Ночью Сидорихины проснулись от шума. Ночи уже стали прохладными. Набросив шаль на плечи, Полина Гавриловна отодвинула фикус, открыла дверь, вышла на балкон.
На булыжной мостовой перед «Бештау» выстраивались заспанные музыканты, артисты сладко зевали. Во главе строя стояла Софья Ильинична в мужской военной форме, в кепке. Левый фланг замыкал Усов-Борисов - он был самым маленьким в агитотряде.
- Инструменты брать? - опросила «флейта».
- Оставить! - скомандовал комендант взвода охраны штаба тыла.
- Куда нас подняли?
- Товарищи, не бузить! - сказал комендант. - Инструмент вам не потребуется. И оружие оставить. Софья Ильинична, у вас есть наган, оставьте его под подушкой.
- Я с ним никогда не расстаюсь после налета Махно на хутор Бочка, - сказала капельмейстер.
- Сегодня оставьте! От греха подальше. Куда ты винтовку взял? Снеси в козлы.
- Почто тревога? - спросил толстый дядя Гриша - «барабан».
- Вас подняли на облаву, - ответил комендант.
- А почему нас? Почему не вас?
- Почему без взвода охраны?
- Почему на облаву без оружия?
- По кочану! - начал сердиться комендант. - Вам девица обрисует. Прошу, товарищ!
Откуда-то из темноты появилась девушка, сверху не разглядеть, красивая или нет. Она, стесняясь, начала объяснять:
- У меня из зоопарка сбежали звери.
- Кто сбежал? - не поняла «труба».
- Зверь, говорят, бандюга махровый.
- Почему же винтовку запретили взять?
- Тихо! Не слышно! Ты, подруга, говори шибче.
- Меня горком комсомола назначил комиссаром зоосада, - продолжала девушка, чуть не плача. - Звери - народное добро, а кормить их нечем. Мало корма… Средств не хватает. Они и убежали. Вечером.
- Все?
- Нет… Только часть. Незначительная часть. Остальные мечутся.
- А мы-то при чем? Нам самим перловки не хватает.
- Утром люди пойдут на работу, дети пойдут. И военные пойдут, - объясняла девушка. - Военные от неожиданности…
- С перепугу, - поправил кто-то. - Если лев на тебя попрет.
- Может быть… Могут выстрелить. И убить зверя. А он - народное достояние…
- Значит, мы будем ловить диких зверей? - догадался наконец Усов-Борисов. - Звероловами будем?
- Вроде, - сказала девушка. - Помогите зоосаду!
- Кто убежал-то? - не поняла «флейта», страдающая некоторой глухотой.
- Зверье.
- Какое?
- Дикое.
- Откуда?
- С зоосада за курзалом.
- А чего они убежали?
- Лопать нечего.
- Так они что, нас лопать будут?
- Всех не слопают - нас много, - уточнил дядя Гриша.
- Ясна задача? - прекратил суды-пересуды комендант. - Софья
Ильинична, командуйте. Вот комиссар по лягушкам вам помощник. А все-таки кто сбежал? Слон или удав?
- Две зебры и гиена.
- Что деется! - сказал кто-то. - Это которая гиена - огненная? Она?
- Нет, хищник, - на полном серьезе объяснила девушка. - Она жительница Африки. Зебры - это те же лошадки, но полосатые, они тоже из Африки.
- Понятно. А дрын можно взять?
Ваня, как услышал про зебр, вскочил с кровати, натянул брюки.
- Мама! Я с ними! Мам? Такое раз в жизни случается.
- Что? - вздрогнула Полина Гавриловна, метнулась к двери, выдернула ключ. - Не пущу! Нет!
- Ты меня как маленького держишь! - обиделся Ваня. - Мне уже четырнадцать лет будет… После Нового года. Они даже оружия не взяли.
- И не проси и не… Не пущу и все! - она подошла к сыну, взяла его за руки. - У меня сегодня карты плохо сложились.
- Не стыдно? Ты же коммунистка, а в какие-то карты веришь. Если узнают, что ты такая отсталая, тебе нагорит. Отпусти! Отпусти! Они уже уходят!
- Нет!
- Я уйду! - вдруг решительно заявил Ваня. - Я все равно когда-нибудь должен уйти. Мам, я не могу всю жизнь быть у твоей юбки.
Мать положила ключ на стол. Ваня подошел, взял ключ, направился к двери. Его остановили слова матери:
- Если уйдешь, завтра я уеду в станицу Боргустанскую. Туда на постой поставили Девяносто шестой кавалерийский полк Шестнадцатой кавдивизии Первой конной. Два дня назад был налет на поезд между Ессентуками и Кисловодском. Пулеметной очередью прошили вагоны с красноармейцами. Есть убитый. Вчера арестовали семь бандитов. Есаул Хмара и еще один бандюга, Савенко, организовали обстрел поезда. Если ты уйдешь, я уеду.
- Это не честно! - оторопел Ваня: мать впервые так безжалостно говорила с ним.
- Честно! - ответила мать. - Ты сам выбрал условия поединка.
- Какой же это поединок?
- Поединок сына, который стал взрослым, с матерью, которая потеряла над ним власть. Все матери проходят через это, но я думала, что это произойдет позже, хотя бы через год. Ты созрел, чтоб принимать самостоятельные решения, а я забыла, в какое время мы живем. Иди! Взял ключ, иди, иначе я буду презирать тебя. Только побыстрее возвращайся домой. Ты прав, чем раньше мальчик отрывается от юбки, тем он быстрее становится мужчиной. И помни всегда - ты сын чекиста!