Слухи ходили разные. Нынешнее лето выдалось сухим и очень жарким, из-за чего казалось нетипичным для сурового северного климата, раскинувшего свои владения на большей части России. Вся центральная полоса оказалась этим летом внутри зоны гигантских пожарищ, сметавших с лица планеты целые деревни, села и даже небольшие города. Народ по-всякому истолковывал происходящее: кто-то считал, что лесники плохо исполняют свой долг, другие же предполагали, будто эти пожары есть следствие недисциплинированности и халатного отношения к природе со стороны туристов, часто устраивающих в лесах пикники. Они говорили — поставил кто-то мангал, шашлыков изготовить, или костёр на ночь глядя развели, и утром наскоро затушили, да не проверили — потух костёр, или же еще тлеет. Третьи люди брались обвинять кого попало в том, будто бы кто-то лес специально поджигает — или чтобы людей погубить, или еще с какими целями недобрыми.
В огненном плену оказался небольшой город. Все бы ничего, но связь жителей с внешним миром прервалась, линии электропередач нарушились — в округе падали горящие деревья, а сил, созванных на тушение пожара, было недостаточно и огонь с каждой минутой подбирался все ближе к центру города. Через город проходили пути железнодорожного сообщения, и многие граждане собрались в центре, стараясь держаться поближе к вокзалу. Они надеялись, ждали.
* * *
В офисе железнодорожной компании экстренное совещание было созвано глубокой ночью. И хотя весь совет директоров сонно позевывал, сидя в конференц-зале, все они прекрасно понимали, о чем зайдёт речь на этот раз. Не ожидали они лишь одного, и вскоре это случилось. В зал вошла прекрасная юная девушка, одетая в серое пальто, изящные черные сапожки и джинсы. Ее пышные белокурые локоны развевались на ходу, производя немалое впечатление на руководителей компании. Синеокая красавица взирала на совет директоров удивительно строгим и проницательным взглядом своих огромных карих глаз. При первом взгляде на нее, присутствующим казалось — такой девушки не может существовать в природе, нет, она пришла из какого-то другого мира. Из мира, где все люди такие же красивые и идеальные, такие же как она. Из мира, где каждый человек способен проникнуть своим взглядом куда-то далеко, в самые потаённые недра души другого человека.
— Здравствуйте! — вежливо поздоровалась незнакомка с директорами. — Перед каждым из вас на столе лежит по небольшой брошюрке. Из текста, написанного в брошюре, вы могли извлечь тему нашего с вами нынешнего заседания.
Голос девушки звучал изумительно, лаская слух и вызывая лишь самые лучшие впечатления. Некоторые из присутствующих были очарованы великолепным созданием, вошедшим в конференц-зал, и заворожённо смотрели на гостью. Другие же, после того, как она договорила свою фразу, оживлённо зашептались между собой.
— Да, — сухо отозвался один из директоров, не обращая внимания на шёпот окружающих. — Вы выступаете с инициативой отправить, так называемый, поезд спасения в терпящий бедствие город.
— Вы правильно поняли мои намерения.
— Позволю себе напомнить о моей роли в вашей организации. В девяностые годы, когда ваша компания переживала ряд финансовых затруднений, кое-кто умолял меня стать вашим ключевым инвестором. На колени становились, только бы я…
— Вечность Серафимова? — удивлённо поинтересовался один из директоров, пожилой мужчина с блестящей лысиной на макушке головы. — Вы потрясающе…
— Сохранилась? Благодарю за комплимент, Сильвестр Андреевич. — без тени смущения ответила Вечность. — Прошу простить — у нас есть дело, и его благополучное решение входит в список моих первостепенных интересов. Ваши комплименты я выслушаю позже.
Совещающиеся взяли в руки брошюры и внимательно несколько раз перечитали их.
— Предположим, что мы согласимся организовать поезд спасения, — начал Сильвестр Андреевич. — Но на то, чтобы сцепить вагоны, назначить бригады, и так далее, уйдёт время!
Вечность улыбнулась. Впервые за всё совещание.
— Время на вашей стороне. — ответила она, с улыбкой на лице.
— Откуда вы можете быть в этом настолько уверены? — недоумевал Сильвестр Андреевич.
На секунду Вечность закрыла глаза рукой, словно задумавшись о чём-то.
— Правительство направит сюда аналогичное распоряжение лишь через несколько часов. За это время пути могут оказаться завалены стволами обгоревших деревьев, упавших на рельсы, и поезд придётся развернуть на полдороге.
Когда Вечность отвела руку от лица, руководство компании выглядело встревоженным, и одновременно, озадаченным.
— Что мы выиграем с этого предприятия?
— Извольте не переживать о материальной выгоде. Ваш выигрыш окажется таким, о каком сегодня никто и не мечтает.
* * *
Посреди ночи машинист и его помощник запустили свой тепловоз и теперь не спеша ехали в депо на путь, куда незадолго перед этим был осажден пассажирский состав.
— Сорок вагонов, студент! — усмехнулся машинист, переключая регулятор скоростей.
Локомотив плавно замедлил свой ход. Помощник машиниста, покинул кабину локомотива, и спрыгнув на землю, прошёл в сторону пассажирских вагонов, ожидавших локомотива на пути. Подойдя к крайнему вагону, парень осмотрел механизм автосцепки. Отойдя от вагонов в сторону, он жестами указал машинисту расстояние до вагонов. Машинист, получив нужные сведения, направил тепловоз к вагонам, стараясь двигаться не быстрее пешехода. Механизм автосцепки сработал, и с характерным звуком закрылся. Помощник еще раз проверил сцепку. Все было в порядке, можно было трогаться в путь.
Забравшись в кабину локомотива, помощник услышал громкое «давай, выполняй!», сказанное дежурной.
— Сегодня у нас непростая миссия! — веселился машинист. — Будем город эвакуировать! Посему, у нашего поезда сегодня куча привилегий.
Сказав это, машинист передвинул регулятор скоростей. Лишь пару секунд спустя помощник понял — машинист хочет как следует разогнаться на магистрали.
— Сколько мы выжмем? — поинтересовался он.
— Столько, сколько будет необходимо, — ответил машинист. — И хорошо бы нам поспешить, да по пути не растянуться.
Выдвинувшись из депо, поезд отправился на магистраль.
* * *
Несмотря на приближение рассветного часа, небо темнело с каждым пройденным километром. Не просто темнело, а превращалось в непроглядную черную кляксу, на которой ни звёзд, ни облаков — ничего, привычного обывателю не виднелось. Раздался запах гари, а спустя некоторое время показалось яркое огненное марево на фоне плотной черной завесы, окутавшей местность. Машинист, прежде весёлый и невозмутимый, уже не мог найти повода для шуток, быстро сделавшись серьёзным и бдительным. Когда до города оставался час ходу, вся картина предстала глазам локомотивной бригады, как никогда, ясно. Громадные языки пламени охватили лес по обе стороны от путей, безжалостно выжигая лесные массивы; не горели фонари, а изредка встречавшиеся деревеньки и хутора превратились в горстки выгоревшего пепла.
Включенные огни локомотива осветили яркими лучами жителей города, собравшихся на перроне. Прибытия поезда на станции ждали все, кто только мог. Казалось, на перроне собрался весь город. Каждый, кто как мог, закрыл лицо от удушливого черного дыма, и глаза всех выражали лишь одну эмоцию — неподдельный ужас, вызванный пережитым кошмаром, случившимся не во сне, а наяву. Среди толпы виднелись старики, кое-где можно было заметить зареванных детей. На фоне ужасающего пожара, подошедшего вплотную к центру города, и оставляющего вместо домов лишь выжженные черные руины, даже бившиеся в истерике женщины не вызывали ровным счетом никакого удивления. В паре километров от станции огонь поглотил автозаправочную станцию, и сию же секунду в небо взвился вихрь яркого пламени.
Помощник, взяв в руки мегафон, распахнул дверь кабины. Ему было велено обратиться к людям, жаждущим спасения, и донести до них информацию, которой уже не мог предоставить обесточенный вокзал, работники которого готовились эвакуироваться.
— Внимание! Внимание! На станцию прибывает поезд спасения! Убедительная просьба: сойдите с путей и отойдите от края платформы во избежание травм! Внимание! Внимание! На станцию прибывает…
Несмотря на то, что помощник повторил сказанное несколько раз, толпа уловила суть его обращения практически сразу. Доехав до конца платформы, помощник лишний раз убедился в том, насколько огромен пригнанный состав. Не сумев уместить все вагоны вдоль платформы, машинист остановил поезд на небольшом удалении от стрелки. Теперь им предстояло отцепить локомотив и перевести стрелку, чтобы пройдя по соседнему пути, подцепиться к поезду с противоположной стороны. Помощник, выскочив из локомотива, расцепил вагонную автосцепку, а затем добежал до стрелки, чтобы ее переключить. Увидев, как тепловоз прошел по стрелке на соседний путь, помощник побежал следом, и когда локомотив остановился, чтобы его подобрать, вскочил на нижнюю ступеньку лесенки. В кабине его дожидался мегафон.
— Внимание! Внимание! По второму пути проходит локомотив! Будьте осторожны! Внимание! Внимание! По второму…
Проезжая между вагонами, помощник видел, как горожане садятся в вагоны. Возле каждого вагона дополнительно дежурили по трое полицейских, призванных следить за порядком в поезде. Насколько могла знать локомотивная бригада, в каждом вагоне они везли с собой в этот город по трое служителей правопорядка, двое врачей и священнику. Последние были нужны, чтобы врачевать ожоги святой водой, помогавшей эффективнее вонючей медицинской мази из нефти, и отпевать усопших. К счастью, при посадке удавалось обойтись без инцидентов. Еще одна стрелка.
Остановившись перед последним вагоном, локомотив плавно подошел к нему и аккуратно сцепился. На сей раз, помощник подключил шланги локомотива к вагонным, и проверил их работу. В этот момент его посетило недоброе предчувствие.
— Ну, что, студент! — провозгласил машинист, как только помощник вернулся в кабину. — Готов вернуться из пекла домой?
Парень только кивнул, не найдя слов. На улице продолжала бушевать стихия, вплотную уже приблизившаяся к станции и захлестывавшая ближайшие к вокзалу постройки свирепым пламенем. На перроне начались волнения среди горожан, садившихся в вагоны последними. В полукилометре к юго-западу прогремел взрыв, и станцию буквально засыпало металлическими осколками. Осколки били по обшивке вагонов, и разбили несколько стёкол. Оставаться на станции становилось все менее безопасно для поезда и его пассажиров. В каждом вагоне было так тесно, как не бывало сардинам в консервной банке. Как ни удивительно было это осознавать, но места хватило всем. Теперь, когда все горожане смогли занять свои места в вагонах поезда и достать любовно припасенную холодную курицу с варенными вкрутую яйцами, можно было отправляться. В глубине вагона с бодрыми хлопками кто-то раскупоривал запотевшую бутылку водки. Плавно сдвинувшись с места, поезд начал своё движение через просторы охваченного пожаром леса.
* * *
В пути помощник не раз ловил себя на мысли о том, будто среди полыхающих сосен стоит и наблюдает чья-то фигура. И тут же отгонял от себя подобные мысли — человек не мог там находиться, ведь это небезопасно. Некий силуэт появлялся на платформе локомотива, снаружи кабины, и не раз помощник ловил на своем затылке чей-то заинтересованный взгляд. Оглядывался, и вновь обнаруживал — никого на платформе нет, ему все почудилось. Лишь один раз, повернувшись в сторону неизвестного зрителя, помощник увидел карие глаза, взирающие на него необъяснимым проницательным взглядом, проникающие им в самые глубины души. Потрясённый увиденным, помощник смотрел и смотрел на эти глаза, полностью утратив контроль над собой, и желая смотреть в эти невероятные очи до самого конца своей жизни. К реальности его вернул голос машиниста, в шутливой манере поинтересовавшегося, чем там любуется парень, и почему забыл о работе. Обернувшись к машинисту, помощник выдавил из себя невнятное мычание, заменившее собой сколь-либо вразумительный ответ. Затем повернулся обратно, в поисках тех карие глаз, и не увидел за окном никого и ничего, лишь пустую платформу локомотива.
Несколько минут спустя раздался удар, и вскоре по платформе тепловоза забренчали чьи-то шаги. Помощник обернулся — на него взирал крупный мужчина в черной шинели, на лице у него была надета маска с противогазом, а голову венчала каска, очень похожая на те, что носили войска немецко-фашистской армии. БАХ! Стекло в оконной раме тепловозной кабины лопнуло, и внутрь просунулась рука, пальцы которой были закрыты перчаткой с отворотами.
Обомлев от испуга, помощник не сразу сообразил, что рука эта поворачивает дверную ручку. Открыв входную дверь, незнакомец предстал перед локомотивной бригадой во весь свой могучий рост. Одной рукой «фашист» схватил помощника за плечо, и ни слова не говоря, отправил парня в нокаут, со всей мочи ударив лицом об стенку кабины. Очнулся студент довольно быстро, и как раз вовремя — неведомый враг уже схватил машиниста. Машинист не сдавался: будучи сам крепким и спортивным человеком, он ударил противника в грудь с такой силой, что тот, не удержав равновесия, рухнул на пол. Но и «фашист» оказался не лыком шит, и поднявшись с пола, резко подскочив к машинисту, схватил того за горло. Поняв, что дело принимает нежелательный оборот, помощник метнулся к врагу, и что было силы, ударил того в челюсть. Тот отпустил машиниста, и нанес два удара парню — один в челюсть, а другой в грудь. Помощник отлетел в сторону задних окон кабины, и разбив их стекла своим телом, соскользнул вниз. Удерживая сознание невероятным усилием воли, помощник не упал и не остался лежать на рельсах; вместо этого, он удержался на вагонной сцепке.
— Иди сюда! Думаешь, пару раз ударил и всё… — крикнул помощник сквозь разбитые стекла кабины.
Звать противника оказалось излишне — он уже сам спешил к помощнику, чтобы расправиться с ним. «Фашист» спрыгнул на сцепку, но вместо того, чтобы ударить парня в очередной раз, сунулся к штырю, удерживающему механизм автосцепки в закрытом положении. Разгадав его план, студент тут же схватился за штырь, пытаясь его удержать на месте; противник же, обхватил его руки своими и сильно сдавил. Послышался неприятный хруст — «фашист» сломал студенту пальцы.
Ничего не видя перед собой от боли, парень стал наносить удары врагу ногами. Нахлынувшая волна острой боли, сопровождаемая отвратительным звуком, а так же подкосившиеся ноги, возвестили о потере помощником последних надежд на спасение ситуации. Мощный удар и лязг тормозов, в отчаянии пытающихся остановить движение разогнавшегося до крейсерской скорости состава, ясно сказали об одном — машинист всё ещё управляет поездом. Что-то едва слышно шмякнулось наземь, а затем исчезло ощущение тревоги, адреналином разносившейся по жилам. Лишь отсутствие звука, который мог свидетельствовать о расцеплении состава, и нулевое сопротивление противника, который должен был находиться вплотную к помощнику, подсказывали — врага больше нет.
* * *
Прибытие поезда на один из центральных вокзалов Москвы тотчас же обернулось информационной шумихой, ведь на поезде из горевшего города ехала звезда телеэкранов, журналистка Роза Галактионова, так же известная под псевдонимом Грусть. Девушка, чья жизнь была окутана покровом тайны, героиня потрясших весь мир событий недавней зимы, когда ее уста разоблачили террористическую организацию Легион, стремившуюся захватить мир. Несколько часов в Москве зимой длился кошмар наяву. Несколько часов обернулись для Москвы трагедией, но даже эта трагедия не шла ни в какое сравнение с тем, что случилось за месяц до этого в США.
Тогда Легион напомнил всему миру о хрупкости и ничтожности человеческой жизни, играючи разрушив целый город, и повесив вину за случившееся на юную Джулию Уияльмс, которую в тот же день убили при аресте. Джулия не сопротивлялась аресту, она в ужасе взмахнула руками и закрыла ими лицо, что-то едва слышно шепча о своих друзьях, чьи жизни забрал безжалостный палач кровавого теракта, не имевшего в мире аналогов. Угасла свеча жизни, не успевшая толком разжечься. Лишь Роза Галактионова, как капля воды похожая на Джулию, спустя месяц рассказала обо всем, и показала всему миру видеозапись того круговорота смерти, поглотившего американский мегаполис.
На том видео отчетливо были видны люди в военной форме, похожей на форму немецко-фашистских войск, вооруженные крупнокалиберными автоматами, не глядя убивавшие выживших — женщин, детей, стариков; словом, всех тех, кто мог рассказать об увиденном. Для общественности не осталось загадкой, откуда взяла Роза эту запись — с её слов, она встретилась с Джулией Уильямс незадолго до того, как та была убита, и получила из её рук флешку с записью. Кадры из этого видео шокировали всех в равной степени, и отозвались мурашками по коже даже у людей, прежде считавших мир исключительно спокойным и безопасным, а все акты людской жестокости и катастрофы — нелепыми случайностями.
Узнал новость о неожиданной пассажирке и машинист локомотива. Выглянув из окна тепловоза, машинист увидел Розу. Ее глаза были очень похожи на те, с которыми недавно встретился взглядом помощник, ныне лежащий на носилках в бессознательном состоянии. Очевидным оставался один факт — никто из пассажиров не мог вылезти наружу на полном ходу, пробежать по крышам вагонов и спуститься на платформу их локомотива. Даже если бы такое и случилось — разве никто не заметил бы звуки шагов, доносящиеся с крыши? Дошла и до Розы новость о схватке за локомотив, в которой пострадал помощник машиниста. Не зная, чем еще помочь, девушка подошла к носилкам, и от всего сердца, горячо поблагодарила студента. А тот просто смотрел на белокурую красавицу, окруженную пристальным вниманием публики и журналистов. Смотрел и гадал, какая она из себя, кому сердце отдала, и что творится в ее душе сейчас. Должно быть, ее избранник — счастливейший из людей на всем белом свете, рассуждал помощник про себя, отправляясь в больницу.
* * *
Девушка, стоявшая под прицелом многочисленных телекамер, немного нервничала, стараясь не выдавать свои эмоции и переживания на камеру. Она держалась, что было сил, и уверенно давала интервью. Люди, помнившие зимние выступления Розы Галактионовой, состоявшиеся в различных телепередачах, заметили прогресс русской американки — ей уже почти удалось избавиться от калифорнийского акцента, но по-прежнему, девушка могла перепутать слова, что порой приводило к забавным конфузам. Родившаяся и много лет прожившая в Штатах, девушка нашла своё призвание в России, на родной земле своих предков.
Прибывшие на вокзал представители железнодорожной компании немало изумились, увидев на перроне Розу — они узнали в ней Вечность, которая несколькими часами ранее организовала спасательный рейс. Не поверив своим глазам, они все же, решились подойти к юной красавице, и задали слишком прямолинейный вопрос. Что следовало ожидать, брови Розы в изумлении взмыли вверх, а глаза округлились.
— Вечность? А кто это такая? — удивленно вопросила она.
Поняв, какую ошибку они совершили, серьезные дядьки в костюмах, тихо матерясь, удалились в сторонку.
* * *
Тем временем, в кабаке засиделся один известный на всю Россию, и известный даже за ее пределами, артист. Его лицо, обычно светлое, было омрачено тоской; артист уже несколько дней не брился, а под глазами залегли морщины. Под рукой деятеля искусств была рюмка, заполненная вином до краёв. Веки его голубых очей смежились в полудрёме; воротник рубашки распахнут, галстук развязан и болтался; в помещении оставался лишь он и бармен, натиравший замусоленной тряпкой бокал. Усталыми глазами артист взирал на экран подвешенного к потолку телевизора, пытаясь взять в руки бокал. И тут случилось нечто, выходящее из ряда вон: лицо бубнившего себе что-то под нос диктора на экране сменилось репортажем с вокзала из центра Москвы, куда недавно прибыл поезд спасения. Когда на экране появился лучезарный лик Розы Галактионовой, очи артиста раскрылись во всю ширь, а он сам преобразился в лице, моментально помолодев на годы.
— Спасибо всем тем людям, кто причастен к этому поезду, спасшему столько жизней, — улыбалась девушка с экрана. — И совершили великое дело…
— Это же Роза Галактионова… — задумчиво протянул артист.
— Да, это она, — непринужденно ответил бармен. — По телевизору еще и не таких людей показывают, Николай Владимирович.
Николай взглянул на рюмку с вином, стоявшую перед ним на столе, и пару секунд поразмыслил, после чего его задумчивость на лице уступила место отвращению. Артист смотрел с презрением на это вино, на этот бар, и свою скучную жизнь, которую он до недавнего времени губил за бутылкой.
— До последнего момента остается неизвестной судьба помощника машиниста, состоявшего в локомотивной бригаде на спасательном рейсе. — продолжал свой рассказ диктор. — Как нам стало известно, в пути на локомотив поезда было совершено нападение, по этому факту возбуждено уголовное дело. Проводится расследование.
* * *
В столичной больнице, куда привезли избитого помощника локомотивной бригады, врач констатировал у нового пациента массу сложнейших переломов. Состояние здоровья помощника оставалось стабильно тяжёлым — тот потерял сознание по пути в больницу, и несколько часов кряду не приходил в себя. Местные хирурги не решались проводить операцию, ведь осколки ряда костей оказались слишком миниатюрными и тонкими, одно неосторожное движение — и был риск на всю жизнь оставить студента калекой. Придя в палату к парню, его лечащий врач застал там белокурую девушку в сером пальто. Та обернулась к вошедшему, и пронзительный взгляд голубых очей Вечности намертво пригвоздил доктора к полу.
— До меня дошли обрывки информации, якобы врачи вашей клиники не способны оказать пострадавшему должную помощь. — заявила она. — Совершенно случайно мне известна клиника, специалисты в которой ставят людей на ноги, не теряя время за попытками решить, способны ли они на это.
Вынув из-за пазухи папку с файлами, в которых отчетливо просматривались официальные бумаги с печатями, Вечность передала ее врачу.
— Вы хотите перевести нашего пациента в эту вашу клинику? — опешил доктор.
— Уже. Он переведён. Дело за малым — доставить его туда. Вот бумаги, возьмите. Их копии уже у главврача.
— Доставить его в эту вашу клинику?
— Да. Кстати, у вас по палатам тараканы бегают, вызову заодно бригаду санэпидемстанции.
Невозможно было однозначно определить в этот момент эмоциональное состояние доктора. С одной стороны, он был изумлён пронырливостью гостьи, а с другой — зол на неё оттого, что вела себя, словно обладала полномочиями выше главврача.
— С тараканами мы как-нибудь сами… — начал он.
— Персонал вашей больницы мог разобраться с тараканами уже много раз, не доводя до столь плачевного состояния санитарию в помещениях. Так, что… не справитесь.
В этот момент, в палату вошли двое крупных мужчин, одетых по форме медперсонала, и привезли с собой каталку. Через пару минут они уже аккуратно переложили на каталку помощника, и направились в коридор. Вечность последовала за ними, оставив врача рассуждать о произошедшем.