Глава 47

Из самолета мы вышли первыми, нас встречал агент ФБР из лос-анджелесского отделения, который привез нас на машине к полицейской вертолетной площадке, оттуда вертолет доставил нас в Вентуру.

Местный пейзаж напомнил мне нью-йоркский район Куинз, если не считать пальм и гор. Мы пролетели несколько миль над океаном, затем вдоль линии побережья, мимо каких-то здоровенных холмов. Солнце висело прямо над океаном, но если у меня дома светило поднималось из океана, то здесь оно садилось в него. Чудное какое-то место.

Через двадцать пять минут самолет приземлился на площадке, располагавшейся на территории больницы на восточной окраине Вентуры. Здесь нас ожидал синий седан «кроун-виктория», за рулем которого сидел парень по имени Чак. На нем были потрепанные брюки, спортивная куртка и кроссовки. Чак заявил, что он агент ФБР, но по виду его скорее можно было принять за сторожа автомобильной стоянки. Этакий калифорнийский вариант агента ФБР. Однако думали они все одинаково, поскольку заканчивали одну и ту же спецшколу в Куонтико.

Чак задал нам массу вопросов, пока вез в местное отделение ФБР. Наверное, здесь, в Вентуре, им не часто приходилось сталкиваться с международными террористами и массовыми убийствами. Кейт даже упоминала во время полета, что это отделение в свое время закрыли, а потом по какой-то причине снова открыли.

Штаб-квартира местного отделения располагалась в довольно современном здании, окруженном пальмами и автомобильными стоянками. Воздух был напоен ароматом. Солнце уже почти зашло, но небо еще освещали его отблески.

– А что здесь делает ФБР? – спросил я у Кейт. – Выращивает авокадо?

– Эй, полегче, Джон.

– Ладно. – Я представил себе местных агентов в одинаковых синих костюмах и в сандалиях на босу ногу.

Мы вошли в здание, поднялись на лифте и отыскали дверь с табличкой «Федеральное бюро расследований». Кейт нажала кнопку звонка.

Дверь распахнулась, и мы оказались лицом к лицу с хорошенькой леди по имени Синди Лопес, которая поспешила сообщить:

– Ничего нового. Три местных агента в доме Уиггинза, с ними еще трое из Лос-Анджелеса. Дом окружен, местная полиция предупреждена, все поддерживают связь по радио и по телефону. Мы продолжаем разыскивать Элвуда Уиггинза. Из бумаг, обнаруженных в его доме, мы выяснили, что он работает в компании «Пасифик карго сервисиз», мы нанесли им визит, но они сказали, что по графику у него нет полетов до пятницы. И еще там вспомнили, что Уиггинз несколько раз звонил по пятницам и сообщал, что заболел. Два агента остались в компании, на тот случай, если он объявится там. Еще мы разослали людей по адресам, где он бывает. Однако, судя по психологическому портрету, который мы составили, Уиггинз – человек безалаберный, его поступки хаотичны и непредсказуемы.

– А мне нравится этот парень, – заметил я.

Агент Лопес изобразила подобие улыбки и продолжила:

– Исчезла также его подружка, но они оба известны как заядлые туристы, так что, вполне возможно, отправились в поход.

– Что такое поход? – спросил я.

Мисс Лопес удивленно посмотрела на мисс Мэйфилд, а та в изумлении уставилась на меня.

– А-а, это прогулки по лесу, палатки и все такое прочее, – догадался я.

– Совершенно верно.

– У вас есть номер сотового телефона Уиггинза или его подружки?

– Есть оба номера, но ни один не отвечает.

Я подумал и решил, что для Уиггинза сейчас лучше гулять по лесу, чем лежать где-то мертвым.

– Похоже, вы проделали большую работу, – похвалил я мисс Лопес.

– И я так считаю. – Она протянула Кейт листок бумаги с записанным сообщением. – Из Нью-Йорка звонил Джек Кениг. Просил перезвонить ему. Он будет в кабинете до полуночи по нью-йоркскому времени, потом звоните домой.

– Позвоним ему из дома Уиггинза, – предложил я Кейт. – Когда будет что сообщить.

– Нет, позвоним сейчас, – возразила Кейт.

– Ты хочешь поболтать с Джеком сейчас, когда Халил в любой момент может появиться в доме Уиггинза?

Кейт неохотно кивнула, признавая мою правоту, и я обратился к Синди Лопес:

– Мы бы хотели поехать в дом Уиггинза.

– Но мы стараемся не привлекать внимания к дому.

– А мы не будем там шуметь, тихонько посидим на диване.

Мисс Лопес замялась, затем сказала:

– Если вы все же хотите поехать туда, то я попросила бы вас подождать хотя бы до раннего утра. Мы там не вечеринку устраиваем, а стараемся организовать засаду.

У меня возникло желание напомнить ей, что если бы не мы, то они вообще не попали бы в этот дом. Но я удержался от высказывания очевидной истины. Просто удивительно, как быстро твое дело может ускользнуть в чужие руки.

Кейт, как всегда, проявила дипломатичность и заверила мисс Лопес:

– Операцию проводите вы, и мы здесь не для того, чтобы вмешиваться в ваши действия.

После этой фразы мисс Лопес наверняка задумалась, а что мы вообще здесь делаем. Поэтому я решил дать некоторые пояснения.

– Мы с мисс Мэйфилд занимаемся этим делом с самого начала, с момента трагедии в аэропорту Кеннеди, поэтому, естественно, хотели бы проследить за его ходом. Вы только отвезите нас к дому Уиггинза, а мешать мы не будем.

Не думаю, что мисс Лопес поверила мне, но она сказала:

– Советую надеть бронежилеты. У меня тут есть запасные.

У меня возникло настойчивое желание раздеться и продемонстрировать мисс Лопес, что пули проходят сквозь мое тело, не причиняя при этом вреда. Но я подавил это желание.

– Спасибо, но...

Кейт оборвала меня:

– Спасибо, мы воспользуемся вашими бронежилетами. – И добавила назидательным тоном: – Никогда не надо спрашивать у мужчины, хочет ли он надеть бронежилет или наручники. Надо просто надевать их на него.

Мисс Лопес понимающе улыбнулась.

Что ж, я чувствовал сейчас себя превосходно, меня окружали заботливые женщины, которые прекрасно знали, как убаюкать маленького Джонни. Но потом я вспомнил про Асада Халила и подумал: хорошо бы у них нашелся бронежилет моего размера.

Мы прошли в оружейную комнату, находившуюся за стальной дверью. Здесь имелся полный набор атрибутов – винтовки, пистолеты, шумовые гранаты, наручники и все такое прочее.

– Если хотите, можете надеть жилеты в мужском и женском туалетах, – подсказала мисс Лопес.

Кейт поблагодарила агента Лопес, и та удалилась.

Я развязал галстук, снял пиджак и рубашку.

– Я не буду подглядывать, – заверил я Кейт.

Кейт сняла бордовый пиджак, затем блузку, и я тут же скосил глаза в ее сторону.

Мы подобрали бронежилеты по размерам и закрепили на наших телах.

– Ну прямо-таки сцена из «Секретных материалов», – заметил я.

– Дались тебе эти чертовы «Секретные материалы».

– А ты не задумывалась, почему эти агенты никогда не трахаются?

– Она его не любит. Она его уважает, и он ее уважает. Они не хотят потерять или усложнить сложившиеся между ними особые доверительные отношения.

– Повтори еще раз, пожалуйста.

– Хотя лично я считаю, что им давно пора стать любовниками.

Мы вышли из оружейной комнаты и поблагодарили агента Лопес. Чак проводил нас назад на стоянку, а оттуда повез к дому мистера Элвуда Чипа Уиггинза.

Пока мы ехали, мысли лихорадочно крутились в моей голове. Я добрался сюда, проделав большой путь, но мистер Асад Халил проделал еще более долгий путь. Его путь начался давно, в местечке под названием Эль-Азизия, это где-то в Ливии. Он и Чип Уиггинз оказались на несколько коротких минут в одном месте и в одно время. Это было ночью 15 апреля 1986 года. А теперь Асад Халил хочет нанести ответный визит, но мистер Уиггинз ничего об этом не знает. Или же мистер Уиггинз уже встретился с Асадом Халилом, и дело закончено. В этом случае в доме Уиггинза никто никогда не появится. Но если Уиггинз и Халил еще не встретились, то интересно, кто из них первый ступит на дорожку, ведущую к дому.

Солнце уже практически скрылось, зажглись уличные фонари. Мы подъезжали к дому Уиггинза, и Чак связался по рации с наружным наблюдением, чтобы они не нервничали или не прыгали от радости. Затем Чак с той же целью позвонил по сотовому агентам, находившимся в доме.

– Скажите им, чтобы приготовили кофе, – попросил я.

Чак не передал мою просьбу, и по обрывкам фраз мне стало ясно, что агенты, находившиеся в доме, не проявили особой радости от того, что к ним жалуют неизвестные и незваные гости. Ну и черт с ними. Это все еще мое дело.

Мы проехали по длинным прямым улицам, Чак сказал, что мы находимся рядом с океаном, хотя я не почувствовал даже запаха. Все дома здесь были как близнецы – белые оштукатуренные одноэтажные строения с гаражом, красной черепичной крышей, неизменной пальмой во дворе.

– Эти дома всегда стояли здесь или их снесло с гор во время оползня? – спросил я у Чака.

Чак усмехнулся и ответил:

– Их принесло сюда последнее землетрясение, а до этого здесь была совершенно дикая природа.

Чак начинал мне нравится, у этого парня было чувство юмора.

Меня порадовало, что я нигде не заметил агентов из группы наружного наблюдения, а еще больше порадовало, что поблизости не видно было детей.

– Вон тот дом, справа, второй от перекрестка, – сообщил Чак.

– Вы имеете в виду белый оштукатуренный дом с красной черепичной крышей и пальмой во дворе?

– Да... они тут все такие... второй от перекрестка.

Кейт, сидевшая на заднем сиденье, ткнула меня в спину – наверное, она подавала мне какой-то сигнал.

– Я высажу вас и уеду, – сказал Чак. – Входная дверь не заперта.

Машина остановилась, мы с Кейт выскочили из нее, почти бегом пробежали по разбитой бетонной дорожке и толкнули входную дверь. Прихожей в доме не было, и мы, войдя внутрь, очутились в гостиной, освещенной единственной тусклой настольной лампой. Посреди комнаты стояли мужчина и женщина, одетые в синие брюки и рубашки. Я подумал, что сейчас они улыбнутся и протянут руки для приветствия, но не тут-то было: мужчина лишь представился и назвал имя напарницы:

– Я Роджер Флеминг, а это Ким Ри.

По азиатской внешности и имени я предположил, что мисс Ри по происхождению кореянка.

– Ну а наши имена вам, надеюсь, известны, – сказал я. – Кейт – это я.

Агент Флеминг даже не улыбнулся, как, впрочем, и агент Ри. Некоторые люди, особенно агенты ФБР, все воспринимают очень серьезно, когда сидят в засаде. А вот полицейские стараются шутить – наверное, они таким образом успокаивают нервы.

– Как долго вы пробудете здесь? – поинтересовалась агент Ри.

– Столько, сколько потребуется, – ответил я.

– Мы здесь не для того, чтобы поджидать подозреваемого и арестовывать его, если только вам не понадобится помощь, – пояснила Кейт. – Наша главная задача помочь вам опознать преступника и сделать заявление после ареста. А еще мы будем сопровождать его в Нью-Йорк или в Вашингтон, где ему предъявят серьезные обвинения.

Я, разумеется, был иного мнения, но пусть Флеминг и Ри считают, что один из нас рехнулся.

Мисс Мэйфилд продолжила излагать свою программу:

– Если первым появится мистер Уиггинз, то мы зададим ему несколько вопросов, попросим оставить дом в нашем распоряжении, а затем кто-то отвезет его в другое место. А мы останемся в доме и будем ждать подозреваемого, который, как мы считаем, направляется сюда.

Ей ответила мисс Ри:

– Мы определили, что шесть человек – это оптимальное количество агентов в доме, обеспечивающее безопасность проведения операции. Так что если подозреваемый появится в этом доме, мы предложим вам занять свои места в задней комнате, которую покажем позднее.

Тут в разговор вмешался я:

– Послушайте, мисс Ри, мистер Флеминг. Возможно, нам придется долго торчать в этом доме, пользоваться одной ванной комнатой и спальнями. Так, может, отбросим в сторону всякую чушь и подружимся?

Ответом мне стало молчание.

Кейт, надо отдать ей должное, сменила тон и сказала:

– Мы работаем по этому делу с того самого момента, как Асад Халил приземлился в Нью-Йорке. Мы видели свыше трехсот трупов на борту самолета, трупы наших коллег, секретарши и дежурного офицера, которых также убил Халил.

И так далее. На мой взгляд, Кейт все хорошо изложила, и, похоже, Ри и Флеминг поняли смысл ее слов, потому что согласно кивнули, когда Кейт закончила свой монолог.

А я тем временем оглядел гостиную. Обставлена она была совершенно безвкусно, и, кроме того, повсюду царил беспорядок. Я бы с удовольствием списал этот бардак на агентов ФБР, но скорее всего, таким уж было отношение к жизни мистера Уиггинза.

Мисс Ри предложила познакомиться с коллегами, и мы проследовали за ней на кухню. А мистер Флеминг занял свой пост перед окном, внимательно глядя сквозь щели жалюзи. Нелишняя предосторожность, хотя в любом случае люди из наружного наблюдения должны были предупредить нас, если бы кто-то приблизился к дому.

В тускло освещенной кухне находились еще мужчина и женщина, тоже одетые в синие брюки и рубашки. Мужчина сидел возле маленького кухонного стола и, светя себе фонариком, читал какие-то документы. Женщина стояла у задней двери, наблюдая за улицей через небольшое окошко.

Мисс Ри познакомила нас с джентльменом. Из его длинного и пышного испанского имени я уловил только Хуан. Темнокожую леди звали Эди. Она приветственно махнула нам рукой, не отрываясь от своего занятия.

Затем мы вернулись в гостиную. В комнате было три двери, одна из них вела в ванную комнату, другая в спальню, где за столом сидел мужчина с рацией и двумя сотовыми телефонами и копался в персональном компьютере мистера Уиггинза. Все ставни в спальне были закрыты, освещали ее только отблески от монитора.

Мисс Ри познакомила нас с мужчиной, которого звали Том Стокуэлл. Он решил сразу поставить нас на место, заявив:

– Я из Лос-Анджелеса, руководство операцией поручено мне.

Я решил не обострять отношения, поэтому сказал:

– Мы с мисс Мэйфилд здесь для того, чтобы помочь вам, мешать мы не будем.

Ничего сказал, да?

– Как долго вы здесь пробудете? – поинтересовался Том.

– Столько, сколько потребуется.

В наш разговор вмешалась Кейт:

– Подозреваемый, как вам должно быть известно, может быть в бронежилете. В его распоряжении как минимум два «глока» сорокового калибра, которые он забрал у сопровождавших его агентов. – Кейт подробно все изложила, Том внимательно выслушал ее, а закончила Кейт такими словами: – Этот человек необычайно опасен, и мы не надеемся захватить его без боя. Но разумеется, он нужен нам живым.

– У нас имеется различное оружие и специальные средства, которые обезвреживают, но не убивают, такие, как клеемет, выстреливающаяся сеть, газ, разумеется, и...

– Простите, а что такое клеемет? – поинтересовался я.

– Это нечто вроде большого шприца, выстреливает струи специального клея, который моментально застывает и парализует человека.

– Это калифорнийское изобретение?

– Нет, мистер Кори. Такие приспособления имеются по всей стране.

– Неужели? А нормальные пистолеты у вас тоже есть? – спросил я.

Том проигнорировал мой вопрос и попытался продолжить объяснения, но я его оборвал:

– Вы эвакуировали людей из соседних домов?

– Мы долго обсуждали этот вопрос, и Вашингтон согласился с нами, что попытка эвакуировать людей из соседних домов может создать проблему.

– Для кого?

– Прежде всего, для наших агентов, которым придется ходить по домам и предупреждать людей, а их могут засечь за этим занятием. Некоторых соседей нет дома, они могут прийти поздно, тогда эвакуация вообще продлится всю ночь. И потом, это создаст неудобства для жителей, которым придется покинуть свои дома на неопределенный период времени. Однако мы все же эвакуировали людей из домов по обе стороны, и сзади сейчас находятся наши агенты.

Подтекст его слов был таков: гораздо важнее схватить Асада Халила, чем позаботиться о налогоплательщиках, которые могут попасть под перекрестный огонь. И я не мог с уверенностью сказать, что не согласен с этим.

Мисс Ри добавила:

– Люди из наружного наблюдения предупреждены, они не станут задерживать подозреваемого на улице, если только он не почувствует опасность и не попытается сбежать. Скорее всего, задержание будет происходить возле этого дома. Вполне вероятно, что подозреваемый будет один, а у него всего два пистолета. Поэтому мы не ожидаем интенсивной перестрелки... и вообще никакой перестрелки, если все сделаем правильно. – Она посмотрела на Кейт, затем на меня. – Когда мы точно установим, что подозреваемый направляется к дому, все движение на соседних улицах будет заблокировано.

Лично я подумал, что соседи даже не заметят перестрелки, если у них будут громко включены телевизоры или музыка.

– Я согласен, все правильно. Но меня не отпускает мысль, что в самый неподходящий момент может появиться подросток на велосипеде. Такое случается, коллеги. Случается.

– Надеюсь, у людей из наружного наблюдения имеются приборы ночного видения? – спросила Кейт.

– Разумеется.

Мы еще немного поболтали, Кейт рассказала Тому и Ким, что и сама когда-то работала в Калифорнии, и все согласились, что мы делаем одно дело. Ну разве что за исключением меня, поскольку я чувствовал себя здесь немного чужим.

Том сказал, что бывший дом Уиггинза в Бербанке также находится под наблюдением, местную полицию и полицию Бербанка обо всем предупредили, однако просить непосредственной помощи не стали.

Устав слушать отчет о том, что все предусмотрено, я спросил:

– А где ваш шестой человек?

– В гараже. Гараж очень захламлен, и машину там не поставить, однако дверь открывается автоматически и оттуда можно попасть на кухню. Наверное, Уиггинз обычно так и делает, поскольку гараж ближе всего к тому месту на подъездной дорожке, где он оставляет машину.

Я зевнул, сказывался перелет и разница во времени. И потом, последние несколько дней я вообще мало спал.

Том также заверил нас, что предпринимаются все усилия с целью разыскать Уиггинза до того, как он вернется домой.

– Халил может напасть на Уиггинза в пути – он ездит на пурпурном джипе «Гранд Чироки». Автомобиль мы тоже ищем.

– А какая машина у его подружки? – поинтересовался я.

– Белый «форд-виндстар», но он стоит в гараже ее дома в Окснарде, который также находится под наблюдением.

Что ж, эти люди действовали вполне профессионально, хотя лично я продолжал считать их пижонами.

– Уверен, вы знаете о визитах Халила к теперь уже покойным однополчанам Уиггинза. Для меня это означает, что у Халила может быть больше информации, чем у нас. И ищет он Уиггинза гораздо дольше, чем мы. – Помолчав, я добавил: – Так что существует большая вероятность того, что мистер Уиггинз и мистер Халил уже встретились.

Несколько секунд все молчали, затем Том сказал:

– Наше задание остается неизменным. Мы будем ждать, пока кто-то появится в этом доме. Все правоохранительные органы штата предупреждены, Уиггинза и Халила ищут. Возможно, нам повезет, позвонят из полиции и скажут, что кто-то из них – а то и оба – обнаружен. Уиггинз живой, а Халил в наручниках.

Не люблю выглядеть мрачным пессимистом, но я не мог представить себе Асада Халила в наручниках.

Том вернулся к работе с компьютером Уиггинза и пояснил:

– Пытаюсь отыскать какой-нибудь намек на то, где может быть Уиггинз. Проверил его электронную почту, может, он переписывался с администрацией национальных парков, бронировал там домик. Мы думаем, что он отправился в поход... это когда выезжаешь в лес с палаткой, – добавил Том, наверное, специально для меня, из чего я сделал вывод, что мисс Лопес и Том успели пообщаться.

– А вы не проверяли нижнее белье Уиггинза? – спросил я у Тома.

Он оторвался от компьютера и посмотрел на меня.

– Простите?

– Если у него подходящий размер, то я позаимствовал бы у него пару чистых трусов.

Том задумался, затем сказал:

– У нас у всех есть с собой смена белья, мистер Кори. Возможно, кто-то – из мужчин, я имею в виду – одолжит вам трусы. Бельем Уиггинза вы воспользоваться не сможете.

– А если я спрошу прямо у него, когда он появится?

– Хорошая идея.

Кейт – к ее чести – не стала притворяться, что она со мной не знакома.

– Мы бы хотели осмотреть гараж и остальной дом, – сказала она.

Мисс Ри отвела нас в другую комнату, окна которой выходили на задний двор. Это помещение – вероятно, бывшая спальня – представляло собой нечто вроде развлекательного центра: огромный телевизор, аудиосистема с таким количеством динамиков, что их звук мог бы вызвать землетрясение. На полу я заметил шесть сумок.

– Вы сможете позже воспользоваться этой комнатой, – сообщила мисс Ри. – Диван раскладывается. Спать всем придется по очереди.

До этого самыми худшим моментом в моей жизни был обед в День благодарения в кругу семьи, однако теперь на первое место выходило пребывание в маленьком доме в обществе агентов ФБР.

Мисс Ри показала нам еще небольшую ванную комнату. Это навело меня на мысль, что, возможно, она когда-то работала агентом по продаже недвижимости. Я обратил внимание на то, что в доме отсутствовали какие-либо военные регалии. Для меня это означало, что Элвуд Уиггинз не хотел вспоминать о своей службе в армии. А может, он просто все растерял, что соответствовало его психологическому портрету, составленному нами. А вдруг мы вообще попали не в тот дом? Это будет не первый случай, когда федералы путают адреса. Я подумал было намекнуть о такой возможности мисс Ри, но решил, что они могут обидеться.

Когда мы вернулись на кухню, мисс Ри открыла дверь, которая вела в захламленный гараж. Там, за кучей ящиков и коробок, сидел в шезлонге молодой блондин и при свете лампы читал газету. При нашем появлении он поднялся, но мисс Ри жестом велела ему сесть, чтобы его не было видно, если дверь внезапно автоматически откроется. Нам с Кейт она пояснила:

– Это Скотт, он добровольно вызвался дежурить в гараже.

Скотт, который выглядел так, словно только что спрыгнул с доски для серфинга, сверкнул белоснежными зубами и помахал нам рукой.

Мисс Ри закрыла дверь, и мы остались на кухне вместе с Эди и Хуаном.

– На тот случай, если придется пробыть здесь долго, мы запаслись консервами, – сообщила мисс Ри и добавила: – Еда из расчета шесть дней на шесть человек.

Я внезапно представил себе, как агенты ФБР превращаются в людоедов, когда кончается еда. Меня такая перспектива не прельщала.

– Теперь, когда стало на два рта больше, давайте закажем пиццу, – предложил Хуан. – Обожаю пиццу.

Я решил, что Хуан тоже нормальный парень. Жаль, что у нас разные габариты, а то бы я попросил у него запасные трусы.

– Если захотите, в микроволновой печи есть макароны с сыром, – сообщила Эди.

Что ж, подумал я, все не так уж плохо, как можно было представить себе сутки назад. Уиггинз, похоже, жив, и у него есть хороший шанс остаться в том же состоянии.

Кейт сказала, что хочет позвонить Джеку Кенигу, и пригласила меня в заднюю комнату. Я отклонил ее предложение, не воспользовавшись такой возможностью, и она ушла. Я остался на кухне болтать с Хуаном и Эди.

Вернувшись через пятнадцать минут, Кейт сообщила:

– Джек передает привет и благодарит за хорошую детективную работу. Он желает нам удачи.

– Очень хорошо. Ты спросила у него, как там Франкфурт?

– Мы не обсуждали Франкфурт.

– А где Тед Нэш?

– А кому это интересно?

– Мне.

Кейт бросила взгляд на наших коллег и сказала, понизив голос:

– Не отвлекайся на пустяки.

– Да я просто хочу щелкнуть его по носу. Но это не срочно.

– Джек просил держать его в курсе, – продолжила Кейт. – Нам разрешено сопровождать Халила, живого или мертвого, в Нью-Йорк, а не в Вашингтон. Это главная новость.

– По-моему, Джек уже делит шкуру неубитого медведя.

Кейт пропустила мое замечание мимо ушей.

– Сейчас Джек работает с различными местными отделениями полиции, восстанавливает полную картину действий Асада Халила, выясняет, кого он еще убил и кто ему помогал.

– Отлично. Значит, он будет занят и отстанет от нас.

– Именно так я ему и сказала.

Я не поверил, что мисс Мэйфилд могла сказать такое шефу.

Эди предложила выпить кофе. Кейт, Ким, я и Эди уселись за кухонный стол, а Хуан продолжил наблюдение за задней дверью. Всех очень интересовало, что же происходило после субботних событий, и на нас с Кейт посыпался град вопросов о том, чего не было в новостях или служебных отчетах. Им было любопытно, какие у нас настроения на Федерал-Плаза, что говорят боссы из Вашингтона. Я подумал, что, в конечном итоге, все сотрудники правоохранительных органов во многом схожи и, несмотря на прикрытую вежливостью враждебность, с которой встретили наше появление, мы вполне можем ладить между собой. У меня даже мелькнула мысль предложить спеть хором какую-нибудь песню, но я передумал, поскольку момент был не слишком подходящий.

Так что все мы сейчас пребывали в спокойном и благодушном настроении, хотя каждый понимал, что один телефонный звонок может разом все оборвать и заставить кровь похолодеть в жилах.

Прошел час, в течение которого пятеро агентов меняли друг друга на постах. Мы с Кейт предложили свою помощь, но, похоже, им больше нравилось, когда мы сидим на кухне.

А около девяти вечера где-то раздался звонок телефона, и все разговоры за столом разом прекратились. Через несколько секунд в кухне появился Том и сообщил:

– В окрестностях крутится синий фургон, в кабине только водитель. Ребята, разглядывавшие его в приборы ночного видения, говорят, что он подходит под описание подозреваемого. Всем занять свои места.

Все разом задвигались, а нам с Кейт Том велел пройти в ту комнату, где находился телевизор. Сам он быстро вышел из кухни, Ким Ри отправилась в гараж, где в данный момент дежурил Роджер Флеминг. Дверь на кухню она оставила открытой, и я увидел Роджера, сидящего на корточках за коробками с пистолетом на изготовку. Ким тоже достала пистолет и встала сбоку от двери гаража. Хуан спрятался за дверью кухни.

Мы с Кейт вышли в гостиную, где по обе стороны от входной двери расположились Том и Эди. Скотт стоял перед дверью и смотрел в глазок. Мне бросилось в глаза, что Скотт разделся – сейчас на нем были только мешковатые шорты, из заднего кармана которых торчала рукоятка пистолета. Видимо, смелый малый, раз рискнул снять бронежилет.

Увидев нас, Том уже почти приказным тоном предложил нам удалиться в комнату с телевизором. Однако до него быстро дошло, что мы проделали путь в три тысячи миль не для того, чтобы в самый ответственный момент пялиться в экран.

– Тогда спрячьтесь, – попросил он.

Кейт встала рядом с Томом слева от двери, а я справа возле Эди. Решив, что пистолетов вполне достаточно, я не стал доставать свой «глок». Мы встретились взглядами с Кейт, она улыбнулась и подмигнула. Я почувствовал, как учащенно забилось сердце, но, боюсь, причиной тому была не мисс Мэйфилд.

Приложив к уху сотовый телефон, Том что-то выслушал и сказал:

– Фургон притормаживает, он за несколько домов отсюда.

Скотт, наблюдавший в дверной глазок, сообщил:

– Я его вижу, он останавливается перед домом.

В тишине было слышно наше напряженное дыхание. Несмотря на наличие вокруг дома вооруженных агентов, пистолеты и бронежилеты, невозможно сохранять спокойствие перед встречей лицом к лицу с вооруженным преступником.

– Парень вылезает из фургона, – продолжил информировать нас Скотт, – зашел за машину... я его не вижу... ага, открывает заднюю дверцу... достал пакет... идет сюда... подходит под описание... высокий, ближневосточный тип... джинсы, рубашка с темным воротником... в одной руке небольшой пакет... оглядывает дом...

Том что-то сказал в сотовый телефон, сунул его в карман и прошептал:

– Вы все знаете, что делать.

Но я-то не присутствовал на инструктаже.

– И помните, – предупредил Том, – это может быть ни в чем не повинный посыльный... так что сильно его не мять, но повалить и надеть наручники.

Я почувствовал, как на лице выступил пот, и подумал: а где же клеемет?

В дверь позвонили. Скотт подождал пять секунд, затем взялся за ручку и распахнул дверь. Прежде чем дверь закрыла мне видимость, я заметил, что Скотт улыбается.

– Чем могу быть полезен? – спросил он.

– Мистер Уиггинз? – спросил голос без акцента.

– Нет, я просто сторож. Надо за что-то расписаться?

– А когда мистер Уиггинз будет дома?

– В четверг, а может, и в пятницу. Но я могу расписаться.

– Да, пожалуйста, распишитесь вот здесь.

– Черт, ручка не пишет, пройдите в дом.

Скотт отступил от двери, и я не смог удержаться от мысли, что если бы он действительно был сторожем, то вскоре уже валялся бы мертвым в задней комнате, а Асад Халил спокойно дождался бы возвращения мистера Уиггинза.

Высокий смуглый джентльмен сделал несколько шагов в гостиную, и когда уже можно было закрыть дверь, Эди резко захлопнула ее. Скотт моментально схватил гостя за рубашку и толкнул его на нас.

В течение четырех секунд наш посетитель оказался прижатым лицом к полу, а я уселся ему на ноги. Эди наступила ему на шею, а Том и Скотт защелкнули наручники.

Кейт распахнула дверь и показала большой палец тем, кто наблюдал за происходящим в бинокли. Затем она побежала по дорожке к фургону, а я последовал за ней.

Мы осмотрели фургон, но в нем никого не было. На полу валялось несколько пакетов, да еще на переднем сиденье лежал сотовый телефон, который Кейт забрала.

Откуда-то появившиеся машины, скрипя тормозами, резко останавливались перед домом, из них выпрыгивали вооруженные люди. Ну прямо как в кино. Лично я не видел необходимости в такой суматохе, Кейт, видимо, тоже, потому что крикнула:

– Он в наручниках!

Распахнулась дверь гаража, на лужайку выскочили Роджер и Ким. Надо отдать должное людям из наружного наблюдения. Услышав, что подозреваемый схвачен, они тут же вернулись в свои машины и уехали, чтобы продолжить наблюдение за домом и не спугнуть сообщников, если таковые появятся.

Мы с Кейт бегом вернулись в дом. Наш пленник уже лежал на спине, Эди, Том и Скотт склонились над ним, внимательно разглядывая.

Я тоже посмотрел на пленника и не очень удивился, обнаружив, что это не Асад Халил.

 

Глава 48

Мы с Кейт посмотрели друг на друга, затем оглядели окружающих. Радости ни у кого на лице не было.

– Он чист, – сообщила Эди.

Пленник громко всхлипывал, по лицу у него текли слезы. Если кто-то и сомневался, что это не Асад Халил, то эти рыдания уничтожили последние сомнения.

Роджер и Ким удалились в гостиную, Ким стала предупреждать по рации наружное наблюдение, что взяли не того, поэтому надо оставаться начеку.

Скотт вытащил у пленника бумажник, порылся в нем и спросил:

– Как вас зовут?

Пленник попытался взять себя в руки и пробормотал что-то сквозь всхлипывания.

Скотт, державший в руках его водительское удостоверение с фотографией, повторил свой вопрос:

– Как вас зовут?

– Азим Рахман.

– Где вы живете?

Азим назвал адрес в Лос-Анджелесе.

– Дата рождения?

И так далее. Пленник правильно сообщил все данные, указанные в водительском удостоверении, и, наверное, у него мелькнула мысль, что его сейчас отпустят. Но он ошибался: Том начал задавать ему вопросы.

– Что вы тут делаете?

– Сэр, я доставил посылку.

Роджер осмотрел небольшой пакет, но, разумеется, не стал вскрывать его, поскольку там могла быть бомба.

– Что в посылке? – поинтересовался Роджер.

– Я не знаю, сэр.

– Обратного адреса нет, – заметил Роджер. – Ладно, я отнесу ее в заднюю комнату и вызову спецавтомобиль. – Он удалился с посылкой, отчего всем как-то стало полегче.

В гостиной появился Хуан, и к этому времени Азим Рахман, наверное, уже недоумевал, почему в доме мистера Уиггинза так много сотрудников ФБР. Хотя, возможно, он прекрасно знал почему.

Я посмотрел на Тома, на его лице читалось озабоченное выражение. Грубое обращение с гражданином США, коренным или даже натурализовавшимся, не могло способствовать карьере, не говоря уже о том, что не красило сотрудника ФБР. В наше время можно получить взбучку даже за грубое обращение с нелегальным иммигрантом. И поскольку эта мысль очень тревожила Тома, он спросил:

– Вы гражданин США?

– Да, сэр, я давал клятву.

– Очень рад за вас, – буркнул Том.

Затем он задал Рахману несколько вопросов, проверяя, знает ли тот Лос-Анджелес вообще и район указанного проживания в частности. И с этими вопросами Рахман, похоже, справился неплохо. Он даже знал, кто губернатор Калифорнии. Тогда у меня закралось подозрение, что наш пленник настоящий шпион. Однако Рахман не знал фамилию конгрессмена от штата Калифорния, и это убедило меня, что он все-таки гражданин США.

Я снова посмотрел на Кейт, и она покачала головой. Настроение у меня в данный момент было паршивое, как, впрочем, и у всех остальных. Почему все вышло не так, как мы спланировали? На чьей стороне оказался Бог?

Эди набрала номер телефона, который ей дал Рахман, потом сообщила нам, что автоответчик ответил: «Квартира Рахмана», – а голос, скорее всего, принадлежал тому человеку, который сейчас лежал на полу. Однако Эди сообщила еще и тот факт, что телефонный номер конторы по доставке грузов, указанный на борту фургона, оказался отключенным. А я высказал предположение, что краска на фургоне выглядит больно свежей. Мы разом уставились на Азима Рахмана.

Он понял, что вновь оказался в центре внимания, и объяснил:

– Это для меня новый бизнес, я начал им заниматься всего недели четыре назад...

Эди оборвала его:

– И поэтому вы нарисовали на борту фургона телефонный номер, надеясь, наверное, что телефонная компания закрепит его за вами, да? Мы что, похожи на дураков?

Я не мог себе представить, на кого мы похожи, если смотреть на нас с пола, с позиции Рахмана. Позиция определяет точку зрения – когда человек лежит на полу в наручниках, в окружении вооруженных людей, его мнение отличается от мнения тех, кто стоит над ним с пистолетами в руках. Однако мистер Рахман твердо придерживался своей легенды, которая звучала вполне правдоподобно, если не считать фальшивого рабочего номера телефона.

В общем, все выглядело так, как будто мы имеем дело с честным иммигрантом, который стремится осуществить американскую мечту. А вот мы набросились на него и заковали в наручники только потому, что у него внешность выходца с Ближнего Востока. Стыдоба, да и только.

А мистер Рахман тем временем постепенно приходил в себя.

– Я бы хотел позвонить своему адвокату, – заявил он.

Ух ты! Волшебные слова. Существует аксиома – если подозреваемый не заговорил в течение первых пяти или десяти минут, пока находится в шоке, то он может вообще не заговорить. Моим коллегам ничего не удалось вытащить из него в отведенное время.

– А здесь все адвокаты, кроме меня, – сказал я. – Можешь поговорить с этими людьми.

– Я хочу позвонить своему адвокату.

Я проигнорировал эту просьбу и спросил:

– Откуда ты?

– Из Западного Голливуда.

Я улыбнулся и посоветовал:

– Не пудри мне мозги, Азим. Откуда ты?

– Из Ливии, – выдавил он.

Мы молча переглянулись, и Азим уловил, что у нас вновь проснулся интерес к нему.

– А где ты взял посылку, которую привез сюда? – спросил я.

В ответ он воспользовался своим правом хранить молчание.

Вернулся Хуан, который ходил осматривать фургон, и сообщил:

– Все посылки похожи на бутафорию. Все завернуты в одинаковую бумагу, заклеены одной и той же лентой, даже адреса написаны одним почерком. – Он посмотрел на Азима Рахмана и спросил: – Что за чушь ты тут нам несешь?

– Не понимаю вас, сэр.

Все снова набросились на бедного мистера Рахмана, стали запугивать его депортацией, пожизненным заключением, а Хуан даже предложил прочистить ему мозги, от чего Рахман отказался.

Поскольку некоторые из ответов пленника были противоречивыми, у агентов ФБР, пожалуй, появилось достаточное основание для ареста. По поведению Тома чувствовалось, что он склоняется к этому. А официальный арест означал, что задержанному следовало зачитать его права, позволить позвонить адвокату и все такое прочее.

Но Джона Кори не слишком заботили формальные правила или карьера, поэтому я мог позволить себе некоторые вольности. Если этот парень связан с Халилом, то неплохо было бы дать ему понять, что нам известно об этом.

Поэтому, достаточно наслушавшись той ахинеи, которую нес мистер Рахман, я поднял его и помог сесть, а сам сел ему на ноги и посмотрел прямо в глаза. Рахман отвел взгляд, но я приказал:

– Смотри на меня.

Он повернул голову, и наши взгляды встретились.

– Кто послал тебя сюда? – спросил я.

Рахман не ответил.

– Если ты расскажешь нам, кто послал тебя и где он сейчас, то я тебя отпущу. А если сейчас же не расскажешь, я оболью тебя бензином и подожгу. – Разумеется, с моей стороны это была не физическая угроза, а всего лишь идиоматическое выражение, которое не следовало понимать буквально. – Кто послал тебя сюда?

Мистер Рахман продолжал хранить молчание.

– И все же ты скажешь мне, кто тебя послал и где он, – продолжил я. Надо сказать, что перед этим я вытащил «глок», и ствол пистолета сейчас находился во рту у мистера Рахмана.

Мистер Рахман по-настоящему испугался.

В этот момент все агенты ФБР, находившиеся в гостиной, включая и Кейт, отошли в сторону и отвернулись от нас.

– Если ты не ответишь на мой вопрос, я вышибу твои гребаные мозги, – пообещал я.

Глаза мистера Рахмана вылезли из орбит, до него начало доходить, что я резко отличаюсь от остальных присутствующих. Чтобы эта разница дошла до него побыстрее, я пнул его коленом в живот.

С губ мистера Рахмана слетел протяжный стон.

Все дело в том, что когда ты начинаешь так вести себя с подозреваемым, то лучше быть твердо уверенным, что парень, чьи права ты нарушаешь, знает ответы на вопросы, которые ты ему задаешь. И сообщит тебе эти ответы. В противном случае – и тут не имеет значения, работаешь ты по контракту или нет, – можно навлечь крупные неприятности на свою задницу. Но победителей не судят. Поэтому я еще раз пнул Рахмана коленом в живот или чуть ниже, предлагая поделиться со мной своими знаниями.

Некоторые из агентов вышли из гостиной, остались только Эди, Том и Кейт. Впоследствии они могли стать свидетелями и подтвердить, что мистер Рахман добровольно согласился на сотрудничество.

– Послушай, осел, ты можешь до конца своей жизни остаться за решеткой или попадешь в газовую камеру за соучастие в убийстве. Это ты понимаешь?

Рахман уже перестал облизывать ствол моего пистолета, однако говорить по-прежнему отказывался.

Терпеть не могу оставлять следов, поэтому я достал носовой платок, приложил его к носу мистера Рахмана и зажал ему ноздри. Ушами он, похоже, дышать не умел, поэтому начал задыхаться и дергать головой.

Я услышал, как Том деликатно кашлянул.

Я подождал, пока лицо мистера Рахмана слегка посинеет, затем убрал пальцы от его носа. Едва он успел глубоко вздохнуть, как снова получил удар коленом в живот.

Не буду утомлять вас дальнейшими деталями, но мистер Азим Рахман понял преимущества сотрудничества с правоохранительными органами и изъявил желание ответить на мои вопросы.

– Кто послал тебя сюда? – повторил я свой вопрос. Мистер Рахман начал всхлипывать, и я понял, что его следует дожать. – Послушай, мы можем помочь тебе. Можем спасти твою жизнь. Рассказывай, или я верну тебя в твой фургон, а когда ты встретишься со своим другом, будешь объясняться уже с ним. Ты хочешь этого?

По виду мистера Рахмана было заметно, что подобная перспектива его совсем не устраивает.

– Кто тебя послал? – повторил я и добавил: – Послушай, я уже устал задавать тебе один и тот же вопрос. Отвечай!

Рахман снова всхлипнул, откашлялся и промолвил едва слышным голосом:

– Мне неизвестно его имя... он... я знаю его только как мистера Перлемана, но...

– Перлеман? Еврейская фамилия?

– Да... но он не еврей... он говорит на моем языке...

Кейт уже достала фотографию и поднесла ее к лицу Рахмана.

Некоторое время он внимательно разглядывал фотографию, затем кивнул.

Вот так! Меня не посадят в тюрьму за превышение власти.

– Он сейчас так выглядит? – спросил я.

Рахман покачал головой:

– Нет, он носит очки... усы... волосы седые...

– Где он?

– Я не знаю. Правда, не знаю.

– Хорошо, Азим, где и когда ты видел его в последний раз?

– Я... я встречал его в аэропорту...

– В каком аэропорту?

– Санта-Моника.

– Он прилетел туда?

– Не знаю.

– Во сколько ты его встретил?

– Рано... в шесть утра...

Теперь, когда я действовал уже вполне законно, все шестеро агентов ФБР собрались в гостиной и стояли позади Рахмана, чтобы он меньше нервничал. Закрепляя за собой право вести допрос, я продолжил:

– Куда ты отвез этого человека?

– Я... отвез его... мы поехали...

– Куда?

– На прибрежное шоссе...

– Зачем?

– Не знаю.

– Как долго вы ехали? И куда?

– Никуда... мы ехали... около часа... затем повернули сюда... нашли торговый центр, который был уже открыт...

– Что за торговый центр?

Мистер Рахман ответил, что не знает, поскольку он не местный. Но Ким, работавшая в Вентуре, поняла по описанию Рахмана, что это за торговый центр, и быстро вышла из комнаты, чтобы позвонить. Однако я сомневался, что Халил до сих пор там.

– Ты встречал его на фургоне?

– Да.

– У главного терминала?

– Нет... с другой стороны, в кафе.

В ходе дальнейшего допроса выяснилось, что мистер Рахман встретил мистера Халила в зоне авиации общего назначения аэропорта Санта-Моники. Это навело меня на мысль, что Халил прилетел туда на частном самолете. Вполне логично.

Затем, чтобы убить время, два ливийских джентльмена прокатились по прибрежному шоссе, полюбовались пейзажами и вернулись в Вентуру, где мистер Халил изъявил желание что-то прикупить, а может, захотел перекусить или запастись сувенирами.

– Во что он был одет?

– Костюм и галстук.

– Цвет?

– Серый... темно-серый костюм.

– У него был с собой багаж?

– Только чемодан, сэр, который он спрятал по пути. Я отвез его в каньон.

Я оглядел присутствующих.

– Что такое каньон?

Том объяснил мне.

– А ты сможешь найти этот каньон? – спросил я у Рахмана.

– Я не знаю... наверное... днем... я постараюсь...

– Не сомневаюсь, что постараешься. Ты что-нибудь передавал ему? У тебя была посылка для него?

– Да, сэр, два пакета. Но я не знаю, что в них было.

– Опиши пакеты, размер, вес и все такое.

Один из пакетов был размером с микроволновую печь, но легкий. Это навело нас на мысль, что там могли быть одежда и документы.

А вот второй пакет настораживал: узкий, длинный и тяжелый. Явно не галстук.

Мы переглянулись, и, похоже, даже Азим Рахман понял, что могло находиться в этом пакете.

– А пакеты он тоже спрятал или оставил при себе?

– Оставил при себе.

Я задумался и пришел к выводу, что сейчас Асад Халил в другой одежде, с новыми документами и снайперской винтовкой в какой-нибудь безобидной упаковке, например в рюкзаке.

– Этот человек послал тебя сюда, чтобы узнать, дома ли мистер Уиггинз?

– Да.

– Ты должен знать, что этого человека зовут Асад Халил, это он убил всех пассажиров самолета, приземлившегося в Нью-Йорке.

Мистер Рахман принялся клятвенно заверять нас, что он совершенно ни при чем, но я не стал его слушать и пояснил:

– Если ты сообщник этого человека, то тебя расстреляют, или повесят, или поджарят на электрическом стуле, или сделают смертельный укол, или отправят в газовую камеру. А может, мы и сами оторвем тебе башку. Это ты понимаешь?

Мне показалось, что мистер Рахман вот-вот потеряет сознание.

– Но если ты поможешь нам поймать Асада Халила, то получишь еще и награду в миллион долларов, – пообещал я, хотя сам сильно сомневался в этом. – Ты видел по телевизору объявление про награду, правда?

Рахман с энтузиазмом кивнул, забыв, видимо, про тот факт, что ему было известно, кто его пассажир.

– Так что ничего не бойтесь, мистер Рахман, и окажите нам полное содействие.

– Я так и делаю, сэр.

– Отлично.

– Кто поручил тебе встретить этого человека в аэропорту?

– Я не знаю... правда не знаю. – Рахман пустился в лихорадочные объяснения по поводу какого-то загадочного человека, который посетил его пару недель назад на заправочной станции, где Рахман на самом деле работал. Этот человек попросил помочь соотечественнику и предложил за это десять тысяч долларов, десять процентов сразу, а девяносто потом. Классическая схема, по которой вербуют разведчики или мошенники, желающие прикарманить отпущенную на вербовку сумму. Ведь Рахману уже не суждено было еще раз увидеть этого человека, чтобы получить оставшиеся девяносто процентов.

– Эти люди ничего бы тебе не заплатили, они бы убили тебя, потому что ты много знаешь, – объяснил я.

Похоже, Рахман и сам это понимал.

– Они выбрали тебя из всей ливийской общины, потому что ты внешне похож на Асада Халила, и отправили сюда проверить, нет ли тут засады, а не для того, чтобы выяснить, дома Уиггинз или нет. Понимаешь?

Рахман кивнул.

– И посмотри, куда ты вляпался. Ты до сих пор считаешь этих людей своими друзьями?

Рахман покачал головой. Сейчас он выглядел таким несчастным, что я даже пожалел о том, что пинал его коленом в живот и едва не задушил. Но он сам виноват, что сразу не раскололся.

– Ладно, Азим, есть еще один важный вопрос, и твоя жизнь зависит от ответа на него. Когда, где и каким образом ты должен вступить в контакт с Халилом?

Рахман глубоко вдохнул, затем ответил:

– Я должен позвонить ему.

– Отлично. Давай позвоним. Какой номер?

Азим Рахман продиктовал номер телефона.

– Это номер сотового телефона, – подсказал Том.

Мистер Рахман согласно кивнул:

– Да, я передал этому человеку сотовый телефон. Мне было приказано купить два телефона... второй у меня в машине.

Кейт достала сотовый, который забрала из машины. На нем имелся фирменный знак компании, и я предположил, что такой же знак должен быть на телефоне Халила.

– Какая компания выпускает эти телефоны? – спросил я у Рахмана.

Он задумался на секунду, затем ответил:

– «Некстел».

– Ты уверен?

– Да, мне велели купить телефоны именно этой компании.

Я взглянул на Тома. Он покачал головой, и это означало, что они не могут проследить звонок компании «Некстел». В сущности, сложно проследить звонок любого сотового телефона, однако на Федерал-Плаза и в Департаменте полиции Нью-Йорка имелась специальная аппаратура, которая могла отслеживать звонки таких компаний, как «Эй-Ти энд Ти» и «Белл Атлантик». Однако друзья Рахмана явно не купились на рекламные заявления крупных компаний о полной конфиденциальности телефонных разговоров и воспользовались услугами мелкой. Оказывается, эти люди не такие уж глупые, как некоторые их соотечественники. Плохая новость для нас, но сколько их было, плохих новостей. Да и эта наверняка не последняя.

Пора уже было предоставить мистеру Рахману кое-какие удобства. Том снял с него наручники, Рахман потер затекшие запястья, и мы помогли ему подняться на ноги. Похоже, ему было трудно стоять, он даже пробормотал что-то насчет боли в области живота. Тогда мы усадили мистера Рахмана в кресло, а Ким отправилась на кухню приготовить ему чашку кофе.

Создавалось такое впечатление, что все настроены вполне оптимистично, хотя шансы на то, что Азиму Рахману удастся обмануть Халила и заставить поверить, что в доме Уиггинза нет никакой засады, были весьма призрачны. Хотя кто знает. Даже такого умного парня, как Халил, можно обвести вокруг пальца, если он одержим целью убить кого-то.

Ким вернулась с чашкой кофе, который Рахман с удовольствием выпил. Я решил, что наш подозреваемый, приобретший статус важного свидетеля, уже вполне отдохнул, и продолжил допрос:

– Послушай, Азим, какое кодовое слово ты должен использовать в случае опасности?

Рахман посмотрел на меня с таким видом, словно я открыл какую-то тайну Вселенной.

– Да... если меня... вот как сейчас... я должен вставить в разговор слово «Вентура». Например: «Мистер Перлеман, я доставил посылку в Вентуру».

– Понятно. Только не вздумай произнести слово «Вентура», а то мне придется тебя убить.

Рахман энергично закивал головой.

Эди сходила на кухню и сняла с рычага телефонную трубку, все остальные отключили свои сотовые. Если бы в доме имелась собака, ее выгнали бы прогуляться.

Я посмотрел на часы. Мистер Рахман находился здесь около двадцати минут, не так уж и долго, чтобы Халил начал нервничать.

– Ты должен звонить Халилу в определенное время? – спросил я.

– Да, сэр. Я должен был доставить посылку в девять часов, затем уехать, а через десять минут позвонить из фургона.

– Ладно, скажешь ему, что задержался на несколько минут. Дыши глубоко, расслабься и думай о хорошем.

Глубоко дыша, мистер Рахман занялся чем-то вроде медитации.

– Ты смотришь «Секретные материалы»? – спросил я.

Мне показалось, что Кейт тихо простонала.

Мистер Рахман улыбнулся:

– Да, смотрю.

– Отлично. Скалли и Малдер работают на ФБР, как и мы. Тебе нравятся Скалли и Малдер?

– Да.

– Они хорошие ребята, правда? И мы тоже хорошие ребята. – У Рахмана хватило вежливости не напоминать мне об ударах в живот и ниже. – Мы поможем тебе перебраться на жительство в любое другое место, куда захочешь. Ты женат?

– Да.

– И дети есть?

– Пятеро.

Меня порадовало, что он успел обзавестись детьми до встречи со мной, поскольку удары в низ живота...

– Ты ведь слышал о программе защиты свидетелей, да?

– Слышал.

– А еще ты получишь хорошие деньги. Так?

– Так.

– Вот и хорошо. Ты должен встретиться с этим человеком после телефонного звонка?

– Да.

– Отлично. Где?

– Там, где он скажет.

– Понятно. Только обязательно сделай так, чтобы эта встреча не сорвалась. Понял?

Я не ожидал от мистера Рахмана большого энтузиазма по поводу моего предложения, поэтому спросил:

– Как ты думаешь, если он послал тебя сюда просто для того, чтобы проверить, дома ли Уиггинз и нет ли в доме полиции, то зачем ему понадобилось встречаться с тобой после этого?

У мистера Рахмана не было никаких мыслей на этот счет, поэтому я сам подбросил ему одну мыслишку:

– Он хочет убить тебя, Азим. Ты слишком много знаешь. Понял?

Мистер Рахман с трудом сглотнул слюну и кивнул.

Но у меня имелись для него и хорошие новости.

– Но мы его схватим, и он уже никогда не сможет доставить тебе никаких неприятностей. Если ты нам поможешь его поймать, мы устроим тебе обед в Белом доме и встречу с президентом. И конечно же, дадим денег. Ладно?

– Ладно.

Я отвел Тома в сторонку и прошептал ему на ухо:

– Кто-нибудь из вас говорит по-арабски?

Он покачал головой:

– В Вентуре никогда не требовался переводчик с арабского. Но Хуан говорит по-испански.

– Да, очень родственные языки. – Я вернулся к мистеру Рахману и сказал: – Ладно, набирай номер. Говори по-английски. Но если твой собеседник перейдет на арабский, то не вздумай обмануть нас. Мой друг Хуан будет рядом, он немного понимает арабский. Набирай номер.

Мистер Рахман снова глубоко вздохнул и сказал:

– Я хочу курить.

Ох, черт бы его побрал!

– Кто курит? – спросил я.

– Вы забрали у меня сигареты, – напомнил Рахман.

– Нет, приятель, свои ты курить не будешь.

– А почему?..

– А вдруг они отравлены? Ты же сказал, что смотришь «Секретные материалы».

– Отравлены? Нет, они не отравлены.

– Наверняка отравлены. Забудь про свои сигареты.

– Но я хочу курить, пожалуйста.

Понимая чувства курильщика, я сказал Тому:

– Дайте я закурю одну из его сигарет.

Том вытащил из кармана пачку, отобранную у Азима, вытащил сигарету, но не отдал ее мне, а сам решил продемонстрировать храбрость. Он сунул сигарету в рот и щелкнул зажигалкой Азима. На всякий случай Том предупредил Азима:

– Если сигареты отравлены и со мной что-то случится, мои друзья...

Я пришел Тому на помощь:

– Мы порежем тебя ножами на куски и скормим собакам.

Азим со страхом посмотрел на меня:

– Я просто хочу выкурить сигарету.

Том прикурил, затянулся, закашлялся, но не умер. После чего передал сигарету Азиму, который жадно затянулся несколько раз и тоже остался жив.

– Ну ладно, мой друг, пора звонить, – напомнил я. – Говори по-английски.

– Не знаю, справлюсь ли я. – Азим вынул изо рта сигарету, стряхнул пепел в кофейную чашку и набрал номер. – Но я буду стараться.

– Уж постарайся. Пусть он поточнее объяснит, где вы встретитесь.

В комнате стояла такая тишина, что даже мы слышали гудки телефона. На другом конце ответили, и Азим произнес:

– Это Танненбаум.

Черт побери, что еще за Танненбаум?

Азим выслушал собеседника и сказал:

– Простите, что немного опоздал со звонком.

Он снова стал слушать собеседника, и внезапно выражение его лица изменилось, он посмотрел на нас и что-то сказал. Никто из нас не понял, что именно, поскольку он говорил на арабском.

Азим продолжил говорить по-арабски, глядя на нас с беспомощным видом и пожимая плечами. Хуан со спокойным видом притворялся, что понимает разговор, даже кивал, но улучил момент и прошептал мне в ухо:

– Что он говорит?

Я посмотрел Азиму прямо в глаза, одними губами произнес слово «Вентура» и провел ладонью себе по горлу. Этот жест был понятен на любом языке.

Лицо Азима покрылось потом, он прижал телефон к груди и промолвил:

– Он хочет поговорить с моими новыми друзьями.

Никто из нас не произнес ни звука.

Азим выглядел уже совсем изможденным, он сказал:

– Простите, я старался, но этот человек очень умный. Он велел мне нажать на клаксон. Он понял, что я звоню не из фургона. Но я ему ничего не говорил. Прошу вас, я не хочу с ним говорить.

Я забрал у Азима телефон и вежливо произнес:

– Алло? Мистер Халил?

Мне ответил низкий мужской голос:

– Да. Кто вы?

Лучше не называть террористам свое имя, поэтому я ответил:

– Я друг мистера Уиггинза.

– Правда? А где мистер Уиггинз?

– Его нет дома. А вы где, сэр?

Халил рассмеялся.

– А меня тоже нет дома.

Я увеличил звук и отвернул телефон от своего лица, чтобы все окружившие меня агенты могли слышать разговор. Конечно, всем было интересно, что скажет Халил, но гораздо важнее было услышать какие-нибудь фоновые звуки или шумы, которые могли стать ниточкой для определения местонахождения Халила.

– А не хотите приехать домой к мистеру Уиггинзу и подождать его здесь? – предложил я.

– Я лучше подожду его где-нибудь в другом месте.

Нельзя было обрывать разговор, поэтому я подавил в себе жгучее желание назвать его мерзким убийцей. Чувствуя, как учащенно бьется мое сердце, я глубоко вздохнул.

– Алло? Вы меня слушаете? – спросил Халил.

– Да, сэр. Вы хотите сказать мне еще что-то?

– Возможно, но я не знаю, кто вы такой.

– Я сотрудник Федерального бюро расследований.

После небольшой паузы Халил спросил:

– А имя у вас есть?

– Джон. Так что вы хотите сказать мне?

– А что бы вы хотели знать, Джон?

– Думаю, я знаю почти все. Поэтому я здесь. Верно?

Халил засмеялся. Ох, терпеть не могу, когда смеются такие негодяи.

– Тогда позвольте мне рассказать кое-что, чего вы можете не знать.

– Пожалуйста.

– Меня, как вы знаете, зовут Асад, я из семейства Халил. Когда-то у меня были отец, мать, два брата и две сестры. – Халил назвал их имена, рассказал немного о семье и закончил словами: – Теперь они все мертвы.

Про ту ночь 15 апреля 1986 года Халил поведал с такими подробностями, словно она до сих пор стояла у него перед глазами. На самом деле, наверное, так оно и было.

– Американцы убили всю мою семью, – закончил свой монолог Халил.

Мы с Кейт переглянулись и кивнули друг другу. Да, наши предположения оправдались, но теперь это уже не имело значения.

– Сочувствую вам... – произнес я.

– А я не нуждаюсь в вашем сочувствии. Я посвятил свою жизнь мести за свою семью и за свою страну.

Разговор складывался трудно, поскольку у меня с Халилом не было ничего общего, но мне хотелось задержать его как можно дольше, поэтому я прибег к тактике, которая используется в переговорах с террористами, захватившими заложников.

– Я действительно вас хорошо понимаю. Возможно, настало время поведать вашу историю всему миру.

– Рано. Моя история еще не закончена.

– Понимаю. Но я уверен, когда она будет закончена, вы захотите рассказать нам все детали, и мы с удовольствием предоставим вам такую возможность.

– Мне не нужна ваша помощь. Я сам предоставляю себе любые возможности.

Я глубоко вздохнул. Похоже, стандартная болтовня не срабатывала. Но я попытался еще раз.

– Послушайте, мистер Халил, мы могли бы встретиться и поговорить лично, наедине...

– Мне нравится идея встретиться с вами наедине. Возможно, когда-нибудь и встретимся.

– А может, прямо сегодня?

– Нет, в другой день. Я могу как-нибудь прийти к вам домой, как пришел в дома генерала Уэйклиффа и мистера Грея.

– Только, пожалуйста, позвоните перед приходом.

Халил рассмеялся. Эта сволочь играла со мной, но ничего страшного. Это часть моей работы. Я сомневался, что от нашего разговора будет какая-нибудь польза, но если он хочет поговорить, то пусть говорит.

– А как вы собираетесь выбраться из страны, мистер Халил?

– Пока не знаю. Хотите что-то предложить?

Вот гад!

– Как насчет того, чтобы улететь в Ливию в обмен на некоторых людей, которые сейчас находятся в Ливии, но нужны нам здесь?

– А кто вам может быть нужнее меня?

Соображает, сволочь.

– Но ведь если мы схватим вас до того, как вы покинете страну, то уже не предложим такой выгодной сделки.

– Не считайте меня дураком. Спокойной ночи.

– Подождите. Знаете, мистер Халил, я в этом бизнесе более двадцати лет, и вы... – «Самый последний негодяй», – хотел сказать я, но сказал другое: – самый умный из тех, с кем мне приходилось иметь дело.

– Наверное, вам все кажутся умными.

– Ну почему же. Мы же поняли, что убийство во Франкфурте не ваших рук дело.

– Что ж, молодцы. И еще спасибо за то, что утаивали правду от прессы... Хотя, возможно, ее и от вас скрывали.

– И то и другое. Послушайте, мистер Халил, а кого вы еще... от кого еще избавились, о ком мы пока не знаем?

– Клерк в мотеле в окрестностях Вашингтона и заправщик на станции в Южной Каролине.

– А зачем вы это сделали?

– Они видели мое лицо.

– Понятно... Но ведь и женщина-пилот в Джэксонвилле видела вас.

Возникла долгая пауза, затем Халил ответил:

– Оказывается, вам действительно многое известно.

– Конечно. Мы знаем и про Гамаля Джаббара, и про Юсуфа Хаддада, который сопровождал вас в самолете. Может, расскажете о своем маршруте и о том, с кем вы еще встречались в ходе своего турне?

У Халила не было с этим проблем, и он подробно изложил мне свой маршрут, рассказал про арендованные автомобили и частные самолеты, про людей, с которыми встречался и которых убил, где останавливался на ночлег и все такое прочее. Я подумал, что у нас все же есть шанс схватить его, если выяснить, на какое имя у него сейчас фальшивые документы. Но Халил как будто угадал мою мысль.

– Сейчас у меня совершенно новые документы, и уверяю вас, у меня не будет проблем с выездом из страны.

– А когда вы уезжаете?

– Когда захочу, тогда и уеду. Жаль только, что не удалось пообщаться с мистером Уиггинзом. А что касается полковника Каллума, то пусть умирает мучительной смертью.

– Это меня вы можете поблагодарить за то, что мистер Уиггинз остался жив.

– Вот как? А кто вы такой?

– Я же сказал вам. Джон.

Халил помолчал немного, затем снова попрощался:

– Спокойной ночи...

– Подождите, у нас такая приятная беседа. Кстати, я разве не сказал вам, что одним из первых агентов ФБР поднялся на борт самолета в аэропорту Кеннеди?

– Правда?

– Знаете, что меня интересует? А не могли ли мы видеть друг друга? Считаете такое возможным?

– Да, вполне возможно.

– Я хочу сказать, что на вас был синий комбинезон носильщика, верно?

– Верно.

– А я тот парень в светло-коричневом костюме. Со мной еще была симпатичная блондинка. – Я подмигнул Кейт. – Помните нас?

Халил ответил не сразу.

– Да, помню. Я стоял на винтовой лестнице. – Он рассмеялся. – А вы приказали мне покинуть самолет. Большое спасибо.

– Ох, черт бы меня побрал. Значит, это были вы? Мир тесен.

– Кстати, – вспомнил Халил, – я видел вашу фотографию в газетах. Вашу и той женщины. Да. И ваши имена упоминались в тех документах, которые я забрал в клубе «Конкистадор». Мистер Джон Кори и мисс Кейт Мэйфилд. Да, точно.

– Эй, мистер Халил, это секретная информация.

– А еще, мистер Кори, похоже, я видел вас во сне. Да, это был сон... но у меня возникло чувство вашего присутствия...

– Не шутите? И как мы развлекались?

– Вы пытались поймать меня, но я оказался умнее и быстрее вас.

– А я в своем сне видел все наоборот. Послушайте, я бы действительно с удовольствием встретился с вами и угостил выпивкой. Вы забавный парень.

– Я не пью.

– Значит, алкоголь вы не пьете. Вы пьете кровь.

Халил рассмеялся.

– Да, я действительно попробовал на вкус кровь генерала Уэйклиффа.

– Да ты просто полоумное верблюжье дерьмо, – не выдержал я.

Халил задумался, затем промолвил:

– Возможно, мы и вправду встретимся до моего отъезда. Как мне связаться с вами?

Я продиктовал номер рабочего телефона.

– Звони в любое время. Если меня не будет на месте, оставь сообщение, и я тебе перезвоню.

– А номер домашнего телефона?

– Он тебе не нужен. Большую часть своего времени я провожу на работе.

– Пожалуйста, передайте мистеру Рахману, что ему еще позвонят, как и мистеру Уиггинзу.

– Забудь об этом. И кстати, когда я тебя поймаю, я засуну тебе в рот твои яйца, сломаю шею и оторву голову.

– Посмотрим, кто кого поймает, мистер Кори. Передайте привет мисс Мэйфилд.

– Ты идиот! Каддафи трахал твою мать, поэтому Муамар и приказал убить твоего отца в Париже... – Но Халил уже отключился. Я стоял, стараясь взять себя в руки, а в комнате царила полная тишина. Наконец Том нарушил ее:

– Вы проделали хорошую работу.

– Да. – Я вышел из гостиной в комнату с телевизором, отыскал там бар, налил себе приличную порцию виски и залпом выпил.

В комнату вошла Кейт.

– Ты в порядке? – мягким тоном спросила она.

– Скоро буду. Хочешь выпить?

– Хочу, но не буду.

Я налил себе еще и уставился в пространство.

– Наверное, мы можем ехать, – сказала Кейт.

– Куда?

– Найдем мотель, заночуем в Вентуре, а завтра отправимся в лос-анджелесское отделение. Я знакома там со многими и хочу, чтобы ты встретился с ними.

Я ничего не ответил.

– Если захочешь, я покажу тебе Лос-Анджелес, – продолжила Кейт. – А потом вернемся в Нью-Йорк.

– Он здесь, – промолвил я. – Он где-то рядом.

– Я понимаю. Тогда давай задержимся здесь на несколько дней, посмотрим, как будут развиваться события.

– Надо проверить все прокатные агентства, как следует перетрясти всю ливийскую общину, взять под наблюдение все аэропорты, перекрыть мексиканскую границу...

– Джон, мы все это знаем. Этим сейчас занимаются.

Я сел и отхлебнул виски.

– Проклятие!

– Послушай, мы спасли жизнь Уиггинзу.

Я вскочил на ноги.

– Пойду еще немного потрясу Рахмана.

– Он больше ничего не знает, и ты это понимаешь.

Я снова сел и допил виски.

– Да... похоже, у меня нет никаких мыслей. – Я посмотрел на Кейт: – А ты что думаешь?

– Я думаю, что нашим людям пора вернуться к своей работе. Пошли.

Я поднялся.

– Послушай, а они не позволят нам пострелять из клеемета?

Кейт рассмеялась – она поняла, что я прихожу в себя.

Мы вернулись в гостиную. Рахмана уже куда-то увели, и все выглядели немного подавленными.

– Я позвонил Чаку, чтобы он отвез вас в мотель, – сообщил нам Том.

В этот момент зазвонил сотовый телефон Тома, и все моментально притихли. Том приложил телефон к уху, выслушал говорившего, затем сказал:

– Хорошо... понял... нет, не останавливайте его... мы здесь все объясним. – Закончив разговор, Том пояснил: – Элвуд Уиггинз возвращается домой. С ним в машине женщина. Мы все остаемся в гостиной, мистер Уиггинз и его подружка входят в дом, через гараж или через переднюю дверь. Когда он нас увидит...

– Мы все хором крикнем: «Сюрприз!» – предложил я.

Том улыбнулся:

– Плохая идея. Я его успокою и все объясню.

Правильно. Я вот, например, терпеть не могу, когда жильцы в таких случаях теряют сознание или пытаются выгнать меня из дома. Обычно они принимают меня за сборщика квартплаты. Делать мне, честно говоря, здесь уже было нечего, но я решил остаться, просто из любопытства. Захотелось посмотреть на этого мистера Уиггинза.

Через несколько минут мы услышали, как к дому подъехала машина, остановилась на подъездной дорожке, затем хлопнула дверь гаража, за ней кухонная дверь, а потом в кухне зажегся свет.

Мистер Уиггинз открыл холодильник и с удивлением в голосе воскликнул, обращаясь к своей подружке:

– Эй, откуда здесь столько еды? А что это за бейсболки? Смотри, Сью, на них написано «ФБР».

– Наверное, кто-то побывал в доме, – ответила Сью.

– Да-а, – согласился Уиггинз, но, возможно, у него уже появились сомнения, не ошибся ли он домом.

Мы терпеливо ждали, пока мистер Уиггинз явится в гостиную.

– Оставайся здесь, – велел он Сью. – Я пойду проверю.

Чип Уиггинз вошел в гостиную и замер, как вкопанный.

– Пожалуйста, не волнуйтесь. ФБР. – Том продемонстрировал удостоверение и жетон.

Мистер Уиггинз уставился на мужчин и женщин, стоявших в его гостиной.

– А в чем?.. – пробормотал он. На нем были джинсы, футболка, высокие туристские ботинки. Загар молодил Уиггинза, он выглядел моложе своих лет. В Калифорнии вообще все загорелые и выглядят моложе, за исключением таких, как я, которые бывают тут только проездом.

– Мистер Уиггинз, мы хотели бы поговорить с вами, – сказал Том.

– А в чем все-таки дело?

Из-за дверного косяка выглянула подружка Уиггинза.

– Чип, что тут происходит?

Мистер Уиггинз объяснил ей, что в дом пожаловали сотрудники ФБР. Через минуту он уже сидел в кресле, а его подружку Эди отвела в комнату с телевизором.

– Мистер Уиггинз, – начал Том, – дело касается бомбардировки, в которой вы принимали участие пятнадцатого апреля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года.

– Ох, черт побери!

– Мы позволили себе проникнуть в ваш дом, поскольку получили информацию, что ливийский террорист находится в этом районе и разыскивает вас.

– Проклятие!

– Мы держим ситуацию под контролем, но, боюсь, нам придется попросить вас взять отпуск на некоторое время.

– Вот как?..

– Этот человек еще не пойман. – Том вкратце поведал Уиггинзу подоплеку дела. – У нас плохие новости для вас, мистер Уиггинз. Многие из ваших сослуживцев убиты.

– Что?

– Их убил вот этот человек, его зовут Асад Халил. – Том протянул фотографию Халила.

Уиггинз внимательно посмотрел на снимок, отложил его в сторону и спросил:

– Кто убит?

– Генерал Уэйклифф и его жена...

– Боже мой... Терри мертв? И Гейл?..

– Да, сэр. Мне очень жаль, но еще убиты Пол Грей, Уильям Сатеруэйт и Джеймс Маккой.

– Господи...

– И, как вы, должно быть, знаете, в январе в Англии был убит полковник Хамбрехт.

– Боже мой... – Уиггинз поднялся с кресла и огляделся по сторонам, словно искал взглядом террориста. – Где этот человек?

– Мы делаем все, чтобы схватить его, – заверил Том. – Мы не можем остаться с вами на ночь, хотя не думаю, что он осмелится появиться здесь. Но если хотите, мы можем подождать, пока вы соберете вещи, и проводим вас...

– Я уезжаю отсюда, – заявил Уиггинз.

– Хорошо.

Чип Уиггинз задумался. Возможно, он еще ни разу в жизни не задумывался так серьезно.

– Понимаете, я всегда знал... я сказал Биллу в тот день, когда мы уже отбомбились и возвращались назад... я сказал ему, что эти ублюдки так просто этого не оставят... Билл мертв?

– Да, сэр.

– А Боб? Боб Каллум?

– Он под нашей защитой.

Я вмешался в разговор и предложил Уиггинзу:

– А почему бы вам не навестить его?

– Да... хорошая мысль. Он в академии ВВС?

– Да, сэр. Мы смогли бы там охранять вас обоих.

Поскольку нам с Кейт делать здесь было нечего, мы начали прощаться, а Уиггинз тем временем отправился собирать вещи. Уже на улице, пока мы поджидали Чака, Кейт сказала:

– Чипу Уиггинзу очень повезло.

– Ты имеешь в виду его симпатичную подружку?

– Господи, зачем я вообще с тобой разговариваю?

– Прости. – Я задумался, затем спросил: – Для чего ему понадобилась снайперская винтовка?

– Кому? А-а, ты говоришь про Халила?

– Да, про Халила. Зачем ему снайперская винтовка?

– Мы точно не знаем, что было в свертке.

– Давай считать, что именно она. Для чего? Наверняка не для того, чтобы убить Уиггинза в его доме.

– Логично. Но может, он хотел убить его в другом месте? В лесу например.

– Нет, этот парень осуществляет личную месть. Я не сомневаюсь, что он разговаривает со своими жертвами, перед тем как убить. Тогда зачем ему снайперская винтовка? Чтобы убить кого-то, к кому он не может подойти близко. Кого-то, с кем ему не обязательно разговаривать.

– Да, в этом есть смысл.

Подъехала машина, и мы забрались внутрь. Я на переднее сиденье, Кейт – на заднее. За рулем сидел Чак.

– Трудный выдался денек, – сказал он. – Отвезти вас в хороший мотель?

– Конечно. С зеркалами на потолке.

Кто-то сзади шлепнул меня по голове.

Мы направились в сторону океана, где, по словам Чака, было несколько отличных мотелей.

– А здесь есть где-нибудь ночной магазин, в котором можно купить нижнее белье? – поинтересовался я у Чака.

– Что?

– Ну, мне говорили, что в Калифорнии бурлит ночная жизнь, вот я и подумал...

– Джон, заткнись, – посоветовала мне Кейт. – Чак, не слушай его.

Пока мы ехали, Кейт и Чак обсуждали программу завтрашнего дня.

А я вспоминал свой разговор с мистером Асадом Халилом. И пытался угадать, что творится у него в мозгах, какой был бы мой следующий шаг, будь я на его месте.

В одном я был уверен твердо – Асад Халил домой не собирается. И мы еще услышим о нем. Очень скоро.

 

Глава 49

Чак позвонил по своему сотовому телефону и заказал нам два номера в мотеле «Вентура инн», который находился на пляже. При заказе он воспользовался номером моей кредитной карточки, но заверил, что расходы мне обязательно компенсируют.

Он протянул Кейт небольшой бумажный пакет и сказал:

– Я купил тебе зубную щетку и пасту. Если нужно что-то еще, мы можем заехать в магазин.

– Спасибо, Чак.

– А что ты мне купил? – поинтересовался я.

Чак достал из-под сиденья еще один бумажный пакет и передал мне.

– Тебе я купил пожевать немного гвоздей.

Все рассмеялись.

Я открыл пакет и обнаружил в нем зубную пасту, щетку, бритвенный станок и тюбик крема для бритья.

– Спасибо, – поблагодарил я.

– Это за счет правительства.

– Весьма польщен.

Я рассовал туалетные принадлежности по карманам пиджака. Через десять минут мы подъехали к высокому зданию мотеля. Чак подвез нас к самым дверям и сказал на прощание:

– Сегодня в нашей конторе всю ночь будет царить суматоха, так что, если что-то понадобится, звоните в любое время.

– А если появятся какие-то новости, то обязательно позвони мне, а то я очень разозлюсь, – предупредил я Чака.

– Ты хороший парень, Джон. А Том просто в восторге от того, как ты склонил задержанного к добровольному сотрудничеству.

– Просто я разбираюсь в психологии.

– Скажу тебе честно: здесь много «вегетарианцев», так что приятно было посмотреть на динозавра, который любит мясо.

– Это комплимент?

– Вроде того. Во сколько за вами заехать утром?

– В половине восьмого, – ответила Кейт.

Чак помахал нам на прощание и уехал.

– Ты с ума сошла? Почему так рано? – возмутился я. – В Нью-Йорке в это время будет половина пятого утра.

– В Нью-Йорке будет половина одиннадцатого дня, – поправила меня Кейт.

– Ты уверена?

Проигнорировав мой вопрос, Кейт вошла в вестибюль мотеля, и я последовал за ней. Мотель выглядел довольно неплохо, из-за дверей гостиной доносились звуки пианино.

Дежурный клерк радушно встретил нас и сообщил, что нам приготовлено два прекрасных номера на двенадцатом этаже с видом на океан.

– На какой океан? – поинтересовался я.

– На Тихий, сэр.

– А у вас нет номеров с видом на Атлантический?

Клерк улыбнулся.

Мы с Кейт заполнили регистрационные формы. На клерка приятное впечатление произвела моя карточка «Американ экспресс». Бедняжка, я думаю, застонала, когда ее пропустили через кассовый аппарат.

Кейт достала из сумочки фотографию и предъявила ее клерку.

– Вы не видели этого человека?

Похоже, у клерка слегка ухудшилось настроение, когда он понял, что мы не просто ночные гуляки. Он внимательно посмотрел на фотографию Асада Халила и ответил:

– Нет, мадам.

– Оставьте фотографию у себя. Позвоните нам, если увидите его. Этот человек разыскивается за убийство.

Клерк кивнул и сунул фотографию под стойку.

Мы получили ключи от наших номеров, и я тут же предложил пройти в гостиную и выпить.

– Я устала, – отказалась Кейт. – Очень хочу спать.

– Но это займет у нас всего десять минут.

– Сейчас час ночи по нью-йоркскому времени. Я устала.

У меня мелькнула безрадостная мысль, что пить и спать придется одному.

Мы вошли в лифт и стали подниматься в тишине.

Где-то в районе десятого этажа Кейт спросила:

– У тебя плохое настроение?

– Да.

Лифт остановился на нашем этаже.

– Чтобы поднять тебе настроение, приглашаю в мой номер выпить, – сказала Кейт.

Мы вошли в ее номер, оказавшийся довольно просторным. Поскольку нам не надо было распаковывать вещи, мы быстренько проверили мини-бар, приготовили себе виски с содовой и вышли на балкон.

– Давай хотя бы на сегодняшнюю ночь забудем обо всем, – предложила Кейт.

– Давай.

Мы уселись напротив друг друга за круглый столик и устремили взгляды на океан, освещенный лунным светом. Это напомнило мне то время, когда я проходил курс реабилитации в доме моего дяди на Восточном побережье Лонг-Айленда. И еще тот вечер, когда мы с Эммой сидели и пили коньяк после вечернего купания. Я почувствовал, что настроение портится.

– О чем ты думаешь? – спросила Кейт.

– О жизни.

– Неплохо. А тебе никогда не приходило в голову, что ты изводишь себя работой для того, чтобы у тебя не оставалось времени думать о жизни?

– Прошу тебя, не надо.

– Послушай меня, Джон. Ты мне совсем не безразличен, и я чувствую, что тебе чего-то не хватает.

– Чистых трусов.

– Можешь выстирать свои чертовы трусы.

– Я как-то не подумал об этом.

– Послушай, Джон. Мне тридцать один год, в моей жизни были мужчины, но дело никогда не доходило до замужества.

– Не понимаю почему.

– К твоему сведению, не из-за отсутствия предложений.

– Понятно.

– А ты никогда не думал о том, чтобы снова жениться?

– Как ты думаешь, долго падать с этого балкона? – поинтересовался я.

Я подумал, что Кейт разозлит мое легкомыслие, но она неожиданно рассмеялась. Иногда мужчина действует правильно, иногда неправильно. В принципе, это не имеет никакого значения, главное, как женщина воспринимает его действия.

– Сегодня ты проделал чертовски хорошую работу, – похвалила меня Кейт. – Мне понравилось, я даже кое-что взяла на вооружение.

– Очень хорошо. Только учти, когда бьешь мужчине коленом в пах, можно вколотить ему яйца прямо в живот. Поэтому будь осторожна.

– Послушай, Джон, я не считаю тебя жестоким человеком. Садистских наклонностей у тебя нет. Ты проявляешь жестокость только тогда, когда это необходимо, но на самом деле тебе это не нравится. Вот что важно.

Видите? По мнению Кейт, я не способен на плохие поступки.

Кейт достала из кармана пиджака еще две маленькие бутылочки виски и вылила их содержимое в наши стаканы. Мы молча прихлебывали, затем Кейт сказала:

– Я... знаю о том, что произошло на Плам-Айленде.

– О чем ты?

– Я знаю, что ты выпустил кишки тому парню.

Я глубоко вздохнул, но ничего не ответил.

Подождав несколько секунд, Кейт продолжила:

– У каждого из нас есть свои темные стороны. Так что все в порядке.

– Но я на самом деле получил от этого наслаждение.

– Нет, ты не мог.

– Да, конечно, не мог... и потом, были смягчающие обстоятельства.

– Я знаю. Он убил кого-то, кого ты очень сильно любил.

– Давай оставим эту тему.

– Конечно. Просто я хочу, чтобы ты знал, что я тебя понимаю.

– Вот и хорошо. А я постараюсь больше такого не делать.

Некоторое время мы молчали, смотрели и слушали, как океанские волны набегают на берег. Потрясающее зрелище. Подул легкий ветерок, и я уловил запах моря.

– Тебе нравится здесь? – спросил я у Кейт.

– В Калифорнии хорошо. И люди здесь дружелюбные.

– У тебя был здесь парень?

– Ну, вроде того. Тебя интересует история моих сексуальных связей?

– Как долго вы были вместе?

– Меньше часа.

Я улыбнулся.

– Тебе неприятен был развод? – спросила Кейт.

– Мне был неприятен мой брак.

– А почему ты женился на ней?

– Она сделала мне предложение.

– А отказать ты не мог?

– Ну... мне казалось, что я люблю ее. Она работала помощником окружного прокурора, мы оба с ней были на стороне закона. А потом она нашла себе высокооплачиваемую работу и стала адвокатом преступников. И сразу здорово изменилась.

– Нет, она не изменилась. Изменилась работа. Вот ты смог бы защищать преступника? Или сам преступить закон?

– Я тебя понимаю, но...

– Я не говорю, что она зарабатывает на жизнь неправедным способом. Я говорю, что... как ее зовут?

– Робин.

– Робин была не такой, как ты, даже когда работала помощником окружного прокурора.

– Мудрый вывод. Я могу идти спать? Или ты хочешь еще что-то сказать?

– Хочу, подожди. Ты встретил Бет Пенроуз, которая на той же стороне закона, что и ты. Вот ты разочаровался в своей жене. В обществе полицейского тебе комфортно. Конечно, тебе тяжело было работать в полиции, будучи женатым на женщине, которая защищала преступников.

– Кейт, ну хватит об этом.

– Нет, не хватит. Затем появилась я. Идеальная кандидатура. Правда? Сотрудник ФБР, адвокат, твоя начальница.

– Вот на этом и остановимся. Позволь напомнить, что ты сама... Ладно, забудем.

– Ты разозлился?

– Да, ты чертовски права, я разозлился. – Я поднялся. – Я пошел.

Кейт тоже встала.

– Ладно, иди. Но надо смотреть правде в глаза, Джон. Ты не сможешь вечно прятаться за личиной крутого парня и ловкого детектива. Когда-то, возможно, даже очень скоро, ты оставишь службу, и тогда тебе придется уживаться с реальным Джоном Кори. Без оружия. Без полицейского жетона. Ты никого не будешь арестовывать. Никому – ни людям, ни обществу – не потребуется твоя защита. Ты будешь просто самим собой, а ты даже не знаешь, кто ты такой.

– Ты тоже. Похоже, пребывание в Калифорнии наполнило тебя всей этой психологической чушью. Спокойной ночи.

Я вышел из номера в коридор. Мой номер находился рядом. Сбросив ботинки и пиджак, я избавился от кобуры, галстука, рубашки и бронежилета. А затем отыскал мини-бар.

На самом деле, я очень устал и чувствовал себя паршиво. Я понимал, о чем говорила Кейт. Она хотела мне добра, однако у меня не было желания вступать в конфликт с тем монстром, который сейчас смотрел на меня из зеркала.

Если бы я дал мисс Мэйфилд еще несколько минут, она бы нарисовала прекрасную картину, какой хорошей будет жизнь, если мы пойдем по ней рука об руку.

Женщины считают, что для идеальной жизни им требуется всего лишь идеальный муж. Тут они не правы. Во-первых, идеальных мужей не бывает. Даже хороших не так уж много. Во-вторых, насчет меня Кейт не ошибается: я вряд ли стану лучше, если буду жить с Кейт Мэйфилд.

Я решил выстирать трусы, лечь спать и никогда больше не встречаться с Кейт Мэйфилд после того, как это дело будет закончено.

В этот момент раздался стук в дверь. Я посмотрел в глазок и открыл дверь.

Кейт вошла в номер, мы стояли и смотрели друг на друга.

В таких ситуациях я могу быть грубым, поскольку мне сейчас не хотелось совершенно ничего, даже любовных утех. А Кейт тем временем расстегнула белый халат, сбросила его на пол и продемонстрировала мне свое прекрасное обнаженное тело.

Я почувствовал, что душа моя размягчается, а член, наоборот, твердеет.

– Извини за беспокойство, но у меня не работает душ, – сообщила Кейт. – Я могу воспользоваться твоим?

– Да, пожалуйста.

Она удалилась в ванную, и я услышал, как зашумели струи душа.

Так, и что же мне теперь делать? Я снял брюки, стянул трусы и носки, после чего тоже отправился в ванную.

Чтобы соблюсти приличия и на тот случай, если позвонят из ФБР, Кейт ушла из моего номера в час ночи. Оставшуюся часть ночи я спал плохо, проснулся в пятнадцать минут шестого, хотя мои биологические часы показывали, наверное, пятнадцать минут девятого.

Войдя в ванную, я увидел, что мои трусы висят на вешалке над ванной. Они были чистыми и еще влажными, а на самом важном месте красовался яркий отпечаток губ.

Я принял душ, побрился, почистил зубы и все такое прочее. Затем вышел на балкон. Остановился, подставил голое тело легкому бризу и уставился на океан. Освещенное луной небо было полно звезд, и я долго стоял на балконе, потому что чувствовал себя здесь хорошо.

Через некоторое время я услышал, как с другой стороны бетонной перегородки распахнулась стеклянная дверь.

– Доброе утро! – крикнул я.

– Доброе утро, – ответила мне Кейт.

Перегородка не позволяла мне заглянуть на соседний балкон, поэтому я спросил:

– Ты голая?

– Да. А ты?

– Конечно. Здесь так здорово.

– Встретимся за завтраком через полчаса.

– Ладно. Кстати, спасибо за выстиранные трусы.

– Только не надейся, что у меня это войдет в привычку.

Мы говорили довольно громко, и у меня появилось такое ощущение, что постояльцы слушают наш разговор. Похоже, и Кейт подумала о том же, потому что спросила:

– Как, ты говорил, тебя зовут?

– Джон.

– Да, точно. А ты хорош в постели, Джон.

– Спасибо, ты тоже.

И вот мы, два взрослых федеральных агента, стояли голые на своих балконах, разделенные перегородкой, и дурачились, изображая новоиспеченных любовников.

– Ты женат? – крикнула Кейт.

– Нет. А ты замужем?

– Нет.

Так, ну и что дальше? В моей голове одновременно крутились две мысли. Первая – мной манипулирует профессионал. Вторая – мне это нравится. Понимая, что этот момент и эта ситуация запомнятся на всю жизнь, я глубоко вздохнул и выпалил:

– Выходи за меня замуж.

Ответом мне стало затянувшееся молчание.

– Соглашайся! – раздался откуда-то женский крик, но голос не принадлежал Кейт.

– Ладно, я выйду за тебя замуж.

Вот теперь уже ответила Кейт.

Откуда-то раздались аплодисменты, нам хлопали двое. Совершенно дурацкая ситуация, но даже вся ее неловкость не могла подавить во мне нараставшее чувство паники. Что же я натворил?

Я вернулся в комнату, оделся, не забыв бронежилет, и спустился в столовую, где попросил принести чашку кофе и «Нью-Йорк таймс».

Газета продолжала рассказывать о трагедии рейса «Транс-континенталь», приводились некоторые новые подробности, сообщенные федеральными властями и властями штата.

Здесь же были помещены небольшая фотография и некролог, посвященный мистеру Лейбовицу, убитому во Франкфурте. Он жил в Манхэттене, имел жену и двоих детей. Во Франкфурт он отправился по делам, где и погиб. Кое-кому понадобилось создать впечатление, что разыскиваемый террорист покинул Америку и объявился в Европе. Вот так, чистая констатация факта и никаких соболезнований жене и детям покойного.

Еще имелась небольшая заметка о двойном убийстве Джеймса Маккоя и Уильяма Сатеруэйта в Музее авиации. Приводилось высказывание детектива из отдела по расследованию убийств, который не исключал возможности того, что мотивом убийства было не ограбление.

В этот момент к столику подошла Кейт. Я встал, и мы поцеловались. Затем уселись за стол и принялись изучать меню. Я с надеждой подумал, что, может быть, Кейт забыла о глупом инциденте на балконе, но она отложила меню и спросила:

– Когда?

– А-а... в июне.

– Хорошо.

Подошла официантка, и мы заказали блины. Очень хотелось дочитать газету, но я инстинктивно понял, что моя утренняя газета за завтраком – это уже в прошлом.

Принесли блины, и Кейт сказала:

– Тебе понравится мой отец.

– Не сомневаюсь.

– Он примерно твоего возраста. Может, чуть старше.

– Это хорошо. – Я вспомнил фразу из старого кинофильма и процитировал ее: – Он вырастил прекрасную дочь.

– Да. Это моя сестра.

Я усмехнулся.

– Мама тебе тоже понравится.

– Вы с ней похожи?

– Нет. Она лучше.

Я снова усмехнулся.

– Ты не возражаешь, если мы поженимся в Миннесоте? – спросила Кейт. – У меня там много родственников.

– Отлично, Миннесота. Это город или штат?

– Я методистка, а ты?

– Меня устраивает любой способ контроля рождаемости.

– Я говорю о религии, моя религия методизм.

– А-а... моя мать католичка. Отец вроде протестант. Он никогда...

– Значит, мы можем воспитывать детей в протестантской вере.

– А у тебя есть дети?

– Не шути, Джон, это серьезный вопрос.

– А я и пытаюсь... шевелить мозгами.

Кейт прекратила есть и посмотрела на меня.

– Ты что, перепугался?

– Нет, конечно.

– А выглядишь очень испуганным.

– Просто немного ноет в животе. Бывает с возрастом.

– Все будет хорошо. Нас ждет счастливая жизнь.

– Очень хорошо. Но знаешь, мы ведь совсем мало знаем друг друга...

– Ничего, к июню будем знать лучше.

– Да, логично.

– Ты меня любишь?

– Конечно, люблю, но любовь...

– А если я сейчас встану и уйду? Что ты почувствуешь? Облегчение?

– Нет, мне будет очень плохо.

– Но почему ты боишься своих чувств?

– Давай не будем анализировать мои чувства.

– Ладно. А вот я не боюсь сказать, что безумно влюблена в тебя. Я хочу выйти за тебя замуж, хочу иметь от тебя детей. Что еще сказать?

– Скажи: «Я люблю Нью-Йорк в июне».

– Я ненавижу Нью-Йорк. Но ради тебя я готова жить где угодно.

– Даже в Нью-Джерси?

– Я же сказала, где угодно.

По моему мнению, наступил момент для полного откровения, поэтому я сказал:

– Послушай, Кейт, ты должна знать, что я грубиян и женоненавистник, я рассказываю сальные анекдоты...

– К чему ты клонишь?

Почувствовав, что вышеперечисленные недостатки меня не спасут, я перешел к следующим:

– А еще я плохо отношусь к властям, всегда не в ладах с начальством, не умею копить, поэтому вечно без денег.

– Именно поэтому тебе нужен хороший адвокат и хороший бухгалтер, то есть я.

– Так, может, мне просто нанять тебя?

– Нет, ты должен жениться на мне. Я мастерица на все руки, могу даже уберечь от преждевременной импотенции.

Бесполезно спорить с профессионалом.

Дружеская перепалка закончилась, и мы посмотрели друг другу в глаза.

– Откуда ты знаешь, что я именно тот, кто тебе нужен? – спросил я.

– Как я могу тебе это объяснить? Когда ты рядом, у меня начинает учащенно биться сердце. Мне нравится твоя внешность, нравится, как ты говоришь, нравится, как от тебя пахнет, нравится дотрагиваться до тебя. И кроме того, ты замечательный любовник.

– Спасибо. Ты тоже. Ладно, не буду больше говорить про карьеру, о жизни в Нью-Йорке, о нищенской пенсии по нетрудоспособности, о разнице в десять лет...

– В четырнадцать.

– Вот именно. Все, я отбрасываю эти аргументы. Я люблю тебя. Просто голова идет кругом от любви. И если я не женюсь на тебе, то буду страдать до конца своих дней.

– Разумеется, будешь страдать. Женитьба на мне – это лучший для тебя выход. Поверь. Я говорю правду. И не смейся. Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза.

Я посмотрел – и страх внезапно улетучился. Меня охватило волшебное чувство умиротворенности, какое я испытал, когда истекал кровью на Западной Сто второй улице. Как только перестаешь сопротивляться – женитьбе или смерти, – как только сдаешься и пускаешь все на самотек, то видишь яркий свет, хор поющих ангелов возносит тебя ввысь, а голос говорит: «Смирись, или я надену на тебя наручники».

Нет, на самом деле голос говорит: «Конец борьбе, страдания закончились, начинается новая счастливая жизнь».

Я взял Кейт за руку, мы посмотрели друг другу в глаза, и я промолвил:

– Я люблю тебя.

Я и вправду любил ее.

 

Глава 50

В половине восьмого Чак встретил нас перед мотелем и сообщил:

– Ничего нового.

Ну-у не совсем так. Я теперь был обручен и собирался жениться.

По дороге в местное отделение ФБР Чак поинтересовался:

– Вам понравился мотель?

– Он просто великолепен, – ответила ему Кейт.

– Вы уже выписались?

– Да. Следующие несколько дней мы проведем в Лос-Анджелесе. Если только не будет каких-то других указаний.

– В Лос-Анджелесе? А я слышал, начальство из Вашингтона хочет, чтобы вы оба присутствовали на завтрашней послеобеденной пресс-конференции. Поэтому вам необходимо самое позднее завтра утром быть в Вашингтоне.

– Что еще за пресс-конференция? – поинтересовался я.

– Это будет грандиозная пресс-конференция. На ней предполагается рассказать все про рейс «Транс-континенталь», про Халила, про бомбардировку Ливии в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году, про убийство Халилом пилотов, принимавших участие в бомбардировке, и еще про то, что вчера произошло в доме Уиггинза. Полная откровенность. Будет специальное обращение к общественности с просьбой оказать содействие и все такое прочее.

– А для чего мы понадобились им на этой пресс-конференции?

– Думаю, им надо продемонстрировать двух героев. Мужчину и женщину. И потом, один из вас очень фотогеничен, – добавил Чак и рассмеялся.

Да, несмотря на прекрасную погоду, день начинался не очень хорошо.

– Может, заехать в магазин за трусами? – предложил Чак.

– Не надо, – буркнул я.

Через несколько минут Чак подвез нас к зданию местного отделения ФБР. Мы вылезли из машины, держа в руках бронежилеты. Пока шли к подъезду, я сказал Кейт:

– Мне не нужна никакая пресс-конференция, я должен работать.

– Но может, использовать пресс-конференцию для того, чтобы объявить о нашей помолвке? – предложила она.

Люблю людей с чувством юмора, но сегодня мне почему-то было не до смеха.

Мы вошли в здание, поднялись на лифте и позвонили в дверь. Нам открыла Синди Лопес и тут же сообщила:

– Позвоните Джеку Кенигу.

– Звони ты, – велел я Кейт.

– Но он хотел поговорить именно с вами, – вмешалась Синди Лопес. – Вон там есть свободный кабинет.

Мы с Кейт вернули бронежилеты, прошли в пустой кабинет, и я набрал номер Джека Кенига.

– Доброе утро, – приветствовал меня Джек.

Я уловил в его голосе ласковые нотки, а это настораживало.

– Доброе утро, – ответил я и включил громкоговорящую связь, чтобы Кейт могла слышать и принимать участие в разговоре. – Тут рядом со мной Кейт.

– Здравствуй, Кейт.

– Здравствуйте, Джек.

– Первое. Хочу поздравить вас с прекрасной работой, безупречная детективная работа. А еще, насколько я слышал, Джон применил очень эффективную технологию допроса в разговоре с мистером Азимом Рахманом.

– Я дал ему коленом по яйцам, затем хорошенько придушил. Ничего нового, довольно старая технология, – признался я.

После короткого молчания Джек сказал:

– Я сам разговаривал с этим джентльменом, у него нет никаких претензий. Похоже, он счастлив получить статус государственного свидетеля.

Я зевнул, а Джек тем временем продолжил:

– Еще я разговаривал с Чипом Уиггинзом и получил информацию о бомбардировке Эль-Азизии. Что называется, из первых рук. Уиггинз рассказал, что одна из его бомб отклонилась от цели, и я не удивлюсь, если именно она и попала в дом Халила. Какая ирония судьбы, да?

– Да.

– А ты знаешь, что этому военному городку, Эль-Азизии, было присвоено название «Университет джихада»? Там находится тренировочный центр для подготовки террористов.

– Вы что, натаскиваете меня для этой чертовой пресс-конференции?

– Нет, просто информирую.

– Джек, мне наплевать на то, что произошло в этом городке в восемьдесят шестом году. И меня абсолютно не интересует, по ошибке убили семью Халила или намеренно. Я должен поймать этого негодяя. И он находится здесь, а не в Вашингтоне.

– Но мы не знаем точно, где он. Может, уже в Ливии, а может, вернулся на Восточное побережье и сейчас как раз в Вашингтоне. Кто знает? Определенно я знаю только то, что директор ФБР и начальник Управления по борьбе с терроризмом желают видеть вас завтра в Вашингтоне. Так что даже и не думай улизнуть.

– Слушаюсь, сэр.

– Вот и хорошо. Если ты не появишься, у меня будут большие неприятности.

– Я вас понял.

Помолчав немного, Джек спросил:

– Кейт, ну как ты?

– Все в порядке. А как дела у Джорджа?

– Нормально. Пока он еще в клубе «Конкистадор», но завтра возвращается на Федерал-Плаза. Джон, капитан Штейн передает привет и поздравления.

– Джек, преступник все еще на свободе.

– Но ты спас несколько жизней. Капитан Штейн гордится тобой. Мы все тобой гордимся.

И так далее. Все это болтовня, а нужно заниматься делом. Что-то щелкнуло у меня в мозгах, и я спросил:

– А где сейчас Тед Нэш?

– Точно не знаю. Я оставил его во Франкфурте, но он собирался в Париж.

Уже не в первый раз я подумал о том, что ЦРУ, принимавшее когда-то самое деятельное участие в этом деле, теперь спихивает все на ФБР, в чьи обязанности входит расследовать федеральные преступления внутри страны. То есть я хочу сказать, что такие парни, как Тед Нэш и его коллеги, могут сейчас спокойно отдыхать. Ну, скажем, в Москве. Там для них нет иной опасности, кроме как отравиться плохой пищей. У такой организации, как ЦРУ, должна быть определенная цель, а в наши дни, при отсутствии четких целей, она может только навредить. Все зло от безделья, как любила говорить моя бабушка-протестантка.

Джек еще немного поболтал с Кейт. Разговор уже подходил к концу, когда Кейт вопросительно посмотрела на меня. Что я мог поделать? Я кивнул.

– Джек, у нас с Джоном есть хорошие новости. Мы обручились, – торжественным тоном сообщила Кейт.

Мне показалось, что я услышал, как на другом конце провода упал телефон. Возникла длительная пауза, и я подумал, что Джека, наверное, более порадовало бы известие о том, что Кейт Мэйфилд подала на меня в суд за сексуальные домогательства. Но Джек – ловкий парень, он выкрутился.

– Да... действительно... хорошая новость. Поздравляю. Джон, поздравляю. Но все как-то... неожиданно...

Я понял, что и мне нужно что-то сказать, поэтому произнес бодрым голосом:

– Закончилась моя холостяцкая жизнь. Да, сэр, я наконец-то встретил женщину, которую искал. Я очень счастлив.

Джеку, видимо, не хотелось много говорить на эту тему, поэтому он снова принялся загружать нас служебной информацией.

– Наши люди заняты проверкой полетных планов всех частных самолетов, особое внимание уделяется реактивным. Кстати, мы обнаружили тех пилотов, которые перевезли Халила через всю страну, и допросили. Они вылетели с Лонг-Айленда сразу после убийства в музее Маккоя и Сатеруэйта. Приземлились в Колорадо-Спрингс, там Халил покинул самолет, но, как мы знаем, он не стал убивать полковника Каллума.

Затем Джек рассказал, что Халил полетел в Санта-Монику. По словам Джека, пилоты были в шоке, когда узнали, кем был их пассажир. Все это, конечно, интересно, но не столь уж важно. Однако это лишний раз демонстрировало, что Халил тщательно подготовился и располагал значительными средствами.

– Вы пытаетесь выяснить, не зарезервировал ли Халил какой-нибудь частный самолет?

– Да, конечно, мы ежедневно получаем по нескольку сотен заполненных полетных планов. Главное внимание уделяем чартерным рейсам за границу. Рейсам, за которые платят каким-нибудь подозрительным способом. Выделяем пассажиров, которые впервые пользуются услугами частных самолетов или похожи на иностранцев. Работа очень сложная, но мы стараемся.

– Все верно. А каким образом, по вашему мнению, этот негодяй собирается покинуть страну?

– Хороший вопрос. Канадская граница хорошо охраняется, и канадцы сотрудничают с нами. Чего не могу сказать о наших мексиканских соседях.

– Насколько мне известно, ежемесячно мексиканскую границу пересекают около пятидесяти тысяч нелегальных иммигрантов, не говоря уже о тоннах наркотиков. Вы предупредили Управление по борьбе с наркотиками, таможню и иммиграционную службу?

– Разумеется. Они привлекли к работе дополнительные силы. Для нелегальных иммигрантов и наркодельцов это будет трудный месяц. И еще мы предупредили береговую охрану, поскольку с юга Калифорнии можно запросто добраться на лодке до мексиканских пляжей. Короче говоря, мы делаем все, что в наших силах.

– Вы сейчас выступаете по телевидению?

– Нет... а почему ты спрашиваешь?

– Такое ощущение, что вы говорите в телекамеру.

– Просто у меня такая манера говорить. Тебе и самому придется так вещать завтра. Постарайся до минимума сократить острые словечки.

– Послушайте, Джек, я бы хотел вернуться сюда сразу после окончания завтрашней пресс-конференции.

– Что ж, вполне разумная просьба. Посмотрим, как ты будешь вести себя на пресс-конференции.

– Одно к другому не относится.

– Теперь относится.

– Ладно, я понял.

– Вот и хорошо. А теперь расскажи мне о своем телефонном разговоре с Асадом Халилом.

– Ну-у... у нас с ним оказалось мало общего. Неужели вас никто не проинформировал об этом?

– Проинформировали, но я хочу услышать твое мнение: какое настроение у Халила, в здравом ли он рассудке, намерен ли он остаться или покинет страну...

– Понятно. У меня создалось такое ощущение, что я говорю с человеком, который прекрасно контролирует свои действия и эмоции. Хуже того, он убежден, что продолжает контролировать и ситуацию, несмотря на тот факт, что мы расстроили его планы.

Джек задумался на секунду, затем сказал:

– Продолжай.

– Я почти уверен, что он пока не собирается бежать из страны.

– Почему такая уверенность?

– Не знаю. Просто у меня такое чувство. Кстати, Тед Нэш проспорил мне десять долларов, а его коллега Эдвард двадцатку. Хотелось бы получить с них.

– Но при заключении пари ты утверждал, что Асад Халил в Нью-Йорке.

– А он и был там. Затем отправился из Нью-Йорка на Лонг-Айленд. Но главное, что он не улетел к себе в пустыню. – Я посмотрел на Кейт, ища у нее поддержки. Для меня это было важно.

– Джон прав, – вступилась за меня Кейт. – Он выиграл пари.

– Ладно, будем считать мнение Кейт беспристрастным. – Джек засмеялся, потом продолжил уже серьезным тоном: – Джон, значит, у тебя есть ощущение, что Асад Халил все еще в тех краях?

– Да.

– Но это только ощущение?

– Если вы намекаете на то, что я что-то скрываю, это не так. Даже я понимаю, когда надо играть честно. Ну как бы вам это объяснить?.. Халил сказал, что как бы почувствовал мое присутствие перед тем... и я подумал, что все это глупости. Но сейчас и у меня такое ощущение, словно я чувствую его присутствие. Понимаете?

В разговоре возникла длительная пауза. Наверное, Джек Кениг искал номер телефона нашего психиатра. Наконец он произнес почти ласково:

– Что ж, я уже понял, что не следует спорить с тобой на деньги.

Я подумал, что сейчас Джек предложит мне пойти поспать, но вместо этого он спросил у Кейт:

– Ты хочешь посетить наше отделение в Лос-Анджелесе?

– Да, я подумала, что надо попрощаться, а заодно и обсудить, чем коллеги смогут нам помочь, когда мы вернемся.

– Насколько я понимаю, у тебя там есть друзья.

– Да, есть.

Возможно, в этом вопросе крылся какой-то намек на прежних поклонников Кейт, но я не ревнив, да и отступать мне уже было некуда. Пару минут Кейт и Джек поболтали про общих знакомых из Лос-Анджелеса, и Джек уже начал было прощаться, но в самый последний момент очень эффектно вмешался я.

– Секунду, Джек, еще кое-что.

– Что именно?

– Винтовка.

– Какая винтовка?

– Винтовка, которая была в длинном свертке.

– Ах да, я спрашивал у мистера Рахмана про этот пакет. А кроме меня, этим интересовались в Лос-Анджелесе и Вашингтоне.

– И что?

– Агенты в Лос-Анджелесе попросили Рахмана нарисовать и описать этот пакет. Получилось, что это продолговатый ящик, который он передал Халилу.

– Ну и что дальше?

– Агенты поместили в ящик металлические предметы, чтобы Рахман мог вспомнить, какого он был веса. Сработала так называемая мускульная память, ты ведь знаком...

– Да, знаком. Что дальше?

– Получился интересный эксперимент, но он ничего не доказывает. Винтовки с пластиковым прикладом легче, винтовки старого производства тяжелее. Охотничьи ружья длиннее, штурмовые винтовки короче. Так что невозможно с точностью утверждать, что в пакете находилась винтовка.

– Я все это понимаю. Винтовка была длинной и тяжелой?

– Если это была винтовка, то длинная и тяжелая.

– Вроде охотничьего ружья с оптическим прицелом.

– Да, вроде этого.

– Самый паршивый вариант. Длинноствольное, высокоточное охотничье ружье с оптическим прицелом. Для чего оно понадобилось Халилу?

– Возможно, как запасной вариант. На тот случай, если Уиггинза не окажется дома. Халил подготовился к тому, чтобы выследить Уиггинза в лесу.

– Неужели?

– Это версия. А у тебя есть другая?

– На данный момент нет. Но могу представить себе, что Чип со своей подружкой отдыхает в лесу. Так почему бы Халилу не подойти к ним и не выпить чашечку кофе у костра? Затем мимоходом упомянуть, что он пришел сюда для того, чтобы убить Чипа. И любезно объяснить почему, прежде чем выстрелить Чипу в голову из пистолета. Вы меня понимаете?

Джек подумал несколько секунд, затем ответил:

– Уиггинз, как оказалось, находился в лесу в компании десятка друзей, поэтому Халил...

– Его бы это не остановило, Джек. Халил все равно сделал бы то, что должен был сделать, глядя Уиггинзу в глаза, перед тем как убить.

– Возможно. Но есть и другая разумная версия. Если в пакете действительно находилась винтовка, то Халилу она нужна для того, чтобы облегчить себе бегство из страны. Например, если ему придется столкнуться с патрулем при переходе мексиканской границы или если в море за ним погонится катер береговой охраны. Что-то вроде этого. Ему требуется дальнобойное оружие для любой ситуации, которая может возникнуть во время бегства из Соединенных Штатов. Ведь ему пришлось воспользоваться помощью сообщника, Рахмана, так почему бы вместе с тем, что ему передал Рахман, не передать еще и винтовку? Купить винтовку легко.

– Но ее трудно прятать.

– Возможно, она раскладывается. Мы не отрицаем возможности того, что сейчас у Асада Халила имеется снайперская винтовка и он намеревается убить кого-то, к кому не может приблизиться на расстояние пистолетного выстрела. Но это как-то не вписывается в его миссию. Ты сам говорил, что это его личная кровная месть.

– Ладно, будем считать, что в этом ящике мебель, которой он намерен обставить дворик у себя дома. Складные стулья, зонтик от солнца и все такое прочее. Все, до встречи в Вашингтоне.

– Пресс-конференция состоится в пять часов вечера в здании имени Эдгара Гувера. Знаю, Джону понравился его последний визит туда. И еще раз примите оба поздравления как по поводу хорошей работы, так и по поводу помолвки. Вы уже определили дату свадьбы?

– Июнь, – ответила Кейт.

– Очень хорошо. Надеюсь, я приглашен?

– Разумеется, – заверила Кейт.

Я положил трубку на рычаг.

Около минуты мы сидели молча, затем Кейт сказала:

– Меня беспокоит эта винтовка.

– Да она любого должна беспокоить.

– Я хочу сказать... я не истеричка, но он может охотиться за нами.

– Возможно. Может, мы зря вернули бронежилеты.

Мы вернулись в кабинет, где уже собралась вся компания, включая Хуана, Эди и Ким. Мы выпили кофе, и Эди сообщила:

– Через полчаса сюда доставят из Лос-Анджелеса Рахмана. Мы хотим вывезти его за город, пусть отыщет тот каньон, где Халил спрятал чемодан.

Я кивнул. Что-то во всем этом беспокоило меня. Я понимал, что Халилу требовалось тем ранним утром просто убить время до того, как откроются магазины, но он ведь мог просто приказать Рахману отвезти его в дешевый мотель. И почему они целый час ехали на север вдоль побережья, где Халил и спрятал чемодан?

В любом случае, мы с Кейт не стали снова просить у Синди бронежилеты. Сегодня нам предстояло всего лишь разъезжать по Лос-Анджелесу. Хотя, с другой стороны, это достаточная причина для того, чтобы надеть бронежилет. Такая у меня нью-йоркская шутка.

Но Синди все-таки вручила нам в качестве сувениров две небольшие дорожные сумки с надписью крупными буквами «ФБР». Наверное, на память о нашем визите. Или же хотела сказать этим: «Убирайтесь к черту и больше здесь не появляйтесь». Но возможно, я преувеличиваю.

Мы сложили в сумки туалетные принадлежности и уже готовы были отбыть в лос-анджелесское отделение. Оказалось, что вертолета не имеется, иногда это бывает своеобразным намеком на то, что не такая уж ты большая шишка. Однако нам предоставили машину. Правда, без водителя, поэтому Синди вручила ключи. Кейт заверила ее, что знает дорогу. Хорошие все-таки люди в Калифорнии.

Мы пожали друг другу руки, пообещали звонить. И нас даже пригласили приезжать в любое время. На что я ответил:

– Мы вернемся послезавтра. – По-моему, мои слова произвели эффект удара грома.

Но как бы там ни было, мы вышли на улицу и отыскали на стоянке голубой «форд». Кейт уселась за руль.

Похоже, ее радовала предстоящая поездка по Калифорнии, и Кейт сообщила, что мы поедем по живописной приморской дороге через Санта-Монику и еще какие-то Санты. Мне-то было наплевать на местные красоты, но если Кейт счастлива, то и я счастлив. Верно?

 

Глава 51

Двигаясь по приморскому шоссе, мы проехали через Санта-Окснард и направились на юг, в направлении Города ангелов. Море справа, горы слева, голубое небо, голубая вода, голубая машина, голубые глаза Кейт. Замечательно.

Кейт сообщила, что нам еще около часа ехать до отделения ФБР, расположенного на бульваре Уилшир, рядом со студенческим городком Калифорнийского университета в Вествуде и неподалеку от Беверли-Хиллз.

– А почему офис ФБР не в центре города? – поинтересовался я. – В этом городе нет центра?

– Есть, но, похоже, ФБР предпочитает другой район. Там поспокойнее. Вот я, например, не люблю в Нью-Йорке Нижний Манхэттен, очень уж там шумно.

– Это необычайно живой и интересный район. Я отведу тебя в таверну Фраунсиса. Это то место, где генерал Вашингтон прощался со своими офицерами. Представляешь, он потратил во время войны на армию почти все свое состояние и к тому времени практически разорился.

– И уехал жить в Виргинию, подальше от суеты.

Мы немного обсудили прелести Калифорнии и Нью-Йорка, а затем Кейт спросила:

– Ты счастлив?

– Более чем.

– Отлично. Сейчас ты выглядишь уже менее испуганным.

– Я сдался тебе добровольно и окончательно. Расскажи мне лучше про свою работу в Лос-Анджелесе. Чем ты там занималась?

– Работа была интересной. Это третье по величине отделение ФБР в стране, около шестисот агентов. Лос-Анджелес занимает первое место по ограблению банков, мы расследовали в год почти три тысячи ограблений...

– Три тысячи?

– Да. В основном этим занимаются наркоманы, грабят по мелочи, лишь бы хватило на дозу. В Лос-Анджелесе несколько сотен мелких банковских отделений да еще полно автострад. Поэтому грабителям легко ускользнуть. В Нью-Йорке грабитель полчаса торчал бы в машине на светофоре. Честно говоря, такие преступления не были серьезными, обходилось почти без пострадавших. Я как-то раз сама оказалась в отделении своего банка, когда его грабили.

– И сколько ты отхватила?

Кейт рассмеялась.

– Мне ничего не досталось, а преступнику грозило от десяти до двадцати лет.

– Ты его задержала?

– Да.

– Как это было?

– Ничего сложного. Парень, стоявший передо мной в очереди, протянул кассиру записку. Та занервничала, и я поняла, что происходит. Она наполнила сумку деньгами, парень повернулся, чтобы смыться, но в лицо ему уже смотрел ствол моего пистолета. Глупый преступник. Малые деньги, но большое федеральное преступление.

– А у тебя был напарник, как в «Секретных материалах»?

– Ты что, ревнуешь?

– Вовсе нет.

– Был, но старый, лет пятидесяти, – со смехом ответила Кейт.

Вот так, приятно болтая, мы добрались до бульвара Уилшир. Кейт зарулила на огромную стоянку, располагавшуюся перед двадцатиэтажным белым офисным зданием, окруженным цветочными клумбами и пальмами.

– А тебе в Лос-Анджелесе приходилось иметь дело с ближневосточными террористами? – спросил я.

– Лично мне нет. Здесь они редко объявляются. Но по-моему, в отделении есть один специалист по Ближнему Востоку. Теперь будет еще два, – добавила Кейт.

– Да, точно. Тебя еще можно считать специалистом, а я ни черта не знаю о ближневосточном терроризме.

Кейт припарковала машину и заглушила двигатель.

– А местные считают, что ты крупный специалист. Ты же работаешь в Особом антитеррористическом соединении, в ближневосточном секторе.

– Ах да, я и забыл.

Мы выбрались из машины, вошли в здание и поднялись на лифте на шестнадцатый этаж, который целиком занимало отделение ФБР; еще несколько этажей оно делило с Департаментом юстиции.

Кейт встретили, как вернувшуюся блудную дочь. Сплошные объятия и поцелуи. Я отметил про себя, что Кейт рады видеть как женщины, так и мужчины. Мы прошлись по кабинетам, я пожал множество рук, а от улыбок начало даже болеть лицо. У меня создалось такое впечатление, что моя невеста демонстрирует меня своим коллегам. Хотя Кейт и не упоминала о нашей помолвке.

Со мной изъявил желание встретиться мистер Стерджис, специальный агент. Тот самый, с которым я позавчера разговаривал по телефону. Поэтому нас проводили к нему в кабинет.

При нашем появлении мистер Стерджис поднялся и вышел из-за стола. Мы обменялись рукопожатиями, и он попросил называть его Даг.

– Рад снова тебя видеть, Кейт, – обратился он к моей спутнице.

– Мне тоже приятно вернуться, – ответила Кейт.

Мне не понравились взгляды, которыми они обменялись. Возможно, у них когда-то был роман.

Стерджис предложил нам сесть, а когда мы сели, сказал мне:

– Именно таким я вас и представлял, когда разговаривал с вами по телефону.

– Я вас тоже.

Мы поговорили о наших делах, Стерджис старался быть вежливым, а мне не давала покоя мысль, что у него с Кейт могло что-то быть. Наверное, он уловил мое настроение, потому что поднялся из-за стола, давая понять, что наша встреча закончена.

– Еще раз спасибо вам за отличную работу. Не уверен, что мы обязательно схватим этого парня, но мы заставили его нервничать, и, думаю, больше неприятностей он нам не доставит.

– Я бы поостерегся так утверждать, – буркнул я.

– Понимаете, мистер Кори, загнанный в угол преступник готов на все. Но Асад Халил не обычный преступник. Все, что ему сейчас нужно, так это незаметно улизнуть из страны, не привлекая к себе внимания.

– Обычный или не обычный, но он преступник, а преступники совершают преступления.

– Хорошая мысль, – небрежным тоном бросил Стерджис. – Мы будем иметь это в виду.

У меня возникло желание послать этого идиота к чертовой матери, и, похоже, Стерджис догадался об этом.

– Если захочешь вернуться, всегда можешь рассчитывать на мою поддержку, – пообещал он Кейт.

– Большое спасибо, Даг. – Кейт протянула ему визитную карточку. – Здесь есть номер моего сотового телефона. Позвони, пожалуйста, если будет что-то новое. А мы с Джоном воспользуемся случаем и осмотрим местные достопримечательности. Джон первый раз в Лос-Анджелесе.

– Непременно позвоню.

Они пожали друг другу руки и попрощались, а я, направляясь к двери, забыл пожать руку Стерджису. Кейт догнала меня в коридоре и сделала выговор:

– Ты вел себя грубо.

– Вовсе нет.

– Грубо. Со всеми был таким очаровательным, а с начальством повел себя вызывающе.

– Не люблю начальство. Он надоел мне еще в тот раз, когда мы разговаривали по телефону.

Кейт оставила эту тему. Наверное, поняла, куда она может нас завести. Разумеется, я мог ошибаться по поводу прошлой любовной связи между Кейт и Стерджисом. А что, если не ошибаюсь? И Стерджис сейчас с улыбкой вспоминает о том, когда последний раз спал с Кейт? Пока мы шли по коридору, я подумал о том, что состояние влюбленности все же чревато различными неприятностями.

Заглянув в одну из комнат, Кейт сообщила мне:

– Рейс «Юнайтед флайт» двести четыре, вылетает из Лос-Анджелеса в двадцать три пятьдесят девять, в Вашингтон прибывает в девятнадцать сорок восемь. Нам заказаны два билета в бизнес-классе, в Вашингтоне нас встретят.

– И что дальше?

– Никаких указаний не было.

– Возможно, у меня будет время пожаловаться моему конгрессмену.

– На что ты хочешь пожаловаться?

– На то, что меня отвлекают от работы и тащат на какую-то дурацкую пресс-конференцию.

– Не думаю, что конгрессмен сможет тебе помочь. Кстати, насчет пресс-конференции: тебе прислали по факсу некоторые рекомендации.

Я взял у Кейт две странички печатного текста. Подписи, разумеется, не было. Подобные «рекомендации» никогда не подписывают. Тот, кому они предназначаются, должен отвечать на вопросы журналистов якобы экспромтом.

К счастью, Кейт повидалась уже со всеми старыми друзьями, поэтому мы направились к лифту и молча спустились вниз. И только на стоянке возле машины она нарушила молчание.

– Неплохая получилась встреча, правда?

– Да, неплохая. Можно даже вернуться и продолжить.

– У тебя сегодня какая-то проблема?

– Не у меня.

Мы сели в машину и выехали на бульвар Уилшир.

– Что бы ты хотел конкретно посмотреть? – спросила Кейт.

– Нью-Йорк.

– А как насчет одной из киностудий?

– Может, лучше посмотрим твою старую квартиру? Интересно взглянуть, где ты жила.

– Хорошая идея. Я снимала дом. Это недалеко отсюда.

Мы проехали через Западный Голливуд. Местечко неплохое, если не считать, что все здания здесь сплошь бетонные и пастельных тонов. Нечто вроде квадратных пасхальных яиц.

Затем мы въехали в симпатичный городской район и проехали мимо бывшего жилья Кейт – белого оштукатуренного дома в испанском стиле.

– Очень хороший дом, – похвалил я.

Затем мы въехали в район Беверли-Хиллз. По мере продвижения дома становились все больше и больше. Далее мы попали на Родео-драйв. Когда мы проезжали мимо магазина «Джорджио», я уловил запах парфюмерии. Такой аромат мог поднять мертвого из гроба.

Остановив машину на Родео-драйв, Кейт предложила пообедать в ресторане на открытом воздухе.

За обедом я напряженно ждал, что вот-вот зазвонит сотовый телефон Кейт и ей сообщат какие-то новости, которые обоснованно избавят меня от полета в Вашингтон. Терпеть не могу Вашингтон – и на это имеются объективные причины. А вот моя неприязнь к Калифорнии не имела логичного объяснения, поэтому мне даже стало стыдно за свое предвзятое мнение о месте, где я ни разу не был.

– Теперь я понимаю, почему тебе здесь нравится, – сказал я Кейт.

– Здесь очень спокойно.

– Да. А снег здесь бывает?

– В горах. За несколько часов можно подняться с оживленного пляжа в пустынные горы.

– Да? А как же одеваться для такой прогулки?

Кейт засмеялась.

За обедом мы выпили целую бутылку довольно приличного вина, а поскольку некоторое время нельзя было садиться за руль, мы решили погулять по Беверли-Хиллз. Действительно хорошее место, однако я отметил про себя, что основную массу пешеходов составляли группы японских туристов с фотоаппаратами и видеокамерами.

Когда мы проходили мимо витрин магазинов, я сказал Кейт, что ее бордовый пиджак и черные брюки слегка помялись, и предложил купить новый наряд.

– Хорошая мысль, – поддержала меня Кейт. – Но на Родео-драйв это будет стоить тебе минимум две тысячи долларов.

Я поперхнулся, откашлялся и сказал:

– Тогда я куплю тебе утюг.

Кейт рассмеялась.

Я специально обратил внимание на ценники. Да, по количеству цифр их можно было сравнить с телефонными номерами. Но я все же решил шикануть и купил коробку шоколадных конфет, которые мы, гуляя, ели. О японских туристах я уже сказал, поэтому не удивился, заметив, что они снимают нас с Кейт.

– Они думают, что ты кинозвезда, – предположил я.

– Нет, это ты очень симпатичный. Ты звезда. Моя звезда.

Скажи мне это кто-то другой, я поперхнулся бы шоколадом и забрызгал им весь тротуар. Но сейчас я был влюблен, витал в облаках, и в моей голове звучали песни любви.

– Все, с меня хватит Лос-Анджелеса. Давай пойдем в какой-нибудь отель, – предложил я.

– Но это не Лос-Анджелес, а всего лишь Беверли-Хиллз. А я еще так много хотела показать тебе.

– Я бы тоже с удовольствием посмотрел на многое, но все это скрывает твоя одежда.

Ничего я загнул, да? Очень романтично.

Однако Кейт не приняла мою игру, даже несмотря на тот факт, что мы уже были помолвлены. Поэтому мы вернулись в машину, и она еще немного повозила меня по местечку Марина-дель-Рей возле аэропорта.

Только после этого Кейт отыскала уютный мотель на берегу моря, и мы отправились туда, прихватив с собой наши сумки с надписью «ФБР».

Из окна нашего номера открывался вид на причал, где стояли на якоре множество лодок и яхт. Этот пейзаж снова напомнил мне о пребывании на восточной оконечности Лонг-Айленда. Если я чему и научился там, так это не привязываться к какому-либо человеку, месту или вещи. Однако то, чему мы научились, и наши реальные поступки редко совпадают.

Я поймал на себе взгляд Кейт, улыбнулся и сказал:

– Спасибо за прекрасный день.

Кейт улыбнулась в ответ, задумалась, затем произнесла:

– Мне не стоило знакомить тебя с Дагом. Но он настоял на встрече с тобой.

Я кивнул:

– Понимаю. Ничего, все в порядке.

Кейт поцеловала меня, а я подумал, что непременно надо будет заехать Дагу коленом по яйцам. Если представится такая возможность.

Вскоре мы уже очутились в постели, но в самый неподходящий момент зазвонил сотовый телефон Кейт. Надо было ответить, но это означало, что мне придется прекратить свое занятие. Я перекатился на спину, проклиная изобретателя сотового телефона.

Кейт села на кровати, отдышалась и взяла телефон.

– Мэйфилд. – Она выслушала собеседника, затем сказала: – Ладно... да... да... нет, мы... просто сидим на берегу в Марина-дель-Рей. Ладно, хорошо... я оставлю машину на стоянке в аэропорту... да... спасибо за звонок. Да, тебе тоже. До свидания. – Откашлявшись, Кейт промолвила: – Терпеть не могу такие звонки.

Я промолчал.

– Звонил Даг, – пояснила Кейт. – Ничего нового. Но кто-нибудь позвонит нам самое позднее за полчаса до посадки. На тот случай, если появится какая-то информация, которая может изменить наши планы. И еще. Если за это время Халила не поймают здесь, то нам придется вечером лететь в Вашингтон. Если его схватят, мы остаемся и проводим пресс-конференцию в Лос-Анджелесе. – Кейт посмотрела на меня и продолжила: – В данный момент мы с тобой герои и должны присутствовать там, где будет больше всего телекамер. Голливуд и Вашингтон в этом плане одинаковы. Конечно, во всем этом есть элемент фальши, и мне это не нравится. Однако дело очень серьезное, поэтому придется уделить внимание средствам массовой информации. – Кейт улыбнулась и сменила тему: – Так, на чем мы остановились? – Она взгромоздилась на меня и посмотрела прямо в глаза. – Продолжим, да? Ничего нет, кроме нас с тобой. Нет ни прошлого, ни будущего. Только настоящее и только мы с тобой.

* * *

Зазвонил телефон, от чего мы оба проснулись. Кейт взяла свой сотовый и нажала кнопку, но телефон продолжал звонить. Тогда до нас дошло, что звонит гостиничный телефон. Я снял трубку и услышал:

– Вы просили разбудить вас в десять пятнадцать. Приятного вечера.

Я положил трубку.

– Нам напоминают, что пора вставать.

Мы выбрались из постели, умылись, оделись, расплатились за номер и направились к машине. Было около одиннадцати вечера, значит, в Нью-Йорке около двух ночи. Мой организм никак не мог привыкнуть к этому.

Кейт вывела машину на дорогу, и мы направились в аэропорт, который находился всего в нескольких милях от мотеля. Я видел, как реактивные лайнеры взлетали и уходили над океаном на запад.

– Может, позвонить в контору? – предложила Кейт.

– В этом нет необходимости.

– Ладно. А знаешь, чего я боюсь? Я боюсь, что Халила схватят, когда мы будем находиться в воздухе. Очень бы хотела присутствовать при этом. Да и ты наверняка тоже. Эй, проснись!

– Я думаю.

– Хватит думать. Поговори со мной.

Пришлось поговорить. Когда мы въехали на стоянку аэропорта, там нас поджидал вежливый сержант, которому было приказано отвезти нас к терминалу местных авиалиний. Черт побери, никак не могу привыкнуть к хорошему обращению.

Пока мы ехали в полицейском автомобиле, молоденький сержант смотрел на нас, как на полубогов. Ему ужасно хотелось поговорить про Асада Халила. Кейт снизошла до разговора с ним, а я, как крутой нью-йоркский полицейский, лишь изредка ухмылялся. Когда мы вышли из машины, сержант попрощался и пожелал нам благополучного полета.

У стойки регистрации нас уже ожидали два билета бизнес-класса. И даже формы на провоз оружия оказались заполненными, нам осталось только подписать их.

– Посадка через двадцать минут, – проинформировала нас девушка за стойкой. – Если хотите, можете пройти через зал для почетных гостей.

Воспользовавшись приглашением, мы прошли в зал, миловидная рыжая девушка проверила наши документы и направила в гостиную, где можно было выпить и поесть. К этому моменту мне уже казалось, что я умер и попал в калифорнийский рай.

Пить, честно говоря, я не хотел, несмотря на предстоящий длительный полет через весь континент, поэтому подошел к стойке бара и взял себе кока-колу, а Кейт – бутылку воды. В баре имелись закуски, и мы с Кейт решили не садиться за столик. Я пил колу, ел сыр и арахис и листал газету.

Кейт наблюдала за мной в зеркало бара, я поднял голову и поймал ее взгляд. Мне обычно отражения всех женщин очень нравятся, но Кейт действительно выглядела замечательно. Я улыбнулся.

Кейт улыбнулась в ответ и сказала:

– Мне не нужно обручальное кольцо. Это просто бессмысленная трата денег.

Я уже хотел было поблагодарить ее за разумную экономию, но в этот момент зазвонил сотовый телефон. Кейт достала его из сумочки и ответила:

– Мэйфилд. – Она выслушала собеседника, затем сказала: – Хорошо, спасибо, увидимся через несколько дней. – Убрав телефон в карман, Кейт пояснила: – Дежурный офицер. Ничего нового. Телефонный звонок не спас нас от этого полета.

– Значит, следует постараться спастись самим.

– Если мы не полетим, то можем не оказаться героями ни там, ни здесь.

– Это я понимаю. – Я попытался заставить свои мозги работать более интенсивно. – Мне кажется, ключом к разгадке является винтовка.

– Разгадки чего?

– Подожди... я пытаюсь сообразить...

Я посмотрел на газету, лежавшую на стойке бара, и что-то начало просачиваться в мои мозги. Нет, это что-то не имело отношения именно к этой газете. Газета. Что дальше? Мысль вроде бы мелькнула, но снова ускользнула. Думай, Кори, думай.

– Джон, ты в порядке?

– Я думаю.

– Объявили посадку на рейс.

– Я думаю. Помоги мне.

– Как я могу тебе помочь? Я даже не знаю, о чем ты думаешь.

– Что задумал этот мерзавец?

– Джон, нам пора.

– Иди, я остаюсь.

– Ты с ума сошел?

– Нет. С ума сошел Асад Халил. А я в порядке. Иди, а то опоздаешь.

– Я не полечу без тебя.

– Полетишь. Ты кадровый офицер, тебе надо зарабатывать пенсию. А я работаю по контракту и уже заслужил пенсию от Департамента полиции Нью-Йорка. Так что мне бояться нечего. Кейт, не огорчай своего отца. Иди.

– Я никуда без тебя не пойду. Это мое окончательное решение.

– Тогда помоги мне, Кейт. Для чего Халилу понадобилась снайперская винтовка?

– Чтобы убить кого-то с дальнего расстояния.

– Правильно. Кого?

– Тебя.

– Нет. Вспомни про газету.

– Ладно... газета... какую-то важную особу, которую хорошо охраняют.

– Верно. Я пытаюсь вспомнить, что говорил Габриель.

– А что он говорил?

– Много всего. Он говорил про всадника, который один скачет на врага... и сабля у него в зазубринах...

– Что?

– Габриель сказал, что это кровная месть...

– Мы и сами это знаем. Халил отомстил за смерть своей семьи.

– Отомстил ли?

– Да. Если не считать Уиггинза и умирающего Каллума. Уиггинза ему не достать, но в обмен на него он может убить тебя.

– Возможно, у него и есть желание убить меня, и все же я не равноценная замена тому, кого он жаждет отправить на тот свет. Как и все те люди, которые погибли на борту самолета и в клубе «Конкистадор». Изначально в его списке присутствовал еще кто-то... кого мы упустили.

– Но кто это?

– Так... газета, Габриель, винтовка, Халил, бомбардировка, Халил, месть...

– Джон, вспомни, когда у тебя впервые промелькнула эта мысль. Вернись мысленно в Нью-Йорк. Я всегда так делаю, возвращаюсь к тому моменту, когда впервые...

– Вот оно! Я читал вырезки из газет о бомбардировке... у меня мелькнула мысль... а потом... странный сон, когда мы летели сюда на самолете... что-то вроде кино... старый вестерн...

По радио объявили, что заканчивается посадка на наш рейс. Не обращая на это внимания, я продолжил размышлять вслух:

– Так... миссис Каддафи... что она сказала в той статье?

Кейт задумалась на секунду, затем ответила:

– Она сказала... что США навсегда останутся ее врагом... пока не вынесут смертный приговор... – Кейт посмотрела на меня. – Боже мой... нет, этого не может быть... разве это возможно?

Мы посмотрели друг другу в глаза, теперь нам все было ясно. Прозрачно, как стекло.

– Где он живет? – спросил я. – Он ведь живет здесь, да? Где?

– В Бель-Эйр.

Я вскочил со стула и, не удосужившись даже захватить свою сумку, направился к выходу из зала. Кейт последовала за мной.

– Бель-Эйр, где это? – спросил я на ходу.

– Минут пятнадцать езды, миль двадцать к северу отсюда. Прямо рядом с Беверли-Хиллз.

Выйдя из здания терминала, мы пошли к стоянке такси.

– Позвони в контору, – велел я Кейт.

Она замялась, и я не мог винить ее за это.

– Послушай, Кейт, лучше проявить излишнюю бдительность, чем потом всю жизнь жалеть, что не сделал этого. Только убеди их, что дело срочное.

Кейт набрала номер, но оказалось, звонит она не в контору.

– Даг? Прости, что беспокою тебя в такой час, но... да, все в порядке...

Я не хотел, чтобы водитель такси невольно подслушал этот разговор, поэтому мы продолжали стоять возле машины.

– Да, мы не полетели... прошу тебя, выслушай...

– Дай мне этот чертов телефон, – потребовал я.

Кейт протянула мне телефон.

– Это Кори. Просто слушай. Я твердо убежден, и мое убеждение основано на том, что сейчас пришло мне в голову... а еще это результат пятидневной охоты за этим негодяем... Асад Халил собирается убить Рональда Рейгана.

 

Глава 52

На такси мы подъехали к стоянке – слава Богу, нашу машину еще не отогнали назад в Вентуру. Мы двинулись на север, к дому дьявола.

Лично я не считал его дьяволом. Но поскольку по убеждениям я был анархистом, то считал жуликами все правительства и всех политиканов.

Конечно, сейчас Рональд Рейган очень старый и очень больной человек, так кому же понадобилось убивать его? Ему, Асаду Халилу, потерявшему всю семью в результате бомбардировки Ливии по приказу Рейгана. Кроме того, мистер и миссис Каддафи потеряли дочь, не говоря уже о том, что у них еще несколько месяцев стоял звон в ушах.

– Неужели Халил действительно?.. Ведь Рейган... – пробормотала Кейт, сидевшая за рулем.

– Рональд Рейган может и не помнить этот инцидент, но, уверяю тебя, Асад Халил ничего не забыл.

– Да... понимаю... но что, если мы ошибаемся?

– А если нет?

Кейт промолчала.

– Послушай, Кейт, все сходится, и если мы даже ошибаемся, то все равно сделали очень разумный вывод.

– Какой же он умный, если он неправильный?

– Следи за дорогой. Если мы ошибаемся, то ничего не теряем.

– Мы только что потеряли работу.

– Ничего, откроем с тобой семейную гостиницу.

– Какого черта я связалась с тобой?

– Следи за дорогой.

Мы ехали довольно быстро, но Даг, разумеется, уже поднял тревогу. Наверняка возле дома Рейганов полно людей, и нам не было смысла мчаться сломя голову.

– Как ты думаешь, у него большая охрана?

– Не очень.

– Почему?

– Мне очень редко приходилось иметь дело с людьми из секретной службы, но, насколько я помню, они считали, что риск покушения на Рейгана уменьшается с каждым годом. Да плюс еще бюджетные ограничения. – Помолчав, Кейт добавила: – Хотя несколько лет назад кое-кто из известных личностей был убит на территории своих поместий или прямо в доме.

– Невероятно.

– Но их не охраняло государство. Они нанимали частных охранников, да еще местные полицейские приглядывали за их домами. Ну и, конечно, они всегда могли вызвать ФБР, как сейчас.

– Ага, и еще нас с тобой.

– Точно. Зачем в таком случае нужна дополнительная охрана?

– Это зависит от того, кто готовит покушение.

– И все же мы не имели права не лететь в Вашингтон, – напомнила мне Кейт. – Достаточно было позвонить в местное отделение.

– Не бойся, я тебя прикрою.

– Я сама справлюсь. Виной всему эгоизм, который ты проявляешь даже в работе.

– Я просто пытаюсь поступать правильно. И сейчас я поступаю правильно.

– Нет. Мы должны выполнять приказы.

– Но ты подумай, какой пышной может стать пресс-конференция, если сегодня ночью нам удастся схватить Асада Халила.

– Да, Джон, ты неисправим. А представь себе, если Халил или его сообщник наблюдают за домом Рейгана, то они заметят необычную активность полиции. Тогда Халил исчезнет навсегда. И ты никогда не узнаешь, правильной ли была твоя догадка. И кроме того, мы с тобой окажемся в очень сложной ситуации.

– Я это понимаю. Но есть шанс, что Халил готовится совершить покушение не сегодня, а, скажем, завтра, и поэтому ни он, ни его сообщник не наблюдают сегодня за домом Рейгана. Секретная служба может устроить засаду, как это сделали агенты ФБР в доме Уиггинза и Каллума.

– Секретная служба занимается только охраной, Джон. Они не умеют устраивать ловушки и засады. Тем более что приманкой является бывший президент.

– Что ж, пусть тогда сидят в доме и охраняют обитателей, а ФБР устроит ловушку без приманки.

– Ох, как же федеральное правительство все эти годы обходилось без тебя?

Я уловил в словах Кейт легкий сарказм, которого не ожидал от нее теперь, когда мы были помолвлены.

– Ты знаешь, где находится дом?

– Нет, но я знаю, где надо будет свернуть с шоссе.

– А что там за местность? Сельская или пригород?

– Бель-Эйр скорее пригород. Поместья площадью один-два акра. Густые деревья. Мои друзья как-то проезжали мимо дома Рейгана. Он входит в маршрут этих дурацких «звездных» автобусных экскурсий. Насколько я знаю, дом находится за стенами и не виден с дороги.

– А швейцар у него хороший?

– Мы это скоро выясним.

Кейт связалась по телефону с отделением ФБР. Выслушав собеседника, она продиктовала несколько сложных инструкций, которые я записал на счете из мотеля. В конце Кейт сообщила дежурному офицеру номер и описание нашей машины.

Местность в Бель-Эйр была холмистой, дороги извилистыми, много растительности. Без проблем могла спрятаться целая армия снайперов. Через пятнадцать минут мы оказались на густо поросшей деревьями Сент-Клод-роуд. На ней стояли огромные дома, большинство из которых едва виднелись из-за оград, стен и живых изгородей.

Я ожидал увидеть перед поместьем Рейгана машины и людей, однако все было тихо и спокойно. Возможно, местные ребята из ФБР и впрямь хорошо знали свое дело.

Внезапно откуда-то из кустов выскочили двое мужчин и остановили нас. Они мгновенно юркнули на заднее сиденье и велели ехать к воротам в каменной стене.

Железные ворота раздвинулись автоматически, и мы оказались на территории поместья. Нам велели свернуть на стоянку, которая находилась слева от большого дома для охраны.

Мы выбрались из машины, и я огляделся по сторонам. В отдалении был виден дом Рейгана, строение в стиле ранчо, освещенное несколькими фонарями. Людей вокруг не было видно, но я не сомневался, что по дому уже разбрелись снайперы, а агенты секретной службы попрятались среди деревьев, камней и всего прочего.

В небе светила полная луна – такие ночи называли раньше охотничьими. Потом появились приборы ночного видения и лазерные прицелы, сделавшие все ночи охотничьими. В любом случае, бывший президент, наверное, не прогуливался по территории в столь поздний час. Поэтому я предположил, что у Халила обычный оптический прицел и он будет дожидаться, пока Рейган выйдет на утреннюю прогулку.

Нам вежливо предложили подождать возле машины, что мы и делали, когда из дома для охраны вышел этот хлыщ Даг и подошел к нам. Он решил сразу приступить к делу и предложил мне:

– Объясните мне еще раз, для чего вы приехали сюда.

Мне не понравился его тон, поэтому я парировал:

– А вы объясните мне, почему вас не было здесь вчера. Я что, еще за вас и думать должен?

– Вы здесь не командуете, мистер.

– Да плевать я на это хотел.

– С меня хватит ваших оскорблений.

– А я еще никого и не оскорблял.

В наш разговор вмешалась Кейт:

– Все, хватит, успокойтесь. Даг, давай отойдем в сторонку и поговорим.

Кейт со своим другом отошли, чтобы их не было слышно, а я остался на месте. Так бы я и стоял, борясь с чувством оскорбленного мужского самолюбия, но в этот момент ко мне подошла женщина из секретной службы, одетая в обычное платье. Она сказала, что ее зовут Лайза и она обладает определенными полномочиями. Лет около сорока, привлекательная и дружелюбная.

Мы поговорили. Лайзу очень интересовало, каким образом я пришел к выводу, что бывшему президенту угрожает смертельная опасность.

Я поведал Лайзе, что пил в баре, и вдруг меня внезапно осенило. Это объяснение ей не понравилось, и я тогда уточнил, что пил колу, а делом Халила занимаюсь с самого начала. Но не только она меня расспрашивала, я тоже задал вопрос:

– Которые из этих деревьев на самом деле сотрудники секретной службы?

– Все, – ответила Лайза, оценив мой юмор.

Я задал еще несколько вопросов относительно соседей Рейганов и все такое прочее. Лайза проинформировала меня, что соседние дома арендуют кинозвезды и другие знаменитости. В ходе разговора всплыла еще одна интересная подробность.

– Раньше у этого дома был номер шестьсот шестьдесят шесть, но после того, как его купили Рейганы, номер сменили на шестьсот шестьдесят восемь.

– Вы хотите сказать, что это было сделано в целях безопасности?

– Нет. Согласно книге Нового Завета число «шестьсот шестьдесят шесть» – это знак дьявола. Вы этого не знали?

– Гм...

– Вот, наверное, поэтому Нэнси и поменяла номер дома.

– Понятно. Надо будет проверить свою кредитную карточку – по-моему, там в номере три шестерки.

Лайза рассмеялась.

Я подумал, что она может быть очень полезна. Пустил в ход все свое мужское обаяние, и мы, можно сказать, подружились. В процессе нашей беседы к нам подошла Кейт. Одна, без своего бывшего дружка. Я познакомил ее со своей новой подругой Лайзой.

Но Кейт, похоже, Лайза не заинтересовала так, как меня. Она взяла меня за руку и отвела в сторонку.

– Нам нужно вылететь отсюда первым же утренним рейсом. Мы сможем успеть на пресс-конференцию.

– Я знаю, разница во времени...

– Джон, замолчи и слушай. С тобой хочет поговорить директор. У тебя могут быть неприятности.

– А разве я уже не герой?

Кейт проигнорировала мой вопрос.

– Нам заказаны номера в отеле и билеты на первый утренний рейс. Поехали отсюда.

– А у меня есть время перед отъездом врезать Дагу по яйцам?

– Это не очень разумное намерение, Джон. Поехали.

– Ладно. – Я вернулся к Лайзе и сообщил, что вынужден уехать, а она пообещала лично открыть для нас ворота. Лайза проводила нас до машины, и я сказал на прощание: – Я чувствую себя немного виноватым за то, что переполошил тут всех и вытащил из постелей. Поэтому с удовольствием остался бы здесь и подежурил до рассвета вместе с вашими людьми. Нет проблем. Буду только рад.

– Забудьте об этом, – ответила Лайза.

– Садись в машину, – буркнула Кейт.

Лайза, будучи моей подругой, спохватилась, что ответила мне довольно грубо, поэтому решила пояснить:

– Мистер Кори, мы выполняем план охраны, тщательно разработанный в восемьдесят восьмом году. Но вы не вписываетесь в этот план.

– Но сейчас не восемьдесят восьмой год. И не обычная охранная операция. Мы пытаемся схватить опытного убийцу.

– Мы все это знаем. Так что не беспокойтесь.

– Джон, поехали, – поторопила меня Кейт.

Я пропустил мимо ушей ее слова и снова обратился к Лайзе:

– А может, нам пройти в дом – там мы не будем мешать?

– Ни в коем случае.

– Ну, мы просто выпьем рюмочку с Роном и Нэнси.

Лайза рассмеялась.

– Поехали, Джон, – не унималась Кейт.

Чтобы я не слишком расстроился, Лайза сообщила:

– Их в любом случае нет дома.

– Простите?

– Их нет дома, – повторила Лайза.

– А где же они?

– Этого я вам не могу сказать.

– Понятно. Но вы имеете в виду, что их уже увезли отсюда и спрятали в строго охраняемом месте вроде Форт-Нокса?

Лайза огляделась по сторонам и понизила голос:

– Ну, не такой уж это и секрет. Об этом даже писали в газетах, однако ваш друг, с которым вы разговаривали на повышенных тонах, не хочет, чтобы вы знали об этом.

– О чем?

– О том, что Рейганы вчера уехали отсюда и проведут несколько дней на Ранчо-дель-Сиело.

– А что это такое?

– Название, переводится как «ранчо на небесах».

– Вы хотите сказать, что они умерли?

Лайза рассмеялась.

– Нет. Это старое ранчо, к северу отсюда, в горах Санта-Инес. Бывший западный Белый дом.

– То есть они на этом ранчо, да?

– Да. Поездка на старое ранчо... они назвали это последним путешествием. Знаете, он очень болен.

– Да, я знаю.

– Нэнси подумала, что, возможно, это пойдет ему на пользу. Он очень любит это ранчо.

– Да, теперь я вспомнил. И об этом писали в газетах?

– Было сообщение, но его опубликовали не все средства массовой информации. Однако прессу пригласили на ранчо в пятницу, в последний день пребывания там четы Рейган. Была мысль сфотографировать его едущим на лошади в сторону заходящего солнца. Ох, все это так печально. Но возможно, в связи с открывшимися обстоятельствами пресс-конференцию отменят.

– Понятно. А сейчас там есть ваши люди?

– Разумеется. – Лайза понизила голос. – У него болезнь Альцгеймера. Кому нужно его убивать?

– У людей, которые хотят убить его, хорошая память.

– Я вас понимаю. Но все под контролем.

– А ранчо большое?

– Очень большое. Почти семьсот акров.

– Сколько человек охраняло его, когда он находился на этом ранчо в качестве президента?

– Около сотни.

– А сейчас?

– Точно не знаю. Сейчас там шесть человек, но мы намереваемся отправить туда еще с десяток. В Лос-Анджелесе небольшое отделение секретной службы, они вообще везде небольшие. При необходимости мы просим людей у местной полиции и у Вашингтона.

Кейт, которая уже, похоже, никуда не торопилась, спросила:

– А почему вы не используете сотрудников ФБР?

– Из Вентуры выехали несколько агентов ФБР, но они будут базироваться в Санта-Барбаре, это ближайший к ранчо город. Мы не можем допустить на объект людей не из секретной службы. Они не знают нашей работы и могут только навредить.

Кейт промолчала, и тогда я задал очередной вопрос:

– А почему бы не перевезти его оттуда в безопасное место?

Лайза снова огляделась по сторонам и ответила:

– Послушайте, мы не считаем, что его жизни угрожает очень серьезная опасность. А что касается конкретно вашего вопроса, то в эти горы ведет единственная узкая извилистая дорога и там идеальные места для засады. Президентского вертолета там теперь нет, а если бы и был, то сегодня ночью горы почти полностью затянуты туманом. Как, впрочем, в большинство ночей в это время года.

– О Господи! А чья это была идея?

– Вы имеете в виду поездку на ранчо? Не знаю. Поймите, сейчас этот человек, если не брать во внимание его прошлую работу, просто больной старик, который уже десяток лет не показывается на глаза общественности. Он не делает и не говорит ничего такого, что могло бы превратить его в объект для убийства. Возможно, ситуация изменилась, и мы отреагируем на это. Но сейчас в Лос-Анджелесе находятся с визитом три главы государств, и двоих из них ненавидит половина мира, поэтому у нас катастрофически не хватает людей. Очень нежелательно потерять главу дружественного нам государства, даже если он и не очень хороший человек. Не хочу показаться вам равнодушной и бессердечной, но давайте смотреть правде в глаза – сейчас Рональд Рейган не такая уж важная фигура.

– Я думаю, он важная фигура для Нэнси. И для детей. Поймите, Лайза, убийство бывшего президента может иметь отрицательный психологический эффект. Не говоря уже о том, что плохо скажется на репутации секретной службы. Поэтому постарайтесь убедить свое начальство отнестись к этому очень серьезно.

– Мы и так относимся очень серьезно. Делаем все, что на данный момент в наших силах.

– А кроме того, есть шанс поймать самого разыскиваемого в Америке террориста.

– И это мы понимаем. Однако ваша версия не выдерживает серьезной критики.

– Ладно, только не говорите потом, что я никого не предупреждал.

– Мы признательны вам за предупреждение.

Я уже открыл дверцу машины, когда Лайза спросила:

– Вы сейчас едете туда?

– Нет. Кто же едет в горы в потемках? И потом, завтра утром нам надо быть в Вашингтоне. Спасибо вам.

– Не за что, и желаю удачи.

– Увидимся на допросе в сенатской комиссии.

Я залез в машину, а Кейт уже сидела за рулем. Она вывела автомобиль со стоянки на подъездную дорогу, ворота автоматически раздвинулись, и мы выехали на Сент-Клод-роуд.

– Куда дальше? – спросила Кейт.

– На ранчо, которое в небесах.

– Понятно, могла бы и не спрашивать.

 

Глава 53

Итак, мы отправились на Ранчо-дель-Сиело. Но прежде всего надо было выехать из Бель-Эйр, поэтому некоторое время пришлось добираться до выезда на шоссе.

– Я уже знаю ответ, – сказала Кейт, – но все-таки скажи мне: для чего мы едем на ранчо Рейгана?

– У нас шесть часов до утреннего рейса на Вашингтон. Убивая это время, мы, возможно, попытаемся заодно убить и Асада Халила.

Кейт глубоко вздохнула. Наверное, вдыхала аромат цветов.

– Ты считаешь, Халил знает о том, что Рейган на ранчо, и намерен убить его там, да?

– Я считаю, что Халил намеревался убить Рейгана в Бель-Эйр, но получил от кого-то новую информацию, когда прибыл в Калифорнию. Поэтому он приказал Азиму Рахману отвезти его на север от Санта-Моники, чтобы проверить местность вокруг ранчо Рейгана и спрятать чемодан, в котором, возможно, хранятся оба «глока» и фальшивые документы. Все сходится, все логично. Если я ошибаюсь, то действительно занимаюсь не своим делом.

Кейт подумала немного, затем сказала:

– Ладно, тут я с тобой почти полностью согласна.

– Послушай, а ты знаешь, где это ранчо?

– Где-то в горах Санта-Инес, рядом с Санта-Барбарой.

– А где Санта-Барбара?

– К северу от Вентуры.

– Понятно. Долго туда ехать?

– До Санта-Барбары часа два, все будет зависеть от тумана. Как оттуда ехать на ранчо, я не знаю, но это мы выясним.

– Может, я сяду за руль?

– Нет.

– Но я умею водить машину.

– Знаю я, как ты водишь. Да и в местных дорогах ты не разбираешься. Спи лучше.

– Не хочу, я и так уже получил массу удовольствия. Послушай, если хочешь, мы можем заехать в Вентуру за бронежилетами.

– Не думаю, что дело дойдет до перестрелки. Уверена, когда мы приедем на ранчо, нас вежливо попросят удалиться, как это было в Бель-Эйр. Люди из секретной службы очень не любят, если суют нос в их дела. Особенно агенты ФБР, – добавила Кейт после паузы.

– Я их понимаю.

– Конечно, вряд ли у нас что-то выйдет, но если мы хотим оказаться как можно ближе к возможным событиям, то мы действуем правильно.

– Именно этого я и хочу. Позвони попозже в Вентуру, узнай, где разместились в Санта-Барбаре коллеги из ФБР.

– Хорошо.

– Отличное шоссе. Вообще мне здесь нравится. Вспоминаю старые ковбойские фильмы: Джин Отри, Рой Роджерс, Том Микс.

– Никогда о них не слышала.

Я взглянул на часы. Пятнадцать минут второго. Да, длинный выдался денек. Через несколько минут мы подъехали к перекрестку. Дорога на восток вела в Бербанк, на запад – в Вентуру. Туда Кейт и свернула.

– На этот раз мы не поедем по приморскому шоссе, там может быть сильный туман, – пояснила она.

– Тебе виднее, ты местная.

Мы поехали на запад, через какую-то долину Сан-Фернандо, как сказала Кейт. Господи, как они тут разбираются во всех этих «Санах» и «Сантах»? Я почувствовал, что устал, и зевнул.

– Поспи, – предложила Кейт.

– Нет, я хочу слушать твой голос.

– Тогда слушай. Почему ты так грубо вел себя с Дагом?

– Кто это Даг? А-а, тот парень. Ты имеешь в виду в Лос-Анджелесе или в Бель-Эйр?

– И там и там.

– Ну, в Бель-Эйр он знал, что Рейганов нет дома, но ничего нам об этом не сказал.

– Джон, ты узнал об этом уже после того, как нагрубил Дагу.

– Давай не будем разбираться, где причина, а где следствие.

Помолчав некоторое время, Кейт сказала:

– Я не спала с ним, мы просто встречались несколько раз. Он женат, счастлив в браке, двое детей.

Я не посчитал нужным что-то ответить.

– Немножко ревности даже неплохо, но ты уж чересчур... хотя сам еще окончательно не порвал с Бет Пенроуз.

– Кейт, я все понял, давай оставим эту тему.

– Хорошо. – Кейт взяла мою ладонь и пожала ее.

Следующие полчаса мы болтали на отвлеченные темы. Я заметил, что мы уже ехали среди каких-то гор или холмов, выглядевших довольно опасно. Но Кейт, похоже, уверенно чувствовала себя за рулем.

– Мы приедем в Санта-Барбару, а что дальше? У тебя есть какой-то план? – спросила Кейт.

– Вроде нет. Придумаем что-нибудь.

– Например?

– Не знаю. Придет что-то в голову. Главное – добраться до ранчо.

– Забудь об этом, как говорит твоя подруга Лайза.

– Какая Лайза? А-а, женщина из охраны.

– В Калифорнии много красивых женщин.

– В Калифорнии только одна красивая женщина. Это ты.

Зазвонил сотовый телефон Кейт. Это мог звонить только этот хлыщ Даг. Наверное, узнал, что мы не приехали в отель, и теперь вот сует свой нос в наши дела.

– Не отвечай, – посоветовал я Кейт.

– Обязана ответить.

Звонил, конечно же, этот идиот Даг. Послушав несколько секунд, Кейт сказала:

– Мы на Сто первом шоссе, едем на север... да, мы узнали, где находится чета Рейган... – Он явно оборвал ее, и Кейт пришлось слушать.

– Дай мне телефон, – попросил я.

Кейт покачала головой и продолжила слушать.

Я очень расстроился, поскольку понял, что этот недоумок отчитывает ее. Однако не следует так разговаривать с невестой Джона Кори, если только тебе не надоело жить. Мне не хотелось вырывать телефон, поэтому я сидел и скрипел зубами. Жаль, что он не захотел поговорить со мной.

Несколько раз Кейт пыталась что-то сказать, но он не давал. Наконец Кейт резко оборвала его и выпалила решительным тоном:

– Послушай, Даг, мне не понравилось, что ты скрыл от нас информацию и попросил сделать то же самое людей из секретной службы. К твоему сведению, мы присланы сюда руководством Особого антитеррористического соединения, и мое начальство просило местное отделение ФБР оказывать нам всяческое содействие. Этим делом занимается ОАС, и мы являемся представителями этой организации в Лос-Анджелесе. Тебе нужно знать только то, что я и мистер Кори вылетим утренним рейсом в Вашингтон, если только не будет других указаний из Нью-Йорка или Вашингтона. И уж совершенно не твое дело, где и с кем я сплю. – Кейт нажала кнопку и закончила разговор.

Некоторое время мы ехали молча, но через несколько минут телефон снова зазвонил. Кейт, разумеется, ответила. Вряд ли это снова чертов Даг, у него бы не хватило смелости сразу перезвонить. Наверное, он нажаловался на нас в Вашингтон. Теперь звонит Вашингтон, чтобы запретить нам поездку на ранчо. Но к моему удивлению, Кейт передала телефон мне и сказала:

– Это Паула Доннелли из оперативного штаба. По прямой линии звонит один джентльмен, который желает говорить только с тобой. – Как бы между прочим Кейт добавила: – Это Асад Халил.

Я прижал телефон к уху.

– Это Кори. Как тебе показалось, он говорит нормально?

– Я не знаю точно, как разговаривает кровожадный убийца, но он сказал, что разговаривал с тобой в Вентуре и ты дал ему номер своего прямого телефона.

– Да, было такое. Ты можешь соединить меня с ним?

– Могу, но он этого не хочет. Просит дать твой номер. Если хочешь, я дам ему номер сотового Кейт. Не думаю, что он назовет мне свой номер.

– Ладно, дай ему этот номер. Спасибо, Паула.

Мы с Кейт молчали; казалось, что наше ожидание длится целую вечность. Наконец телефон зазвонил, и я ответил:

– Кори.

– Добрый вечер, мистер Кори, – раздался голос Халила. – Или я должен сказать «Доброе утро»?

– Говорите что хотите.

– Я вас разбудил?

– Ничего, по долгу службы я обязан в любое время отвечать на телефонные звонки.

Возникла пауза, во время которой я пытался понять, почему он звонит мне. Когда звонит кто-то, кому ты ничего не можешь предложить, это означает, что ему что-то нужно.

– Чем вы занимались после нашего последнего разговора? – поинтересовался я.

– Путешествовал. А вы?

– Я тоже. Забавное совпадение, я только что говорил о вас.

– Не сомневаюсь, что вы только этим и занимаетесь.

– Ладно, чем могу быть полезен?

– Вы где, мистер Кори?

– В Нью-Йорке.

– Да? Но по-моему, я звоню по сотовому телефону.

– Конечно. Сотовый телефон в Нью-Йорке, а я рядом с ним. А вы где?

– В Ливии.

– Не шутите? А слышно вас так, как будто вы в соседнем квартале.

– Возможно, так оно и есть. Может, я в Нью-Йорке.

– А вы посмотрите в окно и попытайтесь понять, где вы. Что видите: желтые такси или верблюдов?

– Мистер Кори, мне не нравится ваш юмор. А поскольку мы оба лжем, то совершенно не имеет значения, где мы находимся.

– Правильно. Тогда зачем вы звоните? Что вам нужно?

– Думаете, мне нужна от вас какая-то услуга? Просто захотелось услышать ваш голос.

– Очень любезно с вашей стороны. Может, я вам снова приснился? – Я посмотрел на Кейт, которая не отрывала взгляда от дороги.

– Вы угадали, я действительно видел вас во сне, – ответил Халил.

– Хороший был сон?

– Мы встретились с вами в темном месте, а потом я вышел на свет один, перепачканный вашей кровью.

– Правда? И как вы думаете, что это означает?

– Вы сами понимаете, что это означает.

– А вам когда-нибудь снилась женщина? Знаете, как бывает... Ты вроде бы трахнул ее во сне, но просыпаешься, а член по-прежнему торчком.

Кейт ткнула меня локтем в ребра.

Не ответив на мой вопрос, Халил сменил тему:

– Знаете, вы можете оказать мне несколько услуг.

– Я слушаю.

– Во-первых, передайте, пожалуйста, мистеру Уиггинзу, что я все равно убью его, даже если для этого мне понадобится еще пятнадцать лет.

– Успокойтесь, Асад, пора уже забыть и простить...

– И во-вторых, мистер Кори, это касается также вас и мисс Мэйфилд.

Я бросил взгляд на Кейт, но, похоже, она не могла слышать слова Халила.

– Поймите, Асад, нельзя с помощью насилия решить все ваши проблемы.

– Разумеется, можно.

– Тот, кто вытащил меч из ножен, сам погибнет...

– Но если он лучше всех владеет мечом, то останется жив. Я попробую перевести вам строчку из арабской поэмы про одинокого и бесстрашного воина, который скачет...

– Эй, а я ее знаю! С арабским у меня плохо, а по-английски она звучит так... – Я откашлялся и продекламировал: – «Он скакал один, нагоняя ужас на врага, и помощницей была ему йеменская сабля, украшали которую не узоры, а боевые зарубки». Ну как?

Повисла долгая пауза, затем Халил спросил:

– Откуда вы знаете эти строки?

– Прочитал друг-араб. У меня много друзей-арабов, которые работают вместе со мной. Они очень стараются найти вас.

Подумав, Халил ответил:

– Они все попадут в ад.

– А куда вы намерены попасть?

– В рай.

– Но вы и так уже в раю, то есть в Калифорнии.

– Я в Ливии. Я завершил свой джихад.

– Что ж, если вы в Ливии, то мне неинтересен этот разговор, да и стоит это дорого, так что...

– Я сам скажу вам, когда наш разговор будет закончен.

– Ну, тогда переходите прямо к делу.

Мне казалось, что я знаю, зачем позвонил Халил. Кстати, в те моменты, когда он молчал, я слышал птичье щебетание. Значит, Асад находился на улице, если только у него в доме не было клетки с птицей. Конечно, я не силен в птичьем пении, но точно так пела ночная птичка в Бель-Эйр. Так что Халил наверняка находился где-то в этом районе.

Наконец Халил перешел к настоящей цели своего звонка и спросил:

– Что там вы говорили мне во время нашего последнего разговора?

– По-моему, я назвал вас идиотом. Но хочу взять свои слова назад, это была вспышка гнева, а я, как федеральный служащий и американец...

– Насчет моей матери и отца.

– Ах да. Что ж, ФБР, а точнее, ЦРУ и их зарубежные агенты, располагают вполне достоверной информацией о том, что ваша мама... Как бы это сказать?.. У нее были очень близкие отношения с мистером Каддафи. Понимаете? Мы же с вами мужчины, верно? Возможно, вам неприятно это слышать, но ваша мама была так одинока... а папа отсутствовал... Эй, вы слушаете?

– Продолжайте.

– Хорошо. – Я взглянул на Кейт, она показала мне большой палец, и я продолжил: – Понимаете, Асад, я им не судья. Возможно, ваша мама и Муамар сошлись только после того, как ваш папа... ох, это уже другая история. Вы действительно уверены, что хотите услышать ее?

– Говорите.

– Так вот, снова ЦРУ... просто удивительно, сколько всего знают эти парни. У меня в ЦРУ есть очень хороший друг, его зовут Тед. Так вот Тед рассказал мне, что ваш папа... его ведь звали Карим, да? Ну, вы знаете, что произошло в Париже. Однако вы, наверное, не знаете, что убили его не израильтяне. Послушайте, Асад, может, не будем ворошить прошлое? Всякое случается. Я знаю, какой вы бываете в гневе, так, может, не надо заводить себя? Забудьте.

После долгой паузы Халил промолвил:

– Говорите.

– Понимаете, я знаю людей. Они просят рассказать им правду и обещают не злиться. А когда услышат правду, впадают в бешенство. Мне не хотелось бы, чтобы вы ненавидели меня.

– У меня нет к вам ненависти.

– Но вы же хотите убить меня.

– Да, но ненависть здесь ни при чем. Вы ничего мне не сделали.

– Напротив, сделал. Я расстроил ваши планы и не позволил убить Уиггинза. Так разве можно мне доверять? Помните: «И ты, Брут?»?

– Простите?

– Это по-латыни. Так что вполне понятно, что вы меня ненавидите. Какой же смысл рассказывать про вашего отца?

Подумав, Халил ответил:

– Если вы расскажете мне все, что знаете, то даю слово, я не стану убивать ни вас, ни мисс Мэйфилд.

– И еще Уиггинза.

– А вот этого обещать не могу. Он обречен.

– Ладно-ладно, лучше половина, чем вообще ничего. Так... на чем я остановился? Ах, на Париже. Не хочу пересказывать сплетни или сеять семена сомнения и недоверия, но вы должны задать самому себе вопрос, который задают все детективы, расследующие убийства: кому это выгодно? Кому была выгодна смерть вашего отца?

– Израильтянам, разумеется.

– Да бросьте, Асад, вы же не такой глупый. Скольких армейских капитанов убили израильтяне на улицах Парижа? Для убийства израильтянам нужна веская причина. А что им плохого сделал ваш отец? Скажите, если знаете.

– Он ненавидел евреев.

– А кто в Ливии их любит? Мои друзья из ЦРУ уверены в том, что вашего отца убили не израильтяне. По свидетельствам ливийских перебежчиков, приказ убить вашего отца отдал лично мистер Муамар Каддафи. Мне очень жаль.

Халил ничего не сказал, и я продолжил:

– Вот так все и было. Может, между вашим отцом и Каддафи возникли какие-то политические разногласия? А может, это все-таки из-за мамы? Кто знает. Подумайте сами.

Халил продолжал молчать.

– Эй, Асад, вы меня слушаете?

В ответ он разразился грозной тирадой:

– Ты поганый лжец, и я с удовольствием вырву тебе язык, прежде чем перережу глотку.

– Правда? Я знал, что вы расстроитесь. Вот так всегда бывает, сделаешь людям доброе дело... Алло? Асад? Алло?

Связь оборвалась, я положил телефон на сиденье между собой и Кейт и глубоко вздохнул.

Некоторое время мы ехали молча, затем я пересказал Кейт слова Халила, не утаив даже, что он пообещал убить ее.

– Похоже, мы ему не нравимся, – заключил я.

– Мы? Ему не нравишься ты. Это тебе он хочет вырвать язык и перерезать глотку.

– Подумаешь, у меня есть и друзья, которые с удовольствием сделали бы это.

Мы засмеялись, пытаясь немного расслабиться.

– Но ты здорово вывел его из себя, – похвалила Кейт. – В этом деле ты мог бы стать хорошим профессионалом.

– Я старался, чтобы он в запале выболтал что-нибудь, что нас интересует. Он врет, что он в Ливии. Будучи в Ливии, он не посмел бы задавать мне такие вопросы, это грозило бы ему смертью. Так что он еще здесь. Сейчас у него два пути: либо совершенно не поверить моим словам, либо вернуться в Ливию и заняться там тем, чем он занимается здесь. Халил очень опасен, он машина смерти. Вся жизнь его посвящена только мести.

– А ты предоставил ему еще несколько объектов для мести.

– Надеюсь, что так.

Я обратил внимание на то, что на дороге не было ни одной машины. Конечно, только идиот мог ехать куда-то в такой поздний час.

– Значит, ты думаешь, что Халил все еще в Калифорнии? – спросила Кейт.

– Я не думаю, а знаю. Он в какой-нибудь Санте, где-нибудь в горах, вблизи ранчо Рейгана.

Кейт бросила в окно взгляд на темные холмы, затянутые туманом.

– Надеюсь, что это не так, – промолвила она.

– А я надеюсь, что именно так.

 

Глава 54

Шоссе 101 довело нас до Вентуры, где оно уходило в сторону от холмов и становилось приморским шоссе. Стоял густой туман, видимость составляла всего футов двадцать, но я все же заметил слева огни мотеля «Вентура инн» и сказал Кейт:

– Вон то место, где я обручился.

– Мы вернемся сюда в медовый месяц.

– А я думаю об Атлантик-Сити.

– Подумай еще раз.

Кейт, видимо, уже хорошенько обо всем подумала, потому что добавила:

– Поедем куда угодно, лишь бы ты был счастлив.

– Я счастлив, если счастлива ты.

Мы двигались со скоростью около сорока миль в час – довольно быстро для таких погодных условий. Я заметил впереди указатель: «Санта-Барбара – 30 миль».

Кейт включила радио, и мы прослушали краткий повтор новостей. Диктор сообщил:

– ФБР подтверждает, что террорист, ответственный за смерть людей на борту рейса сто семьдесят пять, а также еще четверых человек в аэропорту Кеннеди, все еще остается на свободе. Спасаясь бегством от сотрудников ФБР и местных правоохранительных органов, он, вероятно, убил еще восемь человек. – Закончил он свое сообщение словами: – Представитель ФБР сообщил, что, возможно, имеется определенная связь между некоторыми людьми, которые стали жертвами Асада Халила. Завтра в Вашингтоне намечена расширенная пресс-конференция, связанная с этими трагическими событиями, и мы будем держать вас в курсе событий.

Я покрутил ручку настройки и нашел что-то более легкое для слуха.

– Я прослушала, или он ничего не упомянул о Уиггинзе? – спросила Кейт.

– Ни словом не обмолвился. Наверное, правительство хранит эту новость для завтрашней пресс-конференции.

– Уже для сегодняшней. Кстати, мы можем и не успеть на утренний рейс из Лос-Анджелеса.

Я зевнул и посмотрел на часы на приборной панели. Два часа пятьдесят минут. Кейт взяла сотовый телефон.

– Я позвоню в наше отделение в Вентуре.

Ей ответила Синди Лопес, и Кейт поинтересовалась у нее:

– Есть новости с ранчо? – Она выслушала ответ и сказала: – Очень хорошо.

Видимо, этот паршивец Даг уже успел позвонить в Вентуру, поскольку Кейт упомянула его имя в разговоре.

– А меня не интересует, что сказал Даг. Мы только просим, чтобы ваши агенты, которые сейчас находятся в Санта-Барбаре, встретили нас там. И пусть позвонят на ранчо и передадут охране, что мы едем туда для того, чтобы познакомить их с некоторыми деталями. – Кейт снова выслушала собеседницу, затем сказала: – Джон только что разговаривал с Асадом Халилом... да, именно это я и сказала. У них установился своего рода контакт, что будет очень важно при дальнейшем развитии ситуации. Хорошо, я подожду. – Кейт прикрыла микрофон ладонью и сообщила: – Синди звонит на ранчо, чтобы предупредить охрану.

– Отличная работа, агент Мэйфилд.

– Благодарю вас, сэр.

– Только скажи им, чтобы не вздумали устроить еще и телефонную пресс-конференцию. Звонки от секретной службы мы не принимаем, можем встретиться с их людьми только после приглашения на ранчо.

– Ты готов любыми путями прорваться туда, да?

– Послушай, Кейт, Халил не только убил множество людей, которые служили своей стране, он представляет угрозу для моей и твоей жизни. Не для жизни Джека или Стерджиса, а для моей и твоей. И позволь напомнить тебе, что это была не моя идея поместить в газете мою фотографию и назвать имя. Кое-кто задолжал мне, и настало время возвращать долги.

Кейт молча кивнула. Синди Лопес снова вернулась на линию, Кейт выслушала ее и сказала:

– Забудь об этом. Такие вопросы не обсуждают по незащищенному сотовому телефону. Просто скажи мне, где мы можем встретиться с ними в Санта-Барбаре... Ладно, спасибо. – Кейт закончила разговор и сообщила: – Синди передает тебе привет и спрашивает, когда ты собираешься возвращаться в Нью-Йорк.

Я усмехнулся, оценив шутку.

– А что она еще сказала?

– Сотрудники ФБР находятся в мотеле к северу от Санта-Барбары, недалеко от горной дороги, которая ведет на ранчо. Там три человека из Вентуры: Ким, Скотт и Эди. С ними для связи один человек из секретной службы. Мы можем ехать в мотель и рассказать им о твоем телефонном разговоре с Халилом, но на ранчо нам ехать запрещено. Однако мы можем подождать до рассвета в мотеле на случай каких-либо событий. И еще тебе надо будет поговорить с Халилом, если он позвонит или если его поймают. Тогда будешь говорить в тюрьме в наручниках. Халил в наручниках, а не ты.

– Об этом я догадался. Но ты-то понимаешь, что нам надо попасть на ранчо?

– Будем решать этот вопрос в мотеле с парнем из секретной службы.

Мы продолжили наш путь на север, через некоторое время нам начали попадаться признаки цивилизации, а вскоре появился и плакат: «Добро пожаловать в Санта-Барбару».

Приморское шоссе проходило по южной окраине города, затем шло на север, удаляясь от океана. Мы проехали по шоссе 101 еще около двадцати миль на север, а затем дорога свернула к побережью.

– А мы не пропустили мотель? – спросил я.

– Не думаю. Позвони туда.

Подумав несколько секунд, я сказал:

– Считаю, что в целях экономии времени нам следует ехать прямо на ранчо.

– Джон, похоже, ты не понял инструкции.

– Как найти дорогу, которая ведет на ранчо?

– Понятия не имею.

Мы медленно пробирались сквозь туман, я чувствовал слева дыхание океана, но не видел его. А справа от нас начинался подъем, но я не мог видеть и гор. Наверное, в этом месте на шоссе 101 выходит очень мало дорог, но я пока не заметил ни одной.

Наконец слева от нас открылась площадка, и сквозь туман я смог различить огни вывески: «Мотель». Мы въехали на стоянку, и Кейт сказала:

– Комнаты сто шестнадцать и сто семнадцать.

– Давай сначала подъедем к приемной.

– Зачем?

– Закажу нам номер и узнаю, есть ли у них кофе и что-нибудь поесть.

Мы подъехали к центральному входу, Кейт осталась в машине, а я вошел в вестибюль. Там за столом сидел клерк. Я подумал, что, наверное, довольно респектабельно выгляжу в костюме, пусть даже довольно помятом. Подойдя к столу, я предъявил удостоверение.

– У вас остановились наши коллеги, номера сто шестнадцать и сто семнадцать.

– Да, сэр. Хотите, чтобы я позвонил им?

– Нет, я просто хочу оставить им записку.

Клерк протянул мне блокнот с карандашом, и я написал: «Ким, Скотт, Эди, простите, что не зашел к вам. Увидимся утром, Дж. К.».

– Позвоните им около восьми утра, хорошо? – Я дал ему десятидолларовую бумажку и записку и поинтересовался небрежным тоном: – Кстати, как мне найти дорогу на ранчо Рейгана?

– Ее найти не так уж сложно. Проедете на север метров шестьсот, слева увидите заповедник Рефьюджио, а справа будет начало горной дороги, она называется Рефьюджио-роуд. Никакого указателя там нет. Но я бы не советовал ехать по ней ночью.

– Почему?

– Там же ничего не видно. Дорога извилистая, запросто можно свалиться в овраг.

– Подумаешь, машина не моя, а казенная.

Клерк рассмеялся, посмотрел на меня и спросил:

– Значит, старик сейчас на ранчо?

– Да, заехал на несколько дней. А ранчо я найду без труда?

– Конечно. Надо доехать до конца дороги, ранчо Рейгана будет слева, а справа другое. Повернете и увидите железные ворота. Но все же лучше ехать туда днем. – Клерк внимательно посмотрел на меня, наверное для того, чтобы впоследствии мог опознать мое тело и сказать полиции: «Да, это он, я его предупреждал». – В три часа уже начнет светать, а через час после восхода солнца туман в основном исчезнет.

– Спасибо за совет, но у меня в машине скоропортящиеся продукты, которые я должен доставить к завтраку. До свидания.

Я вернулся к машине, распахнул дверцу со стороны водителя и предложил Кейт:

– Выйди, разомнись немного.

Кейт вылезла из машины и потянулась.

– Ох, как хорошо! Ты заказал нам номер?

– У них все занято. – Я сел за руль, захлопнул дверцу, опустил стекло и сказал: – Я еду на ранчо. Ты со мной или остаешься?

Кейт хотела что-то сказать, затем испустила вздох отчаяния, обошла машину и уселась на пассажирское сиденье.

– Ты хоть знаешь, куда ехать? – спросила она.

– Конечно. – Я вывел машину на шоссе и повернул на север. – Шестьсот метров, слева будет заповедник, а справа Рефьюджио-роуд. Смотри внимательнее.

Кейт промолчала, и мне показалось, что она злится.

Сначала мы увидели указатель заповедника, а затем я в последнюю секунду заметил поворот и резко свернул вправо. Через несколько минут мы уже поднимались вверх по узкой дороге. А еще некоторое время спустя туман настолько усилился, что ничего не было видно дальше капота.

Мы с Кейт молчали, а машина медленно тащилась по дороге, которая пока была ровной и проходила через ложбину, обрамленную с двух сторон густой растительностью.

Наконец Кейт нарушила молчание:

– Нас все равно туда не пустят.

– Возможно. Но я должен попытаться.

– Понимаю. Все же ты безумец. Нет, ты Дон Кихот, сражающийся с ветряными мельницами.

Дорога постепенно становилась все круче и уже.

– Интересно, как Рон и Нэнси забрались туда? На вертолете?

– Наверняка, – ответила Кейт. – Дорога опасная.

– Дорога отличная, а вот обрывы с двух сторон действительно опасные. Жаль, что у нас не джип «гранд-чероки».

– А еще лучше танк. А ты видишь эти обрывы?

– Нет, слишком густой туман. Ну что, предлагаешь повернуть назад?

– Но ты не сможешь, здесь негде развернуться.

– Точно, придется забираться наверх.

– Выключи дальний свет, включи лучше ближний, – посоветовала Кейт.

Я послушался – если это и помогло, то совсем немного. От тумана я уже начал терять ориентацию, но дорога по крайней мере пока оставалась прямой и не петляла.

– Джон, стой! – вскричала Кейт.

Я, что называется, ударил по тормозам, и машина замерла на месте.

– Что случилось?

Кейт глубоко вздохнула.

– Ты ехал прямо в обрыв.

– Правда? А я и не заметил.

Кейт открыла дверцу, выбралась из машины и прошла вперед, стараясь отыскать дорогу. Я едва видел ее, в тумане она казалась какой-то призрачной. Наконец она исчезла совсем, но через некоторое время вернулась и села в машину.

– Держись пока левее, а потом дорога резко поворачивает направо.

– Спасибо. – Я осторожно повел машину вперед, и мне удалось разглядеть поворот. – А ты хорошо видишь в темноте, – похвалил я Кейт.

По мере того, как мы поднимались в горы, туман начал немного рассеиваться, но дорога стала гораздо хуже. Я снова включил дальний свет. Теперь дорога постоянно петляла, но я уже мог видеть футов на десять перед собой, а поскольку вел машину очень медленно, у меня имелось время, чтобы реагировать на неожиданные зигзаги. А зигзаги меня здорово утомили. Да, городскому парню не следовало забираться сюда.

– Как ты думаешь, здесь есть дикие животные? – поинтересовался я.

– Кроме тебя?

– Да, кроме меня.

– Наверное, есть медведи. Но точно не знаю. Никогда не забиралась так далеко на север. Думаю, здесь могут быть горные львы, – добавила Кейт.

– Ух ты, ну и местечко. И зачем только лидеру свободного мира понадобилось забираться сюда? – И сам же ответил на свой вопрос: – Хотя здесь лучше, чем в Вашингтоне.

– Следи, пожалуйста, за дорогой.

– За какой дорогой?

– Здесь одна дорога.

– Я стараюсь изо всех сил.

Еще через пятнадцать минут такой езды у Кейт появилась свежая мысль.

– Знаешь, я думаю, они не отправят нас назад. Не посмеют. Мы просто не сможем съехать вниз.

– Это точно.

Запиликал сотовый телефон, и Кейт ответила:

– Мэйфилд. – Выслушав собеседника, она сказала: – Том, он не может взять телефон. Он вцепился руками в рулевое колесо, а носом прижался к ветровому стеклу. Совершенно верно, мы едем на ранчо. Хорошо. Да, будем осторожны. Увидимся утром. Спасибо. – Кейт убрала телефон и сообщила: – Том говорит, что ты сумасшедший.

– Это ни для кого не секрет. Что еще?

– Твои особые взаимоотношения с Халилом открывают нам ворота. Том сказал, что сотрудники секретной службы пустят нас на ранчо. Они ожидают нас с рассветом, но Том позвонит им и скажет, что мы уже подъезжаем.

– Вот видишь? Стоит поставить их перед фактом, и они найдут способ разрешить тебе то, что ты уже сделал. Но если ты сначала спросишь разрешения, то они найдут причину отказать.

Еще через десять минут изнуряющей езды Кейт спросила:

– А если бы они все же отправили нас обратно, что бы ты тогда стал делать? Каков твой запасной план?

– Запасной план предусматривал бросить машину и добираться до ранчо пешком.

– Я так и думала. Не хватало только, чтобы охрана открыла по нам огонь.

– В таком тумане она бы не увидела нас даже в оптические прицелы. И потом, я хорошо ориентируюсь на местности. Надо все время подниматься вверх. Мох на деревьях растет с северной стороны. Вода течет вниз. Мы бы обязательно добрались до ранчо. А потом перелезли бы через ограду и спрятались в каком-нибудь сарае. Нет проблем.

– А какой во всем этом смысл?

– Мне просто нужно быть там. То есть мне нужно быть там, где происходят основные события.

– Понятно. Как тогда, в аэропорту Кеннеди.

– Совершенно верно.

– Когда-нибудь ты окажешься не в том месте и не в то время.

– Когда-нибудь – возможно. Но не сегодня.

Кейт промолчала и принялась через боковое окно внимательно разглядывать густые высокие заросли.

– Теперь ясно, что Лайза имела в виду, когда говорила об идеальном месте для засады, – промолвила она. – Если устроить ее здесь, то шансов спастись не будет.

– Эй, на этой дороге можно сгинуть и без всякой засады.

Кейт потерла ладонями лицо и зевнула.

– Джон, это именно та жизнь, которая тебе нравится?

– Нет, бывают моменты и получше.

Дорога выпрямилась, появился легкий уклон, и у меня возникло такое чувство, что мы приближаемся к конечной цели нашего путешествия. Еще через несколько минут я заметил, что растительность редеет, а дорога поворачивает направо. Однако я помнил указания клерка из мотеля, что надо сворачивать налево. Только я собрался повернуть, как из тумана выскочил какой-то человек и вскинул руку. Я остановил машину и вытащил пистолет. То же самое сделала Кейт.

Человек направился к машине, на нем был непромокаемый комбинезон и бейсболка с надписью «Секретная служба». Я опустил стекло со своей стороны, охранник сказал:

– Пожалуйста, выйдите из машины, руки держите так, чтобы я их видел.

Мне и самому частенько приходилось произносить эту фразу, поэтому я хорошо понял его.

Мы с Кейт выбрались из машины.

– Я предполагаю, кто вы, но попрошу предъявить документы. Только медленно. – На всякий случай парень добавил: – За нами наблюдают.

Я предъявил удостоверение. Парень внимательно изучил его, светя себе фонариком, затем проверил документы Кейт и осветил фонарем номер машины.

Удовлетворенный тем, что наша внешность совпадала с описанием мужчины и женщины в голубом «форде», да и имена были идентичны именам федеральных агентов, которые едут на ранчо по самой жуткой дороге с этой стороны Гималаев, парень сказал:

– Добрый вечер. Я Фред Поттер, секретная служба.

Прежде чем я успел съязвить в ответ, Кейт сказала:

– Добрый вечер. Насколько я понимаю, вы ждете нас.

– Да, я рассчитывал встретить вас внизу, но, оказывается, вы сами добрались.

И снова Кейт опередила меня, не позволив ничего сказать.

– Дорога не такая уж плохая. Но вот спускаться ночью я бы не рискнула.

– А вам и не придется. Мне приказано проводить вас на ранчо.

– Вы хотите сказать, что ехать еще далеко? – не выдержал я и вмешался в разговор.

– Не очень. Хотите, чтобы я сел за руль?

– Нет, эта машина только для агентов ФБР.

– Тогда я сяду рядом с водителем.

Мы все забрались в машину – Кейт на заднее сиденье, а Фред на переднее, рядом со мной.

– Поворачивайте налево, – сказал Фред.

– Налево? А куда?

– Вон туда.

Я двинулся в указанном направлении и заметил еще двух мужчин с винтовками. Оказывается, за нами действительно наблюдали.

– Скорость держите около тридцати миль, – продолжил инструктировать меня Фред. – Дорога здесь прямая, но, прежде чем мы попадем к воротам, нам нужно проехать пару сотен ярдов по Пенсильвания-авеню.

– По Пенсильвания-авеню? Похоже, я заблудился.

Фред даже не улыбнулся и пояснил:

– Эта часть Рефьюджио-роуд называется Пенсильвания-авеню. Переименована в восемьдесят первом году.

– Оригинально. Как чувствуют себя Рон и Нэнси?

– Эта тема не обсуждается, – отрезал Фред.

Через несколько минут мы подъехали к каменным столбам, между которыми располагались невысокие железные ворота. В обе стороны тянулась проволочная ограда. За воротами стояли двое мужчин с винтовками, одетые точно так же, как Фред.

– Остановитесь здесь, – велел Фред.

Я остановил машину, Фред выбрался наружи и захлопнул дверцу. Он подошел к коллегам, что-то им сказал, и ворота распахнулись. Фред махнул рукой, я тронул машину с места, но был вынужден снова остановиться, поскольку трое парней все еще стояли у меня на пути.

Один из них сел в машину рядом со мной и приказал:

– Проезжайте вперед.

Я двинулся дальше по Пенсильвания-авеню. Парень молчал, что меня вполне устраивало. Если я считал агентов ФБР мрачными занудами, то по сравнению с парнями из секретной службы они выглядели настоящими комедиантами. Возможно, на сотрудников секретной службы накладывает свой отпечаток самая паршивая и самая нервная в мире работа. Я бы не пожелал себе такой.

– Потише, – предупредил меня пассажир, – скоро поворот налево.

Я снизил скорость и заметил сначала ограду, а затем два высоких деревянных столба, на которых висел щит с надписью: «Ранчо-дель-Сиело».

– Поверните здесь.

Я послушался. Мы проехали через очередные ворота, впереди раскинулось широкое поле, в тумане похожее на альпийский луг. А позади поля я разглядел белый саманный дом, освещенный единственным фонарем. Я был почти уверен, что это дом Рейгана, и даже немного занервничал в ожидании предстоящей встречи с именитой четой. Ведь они наверняка сейчас не спят и ожидают меня, чтобы поблагодарить за старания. Однако мой пассажир велел еще раз свернуть налево, а через несколько минут сказал:

– Стоп.

Я остановил машину.

– Пожалуйста, заглушите двигатель и пойдемте со мной.

Я выключил фары, заглушил двигатель, и мы вылезли из машины. Наш сопровождающий стал подниматься по дорожке среди деревьев, а мы с Кейт последовали за ним.

Здесь было очень холодно, не говоря уже о сырости. Все мои три раны разболелись, я плохо соображал, устал, проголодался, хотел пить, замерз и не прочь был бы сходить в туалет. Но если этого не считать, я был в полном порядке.

Мы подошли к большому обшарпанному зданию, на котором большими буквами было написано: «Правительственное здание». Нет, не в буквальном смысле, конечно. Никакой надписи не было, но я в своей жизни видел множество подобных зданий, чтобы безошибочно распознавать их.

Нас провели в просторное помещение, что-то вроде комнаты отдыха, со старой мебелью, холодильником и телевизором.

– Садитесь, – предложил нам провожатый, а сам вышел.

Я остался стоять и оглядел комнату, ища туалет.

– Ну вот мы и здесь, – сказала Кейт.

– Да, мы здесь, – согласился я. – А где мы?

– Наверное, это старый дом для охраны.

– Больно мрачные эти парни из охраны, – заметил я.

– Работа у них такая. Не приставай к ним.

– Я и не думал приставать. Послушай, ты помнишь тот эпизод...

– Если ты опять про «Секретные материалы», то я сейчас выхвачу пистолет.

– По-моему, ты немного нервничаешь.

– Нервничаю? Да я сейчас усну прямо стоя, я только что проехала на машине через настоящий ад... да и от тебя я устала...

В комнату вошел мужчина, одетый в серый свитер, джинсы и черные кроссовки. На вид ему было лет сорок пять, красное лицо, светлые волосы. Но главное – он улыбался.

– Добро пожаловать на Ранчо-дель-Сиело, – поприветствовал он нас. – Я Джин Барлет, начальник охраны.

Мы обменялись рукопожатиями, и Джин спросил:

– Что привело вас сюда в такой час?

Мне он показался нормальным парнем, поэтому я честно все объяснил:

– Мы гоняемся за Асадом Халилом с субботы и считаем, что он здесь.

Видимо, он понял мой охотничий инстинкт и кивнул:

– Да, мне вкратце рассказали об этом человеке и о том, что у него может быть винтовка. Наливайте себе кофе, – предложил Джин.

Мы попросили разрешения сначала воспользоваться туалетом, и он указал нам, куда пройти. Вернувшись в комнату отдыха, я налил себе кофе, а через минуту ко мне присоединилась Кейт. Я обратил внимание, что она подкрасила губы и попыталась припудрить темные круги под глазами.

Мы все уселись за круглый кухонный стол, и Джин обратился ко мне:

– Насколько я знаю, вы установили контакт с этим Халилом.

– Ну, нас нельзя назвать приятелями, но кое-какой диалог у нас состоялся. – В качестве платы за гостеприимство я вкратце поведал Джину содержание нашей последней беседы, а он внимательно слушал. Закончив, я спросил: – Эй, а где все?

Джин ответил не сразу.

– Люди на стратегических постах.

– Другими словами, у вас нехватка людей.

– Дом охраняется, дорога тоже.

– Но ведь сюда можно добраться и пешком, – вступила в разговор Кейт.

– Можно.

– А у вас тут есть детекторы движения и аппаратура прослушивания? – продолжила допытываться Кейт.

Проигнорировав вопрос, Джин обвел взглядом просторную комнату и сообщил:

– Президент любил приходить сюда по воскресеньям и смотреть футбол вместе с отдыхающей сменой. – Джин задумался на секунду и добавил: – В него однажды стреляли. Если попытаются и сегодня, то это уже слишком.

– Да, мне известно это чувство, – согласился я.

– В вас стреляли?

– Трижды. Но, правда, в один и тот же день, так что это было не так уж плохо.

Джин улыбнулся.

А Кейт продолжала гнуть свое.

– У вас здесь есть электронные средства слежения?

Джин поднялся со стула.

– Пойдемте со мной.

Мы тоже встали и проследовали за ним в комнату в конце здания. Все три стены этого обширного помещения занимали большие окна. Глядя в них, я увидел дом и живописный пруд за ним, большой сарай и маленький дом для гостей.

– Здесь когда-то был штаб охраны, – пояснил Джин. – Отсюда мы управляли всеми системами слежения, наблюдали за президентом, когда он совершал конные прогулки, связывались отсюда со всем миром. Здесь даже хранилась так называемая ядерная кнопка.

Я оглядел заброшенную комнату, заметил обрывки проводов, карты на стенах, списки радиокодов и сигналов, еще какие-то поблекшие бумаги.

– Как видите, никаких электронных средств безопасности не осталось. Сейчас владельцем ранчо является фонд «Молодая Америка», который приобрел его у четы Рейган с намерением устроить музей, кроме того, они планируют проводить здесь свои заседания.

Мы с Кейт не нашлись что сказать, и Джин продолжил:

– Даже когда это место называли Западным Белым домом, работа по охране ранчо превращалась в настоящий кошмар. Но старик любит это место, и когда хочет приехать сюда, мы едем вместе с ним и обеспечиваем охрану.

– Когда-то у вас здесь было около сотни человек, – напомнил я.

– Совершенно верно. Плюс самая современная электроника и вертолеты. Но должен заметить, что эти чертовы детекторы движения и звука реагировали на каждого зайца и бурундука, забежавших на территорию. – Джин рассмеялся. – Каждую ночь по нескольку ложных тревог, но на каждую мы были обязаны реагировать. Помню, как-то ночью стоял туман, как сегодня. Утром встало солнце и разогнало туман, а мы увидели палатку на лугу, ярдах в ста от дома. Мы кинулись туда и обнаружили спящего парня. Оказался туристом. Мы его разбудили, сказали, что он забрел на территорию частного владения, даже проводили до дороги. Конечно же, мы умолчали, куда он в действительности забрался, – с улыбкой закончил Джин.

Я тоже улыбнулся, однако эта история говорила о многом.

– Поэтому разве мы можем гарантировать стопроцентную безопасность? Конечно, нет. Ни тогда не могли, ни сейчас. Но сейчас, по крайней мере, мы можем ограничивать их передвижения...

– Другими словами, – вмешалась Кейт, – они будут оставаться внутри дома, пока вы не позволите им выйти?

– Совершенно верно. У дома толстые саманные стены, шторы и ставни закрыты, в самом доме три агента, еще двое снаружи. Завтра мы решим, как будем вывозить отсюда чету Рейган. Возможно, нам потребуются бронированный лимузин и два автомобиля прикрытия. Вертолетом мы воспользоваться не сможем. – Джин кивнул в окно. – Хороший снайпер без труда сможет спрятаться в чаще и сбить вертолет.

– Да, ребята, похоже, вам остается только молиться, – заметил я.

Джин рассмеялся.

– Молитва в любом случае не помешает. С восходом солнца мы получим подкрепление, включая вертолеты со специальными командами, оснащенными аппаратурой обнаружения снайперов. Если этот Халил где-то рядом, то у нас есть хороший шанс поймать его.

– Очень надеюсь на это, – промолвила Кейт. – Он убил много людей.

– Но вы поймите, что наша главная задача и забота – это защитить мистера и миссис Рейган и доставить в безопасное место.

– Любое место станет безопасным, если вы обезвредите Халила.

– Ладно, утром будет видно. Мы все равно ничего не можем сделать, пока не встанет солнце и не рассеется туман. Хотите поспать?

– Нет, – ответил я. – Я хочу надеть джинсы, ковбойскую шляпу, сесть на лошадь и отправиться на прогулку. Посмотрим, будет ли этот ублюдок стрелять в меня.

– Вы серьезно?

– Нет, конечно. Но я бы хотел оглядеться тут в окрестностях. Вы не собираетесь проверить посты?

– Я могу сделать это по рации.

– Нет ничего лучше, чем убедиться лично. И потом, подчиненные очень любят видеть начальство.

– Что ж, почему бы и нет? Хотите проехаться со мной?

– Я постеснялся напрашиваться.

– И я поеду с вами, – тут же встряла Кейт.

– Если Джин не возражает, то я тоже не стану возражать, – важным тоном заявил я.

– Конечно, не возражаю. А вы в бронежилетах? – поинтересовался Джин.

– Мой в прачечной, – ответил я. – У вас нет запасного?

– Нет, но вы можете взять мой.

Ох, кому нужны эти чертовы бронежилеты?

Мы вышли из здания на улицу, где стоял открытый джип «Ренглер». Джин уселся за руль, Кейт рядом с ним, а я расположился на заднем сиденье. Джин завел двигатель, включил желтые противотуманные фары, и мы тронулись в путь.

– Я знаю это ранчо, как свои пять пальцев, – продолжил свой рассказ Джин. – Тут много дорожек для конных прогулок, и президент в свое время их все объездил. До сих пор в стратегических пунктах сохранились каменные пронумерованные столбы – сотрудники секретной службы, сопровождавшие президента во время конных прогулок, передавали в штаб по радио номер столба, мимо которого они проезжали, а в штабе таким образом отслеживали маршрут. Президент не надевал бронежилет, и для нас эти прогулки были настоящим кошмаром. Я мог свободно вздохнуть только тогда, когда он возвращался.

По голосу Джина чувствовалось, что он испытывал очень теплые чувства по отношению к бывшему президенту. Мне тоже как-то пришлось охранять Рейгана, поэтому я похвастался:

– Когда в апреле восемьдесят второго года президент выступал в Манхэттене перед военными, я стоял в полицейском охранении.

– Помню это выступление, я там был.

– Оказывается, мир тесен.

Мы въехали в лес и двинулись по дорожке для конных прогулок. Видимость была довольно неплохая, помогали противотуманные фары. Я слышал, как на деревьях поют ночные птицы.

– Тут у меня в футляре лежит винтовка М-14 – может, достанете ее? – обратился ко мне Джин.

– Хорошая мысль.

Я нагнулся, вытащил из-под водительского сиденья футляр и открыл его. Там лежала винтовка М-14 с оптическим прицелом.

– Вы умеете пользоваться инфракрасным прицелом? – спросил Джин.

– Да, я с детства к нему привык, – ответил я, хотя сам даже не знал, как его включать.

Джин, наверное, понял это, поскольку тут же все объяснил. И через минуту я уже смотрел в него и видел все в зеленом свете. Удивительная техника, все видно, как днем. Но тут мне пришло в голову, что и Асад Халил может прекрасно видеть наш джип.

Мы немного поездили по лесу, и я напомнил мистеру Барлету:

– Джин, что-то я не вижу никого из ваших людей.

Он ничего не ответил.

– Наверное, днем здесь очень красиво, – заметила Кейт.

– Да, это замечательное место, – согласился Джин. – Мы находимся на высоте две с половиной тысячи футов над уровнем моря, с одной стороны отсюда можно видеть Тихий океан, а с другой – долину Санта-Инес.

Мы продолжали колесить по лесу, и, честно говоря, я не понимал, что здесь делаю. Если Асад Халил здесь и если у него такой же оптический прицел, как у меня, то он запросто может влепить мне пулю между глаз с двухсот ярдов. А если у него винтовка еще и с глушителем, в чем я не сомневался, то я просто тихонько вывалюсь из джипа, а Кейт и Джин будут продолжать болтать.

Внезапно заросли кончились, и дорожка вышла на открытое каменистое пространство. Я заметил, что мы приближаемся к обрыву, и хотел уже было предупредить Джина, но он, наверное, действительно знал это ранчо, как свои пять пальцев, потому что вовремя остановил машину.

– В той стороне запад, – пояснил он, – в ясный день отсюда можно видеть океан.

Я посмотрел в ту сторону, но не увидел ничего, кроме тумана. Внезапно из тумана к нам вышел человек, одетый во все черное, даже лицо было перемазано специальной темной краской. В руках он держал винтовку с оптическим прицелом.

– Это Геркулес-1, – представил нам Джин, – в его задачу входит ликвидация снайпера.

Геркулес-1 и Джин обменялись приветствиями, затем нас представили этому парню, настоящее имя которого было Берт.

– Мистер Кори пытается вызвать на себя огонь снайпера, – пояснил ему Джин.

– Очень хорошо, – одобрил Геркулес, – я только этого и жду.

Я подумал, что следует прояснить ситуацию.

– На самом деле я просто изучаю местность.

Геркулес смерил меня взглядом, но ничего не сказал.

Я в своем костюме чувствовал себя как-то не очень уютно среди парней в черном с позывными вместо имен. Джин и Геркулес поговорили минуту, затем мы поехали дальше.

– Джин, похоже, посты расположены слишком далеко друг от друга, – заметил я.

Он снова ничего не ответил. Затрещала его рация, он прижал ее к уху, и я не мог слышать, что говорит его собеседник. Выслушав, Джин ответил:

– Хорошо, я отвезу их туда.

– Кого и куда вы отвезете? – поинтересовался я.

– С вами хотят встретиться.

– Кто?

– Не знаю.

– Не знаете даже позывной?

– Нет.

– Но я не хочу встречаться с человеком, у которого нет даже позывного.

– Не думаю, что у вас есть выбор, Джон. Это был звонок высокого уровня.

– А от кого?

– Не знаю.

Мы с Кейт переглянулись и пожали плечами.

Итак, мы двинулись сквозь туман на встречу неизвестно с кем и неизвестно где.

Минут десять мы ехали по каменистому плато, поросшему полевыми цветами. Никакой дороги здесь не было, но она и не требовалась, поскольку местность была ровной и открытой. Сквозь туман я различил впереди что-то белое, вскинул винтовку и посмотрел в прицел. Волшебные линзы превратили белый предмет в зеленый, и я разглядел, что это бетонное здание размером с большой дом, стоявшее на массивной искусственной насыпи из земли и камней. А позади здания на насыпи располагалось странного вида сооружение, похожее на перевернутую воронку.

Когда мы приблизились на сотню ярдов к этой окутанной туманом межгалактического вида конструкции, Кейт повернулась ко мне и сказала:

– Ну прямо как в «Секретных материалах».

Джин рассмеялся:

– Это всенаправленный радиомаяк.

– Понятно, – промолвил я. – А нельзя ли поконкретнее?

Джин пояснил:

– Аэронавигационный радиомаяк.

– А для каких самолетов? С каких планет?

– С любой планеты. Он посылает сигналы во все направления, используется для навигации гражданских и военных самолетов. В скором времени его заменят системой глобального позиционирования, но пока он еще функционирует. – Помолчав, Джин добавил: – Русские атомные подводные лодки, снующие вдоль побережья, тоже пользуются его сигналами. Без нашего разрешения.

– Что-то вид у этого маяка больно запущенный, – заметил я.

– А там нет людей. Маяк полностью автоматический, за ним следит диспетчерская служба Лос-Анджелеса. Люди приезжают сюда только для планового обслуживания. У маяка автономный источник питания.

– Понятно. Значит, от него не тянется провод к ранчо?

Джин усмехнулся и объявил:

– Мы с вами находимся уже на федеральной земле.

– То-то я почувствовал себя лучше, – сказал я. – Именно здесь мы и должны встретиться с кем-то?

– Да.

– А с кем?

– Не знаю. – Джин остановил джип ярдах в двадцати от насыпи. – Увидимся позже.

– Простите? Вы хотите нас покинуть?

– Если вы не возражаете.

– Джин, но здесь никого нет.

– Вы здесь. И еще кто-то, кто ждет вас.

Похоже, говорить с Джином было бесполезно, поэтому я обратился к Кейт:

– Ладно, давай сыграем в эту игру.

Я выбрался из джипа, Кейт последовала за мной.

– Вы уезжаете? – спросила она у Джина.

– Да.

Похоже, у Джина напрочь пропало желание разговаривать, но все же я спросил:

– Могу я одолжить у вас эту винтовку?

– Нет.

– Ладно, спасибо за прогулку, Джин. Эй, если когда-нибудь будете в Нью-Йорке, я свожу вас на ночную прогулку в Центральный парк.

– До встречи.

Джип тронулся с места и вскоре исчез в тумане.

Мы с Кейт остались стоять на открытом плато, окруженные туманом. Вокруг ни единого огонька, за исключением тусклого света, исходившего из неземного здания. У меня закралось подозрение, что эта колдовская башня испускает какие-то смертельные лучи, которые могут превратить нас в протоплазму или во что-то еще вроде этого.

Однако любопытство пересилило, и я двинулся к зданию маяка. Кейт шла рядом. Оглядев здание, она сказала:

– Я вижу какие-то антенны. А машин не видно. Может, нам нужен другой маяк? – со смехом предположила она.

Я подумал, что с учетом ситуации Кейт вела себя довольно спокойно. Поблизости мог прятаться сумасшедший убийца, а у нас только пистолеты, нет бронежилетов и машины, да еще предстояла встреча с неизвестным. Я даже подозревал, что этот кто-то может быть с другой планеты.

Когда мы приблизились к бетонному зданию, я заглянул внутрь сквозь маленькое окно и увидел комнату, напичканную электроникой, мигали какие-то лампочки. Я постучал в окно.

– Привет! Мы пришли к вам с миром! Отведите меня к вашему командиру!

– Джон, прекрати изображать из себя дурака. Это не смешно.

Я подумал, что минуту назад Кейт и сама пыталась шутить. Но она права, ничего смешного здесь нет.

Мы двинулись вдоль высокой насыпи из земли и камней и добрались до белой перевернутой воронки. Обойдя ее с дальней стороны, мы повернули за угол здания, и тут я увидел человека, одетого во все черное. Он сидел на большом плоском камне у основания насыпи. До него было футов тридцать, но даже в темноте и в тумане я смог разглядеть, что он смотрит в какой-то предмет, напоминающий бинокль ночного видения.

Кейт тоже увидела его, и мы оба вытащили пистолеты.

Человек услышал наши шаги или почувствовал наше присутствие, потому что опустил бинокль и повернулся в нашу сторону. Теперь я заметил, что на коленях у него лежит длинный предмет, и это отнюдь не удочка.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга, затем человек произнес:

– Ваше путешествие закончено.

– Тед, – едва слышно прошептала Кейт.

 

Глава 55

Да, это был Тед Нэш. Но почему меня это не слишком удивило?

Тед не удосужился встать и поприветствовать нас. Мы сами подошли к камню, на котором он сидел, свесив ноги вниз.

– Рад вас видеть, – небрежным тоном бросил он.

Черт бы побрал этого Теда! Мне не хотелось играть в его дурацкую игру, поэтому я ничего не сказал.

– Мог бы и сообщить, что встреча предстоит с тобой, – с упреком в голосе заметила Кейт. – А то ведь мы могли бы и убить тебя. По ошибке.

Тед наверняка отрепетировал нашу встречу, но Кейт не читала его сценария.

Лицо старины Теда было перемазано специальным гримом, на голове черная бандана, черные брюки, черная рубашка, черные кроссовки, массивный бронежилет.

– Ты не находишь, что рановато нарядился для Хэллоуина? – спросил я.

Тед ничего не ответил, но опустил ладонь на винтовку, лежавшую у него на коленях. Это была М-14 с инфракрасным прицелом. Точно такая, какую отказался одолжить мне Джин.

– Поговори со мной, Тедди, – попросил я. – Что случилось?

Он опять ничего не ответил. Возможно, его малость покоробило обращение «Тедди». Сунув руку за спину, он вытащил термос.

– Хотите кофе?

Этот мистер шпион уже начал выводить меня из себя.

– Тед, я понимаю, для тебя важно соблюдать вежливость, но я простой нью-йоркский коп, и у меня нет настроения выслушивать всю эту чепуху. Выкладывай, что хотел сказать, вызывай машину и увози нас отсюда.

– Ладно, – промолвил Тед. – Первым делом хочу поздравить вас с тем, что вы обо всем догадались.

– Мы догадались, а ты все знал, да?

Тед кивнул:

– Кое-что знал, но не все.

– Понятно. Кстати, ты проспорил мне десять долларов.

– Я включу их в твои командировочные расходы. – Он посмотрел на нас с Кейт. – Вы доставили нам массу неприятностей.

– Кому это «нам»?

Тед сразу не ответил, поднес к глазам бинокль и принялся оглядывать отдаленный лес.

– Я совершенно уверен, что Халил где-то здесь, – промолвил он, не отрываясь от своего занятия. – Вы согласны?

– Согласны. Можешь встать и помахать ему.

– Ты разговаривал с ним?

– Разговаривал. Сообщил ему твой домашний адрес.

К моему удивлению, Тед рассмеялся, а следующая его фраза удивила меня еще больше:

– Можешь не верить, но ты мне нравишься.

– Ты мне тоже, Тед. Мне только не нравится, когда ты что-то скрываешь.

Кейт поддержала меня.

– Тед, если ты знал, что происходит, то почему ничего не сказал? Ведь погибли люди.

Тед опустил бинокль и посмотрел на Кейт.

– Ладно, слушайте. Есть человек по имени Борис, бывший агент КГБ, работающий на ливийскую разведку. К счастью, он очень любит деньги, поэтому работает еще и на нас. – Задумавшись на секунду, он продолжил: – На самом деле он любит нас, а не ливийцев. Несколько лет назад Борис связался с нами и рассказал про молодого человека по имени Асад Халил, у которого семья погибла во время авианалета...

– Ничего себе, – на сдержался я. – Ты знал про Халила несколько лет назад?

– Да. Мы внимательно следили за его деятельностью. Было совершенно очевидно, что Халил – исключительный материал: храбрый, умный, решительный, у него веские мотивы... О его мотивах вы, разумеется, знаете.

Мы с Кейт молчали.

– Продолжать? – спросил Тед. – Может, вы не хотите все это слышать?

– Хотим, – заверил я Теда. – А что ты потребуешь в обмен?

– Ничего. Мне будет достаточно вашего слова, что вы об этом никому не расскажете.

– Продолжай.

– Ладно. Если Асада Халила схватят, то он попадет в руки ФБР. А мы этого не хотим. Он нам самим нужен. И мне требуется ваша помощь, вплоть до потери памяти в ходе официального следствия, чтобы Халил попал к нам.

– Послушай, Тед, возможно, тебя это и удивит, но мое влияние на ФБР и правительство несколько ограничено.

– Мои слова, Джон, тоже тебя удивят. ФБР и правительство слишком уж соблюдают законы. Ты помнишь дело о взрыве в Торговом центре? Преступников судили за убийство, организацию заговора и незаконное ношение оружия. Не за терроризм. В Америке нет закона против терроризма. И в любом судебном заседании правительству требуются заслуживающие доверия свидетели.

– Тед, у правительства имеются десятки свидетелей против Асада Халила и тонна улик.

– Верно. Но я думаю, что мы сможем заключить сделку в интересах национальной безопасности. То есть вернем Халила в Ливию в обмен на дипломатические уступки. И мне очень не хотелось бы, чтобы ты со своими высокими моральными принципами вмешивался в это дело.

– Тед, мои моральные принципы ниже табуретки, – заверил я Теда. – Но Асад Халил убил множество ни в чем не повинных людей.

– Ну и что? Что нам с ним сделать за это? Отправить до конца жизни в тюрьму? Разве мы этим поможем погибшим? Не лучше ли будет использовать Халила для чего-то гораздо более важного? Чего-то такого, что сможет по-настоящему ослабить международный терроризм?

Я понял, куда он клонит, но меня это не устраивало. Однако Теду хотелось убедить меня и Кейт, и он спросил:

– Знаете, почему мы хотим освободить Асада Халила и вернуть в Ливию?

Я поскреб пальцами подбородок.

– Дай подумать... для того, чтобы он отомстил Муамару Каддафи, ведь тот трахал его мать и убил отца.

– Совершенно верно. Разве это не превосходный план?

– Эй, я простой коп, поэтому, возможно, чего-то недопонимаю. Чтобы обработать и завербовать Халила, нужно, чтобы он некоторое время посидел у вас.

– Правильно. Борис сообщил нам, каким образом Халил будет уходить из страны, и мы наверняка сможем его схватить. Я не имею в виду ЦРУ... у нас нет такого права. Однако ФБР или местная полиция, действуя по подсказке ЦРУ, его арестует. Затем на сцену выйдем мы и заключим сделку.

Кейт уставилась на Теда. По выражению ее лица я догадался, что она хочет сказать, и не ошибся.

– Тед, ты рехнулся? Совсем съехала твоя чертова крыша? Этот гад убил более трехсот человек. А если ты его отпустишь, он убьет еще больше, и совсем не обязательно тех, кого тебе хочется. Этот человек очень опасен. Он настоящий дьявол. Как ты можешь даже думать о том, чтобы освободить его? Я просто не верю своим ушам.

Долгое время Тед молчал – наверное, боролся в душе с принципами морали. Я не сомневался, что агент ЦРУ все же победит моральные принципы. Наконец Тед заговорил:

– Поверьте, я ничего не знал про рейс сто семьдесят пять. Борис либо сам не знал об этой операции, либо не сумел сообщить нам.

– Уволь Бориса, – предложил я.

– На самом деле он, наверное, уже мертв. Мы готовили ему побег из Ливии, но что-то пошло не так.

– Да, Тед, я бы ни за что не доверил тебе уложить мой парашют, – сказал я.

Тед проигнорировал мое замечание и снова поднес к глазам бинокль.

– Надеюсь, они не убьют его. Я имею в виду Халила. Если он сумеет выбраться из этого района, то отправится в условленное место, где, как он надеется, его встретят соотечественники и помогут покинуть страну. Однако этого не случится.

Я не надеялся получить ответ, но все же спросил:

– И где это условленное место?

– Не знаю. Информация по этому делу строго дозирована.

– Но если ты не охотишься на Халила, то для чего тебе винтовка с оптическим прицелом?

Тед опустил бинокль.

– Никогда не знаешь, что и когда тебе может понадобиться. У вас есть бронежилеты?

Вполне нормальный вопрос, заданный коллегой, но в данный момент мне не понравился и сам вопрос, и то, что он исходил от Теда.

Я не ответил, промолчала и Кейт. Я не думал, что старина Тед попытается убить нас, но сейчас он явно находился в состоянии стресса, хотя и не показывал этого. Если вспомнить, что задумала его контора, то становилось ясно, что очень многое может решиться в течение нескольких следующих часов. Это был необычайно рискованный, долгосрочный план по устранению Каддафи. Чудный планчик, в котором не просматривалась бы рука ЦРУ. И план этот начал осуществляться за несколько часов до посадки рейса «Транс-континенталь». Все бы хорошо, но задуманное ЦРУ противоречило законам США, поэтому старина Тед и нервничал. А если еще и мы с Кейт добавим ему проблем, не воспользуется ли он своей винтовкой, чтобы избавиться от нас? Никогда не знаешь, как может поступить вооруженный человек в состоянии стресса, особенно если считает, что его дело важнее твоей жизни.

Небо чуть просветлело, однако туман продолжал висеть над землей. Гуманно, поскольку туман затруднял стрельбу из винтовки с оптическим прицелом.

– Кстати, как там Франкфурт и Париж? – поинтересовался я у Теда.

– Отлично. У меня там были кое-какие дела. Между прочим, если бы ты полетел во Франкфурт, как тебе приказывали, то не попал бы в нынешнюю сложную ситуацию.

Я не совсем понимал, в какой именно ситуации я сейчас нахожусь. Однако мне показалось, что в словах Теда прозвучало нечто вроде угрозы. Честно говоря, мне не хотелось говорить на тему, которая была мне неприятна, тем не менее, я был вынужден спросить:

– Почему вы позволили Асаду Халилу убить пилотов самолета, пассажиров и других людей?

Тед посмотрел на меня, и я понял, что он готов к такому вопросу.

– Наш план был очень прост. Встретить Халила в аэропорту Кеннеди, отвезти на Федерал-Плаза, представить неопровержимые доказательства, включая записи допросов перебежчиков, любовной связи его матери с Каддафи и убийства отца по его приказу, а затем направить его гнев против Великого лидера.

– Нам все это понятно, – сказала Кейт. – Но мы не понимаем, почему после его бегства вы позволили ему выполнить свою миссию.

– Но мы понятия не имели, в чем состояла эта его особая миссия.

– Прости, Тед, но ты несешь чушь, – возразил я. – Ты знал, что он будет здесь, на ранчо Рейгана, и знал, чем он будет заниматься до того, как отправиться сюда.

– Что ж, думай как хочешь. Нас просто поразила информация о том, что Халил послан сюда для убийства Рейгана. Мы не знали, что ему известны имена и адреса пилотов, принимавших участие в бомбардировке. Это совершенно секретная информация. В любом случае, смысл его миссии не имел особого значения, поскольку предполагалось, что он будет арестован в аэропорту Кеннеди. И если бы это произошло, то не случилось бы ничего другого.

– Тед, наверное, в детстве мама говорила тебе, что нельзя играть со спичками, потому что можно обжечься.

Тед решил не распространяться о своем детстве, он продолжил оправдываться:

– Наш план не удался, но еще не все потеряно. Сейчас очень важно схватить Халила и рассказать ему все, что мы знаем о его матери и отце, а затем отпустить в Ливию. Кстати, Карима Халила в Париже убил друг семьи – человек по имени Хабиб Надир, армейский капитан, сослуживец и друг капитана Халила. Надир убил своего друга по личному приказу Каддафи. Конечно, существует вероятность того, что Асад Халил сбежит из страны и вернется в Ливию до того, как нам представится возможность поговорить с ним. Так что, если он вдруг позвонит, надо будет рассказать ему о предательстве Каддафи по отношению к его семье.

– Так, дай-ка вспомнить... мы говорили о его ненависти к Америке, о его желании убить меня... что еще?..

– Я знаю от ваших коллег, которые находились в доме Уиггинза, что в разговоре с Халилом ты вскользь затронул эту тему.

– Точно. После того, как обозвал его идиотом.

– Неудивительно, что он хочет убить тебя, – со смехом заметил Тед, затем спросил: – Но ты ведь расширил эту тему в ходе последующего разговора с Халилом?

– Тед, похоже, ты очень много знаешь о том, что происходит в ФБР.

– Мы одна команда, Джон.

– Надеюсь, что это не так.

– Ох, не строй из себя святого, нимб тебе совершенно не к лицу.

Эту колкость Теда я пропустил мимо ушей.

– Ладно, Тед, нам пора идти. Увидимся на слушаниях в сенатской комиссии.

– Минуточку, еще один вопрос. Так ты все-таки рассказал Халилу о предательстве Каддафи?

– А ты как думаешь?

– Думаю, что рассказал. Ты ведь сразу ухватился за эту тему во время расширенного совещания. И потом, ты очень умный. Знаешь, как надо выводить людей из себя. – Тед улыбнулся.

– Да, я как следует загрузил его всем этим. Слышал бы ты наш разговор, когда я сообщил ему, что его мать шлюха, а отец рогоносец. Не говоря уже о том, что Каддафи приказал ликвидировать папочку. Господи, как же он расстроился! Сказал, что вырвет мне язык и перережет глотку. А при чем здесь я? Не я же трахал его мать и убил отца.

Теду, похоже, нравилось мое легкомыслие, и еще он был просто счастлив узнать, что я выполнил его работу.

– Как тебе показалось, он поверил?

– Откуда я знаю? Пообещал меня убить. А про дядю Муамара ничего не сказал.

Подумав немного, Тед заметил:

– Для арабов это дело чести, речь здесь идет о чести семьи. А любое бесчестье семьи должно смываться кровью.

– Да, наверное, это срабатывает лучше, чем суд по семейным делам, – согласился я.

Тед посмотрел на меня:

– Я думаю, Халил убьет Каддафи, а когда узнает правду о Хабибе Надире, убьет и его, а может, и еще кого-то из ливийцев. Тогда наш план, который кажется тебе таким мерзким, будет оправдан.

Кейт, у которой моральные принципы были посильнее моих, возразила:

– Нельзя оправдывать подстрекательство к убийству кого-либо. Борясь с негодяями, мы не должны действовать их методами. Это неправильно.

У Теда хватило разума не защищать план устранения Каддафи.

– Поверь, мы очень долго сомневались, прежде чем принять решение, даже выносили этот вопрос на комиссию по этике.

Я едва не рассмеялся.

– В вашей конторе есть такая комиссия? Тогда как можно расценить с точки зрения этики то, что ты втерся в Особое антитеррористическое соединение ради осуществления собственного плана? И как, черт побери, получилось, что мы опять работали вместе?

– Я настоял на этом. Меня восхищают твои таланты и настойчивость. Ты ведь едва не поймал Халила в аэропорту. Так что если захочешь работать у нас, место для тебя всегда найдется. Кейт, для тебя тоже.

– Мы обговорим это со своими духовными наставниками, – ответил я. – Ладно, Тед, нам пора. Отличная получилась встреча.

– Еще один или два аспекта.

– Выкладывай.

– Давно хотел сказать тебе, что мне очень понравился тот анекдот про окружного прокурора, который ты рассказал на совещании. А мне пересказал Эдвард. В этом анекдоте много правды. ФБР собрало большую пресс-конференцию, которая и произойдет сегодня в Вашингтоне. А моя контора не любит пресс-конференций.

– Эй, тут я на твоей стороне.

– ЦРУ перевербовало кролика и сделало из него двойного агента. – Тед улыбнулся. – Забавно, но касательно нашего дела очень точно.

– Я тебя понял. Но не забывай, Тед, что сделали копы. Они отделали медведя и выколотили из него признание в том, что он кролик. Верно?

– Да, но медведь все равно не стал кроликом.

– Важно только то, что он признался. Мы закончили на этом?

– Почти. Просто я хотел напомнить вам обоим, что этого разговора не было. – Тед посмотрел на Кейт и добавил: – Очень важно, чтобы Асад Халил вернулся в Ливию.

– Нет, гораздо важнее, чтобы он предстал перед судом США за убийство, – возразила Кейт.

Тед взглянул на меня:

– А мне показалось, что ты меня понял.

– Разве я могу спорить с человеком, у которого в руках винтовка?

– Не надо драматизировать. Я вас не запугиваю.

– Извини, насмотрелся по телевизору всякой чепухи вроде «Секретных материалов» и «Миссия невыполнима». Ладно, тогда все. До встречи.

– На вашем месте я бы не стал сейчас возвращаться в дом. Халил все еще здесь. А вы оба сейчас в роли подсадных уток.

– Тед, догадайся, что лучше: сидеть здесь с тобой или попытаться избежать пули снайпера?

– Только не говорите потом, что я вас не предупреждал.

Я ничего не ответил, повернулся и зашагал прочь. Кейт последовала за мной.

– Кстати, мои поздравления в связи с помолвкой! – крикнул нам вслед Тед. – Не забудьте пригласить на свадьбу.

Не оборачиваясь, я помахал ему рукой. Забавно, но я вовсе был не против пригласить его на свадьбу. Конечно, этот парень тот еще сукин сын, но, как говорится, он наш сукин сын. Он действительно хотел блага своей стране. Я понимал его, и это меня пугало.

Спустившись с насыпи, мы стали удаляться от маяка. Я не знал, от кого получу пулю: в спину от Теда или же в грудь от Асада Халила. Почувствовав, как напряжена Кейт, я попытался успокоить ее.

– Все нормально, но давай ускорим шаг.

– У меня во рту пересохло, живот подвело.

– Так бывает по утрам с похмелья...

– Джон, оставь свои шутки. Ты понимаешь, что он делает?

– Они играют в жестокую и опасную игру. Но, как говорится, не судите, да не судимы будете.

– Погибло столько людей.

– Я не хочу сейчас об этом говорить. Ладно?

Кейт кивнула.

Мы отыскали дорожку для верховой прогулки, которая шла среди камней и густого кустарника. Я надеялся, что мы натолкнемся на патруль либо на стационарный пост. Но, как всегда бывает, в самый нужный момент нигде не было видно агентов секретной службы.

Небо просветлело еще больше, мягкий ветер с моря начал разгонять туман над землей. А вот это плохо.

Мы шли в том направлении, где, по нашему мнению, находилось ранчо и дом для охраны, но дорожка здорово петляла, и я не был уверен, что знаю, где мы находимся.

– Похоже, мы заблудились, – промолвила Кейт. – У меня ноги устали, я хочу пить.

– Давай немного посидим.

Мы уселись на плоский камень. Растительность здесь была какая-то странная. Полынь, перекати-поле и прочая ковбойская трава. Кусты густые, но не очень высокие. Во всяком случае, не настолько высокие, чтобы укрывать нас во время ходьбы. Мне пришла в голову мысль, которой я поделился с Кейт.

– Если предположить, что Халил здесь, то он, наверное, прячется где-то на расстоянии ярдов двухсот от дома. Так, может, нам лучше не подходить близко к дому или к помещению для охраны?

– Хорошая мысль. Мы останемся здесь в качестве приманки для Халила.

– Я пытаюсь перехитрить этого парня.

– Ох, как подумаю об этом... наверное, он хочет не просто нас убить, сначала перебить ноги, вырвать тебе язык, а затем перерезать горло.

– Спасибо, похоже, у вас с ним одинаковые мысли.

– Ну, извини. – Кейт зевнула. – Но у нас есть пистолеты, и я, в любом случае, не позволю ему оставить тебя в живых. – Кейт засмеялась, но это был какой-то нервный смех, на грани истерики.

Минут через десять я услышал смутно знакомый звук, а вскоре догадался, что это шум лопастей вертолета. Я забрался на соседнюю глыбу и объявил:

– Прибыла воздушная кавалерия. Здорово, ты только посмотри.

– Что? – Кейт поднялась, но я положил ладонь ей на плечо и усадил на место. – Сиди, я буду рассказывать, что там происходит.

– Я и сама могу посмотреть. – Кейт ухватила меня за руку и вскарабкалась на глыбу. Мы устремили взгляды на вертолеты. Шесть вертолетов «хью» летали в небе в нескольких сотнях ярдов от нас. Я понял, что они кружатся над домом, а значит, мы находились рядом. Теперь стало ясно, куда идти. В небе появился еще один вертолет – огромный военно-транспортный «чинук», под брюхом которого на тросах висел большой черный «линкольн».

– Наверное, это бронированный автомобиль, – заметила Кейт.

– Его называют «дилижанс», – пояснил я. – Так, шесть вертолетов плюс «геркулесы», «дилижанс» и два автомобиля сопровождения. Похоже, все в порядке.

Из груди Кейт вырвался вздох облегчения.

Несколько минут мы наблюдали за вертолетами. Мы не могли видеть, что происходит на земле, но и так было понятно, что в данный момент Рональд и Нэнси уже едут по Пенсильвания-авеню в бронированном автомобиле в сопровождении охраны и под защитой с воздуха. Все, операция благополучно завершена.

Если Асад Халил находился где-то рядом, то он тоже мог это видеть. Если он еще не отклеил фальшивые усы, то наверняка сейчас крутит их концы и восклицает: «Проклятие! Опять сорвалось!»

Что ж, все хорошо, что хорошо кончается. Правильно?

Не совсем так. Я подумал о том, что если из-под носа у Халила ускользнула большая цель, то он вполне может заняться мелкой.

Но я не успел каким-то образом материализовать свою мысль – например, спрыгнуть с глыбы в кусты и ждать помощи. Асад Халил слишком быстро переключился с одной цели на другую.

 

Глава 56

То, что случилось дальше, происходило как в замедленной съемке, между биениями сердца.

Я велел Кейт спрыгнуть с глыбы. Сам прыгнул первым, а она последовала за мной через полсекунды.

Выстрела из винтовки с глушителем я не услышал, но понял, что сделан он из соседнего леса. Пуля, словно пчела, прожужжала у меня над головой – то есть там, где я стоял на глыбе секундой раньше.

А Кейт как будто споткнулась и тихонько вскрикнула от боли, словно подвернула лодыжку. Но я моментально осознал, что перепутал последовательность событий – сначала она вскрикнула от боли, а затем споткнулась. И снова, как в замедленной съемке, я увидел, как она упала с глыбы на дорожку.

Я накрыл ее своим телом, обнял и перекатился подальше от дорожки, вниз по пологому склону, в какие-то редкие кусты. В этот момент вторая пуля ударилась в камень вблизи от наших голов. Осколки камня впились мне в шею.

Я снова перекатился, продолжая сжимать Кейт в объятиях, но нас остановили заросли низкого кустарника. Прижав Кейт к земле, я прошептал ей на ухо:

– Не шевелись.

Мы лежали на боку, лицом друг к другу, моя спина была обращена в ту сторону, откуда велся огонь. Я вытянул шею и оглянулся через плечо, пытаясь определить, видно ли Халилу нас из леса, который находился менее чем в сотне ярдов.

Между нами и тем местом, откуда стрелял Халил, были кусты и низкие камни. Теперь все зависело от того, где именно он прятался среди деревьев. С определенных мест он по-прежнему мог хорошо видеть нас.

Я понимал, что мой костюм, пусть даже и темный, плохо сливается с окружающей средой, и уж тем более ярко-красный пиджак Кейт. Но поскольку выстрелов больше не было, я с уверенностью предположил, что Халил на время потерял нас из вида. Но он мог и просто выбирать наиболее подходящий момент для следующего выстрела.

Я повернул голову и посмотрел Кейт в глаза.

– Не шевелись, поговори со мной, – прошептал я.

Она учащенно дышала, я не мог определить, насколько серьезна ее рана, однако почувствовал ее теплую кровь на своем теле. Проклятие!

– Кейт, поговори со мной, поговори.

– Ох... я... ранена...

– Успокойся. Лежи тихо, дай я посмотрю... – Я просунул между нами правую руку, мои пальцы пытались отыскать входное отверстие от пули, но я никак не мог его найти, хотя кровь залила ей всю блузку. Ох, Боже мой...

Я запрокинул голову и посмотрел на ее лицо. Кровь не сочилась ни изо рта, ни из носа, что обнадеживало, и глаза ее оставались ясными.

– Ох, Джон... как больно...

Наконец я нашел рану – с левой стороны, пониже грудной клетки. Я тут же положил ладонь на спину Кейт и отыскал выходное отверстие – чуть выше ягодицы. Сквозное ранение, кровь фонтаном не бьет, но меня тревожила возможность внутреннего кровотечения. Я сказал ей то, что обычно говорят раненым:

– Кейт, все нормально, все будет хорошо.

– Ты уверен?

– Да.

Кейт глубоко вздохнула и сама дотронулась до раны, ощупав входное и выходное отверстия.

Я вытащил носовой платок и сунул ей в руку:

– Прижми к ране.

Мы снова лежали, не шевелясь, и ждали.

Эта пуля предназначалась, разумеется, мне, но судьба сыграла злую шутку и пуля досталась Кейт.

– Ты в порядке... просто небольшая царапина...

Кейт поднесла губы к моему уху, и я ощутил кожей ее дыхание.

– Джон...

– Да?

– Ты просто болван.

– Вот как?

– Но я все равно тебя люблю. А теперь убирайся отсюда.

– Нет. Лежи тихо. Он нас не видит, а раз не видит, значит, больше не попадет.

И в этот момент вокруг нас внезапно стали взлетать вверх комья земли и камни, сверху посыпались ветки. Я понял, что Халил просто обстреливает то место, где мы можем быть. Наверное, решил опустошить весь четырнадцатизарядный магазин. Господи, когда же закончится эта стрельба! Особенно неприятно, когда стреляют из оружия с глушителем – выстрелов не слышишь, а ощущаешь их только тогда, когда в тебя попадут.

Возможно, это был уже последний выстрел, когда я почувствовал резкую боль в бедре. Моя рука потянулась к месту ранения. На ощупь я определил, что рана довольно глубокая, пуля могла поразить тазовую кость.

– Проклятие! – воскликнул я.

– Джон, ты в порядке?

– Да.

– Нам надо выбираться отсюда.

– Хорошо, я считаю до трех, мы бежим на четвереньках через эти кусты, но не дольше трех секунд, затем падаем и перекатываемся. Поняла? Раз, два...

– Подожди! Почему бы нам не вернуться к той глыбе, где мы стояли?

Я повернулся и оглядел камень. Высотой фута четыре, но узкий для двоих. Однако если нам удастся спрятаться за него, то мы будем защищены от прямого огня из леса.

– Ладно, хотя там не развернешься.

– Бежим, Джон, пока он снова не начал стрелять. Раз, два, три...

Мы вскочили на четвереньки и побежали к глыбе... то есть навстречу Халилу.

Где-то на половине пути я услышал над головой знакомое жужжание, но Халилу приходилось стрелять поверх камня, и ему не хватало высоты для точного прицеливания.

Достигнув цели, мы упали на землю, затем сели, тесно прижавшись друг к другу и подтянув колени к груди. Кейт прижала к левому боку окровавленный носовой платок.

Мы сидели, переводя дыхание. Жужжания пуль над головой больше не слышалось – может, у этого ублюдка хватило ума покинуть свое укрытие и подобраться к нам поближе? Я вытащил пистолет, глубоко вздохнул и осторожно выглянул из укрытия. Быстро оглядевшись, я снова спрятался. И сделал это очень вовремя, поскольку очередная пуля отбила край камня в том месте, где только что торчала моя голова.

– А этот парень умеет стрелять, – пробормотал я.

– Джон, какого черта ты высовываешься? Сиди и не дергайся.

– Эй, где ты так научилась ругаться?

– Никогда в жизни не ругалась до встречи с тобой.

– Правда?

– Сиди и молчи.

– Хорошо.

И мы сидели, продолжая истекать кровью. Странно, но Асад Халил затих, и я начал нервничать, пытаясь понять, что он мог задумать. Этот негодяй мог сейчас пробираться сквозь кусты метрах в двадцати от нас.

– Я сделаю несколько выстрелов в воздух, чтобы привлечь внимание охраны и отпугнуть Халила, – предупредил я Кейт.

– Не надо. Если сюда прибегут люди из секретной службы, Халил их перестреляет. Не хочу, чтобы их гибель осталась на моей совести. Нам с тобой ничто не угрожает. Просто сиди тихо.

Я не был уверен, что нам ничто не угрожает, но последняя фраза Кейт имела определенный смысл. И вот я, Джон Кори, человек действия, просто сидел и молчал. Через минуту я не выдержал и сказал:

– Возможно, я смогу привлечь внимание Теда, пусть они с Халилом устроят дуэль между собой.

– Сиди тихо и прислушивайся к звукам в кустах.

– Хорошая мысль.

Кейт стащила свой красный пиджак, который был почти того же цвета, что и кровь, пропитавшая его, завязала рукава вокруг талии, создав нечто вроде повязки. Затем сунула руку в карман.

– Я позвоню в мотель, изложу ситуацию, они смогут предупредить местную охрану... – Пошарив по карманам, Кейт промолвила: – Не могу найти телефон...

Только этого не хватало.

Мы принялись обшаривать землю вокруг. Кейт слишком далеко потянулась влево, и пуля взрыхлила землю в нескольких дюймах от ее ладони. Кейт отдернула руку, как будто дотронулась до раскаленной плиты.

– Господи, он не попал, но пуля прошла так близко...

– Я же говорил тебе, что он умеет стрелять. Но где же все-таки телефон?

Кейт еще раз обшарила карманы пиджака и брюк.

– Наверное, он вывалился из кармана, когда мы с тобой катились по склону. Проклятие.

Мы оба уставились перед собой на поросший кустарником склон, но, естественно, разглядеть там телефон было невозможно, а искать его мы не собирались.

Поэтому мы просто сидели и прислушивались к окружающим звукам. В душе я даже надеялся на то, что негодяй сейчас приближается к нам. Ему требовалось обойти глыбу или влезть на нее, и тут мы его услышим. Мне надо было выстрелить хотя бы один раз. Но если Халил обойдет нас по широкой дуге, то мы не увидим его и не услышим. А у него винтовка с оптическим прицелом. Внезапно я почувствовал, что мы вовсе не в безопасности за этим булыжником, ведь Халил мог обойти нас и спрятаться в тех кустах, из которых мы прибежали сюда.

– Извини, что потеряла телефон, – промолвила Кейт.

– Ты не виновата. Жаль, что у меня нет сотового.

– Хорошая мысль. Я куплю тебе его.

Примерно в четверти мили от нас пролетел вертолет, но оттуда не могли увидеть ни нас, ни Халила. Вертолет был бы для Халила очень удобной целью, но он не стал стрелять в него. Возможно, мистер Халил уже смылся, а может, я просто более важная цель. Да, мысль довольно безрадостная.

Мне надоело гадать. Я снял пиджак и, прежде чем Кейт успела остановить меня, быстро поднялся и выставил пиджак сбоку от глыбы, ну прямо как матадор, дразнящий быка. Но в отличие от матадора я мгновенно бросил его и юркнул за камень. И сделал это очень вовремя, поскольку пуля с жужжанием пробила пиджак.

Опередив Кейт, которая собралась отчитать меня, я сказал:

– Похоже, он все еще в лесу.

– Почему ты так решил?

– Выстрелы идут с одного направления. Судя по жужжанию и силе удара, задержка где-то полсекунды, а это значит, что он по-прежнему на расстоянии сотни ярдов от нас.

– Это ты сам рассчитал?

– Да вроде.

Видимо, Халила утомила и разозлила эта игра, поскольку он открыл безостановочный огонь. Он бил по верхушке глыбы, осколки камня взлетали вверх и сыпались на нас. Расстреляв весь магазин, он перезарядил винтовку и принялся стрелять по бокам глыбы. Я с изумлением наблюдал, как пули вздымали землю в нескольких дюймах от наших поджатых ног.

– Да он просто полоумный, – буркнул я.

Кейт не ответила, завороженная фонтанами земли и камней вокруг нас.

– Интересно, где он научился так стрелять?

– Будь у меня винтовка, я бы показала ему, как надо стрелять, – сказала Кейт. – А будь на мне бронежилет, я бы сейчас не истекала кровью.

– Напомни мне об этом в следующий раз. – Я пожал руку Кейт. – Ну как ты?

– Нормально... хотя чертовски больно.

– Ладно, подождем, пока ему надоест играть с винтовкой.

– А как ты? – спросила Кейт.

– У меня новая рана, которую я смогу демонстрировать девушкам.

– А еще одну не хочешь получить?

Я снова пожал ее руку.

– Мы с тобой оба будем в шрамах.

– Джон, в этом нет ничего смешного. Ох как ноет.

Я развязал рукава ее пиджака, просунул ладонь за спину и осторожно дотронулся до раны.

Кейт вскрикнула от боли.

– Кровь сворачивается, поэтому старайся не шевелиться. А входное отверстие зажми носовым платком.

– Я знаю, знаю. Господи, как же больно!

– Подожди, я снова завяжу рукава.

Халил избрал другую тактику: он принялся стрелять по мелким камням вокруг нас, рассчитывая на рикошет. В основном камни были из песчаника, и при попадании в них рассыпались, но все же некоторые пули срикошетили, и одна из них ударилась в глыбу прямо над моей головой.

– Нагни голову и уткнись лицом в колени, – приказал я Кейт. – Настойчивая сволочь, правда?

Кейт нагнула голову к коленям и сказала:

– Здорово же он не любит тебя, Джон. Желание убить тебя даже добавило ему изобретательности.

– Обычно я вдохновляю людей на подвиги.

Внезапно я почувствовал резкую боль в бедре и понял, что срикошетившая пуля достала меня.

– Проклятие!

– Что случилось?

Приложив ладонь к бедру, я нащупал дыру в брюках и рваную рану. Пошарив ладонью по земле, я поднял еще теплую пулю.

– Калибр семь шестьдесят две, стальной наконечник, армейского образца. Наверное, у него винтовка М-14, снайперский вариант, со съемными оптическим и инфракрасным прицелами, плюс глушитель и пламегаситель. Точно такая, как была у Джина.

– Кому это интересно?

– Да я просто так, чтобы поддержать разговор. Кстати, и у Теда такая.

Некоторое время мы сидели молча, обдумывая ситуацию, затем я сказал:

– Разумеется, М-14 довольно распространенная армейская винтовка, и я ничего не имел в виду, когда упомянул, что и у Теда была такая.

– Но он мог убить нас прямо там, у маяка.

В развитие этой сумасшедшей мысли я заметил:

– Опасно было убивать рядом с тем местом, куда Джин привез нас на встречу.

Кейт ничего не сказала.

Конечно, я на самом деле не думал, что это Тед пытается убить нас. Тед не стал бы делать этого. Он ведь просился к нам на свадьбу. Верно? Хотя кто его знает. Я сунул пулю в карман.

Стрельба прекратилась, мы просидели спокойно около пяти минут. Возможно, Халил – точнее, тот, кто стрелял в нас, – ушел, но у меня не было желания проверять это.

Я услышал в отдалении шум вертолетов – может быть, на этот раз один из них заметит нас. Ныло бедро, я жутко устал, поэтому подумал, что у меня начались галлюцинации, когда услышал звонок телефона.

– Что за чертовщина?..

Мы с Кейт устремили взгляды на склон, туда, где звонил сотовый. Видеть его мы по-прежнему не могли, но теперь хотя бы имели общее представление о том, где он находится. Телефон лежал не более чем в двадцати футах от нас, прямо впереди, и если я поползу за ним, то глыба прикроет меня от Халила. Возможно.

Прежде чем я успел решить, хочется мне рисковать или нет, телефон перестал звонить.

– Если мы доберемся до него, то сможем вызвать подмогу, – сказал я.

– Если мы полезем за ним, нам не понадобится никакая подмога, – возразила Кейт. – Мы будем мертвы.

– Верно.

Мы продолжили смотреть в то место, где лежал телефон. И он снова зазвонил.

Снайпер не может постоянно смотреть в оптический прицел: у него устают глаза. Поэтому он вынужден делать короткие перерывы. Может, Халил как раз сделал перерыв и решил нам позвонить? Но он не может одновременно стрелять и разговаривать. Верно?

Прервав свои размышления, я рванулся вперед на четвереньках, преодолел двадцать футов за две секунды, схватил звонивший телефон, развернулся и бросился назад, стараясь прятаться от Халила за глыбой. Еще не добежав до камня, я бросил телефон Кейт, и она поймала.

Я рухнул на землю, затем поднялся и сел, прислонившись спиной к камню. Глубоко дыша, я удивился тому, что еще жив.

Кейт прижала телефон к уху, выслушала собеседника и рявкнула:

– Да пошел ты... и не учи меня, как должна разговаривать женщина. Катись к чертовой матери.

По ее тону я понял, что она разговаривает не с Джеком Кенигом. Прижав телефон к груди, Кейт обрушилась на меня:

– Ты очень храбрый или очень глупый? Как ты мог сделать это, не посоветовавшись со мной? Или ты предпочитаешь быть мертвым, а не женатым? Да?

– Извини меня. Кто это звонит?

Кейт протянула мне телефон.

– Халил хочет попрощаться.

Мы посмотрели друг на друга. Сейчас мы оба выглядели смущенными – наверное, оттого, что заподозрили Теда Нэша, нашего соотечественника, в том, что он пытается нас убить. Пожалуй, мне надо уходить с этой работы.

– Тебе надо будет сменить номер телефона, – посоветовал я Кейт и поднес телефон к уху. – Кори.

– Ты очень везучий, – раздался голос Халила.

– Бог хранит меня.

– Наверное. Я очень редко промахиваюсь.

– У всех бывают неудачные дни, Асад. Отправляйся домой и поупражняйся в стрельбе.

– Меня восхищают твоя храбрость и чувство юмора перед лицом смерти.

– Большое спасибо. Эй, а почему бы тебе не бросить винтовку и не выйти из-за деревьев с поднятыми руками? Я прослежу, чтобы с тобой хорошо обращались.

Халил рассмеялся.

– А я и не прячусь среди деревьев. Я направляюсь домой. Просто захотел попрощаться и напомнить, что я еще вернусь.

– Чтобы устроить матч-реванш?

– Иди к черту.

– Эй, религиозному человеку негоже так выражаться.

– Иди к черту.

– Нет, это ты пошел к черту, Асад. Езжай в свою пустыню и трахай верблюдов.

– Я убью тебя и твою шлюху, даже если мне для этого потребуется вся оставшаяся жизнь.

Я его явно разозлил, и чтобы направить его гнев на более важные цели, напомнил:

– Только не забудь сначала уладить свои отношения с дядюшкой Муамаром. И еще: твоего отца в Париже по приказу Каддафи убил человек по имени Хабиб Надир. Знаешь такого?

Ответа не последовало, но я его и не ожидал. Связь оборвалась, и я вернул телефон Кейт.

– Они с Тедом понравились бы друг другу.

Мы продолжали сидеть, не веря в то, что Халил сейчас пешком пробирается по горам. Особенно после нашего последнего разговора.

Кейт позвонила в мотель Ким Ри, обрисовала нашу ситуацию, и та пообещала прислать людей из секретной службы.

– Только передай им, чтобы были осторожны, – предупредила Кейт. – Я не уверена, что Халил действительно ушел. – Закончив разговор, она обратилась ко мне: – А ты как думаешь, он ушел?

– Думаю, что да. Лев знает, когда нападать, а когда убегать.

– Верно.

Чтобы как-то снять напряжение, я спросил:

– А знаешь, кто такой тихий араб?

– Кто?

– Это араб, у которого кончились патроны.

– Смешно.

Солнце начало пригревать и разогнало остатки тумана. Мы держались за руки и ждали либо вертолет, либо машину.

– У меня такое ощущение, что это не конец, – промолвила Кейт.

Разумеется, она была права. Асад Халил, или другой террорист вроде него, проникнет в нашу страну, чтобы нанести новый удар. А мы в ответ разбомбим крылатой ракетой чей-то дом, и все опять пойдет по кругу.

– А у тебя нет желания уйти с этой работы? – спросил я.

– Нет. А у тебя?

– Только вместе с тобой.

– Мне нравится моя работа.

– А мне нравится то, что нравится тебе.

– Мне нравится Калифорния.

– А мне Нью-Йорк.

– А как насчет Миннесоты?

– Это город или штат?

Наконец нас заметили с вертолета. После того, как находившиеся на борту люди убедились, что мы не бешеные арабские террористы, вертолет приземлился и нас погрузили на борт.

 

Глава 57

Нас доставили в окружную больницу в Санта-Барбаре, где, предварительно осмотрев, разместили в соседних палатах.

К нам заехали поздороваться множество друзей из Вентуры: Синди, Чак, Ким, Том, Скотт, Эди, Роджер и Хуан. Каждый говорил, что мы прекрасно выглядим. Я прикинул, что если раз в год буду получать по ране, то к пятидесяти буду настоящим красавцем.

Мой телефон звонил постоянно, можете себе представить – Джек Кениг, капитан Штейн, бывший напарник Дом Фанелли, бывшая жена Робин, родные, друзья, бывшие и нынешние коллеги и так далее. Похоже, всех очень интересовало мое здоровье, поскольку они первым делом спрашивали, как я себя чувствую. Потом терпеливо выслушивали ответ, что со мной все в порядке, и только после этого переходили к более важным вопросам, касающимся того, что случилось.

Насколько я помнил из своего прошлого пребывания в больнице, пациентам не разрешалось много разговаривать. Поэтому, в зависимости от того, кто звонил, я подготовил пять стандартных отговорок: мне делают болеутоляющие уколы, и я плохо соображаю; мне пора на перевязку; эта телефонная линия может прослушиваться; у меня термометр в заднице; психиатр не разрешает мне говорить на эту тему.

Понятно, что для разных людей я использовал различные отговорки. В разговоре с Джеком Кенигом, например, я говорил, что у меня в заднице термометр... намек на то, что меня лучше не волновать.

На второй день позвонила Бет Пенроуз. Для разговора с ней я не придумал никакой подходящей отговорки, поэтому мы обстоятельно поговорили. Между нами все кончено. Она искренне пожелала мне выздоровления, а я искренне пожелал ей всего хорошего.

Кейт заходили проведать несколько сотрудников из лос-анджелесского отделения, кое-кто из них заглянул даже ко мне, включая этого болвана Дага, который отсоединил мне капельницу. Шучу.

Следующим посетителем стал Джин Барлет из секретной службы. Он пригласил нас с Кейт приехать на ранчо, когда поправимся, и пообещал:

– Я покажу вам то место, где в вас стреляли. Захватите там несколько осколков от камня на память. Сфотографируемся вместе.

Я заверил Джина, что не намерен увековечивать это событие, а вот Кейт приняла его приглашение.

От самых различных людей я услышал, что Асаду Халилу, похоже, удалось исчезнуть, и эта новость меня не удивила. Тут существовало два возможных варианта: либо ему удалось вернуться в Триполи, либо ЦРУ все-таки схватило его. Где-то прячет и пытается убедить льва, что мясо некоторых ливийцев на вкус даже лучше, чем у американцев.

На самом деле, я до сих пор точно не знал, действительно ли Тед и его контора намеренно позволили Халилу выполнить свою миссию по убийству пилотов, принимавших участие в авианалете на Ливию, чтобы он удовлетворил чувство мести и стал более восприимчивым к идее расправиться с дядюшкой Муамаром. Меня очень интересовало, как ливийцам удалось получить список с именами пилотов. Ведь эта информация была строго засекречена. Не скажу, что я слишком много времени размышлял об этом и плохо спал, но все же было любопытно.

И еще меня интересовало, почему же Тед не навестил нас. Наверное, был очень занят, плел очередные интриги.

На третий день заявились четверо джентльменов из Вашингтона. Они представились сотрудниками ФБР, хотя от одного из них явно попахивало ЦРУ. Мы с Кейт любезно встретили их в комнате для посетителей. Они выслушали наши заявления, такая уж у них работа. Они любят выслушивать заявления, но очень редко сами делают какие-то заявления.

Но все же они поведали нам, что Асад Халил все еще не сидит в их тюрьме, и это вполне могло быть правдой. Я напомнил этим джентльменам, что Асад Халил поклялся убить нас с Кейт, даже если для этого ему потребуется вся оставшаяся жизнь.

Они заверили нас, что оснований для опасения нет, посоветовали не разговаривать с незнакомыми людьми, не гулять по вечерам и все такое прочее. Мы договорились встретиться в Вашингтоне, когда поправимся. Слава Богу, никто из них не упомянул о пресс-конференции.

Кстати, к вопросу о пресс-конференциях. Нам напомнили, что мы подписывали всякие клятвы, обязательства и все такое прочее, ограничивающие наше право делать публичные заявления. Кроме того, обязаны хранить втайне всю информацию, касающуюся национальной безопасности. Другими словами, «ни слова средствам массовой информации, иначе мы так надерем вам задницы, что ваши нынешние раны покажутся вам пустяковыми царапинами».

Это была не угроза, потому что правительство не угрожает своим гражданам. Так, легкое предупреждение.

Я попытался напомнить коллегам, что мы с Кейт герои, но, похоже, никто из них ничего не знал об этом. Тогда я объявил джентльменам, что мне пора ставить клизму, и они удалились.

Что касается средств массовой информации. О попытке покушения на Рональда Рейгана сообщили во всех «Новостях», однако значение этого происшествия было значительно преуменьшено. Официальное заявление Вашингтона гласило: «Жизни бывшего президента ничто не угрожало». Ни единого упоминания об Асаде Халиле, никакого намека на связь между убийствами пилотов и попыткой покушения на Рейгана.

На четвертый день нашего пребывания в окружной больнице Санта-Барбары появился мистер Эдвард Харрис собственной персоной. Сотрудник ЦРУ, коллега Теда Нэша. Его мы тоже приняли в комнате для посетителей. Как и сотрудники ФБР, мистер Харрис напомнил нам о запрете общения с прессой, а также предположил, что, поскольку мы пережили сильнейший шок, потеряли много крови и все такое, нашим воспоминаниям не слишком можно доверять.

Мы с Кейт предварительно обговорили этот вопрос, поэтому дружно заверили мистера Харриса, что не можем даже вспомнить, что ели на завтрак.

– Я даже не знаю, почему нахожусь в больнице, – сказал я. – Последнее, что помню, – дорога в аэропорт Кеннеди для встречи перебежчика.

Харрис скептически посмотрел на меня.

– Не стоит переигрывать, мистер Кори.

– Кстати, пари вы проспорили. Я выиграл у вас двадцать долларов и еще десятку у Теда, – напомнил я.

Харрис как-то странно усмехнулся. Я подумал, что это связано с упоминанием имени Теда.

Надо сказать, что все, кто посещал нас, вели себя таким образом, словно они владели какой-то неизвестной нам информацией. Мы могли получить эту информацию, если спросим. Поэтому я и спросил:

– А где Тед?

После небольшой паузы Харрис ответил:

– Тед Нэш мертв.

Нельзя сказать, что меня изумила эта новость, но все же здорово шокировала.

– Как это случилось? – спросила Кейт.

– Его обнаружили после того, как нашли вас. На ранчо Рейгана. Пуля попала прямо в лоб, и он умер мгновенно. – Помолчав, Харрис добавил: – Мы установили, что его застрелили из той же винтовки, из которой Асад Халил стрелял в вас.

Мы с Кейт сидели и молчали, не зная, что сказать.

Жаль, конечно, Теда, но если бы сейчас он находился в этой комнате, я бы сказал ему: «Когда играешь с огнем, всегда есть риск обжечься. А когда играешь со львом, есть риск быть съеденным».

Мы с Кейт выразили свои соболезнования. Меня удивило, почему сообщение о смерти Теда не попало в новости.

Как и Тед, мистер Харрис предложил нам перейти на работу в ЦРУ.

Я не думал, что подобное возможно, но когда имеешь дело с хитрецами, надо и самому быть похитрее. Поэтому я ответил:

– Надо подумать. Теду бы это понравилось.

И снова я заметил промелькнувшую на лице Харриса скептическую усмешку.

– Жалованье у вас будет гораздо выше. Гарантируем совместную пятилетнюю командировку – Париж, Лондон, Рим. По вашему выбору.

Похоже, он предлагал нам взятку, и, на мой взгляд, это звучало гораздо лучше, чем угроза. Но все дело заключалось в том, что мы знали слишком много, а они знали, что мы знаем слишком много.

– Мне всегда хотелось пожить в Литве, – ответил я. – Мы с Кейт обсудим ваше предложение.

Не знаю, понял ли Харрис, что его дурачат, но он сохранил невозмутимость и попрощался.

– Этих людей не перехитришь, – заметила Кейт.

– Не знаю, мне не часто предоставлялась такая возможность.

Помолчав немного, Кейт промолвила:

– Бедняга Тед.

А я почему-то сомневался в том, что Тед мертв, поэтому не торопился скорбеть о нем.

– Пошли ему все же приглашение на нашу свадьбу, – посоветовал я. – Мало ли что может быть.

На пятый день пребывания в больнице я понял, что если останусь здесь хотя бы еще на день, то ни физическое здоровье, ни психика уже никогда не восстановятся. И я выписался, порадовав тем самым тех, кто занимался страхованием моего здоровья. Конечно, я мог бы покинуть больницу уже на третий день, учитывая легкий характер моих ранений, но федералам хотелось, чтобы я повалялся там еще. Того же хотела и Кейт, поскольку ее рана требовала более продолжительного лечения.

На прощание я сказал Кейт:

– Жду тебя в отеле «Вентура инн».

И удалился, унося с собой пузырек с антибиотиками и обезболивающие таблетки.

Кстати, кто-то позаботился о том, чтобы почистить мою одежду, а костюм отгладили и заштопали две дырки от пуль. Правда, при внимательном рассмотрении пятна крови все же можно было разглядеть, зато мне выстирали трусы и носки. Машина «скорой помощи» отвезла меня в Вентуру.

Регистрируясь в отеле «Вентура инн», я чувствовал себя бродягой: вещей нет, одежда забрызгана кровью. Однако очень скоро мистер «Американ экспресс» все исправил. Я щеголял в новой одежде, купался в океане, смотрел по телевизору «Секретные материалы» и дважды в день говорил с Кейт по телефону.

Кейт присоединилась ко мне через несколько дней, мы продолжили курс оздоровительного лечения прямо в отеле, я много загорал и научился есть авокадо. Кейт, носившая бикини, вскоре обнаружила, что ее шрамы не загорают. Ее это расстраивало, поскольку мужчин шрамы украшают, а женщин – нет. Но я каждую ночь целовал ее шрамы, и Кейт постепенно перестала волноваться по этому поводу. На самом деле она даже начала демонстрировать входное и выходное отверстия местным пижонам на пляже, которые считали пулевое ранение очень даже пикантной деталью. В перерывах между флиртом с пижонами Кейт пыталась научить меня серфингу, но, по моему мнению, для этого надо было иметь белоснежные зубы и выгоревшие на солнце светлые волосы.

Мы гораздо лучше узнали друг друга за эти две недели неофициального медового месяца и пришли к молчаливому согласию, что мы созданы друг для друга.

Но все хорошее кончается, и в середине мая мы вернулись в Нью-Йорк, в наше родное здание на Федерал-Плаза.

По традиции нам устроили скромную, но торжественную встречу, произносили речи, провозглашали тосты за нашу преданность работе, за полное выздоровление и, разумеется, за помолвку и долгую счастливую совместную жизнь.

Чтобы как-то разнообразить это мероприятие, Джек Кениг отвел меня в сторонку и сказал:

– Твои тридцать долларов, а также двадцатку Эдварда и десятку Теда я истратил на еду и выпивку, которые ты видишь на столе. Я не сомневался, что ты не будешь возражать.

Конечно. Да и Тед, наверное, тоже не стал бы возражать.

Обдумав свое положение, я изъявил желание вернуться в отдел по расследованию убийств, но этому не суждено было случиться. Капитан Штейн и Джек Кениг заверили меня, что в Особом антитеррористическом соединении меня ждет блестящее будущее, несмотря на официальные жалобы со стороны отдельных личностей и организаций.

Через несколько дней после возвращения мы нанесли обязательный визит в Вашингтон, в здание имени Эдгара Гувера. Там провели три дня в обществе хороших людей из Управления по борьбе с терроризмом, которые выслушали всю нашу историю, а затем повторили ее для нас в слегка измененной форме. После этого мы согласовали наши истории, подписали письменные показания под присягой, обязательства о неразглашении и тому подобное, после чего все остались довольны.

На четвертый день нашего визита в Вашингтон нас отвезли в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли, штат Виргиния, где мы встретили Эдварда Харриса. Посещение продолжалось недолго. К тому же нас сопровождали парни из ФБР, они за нас говорили. Я подумал: а научатся ли когда-нибудь ФБР и ЦРУ ладить между собой?

Единственным интересным моментом посещения Лэнгли оказалась встреча с очень необычным человеком. Это был бывший агент КГБ по имени Борис. Тот самый Борис, о котором упоминал Тед во время нашей встречи у радиомаяка.

Вроде повода для нашей встречи и не было, если не считать того, что Борис захотел познакомиться с нами. Надо сказать, что за час нашей беседы у меня появилось ощущение, что этот парень видел и сделал в своей жизни больше, чем все присутствующие, вместе взятые.

Борис курил «Мальборо» и очень понравился моей невесте. Он рассказал немного о своей работе в КГБ, несколько интересных подробностей о своей второй карьере в ливийской разведке. Упомянул он и о том, что принимал участие в подготовке Халила к путешествию по Америке. Очень его интересовало то, как мы шли по следу Халила.

У меня нет привычки откровенничать с ребятами из иностранных разведок, но Борис заявил, что готов ответить и на наши вопросы. Поэтому наша беседа протекала следующим образом: вопрос Бориса – наш с Кейт ответ; затем наш вопрос – и ответ Бориса. Я мог бы говорить с этим парнем целыми днями, но в комнате находились и другие люди, которые время от времени советовали нам не отвечать на вопрос или сменить тему разговора. Господи, что случилось со свободой слова?

Как бы там ни было, мы все выпили немного водки. Потом один из сотрудников ЦРУ объявил, что беседа закончена. Мы все встали, и я сказал Борису:

– Нам надо встретиться с вами еще раз.

Борис пожал плечами и кивнул в сторону своих друзей из ЦРУ.

Мы обменялись рукопожатиями, и Борис сказал нам с Кейт:

– Этот человек – идеальная машина для убийства, и если он не убил кого-то сегодня, то убьет завтра.

– И все же он просто человек, – ответил я.

– Иногда я сомневался в этом, – признался Борис. – В любом случае, поздравляю вас с тем, что остались живы. Так что не тратьте свою жизнь попусту.

Наверное, это была просто русская поговорка, не имевшая отношения к Асаду Халилу.

Мы с Кейт вернулись в Нью-Йорк, в своих разговорах никогда больше не вспоминали Бориса. А мне так хотелось как-нибудь посидеть с этим парнем вдвоем и выпить бутылку водки. Может, как-нибудь вызвать его повесткой? Нет, наверное, это плохая идея.

Шли недели, мы по-прежнему ничего не слышали об Асаде Халиле. Не было и радостных новостей из Ливии, касающихся внезапной кончины мистера Каддафи.

Кейт так и не поменяла номер сотового телефона, да и мой рабочий телефон остался прежним, поэтому мы ждали звонка от мистера Халила.

Кроме того, Штейн и Кениг – по согласованию с начальством из Вашингтона – приказали создать специальную группу, в которую вошли мы с Кейт, Габриель, Джордж Фостер и еще несколько человек. Единственная задача группы заключалась в поисках и аресте Асада Халила. Я также послал запрос в Департамент полиции Нью-Йорка с просьбой перевести в Особое антитеррористическое соединение моего бывшего напарника Дома Фанелли. Он пока сопротивляется, но я сейчас важная шишка, так что вскоре Дом попадет в мои руки. Ведь это он в свое время сосватал меня в ОАС. Так что я сначала отыграюсь на нем, а потом все будет как в старые добрые времена.

Людей из ЦРУ в нашей группе не было, а значит, и наши шансы значительно возрастали. Наверное, только специальная группа и удерживала меня на этой чертовой работе. Я хочу сказать, что серьезно воспринимал угрозы Асада Халила. Никто из нашей команды не надеялся взять его живьем, а поскольку и сам террорист не собирался сдаваться, наши интересы вполне совпадали.

Я позвонил Робин, своей бывшей жене, и сообщил о своей предстоящей женитьбе.

Она пожелала мне всего хорошего и посоветовала:

– Теперь ты можешь сменить дурацкую запись на своем автоответчике.

– Хорошая идея.

– Если ты когда-нибудь поймаешь этого Халила, то порекомендуй ему меня в качестве адвоката.

– Ладно, но за десять процентов от твоего гонорара.

– Хорошо. А я провалю это дело, и он получит пожизненное заключение.

– Договорились.

У меня мелькнула мысль обзвонить бывших подружек и предупредить, что вскоре в моей квартире навсегда поселится женщина, то есть жена. Но по телефону все сложно объяснять, поэтому я разослал сообщения по электронной почте и по факсу. Получил даже несколько ответов, главным образом в них выражались соболезнования моей будущей жене. Разумеется, ни одно из этих посланий я не показал Кейт.

День свадьбы приближался, но я даже не нервничал. Ведь я уже был женат и много раз смотрел в лицо смерти. Нет, я не хочу проводить какие-то параллели между женитьбой и смертельной опасностью... хотя, возможно...

Кейт внешне сохраняла спокойствие, хотя ей и не приходилось делать последний шаг к алтарю. Похоже, она вполне владела ситуацией и знала, что, когда и кто должен делать. Думаю, эти знания она не приобрела, просто они были заложены в ее генах.

А если отбросить в сторону шутки, я был счастлив, доволен и влюблен, как никогда в жизни. Кейт Мэйфилд была замечательной женщиной, и я знал, что нас ожидает счастливая жизнь. Больше всего мне нравилось в ней то, что она принимала меня таким, как есть. Впрочем, это не составляло ей труда, ведь я был почти идеальной личностью.

Мы с ней прошли через многое, с честью выбрались из всех передряг. Кейт Мэйфилд была храброй, преданной и умной. В отличие от меня, она еще не заразилась цинизмом и не утратила вкус к жизни. И еще она была патриотом, чего я не мог сказать о себе. Наверное, когда-то и я был патриотом, но за мою жизнь слишком многое произошло и со мной, и со страной. Однако я добросовестно выполнял свою работу.

Как и мне, стране всегда везло и удавалось увернуться от смертельной пули. Но удача, как я узнал на улицах, за игорными столами и в любви, всегда заканчивается. Поэтому, если еще не слишком поздно, следует посмотреть в лицо реальности и составить для себя план выживания, который никак не связан с удачей.

Кстати, об удаче. В день нашей свадьбы шел дождь, и мне сказали, что это к удаче. Наверное, она заключалась в том, чтобы промокнуть.

Почти все мои друзья и родные приехали в маленький городок в штате Миннесота, и большинство из них вели себя гораздо лучше, чем на моей первой свадьбе. Разумеется, произошло несколько инцидентов с моими холостыми приятелями из Департамента полиции Нью-Йорка, которые вовсю ухаживали за местными голубоглазыми блондинками, даже у Дома Фанелли кое-что произошло с подружкой невесты, о чем я не буду распространяться... впрочем, этого и следовало ожидать.

Родные Кейт были настоящими англосаксонцами, священник оказался методистом и замечательным шутником. Он взял с меня слово любить и уважать жену, а также никогда не упоминать про «Секретные материалы».

Папа Кейт мне понравился, хороший парень, а мама у нее просто красавица, как и сестра. Мои родители рассказали им массу историй обо мне, которые казались им забавными, а не причудливыми. В общем, все прошло хорошо.

Мы с Кейт провели неделю в Атлантик-Сити, а еще неделю на калифорнийском побережье. Договорившись с Джином Барлетом встретиться на Ранчо-дель-Сиело, мы отправились туда на машине. В этот раз поездка вышла явно приятнее, чем предыдущая. Да и само ранчо выглядело лучше при ярком солнечном свете и в отсутствие снайпера.

Мы отыскали нашу глыбу, и мне показалось, что она гораздо меньше, чем я помнил. Джин сфотографировал нас на ее фоне, и по его настоянию мы прихватили с собой несколько осколков камней.

Указав на дальний лес, Джин сказал:

– Мы нашли там на земле пятьдесят две стреляные гильзы. Никогда не слышал, чтобы снайпер сделал так много выстрелов по двум мишеням. Очень уж этому парню хотелось до вас добраться...

Наверное, слова Джина надо было понимать так, что игра закончена.

Вид леса вызвал у меня легкое волнение, поэтому мы поспешили уйти. Джин показал нам то место, где обнаружили тело Теда Нэша, убитого одной пулей в лоб. Он погиб в ста метрах от радиомаяка.

Я не мог представить себе, куда направлялся Тед, да и вообще что он здесь делал. Но этого мы уже не узнаем.

Учитывая то, что у нас с Кейт был медовый месяц, я предложил закончить осмотр окрестностей. Мы вернулись в дом, выпили кока-колы, поели желейных бобов, а затем продолжили свой путь на север.

Сотовый телефон Кейт мы оставили в Нью-Йорке, поскольку не желали в медовый месяц слушать звонки от друзей или убийц. Однако в качестве меры предосторожности оба прихватили с собой пистолеты.

Никогда не знаешь, что тебя ждет.