В шестнадцать сорок пять позвонил полковник Фоулер, и я сделал Синтии знак поднять вторую трубку и слушать разговор.

— Моя супруга ждет вас у нас дома в половине шестого, — сообщил он. — А миссис Кэмпбелл готова принять вас у себя ровно в шесть. Генерал назначил вам встречу с ним в шесть тридцать у себя в штабе. Не опаздывайте.

— Не так уж и много времени в нашем распоряжении, — заметил я.

— Постарайтесь уложиться, — отрезал полковник Фоулер.

— Постараемся, — сказал я.

— Все эти люди перенесли серьезное потрясение, мистер Бреннер.

— Благодарю вас, но и я тоже.

— Мистер Бреннер, вам не приходило в голову, что вы можете еще больше расстроить людей?

— Приходило.

— Похороны состоятся завтра утром. Почему бы вам с мисс Санхилл не ввести в курс дела сотрудников ФБР, посетить траурную церемонию и после этого не отбыть домой? Расследование прекрасно завершат и без вас, а убийца предстанет в конце концов перед судом. Спешка здесь неуместна.

— Я тоже так считаю, но эти умники из Вашингтона думают иначе. Меня постоянно торопят.

— Мистер Бреннер, вы с самого начала повели себя здесь крайне бесцеремонно, возомнив себя Грантом, штурмом берущим Ричмонд. Надо все-таки соблюдать нормы приличия и уважать чувства людей.

— Если бы Грант проявил мягкотелость, он бы не овладел Ричмондом, полковник.

— На него до сих пор многие злятся в Ричмонде.

— Верно, полковник. Я с самого начала знал, что это дело отберут у меня и вообще у СКР. Пентагон и Белый дом проявили политическую мудрость, и слава Богу, что общество контролирует военных. Но раз уж у меня есть еще в запасе двадцать часов, позвольте мне распорядиться этим временем так, как я сам сочту нужным.

— Как вам будет угодно.

— Уверяю вас, я постараюсь завершить это дело с наименьшим уроном для армии. Не рассчитывайте, что ФБР и прокуратура станут заботиться об этом.

— Я воздержусь от высказываний по этому поводу.

— И правильно сделаете.

— Теперь вот еще что, мистер Бреннер. Вы просили разрешить вам обыскать служебный кабинет полковника Мура. Пентагон запретил это делать по соображениям государственной безопасности.

— Это наилучший довод, сэр. Однако не находите ли вы странным, что в Вашингтоне хотят, чтобы я арестовал полковника Мура по обвинению в убийстве, не ознакомившись с его досье?

— Вам не хуже меня известно, чем оборачиваются просьбы об официальном разрешении.

— Это точно. В следующий раз я не стану действовать через официальные каналы.

— Вы сами виноваты. Однако из Пентагона мне сообщили, что в случае ареста Мура по обвинению в убийстве они пришлют сюда человека со специальным допуском к его делам, и вы сможете ознакомиться с некоторыми документами по его усмотрению. Однако вы должны заранее знать, что именно вам нужно, а не действовать наугад.

— Согласен с вами. Только если бы я знал, что мне нужно, я бы не стал просить допустить меня к его бумагам.

— К сожалению, больше я для вас ничего не мог сделать. Какой у вас допуск?

— У меня допуск к секретным документам.

— Хорошо, буду иметь в виду. Между прочим, люди из школы психологических операций собираются забрать вещи капитана Энн Кэмпбелл из ангара на Джордан-Филд. Вас с полковником Кентом, разумеется, не накажут за превышение полномочий, но выговор уже объявлен — в письменной форме, и вложен в ваши личные дела. Закон для всех один. Не нужно было изымать без санкции особо секретные материалы.

— Кто-то явно пытается мне помешать, полковник.

— Это слабо сказано, мистер Бреннер. Вас хотят убрать. Не догадываетесь почему?

— Нет.

— Вы наводили справки относительно учебы Энн Кэмпбелл в Уэст-Пойнте? Не так ли?

— Наводил. А что, я проявил излишнее любопытство?

— В некоторой степени. Во всяком случае, мне так кажется.

Я покосился на Синтию и спросил:

— А вам об этом что-нибудь известно, полковник?

— Нет, кроме того, что меня спрашивают, почему вас вдруг заинтересовал этот вопрос.

— Кто это вас спрашивает, если не секрет?

— Этого я вам не могу сказать. Но вы наступили кому-то на больную мозоль, Бреннер.

— Похоже, вы желаете мне помочь?

— Мне думается, что вы с мисс Санхилл могли бы завершить данное дело наилучшим образом. Но у вас для этого не остается времени, поэтому я советую вам обезопасить себя. Наплюйте на закон.

— Мы с мисс Санхилл не преступники, а сыщики, полковник.

— Выговор — это лишь первая ласточка. Больше предупреждений не будет, следующий выстрел — прямо в сердце.

— Верно, только первым выстрелю я.

— Вы законченный дурак, Бреннер. Побольше бы нам таких. Вы уверены, что ваша напарница разделяет вашу позицию? Она понимает, чем это ей грозит?

— Я и сам-то не до конца это понимаю.

— Я тоже, но вы точно сунули свой нос не туда в Уэст-Пойнте. До свидания. — Полковник положил трубку.

— Хорошенькая история, — взглянул я на Синтию.

— Мы попали в самую точку, — произнесла она.

— Очевидно, — согласился я и связался по телефону с Грейс Диксон в Джордан-Филд. — Грейс, — сказал я, — мне только что сообщили, что к вам направляются люди из школы психологических операций. Мне кажется, они хотят забрать ее досье и компьютер.

— Я знаю, они уже здесь.

— Проклятье!

— Не волнуйся, — успокоила меня Грейс, — после нашего разговора я сделала копии всех записей. Пусть они забирают компьютер, пароль им все равно не угадать.

— Ты умница, Грейс, — воскликнул я. — Скажи мне ключевые слова.

— Их три: для личных писем, для списка друзей, их адресов и телефонов — и отдельно для ее дневника. Пароль для писем — «Неприличные заметки», для ее дружков — «Папочкины приятели» и для дневника — «Троянский конь».

— О’кей. Береги этот диск как зеницу ока.

— Он у меня у самого сердца.

— Прекрасно. Не расставайся с ним и ночью. Я тебе еще позвоню. — Я положил трубку и набрал номер Карла в Фоллс-Черч.

— Мне стало известно, что кое-кого огорчил, разозлил и напугал мой запрос относительно Уэст-Пойнта, — сообщил я ему.

— Откуда это тебе известно?

— Меня интересует, что вам удалось выяснить. И не одного меня, судя по всему.

— Пока ничего.

— Но это чрезвычайно важно!

— Я стараюсь.

— Тогда скажите, что уже удалось сделать.

— Послушайте, Бреннер, я не обязан отчитываться перед подчиненными.

— Согласен. Но я лишь просил вас добыть для меня немного информации, необходимой для дела.

— Я позвоню, как только у меня что-нибудь появится.

Синтия пододвинула ко мне записку, на которой было написано: «Разговор подслушивается?» Я кивнул. Голос Карла звучал действительно странновато. Я спросил его:

— На вас тоже насели, Карл?

Он ответил не сразу.

— Я нигде ничего не могу добиться, все двери захлопываются перед моим носом. Меня заверяют, что расследование можно завершить и без этой информации.

— Хорошо. Спасибо за попытку помочь нам.

— Жду вас у себя завтра или послезавтра.

— Замечательно. Раз уж вам не нужно тратить время на мой запрос, не могли бы вы устроить для нас с мисс Санхилл отпуск на месяц? Вместе с оплаченным билетом до места по моему усмотрению.

— Пентагон только об этом и мечтает.

— И изымите этот чертов выговор из моего личного дела, — сказал я и положил трубку.

— Что происходит? — спросила Синтия.

— Я думаю, мы открыли ящик Пандоры, достали из него коробку червей и кинули ее в осиное гнездо.

— Повтори, пожалуйста.

Но я не стал этого делать.

— От нас открестились, — сказал я, — но мы справимся и без посторонней помощи.

— По-моему, у нас просто нет выбора. Но все же меня интересует, что произошло тогда в Уэст-Пойнте.

— Карл уверяет, что ничего особенного.

— Карл меня огорчил, — помолчав, сказала Синтия. — Я была о нем лучшего мнения. Я не думала, что он так легко откажется от расследования этого преступления.

— Я тоже.

Мы еще несколько минут обсуждали, что предпринять в отношении нашего запроса о неординарном происшествии во время учебы Энн Кэмпбелл в Уэст-Пойнте, затем я взглянул на часы и сказал:

— Поехали на Бетани-Хилл.

Мы направились было к выходу, но в дверь постучали, и в кабинет вошла специалист Бейкер. В руке у нее был листок бумаги. Она села за мой рабочий стол и уставилась на этот лист. Затем она подняла голову и уверенным тоном произнесла:

— Настала пора раскрыть карты: я уоррент-офицер СКР Кайфер. Нахожусь здесь в легендированной командировке по личному заданию полковника Хелльманна. Вот уже два месяца я расследую дело о злоупотреблениях в подразделении транспортной полиции. Дело в общем-то пустяковое, но полковник Кент в нем не замешан. В связи с убийством полковник Хелльманн приказал мне стать вашим секретарем. И я им стала.

— Вы не шутите? — удивленно взглянула на нее Синтия. — Вы действительно шпионили за нами на полковника Хелльманна?

— Я не шпионила, а помогала вам. Это обычная практика.

— Это так, но мне это неприятно, — заметил я.

— Я вас ни в чем не упрекаю, но согласитесь, это дело чревато серьезными последствиями, поэтому у полковника Хелльманна были основания для беспокойства, — сказала Хайфер.

— Полковник Хелльманн только что подложил нам большую свинью, — заявил я.

— За два месяца, что я здесь, я слышала немало сплетен о связи полковника Кента с капитаном Кэмпбелл, — невозмутимо продолжала уоррент-офицер Кайфер. — Я вас уже информировала об этом. Слухи эти были не беспочвенны, но я не сообщала о них Хелльманну, потому что не в моих правилах портить людям личную жизнь. Злоупотреблений по службе я за ним не замечала, а сплетни — еще не основание для рапорта. Но теперь мне стало ясно, что все это имеет непосредственное отношение к убийству.

— Однако ни о чем ином, кроме как о его глупости, это не свидетельствует, — заметила Синтия.

Мисс Кайфер пожала с сомнением плечами и протянула мне лист бумаги:

— Несколько минут назад мне позвонили из Фоллс-Черч и велели раскрыться перед вами, после чего ждать экстренного сообщения по факсу. Вот оно.

Сообщение было предназначено для нас с Синтией и строго секретно. Я зачитал его вслух:

«Как я уже сказал по телефону, все мои запросы относительно Уэст-Пойнта наткнулись на стену молчания. Тем не менее я позвонил одному нашему бывшему сотруднику, работавшему там в интересующий нас период, и тот сообщил мне следующее. Летом между первым и вторым годами обучения курсанта Кэмпбелл в академии она была госпитализирована в частную клинику, где пробыла несколько недель. По официальной версии, она получила травму во время ночных учений в военном тренировочном лагере „Бакнер“. Однако мой источник, пожелавший остаться анонимным, сообщил мне, что уже на следующий день после этого происшествия генерал Кэмпбелл срочно прилетел из Германии. Источнику удалось воссоздать по слухам следующую картину случившегося. В августе того года, находясь на тренировочных сборах в лагере, курсанты участвовали в ночных учениях в лесу, и случайно, либо по чьему-то злому умыслу, курсант Кэмпбелл оказалась вдруг одна в окружении пяти или шести мужчин, курсантов или инструкторов из 82-й воздушно-десантной дивизии. Распознать их она не могла из-за темноты и камуфляжной краски на лицах. Мужчины схватили Энн Кэмпбелл, раздели ее, привязали ей руки и ноги к палаточным колышкам и изнасиловали. Что было дальше неизвестно, но можно предположить, что насильники припугнули ее на случай, если она вздумает жаловаться, после чего отвязали и скрылись с места преступления. Она объявилась в лагере лишь на рассвете, растрепанная и в истерике, и была доставлена в армейский госпиталь, где получила первую помощь в связи с легкими ушибами, порезами и общим переутомлением. В медицинской карте никаких записей об изнасиловании нет. Как только прибыл генерал Кэмпбелл, ее тотчас же перевезли в частную клинику. Никто не был арестован, никаких мер принято также не было, ради сохранения репутации академии дело замяли, а курсант Энн Кэмпбелл в сентябре приступила к занятиям. По слухам, генерал оказал на дочь нажим, убедив ее не давать этому делу хода; возможно, он сам подвергся давлению со стороны высшего командования. Такова суть этой истории. Сообщение по прочтении немедленно уничтожить. Желаю успеха. Хелльманн».

— Теперь все проясняется, не правда ли? — заметила Синтия.

Я молча кивнул.

— Вы знаете, кто ее убил? — спросила Кайфер.

— Нет, — ответил я, — но теперь нам понятно, почему она оказалась ночью на стрельбище.

Синтия взяла сообщение и опустила его в бумагоизмельчитель.

— Значит, вы мечтаете стать детективом? — спросила она Кайфер.

— Детективом хотела стать рядовая Бейкер, — несколько растерянно ответила та.

— Вот пусть рядовая Бейкер и остается пока секретарем-машинисткой. Детективы нам здесь не нужны.

— Так точно, мэм, — сказала Кайфер, вновь превращаясь в рядовую Бейкер. — Но я буду держать ушки на макушке.

— Постарайтесь.

— Скажите полковнику Кенту, — обратился я к Бейкер, — что я прошу обеспечить явку полковника Мура ко мне по первому моему требованию. Пусть он пока не покидает пределов гарнизона.

— Будет сделано, сэр.

Мы с Синтией покинули через черный ход здание военной полиции и незаметно для газетчиков прошли на автостоянку.

— Сейчас моя очередь вести машину, — сказал я Синтии.

Она улыбнулась, я достал ключи, и мы сели в мой «блейзер».

— Карл все-таки порядочная сволочь, — заявил я по дороге на Бетани-Хилл.

— Он перехитрил-таки нас, — рассмеялась Синтия.

— Мне ее лицо сразу показалось знакомым, — сказал я. — Да и вела она себя как-то странно.

— Брось, Пол! Лучше скажи прямо, что тебя одурачили, как, впрочем, и меня. Нет, пора уходить с этой работы.

— А как же насчет Панамы? — покосился я на нее, и наши взгляды встретились.

— Я хотела перевестись туда, чтобы быть подальше от своего бывшего супруга, — ответила Синтия.

— Правильно мыслишь, — изрек я и переменил тему разговора. — Итак, эта уэст-пойнтская история крайне взрывоопасна.

— Да. Мне не верится, что ее отец мог пойти на поводу у тех, кто хотел замять эту грязную историю… Но если подумать, то с тех пор, как в Уэст-Пойнт стали принимать женщин, у командования прибавилось хлопот. Трудно даже себе представить, что там творится. А генералу нужно было думать о собственной карьере, да и о карьере и репутации дочери. Но мне кажется, что он не оказывал ей никакого покровительства.

— Это верно.

— Женщины, перенесшие сексуальное насилие, обычно мстят за него рано или поздно. Так или иначе, это не проходит для них бесследно. На стрельбище номер шесть она пыталась восстановить сцену ее изнасилования в Уэст-Пойнте. Я права?

— Боюсь, что да.

— Только на этот раз ее убили.

— Именно так.

— Ее же отец?

— Давай сперва получим недостающие для полной картины данные, а уж потом будем делать выводы, — предложил я.

— Так ты знаешь, кто ее убил? — помолчав, спросила Синтия.

— Я знаю, кто ее не убивал, — сказал я.

— Перестань говорить загадками, Пол!

— А ты кого-нибудь подозреваешь?

— Да, нескольких человек.

— Составь обвинительное заключение, и мы устроим сегодня ночью над ними процесс в гостинице для командированных офицеров.

— Неплохая идея. Надеюсь, утром мы кого-нибудь из них повесим.