, что за мамаша своего ребёночка в Лес отнесла, придушу, гадюку!" - мысленно пообещал Радек и подошёл поближе. Совершенно здоровый очаровательный малыш посмотрел на подошедшего к нему человека огромными осмысленными глазами.

Неожиданное, уже забытое чувство нежности и любви наполнило чёрствую душу старого моряка. Вот уже много лет он не испытывал того, что вызвало в нём это маленькое беспомощное существо, которое сейчас протягивало к нему крохотные ручонки.

- Ну и стерва же твоя матушка, - потрясённо прошептал Радек, наклоняясь и беря на руки своё негаданное сокровище. - Как же она могла такого крошечку в Лесу бросить!

Малыш внимательно посмотрел на моряка, словно понимал каждое его слово и улыбнулся.

- Ну, что, крошка? Своих деток у меня нет, зато какого внучка Хозяйка послала! Однако надо нам отсюда убираться поскорее, как бы тебя и твоего дедушку тут и в самом деле не схарчили.

Жители деревушки уже не чаяли увидеть старого моряка живым, а когда заметили у него на руках ребёнка, подняли целую волну возмущения.

- Нечисть из Лесу притащил!

- Вот увидишь, загрызёт тебя ночью!

- И сам сгинешь, и на нас беду накликаешь!

- Верни это, откуда взял!

- Не ровен час, придёт за ним хто из Лесу! Что тогда делать будем?

- Да это вить демон! Демон и есть!

- А ну-ка, замолчали все! - прикрикнул на орущих людей Радек. - Это самый настоящий ребёнок, а никакой не демон. И жить он будет со мной, что бы вы там ни говорили, мне всё равно!

- "Ребё-онок"! - передразнила Мана. - Какой бы ребёнок выжил в Лесу! Демон самый настоящий!

- Ну, демон, так демон, - неожиданно согласился моряк. - Как там демон-то по-эльфийски? Рбmiжn? Вот и ладно, и будет Д`емианом. А если кто хоть заикнётся при нём, что он не мой внук, - пообещал Радек, оглядывая притихших односельчан, - прибью.

Больше спорить с вредным стариком никто не стал, себе дороже. Следующую ночь почти не спали - ждали, что из Леса выберется какая-нибудь тварь, чтобы вернуть похищенное. Но ни этой ночью, ни следующей, ни через месяц из Леса никто не выходил; можно было даже подумать, что жить стало спокойнее, будто Лесные обитатели побаивались нового жителя затерянной деревушки. Верить в то, что найденный Радеком ребёнок действительно демонское отродье, перестали, но, тем не менее, смотрели на него косо, не любили и даже боялись.

Радеку было всё равно, что о его "внучонке" думают соседи. В его жизни появился смысл, он стал кому-то нужен. Мальчик был просто чудо: почти никогда не плакал, не капризничал, не болел. Рос он сильным, здоровым, смышленым, в общем совершенно не похожим на хилых и глуповатых деревенских ребятишек. Да и внешне он выделялся среди конопатых голубоглазых детей нездешними жгуче-черными глазами и темными кудрями. Нерадивую мать, бросившую своего ребёнка на верную гибель, Радек так и не нашёл. В маленькой деревне все друг друга знали, а других городов и деревень не было на десяток лиг вокруг.

Но годы шли, и Радека всё чаще и чаще терзали невесёлые мысли. Демиан, превратившийся в очаровательного семилетнего мальчишку, всё резче выделялся из окружающей его серой неприглядной обстановки. "Кто знает, что на самом деле случилось в ту ночь? - спрашивал себя Радек. - Быть может, его семья ищет своё утраченное дитя, а я самолюбиво прячу его здесь, в этой дыре. Что его здесь ждёт? Одно дело я, мне всё равно, где доживать свой век, а Демиан принадлежит совсем другому миру".

Поэтому, когда по единственной заброшенной дороге, которая соединяла глухую деревню с внешним миром, заклубилась пыль и застучали конские копыта, Радек, единственный изо всей деревни, не удивился. Односельчане выбегали из своих домов, в страхе пропустить такое невиданное событие - в их запредельную глушь приехал всадник! Да ещё какой - на великолепном холёном коне, одно седло на котором стоило побольше, чем деревня со всеми её обитателями; разодетый в шелка и бархат, с пером на шляпе, красивый и вежливый.

- Какими судьбами вас сюда занесло? - принялась допытываться у молодого мужчины Мана, едва тот осадил коня. - Чем вам помочь? Али, ищете чего?

- Ищу, хозяюшка, - улыбнулся всадник. - Ищу одного паренька, который у вас живёт.

- У нас ребятишек много, - нахмурилась Мана, - уж не знаю, какого вы в виду имеете. Зачем же вам наши детки понадобились?

- Я из Теллариона, слышали про такой, надеюсь? - спокойно пояснил приезжий. Селяне испуганно замолчали. - Про то, откуда мы узнали про ребёнка, я рассказывать не буду, но в Телларионе известно, что в вашем поселении появился очень сильный маг. А я тем и занимаюсь, что этих будущих магов нахожу и доставляю в Школу. Вопросы будут? - вопросов ни у кого не нашлось. - Так где мальчик?

- Здесь все дети, - нехотя произнесла Мана. - Вы уж сами разбирайтесь, хто вам нужен.

Волшебник цепким взглядом обвел лица перепуганных детей, жавшихся к родителям.

- Вы что же меня, за нос водите? - разозлился колдун. - В этих детях нет ни капли настоящего Дара*! Куда вы спрятали мальчишку?

*Дар - особая сущность, находящаяся внутри любого волшебника, отличающая его от простых людей, не отмеченных Даром. Именно по его наличию незнакомые между собой маги могут узнать друг друга. Дар не одинаков у всех, он отличается по силе, категории, сущности обладающего им колдуна. Дар может непредсказуемо исчезнуть и появиться, стать сильней и, наоборот, ослабнуть по различным причинам.

- Никто никого не прячет, - вмешался до сих пор угрюмо молчавший Радек. Запираться дальше было бессмысленно. - Демиан, внучек, иди-ка сюда! - крикнул он в сторону своего ветхого домишки.

Демиан не заставил себя долго ждать. При взгляде на подходящего мальчика у Радека сжалось сердце в предчувствии долгой разлуки. "Увижу ли я тебя ещё?" - горько подумал старик.

- Да, дедушка? - спросил Демиан, мельком взглянув на приезжего. Похоже, что он всё понял.

- Довольны? - неласково обратился Радек к волшебнику. Тот смущённо помолчал, потом неловко поинтересовался: - Это ваш внук?

- Мой, чей же ещё! - огрызнулся старик, инстинктивно схватив мальчика за плечи, словно боялся, что его сейчас отнимут, но почти сразу опомнился и опустил руки.

- На сколько вы меня забираете? - повернулся Демиан к приезжему.

- На десять лет, - тихо ответил всадник, ожидая неизменно следующую за этими словами истерику. Но этот высокий черноглазый мальчик, меньше всего похожий на внука нищего рыбака, не заплакал, не убежал, не принялся уговаривать оставить его дома, как то обычно бывает, а только кивнул и обнял деда. Поднял голову и серьёзно, совсем по-взрослому пообещал:

- Я вернусь. Ты меня дождись, дедушка.

- Дождусь, куда ж я денусь, - сквозь слёзы улыбнулся Радек. - Ну, иди, дорогой. Слушайся своих учителей и всегда поступай по совести, чтобы потом не было стыдно ни тебе, ни мне…

- Верхом-то умеешь? - неловко спросил волшебник.

- Умею, - кивнул паренёк и, действительно, довольно сноровисто забрался в седло позади всадника. Ещё раз посмотрел на деда.

- Держись крепче, - на всякий случай попросил волшебник, хотя мальчик и не нуждался в предупреждении.

Демиан, уезжая на долгих десять лет в далёкий таинственный Телларион, больше не оглянулся на глухую деревушку, в которой провёл своё недолгое детство. Теперь у него начиналась другая, самостоятельная жизнь, и он не мог знать, будет ли она лучше прежней.

А одинокий старик ещё долго стоял, глядя на пустынную дорогу…

Глава вторая. Вечный город

Мы живём, точно в сне неразгаданном,

На одной из удобных планет…

Много есть, чего вовсе не надо нам,

А того, что нам хочется, нет. (И. Северянин)

Красота - законченное выражение Добра.

(Р. Тагор)

Наивность - доверчивость неискушенного

сердца. (П. Буаст)

- А куда мы идём? - невинно полюбопытствовала Марина, уже не опасаясь вызвать возмущение со стороны своих попутчиков.

- Скоро увидишь, - загадочно улыбнулся мастер Коган, посматривая на своих учеников. А с теми действительно творилось нечто странное - Трей заметно нервничал, того и гляди срывался забежать вперёд, на лице у него было написано волнение. Даже вечно невозмутимый Демиан вёл себя не так холодно, как обычно, словно он заразился нетерпением своего друга. А Марине не оставалось ничего другого, кроме как гадать, что же такое особенное должно произойти.

Тем временем лес начал редеть, всё чаще попадались прогалины в тесном строе деревьев. Лучи солнца, обычного земного солнца, пробивались сквозь ветви и листья. Марина поняла, насколько ей уже надоел этот мрачный неприветливый мир, как хочется к людям, к жизни, как ей здесь душно и тесно. Она нетерпеливо всматривалась вперёд, чтобы не пропустить того момента, когда они пройдут границу между двумя Мирами: Миром людей и Миром нелюдей. Но, как обычно бывает, когда долго и напряженно чего-то ждешь, всё-таки не сумела чётко выделить эту секунду…

Лес кончился неожиданно, на Марину и её спутников обрушился Мир Света и Добра. Воздух зазвенел от пения птиц, стрекотания кузнечиков, шелеста травы - простых земных звуков. Он был полон ароматом цветов, утренней свежести, прогрет солнцем. Впереди, сколько хватало глаз, расстилалась зелёная цветущая равнина.

Марина стояла, утопая по пояс в высокой душистой траве, и восторженно улыбалась, сама не зная чему, глядя на этот светлый солнечный мир широко распахнутыми глазами. Демиан отшвырнул в сторону сумку и исполнил несколько таких невероятных сальто-мортале, что у девушки перехватило дыхание. Трей подхватил Марину на руки и закружил в воздухе. В конце концов, оба с громким хохотом рухнули в траву. Рядом стоял мастер Коган и тоже широко улыбался, будто даже значительно помолодел за это время.

- Ох, какое счастье! - прошептал Трей, запрокинув голову и глядя на неторопливый бег пушистых облачков. - Два месяца в этом проклятом Лесу…

- Сколько-сколько?! - подскочила Марина.

- Что поделаешь, - вздохнул парень и тут же хитро прищурился: - Но в этом есть один положительный момент.

- Это какой же, интересно? - искренне удивилась девушка.

- Как это - "какой"? А если бы нас там не оказалось? Что бы с тобой было?

- Ой, не надо, Трей, - поёжилась Марина. - Как-то не хочется про этот ужас вспоминать.

- Ладно, ладно…

- И всё-таки, куда мы идём?

- Уже почти пришли, - поправил девушку мастер Коган. - Вот пройдём по этому полю минут двадцать, и сама всё увидишь. Ну, чего разлеглись? - весело прикрикнул он на растянувшихся в траве Трея и Демиана. - Мне, что же, на себе вас тащить?

- Было бы неплохо, - охотно согласился с шутливым предложением Демиан, задорно улыбаясь. Марина неожиданно ощутила к этому загадочному парню глубокую благодарность. За те сутки, что она здесь провела, Демиан уже дважды спасал ей жизнь, а это наводило на определённые размышления…

Всю дорогу через поле Марина и дурашливый Трей носились наперегонки, прятались в траве; девушка рвала цветы и плела из них венки, но вдруг остановилась, как вкопанная, затаив дыхание.

В расстилающейся прямо под их ногами изумрудно-зелёной долине раскинулся во всей своей невероятной, неземной красоте огромный белый город. Он поражал совершенством форм, идеальными, чётко выверенными пропорциями, заставляя восторженного наблюдателя сомневаться в том, что это чудо действительно является делом рук человеческих. Вздымались вверх стройные белые башни, изящные шпили будто замерли на миг, чтобы набраться сил и пронзить небесный свод в последнем рывке. В насыщенно-синей вышине полоскались на ветру яркие разноцветные флаги. А сам сказочный город сиял на солнце, ослепляя своей безупречной белизной, сверкал, как драгоценный, многогранный бриллиант, переливался в чистом прозрачном воздухе всеми цветами радуги.

- Так все себя ведут, когда видят Телларион впервые, - тихо сказал Трей, и его тёплая ладонь легла Марине на плечо. Девушка тихо вздохнула - к горлу почему-то подступили непрошенные слёзы. Счастья, наверное… Неизвестно сколько бы она могла так простоять, любуясь на такое диво, по сравнению с которым меркли все чудеса её мира.

- Вот и он, Телларион, Вечный Город, Столица Магии, Оплот этого Мира, - торжественно произнёс мастер Коган и пытливо посмотрел в заблестевшие глаза Марины: - Ну, и как он тебе?

- Нет слов, - тихо откликнулась девушка. - Стоило натерпеться страху в лесу, чтобы хоть раз, хоть издалека увидеть такое…

- Зачем же издалека, - усмехнулся волшебник. - Мы туда и идём.

- В Телларион?! - ахнула Марина.

- Именно, - кивнул головой Коган, с улыбкой наблюдая за неподдельным восторгом на лице девушки, вызванном его словами. - Ну, что, вперёд?

- Да!

- А внутри там также красиво? - допытывалась Марина у Трея.

- Конечно, красиво! Сама убедишься.

- А ты там часто бываешь?

- Спрашиваешь! Я там живу, вот уже восемнадцать лет как.

- Ой, ну да, конечно… Слушай, как я тебе завидую!

- Ну, не знаю, не знаю… Может, ещё сама здесь останешься, если не сможешь вернуться домой.

- Да, действительно…

Было нечто такое странное, что заставило Марину глубоко призадуматься. Белый город не окружал полный воды и хищных тварей ров, его не опоясывали высокие каменные стены - неотъемлемый атрибут любого средневекового замка; даже никакой охраны не было видно ни вдоль широкой мощёной дороги, прямой стрелой устремлённой в Телларион, ни в гостеприимно распахнутых воротах. Девушка не замедлила поделиться своими сомнениями со спутниками.

- А зачем это нужно? - удивился Трей. - В Телларионе почти шестьдесят процентов населения - маги. Да и сам город уже настолько пропитался волшебством, что и сам может за себя постоять.

Небольшая группа беспрепятственно прошла через раскрытые ворота и влилась в разношёрстную толпу горожан и приезжих.

Марина едва успевала поворачивать голову. И кого здесь только не было! Почтенные седовласые старики в длинных синих одеяниях, расшитых серебром, опираясь на узорные посохи, степенно шли куда-то по своим магическим делам, попутно строго отчитывая сопровождающих их мальчишек-подростков ("Ученики, наверное!" - догадалась девушка); мелькали стайки изящных невысоких девушек в лёгких разноцветных платьицах, причём за плечами у этих сказочных созданий трепетали полупрозрачные светящиеся крылышки; прямо по мостовой проехал сурового вида мужчина на коне, но не успела Марина подивиться наглости этого местного байкера, как заметила, что, на самом деле, мужской торс вырастает прямо из тела коня. Оживлённо беседовали на каком-то рявкающем и рычащем наречии низкорослые коренастые существа, напоминающие Марине неандертальцев из учебника биологии корявыми чертами лица и несуразным сложением. Засмотревшаяся на всё это разнообразие девушка неожиданно налетела на кого-то в толпе и застыла, изумлённо уставившись на сбитого ею с ног маленького бородатого человечка. Карлик поднялся с мостовой, отряхнулся и неприязненно посмотрел на нарушительницу порядка, которая всё так же бесцеремонно его разглядывала.

- Ну, чего пялишься? - грубо осведомился потерпевший, угрожающе надвигаясь на девушку. - Гномов никогда не видала? Смотреть надо, куда прёшь, дылда высоченная!

Не успела Марина придумать, что ответить на это заявление, как откуда-то из густой толпы как раз вовремя вынырнул Трей и цепко ухватил спутницу за рукав, чтобы она вновь ненароком не потерялась.

- Опять грубишь, Торн? - осведомился парень, обращаясь непосредственно к карлику. - Да для вас, гномов, любой, кто выше одного ярда*, уже неисправимый урод. А Марина - весьма привлекательная девушка, и нечего её оскорблять всякими словами. Ну-ка, извиняйся, пока я на тебя не рассердился.

*Ярд - мера длины, приблизительно равная 0.9 метра.

- Извините, что я вас сшибла, - поспешно извинилась Марина.

- Да я не тебе, Марина, - засмеялся Трей, - а вот этому вот невоздержанному на свой острый язычок субъекту. Ну, кому сказал!

- Извините, - неохотно выжал из себя гном, но даже галантно поклонился при этом.

- Вот так-то лучше, - удовлетворённо кивнул Трей. - Ну, ладно, будь здоров. И Даргу привет! - проорал он вдогонку гному, который торопливо убирался восвояси, подальше от наглого колдуна и его невесть откуда взявшейся подружки.

- Ты что же, с ним знаком? - поразилась Марина. - Не перестаю узнавать о вас что-то новое и интересное!

- Знаком, знаком. И с ним, и со многими из его гномьей братии. А насчёт нового и интересного… Ты ещё многое увидишь, так что не удивляйся. Кстати, у Дема с этими ошибками природы отличные отношения.

- Да ты что! - поразилась девушка, безуспешно пытаясь представить Демиана в толпе улыбающихся гномов, которые на золотых блюдах преподносят ему всевозможные драгоценности.

- Да была одна история… Дем сына ихнего главного спас. А гномы - на редкость дружный и семейственный народец, друг за дружку горой, не то, что люди… - От внимания Марины не укрылось то, как скривился при этих словах парень, будто съел нечто ужасно кислое; но развивать неприятную для себя тему не стал. - Вот Дем и ходит теперь у них в героях. И ещё, Марина, не теряйся так, а то заблудишься, не ровен час. Мы всегда успеем по Городу находиться - насмотришься, надоест ещё.

- Не верю! Здесь так классно!

- Чего? - не понял земного словечка Трей.

- Ну, как тебе объяснить… Красиво, замечательно.

- А-а… - протянул молодой человек и взял Марину под руку, чтобы бегущий поток не унёс её в сторону. - А вот и наши.

Впереди, действительно, мелькали коричневая куртка мастера Когана и чёрный плащ Демиана. Марининых спутников часто узнавали, со всех сторон неслись слова приветствия.

Внимание Марины привлекли интересные существа, напоминающие шкодливых подростков, ловко лавирующие в плотной толпе. Все они, как один, юные, гибкие и невысокие, со светлыми лёгкими волосами, чуть заострёнными чертами лица и вытянутыми, треугольной формы ушками. Ойкнув, девушка дёрнула Трея за рукав.

- Что? - обернулся парень.

- Трей, это что, - эльфы?

- Ну, ты скажешь, Марина! "Эльфы", как же! - рассмеялся Трей. - Это никакие не эльфы, а л`урни.

- А кто это?

- Пройдохи те ещё. Мой тебе совет, будь повнимательнее - свистнут что-нибудь, и не заметишь.

- Да у меня и красть-то нечего, - пожала плечами девушка.

- Ничего, они найдут, - уверенно пообещал Трей и улыбнулся. - Ага, попалась, маленькая пакость!

- Что там? - полюбопытствовала Марина и поднялась на цыпочки, пытаясь увидеть то, что заметил её высокий спутник.

- Пойдём! - парень уверенно продирался вперёд, расталкивая толпу, будто ледокол, а Марина поспешила за ним следом, пользуясь образовавшимся свободным пространством.

- К`ими, по-моему, я тебя предупреждал, - ровным менторским тоном вещал Демиан юркому светленькому подростку, одному из тех, кого Трей только что назвал лурни. Паренёк пыхтел и извивался, пытаясь высвободить руку, за которую его держал молодой волшебник, но не тут-то было - с таким же успехом он мог избавиться от кандалов.

- Вот ведь малолетний поганец! - восхитился Трей, подходя вместе с Мариной вплотную к арене действий. - Никак не уймётся.

- Я не малолетний! - огрызнулся пацанёнок. - Мне почти двенадцать.

- Да, солидный возраст, - не прекращал ехидствовать молодой человек.

- Ну что ты его обижаешь! - не выдержала добросердечная Марина. - Что он такого натворил?

- Вообще-то ничего, - усмехнулся мастер Коган, - но явно решил что-то спереть. Не понимаю, Дем, как ты это замечаешь?! Эти шустрые бестии уже столько ценных амулетов и оружия у меня увели - вспоминать страшно!

- Не знаю, - пожал плечами парень. - Само как-то получается.

- И что вы с ним сделаете? - испугалась за мальчишку Марина. - Он же ничего не украл.

- А что с ним сделаешь? - вздохнул Демиан. - Не убьём же мы его. Воровать он всё равно не перестанет - лурни просто так устроены, ничего с собой поделать не могут, да и не хотят ничего делать.

- Демиан, я больше не буду… - дрожащим детским голоском пролепетал Кими, поднимая на молодого человека огромные, полные слёз небесно-голубые глазища.

- Кими, хотя бы не ври, - поморщился Демиан, на которого этот отлично разыгранный спектакль не оказал ровным счётом никакого воздействия. - Утри свои фальшивые слёзы и убирайся с глаз моих долой, пока я не передумал. А если ещё хоть раз залезешь мне или кому-нибудь из моих знакомых в карман, поймаю и сделаю твои уши длиннее на несколько дюймов - Слово мага.

Кими, оказавшись на свободе, вместо того, чтобы убежать без оглядки, пока Демиан действительно не передумал и не претворил в жизнь свою угрозу, сунул Марине в руку какую-то небольшую металлическую вещицу, отвесил ей дурашливый поклон, сверкая совершенно сухими наглыми глазёнками ("Вот притворщик!"). Затем по-птичьи склонил набок вихрастую голову, лукаво прищурился на Трея и невозмутимо выдал:

- А она красивая!

- А по шее? - ласковым голосом предложил Трей, лучезарно улыбаясь.

Негодный мальчишка с громким хохотом порхнул в сторону и мигом затерялся в толпе.

- Ох уж мне этот Кими! - покачал головой мастер Коган. - Просто чудо какое-то!

- Да, чудо, - хмыкнул Трей. - Ты ему понравилась, Марина.

- Я это заметила, - рассеянно кивнула Марина, разглядывая подарок парнишки - переливающийся холодным серебряным цветом изящный браслет.

- Дорогая вещь, - оценил мастер Коган, посмотрев на браслет поверх плеча девушки.

- Вот ведь маленький бандит, - вздохнул Трей. - Увёл вещичку у какой-нибудь знатной раззявы.

- Но браслет же надо вернуть! - воскликнула патологически честная Марина. - Хозяйка, наверное, уже с ног сбилась в поисках пропажи.

- Благородный поступок, но глупый, - рассудительно заявил Трей. - Вряд ли ты найдёшь эту женщину в Телларионе, с таким же успехом можно искать гнома в Железных горах. А может, этот негодник украл безделушку не сегодня, а уже с седмицу назад. И даже если случится такое чудо, и ты найдёшь эту ворону, то получится, что ты и есть воровка, доказывай потом обратное. Так что не забивай себе голову всякой ерундой и носи на здоровье.

- Постойте-ка, - неожиданно вступил в разговор Демиан. - Марина, вы разрешите посмотреть?

- Да, конечно, - растерялась от такой странной просьбы девушка, но протянула волшебнику краденую драгоценность.

Демиан внимательно посмотрел на украшение, нахмурившись, будто пытался что-то вспомнить. Потом, вздохнув, вернул обратно.

- Я где-то видел этот браслет, но вот где - совсем не помню. Странно…

- Да брось, - махнул рукой Трей. - Где ты мог его видеть.

- Не знаю. Но в нём есть что-то. Муть какая-то колдовская.

- Не может быть, - уверенно опроверг это предположение мастер Коган. - Никакой магии. Мы должны были бы это почувствовать.

Неизвестно откуда в душу ворвались чужие мысли, чужие чувства, чужое горе…

…Драгоценный браслет соскользнул с тонкого запястья, весело сверкнул в воздухе и серебряной рыбкой нырнул в прозрачную воду…

Демиан промолчал. Отчего-то ему было не по себе.

***

…Печальная девушка, облокотившись о резные перила моста, молча смотрела вниз, на неторопливо несущую свои чистые воды Ил`екту. Изумрудно-зелёные глаза, ещё совсем недавно такие яркие, искрящиеся счастьем и любовью, утратили свой огонь; плечи безвольно поникли под тяжестью всех невзгод, что обрушились на неё. Её спутник, молодой человек в чёрном плаще боевого мага, смотрел на неё глазами, полными боли и вины. Он бы всё отдал, лишь бы повернуть время вспять, исправить то, что он натворил, исчезнуть из её жизни, не оставив в ней ни следа, ни воспоминания о себе, ни слова… Как он мог так самонадеянно поступить, назло всем, наперекор Судьбе, в нарушение всех Законов?… Думал, что это всё ерунда, что ему всё позволено… Но нет, не всё. И теперь он дорого платит за свою самоуверенность, непомерную гордыню, за свою глупость, наконец… Да ладно бы сам отвечал за свои поступки, но она-то в чём виновата? В том, что он сбил её с верного пути, в том, что поломал ей судьбу? Но Судьба не прощает отступников, нарушившие Законы несут жестокое наказание…

Драгоценный браслет соскользнул с тонкого запястья, весело сверкнул в воздухе и серебряной рыбкой нырнул в прозрачную воду. Девушка тихонько вздрогнула, рассеянно глядя вслед драгоценности.

- Хочешь, я его достану? - спросил молодой человек, сам не осознавая чётко, зачем это говорит. Разве есть смысл искать ненужную безделушку, когда рушится жизнь? - Мне это будет несложно.

- Нет, - качнула головой девушка. - Он того не стоит, - помолчала и добавила чуть слышно. - Мне подарил его отец.

- Понятно, - кивнул волшебник, сжав зубы. "Отец, значит…"

Телларион был словно укрыт плотным тёмно-серым одеялом, дул пронизывающий ветер, редкие лучи солнца еле-еле пробивались сквозь завесу туч. И на душе было так же серо и безнадёжно… Они знали, чувствовали, что светлых ясных дней больше не будет…

***

Толпа, запрудившая все окраинные оживленные улицы города, стала быстро редеть, прохожие почти не попадались на пути небольшой группы из четырёх человек. Марина и ее спутники уходили все дальше и дальше в глубь Теллариона. Припомнив вид города с холма, девушка поняла, что они двигаются прямо по направлению к самой высокой центральной башне. Знать бы, что там находится…

Миниатюрные уютные домики, вытесанные из белого камня, уступили свое место высоким зданиям, выполненным все из того же материала, но с гораздо большим размахам. Исчезли шумные трактиры и гостиницы, оживленные рынки, из которых за несколько кварталов доносились голоса крикливых торговок и возмущенные вопли покупателей, хватившихся кошельков, которые, без сомнения, уже оприходовал какой-нибудь особо шустрый лурни. Зато появились тенистые парки, от которых веяло благодатной прохладой, долетал аромат цветов, фигурные скамейки приглашали утомленного путника в сень раскидистых деревьев, мелодично журчали изящные фонтаны, высились ажурные заборы.

Широкая, мощеная белым булыжником дорога резко оборвалась, уткнувшись в тяжелые металлические створки высоких ворот. Запертых ворот. Марина остановилась, ожидая, что ее спутники постучат, и им откроют. Но, вместо этого, после недолгой паузы, ворота распахнулись сами по себе, будто узнали людей. После оклика Трея девушка встрепенулась и пошла вслед за своими новыми друзьями, решив про себя больше ничему никогда не удивляться. Едва она сделала несколько шагов вперед, неподъемные створки неожиданно плавно и бесшумно сомкнулись за ее спиной.

Все четверо оказались на просторной площади. По причудливой паутине узких дорожек торопливо сновали туда-сюда какие-то люди. Некоторые были одеты в такие же черные плащи с глухими капюшонами, как у Демиана и Трея, с длинными мечами в перевязях; другие - почтенного вида старики в синих мантиях, степенно шли куда-то по своим делам, сжимая под мышкой кипы пергамента или толстенные книги. Были здесь и деловитые женщины с корзинками и подносами в руках; носились мальчишки, совсем еще дети, попадались и ребята постарше, о чем-то негромко и оживленно переговаривающиеся друг с другом. А в самом центре площади возвышался, подпирая своей вершиной небесный купол, ослепительно белый, в лучах заходящего в зенит солнца, сказочный дворец.

- Это здесь вы учились?

- Именно, - кивнул Трей. - Сейчас мастер Коган и Демиан пойдут к Старшим*, а мы с тобой, тем временем, навестим одного волшебника. Он дальше всех остальных продвинулся в изучении Мироздания и Прорывов**, в частности. Сам-то я в этом мало что понимаю, наука эта доступна ограниченному кругу, да и наукой-то ее, по сути, назвать еще нельзя. Так, неизвестная область познания. Это мой старый учитель***, и я спрошу у него, может ли он переместить тебя обратно в твою Реальность****. Правда, он несколько со странностями… Так что ты не удивляйся.

*Старшие - особая прослойка в структуре магического общества, маги, находящиеся на почетном привилегированном положении, приближены к Магистру. Волшебники входят в их число за особые заслуги.

**Прорывы - дыры в ткани Мироздания. Мало изучены. Предположительно, Прорывы могут служить своеобразными неконтролируемыми пространственно-временными порталами. Крайне непредсказуемы.

***'…мой старый учитель' - в данном случае вовсе не означает 'мастер' или 'наставник', то есть человек, несистематически обучающий молодого волшебника и не несущий за него особую ответственность.

****Реальность - параллельное измерение, в другом толковании - иной самобытный мир.

Марина подумала, что после всего того, что она успела здесь повидать, ее вряд ли поразит какой-то придурковатый старичок. По крайней мере, ему придется здорово постараться. В это время девушка уже шла за Треем по длинным гулким коридорам, мастер Коган и Демиан уже давно свернули куда-то в сторону и скрылись из виду.

Трей притормозил около дубовой двери, обитой железными скобами, и уверенно постучал, причем так громко, что Марина буквально подпрыгнула на месте. Результата не последовало, комната продолжала упорно хранить тишину, хотя создавалось четкое впечатление, что в ее недрах явно кто-то обитает. Трей выругался себе под нос и обозвал кого-то старым глухим козлом, тем самым вызвав у девушки невольную улыбку, затем принялся колошматить в дверь так, что чуть не снес несчастный предмет мебели с петель. Комната ответила презрительным молчанием, но, когда молодой волшебник уже было собрался вдарить по многострадальной двери пинком, раздалось шарканье ног, и чей-то недовольный голос басом прогремел:

- Какого непроходимого идиота демоны принесли посреди ночи? Вот я покажу… Сейчас у меня кто-то получит…

- Мастер Гр`айлин, здесь девушка! - поспешно вставил Трей, оборвав гневную тираду неизвестного мастера Грайлина на полуслове, послужив тем самым причиной волне хохота, донесшегося откуда-то из-за угла. Трей недвусмысленно показал кулак, и стайка мальчишек, не переставая строить всевозможные домыслы относительно того, что старый волшебник собирался показать молодому человеку, унеслась прочь.

Прошло не менее трех минут напряженной борьбы с засовами, прежде чем дверь распахнулась, и в проеме возникла, заполнив собой все свободное пространство, необъятных габаритов фигура, со всклокоченной седой бородой, завернутая не то в нестиранную и неглаженную с самого дня пошива бесформенную мантию в легкомысленный цветочек, не то просто в заляпанный чем-то красным и явственно попахивающий спиртным домашний халат.

- Какого нарлага… - начал заново помятый субъект, безуспешно тщась собрать в кучку заплывшие глазки и сфокусировать затуманенный взор на собеседнике.

- Это Трей, - невозмутимо представился парень, полностью проигнорировав слова своего бывшего учителя (видимо, давно уже привык к подобным вывертам и воспринимал сие, как должное). - Ваш ученик, если вы конечно хоть что-нибудь сейчас помните. - Бесцеремонно отпихнул невменяемого ученого мужа с дороги и вошел в просторный зал, заставленный бесконечными, полных книг стеллажами, вершинами упирающихся куда-то под потолок, хотя точно сказать было нельзя, так как потолка видно не было, да и вся обстановка помещения терялась во мраке, по той простой причине, что тяжелые портьеры на окнах были наглухо задернуты. В воздухе витал застоявшийся запах алкоголя. - М-да, все ясно… Кстати, мастер Грайлин, да будет вам известно, что во всем Телларионе три часа дня, уж не знаю, как лично у вас, - парень распахнул занавеси, и в комнату ворвались потоки солнечного света, предоставив возможность любоваться царящим вокруг "великолепием".

- Да неужто? - сокрушенно покачал головой мастер Грайлин, смахивая с длинного дубового стола бутылки и тарелки с недоеденной закуской прямо на пол. - А я-то думаю, что за нахал ко мне ломится…

Марина, предоставленная самой себе, пока учитель и ученик обмениваются ничего не значащими репликами, тем временем принялась от нечего делать рассматривать убранство зала. Помимо заваленных едой и беспорядочно разбросанными листами столов, ничего примечательного здесь не было. Но тут взгляд девушки скользнул по стене, и внимание ее приковала к себе висящая там огромная карта.

На пожелтевшем от времени полотне черной краской были выведены, явно умелой и уверенной рукой, страны и города, реки и озера, равнины и океаны. Вот полукругом протянулись с севера на юг Железные горы, вотчина трудолюбивых гномов. Всю правую часть материка, вплоть до побережья Океана Приливов занимали земли людей - карта пестрит обозначениями крупных торговых городов и замков - столиц многочисленных герцогств. Юркой змейкой прочертила карту с северо-запада на юго-восток великая река Илекта, впадающая в Океан Приливов; более южный курс избрала ее достойная сестра - могучая Верес. На самой западной границе мира людей гордо замер надежной преградой город колдунов - Телларион. Черным, несмываемым пятном лег на карту лес Антариес - древнее проклятие этого мира. Лес словно делил земли людей и их соседей - гномов, эльфов, чья исконная территория находилась южнее Келнорских болот, а на северо-западе…

- Авалл`ары… - медленно произнесла девушка. Этого слова она никогда раньше не слышала - это точно. Иначе бы обязательно запомнила и спросила своих спутников о значении этого названия. Голос Марины заставил мастера Грайлина и Трея прервать свой разговор и обернуться.

- А, так юная леди заинтересовалась Картой Земель! - пробасил старый волшебник. - Занимательная вещь, весьма занимательная. И очень древняя.

- А зачем… - начала было Марина, но не озвучила до конца своего вопроса, потому что на карте вдруг вспыхнула сама собой маленькая кроваво-красная точка, будто капля крови брызнула на желтовато-серую поверхность.

- Еще один маг родился. - Мастер Грайлин подошел поближе к карте и пригляделся. - Неподалеку от К`аста-Ал`егры. Очень, очень кстати… - Посмотрел на девушку уже совершенно осмысленным и трезвым взглядом и глухо произнес: - Магов становится все меньше и меньше, а уж способных, таких, что смогут принять на себя груз ответственности и не сложить голову в первом же бою, и вовсе - пальцев на одной руке достаточно, чтобы пересчитать…

Девушка неловко замолчала - видимо, дела действительно плохи, раз в голосе старого волшебника прозвучала такая неподдельная боль. Но тот уже добродушно улыбнулся.

- Не обращайте внимания на старика, юная леди. Задавайте свои вопросы.

Марина поняла, что у нее на лице написано любопытство, не нужно и к магии прибегать. Густо покраснела, но все-таки робко поинтересовалась:

- А каким образом вы узнаете, сильный маг или нет?

- Ну, это просто, - усмехнулся Грайлин. - Чем ярче светится огонек, тем сильнее у мага Дар. Помню, какой пожар бушевал на карте двадцать четыре года назад, когда Демиан родился, дружок вон его вот, - волшебник кивнул на Трея.

- Мы знакомы с Демианом, - натянуто улыбнулась девушка. А в душу уже заглядывали нечеловечески прекрасные глаза, манили, очаровывали, увлекали в свою глубину…

- Ну что ж, так зачем пожаловали? - это мастер Грайлин обращался уже непосредственно к Трею. - Неужели пришла в голову бредовая идея навестить старого учителя? Проверить, как он здесь, не отошел ли уже к праотцам?…

- Пить надо меньше, - без тени сожаления хмыкнул "благодарный" и "заботливый" ученик, распахивая окно, чтобы хоть немного проветрить помещение от винных паров. - И нечего тут на здоровье жаловаться, уж чего-чего, так этого добра у вас хоть отбавляй.

- Вот ведь, молодежь! - сокрушенно покачал головой Грайлин. - Наша "надежда и опора"! А ведь помню его еще вот такусеньким… - тут волшебник "щедро" отмерил рукой от пола примерно полтора фута, заставив Марину глубоко усомниться в достоверности его слов. - Вот этими вот руками выпестовал, уму-разуму его, дурака, научил…

- Я пришел, потому что нужна ваша помощь и ваш совет, - решительно прервал горестный монолог старого учителя Трей. - Правда, что-то я сомневаюсь насчет последнего.

- Вот так всегда! Приходят, только когда ты им понадобишься. А чтобы просто так - нет, куда там…

- Мастер Грайлин! - вышел из себя Трей.

- Ладно, нарлаг с тобой! - плюнул тот. - Чего тебе от меня надо?

Выслушав историю злоключений Марины в кратком изложении Трея, мастер Грайлин только покачал головой.

- Дела-а… Вам несказанно повезло, милочка, что произошло чудо, и в Антариесе оказались эти трое в непосредственной близости от вас. Иначе… Страшно даже представить.

- Да, страшно, - нетерпеливо кивнула Марина. - Вы можете перенести меня домой?

- Увы, моя дорогая, - развел руками мастер Грайлин, - и еще раз, увы.

- Но ведь вы же волшебник! - воскликнула девушка. - Вы же умеете колдовать!

- И что с того? Возможности магии ограничены, вы меня переоцениваете. Уж не знаю даже, чего наговорил вам мой бывший ученик, но мои познания в этой области весьма скудны, и это факт. Единственное, чем я могу гордиться, так это тем, что мои коллеги знают еще меньше.

- Так вы не сможете?… - прошептала, поникнув, Марина.

- Видите ли, красавица, в нашем мире происходят такие серьезные изменения, каких не было уже тысячи лет. Равновесие между Светом и Тьмой исчезло, Зло обрело невиданную силу. Ткань Мироздания рушится, образуются так называемые Прорывы. В один из них вас и затянуло.

- А нельзя ли… - начала Марина, но Грайлин оборвал ее на полуслове, безжалостно отвергнув ее смелое предположение.

- Попасть в Прорыв по собственному желанию возможно только теоретически, на практике же - сами понимаете. Никак нельзя предугадать, где прорвется Мироздание, это происходит абсолютно неконтролируемым образом, и повлиять на него, изменить в свою пользу никому не под силу. И даже если на секунду позволить себе пофантазировать и представить, что произошло поистине невероятное, и вы оказались рядом с Прорывом… Это очень опасно, дорогуша! Никто не возьмется сказать, что с вами станется. Быть может, вы погибнете при этом. Да и кто сказал, что вы впоследствии окажетесь именно в своем родном мире, а не в каком-нибудь другом, гораздо менее гостеприимном, чем наш? Ведь миров бесконечное множество! И ваша Земля - лишь крошечная песчинка, не более…

- Я все поняла, - прошептала девушка. - Выходит, надежды никакой…

- Нет, ну почему же, - виновато развел руками мастер Грайлин. - Надежда есть всегда! Быть может, вы повстречаете такого сильного мага, который смог бы раздвинуть Заслоны и перенести вас в ваш мир…

- Значит, надежды действительно никакой, - криво улыбнулась Марина. - Спасибо за помощь.

- Да какая уж тут помощь, - пробормотал старый волшебник. Тронул Трея за плечо и тихонько шепнул: - Береги ее.

- Не сомневайтесь, - кивнул Трей и вышел вслед за Мариной из комнаты.

- Неспроста она здесь появилась, - задумчиво пробормотал мастер Грайлин, едва затихли шаги Трея. - Ох, неспроста…

***

- Мы не можем этого отрицать, ваше величество! - привлекательный молодой человек, не находя себе места, мерил шагами изящно обставленный кабинет. - Ситуация становится критической! Необходимо принимать какие-то меры!

- Возьмите себя в руки, Р`ейнгальд, - холодно произнесла сидящая в высоком резном кресле женщина. Она была очень красива, но красива какой-то отталкивающей, надменной красотой. Точеные черты ее лица будто застыли на долгие века, их не освещала улыбка, не оживлял интерес, даже гнева на нем никто никогда не видел. Было только одно холодное спокойствие.

- На что же вы надеетесь, королева? - тихим, но твердым голосом поинтересовался сидящий напротив аристократичного вида мужчина. Он выглядел молодо, но его ярко-зеленые глаза, спокойные и проницательные, говорили об обратном. В этих глазах светилась мудрость существа, прожившего очень долгую и богатую событиями жизнь, человека, который находил и терял, многое испытал и научился понимать то, что было недоступно простым людям.

- Так вы согласны с моим сыном, лорд В`естор? - королева склонила голову на руку и внимательно посмотрела на говорящего.

- Боюсь, что принц прав, леди Акс`ара, - кивнул Вестор. - Как это ни прискорбно, но предсказания начинают сбываться.

- Там были и ваши предсказания, - заметила королева.

- Увы, - пожал плечами мужчина. - Я говорю только то, что вижу. Я бы многое отдал, лишь бы мои предсказания были ошибочны. Но пока все указывает на то, что я был прав.

Королева в задумчивости молчала.

- Я знаю, о чем вы думаете, ваше величество, - тихо произнес Вестор.

- Не сомневаюсь, - губы Аксары тронула бледная улыбка. - Но вот чувствуете ли вы то, что чувствую я?

- Мне этого не дано, и я не могу понять вашу боль до конца, - мягко проговорил Вестор. - Эта ужасная война… Мы потеряли многих, очень многих. Не ошибусь, если скажу, что каждый из нас потерял в ее огне отца или брата, мать, сестру, жену… Но то, что надвигается на нас…

- Вот именно, Вестор! - вскричала королева, и ее тонкие пальцы судорожно вцепились в подлокотники кресла. - Вот именно!Каждый из нас! Эта война длится тысячелетиями! И никак не закончится! Почему?

- Потому, что хоть кто-то из нас должен понять и принять ту простую истину, что силы наши равны! Мы не уступаем друг другу ни в силе, ни в магии, ни в стратегии…

- Так значит, нам не уступают… они?! - Рейнгальд сказал это слово, будто выплюнул. - Они?? Нам??

- Вот, посмотрите, ваше величество, - устало махнул рукой Вестор. - Обратите на это внимание. Типичный пример отношения к нашим противникам среди подданных вашей страны. Распространенное ошибочное мнение. А ведь это заблуждение губительно для нас! Мы слишком недооцениваем наших оппонентов. Думаем, как же, ведь мы - эльфы, Перворожденные, избранная раса, благословенная богами, полноправные хозяева этого мира, и все остальные - просто грязь, недостойная никакого сравнения с нами, - в его голосе послышалась горькая усмешка - Вестор действительно цитировал популярные среди его народа высказывания. - Чушь! Эта самоуверенность дорого нам стоила, и кому, как не вам, леди Аксара, этого не знать. Ведь это мы развязали эту войну! Мы!

- Так что же вы предлагаете? - королева жестом приказала замолчать сыну, который уже собрался что-то сказать, скорее всего, весьма обидное для лорда Вестора. - Вы видите, что нас ждет? - тут она намекала на провидческие способности своего собеседника.

- Вижу ли я… - пробормотал эльф. - Ваше величество, для того, чтобы понять, что нас ждет, не обязательно быть ясновидящим. Противостояние между двумя абсолютно равными силами заведомо обречено. Оно может закончится только полным истреблением обеих враждующих сторон. И не будет в этой войне победителей. Просто никого не будет. Мы уничтожим сами себя.

- Я поняла вас, Вестор, - склонила голову королева, и было видно, с каким трудом давались ей эти слова. - Я сделаю все возможное, чтобы положить конец этой кошмарной бойне. Но вот поймут ли меня…

- Вас и не поймут, леди Аксара, - заметил Вестор, - но вы все равно не должны отступать. Да вас и не смогут понять, слишком сложно это - прекратить многовековую войну с теми, кто убивал ваших близких. Такое понятие, как месть, еще никто не отменял. Гораздо проще ответить злом на зло. К этой бессмысленной вражде настолько привыкли, что никто не собирается отступать первым. Но мы должны, обязаны сделать первый шаг.

- "Обязаны"? - вскричал Рейнгальд, до сих пор в бешенстве метавшийся взад-вперед по комнате. - Их нужно бить, как били раньше! Пока ни одного из проклятого племени не останется!

- Рейнгальд! - рассерженно прикрикнула на сына королева. Тот зло сверкнул глазами и выскочил из кабинета, громко хлопнув дверью. Аксара, тяжело вздохнув, устало откинулась на спинку кресла.

- Что мне делать, Вестор? Родной сын меня не понимает!

- Нужно бороться, ваше величество. Слишком много лет прошло, слишком много пролилось крови. Еще очень долго наши народы будут косо посматривать друг на друга. Но эту резню нужно прекратить. Надеюсь, вы искренни в своих намерениях. Ваш муж…

- Мой муж погиб уже очень давно, - твердо ответила женщина, - и во мне больше не бурлит ненависть. Я, прежде всего, королева, и должна поступать во благо своего народа, пусть даже мне это дорого обойдется. А Рейнгальд еще не прожил с мое, к тому же, то, что произошло в его жизни… Я многое могу понять, но такое…

- Это был хороший пример для нас, леди Аксара, - печально улыбнулся эльф.

- Но как все это плохо кончилось, Вестор, - вздохнула королева. - Еще две поломанные жизни, и все из-за этой проклятой войны.

- Кто знает, быть может, это послужит для нас хорошим уроком.

- Для моего сына этот урок был слишком… болезненным. В первую очередь, для его самолюбия. Он до сих пор не может понять, как это произошло. Надеюсь, что когда-нибудь он все-таки поймет…

- Но, как бы то ни было, есть и другая угроза, - заметил Вестор. - И с тем, другим противником, договориться будет и вовсе невозможно. И тут я действительно согласен с вашим сыном - нужно что-то делать, и немедленно.

- Понятно, - мрачно кивнула королева. - Так значит, мы должны справиться с этой задачей.

- Почему мы?

- А кто еще? Гномы? Они не вылезут из своих драгоценных нор, пока нечисть не поселится в Железных горах! Да она там и так уже есть - слышали, наверное, про Замерзший Перевал? Кто там остался? Может, нечисть остановят феи? Или кентавры? Это вообще разобщенные, недисциплинированные народы. Или тупоголовые тролли? Нет, лурни! Вот это бойцы, так бойцы! Первоклассные мастера! Интересно, поможет ли им в бою природная способность тащить все, что плохо лежит… А люди? Что у них творится? Того и гляди, грянет междоусобная война! Им, знаете ли, сейчас не до битв с нечистью. Урвать бы кусок, да побольше…

- Это всё? - спокойно поинтересовался лорд Вестор, дождавшись, пока королева выговорится.

- Всё! - качнула она головой.

- Браво! - лорд картинно похлопал женщине. - Вы допустили именно ту ошибку, которая должна нас погубить.

- Так что вы мне предлагаете, лорд? - бесцветным голосом поинтересовалась королева.

- Вы серьезно полагаете, ваше величество, что мы сможем справиться в одиночку? Что у нас хватит сил?

- Не знаю! - в отчаянии воскликнула правительница. - Не знаю! Но что же нам еще делать?

- Ни один народ не в состоянии справиться с возрастающим Злом. Вы сами это видите, и вы правы, сказав, что ни люди, ни лурни, ни тролли, ни кто-нибудь другой не представляет серьезной угрозы для армии нечисти. В одиночку мы беззащитны. Но пальцы должны собраться в кулак и нанести сокрушительный удар.

- Объединиться? - переспросила королева. - Но как? Боюсь, что у нас не такие уж хорошие отношения с нашими соседями…

- Должны стать хорошими! - уверенно проговорил лорд Вестор. - Мы должны убедить все народы нашего мира, что союз - единственный шанс отвести угрозу. Только так мы сможем одержать победу.

- Ну что ж, тогда нужно действовать незамедлительно, - кивнула королева. - Я сейчас же соберу Большую Делегацию и лично ее возглавлю.

- И какой недостойный народ вы собираетесь почтить своим посещением в первую очередь? - иронично поинтересовался лорд.

- Гномов, - проигнорировала насмешку королева. - Вы открыли мне глаза, и я исполню всё, что в моих силах. Надеюсь только, что еще не поздно, и я сумею всех убедить в необходимости сотрудничества.

- Я уверен в вас, королева, - поклонился Вестор.

***

Марина бесцельно брела по нарядным улицам Теллариона сквозь густую толпу, не замечая ничего на своем пути, не отвечая на оклики прохожих, не задерживая в памяти быстро сменяющиеся лица. Она не имела никакого представления о том, что же ей сейчас делать.

Узнав от мастера Грайлина, что вернуться назад, на Землю, у нее нет никакой возможности, девушка впала в отчаяние. Неужели она навечно останется в этом прекрасном и таинственном, но все-таки чужом мире? Отчаяние быстро сменилось холодным безразличием, и девушка решила: "Будь, что будет". Одно она знала точно, убегая по длинным запутанным коридорам прочь из замка, - туда она больше не вернется. Нечего нагружать своими проблемами чужих людей, они и так многое для нее сделали, а быть ненужной обузой Марина не хотела.

Наконец девушка остановилась и посмотрела по сторонам - небо уже потемнело. Оказывается, она дошла до самой окраины города, еще немного, и можно выйти через главные ворота. А там - цветущий луг, а за ним - лес Антариес. Дальше идти было некуда.

В душу закралась трусливая мыслишка - нужно вернуться в замок! Там надежный и приветливый Трей, там добродушный мастер Коган, там Демиан, который уже дважды вытаскивал ее из смертельно-опасной переделки… Но при воспоминании о Демиане Марина упрямо сжала зубы, заставив замолчать перепуганную маменькину дочку, обитавшую внутри нее. Не пропадет без него, не так уж он и нужен. Тем более, она теперь не в лесу, населенном кровожадными тварями, а в нормальном человеческом городе. Должна же она доказать, хотя бы самой себе, что что-нибудь, да стоит! И сумеет выжить в чужом мире без посторонней помощи.

Задумчивый взгляд Марины наткнулся на ярко размалеванную вывеску - кружку пива и жареного цыпленка, - представляющую собой довольно незамысловатую рекламу местного питейного заведения. Из приоткрытой двери попахивало дымом, и доносились развеселые пьяные голоса. В голове возник примерный план дальнейших действий, и девушка, собрав волю в кулак, решительно шагнула в задымленное помещение…

Было, наверное, примерно три часа ночи, когда Марина доплелась до отведенной ей кровати в тесной и пыльной каморке и рухнула туда без сил, даже не раздеваясь. Руки, плечи и спина немилосердно ныли после нескольких часов непрерывного таскания тяжеленных подносов. Она только и делала, что носилась туда-сюда, как сумасшедшая, в голове была пустота, глаза слипались.

Договориться с хозяином местной забегаловки на предмет принятия на работу оказалось делом совсем несложным - обслуги катастрофически не хватало, Марина заметила лишь одно заморенное существо, которое почти не было видно за подносом с выпивкой и закуской. "Не нашлось больше дураков", - устало вздохнула девушка. Но что ей оставалось делать? Ведь она же совсем ничего не умеет! А для того, чтобы разносить заказы и собирать деньги в фартук, особого ума не надо.

Так, поведав толстому неприятному мужчине в засаленном переднике душещипательную историю о несчастной сиротке, которая сбежала от ведьмы-мачехи и теперь не знает, куда идти, Марина мигом заняла вакантную должность девочки на побегушках. В довесок к этому - заверение о небольшой, но регулярной плате и крыше над головой в совокупности с внутренней убежденностью в том, что она не умрет с голоду в ближайшем будущем. Девушке, правда, решительно не понравился нехороший, хищный взгляд работодателя, но отступать было уже некуда.

Пытаясь устроиться по возможности поудобнее на узком скрипучем ложе, Марина с тоской размышляла о собственном будущем, которое представлялось ей далеко не в самом радужном свете. Девушка успела уже сто раз пожалеть, что ее черт дернул проявить характер ("И откуда этот характер у меня только взялся!") и убежать от Трея. Рядом с обаятельным молодым колдуном она чувствовала себя гораздо увереннее в этом сумасшедшем мире, в котором она, к тому же, еще совсем ничего не знала.

Проснулась девушка от громкого стука в дверь. Марина соскочила с кровати, пытаясь понять, где она вообще находится. На улице едва рассвело - спала она от силы несколько часов.

- А ну вставай! - ругались за дверью. - Неблагодарная ленивая девчонка! Клиенты ждут, а ее величество еще не изволили проснуться! Работать немедленно!

Марина торопливо нацепила фартук и вихрем выбежала из комнаты. Поросячьи глазки хозяина зло сверлили провинившуюся служанку как два буравчика. Когда девушка решила тихонько проскользнуть мимо, владелец кабака больно схватил ее за руку и угрожающе прошипел:

- Ты что же, без денег решила остаться? Так я тебе это устрою! Живо работать! Замечу, что делаешь что не так, точно без платы останешься.

Марина принялась честно отрабатывать жалование - страх остаться на улице подстегивал плеткой. "Попалась, дорогуша, - тоскливо думала девушка. - Хуже не бывает". Короткий сон не принес отдыха, напротив - все мышцы ужасно ныли, хотелось спать, но Марина чувствовала на себе взгляд злого хозяина и продолжала, как заведенная, носиться между столов.

Поставив перед меланхоличного вида потертым господином полную кружку жидкого пива, девушка собралась было отправиться за хлебом и жареной рыбой на кухню, как вдруг с ужасом почувствовала, что не может сдвинуться с места - ее кто-то крепко ухватил за подол платья и настойчиво тянет назад. Не удержав равновесия, девушка плюхнулась на деревянную скамью рядом с подвыпившим небритым типом необъятных размеров. В маленьких заплывших глазках не было даже проблеска интеллекта; не отпуская девушку, мужик продолжал пододвигать ее к себе.

Марину сковал ужас. Она нашла глазами хозяина пивной и со смесью страха и отвращения поняла, что он все видит, но не ударит даже палец о палец, чтобы помочь ей. Похоже, подобное было здесь в порядке вещей. "Как я только могла добровольно прийти в этот гадюшник! - мелькнуло в голове запоздалое прозрение. - Что теперь делать?" Вокруг были пьяные безразличные лица, пустые глаза, в которых не было ни капли сочувствия, никому даже в голову не пришло заступиться за несчастную служанку.

На плечо невменяемому субъекту легла мужская ладонь, красивый голос, совершенно чужеродный в окружающей убогой и пошлой обстановке, предельно вежливым тоном предложил:

- Отпустил бы ты девушку, приятель.

Марина подняла глаза и увидела вечно невозмутимое лицо Демиана. Демиана! Как же она была рада его видеть! Девушка была готова расцеловать молодого ведьмака, забыв про его вредную натуру и колючие выражения.

- Чего-о? - угрожающе промычал нечесаный мужик. - Это с какой еще стати я должен ее отпускать?

- С такой стати, что девушка не хочет с тобой находиться, разве это не ясно? - так же спокойно продолжал Демиан.

- А с тобой она, можно подумать, хочет находиться? - решил не вовремя пофилософствовать пьянчуга. Марина не поняла, что вопрос скорее риторический, и ее мнение здесь никого не интересует, и торопливо заговорила:

- Демиан, заберите меня отсюда! Я вас очень прошу!

- Слышал? - миролюбиво поинтересовался молодой волшебник, но в его темных выразительных глазах заплясали недобрые огоньки. Подвыпивший мужик этого факта, похоже, не заметил.

- А мне наплевать! Со мной пойдет! Ты, вообще, кто такой? Чего суешься, куда не просят?!

Черный плащ боевого мага и длинный меч в ножнах убедительно говорили сами за себя, и поняли это, казалось, уже все, кроме забывшего про всякую осторожность наглеца. Остальные посетители кабака успели смекнуть, что воинами-колдунами становятся далеко не первые попавшиеся, а уж драться эти статные молодцы из телларионской крепости умеют мастерски, и себе дороже связываться с обманчиво-спокойным и доброжелательным парнем с мягкой пружинистой походкой профессионального убийцы. Но пьяница продолжал качать права, не видя даже, что мужчины, прежде спокойно сидящие на своих местах, благоразумно растекаются по углам харчевни, волоча за собой столы и скамьи, освобождая свободное пространство для намечающейся драки. В том, что драка обещает быть крайне занимательной и победа останется не на стороне обидчика хорошенькой служаночки, было видно невооруженным глазом - право носить черный плащ нужно еще заслужить.

Вопрос наглеца остался без ответа. Воспользовавшись тем, что о ее существовании на время благополучно забыли, Марина благоразумно отскочила в сторону. Ее обидчик, между тем, стал угрожающе надвигаться на Демиана; в сжатом кулаке сверкнуло лезвие ножа. Девушка в ужасе вскрикнула, но молодой человек продолжал спокойно стоять на том же месте, не доставая оружия, - то ли был убежденным пацифистом (в чем Марина весьма сомневалась), то ли (что гораздо вероятнее) полагал, что нетрезвый противник не представляет для него серьезной угрозы. Пьяный мужик, видимо, тоже не воспринимал Демиана всерьез - наверняка привык к тому, что все, с кем он сталкивался, боялись его недюжинной физической силы, и думал, что выйдет из драки победителем и в этот раз. Марина взяла себя в руки и решила, что Демиану действительно ничего не угрожает - с тварями Антариеса пьяный посетитель не выдерживает никакого сравнения.

С ловкостью, неожиданной для пьяного, мужчина выбросил вперед руку с ножом, пытаясь достать до Демиана. Но лезвие лишь пропороло воздух - молодой волшебник необъяснимым образом оказался за спиной у нападавшего. Пока противник ошалело озирался в поисках испарившегося невесть куда парня, Демиан свистнул, заставив своего оппонента подпрыгнуть и оглянуться.

- Ах-хх, ты… - Оружие вновь просвистело, угрожая вонзиться в ничем не защищенную плоть, но парень опять непринужденно ушел от удара, просто отклонившись в сторону, будто в невиданном, завораживающем танце. В глазах нападавшего метался суеверный страх - он только сейчас понял, с к е м имел неосторожность связаться, но и отступить уже не мог. На губах Демиана блуждала безмятежная и насмешливая ухмылка - это было для него не более чем невинной игрой. Наконец бессмысленное развлечение ему наскучило - измотанный неравной схваткой противник, потерявший уже всякую способность здраво мыслить, просто бестолково махал перед собой оружием, и опасность он мог представлять лишь для самого себя. Выбитый нож со звоном упал на дощатый пол и откатился в угол, противник Демиана громко взвыл от неимоверной боли - парень крепко держал его за руку, вывернутую под неестественным углом, заставляя корчиться и пригибаться к полу.

- Пустите, господин волшебник! - потеряв самообладание, визжал мужчина, для которого в мире все померкло, кроме собственной боли - уже основательно подзабытого ощущения. Теперь он отчетливо понимал, что этот молодой красивый парень, обладающий поистине нечеловеческой реакцией и ловкостью, в состоянии сделать с ним, опытным и сильным наемником, всё, что только душе угодно. Всё, даже убить, и это не составит для него особого труда. - Больно! Вы мне руку сломаете! Больно-о-о!!!

- Демиан! - испуганно закричала невысокая тоненькая девушка, та самая, на которую он совсем недавно положил глаз, впрочем, уже успел горько об этом пожалеть. Кем она приходится этому молодому колдуну? Сестрой? Невестой? Не похоже… - Демиан! Отпустите его, пожалуйста!

Незадачливый наемник почувствовал, как невольно вздрогнула державшая его железной хваткой рука. Он и сам был потрясен такой странной просьбой.

- Отпустить? - черные брови колдуна удивленно взметнулись вверх к длинной челке. - Да разве бы эта жирная туша отпустила вас, если б я не пришел вовремя? Вы говорите странные вещи, Марина!

- Я знаю, что меня бы не пожалели, Демиан, - тихим дрожащим голосом ответила Марина, - но я все-таки очень прошу вас… Он больше не будет так делать… Ведь правда?

Демиан с трудом подавил в себе рвущийся наружу истерический хохот. Как же, "не будет"… Эта Марина - очень странная девушка, таких он в жизни не встречал. Отвечать добром на добро и злом на зло - обычное поведение людей. Злом платят за добро - это он тоже знал и давно научился не удивляться подобному вероломству, достойному последних негодяев. Но творить добро взамен зла, которое тебе причинили! С таким он столкнулся впервые на своем богатом событиями жизненном пути.

- Хорошо, - кивнул он, - я отпущу этого негодяя, если вы меня так об этом просите. Но я все-таки не могу вас понять, ваши поступки не поддаются никакому разумному объяснению.

- Мне очень жаль, что вы не можете этого понять, Демиан, - склонила голову девушка, потревожив своими простыми словами что-то в душе у молодого колдуна.

Демиан неохотно разжал пальцы. Оказавшись на свободе и почувствовав, что его плечо больше не выворачивает из суставов сильная безжалостная рука, поверженный противник кинулся было ему в ноги, но Демиан с отвращением попятился, выразительно кивнув на дверь. Попадись ему этот ублюдок еще раз, там, где не будет Марины… Неприятный хозяин харчевни с бегающими поросячьими глазками заикнулся было о плате за еду и выпивку, которую ему так и не отдал обидчик Марины, но тут же заткнулся под тяжелым взглядом пришлого колдуна.

- Марина, быстрее идите за мной, - Демиан двинулся к выходу из кабака, ему было почти физически неприятно находиться в этом месте и дальше.

- Но, господин! - незамедлительно встрял владелец заведения. - Эта девушка у меня работает! Она нанялась ко мне на работу! Вы не можете ее забрать!

- Я отлично видел, на что она у тебя здесь нанялась, - ледяным тоном ответил волшебник, и хозяин испуганно съежился, не ожидая для себя ничего хорошего. - Я сюда еще вернусь, так и знай. А сейчас - прочь с дороги!

Девушка поспешила улизнуть из опротивевшей ей харчевни, пока представляется такая возможность, и кинулась догонять Демиана. Теперь-то она отчетливо понимала - чтобы выжить в этом жестоком мире, нужно или самому быть таким сильным и бесстрашным, как Демиан, или, хотя бы, иметь верных защитников, обладающих вышеперечисленными свойствами.

Демиан угрюмо молчал, не глядя на спутницу. Девушка чувствовала себя не в своей тарелке, ощущая исходящую от молодого человека неприязнь. "Ну, чем же я ему так не угодила? Понимаю, конечно, что ему уже осточертело вытаскивать меня из всевозможных передряг, в которые я попадаю с завидным постоянством, но это же не повод быть таким букой…"

- Вы всегда появляетесь вовремя, - заметила Марина, которую стало тяготить гнетущее молчание.

- Я вас искал, - пожал плечами молодой человек.

- Вы меня искали? - потрясенно переспросила девушка.

- Ну да, - криво усмехнулся парень. - Трей всех знакомых на уши поставил, вас пол-Теллариона ищет.

- Меня?!

- А что здесь удивительного? Я так и знал, что вы сразу же вляпаетесь в какую-нибудь сомнительную историю.

"Нет бы утешить, - тоскливо подумала Марина, заливаясь краской стыда. - Нет, ну до чего вредный человек!"

- А как вы меня нашли?

- Это было совсем несложно. Родных у вас здесь нет, знакомых, кроме нас, тоже. Значит, вы пошли искать работу. А найти ее женщине-чужестранке в большом городе можно лишь в какой-нибудь забегаловке. Одно только меня удивляет - какого демона вас понесло именно в заведение Кр`эда? Не могли найти ничего получше? Ведь у Крэда просто на лбу написано огромными буквами: "Негодяй, каких поискать!" И еще - зачем вы убежали из замка? По приключениям соскучились?

Марина только краснела и прятала глаза. Ей хотелось ответить Демиану что-нибудь такое, из-за чего он бы почувствовал то же, что и она. Но сказать было нечего, да и возразить девушка не могла - парень был кругом прав. Ну почему, почему она постоянно делает глупости?

- Куда вы меня ведете? - с безнадежностью в голосе спросила Марина.

- Обратно к Крэду, - хмыкнул Демиан. - В Телларион, конечно, куда же еще. Кстати, если уж вам настолько не сидится на месте, и вы собираетесь и дальше изображать из себя трудолюбивую пчелку, могли бы сначала спросить нас. В Телларионской крепости вы можете делать то же самое, что и у Крэда, правда у нас никто не имеет привычки распускать руки, да и платят получше.

"У кого спросить? У тебя, что ли? - думала девушка, едва сдерживая слезы. - Нет уж, ни за что! Да я к тебе и не подойду больше!"

Марина и Демиан подошли к Телларионской стене, и девушка вновь подивилась тому, как створки ворот распахнулись, словно подчиняясь мысленному приказу Демиана. На этот раз молодой человек повел девушку куда-то далеко вниз по каменным ступеням, уходящим глубоко под фундамент, на котором стоял замок. Послышались женские голоса и непрерывный стук, стало жарче, повеяло аппетитными ароматами. Еще один пролет, и Марина оказалась на кухне. Вопреки расхожему представлению, это подземелье было сухим и уютным: горело множество очагов, вдоль стен стояли длинные деревянные столы, вокруг сновали десятки женщин в длинных платьях, косынках и фартуках.

- Демиан! Ну, здравствуй, сынок! - навстречу, торопливо вытирая о передник испачканные мукой руки, двинулась средних лет миловидная пышечка. Марина в изумлении остановилась - неужели эта уютная домашняя женщина - мать Демиана?

- Здравствуйте, тетя Фь`ора! - красивые, но холодные, будто выточенные из мрамора, черты Демиана озарила светлая улыбка - явно редкая гостья на его лице, и Марина подивилась произошедшей с ним перемене - теперь от молодого волшебника просто невозможно было оторвать восхищенного взгляда. Демиан распахнул объятия, ласково привлекая к себе стряпуху.

- Ну, как там вы? Всё в порядке? - без умолку тарахтела женщина, внимательно оглядывая молодого волшебника с головы до ног. - Вы же в этом треклятом Антариесе толком и не едите ничего! Голодный, небось? Давай-ка я тебя накормлю! У меня тут чего только нет…

- Не нужно, не нужно! - приятно улыбнулся Демиан. - Я не голодный, правда. Я тут вот по какому делу… Пристройте-ка вот эту леди куда-нибудь, где попроще.

"Еще лучше, - тоскливо подумала девушка, мечтая провалиться сквозь землю под внимательным взглядом мадам Фьоры. - Только что Демиан отказал мне в уме. Теперь я еще и дура набитая, в дополнение к длинному списку моих всевозможных "добродетелей".

- Хорошо, Деми, - легко согласилась стряпуха, даже не удивляясь такой странной просьбе, словно Демиан каждый день приводил к ней незнакомых девушек. Марина с облегчением решила, что прошла фэйс-контроль. - Не пропадет твоя знакомая. Ну, ступай. Трею с Коганом привет передавай.

- Передам, - кивнул Демиан и бесследно улетучился.

- Ну, дорогуша, - добродушно улыбнулась Фьора, глядя на новую помощницу, - звать-то тебя как?

- Марина, - прошептала девушка, не рискуя поднять глаза на милую тетушку.

- Будешь мыть посуду и разносить еду, Марина. Справишься?

- Я постараюсь…

- Вот и славно! - кивнула женщина. - Звать меня тетя Фьора, ты меня не бойся, я не злая, если что - спрашивай, я все объясню. Пойдем, покажу тебе твою комнату, и где ты будешь работать…

- Ну, а теперь иди отдыхай, завтра приступишь к работе, - заключила тетя Фьора после небольшой экскурсии по подземелью и, улыбнувшись на прощанье, ушла.

Марина, вздохнув, села на кровать. Все складывалось не так уж плохо. Здесь она действительно не пропадет, толстушка Фьора - довольно милая и добрая женщина. Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату без приглашения вошли три девушки лет на пять-шесть старше самой Марины.

- Интересно, - протянула одна из них, насмешливо поглядывая на Марину, - где Демиан только нашел это чучело?

- Она будто только что вылезла из мусорной кучи, - хихикнула вторая, изучая замершую девушку, будто диковинное существо в зоопарке.

- Ты откуда, странное создание? - глаза гостьи зло сузились. - Не смей соваться к Демиану, или мы такую веселую жизнь тебе устроим…

"О чем они вообще говорят? - поразилась Марина. - Неужели ревнуют к Демиану? Что за чушь! Он на меня даже не смотрит!" Но вслух девушка ничего не сказала - понимала, что объяснять это бесполезно, да и с какой стати она должна перед ними оправдываться?

- Интересно, что он в этом нашел? - поинтересовалась первая, оценивающе оглядывая Марину с ног до головы, видимо, пытаясь определить степень опасности, которую она для них представляет. Марина попробовала посмотреть на себя со стороны - грязное платье, растрепанные волосы, измученное и вымазанное сажей лицо, - и поняла, что опасности от нее - ноль. Незнакомка, скорее всего, пришла к такому же выводу.

- Да Демиан просто пожалел ее! Есть у него такое странное свойство. Иначе зачем он ее сюда притащил? Ни лица, ни фигуры - полное убожество. Пошли отсюда, девочки! - Все три гордо удалились, небрежно хлопнув дверью.

"Только этого мне еще не хватало! - неожиданное посещение окончательно доконало бедную девушку. - Пришли, показали, кто здесь хозяин, наговорили гадостей… Ну за что мне всё это?!"

Дверь в комнату вновь распахнулась.

- Ну что вам всем от меня надо? - прорыдала Марина, не глядя швырнув в вошедшего подушкой. - Оставьте меня в покое! Это что, так сложно?!

- Не понял. Я тебя чем-то обидел? - на пороге комнаты стоял, растерянно сжимая в руках злосчастную подушку, без преувеличений единственный человек в этом мире, кого Марина хотела бы увидеть. Трей.

- Прости, Трей, - всхлипнула Марина, размазывая по грязному лицу слезы, оставляющие на щеках светлые дорожки. - К тебе это не относится. Ты - единственный хороший человек на этой планете…

- Ну, не плачь, - ласково попросил Трей, гладя Марину по волосам. - Кто тебя обидел? Я спрашивал Дема… - Марина, уткнувшаяся лицом ему в рубашку, зарыдала только громче.

- Кто… оби-дел… Твой любимый Демиан и обидел. Ну, чего он со мной… так? А тут еще эти… пришли… Наговорили… всякого…

- Та-ак, - угрожающе протянул Трей. - Вот ведь стервы! Ну, никак от своего не отступятся! Не переживай, Марина, они к тебе больше не полезут.

- Ты что с ними, драться будешь? - сквозь слезы улыбнулась Марина, всё еще всхлипывая.

- Зачем драться? - усмехнулся Трей. - Меня с женщинами драться не учили. Хотя какие они, к нарлагу, женщины? - Помолчал немного, критически осмотрел бедняжку и выдал: - Да, Марина, выглядишь ты просто ужасно.

- Спасибо на добром слове, - всхлипнула девушка.

- Да не за что, - вздохнул Трей. - Успокоилась? Тогда иди умойся и спать. Чтобы я завтра твоих заплаканных глаз не видел. Договорились?

- Договорились, - улыбнулась Марина.

- Ну, пока, - парень поднялся и приветливо кивнул ей в дверях.

- Пока, Трей. Что бы я без тебя делала…

Глава третья. Слово мое верное

В оный день, когда над миром новым

Бог склонял свое лицо, тогда

Солнце останавливали словом,

Словом разрушали города.

И орел не взмахивал крылами,

Звезды жались в ужасе к луне,

Если, точно розовое пламя,

Слово проплывало в вышине… (Н. Гумилев)

Стремление к власти порождено страхом.

Тот, кто не боится людей, не испытывает

желания властвовать над ними. (Б. Рассел)

Непроизнесенное слово - твой раб. Произнесенное - твой господин.

(Арабская пословица)

- Ну, вот, почти приехали, - объявил мастер Прадн, осаживая коня. - Телларион - Город магов. Здесь ты будешь учиться.

Волшебник с интересом поглядывал на мальчишку, но тот вновь оказался предельно сдержан в выражении своих эмоций. Казалось, что вид чудесного города не произвел на ребенка, родившегося в захудалой, изолированной от всего мира деревушке, ровным счетом никакого впечатления. Быть может, в глубине души он был потрясен, испуган и расстроен, но сказать это наверняка было проблематично - парнишка превосходно владел собой. В темных мальчишечьих глазах не отражалось ни восторга, ни изумления, только лишь холодный, несвойственный детям такого возраста расчет, - а что он для меня? Чего мне ждать от этого города? Пр`адну вновь пришли на ум напутственные слова мастера Грайлина: "Будь с ним поосторожней. Этот ребенок обладает колоссальным магическим потенциалом, хоть и сам об этом не подозревает. Запомни - это не простой дворовый мальчишка. Впоследствии из него может вырасти сильнейший волшебник, такой, в каких мы сейчас так остро нуждаемся. Именно может! Поэтому - еще раз повторяю - будь как можно более осторожен!" Прадн мысленно вздохнул. Старый волшебник был как всегда прав - маги вырождались в их мире. А допустить этого нельзя, тем более сейчас, во времена, когда легенды тысячелетней давности стали обретать все более реальные, угрожающие очертания…

… - Ну, что? - поинтересовался у боевого товарища Коган, молодой волшебник, еще не принявший на себя обязанности мастера - наставника и учителя юных магов. - Как Нахождение*? Опять какой-нибудь слабак с еле заметной искоркой Дара?

*Нахождение - магический поиск, целью которого являются будущие маги, достигшие семилетнего возраста, для последующего их обучения в Телларионе.

- Да нет, - вздохнул Прадн и с жадностью приник к фляге с водой. - Все как раз наоборот.

- Неужели? - изумился Коган. - А поподробнее?

- Ничего так себе мальчуган. Такое впечатление, что давно уже не ребенок, никаких детских выкидонов. Да ты его еще увидишь. Быть может, именно ты станешь его мастером.

- С чего ты взял? - пожал плечами товарищ. - Что, кроме меня больше некому?

- Представь себе! Остальные или сами еще сопляки, или, как я, по уши в учениках. Такое впечатление, что я не боевой волшебник, а нянька какая-нибудь, нарлаг подери!

- Посмотрим, посмотрим, - задумчиво произнес Коган. - А где сейчас этот мальчишка?

- Где, где… Конечно в Главном Зале, вместе со всеми остальными, где же ему еще быть…

- А как его звать?

- Мальчишку-то? Демианом.

- Как? Его зовут… Демиан?

- Именно так, - усмехнулся Прадн. - Кстати, это веселенькое имечко ему очень даже подходит.

- Даже так? Догадались же назвать ребенка. Хотел бы я посмотреть на его родителей…

- Посмотришь еще, надеюсь, что очень не скоро.

- Умерли? - догадался Коган.

- Угу. И мать и отец. Имеется один только дед. Магическими способностями там и не пахнет. Странно, конечно…

- Ну что тут такого странного? Что, у всех волшебников кто-то из родителей обязательно должен быть носителем Дара?

- Да не обязательно, конечно. И, все-таки, самые сильные маги, как правило, потомственные, причем, зачастую, далеко не во втором и не в третьем колене. Чем дальше, тем сильнее. Разве Законы не читал?

- Читал, - угрюмо промолвил Коган. - Поменьше б этих Законов писали, больше было бы пользы. Больше сильных магов родилось.

- Магистру* виднее, - вздохнул Прадн. - Это ведь его политика.

* Магистр - единоличный правитель в Мире магов. Срок власти практически не ограничен.

- Меньше сильных магов - меньше возможных соперников на Серебряный Престол, - зло бросил Коган. - Пусть мир погибнет, зато Магистр будет спать спокойнее. Надо бы присмотреть за этим мальчишкой. Демианом.

- Ты думаешь, до этого дойдет? - потрясенно спросил друга Прадн.

- Кто знает, чего можно ждать от Магистра? - передернул плечами Коган. - Ведь его, кроме собственной власти ничего не волнует.

- До чего мы дошли! - сокрушенно покачал головой волшебник. - И ведь возразить нельзя… Давали Слово*…

* Слово - клятва, исключающая всякую возможность ее нарушения или попытку обмана.

- В этом и есть наша слабость. В нашей честности.

***

- Ну, и кого вы мне опять сюда привели? - На возвышении, в дальнем конце огромного зала, подавляющего стороннего наблюдателя своими колоссальными размерами, сидел мужчина, закутанный в черные, шитые серебром одежды - цвета Магистра. Фигура человека, восседавшего на резном престоле из матового сероватого металла, казалась поистине огромной, благодаря множеству архитектурных изысканий, которые применяли строители, создавая это мрачное помещение. "Этот человек опасается за свою власть, - думал Демиан, стоя вместе с тремя десятками ребят примерно его возраста под каменными ступенями, ведущими к подножию великолепного, явно гномьей работы, трона. - Он хочет, чтобы его боялись, потому что не в состоянии добиться ни уважения, ни любви к себе. Насилие - вот единственное, что ему остается… Да, еще железный режим, строгая дисциплина - малейшее нарушение нормы, малейший намек на выход из повиновения жестоко и закономерно карается. И еще - он боится. Боится всех. Боится даже нас, мальчишек. Никому не доверяет, ото всех ждет предательства, удара в спину, того же, на что способен сам. Вряд ли это произойдет. Волшебники слишком чтят свои Законы. Но его власть когда-нибудь придет к концу. Магистр сам рубит сук, на котором сидит".

- Сборище жалких идиотов! - голос Магистра гулким эхом отражался от голых, ничем не укрытых и не украшенных стен зала, раскатывался подобно грому, приводя собравшихся в содрогание. "Еще один прием", - усмехнулся про себя Демиан. Мальчик огляделся по сторонам - похоже, на остальных детей это произвело просто фантастический эффект - ребята испуганно жались друг к другу, втягивая головы в плечи. "Нашли кого бояться. Испуганный человек может быть опасен лишь для себя самого". Цепкий взгляд на суровом, будто выточенном из гранита лице, внимательно пробегал по склоненным фигуркам. - И это - будущие боевые маги! Защита этого мира! Лучшие из волшебников! Да ни один из вас не в состоянии отличить гр`алла* от речной плакальщицы**!

* Гралл - злобное создание, обитающее в темных местах. Охотятся стаями, питаются живой плотью. Боятся огня и света, как магического, так и естественного.

** Речная плакальщица - порождение тьмы, демон женского рода. Своим голосом влияет на сознание мужчин и заманивает их в воду. Если же ее крики услышит женщина, то сама станет речной плакальщицей. Существуют способы защиты.

- Почему не в состоянии? - Демиан краем глаза заметил растерянный взгляд стоящего слева от него кудлатого мальчишки. В его ясных ярко-голубых глазах отражался страх и удивление. А еще - неподдельный восторг.

Магистр замолчал, не веря своим ушам. Ему - первому среди волшебников, человеку, перед которым смиренно сгибаются в поклонах сильнейшие колдуны, в его же собственном замке осмелились перечить! И кто? Сопливый мальчишка, которого только-только оторвали от материнской юбки! Подобной наглости столь высокого пошиба Магистр отродясь не встречал.

- Что - ты - сказал? - чеканя слова, проговорил Магистр. Испепелить нахала на месте! Но встретился с дерзким невозмутимым взглядом поразительно знакомых черных глаз.

- Я сказал, что в состоянии отличить гралла от речной плакальщицы, - ровным голосом ответствовал мальчишка. - Я множество раз видел и тех, и других. - Помолчал несколько секунд и с чуть заметной издевкой заключил: - Сэр.

… - Нет, ты просто не представляешь, Коган! - задыхаясь от смеха, выдал Н`арилл. - Этот парень… Нет, не могу…

- Просмейся и приходи к нам попозже, - холодно предложил Коган - молодому волшебнику сейчас было не до шуток. - Из твоего сдавленного бульканья мы все равно ничего не можем понять.

- Всё, - отдышался Нарилл. - Слушайте. Я стоял на страже в Большом Зале, ну, когда привели этих мальчишек. Магистр, конечно же, решил всем показать, кто здесь самый главный…

- И ему это, конечно же, удалось, - перебил рассказчика Прадн. - Мы уже наслушались историй про его успехи в области всеобщего устрашения. Знаем.

- Да в том-то и дело, что не удалось! Есть там один мальчишка… Ох, мне бы повторить его подвиг! Стоит так прямо, нагло смотрит в глаза и отвечает!

- Что… отвечает? - изумился Прадн.

- Ну, что? Все равно, что - вы, Магистр, далеко не самый умный, и нечего считать всех трусами и дураками! Вот так молодец!

- Да уж, молодец, - проворчал Прадн. - Грубить Магистру - себе дороже.

- "Грубить"! А он, вроде как, и не грубил. Не прикопаешься. Вежливо так, с милой улыбочкой… В общем, занимательный субъект. Ну, да ладно, парни, пошел я. Дежурный сегодня. Да надо еще этих гавриков по комнатам развести.

- Дела-а! - покачал головой Прадн. - Мы, взрослые мужчины, не можем слово сказать против него, а этот мальчишка осмелился! Еще увидишь этого Демиана.

- Хотелось бы, - кивнул Коган, задумчиво глядя вслед уходящим товарищам. - Кого-то это мне очень напоминает. - Молодой человек помрачнел и замолчал. Горькие мысли настойчиво лезли в голову, подзабытый было образ вновь встал перед глазами. Коган тряхнул головой, прогоняя морок. Ничего уже не вернуть. Мертвые не воскресают.

- Коган! - знакомый раскатистый бас вывел колдуна из состояния глубокого раздумья. Коган вздрогнул и обернулся - по направлению к нему стремительно приближалась внушительная фигура мастера Грайлина собственной персоной в его неизменной изжеванной мантии невероятной расцветки.

- Наконец-то я тебя нашел! - пропыхтел почтенный учитель. - И где тебя постоянно демоны носят, особенно когда ты так нужен!

Рассеянно выслушивая ворчание старого волшебника, Коган не сразу заметил светловолосого мальчонку, неприкаянно топтавшегося рядом. Глядя на то, насколько отчаянно пацаненок роет башмаком землю, казалось, что он только и мечтает, как бы ему поскорее провалиться как можно глубже.

- Ах, да! - мастер Грайлин раздраженно хлопнул себя по лбу, заставив мальчишку подпрыгнуть на месте. - Я зачем сюда пришел… Совсем забыл, пока тебя искал. Вот, - старый колдун торжественно указал рукой на испуганного паренька, будто тот был, по меньшей мере, эльфийской королевой. - Ученика тебе привел.

Коган растерянно уставился на потенциального ученика, встретившись взглядом с огромными ярко-голубыми глазищами. Мальчишка смотрел на него совсем по-щенячьи - затравленно, испуганно и просяще, так, что мужчина сразу почувствовал себя как-то неуютно.

- Звать-то хоть тебя как? - стараясь говорить как можно более мягко, полюбопытствовал Коган.

Мальчишка опустил голову и чуть слышно пролепетал:

- Трей… Меня так мама… звала.

Осторожно, так, чтобы мальчишка ничего не почувствовал и не зажался еще больше, Коган коснулся его ауры. В глубине темного вихрящегося клубка таился магический Дар, просвечивал сквозь черную муть боли, серого страха и багрового гнева. Откуда здесь гнев? Но волшебник ясно видел это - пелену ярости, замешанной на горькой обиде и обычной детской злости. Ладно, с этим он еще разберется. Потом. Сейчас он видел, что мальчишка действительно обладает порядочным количеством колдовского потенциала, который ему, правда, еще придется раскрыть. Но ничего - главное, что он не безнадежен.

До Когана с запозданием дошло, что он уже с минуту молчит. Мальчишка может подумать, что он не хочет брать такого ученика, как он. Ну что ж, излишне робкий, конечно, но и сам Коган вел себя примерно так же, когда впервые попал в телларионский замок. Оказаться оторванным от дома, от родителей в таком возрасте - огромное потрясение для ребенка. Коган и сам нервничал, принимая на себя ответственность за чужого человека. Оставалось только надеяться, что он справится с обязанностью наставника, по крайней мере, не хуже других. Вот только Прадн ошибся - не он станет мастером неизвестного ему Демиана. Интересно, какому волшебнику достанется такой милый ученичок?

- Ну, что, Трей? - приветливо улыбнулся парнишке Коган. - Будешь всегда слушаться своего учителя?

Мальчик вскинул на мужчину ясные голубые глаза. Смысл сказанного еще не полностью дошел до него. Наконец Трей расплылся в счастливой улыбке, мгновенно превратившись в веселого озорного ребенка, такого, каким он, по сути, и должен быть.

- Да! Учитель…

- Коган еще не совсем твой учитель, Трей, - добродушно усмехнулся мастер Грайлин. - Он станет твоим учителем, настоящим учителем, завтра на Церемонии Принятия*. - Затем старый волшебник обернулся к Когану. - Но это еще не все. У меня есть для тебя еще один ученик.

*Церемония Принятия - магический обряд, в ходе которого волшебник принимает себе в ученики ребенка, попавшего в замок после Нахождения. После этого их связывают неразрывные узы.

- Еще один ученик? Но как же так? Даже в Законе*…

*Закон - основной документ волшебников, многие века остававшийся неизменным, в котором прописаны все обряды, права, обязанности, запреты и многое другое. Нарушение строго карается.

- С каких это пор ты стал чтить Закон? - фыркнул Грайлин. - Не смеши меня! Закон давно пора изменять! Большинство его Глав потеряло всякий здравый смысл, а некоторые и вовсе стали вредны для нас! Что же ты прикажешь делать? Оставить талантливых мальчишек без учителей? Подходящих для этой роли волшебников на пальцах пересчитать. Вот и приходится проходить Церемонию с двумя-тремя ребятами одновременно, а не с одним-единственным, как раньше. Раньше!… Раньше времена были другие, раньше волшебник мог преспокойно обучать одного ученика, пока тот сам не совершит Обряд*. Так что, будь добр, принимай это как должное. Да и парень, я тебе скажу, личность весьма незаурядная, как раз для тебя.

*Обряд - следующий после Церемонии Принятия ритуал, который проходит молодой волшебник, завершивший свое обучение. После этого он сам становится полноценным магом, получает право на самостоятельные поступки и может брать себе учеников.

"Ну, Прадн! - взвыл про себя Коган. - Ну, вещун хренов! Напророчил мне ученичка! Язык бы поганый ему оторвать, а то всё, что ни скажет, всё сбывается! И ладно бы что хорошее нагадал! И что я теперь с этим бунтарем делать буду?"

- Хорошо, - тоскливо кивнул волшебник, справедливо полагая, что от старого мастера ему ни в жизнь не отвязаться. - Пошли к этому Демиану, нарлаг с вами.

- Давно бы так, - удовлетворенно потер руки Грайлин, даже не удивившись тому, что Коган знает имя своего будущего подопечного. Видно, был уже наслышан о подвигах последнего.

Коган и его новый ученик пошли следом за мастером Грайлином в сторону Общего Зала, где сейчас столпились все новички, со страхом и нетерпением ожидавшие разрешения своей участи. Старый волшебник не остановился, проходя мимо испуганной стайки ребят. У дальней стены, в темном проеме между окнами Коган заметил одинокую фигурку мальчишки, не пожелавшего находиться вместе со всеми остальными. "Уже сейчас стоит особняком, - подумал мужчина. - Ни от кого не зависит, никто ему не нужен…"

- Демиан! - окликнул мальчишку мастер Грайлин. Паренек стремительно обернулся, и у Когана потемнело в глазах.

- Что с вами, господин Коган? - Трей испуганно дергал за рукав учителя, который вдруг ни с того ни с сего помертвел лицом. А Коган все смотрел, как Демиан приближается к ним летящей пружинистой походкой, видел черные внимательные глаза, непокорную прядь густых волос, спадающую ему на лоб. Он знал все это, знал эти черты, эту походку, все движения мальчишки… "Не может быть! - в ужасе твердил себе волшебник. - Это бред! Ничего этого нету!"

- Господин Коган! - в панике прошептал Трей. Коган посмотрел на него дикими глазами.

- Не смей называть меня господином, - пробормотал он. - Я тебе не хозяин, а ты мне не слуга.

- Хорошо, гос… Учитель, - поспешил согласиться Трей.

- Ну вот и наш герой дня, - усмехнулся мастер Грайлин, не заметив реакции бывшего ученика на появление мальчишки. - Демиан собственной персоной. Да ты уже о нем наслышан, Коган.

- Мастер Грайлин! - враз побелевшими губами прошептал Коган, оттаскивая старого волшебника в сторону. - Делайте со мной что хотите, но я не стану его учителем.

- Да ты что, Коган, с ума сошел? - зло прошипел мастер Грайлин. - Испугался, что ли? Думаешь, что не сможешь обуздать мальчишку? Глупости! Сложно, конечно, но я знаю, что тебе это удастся. Разве ты не понимаешь, что больше попросту некому?

- Я не боюсь браться за его обучение!

- Так в чем же дело? - окончательно разозлился старый колдун. - Чего ты мнешься, как благородная девица?

- Да как же вы не понимаете! - в отчаянии простонал Коган. - Вы посмотрите на него повнимательней…

- Так вот ты о чем!… Выкинь из головы эти глупости! Подумаешь…

- Глупости? - взорвался Коган. - Это вам, может быть, глупости, но не мне! Вам этого не понять! Вы все были рады, когда…

- Замолчи! - старый волшебник даже посерел от гнева. - Следи за своим языком, дорогой мой ученик! Думаешь, только ты один такой несчастный? Может, скажешь, что это я виноват в гибели…

- Мастер Грайлин! - воскликнул Коган, озираясь. - Прекратите! Здесь дети.

- Надеюсь, ты не думаешь, что это все я подстроил? - уже шепотом задал вопрос мастер, потихоньку успокаиваясь.

- Нет, этого я никогда бы не подумал, - твердо ответил Коган. Гнев ушел, но почему вновь стало так больно? Он уже было решил, что эта боль исчезла, притупилась, но вот она вновь терзает сердце, не дает покоя. А ведь раньше он даже не подозревал о том, что будет так страдать из-за кого-то. Значит это верно, что по-настоящему понимаешь, насколько ты любил кого-то, только когда он навеки покинет тебя?… Зачем появился здесь этот мальчишка, Демиан? Почему он так похож на давно погибшего человека?

- Так ты согласен, сынок? - мастер Грайлин мягко положил ладонь на плечо бывшему ученику. Тот устало кивнул, не поднимая лица на Демиана, боясь лишний раз взглянуть на него. Хотелось плакать, а еще лучше - убежать куда-нибудь в самую глубь Антариеса или в Келн`орские болота и рубить, рубить нечисть… В ушах зазвучали слова, сказанные так давно: "Когда-нибудь настанут такие времена, когда наш мир будет очищен от этих злобных тварей. Вот увидишь, Коган"… Хотелось бы это увидеть. За них двоих…

… Просторная светлая комната с большим окном и жарко-натопленным камином показалась Демиану просто роскошными апартаментами. Следом за ним вошел второй ученик волшебника по имени Коган, кажется, его звали Трей. Мальчишки уселись на кроватях друг напротив друга и надолго замолчали. Демиану первому надоела эта глупая игра.

- Ну что, так и будем молчать все следующие десять лет? - насмешливо поинтересовался он. - Мы же теперь, вроде как, одна команда?

- Наверное, - не очень уверенно передернул плечами Трей. - Ты ведь Демиан?

- Ну, да. А ты - Трей.

- Правильно. Я тебя видел в Главном Зале. А ты смелый!

Демиан только пожал плечами, припомнив бесконечные стычки с деревенскими мальчишками. Он знал, что его отчего-то дружно не переносили, никогда не звали с собой, и это было ему безразлично - он прекрасно проводил время в компании с самим собой или помогая деду Радеку. Но когда дело доходило до кулаков, Демиан не давал себя в обиду, пусть противников было много, а он один. Мысль пожаловаться дедушке даже в голову ему не приходила - мальчишка рано осознал собственное одиночество, и усвоил довольно жестокий урок о том, что, кроме тебя самого, никто тебя не защитит, и на насилие приходится отвечать тем же насилием. Прошло совсем немного времени, прежде чем обидчики поняли, что одинокий мальчишка не такая уж легкая добыча, и это еще вопрос, кто кому навешает тумаков; численный перевес в данной ситуации не являлся гарантией победы в драке. Ненавидеть Демиана не перестали, но зато сочли разумным находиться от него на безопасном расстоянии. В компании преданных друзей Демиан и не нуждался, ему было довольно того, что забияки стали обходить его далеко стороной. Именно в это время он обнаружил в себе одну странную особенность, о которой не рискнул поведать даже Радеку…

***

Черные фигуры колдунов безмолвно застыли вдоль стен, пляшущий свет чадящих факелов делал мужчин похожими на каменных истуканов. Мальчишки немного нервничали, детские голоса дрожали, напевным речитативом произнося слова клятвы. Под сводами замка разносился нестройный таинственный хор.

-…Буду прилежно постигать секреты магии… Выполнять все указания своего учителя… Беспрекословно подчиняться ему… Слушаться своего учителя так, как слушался бы родного отца… Мой учитель отныне - мой отец… Клянусь быть ему послушным сыном… Мой учитель будет гордиться мной…

Один из волшебников уверенно выступил вперед, снимая с головы капюшон, скрывающий его лицо. Положил свободную руку на плечо затаившего дыхание Трея.

- Принимаю своего сына Трея. Клянусь защищать его от всяческих бед и невзгод, охранять от врагов, обучать всему тому, что знаю сам. Принимаю на себя ответственность за него перед всеми вами. Слово мое верное. И буду я жестоко наказан, если нарушу свою клятву.

Слетавшие с губ слова клятвы вибрировали в дрожащем, сгустившемся воздухе, возносились высоко в темноту, к неразличимому в неверном свете факелов потолку, невидимыми тенями носились над головами присутствующих. Они не исчезали бесследно, напротив - навеки оставались поблизости с теми, кто произнес их, неотступно кружились рядом, незримыми, но прочными узами связывали мастера и ученика. Единожды сказав эти слова, от них уже невозможно было отказаться.

Коган медленно, словно во сне, повернулся к Демиану. Всё вокруг сливалось в одну сплошную мутную массу, Коган словно плыл в ней, с трудом двигаясь в густом сером вареве. И из этой сумрачной мути выделялись лишь широко распахнутые черные глаза, в упор смотрящие на него с томительным ожиданием. Уводили прочь отсюда, в те, кажущиеся теперь такими далекими и почти что нереальными, времена беззаботной счастливой юности: "Я здесь, Коган. Я рядом. Я никогда не исчезну, всегда буду вместе с тобой. Ведь мы же обещали это друг другу. Ведь мы же не нарушим клятву…"

Коган поймал себя на мысли, что чуть не назвал имя, и имя это не было именем Демиана. С трудом проглотил вязкий комок, вставший в горле. Нужно срочно взять себя в руки…

- Принимаю своего сына Демиана…

***

- Ты неправильно себя ведешь, Коган. - Учитель и ученик медленно шли вдоль по набережной Теллариона. Был тихий теплый месяц улетающих песен, внизу, в величественном речном потоке, кружась, плыли нарядные разноцветные листья. Золотисто-оранжевый, шуршащий под сапогами ковер укрыл все улицы уснувшего города. В прозрачном чистом воздухе далеко разносились мирные звуки: детский смех, негромкая музыка, женское пение. Погода сама наводила на неторопливые философские раздумья, успокаивала, убаюкивала, притупляла обостренные у боевых колдунов чувства, ставя их наравне с обычными людьми, наслаждающимися последними теплыми деньками в преддверии сырой промозглой зимы. Хотелось отдохнуть, расслабиться, на время позабыть обо всем. Но мастер Грайлин словно не желал понять своего бывшего ученика, снова и снова с завидным упорством возвращаясь к больной для Когана теме. - Твоя политика продиктована простыми человеческими чувствами, а никак не здравым смыслом, которым должен, обязан обладать каждый уважающий себя колдун. Вспомни, Коган, ведь ты обещал…

- Я обещал и не отказываюсь от своих слов! - на повышенных тонах отрезал Коган. Расслабленное созерцательное настроение сменилось привычным уже состоянием сжатой пружины. 'Ну почему он никак не оставит меня в покое! - раздраженно подумал волшебник. - Ведь я всё равно не найду таких слов, какие могли бы объяснить причины моих поступков раз и навсегда! Такие слова, чтобы даже непробиваемый мастер Грайлин меня понял и наконец-то отступился от меня!'

- Отлично! - воскликнул учитель. - Раз так, то ты должен выполнять свои обещания.

- Тогда объясните мне, в чём я неправ на этот раз, - тоскливо протянул Коган. Говоря по совести, он и сам был в состоянии ответить на этот вопрос, но всё равно ничего не мог с собой поделать.

- Ты учитель, Коган, - терпеливо принялся растолковывать старый волшебник уже в сотый раз. - Учитель! А учитель не может делать различий между своими учениками, они должны быть равны перед ним, а не делиться на любимчиков и изгоев. Для учителя не должно иметь значения его личное отношение к ученику, и, уж, по крайней мере, учитель не вправе проявлять эту самую предвзятость! Ну, объясни мне, старому дураку, за что ты так невзлюбил Демиана? У мальчишки жизнь и без того не сахар, а тут еще твои 'педагогические' методы.

- С чего вы взяли, что я не люблю Демиана? - смущенно пробормотал Коган. 'Грайлин прав. Со стороны это именно так и выглядит. Ну что я такое вытворяю?!'

- 'С чего взяли, с чего взяли!' - передразнил ученика Грайлин и недовольно сморщился. - А что я еще, по-твоему, должен подумать? Возишься с этим несчастным разгильдяем и лодырем Треем, а Демиан, как законченный идиот, торчит в библиотеке над неиссякаемым потоком заданий, которыми ты его уже завалил! Даже последний бездарь, который до сих пор не может отличить мёртвое от живого по наличию высшей материи*, и тому учитель столько не задает! А Демиан за эти три года узнал уже всё, что только может знать волшебник, покинувший стены Теллариона! Он способный мальчишка, так почему же ты сам с ним не занимаешься? У парня должна быть практика, на одной только теории, как бы хорошо он ее не знал, далеко не уедешь! За что ты его наказываешь? Заслужил ли он это наказание? Ведь это же твои слова: 'Обучать всему тому, что знаю сам'? Эта клятва стара, как сама магия, и она требует уважительного к себе отношения. Или это для тебя не более чем пустой звук?

*Высшая материя - иначе душа.

- Я не хочу наказывать Демиана. - Коган сжал руками голову, он запутался в собственных поступках. - И я люблю Демиана. Правда…

- Что-то не очень похоже, чтоб ты его любил! - насмешливо хмыкнул Грайлин.

- Пожалуйста, не перебивайте меня! - взмолился Коган, пытаясь собрать воедино обрывки мыслей и правильно выразить свои чувства. - Демиан - хороший мальчишка, и я действительно несправедливо с ним обхожусь. Но видеть его каждый день, слышать его голос… Он будто дает мне какую-то надежду, которой не может быть… Нет, не то! Он словно возвращает меня в прошлое, в годы моего детства, а это… Нет, мастер Грайлин! Я не могу вам объяснить!

- И не надо, я и так всё понял, - волшебник отвернулся, и Коган подумал о том, как же постарел его учитель. - Демиан вызывает в тебе многие, далеко не самые безболезненные воспоминания, и это тяжело, соглашусь. Но мальчишка не виноват в том, что, по воле случая, оказался так похож на человека, которого никогда не знал и не видел, не имеющего к нему никакого отношения, погибшего до его рождения! Он не знает ничего этого, да ты ему никогда и не расскажешь. Но для парня очевидно только то, что собственный мастер прогоняет его с глаз долой, уделяет внимание лучшему другу, который ничуть не лучше! Вот что он видит! Ты хочешь столкнуть Демиана и Трея лбами? Так ты этого добьешься, рано или поздно!

- Я постараюсь, мастер Грайлин…

- Да уж, будь любезен! Теперь перед тобой стоит ещё более сложная задача - завоевать любовь и уважение мальчишки, в глазах которого ты уже пал так низко, что восхождение будет долгим и мучительным. Постарайся, Коган.

… - Демиан! Демиан!!!

Мальчик поднял голову, растерянно оглядываясь по сторонам, пытаясь сообразить, где он вообще находится. Оказывается, он заснул прямо за массивным дубовым столом в глубине библиотеки, уронив голову на внушительных размеров том. Том был раскрыт на четыреста второй странице, повествующей о боевых заклятиях гномов против троллей в годы Второй или, как ее еще называют некоторые ученые, Затяжной войны. Рядом с юным волшебником стоял и немилосердно тряс за плечо его лучший друг, Трей. Демиан с трудом оторвал голову с книги и с наслаждением потянулся - после сна в таком 'удобном' положении все мышцы затекли и ужасно ныли.

- А, Трей… Что, уже утро?

- Сейчас вечер, Дем, - отчитался приятель, с уважением взвешивая в руках толстенных фолиант: 'Боевые заклинания на все случаи жизни', послуживший Демиану подушкой. - Уж не знаю, как для тебя - 'еще' или 'уже'. - Подозрительно покосился на заваленный книгами и исписанными пергаментными свитками стол. - Послушай, Дем, ты что же - всё это собрался за ночь прочитать? На это же целой жизни не хватит!

- Ну, почему не хватит, - пожал плечами Демиан, самоотверженно копаясь в книжных залежах. - Мне уже немного осталось… Страниц пятьсот, всего-то…

- Всего-то? - аж поперхнулся Трей. - Да я за все три года, проведенные в замке, столько не прочел! А ты за один вечер собрался!

- Мастер Коган дал указание, - вздохнул мальчик, прекращая бесплодные поиски и в глубокой задумчивости созерцая бумажные нагромождения. - Трей, а ты тут одну книжку не видел? Никак найти не могу, а мне успеть надо… Зеленая такая, не очень большая…

- Ты не эту имеешь в виду? - Трей шлепнул 'Боевые заклинания' на стол. - Ничего себе, 'не очень большая'! Таким томиком убить можно!

- Она самая, - кивнул Демиан, оставив без внимания комментарии друга. - Спасибо. - Притянул к себе книгу, открыл на нужной странице и вновь погрузился в чтение. Трей не уходил. Демиан вздохнул и отложил учебник в сторону. - Ты ведь не о книгах пришел со мной разговаривать, Трей. Выкладывай, что тебе надо, не мнись. А то мне действительно еще многое нужно успеть.

- Ладно, - с покорным видом кивнул Трей, усаживаясь на край стола. - Я не о книгах. Я о том, что… Ты ведь не злишься на меня, Дем?

- Злюсь? - откровенно удивился Демиан, пытливо глядя в глаза другу. - За что это я должен на тебя злиться?

- За то, что… Ну, ты сам понимаешь, за что.

- Ах, вот ты о чем, - понял Демиан. - Не думай об этом, я же всё понимаю.

- Что понимаешь? - тут пришла очередь удивляться Трею.

- То, что ты здесь ни в чем не виноват, - терпеливо разъяснил ему друг. - Здесь что-то странное, какая-то тайна, я не могу толком понять, какая. Но в том, как мастер Коган ко мне относится, нет твоей вины.

- Ну, хорошо, - с нескрываемым облегчением вздохнул Трей. То, что друг на него не сердится, не могло не радовать, и мальчишка с энтузиазмом предложил: - Хочешь, я с ним поговорю?

- Нет, уж, - усмехнулся Демиан. - Придет время, сам разберусь, без посторонней помощи.

В замке зажигали факелы, город потихоньку засыпал. Демиан и Трей молча сидели рядом на подоконнике, глядя на то, как медленно оплывают свечи.

- Трей, - подал голос Демиан, - почему ты никогда не рассказываешь о семье, о доме?

Мальчишка зябко повел плечами, будто от сквозняка. Глухо и жестко ответил:

- Нечего рассказывать. Мама сильно простудилась и умерла, когда мне было шесть лет. А э т о т даже пальцем для нее не пошевелил…

- 'Этот'?

- Герцог* наш, господин и повелитель, - зло бросил Трей, не поворачивая головы. Потом быстро заговорил, сбиваясь и глотая предательские слезы. - Скотина… Сначала поселил у себя в замке, подарками всякими заваливал, покупал, как вещь… А потом, как стала не нужна, выбросил обратно, откуда взял, овец пасти… Мол, знай свое место, деревенщина…

*Герцог - в данном случае верховный титул в не имеющем единоличного правителя феодальном обществе людей. Владетель одного из многочисленных герцогств.

Демиан потрясенно молчал, не решаясь задать неосторожный вопрос. До него только сейчас дошло, что Трей рассказывал ему о своем отце. Хотя отцом такого человека он, конечно же, не считал. Да и сам Демиан, на его месте, повел бы себя точно так же. Кто бы мог подумать: Трей - сын герцога! Незаконнорожденный, правда… Только сам Трей от подобного родства никакой радости не испытывает. Да и какая тут может быть радость? Так разочароваться в самых близких людях…

- Ну, а ты? - задал встречный вопрос Трей. - Какие у т е б я фамильные секреты?

- Фамильные… - хмыкнул Демиан. - Скажешь тоже… Вырастил меня дедушка. Мой отец - его сын, плавал матросом на торговом корабле, утонул в шторм еще до моего рождения. Про мать дед мне вообще ничего не рассказывал. Даже не знаю, как ее звали и куда она, вообще, подевалась. Бросила, наверное. Вот такая у меня родословная, - с невеселой усмешкой заключил юный волшебник.

- Странно, - протянул Трей, болтая ногами на подоконнике.

- Что тут странного?

- Странно, что твой дедушка ничего тебе не говорил про мать.

- Может, нечего рассказывать, - безразлично пожал плечами Демиан.

- А ты не хочешь ее найти?

- Зачем? Видно, не очень-то я был ей нужен… - Тихий, то ли вздох, то ли стон оборвал мальчика на полуслове. Демиан стремительно обернулся. - Кто здесь? - Но ответом ему была гробовая тишина, странный звук не повторялся.

- Дем! - испуганно воскликнул Трей. - Ты чего?

- Ты разве ничего не слышал? - изумился Демиан, оглядываясь по сторонам. Но в темной библиотеке они были совсем одни.

- Нет, ничего! А что я должен был услышать? К кому ты только что обращался?

- Не знаю, - ошарашено тряхнул головой мальчик. - Но мне показалось, будто тут кто-то есть… Ничего не понимаю…

- Зато я всё отлично понимаю, - рассудительно заметил Трей. - Тебе тут уже всякие потусторонние звуки мерещатся. Хватит здесь сидеть, пошли спать, а то еще и не такое пригрезится.

- Наверное, ты прав, - кивнул Демиан, спрыгивая с подоконника. - Видно, не судьба мне дочитать эти проклятые 'Заклинания'. Получу завтра нагоняя от мастера. - Но незаметно оглянулся в дверях, еще раз пробегая быстрым внимательным взглядом полумрак библиотеки…

***

- Пора бы уже посмотреть, чему вы научились за эти три года. Надеюсь, не зря ели и пили за наш счет. Ничего в этом мире не дается даром, за всё нужно платить свою цену. Это - главный закон жизни, хорошенько запомните его…

Атмосфера в Главном Зале не изменилась ни на йоту: все те же неприветливые каменные своды, раскатистое эхо да колючий взгляд Магистра, неприятный и подозрительный, который впивался в каждое лицо, словно пытаясь постичь тайные мысли человека, распознать заговор, направленный против него, высочайшего и славнейшего мага в этом мире, лично. Да и юные волшебники вели себя точно так же, как и в первый раз, может быть, чуть увереннее, чувствуя за своими спинами успокаивающее присутствие наставников.

- Посмотрим, на что вы способны… - пробормотал Магистр.

Поначалу для Демиана практически ничего не изменилось, лишь держаться на ногах стало чуть сложнее, словно кто-то незримый сел на плечи. 'Никаких заклинаний, - понял мальчик, - одна лишь первородная, непреобразованная сила'. - Невидимый, но уже довольно-таки ощутимый груз постепенно возрастал, настойчиво пригибая к полу. - 'Как символично, - думал Демиан со злостью, возрастающей в прямой пропорции с давлением. - Какая же безграничная мания величия у этого человека! Ему постоянно необходимо доказывать себе, что он чего-то стоит, даже испытание предпочел такое, чтобы лишний раз унизить других! И почему ему так нравится, когда все валяются у него в ногах?'

Еще один неподъемный пласт обрушился на плечи, заставив Демиана охнуть, скорее от неожиданности, чем от внезапно вспыхнувшей боли. Осмотревшись вокруг себя, даже не поворачивая головы, одними глазами, юный волшебник с удивлением заметил, что больше чем половина мальчишек уже не стоит на ногах - противостояние отнимало у них слишком много сил. 'Ну уж нет! - воскликнул про себя Демиан. - Я не буду так же валяться на полу!' Словно в ответ на его невысказанный вызов, напряжение резко возросло сразу вдвое, выведя из этой жутковатой игры еще несколько мальчишек. Демиан осторожно обернулся - каждое, даже самое простое движение вытягивало и без того быстро тающие силы. Слева и чуть позади, явно из последних усилий, стоял Трей - их оставалось только двое.

Демиан бессмысленно уставился на каменные плиты прямо перед собой. На них сидел полузнакомый мальчишка, он не помнил сейчас, как его звали, да и не было сил и необходимости напрягаться, чтобы чужое имя всплыло из глубин памяти… Демиан ощутил острую зависть - как же ему хотелось упасть на прохладный пол, прижаться к нему пылающим лицом, не ощущать действия ужасного прессинга силы! Раскинуться там, закрыть глаза и вдыхать, вдыхать полной грудью такой вкусный, такой прохладный воздух, которого, казалось, становилось все меньше…

Позади с негромким стоном рухнул на колени Трей, Демиан с каким-то тусклым безразличием осознал, что остался совсем один. Он больше не чувствовал веса собственного тела, перед глазами вспыхивали и гасли кровавые точки. Он и сам не вполне понимал, как до сих пор продолжает стоять на ногах, одна только злость заставляла его сопротивляться, до крови кусая губы. Впереди разверзлась кошмарная пропасть, простиралась, уходя в бесконечность, черная пустота беспамятства, Демиан балансировал на самом ее краю, сжав зубы, отчаянно цепляясь за настоящее. Разум остервенело бился внутри, скулил, как побитая собака, умолял прекратить это сумасшествие, покориться, признать собственное бессилие, как признали его другие. 'Чем ты лучше их, в конце-то концов? Почему продолжаешь это бесполезное сопротивление?' - 'Ни за что! Не собираюсь признавать его власть!' - Демиан и сам не понимал, почему так ненавидит Магистра? За что? Мальчик ощущал рядом чьё-то незримое присутствие, но отчего-то не испытывал от этого ни страха, ни беспокойства. Безграничная ярость захлестнула его приливной волной, но это было не его собственное чувство, оно словно пришло к нему откуда-то извне, будто кто-то навязал ему эту ненависть. Но кто? Почему?

То, что произошло секундой после, Демиан был не в состоянии объяснить, да и никто не мог. Волшебник чувствовал, что переступил уже все мыслимые и немыслимые пределы человеческой выносливости, и продолжать эту пытку до бесконечности было невозможно, он и так совершил то, что еще никому до него не удавалось. И, в тот момент, когда в глазах стремительно потемнело, и появилась иллюзия невесомости, его будто подняла какая-то неведомая сила и швырнула вперед и вверх, дальше по незримым ступеням, ведущим к безграничному могуществу. И, одновременно с этим, лопнул, взорвался, выпустив из себя упругую стену магической энергии, тугой кокон силы, который, как оказывается, все это время, нарастая, закручивался вокруг Демиана. 'Всякое действие вызывает противодействие, - отрешенно думал юный волшебник, вспоминая слова учения 'О всемирных законах Магии'. - В ответ на любой поступок, несущий в себе добро или зло, получишь то же самое, в том же самом размере. Без этого наш мир бы погиб, не выдержав противоречия'. - Плотная стена вырвавшейся на волю силы со злым свистом неудержимо устремилась к пораженному Магистру. Ни мгновенно выставленный щит, ни мощные амулеты не сумели сдержать ответного бешеного натиска. Сильнейшего волшебника мира отбросило назад, словно беззащитного ребенка, вдавило в спинку трона…

Демиан не сразу понял, что невыносимое давление исчезло, и он до сих пор еще каким-то чудом держится на ногах. Не глядя ни на кого, не оборачиваясь на потерявшего сознание поверженного Магистра, мальчик, пошатываясь, медленно побрел прочь из Зала сквозь застывшую толпу учителей и учеников.

***

- Расскажи мне еще раз то, что ты видел, - категорическим тоном потребовал мастер Грайлин. В Вечном Городе наступил ветреный слякотный месяц холодных дождей, последние серенькие листочки срывало с дрожащих черных веток безжалостными порывами злого пронизывающего ветра. Со стороны помутневшей от осеннего сора Илекты тянуло холодом и противной сыростью. Старый учитель с недовольным видом кутался в мантию - уроженец теплой ласковой Фар`агмы, где никогда не знали зимы и снега, он ненавидел холод, частый гость здешних северных мест. - Я хочу знать абсолютно всё, вплоть до мельчайших деталей. Так что соберись и вспомни всё то, что произошло вчера в Главном Зале.

Коган тяжело вздохнул и невольно поёжился, и мастер Грайлин не понял, что причиной тому был не холодный ветер, внезапно распахнувший полы мантии. Просто молодой волшебник не знал, что ему и думать. В ту самую минуту, когда он уже с огромным риском для себя решил вмешаться в эту кошмарную, не отвечающую никаким нормам нравственности пытку, затеянную Магистром, и остановить своего безбашенного ученичка, произошло нечто, не поддающееся логическому объяснению. Десятилетний мальчишка победил сильнейшего волшебника мира! И это еще мягко сказано - победил. Разбил наголову, утёр нос, посадил в лужу - вот это точнее отражает суть случившегося. Магистр оказался посмешищем в глазах мастеров и учеников Телларионского замка. Еще бы! Помешанный на собственном величии волшебник, с которым все остальные маги уже давно боятся связываться, с таким упорством и скрупулезностью создающий образ непобедимого и неуязвимого бойца, терпит поражение в поединке с ребенком, причем поединок этот сам же и затеял. Когану было попросту страшно за ученика, ведь Магистр и раньше терпеть его не мог, а уж теперь-то Демиан для него - причина всех бед и несчастий. Да еще то странное ощущение чьего-то незримого присутствия… И Коган никому не признается в своих подозрениях, даже самому себе. Чудес не бывает, эту простую истину волшебник усвоил уже давно.

Мастер Грайлин только молча хмурился, слушая сбивчивый рассказ бывшего ученика, старавшегося по возможности не упустить ни одной, даже самой незначительной детали. Молчал он и тогда, когда Коган уже кончил и с нетерпением ждал ответной реакции старого волшебника. Припомнив, что пожилой колдун имеет весьма неприятную привычку очень долго и основательно прокручивать про себя всевозможные варианты событий, причем обычно не делится впоследствии своими соображениями, Коган не выдержал и решил все-таки напомнить о своем существовании.

- Мастер Грайлин! Вы уже пришли к какому-нибудь выводу? - с нетерпением прервал он размышления старого колдуна.

- И все-то тебе нужно сразу! - недовольно проворчал Грайлин. - Раз - и готово! Нет, дорогой мой ученик, так не бывает! Нужно как следует постараться, чтобы добиться хоть каких-то результатов!

- Мастер Грайлин, а вы не думаете, что это как-то связано… С тем самым пророчеством? - осторожно поинтересовался Коган.

- Не знаю! - с видимым сожалением вздохнул старик. - Не-зна-ю! Но, как бы я хотел, чтоб это действительно было так! Чтобы сбылось наконец-то это несчастное пророчество!

- Вы это серьезно? - ученик был попросту потрясен.

- Куда уж серьезней! Эх, - старый волшебник только махнул рукой, - видать, не дожить мне до того прекрасного дня, когда оно сбудется. Если и сбудется, вообще… Проклятый Магистр всех под себя подмял, всю власть вот где у себя держит! - Грайлин потряс в воздухе кулаком. - А мы гнем перед ним спины, ползаем на коленях. А кто спину не гнул… Сам знаешь, что с такими становилось. - После этих слов учитель и ученик надолго и тяжело замолчали, оба думали об одном и том же. - А они и действительно похожи, - негромко заметил Грайлин. - Не только внешне - это ерунда, мало ли похожих людей на свете. Внутренняя Суть у них схожая, характеры. Оба - гордые, ни перед кем пресмыкаться не собираются и наплевать, на чьей стороне сила, что с тобой сделать могут за неповиновение. Главное - чтобы перед самим собой не стыдно было, а остальное… Так, ерунда, что будет - то будет. Если б я не знал наверняка, что быть такого не может, подумал бы, что Демиан - его сын. Эх, если бы, если бы… Ведь он же мне сам как сын родной был. Глупый, упрямый мальчишка!… - в сердцах воскликнул старый колдун. - Предупреждал я его, предупреждал, а что толку?… Никогда никого не слушал, только улыбался… Как сейчас передо мной стоит. - Мастер Грайлин махнул рукой и отвернулся, и Коган с изумлением и щемящей болью в сердце увидел, что старый волшебник тихонько плачет. Ему и самому хотелось плакать. И еще - Коган твердо поклялся самому себе, что он ни за что не даст Демиана в обиду, чего бы ему это ни стоило. Голову за него положит, но Магистр не доберется до мальчишки. И старый друг поступил бы точно так же, ведь он-то всегда жил в соответствии самому главному закону, а не по тому Закону, которым руководствовались все остальные волшебники. И его закон назывался совестью…

Глава четвертая. Опасные уроки

Для чего я приобретаю друга?

Чтобы было за кого умереть. (Сенека)

Истинная дружба - одна из тех вещей,

о которых, как о гигантских морских

змеях, неизвестно, являются ли они

вымышленными или где-то существуют.

(А. Шопенгауэр)

Воспитание - наука, научающая

обходиться без воспитателей.

(А. Декурсель)

Марина проснулась очень рано, когда все обитатели подземелья еще пребывали в объятиях глубокого сна. "Ну, вот, а боялась, что опоздаю, - девушка с наслаждением потянулась, сидя в уютной теплой постели. - По крайней мере, не решат, что я еще и злостный лодырь, ко всему прочему". Чувствуя, как в душе закипает непрошенная обида, Марина мгновенно соскочила с кровати и побежала в примыкающую к спальне ванную комнату, которую скрывала от посторонних глаз тяжелая вышитая занавеска. Прямо из небрежно отесанной каменной стены, на уровне человеческого роста била струя чуть прохладной воды (видимо, здесь, под землей, находился природный источник). Вода наполняла выдолбленное в полу углубление, а затем стекала куда-то дальше вниз через проделанные отверстия. Стоя под потоком приятной ласковой воды, Марина смывала с себя не только грязь и сажу, но и усталость, обиду, страх. Представляла, как все плохое, что на ней налипло, стекает глубоко под землю вместе с водой, уходит без следа. "Всё будет хорошо", - уверенно произнесла Марина про себя и, надев на лицо сияющую улыбку, выпрыгнула на каменный пол, весело разбрызгивая вокруг блестящие капельки воды. Нашла в небольшой деревянной тумбочке у кровати простенькое светлое платьице, которое оказалось словно по ней сшито; как маленькая девочка вертелась перед стареньким тусклым зеркалом, заглядывая то так, то этак, потому что никак не могла увидеть себя полностью; долго расчесывала непривычно длинные темно-каштановые волосы, никак не желавшие послушно улечься под руками в приличную прическу. Подземелье тем временем потихоньку освобождалось ото сна, раздавались первые голоса, распахивались двери. Марина напоследок улыбнулась своему отражению в зеркале и бесстрашно шагнула в коридор.

- А, Мариночка! - словно старой доброй знакомой улыбнулась девушке тетушка Фьора, тем самым растрогав ее едва ли не до слез. - Как спалось, милочка?

- Хорошо, - растерянно моргнула Марина. - Тетя Фьора… А почему вы так хорошо ко мне относитесь? Ведь вы же меня совсем не знаете!

- Подумаешь, не знаю! - усмехнулась женщина. - Невелика беда - успею еще узнать, верно ведь? Да и Демиан плохого человека не приведет, он ко мне заходил, попросил быть с тобой поласковей, говорит, что тебе здорово досталось…

- Демиан… Заходил? - потрясенно переспросила девушка. - Вот уж не думала, что он обо мне беспокоится. Как-то на него не похоже…

- Почему это - не похоже? - пожала плечами Фьора, попутно принимаясь за работу. - Очень даже наоборот - похоже. Он - хороший парень, Демиан.

- А откуда вы его знаете? - Марина мгновенно уцепилась за малейшую возможность хоть что-нибудь разузнать о своем таинственном знакомом незнакомце.

- Я его, милочка, уже давно знаю, вот уже семнадцать лет как. Хороший такой мальчишка, справедливый, честный. Напрасно ты на него злишься.

- Да я и не… - вспыхнула Марина, но стряпуха прервала ее возражения.

- Ну, ладно, хватит сплетничать, словами сыт не будешь. У нас еще работы по горло. Помоги-ка мне…

Следующие полчаса Марине действительно было не до разговоров - она крутилась как белка в колесе, аккуратно исполняя непрекращающийся поток поручений тети Фьоры, но эта каторжная, казалось бы, работа не шла ни в какое сравнение с ее непродолжительным трудом в харчевне Крэда.

- Держи. - Фьора всучила Марине поднос с аппетитно дымящимися тарелками с едой. - Крепче, крепче. Посуда у нас зачарованная, не бьется, но лучше ее все-таки не испытывать на прочность. Ступай, до часу дня ты пока свободна. С мальчишками поболтаешь, у нас в замке много симпатичных ребят, - стряпуха на прощанье лукаво подмигнула девушке и легонько подтолкнула ее к выходу.

Поднимаясь вверх по крутым каменным ступеням, девушка столкнулась нос к носу со вчерашними посетительницами и уже внутренне приготовилась к тому, что ей сейчас подставят подножку или вытворят что-нибудь еще того хуже. Но все три девицы сделали вид, что попросту ее не заметили, и с невозмутимым видом пошли дальше своей дорогой. Наверное, Трей все-таки сдержал свое обещание…

Марина мысленно обругала себя за очередную глупость, когда до нее внезапно дошло, что она не догадалась спросить дорогу к столовой у тети Фьоры. Но предосторожность эта была явно излишней - гул веселых молодых голосов и звонкий смех раздавались издалека и легко вывели девушку к намеченной цели. Несколько раз свернув по коридору, Марина безошибочно нашла нужную дверь, которая при слабом толчке распахнулась и впустила девушку в светлый просторный зал, в котором шутили и смеялись молодые симпатичные ребята, их было около полутора сотен, все, как один, в черных длинных плащах боевых магов, одинаково обаятельные и располагающие к себе. "А что, - решила Марина, - мне здесь даже нравится. По крайней мере, гораздо лучше, чем в той ужасной забегаловке".

***

- Ух, ты! - восторженно воскликнул Ильнар`ек, во все глаза глядя на незнакомую гибкую и стройную девушку. Ее милая улыбка и ярко-синие глаза, казалось, освещали все вокруг. - Трей, ты ее когда-нибудь раньше видел?

Марина немного растерянно оглядывалась по сторонам, опустив поднос с едой на ближайший к ней стол, ее глаза быстро пробегали по залу, выискивая кого-то. Наконец она заметила Трея, радостно с облегчением улыбнулась и приветливо помахала другу рукой.

- Ты ее знаешь? - изумился Ильнарек, не в силах оторвать восхищенного взгляда от изумительной девушки, торопливо приближавшейся по направлению к ним.

- Конечно, знаю! - улыбнулся приятель. - Это ее мы тогда искали по всему Теллариону. Она из другого мира.

- Да-а… - потрясенно пробормотал Ильнарек. - Действительно… Она явно из другого мира…

Только Марина собралась пристроиться за длинный стол поближе к Трею, как к ней мгновенно подлетели со стульями в руках сразу трое или четверо молодых людей. Наградив всех счастливой и немного растерянной улыбкой, девушка обратила сияющее лицо на друга.

- Трей! Как я рада тебя видеть!

- Ты мне льстишь, Марина, - усмехнулся Трей, помогая ей усесться. - Посмотри вокруг - у тебя уже достаточно преданных поклонников, ничуть не хуже, а даже лучше меня. Но я тоже очень рад тебя видеть.

Совершенно неожиданно на задумавшуюся над словами Трея Марину снизошло запоздалое озарение. "Себя к числу моих новоиспеченных поклонников Трей явно не относит". Эта мысль пришла внезапно, не расстроив и даже не удивив. Да, Марине, безусловно, весьма импонировала открытость и естественное обаяние Трея, была приятна его ненавязчивая, трогательная, чисто человеческая забота, для нее он был верный замечательный друг, такой, о котором только можно мечтать, но - не более того. Она испытывала к нему искреннюю привязанность, ей было приятно и светло рядом с ним, но это чувство было таким ровным, спокойным, уже ставшим почти привычным и оттого незаметным. Девушка видела это отчетливо, с полной ясностью и откровенностью призналась самой себе, что Трей так и останется для нее только лишь хорошим другом. Да и Трей, похоже, давно решил то же самое.

- Сегодня ты выглядишь просто замечательно, - приятно улыбнулся молодой волшебник, словно прочитал ее мысли (а, может, это было ему под силу?), и довольно пошлый комплимент прозвучал в его устах так просто и мило, что Марина весело рассмеялась в ответ.

- Я всего лишь последовала твоему мудрому совету.

- Ну и правильно. Держи нос по ветру и не слушай злопыхателей.

- Послушай, Трей! - Марина безуспешно искала глазами по залу. - А где мастер Коган и Демиан? Они, что же, одним воздухом питаются?

- Да нет, - усмехнулся парень. - Мастер Коган с остальными старшими колдунами, мастерами и профессорами ест в другом месте. А Демиан, по своему дурацкому обыкновению, поднялся ни свет, ни заря и усвистал куда-то в неизвестном направлении.

- А это не опасно? - спросила девушка, которую несколько озадачил беспечный тон приятеля. - Ну, то, что он ходит где-то совсем один?

- А что с ним сделается? - пожал плечами Трей. - Его все боятся.

"Почему-то меня это не удивляет", - подумала Марина, и ей внезапно пришло в голову, что Демиан ее упорно избегает.

- Чего пригорюнилась? - понимающе усмехнулся друг. - По Демиану соскучилась? Так ты его, вроде как, терпеть не можешь?

- Почему это? Он меня спас…

- Ну да. Я и сам не понимаю, какая муха его укусила. Странный он какой-то стал, будто подменили моего друга. Ходит, сам не свой.

"Можно подумать, раньше он был самым заурядным человеком, - хмыкнула про себя девушка. - Не верится, что в нём что-то изменилось". А вслух сказала:

- Тетя Фьора меня отпустила до часу дня на все четыре стороны. При этом весьма прозрачно намекала, что я могу при желании неплохо провести время.

- Это ты верно говоришь. Посмотри-ка на моих сотоварищей. Похоже, что ты ни одного не оставила равнодушным.

- Да нет же! - возмутилась Марина. - Я не это имею в виду. И вообще, это как-то неправильно… Я бы хотела побродить немного по городу, он такой красивый, на Земле такого не увидишь. Ну, если ты не против, конечно…

- Когда ты делаешь такие жалобные глаза, отказать тебе просто невозможно! - расхохотался Трей. - Конечно же, я не против. Да и боюсь, честно говоря, отказаться, не то ты все-таки сбежишь отсюда без должного сопровождения, и, если тебя ненароком не похитят, обязательно заблудишься или попадешь в какую-нибудь другую неприятность.

- Не сбегу, - густо покраснев, опустила глаза Марина. - Я боюсь…

- Правильно! - еще больше развеселился Трей, но быстро сменил шутливый тон на серьезный. - Даже боюсь представить, что бы с тобой было, если б Дем тебя вовремя не нашел… Ну, ладно, пошли. Город действительно замечательный, хоть и в нём таится куча опасностей для молодой красивой девушки.

- Перестань, Трей! Ты меня вгонишь в краску…

***

- Дем, ну чего ты уставился в эту дурацкую книжку? - зевнул Трей, забираясь в кровать. Прямо в воздухе, перед лицом Демиана, плавали магические светлячки, освещая его призрачным зеленоватым светом. Мальчик с головой погрузился в чтение, напряженно вглядываясь в пожелтевшие от времени, шуршащие, будто опавшие листья за окном, страницы, нервно ероша густые черные волосы. - Будто что интересное увидал.

- Между прочим, Трей, - бросил Демиан, не отрываясь от книги, - нам это задал мастер Коган, а ты такой же его ученик, как и я. К тому же, мы не всю жизнь будем здесь протирать штаны, а через пять лет закончим обучение и сами станет настоящими волшебниками. И я не знаю, как ты будешь выкручиваться, когда окажешься один на один с нечистью. Скажешь, что ты еще морально не готов сражаться и попросишь тебя подождать?

- Ты же меня спасешь, Дем? - беспечно улыбнулся Трей, растягиваясь на кровати. - С таким другом, как ты, можно не опасаться за свою жизнь.

- Ну, здорово, - усмехнулся Демиан. - Я-то тебе, конечно, помогу, но нужно и самому что-то уметь делать.

- Это же скучно - учить все эти занудные заклинания, - простонал мальчишка, - они у меня постоянно путаются в голове.

- Ну-ну, помню, как ты, вместо того, чтобы наслать на противника заклятье Всепожирающего Огня*, зачем-то призвал горного тролля, который тут же начал носиться по всему замку, дико верещать от страха и гадить по всем углам. Ума не приложу, как тебе это удалось!

*Всепожирающий Огонь - заклинание высшего уровня, уничтожающее всё живое и неживое на своем пути. Нейтрализовать невозможно. Остановить действие можно, только убив заклинателя, или если сам заклинатель его нейтрализует.

- Да я и сам… - смущенно развел руками Трей. - Но, всё же, просили призвать - я и призвал.

- Правда, не совсем не то, что было нужно, - с изрядной долей сарказма произнес Демиан. - Вот бы было смешно, если бы ты призвал такого тролля в реальном сражении. Противники были бы просто в шоке! Они бы долго думали, в чем здесь заключается для них опасность - вдруг какой-то хитроумный план мастера Трея, мага экстра-класса?

- Ну, перестань, Дем, - попросил мальчик, покраснев. - Я стану вместе с тобой учить эти скучные заклятья, честное Слово! Прямо с завтрашнего дня начну.

- Ну, ладно, - отложил книгу Демиан, - я тебя за язык не тянул, сам сказал. Теперь исполняй свое обещание.

- Дем? - несмело позвал Трей.

- Да?

- Мальчишки по ночам частенько бегают в Антариес, ну, на самую опушку… Говорят, здорово, очень весело.

- Придурки, нашли развлечение. Я семь лет жил у самой окраины Заколдованного Леса и знаю, ч т о э т о за место и к а к и е твари там водятся. И если отдельные особо одаренные личности суются в это дьявольское местечко по ночам, одни и никому про это не говорят, - то я был о них лучшего мнения.

- Дем, а давай, а?

- Чего - "давай"?

- Сбегаем туда сегодня!? Ночь темная, все спят. Никто и не заметит, а мы потом тихонько вернемся, как тут и были…

- Трей, ты чего, совсем того? Жить надоело? Да тебя там съедят, и следов не останется!

- Так мы же по самому краешку! Заметим кого и - дёру…

- "Заметим кого"! - передразнил друга Демиан. - Заметишь, как же! Эти твари ловкие, хитрые, быстрые. Когда заметишь, поздно будет. Вот что, Трей, - серьезно произнес мальчик, - я туда не пойду и тебе не советую. Если какие-то идиоты не дают себе отчета в собственных поступках, то это еще не повод повторять их глупости. Спокойной ночи.

- Спокойной ночи, - уныло отозвался Трей.

…Демиан и сам не понял, что его разбудило. Какая-то назойливая мысль не позволяла дальше спать, смутная тревога заставляла беспокойно ворочаться в постели. Еще не открыв глаза, мальчик почувствовал, что Трея нет в комнате. Демиан тут же соскочил с кровати, мгновенно сбросив с себя сонную одурь.

- Пошел всё-таки, - простонал мальчик. - Искатель приключений… Я же его просил! Ну почему он меня не послушался? Что теперь будет?

Демиан, очертя голову, выбежал из комнаты, вихрем пронесся по темным коридорам, сбежал вниз по сливавшимся в одно сплошное пятно, смутно черневшим в кромешном мраке ступеням, мимоходом подивившись, что не скатился по ним и чудом не сломал себе шею.

Мальчик выскочил из дворца и побежал, не разбирая дороги, дальше по замковой площади, перепрыгивая прямо через клумбы. Пронизывающий осенний ветер неприятно холодил разгоряченную кожу, унося с собой тепло, но Демиан даже не замечал этого. В голове, пульсируя, билась, в такт крови, неотвязная мысль - что с Треем? Успеет ли он ему помочь? Демиан ощущал, каким-то особым, неявным шестым чувством, что друг попал в настоящую беду, и только от него одного сейчас зависит, будет ли Трей жить или навсегда останется в ужасном лесу, в который только что сам так страстно стремился.

Замковые ворота беспрепятственно выпустили юного волшебника в ночной спящий Телларион. Город зябко кутался во сне, неохотно отдавая в прозрачный звонкий воздух последнее дневное тепло, по крохам собранное белыми каменными стенами. Колдовским зрением Демиану еще смутно виделся трепещущий след, рваными лохмотьями разлетавшийся под порывами ветра в ночном хрустальном воздухе - здесь совсем недавно проходил Трей. Демиан побежал еще быстрее, стараясь не чувствовать резкой, выбивающей дыхание боли под ребрами. "Только бы успеть…" Страх потерять друга напрочь заглушал все остальные мысли и чувства.

Мальчик совсем не помнил того сумасшедшего бега по пустынным гулким улицам, когда он черной бесшумной тенью пролетал мимо спящих домов. Он не заметил того мгновения, когда вырвался из-под прикрытия стен города и очутился на широкой белокаменной дороге, ведущей в Телларион. Свернув в сторону с ровного тракта, Демиан понесся, утопая по пояс в высокой, сотни лет не кошеной траве, вперед и вверх к недобро чернеющей громаде Антариеса. Колдовской лес охотно впустил в себя дерзкого человека; всё здесь было не так, как во внешнем мире, даже холод отступил перед древним злом, царящим под сенью могучих деревьев; в Антариесе не было ни зимы, ни лета, ни мороза, ни зноя. Но юному волшебнику некогда было задумываться над странностями проклятого места. Он простирал границы своего сознания до немыслимых прежде границ, словно невидимыми лучами прощупывал непроницаемый мрак Леса в поисках попавшего в беду друга, а лучи эти возвращались обратно к нему, не принося с собой отклика. Наконец черная масса Антариеса отозвалась слабым, едва различимым сиянием. Демиан бросился навстречу, не обращая внимания на хлесткие ветви, беспощадно бьющие по лицу и плечам. Звенящую, наполненную неясными звуками тишину разорвал пронзительный крик боли и отчаяния. Демиан рванулся на звук, ломая густые заросли, которые, будто старые скрюченные пальцы, хватали его за одежду, в бессильной бессмысленной злобе тщась остановить, не дать спасти друга. Мальчик выбежал на небольшую круглую полянку, образованную тесно столпившимися деревьями, как раз вовремя, чтобы увидеть, как угольно-черный нарлаг, дико оскалив кошмарную морду, отшвырнул Трея когтистой лапой. Парень, застонав, попытался подняться и отползти немного в сторону, но это удалось ему не очень хорошо - похоже, он был серьезно ранен. Не зная точно, что дальше делать, но, понимая, что следующий удар станет для Трея смертельным, Демиан совершил то единственное, что могло сейчас помочь. Главное для него сейчас было отвлечь внимание монстра от тяжело раненого друга; о том, что впоследствии неминуемо случится с ним самим, Демиан даже не думал.

- Эй ты, проклятая тварь, иди ко мне! - заорал мальчишка, размахивая руками. Чудовище повернуло к нему отвратительную зубастую морду и угрожающе зарычало, но Демиан только издевательски расхохотался в ответ. Страха он совершенно не чувствовал, ему даже не пришло в голову, что он д о л ж е н б о я т ь с я одного из самых опасных обитателей Антариеса, перед которым теряются даже опытные взрослые колдуны. Он боялся только того, что нарлаг решит добить Трея. Монстр в нелепой нерешительности остановился, не зная, что предпринять. Легкая, казалось бы, добыча вела себя совершенно необъяснимым образом: вместо того, чтобы в ужасе кричать или совершать заранее обреченные на провал попытки побега, этот маленький безоружный человек держался так, будто это он только что вышел на охоту, в успехе которой полностью уверен. Крошечный мозг нарлага не мог объяснить причин такого странного поведения, ни с чем подобным монстр еще не сталкивался. Наконец чудовище решило, что серьезно раненый человек больше никуда от него не денется, и бросилось на второго.

Уже гораздо позднее Демиан понял, что его быстрая реакция и уроки мастера Когана спасли в ту ночь сразу две жизни. Он успел в самый последний миг повалиться на землю и откатиться в сторону, и смертельный удар когтистой лапы нарлага оказался смазанным; вместо того, чтобы войти глубоко в плоть, он лишь прошелся по коже, оставив на спине и плече длинные, глубокие порезы. В первые секунды Демиан даже не почувствовал боли, но она не замедлила появиться, заставив приглушенно зашипеть. Перед глазами вспыхнули красные пятна, между лопаток потекло что-то горячее, а вместе с э т и м из Демиана полилась сила, та сила, что наполняет собой любое живое существо, позволяя дышать, любить и радоваться. А когда она уходит, то оставшееся пустым тело попросту перестает существовать. Антариес хищно замер, готовясь вобрать в себя без остатка лучистый поток чужой энергии, за счет которой привык питаться. "Плохо дело, - мелькнуло на границе сознания. - В когтях нарлага - особый яд, не позволяющий ранам заживать. Кровь так и будет течь, пока не выйдет вся, до капли…"

Демиан перевернулся на спину, увидел нависшего над собой нарлага, учуявшего остро-соленый запах крови, увидел лежащего без движения Трея, прекратившего уже всякие попытки подняться. Почувствовал под собой черную, напитанную человеческими страданиями землю, жадно вбиравшую в себя стремительно покидающую его жизнь. "Демон, как глупо…" Вспомнился дедушка Радек, собственная прощальная клятва, которую ему не удалось сдержать. "Ты уж прости меня, дедушка. Я не смогу вернуться к тебе. И ты меня больше никогда не увидишь…" Чудовище раскрыло кошмарную пасть.

- Да подавись ты!!! - зло заорал Демиан, вложив в эти слова всю ненависть, что в нем внезапно проснулась. Ненависть к этому проклятому лесу, к его отвратительным обитателям, ко всему мировому злу, не дающему людям спокойно жить, и к этой безобразной твари в частности. К самому себе за свою беспомощность и беззащитность, за свою физическую и душевную слабость, ко всему плохому и несправедливому, что он видел в своей жизни, злость за то, что уже не сумеет ничего изменить, за то, что больше ничего не сумеет, не сделает, не увидит, не почувствует. Гнев оттого что не выведет отсюда Трея, и друг погибнет здесь, не дождавшись помощи, а дедушка Радек не дождется своего бестолкового внучка, и добрый, хороший мастер Коган по его милости в одночасье лишится обоих учеников.

Нарлаг замер, словно испугавшись его крика, злые желтые глаза вылезали из орбит, пасть судорожно открывалась и закрывалась, и со стороны это выглядело бы даже комично, будь Демиан в ином положении. Тварь будто беззвучно разговаривала с невидимым собеседником. Демиан поднялся на колени и отполз в сторону, в изумлении наблюдая за этим необъяснимым поведением. Нарлаг принялся бешено когтить воздух вокруг себя, движения чудовища становились всё более бессмысленными и отчаянными, из его глотки вырвался ужасный хрип. До Демиана наконец-то дошло, что нарлаг задыхается, будто чья-то невидимая и безжалостная рука перекрыла ему доступ кислорода. Чудовище рухнуло на землю, когти в бессильной злобе рыли землю, монстр дернулся еще несколько раз, вытянулся и затих.

Мальчик прислонился спиной к дереву, тяжело переводя дыхание. Произошло чудо, и он должен, обязан воспользоваться единственным шансом вывести отсюда Трея, пока он еще жив. И неважно, что сам тяжело ранен, главное успеть. Он в состоянии найти в себе силы, он твердо знает это. Во всем теле появилось уже знакомое состояние полёта, на месте порезов пульсирующее тепло сменилось прохладой, словно в мертвом лесу повеял сверхъестественный ветер. Отрава нарлага быстро исчезала из тела, кровотечение утихало, раны, нанесенные когтями монстра постепенно пропадали, будто их и не было вовсе. Демиан мысленно возблагодарил живущее в нем колдовство, которое уже не в первый раз помогало ему выбраться из серьезной переделки. Как жаль, что он не может поделиться своим даром с другом. Трей!…

Юный волшебник резко вскочил на ноги, за что тут же поплатился ужасным головокружением, и чуть не рухнул обратно на землю. Кровь перестала течь, и раны затянулись, но слабость все же осталась на своем законном месте. Едва дождавшись, когда в глазах немного прояснилось, и тело вновь обрело вес и чувство нахождения в пространстве, Демиан кинулся к Трею. Мальчик был жив, но так бледен, что не оставалось никаких сомнений в том, что яд уверенно вершит свое черное дело.

- Трей! - Демиан отчаянно тормошил друга, но пока безрезультатно. - Трей, открой глаза!

Трей немного приподнял голову и с трудом обратил на друга мутный бессмысленный взгляд.

- Ты… - прохрипел он, еле шевеля запекшимися губами, - пра…

- О чем ты говоришь? - Демиан перекинул руку товарища через плечо и рывком поставил на ноги, хотя удержаться в вертикальном положении Трей явно не был в состоянии даже при посторонней помощи.

- Ты был… прав, - еще тише, но отчетливее прошептал Трей.

- Вовремя же ты до этого додумался, - раздраженно проговорил Демиан. - Ты можешь идти?

- Прав… Нечего мне было сюда… - бормотал мальчик, словно в бреду. - Теперь я отсюда не выберусь… Брось меня… Уходи…

- Ага! - разозлился Демиан. - Щазз! Разбежался! Брошу тебя здесь и уйду со спокойной совестью и чувством хорошо выполненного долга! Не болтай чепухи, Трей! Я тебя здесь не оставлю, заруби себе это на носу!

- Что мне нужно делать?

- Для начала не зли меня и не проси сделать то, на что я никогда не соглашусь, - отрезал Демиан. - И хотя бы не висни на мне, как куль с мукой, перебирай ногами, что ли.

- Я постараюсь, - покладисто пообещал Трей и надолго замолк, тратя все силы на самый трудный путь в своей жизни. Хоть Демиан и принял на себя большую часть нагрузки, каждый шаг давался Трею все тяжелее. Ноги теперь словно принадлежали совсем другому человеку, они не слушались, подгибались. Тело тоже было чужим, своя была только боль, которая с каждым новым ударом сердца уходила все дальше и дальше вглубь, разнося с собой что-то черное, неживое, высасывающее силы. Время больше не существовало для него, мгновение и вечность стали неразличимы и одинаково безразличны; обрывки мыслей, толпясь, путались в голове, и среди них не было ни одной связной, имеющей смысл. Наконец и мысли исчезли, осталась только одна пустота, разрываемая лишь далеким хриплым дыханием, непонятно кому принадлежащим, да твердая рука Демиана - единственное реальное в этом страшном мутном бреду, последняя связь с настоящим живым миром, и Трей отчаянно цеплялся за друга, пытаясь сохранить хотя бы каплю сознания.

Для Демиана же время тянулось до отвращения медленно, будто издевалось над ним. В голове бешено колотилась одинокая мысль, своей яркостью и силой заглушившая все остальные, неважные теперь и смешные. "Успеть! Только бы успеть! Пожалуйста!" Он не знал, кого ему просить, потому что очень рано привык надеяться лишь на себя самого, и сейчас посылал свой мысленный отчаянный призыв куда-то в бесконечность, не надеясь на отклик, скорее помогая этим себе самому, повторяя эту молитву, чтобы не закричать от бессилия и отчаяния.

Трей был уже не в состоянии даже медленно переставлять ноги и опираться на Демиана, лишь его пальцы железными тисками сомкнулись на плече друга, отчаянно цепляясь за жизнь. Мальчик потерял сознание, яд уже распространился по всему телу, вместе с кровью разнеся заразу. Его лицо из мертвенно-бледного приобрело уже какой-то жуткий зеленоватый оттенок.

Демиан едва не заорал от радости, когда увидел просвет между деревьями.

- Держись, Трей! - отчаянно шептал он. - Только не умирай, теперь, когда мы уже в двух шагах от спасения… Тебе помогут! Только не умирай…

Еще никогда мощеная Главная дорога не казалась ему такой бесконечной. Городские ворота, словно заколдованные чарами Недосягаемости*, оставались где-то далеко впереди. Демиану казалось, что над ним жестоко издеваются. Наконец, чуть не плача от радости и облегчения, он заколотил в двери самого первого дома. Дыхание Трея сменилось уже какими-то судорожными всхлипами, его стало трясти.

*Чары Недосягаемости - накладываются на определенный объект или целую территорию, оставляя там пространство-время неизменным.

- Ну, кто-нибудь! Откройте! - заорал Демиан. - Помогите, скорей!

Дверь со скрипом распахнулось, мальчика ослепило пламя светильника в руке пожилой заспанной женщины в ночном чепчике и шали поверх сорочки.

- Чего случилось-то, сынок? - щурясь, женщина осматривала нарушителя спокойствия. Взгляд ее наткнулся на Трея и она, приглушенно вскрикнув, всплеснула руками, чуть не выронив светильник.

- Помогите, - еще раз повторил Демиан, на которого неожиданно навалилась ужасная усталость. Странно, он ее совсем не чувствовал всё то время, пока тащил бесчувственного Трея.

- Давай-ка его в дом, - кивнула женщина, а сама, в свою очередь, забарабанила в окно соседнего дома:

- Вин`ар! Винар! Проснись! Нужна твоя помощь…

Окно распахнулось, из него высунулась веснушчатая физиономия молодого парня.

- Чего орёте, тетя Г`ара?

- Седлай коня и скачи в Замок немедленно, - уверенно заговорила женщина. - Человек помирает. Тут помощь магов требуется.

- Я быстро, - кивнул парень, тут же исчезнув из оконного проема.

Демиан, держась из последних сил, помог сердобольной женщине затащить Трея в дом и уложить на кровать. Мальчик метался в горячечном бреду, частое неровное дыхание с хрипом вырывалось из легких. Демиан безвольно рухнул на пол, сжал горячие подрагивающие пальцы Трея в своей руке и бездумно уставился в стену. Сил уже не оставалось даже на то, чтобы приподнять голову. Тень, лежащая на стене, зашевелилась, поползла во все стороны, разрастаясь по всем направлением. Вот она уже придвинулась вплотную к Демиану. Он вяло подумал, что нужно бы отодвинуться, убраться с дороги этой тени, но с тусклым безразличием решил остаться. Ему было уже всё равно, что сделает с ним эта тьма. А она потекла прямо на него, обволокла, сомкнулась над ним, заглушая все звуки и мысли…

Казалось, прошло не более минуты до того, как на улице раздался приближающийся конский топот, взволнованные голоса и быстрые шаги. Входная дверь резко распахнулась, впустив внутрь потоки магического сияния и множество людей, мгновенно заполнивших всё свободное пространство. Демиан измученно закрыл глаза, внезапно заболевшие от яркого света, голова загудела от целой какофонии голосов. Звуки не складывались в слова, не приобретали ничего, хотя бы отдаленно напоминающего смысл, они приносили только ужасную головную боль, еще более усугубляя его состояние. "Пожалуйста, замолчите… Оставьте меня в покое, хоть на минуту… Я так устал…"

Один голос, громче и отчетливее других, смутно знакомый, ворвался в сознание Демиана. Мальчик, делая над собой ужасное усилие, попытался привести тот хаос, царящий у него в голове, в некое подобие порядка. Голос тем временем продолжал настойчиво врываться в его несчастную голову, раскалывающуюся на миллиарды маленьких осколков, стучался в его закрытое сознание. "Ну, уйдите же… Что я вам сделал?"

- Демиан! Дэ-ми-ан!!!

"Кажется, это мое имя… Кто меня зовет? Надо открыть глаза…"

Шум и гвалт наконец-то собрался, словно беспорядочные частички головоломки, в понятную, имеющую смысл картину. Но звуки продолжали причинять нестерпимую боль. Демиан не сдержал тихого мучительного стона.

- Демиан, ты ранен?!

"Ранен… Я?? Почему я? Ведь это не я ранен, а кто-то другой… Но - кто?"

В голове вихрем сорванных листьев закружились обрывки воспоминаний. Нечего и думать, чтобы поймать их, ведь они такие быстрые, не даются в руки. Ай! Почему они жгутся? Все его существо пронзила ужасная боль. Демиан рефлексивно дернулся, зато кое-что стало ясным. Мысль о друге заставила прийти в себя, выбраться из того черного засасывающего болота, в которое он угодил, и из которого даже не пытался выбраться, растратив все душевные и физические силы…

…Никогда раньше Демиан не задумывался о том, какой это тяжелый труд - поднять веки. Нависшее над ним лицо человека то растягивалось, то сужалось, кривилось в разные стороны, подергивалось рябью, как вода пруда, когда на нее дует ветер. Мальчик прищурился и, сквозь опущенные ресницы, увидел наконец лицо, пришедшее в нормальное состояние.

- Трей… - прохрипел Демиан и почему-то закашлялся.

- Трей! - горным эхом откликнулся мастер Коган и бессильно откинулся на спинку стула. Под воспаленными, покрасневшими после бессонной ночи глазами учителя залегли темные круги, он побледнел и осунулся. Волшебник запустил пальцы в растрепанные волосы и, наклонившись вперед, внимательно уставился на ученика. Справившись с дыханием, Демиан сумел сипло выговорить:

- Трей, мастер Коган! Он ранен, ему нужна помощь!

- Вовремя же ты спохватился, - горько произнес наставник, и от его слов у Демиана потемнело в глазах.

- Он умер?! - мальчик порывисто сел в кровати, забыв о слабости и головной боли. Потолок угрожающе надвинулся, стены зыбко закачались, поплыли навстречу друг другу, стремительно сжимая пространство между собой, весь мир закружился в бешеной пляске. Демиан упал на подушки, едва не потеряв сознание.

- Нет, нет! - испуганно воскликнул мастер Коган, склоняясь над учеником. - Ты меня неправильно понял… То есть это я неправильно выразился… В общем, Трей жив. С ним всё будет хорошо… Как же я за вас боялся! Деми, дорогой…

У мальчика пересохло в горле от этих слов. Мастер Коган впервые обратился к нему так ласково. Он хотел говорить с учителем, задавать ему вопросы, но наставник взял его руку и тихо зашептал слова заклинания. Демиан попытался было возразить, но мир уже стало заволакивать непроницаемой пеленой, губы не слушались, глаза закрывались против воли. Сил на то, чтобы противостоять заклинанию сна уже не было…

- Спи, Деми, - долетел до него голос учителя, смутный, будто из другого мира. - Сейчас это для тебя необходимо. - Мальчик провалился в сон, словно в открытый люк. И это была уже не изматывающая душу и тело тьма беспамятства, а целительная, благодатная тишина, ласково принявшая его в свои мягкие объятия, успокаивающая, убаюкивающая, восстанавливающая силы…

Демиану снилось, будто он вновь оказался в родной деревне Кри и сейчас плывет глубоко-глубоко под водой, так, что даже солнечный свет почти не пробивается сквозь толщу в пару десятков футов*. Теплая вода реки Верес мягко подталкивает наверх, к воздуху и солнцу, к людям. Плыть становится всё легче, уже видится мягкий утренний свет…

*Фут - мера длины, примерно равная 0.3 метра.

Демиан открыл глаза. Так и есть - он лежит в постели, в распахнутые окна врывается свежий осенний день.

- С возвращением, молодой человек, - с лукавой усмешкой поприветствовал мальчика почтенный пожилой маг, сидящий на стуле возле его кровати. Демиан с изумлением узнал мастера Грайлина, бывшего учителя наставника.

- А… почему вы так говорите?

- Вежливости Коган вас явно не научил… - кивнул волшебник, как бы соглашаясь с самим собой. - Можно было и поздороваться.

- Простите, - спохватился Демиан. - Но…

- Не извиняйся, - махнул рукой Грайлин, - я же вижу, что это не по тебе. Да я на тебя и не обижаюсь - это Магистр помешан на всех этих дисциплинах и правилах приличия, демон бы их побрал! Ненавижу, когда все ходят по струнке. К тому же, умирающим многое прощается.

- А разве… - начал Демиан, но мастер Грайлин его снова перебил.

- А ты как думал? Схлопотал от нарлага, потерял кучу крови, каким-то чудом умудрился сам выбраться из Антариеса, да еще и приятеля вытащить! Я удивляюсь, как ты вообще после такого жив остался!

- И сколько я так вот провалялся?

- "Провалялся"! - передразнил его старый волшебник. - Нет, вы только на него посмотрите, каков молодец! Получил смертельную рану, непонятно каким образом выкарабкался с того света, и хоть бы удивился!

- Чего теперь удивляться? - невозмутимо пожал плечами Демиан. - Так сколько?

- "Сколько, сколько"… Мало. Сутки. Могло быть гораздо больше. Да, что там говорить-то - мог бы вообще не проснуться. Вот я чего не понимаю, парень…

- Чего?

- А вот чего. - Мастер Грайлин выразительно похлопал себя по плечу. - Куда делись раны от когтей нарлага?

- А они никуда и не делись…

- Вот как? То есть ты хочешь сказать, что они успели затянуться за пару часов? Превратиться в старые, давно зажившие шрамы? Не говоря уже о том, что остановить зараженную ядом нарлага кровь не всегда удается даже опытным целителям, не говоря уже о двух мальчишках, не доучившихся в Телларионе! Ты хочешь мне о чём-то рассказать?

- Нет. Я не знаю, о чём хотел бы вам рассказать, - твердо ответил Демиан.

- Ну, хорошо, - кивнул мастер Грайлин. - Не хочешь - как хочешь. Темнишь, парень, ох, темнишь…

- Мастер Грайлин, как там Трей?

- Дружок-то твой? Живой. Правда, не так легко отделался, как ты. Над ним добрая половина телларионских целителей целые сутки хлопотала. А ты как-то сам ухитрился вылечиться. Ну, да ладно. Ты, как я погляжу, в полном порядке? Ну, тогда пошли, а то Коган там рвёт и мечет. Да ты не бойся, не убьет.

- А я и не боюсь, - невнятно пробормотал Демиан, занятый натягиванием рубахи. Старый волшебник только покачал головой, заметив тонкие шрамы на левом плече.

- Действительно - чего тебе сейчас-то бояться? Ну, как - понравилось в Антариесе? Интересно? Весело? Чего ж вы туда лезете-то! Успеете еще насмотреться, убежать захочется… Готов? Ну, пошли.

Демиан зашагал следом за мастером Грайлином, попутно радуясь вновь обретенной легкости. Слабость исчезла без следа, тело слушалось его, и уже не верилось, что позавчера он был на волосок от смерти.

Мастер Коган нервно мерил широкими шагами просторную светлую комнату. На кровати, по цвету лица сливаясь с накрахмаленной простыней, лежал Трей. Над ним склонился пожилой мужчина в зеленых одеждах мага-целителя. Коган резко обернулся, заслышав тяжелые шаги старого колдуна.

- Ну, как? - Грайлин кивнул на лежащего без сознания Трея.

- Плохо, - хмуро ответил учитель. - Никак не придет в себя. Потерял огромное количество Силы*, не знаю даже, сколько времени ему придется восстанавливаться, когда он встанет на ноги. - Серые глаза учителя встретились со взглядом Демиана. - Итак, молодой человек, - сухим официальным тоном заговорил мастер Коган, - не хотите ли вы разъяснить мне причины вашей безумной выходки?

*'…огромное количество Силы' - в данном случае имеется в виду жизненная и магическая сила.

- Коган, - мастер Грайлин простер руки в примирительном жесте, - не кричи ты так на парня! По-моему, вчера ночью, когда он лежал в горячке, ты говорил с ним гораздо ласковее.

- Их сумасбродный поступок не поддается никакому оправданию! - возмущенно воскликнул учитель. - Это, по меньшей мере, нарушение самых элементарных правил безопасности!

- Да-да-да! - фыркнул мастер Грайлин. - Ты еще зачитай эту Главу Закона! Закон я знаю гораздо лучше тебя, дорогой мой ученик! К тому же я могу прямо сейчас вспомнить одного знакомого мне молодого человека, который каждый день, что он находился в Замке Теллариона, выделывал такие фокусы, что просто голова шла кругом, и невозможно было понять, как один человек мог совершить зараз столько глупостей! Вот уж кто бы молчал о правилах безопасности!

- Мастер Грайлин! - трагически заломил брови Коган. - Кто бы говорил мне о том, как нужно воспитывать юных магов! В присутствии моего собственного ученика, которого следовало бы как следует проучить, разглагольствуете о том, что я в свое время натворил в Телларионе! Где ваша хваленая логика?

- Логика здесь есть, нечего критиковать своего старого учителя! Еще посмотрю на то, как твои Трей с Демианом лет этак через пять начнут указывать тебе на твои просчеты. К тому же ты не прав и тебе незачем наказывать Демиана.

- Вот как? Может быть, объясните?

- Может быть, объясню! - раздраженно ответил мастер Грайлин. - Посуди сам - твой ученик понёс самое суровое наказание, которое для него только могли придумать. Оказался на краю гибели, натерпелся страху за себя и своего друга. И все из-за одного глупого мальчишечьего озорства. Согласись, что такой урок он запомнит на всю свою жизнь. Кроме того, ты не можешь не признать тот факт, что твой ученик проявил себя с наилучшей стороны, не бросил Трея в Лесу, хотя это было бы не в пример проще. Но он сумел вытащить друга, сам при этом тяжело раненый. На твоем месте я бы гордился таким замечательным мальчишкой.

- Демиан поступил по-мужски, но это не отменяет его глупости, - упрямо возразил учитель. - Надеюсь, что этот опыт пойдет ему на пользу. А сейчас, мастер Грайлин, извините меня, но мне нужно серьезно поговорить со своим учеником. - И с нажимом добавил: - С глазу на глаз.

Старый колдун вышел из комнаты, покачивая седой головой. Мастер Коган присел на краешек постели ученика и испытующе посмотрел на Демиана.

- Садись, - строго приказал учитель, похлопав по краю постели. Демиан молча подошел и опустился рядом с наставником.

- Рассказывай, - приказал мастер Коган, и Демиан без утайки поведал ему всё то, что случилось позавчера ночью. Учитель молчал, хмуря брови.

- Задохнулся? - переспросил он наконец. - Просто задохнулся?

- Да, - кивнул мальчик. - Именно так всё и произошло.

- Постой! - воскликнул учитель. - То есть ты сказал: "Подавись", и он последовал твоему приказу? Невероятно!

- Можете мне не верить, - угрюмо произнес ученик, - но я вам не лгу.

- Я даже и не думаю о том, что ты мне лжешь, - возразил учитель. - Есть в тебе нечто, располагающее к тебе, какая-то внутренняя правда, даже не знаю, как это объяснить… Но я знаю, что во лжи тебя точно не обвинить. Я имею в виду вовсе не это. Просто я не могу взять это в толк, Демиан! То, что ты сделал… Это просто не поддается логическому объяснению! Ты п р и к а з а л. И тебе подчинились. Я о таком даже не слышал. Хотя, с другой стороны…

- Что?

- Два года тому назад, испытание Магистра… Помнишь?

- Помню, - криво усмехнулся Демиан. - Я уже думал, что не выйду живым из Главного Зала.

- Не то! - раздраженно махнул рукой мастер Коган. - Ты был готов к этому противостоянию! Ведь ты п о б е д и л тогда, как ты этого не понимаешь?!

Наставник порывисто вскочил с места и принялся мерить шагами комнату, нервно ероша себе волосы. Мальчик рассеянно наблюдал за учителем.

- Да! - воскликнул вдруг Коган, вспомнив что-то. - Вот чего еще я никак не могу себе объяснить. Демиан, ответь мне честно, ведь ты не сумел бы самостоятельно выбраться из Антариеса! Я знаю - яд нарлага действует почти мгновенно, зараза распространяется за несколько минут, и человек теряет способность двигаться, впадает в беспамятство… Признайся мне, каким образом тебе удалось так долго сохранять сознание? Что тебя спасло?

Вместо ответа Демиан подошел к стене, сложенной из крупного пористого камня, и, не задумываясь, со всего размаха врезал по кладке. Потом протянул руку учителю. На костяшках пальцев мгновенно выступила кровь… Которая тут же перестала течь. Ссадины исчезали прямо на глазах, не осталось даже едва заметной глазу царапины.

- И… давно у тебя это? - потрясенно спросил мастер Коган.

- Не знаю, - пожал плечами ученик. - Наверное, с самого рождения.

- Ты когда-нибудь болел?

Демиан задумался, честно стараясь припомнить, когда в последний раз чувствовал себя плохо. Дедушка рассказывал ему, что с ним никогда не было никаких забот, многочисленные хвори, одолевавшие всех остальных ребят, благополучно обходили его далеко стороной. Похоже, что даже обычной простуды у него и в помине не было, не говоря уже о чём-то посерьезней.

- Нет, - покачал головой мальчик. - Никогда. А почему вы меня спрашиваете, мастер? Вам что-то известно об этом?

- Нет, - поспешно ответил учитель. - Ничего. Так, пустяки.

…Трей поправлялся долго и тяжело. Демиан и его учитель провели не одну бессонную ночь у постели больного. Иногда к ним присоединялся мастер Грайлин. К огромному своему удивлению Демиан заметил за собой еще одну странную особенность - он понял, что может обходиться без отдыха целую неделю, тогда как все остальные буквально валятся с ног от усталости. Загадок становилось всё больше; понимая, что от него что-то скрывают, юный маг злился на себя и окружающих, но всё-таки, самым важным для него сейчас стало здоровье Трея.

Почти через месяц после рискованного приключения, едва не закончившегося настоящей трагедией, Трей открыл глаза.

- Коган! - мастер Грайлин принялся настойчиво тормошить бывшего ученика. Тот ухитрился уснуть, где сидел, прямо за письменным столом, заваленным горами пергаментных свитков, которые Коган силился прочесть, но никак не мог сосредоточиться на чтении. - Коган, проснись же ты, наконец! Твой ученик пришел в себя…

- Трей?! - вскрикнул Коган и, внезапно побледнев, кинулся к ученику.

У постели мальчика уже сновали облаченные в темно-зеленые хламиды телларионские целители. Один из них устремился к вбежавшему в комнату волшебнику, по обыкновению спрятав руки в широких рукавах одеяния.

- Целитель Вар`ух! Как он?

- Жизни вашего ученика более ничто не угрожает, - степенно ответствовал почтенный чародей. - Магическая Сила не ушла от него. Вы можете остаться с ним, но убедительно прошу вас, мастер Коган, не тревожьте его - юный Трей еще очень слаб. Процесс его выздоровления только начинается.

- Благодарю вас, целитель! - горячо вскричал волшебник. - Вы спасли жизнь моего ученика!

- На всё воля Хозяйки, - смиренно преклонил голову Варух. - Я оставлю вас.

Остальные целители вышли следом, Коган бросился к постели ученика. Трей был всё так же бледен, глаза лихорадочно блестели, но уже было видно, что черная тень смерти больше не нависает над ним.

- Мастер Коган. - Голос Трея был ломким и хриплым, даже такой нехитрый труд, как речь, сейчас давался ему очень нелегко. - Демиан…

- Всё в порядке с Демианом! - поспешно заверил мальчика Коган, вовремя вспомнив реакцию на его слова пришедшего в себя Демиана. - Сам-то ты как? - Но Трея сейчас явно беспокоило другое.

- Как Дем? Где он сейчас?

- Да что ему сделается-то, твоему Дему! - воскликнул волшебник. - Выспался как следует и носится, как ни в чем ни бывало! А вот ты заставил нас всех здорово поволноваться.

- Мастер Коган, это я во всем виноват! - отчаянно заявил Трей. - Дем здесь ни при чем, это была только моя идея!

- Знаю, знаю! - замахал руками Коган. - Демиан мне всё рассказал. Правда, вот какая интересная вещь - он ведь тоже убеждает меня, что вся ответственность за произошедшее лежит на нем. Что, если бы он принял какие-то меры и не оставил твои слова без внимания, ничего бы такого не произошло.

- Ерунда! - самоотверженно стоял на своем Трей. - Что же он, связывать меня должен был, чтоб я не ушел в Антариес?

- Вот ведь друзья! - усмехнулся мастер Грайлин, незамеченным прошедший в комнату. - Прямо как вы когда-то…

- Так вы не сердитесь на Дема? - с мольбой в голосе спросил мальчик.

- Нет! - раздраженно отрезал Коган. - Не сержусь! Будете знать в следующий раз, как действовать всем наперекор. Сейчас обошлось, а если бы всё произошло не так? Разве бы ты или Демиан простили бы себе смерть друга? А обо мне вы оба подумали? Эх вы, мальчишки…

- Простите нас, мастер Коган… - чуть не плача взмолился Трей.

- Спи давай, - вздохнул волшебник. - Демиан придет к тебе после занятий.

- Всё хорошо, что хорошо кончается, - заметил Грайлин, когда они оставили Трея на попечение целителям и стояли на самой верхней башне Телларионского замка. Коган хмуро всматривался с высоты в безрадостный унылый пейзаж. Внизу, по дорожкам серого облетевшего сада, быстро пробегали, стараясь не задерживаться, чтобы не застынуть на ветру, обитатели Замка. Голые сумрачные деревья с мучительными стонами гнулись под злыми порывами. Проносились небольшие вихри, перемещая с собой сор и мелкую серую пыль. - Эти ребята, Трей с Демианом, как же они всё-таки похожи на вас… Глядя на них, я словно возвращаюсь в прошлое, на четверть века назад. Не зря говорят мудрецы: всё возвращается, никто, и ничто не уходит бесследно. И Добро и Зло приходит к нам вновь, нужно лишь уметь узнавать их в новом обличье…

- Не говорите так, мастер Грайлин, - тихо попросил Коган. - Я не хочу, чтоб всё вновь повторилось. Я не желаю Демиану такой горькой участи…

- Разве я желаю? И кто тебе сказал, что твой ученик пойдет дорогой твоего друга? Ведь теперь у него есть ты.

- А у нас с ним были вы! - возразил Коган. - Разве вы не исключаете возможность того, что Демиан не послушает наших советов, как мы когда-то не слушали ваших?

- Давай не будем говорить ни о чём, Коган, - отрезал старый волшебник. - Мы с тобой не боги, нам не дано прозревать будущее, и тем более менять его по собственному желанию. Случится то, что случится, и ничего с этим не поделать. Пора бы уже принять эту простую истину. И вообще, зря я завел с тобой этот разговор. Нам не стоит его продолжать. Будем жить настоящим, будущее придет, каким бы оно ни было. Как же мне надоела эта бесконечная блеклая осень! - проворчал Грайлин, и резким жестом, выдающим его раздражение, поплотней запахнулся в плащ. Небо словно услышало жалобы волшебника и вняло им - из заоблачной неприветливой выси цвета мышиной шкурки неторопливо полетели легкие пушистые хлопья. Они медленно кружились в завораживающем стройном танце, устав, падали на озябшую голую землю. - Смотри-ка, Коган! - весело воскликнул старый учитель, ловя на ладонь холодные, сверкающие чистым серебром кружева. - Наконец-то зима начинается! Не люблю здешний суровый холод, но уж очень надоело мне это однообразное серое уныние! - Волшебник, смеясь, дунул пригоршню искрящегося снежка в лицо мрачному ученику. - Не хмурься, Коган! Взгляни вокруг - как чиста земля! Пришла пора очищения. Зима - это смерть, конец природы, но без конца не бывает начала, и вслед за гибелью всегда приходит жизнь. Природа погибает, чтобы вскоре родиться вновь, и мы, люди, должны радоваться зиме. Весна не за горами, а с ней - новое счастье. Всё у нас еще будет, ученик, и горе и радость. И надо надеяться, что счастья будет гораздо больше, но, в любом случае, без потерь никак не обойтись… Какой чистый холодный воздух! Пошли, Коган, у нас с тобой много дел, и ты сейчас нужен своим ученикам. Ну же!

Коган глубоко, с наслаждением вдохнул в себя хорошую порцию кислорода. Скорее всего, Грайлин был прав. Но осознание неизбежности потерь не облегчает боль утраты. Белый снег, кружась, падал с безрадостно-серого неба.

Глава пятая. Боль потерь

Учатся у тех, кого любят. (И. Гете)

Ученик никогда не превзойдет учителя,

если видит в нем образец, а не соперника.

(В. Г. Белинский)

Тревога - печальная мысль, не

имеющая под собой разумного основания.

(Платон)

Отчаяние - ад в душе, прежде низведения

души в ад. (Иоанн Златоуст)

Наспех слепленный холодный комочек пролетел прямо над головой и с глухим шлепком впечатался в каменную стену за спиной. Демиан сгреб в ладонь пригоршню мокрого снега и, почти не целясь, швырнул в Трея. Замешкавшись в раздумье, от какого снежка уворачиваться, Трей схлопотал и от Демиана, и от К`ерни одновременно. Под взрывы веселого мальчишеского хохота парень отмаргивался от холодных хлопьев, угодивших ему в лицо, попутно смешно подпрыгивая, пытаясь вытрясти снежок, попавший за шиворот. Пока Трей вынужден был выбыть из игры, вся веселая компания принялась дружно обстреливать снежными снарядами Демиана, который без особых усилий неизменно уворачивался. Под конец он с разбегу влетел в самую гущу мальчишек, сбив их с ног, и весело визжащий и хохочущий многорукий и многоногий клубок резво покатился вниз по крутому спуску, врезавшись в итоге в гигантских размеров сугроб.

- Трей! Демиан! - раздался знакомый недовольный голос, но за строгим тоном друзья безошибочно расслышали веселые добродушные нотки - учитель на них не сердился.

Демиан принялся выбираться из устроенной им же самим беспорядочной свалки, но выпутаться из хитрого переплетения рук и ног оказалось не так-то просто. Рядом раздалось пыхтение, и раскрасневшийся Трей, потерявший в схватке рукавицы, сумел наконец подняться на ноги. Перед ними застыл, сложив руки на груди, мастер Коган, обводя потрепанных учеников ледяным взглядом остужающих серых глаз. Позади раздавались приглушенные смешки и возня, но друзья стойко молчали. Трей зябко ежился, поводя плечами - несносный снежок растаял и стекал по горячей спине обжигающе-холодными ручейками, Демиан морщился и тер рукой глаза - на длинных ресницах застыли небольшие сосульки. Отчаянно дуя на покрасневшие пальцы, Трей осторожно и лукаво взглянул на учителя, Демиан мужественно сохранял невозмутимость, отряхивая заснеженные вихры и представляя себе, какие пугала они с другом сейчас из себя представляют. Мастер Коган, как и ожидалось, долго не выдержал, в серых глазах заплясали совсем не злые хитрые искорки. Безнадежно вздохнув, учитель принялся устало отчитывать своих непутевых учеников.

- Просто никакого терпения на вас двоих не напасешься. Ищу вас по всему Замку, все подвалы облазил, нарвался на гнездо граллов, не пойму даже, откуда эта дрянь там только взялась… А вы тут прохлаждаетесь, вместо того, чтобы, как все нормальные люди, сидеть на занятиях. У всех ученики как ученики, так за что же мне достались такие оболтусы?! Ну, и на кого вы теперь похожи? Сугробы обледенелые… Что, детство продолжается? Демиан, тебе тринадцать, а тебе, Трей, скоро уже четырнадцать. Так чего вы ведете себя как несознательные малыши? Куда вы унеслись? Как вы вообще сумели выбраться из Замка?

- Мастер Коган, мы же недалеко ушли, - тихонько вставил Трей. - Только до Ворот…

- "Недалеко"! После вашей безумной выходки я могу решить всё, что угодно! Чудо еще, что для вас всё так удачно закончилось. Я надеялся, что вы извлечете из этого хоть какой-нибудь урок. Безнадёжно… Ладно, с кем я разговариваю. Ну, чего ухмыляетесь? Знаете - учитель поворчит, поворчит да и отвяжется. Эх, запереть бы вас этак на пару деньков в подземелье, живо бы прекратили безобразничать, а то жизнь, как я погляжу, ничему вас не научила. Чего стоим? Ждем кого-то? Веселье закончилось! Бегом в Замок, там будут из вас, балбесов, нормальных людей делать. Сейчас познакомитесь с одним человеком, мастером фехтования… И нечего такие изумленные глаза делать, Трей! Пора уже, вон какие вымахали, а всё ерундой занимаетесь, не век же вам снежками перебрасываться! Да, и не забудьте привести себя в человеческий вид, а то на вас страшно смотреть. Хотите опозорить своего учителя, чучела огородные? Всё, свободны… Эх!

Парни, весело переглянувшись, вихрем сорвались с места и наперегонки помчались в Замок. Мастер Коган только покачал головой, смотря им вслед. "Вон какие выросли за эти шесть лет - высокие, плечистые, ясноглазые. И когда успели так измениться? Растут, растут мои мальчишки… Да уже и не мальчишки они вовсе. Глазом не успею моргнуть, как станут взрослыми мужчинами, сильными, смелыми, красивыми. Что их ждет впереди? Может, гибель? А что тогда со мной будет? Как же я успел за эти годы к ним привязаться, полюбить…"

- М-да, похоже, конец пришел нашему с тобой безоблачному существованию, - угрюмо констатировал Трей, влезая в чистую рубаху. - Этот новоявленный учитель наверняка будет нас гонять, как проклятых.

- Да ладно тебе, - усмехнулся Демиан. Он сидел на подоконнике, покачивая ногой, и задумчиво смотрел на то, как за окном кружатся и танцуют снежинки. - Мастер Коган прав: хватит ерундой заниматься. А то привыкли уже бездельничать. Лично я жду, не дождусь, когда можно будет хорошенько подраться.

- По-моему, ты и так здорово умеешь драться, безо всяких особых занятий, - заметил Трей. - Кстати, кто тебя учил?

- Никто не учил, жизнь научила, - хмыкнул Демиан, нехотя спрыгивая с подоконника. Зима за окном не отпускала, манила к себе. Раньше он не замечал за собой такой странной любви к гармонии холода и снега. К чему бы? - Да ерунда всё это, по сути. Я же дерусь не по правилам. А нас будут обучать технике настоящего боя.

- "Не по правилам"… Да кому они нужны, эти правила? Мы столкнемся с таким противником, у которого никаких правил нет в принципе. Так какого нарлага нам их учить?

- Какие речи, Трей! Раньше они тебе были несвойственны.

- С кем поведешься… - махнул рукой друг. - Ладно, пошли. Надеюсь, этот пришлый мастер будет не на нас отрабатывать свои удары.

- Магистр был бы просто счастлив.

- Скорей бы уж Обряд! - простонал Трей. - Свобода, свобода! Делай всё, что душе угодно!

- Ничего не перепутал? Это теперь у нас есть свобода, пусть она и ограничена стенами Замка. А потом Обряд свяжет нас по рукам и ногам. То нельзя, это невозможно, а за это и вовсе… Жизни не рад будешь.

- Тоска-а… Кажется, пришли.

Из-за неплотно прикрытой двери учебной комнаты раздавались голоса. Демиан уверенно распахнул створки и вошел внутрь. Мастер Коган, стоящий рядом с незнакомым, еще молодым мужчиной среднего роста, украдкой показал ученикам кулак. Демиан невозмутимо закрыл за собой дверь.

- Простите, мы опоздали.

Незнакомец обернулся, губы тронула немного рассеянная приветливая улыбка, но от взгляда Демиана не укрылось, что карие глаза остались непроницаемо спокойными. Оценивающими.

- Это ваши ученики, мастер Коган? - поинтересовался фехтовальщик.

- Да, это - мои ученики, - недовольно взглянул на друзей волшебник. - Ужасные разгильдяи, как вы сами наверняка успели заметить. Надеюсь, что со временем они изменятся в лучшую сторону. Хотя они, признаться, крайне редко оправдывают эту надежду.

- Ну, меня это не касается. Главное, чтобы молодые люди посещали мои уроки. Мое дело обучить их боевому искусству.

- Хорошо. Тогда я оставлю вас наедине с ребятами. Встретимся позже. - Учитель направился к выходу, попутно наградив учеников предупреждающим взглядом.

- Итак, я мэтр* Сорг`еан. Ваши имена я выучу позже, если их обладатели, конечно, того заслуживают. - Располагающая, казалось бы, улыбка мэтра держала на расстоянии. Демиан усмехнулся про себя. Новый учитель ему решительно нравился. За этим человеком чувствовалась уверенная сила и внутреннее спокойствие.

*Мэтр - почетное звание человека, достигшего определенных высот в постижении какого-либо искусства.

- Разбейтесь на пары, - невозмутимо продолжал учитель.

Ребята, приглушенно переговариваясь, собирались в группки по двое. Трей, с кислой миной на лице, встал рядом с другом.

- Отлично, - кивнул мэтр Соргеан. - А теперь пусть каждый возьмет в руки одну из тех палок, что лежат в углу. Для вас это мечи, так что убедительная просьба не хитрить и не пытаться хватать палку противника голыми руками. В реальном бою вы бы просто остались без пальцев, вот и всё, чего этим можно добиться.

Демиан, усмехнувшись, телекинезом отправил тренировочный "меч" прямо себе в руки. Взвесил гладко обтесанное оружие в ладони и повернулся к другу.

Трей с ненавистью уставился на собственную палку.

- Чего ты ее гипнотизируешь? - улыбнулся Демиан. - Между прочим, теперь это твой союзник.

- Готовы? - раздался голос учителя. - А теперь нападайте друг на друга, а я на вас посмотрю.

- То есть как, нападайте? - опешил Трей. - А приемы? А обучение? А всякие там захваты, атаки, выпады, контрудары и защиты?

- Какие тебе нужны приемы? - пожал плечами Демиан. - Учитель же сказал, что хочет сперва посмотреть, чего мы стоим. Ты же сам говорил, что эти правила ни к чему.

- Мало ли что я говорил… - пробормотал Трей.

Кругом наступила настоящая неразбериха. Ребята неуверенно замахивались друг на друга, так же неуверенно старались отразить неумелые удары. Вопреки предупреждению учителя, многие пытались выхватить у соперника палку, забывая, что безобидный кусок дерева символизирует собой настоящее боевое оружие. Мэтр Соргеан, прислонившись спиной к стене, созерцал "поле битвы". Улыбка к тому времени уже успела сползти с его лица. Демиан едва не расхохотался.

- Всё! Хватит! - крикнул мэтр Соргеан. - Довольно! - Ребята устало переводили дыхание, с огромным облегчением прекращая эту непонятную потасовку.

- Признаться, я ожидал… несколько лучших результатов. Ну, что ж, моя задача обучить вас тому, что я сам умею, и я намерен выполнить свое предназначение. Я посмотрел и увидел ваши на сегодняшний день результаты. Хочется задать вам один вопрос. Ребята, вы что, никогда не дрались? Почему вас смущает то обстоятельство, что рядом друг? Сейчас это дружеский поединок, а что будет завтра? Вот ты, как твое имя?

Демиан с удивлением понял, что обращаются к нему.

- Демиан, мэтр. - Брови Соргеана поползли вверх, едва он услышал весьма экзотичное имя своего нового ученика, но глупых вопросов мечник задавать не стал, за что огромное ему спасибо.

- Подойди сюда, Демиан. Будешь мне помогать. А вы все смотрите внимательно. Я буду объяснять и показывать удары, а вы должны их запоминать и повторять. Для начала самое простое. Сперва медленно…

Следующие несколько часов Демиан только и делал, что отражал удары и нападал, нападал и снова отражал. Ровный голос мэтра Соргеана, быстро сменяющие друг друга названия захватов, ударов и контрударов. Четкий ритм, гармония с собственным телом, осознание и осмысление приемов, вместо слепого, необдуманного подражания. Ему это нравилось и казалось, будто он уже всю жизнь знал эти выверенные многими поколениями воинов движения, сам был одним из них или всеми сразу. И так не хотелось уходить, когда учитель сказал:

- На сегодня хватит. Все свободны. - Повернулся к Демиану и улыбнулся: - Благодарю за помощь, Демиан. Из тебя выйдет, пожалуй, большой толк.

- Вам спасибо, учитель, - в свою очередь улыбнулся волшебник и уже пошел было к расстроенному Трею, но Соргеан внезапно остановил его.

- Послушай, Демиан… Быть может, это глупость, но… Я случайно не встречался с твоим отцом?

- Вряд ли, - пожал плечами парень. - Мой отец погиб еще до моего рождения.

- Вот как… - задумчиво протянул учитель. - Извини, я лезу не в свое дело, но кем он был?

- Моряком. Я из Кри, это маленькая деревушка на берегу Верес.

- Ну, что ж… Значит, я ошибся. Ступай. Просто очень уж мне твое лицо знакомо…

- Как дела, Трей? - между прочим поинтересовался Демиан у друга.

- Мои удары не сможет отразить только слепой или парализованный противник, - мрачно откликнулся Трей. - А еще лучше - то и другое вместе.

- Да брось ты! Научишься еще.

- О чем это он тебя спрашивал?

- Об отце. Сказал, что ему мое лицо знакомо.

- Может, он и вправду знал твоего отца? - неуверенно предположил Трей.

- Откуда? Вряд ли мэтр Соргеан бывал в нашей дыре.

- Наверное, тебе виднее, - не стал спорить друг. - Куда мы теперь?

- Учить Чары Отражения*. Забыл?

*Чары Отражения - магические блоки, не позволяющие заклинанию противника навредить тому, кто ими защищен.

- Ой, демон… Ладно, пошли.

***

- Лови! - крикнул мэтр Соргеан и длинный узкий меч, таинственно блеснув в свете пламени множества свечей, оказался в ладони Демиана. Юный волшебник поудобнее перехватил рукоять; ему нравилось это ощущение, ставшее уже привычным, - присутствие оружия в руках. Легкий наклон головы в знак доверия и уважения, и танец, чарующий, завораживающий, грозный в своей суровой красоте. Десятки глаз, не отрываясь, восхищенно следили за поединком учителя и ученика, но Демиану было не до того. Полнейшая концентрация, выверенность, четкость движений; малейшая ошибка, мгновенное замешательство - и учитель заметит эту оплошность и не замедлит воспользоваться ею. Демиан давал себе отчет в том, с кем сражается.

Весь огромный мир, вся Вселенная сузились для него до невероятных пределов. Границами ее стали меч в руке, меч мэтра Соргеана, каменные плиты под ногами. В висках гулким эхом отдавались удары сердца, неровное, замирающее дыхание. Все его чувства, простое человеческое и сверхъестественное колдовское восприятие обострились до наивысшей степени, и все свои возможности Демиан мобилизовал в этом поединке. Он твердо знал, чувствовал, что выйдет из него победителем, хоть и не понимал, откуда взялась эта уверенность. Нет, в нем не было ни злобы, ни жажды славы, вообще никаких чувств, которые могли бы потревожить его спокойствие. Одна только безграничная сосредоточенность, жесткий контроль над своими движениями. Не было и мыслей, не только содержащих в себе какие-либо эмоции, а вообще никаких. Демиан сражался, не задумываясь, полностью доверившись своим инстинктам, своему мастерству, доведенному уже до уровня рефлексов. Ему уже не требовалось просчитывать наперед свои ходы, натренированное тело само знало, что нужно, а что нельзя делать. Сам мэтр Соргеан говорил своему лучшему ученику: "В бою освободи разум от ненужных мыслей. Пусть ни гнев, ни отчаяние, ни страх не сковывают твои движения. Сбрось с себя плен человеческих слабостей. Эмоции - плохие советчики в схватке. Они могут привести к гибели, а не к победе". Демиан хорошо запомнил этот урок.

Молодой волшебник не знал, сколько времени продолжается этот поединок. Время текло для него по-особому. Меч в руке давно уже был не чужеродным телом, а его продолжением, действующим сообща с ним. Демиан не позволил себе ни единой ошибки, оружие противника не могло найти брешь в его обороне, и учитель с учеником настороженно кружили друг около друга, бесшумно переступая по каменным плитам. Непроницаемые лица, холодные, внимательные глаза. Казалось, что в центре полутемного зала двигались уже не люди, а сильные, уверенные в своей силе хищники, напряженные до предела, готовые к прыжку.

Никто не заметил, как это случилось. Просто мэтр Соргеан попытался достать Демиана, но ему это не удалось, противник в последний момент успел уйти от удара. А потом сработал инстинкт. Демиан выбросил руку вперед и вверх, воспользовавшись тем, что защита соперника ослабела на какую-то долю секунды. Всего на миг, но Демиану вполне хватило этого мига. Один из них наконец совершил ошибку.

По залу, словно внезапно налетевший ветер, пронесся изумленный вздох. Кончик клинка Демиана затрепетал, остановившись на расстоянии полу-дюйма от шеи мэтра Соргеана. Учитель не успел ответить на выпад ученика. Сила превзошла другую силу.

Соргеан медленно опустил глаза на замершее у его горла оружие, как бы не веря, что всё это действительно реально. Демиан оставался совершенно спокойным, пронзительные черные глаза встретились со взглядом побежденного наставника.

- Вы убиты, учитель, - эти слова были сказаны тихо и просто, но их услышали все, и они потрясли всех, кто их услышал. На минуту повисло тяжелое молчание, раздавалось только неровное прерывистое дыхание поединщиков. Вдруг на лице мэтра Соргеана появилась широкая улыбка. Демиан удивленно посмотрел на учителя и опустил меч. Мастер фехтования вложил свое оружие в ножны и неожиданно расхохотался, весело, от всей души.

- Мэтр Соргеан? - неуверенно позвал Трей. Наставник, сделав над собой усилие, перестал хохотать и встал, скрестив руки на груди, не прекращая улыбаться. Он тяжело переводил дыхание, внимательно смотря на Демиана смеющимися карими глазами.

- Хотите узнать, что со мной? - спросил Соргеан. - Это выглядит странно, не правда ли? Возможно, вы правы, но я ничего не могу поделать с собой. Вы уж поверьте, у меня есть причина для подобного поведения. Демиан! Сынок! Сейчас я просто счастлив, и это благодаря тебе. Ты даже не представляешь, как это великолепно, когда ученик превосходит своего учителя! Сегодня ты меня превзошел, и, что сказать… Я горжусь тобой! Ты хорошо запомнил мои уроки и показал на деле, чего ты стоишь. Я счастлив тем, что учил тебя. На этом моя миссия завершена.

- О чём вы говорите? - воскликнул Демиан. - Как - завершена?

- Мне больше нечему тебя учить, Демиан, - мягко улыбнулся мэтр Соргеан. - Я сделал всё, что мог, научил тебя всему, что знаю и умею сам. Удачи тебе, Демиан. Да будет Хозяйка к тебе благосклонна. - Мэтр Соргеан кивнул потрясенному ученику и, не спеша, пошел прочь из зала. Остальные, негромко переговариваясь между собой, последовали его примеру. Медленно оплывали зажженные свечи, колеблющееся пламя до неузнаваемости искажало очертания знакомых предметов. Демиан молча стоял посреди зала, и искры огня плясали в глубине его темных глаз. Трей неслышно подошел к другу.

- Это было здорово, Дем, - тихо произнес он. - Просто волшебство какое-то.

Демиан не отвечал. Трей осторожно положил руку ему на плечо.

- Что с тобой, Дем? Я бы понял, если бы ты проиграл…

- Дело не в этом, Трей. - Демиан, словно завороженный, не отрываясь, смотрел на пламя.

- В чём тогда?

Волшебник только пожал плечами. Оба замерли, отрешенно наблюдая за тем, как отдают свой последний свет огарки и быстро умирают, опадая обжигающими каплями на холодные плиты. Как капли застывают прозрачной смолой. Каждый думал о своем и, вместе с тем, об общем.

- Трей, ты никогда раньше не задумывался о том, что будет с тобой потом, после Обряда?

- Да нет, как-то не приходилось. А ты?

- Съезжу в Кри, узнаю, как там дед. Все-таки, единственный родной человек в целом мире. Ну, кроме тебя с мастером Коганом, конечно.

- И я с тобой. Посмотрю хоть на эту твою Кри.

- Ты немногое потеряешь, если не посмотришь, - пошутил Демиан, но тут же переменил тон. - А ты разве сам никуда не поедешь? Не хочешь повстречаться с близкими? Все-таки, почти десять лет прошло.

- Да не с кем мне встречаться, Демиан, - хмуро ответил Трей. - Никого нет. Вот такие мы с тобой бездомные.

- При нашей участи так даже лучше, - усмехнулся Демиан. - Не будешь мучиться мыслью о том, как там будут жить родные, когда тебя, не ровен час, какая-нибудь темная тварь к праотцам отправит.

- А что, пожалуй, ты прав, - рассмеялся друг. - Ладно, хватит о смерти рассуждать, раньше, чем Хозяйка назначит, никто не умрет.

- Тоже верно, - вздохнул Демиан. Со странной, как бы ноющей тоской оглянулся на умирающее пламя…

***

Обряд живо напомнил молодым волшебникам уже основательно подзабытую Церемонию Принятия. Но многое и изменилось, в особенности в них самих. Они стали старше, многое узнали и давно взяли себе за привычку никогда ничему не удивляться. Но почему же тогда так перехватывает дыхание и нельзя унять тревожную дробь сердца?

Демиан молча стоял в толпе взволнованных магов. Из-под низко надвинутого черного капюшона недобро сверкнул быстрый взгляд глаз, темных, как самый непроглядный мрак Антариеса. Высокий прямой человек с ястребиным носом и глазами, углями горящими на презрительно-непроницаемом темном лице сидел на Серебряном Престоле. Демиан видел, как хищно впились в резные подлокотники его костистые скрюченные пальцы. Волшебник заставил себя отвести взгляд. В голове стоял непонятный гул, мысли путались, как тогда, пять лет назад, в ночь, едва не ставшую для него последней. Сознание раздваивалось, он словно уже переживал этот день, словно чувствовал когда-то раньше, как тяжелые цепи произнесенных им клятв пригибают к земле, не дают свободно вздохнуть. Настойчивое гнетущее сожаление не давало ему покоя. "Что я сделал не так? Что?" Но не было никакого ответа, не было и облегчения. "Неужели это от того, что я сам навязал себе эти ограничения? Добровольно лишил себя свободы? Но что мне оставалось делать? Я - маг! У меня нет свободы, даже жизнью своей я не волен распоряжаться!" "Уж очень ты своенравный, Демиан!" - сказал ему как-то мастер Грайлин, укоризненно качая седой головой. Старый волшебник, похоже, был опечален и обеспокоен этим поистине прискорбным фактом. Что поделать, именно это качество во многом было определяющим в характере юного ученика мастера Когана. "Ну почему ты не поклонился перед мэтром Св`ерусом? - безнадежным тоном вопрошал учитель. - Голова же у тебя при этом не отвалится!" Демиан и сам не знал, почему. Просто не мог заставить себя гнуть спину, следуя только общему примеру или указаниям наставников. Что-то внутри него отчаянно сопротивлялось, не позволяло поступать против своей гордости. "Назад дороги нет, - твердо сказал себе волшебник, и дышать словно стало легче. - У меня теперь только один путь. И в нем нет места сожалениям… "

***

Два всадника набежавшими смерчами пронеслись по заброшенной глухой дороге. Сначала появились две черные точки в мутном облаке, затем точки стали быстро расти, и вот уже два человека верхом на быстрых бешеных лошадях скачут в серой дорожной пыли. За плечами всадников, словно черные крылья, развевались по ветру черные плащи, не оставляя селянам никакого сомнения в том, что к ним пожаловали именно волшебники, а точнее - боевые маги. В последний раз подобное произошло ровно десять лет назад, когда телларионский колдун приехал забрать Радекова внучка, ну а до того - и вовсе не вспомнишь. Всадники попридержали коней, перешедших с галопа на шаг. Теперь волшебников можно было рассмотреть. Оба - совсем еще молодые, примерно одного возраста, в запыленных плащах, с мечами в ножнах за спиной, красивые, но совсем непохожие друг на друга. Первый - с пшеничного цвета кудрями, веселыми голубыми глазами, рассеянной улыбкой на губах, он с любопытством оглядывался по сторонам, совсем по-мальчишески крутя головой. Второй - черноволосый, с прямым пронзительным взглядом удивительно-темных глаз на холодном неулыбчивом лице.

- Чем вам помочь, господа волшебники? Спрашивайте, мы вам всё скажем, - затарахтела, не дожидаясь, пока незнакомцы сами заговорят и зададут вопрос, толстая неприятная старуха. Брошенный на нее странный взгляд нечеловеческих глаз заставил поперхнуться словами.

- Где Радек, Мана? - неожиданно задал вопрос молодой колдун. Старуха в ужасе вытаращила на пришельца глаза, ее пальцы сами чертили в воздухе знак Хозяйки, изгоняющий злую силу. Парень словно бы не заметил этого и спросил уже настойчивее: - Ответь мне! Он жив?

- Да, жив, - задыхающимся голосом просипела Мана, продолжая со страхом пялиться на волшебника, невесть откуда узнавшего ее имя. - Он там. - Рука ее слабо махнула куда-то в сторону. Демиан проследил по этому направлению взглядом и безошибочно выделил из испуганной стайки маленьких приземистых домиков до боли знакомую полуразвалившуюся хибарку, пригнувшуюся уже к самой земле. Еще немного, и она вовсе рухнет, так и дедушка… Демиан подавил тяжелый вздох. "Некому дом поправить. Видно, совсем дела плохи…"

- Радек! - закричала Мана. В ее голосе послышались рабские, испуганные нотки. - Радек! Тута к тебе приехали! - У Демиана замерло сердце, когда дверь ветхого домика распахнулась, и на пороге появилась сухонькая старческая фигурка. Все до единого обитатели Кри с изумлением смотрели на то, как молодой маг ловко соскочил с коня и бросился к застывшему Радеку.

- Дедушка, - замирающим голосом прошептал Демиан, - ты меня не узнаешь?

Радек пытливо всматривался в волевое красивое лицо и не узнавал в этом высоком сильном человеке своего внука. Он едва ли не каждую ночь снился одинокому старику, сотни раз, улыбаясь, возвращался домой, но всегда виделся Радеку все таким же мальчишкой, каким он его помнил и любил, а сейчас перед ним стоял уже почти что взрослый мужчина, широкоплечий, с мечом в ножнах, с серьезным взглядом черных глаз, - единственное, что напоминало в нем о маленьком Деми. "Сколько ему сейчас? - думал старик, все еще не в силах прийти в себя. - Семнадцать? Восемнадцать? Никак не больше…" Выглядел молодой маг гораздо старше своих лет. Радек молчал и злился сам на себя: так долго он ждал этого момента, думал о нем едва ли не каждую секунду, и вот прекрасный день настал, а он не может сказать ни слова, не может поверить в то, что это действительно происходит с ним.

- Деми… Мальчик мой, - пробормотал старик сквозь слезы и горячо обнял молодого волшебника. - Неужели ты вернулся!… Как же я долго тебя ждал…

- Спасибо, дедушка, - улыбнулся Демиан.

- За что? - удивился Радек.

- За то, что дождался меня…

- Я же тебе обещал.

- Действительно…

Демиан обернулся. Рядом стоял, держа коней в поводу, немного смущенный Трей. Он и рад был за друга, и удивился этой сцене, этим далеко не свойственным его вечно сдержанному и уравновешенному другу чувствам. И зависть была, пусть и не хотелось в этом признаваться даже самому себе. Его-то самого никто и нигде не ждет…

- Это мой друг, Трей, - с улыбкой представил его Демиан. - Мы с ним теперь вроде как братья.

- По крови, - усмехнулся Трей.

- Это точно, - кивнул друг.

- Ой, да что мы здесь стоим, - спохватился вдруг Радек. - Вы же наверняка устали оба после такой дальней дороги. Пошли, Деми, и друга своего зови.

- Спасибо вам, - поблагодарил старика Трей.

Демиану пришлось пригнуться, входя в покосившуюся избушку, чтобы не стукнуться головой о притолоку. Странно, ведь когда-то он запросто вбегал домой без риска набить себе шишек. Позади раздался глухой удар, а затем виртуозная трехэтажная ругань - зазевавшийся Трей явно не вписался в дверной проем. Молодой волшебник улыбнулся, представив физиономию друга. Парень вошел в комнатку, держась рукой за голову, с недовольной миной на лице.

- Чего ухмыляешься? - проворчал друг. - У меня теперь во-от такая шишка будет.

- Здесь тебе не телларионские залы, - усмехнулся Демиан. - Ничего страшного, нам с тобой не привыкать. Так что не стони.

- Угу. Не привыкать.

- Есть хотите? - раздался голос Радека из-за старой рогожи, выполняющей функцию двери в соседнее помещение, служившее главным образом кухней. - Проголодались, небось?

- Не откажемся, - бодро откликнулся Трей. Занавеска откинулась, и на пороге появился сам Радек с посудой в руках.

- Только чем же мне вас кормить-то? - озадаченно произнес старик, и виновато улыбнулся. - Вы же, поди, привыкли к разным там разносолам… А у меня тут все по-простому… Чем богаты, как говорится…

- Да брось, дед, - ухмыльнулся Демиан. - Скажешь тоже. Что мы с Треем - коронованные особы? Тащи всё, что есть, а то мы голодные, как граллы. - Радек заметно приободрился и чуть ли не вприпрыжку унесся обратно, куда только делась его прежняя ковыляющая походка и согбенная спина. Возвращение внука явно пошло ему на пользу, старик словно помолодел за эти несколько минут лет на двадцать. Демиан снял ножны, отбросил запыленный плащ в угол и с наслаждением растянулся на жесткой скамье, слушая, как за занавеской жизнерадостно звякают ложки, плошки, горшки и прочая кухонная утварь. Они с другом почти сутки провели в седле, и теперь больше всего на свете хотелось полежать и дать отдых окаменевшим мышцам.

- А у тебя тут ничего, живописно так, - подал голос Трей. - Только я не понял, чего на тебя так таращатся, будто к ним нарлаг из Леса пожаловал.

- Меня здесь малость недолюбливают, - пояснил Демиан. Малость… Бесконечные драки один против всех, колючие взгляды взрослых обитателей деревни, перешептывание за спиной, несущиеся вдогонку проклятья… Раньше он злился, не мог понять причины такой ничем не мотивированной ненависти. Потом перестал. Какая ему, в конце-то концов, разница? В друзья он никому не набивался, чужое мнение ему всегда было безразлично. Да и не такой он был человек, чтобы позволять кому-нибудь безнаказанно издеваться над собой.

- Ребята! - крикнул Радек. - Идите, всё готово!

- М-м, как пахнет! - воскликнул Трей. - Дем, пошли скорей!

- Иду, иду,- улыбнулся Демиан.

- И куда вы потом, мальчики? - как бы между делом полюбопытствовал старик, но от внимания Демиана не укрылось его беспокойство.

- Мы здесь ненадолго, - объяснил он. - Мастер Коган отпустил меня на пару дней. А потом… Потом узнаем, насколько хорошо мы усвоили его уроки.

- Ясно, - кивнул Радек, понуро опуская голову, но тут же опомнился. - Ох, да что это я вам надоедаю! Отдыхайте, ребятки! Только где же вы спать будете? Нужно что-то придумать…

- Не мечись, дед, - остановил его Демиан. - Мы с Треем и на улице отлично поспим. Погода такая замечательная, воздух свежий. Я тут ему такие места покажу! Так что ты за нас не беспокойся.

- Ну, хорошо. Идите, - улыбнулся старик и украдкой вздохнул вслед двум друзьям. Вот так вот - не успел любимый внук приехать, как уже уезжает. Хотя, чего он ожидал? Что Демиан навсегда останется вместе с ним? Он - маг, у него есть другие, гораздо более серьезные занятия, и он вовсе не должен торчать всю жизнь в этой дыре рядом с одним сумасбродным стариком, которому, к тому же, ничем, по сути, не обязан. Кем он, Радек, ему приходится? Никем! Он ведь даже не его родной дед. Вот только он до сих пор не может в этом Демиану признаться. Почему? Если быть полностью откровенным со своей совестью, то он попросту боится. Боится того, что Демиан отвернется от него и отправится на поиски неизвестных ему родителей, а ведь эти родители его бросили, отказались от него, оставили умирать в Антариесе! Но, даже если и так, то какое право он имеет на то, чтобы скрывать от парня всю правду о нем? Никакого. Но и сказать не может… Вот и остается старику мучиться от угрызений совести и метаний между "да" и "нет"… Но ведь когда-то ему всё равно придется во всем признаться, если он хочет умереть со спокойной душой, не оставив на этой земле никаких неоконченных дел…

- Здорово… - выдохнул Трей, озираясь вокруг. - После Теллариона это как-то дико, но… Здесь дышится по-другому, совсем не так, как за городскими стенами. Я ведь и до Теллариона жил в замке… Знаешь, чувствуешь себя таким свободным! Ото всех этих ограничений, обетов, дисциплины…

- Хочешь настоящей свободы? - спросил Демиан, и в его темных выразительных глазах зажглись дерзкие искорки. Он явно что-то задумал. И это что-то может оказаться чем угодно, быть может, даже очень опасным. Трей слишком хорошо знал своего друга, и тогда, когда у него вот так вот светится взгляд, на месте хладнокровного и здравомыслящего не по годам парня появляется другой Демиан: рисковый, безрассудный, готовый пуститься в любую, самую сумасшедшую авантюру.

- Дем, ты чего задумал? - осторожно поинтересовался Трей.

- Сейчас увидишь, - таинственно пообещал друг, - Пошли, я тебе кое-что покажу.

Трей последовал за ним, попутно теряясь в догадках относительно того, что именно собирается ему показать Демиан.

Друзья оставили деревню за плечами, только дым серой спиралью вился над полем. Был самый разгар месяца белых рос, и солнце только начинало садиться, волшебным образом изменяя еще недавно такое синее небо. Трей залюбовался мохнатыми облаками, края которых пронзали золотые лучи, оставляя темной середину. Там же, где небо еще оставалось синим, но уже постепенно выцветало, показались вовек неразлучные Ирвис и Ивента. Их нежное сияние не могло соперничать с феерией солнечных лучей, но наступит мягкая влажная летняя ночь, и тогда-то они появятся во всей своей торжественной печальной красоте, напоминая всем земным творениям о любви и верности. Но, несмотря на совершенный мир и тишину, царящую вокруг, Трей явственно ощущал смутную опасность, которая исходила, казалось, прямо из-под земли. Волшебник сделал несколько шагов вперед по душистой, напитанной влагой траве и замер, затаив дыхание. Прямо под его ногами разверзлась пропасть, высокий откос, ущелье, которое проточила в теле земли неукротимая буйная Верес. Далеко-далеко внизу небесной синевой сверкала в лучах закатного солнца могучая река, обманчиво-тихая и неторопливая. Трей тихонько охнул и отшатнулся, борясь с головокружением.

- Ну, как? - насмешливо улыбнулся Демиан, наблюдая за тем, как стремительно побледнел друг.

- Признаться, довольно жутковато, - перевел дыхание Трей и подозрительно поинтересовался: - Ты что задумал?

- Знаешь, - вместо ответа медленно заговорил Демиан, - когда я был совсем еще мальчишкой, я частенько прибегал на этот берег. Зимой, когда обрыв был скользким и сверкающим ото льда, будто облитый стеклом; весной, когда река выла и бесилась, как раненый зверь, того и гляди, готова была выплеснуться и смыть нашу деревушку; но особенно летом, когда всё было точно так же, как сейчас…

Трей растерянно молчал, глядя на друга. Неожиданно Демиан прервал свой рассказ, насмешливо улыбнулся, сверкнув веселыми искорками в глазах, словно яркие солнечные лучи брызнули из их таинственной черной глубины. Раскинул руки, как будто в радостном порыве хотел обнять весь мир и шагнул вперед, прямо навстречу бездне. Казалось, словно он не падает, а взлетает, только не снизу вверх, а сверху вниз. Откуда-то сзади и чуть сбоку донесся отчаянный женский крик, но маг не придал этому никакого значения. Трей в ступоре смотрел, как его друг мастерски, без брызг, вошел в воду. С бешено колотящимся сердцем нагнулся над краем обрыва, до рези в глазах вглядываясь в сомкнувшиеся над Демианом мирные волны. Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем друг вновь показался на поверхности воды. Трей, смертельно побледнев, выдохнул порцию воздуха, пытаясь унять сердцебиение. Снизу, многократно отражаясь от отвесных берегов, к нему долетел веселый хохот. Трей зло выругался, медленно приходя в себя, и заорал в пропасть:

- Демиан, какая же ты всё-таки свинья! Я чуть с ума не сошел, когда ты прыгнул! Ты сам-то хоть понимаешь, что творишь?!! Ведь здесь до воды лететь не меньше двадцати пяти ярдов! Ты вообще, когда-нибудь думаешь, прежде чем что-то сделать?!! Да мастер Коган за такие выходки с нас обоих шкуру спустит!!!

В ответ раздался новый взрыв хохота.

- Брось, Трей! Ты где-то рядом видишь мастера Когана? Что он с нами сделает, он даже и не узнает ничего! Давай, присоединяйся!

- Чего? - опешил Трей.

- Прыгай ко мне! - повторили откосы. - Вода теплая, не бойся!

Трей замолчал, не зная, что ответить на такое сумасшедшее предложение. Насчет температуры воды он как раз переживал меньше всего. И после всего этого учитель еще обвиняет его в безрассудстве! Да он, по сравнению с этим самоубийцей, вообще образец для подражания!

- Дем, ты что, издеваешься? - страдальческим тоном вопросил волшебник. - В отличие от тебя, мне жить еще не совсем надоело, я еще надеюсь на долгую счастливую жизнь, тихую беззаботную старость и желательно ненасильственную смерть…

- Вот уж не думал, что ты так боишься высоты, Трей! Да ничего с тобой не случится, я еще в шесть лет так развлекался, живой ведь! Сам же хотел почувствовать себя свободным, - пожалуйста! Прыгай, ведь, если откажешься, пожалеешь потом!

- Ну, ладно, только учти - моя преждевременная гибель будет на твоей совести, Демиан! - предупредил Трей, снял обувь, на всякий случай сотворил знак Хозяйки и ласточкой сиганул с обрыва.

- Вот уж не знал, что ты и на лету ухитряешься материться! - Демиан, безмятежно ухмыляясь, хлопнул вынырнувшего друга по плечу, подняв новую тучу брызг. Все еще белый, как после затяжной болезни, и злой, как морской демон, Трей, отфыркиваясь и отплевываясь, огласил округу очередной порцией изящных фраз, в полной мере отражающих его душевное состояние.

- Ну, вот, а то ломался, как благородная леди: он, видите ли, не хочет, его величество боится высоты! Скажи еще, что я хотел твоей смерти!

- Тьфу!… И скажу! Ну, держись, Демиан! - Трей без предупреждения набросился на друга, с головой погрузив его под воду. Демиан не оставил это без ответа, и вот уже оба волшебника, как шкодливые мальчишки, плещутся посредине реки, вспенивая воду, тревожа сонный вечер отрывистыми выкриками и счастливым смехом, преломленным и отраженным обрывистыми берегами.

Солнце уже почти село, но последние лучи багрово-красным светом еще освещали горизонт, отгоняя наползающую живую тьму, когда молодые люди наконец-то выбрались на отмель. Трей, всё еще усмехаясь, рухнул на теплый песок, Демиан стягивал с плеч мокрую рубаху. В паре шагов от них величаво и неторопливо несла свои нагретые щедрым летним солнцем воды великая река, тихий плеск приятно ласкал слух, будто маленькие детские ладошки шлепали по воде. Внезапно в этот равномерный основной фон вторгся какой-то чужой, инородный звук, где-то за гранью человеческого восприятия отчетливо раздался тихий шорох чьих-то легких, почти неразличимых шагов по песку. Демиан одним стремительным движением вскочил на ноги, одновременно сотворив заклинание. Трей удивленно обернулся. Наспех слепленная "Пляшущая молния" была безошибочно направлена прямо в живой сгусток мрака, замерший в паре футов от молодых магов. Тьма дернулась и торопливо заговорила испуганным девичьим голоском:

- Господа волшебники! Простите, я не хотела вот так вот к вам подкрадываться… Извините меня, пожалуйста, я не хотела… Честное слово…

Демиан, улыбнувшись, щелчком погасил "Молнию", вместо нее наколдовав заклятье, в просторечье именуемое "Факелом". Темнота сдавленно охнула и превратилась в перепуганную крестьянскую девушку лет шестнадцати, одетую в дешевенькое ситцевое платьишко. Широко распахнутые светлые глаза с благоговейным страхом и изумлением взирали на двух волшебников, совсем еще детское миловидное личико с ямочками на щеках побледнело, так, что на нем выступили едва заметные веснушки - будто неизвестный художник брызнул на него кистью, которую щедро обмакнул в охряную краску. Внезапно осознав, что порядочной молодой девушке неприлично во все глаза пялиться на полуодетых мужчин, крестьяночка опустила взгляд и при этом так умилительно покраснела, что ее простенькое личико сразу стало гораздо красивее. Демиан поспешно накинул на себя рубаху, про себя отметив, что ему еще ни разу не встречалась краснеющая девушка - в огромном, роскошном Телларионе представительницы прекрасного пола никогда не отличались особой стыдливостью.

- Извините, - еще раз пролепетала девушка, но, прежде чем нырнуть в темноту густой летней ночи, бросила на Трея быстрый взгляд из-под ресниц. Взглянула, оставив тягучую недосказанность, и исчезла. Трей подошел к другу и вопросительно дернул его за рукав. Взволнованно кивнул в чернильную темень:

- Дем, кто она? Ты ее знаешь?

Волшебник неопределенно пожал плечами.

- Вроде, нет.

- "Вроде" или "нет"? - не собирался отставать друг.

- Нет. Меня увезли из Кри, когда мне было семь. Во всяком случае, не знаю даже ее имени. Уж поверь.

- Жаль, - разочарованно протянул Трей. - Это, пожалуй, единственный раз в жизни, когда девушка обратила внимание на меня, а не на тебя.

- Подумаешь, познакомитесь еще, - утешил расстроенного друга Демиан. - Раз уж она так тебе понравилась…

…Демиан со странным чувством шел по дороге своей родной деревни. Родной… Громко сказано. Всё, что было здесь родного - это ветхий покосившийся домишко и дед Радек - человек, под присмотром которого он сделал свои первые шаги, который услышал его первые слова. Недоброжелательные взгляды неприятными иголками кололи спину, до сознания волшебника доносились обрывки чужих мыслей, окрашенные в серый и ядовито-желтый цвета страха и неприязни. Демиан невольно уловил чувства шагающего рядом друга и поспешно закрыл от них свое восприятие. Ох, Трей… Неужели влюбился? М-да, по всему похоже…

Трей ойкнул и остановился, как вкопанный, взглядом указав товарищу на то, что так его взволновало. С реки, склоняясь под тяжестью наполненных водой ведер, медленно возвращалась та самая девушка, которую они вчера случайно напугали. Крестьянка, похоже, тоже увидела двух волшебников.

- Вал`ента, ну где ты там пропадаешь! - раздраженно крикнула усталая средних лет женщина, вышедшая на порог дома. - Я же просила тебя, быстрее!

Девушка вздрогнула на крик и заторопилась к дому, насколько ей это позволяли полные до краев ведра… Которые неожиданно вылетели из ее рук и, вместо того, чтобы упасть на утоптанную землю дорожки, магическим образом плавно взмыли в воздух и шустро поплыли по направлению к сердитой женщине, не расплескав ни капли своего содержимого. Валента застыла на месте, потом медленно обратила взор на Трея. Молодой волшебник пристальным взглядом аккуратно поставил ее ношу на порог дома и, как бы извиняясь, пожал плечами.

- Нечего вам таскать такую тяжесть. - Смущенно посмотрел в усмехающиеся глаза Демиана. - Пошли. - И, подтверждая свои слова делом, с излишней поспешностью заторопился в дом друга. Демиан только покачал головой, заметив полный неподдельной теплоты и восхищения взгляд Валенты.

- Ты один? - удивился дедушка Радек, встречая внука, сидя на пороге дома с недочиненной сетью в руках. - А где твой друг, Трей?

- Загулял Трей, - усмехнулся Демиан, вспоминая тот невероятный сумбур мыслей

и чувств, что царил у приятеля в голове. - Коварная Ан`олис* не обошла его стороной. Влюбился в свою ненаглядную Валенту по самое не хочу.

*Анолис - покровительница любви.

- Валента, говоришь, - задумчиво произнес старик. - Ну, что ж, Валента - хорошая девочка. Ну, а ты сам?

- Что, "сам"? - не понял внук или умело притворился, что не понял.

- Сам-то любишь кого? Может, это не мое дело, просто любопытно…

- Нет, - улыбнулся Демиан. - Никого. - А в сознании, словно наяву, вновь зазвучали слова той странной старухи…

- Ну, ничего, - рассудил Радек. - Значит, не встретилась еще та, назначенная Хозяйкой.

- Наверное, - безмятежно улыбнулся Демиан, а про себя подумал: "Хоть бы и не встретилась лучше никогда, чем так…" Старик, кряхтя и держась за спину, поднялся на ноги.

- Ладненько, внучок, пошел я. Не скучай тут один.

- Не заскучаю, - весело пообещал волшебник, но понял, что сдержать обещание не получится. Чтобы хоть чем-то занять себя, принялся от нечего делать колоть дрова. Ему-то самому, способному зажечь огонь одним только взглядом, даже в дождь и при полном отсутствии топлива, такой примитивный способ обогрева был ни к чему. Зато вот деда Радека Хозяйка обделила такой прекрасной вещью, как Дар. Демиан надеялся, что тяжелый физический труд прогонит черные мысли из головы, но они продолжали преследовать его, как проклятье. Парень тяжело вздохнул, приводя в порядок дыханье, и отшвырнул топор. Дело сделано, но легче отчего-то не стало. Чем бы еще заняться? Может, прогуляться в Антариес? Тут до него рукой подать, и плевать он хотел на то, что Закон строжайшим образом запрещает так глупо рисковать безо всякой на то причины, и что в Лес нельзя ходить в одиночку, да еще в таком невменяемом состоянии. Мастер Коган, если узнает, первый устроит ему основательную головомойку. Если узнает, конечно… Демиан криво усмехнулся. В гробу он видел все эти идиотские правила и запреты. Для него сейчас очевидно только одно: он - колдун, а точнее - очень злой колдун. И он просто обязан выместить на ком-нибудь эту злость, пока она не засела прочно в его сердце. Не с селянами же ему драться, в самом деле, хоть они и здорово попортили ему жизнь. Но они - люди, плохие, подлые, трусливые, но все же - люди, а он давал Клятву защищать людей, пусть даже ценой собственной жизни, пусть даже они и не стоили такой жертвы. Так что он, Демиан, очень не завидует той твари, нарлагу ли, обманке, граллу или другой какой Лесной нечисти, которая будет иметь неосторожность встретиться ему на пути…

***

- Дем, ты что, дрался в Лесу? - испуганно пробормотал Трей, пристально глядя на вошедшего в комнату друга.

- С чего ты взял? - пожал плечами Демиан.

- Ты просто светишься алым, и от тебя за версту несет горелым, - перечислил Трей результаты своего наблюдения. - Из этого несложно заключить, что ты всё это время провел в Антариесе. - Трей укоризненно покачал головой, словно нарочно копируя манеру наставника. - Не стоило так рисковать.

- Как же вы все-таки похожи с мастером Коганом, - недовольно покривился Демиан. - И не надоело вам читать нотации? - Волшебник раздраженно хлопнул себя по плечу, подняв целый столб мелкой серой пыли. Трей закашлялся, замахав в воздухе руками. - По-моему, ты никогда не отличался особым талантом по части прочтения ауры, - заметил Демиан, продолжая методично выбивать из одежды пепел. - Неужели я настолько рассержен, что даже ты это видишь?

- Тебе лучше знать, - уклончиво ответил Трей. - Но я вижу гнев и убийство. Значит, ты был в Антариесе.

- А ты был с Валентой, - парировал Демиан, критически осматривая себя в поисках пыли, - всего, что осталось от ночного летуна, совершившего роковую ошибку, напав на взвинченного колдуна.

- Стоп… Откуда ты знаешь? - растерянно пролепетал Трей.

- У тебя такое идиотски-мечтательное выражение лица плюс солома в волосах, - хмуро разъяснил Демиан. Трей испуганно запустил пятерню в свою растрепанную шевелюру.

- Действительно, - медленно пробормотал он, уставившись на извлеченные из разлохмаченных кудрей прутики. - Но я же скоро вернусь сюда! Вот только поговорю с мастером Коганом - и сразу вернусь! И тогда мы с Валентой обязательно поженимся. Я уверен, что ее родители согласятся выдать ее за меня замуж…

- Передо мной-то ты чего оправдываешься? - хладнокровно прервал словесный поток друга Демиан. - Я сам, знаешь ли, далеко не образец для подражания.

- Да ладно… Они ж сами на тебе вешаются. И что тебе, на всех сразу жениться?

- Ну, уж нет, - решительно отрезал молодой человек. - Я и под страхом смерти не женюсь. Да и тебе не советую.

- Это почему же? - завелся с пол-оборота Трей.

- Да хотя бы потому, что мы с тобой боевые маги, и нам по Закону строго-настрого запрещается семья и дом!

- Правду люди говорят - скоро наступит конец света! - торжественно воскликнул Трей. - Демиан стал чтить Закон! Теперь на наши земли точно обрушится Великая Тьма!

- Перестань кривляться! Не такой уж я неисправимый бунтарь, каким ты меня представляешь. Я не в восторге от Закона, но там есть такие слова. Не я их написал, не мне их отменять. И, между прочим, мастер Коган, к которому ты сейчас так рьяно стремишься, скажет тебе то же самое, что и я, хоть он и сам не прочь покритиковать эти бесконечные запреты и правила. Вот увидишь.

Демиан благоразумно промолчал, спокойно выслушав всевозможные эпитеты, которыми взбешенный друг наградил Законы, и разнообразные предложения, касательно того, как их должны, по его мнению, использовать те, кто вышеуказанное идиотство придумал. Говорить сейчас что-либо против было бесполезно - на одно его слово Трей готов был ответить десятью. Высказав все, что посчитал нужным, молодой волшебник пущенной стрелой вылетел из комнаты, по пути чуть не сбив вернувшегося с реки дедушку Радека. Старик удивленно посмотрел на внука. Демиан только покачал головой и устало опустился на скамью.

- Чего это с ним? - махнул рукой в сторону дверей Радек. - Словно демон вселился…

- Сказал бы я, что с ним сделалось, - проворчал парень и сокрушенно вздохнул. - Бедный мастер Коган…

- Интересно знать, с какой радости я бедный? - неожиданно раздался знакомый до последней интонации голос, заставив непривычного ко всяческим магическим вывертам Радека подпрыгнуть на месте. Это было настолько странно, что задумавшийся Демиан на секунду растерялся. Но, еще до того, как посреди комнаты убежавшим молоком растекся туман, который вскоре приобрел очертания коренастой мужской фигуры, волшебник пришел в себя.

- Рад вас видеть, мастер Коган, - улыбаясь, поприветствовал своего учителя молодой человек. Образ наставника уже полностью проявился на фоне знакомой комнаты, кажется, кабинета мастера Грайлина. За длинным столом, уткнувшись носом в потрепанную рукопись, сидит еще кто-то, вероятнее всего, сам хозяин кабинета.

- Я тоже рад тебя видеть, Демиан. Только нечего уходить от вопроса. Так о чем ты говорил?

- Мне кажется, что этот разговор уместнее будет продолжить напрямую, то есть с вами, а не с вашей проекцией, - умело уклонился от неприятной темы ученик, а про себя решил: "Пусть Трей сам расхлебывает эту кашу. Не я же, в самом-то деле, толкал его в объятия Валенты, чтобы теперь выслушивать воспитательные лекции мастера Когана по поводу особой роли боевых магов, всю эту тягомотину о долге, чести, Законе, о том, что порой приходится чем-то жертвовать во имя высшей цели и тому подобную белиберду!"

- Ну, что ж, - нарочито медленно протянул наставник, пытливо вглядываясь в лицо ученика, силясь постичь, что же такого эти два молодых оболтуса успели наворотить за несколько дней без его присмотра. Но парень остался верен себе: безмятежная ухмылочка и нахальный взгляд из-под длинных изогнутых ресниц, которым позавидовала бы любая телларионская красавица. Мастер Коган подавил тяжкий вздох, отметив про себя очередное свое поражение. Похоже, ему придется смириться с тем прискорбным фактом, что нахальный мальчишка опять оказался непроницаемым для его магии. - Ладно, - кивнул волшебник, а про себя подумал: "Демон с тобой!", - поговорим при встрече. Даже боюсь представить, чего вы там учудили. Надеюсь, не спалили Кри?

- Не угадали, - беспечно улыбнулся Демиан. - Насколько я понимаю, вы воспользовались проекцией не потому, что так сильно соскучились по нас за эти четыре дня. Нужно возвращаться в Телларион, ведь так?

- Правильно понимаешь. Развлечения кончились, теперь вас ждет тяжелая работа. Утра не ждите. Как только найдешь Трея, отправляйтесь в Замок. Там и поговорим. - Проекция замерцала, дернулась, поплыла, и вот в комнате остались уже одни только седые космы тумана, но вскоре и они исчезли. Радек сдавленно охнул, то ли от страха, то ли от огорчения. Демиан виновато развел руками.

- Делать нечего, придется возвращаться. Мастер Коган и так нам многое позволил, отпустив сюда. Ты уж не обижайся, дед… Да где демоны носят этого влюбленного придурка?!

***

Разговор с мастером Коганом, вопреки ожиданиям Демиана, получился относительно тихий. Почти бесшумный. Раздраженный Трей, упорно молчавший всю дорогу до Замка, влетел

в кабинет к учителю, как почувствовавший кровь воин в разгар битвы. Демиан бесшумно протиснулся следом за ним, вежливо поздоровался с мастером Грайлином, который с интересом наблюдал за действом, на время отвлекшись от пыльных свитков, и приткнулся в уголке. Наставник терпеливо выслушал обличительную тираду ученика с поистине каменным спокойствием. Дождался, пока Трей замолчит, тяжело дыша и бросая гневные взгляды, и только тогда заговорил, медленно и обстоятельно, как бы пытаясь достучаться до ученика, сквозь все заслоны, которые он выставил.

- Так. Все ясно. Я тебя выслушал, а сейчас будь добр выслушать то, что я тебе скажу. Присядь и успокойся. - Сцепив кончики пальцев, проследил за тем, как Трей с видимым неудовольствием прошел по комнате и нарочито громко плюхнулся в кресло. - Отлично. А теперь вот что, Трей. Заставить тебя делать то, что я захочу, я не могу. Что же теперь прикажешь делать? Каким образом мне с тобой поступить? Приковать цепями в подвале или заколдовать? Запретить делать то, что ты хочешь? Мы живем в свободном мире, и ты волен руководствоваться своим умом, чувствами, побуждениями. Сейчас ты можешь повернуться и уйти, уехать к своей девушке, жениться на ней. Только знай одно, ученик, - ничем хорошим это не кончится.

- Это почему же? - немедленно встрял Трей. - Вы сомневаетесь в искренности моих чувств к ней? Но мы действительно любим друг друга! И я готов принять эту ответственность на себя, я много думал…

- "Думал"! - воскликнул мастер Коган, срываясь с места, и принялся нервно шагать взад-вперед по комнате. Мастер Грайлин что-то неодобрительно пробурчал, Демиан застыл каменной статуей, прислонившись спиной к стене, - весь его вид ясно говорил о том, что он принял четкую нейтральную позицию и не собирается встревать в спор между учителем и лучшим другом. - Думал он! А подумал ли ты, наимудрейший, о том, что может с вами случиться? С тобой и с твоей Валентой? Трей, ты не в лавке овощами будешь торговать, а пропадать день и ночь там, где опасность, где ходит смерть! Ты будешь рисковать каждую секунду! А если с тобой что случится? За это ты готов принять ответственность? И желаешь ли ты своей любимой жизнь в постоянном страхе, в вечных раздумьях о том, вернешься ли ты домой? Нужен ли ей муж, который исчезает в любое время дня и ночи по первому зову? - Мастер Коган умолк, глядя на пристыженного ученика. - Ведь так? Правду я говорю? Правду. И ты сам это понимаешь. И Закон написан не на пустом месте, его Главы имеют смысл. Боевым магам не зря запрещается иметь семью, это в их же интересах…

- Закон запрещает волшебникам иметь семью, потому что Магистр боится, что появится больше сильных волшебников, которые могут составить его правлению угрозу! - брякнул Трей. - Плевать он хотел на наши интересы!

Демиан бросил на друга удивленный взгляд, мастер Коган замолк на полуслове, затем потрясенно уставился на мастера Грайлина. Старый волшебник невозмутимо усмехнулся в бороду.

- Отлично, - обреченно вздохнул наставник, слабо махнув рукой в сторону Трея. - Одного мятежника с антиправительственными высказываниями мне было мало. Теперь второй добавился. Демиан - просто загадка какая-то: молчит-молчит, но как раскроет свой рот, так выдаст такое, что я просто диву даюсь, каким чудом он после этого еще жив остался. Трей - балабол, болтун, но пока еще противоправных речей я за ним не наблюдал. Но ничего, он учел это упущение. Поздравляю! Ох, чует мое сердце, недалек тот день, когда вместо двух невоздержанных на язык учеников у меня не станет ни одного! То-то Магистр порадуется!

- Мы будем держать язык за зубами, мастер Коган, честное Слово! - пообещал Демиан, и очень своевременно, потому что Трей собрался было сказать еще что-то нелестное в адрес Магистра. Демиан наградил друга выразительным взглядом, ухватил за плечо и решительно поволок из помещения, не обращая внимания на протестующие выкрики. Едва за спинами молодых людей захлопнулась дверь, мастер Коган без сил рухнул в кресло, обхватив голову руками. Спокойный как удав мастер Грайлин хмыкнул в сивые усы, прислушиваясь к утихающим, по мере удаления, преисполненным праведного гнева воплям Трея. Повернулся к окончательно расклеившемуся ученику.

- Прекрати истерику, Коган. Ничего с твоими балбесами не случится.

- Угу, - уныло буркнул волшебник, без особого энтузиазма восприняв это спорное утверждение. - Ох, и наживут они себе неприятностей с их жаждой справедливости и патологической честностью, ох, и наживут…

- Вспоминаю я тут двух молодых магов, таких же бунтарей и правдолюбцев, - усмехнулся старый колдун.

- Ну-ну… Как бы всё не повторилось, вот чего я боюсь, - вздохнул Коган.

- А вот здесь мы с тобой бессильны, - посерьезнел Грайлин. - Как Хозяйка распорядится, так и будет.

***

Демиан проснулся мгновенно, как по команде. Резко сел в постели, непонимающе глядя в темноту широко распахнутыми глазами, пытаясь найти разумное объяснение тому, что с ним происходит. В сознании стаей потревоженных птиц метались обрывки недавнего сна, даже не сна, а набора каких-то смутных, неоформленных переживаний. Волшебник твердо знал, что предчувствиям нужно верить, они - посланцы Магии и никогда не возникают на пустом месте. Демиан заставил себя прочувствовать всё заново, чтобы понять, что делать дальше. Неясная, зудящая тревога проявилась, стала стремительно нарастать, но, прежде чем она успела охватить и подчинить себе человека, он усилием воли закрыл от нее свое восприятие и замер, тяжело дыша.

- Не может быть!

На соседней кровати коротко вскрикнул и проснулся Трей.

- Демиан, - испуганно проговорил он, заметив, что друг тоже не спит, - мне приснилось, что Кри…

- Знаю, - бросил Демиан, вскакивая с кровати и швыряя растерявшемуся Трею одежду и оружие. Заметил его неуместное замешательство и рассерженно прикрикнул: - Шевелись быстрее!

- Куда мы? - робко спросил Трей, стараясь поспеть за другом. Демиан вихрем несся по спящим замковым коридорам; по его виду Трею было ясно, что он что-то затеял, вот только что? Надеется на то, что они успеют в Кри, находящуюся в полусотне лиг пути к юго-западу от Теллариона?

- Сейчас увидишь, - мрачно пообещал товарищ, не сбавляя темпа. Трею почудилось, будто глаза друга светятся красным в кромешной темноте. Волшебник умолк и решил не задавать больше вопросов.

Вскоре намеченная цель стала слишком очевидной. После очередного поворота на горизонте обозначился тупик с одинокой окованной железными скобами дверью и стражей по обе стороны от нее. Трей схватил Демиана за рукав и лихорадочно зашептал:

- Дем, ты что, совсем спятил? Ведь сюда без особого разрешения Магистра никому нельзя соваться!

- А ты на что надеялся? - зло прошипел друг. - Я что же, по твоему мнению, на своих двоих в Кри собрался? Или верхом на метле? Да пока мы сами туда доберемся, ничего, кроме костей, не найдем! Если хотя бы кости останутся. - Сверкнув глазами, выдернул рукав из пальцев Трея и решительно направился к запретной двери.

- Мы же обещали учителю, - простонал Трей, уже не надеясь даже, что Демиан его не то, что послушает, хотя бы услышит. Внутри всё противилось этой невиданной дерзости, но мысль о том, что где-то там, далеко, этой немой ночью гибнут от когтей и зубов нечисти беззащитные люди, гнала вперед. Валента… Она там одна, и ее совсем некому защитить. Как поступить: нарушить Закон и поплатиться за это, возможно, даже жизнью своей, или оставить в беде людей, которые всё равно, что слепые котята против Антариесских хищников? "Да о чем я тут рассуждаю! - внутренне ужаснулся Трей. - Неужели я такой трус? Вот у Демиана, похоже, даже мысли такой не было, никаких сомнений! Пусть делают с нами, что хотят, но мы обязаны попасть в Кри, пока не стало слишком поздно!"

- Стоять! - раздался приказ дежурного мага. Но Демиан не собирался ему подчиняться и не сбавил шагу. - Ты что, слов не понимаешь? Тебе доступно объяснить? - Сухой воздух сгустился, в нем стали пробегать потрескивающие электрические разряды, когда в руке стражника заиграла "Пляшущая молния".

- Пропустите по хорошему, - миролюбиво предложил Демиан.

- А если нет? - прищурился маг, делая незаметный знак трем своим товарищам. Трей кожей почувствовал новые заклинания, все были далеко не слабого уровня. Волшебник подобрался, в свою очередь бесшумно творя колдовство. Если уж они решились нарушить телларионский устав, то нужно идти до конца. В ту же самую секунду на Демиана обрушилось сразу четыре заклятья. Колдун вскинул руки, и "Искрящийся дождь", отброшенный выставленным "Щитом", веером брызнул во все стороны, но никого не задел. Владельцу "Багрового марева" повезло гораздо меньше остальных - его собственное заклинание вернулось к нему бумерангом, с дикой силой отшвырнув мага. Мгновение он провисел, прижатый к стене, затем медленно сполз на пол и остался там лежать без сознания. Трей понял, что били их крепко, но не до смерти. Его "Пляшущая молния" врезалась в "Молнию" противника, и оба заклинания, соединившись, свечкой ушли вверх. Спустя секунду, на головы волшебников посыпались искры, а на потолке, на память о потасовке, осталось огромное пятно сажи. Под занавес заклятье четвертого мага, обязанное какому-то местному шутнику веселеньким названьицем "Тушите свет!", поменяв свое первоначальное направление на прямо противоположное, мгновенно вырубило троих оставшихся на ногах защитников Комнаты Перемещений. Трей потрясенно замер, обозревая картину разрушений, которую они ухитрились учинить за считанные секунды.

- Потом полюбуешься, - прервал его размышления Демиан. Похоже, результаты собственной противоправной деятельности совсем не впечатлили молодого волшебника.

- Но у нас есть одна небольшая проблема, - заметил Трей.

- Какая еще проблема? - Трей выразительно указал глазами на дверь. На первый взгляд, высадить ее можно было как минимум тараном, даже при условии, что на нее не наложены никакие запирающие заклинания, призванные защитить Комнату от возможных желающих без спросу воспользоваться ею. Неужели эта драка была напрасной, и Комната все же окажется недосягаемой для них?

- Дверь, Дем! Или ты умеешь проходить сквозь стены?

- Отойди в сторону, Трей, - уверенно скомандовал друг, и Трей на автомате подчинился приказу. Между сдвинутых ладоней Демиана проскочила багровая искра, которая принялась стремительно расти, превращаясь в клубок лилового марева. Вскоре шар в диаметре достиг полуметра; Трей на всякий случай вжался в стену и зажмурился. Демиан размахнулся и зашвырнул заклятье прямо в центр казавшейся неприступной двери. Раздался ужасный треск и грохот, гулом разнесшийся по коридору. Разлетевшиеся щепки рассыпались во все стороны. Трей осторожно раскрыл глаза: на месте двери зияла огромная дыра, по краям провала было обуглившееся дерево, даже стальные петли здорово покорежило и оплавило. Парень присвистнул, но, опомнившись, что время дорого, следом за Демианом поспешил в комнату.

В помещении царил полумрак, кромешную темноту разгоняли лишь непонятные, начертанные прямо на каменных плитах, светящиеся символы, которые, причудливо и без видимой логики переплетаясь, образовывали нечто вроде картины. И вся комната таинственно мерцала тем же синеватым магическим светом.

- И что нам с этим делать? - поинтересовался Трей. - Ты имеешь хоть какое-нибудь представление, как им пользоваться?

- Нет, но стоять и ждать помощи не от кого. Так что пошли.

- Куда?

- Сюда. - И, прежде чем Трей успел возразить, Демиан схватил его за руку и потянул за собой за границу пентаграммы. Начертанные внутри нее символы потекли, как рисунок на песке под порывами ветра, изменились, пентаграмма вспыхнула, выбросив вверх столб яркого света, и оба волшебника закружились в бешеном водовороте, вне времени и пространства.

Звуки, как обычно, появились раньше изображения. Откуда-то издалека, вроде как с огромного расстояния, донесся непонятный шум. Шум постепенно превратился в нечеловеческие вопли и стоны. Многоголосое причитание перекрывал отвратительно знакомый рев, который уж точно не принадлежал людям. Вскоре стали проявляться образы, кошмарнее которых Трею еще не доводилось видеть в своей жизни. Волной накатило отчаяние - вряд ли кто сумел выжить в этом аду. Но крики повторились снова, и парень, наконец, четко увидел, как мимо пробежала женщина с лицом, обезображенным ужасом. Для нее двое друзей появились прямо из ниоткуда, но она этого даже не заметила. Следом за женщиной гигантскими скачками неслась проклятая чешуйчатая тварь, мерзкий нарлаг. Жертва споткнулась о чье-то истерзанное, явно неживое тело и осталась лежать на земле, вытаращив на настигающую ее нечисть безумные глаза. "Ну, нет, мразь, - с холодной яростью подумал Трей, - ты больше никого не лишишь жизни! Хватит!" В нарлага врезался пылающий шар, разорвав взревевшую тварь на мелкие кусочки. Только тут женщина, наконец, увидела Трея. Парень с ужасом узнал в спасенной мать Валенты и бросился к ней.

- Где она, З`елна? Где ваша дочь, Валента?! - повторял он, с силой встряхивая ее при каждом слове. Женщина молчала, похоже, она была потрясена до такой степени, что даже ничего не соображала. Трей уже подумал было, что она окончательно лишилась рассудка, но решил сделать последнюю попытку достучаться до нее. Глядя прямо в расширенные зрачки женщины, он мысленно создал самую яркую картину, которую только мог представить, - Валента, идущая к матери с реки. Глаза Зелны распахнулись еще шире, и она забилась в руках колдуна, пытаясь куда-то вырваться.

- Валента! Валента!! Доченька-ааа!!! Как же я… Теперь… - в истерике кричала она и рвала на себе волосы. Трей, в свою очередь, увидел образ, от которого у него померкло в глазах и перехватило дыхание. Молодой человек замер, выпустив стенающую женщину. А в ушах звучал полный страшного материнского горя и тоски вопль.

- Трей! - Парень бессмысленно посмотрел в мертвенно-белое, с синими губами и лихорадочно блестящими глазами лицо женщины. - Трей! - С упрямой настойчивостью пыталась она привести его в сознание, совсем как он ее пару минут назад. Холодные пальцы с неожиданной силой впились в его плечи, но Зелна не понимала того, что причиняет боль, а Трей не чувствовал этой внешней боли, слишком сильна и безнадежна была боль внутри него. - Валенте, - она с трудом выговорила это имя, но справилась с собой, в страхе новой беды, и продолжала тверже, - уже… Ничем не поможешь. Но моя младшая… Ни`ери… Она совсем еще ребенок! Она не может, не должна погибнуть!! Она там! - Женщина приблизила свое безумное лицо к лицу Трея и упрямо шептала: - Спаси ее! Я не хочу потерять обеих дочерей сразу! Трей! - Волшебник поднялся на ноги и пошел, будто поплыл по воздуху, окружающий мир стал словно чужим, непонятным и никак не связанным с ним. - Ради Валенты! - отчаянно крикнула Зелна ему вслед. Трей устало закрыл глаза. Стена "Ревущего Пламени" прокатилась от него, испепеляя ненавистную нечисть над трупами и над телами еще живых людей. "Зелна права, - отрешенно думал он, и не чувствовал ровным счетом ничего, кроме странной усталости. - Валента мертва, и я должен спасать тех, кто еще жив". Тихонько пропел меч, плавно покидая ножны. Волшебник сжал его в ладони и улыбнулся похожей на оскал улыбкой. Следующие полчаса он не помнил.

- Трей! - Молодой человек будто проснулся, услышав знакомый голос, называющий его имя. Демиан стоял в паре десятков шагов от него, держа меч в опущенной руке. В его темных глазах явственно читалась боль и сострадание. Трей устало отшвырнул оружие и опустился прямо на опаленную, бурую от крови и пепла траву. Демиан остался на том же месте, не решаясь подойти и заговорить с ним. Видно, понимал, что пустыми утешениями здесь не поможешь, только сделаешь еще больней. Трей вдруг поднял бледное лицо, на котором жили своей особой, странной жизнью измученные усталые глаза, запрокинул голову и расхохотался, долго, зло, и смех этот дико и страшно прозвучал среди разрушенных, опустевших домов, адским ужасом отозвался в душах и сердцах чудом выживших людей. Демиан замер, ощущая, как внутри ворочается холодный и липкий комок отчаяния. Сзади кто-то тихонько подошел и сжал его плечо. Обернувшись, молодой маг увидел деда Радека и только сейчас вздрогнул, припомнив, как уничтожил полуночника*, когда тот забрался уже на порог дома старика. Еще пара минут, и одним дорогим для него человеком стало бы на свете меньше. Но это еще не всё: Трея нельзя так просто оставить в этом состоянии. Демиан не знал, что думать, что делать, но твердо понимал одно - другу просто невозможно находиться в одиночестве.

* Полуночник - нечисть, внешне напоминающая человека. Боится яркого света, за что и получила свое название.

- Что с тобой? - тихо спросил он, чтобы хоть как-то нарушить эту гнетущую, неживую тишину, от которой и в самом деле недолго сойти с ума. Трей странно посмотрел на него, продолжая усмехаться.

- Мастер Коган… Помнишь, он мне говорил… Что я себе не прощу?… А я его не слушал…

- Ну, уж нет! - внутренне вознегодовал Демиан. - Простишь, еще как простишь! Потому что ты ни в чем не виноват! Мы с тобой не всесильны, и так сделали всё, что могли! А эти свои терзания забудь, нам с тобой и без того скоро мало не покажется, уж Магистр постарается! Так что думай лучше о том, как нам выпутываться из этой передряги, а не о том, какой ты несчастный! А если уж тебе и в самом деле приспичило кого-то убить, пошли, хоть польза от этого какая-то будет.

- Куда? - бесцветным голосом спросил Трей, и острые коготки страха с новой силой вцепились в сердце, выжимая капли крови, когда Демиан понял, что от своих черных мыслей друг отказываться не собирается.

- Тут недалеко, - мрачно откликнулся колдун, внешне оставаясь совершенно спокойным, хоть внутри всё буквально кричало от страха и беспомощности. - Пошли, Трей, покажем этим мразям, отомстим за всех, кто не дождался нашего прихода.

Друг кивнул и поднялся на ноги.

- За Валенту, - тихо прошептал он.

Глава шестая. Приговор Магистра

Сердце, не познавшее печали, остается

холодным. (Финская пословица)

Всякое насилие есть свидетельство не

силы, а бессилия. (Р. У. Эмерсон)

Мы не ненавидим человека, коль скоро считаем его

его ниже себя; мы ненавидим его лишь тогда, когда

считаем равным себе или выше себя. (Ницше)

Всю оставшуюся ночь никто из выживших обитателей маленькой деревни не сомкнул глаз. Молчаливые, сосредоточенные люди разбирали развалины своих жилищ, вытаскивали из-под обломков вещи, перевязывали раненых, хоронили мертвых. Седой старик, прихрамывая, подошел к небольшой группе из трех людей, что застыли наподобие статуй на окраине разрушенной деревни, не участвуя в общей скорбной работе. Зелна и Ват`ан, обнявшись, замерли в черной тоске, рядом, ухватившись за холодную руку матери, стояла, дрожа в беззвучном плаче, их младшая (и единственная теперь) двенадцатилетняя дочь, Ниери. Родители погибшей страшной смертью Валенты поседели и осунулись всего за несколько часов, а в глазах их дочери на долгие годы застыли ужас и боль. Радек встал рядом с ними и молча смотрел туда же, куда и они - на проклятый Антариес, причину всех их бед и несчастий. Над стеной черных древних стволов то и дело мелькали ослепительные разноцветные сполохи - Демиан и Трей были верны своему слову, смерть любимой дочери дорого обошлась кровожадным созданиям Черного Леса. Зелна обернулась и посмотрела на Радека совершенно сухими острыми глазами.

- Если бы не твой внук и Трей, эту ночь не пережил никто. Теперь мы все перед ними в неоплатном долгу.

Радек только молча кивнул. От черной громады Антариеса отделились две темные фигуры и пошли к ним навстречу. Глядя на приближающихся волшебников, старик подумал, что Лесная нечисть еще долго не решится напасть на полуразрушенную деревню после этой беспощадной жатвы, которую устроили Демиан и Трей в память о Валенте. Молодые люди подошли поближе и остановились. Зелна крепко обняла Трея, как своего сына, молча заглянула в его потемневшие холодные глаза. За одну ночь вчерашние беспечные мальчишки превратились во взрослых мужчин, увидевших смерть и научившихся убивать.

- Где она? - тихо спросил Трей. Зелна невольно вздрогнула и понурила голову. Потом повернулась и медленно побрела прочь, Трей двинулся следом за ней. Женщина неспешно двигалась между разрушенными, осиротевшими домами, мимо потерянно блуждающих людей. Остановилась перед лежащим на земле телом, очертания которого смутно прорисовывались под некогда белой, а сейчас будто разрисованной красно-бурыми цветами простыней. Из-под покрывала выглядывала тонкая женская рука со сжатыми в кулак пальцами. Зелна остановилась на расстоянии нескольких шагов, обняв Ниери за плечи. Девочка со страхом в наполненных слезами глазах, не отрываясь, смотрела на Трея, как зачарованная. Молодой маг подошел к неподвижному телу, эти несколько шагов были для него страшнее дороги к эшафоту. Встал на колени и ледяными пальцами откинул с тела покрывало. Скользнул взглядом по изодранной когтями нарлага, напитанной кровью одежде, прикрывающей кошмарные раны на груди и животе. Он знал, что испытывала Валента, знал четко и не понаслышке, потому что на себе испробовал эту невыносимо-жгучую боль, и едва сдержал рвущийся наружу стон ненависти и муки. Голова девушки была повернута набок, бескровные губы приоткрыты. Что они произносили перед тем, как жизнь навсегда покинула это тело? Просто повторяли снова и снова отчаянные, бессмысленные вопли существа, терзаемого страшной болью и угадывающего свой скорый конец? Или, может быть, его, боевого мага Трея, она звала в эти страшные минуты? Звала, захлебываясь криком боли и отчаяния, умоляла прийти, помочь, спасти… И он услышал ее, чуткое сердце узнало дорогой голос, уловило на огромном расстоянии, почуяло беду, но - слишком поздно. Он не успел. И не знает теперь, как жить с этим страшным пониманием своей вины. И не знает, может ли жить вообще…

Глаза Валенты были открыты, и взгляд их, совершенно осмысленный и живой, был безошибочно направлен прямо на него, словно девушка знала, на кого смотрит. И Трей не мог опустить глаз, а душа его стремительно, как подбитая метким стрелком птица, камнем рушится вниз, в страшную непроглядную бездну, из которой ему уже никогда не выбраться. "Милый, милый, - звучал в голове тихий и немного печальный голос Валенты, а ее глаза, совсем не похожие на те, что были у нее при жизни, мудро и проницательно заглядывали прямо в его суть, излучая спасительное тепло и не позволяя сорваться в разверзшуюся под его ногами жадную пропасть. - Ты ни в чем не виноват, помни это. Я люблю тебя…" Трей ладонью закрыл ей глаза, больше не в состоянии выдерживать этот живой взгляд. Наклонился и поцеловал холодные губы невесты, которая так и не стала его женой. Взял ее на руки. Поднялся с колен и пошел прочь, не видя дороги, не замечая людей, расступавшихся перед ним. Из всего этого мрака и пустоты он запомнил почему-то лишь лицо белокурой хорошенькой девочки, которая смотрела на него со страхом и еще каким-то неоформленным, непонятным даже для нее самой чувством.

***

- Что же теперь с вами будет? - в двадцать третий раз горестно вопросил дед Радек, ни к кому конкретно не обращаясь. Демиан, мрачный как грозовая туча, сидел прямо на выжженной траве, скрестив ноги, и швырял первый попавшийся под руку мусор в разворошенную гору золы, оставшуюся после вчерашних упражнений напарника в высшей боевой магии, причем делал это с такой ненавистью, будто пепелище было лично виновато в случившейся трагедии. Время от времени парень бросал быстрые взгляды в сторону Трея, как будто тот мог испариться из Кри в любой момент или отмочить чего-нибудь еще того хлеще. На самом деле, опасения молодого мага не были беспочвенны - не далее чем полчаса назад он силой вырывал кинжал из рук друга, причем никаких сомнений, относительно цели применения сего оружия, у Демиана быть просто не могло. Увесистая оплеуха, способная запросто свалить с ног горного тролля средних размеров, которой волшебник сгоряча наградил своего товарища взамен традиционных в подобных ситуациях утешений, не оставила никого из присутствующих равнодушным. Но, как это ни странно, сомнительная первая помощь "бессердечного" Демиана оказала на Трея отрезвляющее воздействие. Никак не отреагировав на тумак, отвешенный выведенным из себя другом, парень только молча потер ушибленную скулу и смирно опустился на землю, где и сидел до сих пор, не выказывая больше никаких попыток свести счеты с жизнью. Впрочем, эти гипотетические попытки, как справедливо решил про себя дед Радек, были заведомо обречены на провал. Старик был абсолютно убежден в том, что доведенный до состояния сжатой пружины и готовый взорваться в любую минуту, Демиан подобного безобразия не допустит и будет использовать для предотвращения очередной глупости со стороны приятеля любые доступные ему средства, благо выбирать было из чего. Отомстить проклятым тварям и надавать им так, чтоб еще пару десятков лет неповадно было высовываться в Кри из своего гадюшника, - это Демиан понять мог и полностью разделял сие достойное стремление. Но накладывать на себя руки и прыгать в могилу вслед за погибшей невестой - всё это было где-то за границей понимания далекого от тонких душевных переживаний любимого внука. "Что ж, может оно и к лучшему", - печально подумал дед молодого мага. То, что Демиан сам едва сдерживается от какой-нибудь безумной выходки, было видно невооруженным глазом, да молодой человек и не старался ни от кого это скрыть. Радек все-таки решился нарушить гробовое молчание и в очередной раз попытался пробиться сквозь глухую оборону внука - соваться со своим назойливым любопытством к еще не пришедшему в себя Трею старику попросту не позволяла совесть.

- Деми, - осторожно спросил Радек, присаживаясь на какое-то бревно рядом с магом, - вас за это накажут? - Парень поднял лицо, и в его невеселых глазах мелькнула ироническая усмешка. Старик не к месту подумал, что ласковое детское прозвище уже совсем не вяжется с этим волевым и умным молодым человеком.

- По головке погладят, - хмыкнул он, поглядывая на друга. По отрешенному виду последнего было предельно ясно, что такие мелочи, как суровое наказание за нарушение всевозможных магических правил, конкретно его сейчас мало волнуют. - Трей! - не выдержал, наконец, Демиан. - Тебя это, кстати, тоже касается! Магистр нас с тобой не похвалит!

- В подвал посадят, - флегматично отозвался Трей. И на том спасибо. - Тебе не привыкать. По-моему, из десяти лет пять ты провел именно там.

- Размечтался, - сардонически усмехнулся Демиан. - После того, что Магистр нам на радостях устроит, подвал эльфийскими садами покажется.

- А что мы такого сделали? - вяло пожал плечами друг. Похоже, сейчас он действительно был не в состоянии трезво осознать всю серьезность сложившейся ситуации. Делая скидку на случившееся, Демиан мысленно смирился с тем, что выпутываться из того положения, в которое они угодили, ему придется в одиночку, и принялся терпеливо растолковывать приятелю их нынешний весьма неутешительный расклад.

- Нападение на магов при исполнении задания, - с поистине нечеловеческой бесстрастностью принялся перечислять колдун все мыслимые и немыслимые преступления, которые они умудрились совершить в рекордно короткие сроки, - нанесение серьезных магических повреждений двум и более волшебникам, использование боевых заклинаний в пределах Замка, незаконное проникновение на запрещенный объект без наличия высшего на то разрешения, использование недоступного для нас заклятья, самовольный уход с территории Замка, несогласованная со старшими магами боевая операция, ну и так далее, и тому подобное.

- Ох-ё, - только и нашел, что сказать, Трей, малость обалдевший после выслушивания списка, длиннющего даже без этих предполагаемых "и так далее, и тому подобное". Но потом всё-таки пришел в себя и решил "восстановить справедливость": - Ну, допустим, маги эти сами виноваты, нечего было нарываться, ты же предлагал им убраться с дороги. Повреждения эти они бы нам сами нанесли, если б мы "Щит" не выставили, пусть проверят! А то, что уход несогласованный… Так у нас же времени в обрез было! Мы б пока там все согласовали…

- Побереги свое красноречие для Старших, - вздохнул Демиан. - Я-то с тобой полностью согласен, у нас действительно не было никакого выбора, разве бы я иначе так рисковал, подставлял тебя и себя под Главы Закона? Но выбора не было! - Парень упрямо тряхнул отросшими волосами и вскочил на ноги, зажав ладони за широкий ремень. Трей подумал, что, когда его обычно невозмутимый, как мраморные телларионские статуи приятель так прячет руки, это значит, его просто подмывает кому-нибудь хорошенько врезать. А раз бить поблизости было некого и не за что, Демиан из последних сил сдерживает своего внутреннего зверя, который уже давно проснулся и угрожающе скалится. Неожиданно друг затормозил, будто натолкнулся на невидимую стену, и с ненавистью процедил сквозь зубы:

- Твою мать!…

- Мою? - несмело пошутил Трей. Злобный, как гном, уронивший себе на ногу тяжеленную кирку, Демиан не оценил бледного юмора.

- Я же обещал мастеру Когану не ввязываться ни в какие переделки! - простонал маг.

- Вовремя спохватился, - подколол Трей, но решил немного утешить терзаемого чувством вины друга: - Ты обещал ему следить за своим не в меру длинным помелом, которым регулярно выдаешь такие фразочки, что Магистр зеленеет от злости. А по поводу наших с тобой выходок ты ничего не говорил, так что совесть твоя чиста, как телларионские башни.

- Спасибо за поддержку, - буркнул Демиан, прекращая свои метания взад-вперед. - Ведь сделал всё, как подсказывала совесть, исполнял свой долг, а чувствую себя почему-то, как распоследняя свинья! Так подставить наставника! Он для меня столько добра сделал, а я ему, как неблагодарная скотина!…

- Браво! - съязвил Трей, к которому, похоже, возвращалась жизнь вместе со способностью издеваться над каждым встречным и поперечным. - Я дождался этого знаменательного момента! Какой обличительный монолог, жаль, что учитель его не слышит. Он бы оценил твои самоуничижительные признания.

- Дебильные Законы! - сделал вывод Демиан. - Мы с тобой поступали правильно!

- И что нам за это "правильно" будет? - без особого энтузиазма поинтересовался "соучастник" преступления.

- Понятия не имею, - честно признался друг. - Никогда этот маразм вконец спятивших стариков всерьез не учил. Могу сказать одно - мало не покажется.

- Здорово, - хмыкнул Трей. - Ну, где они? Почему не идут сюда арестовывать нас и всё такое? Может, мы эту пентаграмму как-то… поломали, что ли? И они сюда только верхами могут добраться?

- Трей, - снисходительно улыбнулся Демиан, - ты чего, совсем в этом деле ни бум-бум? Я-то только Закон никогда не учил из принципа, а ты даже на теории магии, похоже, все лекции ушами прохлопал? "Поломали"! Как скажешь, так хоть стой, хоть падай. Даже если бы мы по этой пентаграмме пробегали пару лиг и попрыгали для верности, ничего бы с ней не случилось.

- Тогда что? - недоуменно развел руками "высокообразованный" маг. - А может, они просто не знают, куда мы пошли?

- Ответ неверный. Те символы, что были начерчены внутри пентаграммы, представляют собой конкретные обозначения того места, в которое было совершено последнее перемещение. Для меня, равно как и для тебя, они мало о чем говорят, но знающий человек моментально разберется, куда делись двое жутко недисциплинированных колдунов. Так что единственная причина, по которой я еще не вижу здесь отряд волшебников, посланных по наши души, - то, что Магистр еще сам не придумал, как с нами разобраться так, чтоб другим впредь неповадно было… Стоп! Уже придумал. Ага, посмотрите-ка, сам великий мэтр К`ейлус не поленился самолично присутствовать при том, как нас будут забирать…

Волшебники молча наблюдали за тем, как около дюжины мужчин в черных плащах один за другим появляются из ниоткуда. Но, прежде чем прибывшие сориентировались и увидели их, толпа доведенных до отчаяния, разгневанных крестьян кинулась к телларионским магам с негодующими криками.

- Подлецы, негодяи! Вы обязаны защищать нас! Почему вы это допустили? Столько людей погибло по вашей вине! Бесчеловечные!

Растерявшиеся от такого яростного нападения маги выставили "щиты", защищаясь от озверевшей человеческой массы. Демиан только покачал головой.

- Пошли. Ответим за наши поступки. Мы же знаем, что ни в чем не виноваты. - Молодой человек твердо пошел сквозь людскую толпу к прибывшим волшебникам. Вздохнув, Трей поплелся следом за другом. Со всех сторон неслись выкрики:

- За что вы собрались их наказывать? Наказывать нужно вас, а не их! Они спасли нас всех! А вы - трусы, проклятые предатели!

- Успокойтесь! - крикнул Демиан, и возмущения мгновенно стихли. Молодой человек спокойно продолжил: - Нам нужно пойти с ними, ничего с этим не поделаешь. Мы не можем сопротивляться.

Телларионские волшебники молча расступились, пропуская Демиана и Трея. В траве засветились уже знакомые синевато-фосфоресцирующие символы, мир вокруг бешено закрутился и погас.

***

Больше всего Демиана беспокоило вовсе не неминуемое наказание, а то, как отреагирует на произошедшее мастер Коган. Но молчаливый и погруженный в собственные невеселые думы учитель только похлопал его по плечу.

- Ты всё сделал правильно, Дем. Так и надо. - Явно через силу ободряюще улыбнулся и поспешил в Главный Зал, куда стекались все волшебники. Шагая рядом с Треем в сопровождении конвоя, Демиан неожиданно вспомнил про то, как впервые заслужил похвалу наставника.

Это было восемь лет назад, Телларионом правил месяц туманов. Демиан шел куда-то по своим делам, сейчас уже точно не вспомнить, когда вдруг услышал громкий смех, возню и еще какой-то непонятный писк. Ничего такого особенного, но мальчика вдруг что-то остановило, и, сам не зная, зачем, он отправился на звуки. То, что он вскоре увидел в темном углу двора, куда мало кто заглядывал, заставило его задохнуться от возмущения. Пятеро или шестеро мальчишек, примерно одного с ним возраста, затеяли одно развлечение, и развлечение это казалось каждому из них совершенно невинным и безопасным. Юные волшебники решили поупражняться в меткости стрельбы "Огненными сферами" первого уровня, и всё бы было ничего, если б мишенью для пылающих снарядов они выбрали не живое создание. Крошечный пушистый котенок, жалобно пища, бестолково носился, загнанный в тесном пространстве, а взрывы огня летели в него со всех сторон, и, только благодаря счастливой случайности, еще не один не попал в цель. Увидев стороннего наблюдателя, безмолвно следившего за действом, один из учеников предложил хмурому Демиану, не заметив его неодобрения:

- А, это ты, Дем! Присоединяйся к нам, знаешь, это очень весело!

- Что - весело? - переспросил мальчик, недобро прищурившись. Мальчишки невольно прекратили свою жестокую забаву. - Чем этот котенок вам не угодил?

- Да брось, - пожал плечами другой мальчишка. - Это же гораздо интересней, чем стрелять по мишеням. Мишени движутся по заданной траектории, а здесь…

- А может, - не дал ему договорить Демиан, - вы потренируетесь на мне? Я тоже в состоянии передвигаться, к тому же, в отличие от этого запуганного вами зверька, мне есть, что вам противопоставить. Вам в ответ полетят такие же "Огненные сферы", ведь это же интересно, как вы того хотели?! Вы на это согласны? Только учтите, - из-под длинных темных ресниц сверкнул резкий взгляд, - я редко промахиваюсь.

Не ожидавшие подобной отповеди, пристыженные мальчишки нерешительно переминались с ноги на ногу. Весь их боевой азарт куда-то бесследно улетучился. Ответить согласием на предложение Демиана, бросить ему вызов было страшновато. Любой из них успел, если не на своем личном опыте, то хотя бы понаслышке, узнать, что связываться с этим неулыбчивым высоким пареньком - себе дороже обойдется. А становиться на место затравленного ими котенка никому не хотелось. Испробовать на себе мощность магии Демиана - тоже.

- Ладно тебе, Дем, - неуверенно произнес, наконец, один из компании, отчаянно пытаясь избежать стычки. - Мы как-то не подумали. Пошли, ребята. - Мальчишки с явным облегчением откликнулись на призыв заводилы и поспешили поскорей убраться подальше. Дождавшись, когда вся компания скрылась из поля зрения, Демиан присел на корточки, подзывая котенка. Испуганный зверек робко ткнулся мордочкой ему в ладонь. Вздохнув, мальчик взял котенка на руки, неумело поглаживая шелковистую вздыбленную шерстку, виновато улыбаясь, представив, как глупо сейчас выглядит со стороны. Теплый дрожащий комочек доверчиво прижимался к человеку, теребя рубаху мягкими маленькими лапками. "Ну и плевать, - рассеянно думал Демиан, - пусть я опять едва не нарвался на потасовку, пусть меня не любят в Замке, зато я был бы не я, если б оставил всё, как есть, и безразлично прошел мимо".

- Мастер Коган. - Это был не вопрос, а утверждение. Мальчик спиной уловил присутствие наставника, хоть тот ничем не выдал себя. Учитель бесшумно выступил из своего укрытия и с очевидным любопытством уставился на юного подопечного.

- Смешно? - смущенно пожал плечами Демиан, не выпуская из рук свою ношу,

которая успела уже пригреться у его груди и сейчас низко и непрерывно урчала, как

заведенный моторчик.

- Вовсе нет, - совершенно серьезно покачал головой учитель. - Признаться, я уже хотел было прекратить эту безнравственную "игру", когда увидел тебя. Мне вдруг стало жутко интересно посмотреть на то, как ты поступишь.

- И? - Из-под непослушных темных волос сверкнул быстрый взгляд. Мальчишка настороженно ждал ответа, как бы даже весь ощетинился, выставил колючки. Мастер Коган еле слышно вздохнул.

- Я горжусь тобой, Демиан. Сегодня перед тобой было очень важное испытание, и ты с честью его прошел.

- Испытание? - переспросил мальчик. - Но мне даже не пришлось использовать магию…

- Магия здесь ни при чем. Я не сомневаюсь в твоих успехах в области колдовства. Борьба происходила в твоей душе, и Добро вышло победителем. Защищать слабых, сражаться со всякой несправедливостью - вот главная задача боевого мага. Сегодня ты показал, что в состоянии достойно справиться с этой ответственностью. - Демиан, притихнув, стоял перед учителем, рыжий котенок, утробно мурлыча, терся хитрой заостренной мордочкой о плечо своего спасителя. Мастер Коган невольно улыбнулся.

- Смешно? - повторил Демиан, правда, уже без прежнего вызова, снисходительно поглядывая на свою находку.

- Звери отлично чувствуют людей, и нипочем не подойдут к плохому человеку. Судя по поведению этого котенка, у тебя доброе сердце, Демиан. А это многое значит.

- Спасибо, - тихонько произнес юный волшебник, глядя вслед уходящему учителю. Рыжий котенок мурлыкнул и лизнул мальчика в щеку шершавым язычком.

***

Нестройный далекий гул вывел Демиана из размышлений, заставив встряхнуться и посмотреть по сторонам. То, что дошло до него через пару секунд, явно выходило за рамки его понимания, но, в то же время, не могло не радовать. Со всех сторон доносился разноголосый ропот волшебников, несогласных с приговором Магистра! С подобным Демиан еще ни разу не сталкивался. Молодой человек не верил своим ушам, но всё обстояло именно так, как он понял. Магистр и его верные помощники сами, похоже, не могли прийти в себя от изумления. В основном протестовали молодые маги немногим старше самого Демиана, но в общей массе молодежи попадались и опытные почтенные колдуны. Со смешанным чувством Демиан наблюдал за тем, как толпа присутствующих прямо на глазах распадается на два оппонирующих лагеря. Одни - сторонники Магистра, - то есть подавляющее большинство Старших, - как закоренелые консерваторы, требовали немедленного исполнения приговора, как того требует Закон, и даже слушать не хотели ни о каких особых обстоятельствах и благородных целях нарушителей правопорядка. Другая половина, не чуждая некоторого либерализма, осознавала смягчающие обстоятельства и вовсе не считала поступок Демиана и Трея преступлением, скорее даже напротив. Но, в конце концов, какая сторона ни одержит верх, факт остается фактом - волшебники осмелились открыто и согласованно выразить недовольство решениями своего непререкаемого лидера. Доселе о таком даже и не помышлялось.

Демиан повернулся к стоящему рядом другу и обменялся с ним недоуменными взглядами под аккомпанемент царящего кругом гомона и гвалта. Трей выглядел попросту ошарашенным происходящим и даже забыл, что исход этого беспрецедентного спора решает, по сути, его дальнейшую судьбу.

- Прекратить! - рявкнул Магистр, и все волшебники поневоле заткнулись, лишь кое-где раздавался приглушенный ропот. - Итак, вы утверждаете, что эти двое ни в чем не виноваты? - Правитель Мира магов бросил на Демиана полный ненависти взгляд, молодой человек дерзко отплатил ему той же монетой. - Что ж, допустим. - Голос Магистра стал до приторности сладким. Под каменными сводами прокатилась волна удивленных восклицаний. - Хоть Закон и диктует обратное, я всё же повременю с казнью, раз уж за них так горячо вступаются. Вот мое решение: пусть преступники отправляются в Антариес. Срок, который они должны там провести - ровно месяц. Если они и в самом деле ни в чём не виноваты, то вернутся обратно живыми. Если же сгинут там или сбегут раньше срока - значит, нарушили Закон. - Магистр умолк, обводя взглядом толпу людей, охваченных внезапным молчанием. Демиан невольно сжал кулаки.

- Он подписал нам смертный приговор, - процедил маг сквозь зубы, стараясь не смотреть в глаза смертельно побледневшему Трею. - Завистливая, трусливая мразь! Ну, ничего - мы все равно выберемся из Леса, хотя бы назло ему!

- Магистр! - обратился мастер Коган. - Разрешите мне пойти с моими учениками!

- Не разрешаю, - отвратительно осклабился Магистр. - Вы понесете несколько иное наказание за то, что вырастили таких бунтарей, не признающих никакой авторитет. А сейчас, господа волшебники, мэтры и мастера, прошу отправиться всем по своим делам! А вы двое, - назначенный месяц начался. Ждем вас в это же время ровно через луну. Будем надеяться, что вы невиновны. - Демиан едва удержался от искушения зашвырнуть заклятье прямо в эту холеную, ухмыляющуюся над удавшейся пакостью физиономию. К друзьям быстрым шагом подошел мастер Коган и безмолвно обнял обоих учеников.

- Возвращайтесь, мальчики, - прерывающимся от негодования голосом попросил наставник. - Я верю в вас!

- Ждите нас, учитель. - На красивом лице Демиана застыла холодная жестокая решимость. - Магистр не отпразднует победу!

***

- Дем! - отчаянно воззвал Трей, самоотверженно продираясь сквозь дикие заросли вслед за другом. - Остановись!

- Что случилось? - бросил Демиан, продолжая двигаться в том же темпе, словно шел не по дремучему лесу, где кусты, словно живые и довольно-таки недружелюбные существа цепко хватали путников за сапоги, штаны и за всё, что ни попало, а по ровной мостовой.

- Да остановись же ты, я за тобой не успеваю! - пропыхтел парень, безуспешно пытаясь уклониться от просвистевшей ветки, которая довольно ощутимо хлестнула его по физиономии. Демиан всё же пожалел беднягу и притормозил, небрежно прислонившись спиной к дереву. Трей со стоном и треском повалился прямо в кусты. - Не понимаю, куда ты идешь? Магистр послал нас на смерть, знал, что делает, подлюка! Так какого нарлага ты, спрашивается, несешься, будто одержимый, если мы всё равно сгинем здесь не сегодня-завтра?

- Прекрати, Трей! - недовольно поморщился друг. - С такими упадническими

настроениями мы, ясно дело, долго не протянем. Предлагаешь завалиться в этих дурацких кустах и покорно ждать, пока какая-нибудь местная тварь не соизволит нами перекусить? А Магистр потом будет весело отплясывать и потирать руки, как же у него так здорово получилось избавиться от двух недисциплинированных мальчишек разом. Этого хочешь?

- Нет, конечно, - смущенно покачал головой Трей. - И умирать мне вовсе не хочется.

- Да неужто? - саркастически изогнул брови Демиан. - А я-то был совсем другого мнения на этот счет.

- Перестань ехидничать, - тихо попросил Трей. - Я тогда не знал, что мне делать, будто солнце кто-то погасил, и всё стало серым и ненужным…

- Извини, - смутился товарищ. - Я понимаю… И прости, что я тебе тогда так врезал. Просто не знал, как тебя еще можно было привести в чувство.

- Да ничего, - махнул рукой друг, - я вот о чём… Продержаться в Антариесе столь долгий срок, не имея при себе ничего необходимого, без помощи наставника - ведь это попросту нереально! Я не паникую, я всего лишь трезво оцениваю сложившуюся ситуацию.

- Иди-ка ты со своими трезвыми рассуждениями знаешь куда! Оценивает он! Я же не говорю тебе, что мы на прогулку за грибами отправились. Но покорно сложить лапки и ждать, пока тебя кто-нибудь порешит - нет уж, это не для меня! Я еще вернусь в Телларион и понаблюдаю за тем, как у Магистра рожа позеленеет от злости. Вернусь, хотя бы из чувства противоречия!

- М-да, верно мастер Грайлин разорялся на тот счет, что люди почем зря обижают ослов, поскольку ни один из них не сравнится с тобой в упрямстве! - На лице Трея появилась слабая улыбка, впервые за последних несколько безрадостных дней. - Ладно, уж коли ты что решил, то так оно и будет. Да и я, по совести говоря, не прочь испортить праздник нашему великолепному владыке. Пошли, друг! Покажем нашим зубастым и когтистым приятелям!

- Вот теперь ты мне нравишься, Трей, - улыбнулся Демиан. - Проведем этот месяц с наибольшей пользой. Вперед!

***

- Ну что ты, в самом деле, носишься туда-сюда как маятник! - в сердцах произнес мастер Грайлин. Старый колдун сидел под Картой Земель в потертом кресле, держа на коленях неизменные рукописи. Мастер Коган, который пришел в кабинет учителя в поисках временного пристанища, действительно не мог найти себе места вот уже две недели, с тех пор как Демиан и Трей ушли в Антариес, и до сего дня от них ни слуху, ни духу. - Да успокойся же ты! - прикрикнул учитель. - От того, что ты здесь с ума сходишь, твоим обалдуям ни холодно, ни горячо. Только мне на нервы действуешь почем зря уже половину лунного цикла.

Мастер Коган порывисто пересек комнату и сел в кресло напротив, по привычке запустив пальцы в волосы. По привычке… Этой привычки не было бы, не будь у него учеников. Эти двое, которых он принял под свою опеку десять лет тому назад, с тех пор не давали ему ни минуты покоя. Они стали для него всем. Не имея по Закону права на собственную семью и детей, мастер Коган отдал Демиану и Трею без остатка всё свое нерастраченное тепло, вложил в них душу, научил всем магическим и боевым премудростям, более того - воспитал из них честных и порядочных людей. А теперь, теперь - Магистр отправил их на верную и страшную смерть, не оставив парням никакого выхода. Вырвешься из Антариеса - объявят преступниками и казнят свои же товарищи - позор, смерть, боль. Останешься в Лесу - неминуемо погибнешь без поддержки и знаний учителя, без необходимого оружия, элементарных припасов, воды. И опять - страх и гибель. И неизвестно еще, что хуже. Но в любом случае Магистр добьется своего - ненавистный ему Демиан и еще один бунтарь, подрывающий его власть, более не будут представлять для него угрозы. Коган застонал, заскрипел зубами от бессильной злобы и безысходности.

- Хватит себя казнить, Коган, - спокойно сказал Грайлин. - Они были бы не они, если б поступили по-другому, забыли обо всём, чему ты их учил.

- Так может, я их не тому учил? - предположил несчастный наставник.

- Перестань! - жестко осадил его Грайлин. - Лучше погибнуть с честью, чем всю жизнь ползать в грязи.

- Но я-то не хочу, чтобы они погибли! - в отчаянии вскричал волшебник. - Мне они нужны живыми! Я хочу, чтобы они вернулись, такие же, молодые, красивые, упрямые! А не лежали мертвые где-нибудь в глубине Антариеса на радость Магистру!

- А ты не хорони их раньше времени, - сухо посоветовал безутешному ученику мастер Грайлин. - Если б они погибли, ты бы это сразу же почувствовал, будь уверен. А так - пол-луны прошло, еще столько же осталось. Не зря же они здесь учились, и, надо сказать, совсем неплохо учились. Демиан с десятком нарлагов играючи расправится, да и Трей - парень не промах. Они еще утрут нос Магистру, когда вернутся в Телларион, как ни в чём ни бывало.

- За это я и молюсь. - Коган поднялся со своего места; он и сейчас, после обнадеживающих слов старого волшебника никак не мог задушить в душе тревогу. За молодых учеников он переживал как за родных сыновей, если б они у него когда-нибудь были. Да Демиан и Трей и так были для него сыновьями, еще более близкими, чем, если б в их венах текла одна кровь. Родство по духу перевешивает всё остальное. Коган и не думал ни о чём другом, кроме как о своих учениках, безропотно исполнял поручения Магистра, такие издевательские, тяжелые и позорные, что и вспоминать об этом не хотелось. Но это всё ерунда, он-то сам переживет, выдержит и не такое, главное - как там мальчишки? Держатся еще? Перед глазами всё еще стояло, будто впечатанное в памяти лицо Демиана - сурово сжатые губы, сведенные брови, в недобро прищуренных глазах плещется непроницаемая темень с трудом сдерживаемой ненависти. И голос, вроде бы совершенно спокойный, но улавливается в этом внешнем спокойствии гулкий звон металла, песня встретившихся в смертельном поединке стальных клинков. "Ждите нас". Демиану невозможно было не поверить. Этот сдержанный на слова и эмоции парень никогда не давал пустых обещаний, что стало его негласным непреложным законом, правилом перед самим собой, своей внутренней совестью. Он сделает всё возможное и невозможное, преодолеет любую боль и страх, сокрушит все преграды, но выполнит данное слово. Так что мастеру Когану оставалось только надеяться и молиться за души своих учеников.

***

Девятнадцатый день месяца урожая телларионский замок встретил гробовым

молчанием. Боевые маги, целители, наставники, ученики, женщины из кухни точно так

же, как и обычно, исполняли свои непосредственные обязанности, сновали по своим делам, жизнь текла по-прежнему размеренно. Но нигде не слышалось веселых шуток, привычных городских баек, взрывов веселого смеха. Даже обыденные, всем знакомые приказы отдавались как-то мертво, невыразительно. Да что уж там говорить - беспечные вездесущие телларионские мальчишки, казалось бы, тоже прониклись общим настроением и вели себя противоестественно тихо, словно тоже понимали всю серьезность сложившейся в Замке ситуации. Парами и небольшими группками они степенно шагали по длинным запутанным коридорам и гулким залам, только изредка переговариваясь едва различимым шепотом, который не нарушал, а только нагнетал царящую под высокими сводами древнего здания тяжелую звенящую тишину. Взрослые обитатели замка воровато прятали глаза, а если всё же встречались друг с другом взглядами, тут же старались побыстрее разойтись, будто совершили что-то очень гадкое и хорошо знали об этом. На неестественно бледного Когана вообще старались не смотреть и по возможности реже сталкиваться с ним. То здесь, то там вспыхивали мелкие стычки, волшебники что-то ожесточенно доказывали, но делалось это скорее для того, чтобы успокоить собственную нечистую совесть, чем донести свое мнение до оппонента, по той причине, что думали все об одном и том же. Только Магистр, единственный из всего Замка, был как никогда доволен собой и весел, и от этого на душе становилось еще поганей. Время ползло до отвратительности медленно, словно издевалось над чувствующими за собой вину людьми. Конечно, каждый пытался доказать себе, что сделано всё возможное и даже больше - еще никогда Магистру не осмеливались высказать протест. Но беспокойной совести этого было мало. "Трус, слабак! - шипело и плевалось ядом в любом из них. - Не могли ничего возразить Магистру! Испугались, поджали хвосты, попрятались! Ведь знаешь же, знаешь, что он был неправ! Знааааешь! От того-то тебе сейчас так погано! А будет еще гаже, когда они не вернутся из Антариеса в назначенный срок, потому как вернуться оттуда нереально. Потому что в этом немалая доля твоей вины, как одного из общей толпы перепуганных жалких идиотов, трясущихся за свои шкуры. Чего-то там тихо бормотали, потому что всем стадом не так страшно, а как подал голос Магистр, как пригрозил, так сразу все и заткнулись, попрятали хвосты. А парней ни за что, ни про что приговорили к медленной и страшной смерти. А почему? А потому, что они Магистра не боятся, потому что поступают всегда по совести, не юлят, не прячутся за чужие спины, не цепляются за тепленькое местечко, открыто говорят правду, чего бы им за это ни было! За это их Магистр и боится, за это и отправил на погибель, с твоего попустительства! Да, с твоего, потому что каждый внес свой вклад, каждый промолчал тогда, когда надо было кричать, возмущаться, требовать отмены приговора! Трусость - страшный порок. А безразличие - еще того хуже. Какой же ты после этого ведьмак? Пустое место - вот ты кто теперь! Неужто настолько все слепы, что не видят очевидного? Нужно не покорно следовать приказам Магистра, какие бы несправедливые и пристрастные они ни были, только потому, что он - правитель и ему положено повиноваться по Закону, а нужно собраться всей толпой, всей массой и выразить протест, как это сделали ученики Когана! Только так можно добиться справедливости! Но нет, такого не случиться, потому что все слишком трусливы, слишком слабы, чтобы принять на себя этот риск и эту ответственность. Нет среди нас смелого лидера, который твердо уверен в себе и за которым без раздумий последуют все люди, раз и навсегда доверившись ему и вручив ему свои жизни. Вот Демиан, ученик Когана, мог бы стать таким вождем, вон как смотрел в глаза Магистру, без тени подобострастия или страха, хотя отлично знал, что ему грозит. Не унижался, не ползал перед ним на коленях, вымаливая пощады, потому что знал - правда за ним. Вел себя так, будто это от него зависит жизнь Магистра, то-то наш безукоризненный повелитель и заерзал, занервничал под этим взглядом, хотя - чего ему-то бояться? Да что теперь об этом думать - ни Демиан, ни его друг из Антариеса уже не вырвутся. Еще два свободных гордых человека погибли по приказу Магистра с нашего, всеобщего попустительства. Как теперь смотреть в глаза Когану??!"

Стрелки часов медленно-медленно, со скоростью подкрадывающегося к чуткой добыче охотника ползли к отметке полудня. Воздух сгустился от томительного, болезненного ожидания. Вернутся или не вернутся? Рассудок, здравый смысл, опыт бывалых воинов говорил в пользу второго исхода, но люди все-таки робко надеялись на первый. Немалый вклад вносило и чувство вины, сопричастности к этому суровому приговору, в вынесении которого каждый сыграл свою далеко не самую лучшую роль. Никому не хотелось считать себя невольным пособником фактического убийства двух очень хороших молодых парней, поэтому все единодушно молились про себя за их возвращение, вот только надежда на благополучное завершение с каждой секундой становилась всё более тонкой и зыбкой.

Магистр, гордо восседавший на почетном месте за длинным обеденным столом, был занят процессом поглощения пищи, попутно о чём-то увлеченно переговариваясь со Старшими. Вот уже очень давно у него не было столь великолепного настроения. Похоже, у Магистра не возникало ни малейшего сомнения в том, что двое непокорных, не в меру обнаглевших сопляков давным-давно пошли на корм антариесской нечисти. Это не могло его не радовать. Глава Мира Магии даже не замечал ненатуральное молчание, вдруг сковавшее уста его подчиненных. Впрочем, Старшие изо всех сил старались не заострять на этом внимание своего страшного в гневе господина, поэтому все усиленно поддакивали, преувеличенно смеялись любой шутке Магистра и вообще всячески пытались никак не нарушить эту мирную идиллию, настолько редкую в последнее время.

На мастера Когана невозможно было смотреть без сердечной боли. Осунувшийся, сильно похудевший, он стал как будто ниже ростом за этот месяц. Глубокие морщины, пробежавшие от крыльев носа ко рту, залегшие в уголках глаз, прочертившие лоб, довершали это гнетущее впечатление. Коган чисто машинально обернулся к своему учителю в поисках поддержки. Старый волшебник невозмутимо потягивал из кубка красное эльфийское вино двадцатичетырехлетней выдержки. Заметив потрясенный взгляд воспаленных глаз, старик кивнул головой на плетеную бутыль.

- Превосходный продукт, - с видом знатока произнес мастер Грайлин. - Отлично успокаивает, согревает. Рекомендую.

Когану вдруг невыносимо захотелось выбить бокал из рук старого наставника, отвесить ему хорошего тумака и заорать изо всей силы что-нибудь оскорбительное и явно непечатное. Но тут учитель наклонился к нему и быстро зашептал в самое ухо:

- Возьми себя в руки, Коган. Я не меньше твоего переживаю за мальчишек, но от нас именно сейчас и ждут чего-то подобного, теперь, когда мы наиболее напряжены и взвинчены, когда не так жестко контролируем свои слова и поступки. Это не выход. Сейчас нужно быть благоразумным и внешне покорным. Знаешь, как у гномов говорится? Не дразни горного тролля, он может сильно обидеться! К тому же, месяц капели обязательно придет вслед за месяцем холодов и растопит снег.

- Тролли, снег, месяц холодов… - недовольно пробурчал Коган. - Говорите по-человечески, что вы имеете в виду?

- А то и имею, мой дорогой ученик! Всему свое время. - Повертел в руках сосуд с рубиново-красной жидкостью. - А знаешь, что случится с бутылкой, полной молодого вина, если надолго оставить ее на солнце?

Ученик непонимающе уставился на старого наставника, затем пожал плечами.

- Взорвется, наверное.

- "Наверное", - передразнил его Грайлин. - Не наверное, а наверняка. Знаешь, какое у нас, в Фарагме, делают вино? Не хуже эльфийского. М-мм… - Волшебник блаженно зажмурился, припоминая пресловутый сорт благородного напитка.

- Это всё просто замечательно, но при чём здесь вино и взорвавшаяся бутылка? - не выдержал Коган, который сам уже готов был взорваться.

- Вот ведь послала Хозяйка ученика! - горестно воздел руки мастер Грайлин. - Бутыль, нагретая солнцем - это Телларион. Оглянись по сторонам - жестокость и самодурство Магистра более никого не оставляют равнодушными. Недовольство его политикой всё возрастает, а так не может продолжаться вечно. Дайте какой-нибудь повод, толчок, и всё взлетит на воздух - Телларион взорвется изнутри.

- Не так-то это просто, - справедливости ради отметил Коган, мысленно ругая себя за тупость - не мог проследить аналогии между аллегориями мастера Грайлина и реальной жизнью! - Слишком сильна власть традиций, страх и почитание Закона, да и сам Магистр не даст так просто скинуть себя с Серебряного Престола. К тому же необходим новый предводитель, способный принять на себя обязанности хозяина Теллариона, угодный всем, причём достаточно сильный маг. Уфф, как всё непросто! К тому же это пророчество…

- А ты его помнишь? - прищурился учитель.

- Дословно? Нет… А вы?

- Неплохо бы было и выучить его наизусть, Коган, - заметил наставник, укоризненно поцокав языком. - А что же касается меня… Неужто ты думаешь, что я из одного праздного любопытства поднимаю все старые архивы, выискиваю рукописи трехсотлетней давности, глотаю всю эту пыль? Конечно, нет. У меня весьма конкретные цели.

- Так вы взаправду верите в эти бредни сумасшедших? - недоуменно пожал плечами Коган.

- Эти "бредни сумасшедших", как ты изволишь выражаться, имеют одно довольно интересное свойство.

- Какое же? - Волшебник аж подался к старому учителю, весь внимание.

- Они сбываются, - просто ответил Грайлин. - Причем с завидным постоянством, куда там нашим "долговременным и точным" прогнозам.

- Вот как… Так что же было в этом пророчестве?

- Ну, если совсем кратко и без излишних витиеватостей и аллегорий…

- Да уж, пожалуйста!

- Коган! - зыркнул на него наставник, словно ученику было десять лет от роду. -

Будешь меня перебивать, сам перерывай всю библиотеку, а то давненько я тебя там не видел, заодно в чтении потренируешься. На староэльфийском, - мстительно добавил он и ухмыльнулся, заметив, как вытянулась физиономия Когана.

- Помилуйте! - простонал тот. - Да эти завитушки ни в жизнь не разобрать!

- Вот и молчи. А в предсказании написано, что неизвестно когда, неизвестно где и не поймешь, при каких обстоятельствах, некий могущественный Магистр пренебрежет своим долгом и своими обязанностями, предастся всяческим порокам, короче, станет непригодным править и далее. Своим недостойным поведением и несоответствием великому званию повелителя всех магов он навлечет всевозможные беды на нашу и без того многострадальную землю. - Тут мастер Грайлин прервался и надолго задумался, катая по столу пустой бокал. Коган, которому вовсе не улыбалось разбирать проклятые эльфийские завитушки, задыхаясь в клубах пыли, благоразумно молчал, памятуя о предупреждении учителя. Наконец наставник встрепенулся: - Согласись, очень похоже на то, что сейчас происходит? - Коган покладисто закивал.

- А дальше?

- А дальше начитается то, что ты вполне справедливо называешь бредом умалишенного, - безнадежно вздохнул старый маг. - Полнейшая бредятина. Автор всей этой белиберды предрекает недобросовестному Магистру свержение. А угроза для него будет исходить от - цитирую дословно - "сына живых среди мертвых, который вызовет Магистра на бой при первой же встрече". Как это всё понимать, не знаю.

- М-да, уж, - протянул Коган. - "Сын живых среди мертвых"… Может, сирота? Хотя нет, слишком просто, не похоже на правду.

- А некое потустороннее существо, рожденное от мертвых матери и отца тебе нравится больше? - скептически изогнул брови Грайлин. - Нашим предводителем станет нежить - что может быть лучше! А главное - как много в этом вероятности!

- Конечно, лучше сирота, - возразил Коган, - просто мне кажется, что это неверное предположение. Но если не сирота и не нежить, то кто? Третьего варианта я просто не в состоянии придумать. Но это еще детские загадки по сравнению со второй частью описания нашего потенциального правителя. Что же это значит - встречается этот парень с Магистром и сразу в лоб: "Вызываю тебя на бой!" Несколько странновато. Хотя, кто знает, наш безукоризненный властитель много гадостей успел наделать, может, какой-нибудь потерпевший только и мечтает о поединке с ним.

- Итак, - подвел незримую черту мастер Грайлин, - обиженная на нашего доблестного Магистра нежить затаила недоброе и вызвала достойного волшебника на поединок. Затем, одержав победу в честном бою, она по праву занимает Серебряный Престол, и правит долго и справедливо. Телларион процветает, все довольны и счастливы. Слышал что-нибудь глупее этого?

- Да, - поскреб затылок Коган, - действительно, чушь какая-то получается. - Но тут волшебнику стало не до нелепых пророчеств. В разговоре с учителем он не заметил, как быстро пролетело время, и сейчас гигантские зачарованные часы обстоятельно и безучастно отбивали полдень. Разговоры стихли, как по команде, даже лебезящие перед Магистром Старшие внезапно смолкли, настороженно вслушиваясь в размеренные глухие удары. Слишком многое вдруг стало зависеть от боя часов. В огромном зале нависло тяжелое ожидание, каждый из присутствующих, вне зависимости от личного отношения к ученикам мастера Когана, напряженно гадал - вернутся или всё-таки нет? Замершие в нелепых, неоконченных жестах руки; застывшие в воздухе кубки, не донесенные до рта; широко распахнутые глаза, взгляды, устремленные в сторону широких закрытых дверей. И две воли, две силы, два желания, противоположные друг другу, скрестившиеся, словно неприятельские клинки - мастер Коган и Магистр. Кто-то из них сейчас неминуемо выиграет, а кто-то потерпит поражение. Всё зависит от того, распахнутся ли тяжелые створки при последнем ударе, возвестившем всего лишь о том, что солнце прошло полуденный рубеж. Но только не в этот раз. Девятнадцатый полдень летнего месяца урожая ознаменовался очередным позорным поражением для повелителя Теллариона. Потому что бесшумно повернулись на хорошо смазанных петлях величественные двери, ведущие в великолепный зал, и на пороге, в сопровождении растерянных, но явно довольных дежурных магов, появились ученики мастера Когана. Целые и невредимые. Трей немного смущенно улыбался, неловко чувствуя себя под прицелом стольких жадных неверящих взглядов, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Рядом с ним, чуть ближе к волшебникам и правее, застыл Демиан, словно сросся с каменными плитами под его ногами. Спокойный тяжелый взгляд безошибочно встретился с полыхающими безграничной ненавистью глазами Магистра. Молодой волшебник стойко принял на себя этот удар. Повелитель угрожающе-медленно поднялся со своего места, в гробовой тишине громовым раскатом взорвался в висках треск бокала, сжатого в руке Магистра. Величайший волшебник вперил свой полыхающий злобой взор на непокорного мальчишку, который каким-то чудом (не иначе при помощи злых сил!) вырвался живым и здоровым из отлично расставленной ловушки. Сидящие вокруг маги невольно задрожали - Магистр пустил в ход самое страшное свое оружие, ведь еще никто не выдерживал этого взгляда, сосредоточения его магической силы, сокрушающего все барьеры воли человека, подавляющего и разрушающего его разум. "Из когтей нарлага попал в логово граллов! - думали волшебники. - Вот ведь взъелся на парня… Теперь не отступит, пока не убедится, что он уже трижды мертв!" Жалели, переживали, но поделать ничего не могли.

Мастер Коган поднял голову, готовый увидеть любое. Но, к его вящему удивлению, Демиан, похоже, не собирался биться в агонии или падать бездыханным на каменные плиты зала. Учитель воспринимал немыслимые потоки силы, проносящиеся в застывшем воздухе, улавливал выставленные в ответ мысленные барьеры, колдовским шестым чувством "видел", как эти враждебные его воспитаннику волны бессильно откатываются назад, безвредные и неспособные не то, что убить Демиана, даже прорвать его защиту! Молодой маг попросту не подпускал к себе атакующие вихри, рассеивал их прямо на лету, и всё это безмолвно, незаметно, так, что по его спокойному лицу и расслабленной позе невозможно было сказать о том, что сейчас он сдерживает натиск величайшего в мире волшебника. Или… или всё же не величайшего?! Внезапная догадка острой иглой пронзила Когана. Но нет, не может быть! Это попросту нереально, ведь сам Магистр исключил подобную возможность. Или он всё же где-то просчитался, и нашлась какая-то незамеченная им лазейка? Но Законы были составлены на века… Об этом стоит как следует поразмыслить. Как-нибудь потом, когда его ученику не будет угрожать смертельная опасность, которая всё же существует, несмотря на невозмутимость и стойкую уверенность Демиана.

Но, спустя пару секунд этой безмолвной, внешне невидимой дуэли, мастер Коган понял, что изрядно преувеличил степень риска. У него сложилось такое впечатление, что Демиан попросту не замечает яростного напора Магистра. То, что последний пребывал в бешенстве, было видно невооруженным глазом. Волшебник подумал, что предводитель в последнее время всё чаще и чаще выходит из себя, настолько пагубно на нём сказывалось присутствие Демиана. А ведь потерявший над собой контроль маг - проигравший маг. Но Магистр забыл обо всем. Напряженная поза, бессильно сжатые кулаки, в ярости раздувавшиеся ноздри, горящие бешенством глаза - всё это говорило не в его пользу. Демиан всё так же молча стоял, непринужденно скрестив руки на груди, прямо встретив ненавидящий взгляд повелителя. Красивое, располагающее лицо несмотря ни на что выражало полнейшее спокойствие, на губах змеилась едва приметная презрительная усмешка. Даже запыленный черный плащ выглядел на молодом волшебнике гораздо величественнее богато расшитых серебром бархатных одеяний Магистра - настолько прямо и гордо он стоял. "Вот это самообладание!" - в который уже раз подивился наставник. Он уже более не переживал за участь своего ученика, знал, что тот сумеет сдержать любой натиск со стороны Магистра, да и не задумывался даже, откуда у парня взялась такая сила. Главное - он неуязвим для повелителя, а откуда и почему, пусть мастер Грайлин разбирается, это по его части.

Магистр тем временем сделал для себя весьма неутешительный вывод - проклятый мальчишка (граллы его раздери!) вновь утер ему нос. Более того - он провел в Проклятом лесу целую луну и выбрался оттуда живым и невредимым, да еще и дружка своего приволок! Разве можно было в такое поверить?! Выходит, даже антариесской нечисти этот неизвестно откуда выискавшийся наглец оказался не по зубам. Ну, как, как от такого избавиться? Магистр пока не знал ответ на этот вопрос.

Как только магическая атака прекратилась, а Магистр, весь дрожа от бессильной ярости, медленно опустился в кресло, Демиан заговорил, как ни в чём не бывало, и его голос, чистый и звучный, заставил всех встрепенуться:

- Мы исполнили ваш приказ, Магистр. Ровно луну мы провели в лесу Антариес и вернулись в назначенный срок. Вы снимаете с нас обвинение.

Коган машинально отметил, что последний вопрос прозвучал с далеко не вопросительной интонацией. Демиан не выпрашивал разрешения, не уточнял, а утверждал. И он был совершенно прав. Действительно, что может Магистр сказать против? Ведь он сам, при огромной массе свидетелей вынес приговор. Нарушить его сейчас, значит нарушить свое Слово, а сказанное Слово для мага свято. Магистру ни к чему нельзя придраться, Демиан был абсолютно неуязвим для его мести. Ученик тоже отлично это понимал, поэтому, не дожидаясь ответа, он резко развернулся, даже не поклонившись, и вышел из зала. Трей также молча пошел за ним. Еще не закрылись двери за спинами учеников, как кулак Магистра изо всей силы грохнул по столу, так, что звякнули столовые приборы. Обведя молчащих магов бешеным взглядом, правитель оглушительно рявкнул:

- Пошли все вон!

Старшие рады были убраться подальше, куда-нибудь из поля зрения своего повелителя. Остальные волшебники, тихонько переговариваясь, потоком хлынули из зала. Коган бросился догонять учеников, еще не до конца осознавая, что они целы. Трей и Демиан терпеливо поджидали своего наставника. Волшебник кинулся обнимать молодых людей. За спиной неожиданно раздался скрипучий голос мастера Грайлина:

- Рано радуешься, ученик. Магистр теперь от них так просто не отступит. Трей,

правда, его шибко не интересует, а вот в Демиане он чувствует большую угрозу.

Черные глаза Демиана ясно сказали, что тревога безупречного повелителя имеет под собой все основания.

Глава седьмая. Хранительница Единства

Добро вне цепи причин и следствий. (Л. Н. Толстой)

Нет качества более редкого, чем истинная доброта.

(Ф. Ларошфуко)

Тот, кто любит так сильно, что хотел бы любить

в тысячу раз сильнее, все же любит меньше, нежели

тот, кто любит сильнее, чем сам того хотел бы.

(Ж. Лабрюйер)

- Ну, вот мы и пришли, Марина. Благодарю за прекрасно проведенное время. А сейчас прошу меня извинить - дела. - Трей церемонно поцеловал девушке руку, отвесил изящный поклон и степенно удалился. Марина весело и беззаботно рассмеялась и помахала другу на прощание рукой. Ох уж этот Трей… Покачивая головой и продолжая тихонько улыбаться сама себе, она неторопливо двинулась по парковой дорожке к замку. Трей направился в противоположную сторону, туда, где раздавались глухие удары, короткие выкрики, а иногда сухой треск и шипение, сопровождаемые яркими вспышками света - шла тренировка. Девушка всё так же медленно шла, погруженная в собственные мысли, как вдруг неожиданно осознала, что не помнит дороги к подземельям. Марина резко затормозила и уже в который раз отчаянно обругала себя за беспечность, невнимательность и патологическую неприспособленность к жизни. "Вот ведь ворона! Раззява недоделанная! Ну, и что теперь?! Кричать "ау"? Стыд-то какой, засмеют. Заблудилась в трех соснах! Ну почему, ответьте мне, почему у меня память дырявая? Не зря надо мной Демиан смеется, он-то, конечно, такую дуру с куриными мозгами впервые в жизни встречает!…" Мысль о неприветливом товарище Трея вновь безнадежно испортила поначалу отличное настроение. Марина с потерянным видом оглядывалась по сторонам. Двор замка, как назло, будто вымер. Может, оно и к лучшему? Никто не узнает о ее позорном промахе. Не хватало только опоздать к назначенному сроку и навлечь на себя гнев милейшей тетушки Фьоры. Нет, кричать на нерадивую помощницу, топать ногами и извергать проклятия эта добрая женщина не будет, наверняка только бросит на нее осуждающе-разочарованный взгляд, и Марина… Девушка не знала, что с ней тогда станет. Она со стыда умрет, не оправдав ожиданий хорошего человека. Перед внутренним взором всплыло холодное лицо Демиана с презрительной едкой усмешкой. Теперь-то он точно утвердится в своем нелестном мнении о ней. У Марины защипало в носу. Догнать Трея, спросить у него? Ну, конечно, сейчас она припрется на крытое поле, где повсюду взрываются молнии, магические снаряды, проносятся к мишени метательные ножи, стучат мечи и выкрикивают команды. И сквозь весь этот гвалт и тарарам она будет кричать: "Трей, на помощь! Я заблудилась!"

"Нет уж! - приняла решение девушка. - Сама найду этот дурацкий подвал или грош мне цена. А Демиан еще подставлялся под удар этого мерзкого лесного создания, чтобы спасти от неминуемой смерти настолько никчемное существо, как я! Наверное, зря он заработал лишние шрамы, не стоило идти на такие жертвы…" Марина наугад поплелась вдоль каменной стены, как вдруг взгляд ее упал на то, чего никогда раньше она точно не замечала. В стене была дверь! И дверь эта была гостеприимно распахнута, словно специально для такой беспечной особы, каковой и являлась незадачливая землянка. Со счастливым воплем "Нашла! Милая ты моя! Наконец-то я дома!", Марина шустро юркнула в дверной проем, тут же попав из яркого летнего дня в прохладу и таинственный полумрак. Глаза далеко не сразу привыкли к царящей вокруг темноте, но еще раньше Марина с сожалением и досадой осознала, что она оказалась вовсе не там, где нужно. Несколько раз моргнув, девушка различила средних размеров помещение, абсолютно пустое, если не считать величественных колонн и полдесятка статуй, расположенных строго в центре зала. Неожиданно ощутимо повеяло сквозняком, и тяжелые створки двери, издав протяжный каркающий звук, с громким хлопком закрылись. Тут же забыв о статуях и обстановке зала, Марина опрометью кинулась к выходу и изо всех сил дернула на себя ручку. О ужас! Двери не поддавались. Неужели снаружи упал засов? Что теперь делать? Девушка еще пару раз потянула на себя тяжелые створки, затем, ровным счетом ни на что не надеясь, врезала по темному дереву. Тщетные усилия - дверь, сработанная на века из дорогих пород древесины умелыми мастерами, даже не шелохнулась. Марина отчетливо осознала, что хрупкой и слабой девушке ее телосложения эту дверь не выбить и за сто лет. Устало опустив плечи, невольная затворница опустилась на холодный пол. "Меня здесь в жизни никто не найдет. - Мысли текли неспешным ровным потоком, бедняжку охватила апатия. - Кричать уж точно бесполезно - за каменными стенами и тяжелыми дверями меня никто не услышит, тем более никого поблизости нет. Остается только надеяться, что Трей или мадам Фьора меня хватятся и поднимут тревогу. Без посторонней помощи мне отсюда не выбраться… Сколько времени пройдет, прежде чем заметят мое отсутствие? А, может, решат, что я опять сбежала, и даже искать не станут? Тогда я точно навеки останусь здесь, запертая за этой проклятой дверью…"

Решив, что времени у нее теперь предостаточно, и делать всё равно нечего, Марина поднялась на ноги и принялась расслабленно изучать свое узилище. А посмотреть было на что. Пол был выложен плитами из материала, напоминающего земной мрамор, только гораздо более однородного по структуре и словно светящегося каким-то внутренним светом. Идеальной квадратной формы плиты подогнаны одна под другую с погрешностью не более сотой доли миллиметра и в точности воспроизводили шахматный рисунок. Четыре колонны из ослепительно-белого камня поддерживали своды. Но самое интересное располагалось как раз между этими колоннами. Забыв о своем невольном заточении, девушка устремилась туда.

Четыре внешние статуи, если посмотреть на них сверху, являлись как бы вершинами идеально ровного квадрата, а та, что была расположена внутри - точкой пересечения двух его диагоналей. Само по себе это последнее изваяние было изготовлено из того же молочно-белого материала, что и колонны, и камень этот превосходно изображал из себя человеческую кожу. Статуя представляла юную девушку в длинном платье; роскошные волосы, большей частью распущенные, заплетались в замысловатую прическу. Черты же лица, по сути своей идеальные, ровным счетом ничего не выражали и как-то странно расплывались, подергиваясь туманной дымкой. Красавица оставалась бездушной каменной куклой, словно неизвестный скульптор всего лишь пытался показать образец женской красоты, но, в порыве творческого вдохновения, забыл придать неземным чертам осмысленное живое выражение. Как безошибочно определила Марина, эта скульптура не воспроизводила внешность реально живущей девушки, а была всего лишь собирательным образом. Истинное предназначение изваяния землянка определила, лишь опустив бездумно-блуждающий взгляд вниз, на руки каменной красавицы.

Сгусток какой-то непонятной субстанции, огня ли, света ли, а, может быть, не того и не другого или всего, вместе взятого, трепетал над сложенными лодочкой ладонями молодой девушки. Если смотреть на пульсирующий, словно живое сердце, изменяющий свою форму клубок рассеянным взглядом, можно бы было сказать, что он чисто-белого цвета, как и каменные руки, над которыми он пылал. Но, если приглядеться повнимательнее, сторонний наблюдатель увидит, что в этой мнимой белизне в равной пропорции собраны все цвета радуги. Едва Марина приблизила полыхающее возбуждением лицо к клубку переплетенных разноцветных нитей, шар вспыхнул гораздо ярче прежнего, и десятки маленьких щупалец потекли ей навстречу. Испуганно вскрикнув, Марина отшатнулась с бешено колотящимся сердцем, мысленно проклиная себя за неосторожность. Ведь это же магия! Кто знает, что она может сделать? Что будет, если ее коснутся эти призрачные нити? Догадок было море, вот только желание их проверить на практике мгновенно исчезло. Шар тем временем втянул в себя трепещущие отростки, не встретив на своем пути девушку. Клубок взорвался целым фейерверком огней, словно обиженный за неудачу. Марина на всякий случай отошла на приличную дистанцию и остановилась, чтобы посмотреть на оставшиеся четыре скульптуры. У нее невольно вырвался вздох восхищения. Если скульптор, сотворивший "мраморную" девушку с шаром в ладонях, был прекрасным творцом, то тот, кто изваял эти статуи, по праву мог считаться настоящим гением, и сам Микеланджело почтительно снял бы перед ним шляпу. Куда там всяким современным Церетели! Первая статуя выглядела на фоне прочих четырех грубым глиняным горшком по соседству с фарфоровыми вазами. Удивление вызывал материал, из которого они были изготовлены. Более всего он походил на невероятно яркое и чистое стекло, хотя Марина готова была поспорить на что угодно - стекло здесь и рядом не лежало. Четыре молодые женщины, невероятно непохожие друг на друга, с разными выражениями лиц и в разнообразных позах, как живые, застыли, освещенные неясным мерцанием шара.

Первая, на которую упал жадный взгляд Марины, была еще совсем юной, никак не старше самой землянки. Она сидела, поджав под себя ноги, прямо на каменных черно-белых плитах. Огненно-рыжая грива волос, закручивающихся во множество колец, стекала по спине, опускаясь до самого пола. В пугающе-естественной руке, на которой неведомый скульптор изобразил все линии ладони, матовую прозрачность ногтей и будто бы даже заставил биться синюю жилку, была зажата белая роза или какой-то другой похожий цветок, невероятно красивый и свежий. Хрустальной чистоты капля росы застыла на нежном лепестке, готовая сорваться вниз. Изумрудные глаза на молоденьком испуганном личике смотрели как-то жалобно и кротко. "Я несправедливо наказана! - говорил этот влажный взгляд. - Пожалейте меня, мне больно и страшно!" Марина растерянно затрясла головой, когда ей почудилось, что по-детски пухлые губы дрожат, как от безмолвного плача. Безуспешно пытаясь выбросить из головы умоляющий взор таинственной натурщицы, девушка подошла поближе к той статуе, что правее.

Яркая брюнетка с идеально прямыми длинными волосами была одета в свободное короткое платье почти того же покроя, что и первая, только, в отличие от своей соседки, не цвета молодой листвы, отливающей теплым золотом, а в огненно-красном, с оранжевыми сполохами. В раскрытой ладони левой руки куском янтаря застыли языки почти что настоящего пламени. Интересно, что хотели показать этой деталью?… Гордо поднятая голова, высоко вздернутый подбородок, безупречная осанка, дерзкий взгляд - она являла собой полнейшую противоположность маленькому несчастному созданию слева. Практически идеальные черты запоминающегося лица, надменно сжатые яркие губы, горящий взгляд темных глаз. "Делайте со мной, что хотите. Я не покорюсь!" К удивлению Марины, эта гибкая стройная брюнетка чем-то напоминала Демиана, будто была его не очень близкой, но и не слишком дальней родственницей. Особенно впечатляли глаза - в них было мастерски передано смятение чувств: отчаянный вызов, гнев, гордость, резкая боль и гнетущее бессилие. Вздохнув, Марина пошла дальше против часовой стрелки.

Каким-то чудом удерживая равновесие, на носочке одной ноги, оторвав от пола другую, в безмолвной тоске протянув к невидимому небу руки, стояла третья девушка. Всё в ней было порыв и движение - легкое развевающееся небесно-голубое платье, устремленный вдаль взгляд печальных глаз того же цвета, простертые тонкие руки, растрепавшиеся светлые локоны. "Мне не вырваться из этой тюрьмы, - застыло на тонких губах. - Выпустите на свободу, прошу!" На правом предплечье девушки, хищно распахнув клюв и расправив крылья, сидела диковинная птица с богатым ярким оперением и длинным хвостом. Две пленницы, запертые в клетку, две жертвы какой-то вопиющей несправедливости, две птицы, которым безжалостно подрезали крылья. Хрупкая, почти что невесомая фигурка девушки, длинные заостренные ушки, выглядывающие из-под светлого ореола волос, мелкие черты лица, острые скулы - всё это подталкивало к мысли о том, что неизвестная пленница принадлежит к народу лурни.

Последняя из четырех спокойно и уверенно стояла, устремив прямо перед собой строгий взгляд удивительных бирюзовых глаз. От нее веяло гордой силой и безупречной чистотой. Роскошное платье искрилось и переливалось, плавно перетекая из ярко-голубого в темно-фиолетовый, подчеркивая женственную фигурку. В темно-пепельных волосах тускло поблескивали жемчужины. В руках девушки мерцал теплым густым сиянием изящный флакон из безупречной прозрачности гладкого материала. Внутри него разлился то ли свет, то ли сияющая жидкость - не понять. Марина невольно вздрогнула, когда в сознании прозвучал тихий серебристый смех. "Всё меняется, течет, как вода. Кто остановит бурную горную реку? Даже океаны высыхают, нужно лишь уметь ждать и иметь мудрость видеть. Кончится и наше заточение. А кончится оно тогда…"

"Да что же это такое! - мысленно воскликнула Марина, усилием воли подавляя и заглушая голос невидимой пророчицы. - Что со мной происходит? Кто-нибудь, на помощь, выведите меня отсюда, на солнечный свет, к людям!…"

- Вы увидели всё, что хотели, дорогая госпожа? - осведомился за спиной насмешливый, но не злой голос. Марина подпрыгнула едва ли не на фут вверх и резко обернулась в поисках говорящего. Девушка была готова поклясться, что раньше в зале, кроме нее самой, не было ни единой живой души. Да и эта мерзкая дверь точно не открывалась, не настолько же она отрешилась от всего окружающего мира, рассматривая скульптуры, чтобы не услышать скрипа петель и шагов человека?!

Тем временем темнота возле одной из колонн зашевелилась, медленно приобретая

очертания высокой мужской фигуры. Демиан, загадочный Маринин спаситель, на сей раз был без своего неизменного плаща, одетый в простую (ну, конечно же, черную!) полотняную рубаху, штаны и высокие кожаные сапоги. За широкий пояс бойца были заткнуты ножны с кинжалом, над плечом смутно угадывалась в полумраке резная рукоять меча. На столь же холодном, сколь и красивом лице, - ни тени улыбки, колючие глаза цепко оглядывают застывшую перед ним девушку. И ни намека на приветливость! "Настоящий хищник, - с неожиданной грустью подумалось Марине. - С таким шутки плохи".

- Я не услышала, как вы вошли, - неловко пряча глаза, прошептала девушка.

- Неудивительно, - бросил молодой маг. - Я был здесь до того, как вы появились. За вами были интересно наблюдать.

- Вот как? - даже разозлилась Марина. Спокойно следил за ней, когда она чуть с ума от страха не сошла, потусторонние голоса стали мерещиться! Хорош, ничего не скажешь! - Может, вы и дверь закрыли? - мелькнуло подозрение.

- Нет, - спокойно покачал головой парень. - Она сама захлопнулась. Такое часто бывает - в Замке полно всяких люков, подземных коридоров и потайных переходов. Ветер свищет, вот двери и закрываются.

- То есть мы теперь оба в ловушке? - вздрогнула Марина.

Молодой человек хмыкнул, но издевки в этой усмешке было еще меньше, чем раньше. Демиан подошел к стене, и от одного мощного пинка дверь слетела с петель и плашмя рухнула наружу. В помещение широким потоком хлынул дневной свет. Марина невольно закрылась рукавом. Засмеявшись от облегчения, девушка опустилась на ледяные плиты.

- Лучше встаньте с пола, можно здорово простудиться.

Марина потрясенно уставилась на неприветливого волшебника. "Мариша, не сиди на полу, простудишься. Сядь на диван и не ходи по полу босиком, - холодно". - В ушах раздался немного недовольный мамин голос, теперь такой далекий и почти забытый, но от того еще более родной. От незнакомого, даже чужого человека вдруг повеяло теплом и заботой, чем-то простым, человеческим и близким, словно Демиан скинул холодную маску отчуждения и, как заколдованный герой из сказки, предстал перед ней в своем истинном обличье. Отталкивающая усмешка, мелькнувшая на сурово сжатых губах, мгновенно развеяла колдовское наваждение. Растерянно хлопая ресницами, Марина послушно поднялась на ноги. Нет, всё же этот вечно готовый к схватке непокорный зверь, по ошибке запрятанный под такую привлекательную человеческую личину, невероятно далек от простых земных чувств. И ничего уж тут не поделать, такой он есть…

Дерзко тряхнув головой, так что пушистые темно-каштановые волосы взметнулись в воздухе, Марина с вызовом глянула на молодого волшебника. Она ощутила огромное желание хоть как-то задеть его, зацепить, сделать ему больно. Хотелось отомстить за свою беспомощность, растерянность и обиду. Только как это сделать?

- А почему же вы не вместе с остальными, Демиан? - не удержавшись, вложила в вопрос изрядную долю ехидства девушка. - По-моему, все тренируются!

- Чего я там не видел? - встречным вопросом ответил маг. - К тому же, мастер Коган в весьма резкой форме заявил, что я не смею появляться там, по меньшей мере, седмицу и едва ли не пинками выгнал восвояси. - Волшебник пожал плечами и встал, прислонившись спиной к стене, но тут же, невольно поморщившись, отодвинулся. Марина ощутила острый укол совести - ведь это по ее милости Демиан заработал себе рану. Не стой она тогда столбом, ему не пришлось бы закрывать ее собой, спасая от когтей жадной до человеческой плоти твари. Парень перехватил ее виноватый взгляд.

- Ничего, скоро пройдет. Раны, полученные от ночного летуна не самые страшные, только заживают долго.

"Что же это за лес такой, если эта жуткая зверюга считается далеко не самой опасной? - ужаснулась Марина. - Вот ведь кому не повезло - постоянно сталкиваться со всякой мерзостью!"

- Подождите, Демиан, - немного смущаясь, попросила девушка. - Что это за статуи? Кого они изображают?

- Это те, кого называют эльфийским словом Ґнmкrуnж, что в приблизительном переводе означает "хранительница", "стражница" или "носительница". Каждая из них владеет силой и возможностями какой-то одной природной стихии.

- Дайте-ка я угадаю! - нетерпеливо воскликнула Марина, вызвав у Демиана мимолетную улыбку. - Та, что в зеленом - наверняка Земля, в красном - Огонь, та, что того и гляди взлетит - Воздух, у которой сосуд в руках - Вода. Верно?

- Всё правильно, леди Марина. Их зовут Хл`ои, Кристал`ина, Фр`еа и Сол`ейн.

- А центральная статуя?

- Никто. Всего лишь символ хранительницы Единства.

- Единства четырех стихий?

- Не совсем, хотя и это тоже. Она носит в себе частицу чистого первородного волшебства, саму суть, первоисточник магии, откуда всё и пошло.

- А это что такое? - Рука Марины указала на светящийся сгусток, так напугавший ее.

- А это и есть чистая сила, - ответил Демиан, и его брови удивленно поползли вверх, когда он заметил, как пульсирующие отростки жадно потянулись к его собеседнице. Марина вскрикнула и инстинктивно спряталась за спину молодого человека.

"Ничего себе! - аж присвистнул Демиан. - Что за дела? Почему Первоисточник так странно реагирует на нее? Нужно обо всём рассказать мастеру Грайлину, его это наверняка заинтересует"…

- В чём назначение этого первоисточника? - продолжала сыпать вопросами успевшая осмелеть Марина, чувствуя себя в полной безопасности за широкой спиной мага, не заметив его внезапной бледности и замешательства.

- Он дает великую силу той, кого выберет, правда требует что-то взамен, - на автомате отчитался Демиан, задумчиво глядя на сошедший с ума сгусток энергии. Это Марина заставляет его так биться и пульсировать, иного ответа просто быть не может! Вот уже почти четверть века первозданная магия вела себя тихо, а в последние два-три дня будто взбесилась. Неужто эта странная девушка, попавшая через Прорыв из другого мира, всему виной? Но тогда она…

- Какой талантливый скульптор создал эти статуи! - прервала его беспорядочные размышления Марина. - Они просто великолепны! Как живые!

- Знаю я этого "скульптора". - В богатом интонациями голосе Демиана зазвучал железный лязг оружия. Даже не видя его лица, Марина была убеждена - сейчас его губы вытянулись в жесткую линию, а в глаза и вовсе лучше не заглядывать, во избежание сердечного приступа. - Все зовут его Магистром.

- Так значит, они… - Рука девушки описала широкий полукруг, а глаза испуганно расширились.

- Живые, - подтвердил ее самые жуткие догадки молодой человек. Повернулся и окатил, будто потоком ледяной воды, застывшим взглядом. Жутко и зло усмехнулся: - Если это можно назвать жизнью.

- Но почему… - беспомощно развела руками девушка. Демиан предупредил ее любопытство.

- Длинная история, а из меня плохой рассказчик, да и собеседник - так себе. Спросите кого-нибудь другого. Хотя… - Парень вдруг резко обернулся. - Не кого-нибудь, а мастера Когана, он знает об этом гораздо больше меня. И спрашивать лучше один на один. У нас не слишком-то любят разговаривать на эту тему. - Заметил непонимающий взгляд и, криво улыбнувшись, пояснил: - Боятся.

- Так они… Навсегда останутся в этом… Состоянии? - прерывающимся голосом выдавила Марина, до боли заламывая руки. Острая жалость пронзила ее насквозь. Панорама чужого страдания и бессмысленной жестокости не давала спокойно развернуться и уйти, оставив всё, как есть.

- Не навсегда. Едва Первоисточник найдет ту, которая будет достойна обладать его силой, Кристалина, Фреа, Солейн и Хлои вновь оживут. Вот только уже почти двадцать пять лет не могут найти вероятную хранительницу Единства. А в последнее время и вовсе перестали этим заниматься. - Демиан задумался и замолчал, глядя на пульсирующий Первоисточник. Затем резко взмахнул рукой, словно разрывая невидимые, но такие тяжелые цепи. Развернулся и, уже уходя, бросил, не поворачивая головы: - Мадам Фьора вас ищет. Поверните направо и идите вдоль стены, пока не минуете рощу. Через пару десятков шагов увидите раскрытую дверь. Впредь советую хорошенько запоминать дорогу и не заходить в первые попавшиеся помещения. Вам несказанно повезло, что вы не попали в подземелье, в котором у нас обитают граллы. Хотя они были бы весьма рады подобной посетительнице. Да, и потрудитесь впоследствии сообщать обо всех ваших передвижениях, в целях вашей же безопасности. Всего хорошего.

Демиан шагнул за порог и исчез из виду, а Марина всё никак не могла выкинуть из головы его слова. "Едва Первоисточник найдет ту, которая будет достойна обладать его силой, Кристалина, Фреа, Солейн и Хлои вновь оживут"… Опомнившись, землянка торопливо двинулась по указанному молодым магом маршруту. Хорошо хоть объяснил дорогу, правда, не обошлось без словесных "шпилек". Ну, да ладно… Марина без проблем нашла нужную дверь, ведущую на кухню, запоздало порадовавшись тому, что не познакомилась поближе с загадочными граллами. Хотя, почему загадочными? Если учитывать специфику работы Демиана, можно смело предположить, что он имел в виду каких-то зубасто-клыкасто-смертельно-опасных тварей, а не милых и пушистых зверюшек. Мадам Фьора обошлась без поучительных нотаций, всего лишь понимающе улыбнулась и подтолкнула девушку к довольно-таки страшненькой на вид стопке посуды, представляющей собой этакую Эйфелеву башню. Впрочем, Марина уверенно закатала рукава и доблестно бросилась в бой за чистоту. Добродушно похохатывая, толстушка бескорыстно поведала обитательницам подземелья историю новенькой посудомойки, которая по ошибке зашла не в ту дверь и попала в ловушку. Марина мужественно боролась с искушением утопиться в огромной бадье прямо на глазах у рассказчицы. Похоже, Демиан (а кто же еще!) решил предупредить мадам Фьору о причине опоздания ее подопечной из самых лучших альтруистических побуждений, справедливо полагая, что она и так сполна натерпелась страху, запертая в каменном мешке. Вот только не учел молчаливый друг Трея, что есть люди, у которых, в отличие от него самого, язык не может долго скучать в бездействии. Так что бедняжка, ко всему прочему, подверглась еще и пытке всеобщего обсуждения.

- В общем, если б не Деми, куковать тебе за тем засовом, Маринка, до нового Магистра! - со смехом заключила тетушка Фьора, дружески шлепнув девушку по плечу, да так, что хрупкая землянка едва не окунулась в чан с водой, в котором споласкивала уже намыленную посуду. Продолжая весело ухмыляться, стряпуха степенно отправилась в обход своих владений, время от времени раздавая низким грудным голосом необходимые приказы. Марина с нескрываемым облегчением вздохнула. Ну, наконец-то! Как бы не так. Посмотрев по сторонам, девушка с изумлением натолкнулась на как минимум десяток недружелюбных, более того - обиженных взглядов. Еще бы! Оказаться с красавцем-магом один на один! О таком едва ли не каждая из присутствующих, если не явно, то тайно мечтала. А новенькой замарашке, неизвестно откуда выискавшейся, такая удача! Где тут справедливость?

"Слышали бы эти завидущие дуры, каким тоном он со мной разговаривает! - горько воскликнула про себя девушка, с понурым видом снимая с вершины посудной пирамиды плошку и плюхая ее в мыльный раствор. - Нашли чему завидовать…"

Мысли совершили довольно резкий скачок, и от грустных воспоминаний о вредном Демиане перешли в совершенно иное русло. Марина всё никак не могла выкинуть из головы дрожащие губы Хлои, тонкие, устремленные к небу руки Фреи, боль и отчаяние в глазах Кристалины, надежду и веру в избавление Солейн… Четверть века в страшном плену, без движения, без света. Марина беспомощно опустила руки, по локоть покрытые мыльной пеной, глаза невидяще смотрели на снежно-белую, весело искрящуюся шапку взбитых мыльных пузырей. Это что-то отдаленно ей напомнило. Первоисточник… Светящийся шар, ярко вспыхнувший и забившийся, словно встревоженное сердце, едва она приблизилась к нему. Несчастные жертвы жестокости Магистра обретут свободу и жизнь лишь тогда, когда чистая сила найдет свою новую хозяйку, достойную оказанной ей чести, и в Телларионе вновь появится хранительница Единства. Шансов, конечно, ничтожно мало, да и сама мысль о собственной избранности кажется крамольной и смехотворной, но… Как говорят на далекой теперь Земле - попытка не пытка. Стыдно не попробовать свои силы и не вызволить из страшного плена исстрадавшихся людей. Правда, она даже не знает, какой будет цена неудачи… Нет, попробовать всё же стоит. Главное, чтобы дверь, ведущая в темницу хранительниц, вновь оказалась незаперта. А так дело за малым - вымыть надоевшую посуду, которой, как назло, всё не становится меньше, и ускользнуть из кухни. А там…

Наконец Марина насухо вытерла чистым полотенцем последний предмет доверенной ей кухонной утвари и, пока тете Фьоре не пришло в голову озадачить ее чем-нибудь еще, незамеченной покинула кухню. Легкие ноги сами несли ее в сторону намеченной цели. Девушка пересекла быстрым шагом небольшую тенистую рощицу и двинулась вдоль стены замка, внимательно выискивая нужную ей дверь. Только бы ее не успели починить! Но у обитателей замка, похоже, были другие заботы на сегодня. Единственное, что сделали с несчастной дверью - подняли ее с земли и прислонили к косяку, придав тем самым довольно неустойчивое вертикальное положение. Таким образом, тяжелая доска, до встречи с Демианом являющая собой достойную преграду на пути любопытных, сейчас прикрывала собой дверной проем, оставляя узкую щель, в которую миниатюрная Марина без проблем протиснулась.

"По крайней мере, на сей раз, сквозняки мне не страшны!" - довольно решила девушка и на время остановилась, позволяя глазам привыкнуть к новому освещению. Для этого потребовалось гораздо меньше времени, чем в прошлый раз. Выломанная дверь являла массу преимуществ - ко всему прочему, она впускала солнечный свет в мрачное помещение.

Марина медленно двинулась к живому шару, видимому даже в кромешном мраке. Сейчас он представлялся для девушки одиноким несчастным существом, точно так же запертым в тесную клетку, как и четыре хранительницы.

Марина остановилась на небольшом расстоянии от светящегося источника и затаила дыхание, чувствуя, как бешено колотится ее сердце. Словно в унисон ему, быстро пульсировал Первоисточник. Девушка беспомощно оглянулась на статуи, которые на самом деле являлись живыми заколдованными людьми, пытаясь набраться от них решимости. Помогло. Острое, щемящее чувство жалости и сострадания захлестнуло ее с головой, заглушая страх перед неведомой опасностью и мятущееся чувство самосохранения. "Помоги нам! - просили, умоляли четыре женских голоса. - Мы не выдержим этой пытки! Спаси!" Девушка судорожно кивнула, тщетно сдерживая бьющую ее дрожь. Не зная точно, что делает, но, зная, что так нужно, она сделала пару быстрых шагов, отчаянно отрезая самой себе путь к отступлению, и протянула дрожащие руки к беснующемуся Первоисточнику. И тогда…

… - Демиан, ты точно уверен, что всё было именно так? - Мастера Когана давно уже никто не видел в таком возбужденном состоянии. Демиан уже в сотый раз устало подтвердил, мол - точно, я пока галюниками не страдаю и глазам своим привык доверять. Если сказал, что всё было так, то всё было так, а не иначе. И вообще, он мог бы просто промолчать, оставив свои наблюдения при себе, если б знал, что любимый учитель устроит ему форменный допрос с пристрастием. И, да будет известно уважаемому мастеру Когану, всё это начинает ему подозрительно напоминать пыточные застенки, не хватает только палача со зверской физиономией и арсенала всяких металлических изобретений извращенного человеческого разума.

- Ладно-ладно! - Наставник встал в позу сдающегося на милость победителям солдата. - Хорош ученичок, сравнивает меня, чуть ли не с палачом. Я просто должен быть абсолютно уверен…

- Маастеер Коогаан! - взвыл Трей, не выдержав всей этой тягомотины. - Я от ваших расспросов скоро головой о стенку буду биться! Знаете, есть такая пытка - самой страшной, между прочим, считается, несмотря на внешнюю безобидность, - привяжут какого-нибудь бедолагу, так, что он ни рукой, ни ногой пошевелить не может, и капают на него водой, капают… Кап, кап. И никуда от этого не деться, от этой монотонности. Так и с ума сойти недолго.

- Уж больно со знанием дела вы о всяких застенках рассуждаете, - настороженно прищурился мастер Коган. - А ну-ка, докладывайте дорогому учителю, что да как. А то ведь знаю я вас, вы и по пыточным камерам ухитритесь помотаться, с вас станется. А потом - рот на замок и клещами не вытянешь. Тьфу, ты! Опять клещи! Ну что у нас за разговор выходит - пытки да застенки? Дрянь какая-то… Плавный переход от первоисточника к арсеналу палача. Так, опять увиливаете от прямо поставленного вопроса, петляете, словно полуночники, юлите. Что за учеников Хозяйка послала!

- Да что ты от них хочешь-то, Коган! - не вытерпел и мастер Грайлин, доселе мирно покачивающийся в скрипучем кресле. - Демиан же тебе сказал по-человечески - Первоисточник вспыхнул, когда к нему приблизилась Марина! Уж можешь ему поверить - Демиан парень глазастый и с головой дружит. А ты заладил, уперся как тупоголовый тролль, - расскажи да расскажи! Что он тебе еще может рассказать? Если только наврать, чего не было, так он врать не приучен, нашими стараниями и милостью Хозяйки!

- Тьфу, на вас! - сердито плюнул волшебник. - Куда учитель, туда и ученики. Как вы не понимаете, если Марина - хранительница, то что из всего этого выходит!…

- Понимаем, будь спокоен! - вступился за молодых колдунов старик. - Не хуже тебя понимаем. В помощь боевым магам придут четыре стихии. Весьма кстати, если учесть, что скоро должно начаться.

- Постойте! - вступил в разговор Демиан. - Но возвращение носительниц магии в строй - исходное, а не следствие будущей войны.

- Вот! - глубокомысленно изрек мастер Грайлин, с намеком поглядывая на Когана. - У парня мыслительные процессы протекают в верном направлении, и нечего по сто раз его спрашивать об одном и том же. Так ты прочел пророчества, Демиан?

- Прочесть-то прочел, вот только разобраться в них еще сложней, чем в системе взаимоотношений богов в пантеоне троллей. Честно говоря, я почти ничего не понял, только пыли наглотался и не выспался в придачу. Но намек о хранительнице Единства и носительницах вполне ясен.

- Отлично, - довольно потер руки Грайлин. - Просто замечательно!

- Чего уж тут замечательного, - проворчал хмурый, в пику старому магу, Трей. - Война на носу, а вы радуетесь.

- Не знаю, что до войны, - вставил Коган, - а вот то, что девочки вновь обретут свободу, не может лично меня не радовать.

- Так вы с ними были знакомы? - аж подскочил на месте Трей. - И молчали всё это время, даже нам не говорили? Кто бы уж говорил про клещи!

Коган раскрыл было рот, но не успел ничего ответить. Демиан ни с того ни с сего стремительно побледнел под загаром и сложился едва ли не пополам.

- Дем, ты чего? - побелел еще сильнее товарища Трей.

- Не знаю, - выдохнул Демиан, но новая вспышка боли, зародившаяся где-то за сердцем, волнами разошлась по всему телу, вышибая воздух из легких. А потом еще одна, и еще, и еще… Молодой волшебник, ни разу в жизни не испытывающий ничего подобного, никак не мог понять, что с ним происходит. "Это не моя боль, - выяснил он, наконец. - Но - чья тогда?" И мелькнуло страшное подозрение, которое подтвердила еще более невыносимая мука. Подхлестнувший молодого человека страх заставил наплевать на боль и собраться. Привычные к подобным испытанием душа и тело беспрекословно подчинились жесткому приказу разума.

- Марина, - проговорил Демиан в ответ на испуганные, непонимающие взгляды. Невольно зашипел сквозь зубы. "Глупая девчонка! Ну почему, почему она не может обойтись без смертельно-опасных приключений?! Нельзя ее ни на минуту оставить одну. Да что уж тут говорить - сам хорош, рассказал о хранительнице Единства, вот она и решила попробовать…" Всё это Демиан додумывал уже на бегу, пущенным снарядом проносясь по коридору, за минуту до этого каким-то чудом не пересчитав все ступеньки крутой лестницы. Потеряв от страха за безалаберную девчонку голову, а попутно и остатки самоконтроля, молодой человек даже не заметил, как земля неожиданно и без предупреждения ушла из-под ног. Сработало отличное равновесие плюс природная ловкость, и тренированное тело мгновенно нашло точку опоры, а ноги за считанные секунды пробежали опасный участок, даже не заметив паузы. Сердито плюнув на проклятые ступени, которые будто для того и созданы, чтобы люди ломали на них всё, что только можно, Демиан, не останавливаясь, понесся дальше, на дюйм разминувшись с колонной, счастливо избежав столкновения. Не сделав никаких выводов из всего этого, молодой маг полетел вперед, не разбирая дороги. Прямо как тогда, много лет назад. Главное успеть до того, как… Нет, об этом лучше не думать. Демиан до боли закусил губы, почувствовал во рту горько-соленый привкус. Какой же он всё-таки дурак! Как он мог оказаться столь безответственным? Как мог не предположить, что Марине стукнет в голову попытаться освободить девушек, не зная о вероятных последствиях, о цене Силы, без необходимых инструкций и предупреждений, совершенно неподготовленной?! Дурак, трижды дурак! Тупоголовый тролль, чтоб к нему Давола во сне пришел!

Не прекращая проклинать себя и выискивать всевозможные способы наказания, приличествующие за проявленную им непростительную глупость, Демиан выскочил из замка. Резко сменив траекторию движения на девяносто градусов, он со скоростью пикирующего на жертву ночного летуна кинулся туда, где раздавались уже различимые его обостренному слуху охотника душераздирающие крики. Крики эти предательским ножом били по оголенным нервам, заставляя сердце мучительно сжиматься от чужой и своей боли.

Треклятая дверь, как оказалось, всё еще снята с петель, и из дверного проема вырываются наружу потоки света явно магического происхождения. "Безмозглый идиот! - взвыл Демиан. - Ну, чего мне стоило сотворить простейшее бытовое заклятье "Реконструкции"? Где вообще была сегодня моя голова?"

Молодой человек на бегу выбросил вперед сжатый кулак, и тяжелая доска превратилась даже не в стружки, а в мелкую, закружившуюся в воздухе пыль, - Демиан частенько грешил тем, что неправильно рассчитывал затрачиваемую на заклинание силу, перманентно перебарщивая с мощностью. Вот и сейчас "Стальной кулак" вышел гораздо более разрушительным, чем того требовалось его создателю. Разметав по молекулам многострадальную дверь и изрядный кусок фасада в придачу, магический заряд взорвался в воздухе, не найдя себе иного выхода. Еще не успела осесть пыль, как молодой маг ворвался в помещение, и замер, потрясенный открывшимся видом.

Ранее флегматично покоившийся на каменных ладонях статуи тускло светящийся Первоисточник теперь напоминал миниатюрное взбесившееся солнце. Потоки света и тугой, почти материальной энергии били во все стороны. Если взглянуть на всё это буйство силы магическим взглядом, то можно увидеть гигантский белый вихрь, взмывший над Телларионом на добрый десяток лиг - такой мощной была беснующаяся первородная магия. Первоисточник покинул свое привычное место и взлетел в воздух на двадцать футов. От яростно мерцающего молочно-белого шара ответвились как бы четыре руки - красно-оранжевая, голубая, желто-зеленая и темно-синяя. И потоки эти устремились к статуям носительниц. Нет, уже не статуям! Сила четырех стихий била в тела живых, но ничего не понимающих от боли и потрясения девушек. А там, наверху, откуда проистекала вся энергия, корчилась и изгибалась мучимая невероятными пытками еще одна девушка, которая и стала катализатором этого невероятного, невиданного процесса. Марина.

Позади раздался шорох мягких сапог по песку и прерывистое от бега дыхание. Не оборачиваясь, волшебник узнал новоприбывших. Ошарашенный увиденным Трей, взволнованный мастер Коган, тяжело пыхтящий мастер Грайлин, отвыкший от подобных упражнений. За их спинами маячили потревоженные криками молодые маги, прервавшие свои занятия; испуганные женщины из обслуги; стали стекаться более опытные маги, способные загодя почувствовать наметившиеся в Реальности колебания и потрясения. Многоголосый гвалт хлынул в уши, кто-то хлопал Демиана по плечу и повторял какой-то один вопрос. Но молодой маг ничего этого не замечал. Безучастно, как бы со стороны, он наблюдал приковавшимся взглядом за будущей хранительницей Единства. Вот только почему он видит как там, под самым сводом, бьется и извивается совершенно другая девушка, не имеющая к Марине никакого отношения?

Очередной отчаянный крик, словно за шиворот, выдернул его из ступора. Внутри что-то болезненно сжалось. А кругом царила растерянность и полное непонимание происходящего. Девушка продолжала исступленно бороться, но силы ее были явно на исходе, и Демиан отчетливо видел, как раздвигается перед нею земля и Тьма протягивает хищные щупальца к бьющейся в агонии жертве. "Что она творит? - бесцветно удивился колдун. - Она же не выдержит навалившейся на нее боли! Погибнет, так и не став хранительницей! Не знает, что от нее сейчас требуется. А это - как раз один из тех редких случаев, когда сопротивление смерти подобно! - И решил с прорывающейся яростью: - Нет, я не отпущу ее во Тьму!"

Почти не надеясь на то, что обезумевшая от мучений жертва Первоисточника услышит его крик, Демиан бесстрашно шагнул вперед, не обращая внимания на проносящиеся в опасной близости смертоносные вихри. Запрокинул вверх голову и проорал, вложив в этот призыв всю силу убеждения, на какую только был способен:

- Перестаньте сопротивляться, Марина! Откройтесь Первоисточнику!…

…Едва Марина прикоснулась к таинственному магическому артефакту, она взмыла вместе с ним в воздух, наяву испытав на себе ощущение невесомости. Вот только не сумела она вдоволь насладиться этим чувством, выделить его и осознать. Потому как всё, что захватило ее сознание - это боль, непередаваемая словами, нечеловеческая вспышка боли. Не в силах сдержаться, девушка исторгла ужасающий животный вопль существа, мучимого страшной болью. Обезумевшее сознание билось и агонизировало - нечто чуждое и инородное пыталось пробиться сквозь все естественные заслоны, охраняющие его целостность и неприкосновенность. Всё тело скручивала чья-то безжалостная рука, сухожилия звенели гитарными струнами, суставы выворачивало, сердце билось какими-то кошмарными судорожными толчками. Но самое страшное всё же было другое - Марине казалось, словно какой-то раскаленный инструмент с острыми рваными краями раздирает живую плоть, сжавшуюся в отчаянном безнадежном сопротивлении. И чем сильнее девушка сопротивлялась, цепляясь за жизнь из последних сил загнанного в угол зверя, тем ужасней становилась боль, тем упорней стальные крючья вгрызались в ее истерзанное тело. Не помня себя, Марина послала куда-то в бесконечность свою отчаянную мольбу, до краев наполненную страданием. На это ушли ее последние силы, и теперь лишь обезумевшая воля продолжала неравный, обреченный на поражение бой. Глаза застлала мутная багровая пелена, сознание катилось по скользкому обрыву в ту самую пропасть, которая сейчас показалась измученной жертве дорогим домом, где она, наконец, отдохнет, где исчезнет эта боль, прекратится бесчеловечная пытка… "Умереть, только бы умереть поскорей!" - молилась и рвалась прочь из изломанного, искалеченного тела душа. Но бездна, к которой она с таким отчаянием и надеждой стремилась, вдруг дрогнула и в страхе отшатнулась, не выдержав яростного напора, пришедшего извне, из океана боли. Знакомый мужской голос, теперь не походивший сам на себя из-за новых интонаций, прорвался сквозь все заслоны боли и покров страха, эхом заметался в затухающем сознании. Он грозил, умолял, приказывал, он не давал выбора, принуждал, утешал, дарил надежду… И Марина доверилась, бездумно подчинилась этому отчаянному приказу.

Еще более адская боль, насколько это только возможно, скрутила всё ее существо, останавливая сердце, выбивая душу прочь из истерзанного тела. Ей казалось, что огненный шар ворвался внутрь, разорвав живую, трепещущую плоть, оставив страшную кровоточащую рану с обугленными краями. Нечеловеческий вопль сотряс тело, громовым молотом поразив всех, кто слышал его…

- Да что же это такое!? - воскликнул бледный Трей, с нескрываемым ужасом и болью наблюдавший за страданиями девушки. Демиан только бессильно кусал губы. "За что ей такие муки? Магистр, кровожадная тварь!… Рано или поздно ты за все ответишь!"

- Это моя вина, - простонал молодой маг, застывшим взглядом пронзая подергивающееся в страшных судорогах тело. - Если бы не я, Марина не решилась на такое безрассудство.

- Перестань, Демиан, - одними губами прошептал мастер Коган. - Марина - хранительница, избранная, и ей всё равно бы пришлось пройти через всё это. - Демиан только упрямо мотнул головой. Тем временем ослепительно-чистое сияние ворвалось в тело девушки, на мгновение осветив его изнутри. Волна дрожи прошла по ее телу, выбив из сведенного спазмом горла стон, более похожий на предсмертный хрип. Разноцветные потоки, жадными живыми путами скрутившие бьющиеся тела четырех Носительниц, окутали их сиянием и бесследно впитались в плоть своих жертв. Все четыре безмолвно рухнули на плиты. В тот же самый момент Марина стремительно полетела к земле, неожиданно обретя вес, и упала… Если б ее не подхватили две пары сильных рук - Демиана и вовремя подоспевшего Трея. Друзья, осторожно поддерживая ставшее почти невесомым тело, попытались выяснить самое главное. Дотронувшись до нежной шеи, Демиан, затаив дыхание, приготовился к худшему. Но сердце билось судорожными толчками - слабо, неровно, почти неслышно… Всё же билось. Молодой маг медленно выпустил воздух из легких и случайно натолкнулся на удивленный взгляд Трея. Только сейчас волшебник осознал, что всё это время настойчиво вырывает потерявшую сознание Марину из рук друга. Трей непонимающе пожал плечами, но ничего не сказал, без возражений отходя в сторону. Демиан медленно, боясь потревожить девушку, опустился на колени, не выпуская свою ношу из рук. Да что там - он бы, не задумываясь, убил любого, кто попытается отнять ее у него.

По телу девушки прошла мучительная дрожь - отголосок только что пережитого кошмара. Придерживая левой рукой легкое тело, Демиан достал флягу с крепким вином, щедро сдобренным букетом целебных трав, с каким-то тусклым удивлением отметив, что пальцы, срывающие крышку, ощутимо трясутся. Приподняв Марине голову, он влил несколько глотков в приоткрытый рот. Можно было, конечно, воспользоваться заклинанием, вот только рисковать он не мог, не зная точно, как магическое воздействие отразится на несчастной.

Будто потоки огня влились в и без того измученное тело. Марина слабо застонала, умоляя прекратить эту медленную пытку. Но железные мужские руки надежно держали ее, и Марине волей-неволей приходилось глотать невероятно горькую терпкую жидкость. Вопреки ее твердой уверенности, что сейчас-то она точно умрет, прямо на руках ее мучителя, девушке стало гораздо лучше. Боль и страх отступали, смытые теплой волной, страдания заглушались. Вообще все чувства как-то притупились, на нее напала непреодолимая усталость и безразличие. Приятное тепло разлилось внутри, принося долгожданный отдых. Чужие крепкие руки держали ее безвольное, обмякшее тело уверенно и осторожно, как что-то дорогое и чрезвычайно хрупкое, как держат маленького ребенка. Присутствие кого-то сильного и надежного успокаивало и дарило ни с чем не сравнимое ощущение безопасности и защищенности. Уже проваливаясь в ласковую глубину целительного сна, Марина из последних сил приподняла ресницы и натолкнулась на встревоженный взгляд темных глаз. Молодой маг со странным и красивым именем Демиан пытливо и жадно всматривался в ее бледное, еще хранящее на себе отпечаток пережитых страданий лицо. И - был ли то бред измученного засыпающего сознания или странная, почти фантастическая явь - в этих нечеловечески-глубоких и прекрасных глазах отражалась неподдельная, через себя пропущенная и пережитая боль и, исцеляющая и пьянящая почище любого вина, нежность. Успокоенная и обласканная этим взглядом, Марина закрыла глаза и окунулась в темные, приносящие мир, воды сна.

Дыхание девушки, всё еще слабое, выровнялось, и Демиан глубоко вздохнул, приводя в порядок собственное сердце. Он заметил ее затуманенный, бездумный взгляд, остановившийся на его лице, и молодому магу оставалось только надеяться, что впоследствии Марина не вспомнит этой его секундной слабости, когда истинные чувства всё же прорвались из-под холодной маски напускного презрения и безразличия. В крайнем случае, всегда можно осторожно повлиять на память, вычеркнув из жизни краткий миг пробуждения, и пропадет, будто его и не было, тот мимолетный взгляд, который буквально кричал: "Милая моя! Мне страшно за тебя, я боюсь, я не могу видеть твои мучения!" Но Демиан тут же отмел эту мысль. Нет, никогда он не будет воздействовать на нее магией, добиваясь исполнения своих целей. Пусть лучше думает, что ей это приснилось, тем более он никогда не даст ей повода усомниться в этом. Сдерживаемые в узде чувства на миг вырвались из-под жесткого контроля, страх потерять ее заставил на время позабыть об осторожности и выбиться из роли. Но ничего, такое не повторится. Марина никогда не узнает правду, пусть лучше думает о нём как о бессердечном грубияне, для которого, кроме понятия "долг", нет ничего святого.

Кто-то подошел к нему и положил руку на плечо. Демиан узнал телларионского целителя Варуха, того самого, который, когда-то очень давно, выходил умирающего от отравы нарлага Трея. Целитель кинул на затихшую Марину наметанный взгляд профессионала и что-то удовлетворенно буркнул. "Значит, всё в порядке, значит, жить будет!" - промелькнуло в мыслях, а глаза, в которых на недоступный вниманию человека краткий миг отразилось безграничное облегчение, тут же приняли уже привычное внимательное выражение.

- Поможете, Демиан? - вопросительно изогнул бровь мэтр Варух, указав на Марину.

- Разумеется, целитель.

Едва Демиан бережно опустил девушку на специально приготовленную постель, целитель благодарно кивнул и тут же склонился над больной, проводя надо всем ее телом непонятными магическими амулетами. Магией от них ощутимо веяло, вот только магия эта для специализирующегося в совершенно другой отрасли колдовства Демиана ровным счетом ни о чём не говорила. Почувствовав, что его присутствие здесь нежелательно, да и всё равно целителю Варуху он в этом деле не помощник, молодой человек вышел из комнаты, затворив за собой дверь. До слуха донеслись спокойные, уравновешенные голоса магов-целителей, напоминающие ровное жужжание пчел. Демиан прижался спиной к стене, наплевав на боль в потревоженной ране, внешне зажившей, но продолжающей доставлять неудобства, и устало прикрыл глаза. В ушах всё еще звенели страшные крики Марины, причиняющие такие страдания, по сравнению с которыми нытье в ранах от когтей гралла казалось смехотворным и недостойным внимания. За дверью раздался тихий стон девушки, заглушенный деловитым бормотанием лекарей. Демиан с огромным трудом поборол в себе глупое желание тут же броситься в лазарет, вопреки запретам замковых целителей. Стон повторился снова, на этот раз отчетливей; до приготовившегося, будто перед прыжком, мага, донесся успокаивающий бубнеж и веяние так и оставшейся далекой и неродной созидательной магии целительства. "Как же, - сказал как-то давным-давно мастер Грайлин, насмешливо щуря глаза, - это тебе, милый мой Демиан, не мечом махать, да заклятьями швыряться направо и налево. Тут терпение необходимо, терпение и искусство, а еще - любовь к тому, чьи раны исцеляешь. - Подумал и хмыкнул: - Чего-то особой любви к ближнему в тебе не наблюдается. Ну, да ладно, от боевого мага доброты характера никто и не требует, а вот целителем тебе всё же не быть". Демиан тогда не особо расстроился - невелика потеря. Слушать бред тяжелобольных, видеть агонию умирающих, успокаивать мучимых болью людей, не говоря уже о всяких там варках отвратно-воняющих и тошнотворных даже на вид зелий и о кровавых бинтах - это не для него. А вот теперь стоит за дверью, не в состоянии понять, что происходит, улавливая отголоски непонятной магии, и мучится неизвестностью. "Да что вы с ней делаете?! - внутренне собрался, как хищник перед броском, даже не услышав, а почувствовав Маринин жалобный голос. Воздух перед дверью опасно сгустился, и молодой маг устало махнул рукой, развеивая напряжение на этом участке мироздания. Невесело усмехнулся - до чего дошел, чуть дверь не вышиб потоком силы, совсем над собой контроль потерял. - Стыдно, Демиан. Хватит уже неприкаянно топтаться под дверью, Марина в надежных руках. Да и вообще, нечего возле нее вертеться. Не хватало еще, чтоб предсказание той сумасшедшей старухи сбылось".

Парень отодвинулся от каменной стены и решительно направился в сторону зала

хранительниц. Мастеру Когану всё же придется ответить на парочку возникших у ученика вопросов. Ну, может, не парочку… Как бы там ни было, хитрому наставнику пришло время раскрыть свои секреты, сколько можно темнить и ходить кругами, словно проклятому полуночнику! От них с Треем требует абсолютной честности и открытости, а сам то и дело отмалчивается да увиливает от закономерных вопросов, следующих за изрядно поднадоевшими туманными намеками и оговорками. А уж эти их с мастером Грайлином многозначительные взгляды в его сторону! Неужели они серьезно полагают, что Демиан настолько слепой, глухой и тупой, чтобы всего этого не замечать? Ну, мастер Коган! Сам же тренировал своего ученика во внимательности, скорости реакции, и всём прочем, весьма полезном в их далеко не мирной жизни. И нужно Демиану быть уж совсем без гордости, чтобы полагать, что уроки эти прошли почем зря. Даже тот факт, что он до сих пор жив и здоров, несмотря на все ухищрения Магистра, говорит в его пользу. А уж многоуважаемого учителя он и так видит насквозь, безо всякой там магии. И ему становится просто смешно, когда мастер Коган прячет глаза и смущенно бормочет что-то нечленораздельное, когда Демиан пристает к нему за объяснениями.

В бывшей темнице хранительниц царила невообразимая суета. Люди возбужденно переговаривались, делясь друг с другом впечатлениями и соображениями. Заметив Демиана, многие накинулись на него с вопросами о Марине, на что молодой маг только кивнул: всё нормально. Волшебник протолкался туда, где маячила коричневая куртка дорогого наставника и седая грива мастера Грайлина, чей мощный бас шутя перекрывал многоголосый нестройный хор. Над бледными, плохо понимающими суть происходящего бывшими пленницами заклятья Магистра, словно драконицы над кладкой яиц, хлопотали одетые в зеленые балахоны вездесущие целители. Одна из девушек, Хлои, уже пришла в себя благодаря стараниям лекарей, и сидела, беспомощно обхватив колени руками, бросая на окружающих испуганные взгляды затравленного зверька. "Совсем еще ребенок, - отметил Демиан, - лет шестнадцать, но не более того". Что поделаешь, девушку заприметил Первоисточник, которому нет дела до того, что новоявленная носительница стихии земли несколько лет назад еще нянчилась с куклами. Слишком большая ответственность свалилась на хрупкие слабые плечи, слишком многие, подчас пугающие тайны и возможности открылись для нее, погребая под собой, как под снежным завалом в Железных горах. И некому протянуть руку, научить, подбодрить, заставить поверить в себя… Демиан в сотый раз помянул недобрым словом сложившуюся систему и, дружески улыбнувшись девчонке, двинулся к наставникам.

Учитель кивал, выслушивая одного из членов лекарской братии, мастер Грайлин с безучастным видом стоял чуть в стороне, рядом неприкаянно топтался Трей, который заметно оживился при виде друга. В тот самый момент, когда Демиан подошел вплотную к ним, одна из девушек, по имени Кристалина, наконец, очнулась, машинально отвела руку целителя с успокаивающим снадобьем, коим тот вознамерился ее напоить, и уставилась на молодого мага долгим непонимающим взглядом. Целая вереница самых разнообразных, порой даже противоречащих одно другому чувств за считанные секунды промелькнула на ее бледном лице. Растерянность, удивление, испуг, подозрение, боль и, наконец, радость. Продолжая смотреть на него, девушка приподнялась на локте и ломким, хриплым голосом выдавила из себя:

- Эдж`ай?! Эджай… Это ты?…

***

Демиан растерянно замер, в свою очередь, бросая на стихию огня недоуменный взгляд. Перешептывания прекратились, всё внимание теперь было направленно на них. Наконец, Демиан медленно покачал головой.

- Не понимаю, о ком вы, леди Кристалина. Вы меня с кем-то перепутали, я даже не знаю никого с таким именем…

Но девушка, похоже, не хотела принимать никаких разумных доводов. Затуманенные пережитой болью, усталостью и действием мощного заклятья глаза пристально разглядывали его лицо, скользили по фигуре, затем ее взгляд как-то странно расфокусировался и устремился сквозь него - ах, да, ведь Кристалина колдунья и в ее силах видеть ауру. Волшебник не стал противиться и позволил ведьме спокойно рассмотреть его внутреннюю суть. Обычно он такого никому не разрешал, но тут отчего-то отступил от своего правила. Если уж Кристалине это так важно, и она с такой настойчивостью хочет видеть в нём другого человека, то нужно как можно быстрее разрешить это недоразумение. Пусть убедится, что обозналась. Можно вполне походить на кого-то, всякие случаются совпадения, но Суть у каждого своя, и не бывает двух одинаковых.

Наконец глаза колдуньи обрели осмысленное выражение, и молодая женщина удивленно вскрикнула. Демиан ожидал любой реакции, но только не этой.

- Ты действительно ошиблась, Криста. - Демиан резко обернулся, заслышав тихий голос наставника. Хранительница вскинула голову, и в темных глазах предательски свернули капли соленой влаги.

- Коган? - сдавленно ахнула девушка, улыбаясь несчастной улыбкой. Ее губы мелко подрагивали.

- Это не он, - продолжал волшебник. - Правда, не он.

- Но так похож, - словно оправдывалась Кристалина. - Даже аура… Разве бывают такие совпадения?

- Всякое бывает, - мягко ответил мастер Коган. - Я и сам был несколько… В общем, Демиан - мой ученик. А вот этот молодой человек, - кивок в сторону пораженного увиденным Трея, - его товарищ по несчастью.

- У тебя такие взрослые ученики!… Сколько же лет прошло? - Брови девушки приподнялись, лицо приняло просительное выражение, будто от желания Когана зависело течение времени.

- Около двадцати четырех. Ведь тогда был месяц первого снега?

Кристалина только кивнула, потемневшие глаза устремились куда-то в неизвестную даль. Что произошло тогда, четверть века назад в первый месяц зимы? Ученику мага не дано было этого знать. Но уж явно ничего хорошего, иначе от чего так беспомощно опустились плечи и влажно засверкали глаза бесстрашной повелительницы пламени, высокородной авалларки, могущественной ведьмы Кристалины из рода Ланад`ар?

Молодая женщина встретилась с ним взглядом и вновь не сдержала мучительного вскрика.

- Демиан, - мрачно попросил учитель, - по-моему, тебе сейчас лучше уйти.

Волшебник уже повернулся, торопясь выполнить желание наставника. Далеко не самые приятные воспоминания он вызывает у черноокой хранительницы, и ему не хотелось мучить девушку.

- Не надо, Коган. Пусть останется. Не уходи… - Губы уже шевельнулись, готовые произнести другое имя, но Кристалина взяла себя в руки: - Демиан.

Молодой маг остановился, выведенный из себя тем, что его уже в который раз за кого-то принимают. Мастер Грайлин, наставник, мэтр Соргеан, теперь вот еще Кристалина. Хотелось бы, наконец, узнать, кто этот таинственный Эджай, с которым его периодически путают.

Кристалина упрямо качнула головой, отказываясь принять помощь, и самостоятельно поднялась на ноги, хотя было видно, насколько тяжело ей это дается. "Гордая", - усмехнулся про себя Демиан, проникаясь невольным уважением к этой сильной и страстной натуре. Двадцать четыре года исчезли, стертые, как надпись на песке, из ее жизни. Двадцать четыре долгих года - почти вечность в темнице собственного тела, а как достойно она приняла этот удар.

- Хранительница?…

- Ее зовут Марина, вы не знакомы. - Мастер Коган понял Кристалину с полуслова, даже одна эта деталь показывала, насколько давно они знали друг друга.

Колдунья только задумчиво кивнула, похоже, она уже справилась с собой. Такая не растеряется в бою.

Тем временем привели в чувство двух оставшихся носительниц - Фрею и Солейн. Две пары глаз с нескрываемым ужасом изучали Демиана. Помянув неизвестного Эджая последними словами и сгоряча пожелав ему встречи с самыми опасными тварями Антариеса, Келнора и Замерзшего Перевала вместе взятых, парень устремился к выходу, бесцеремонно расталкивая столпившихся волшебников плечами. Второй раз за день доказывать, что ты не полуночник, отстаивая собственное право походить на того, кого ему вздумается, молодому магу совсем не улыбалось. Пусть уважаемые учителя сами выкручиваются. Ну, держитесь теперь, господа волшебники! Вам придется во всем признаться. От прямо поставленного вопроса не отвертишься - Слово для мага свято.

- Дем! Де-э-эм!! Да остановись же ты, нарлаг тебя раздери! Я тебе ору, ору, а ты знай себе бежишь.

- Ну, чего? - довольно нелюбезно откликнулся Демиан.

- Странные дела творятся, верно? - Молодой маг терпеливо молчал, на этот вопрос можно не отвечать, и так всё ясно. - И хранительницы тебя с кем-то перепутали…

- Трей, и ты туда же! - взорвался волшебник. - Ну, чего вы все ко мне пристали! Если это всё, что ты хотел мне сказать…

- Да подожди ты! - Трей подскочил к другу и ухватил его за рукав. Почему-то шепотом продолжил: - Видел, как они на тебя смотрели? Будто на мертвого… Да чего я говорю! Хозяйка, защити! А мастер-то Коган! Хоть бы словом обмолвился, что он знает хранительниц… Ну, да ладно. Я сейчас к Марине, пойдешь со мной?

- Зачем? - безразлично пожал плечами товарищ, хоть внутри все трепетало от страха за нее. Сказал так, что даже поразился, как ему удается играть эту роль. - Ты и иди, вы же теперь вроде как друзья.

- Как хочешь. - Трей развернулся и бодро направился ко главному входу. Демиан немного постоял, вдыхая свежий сочный запах зелени. "Слишком много событий за один день. И каких событий…". В том, что назревает что-то очень нехорошее, Демиан даже не сомневался - слишком уверенно говорило звериное чутье и интуиция мага. Так что Хозяйка затеяла какую-то интересную игру, в которую, как видится, будут вовлечены все разумные (и не очень) обитатели этого мира. Так что путь боевого мага Демиана сейчас лежит в уже ставшую родной и привычной замковую библиотеку. Сколько клубов пыли он уже успел вдохнуть, сколько истрепанных, грозящих рассыпаться в руках мелкой трухой свитков перечитал, сколько часов угробил там, в четырех стенах, - вспомнить страшно. Безлюдный дворик огласил тяжелый вздох человека, смирившегося со своей горькой участью. Молодой темноглазый парень в последний раз обвел долгим взглядом раскинувшееся кругом цветущее великолепие, словно узник, осужденный на вечное пребывание в глубокой темнице, который прощается с белым светом, и бодрым шагом направился к заданной цели.

***

Марина медленно приходила в себя, даже слишком медленно. Душистые настои в огромных количествах, которыми ее отпаивали доброжелательные дядечки в зеленых одеяниях, заунывные то ли песни, то ли молитвы, непонятные побрякушки, почему-то навеивающие дремоту - всё это действовало разом. Девушка только и делала, что спала, а когда просыпалась, всё повторялось снова с усыпляющей монотонностью. Глаза будто намазали медом, ресницы слипались, но землянка настойчиво боролась с усталостью. Она еще не пришла в себя и не успела толком оглядеться, как в ушах зазвучал такой знакомый жизнерадостный голос, что захотелось рассмеяться.

- Проснулась, соня! А я-то сижу, жду, жду, думаю, когда же ее величество изволит проснуться…

- Трей! - воскликнула девушка. Рваные лоскутья сна клочьями тумана разлетелись в разные стороны и растворились в сиянье дня. Физиономия Трея прямо-таки светилась от счастья. Завидев его, Марина весело расхохоталась, друг, удостоверившись в том, что девушка более не делает попыток покинуть этот бренный мир, разулыбался еще уверенней.

- Ну и заставили же вы нас поволноваться, леди Марина! - Парень с комфортом пристроился на краю Марининой постели. Девушка села, приготовившись с интересом выслушивать новости.

- Постой, сколько я проспала? - Марина была готова выслушать какую-нибудь навевающую ужас цифру, вроде месяца или полугода, но Трей ее разочаровал.

- А, четыре дня, но нам всем хватило. Вот, помню, как-то раз полный лунный цикл провалялся без сознания. - Молодой человек помолчал, припоминая что-то не особенно приятное. - Да, если бы не Дем и не целитель Варух, живу мне не быть. Ну, да это дело прошлое! Лучше скажи мне, как ты?

Марина помедлила, прислушиваясь к своим ощущениям. В комнате было душно и есть немного хотелось, а так - полный порядок.

- Да всё со мной нормально. Что за это время случилось?

- Ничего такого. - Трей даже как-то сник, расстроенный этим обстоятельством. - Хранительницы потихоньку приходят в норму, тут ты отходишь от всего этого ужаса. Мы тебя навещаем по очереди…

- Кто это - "мы"?

- Я, учитель, мастер Грайлин, девчонки - они, кстати, очень даже неплохие и очень тебе благодарны за спасение. А так - всё тихо-мирно, даже удивительно. Магистр и Старшие пока никак не отреагировали на произошедшее, может, что задумали, не знаю.

- Ой! - вдруг вскрикнула Марина, заставив Трея испуганно подскочить.

- Марин, тебе плохо? Целителей позвать?

- Да нет, я просто тут вспомнила…

- Что ж ты меня так пугаешь! Я уж было подумал, тебе опять нехорошо. Чего ты там такого вспомнила?

- Я же четыре дня не работала! Тетя Фьора, наверное, ругаться будет?

- Марин, ну ты даешь! Шутишь, что ли? Какой ругаться, какая работа? Да будет тебе известно, мадам Фьора очень о тебе переживала, и ругаться у нее даже в мыслях не было. А насчет работы - ты теперь не посудомойка, а хранительница Единства, и грязные тарелки для тебя в прошлом.

- Но что я тогда буду делать?

- Для начала - учиться магии, чтоб не вышло, как в прошлый раз. Ну, ты хоть бы спросила, что нужно, для того, чтоб стать хранительницей! Услышала что-то краем уха, ничего не поняла и отправилась навстречу приключениям. Это еще чудо, что ты не умерла! Дем клял себя последними словами за то, что рассказал тебе про носительниц. Подумай, это еще всё, считай, хорошо кончилось, а если нет? Как бы мы с этим жили? - Марина только молчала и отводила взгляд. Хочешь, как лучше, а получается… Получается, как получается. Действительно - спасибо хоть жива осталась. С остальным разберемся.

Решив, что на сегодня нравоучений хватит, Трей без особой уверенности выразил надежду о том, что Марина больше не будет так безрассудно рисковать собой во имя какой-то неясной цели. Девушка с готовностью принялась заверять друга, что теперь-то она исправится, будет во всем слушаться, сто раз подумает, прежде чем что-то делать, и вообще станет образцово-показательной девочкой. Парень выслушал ее клятвенные заявления без видимого восторга, затем сдержанно кивнул и предположил, что случившееся послужит для нее хорошим уроком, и его подопечная действительно выполнит свои обещания. Но, тем не менее, на лице друга было написано его истинное отношение ко всему происходящему. Вряд ли он хоть на секунду поверил в Маринину благоразумность, само существование которой явно нужно поставить под знак вопроса. Так что единственный способ оградить новоявленную хранительницу Единства ото всех опасностей, зримых и незримых, - просто-напросто не отпускать ее ни на шаг от себя. Вот тогда есть небольшая доля вероятности в том, что Марина не попадет в рабство, ее не похитят, она не станет обедом какой-нибудь кровожадной твари, она не заблудится, не заболеет, не поранится, да мало ли еще что! С ее поистине легендарной способностью попадать во всевозможные переделки, находить ловушки там, где их просто быть не может, Трей даже не удивится, если прилетит огнедышащий дракон, которого в Телларионе не видели уже тысячу лет как минимум, и утащит девушку в лучших традициях слащавых легенд. А что - с ней и такое может произойти. Так что придется спешно вооружаться и идти куда-нибудь на край света, искать какой-нибудь там старинный замок, или пещеру, полную сокровищ, или еще чего-то, где там драконы живут… Парень тяжело вздохнул - с такой подругой на скуку жаловаться не придется.

Марина с участием разглядывала помрачневшее лицо приятеля. Нетрудно было догадаться, о чём он сейчас думает. Мало ему проблем, так еще она со своей сказочной везучестью на его голову…

- Трей? - тихонько позвала Марина, тронув парня за плечо. Тот вынырнул из омута раздумий и решительно произнес:

- В город пойдем!

- Куда? - пискнула новоиспеченная ведьма, не веря своим ушам. Она-то думала, что теперь ее точно запрут в четырех стенах, приставят охрану, да еще и заклятье какое-нибудь для верности наложат, типа того, у носительниц, чтоб шагу ступить не могла.

- В город. Платья себе приличные купишь, тебе ж теперь не с тарелками да ложками возиться.

- А это разве неприличное? - изумилась девушка, уставившись на длинное, в пол, платье, безо всяких там разрезов и декольте. Если уж это неприличное, то в какой скафандр она должна обрядиться? Может, еще и паранджу одеть? Да видел бы ее Трей в ее повседневных земных нарядах! Что бы он тогда сказал?!

- Да я о том, что для посудомойки это платье было еще нормальное, а для телларионской ведьмы - слишком простое и бедное. В общем, одевайся, мы тебя ждем.

- "Мы"? - Но Трей уже был за дверью. Марина покачала головой. Ну, что ж, выходит, произошедшее следует воспринимать как повышение по здешней карьерной (или какой там) лестнице. Неизвестно, конечно, что стоит за понятием "ведьма", и какова ее нынешняя роль. Но с проблемами правильней всего разбираться по мере поступления. Прорвемся!

Еще выходя за дверь, Марина услышала негромко переговаривающиеся о чем-то мужские голоса. Трей был явно недоволен и удивлен, слова лились бурным потоком. До боли знакомый второй голос изредка вклинивался в возмущенную Трееву тираду - Демиан лишь огрызался в ответ на обвинения друга. Вдруг оба замолчали и резко обернулись. "Вот это слух! - поразилась Марина, испытывая нечто вроде зависти. - Словно и не люди даже. Ах, да - они маги". Причина спора была неясна, но Марину почему-то не отпускало неприятное подозрение, что друзья не разлей вода поссорились из-за нее. Как бы там ни было, Демиан вежливо поприветствовал подошедшую к ним будущую ведьму, но на этом и ограничился.

Поход по здешним аналогам магазинов, равно как и по их земным собратьям, доставил Марине истинное удовольствие. В чем-то здешние "бутики" даже выгодно отличались от идентичных им торговых точек. Предупредительные и вежливые торговцы, широкий выбор товаров, предлагаемые новинки, романтичные зеркала в тяжелой металлической оправе и никаких дешевых китайских подделок. Да, впрочем, и китайцев тоже нет. А еще - прекрасная возможность поторговаться с продавцом, ведя захватывающую азартную игру. Здесь Марина чувствовала себя как на родной Земле. Вот только Трей и Демиан были явно не в восторге от Марининого увлечения, хоть и виду не показывали. Похоже, сидеть в какой-нибудь засаде для них было далеко не так скучно. Трей с готовностью высказал свое восхищение по поводу того, что его подзащитной здесь очень нравится, так что пусть выбирает себе покупки столько, сколько ей заблагорассудится. На последних словах его голос, правда, дрогнул, выдавая истинное отношение ко всей этой тягомотине. Демиан, по своему обыкновению, обошелся без слов, только устроился поудобнее, с видом человека, приготовившегося к длительному ожиданию. Из лавки Марина их вытолкала, чтоб не мешали, заверив, что за ширмой для переодевания вряд ли притаилась какая-нибудь опасность. Скептический взгляд Трея красноречиво говорил о том, что Марина найдет опасность не только за пресловутой ширмой, но сдержался, галантно предоставив спутнице возможность спокойно выбирать платья, юбки, сорочки, туфли, гребни, чулки, ленты и всю прочую дребедень, при виде которой у женщин загораются глаза и которую они на себя навешивают, уподобляясь разноцветным птицам из эльфийских владений. То ли дело они, мужчины, - рубашка, штаны, сапоги и готов к любым испытаниям. Вот теперь Марина и металась из одной лавки в другую, выискивая, где что лучше, и где дешевле. Трей только грустно вздыхал, когда мимо со счастливым видом и горящим взором проносилась его подопечная, Демиан неопределенно хмыкал и устало прикрывал глаза - получив возможность наконец-то отдохнуть, он не собирался ее упустить. Наконец, когда дневное светило уже прошло изрядный отрезок пути по небосводу, Марина явилась пред светлые очи провожатых, сжимая в обеих руках огромное количество каких-то свертков и коробок. Проворчав нечто по поводу того, что такого количества одежды на три жизни хватит, Трей мысленно возблагодарил милосердную Хозяйку и с излишней поспешностью предложил пойти в замок, предположив, что Марина, наверное, устала, и вообще, ей еще вредно так много времени проводить на ногах. Девушка задумчиво посетовала, что, кажется, не успела заглянуть в парочку ювелирных лавок, но, заметив неподдельный ужас в глазах Трея, который сейчас скорей подерется с десятком нарлагов, чем еще хоть пару минут прождет ее, Марина весело расхохоталась.

Довольная прекрасно проведенным днем, мысленно перебирая в памяти покупки, девушка не сразу заметила, как дорогу им заступила несколько странная прохожая. Возможно, Марина бы даже не обратила на нее внимания - ну, подумаешь, старое, более похожее на лохмотья, чем на нормальную одежду, платье; ну, распущенные, почему-то мокрые волосы. Вот только двигалась незнакомка как-то уж совсем… Не по-человечески, что ли. Странно пригибаясь к земле, подволакивая ноги, как зомби, глядя на застывших людей из-под спутанных косм. Ветер неожиданно сменил направление, и Марина почувствовала запах тины, влажный запах застоявшейся воды. Он был не свежим, скорее каким-то гнилостным, отвратительным. Закончив медленно перебирать ногами, прохожая остановилась, будто в нерешительности. Вопреки проснувшейся тревоге, городская нищенка совсем не казалась Марине страшной. Вот только спутники ее явно придерживались иного мнения на сей счет.

- Речная плакальщица! - потрясенно пробормотал слева Трей. - Да какого демона…

В голове быстро прокручивался весьма познавательный для иномирянки разговор с мастером Коганом, посвященный антариесской нечисти. Речная плакальщица была страшна своим криком, как для мужчин, так и для женщин. Мужчины от ее воплей теряют рассудок и, становясь послушными ее воле, безропотно топятся в близлежащих водоемах, а женщины… Женщины сами становятся нечистью. Крик плакальщицы убивает их и тут же превращает в темные создания. До набережной Илекты идти еще полгорода, так что смертельная опасность Демиану и Трею вряд ли угрожает, а вот ее саму это порождение Тьмы успеет оперативно лишить человеческой сути. Можно, конечно, защититься какими-то амулетами, вот только амулета у Марины нет, а сильное чувство, способное отвратить от человека чары плакальщицы, относится лишь к мужчинам. Да и любви в ее жизни еще не было.

Тварь откинула голову и распахнула ужасную пасть, иначе не назовешь темный провал, занимающий две трети лица. "Я буду выглядеть так же", - тоскливо подумала Марина, но в этот момент быстро пришедший в себя Демиан выставил перед собой раскрытую ладонь, и мощный поток воздуха, который никак не могло породить это простое движение, ударил в девушку. В голове появилась какая-то тяжесть, в уши словно вату натолкали. Марина потрясенно осознала, что ровным счетом ничего не слышит, и испуганно затрясла головой. Речная плакальщица, до ужаса широко раскрыв рот, рискуя его разорвать, надрывалась в крике. Тщедушное тело выгибалось, костлявые пальцы, напоминающие птичьи лапки, бестолково когтили воздух. Трей обхватил голову руками, его губы быстро шевелились, произнося то ли молитву, то ли нечто подзаборное, причем Марина, достаточно хорошо зная языкастого колдуна, поставила бы на второй вариант. Вот только выглядело всё это очень странно, будто девушка смотрела телевизор с выключенным звуком. И шел там фильм ужасов.

Демиан, недовольно морщась, - не иначе от оглушительных воплей - что-то пробормотал, и с кончиков его пальцев ударили упругие темные струи. Словно тугие плети, они легко преодолели расстояние до беснующейся нечисти и прошили ее насквозь. Тварь еще постояла некоторое время, затем изогнулась и разлетелась тучей мелких брызг. На камнях мостовой осталась лишь небольшая лужа мутной воды, издающей неприятный затхлый запах. Вода застыла как студень, не впитываясь, словно сама земля отказывалась принять ее в себя.

Трей отнял руки и потряс головой. Затем что-то сказал и плюнул в лужу. Марина отчаянно засемафорила, привлекая к себе внимание. Демиан изобразил в воздухе какую-то замысловатую фигуру, и звуки потоком полились в уши. Тишина взорвалась целым фейерверком шума.

- Что эта мерзость со мной сделала? - Как же всё-таки приятно слышать звуки собственного голоса!

- Это сделал я, - невозмутимо откликнулся Демиан, присаживаясь на корточки возле жалких останков поверженной нечисти, и с интересом заглядывая в лужу, словно хотел полюбоваться в этом странном зеркале на свое отражение.

- Вы? Но зачем?

- Для хранительницы Единства непростительно быть столь неосведомленной, леди Марина. Плакальщица не смогла пробиться сквозь заклятие "Оглушения", и лишь по этой причине мы сейчас спокойно с вами разговариваем, а не… Ну, в общем, всё хорошо кончилось. Ведь амулета у вас не было? - Марина немного ошарашено замотала головой, но чародей мог и не задавать этот вопрос, ответ и так очевиден. - Ясно. А у тебя, Трей?

- Да нету у меня никакого амулета! - воскликнул Трей, донельзя возмущенный самим фактом наличия антариесской нечисти в Городе Магов. - Мне такое даже в голову не пришло! Защищаться от плакальщицы в Телларионе!!! Чтобы эта тварь сюда забралась?! Как??? С каких пор на этом отрезке Илекты водится нечисть?!

- Все еще любишь Валенту? - тихо спросил Демиан, взглянув на друга снизу вверх. Трей вздрогнул.

- А ты как думаешь? - неожиданно хрипло откликнулся парень; его лицо болезненно скривилось. Марина молчала, боясь взглянуть на этого нового, ранее незнакомого ей Трея, так непохожего на прежнего балагура и весельчака. Словно печальное лицо актера выглянуло из-под жизнерадостной маски шута. И девушка не знала теперь, что действительно искусственная личина, надетая для отвода глаз, а что - душа человека.

- Эта мерзость точно не поднимется? - Трей кивнул на отвратительную лужу, уже настоящий (или талантливо сыгранный?) Трей, стерший с лица боль и жалость. Только помрачневшие глаза смотрели на мир искоса и хмуро. - Не хотелось бы ночью носиться за ней по всему городу.

- Эта уже не встанет, - авторитетно пообещал Демиан, поднимаясь и отряхивая штаны от пыли. - Заклинание ее хорошенько приложило.

- "Сумрачная плеть"? - понимающе кивнул волшебник, доказав Маринину догадку об аналогии заклятья с этим садистским приспособлением. - И что теперь? К наставнику?

- Именно, и поживее. Происходит нечто очень нехорошее, и боюсь, что эта красавица - лишь первая капля. Дальше хлынет такой ливень, что никто сухим не останется. - Марина удивленно отметила, что на лице молодого мага промелькнула злая усмешка. От этого мрачноватого пророчества повеяло едким липким страхом. - Наш безупречный предводитель, похоже, не способен видеть ничего дальше собственного носа. Впрочем, - в голосе откровенно прозвучало злорадство, - уже перед самым его носом стало твориться такое, что еще совсем недавно было попросту немыслимо. Речная плакальщица в Телларионе - что-то новенькое. Если так и дальше дело пойдет, то Вечный Город перестанет быть надежной преградой для нечисти.

Весь путь до замка преодолели в угрюмом молчании. Демиана и Трея одолевали каждого свои, но одинаково мрачные думы. А Марине не давала покоя одна навязчивая мысль. Амулетов, защищающих от чар плакальщицы, не было ни у одного из троицы. Ее саму оградило от смертоносного крика порождения Тьмы колдовство не растерявшегося от этой неожиданной встречи Демиана. Трея спасла от сумасшествия несчастная любовь. А… Сам Демиан? Ведь у него тоже не было амулета! И наложить на себя чары он не мог, ему попросту не хватило бы времени. Тогда - что? Занятый собственной болью Трей не обратил внимания на эту странность. Но, если не заклятье и не оберег, тогда остается только… Любовь. Настоящее светлое чувство, которое даруется лишь раз в жизни и то не всем, а только тем, кто этого заслуживает. Настолько сильное и самоотверженное, чтобы оградить человека от черной злой магии, сохранить его волю, защитить сознание. Превратить убивающий душу дьявольский вопль в неприятный звук, действующий на нервы, не более того. Вот так загадка…

Глава восьмая. Полюбить врага

Каждый час, посвященный ненависти, - вечность,

отнятая у любви. (К. Л. Берне)

Любовь должна прощать все грехи, только не грех против

любви. (О. Уайльд)

Любовь - сила жизни. Любовь - правило для исполнения

всех правил. (Л. Н. толстой)

Жертвы, которые мы приносим, доказывают лишь,

сколь незначительной делается для нас любая другая

вещь, когда мы любим. (Ф. Ницше)

Слишком грустно, слишком тяжело… И тишина, странная, неестественная. Не-живая. Даже птицы умолкли, не поют больше своих мелодичных песен. Ветер затих, устав играть со звонкими гроздьями серебряных колокольчиков, что висят на ветках. Только что распустившиеся цветы сиротливо опустили головки - никто не любуется их праздничной, неуместной сейчас красотой. Дом, как и сад, молчит. Безмолвными призраками снуют слуги и домочадцы. Все остановилось, само время, казалось бы, течет медленно и неохотно, как густой тягучий мед.

Леди Эст`ель легкими, неслышными шагами прошлась между пышными ухоженными кустами, вдохнув тяжелый пряный аромат. Мраморная беседка, в самой глубине сада, скрытая нависшими ветвями, опустившимися как бессильные руки. Здесь ее никто не найдет. Только ее горе, но уж от него-то не сбежишь, как бы далеко она не ушла.

Девушка села на скамью, нервно теребя тонкими пальцами край траурной одежды. Ослепительно-белый, безупречный своей чистотой. Эльфийский цвет горя и вечной скорби. Цвет памяти, цвет потери и конца всего живого. Они, бессмертные создания, которым не грозит, подобно младшим их братьям-людям, гибель от старости и болезни, так же легко покидают этот мир, настигнутые метко пущенной стрелой, ударом меча, гневом непокорной стихии. И от того, что смерть забирает бессмертных, она становится еще страшней, а боль - сильнее.

- Леди Эстель, ваше горе - мое горе.

Юная эльфийка медленно подняла на говорящего взгляд. Лорд Рейнгальд, принц, законный наследник Армалинского престола, единственный сын королевы Аксары. Это всё пустые титулы, которые ничего для нее не значили. Для Эстель Рейнгальд - ее нареченный жених, будущий супруг. Тот, с кем она проведет всю отпущенную ей долгую жизнь. Тот, кому она будет верна, тот, кто станет отцом ее детей. У него на пальце сверкает изящное кольцо из ифр`ина - солнечного золота. Второе такое кольцо - у нее. Эти украшения связали их навеки, но еще крепче держат их слова клятвы, произнесенной друг перед другом. Ее родители тогда были счастливы, все хвалили ее выбор, а она… Послушной дочери было приятно порадовать отца и мать, нечто яркое и торжественное стало необходимым после поразившего их горя. Эстель была благодарна Рейнгальду, другу ее детства, за помощь и поддержку. Разбитая и страдающая, она не сразу поняла, чего от нее хотят, когда выслушала предложение руки и сердца. Мать тут же залилась слезами и долго рыдала на плече у своего будущего сына. Мрачный отец со словами благодарности пожал принцу руку. А растерянная Эстель, которая еще не успела ответить ни "да", ни "нет", волей-неволей согласилась. Да и как она могла ему отказать? Ей было бы попросту страшно и стыдно взглянуть в глаза родителей. Слабый лепет побледневших губ восприняли как должное.

Помолвку решили не откладывать на неопределенное будущее. Сбежавшиеся подружки наперебой поздравляли Эстель с отличным выбором, мечтательно заводили глаза и расхваливали Рейнгальда на все лады. Невеста только молча кивала, не слыша слов. Ее шелковистые светлые волосы причесали и уложили в красивую прическу, траурное платье оживили цветами и драгоценностями, в руки дали букет белых роз. Эстель бездумно приняла его и даже не вскрикнула, когда укололась шипами, только безразлично поднесла к лицу руку, по которой стекали темно-красные капли. Кровь тут же вытерли, но остался неприятный осадок, - не к добру! Плохая примета сулила невесте несчастье и боль, долгую разлуку с любимым, всевозможные препоны и недоброжелателей. Но соображения эти оставили при себе - помолвка должна была пройти безупречно.

Эстель почти под руки вывели к жениху. Рейнгальд сжал ледяные пальцы своей суженой и уверенно повлек ее к алтарю. Эстель была как в бреду - смутные тени, дрожащее пламя свечей, фигуры танцующих гостей… Ни на чём не мог остановиться ее блуждающий полубезумный взгляд. Торжественный голос служителя, воспаривший к небесам хор поющих гимн любви эльфов - всё слилось для нее в один назойливый непонятный гул.

Рейнгальд твердо и отчетливо произносил вслед за служителем Анолис слова древнего обета. Непослушные губы невесты едва слышно вторили ему, воспроизводя фразы, смысл которых постоянно ускользал от нее. Не осознавая их глубокой важности и значения, девушка просто роняла слова, ничего в них не вкладывая, на манер глупой детской считалочки. Всё было как в тумане, голова кружилась, сердце бешено билось в груди испуганной, запертой в клетке птичкой.

Когда Рейнгальд сказал бледной, с лихорадочным взором девушке, что теперь они связаны навеки, она не ощутила ничего, кроме безразличия и усталости. Хотелось лечь, укрыться с головой и спрятаться от всего того, что показалось ей странным сном, но всё же было реальностью. Уже потом, немного придя в себя, и попытавшись собрать мысли воедино, Эстель потребовала у самой себя честного ответа: а любит ли она своего будущего мужа? И не нашлась, что сказать. Юное неопытное сердце молчало. Она вызывала в мыслях образ Рейнгальда и чувствовала пустоту. Ни любви, ни ненависти… Ни-че-го. Эльфийка задумчиво смотрела на мать и отца, на женатых и замужних друзей и знакомых. Вступил ли в брак по любви хоть кто-нибудь из них? Но везде был лишь холодный расчет. За одних всё решили родители, выбрав наиболее приемлемую кандидатуру, другие сделали сознательный выбор сами. Поневоле начнешь задумываться - а есть ли вообще такое чувство, любовь? Любовь, именем которой она клялась в верности Рейнгальду? Или это лишь красивая придумка сказителей и менестрелей? Но, если ее нет, то о чём же ей жалеть? Живут же мать и отец, живут и не жалуются на горькую участь, проживет и она, тем более что Рейнгальд ее боготворит, осыпает дорогими подарками, рад исполнить малейший ее каприз. Подруги завидуют и считают, что свадьба с наследником престола, таким милым и обходительным, - дар Хозяйки. На словах Эстель охотно соглашается, а по ночам не может заснуть, мечется по постели и видит странные сны, в которых кто-то недостижимый и далекий, но оттого еще более желанный, грустно качает головой и с нескрываемой печалью в голосе спрашивает ее: "Почему ты не дождалась меня?" И Эстель вскрикивает и просыпается с блестящими дорожками на щеках и ищет в немой ночи ответ на вопрос: а не предала ли она свою настоящую Любовь? Словно в укор ей в окна комнаты заглядывают Ирвис и Ивента, и на сердце становится тяжело, и охватывает странное волнение, будто перед встречей, обещающей быть незабываемой, но не сулящей счастья. И вспоминается поневоле кровь, пролившаяся в день помолвки. Вестница скорого горя.

Не сразу девушка осознала, что пытается встречаться со своим женихом как можно реже, будто оттягивая неизбежное. Рейнгальд удивлялся, огорчался, даже сердился, но оправдывал невесту тем, что всё произошло слишком неожиданно, они поторопились с помолвкой, и теперь девушке нужно дать время свыкнуться с мыслью о том, что теперь Эстель принадлежит ему. Вот только не хотела она привыкать к этой мысли! Поэтому неожиданное предложение, поступившее из Теллариона, города магов, пришлось как нельзя кстати.

Молодой улыбчивый парень в плаще, на самом деле черном, но ставшем почти серым из-за придорожной пыли, на недовольно фыркающем, взмыленном коне ворвался в родовое поместье семьи Руав`аль, принеся с собой пьянящий свежий запах свободы. Гонец из Теллариона, самого прекрасного города, созданного руками человека, и самого загадочного и таинственного; свободного города магов, где всё пропитано волшебством, резиденции легендарного Магистра. Именно туда ее, леди Эстель Руаваль, приглашают в качестве хранительницы Единства, одной из пяти всемогущих телларионских ведьм, которые наравне с боевыми магами сражаются с порождениями Тьмы, испокон веку угрожающими безопасности жителей этого мира. В жестоком бою с нечистью погибла прежняя хранительница Единства, и теперь оставшиеся четыре временно потеряли свои сверхъестественные способности, потому как только неразрывная связь, существующая между пятью носительницами, превращает обычных девушек в повелительниц стихий. Могущественный телларионский артефакт, носящий название Первоисточника, недвусмысленно указывает на то, что будущую его владелицу следует искать в благородном эльфийском семействе Руаваль. Исследовав магические способности возможных кандидаток на роль хранительницы, маги пришли к однозначному выводу - им нужна единственная дочь главы рода, юная леди Эстель. Ей оказана высочайшая честь, и Телларион с нетерпением ждет новую хранительницу. Времена настали тяжелые, и объединенная сила четырех стихий просто необходима обитателям Вечного города, которые с трудом сдерживают удары осмелевшей нежити, ведь без связующего звена в лице хранительницы Единства остальные четыре девушки из всесильных колдуний, заправляющих магией земли, огня, воздуха и воды, стали рядовыми ведьмами, не более того. Потому телларионские маги надеются на то, что леди Эстель вслушается в их горячий призыв и проникнется жалостью к несчастным чародейкам, потерявшим подругу, и прибудет в Белый город. Всё это молодой человек, назвавшийся Коганом, учеником мастера Грайлина, выпалил на едином дыхании и умолк, ожидая реакции. Реакция последовала нескоро - изумленным родственникам требовалось время, чтобы осознать сказанное, - но на удивление дружно и бурно. К чести телларионского мага, бурлящий поток обвинений и возмущений он выслушал с поистине каменным спокойствием и - как показалось Эстель - с некоторой долей иронии. Родители юной эльфийки весьма эмоционально доказывали гонцу из Вечного города полную несостоятельность претензий господ магов на их дочь, которая, к тому же, вскоре должна стать законной супругой наследника престола, причём последнему это тоже очень не понравится… Терпеливо дождавшись, пока родственники будущей хранительницы наконец выговорятся, молодой маг спокойно заверил всех присутствующих в том, что насильно навязывать свою волю Телларион не собирается, но просит принять самостоятельное решение ту, из-за которой и состоялся, собственно, весь сыр-бор. Все взгляды обратились в сторону доселе безучастно молчащей Эстель, и девушка могла поклясться в том, что домочадцы ни на секунду не сомневались в ее полной покорности. Сейчас она стыдливо потупит взор и покорно промолвит: "Желание моей семьи закон для меня". Торжествующе взглянет на телларионского посланника отец и с преувеличенной вежливостью укажет на дверь, печально покачает головой веселый парень Коган и подумает, что Первоисточник наверняка ошибся, выбрав такую безвольную глупую куклу, которая слово боится сказать поперек воли своих высокопоставленных родителей. А сама Эстель горько вздохнет про себя и отправится в свою темницу, готовиться к свадьбе с нелюбимым женихом, чьи прикосновения вызывают у нее одну лишь досаду. И потекут один за другим долгие годы, годы пустоты и глухого, темного сожаленья о собственном слабоволии. А по ночам будет сниться тот родной и теперь совсем недосягаемый, такой же несчастный и одинокий, как она сама…

"Да что же это такое? - воскликнула про себя Эстель, и глаза ее упрямо и дерзко сверкнули. - Сколько можно позволять всё решать за себя? Это моя жизнь, и я должна выбирать, как мне прожить ее! Как, и… С кем".

И девушка подняла голову. Более не послушная и ласковая дочь, а независимая и самостоятельная леди Эстель Руаваль. И голос ее, прозвучавший неожиданно громко и уверенно, заставил взглянуть на нее другими глазами.

- Я поеду с вами, лорд Коган. И я благодарна магам Теллариона за оказанную мне высокую честь и доверие, которое я надеюсь оправдать.

Мать беспомощно всплеснула руками, отец угрожающе нахмурил брови, но дело было сделано - их дочь уже поклялась в верности Теллариону перед лицом его официального представителя. Какой позор обрушится на их головы, если они запретят дочери ехать в Вечный город! Но Эстель… Вечно покорная и бессловесная Эстель! Что скажет лорд Рейнгальд, услышав, что его нареченная стала ведьмой? Что скажет королева Аксара?! О, ужас! Один лишь посланник Теллариона смотрел на эльфийку с видимым одобрением, а на губах его играла оскорбительно-торжествующая улыбка победителя. Отвесив пораженным родственникам девушки поклон, молодой человек с деланным огорчением донес до их сведения, что время, увы, не ждет, и чем раньше юная леди прибудет в столицу магии, тем лучше. Слабые возражения были вежливо выслушаны и еще более вежливо отклонены.

Уже сидя верхом на великолепном белом жеребце и проносясь по своим владениям в компании с Коганом, Эстель без тени грусти оставляла за спиной старую жизнь с ее занудным этикетом, постоянными запретами, вездесущей фальшью и собственной рабской покорностью. Теперь-то ее жизнь в корне изменится. Ветер раздувал волосы, выбивая их из прически. Девушка словно воочию увидела строгое лицо матери, которая, заметив эту неаккуратность дочери, обязательно сказала бы ей что-нибудь эдакое. Эстель вдруг неудержимо захотелось рассмеяться и, заметив понимающий и всецело одобряющий взгляд своего провожатого, девушка не стала сдерживать веселый торжествующий смех. Сердце подсказывало ей, что этот простой и честный парень, настолько же далекий от придворных интриг и пересмешек за спиной, насколько Телларион далек от Армал`ины, обязательно станет ее другом. Пожалуй, первым и настоящим.

- В Телларионе много хороших людей, - прокричал Коган, перекрывая задорный свист ветра в ушах. Эстель удивленно посмотрела на него, но тут же вспомнила, что он принадлежит к числу магов и столь же легко читает ее чувства, как опытный моряк читает книгу ветров и приливов. - Ты молодец, леди Эстель! Не побоялась выступить против родительской воли!

"А я до сих пор не могу в это поверить, - подумала Эстель и представила лицо Рейнгальда. Усмешка тронула ее губы. - Я не люблю тебя, Рейнгальд. Я не знаю, что такое любовь, но к тебе я чувствую лишь холодное безразличие и иногда неприязнь. Ты всё решил за меня, воспользовался моим горем, моей наивностью и незнанием жизни. Что ж, теперь и я преподнесла тебе сюрприз, и он не будет для тебя приятным".

…Едва успели показаться вдалеке ослепительно сверкающие в лучах рассветного солнца белые башни Теллариона, как со стороны города навстречу Когану и Эстель помчались два всадника верхом на быстроногих резвых лошадях. За считанные минуты они поравнялись с ними, но еще раньше началась приветственная перекличка; брошенными мячиками перелетали от Когана к незнакомым встречающим и обратно шутки, остроты и искренний, почти что мальчишеский хохот.

Всадники оказались молодыми людьми в одинаковых, таких же, как у провожатого эльфийки, черных плащах с капюшонами. Первый был невысокий и светловолосый; рот парня постоянно задорно ухмылялся, плутоватый взгляд искрился весельем. Немного заостренные черты хитрющей физиономии и остренькие уши, выглядывающие из-под растрепанной шевелюры, с головой выдавали его лурнийское происхождение. Конь под ним постоянно гарцевал и выделывал замысловатые коленца, словно пляшущий на деревенской гулянке крестьянин. Даже это обстоятельство подчеркивало задиристый и непосредственный нрав его хозяина.

А вот второй… Второй был авалларом, и этим словом всё сказано. Никогда раньше Эстель не предполагала, что умеет ненавидеть. Но что это, если не ненависть? Что значит это чувство, которое заставляет до боли сжимать кулаки, от которого темнеет в глазах, и начинает колотить мелкая дрожь? Проклятые аваллары, хладнокровные и безжалостные убийцы, отнявшие у нее любимого брата, самое родное для нее существо! Ее брат мертв, а вот этот сын ненавистного народа ходит по земле, говорит и дышит, встречает закаты и рассветы, срывает нежные цветы и слышит застенчивый шепот потаенного ручейка, подставляет разгоряченное лицо тугим струям дождя и греет руки у ласкового огня. Почему всё так странно устроено? Почему Хозяйка допускает такую несправедливость?!

А молодой воин смотрел на внезапно побледневшую эльфийку пронзительно-черными глазами, и, похоже, понимал, какая лавина чувств сейчас ее одолевает. И не было в его прямом взгляде ни всесжигающей ненависти, ни черной ярости. Да и сам он как-то не соответствовал тому образу жестоких извергов без сердца и души, какими аваллары представлялись эльфам. Гордая осанка дворянина, хищная грация прирожденного воина, плавные, обманчиво мягкие движения, указывающие на быстроту реакции и ловкость этого молодого мужчины. Сказать про него, что "он красив", то же самое, что сказать про огонь - "он теплый". Он был очень красив даже на взыскательный эльфийский вкус. И было в нем нечто такое неуловимое, что не могло не вызывать симпатию и стойкую привязанность. Странное, невероятное сочетание - острая ненависть и искреннее восхищение, вот какие чувства пробудил у Эстель аваллар.

- Прошу любить и жаловать! Леди Эстель из благородной семьи Руаваль - наша будущая хранительница Единства. Мои друзья - Старк Р`ивиан и Эджай Д"элав`ар. Будем знакомы.

Последовал ничего не значащий обмен приветствиями. Коган и Старк ни словом, ни жестом не выдали своих истинных чувств, и было даже непонятно, заметили они возникшую между Эджаем и Эстель напряженность или же нет. Зато темные авалларские глаза Эджая говорили красноречивее всяких слов: "И я, и ты понимаем, что между нами происходит. Так давай будем вести себя благоразумно. Вежливость для нас - лучшая политика". Эстель молча соглашалась.

Пронырливый Старк ненавязчиво предложил - пусть они с Эдом побыстрее сгоняют в замок, предупредят девчонок. Все четверо вздохнули свободнее, когда аваллар и лурниец поскакали обратно к городу. Все-таки эльфийка и аваллар - взрывоопасная смесь.

Когда Эстель и Коган въехали в городские ворота, девушка вдруг вспомнила, что Телларион - пожалуй, единственное место в мире, где можно встретить представителей всех рас и народов. И самое интересное - никто из этой интернациональной толпы даже и не думал затевать драки и потасовки на почве неприязни. Вот две хорошенькие феи строят глазки молодым парням, вот деловой гном рядом с угрюмым кентавром тянут эль из запотевших глиняных кружек внушительного объема. Неподалеку жизнерадостный лурни дергает за струны, а эльф, по-приятельски приобняв его за плечо, запевает протяжную сагу. Люди рядом с гномами, феи рядом с троллями… Эльфы с авалларами!!! Девушка в изумлении уставилась на группу молодых людей в роднящих их черных плащах боевых телларионских колдунов. Человек, лурни, эльф и аваллар! Вот это да! Вся невообразимая четверка дружно склонилась над потертой картой и что-то оживленно обсуждает. Похоже, о тысячелетней вражде давным-давно позабыл и зеленоглазый эльф и задумчивый аваллар. Где это видано - сидят за одним столом и спокойно беседуют, будто старые приятели. Да, похоже, они и так приятели - вон как весело расхохотались над какой-то шуткой, эльф от избытка чувств даже хлопнул товарища по плечу, а тому хоть бы что! Коган окликнул изумленную девушку и понимающе улыбнулся.

- У нас здесь все живут в мире, Эстель. Тут все, у кого есть магический Дар, и кто носит плащ - синий, черный или зеленый. Мы все - бойцы с нечистью, а какие из нас бойцы, когда каждый с кем-то дерется? Вот и приходится волей-неволей мириться: сначала учителя заставляют, после необходимость принуждает. А потом, как вытащит тебя из смертельной переделки твой вчерашний враг, так сразу про вражду забываешь, и дружба в привычку входит.

Эстель согласно кивнула. Конечно, не дело, когда в рядах защитников разлад. Это уже не войско магов, способное сокрушить какую угодно нечисть, а не поддающаяся обучению, не подчиняющаяся командам толпа, где каждый готов перегрызть соседу глотку. Но эльфу ходить в друзьях у аваллара… Милостивая Хозяйка, как всё сложно устроено!

Телларионский замок встретил леди Эстель уютной домашней суетой. Отлично ориентирующийся в сложной системе коридоров и залов Коган провел ее к нужному помещению и распахнул дверь, приглашая войти. Девушка ступила за порог и встала. Следом в небольшую комнату вошел ее спутник и тут же принялся здороваться с находящимися там женщинами: двумя авалларками, лурни и человеческой девушкой. Сидящая на высоком подоконнике авалларка изящно соскользнула на землю и легкой танцующей походкой направилась к напряженно-застывшей у входа Эстель. Яркие губы приветливо улыбались, на лице не было ни тени враждебности или надменности. Всё в ней демонстрировало дружелюбие и приязнь по отношению к новоприбывшей. Со словами приветствия девушка запросто обняла пораженную до глубины души эльфийку, будто знала ее сто лет и даже не подозревала о той страшной войне, что навеки разобщила два древних народа. Незнакомка представилась княжной Кристалиной Ланадар, но для своих - просто Кр`истой. При этом девушка иронично усмехалась - ох уж этот этикет и правила приличия, ну, да ты сама всё это отлично знаешь.

- Оставь, Криста, ты же ее совсем замучаешь! - к ним подскочила вторая девушка, всем своим невесомым легким обликом напоминающая веселую беззаботную птичку. - Дай же ей отдохнуть и прийти в себя после дороги. Ведь от Армалины до Теллариона путь неблизкий. Я - Фреа Кав`ель, а вы, конечно же, Эстель? Ну, что ж, надеюсь, будем подругами?

- Ругаешь Кристу, а сама своим щебетанием уже свела Эстель с ума, - тонко усмехнулась третья девушка и тоже подошла к своим подругам, отложив в сторону миниатюрную книгу в позолоченном переплете. - Солейн Шафф`ар, - непринужденно пожала эльфийке руку новая знакомая. - А вот эта невоспитанная особа, которая даже не потрудилась представиться - княжна Ст`ихна Карун`ах.

Четвертая носительница даже не поднялась с низкого диванчика, на котором сидела, лишь надменно кивнула. Хозяйка редко обделяет даром красоты детей бессмертных народов - эльфов и авалларов, вот и эта девушка не была исключением из правила. Более того, в ней чувствовалась порода, та печать, что накладывается на обладателей длинных родословных, корнями восходящих к незапамятным временам детства этого мира, родословных, богатых именами прославленных предков, чьи громкие деяния известны даже невеждам. Но вот было в ней что-то неприятное, рознящее ее со всеми остальными. Спокойная гордость и внутренняя уверенность Кристы в ней замещались заносчивостью и самовлюбленностью, вместо дружелюбия и простоты в общении - снисходительное презрение и грубость.

Кристалина отвлекла Эстель от раздумий, предложив провести ее в отведенные ей покои, где эльфийка могла бы отдохнуть с дороги. Утомленная событиями последних дней, Эстель мгновенно уснула, едва Криста тихонько притворила за собой дверь. Девушка еще не могла знать, что одна из ее новых знакомых станет для нее верной и преданной подругой, а другая - опасным, затаившимся в своей зависти и злобе коварным врагом. Не знала она и того, что найдет в Вечном городе свою любовь, которая подарит ей ни с чем не сравнимое счастье и беспредельное горе. Эстель не догадывалась, что уже совсем скоро покинет Телларион, потеряв всё, что было ей дорого. Не знала, не ведала, что ей предстоит сложный выбор, и какое бы решение она ни приняла, всё равно придется жертвовать очень многим. Но пока были одни смутные предчувствия, которые проносились рядом с ней словно призраки, такие же неявные и невероятные. Пока была свобода…

***

Благословенный месяц звездных ночей как-то неуловимо и незаметно сменился месяцем холодных дождей. Телларион, такой сказочный и далекий, стал для Эстель родным. Родными стали и люди (да и не люди тоже): веселый рубаха-парень Коган Согрейн, плутоватый Старк, мечтательная Фреа, серьезная и умная Солейн, уверенная и спокойная Кристалина Ланадар, как-то непринужденно и естественно ставшая просто Кристой - девушкой, с которой Эстель объединяла стойкая и искренняя привязанность. Скажи бы кто той же Эстель четыре месяца назад, что она будет считать своей лучшей подругой авалларскую княжну, девушка бы потеряла дар речи от негодования. Но всё обстояло именно так - эльфийская леди и знатная авалларка сумели совместными усилиями построить надежный крепкий мост над разверзшейся пропастью, которую образовала бессмысленная затяжная война без победителей и проигравших. Одна только Стихна оставалась в стороне и вела себя с Эстель как с заклятым врагом, волею случая, ставшим временным союзником. Первоисточник, который отныне находился внутри Эстель и связывал в единое целое пять носительниц, не терпел между ними разногласий. Но, как заметила с течением времени юная эльфийка, не у нее одной были натянутые отношения со стихией земли. Фреа избегала княжны Карунах; уравновешенная Солейн в ее присутствии хмурила брови и вела себя подчеркнуто вежливо; Старк и Коган старались держаться от нее подальше. Даже Криста, которая, как оказалось, знала Стихну с детства, явно ее не жаловала.

Да, и еще одно не давало Эстель покоя… Эджай. Всё такой же незнакомый и далекий, как и в день их первой встречи. Втроем с Коганом и Старком они были верными друзьями, вместе прошедшими через многие опасные переделки, знакомыми с беспечного хулиганского детства. Они и сейчас были вместе, но стоило рядом появиться Эстель, как Эджай исчезал. Однажды эльфийка увидела, как к нему подошла Стихна и о чём-то заговорила. Потом склонила голову ему на плечо. Удивленная и почему-то огорченная Эстель поспешила уйти, боясь, что ее заметят. Спустя пару минут раздосадованная Криста отвечала на ее вопрос и морщилась, будто во рту у нее находилось нечто донельзя кислое и противное. Оказывается, Эджай был ее двоюродным братом, а Стихна - его невестой. Княжна Ланадар зло махнула рукой, когда произнесла это, по сути своей, красивое и светлое слово, будто знала то, о чём остальные не догадываются, и знание это лично ей не доставляет особой радости.

- По-моему, он не слишком-то любит свою будущую жену, - осторожно предположила Эстель, припомнив, как холодно и нехотя Эджай обнимал Стихну, будто подчиняясь какому-то жесткому приказу и переступая через себя, через свои чувства.

Кристалина порывисто вскочила со своего места, напоминая в этот момент разъяренную богиню войны. Весь ее вид говорил о том,что она думает по поводу "любви" Эджая и Стихны. Коган смущенно и виновато улыбнулся:

- Вообще-то Эджая не очень спрашивали, когда выбирали ему невесту. Главное - политика, выгодные союзники, новые земли, попавшие в твое полное распоряжение воины, богатства, деньги, связи… А уж его чувства к той, с кем ему суждено прожить жизнь, - дело десятое. Род Карунах немногим уступает по знатности семье Эджая, да и Стихна - единственный ребенок своего отца, так что всё богатство князя Карунах попадет в руки мужа его дочери. Этот выгодный брак укрепит власть правящего рода Д"элавар, заставит замолчать недоброжелателей. А Эд, - Коган развел руками, - Эд вынужден подчиняться, хоть это и не в его бунтарской натуре. Любит он Стихну или не любит - никого не волнует. Угораздило родиться сыном князя - принимай всё как должное, смирись с тем, что интересы семьи и власть имущих всегда превыше интересов отдельно взятого парня. Вот такие вот дела…

- Эстель можно это не объяснять, Коган. Ее история удивительно схожа с судьбой Эджая. Ведь ты не любишь своего жениха, Эстель? - В глазах подруги отражалось искреннее сочувствие, и эльфийка отрицательно качнула головой. Криста понимающе кивнула.

- Вот только не знаю я, что это за состояние такое - любить.

- Не знаешь… на свое счастье. Ведь ты всё равно несвободна, а так - не любишь мужа и никого не любишь, поневоле смиришься, привыкнешь. А полюбишь кого - так и сама мучиться будешь, и мужу твоему несладко придется, и любимого своего страдать заставишь. - Кристалина горько вздохнула и отошла к окну. - Отец Эджая - муж сестры моего отца - договорился об этой свадьбе, еще когда Стихна и Эджай были детьми. Эд поневоле смирился, а Стихна… Стихну такое положение дел вполне устраивает. Ведь видит, видит же, что он ее не любит!

- Так может быть… - слабо попыталась оправдать немилую невесту Эстель, но Кристалина резко ее оборвала, легко догадавшись о том, что собирается сказать подруга.

- Как же! Любит она его! Стихна, кроме себя самой, никого не любит, не умеет просто… Ладно, хватит об этом. Невеселая это тема для разговора, к тому же говори, не говори, ничего уже не поделаешь. И Эджай со Стихной, и ты со своим Рейнгальдом уже произнесли клятвы, пусть неискренние, но всё же… И теперь вы уже не сможете их расторгнуть.

- Почему же, - встрял Старк, - расторгнуть-то можно, вот только расплата за это…

Лурни замолчал, не договорив, нависла гнетущая тишина. Все молчали и думали об одном - любой, нарушивший клятву, страшно расплачивается за свое вероломство.

"Вот так вот, - печально подумала Эстель, сцепив пальцы, - как ни крути, а исход одинаков. Останусь с Рейнгальдом - счастья не видать, откажусь от клятвы…" - Мороз пробежал по коже при одной лишь мысли о нарушении своего слова. Какой отчаянной нужно быть, чтобы решиться на такое! Какой смелостью нужно обладать! Девушка поднялась со своего места и наскоро попрощалась с друзьями - ей хотелось побыть одной, в полной тишине. Выходя, Эстель заметила сочувственные взгляды.

Не зная точно, куда ей надо, эльфийка почти бегом проносилась по безлюдным коридорам, потом - по чернеющим в полумраке лестницам. Сама того не замечая, она оказалась в самой заброшенной части замка, куда, кроме нее самой, наверняка никто и не ходит. Видимо, подсознательно она выбрала то место, которое ей было сейчас необходимо. Откуда-то ощутимо повеяло холодом, Эстель замедлила шаг и поднялась по крутой винтовой лестнице без перил. Над ее головой было серое пасмурное небо, затянутое облаками. Холодный злой ветер сбивал с ног и норовил пробраться внутрь тела, туда, где спряталось живое тепло. Эстель оказалась на самой крыше замка, на небольшом ровном участке между каменной стеной с зубцами и невысокой башенкой. Но самое удивительное было в том, что не одна она выбрала это неуютное потаенное место.

Эстель замерла, не зная, что делать. Уйти сейчас было бы глупо и дико; надеяться же на то, что ее не заметили - слишком самонадеянно. В чуткости слуха боевые маги соперничают с дикими хищниками, а тот, что стоял сейчас, устало опершись рукой о каменный зубец, был одним из лучших и не мог не услышать ее тихих шагов. Но и остаться… Эстель тянуло к проклятому аваллару, тянуло так, будто на нее наложили запретные чары. И чем сильнее ее влекло к нему, тем отчаяннее она избегала с ним встречи. Боялась, мучилась, ненавидела себя, рыдала ночами, проклинала себя за это, ненавидела и его за это влечение, даже думала - уж не заколдовал ли он ее? А потом отметала эту мысль как преступную, и всё начиналось сначала.

- Не бойтесь меня, леди Эстель, я не сделаю вам ничего плохого. - Тихий голос завораживал, хотелось его слушать и слушать… Девушка собрала волю в кулак и гордо подошла к волшебнику, встала неподалеку. Искоса взглянула на молодого человека. Тот стоял под порывами ледяного ветра, подставив лицо обжигающим касаниям. Эджай посмотрел на нее невеселыми темными глазами, в которых вспыхивали и гасли несмелые прощальные лучи заходящего солнца.

- Не ожидали меня здесь увидеть? - Девушка отрицательно качнула головой и отвернулась, не в силах сдерживать этот взгляд. - Мне здесь нравится. Никто сюда не приходит, можно побыть наконец одному, убежать от всех… Только мысли остаются, но уж от них-то никуда не убежишь, как ни пытайся. - Эстель удивленно слушала негромкий мужской голос, в котором время от времени проскальзывали горькие, как степная полынь, нотки грусти. Незнакомый, чужой, даже враждебный ей мужчина озвучивал ее чувства, но они были одновременно и его. И это пугало и радовало - всё вместе. Такой сумбур творился в голове, что Эстель не могла понять, что ей с этим делать? Наконец девушка подняла глаза и пристально, более не скрываясь, всмотрелась в лицо, которое преследовало ее во сне и наяву. Эджай не отвел взгляд; его губы тронула тень невеселой улыбки.

- Что ты со мной делаешь, аваллар? - Эстель подошла к нему вплотную, так, что почувствовала на лице тепло легкого дыхания. Голос дрожал и прерывался, как она ни старалась говорить спокойно. - Ведь я должна тебя ненавидеть, тебя, который убивал таких, как я! Признайся - ты меня заколдовал?

- Тогда и меня кто-то заколдовал. - Эльфийка тщетно пыталась заметить ложь в его глазах, но вместо подлого обмана увидела то, что заставило ее отшатнуться. Истина подчас пугает, и Эстель была не готова ее узнать.

- Нет, нет, нет!!! Ты меня обманываешь, это всё неправда! Скажи, что это неправда! - Ее глаза умоляли, но Эджай только грустно улыбнулся.

- Вот в какую ловушку мы оба угодили. Посмотри на меня и скажи, что не любишь.

- Я тебя ненавижу… - помертвевшими губами прошептала Эстель, хоть всё в ней кричало об обратном. Сердце разрывалось от этого ужасного противоречия. Эльфы и аваллары, древнее противостояние, стоившее миллионов жизней тем и другим. Затяжная война, не признающая компромиссов и уступок; закоренелая, устоявшаяся в своей неправоте и абсурдности черная глубинная ненависть. Свет и тьма, белое и черное, добро и зло. Вот как они далеки…Ужасная бездонная пропасть, разверзшаяся между Эстель и Эджаем, хоть и стоят они в футе друг от друга. Бездна - не перепрыгнуть, не перелететь, да и крыльев нет, нет воли. Вот он, совсем рядом, подойти и дотронуться рукой, прижаться всем телом, ощущая такое согревающее тепло. Расплакаться от счастья и облегчения, но - она не может. Просто не хватит сил и смелости, чтобы сделать этот короткий шаг. Шаг длиною в жизнь, длиною в вечность. Шаг навстречу ее заклятому врагу. Ее враг… Ее любовь, ее жизнь. Ее счастье и ее боль. Всё вместе, всё рядом, перемешалось так, что не отделишь одно от другого, и если принять, то тоже все. Если принять… А как же тысячелетия убийств и крови? Как?! Но что ей сейчас эта война? Ведь она - где-то там. А они - здесь, сейчас! Так что же делать?

Зачем… Так? Почему всё так глупо, нелепо, неправильно? Так трудно, тяжело, невыносимо…За что?! Почему она родилась в солнечной долине Армалины? Почему он считает своим домом суровые земли Сант`аны? Почему?

- Почему?! - вырвалось у Эстель. Горький упрек судьбе, жалобный, полный отчаянья крик о помощи. Мир вокруг дрожал и расплывался, затягивался мутной сверкающей пеленой. Эстель не сразу поняла, что плачет. Плачет от отчаянья и бессилия, от жалости к самой себе, к нему… - Уходи, - прошептала она, - прошу тебя, уходи!…

- Куда?!

- Не знаю! Вот, видишь?! - Эстель подняла руку с кольцом. Как же она ненавидела сейчас это украшение. Как хотелось сорвать его с пальца, швырнуть вниз, чтобы никогда больше его не видеть. Как будто можно было так же легко избавиться от клятвы… - Я помолвлена, скоро будет свадьба… Уже меньше луны осталось ждать. А потом ты меня не увидишь, и я тебя не увижу. И можно будет не жалеть ни о чём…

- Ты уверена в этом?

- Нет… Но что я могу сделать? - Эстель отчаянно махнула рукой и кинулась вниз по лестнице, прочь оттуда. Прочь от своей любви.

***

Проснулась Эстель от криков, которые обезумевшим эхом носились по замку. Села на постели, не в силах вспомнить, как вчера уснула. Столько слез было выплакано, что на всю жизнь не наберется. Даже когда погиб брат, ей не было так горько.

Без стука распахнули дверь, и на пороге появилась растрепанная Криста. "Она - его сестра", - тускло пронеслось в голове.

- Эстель, поднимайся скорее! - голос подруги, дрожавший от волнения, на время заставил девушку отвлечься от собственных переживаний.

- Да в чём дело? - Эстель уже наскоро одевалась, заразившись возбуждением Кристалины.

- Неподалеку от Теллариона целые полчища нечисти! Скорее, там нужна наша помощь.

"Раз понадобились стихии, дело действительно серьезное, - думала Эстель. Мимо проносились волшебники, на бегу пристегивая к поясам ножны с оружием. То тут, то там вспыхивали и гасли разноцветные искры, воздух холодел, или, наоборот, полыхало жаром, будто в кузнице, - маги проверяли исправность амулетов и заготавливали боевые заклятия. - Нечисть совсем рядом с городом - что-то новенькое. Выходит, появилось нечто, расшатывающее Равновесие, вот твари и волнуются. Только что?"

В лиге от Теллариона и впрямь творилось нечто невообразимое. Воздух дрожал от взмахов сотен пар кожистых крыльев ночных летунов, земля чернела от тел десятков нарлагов и еще каких-то жутких монстров, которых Эстель никогда еще не видела.

- Милостивая Хозяйка, и кр`оги* здесь!

Девушка обернулась и увидела непривычно злого Когана. Молодой человек заметил ее взгляд и ободряюще улыбнулся:

- Ни-и-чё! Справимся!

- Коган, не отставай! - прикрикнул на друга Старк. Лурни пробежал еще с сотню футов, привычным отработанным движением вытащил из колчана стрелу с железным наконечником, натянул тетиву едва ли не до уха и на вскидку - как показалось Эстель, просто наугад, - пустил стрелу. Раздалось громкое шипение, будто костер залили водой, и на головы защитников города полетела мелкая серая пыль. Старк, не медля ни секунды и даже не глядя, попал ли он в цель, наложил на звенящую тетиву сразу две стрелы и выпустил их в воздух. Еще один летун разлетелся безобидными ошметками, другой с перебитым крылом рухнул на землю, где его тут же настиг удар меча какого-то ловкого мага.

- Эстель!!!

- Сейчас, сейчас! - немного нервно выкрикнула девушка и застыла, отрешившись от внешнего мира. Четыре хранительницы образовали вокруг нее кольцо. Эстель сосредоточилась на Первоисточнике, прислушиваясь к его биению внутри себя; так билось ее второе сердце. По телу разлилась сила, еще чужая, непокорная, и эльфийка сжала зубы, борясь с ней, подчиняя своей воле. Сторонний наблюдатель увидел бы, как светловолосую девушку, что, чуть покачиваясь, стояла с закрытыми глазами, охватило молочно-белое пульсирующее сияние, которое, постепенно распространяясь, накрыло еще четырех, что замерли неподалеку. Набежал невесть откуда взявшийся ветер, растрепал колдуньям волосы, заиграл складками платьев… А в центре импровизированного круга бушевал уже настоящий ураган. Белоснежное сияние разбилось на радужный спектр, и каждой из четырех девушек достался свой осколок радуги. Со светом тем временем продолжали происходить удивительные метаморфозы. Вот уже каждая ведьма слилась с силой собственной стихии. Вокруг первой образовалась стена из могучих зеленых стеблей, что обхватили, казалось, бесчувственное тело. Вторая оказалась в столбе бушующего пламени, но огонь не причинял ей ни малейшего вреда. Третья замерла в вихре обезумевшего ветра, четвертая - в коконе ревущей воды. Еще миг, и это уже не обычные девушки - живые воплощения неукротимых стихий встали на их место. А пятая, та, что в центре круга, словно оделась в покрывало из солнечного света - так сияет ее аура, видимая даже не магическим зрением.

- Ну что, девочки, поможем справиться с темной мразью? - задорно спросила у подруг та, что совсем недавно была княжной Кристалиной Ланадар. Воздух вокруг стихии огня сгустился от сильного жара, тело девушки охватили колеблющиеся языки пламени, в черных глазах плясало пламя костра.

- Поможем, - улыбнулась бывшая Солейн Шаффар и тут же подтвердила свое намерение делом. Тонны воды обрушились на месящих воздух летунов, и оглушенные твари рухнули на землю с поломанными бешеным напором хрупкими крыльями.

- А ну-ка я, - предложила стихия воздуха и легко взмыла вверх. - Небо - мое поле битвы! - На месте Фреи Кавель закрутился конусообразный смерч, который со свистом понесся в сторону тех летающих созданий, которые ушли от столкновения с потоком воды.

- Сейчас я помогу! - крикнула Кристалина, и сбитые ураганом, потерявшие ориентацию в пространстве порождения Тьмы превратились в зажженные факелы.

Стихна Карунах вытянула перед собой руки, и земля вспучилась горбами, которые, будто жутковатые змеи, быстро побежали в сторону нарлагов и крогов, схлестнувшихся с ведьмаками. Живые холмы безошибочно устремились к темным тварям, но не причиняли при этом никакого вреда сражающимся волшебникам, ловко огибая удивленных мужчин. Наконец один такой холм лопнул, брызнув комьями земли, и на свободу вырвался чудовищных размеров корень, который тут же схватил своими цепкими отростками многорукого крога и взмыл вместе с ним далеко вверх, хищно стискивая монстра в смертельных объятиях. Тварь отчаянно извивалась, ей даже посчастливилось порвать пару удерживающих ее корней, но растение-убийца и не думало сдаваться. Крепкие жесткие корни упорно прорывали плоть чудовища, и через несколько минут от крога остались только тошнотворные лохмотья. Та же незавидная участь постигла еще с полдюжины антариесской нечисти.

Сияние вокруг Эстель постепенно меркло, светящийся покров неумолимо истончался. Вместе с ним уходили силы. Слишком мощную магию применяли четыре носительницы, уж очень большое напряжение возникло над полем схватки, и непрочная ткань Мироздания опасно натянулась, затрещала под этим давлением, рискуя возникновением Прорывов. Хранительница Единства уже сбилась со счета, в который раз направляя свою силу туда, где тоньше всего становилась оболочка Мироздания, укрепляя ее, возводя Заслоны, сдерживая ревущий поток вырвавшейся на свободу сырой отработанной магии. С каждым разом это давалось ей всё тяжелей. Накатывала мерзкая слабость, колени подгибались, гудела голова, но девушка самоотверженно продолжала выполнять свою нелегкую работу. Участь хранительницы Единства самая незавидная из пяти, что бы там ни говорили про наиважнейшую роль, про незаменимость, особый почет и так далее в том же духе. В то время как четыре стихии бездумно развлекаются, призывая силы природы и уничтожая врагов, хранительница Единства испытывает ужасную боль и напряжение, сводя на нет последствия неконтролируемого выброса энергии. Как-то Эстель пришло в голову порыться в замковых архивах, и она подсчитала, что смертность в рядах хранительниц Единства в два раза выше, чем у остальных носительниц, вместе взятых. Хранительница Единства, по сути, беззащитна в бою, ведь она не может призвать на помощь активную силу, да она ей и не доступна вовсе. К тому же, она не участвует в битве, не имея возможности отвлечься от нейтрализации выхода энергии, выключает свое сознание, полностью уходя в себя, и от этого становится легкой добычей для врага. Да, и не следует сбрасывать со счетов то, что хранительница может попросту не рассчитать свои силы и надорваться, взяв на себя неподъемную ношу, возложенную на нее огромной ответственностью.

С таким трудом наложенные на Мироздание "швы" угрожающе затрещали, и

Эстель, мучительно стиснув зубы, направила свою волю, пытаясь удержать, свести воедино непокорно расползающиеся края ткани. От чудовищного напряжения потемнело в глазах, из левой ноздри брызнула тоненькая струйка крови. Застонав, девушка повалилась на колени.

- Хватит! Остановитесь!… Я…больше…не могу!

Азарт битвы, охвативший носительниц, и пьянящее ощущение собственной силы с трудом отпускали из своих заманчивых объятий. Но исчезли гигантские приливные волны, исчезли фантастические, живущие своей жизнью растения, прекратился огненный дождь, и затихли раскаты грома, когда по узам, связывающим пять девушек, прокатилась болезненная дрожь.

Эстель бил сильный озноб, земля, уткнувшаяся ей в колени, тряслась и прогибалась под ее телом, то приближалась, то удалялась… Кровь стучала в висках, и трудно было даже удерживать голову. А потом раздался низкий шипящий звук, и Эстель неимоверным усилием воли подняла взгляд. В паре шагов от нее раскачивался на крепких ногах уродливый нарлаг. Кипевшая кругом битва распалась на десятки поединков между волшебниками и нечистью, и на них никто не обращал внимания. "Вот и всё, - мысли пронеслись в измученном сознании совершенно бесстрастно, без тени эмоции. - Пополню статистику…" Замахнулась мощная, украшенная ядовитыми когтями лапа. Замахнулась и впустую распорола воздух. Из груди монстра, из самого ее центра, выросло лезвие меча, с силой вогнанного по самую рукоять. Не успев проронить ни звука, тварь рассыпалась пеплом, укрыв тонкой серой пеленой безучастно стоящую на коленях Эстель и… Эджая Д"элавар. Всё такого же сильного и спокойного, несмотря на происходящее вокруг, несмотря на кровь и смерть. Он весь с головы до ног был осыпан мелким серым крошевом - это всё, что остается после смерти от нечисти; правый рукав рубахи был располосован когтями, но крови на нём не было, и Эстель почувствовала облегчение, когда убедилась, что он не ранен. Тут взгляд ее скользнул по руке Эджая, там, где от одежды остались лишь рваные клочья, и натолкнулся на выколотый чуть выше запястья черный рисунок. Дракон, расправивший крылья, и изящная авалларская вязь. И Эстель вспомнила друга своего погибшего брата, который, задыхаясь от ненависти и гнева, рисовал странную татуировку, что была на руке того авалларского воина.

Забыв обо всём, Эстель смотрела на сильную мужскую руку, будто еще надеялась на то, что глаза ее обманывают, и рисунок окажется не таким, каким он ей сначала показался. Смотрела на руку, которая отвела от нее мучительную смерть. На руку, которая лишила жизни ее брата.

Мир с грохотом взорвался и рассыпался дождем острых осколков, впившихся ей в сердце. Небо перевернулось и рухнуло на землю, которая пошатнулась и ушла из-под ног, оставив без опоры…

Сражение вокруг окончилось, и потрясенные волшебники смотрели на то, как вокруг хранительницы Единства стал стремительно закручиваться сверкающий вихрь силы. Магической силы, потому что телесные и душевные силы окончательно оставили измученную ужасным несоответствием девушку. Будто сама Хозяйка проверяла ее на прочность, наказывая за недавнюю бесхарактерность и слабоволие; выясняла, на что же она способна на самом деле, ставя ее перед кошмарным выбором, поставив ее в такую ситуацию, из которой, казалось, не могло быть никакого выхода.

Эстель медленно поднялась на ноги, словно со стороны удивляясь, как она не умерла на месте, не сошла с ума, даже не потеряла сознания от того потрясения, что навалилось на нее? Просто недостойно стоять на коленях перед убийцей брата, перед их кровным врагом… Перед ее кровным врагом.

Сквозь густой туман, застивший глаза, Эстель видела, будто во сне, в страшном, кошмарном сне, прорвавшемся в ее жизнь, как Эджай опустил оружие и, словно зачарованный, развел в стороны руки. Нет, не услышала - она не услышала бы сейчас и грянувшего с траурных небес грома, - а прочитала по его губам: "Убивай…"

Лицо девушки дернулось, как от хлесткой пощечины.

Сердце сжалось от невыносимой боли - глупая, раньше-то она думала, что любое живое существо, охваченное таким страданием, просто не сможет жить. А она вот еще жива, только не знает, радоваться ли этому. Да и сможет ли она теперь чему-то радоваться? А не лучше ли ничего не чувствовать? Да, лучше бы взамен сердца ей дали кусок льда или придорожный камень. Как больно… Но нужно держаться… Держаться…

Эстель закрыла глаза и пошатнулась. Надо. Быть. Сильной. Держать. Удар. Шаг. Еще один. И еще. Она не может… мстить Эджаю. Мстить Эджаю… Как это возможно - мстить тому, кого так любишь? И так ненавидишь… Какие сильные чувства. И не придумать двух других, столь же отличных друг от друга. Они рвут напополам ее душу, ни одно не хочет отступить. И она не может больше выдерживать эту борьбу, ведь она убьет ее, убьет изнутри, выжжет ее. Нужно принять какое-то решение. Вот только… какое?

Эстель медленно шла по городу, и жители испуганно шарахались в стороны, едва завидев потерянно бредущую девушку, охваченную ярким сиянием. Эльфийка оказалась совсем одна, но даже не заметила этого. Сила, бушующая в ее крови, не могла найти выхода, только закручивалась вокруг нее мерцающей спиралью, и Эстель горела, точно зажженный факел. Маги, совсем как люди, становятся гораздо сильней, когда их снедают чувства.

- Стой, - раздался тихий и спокойный голос. В нём не было ничего от приказа, но такой уверенностью веяло от этого слова, что Эстель тут же подчинилась. Подняв глаза, девушка увидела стоящую неподалеку женщину. Она была уже далеко не молода, но высокая и статная, с прямой и непринужденной осанкой, пронзительным и мудрым взглядом глубоко посаженных глаз. Посеребренные тяжелые волосы собраны в строгую прическу, одежда простая, но очень опрятная и носится с таким достоинством, что и эльфийской королеве далеко до этой почтенной матроны. Красивые, внушающие уважение руки труженицы степенно сложены на груди, а сама женщина смотрит на Эстель с высоты своего роста так, как смотрят на глупого ребенка, сотворившего какое-то нелепое хулиганство вопреки многочисленным предупреждениям родителей и пострадавшего при этом. В общем-то, и наругать непутевое чадо просто необходимо, чтоб впредь не совершало ничего подобного, и пожалеть, и утешить тоже нужно. Так могла бы смотреть мудрая, строгая, но справедливая бабушка на плачущую озорницу-внучку, несколько свысока, хоть и возвышалась над Эстель всего на пару дюймов.

- Хочешь узнать свое будущее, Эстель Руаваль? - просто спросила незнакомка, и прозвучало это так естественно, что девушка даже не удивилась тому, что посторонняя женщина знает ее имя.

- А разве оно у меня есть - будущее?

- Не говори глупостей, Эстель. Будущее есть у всех, нужно только в него верить. Влюбилась в своего врага? Ну, что ж, всякое бывает, и такое тоже. Дала клятву и жалеешь об этом? И от клятвы отказывались, знала я таких отчаянных смельчаков. Нет ничего невозможного в этом мире - можно и саму смерть победить, и самому при этом живым остаться, душу свою сохранить, поломав пророчества своей волей… Хотя, - женщина вдруг замолчала и задумалась, глядя вдаль, - что-то я забегаю вперед, это еще не случилось. Но случится, обязательно, вот увидишь. - Странная дама хитро посмотрела на Эстель, будто это заявление имело к ней самое прямое отношение. - Именно, - улыбнулась женщина, с удовольствием наблюдая за тем, как на лице эльфийки отразилось искреннее изумление. - Этот отчаянный молодой человек, которому никто не указ, для тебя не чужой. Если, конечно, ты… Ладно, о чём я тут рассуждаю! Слишком многое сейчас зависит от твоего решения, Эстель. Только от твоего. Сейчас именно ты творишь Историю, девочка. Выбор за тобой. Гляди же!

Прохожая, которую девушка приняла было уже за городскую сумасшедшую, говорящую странные вещи и путающую прошедшее с грядущим, вытянула перед собой руку, и белые камни мостовой скрылись за набежавшим сиреневым туманом. Мерцающее марево быстро потекло, изменяя форму, и вот перед Эстель соткался странный рисунок.

- Ты стоишь на перекрестке, Эстель Руаваль. И от того, по какой дороге ты пойдешь, зависит не только твоя жизнь и жизни твоих близких, но, во многом, и судьба этого мира. Вот как выглядел бы твой путь, если ты оставишь всё как есть, выйдешь замуж за принца Рейнгальда и будешь жить с ним в мире и согласии. - Рука провидицы простерлась в сторону иллюзорной дороги - ровной, светлой, прямой, как стрела, уходящей далеко-далеко за горизонт. Неторопливо звучал голос предсказательницы, и слова ее завораживали, усыпляли, успокаивали. Затихала боль, и хотелось слушать и верить ей. - Тебя ждет покой и почет, всеобщая любовь и уважение. Ты будешь жить в мире и достатке, тебя будут восхвалять подданные, твою красоту и мудрость воспоют менестрели, о тебе сложат баллады и саги, возможность запечатлеть твой образ почтут за высочайшую честь лучшие скульпторы и живописцы. Твоему слову будут послушны, перед твоей добродетелью склонят колени величайшие правители, воины и маги. Ты станешь верной женой и подругой, любящей матерью, справедливой и милостивой правительницей. Ты вознесешься на недосягаемую высоту, ты получишь всё, о чём только можно мечтать, ты будешь обладать такой властью, какой не обладала еще ни одна женщина…

- Но?… - Эстель нашла в себе силы избавиться от упоительного наваждения, и морок рассыпался. Женщина взглянула на нее, и в ее мудрых глазах мелькнуло искреннее удивление.

- Тебе мало всего этого? Тебе первой я предлагаю такие возможности, какие никому и во сне не снились! Взгляни на это - всё в твоей власти, даже делать ничего не нужно, лишь довериться своей судьбе!

Эстель бросила долгий взгляд на прекрасную дорогу. Там пели птицы, там сияло ослепительной чистотой безоблачное небо, там светило ласковое солнце, а путь сам так и ложился под ноги. Но девушка отчаянно тряхнула головой. Нет!

- Так чего же не будет в этой сказке? Что я потеряю?

- Ну и упрямая же ты, леди Эстель! - покачала головой незнакомка, и в голосе ее прозвучало восхищение. - Уверяю тебя, ты немногое потеряешь. В твоей жизни не будет любви. Всего-навсего.

- Всего-то, - прошептала девушка и горько улыбнулась.

- Вот именно. Да и зачем она нужна, когда есть столько всего остального? Что в ней хорошего? Ведь она не приносит ничего, кроме разочарований и боли. Зачем страдать? Ведь тебе плохо сейчас, и это всё из-за нее, из-за твоей глупой, отчаянной, безрассудной любви, которая причинит и тебе, и твоему Эджаю одни страдания. Уж поверь мне, я-то знаю!

- А какой же второй путь?

- Второй? Значит, первый тебя не устраивает? Чего же тебе нужно, леди Эстель? Я и так предоставила тебе всё, о чём только можно мечтать!

- Вы сами сказали - у меня есть выбор. Пока я увидела только один из двух возможных вариантов. Я хочу посмотреть, от чего я откажусь, или, наоборот, к чему я приду.

- Ну, хорошо. Я покажу тебе, коль уж ты так настаиваешь. Только не увидишь ты там ничего хорошего. - Куда подевались напевные, завораживающие интонации? Голос незнакомки был груб, неласков, он отчитывал за страшные провинности, а не сулил безграничное счастье. - Вот какая жизнь предстоит тебе, если ты пойдешь наперекор всему. - Едва заметная в ядовитых зарослях, робко петляющая между спутанными ветками деревьев тропинка, на которой каждый шаг дается с трудом, где каждый куст норовит зацепить, поранить, уколоть, где приходится с боем продираться сквозь враждебный случайному путнику лес. Над головой нависает низкое небо, угрожающе рокочет гром, но некуда податься. И, куда ни глянь, - опасность, никак не найти выход, негде спрятаться. - От тебя отвернутся все, кого ты привыкла считать своей семьей, тебя станут ненавидеть, тебе будут плевать вслед, не от кого ждать помощи, никто не протянет тебе руку, в какую бы беду ты ни попала. Не на кого надеяться. Ты потеряешь свой старый дом и не обретешь новый. Ты потеряешь самое дорогое, тебя обвинят в страшном преступлении. Возле тебя затаится опасность, зло, угроза. На твою долю одно за другим будут выпадать серьезные испытания, и во много крови и слез они тебе обойдутся. Ты проклянешь свою судьбу, ты пожелаешь себе смерти и поймешь тогда, что такое настоящее отчаяние. Долгие годы пустоты, холода и одиночества, годы страха без надежды, безысходности, боли и бессилия ждут тебя. Хочешь ли ты такую жизнь?

- И это всё, что меня ждет? - слабым голосом прошептала Эстель. - И нет спасения?

- Видишь, вон там, далеко-далеко впереди что-то светит? - Девушка послушно вгляделась и с трудом заметила, как сквозь мрак и темноту пробился слабый, неясный, но упрямый огонек. Тоненький светлый лучик пронзал это злое царство, дарил надежду, манил за собой, как верная путеводная звездочка. Эстель улыбнулась сквозь слезы и кивнула.

- Вижу! Что это?

- То, что поддержит тебя и защитит, не даст сбиться с пути, убережет от смерти и зла. То единственное, чего ты не познаешь, если выберешь первую дорогу. То, что будет согревать тебя долгими одинокими ночами. Твоя любовь. Верная, светлая, искренняя. Счастье еще очень далеко, и многое тебе предстоит потерять, чтобы добиться его. Это будет долгий и нелегкий путь, девочка.

- Я выбираю его!

- Смелый шаг, леди Эстель. Готовься к скорым испытаниям. Готовься терять.

- Я выдержу… Я всё выдержу…

Не было на пустынной улице странной женщины, говорящей загадками, исчез колдовской туман, и только молодая девушка сидела на камнях мостовой, смеясь и плача одновременно…

Глава девятая. Плата за счастье

Страдание - плата за всё, что есть ценного в этой жизни:

за силу, за мудрость, за любовь. (Р. Тагор)

Не привыкай к благоденствию - оно преходяще;

если владеешь - учись терять,

если счастлив - учись страдать. (Ф. Шиллер)

Зависть, которая говорит и кричит, обычно

бездейственна; опасаться надо той зависти, которая

безмолвствует. (А. Ривароль)

- Криста, сходи к ней, поговори! - уже в который раз просила Фреа.

Расстроенная княжна Ланадар лишь покачала головой.

- Не уверена, что Эстель хочет меня видеть. Думаю, это плохая идея.

- Это из-за того, что ты авалларка? Или из-за того, что ты сестра Эджая?

- И из-за того, и из-за другого! - Кристалина совсем неизящно рухнула в кресло и горестно всплеснула руками. - Нет, какой всё-таки абсурд! Какая невероятная, ужасная нелепость! Эта бессмысленная, всеми богами проклятая война! Эджай и ее брат… Какое кошмарное совпадение! Нет, не могу поверить…

- Во что именно? - поинтересовался хмурый, вопреки своему обыкновению, Старк. - Не можешь поверить в то, что Эд убил этого эльфа?

- В это-то я как раз могу поверить, - вздохнула Криста. - Мы убиваем, нас убивают… Железная логика войны, как это ни жестоко. Эд просто оказался сильней, или ему больше повезло, или не знаю что… Вполне ведь могло случиться и наоборот - я встречаю сестру убийцы моего брата. Меня поражает не это. Они просто встретились - Эджай и Эстель. И оказались врагами. Вот это действительно плохо…

- Как ты думаешь, Эстель рассказала своей семье, что знает, кого винить в смерти брата? - спросил Коган. - Ну, когда она ездила в прошлом месяце в Армалину?

- Не думаю, - покачала головой Кристалина. - Иначе в Телларион бы уже прибыли охотники отомстить за гибель друга или сына. Да и Эстель, похоже, никому не собирается рассказывать правду об Эджае.

- Интересно, почему, - вставила Солейн.

- Не знаю. Но я благодарна ей за это. Я не боюсь за Эда, он может за себя постоять. Просто довольно ненависти…

…Эстель сжалась на краешке кровати, безуспешно пытаясь хоть немного согреться. В мыслях проносились образы и фразы из недавнего прошлого, пустые и непонятные. Чужие. Она всё же решилась на это. Сожгла за собой все мосты, отрезала себе пути к отступлению. Перечеркнула свое прошлое, порвала со всем, что было до. Встала на дорогу, ведущую в черную неизвестность.

Тогда дом, кажется, замер, настороженно ожидая… Чего-то. Эстель не обманула его ожидание…

Рейнгальд резко обернулся и тут же заулыбался, увидев Эстель. В глазах его читалось удивление, вызванное той разительной переменой, что произошла в девушке, словно вольный, свободолюбивый воздух Теллариона сделал ее другой. Эстель вошла уверенно, даже с какой-то отчаянной гордой решимостью. Быстро приблизилась к жениху и остановилась, терпеливо и холодно выслушивая слова приветствия и восхищенной похвалы.

- Я пришла, чтобы попрощаться, Рейнгальд. И не отговаривай меня, я всё решила.

Молодой человек замер, не понимая смысла сказанных слов. Эстель безжалостно продолжала.

- Ты был прав - мы поторопились с помолвкой. Мы очень поторопились. Тогда я была сама не своя от всего, что навалилось на меня, но теперь-то я всё вижу ясно. Вижу и понимаю. Это было ложью - моя клятва. Невольной ложью, но там есть слова про любовь и верность. Там - есть, а во мне нет. Нет любви, а какая верность без нее? Как можно быть верной тому, кого не любишь? Я больше никого не хочу обманывать, а себя в первую очередь. Вы все несправедливо поступили со мной, распорядившись моей жизнью в свое усмотрение, но я беру всю вину на себя. Лишь мне одной придется расплачиваться за свою ошибку…

Прежде, чем потрясенный Рейнгальд успел вмешаться, Эстель сняла со своего пальца кольцо и протянула бывшему жениху.

- Свадьбы не будет, Рейнгальд. Теперь только я сама стану творить свою судьбу.

- Постой, Эстель! Что ты делаешь?! Ты понимаешь, что говоришь? Остановись, и никто не узнает о твоей минутной слабости!

- Нет, Рейнгальд, - печально покачала головой Эстель, - ты так меня и не понимаешь. Это, - пожалуй, единственный раз, когда я забыла о слабости и решила стать сильной, и хотя бы сейчас принять самостоятельное решение, за которое я понесу ответственность. Я прекрасно понимаю, во что мне оно обернется, но больше не отступлю, и никому не позволю препятствовать мне. Это я нарушила клятву, мне за это и отвечать. Мне, а не тебе. И я готова принять заслуженное наказание за свое отступничество, но свободы меня уже не лишат! Прощай, Рейнгальд. Я простила тебя за твою подлость. Теперь и ты меня прости за мою нелюбовь.

Рейнгальд ничего не ответил. Эстель невесело улыбнулась и выпустила кольцо из рук. Ненужная ей драгоценность ударилась об пол и с веселым звоном покатилась по плитам. Эльфийка развернулась и пошла прочь, даже не оглянувшись на отвергнутого жениха. Он теперь чужой для нее. И не только он. Эстель даже не надеялась на то, что семья примет ее решение и простит сумасбродную дочь, доказавшую своим примером справедливость пословицы: "В медленной речке плакальщицы таятся". Никто не закроет глаза на ее вероломный поступок. Снести такое оскорбление от родной дочери! Отказать наследнику престола, поломать данную клятву - позор на всю столицу! Какую дочь воспитали лорд и леди Руаваль! Прочь ее, прочь, и ни слова о бунтарке! Страшное предсказание телларионской гадалки начинает сбываться - ее семья отвернулась от нее, ее дом закрыл для Эстель свои двери. Знали бы оскорбленные и потрясенные родители о том, кто снится их дочери ночами… Нет, пусть лучше никогда не узнают.

Эстель тяжело со всхлипом вздохнула. Ну и пусть. Значит, не слишком-то ее и любили. Если бы любили, то махнули рукой на все ее безумные проделки. К тому же это - еще не самое страшное, если верить словам предсказательницы. Впереди ее ждут куда более серьезные испытания.

… - Может, я всё-таки к ней зайду? - Фреа не могла найти себе места. - Сидит там одна, может, ей плохо?

- Да уж явно не хорошо! - отрезала Кристалина. - Вот только нужно иногда побыть одной. Бывают моменты, когда никого не хочешь видеть… Не ходи к ней, Фреа.

- И меня не пустишь?

Вся компания синхронно вздрогнула. На пороге, навалившись плечом о косяк, замер Эджай.

- Где она?

- У себя, - тихо ответила Криста и робко взглянула брату в глаза. - Не надо, Эд.

- Не бойся, мы не убьем друг друга, - криво усмехнулся молодой маг. - Нам просто необходимо поговорить.

- А где ты сейчас был? - поднял взгляд Коган. - Я тебя нигде не нашел.

- У Стихны. Мы с ней…разговаривали, если можно так сказать.

- О чём, если не секрет?

- Не секрет. Уже давно стоило начать этот разговор. Я сказал Стихне, что я не женюсь на ней.

- Что?! - выдохнул Коган. Рот Кристалины сложился в виде буквы "о". Остальные выглядели не менее пораженными. - Эд, ты что, с ума сошел? Ты же дал клятву!… Не говоря уже о том, что отец тебя просто-напросто убьет!

- С этим я как-нибудь разберусь, Коган. Это мои проблемы. Хотя - спасибо за заботу.

- За заботу??? - задохнулся молодой человек. - Ты что, не знаешь, что бывает с теми, кто изменяет своему слову?

- Отлично знаю, - отрезал Эджай. - И уже поздно что-либо менять.

Не дожидаясь, пока потрясенный невероятностью происходящего друг обретет дар речи, Эджай решительно направился в сторону комнаты Эстель. Коган беспомощно оглянулся на притихших хранительниц и Старка:

- Они все что тут, с ума посходили?

Эстель испуганно вскинула голову, когда распахнулась входная дверь. Хотела приподняться, но беспомощно опустилась обратно, едва увидела Эджая. Молодой маг замер, будто в нерешительности, так несвойственной ему; темные глаза внимательно оглядывали молчащую девушку, отмечая болезненную бледность, бессильно упавшие руки, потухший взгляд, поникшие плечи. Эстель только судорожно вздохнула, когда Эджай быстро пересек комнату и встал перед ней на колени. Оба молчали, слов не было, да они и не нужны им сейчас. Волшебник взял ее руки в свои и… Поднял на девушку непонимающий взгляд.

- Эстель… - его голос помимо воли прерывался. - Где твое кольцо?

Эльфийка лишь покачала головой и, как бы извиняясь, печально улыбнулась.

- Что же ты наделала, - потрясенно прошептал Эджай. - Что ты наделала…

- Я вся погрязла во лжи, - опустила голову Эстель и спрятала руки. - Я теперь преступница, у меня нет ни семьи, ни дома.

- В этом ты не одинока.

- Что?… - Ответ легко читался в усталых глазах. Девушка беспомощно закрыла лицо руками и оказалась в надежных ласковых объятиях. Эстель прижалась к молодому магу всем телом, словно пытаясь набраться у него силы и уверенности, так необходимых ей сейчас. А еще - просто почувствовать тепло любимого, ощутить пьянящий вкус его любви. Кто знает, как долго продлится их счастье. Может, уйдет, не успев появиться… Эджай тихо шептал что-то успокаивающее, Эстель не слушала слов, главное - звук его голоса. "Пусть так будет вечно!" - взмолилась Эстель, хотя уже сейчас отчетливо понимала, что счастья им отпущено совсем немного - жалкая горстка мелочи, брошенная надменным богачом нищей братии. Эджай словно услышал ее мысли, а может, сам мучился той же неотвязной идеей.

- Не думай ни о чём, Эстель. Я не знаю того, что будет дальше, но сейчас - наше время. И безрассудная расточительность тратить его попусту.

- Я…Эджай, я неправду тебе сказала тогда. Я люблю тебя. Теперь-то я знаю, что это значит.

- Пошли, Эстель.

- Куда?!

- Я же сказал - для нас дорога каждая минута. Чего нам ждать? Мы против воли принесли те клятвы, от которых с таким риском отреклись. Но теперь…Мы заслужили быть вместе. Ты согласна, Эстель?

- Я хочу всегда быть с тобой, мой любимый. Как же я этого хочу… Вот только… - Девушка смотрела ему в глаза и заставила себя улыбнуться. - Будь, что будет! Мы всё встретим вдвоем.

Они никак не ответили на вопросительные взгляды друзей. Всё узнают потом. А сейчас…

-…Любовь превыше добра и зла. На свете нет ничего сильнее Любви. Она побеждает даже смерть. Она не слушает чужого мнения. Ей не ведом страх. Для нее нет правил и запретов. Любовь способна на великую жертву. Она просто есть.

Древние, как сам мир, слова величественно звучали в полной тишине, отражались громовым эхом, проникали в душу, заполняли собой пугающую пустоту. На бледных губах Эстель блуждала торжествующая улыбка. Сейчас эти четкие выверенные фразы не казались ей гулом прибоя или голосом ветра, доступным и понятным только для избранных. Теперь она находила им отклик в своем сердце, с нерушимой убежденностью повторяла слова обета, ощущая, как волнение перед чем-то неземным и таинственным, доселе недосягаемым для нее, поднимается и захлестывает тугой спиралью. Рука Эджая ободряюще сжала ее ладонь, Эстель благодарно кивнула любимому. Да, теперь она может признаться в этом себе - ее любимый, ее свет, ее душа, жизнь ее. Ушел, исчез, растворился, сгинул в самых глубоких безднах мрака коварный ненавистник, жестокий убийца, кровный враг. Не было его, нет, и не будет никогда. Есть только Эджай Д"элавар, тот, что всех дороже.

- Перед землей и небом, перед светом и тьмой, перед собой и всеми клянусь Эстель Руаваль в любви и верности. Душой и телом, делами и помыслами, рукой и сердцем останусь с ней навеки. Ничто не разлучит нас.

Эстель затаила дыхание, когда вокруг руки Эджая образовалось золотистое свечение, похожее на цветочную пыльцу. Сияние описало неширокий круг и охватило запястье молодого мага подрагивающим в пламени бездымных факелов шнурком. Кончики шнурка дрогнули и поплыли к девушке. Мерцающая нить сомкнулась чуть повыше кисти, обдав кожу ласковым необжигающим теплом. Ошеломленная этим прекрасным волшебством Эстель вопросительно посмотрела на мужа. Родные глаза весело смеялись. Старенький служитель Милостивой богини только развел руками, даже он был поражен этим редким чудом.

- Искренне рад за вас, молодые люди. Ваша клятва произнесена от самого сердца, ваша любовь не вызывает сомнений. Сама светлая Анолис засвидетельствовала вашу искренность и честность друг перед другом. Вот уже несколько десятков лет я не наблюдал присутствия богини, нынче немодно стало заключать союзы, следуя лишь своим чувствам, а не низменным интересам, весьма далеко отстоящим от любви и взаимного уважения. Ступайте и будьте счастливы. Пускай Ласковая богиня защитит вас от зла.

А потом полетели месяцы безграничного счастья, пьянящего, почти что нереального восторга. Каждое утро Эстель просыпалась в постели, вздрагивая от одной мысли о том, что эта воплощенная в жизнь сказка ей пригрезилась. Но каждый раз видела рядом Эджая, его светящиеся любовью глаза и тонула в них, забывая все свои глупые страхи. Страшные слова провидицы, ее роковой выбор и грядущее одиночество забылись как дурной сон, как прошлогодние листья; всё плохое осталось в прошлом, потеряло очертания, стало зыбким и эфемерным. Лишь край темного покрывала предчувствия беды касался ее сознания, не давал окончательно отмахнуться от предсказания, поверить в его несбыточность. Вот только не говорила Эстель о своих страхах, не говорила даже Эджаю, которого так и не привыкла считать своим мужем, лишь свято следовала его совету - жить настоящим и радоваться каждому мгновению, проведенному вдвоем.

О тайном браке не сказали никому, хотя друзья, конечно же, почти сразу догадались. Коган, отлично понимающий, что значит Клятва, и что грозит тем, кто имеет смелость, а по его словам - глупость, ее нарушить, не находил себе места, переживая за друга. Их наставник, мастер Грайлин, узнав о выходке ученика, вызвал Эджая к себе и долго ему что-то втолковывал, но чересчур занудствовать не стал, справедливо решив, что дело сделано, и в завершение всего пожелал Эджаю и Эстель счастья, насколько это возможно в их случае. Итак, о том, что Эджай Д"элавар и Эстель Руаваль стали мужем и женой, знала только тесная компания самых близких им людей и еще… Стихна. Глядя на нее, друзьям казались не такими уж смехотворными версии о том, что начало речным плакальщицам, обманкам и прочим демоницам положили брошенные женщины. Стихне не надо было ничего объяснять, она всё поняла сама. Может, по горящим глазам, может, по голосу, но каким-то непостижимым образом она сумела связать ненавистную ей эльфийку и отказавшегося от нее жениха. Нет, она не устраивала громких скандалов, не закатывала сцен ревности, даже слова против не сказала. Хотя, может, это было бы лучше? Лучше, чем навязчивое ощущение затаившегося за спиной врага, задавшегося целью любой ценой уничтожить, превратить жизнь в кошмар, ударить побольней, заставить страдать.

Исчезла, будто ее и не было, холодная телларионская зима, прошла снегопадами, унеслась суровыми метелями. Вступал в свои права веселый солнечный месяц капели, и шустрые ручейки пробегали по омытым от осеннего сора улочкам. Телларион сверкал, как вынутая из воды жемчужина, ослепляя своей свежей белизной. Уютно потрескивали поленья в камине, Криста зажгла их щелчком пальцев, даже не поднимаясь со стола, на котором восседала, по-хулигански болтая ногами в длинных, выше колена, огненно-красных сапожках. Эстель по-домашнему свернулась в кресле, поджав под себя ноги и закутавшись теплым пледом, и щурилась на огонь. Подруга доставала из плетеной корзинки сочные плоды дримы, привезенные откуда-то из южных герцогств, кажется, Фарагмы или Чар`ута, и ловко резала их на кусочки, не забывая затем переправлять в рот. Эстель есть наотрез отказалась: один вид доселе любимых фруктов вызывал стойкое отвращение. Криста пожала плечами и не стала настаивать. Внезапно девушка вскрикнула и выронила нож.

- Что? - испугалась Эстель. Криста досадливо отмахнулась, показывая, что ничего страшного не произошло, и продемонстрировала девушке правую руку. Острие ножа соскользнуло и оставило порез на ладони. Ранка была неглубокая, но кровь всё же потекла. Эстель смотрела на то, как по запястью бежит зловещая змейка и тяжелыми сочными каплями срывается вниз, и не могла отвести взгляд, продолжая наблюдать с каким-то болезненным любопытством. Волна дурноты поднялась к горлу, в глазах стремительно потемнело, мир сузился до маленькой красной капли, заключающей в себе жизнь. Тело зависло в пугающей невесомости и рухнуло куда-то вниз.

- Эстель! Эстель, да что с тобой такое?!! - Криста еще пару раз несильно, но всё же чувствительно шлепнула по щекам подругу, которая вдруг ни с того ни с сего закатила глаза и повалилась на кресло. Эстель подняла на нее еще мутный взгляд и тут же отшатнулась, увидев пятна крови на полу.

- Мне… что-то нехорошо, Криста. Я себя неважно чувствую…

- Это от вида капли крови ты потеряла сознание? И давно ты стала такой неженкой? - скептически приподняла бровь Кристалина, как вдруг ахнула и внимательно посмотрела на бледную эльфийку. Причина, объясняющая неожиданную реакцию Эстель на вид крови, так и вертелась на языке. - Эстель, да ведь ты беременна!

- Нет, не может быть! - Эстель упрямо трясла головой, не соглашаясь поверить в очевидность этого простого факта.

- Это почему "не может"? А как еще объяснить твое состояние? Какие у тебя есть предположения? Или ты что-то скрываешь, подруга?

Эстель беспомощно съежилась в кресле, каким-то инстинктивным, неосознанным еще жестом закрыв руками живот. Сознание билось в силках ужаса, сердце заходилось в сумасшедшей пляске. Пророческие слова странной незнакомки набатом ударяли в ушах, принуждая содрогаться от почти что первобытного, животного страха - страха за своего еще не рожденного ребенка. "Ты потеряешь самое дорогое". Самое дорогое… До этого дня она была твердо убеждена в том, что гадалка имела в виду Эджая - действительно, Эстель не имела ничего дороже его. Но теперь ее уверенность заколебалась, уподобилась часовому маятнику. Что для женщины может быть дороже ее ребенка? Тут даже любовь к мужу меркнет и отходит на второй план. И этого ребенка у нее могут отнять??! Нет, ни за что!! Она такого просто не переживет! Так Эстель поняла, что начинаются ее самые страшные испытания, и первое из них - пытка страхом.

- Успокойся, дорогая, всё хорошо, - промурлыкала Криста, оседлав подлокотник кресла и ласково обняв белую от ужаса подругу. - Эти необоснованные страхи вполне нормальны в твоем состоянии, уж поверь. Со временем всё пройдет. А сейчас тебе нельзя волноваться, ради твоего малыша.

- Криста, я тебя умоляю - никому не говори об этом! Слышишь, никому!!

- Даже Эджаю? - усмехнулась Криста.

- Ему я сама обо всём расскажу. Потом… Не сейчас.

- Сейчас и не получится.

- Это почему? - встрепенулась Эстель. Предчувствие боли, страха и потерь не желало оставлять измученную женщину ни на секунду.

- Его срочно вызвали в Сантану, - вздохнула ведьма, задумчиво наматывая на палец прядь темных волос. Помолчала и многозначительно добавила: - Отец.

Девушка понимающе качнула головой. Что ж, этого следовало ожидать. Эджай поступил против воли своих родителей, наперекор всему, бросил вызов авалларской знати. А если учесть то, кем была его избранница… Рядом горько вздохнула Криста - участи своего брата она явно не завидовала. Похоже, в стенах родного дома ему предстоит выдержать настоящую битву одного против всех. Мрачная паутина зла неумолимо надвигалась, готовая в любой момент накрыть собой, задушить несчастную жертву в своих смертоносных объятиях.

- Всё плохое пройдет, Эстель, - раздался успокаивающий голос Кристалины. Эльфийка с готовностью кивнула, хоть и была уверена в том, что плохое только начинается, и на нее с Эджаем посыпались только первые несчастья и испытания из тех, что уготовила для них Хозяйка. - Интересно, - протянула Криста, - кто у тебя будет - мальчик или девочка? - Эстель пожала плечами - главное, чтобы ее ребенок был жив, здоров и рядом с ней, а остальное неважно. Но подруга уже сама ответила на свой вопрос. - Уверена, что у вас с Эдом будет сын!

- Почему вдруг такая уверенность? - не смогла сдержать улыбку Эстель, но тут же вспомнила про потрясающую способность авалларских магов к предчувствию.

- Знаю - и всё тут. Да к тому же, как-то сложно представить моего братца отцом девочки. Вот мальчишка - совсем другое дело. Вот увидишь, он будет на него похож!

- Посмотрим. Но я тебя еще раз прошу - никому ни слова, даже Фрее, Солейн и Когану со Старком.

- Клянусь, Эстель, никто об этом не узнает. Но всё же ты не сможешь долго это скрывать. И, если твои страхи за ребенка обоснованы…

- Я была бы счастлива, если б это были просто капризы женщины, ждущей ребенка, - вздохнула эльфийка, - но, увы, это не так. Я боюсь, Криста. Я всем своим существом чувствую угрозу, но не могу понять, откуда она исходит, не могу ничего сделать. Я не знаю, кому доверять, лишь в тебе и Эджае я полностью уверена.

- Эста, мне кажется, тебе лучше уехать из Теллариона, - взволнованно произнесла Кристалина. Страх подруги передался и ей.

- Хорошо бы, но мне некуда ехать, - грустно улыбнулась девушка. - Двери дома для меня закрыты, а в Сантане меня никто не ждет. Я там чужая, меня наверняка обвиняют в непокорности Эджая и за глаза уже ненавидят.

- Ох, Эстель, что же делать?

- Не знаю. Поживу пока в Белом городе, а потом видно будет. Спасибо за заботу, подружка, но не стоит забивать себе голову моими проблемами.

***

Гордый и неприступный город-крепость Сантана, столица авалларов, был всё так же прекрасен, как и пару лет назад, когда Коган прибыл сюда вместе со своим другом Эджаем. Вот только нет прежней радости и восторга, не хочется с изумлением крутить головой по сторонам, в деталях разглядывая верх архитектурного гения, с тем, чтобы намертво отпечатать всё в памяти. Не то настроение, не тот случай. Коган скосил глаза вбок, на молчащего друга. Эджай не смотрел на дорогу, с его обостренным, почти звериным чутьем, он, не напрягаясь, мог бы идти с закрытыми глазами и ни разу не споткнуться при этом. Взгляд молодого волшебника был устремлен вглубь себя, в чуть прищуренных глазах застыло что-то горькое и нехорошее. Плавная текучая походка воина едва уловимо изменилась - в ней появилось нечто напряженное, неестественное. Коган отвел взгляд и уставился на отполированные каменные плиты, от которых прямо-таки исходил аромат древности, титанической мощи и седой полузабытой магии. По ним долгие века ступали величайшие герои Предела*, правители, мудрецы, полководцы, маги. Сейчас по ним идут они, но гулкое эхо шагов Великих отдается в сознании, говорит о вечном, о славе, о памяти… Коган раздраженно тряхнул головой, пытаясь таким примитивным способом избавиться от ненужных дум. В любом случае, сейчас не время размышлять о том, что конкретно его никак не касается. От великих свершений, кровавых битв и хитроумных заговоров пусть болит голова у тех, кому делать нечего и у кого нет никаких забот и проблем. А ученик мастера Грайлина, боевой телларионский маг Коган Согр`ейн к числу последних никоим образом не относится. *Предел - одно из названий мира, в котором происходят все описываемые события.

Коган только неопределенно хмыкнул, вспоминая потрясенную физиономию наставника в тот момент, когда Эджай без обиняков и словесных переходов заявил о расторжении клятвы, а затем о женитьбе на Эстель. По природе своей языкастый мастер Грайлин на некоторое время забыл, как люди разговаривают и зачем ему вообще нужен рот. Во всяком случае, минуты две несчастный колдун лишь разевал его и вновь захлопывал, не в силах выдавить из себя ни звука. Вообще-то, по личному мнению Согрейна (которое, правда, никого особо не интересовало), учителю с ними повезло, как никому. По Закону, Главами которого руководствовались в своих поступках волшебники, у одного мага может быть лишь один ученик, но в случае Грайлина вышла накладочка. Помимо самого Когана, по логике вещей, единственного законного ученика Грайлина, маг получил еще Старка и Эджая, как говорится, для полноты ощущений. Старк Ривиан попал под опеку мастера Грайлина при весьма трагических обстоятельствах. Наставник Старка, мастер Сат`ур, почти сразу же после Церемонии Принятия, не вернулся с задания из страшных Келнорских болот. Потерявшего учителя талантливого мальчишку, потенциально весьма неплохого мага, решили, вопреки установившимся традициям, передать в руки другого волшебника. Жребий пал на мастера Грайлина, уже имевшего к тому времени ученика, но он, в память о погибшем товарище, решил принять на себя ответственность еще за одного мальчишку. Эджай же попал в Телларион при еще более необычных обстоятельствах. Единственный сын Верховного князя Арг`ая Д"элавар, законный его приемник и наследник, вдруг стал учеником чародея. Скандал, разразившийся по причине этого небывалого события, долго не мог утихнуть. В Сантане твердили, что мальчик может быть либо магом, либо наследным князем, но никак не то и другое вместе. Охочие до власти авалларские князья, воспользовавшиеся инцидентом, предъявили Верховному князю настоящий ультиматум - если он пошлет сына в Телларион, то о правах на титул князя Эджай может и не мечтать. В то же время из Белого города без перерыва приходили настойчивые требования немедленно привезти им Эджая Д"элавар, потому как он маг и маг, обладающий небывалым по мощи Даром, а такие обязаны пройти обучение в школе магии, и, даже если впоследствии молодой человек не собирается истреблять нечисть, блуждая по проклятым местам, он должен постигнуть все колдовские премудрости. В результате, своенравный Верховный князь поступил по-своему. Он ухитрился одновременно сохранить ровные дипломатические отношения со столицей магии, удержать за сыном право на княжение и в очередной раз показать зарвавшимся аристократам, кто здесь настоящий хозяин. Так у телларионского мага Грайлина появился третий, и, слава Хозяйке, последний, ученик. И вот сейчас Коган размышлял о том, как бы ему, не приведи небо, впоследствии не достались такие подопечные, как его многострадальному наставнику.

Молодые маги миновали внушительных размеров холл, вдоль стен которого на века замерли статуи величайших авалларских князей и магов. Коган еще раз искоса взглянул на мрачного товарища. В жилах Эджая Д"элавар текла кровь многих поколений боевых магов - авалларские правители, ведущие свой род от могущественного колдуна древности, умели обходить запрет Теллариона на право колдунов обзаводиться семьей. Как правило, маги передавали Дар своим детям, и иногда он несколько усиливался от поколения к поколению. Такое положение дел расшатывало монополию Магистра на власть, ведь рано или поздно на свет мог появиться чародей, по силе равный, а то и превосходящий телларионского повелителя. Вот только ничего не мог поделать Магистр с сантанской вольницей - Верховный князь, в первую очередь, правитель авалларов, а государству необходим наследник.

Стража, замершая у монументальных дверей, внешне ничем не отличалась от каменных изваяний, настолько прямо и неколебимо она стояла. Коган, не удержавшись, вздрогнул, когда "истуканы" отсалютовали новоприбывшим мечами и, чеканя шаг, разошлись в стороны, освободив магам дорогу. Эджай с бесстрастным выражением на лице шагнул вперед, и многотонные створки на удивление бесшумно распахнулись. Следом вошел Коган, внутренне приготовившись к чему-то очень нехорошему.

Об истинных размерах зала можно было только гадать - потолок и стены терялись в неестественно густой вязкой темноте. У Когана создалось неприятное впечатление, что в этом мраке кто-то прячется, но он тут же выкинул из головы эти детские выдумки. Помещение напоминало подземные залы гномов, настолько величественным и суровым в своей первозданной простоте оно предстало перед ним. Авалларская архитектура ничем не напоминала зодчество эльфов - извечных противников и соперников. Общее было одно - красота, от которой замирало дыхание и бешено билось сердце. В отличие от эльфов, дворцы и замки авалларов почти никак не украшались, но четкость безупречных линий, простота форм, впечатление завершенности и полноценности поражали ничуть не меньше серебристых поющих фонтанов, вечнозеленых садов и непревзойденных армалинских барельефов и гобеленов.

Оглушенный и ослепленный этим величием Коган не сразу заметил, что они с Эджаем здесь не одни. Высокий мужчина с тяжелым, подавляющим волю взглядом, точеными чертами лица навевающий мысли о сантанских статуях, приподнялся навстречу вошедшим магам. Сидящая рядом с ним прекрасная молодая женщина, будто сошедшая с изысканной камеи, вздрогнула и устремила на Эджая взгляд своих глаз, напоминающих два осколка влажной летней ночи. Коган низко поклонился этой паре. Не стоило обманываться юностью и красотой сантанских правителей - и Верховный князь Аргай Д"элавар, и его прекрасная супруга, высокородная княгиня Эдж`ина, прожили на этом свете намного дольше, чем то даровано любому смертному существу.

Эджай учтиво склонил перед знатными родителями голову, но тут же с дерзким вызовом выпрямился, бесстрашно встретив взгляд отца. Просить прощения и унижаться он не собирался.

Княгиня Эджина, очевидно, хотела кинуться сыну в объятия, но, сделав порывистое движение, всё же осталась, где была, будто чего-то испугалась. Женщина прижала руки к груди и напряженно смотрела на мужа и сына, не решаясь заговорить. Коган понял, что сейчас грянет буря.

Аргай Д"элавар пугающе неторопливо поднялся с кресла и медленно пошел навстречу сыну. Эджай даже не шелохнулся, хотя Коган - сторонний наблюдатель этой сцены - только огромным усилием воли сумел принудить себя сдержаться и не убежать прочь сломя голову: такой явной и осязаемой угрозой веяло от благородного аваллара. Князь остановился на расстоянии двух ярдов от сына, и голос его заставлял дрожать от страха.

- Вот как хорошо ты подчиняешься родительской воле, дорогой мой сын. Это в Телларионе ты стал таким своенравным, там тебя научили противиться приказам отца? Помнится, раньше ты был покладистей, а там почувствовал себя на свободе, решил, что сам себе хозяин, и имеешь право поступать по своему усмотрению… Ошибаешься, сопляк! - голос князя взвился под самый потолок, и далеко не слабонервный Коган подскочил едва ли не на фут. - Ничего ты не можешь решать, граллы тебя раздери! Наглый мальчишка! Какого нарлага ты натворил?! А? Ты что, совсем рехнулся? Нарушил клятву, это я еще в состоянии понять, ты всегда отличался вздорным нравом и терпеть не мог эту девчонку, Стихну. Но жениться… На ком?? На проклятой эльфийке!!! На дочери этого самодовольного, заносчивого, извращенного племени! На одной из тех, которые нас ни во что не ставят, которые считают себя любимыми детьми Хозяйки, а всех остальных, и нас в первую очередь, грязным сбродом, не достойным им, "изысканнейшим" и "величайшим", даже в рабы! Я уже больше четырех сотен лет бью, давлю и выжигаю эту заразу, по ошибке живущую в нашем мире, а мой единственный сын берет себе в жены самолюбивую наглую стерву!!!

Согрейн не сдержал крика изумления и испуга, когда князь выхватил меч из ножен. Прямо на его глазах творилось что-то жуткое, неправильное, ненужное… Княгиня Эджина в страхе наблюдала за мужем, ее побелевшие губы подрагивали. Женщина сходила с ума от страха за сына и, вместе с тем, признавала право мужа судить Эджая, предателя в глазах их народа. Коган понял, что Эджина не станет вмешиваться, предоставив мужу возможность поступить с сыном по его разумению, как бы ни был суров его приговор. Медлить было нельзя, и Согрейн бросился между отцом и сыном, заслонив друга собой.

- Стойте, князь! Что же вы такое делаете?! - У Когана просто в голове не укладывалось, как из-за ненависти к эльфам можно было решиться на убийство собственного сына. Аргай досадливо поморщился.

- Уйди с дороги, Коган. Не вмешивайся в дела нашей семьи. Не мешай мне, я не хочу тебя убивать.

- Да что же это происходит?! Что вы все тут творите? Вы же семья, у вас нет никого дороже друг друга! Госпожа Эджина, хоть вы что-нибудь скажите! Ведь это же ваш сын! И вы тоже готовы его убить только за то, что он имел несчастье влюбиться не в ту девушку?

Женщина только беспомощно покачала головой. Коган в совершенной растерянности от происходящего обернулся к другу.

Эджай молчал, будто эта странная сцена не имела к нему никакого отношения. Согрейн в ужасе попятился, когда его товарищ неторопливо и спокойно потянул из ножен мечи. Недобро и хищно сверкнули в кровавом свете факелов начертанные на лезвиях авалларские письмена, но даже блеск смертоносного оружия не мог сравниться с тем взглядом, который полыхнул в прищуренных глазах аваллара. Коган затряс головой. Сначала Верховный князь, а теперь еще Эд… До чего они дошли?! Неужели Эджай станет драться со своим родным отцом???

Но Эджай не переступил последнюю черту. Он медленно, словно в каком-то непонятном страшном сне подошел к стене и крест-накрест повесил на специально вбитые в нее крючья мечи. Воздух вокруг оружия сгустился, потемнел, приобрел влажный глянцевый блеск. Волшебник наложил на мечи какое-то странное заклинание, Коган не мог понять, в чём оно заключается. Для него вообще всё здесь было странным и бессмысленным. Спустя пару томительных минут свечение воздуха ослабло, цвет начал тускнеть и истаивать, будто колдовство тоже испарялось и исчезало. Но Согрейн знал, что это не так. Заклинание, напротив, набирало силу, впитывалось в мечи, сживалось с ними, вступало в свои законные права.

Эджай повернулся к отцу и заговорил, горько кривя губы.

- Насколько я понимаю, князь, отца, равно как и дома, с сегодняшнего дня у меня нет, а у вас больше нет сына. Остался только предатель и преступник, несмываемое пятно позора на вашем роду. Что ж, вышло так, что я не оправдал ваших ожиданий. - На лице молодого мага появилось какое-то странное выражение, будто перед Эджаем открылась невидимая для остальных картина, на него снизошло тайное знание. Голос волшебника зазвучал глуше и отрывистей: - Пройдет время, и здесь, в Сантане, появится тот, кто будет иметь силу и волю, чтобы принять на себя всю тяжесть власти. Он будет обладать правом. Вы узнаете, что это именно он. Многие будут пытаться заполучить мое оружие, но оно достанется лишь тому, кто его поистине достоин. Его сможет взять в руки тот, кто не будет гнаться за богатством и властью; тот, чей разум будет свободен от корыстных мыслей; чуждый жадности и самолюбия. Наступит день, когда он придет, чтобы забрать то, что принадлежит ему с рождения… - Волшебник прерывисто задышал и резко вскинул голову, муть в его глазах постепенно исчезала, взгляд прояснялся. Не тратя больше ни секунды, будто пребывание здесь стало для него неприятным тяжким наказанием, Эджай развернулся и быстро зашагал к выходу из зала, не оглянувшись на умолкших, потрясенных услышанным родителей, которые отреклись от него. Коган мысленно возблагодарил всех светлых богов за то, что они не допустили этой противоестественной схватки между отцом и сыном, сохранили обоим жизни. Уйти сейчас было бы самым разумным, да и, пожалуй, единственно верным решением. Отворились врата, послушные мысленному приказу Эджая, и Коган с удивлением понял, что они подчиняются его другу даже теперь, когда он потерял все свои права и стал изгоем в родной стране. Выходит, древнее волшебство, вне зависимости от низменных и мелочных поступков разумных созданий, признает чистую авалларскую кровь в жилах Эджая, который для родной магии остался всё тем же Д"элавар, хотя, по понятиям своих сограждан, не может более носить это прозвание. Раздался глухой звук удара, когда за спинами двух магов схлопнулись тяжелые створки, и Согрейн с болью и горечью подумал, что для Эджая вместе с ними закрылась дверь в привычную жизнь, двери родного дома, ставшего в одночасье чужим и враждебным. "Вот она, плата за счастье…"

***

- Ну и погодка, - недовольно проворчала Сим`уна, непроизвольно кутаясь в теплую шерстяную шаль. Выглянула в окошко и потрясенно покачала головой. - Н-да, всякое бывало, но чтобы месяц стихий был таким лютым…

- Так на то он и месяц стихий, а не белых рос, к примеру, - живо откликнулась высокая светловолосая девушка лет четырнадцати по имени Корс`анна, большая любительница поболтать и посмеяться, дайте ей только волю. - В это время завсегда бывает такая непогода, что хоть голодным нарлагом вой…

- Чем язык тешить, ну-ка, давай, подкинь дров, а то так и окочуриться недолго, - раздраженно прикрикнула на дочь Симуна. Женщина несколько раз прошлась по чистенькой прибранной комнате, где каждая вещь имела строго установленное место, где ни один недоброжелатель, буде таковой нашелся, при всём желании не смог бы обнаружить ни пылинки, ни соринки. Почтенная мать семейства то и дело бралась за какой-нибудь предмет и тут же его откладывала, ее резкие беспорядочные движения выдавали крайнее волнение. Наконец Симуна в очередной раз подошла к окну - ставни уже вовсю содрогалось от нешуточных ударов стихии - и, не выдержав, воскликнула:

- Да что же это такое твориться! Отец с Тр`уром и Дв`арном уже давно должны домой вернуться! Как бы с ними какая напасть не случилась, а то на дворе будто полчища демонов носятся…

- Перестань, мама, что с ними будет! - с присущей молодым людям беспечностью отмахнулась от материнских переживаний Корсанна. - Папа с братьями переждут где-нибудь непогоду. Да и, наконец, путь до В`ергаса неблизкий, и прийти они должны никак не раньше, чем завтра к полудню. Так что не изводись и успокойся.

- Милостивая Хозяйка, как у тебя всё просто! - всплеснула руками Симуна, и излишне невозмутимой дочери наверняка пришлось бы еще долго выслушивать познавательную лекцию на предмет собственного бессердечия, если бы на общем звуковом фоне бешеного воя ветра и дребезжания ставень не раздался звук, который заставил обеих женщин растерянно переглянуться.

- Мам, ты тоже слышала этот стук?

- Неужели Харм с мальчиками вернулся? - недоуменно наморщила лоб Симуна.

- Да нет, слишком рано, чтобы это были они, - решительно покачала головой Корсанна. - Еще вечер, а они, раньше, чем к утру, никак не успеют! Но кто тогда так поздно? Вдруг варнаки какие?

Услышав последние слова дочери, Симуна заметно побледнела, но, тем не менее, твердо взяла в руки тяжелый ухват, приготовившись храбро защищать дочь и нажитое добро. Стук повторился, правда, сейчас он прозвучал почти неслышно, будто это ветки, раскачиваясь на ветру, били в дверь, а не алчущие легкой наживы разбойники. Слабый и жалобный женский голос, донесшийся до слуха затаившихся хозяек дома, окончательно разуверил их в версии о бандитах.

Решительно отставив импровизированное оружие, Симуна поспешила раскрыть двери, Корсанна пошла вслед за матерью. Едва был снят засов, в женщин ударил тугой порыв ледяного, пронизывающего до самых костей ветра, щедро сдобренного пылью и острыми обжигающими каплями дождя вперемешку с градинами. Симуна только потрясенно ахнула, когда на миг полыхнувшее в небесах близкое зарево осветило измученную, едва стоящую на ногах молодую женщину. Незнакомка явно добрела до их дома из последних сил и сейчас готова была упасть без сознания, и Симуна, глядя на искаженное страшной болью, неестественно бледное лицо, не поручилась бы, что девушка впоследствии поднимется. Дрожащие тонкие пальцы отчаянно цеплялись за дверной косяк.

- Умоляю вас… Помогите…

Странная девушка бессильно покачнулась и рухнула на руки растерянных Симуны и Корсанны. Вдвоем они донесли потерявшую сознание незнакомку до кровати. Корсанна застыла каменным изваянием, непонимающе глядя на безжизненно вытянувшуюся на низком ложе ночную гостью, по лицу которой разлилась мертвенная бледность. Внезапно всё тело неизвестной содрогнулось, словно от судороги, правильные черты совсем еще юного лица искривила гримаса нечеловеческих страданий. Симуна первая пришла в себя.

- Ну, чего стоишь, дуреха? Живо нагрей мне воды да притащи чистых тряпок, будешь мне помогать! - распорядилась женщина, мигом приобретя прежний деловитый вид. Корсанна недоуменно уставилась на мать, не сдвинувшись с места.

- В чём…помогать?

- Послала же Хозяйка доченьку! - всплеснула руками женщина. - Делай, что тебе говорят, не время задавать вопросы. Как бы эта бедняжка раньше срока к праотцам не отправилась и ребеночка с собой не прихватила…

- Какого ребе…- начала Корсанна, но, перехватив многообещающий взгляд матери, подавилась вопросом и побежала исполнять поручения. С возложенной на нее миссией, надо сказать, Корсанна справилась довольно шустро. Когда она вернулась с ворохом чистого полотна и тазиком нагретой воды, мать уже вовсю хлопотала возле странной девушки, которая сейчас находилась в каком-то странном состоянии - нечто среднее между бредом и бодрствованием, когда сознание то и дело скатывается за край, но теперь это было для нее избавлением, милостью Хозяйки, помогающей переносить выпавшие на ее долю мучения. Большие зеленые глаза, в которых плескались океаны боли, затянутые туманом беспамятства, устремились прямо на Корсанну, но юная крестьянка готова была поклясться, что незнакомка ее не видела. С бледных, искусанных губ сорвался мучительный стон, а за ним - имя, короткое и красивое, несущее в себе такую неизбывную тоску и печаль, что Корсанне захотелось расплакаться над чужим несчастьем. Кого сейчас звала эта странная умирающая девушка? Она не знала ответа. Но поняла, каким-то неведомым чувством, а, может даже, со-чувствием, что, кто бы он ни был, он не придет к зеленоглазой страннице. Ни сейчас. Ни когда-нибудь вообще…

Симуна устало смахнула со лба прядь волос и сочувственно покачала головой. Корсанна, с внезапно проснувшимся женским состраданием, сжимала в руках тонкую, изящной формы кисть девушки. Та, несмотря на все переносимые ею мучения, не проронила более ни звука, лишь упрямо кусала губы, да судорожно комкала простыни, не желая покидать этот бренный мир, полный страданий и боли. Скорее всего, для себя она страстно желала долгожданного мира и тишины, благословенного забвения, но с невероятной самоотверженностью и любовью снова и снова покорно обрекала себя на муки, потому как не могла лишить жизни свое еще не рожденное дитя. Корсанна вопросительно взглянула на мать. Та лишь печально вздохнула. Дочь поняла, что ночная гостья вряд ли встретит следующий рассвет. Но тут страдалицу вновь скрутил жестокий приступ боли, и сразу стало не до отвлеченных рассуждений.

…Грянул раскат немыслимого в месяц стихий грома, сотрясшего стены несчастного дома, а вслед за ним раздался жизнеутверждающий крик ребенка. Бледные губы вымученно дрогнули в слабой улыбке, и молодая мать откинулась на измятую, пропитанную кровью, потом и слезами постель. Веки девушки сомкнулись, и сжалившаяся над нею милостивая Хозяйка подарила ей исцеляющий сон. Корсанна осторожно прикрыла бедняжку теплым пледом, чутко вслушиваясь в то, как за стеной беснуется буря. У Корсанны сложилось странное впечатление, будто не в меру разгулявшаяся стихия и рождение ребенка, которого сейчас заботливо держит на руках ее мать, неразрывно связаны между собой. Понимая, насколько это предположение дикое, Корсанна выбросила из головы глупые мысли и навсегда об этом забыла. Сейчас нужно было беспокоиться за новорожденного малыша.

Симуна, баюкающая на руках младенца, тихонько подозвала к себе дочь. Корсанна с интересом отвернула уголок белого одеяльца и всмотрелась в чистое прекрасное личико. Новорожденный сын несчастной девушки, которая чуть не умерла, подарив ему жизнь, ни капельки не был похож на свою светловолосую и зеленоглазую мать. На мир не по-детски осмысленно и серьезно смотрели два бездонных колодца невероятно черных глаз, той самой первозданной черноты, которую не встретишь даже беззвездной ночью.

- Будто и не ее сын, - полушепотом озвучила невысказанную мысль дочери Симуна. - Вот уж красавец-то его отец, нам с тобой такие даже и не снились.

- Много ли счастья принесла ей эта красота? - кивнула на чуть слышно дышащую незнакомку Корсанна. - Было бы у нее в жизни всё ладно да складно, разве оказалась бы в такую непогодь вдали от дома, одна, да еще с ребенком под сердцем?

Симуна сокрушенно покачала головой, соглашаясь с разумными словами дочери. Как видно, пришлось этой несчастной хлебнуть лиха. Тем временем девушка пошевелилась и застонала, мучительно приходя в себя, в этот жестокий мир боли, в собственное истерзанное и измученное тело. Поводя кругом полубезумным взглядом, молодая мать с трудом приподнялась на локте и спросила страшным прерывающимся голосом:

- Где он? Где мой ребенок?…

- У тебя родился сын, милочка, здоровый и красивый малыш, можешь за него не волноваться, тебе стоит подумать о собственной жизни и здоровье, отдохнуть, поспать…

Но юная мать неожиданно властно и резко оборвала утешающее кудахтанье Симуны.

- Дайте мне его! Дайте мне моего сына!

Симуна покорно исполнила пожелание девушки, осторожно передав матери ее младенца. Но, едва взглянув на ребенка, молодая женщина сдавленно вскрикнула и потеряла сознание. Растерянная Симуна, раскрыв рот, гадала, что такое прочитала на прекрасном личике своего дитя несчастная девушка, что могло настолько ее испугать. Тем временем в дверь снова постучали, несмотря на то, что за окном уже вовсю царствовала ночь.

- Да что же это такое? - воскликнула Симуна. - Кому там еще не спится?

- Быть может, это за нашей незнакомкой? - предположила Корсанна. - Может, ее родные ищут? Муж?

Симуна поспешила отворить дверь. Едва она отошла в сторону, порог перешагнула закутанная в плащ гибкая женская фигура. Холеные руки откинули глухой капюшон, открыв надменное лицо с аристократически-правильными чертами и густую гриву иссиня-черных волос. Цепкий взгляд быстро пробежался по обстановке дома и его обитательницам, при этом не выражая ровным счетом никаких эмоций, кроме холодной презрительности. Симуна, мгновенно почувствовавшая к этой, без сомнения, богатой и знатной даме искреннюю неприязнь, хотела было уже в довольно невежливых выражениях выставить невесть что возомнившую о себе высокомерную дамочку за дверь, но та вдруг заговорила, даже не глядя на женщину, будто обращалась к посудному шкафу или стоящей в углу метле:

- Где-то здесь неподалеку должна быть беременная женщина, молодая, светловолосая, зеленоглазая. Мне просто необходимо ее найти. В долгу не останусь. - В тонких с длинными ногтями пальцах аристократки будто из воздуха возник полновесный золотой. Симуна воинственно уткнула руки в бока и враждебно посмотрела на холеную дамочку, привыкшую запросто раскидываться такими деньгами, на которые той же Симуне приходилось горбатиться целый месяц.

- А зачем это вам вдруг понадобилась эта женщина?

- Она…моя подруга. Ожидание малыша плохо на ней сказывается, она стала такой нервной, всего боится, повсюду ей чудится опасность, заговор. Ее муж и друзья с ног сбились, разыскивая ее. - Говоря это, девушка бросала по сторонам какие-то странные взгляды, и от Симуны не укрылась та непонятная пауза, а также незнакомый акцент, певучий, хотя куда более жесткий, чем мелодичный говор эльфов, но несравненно более приятный, чем рубленые гортанные фразы троллей.

- Нужно было вам сразу сказать, что разыскиваете подругу, а не совать честным людям взятки, - грубовато отрезала женщина. - У меня эта бедняжка, и передайте ее мужу, чтобы получше следил за своей женой. Девочка будто сумасшедшая, вся растрепанная, в лохмотьях. Едва не умерла при родах…

- Так Эстель родила?? - глаза дворянки вспыхнули каким-то нехорошим, темным огнем, и куда только подевалась ее надменность и невозмутимость. Симуна чисто машинально отметила про себя странное имя девушки.

- Да. У нее мальчик. Можете за него не беспокоиться, абсолютно здоровый и крепкий малыш, - поджала губы Симуна. - Он сейчас у моей дочери…

Прежде, чем женщина успела опомниться и как-то отреагировать, странная пришелица рванулась в соседнюю комнату и буквально выхватила ребенка у растерявшейся Корсанны. Симуна вихрем ворвалась вслед за сумасшедшей аристократкой, вздумавшей командовать в их доме.

- Эй-эй, леди, что это вы такое творите?! Разбудите малыша! Отдайте мне его сюда, вы же даже держать толком не умеете! И вообще, он не ваш!

- Тем более не ваш! - злобно оскалилась девица, даже и не собираясь отдавать ребенка, и отпрыгнула к двери. - Я отдам его отцу…

- Что-то я не вижу здесь этого отца! - перешла на повышенный тон Симуна, загораживая дверной проем от этой припадочной. - У мальчика есть мать, и ей решать, когда и кому она будет его отдавать.

- Пропустите по-хорошему! - прошипела негодяйка.

- Попробуй, пройди!

- Ну, ладно! - От этих слов у Симуны, бывшей отнюдь не из робкого десятка, мурашки пробежали по спине - в глазах воровки зажегся пугающий фанатичный огонь. А потом она что-то быстро исступленно зашептала, и по комнате поплыли лохмотья темно-сизого с фиолетовыми отсветами тумана. Призрачные языки проникали в ноздри, в рот, окутывали с головой, закрывая веки, делая тело неподвижным, чужим, неподъемным…

ЈЁ ~ў2= # Їєїj,? Zb?ў!ў*JЁАµzrІ\ ixnk cg¦eБ - Ў

- Проклятая ведьма! - прохрипела Симуна, падая на пол. Ведьма, только что нарушившая один из фундаментальных Запретов Закона, о неприменении силы против людей, лишенных колдовского дара, равнодушно перешагнула через обмякшее на деревянных половицах тело хозяйки дома, даже не озаботившись проверить, жива ли она вообще, натянула на голову капюшон и шагнула за дверь, мстительно взглянув через плечо на бессознательную Эстель. Как это оказалось просто и приятно - лишить своего заклятого врага мира и спокойствия в душе. Когда-нибудь она лишит ее и жизни. Когда-нибудь, но не сейчас - эта негодяйка не заслужила спокойной смерти во сне, пусть сначала помучается, ощутит сполна все страдания, назначенные на долю матери, потерявшей своего ребенка…

Пробуждение Симуны оказалось ужасным. В голове творилось нечто - такое не снилось и какому-нибудь распоследнему пьянчуге, вкушающему все прелести похмелья после недельного запоя. Мало того - ее что-то трясло с невероятной силой, размешивая то жидкое варево, что находилось сейчас у нее в голове. С трудом разлепив глаза, которые будто сладкой медовухой намазали, женщина с удивлением обнаружила перед собой ту самую зеленоглазую девушку, появление которой с ног на голову перевернуло всё их спокойное размеренное существование. Заметив, что женщина очнулась, незнакомка лихорадочно зашептала, не переставая ее трясти с силой, немыслимой для хрупкой полуживой девушки:

- Где мой сын??? Куда вы его дели?

События последних часов пронеслись в многострадальной голове, причиняя страшную боль. Не хотелось ни о чём думать, но девушка с сумасшедшим взглядом не желала принимать во внимание плачевное состояние своей жертвы, снова и снова повторяя свой вопрос. Наконец Симуна с трудом воскликнула, чувствуя, как раскаленные иглы впиваются ей в мозг:

- Женщина! Его забрала женщина…

- Какая женщина??

- Молодая, с заносчивыми такими манерами, - морщась от боли и дурноты, принялась описывать Симуна, прекрасно сознавая свою вину в том, что не смогла отстоять ребенка у похитительницы, когда мать мальчика была бессильна что-либо предпринять. - Вошла, как к себе домой, назвала твое имя, сказала, что подруга, хотя явно таковой не являлась…

- Как ее звали? Как она выглядела? - продолжала допрос несчастная мать.

- Она не представилась… Высокая, с черными волосами… Взгляд такой неприятный…

- Стихна! - с ужасом и ненавистью воскликнула девушка. - Хозяйка, защити моего ребенка, ведь она же его убьет! Она потеряла разум от ревности и злобы!

- Доченька! - горячо заговорила Симуна. - Милая, послушай меня! Тебе сейчас нельзя никуда идти, ты же едва не умерла! Я позову кого-нибудь на помощь, эта стервятница не могла далеко уйти!

- Никто мне не поможет! - с неизбывной тоской и отчаянием в голосе простонала бедняжка. - Все меня бросили! Никого нет, никого! А она ни перед чем не остановится, она убьет моего сына, чтобы отомстить нам! - Девушка сдавила пальцами виски, застонав, будто смертельно раненый зверь. Когда она резко подняла голову, в ее глазах вспыхнула безумная решимость. Симуна зажала рукой рот, заглушая крик, - тело девушки охватило пляшущее ослепительно-белое сияние, закрыло ее от посторонних глаз, а затем распалось на сотни самостоятельных трепещущих светлячков, которые вдруг сорвались с места и быстрой стаей пролетели прямо сквозь стену. Симуна ошеломленно потрясла головой и со стоном опустилась обратно на пол. Две ведьмы за несколько часов - это уже слишком. Сил на то, чтобы добрести до постели уже не было. Ни она, ни ее обхватившая ноющую голову дочь никогда не забудут этот сумасшедший, полный Запретной магии и звериной жестокости день. Дом задрожал, словно больной падучей, сотрясаясь под разгулом ошалевшей от ярости стихии…

Глава десятая. Прочь от себя

Нигде не найти покоя тому, кто не нашел его в самом себе. (Ф. Ларошфуко)

Разлука ослабляет легкое увлечение, но усиливает большое чувство,

подобно тому, как ветер гасит свечу, но раздувает пожар. (Ф. Ларошфуко)

Марина до ломоты в висках сжала зубы, в глазах уже начинало медленно темнеть. Руки, сжатые в кулаки, ощутимо подрагивали. Полнейшая концентрация, сосредоточенность, спокойствие… Какое уж тут, к нарлагам, спокойствие, когда хочется дико орать, топать ногами и крушить всё, что видишь вокруг?! Нет, так дело не пойдет, нужно взять себя в руки. Равновесие, взвешенность, полная независимость от собственного тела, ощущение личной всесильности, всемогущества… Нет, господа, о каком всемогуществе может идти речь, когда она с таким трудом, на грани возможностей удерживает в невесомости каплю воды? Несчастная капля, которая в реальной жизни практически ничего не весила, для начинающей колдуньи стала тяжелее удерживаемого на руках откормленного бегемота! Ощущения были соответствующие. Марина с ненавистью уставилась на проклятую каплю, от чего та тут же угрожающе задрожала, а Трей что-то предупредительно воскликнул. Концентрация… Граллы ее раздери! Дверь в кабинет распахнулась без стука, и на пороге возник Демиан собственной персоной. Ненавистная капля, будто только его и ждала, рассыпалась в воздухе миллиардом мельчайших брызг, и с жизнерадостным сиянием разлетелась во все стороны. Марина разразилась потоком проклятий, частично тех, что принесла из своего родного мира, а частично тех, что были позаимствованы из богатого словарного запаса Трея. Демиан с неприкрытым интересом уставился на беснующуюся девушку, а затем, как ни в чем не бывало, уселся на свой любимый подоконник, совсем по-мальчишечьи подобрав под себя одну ногу и болтая другой.

- Ты всегда появляешься вовремя, Демиан, - заметил мастер Грайлин, не отрываясь от чтения ветхого свитка.

- И вы туда же, мастер Грайлин, - отозвался с подоконника волшебник. - Я уже не знаю, куда мне уйти, чтобы никому на глаза не попадаться.

- Видите ли, молодой человек, - нарочито официальным тоном разъяснил старый маг, - проблема в том, что вы оказываете на юную леди весьма негативное влияние. Нашей дорогой хранительнице сейчас необходимы сосредоточенность и спокойствие, а стоит вам попасть в поле ее зрения, как от пресловутого спокойствия не остается и следа… Кстати, почему это ты не знаешь, куда уйти? Опять Магистр какие-то пакости задумал?

- Да при чём здесь Магистр, - безразлично передернул плечами Демиан. - Это всё стражницы. Знаете, как выводит, когда на тебя смотрят такими глазами, будто ты с того света вернулся? И Ланадар, и Кавель, и Шаффар делают вид, что ничего не происходит, но стоит только отвернуться, как мне вдогонку несутся те же идиотские взгляды. Одна только Хлои не шарахается от меня как от восставшего мертвеца.

- Как ты можешь видеть их взгляды, если отворачиваешься? - мастер Коган старательно делал вид, что не замечает провокационных реплик ученика. Вот и сейчас наставник с преувеличенным интересом рассматривал довольно посредственную иллюстрацию на стене, изображающую беснующегося нарлага, - хватало единственного взгляда, чтобы догадаться, что художник ни разу в жизни не наблюдал воочию страшного обитателя Антариеса, а руководствовался исключительно чужими описаниями. Картина висела в кабинете мастера Грайлина еще со времен безоблачного детства самого Когана, но волшебник будто только сейчас ее заметил.

- Глупые вопросы задаете, дорогой мой учитель. - Демиан не обнаруживал ни малейшего почтения, а о таком понятии как "субординация" он, похоже, вообще не слышал. - Я маг или кто?

- Кто, - устало откликнулся Трей. - Сказал бы я, "кто" именно, да при даме стесняюсь. Раз такой умный, взял бы, да и помог.

- Отличная идея, - фыркнул мастер Грайлин. - Из Демиана учитель, пожалуй, выйдет еще лучше, чем из тебя, насколько это только возможно. Интересно будет посмотреть, чему хорошему вы, два разгильдяя, научите Марину.

- Может лучше, вы сами, мастер Грайлин, возьметесь за Маринино обучение, чем сидеть тут и критиковать нас? - воскликнул обиженный Трей. - Сами-то вы пока ничего не сделали!

- Привет вам! Это как мне понимать твое заявление - ничего не сделал?! Я, к твоему сведению, воспитал трех учеников, причём каждого из них в отдельности иначе как проклятием Хозяйки воспринимать было нереально, а уж если эта банда соберется вместе, - держись Телларион! Легче было крога сделать человеком, чем заставить этих разбойников подчиняться приказам! Нет уж, освободите меня от этой тяжкой обязанности! Я выполнил свой долг, как мог, видит Хозяйка, и теперь я заслуженно отдыхаю. Больше никаких учеников, никаких учениц, даже таких очаровательных!

- Как вы сказали, мастер Грайлин? - подозрительно прищурился Демиан. - У вас было трое учеников?

- Коган, спаси меня от своего воспитанника! - замахал руками пожилой волшебник. - Вы что мне, допрос решили устраивать, юноша? Так вот - молоды еще старику вопросы задавать. И вообще, что за манера цепляться к каждому вырвавшемуся слову? Ну, подожди, вот начну что у тебя выспрашивать!…

- Не получится, - нахально усмехнулся Демиан, наваливаясь спиной на оконный проем и прикрывая глаза.

- Это почему еще? - заинтересовался Грайлин.

- Потому, что я таких обмолвок себе не позволяю, и, если решу что-то скрывать, то постараюсь не привлекать лишнего внимания к своей тайне.

- Уж не сомневаюсь, - хмыкнул Грайлин. - Из тебя слова не вытянешь. Может, и Марине чем поможешь?

- А что я тут поделаю? Дар у нее есть, остается только научиться его контролировать. Как вы однажды уже изволили заметить, ни учить, ни лечить мне не дано. Мое дело мечом махаться, да заклинаниями одаривать направо и налево, не задумываясь о последствиях.

- Вы посмотрите, какой злопамятный! Едва ли не дословно повторил.

- Я не злопамятный, а вот память у меня хорошая, не жалуюсь.

- Послушайте, я просто не сумею научиться этому вашему телекинезу, - простонала Марина, устало опускаясь в кресло. - Мне чужда эта магия, я человек из другого мира…

- Теперь это не "ваш" телекинез, а наш телекинез, и магия тоже наша общая, - справедливо заметил Трей. - Она у тебя внутри, она в тебе. И мир этот отныне твой.

- Мудрые слова, Трей, - похвалил мастер Грайлин, с готовностью утыкаясь в потрепанную хронику. - Теперь я спокоен за Марину: у нее отличный учитель.

- Мастер Грайлин! - взвыл несчастный "учитель".

- Сами, сами! - отмахнулся хитрый волшебник. - Я занят.

- Я даже не представляю, как вообще можно одной силой воли поднять в воздух что-нибудь по-настоящему серьезное, а не какую-то захудаленькую каплю воды! - воскликнула новоиспеченная хранительница. И тут же испуганно смолкла - тяжеленное вытесанное из цельного дерева кресло, на котором она сидела, плавно оторвалось от пола и взмыло под самый потолок. Покружив в невесомости, кресло описало замысловатую фигуру и мягко опустилось на прежнее место, так, что девушка не ощутила ни малейшего толчка при соприкосновении ножек кресла с полом.

- Неплохо, Демиан, - похвалил мастер Коган. - Очень даже неплохо.

Марина непонимающе уставилась на молодого ведьмака. Если бы не слова его наставника, она нипочем бы не догадалась, что эта импровизированная карусель - хулиганские проделки Демиана, ведь Веяний магии она не чувствовала, как ни старалась. Волшебник сидел, где сидел, даже глаз не открыл, будто видел не так, как все остальные люди, и простые человеческие чувства ему превосходно заменяло нечто, куда более высшего порядка. И никакого напряжения, никакой усталости! Марина ощутила жгучую, как мексиканский перец, досаду. У нее так в жизни не получится!…

- Это что, издевательство такое? - гневно сверкнула глазами девушка. - Чтобы я поняла, что настоящей ведьмы из меня никогда не выйдет, как ни пытайся? Так??? - Трей испуганно приоткрыл рот, когда в помещении ощутимо запахло озоном. Разъяренная Марина, представляющая в данный момент живую иллюстрацию к какой-нибудь лесной обманке или плакальщице, уже ничего не видела и не слышала. Мастер Грайлин явно заинтересовался происходящим, даже рукопись свою любимую отложил. Мастер Коган, похоже, собрался сказать что-то успокаивающее, один Демиан будто не замечал характерный запах рвущейся на свободу магии и сейчас вызывающе поглядывал на взбешенную Марину, в которой было уже не узнать прежнюю милую девушку. Нет, что это с ними обоими? По отдельности - приветливые и добрые люди, но стоит этим двоим встретиться, как скандал неизбежен.

- А даже если и так, то что? Что вы мне сделаете? Назовете нахалом или чем-нибудь вроде того?

"Ох, не надо было Демиану так с Мариной разговаривать, - искренне расстроился добрый Трей. - Ну что они в самом-то деле как маленькие дети? Первый раз Демиан так грубо обходится с девушкой. Что ни слово, то придирка. И почему Марина ему так не нравится?"

У Марины гневно затрепетали крылья носа, она явно хотела высказать наглецу что-то весьма и весьма неласковое. Но тут с кончиков пальцев девушки сорвались пляшущие разряды ослепительно-белых молний (цвет хранительницы Единства!) и яростно устремились к Демиану. Марина, чье озлобление мгновенно улетучилось, в ужасе прикрыла лицо ладонями. До слуха испуганной девушки донесся веселый смех. Марина несмело отняла руки - Демиан удерживал на ладони спутанный клубок молний и вовсю забавлялся. Девушке тут же стало стыдно за свой недавний испуг. "Да лучше бы они в тебя попали!…"

- Что тут смешного? - хмуро поинтересовалась начинающая ведьма. - Я так глупо выгляжу или безнадежно плохо колдую?

- Я радуюсь, - пояснил волшебник и щелкнул пальцами, потушив заряды. В нечеловечески прекрасных глазах зажглись лукавые огоньки, сделав его еще более притягательным.

- Чему, позвольте поинтересоваться? - таким же протокольным тоном осведомилась Марина, и тут до нее с запозданием дошло, чтоона только что сотворила. Демиан продолжал ухмыляться, а радостный Трей сгреб ее в охапку и закружил по комнате.

- Постойте… Так вы нарочно выводили меня из себя, чтобы я разозлилась, и у меня вышло всё-таки это проклятое волшебство?! - Марина готова была ругаться, орать и швыряться в Демиана тяжелыми предметами - опять по милости черноглазого ведьмака она почувствовала себя непроходимой идиоткой. Как же она его ненавидела!…

- Скажем так… Не только. - Демиан пружинисто, будто дикий зверь, спрыгнул с подоконника, отвесил магам насмешливый поклон и улетучился. С опозданием на долю секунды в дверь впечатался пущенный ему вдогонку диванный валик. Мастер Грайлин разразился добродушным хохотом.

- Даю вам совет на будущее, юная леди. В этого молодого человека нужно кидаться чем-нибудь гораздо более тяжелым. Вот, к примеру, "Нападающий тролль". - Волшебник махнул рукой в сторону двухметровой каменной статуи весьма страхолюдного горного обитателя с дубинкой наперевес, угрюмо приткнувшейся в углу. Статуя была настолько ужасной и не отвечающей никаким эстетическим требованиям, что ни один замковый маг, кроме Грайлина, не согласился поставить ее к себе в кабинет. Мастер Коган уже несколько раз грозился "выбросить к нарлагам этот ночной кошмар", но до дела никак не доходило - изваяние весило парочку десятков тонн, и вышвырнуть его из замка было не так-то просто даже для сильного мага. Так несчастный тролль и остался на вечное проживание в кабинете Грайлина, со временем превратившись в непременный и привычный атрибут, так сказать, элемент домашнего уюта.

- И чего их мир не берет? - задумчиво протянул Коган, проследив, как непривычно злая Марина со скоростью атакующего гралла вылетела за дверь.

- Да уж, - буркнул Трей. - Прямо как эльф с авалларом… Непохоже это на Дема, он никогда не позволял себе таких выходок. Пойду, поговорю с ним…

- Может, еще и на поединок вызовешь? - насмешливо прищурился Грайлин, смерив взглядом подхватившегося парня.

- Дем мне, конечно, друг, но и так обращаться с Мариной я никому не позволю. Даже Дему.

- Молодежь, - с непонятной интонацией протянул старый волшебник. Для Когана так и осталось загадкой - ирония, ностальгия или одобрение прозвучали в его голосе.

Трей застал друга на тренировочной площадке. Демиан задумчиво вертел в ладони фаербол, как будто вообще забыл про него. Стайка зеленых еще совсем мальчишек вертелась неподалеку, соблюдая, однако, порядочную дистанцию, с опаской и любопытством наблюдая за настоящим боевым магом, который видел нечисть не только на картинке. Малышня пробудила у Трея едва ли не отеческие чувства, но, вспомнив, ради чего он сюда, собственно, явился, молодой маг решительно пересек выжженный стараниями многих поколений волшебников пятачок земли и направился к другу.

- Демиан! - нарочито официальным тоном заявил молодой человек. - Ты должен извиниться перед Мариной.

- Должен? - с иронией изогнул бровь Демиан. - А за что, собственно?

- А ты как думаешь? Или не за что?

- Так-так. Интересно. Ты что же, в ее защитники записался? Бедная Марина, ее несправедливо обижают. Быстро же эта девчонка здесь приспособилась…

Пущенный огненный снаряд сорвался с его ладони, шипя и расплескивая брызги, но, вместо того, чтобы попасть в расколошмаченную мишень, описал головокружительную петлю и по спирали взмыл в воздух. Магический заряд исчерпался, и где-то очень высоко на секунду вспыхнул небольшой фейерверк. Мальчишки, разинув рты, проследили за полетом плюющегося огнем от чрезмерно напитавшей его Силы шаром. Чтобы так промахнуться, нужно было очень сильно постараться. Трей тем временем аж задохнулся от возмущения. Демиан перешел все границы. Будь здесь у Марины отец, брат или жених, он бы вызвал обидчика на бой и был прав. Но тем самым наглецом, порочащим честь девушки, был не кто-нибудь, а Демиан, его друг и товарищ по битвам, вместе с которым он исходил Антариес вдоль и поперек, и ему просто необходимо разобраться в причинах такой немотивированной неприязни к милой и светлой девушке. Вот только Демиан, судя по всему, не желал, чтобы кто бы то ни было копался в его душе. Прошив друга злым взглядом, парень ядовито прошипел:

- "Марина, Марина"! Как мне уже опротивело это имя! Ну чего ты ко мне пристал? Неужели решил со мной подраться? Из-за нее? Вот уж причина! Если уж тебе настолько дорога эта девица, вывалившаяся к нам нарлаг знает из какого мира, даю тебе слово, что не подойду к ней ближе, чем на лигу. Доволен теперь?

- Нет, не доволен! Что Марина тебе такого сделала, что рядом с ней ты превращаешься в какое-то злобное чудовище?

- Уж такая я скотина, ничего с этим не поделаешь! Отстань, Трей, я тебя очень прошу…

- О, привет, парни! - к молодым людям подошел сияющий, как новенький золотой, Ильнарек. - Потренироваться решили? - продолжал беспечно молоть языком маг, в упор не замечая расстроенную физиономию Трея и хмурый взгляд Демиана. Поискав кого-то глазами, Ильнарек задал самый "подходящий" на данный момент вопрос: - А где Марина?

- Желаю приятно пообщаться. Вижу, у вас есть общая тема для разговора, - процедил Дем, резко развернулся и стремительно пошел прочь.

- Чего это он? - недоуменно обратился к Трею маг. - Кто его укусил?

- Сам не знаю, - протянул Трей, задумчиво глядя вслед уходящему другу.

***

- Магистр, на днях в Телларионе была замечена речная плакальщица. - Мастер Мит`анг старался говорить спокойно, но это ему не слишком удавалось. Умудренного годами и битвами мага смущала очевидная абсурдность сообщения. Тревога в голосе докладчика вывела Магистра, вальяжно развалившегося на Серебряном престоле с бокалом темного эльфийского в руке, из того мечтательного состояния, в котором он пребывал.

- Кто замечена? Где?

- Речная…плакальщица. - И уже почти шепотом: - В Телларионе.

- Чепуха! - воскликнул Магистр. - Телларион неприступен! Нечисть не может сюда проникнуть! Не-мо-жет!!! - Почти мгновенно успокоившись, Магистр счел нужным уточнить: - Это достоверные сведения?

- Всё проверили. Результаты не подвергаются сомнению. Это действительно плакальщица. По крайней мере, из мирных жителей никто не пострадал. Наши сумели быстро среагировать.

- И кто ее успокоил?

- Демиан и Трей Когана.

- Демиан…Демиан! Опять этот наглый мальчишка!!! Повсюду он, куда ни глянь! - заметив явно неодобрительный взгляд Митанга, Магистр заставил себя замолчать. - Свободен, - буркнул великий волшебник, буравя взглядом невольного свидетеля своей вспышки. Митанг холодно поклонился и вышел. По его ауре отчетливо читалось облегчение оттого, что он может избежать дальнейшего общения со своим повелителем. Магистр зашипел рассерженной кошкой, швыряя об пол хрустальный бокал. На плитах растеклась кровавая лужа. Плакальщица в Телларионе… Невероятно! Как древнее лесное зло сумело пробраться за стены магического города? Что творится в мире? Что, нарлаг подери, происходит?! Волшебник уставился на расплывшееся пятно и разразился отрывистым каркающим смехом. Придет время, и он увидит своего врага лежащим в такой же красной луже. Перед глазами не замедлил появиться, будто вызванный волшебством, ненавистный облик: негодяй весело скалился, показывая белые ровные зубы. А потом… Потом картинка раздвоилась, словно в глазах безнадежного пьяницы, и вот уже два Демиана насмешливо взирают на ошеломленного Магистра. Или учеником Когана был только один из них? Глава волшебников взвыл от бешенства, и лужа расплескалась мелкими брызгами. Магистр мучительно сжал ладонями виски. Кого он ненавидел больше? Сложно сказать. И Демиан и Эджай Д"элавар представляли явную угрозу его правлению, оба пробуждали в нём жгучую зависть своей силой, магнетической притягательностью и неестественной способностью нравиться окружающим. Они вызывали в Верховном маге, пожалуй, единственное и искреннее чувство, которое знала его порченая Злом черная душа, немеркнущее и возраставшее с каждой минутой, с каждой неудачной попыткой избавиться от соперника. Он видел в этих двух ведьмаках светлую искру, природное благородство, понимал, что они много лучше него, и не мог с этим смириться…

- Магистр! - над ухом назойливой мошкой жужжал такой же ничтожный, как и эта крылатая тварь, мэтр Г`уцек. "Мэтр! - издевательски протянул про себя колдун. - Забыл уже, как магия пахнет. Пустое место, трус!"

- Чего тебе? - гаркнул Магистр, сделав вид, будто донельзя разгневан тем, что его потревожили. К Гуцеку он испытывал одно лишь безразличное презрение, смешно даже сравнивать эту бездарность с безусловным мастером меча Д"элаваром или с непревзойденным магом Демианом. Просто забавно было понаблюдать над тем, как запсихует и задергается приближенный лизоблюд. От Гуцека волнами пошли колебания панического ужаса, он изменился в лице, посерел, рот перекривился и запрыгал. "Надо же, как дорожит своей шкурой! - искренне поразился Магистр. Вид перепуганного шута хорошенько позабавил его, даже черная хандра отступила. - Пожалуй, хватит его пугать, помрет еще со страху, не над кем будет повеселиться". - Ну, в чём дело? - маг профессионально переменил тон и выражение лица, демонстрируя на этом раз тихую скуку. Гуцек судорожно сглотнул и заплетающимся языком пролепетал:

- Г-господин…Герцоги…Пришли…Они желают с вами поговорить…Просят…

- Что там опять у них? Может, как в прошлую луну, приняли облепленное тиной бревно за плакальщицу? Или какой-нибудь деревенский дурак натолкнулся в лесу на медведя и с перепугу рассказывал всем, что едва унес ноги от нарлага? Или что? Не мямли, отвечай по сути! У меня нет настроения выслушивать твою болтовню.

- М-магистр… Герцоги узнали о последних новостях… О том случае… С плакальщицей… Они просят вашей защиты… Требуют принять меры…

- Тре-эбуют? - угрожающе ласковым голосом пропел Магистр, придравшись к неудачно подобранному слову. Гуцек съежился и втянул голову в плечи. - Эти дармоеды, трусливые крикуны, которые попрятались за стенами своих замков, там пьют и жрут, возомнили себе, что они могут диктовать свои условия - мне??! - Гуцек подскочил и комично закрыл себе голову руками. - Пошел вон!!! - несчастный колдунишка вылетел из зала, буквально вышвырнутый ударной волной. Пусть скажет спасибо, что хоть жив остался… Магистр продолжал бушевать: - Бездари, несчастные людишки, отбросы! Да ни один из них не выстоит в бою против нечисти!…

- Магистр…

- Кого еще демоны принесли? - буркнул волшебник, скосив глаза. Это было не более чем игра - Величайший волшебник без труда определил ауру своей правой руки - мэтра Кейлуса. - А, это ты… - Колдун вяло махнул кистью, и, склонившийся в омерзительно-подобострастном поклоне, советник мгновенно выпрямился. На плутоватой физиономии Кейлуса была нарисована самодовольная усмешечка. - Ну, чего случилось?

- Эти местные задаваки сбились в стаю, словно перепуганные клуши, и что-то квохчут. Так смешно за ними наблюдать…

- Короче! - нахмурился волшебник, прерывая издевки приспешника. Кейлус подавился на полуслове и с готовностью зашептал, быстро и поминутно оглядываясь, заставляя Магистра морщиться от отвращения. Советник напоминал какого-то низкопробного воришку или сопливого хулигана.

- Наши благородные герцоги теряют остатки мозгов от ужаса. Уже повсеместно распространились слухи о выходящей из проклятых мест нечисти, темные твари разгуливают среди людей. И так повсюду! - Кейлус сорвался на шипение. - Герцоги в панике, они требуют защиты от Теллариона! Требуют себе магов!

Магистр перестал прислушиваться к заговорщическому шепотку Кейлуса, сладко распевающего о том, сколько звонких, еще тепленьких монеток можно заполучить от доведенных до отчаяния богатеньких герцогов. Страшная картина поразила его. Боевые маги расходятся по отдаленных городам и селам, а Телларион остается беззащитным! Телларион, который еще совсем недавно считался неприступным и непроницаемым для охочей до сладкой живой крови нежити! Миф о неуязвимости города растаял морозным кружевом на теплом весеннем солнышке.

- Убирайся! - прошипел волшебник, пожирая бешеным взглядом Кейлуса. Тот запнулся на полуслове и непонимающе захлопал глазами.

- Но, Повелитель… Вы только подумайте, какие выгоды можно из всего этого извлечь… Герцоги обязательно раскошелятся, они согласятся на любую сумму…

- Я должен повторять?? - Громовой голос мага взвился под самый потолок. Кейлус поспешно ретировался, что-то сокрушенно бормоча себе под нос. Магистр обхватил раскалывающуюся голову руками и замотал ею из стороны в сторону. Проклятые пророчества, про которые он уже давным-давно успел благополучно позабыть, всплыли из мрака забвения и предстали перед ним во всей пугающей красе, рисуя самые мрачные перспективы. Зло проникло в святая святых магии - Телларион, и это - если верить предсказаниям, а им приходится верить, - еще только начало. Дальше нечисть наберет такую силу, что с ней уже невозможно будет справиться никаким образом. Герцоги требуют магов для своей защиты… Как бы не так, не получат они ни одного, даже самого захудаленького колдунишки. Каждый, кто чувствует Дар в течении своей крови, останется в Телларионе. Город закроют. Только так можно спастись. А сейчас - дело за малым. Внести кое-какие незначительные изменения в Закон.

***

***

Демиан устало потер лицо и с ненавистью уставился на живописные книжные завалы, украсившие стол. Со стены печально и мудро улыбался портрет предыдущего телларионского Магистра. 'Нарлаг меня раздери! Невозможно уничтожить все записи, все свидетельства! Хоть что-то должно уцелеть, затеряться, остаться незамеченным! Хоть какая-то несчастная записка, упоминание, полунамек… Так не бывает! Я просто плохо искал'. Плохо… Да куда уж лучше. Всю библиотеку перебрал по томику, доведя старенького смотрителя до полуобморочного состояния. В глазах мелькают бесконечные страницы, плотно исписанные людскими литерами, авалларской вязью, эльфийскими рунами, гномьими резами; разноцветные переплеты, вычурные позолоченные корешки.

Молодой маг задумчиво побарабанил пальцами по обложке последнего тома телларионских хроник. Создавалось впечатление, что несчастный фолиант использовали для растопки. Примерно с пять десятков страниц были безжалостно выдраны, осталась лишь растрепанная бахрома, сиротливо выглядывающая из переплета. На вырванных страницах все записи обрывались, дальше шли девственно чистые листы. Демиан взглянул на последнюю датировку: девять тысяч девятьсот пятьдесят четвертое лето Второй эпохи.

Целых сорок пять лет назад. Интересно, что же произошло тогда? Что могло заставить Магистра уничтожить все свидетельства… Чего? Его позора? Поражения? Преступления? В том, что здесь замешан Магистр, Демиан не усомнился ни на секунду. И нет принципиальной разницы, самолично ли повелитель Теллариона выдирал листы хроник или кто-то действовал по его указке. Молодой человек хмыкнул, представив как надменный Верховный маг крадется в ночи, подобно татю, натыкаясь на столы и книжные стеллажи, опрокидывая стулья, а затем занимается вандализмом, с ненавистью терзая ни в чём не повинную книгу. Нет, глупо, какой смысл всемогущему волшебнику действовать исподтишка? Ведь он сумел заставить молчать всех, кто не мог не знать о том, что происходило в Телларионе в те проклятые годы. Даже мастер Грайлин и наставник, даже они не желают хоть чуть-чуть приподнять завесу тайны. Сокровищницу знаний огласила кошмарная брань, в которой смешались самые цветистые выражения всех языков Предела. Легче, правда, от этого не стало. Во взгляде нарисованных глаз Магистра со стены почудилась укоризна.

- Ну и что теперь делать? - вздохнув, вопросил Демиан у тишины. Тишина ответила презрительным молчанием. 'Решай сам, раз такой умный'. - Ладно, будем мыслить логически, - вслух постановил парень, проигнорировав одобрительную улыбку портрета. (В конце концов, после пары суток без сна в душной библиотеке еще и не такое увидишь…) Последняя запись сделана как раз во время Нахождения. Так, уже кое-что. И если эта догадка вдруг окажется верной… Демиан вскочил с места, едва не уронив табурет, и принялся с азартом рыться в бумажных нагромождениях. Проходящий мимо смотритель библиотеки от неожиданности выронил стопку книг и трясущейся рукой сотворил знак Хозяйки.

- Да! Нашел!!! - Смотритель подпрыгнул и с невероятной для его возраста резвостью скрылся за стеллажами, бормоча себе под нос нечто вроде: 'От греха подальше'. Даже книги не подобрал с пола. Демиан рассеянно проводил взглядом нервного дедулю и принялся лихорадочно листать страницы, отыскивая нужную запись. Сюда были внесены имена всех телларионских волшебников со времен основания города до сегодняшнего дня.

Демиан нашел себя и Трея под именем мастера Когана. Видимо, выводя слово 'Демиан' на перо давили с такой силой, что проткнули пергамент насквозь. Молодой маг хмыкнул и перевернул страницу. Взгляд тут же приковало искомое имя. 'Мастер Грайлин'. А ниже перечислены ученики. Трое. Коган Согрейн. Старк Ривиан. И… Эджай Д`элавар. Демиан откинулся на спинку стула. Он не знал, радоваться ему или огорчаться. Догадка его оказалась верной. И что дальше? Со смешанным чувством вновь взглянул на страницу. Имя не изменилось. Эджай. Д`элавар. Что за бред! Парень из рода Верховного князя - телларионский ведьмак?! Волшебник ухватился за новую идею.

Рукописи, которая могла бы пролить свет на сложившуюся ситуацию, на столе, конечно же, не оказалось. Демиану и в голову бы не пришло искать разгадку в 'Кратких жизнеописаниях авалларской знати'. Через полчаса нужный фолиант оказался в руках мага. Сдерживая волнение, волшебник открыл генеалогическое древо. Заскользил взглядом от самой вершины, от имени полулегендарного основателя закатной державы мага Аваллара. Итак, сантанский престол сейчас занимает Верховный князь Аргай Д`элавар. Если верить хронисту, детей у него и его супруги, княгини Эджины из рода Ланадар, пока нет. Почти ни на что не надеясь, просмотрел всю родословную. Никакого Эджая в ней не значилось. Всё, тупик.

Молодой человек устало прикрыл глаза. Невыносимо хотелось спать, но не в характере ученика Когана было отступать от намеченной цели.

С минуту парень гипнотизировал схему. Мысли куда-то разбегались.

Всего одиннадцать поколений авалларских Верховных князей сменилось за десять тысячелетий. Если и был среди них какой-то Эджай, то о нём должны быть хотя бы минимальные сведения. Что же значит - опять кто-то уничтожил документы? От Аваллара к Аргаю шла прямая линия. У каждого князя рождался только один наследник. Дочерей могло было быть сколько угодно - они всё равно не обладали правом наследования сантанским престолом и вступали в род своего мужа. С чем была связана подобная странность, Демиан не помнил. То ли проклятие, то ли еще что. По крайней мере, некому драться за власть. Один престол, один правитель, один наследник.

Итак, Великая княгиня Эджина из рода Ланадар. А телларионская ведьма Кристалина приходится ей племянницей. Интересно, интересно…

Демиан задумчиво посмотрел на довольно детальные портреты сантанских правителей. Мужественные черты лица Аргая Д`элавар были слишком тяжелыми для аваллара, будто высеченными из гранита. Княгиня Эджина поражала воображение утонченной божественной красотой. Аргай и Эджина… По авалларским традициям их сына вполне могли назвать Эджаем.

Почти не задумываясь о том, что он делает, Демиан угольком набрасывал портрет молодого мужчины, неосознанно смешивая черты княжеской пары. Правильный овал лица, прямые черные волосы. Высокие скулы не такие широкие, как у Аргая, прямой нос княгини Эджины, четко очерченная жесткая линия рта князя. Красиво изогнутые брови, пронзительные глаза Д`элавара заключить в рамку роскошных длинных ресниц… Уголек выпал из руки молодого мага, ошарашено уставившегося на законченный рисунок. Крепкие словечки застряли в горле.

- Бред… - потрясенно выдохнул парень и на том ограничился. Он отлично умел рисовать. И сейчас на него насмешливо взирал с листа телларионский боевой маг Демиан.

- Пора навестить дедушку, - пробормотал парень.

***

Марина тяжело вздохнула. Ну не выходит у нее эта чертова магия. Или, как говорят в этом мире, из которого ей, похоже, уже никогда не выбраться, - нарлагова. Но это все слова, а смысл один и тот же. Не любит Марину колдовство. Только раз один и вышло, когда в ней вскипела кровь, а ладони ощутили приятное покалывание, когда Марина запустила в Демиана заклятием, которое Трей впоследствии назвал "Пляшущей молнией". Демиан, Демиан… Еще ни одному человеку не удавалось вызвать у нее такую неприязнь. Хотя, казалось бы, всё должно быть как раз наоборот, - по самым скромным подсчетам, Демиан уже трижды спасал ей жизнь, а это многого стоит. Пусть даже защищать ее от нарлага, ночного летуна и невесть как забравшейся в Белый город плакальщицы было его профессиональным долгом, но кто, спрашивается, заставлял мага носиться по всему Теллариону, разыскивая сбежавшую из замка девушку, а потом еще и отбивать ее у зарвавшегося любителя сладкого? Да и пыток Первоисточника без его помощи Марина бы не выдержала. Выходит, Демиан стал для нее настоящим ангелом-хранителем. Вот только весьма нелюбезным к своей подопечной… Отношения Демиана и Трея заметно испортились, и Марина отлично понимала, что стала тем самым яблоком раздора, которое развело друзей по разные стороны. До девушки дошла молва, что дело едва не закончилось поединком, хотя ни Трей, ни его учителя или друзья эти слухи не подтверждали. Что до Демиана, то Марина старалась по возможности реже попадаться ему на глаза. Молодой человек, похоже, выбрал ту же линию поведения. Окружающие им в этом активно, хоть и незаметно, помогали. Так что Марина и Демиан, находясь всё время в пределах телларионского замка, почти не встречались друг с другом, а если всё же случалось неожиданно столкнуться где-нибудь на лестнице или в коридоре, Демиан только холодно кивал и молча уходил. А Марина растерянно останавливалась, прижав к груди руки, и задумчиво смотрела ему вслед. А потом приходила в себя и шла дальше с как можно более бодрым и невозмутимым видом, хотя в душе творилось нечто неладное.

Ну а в остальном дела шли вроде бы неплохо. Марина довольно быстро сошлась с четырьмя стражницами стихий, особенно с застенчивой и доброй Хлои Брейн, которая оказалась даже почти на год младше самой Марины, если не принимать в расчет те двадцать четыре года, что девушки провели в темницах собственных тел. Марине хватило совсем немного времени, чтобы разобраться в том, что выбор Первоисточника по отношению к четырем носительницам был далеко не так случаен, как может показаться на первый взгляд. Та же самая Хлои родом из семьи состоятельного фермера и всю свою жизнь провела на лоне природы, близкая к кормилице-земле, чутко улавливающая ее тихое дыханье. Постоянно собранной и строгой Солейн фамилией послужило название морского порта на далеком севере, и прекрасная и загадочная водная стихия была ей по-своему близка и понятна, знакома по соленым холодным брызгам и протяжно-тоскливым крикам чаек, по перешептыванию волн и очертаниям кораблей в сизом тумане. Беззаботной и легкой Фрее как никому другому подходила фамилия Кавель, ведь кавелью называют и маленькую певчую птичку в серебристо-сером нарядном оперении. Порывистая и пылкая Кристалина была под стать своей опасной непокорной стихии. Вот только одного не могла взять в толк девушка - почему именно она стала хранительницей Единства? Почему Первоисточник избрал из миллионов возможных вариантов иноземку, более всех остальных далекую от магии, неспособную понять ее законы?

- Первородная магия ничего не делает без причины, - серьезно разъяснил растерянной ведьме мастер Грайлин. - Первоисточник увидел вашу глубинную суть, сумел оценить по заслугам ваши личные качества, оценить преимущества.

- Да какие такие во мне могут быть преимущества? - воскликнула хранительница.

- Не стоит себя недооценивать, леди Марина. Вот скажите старику, что заставило вас совершить этот безрассудный поступок и прикоснуться к Первоисточнику?

- Ну… - замялась Марина. - Мне просто было очень жаль стражниц, а Демиан сказал, что их можно освободить только одним способом… Вот я и подумала… Глупо, конечно…

- Почему же глупо? - подбодрил окончательно смутившуюся девушку старый волшебник. - Вот в этом-то и заключается ваше превосходство перед всеми прочими - неутраченная способность сострадать, думать не только о себе, искреннее желание помочь терпящим бедствие. Между хранительницей Единства и остальными стражницами есть существенная разница. Стражницы по сути своей те же самые боевые ведьмы, более сильные, конечно, но всё же… А хранительница Единства выходит за эту черту, она - другое, она даже не совсем ведьма, а нечто гораздо более высшее. Как жаль, что люди почти не сохранили древних манускриптов, которые могли бы пролить свет на многие вещи, в частности, более четко определить суть хранительницы. Быть может, хранительница - та, кто стоит между магами и богами, кто знает… Но одно известно доподлинно - она должна не воевать, а приносить себя в жертву. Во благо остальных. И это самая высокая и тяжкая миссия.

Тогда слова старого наставника поразили ее. Вот и сейчас Марина сидела на изящной деревянной скамеечке в сиреневатой тени от кроны раскидистого дерева и под успокаивающий шорох листьев, похожий на тихий шепоток дриад, неторопливо повторяла про себя судьбоносные слова мастера Грайлина. Девушка зябко вздрогнула и поежилась, обняв себя за плечи. Но не прохладный ветерок, доносившийся с Илекты, был тому причиной. "Приносить себя в жертву"… Сможет ли она это сделать, если наступит необходимость? Страшно…

- Марина!

Девушка вздрогнула повторно, на этот раз от неожиданности, и подняла голову. Ярдах в пяти от нее стояли Трей и Демиан. В последнее время Марина очень редко видела их вместе и в который уже раз почувствовала себя так, будто совершила что-то нехорошее, хоть умом и понимала, что не сделала ничего, что могло было послужить причиной ссоры между друзьями. Девушка торопливо вскочила на ноги, не зная, что делать, и внутренне сжавшись в ожидании того, что молодые люди прямо сейчас начнут разборки.

- Что случилось? - выдохнула Марина, инстинктивно впившись пальцами в резную спинку скамьи.

Лица у обоих ведьмаков были одинаково мрачны и серьезны.

- Слухи о той треклятой плакальщице просочились за стены города, - хмуро ввел ведьму в суть проблемы Трей. Слушать его речь, более похожую на сухой военный отчет, без привычных прибауток и неизменной улыбки до ушей, было довольно странно и наводило на определенные размышления. - Герцоги, мгновенно прослышавшие о реальной опасности, тут же вспомнили о старых пророчествах, которые и маги-то не все знают. Как результат - целая делегация облеченных властью отправилась к нашему безупречному повелителю за разъяснениями, а что еще более важно - за защитой.

- И что теперь будет? - робко спросила неискушенная в местной политике ведьма, боясь, однако, вызвать раздражение Демиана. Но молодой человек не вмешивался в их разговор, занятый своими мыслями.

- Точно не знаю. Одно могу сказать - грядут большие перемены. И явно не в лучшую сторону. Тебе нужно идти, Марина.

- Куда? - невольно испугалась девушка, взглядом впиваясь в лицо Трея. Друг понимающе усмехнулся.

- В замок. Там уже собрались герцоги, высокопоставленные маги. Все ждут только Стражниц.

- Ой, Трей…Ты меня проводишь? - умоляющим голосом попросила Марина.

- Провожу, конечно. Не понимаю только, чего ты вдруг испугалась. Наверняка уже всё решено, это не более чем пустая церемония. Ох уж мне эта видимость выбора… Пошли скорее, пока собрание еще не началось.

Марина едва сдерживала стремительные шаги, чуть не срываясь на бег. Сердце тоскливо и бешено колотилось в предчувствии…Чего? Что значит этот ее страх и томительное ожидание? Какой новый поворот в жизни уготовила юной ведьме судьба, персонифицированная в этом мире как Хозяйка?

Створки уже привычно распахнулись при приближении хранительницы и двух ведьмаков, словно двери в солидном магазине на стремительно забывающейся родине-Земле. Как успела заметить Марина, охватив быстрым взглядом обстановку внутри зала, совещание не успело начаться, и мужчины, облаченные или в строгие одноцветные плащи или в богатые разномастные одежды, переговаривались, собравшись в небольшие группки по трое-четверо. Большинство немного нервно обернулись, маги учтиво приветствовали новую хранительницу, дворяне же приветствовали стоящую перед ними юную и привлекательную девушку. Молодые (да и не очень) мужчины заинтересованно изучали стройную фигурку и нежный овал лица. В целом, не происходило ничего особенного. Вот только один герцог, лет шестидесяти, с невеселым и изможденным лицом, порывисто встал со своего места, судорожно сжав край стола переговоров. Полубезумные глаза пожирали растерянную Марину взглядом.

- Ари`ата!… Доченька! Так ты жива?! А я уж и не надеялся…

***

Теперь уже без преувеличения всеобщее внимание было обращено на Марину. Девушка растерянно обернулась, по уже сложившейся в этом мире привычке ища поддержки у Трея. Но за ее спиной остался один Демиан, Трей же словно провалился сквозь каменные плиты пола прямо в подземелье с загадочными граллами. Чародейка так и не поняла, когда он исчез, ведь только что был рядом, и вдруг… Демиан перевел задумчивый взгляд со странного господина на Марину. Девушка прочла в его глазах сомнение. 'Ну, вот, еще подумает, что я не с какой-то там неизвестной Земли, а всего-навсего лгунья, или, еще того лучше, - сумасшедшая, которая сбежала из дому, а, встретив их, насочиняла чепухи о чужих планетах и агрессивных порталах. Угадайте-ка с трех раз, кому поверят - бездомной девчонке со странностями, распевающей сказки о потусторонних мирах, или влиятельному и многоуважаемому герцогу?'

Девушка всё еще находилась в ступоре, когда к ней подбежал странный герцог и остановился рядом в нерешительности.

- Господин Алист`ер, думаю, здесь не место, - шепнул Демиан, неожиданно для Марины взявший инициативу в свои руки. 'Ну и ладно, - пронеслось в мыслях, - от меня сейчас всё равно никакого толку. Может, Демиан чем поможет'.

Герцог Алистер растерянно кивнул, беспрекословно подчинившись незнакомому ведьмаку: настолько уверенным и деловым тоном были произнесены эти слова, что его просто нельзя было не послушаться.

- Ну вот, - произнес молодой волшебник, когда двери закрылись, оставив трех человек в совершенно пустом коридоре. - Теперь можете говорить.

Марина не знала, что можно сказать человеку, неожиданно возомнившему ее своей дочерью. Мужчина же не мог отвести с нее глаз, наполненных слезами, не в силах даже подойти к ней, только смотрел и смотрел, изучал каждую черточку и всё более убеждался в том, что чудо, в которое он уже не смел и надеяться, всё же произошло. Но девушка стояла, нахмурив брови, кидая на ведьмака вопросительные взгляды.

- `Ари, доченька моя, ты меня совсем не помнишь? - пролепетал герцог, как-то заискивающе и жалко улыбаясь.

Марина вздрогнула и отвела взгляд. Ей было по-человечески жаль этого сумасшедшего страдальца, противно перед самой собой, за то, что она жестоко разбивает его последнюю надежду, но что ей оставалось делать? 'Да, конечно же, я ваша потерянная дочь! Ах, милый папа, как давно я вас искала!' - Ну что за нелепая история…

- Боюсь, вы ошибаетесь, герцог. Я не могу быть вашей дочерью. Я отлично знаю, кто мои родители. И вообще я из другого… (Марина вовремя спохватилась, что не стоит каждого встречного посвящать в свою тайну) Мне очень жаль.

- Но как же так! Я ни с кем не перепутаю свою девочку… Не бывает же таких совпадений?! - Герцог умоляюще посмотрел на Демиана. Тот медленно покачал головой.

- Думаю, что эта девушка действительно не ваша дочь. По крайней мере, не совсем ваша дочь…

- Но она так похожа на мою покойную жену! Это лицо моей Ари! Такой, какой бы она стала, исполнись ей семнадцать лет! - Тут мужчина запнулся, с запозданием осознав смысл последних слов колдуна. - Как это понимать - 'не совсем моя дочь'?

- Я не уверен, что сделал верные выводы, но всё же постарайтесь меня понять. И вы, Марина, тоже… Дело в том, что эта девушка попала к нам через Разрыв из другого мира…

- Разве такое возможно? - изумленно воскликнул Алистер.

- Возможно, - кивнул Демиан, - насчет этого как раз нет никаких сомнений. Вот только все миры как бы пересекаются между собой, имеют некоторые точки соприкосновения. И разные люди, живущие в разных мирах могут… Ну, повторять друг друга, что ли. Трудно сказать. Вполне вероятно, что ваша дочь, погибнув в нашем мире, продолжала жить в той реальности, из которой пришла к нам хранительница. И вот теперь она перед вами - точное повторение вашей дочери, причем не только внешне, но и внутренне. Те же поступки, то же поведение, характер, вкусы и так далее. Та же, но не она. У нее действительно другие родители, другая жизнь, иные воспоминания и судьба. Вот теперь решайте сами, можете ли вы назвать эту девушку своей Ари.

- Всё это похоже на какую-то седую легенду… У меня голова идет кругом, я ничего не понимаю в магии, я не волшебник, увы…

- А это и не магия, поверьте. К тому же существует очень простой способ узнать, прав ли я.

- Скажите, я готов сделать всё, что угодно!

- Будьте поосторожней с обещаниями, - Демиан мрачновато улыбнулся, и Марина как обычно не поняла смысла его простых, казалось бы, слов. Герцог Алистер же попросту был не в том состоянии, чтобы учитывать такие тонкости.

- Так что? Умоляю вас, не молчите!

- Ничего невозможного от вас не требуется. Просто назовите тот день, когда родилась ваша дочь. Надеюсь, вы помните?

- Как же я могу забыть такое? Ведь она мой единственный ребенок, мой свет в окошке, всё, что осталось от моей дорогой Сивил`ины… Это был двадцать девятый день месяца капели, семнадцать зим тому назад…

Марина озадаченно посмотрела на мужчин. От нее явно ждали ответа.

- Ну-у… Я действительно родилась семнадцать лет назад двадцать девятого числа. Но мне непонятен ваш календарь. Месяц капели - это когда?

- Это первый месяц весны.

- Ах да, конечно, весна, снег тает… Всё логично… Первый месяц весны - это же март! Ой… - Девушка испуганно прикрыла рот ладонью. - Так что же, это значит - я… Невероятно!

- Ну, вот и всё, - тихо произнес Демиан. - Мои поздравления, герцог.

Оставшись наедине с герцогом Алистером, Марина почувствовала себя совсем неуютно. И что ей теперь делать? Кем она теперь стала? И что с ней будет?

- Ари… Ох, простите, Марина… - мужчина запнулся и сконфуженно замолчал.

- Это ничего, зовите меня Ари, это очень похоже на мое имя, - девушка ободряюще улыбнулась, хоть сама была растеряна.

- Ари, доченька, мне очень нужно тебе кое-что сказать, но я никак не решусь… Просто очень боюсь, что ты гневно отвергнешь предложение какого-то сумасшедшего старика, которым ты меня, конечно же, считаешь.

- Не говорите так, герцог! И не бойтесь, высказывайте свое предложение, я вас выслушаю.

- Ари, можешь ли ты для начала выполнить одну маленькую просьбу?

- Я постараюсь.

- Не обращайся ко мне на вы. Если не можешь пока звать меня отцом, не называй хотя бы герцогом, мне очень больно это слышать.

- Хорошо, я сделаю, как…ты скажешь.

- Вот спасибо, Ари. Я хочу тебе сказать… Только, пожалуйста, не говори сразу 'нет', подумай над моими словами. Я очень хотел бы, чтобы моя девочка опять была рядом со мной, радовала старого больного герцога, чтобы в наш с тобой дом вновь вернулось счастье. Хочу вернуть те годы, когда ты маленькой синеглазой феей порхала по замку, и повсюду раздавался твой счастливый серебристый смех. Поверь, у тебя будет всё, чего ты только пожелаешь, я богат, у меня есть всё, нет только счастья…

- Мне ничего не нужно! Я… Я и так поеду…

- Ари! Доченька моя…

***

- Герцог Алистер? - задумчиво переспросил мастер Грайлин. - Ну и ну…

- И что теперь будет? - задал свой любимый вопрос неугомонный Трей. - Марина станет законной наследницей и уедет из Теллариона?

- Да, похоже на то, - кивнул мастер Коган и невесело рассмеялся. - Здесь не последнюю роль сыграла извечная Маринина доброта. Как бы ей не пришлось страдать из-за нее.

- А что с ней может случиться? - встрепенулся Трей. - Этот герцог скользкий тип?

- Ну почему сразу так… Алистер, конечно, сам не свой от радости и искренне желает Марине только лучшего, но…

- Но уж слишком много охотников на Кармалл`орское герцогство, - вставил Демиан. - И кому-то может очень сильно не понравиться то, что какая-то никому не известная девчонка уводит у них из-под носа такой лакомый кусочек. Герцог немощен и стар, у него нет детей и даже родственников, достаточно близких, чтобы иметь право на наследование. Да всё просто замечательно. Я готов даже поклясться, что герцоги между собой уже давно решили, какая часть Кармаллора кому достанется. И вдруг, откуда ни возьмись, появляется сгинувшая десять лет тому назад дочка герцога, и счастливый отец, конечно же, планирует передать всё состояние ей или ее законному супругу. В итоге мечты герцогов самым бессовестным образом разбиты. Ну и как, спрашивается, стерпеть такое оскорбление?

- Выходит, Марине грозит серьезная опасность, - кивнул мастер Коган.

- Да неужели правители решатся на такое? - изумился Трей. - Убить дочь герцога?

- Чего ради денег не сделаешь, - пожал плечами Демиан. - К тому же, кто докажет, что это их рук дело? Уж эти ходячие кошельки позаботятся, чтобы всё вышло как можно более правдоподобно. Разбойники там напали или лошадь понесла, да мало ли что можно придумать. Вот только за жизнь нашей без пяти минут герцогини я немного дам.

- Демиан прав, - согласился мастер Грайлин. - От некоторых наших богатеев можно ждать всего, что угодно. Пожалуй, за Мариной нужно присматривать. На всякий случай.

- Эта девушка просто притягивает к себе неприятности, - покачал головой Трей.

***

Марина грустно смотрела на пробегающие мимо нарядные телларионские улочки из окна кареты. Люди (и не только люди), как обычно торопились куда-то по своим делам, и никому не было дела до ее переживаний. Впрочем, так и должно быть… Девушка занавесила окошко шторой и отдернула руку, словно обожглась. На сердце было как-то непонятно и пусто. Будто добровольно лишила себя чего-то очень важного, неповторимого, бесценного… Знать бы только - чего? На руку легла ладонь сидящего напротив герцога Алистера. Ее приемный отец обеспокоено наблюдал за той странной игрой чувств, что отражалась на лице девушки. Марина улыбнулась, и ей это почти удалось. Пытаясь скрыть свои глупые слезы, она вновь вынужденно прильнула к стеклу. Экипаж уже приближался к городским воротам, еще совсем немного, и она покинет Телларион, возможно, что навсегда. Эта мысль болью отозвалась в душе. Неужели она так привязалась к Вечному городу?… Неожиданно словно шепнул ей кто-то: 'Смотри!' Взгляд приковала к себе замершая около ворот фигура в черном плаще телларионского боевого мага. 'Это он! Это он!!!' - билось в сознании. Марина готова была поклясться чем угодно, что это действительно был Демиан, а не любой другой из нескольких тысяч боевых ведьмаков. Из-под тени капюшона, надежно скрывающего лицо, сверкнули два осколка мрака. Марина знала, что Демиан пришел сюда ради нее. Карета уже пронеслась в открытые ворота, а девушка всё продолжала смотреть на молодого волшебника. Десятеро солдат захлопнули ворота, и Демиан остался стоять за ними. А вместе с ним какая-то часть ее жизни, слишком важная, чтобы просто забыть ее…