Мне важны мировые ценности: Пушка-Царь, Колизей, Биг-Бэн. Ты стоишь у Гудзона в ревности, Чуя ложность «холодных» стен. Помнишь, Майкл (Михаил по-нашему), Разбивал нам причёски шквал? Вспомни Мальту, толпу шумящую, Ты спросил меня: «Деда знал?» – Да, а ты? – Фотография. Эльба. Встреча с русскими. Вверх пальба. – Не дождался меня. Хотел бы Внука нянчить. Жестка судьба! Бой, Вьетнам, в грудь огонь отчаянный Калаша [12] , что в расправе скор. Мать с отцом только флаг встречали 19 на 10 [13] . Вздор, Чушь и лепет, досужие бредни Про опасность и коммунизм. С Красной армией бой последний Мир спасал, задушив фашизм. Ну а мы с тобой, Мишенька, вместе Тех задушим, кто сеет страх. Про единство армейской чести, Мир хранящей, забыл на днях Дедов память с умом и зрелостью Не дадим растворить во мгле, Сохраним мировые ценности Для потомков на всей Земле.

Почему так красивы внучки дяди Миши – солдата бывшего? В восемнадцать он стал им в далёком Сорок первом году суровом. Десять суток сидел в окопе. Под Москвой воевал дядя Миша. Очень холодно было юноше. Не курить! Было ротного слово. А зима в январе под Москвою тоже с фрицами посражалась. Намело здесь сугробов много, и морозцу под тридцать стало. В нетерпении ждали солдаты в снежном пухе, укрывшем окопы. Ну когда же в атаку прикажут? Гнать и гнать бы вражину чтобы. Наконец, пронеслось: «За отчизну! За вождя и за Родину, братцы! Наш солдат из окопа выскочил, чтоб сразиться с проклятым фрицем, Побежал, но повсюду взрывы, и не всем до врага добраться, Дяде Мише осколка жало в позвоночник смогло вонзиться. «Комиссуем тебя, братишка!» Слёзы льются – в них боль и обида. Не хочу с костылями прыгать – воевать мне, а не инвалиду! И рванулся на фронт дядя Миша, не смирившись с убогой долей, Злую боль умом прогоняя, разбросав костыли лишь волей. Ну а дальше – вода по пояс, артразведка под Петрозаводском. Ровно час нужно не шевелиться, наблюдая врага движенье, А потом через гниль и жижу окружающего болотца, Слыша пуль свист над головою, капитану нести донесенье. И молился наш дядя Миша всем богам в болотном сраженьи, И просил для себя лишь пулю — прекратить чтоб своё мученье. Но просил, видимо, понарошку. Не нашла его злая пуля, А нашли лишь медали и слава. И надежду ему вернули. Ту надежду на тихую радость, отдалённую и непонятную, Капитан, что впервые занял, до краёв стакан наливая, Говоря дрожащему парню: «Лямцев, пей! Километр обратно». И обратный путь был привычнее, но не легче – я это знаю. Знаю так же, как то, что из леса, где корили сегодня иву, С дядей Мишей – отцом и дедом — мы выходим вдвоём счастливыми. Эта истина о сохранении не исчезнет в столетьях – я знаю! Дяди Миши солдатская слава — красотою произрастает!

Китаю есть, чем в этот день гордиться: Пришёл конец восьми годам войны. Россия – друг! Мы разные на лица, Но Родине мы – верные сыны! …………………………………………… Рассказывал мне дед, сметая крошки, Их аккуратно засыпая в рот: «Конечно, помогли мы им немножко, Уж больно симпатичный там народ. Сильны японцы. Злобные как звери, Фанаты все, какой там к чёрту плен! Пешком Китай прошли, открыли двери В мир будущий, подняли их с колен. Помчались поезда и очень внятно Туда идут, стучат: «Мука – пшено; Духи – одеколон» – идут обратно, Ответный стук мне радостью в окно». …………………………………………… Знаком Европе этот довод хамский «Заполонил китайский ширпотреб». Я помню всё, я помню про Даманский, Как «ел» студентом этот «горький хлеб». Разрез у глаз иной, иные ноты У песен праздничных, их тоньше суть. Крестьянин – муравей. Полно работы На поле истощённом – не заснуть. У инженеров – логика простая: Чем раньше новшество войдёт к нам в быт, Тем больше мощи будет у Китая, А мой завод тем больше знаменит. И вот уж Старший брат готов учиться Ротациям для партии родной: Из коммерсантов – руководства лица, И МАО с ними рядом, как живой! А мы удивлены ракетным стартам, В чём Младший брат догнал и преуспел. Зелёный цвет у карты, мирный атом, И армий мощь – противников удел. ………………………………………… Мой дед ушёл в века, расправив плечи, И чёткий строя шаг на «Тянь-ань-мень» Сегодня для него. Цветы и речи Мерилу Славы с Дружбой в этот день.

Лишь понимаю я Любовь, Её воспел Шекспир и Данте. Петрарка с Пушкиным талантом Волнуют юношества кровь. Лишь ожидаю я Любовь, Не ту, что с материнской лаской Ведёт по жизни без огласки Ошибок: ей не прекословь! Надеюсь я: она придёт Со свистом птиц в весеннем небе, Соединит как быль и небыль Двух ожиданий – радуг свод. Не понимаю я любовь С коварством зла, с отравой мести, Где ты и я на время вместе На ложе. Плату приготовь! Мне не нужна твоя любовь В строю, одетом кумачами. Вождизм с горящими глазами, Выравнивающий мысли вновь. Любовь я жду, как в небо нить К высокому творенью Бога, Прошу Его лишь о немногом: «Вели душе Твоё творить!»

Я путешествую по миру, Язык учу с семьёй моей. На Кипре – ИНГЛИШ мне «к мундиру», На Мальте – ДОЙЧ среди друзей. Лишь дома память безопасна: И бабка: «Внучек, поделись!» Израильтянка Руфь – прекрасна, Ирландка Айне – хоть женись! Мне биологии основы Сдавать в ЕГЭ на этот год. И аттестат – как парус новый В края бурлящие пошлёт. Но что ясней всего и краше? Что замечательно, как свет? Общенье дружеское наше, Девчонкам русское: «Привет!» При ощущении полёта, В котором шесть часов твоя Под стройным телом самолёта Родная, русская земля. Её шальная необъятность, Как птице – озера простор! И красоты невероятность, Разящая внезапный взор. Лишь в октябре мне восемнадцать, Но знаю кто я – имярек, Я этим горд и счастлив, братцы: Везде я – русский человек!