Глава 17. ДОРОГА В ХАНСКУЮ СТАВКУ
Санная поездка по льду реки Десны непредвиденно оказалась довольно продолжительной. Сменялись прибрежные пейзажи. Степные просторы, в которые изредка вкрапливались небольшие рощицы с преобладанием ивняков, акаций и лиственных деревьев, чередовались с лесостепными пространствами. Здесь рощи становились обширнее, а их растительность - разнообразнее. Затем пошли лиственные леса с преобладанием дуба, клена и других подобных деревьев. Прибрежные селения восстанавливались. Слышалось постукивание топоров, визг пил. В крупных селах высились куполами и колокольнями храмы.
Наконец на возвышенном берегу реки показались строения города Брянска, встающего из руин. Здесь княжил второй сын Михаила Роман, человек деятельный, энергичный. Он сумел возвести на холме княжеские палаты, три храма, небольшие торговые ряды и помещение для дружинников.
- Молодец, сынок, - невольно вырвалось у Михаила, когда он увидел очертания города на месте еще недавних развалин.
Еще в середине пути Михаил почувствовал усталость от беспрерывной верховой езды, перебрался в сани к жене и завел с ней семейный разговор:
- Еду, матушка, в Орду, ханское логово, с тревожной мыслью. Ведь не все князья возвращаются оттуда живыми. А я был, как тебе известно, небезгрешен перед ханом. Его людей повелел умертвить в Киеве, не соизволил сдать город на милость победителя, а потом всячески оттягивал визит в Батыеву ставку.
- Не кори себя, батюшка, - прошептала княгиня, - кто из Рюриковичей не грешен перед ханом? Прояви смирение, покорность. В чем ты виноват перед ханом? Не более виноват, чем другие князья.
- Не приглянусь ему. Поклонюсь не так, как все, и этого ему достаточно для расправы.
- Полно тебе, батюшка. Не преувеличивай. Княгиня пыталась, как могла, успокоить князя Михаила, снять его тревожное состояние.
- С Романом будет серьезный разговор, - продолжал Михаил. - Коли не вернусь из Орды живым, коли привезут меня в гробу, сын станет моим наследником. Пусть воцарится и в Чернигове, обустроит его, возродит. Если ханские люди соизволят отдать мои бренные останки, пусть Роман погребет их рядом с останками моих родителей.
- Что ты говоришь, Михаил… И не слушала бы тебя.
- Говорю то, что может со мной случиться.
- Не рано ли заговорил о наследнике?
- Может, и рано, а может, и не рано. Это один Бог знает.
Михаил рассчитывал застать в Брянске у сына Романа ханских людей, ведавших сбором дани в пользу ордынской казны. Но оказалось, что ордынцы уже покинули город и отправились куда-то далее. А Роман сообщил отцу, что ханские люди сумели собрать в Брянске более или менее точные сведения о населении княжества, обязанного выплачивать дань. Роман смог произвести более или менее строгий учет обитателей своих владений.
Отец и сын встретились тепло, обнялись, расцеловались. Встреча Романа с матерью оказалась не столь сердечной. Ее любимым сыном был не Роман, второй из сыновей, а старший, Ростислав, оставшийся в Венгрии. Княгиня очень горевала, что старший сын навсегда покинул родину, связав себя с чужой страной женитьбой на чужеземной королевне.
Роман позаботился о том, чтобы родителям были выделены удобные и просторные палаты, дал пожилому слуге распоряжение протопить их.
Сын начал с того, что представил родителям всю семью: жену Варвару из местного боярского рода и детей, подростков Олега и Ольгу, и еще совсем малолетнего Михаила, названного так в честь деда.
Пока княжеские повара готовили сытную трапезу, Михаил удалился с Романом в его рабочую комнату для деловой, доверительной беседы.
- Поразмышляй, сын, над тем, что я тебе сейчас скажу.
- Готов тебя выслушать, батюшка.
- Ты знаешь, что я еду в Орду? Матушку оставлю у тебя, на твоем попечении. Не ведаю, вернусь ли я из этой поездки живым, смогу ли снова узреть вас, моих деток?
- Почто такие мрачные мысли приходят к тебе?
- Сужу по опыту других злополучных князей. В Орде нередко случалось, что кое-кто из Рюриковичей, если он не угодил хану, назад в свой удел не возвращался. Такое на моей памяти происходило. Допустим, я из Орды не вернусь живым.
- Типун тебе на язык, батюшка.
- Не перебивай меня. Я говорю о том, что может со мной случиться. Ты, Романчик, останешься моим наследником, владеющим Брянском и Черниговом. Других сыновей я об этом извещу. Стольный город можешь выбрать по своему усмотрению. Коли выберешь Чернигов - тебе предстоит много восстановительных работ. В любом случае ты будешь старшим над братьями Мстиславом, Юрием и Семеном. Олег еще малолетка, пусть живет при матери. Коли тебе это станет доступно, доставь мои останки из Орды в Чернигов и захорони рядом с твоими дедом и бабкой. Уразумел, сынок?
- Уразумел, батюшка. Только не хотел бы верить, что такое может быть.
- Я тоже не могу заранее сказать, произойдет ли такое со мной, отнесется ли ко мне хан Батый милостиво и забудет ли мои старые прегрешения или же припомнит все мои грехи, действительные и вымышленные. Кто знает, что со мной станется в Орде. Буду готов к худшему.
Все мысли Михаила сосредотачивались вокруг предстоящей поездки в ордынскую столицу, встречи с грозным ханом Батыем. Встреча эта сулила ему всякие неприятности и даже угрозу для жизни. До Михаила доходили слухи, что не все приемы у хана кончались для князей Рюриковичей благополучно. Некоторым из них пришлось испытать на себе ханский гнев и поплатиться жизнью. Случалось и такое.
- Вернусь ли я из ханского логова живым? - Эту горькую фразу Михаил в беседе с сыном повторил не один раз.
- Полно, отец. Не терзай себя тревожными мыслями.
- А если мысли непроизвольно приходят… Ведь хан Батый злобен, мстителен и коварен. Все, кто соприкасался с ним, говорят об этом. Разве не постигла печальная судьба зятя моего, князя Василька, не по желавшего склонить голову перед ханом и стать его прислужником?
- Там была иная ситуация. Василько оказался в числе русских князей, поднявших оружие против ханской орды. За это и поплатился.
- Геройски сражался с ворогом.
- Дорого обошлось Васильку сие геройство.
- Почитаем князя Василька как достойного героя.
- Не об этом бы толковать сейчас, отец.
Роман задумался над тем, чем бы отвлечь внимание отца от горьких мыслей. Может быть, попытаться рассеять его тяжкое настроение каким-либо необычным зрелищем или вылазкой на охоту? Это было не так-то просто сделать.
Сын предлагал отцу диковинное зрелище или вылазку на охоту. Михаил, казалось, не слушал его и продолжал говорить о своем:
- Что же ожидает меня в Сарай-Бату? И предположить боязно. Скорее всего ханская расправа. Бывало такое с непокорными Рюриковичами. Таким и меня Батыга считает. Небось думает, какую коварную встречу мне устроить.
- Полно, отец. Не терзайся.
- Что "полно"? Разве я неправду зрю в ханских замыслах? Припомнит хан все мои прегрешения, большие и малые, и предъявит мне великий счет, за которым последует горькая и тяжкая расплата.
- Коли хан поступит с тобой, как ты говоришь, кто же тогда станет кормить Орду данью? Я так полагаю, хан будет закрывать глаза на мелкие грешки князей, оставляя их послушными служителями.
- Если бы ты оказался прав, сынок…
Роман уловил подавленное состояние отца и всячески старался повлиять на него. Приглашал гусляров и дудочников. Устраивал бои драчливых петухов и гусаков. Но Михаил оставался равнодушным к подобным зрелищам. Уговаривал Роман отца принять участие в зимней охоте на медведя: его дружинники обнаружили в лесу медвежью берлогу. Михаил отказался от участия в такой охоте, сославшись на свою многолетнюю привычку охотиться лишь на пернатых.
Немного оживили подавленное настроение Михаила только конные скачки, затеянные Романом. В его дружине оказалось несколько хорошо натренированных конников, ловко преодолевавших препятствия и отличавшихся в рубке лозы шашкой. В ту пору, когда Михаил еще не растерял свои молодые силы и княжил в Новгороде, он лихо соревновался с лучшими из тамошних конников. Князь предался воспоминаниям:
- Сперва нелегко было состязаться с новгородскими конниками. Отчаянные, дерзкие были ребята. Лихо скакали через заграждения, преодолевали рвы, рубили лозу. Вначале я не рассчитал свои силы. Мои соперники были лучше подготовлены, и удали и дерзости у них было больше, чем у меня. Несколько раз я сваливался с седла, получал синяки и шишки. Но не сдавался: присматривался к соперникам, перенимая их навыки. Не собирался сдаваться. В конце концов стал достойным новгородцем, ничуть не хуже каждого из них.
- Тебе приятно вспомнить молодость, батюшка, - поддержал отца Роман. - А мне никак не хватает времени заняться верховой ездой, посостязаться с умельцами. Все хозяйственные работы заедают.
- Заботы заботами, они неизбежны. А конную езду не забывай. Для здоровья она полезна.
Вслед за Брянском, где княжил Роман Михайлович, князь Михаил Всеволодович посетил центр соседнего удельного княжества - город Карачев, находившийся в междуречье Десны, днепровского притока, и Оки, одного из главных притоков Волги.
Брянский князь взялся сопровождать отца до резиденции брата Мстислава в Карачеве, тем более, что от Брянска до Карачева было совсем не дальнее расстояние, каких-нибудь два-три часа быстрого санного пути. Михаил был рад, что Роман решил ехать с ним. Дорогой можно было о многом поговорить. С супругой Михаил распрощался, оставив ее у Романа. Расставаясь с мужем, она потеряла самообладание и разрыдалась. Она улавливала, что Михаил не очень-то надеется на благополучное возвращение из Орды. Все же он пытался, как мог, утешить жену:
- Не проливай слезы, матушка. Вернусь непременно.
- Вернешься ли? Сколько князей сложили бедные головушки при ханском дворе…
- Сколько - не считал. А коли и не вернусь живым от хана, в другом мире свидимся, матушка.
- Типун тебе на язык…
Молодой карачевский князь был женат, как и его брат, на боярышне. Девицы приходились друг другу родными сестрами. Роман женился на старшей сестре, родившей ему троих деток. Мстислав, женатый на младшей сестре невестки, пока имел единственного трехлетнего сына Тита. Но было видно, что его жена Аглая на сносях и ждет второго ребенка.
Мстислав представил отцу свое семейство. Поговорил о своих хлопотах по возрождению города, значительно пострадавшего во время Батыева нашествия. Не с таким размахом потрудился он, как его старший брат Роман, но все же следы его деятельности были заметны.
- Спасибо Ромушке, - проникновенно произнес Мстислав, - помог советом, прислал отменных плотников, когда я палаты восстанавливал. Он у нас во всех делах голова.
Младший брат лестно отзывался о старшем. Тот со знанием дела помогал ему в возрождении города, нашел для него специалиста по возобновлению разрушенного храма.
Конечно, отца и брата следовало принять как гостей именитых и почетных. Мстислав из кожи вон лез, чтобы не ударить лицом в грязь. К приезду родни закололи крупного борова. Мстислав спешно отправил в лес группу охотников, чтобы настрелять дичи. Из подвала были извлечены жбаны с медовухой, разными настойками и сиропами. Повара взялись за выпечку пирогов с рыбой, курятиной и еще с какой-то невиданной начинкой. И разумеется, не обошлось без белых грибов, всякой зелени и соусов.
После трапезы карачевский князь стал рассказывать отцу о своих планах. Княжеские палаты непременно должна опоясывать галерея с замысловатыми перилами. Площадь перед палатами украсит главный собор города, обязательно многоглавый. А еще центр города должен украситься торговыми рядами с громкими вывесками. Много всяких планов было у молодого князя Мстислава. Не все они были легко выполнимы в ближайшие годы, но князь не терял надежды непременно осуществить их.
Прием именитых гостей на Руси невозможен без торжественных зрелищ. Мстислав решил порадовать своих гостей состязаниями в стрельбе из лука. В них участвовало около десятка лучников, развесивших на столбах цели. Задувал порывистый ветер, мешавший стрельбе. Состязались дружинники разного возраста. Следовало учитывать силу ветра, относившую стрелу от намеченной цели, и брать необходимое упреждение. Молодые лучники не принимали в расчет эту необходимость и поэтому мазали. Их стрелы, относимые ветром, отлетали далеко от цели. Победителями в стрельбе вышли лишь два пожилых дружинника. Они умело учитывали силу и направление ветра, брали необходимое упреждение и точно поражали цель. Мстислав одарил искусных стрелков: оба получили в награду по шапке из дорогого собольего меха.
Затем вышел на арену молодой мускулистый парень. Перед ним выпустили тоже молодого быка. Держался бык добродушно и даже лизнул шершавым языком руку парня. Тому стоило немалых трудов раздразнить быка с помощью красной тряпицы, заставить налиться кровью его глаза, наклонить вниз голову и угрожающе зашагать вперед в направлении противника. Парень стоял на месте. Когда бык приблизился к нему, он мертвой хваткой схватил животное за рога и резким движением повернул его голову направо и налево. Бык взвыл от боли и потом замолчал, признав себя побежденным. Он спокойно постоял несколько минут на арене, помахивая хвостом, потом повернулся и побежал мелкой рысью прочь с арены.
И Мстислав по примеру старшего брата стал настойчиво приглашать отца поохотиться на медведя, пребывавшего в зимней спячке. Люди князя отыскали в лесной чаще медвежью берлогу, где обитал спящий зверь. Михаилу стоило больших усилий отказаться от охоты.
После долгой беседы с сыновьями князь, притомившись за день, выразил желание отойти ко сну. Ему приготовили жарко натопленную горницу.
На следующий день Михаил решил двигаться далее. Следующим уделом, в котором княжил один из его сыновей, Семен, был новосильский. Центр этого удела, городок Новосиль располагался к востоку от Карачева, на реке Зуше, притоке Оки. Семен имел к тому времени двоих сыновей, Романа и Ивана.
Сопровождать Михаила до Новосиля вызвались Роман, князь брянский, и Мстислав, княживший в Карачеве. Оба были готовы проведать вместе с отцом брата Семена, правившего в Новосиле. И здесь шло возрождение из пепла. Небольшой княжеский особняк с примыкавшей к нему домовой церковью был уже восстановлен и обжит. Теперь группа плотников трудилась над возведением княжеских конюшен, прилегавших к княжеским палатам. Среди работавших на стройке людей Михаил заметил нескольких мужчин нерусского типа и легко распознал в них половцев. Спросил сына:
- Я прав, Семушка, коли узрел среди твоих людей половцев?
- Правильно рассуждаешь, батюшка.
- Откуда они у тебя?
- История непростая. Можешь порасспросить кого-нибудь из них и узнать занятную вещь.
Михаил разговорился с одним из половцев, трудившихся на стройке, и услышал от него такую историю. Когда полчища хана Батыя двинулись вверх по Оке, сметая все на своем пути, уничтожая и выжигая встречные селения, а также и города, все те, кто оказывал врагам хотя бы слабое сопротивление, безжалостно истреблялись. Уцелели только те, кто нашел себе убежище в окрестных лесах. Когда же после ухода остатков полчищ Батыя из европейских стран на Нижнюю Волгу началось медленное возрождение приокских уделов, выжившие половцы обрели свое место в уделах, принадлежавших сыновьям князя Михаила Всеволодовича. Некоторые из них стали домашними слугами, конюхами, другие начали заниматься ремеслом. Лишь немногие из оставшихся в живых половцев вернулись в степь, сохранив образ жизни кочевников. Они нередко подвергались нападению народов Северного Кавказа и Крыма.
Среди половцев, осевших в Новосиле при князе Семене, оказалось и несколько дружинников. С одним из них Михаил попытался разговориться, спросив его имя.
- Был когда-то Улашем, - ответил тот.
- Что значит "был когда-то"? Ты что, сменил имя?
- Принял православную веру и стал теперь не Улашем, а Феофилом.
За обеденным столом не было княгини. Семен вел себя как одинокий человек. Михаил поинтересовался семейным положением сына. Семен сообщил с грустью:
- Схоронил княгиню. Разродилась неудачно и померла от родов.
- Сочувствую тебе, сын. Подбери себе новую хозяйку и женись на здоровье. Есть какая-нибудь красавица на примете?
- Да я, батюшка…
Семен замялся и замолчал, не найдя больше нужных слов. Тогда один из братьев, Роман, как видно, не одобрявший поведение новосильского князя, поведал о его грехах. Семен, став вдовцом, вступил в любовную связь с половчанкой, сестрой того самого Улаша-Феофила, с которым Михаил имел краткую беседу. Она, по существу, и стала невенчанной женой Семена и назвалась при крещении Варварой.
Михаил настоял, чтобы Варвара была незамедлительно представлена ему. Семен опять замялся, как-то сник и долго не решался выполнить наказ отца.
- Разве ты не знаешь, сын, что многие Рюриковичи были женаты на половчанках? - внушительно произнес Михаил. - Мстислав Мстиславич, прозванный Удалым, был женат на дочери половецкого хана Котяна. А сын Игоря Святославича, новгород-северского князя, Владимир женился на дочери хана Кончака. Я бы мог привести еще много таких примеров.
- Так то были знатные половчанки, ханские дочери, - возразил Семен.
- А тебе не попадались знатные?
- Не попадались такие.
- Грех-то свой следовало бы покрыть.
Сын все же послушался отца и привел в трапезную стройную черноволосую женщину, пригожую собой. Держалась она с достоинством, гостям низко поклонилась.
- Недурна, зело недурна, - не без восхищения сказал Михаил. - А ты, сынок, должен незамедлительно покрыть грех свой, - повторил он. - Законным браком, разумеется. Не будем сие дело откладывать в долгий ящик. Пусть завтра и обвенчает вас твой батюшка в твоей домовой церкви. И мой пастырь ему сослужит.
Князь Семен не решился возражать отцу. На следующий день в домовой церкви состоялся обряд венчания.
Князь Роман Михайлович предложил отцу:
- Поездка-то твоя, батюшка, длительная, сколько времени ты в пути. Лошадки-то твои притомились. У некоторых совсем стерлись подковы. У Семена вон какие добрые кони стоят в конюшне. Поменяйся с ним, позаимствуй его лошадок, а ему отдай своих. Не возражаешь, Семушка?
Конечно, Семен не возражал против такого обмена.
Оставался последний удел, где княжил один из сыновей Михаила. Речь шла о тарусском уделе. Городок Таруса располагался в среднем течении реки Оки, недалеко от города Серпухова. Княжил в Тарусе Юрий Михайлович, отец Всеволода и Константина от дочери местного мелкого боярина Афанасия.
Михаил настоял, чтобы его сыновья Роман и Мстислав не сопровождали его далее, а вернулись в свои уделы.
- Не утруждайте себя, сыны, - произнес Михаил Всеволодович, - возвращайтесь к себе. Небось накопились у вас свои дела, а я, когда вернусь из ханского логова живым, непременно заеду к вам на обратном пути.
Попытался было Семен напроситься к отцу в сопровождение, но Михаил отвадил и его:
- Ты же теперь молодожен, Семушка. Не резон тебе покидать такую пригожую молодуху.
Семен не стал навязываться отцу и остался дома с половчанкой, ставшей теперь его законной женой.
Небольшой караван, в который входили, кроме самого князя Михаила с десятком дружинников, еще боярин Феодор и священник, спустился с высокого берега на лед речки Зуши, правого притока Оки, и двинулся вперед. Путь до города Тарусы был довольно продолжительным, а дорога плохо объезженной. В пути пришлось заночевать примерно в том месте, где впоследствии возник город Калуга.
Достигнув Тарусы, Михаил был встречен одним из сыновей, Юрием, или Георгием. Члены его семьи и близкие ему люди называли его и так и этак. Сам князь предпочитал первое имя - Юрий.
Сын расцеловался с отцом. Рассказал, что пытается наладить добрые отношения со своим соседом, князем рязанским Ингварем Ингваревичем. Рязанская аемля первой из русских земель подверглась опустошительным набегам Батыевых орд. Ханские люди безжалостно истребляли тех, кто пытался оказывать им сопротивление. Многие рязанцы были уведены в полон. Погибла почти вся княжеская семья. Уцелели из нее только Ингварь Игоревич и его сын, тоже Ингварь. С большими усилиями этот князь налаживал мирную жизнь в рязанской земле, собирал оставшихся мирных жителей, укрывавшихся по лесам при приближении вражеских полчищ.
- Ты говоришь, Юрий, что вся рязанская княжеская семья была истреблена завоевателями. Как же удалось князю Ингварю остаться в живых? - спросил сына Михаил.
Юрий ответил:
- Когда ханское войско вторглось в рязанскую землю, Ингварь-старший вместе с сыном, тоже Ингварем, отправился в Чернигов просить помощи рязанцам. Черниговский князь сам опасался нападения и в просьбе отказал. А когда оба Ингваря вернулись в родную землю, Рязань была уже осаждена. Оба с небольшой свитой укрылись в окрестных лесах. Когда же татаро-монголы покинули рязанскую землю, оба Ингваря вернулись на пепелище родного города.
- То же произошло с твоей Тарусой?
- Не совсем. Мы видели, что при полной малочисленности наших сил бессмысленно открытое сопротивление врагу, и ушли всем городом в леса, проведав от беглых рязанцев о судьбе их города. Отсиживались в лесных дебрях, пока враг не покинул приокские земли. Поскольку сопротивления мы не оказали, недруг нанес нашему городу не столь огромный ущерб. Лишь некоторые жилища бедняков были порушены и использованы как топливо для костров.
- Вижу, восстанавливаете свой город. Похвально, сынок.
- Стараемся. Кое-кто из рязанцев пожелал переселиться к нам. У соседей-то разрушений больше.
Как всегда, в княжеском доме гостей ожидало щедрое застолье. Юрий представил отцу членов семьи: жену Гликерию из рязанского купеческого рода, истребленного захватчиками при взятии Рязани, и двух сыновей-малолеток, Всеволода и Константина. Судя по располневшей княгине, можно было ожидать дальнейшего прибавления семейства.
Всеволод был постарше Константина. Ему шел седьмой годик. Он уже брал уроки у ученого монаха и осваивал чтение духовных и светских книг. Его наставник знакомил ученика с основными событиями русской истории. Михаил решил поинтересоваться знаниями внука и обратился к нему:
- Грызешь, малец, науку - это отрадно видеть. Расскажи-ка мне, кто такой был князь Владимир Святославич, по прозванию Красное Солнышко, чем он прославился.
- Про князя Владимира можно много рассказывать.
- Вот и расскажи, Севушка. Какими деяниями сей великий князь знаменит?
- Многим прославлен князь Владимир. Он крестил русичей. По всей Руси стали строиться красивые храмы. Во времена князя Владимира жили славные богатыри: Добрыня Никитич, Алеша Попович и еще… Забыл все их имена. Были еще и другие богатыри. А сынов у князя Владимира было много, зело много, всех и не припомнишь. Самый старший среди них был Святополк, прозванный Окаянным. Так его прозвали за то, что был он человек жесткий, коварный, гадкий. Когда князь Владимир почил в бозе, Святополк решил избавиться от всех неугодных братьев. Поплатились жизнью его младшие братья Борис и Глеб. Теперь церковь почитает их как великомучеников.
- А знаешь ли, Всеволодушка, как Святополк поплатился за свое злодейство?
- Знаю, конечно. Мой наставник, отец Максим, рассказывал, что против Святополка Окаянного выступил его брат Ярослав, прозванный Мудрым, и победил Ярослав, стал киевским князем.
Маленький Всеволод еще долго делился своими сведениями о князе Владимире и его сыновьях, о его деяниях, крещении киевлян в водах Днепра.
Михаил похвалил внука и задал ему вопрос:
- А знаешь ли, Севушка, в честь кого ты получил имя Сева, или Всеволод?
- - Знаю, конечно, дедушка. Всеволод был великим князем киевским. Как его правильно назвать, коли он отец деда?
- Это означает прадедушка.
- Во-во, прадедушка. Для тебя отец, а для меня прадедушка, а для моего отца дедушка.
На второй день пребывания Михаила в Тарусе Юрий предложил ему пройтись по городу, чтобы увидеть своими глазами, что сделано для его восстановления и оживления.
- Узришь, батюшка, что мы не сидим без дела, - с ноткой самодовольства признался Юрий.
- Пойдем, сынок, посмотрим на дела рук твоих, - согласился Михаил.
Городок был невелик. За какой-нибудь час можно было обойти все его строения и детально познакомиться с ними. Юрий начал обозрение с княжеского особняка.
- Сперва это был дом наместника, в ту пору, когда Таруса еще не была княжеским уделом. Весь-то дом наместника состоял из четырех комнат. Я, получив здешний удел, задался целью расширить палаты. Видишь, построил залу для гостей, домовую церковь, возвел пристройку с несколькими детскими комнатами и помещениями для гостей. Рядом с палатами - помещение для дружины.
- Велика ли твоя дружина, сынок?
- Не очень велика. Держу всего два десятка человек. На большее не хватает средств. А вот перед княжескими палатами, видишь, возвели главный храм города, названный собором Михаила Архангела. В твою честь наименовали.
- Тронут твоим вниманием, сынок. Добрый храм для такого не зело великого града. Помнится, на этом месте стояла маленькая церквушка.
- Решили ее обновить и расширить, воздвигли новую колокольню, позолотили купола, пристроили боковой придел. Рядом с храмом срубили дом для настоятеля, протоиерея Варфоломея, выделяющийся среди соседних построек свежими бревнами. А правее храма протянулась небольшая вереница лавок, образующих своего рода гостиный двор.
- Много ли в твоем уделе купечества? - поинтересовался Михаил.
- Нет, батюшка, совсем немного. Лишь три купеческих семьи держат по лавке, и еще несколько мелких торговцев, кои к купеческому сословию себя не причисляют. Такие пользуются одним торговым помещением вдвоем, а то и втроем.
- Сколько же всего храмов в твоей Тарусе?
- Приходских только два. На малую массу жителей этого достаточно. А еще мое семейство и близких может обслуживать домовый храм при княжеских палатах. А теперь, дорогой батюшка, покажу тебе наш базар. Не очень оживленный базар, но все же торгуем мало-помалу.
- Чем больше торгуют твои люди?
- А всякой всячиной. Продуктами подводного лова, мукой, мороженым молоком, лесной дичью, свининой, говядиной. Не сильно щедр наш рынок. Я никогда не видел, чтобы в торжище удавалось вовлечь более одного-полутора десятка человек.
- Понятно… А теперь дозволь полюбопытствовать.
- Спрашивай, батюшка. Что тебя интересует?
- Узрел, что покуда невелик твой град, а все же строится. Люди отдают свои силы на благо Тарусы. Сие похвально.
- Рад это слышать.
- Но почему, скажи мне, город не обнесен стеной или земляным валом? Разве не была бы такая стена или вал надежной защитой городу от мелких шаек всяких лесных бродяг?
- Увы, были подобные случаи и не единожды. Однажды такой мазурик проник в чужой хлев и попытался увести буренку.
- И как поступили с ним?
- Изловили, буренку отобрали и вернули владельцу, а злоумышленника повесили на городской площади.
- Не слишком ли сурово поступили?
- В назидание другим. С тех пор грабители нас не беспокоят.
- Ты мне не ответил, Юрий, почему не сохранились вокруг города земляной вал или бревенчатая стена? Ведь раньше что-то такое защищало город хотя бы от мазуриков.
- Видишь ли, батюшка, какая пренеприятная история приключилась. Тарусу посетил ханский человек и привез повеление хана Батыя. Оно было жестким и категоричным: немедленно срыть земляной вал, окружавший город. Хан грозил жестокими мерами, если его повеление не будет выполнено в кратчайший срок. Что оставалось делать? Пришлось суровое ханское повеление незамедлительно выполнять, срывать земляной вал.
- Как же вы теперь заботитесь о безопасности города при ваших-то малых силах?
- Снаряжаем на каждую ночь двух-трех караульных, которые стараются следить, не проникают ли в город грабители. Коли появятся подозрительные личности, караульные подадут сигнал тревоги.
- Бывает такое?
- Слава богу, обошлось без этого. Иногда я сам дивлюсь тому, что в окрестностях города перевелись все мазурики. Повесили одного наглого воришку и этим распугали всех остальных. Не так ли?
Михаил задержался у сына Юрия в Тарусе еще на один день. Он стал свидетелем, как настоятель домовой церкви протоиерей Варфоломей, человек начитанный и эрудированный, проводил урок с маленьким княжичем Всеволодом, старшим сыном тарусского князя. Местом для занятий была выбрана домовая церковь. Князю Михаилу было предоставлено удобное раскладное кресло. Всеволод расположился на коврике, постеленном на ступеньках у алтаря. Варфоломей сидел рядом с воспитанником на табурете.
- Кто из русских князей первым принял православие? - задал свой первый вопрос наставник.
- Княгиня Ольга, матушка князя Святослава и жена князя Игоря,- бойко ответил Всеволод.
- А где княгиня крестилась в православную веру?
- В Царьграде, главном городе Византии, когда она побывала в гостях у…
Всеволод замялся, позабыв имя и титул византийского императора. Священник подсказал ему.
- А теперь скажи нам, Всеволодушка, кем была Ольга, пока не стала княгиней? И какой город был ее родиной?
- Город Псков на берегу реки Великой. А Ольга, когда еще не была княгиней, трудилась лодочницей, перевозила людей на другой берег реки.
- А как Ольга стала княгиней?
- Однажды пришлось ей перевозить в лодке на иной берег молодого пригожего парня. А это был князь Игорь. Приглянулась ему лодочница. Не раздумывал долго князь и предложил Ольге стать его женой. Уж зело пригожа была девица. И Игорь понравился ей.
- Вижу, ты хочешь о чем-то спросить меня.
- Ведь Ольга стала женой князя Игоря, княгиней. Почему же она была человеком нашей веры, а муж ее Игорь и сын Святослав оставались язычниками? Почему?
- Видишь ли… Когда русичи еще не сделались христианами, они испокон веков были язычниками. У княгини Ольги нашлось мало последователей. Даже муж ее и сын не стали христианами, продолжали поклоняться старым богам, Перуну и другим.
- А вот князь Владимир Красное Солнышко…
- Правильно, княжич, вспомнил князя Владимира. Поведай-ка нам еще раз о его деяниях.
Всеволод довольно бойко повторил рассказ о князе Владимире, крещении Руси, утверждении христианства.
Потом отец Варфоломей протянул мальчику толстую рукописную книгу - летописный свод - и предложил прочитать раздел, посвященный князю Владимиру Святославичу.
Когда Михаил выслушал до конца бойкие ответы внука и наставления настоятеля домовой церкви отца Варфоломея, он похвалил Всеволода и сказал несколько напутственных слов священнику.
Отправился ко сну Михаил Всеволодович рано, так как решил начать дальнейший путь ранним утром, еще до рассвета. Юрий вызвался проводить отца до ближайшего города и велел оседлать коня. В дороге сын делился своими планами по развитию города. Рассказывал, что собирается возвести еще один храм на возвышенной части города, построить новое помещение для стражи, еще пару лавок. С ростом княжеского потомства, вероятно, придется дробить удел на более мелкие владения. Город наследует, по всей видимости, старший сын Всеволод. Второй из сыновей, Константин, получит оболенский удел. Оболенск и городом-то еще не назовешь - неприметное селение на притоке Оки, речке Протве.
Расстались у города Серпухова на реке Наре, на небольшом отдалении от ее впадения в Оку. Юрий хотел было сопровождать отца и далее, хотя бы до впадения в Оку Москвы-реки, но Михаил настоял, чтобы сын возвращался домой, в Тарусу.
- Тебя ждут дела, семья. Коли вернусь из ханского логова живым, свидимся еще.
- Зачем ты так, батюшка…
- А коли больше не свидимся, значит, не судьба. Что у хана на уме, никто заранее сказать не может.
Распрощались отец с сыном тепло, даже прослезились.
Сопровождаемый спутниками, князь Михаил двинулся вниз по скованной льдом реке Оке. Отсюда небольшой караван свернул на лед левого окского притока, Москвы-реки. Она казалась значительно уже Оки и почти на всем своем протяжении до одноименного города стиснутой лесными берегами. Прибрежные селения попадались не часто. Единственным крупным селением, попавшимся на пути, оказались Бронницы на правом берегу реки. К тому времени они еще не стали городом, а были селом средней величины.
Выше Бронниц Москва-река становилась извилистой, петлявшей между прибрежными рощицами. Когда на горизонте показались очертания бревенчатых строений на холме, огороженном стеной, Михаил распознал в них городок Москву. Он распорядился сделать привал на опушке одной из рощиц. Разожгли пару костров и разогрели на огне еду в котелках. О еде позаботился тарусский князь Юрий, провожая гостей.
Уединение Михаила и его спутников было нарушено появлением чужих людей. К кострам приблизились около десятка всадников и за ними несколько санных подвод, загруженных всяким скарбом и припасами. Во главе всадников ехал на вороном коне немолодой человек с окладистой бородой.
- Кто такие? - зычно спросил человек, как видно, главный среди всадников.
Был он облачен в черный меховой кафтан и вооружен саблей.
- Едем в гости к моим родичам в Ростов, - сдержанно ответил Михаил, не представляясь по имени и не называя себя князем.
Он знал, что во Владимире княжил Ярослав Всеволодович, его исконный враг, с которым Михаила когда-то связывала крупная ссора из-за Новгорода. Горожане не терпели деспотичного и властолюбивого характера Ярослава и указали ему путь, предпочитая видеть на княжеском столе покладистого Михаила. И хотя Ярослав через некоторое время все же занял новгородский стол, он никак не мог простить Михаилу его временное воцарение в Новгороде и всячески мстил ему. В памяти Михаила Всеволодовича он остался как человек злобный, недоброжелательный к другим князьям, мстительный. Князья легко смогли Убедиться, что с помощью лести и хитрости Ярослав пытался приблизиться к хану Батыю.
Предводитель чужого каравана не стал расспрашивать Михаила, кто они такие, только произнес:
- Дозволь, батюшка, мне и моим людишкам у костерка погреться. Последний привал сделаем. Вот и наша Москва на горизонте показалась.
- Ты-то кто такой? - не удержался Михаил от вопроса.
- Ближний боярин князя Михаила Ярославича, прозванного Хоробитом, сынка великого князя владимирского.
- За что же его так кличут?
- За дерзость, отвагу. Весь в батюшку, великого князя владимирского Ярослава Всеволодовича. Князь дал сынку Москву в качестве удела. Михаил ожидал батюшку во Владимире, когда он возвратится из земли монгольской, да не дождался. Тот где-то застрял в дороге.
- Все может быть.
- Раскрою тебе, мил-человек, один секрет. Все владимирские бояре и близкие родичи великого князя, даже его родные сыновья шепчутся по углам: "Из-бави нас от лукавого, то бишь от лютого князя Ярослава. Не возвращался бы он из Сарая, или земли монгольской".
- Пошто так своего князя честишь?
- А разве он того не стоит? Мстительный муж, крутой зело и хитер, что старый лис.
- Угадал. Сие я и на себе испытал.
- Поедем с нами в Москву. Будет тебе крыша над головой и тепло.
- Нет, уволь, боярин. С Ярославом у меня дружбы не получилось, одна вражда. Началась она еще в Новгороде. Ярослав княжил там, да не пришелся по душе новгородцам своим крутым характером. Они и изгнали Ярослава, а вместо него призвали меня. И хотя Ярослав сумел сколотить в Новгороде свою группу и снова воцариться там, меня он люто возненавидел. Долго тревожил мою черниговскую землю. Много я натерпелся от Ярослава.
- Это похоже на него.
- Поеду я.
- Зря отказываешься от московского гостеприимства.
- Ты уж извини, боярин. Не воспользуюсь я твоим гостеприимством. А если нагрянет мой тезка Хоробит и застанет меня в Москве? Думаю, что неприязнь ко мне передалась от отца к сыну.
- Увы, у Хоробита характер. А ты, как я понимаю, был князем черниговским, а ныне киевский. Так ведь?
- Не ошибся, боярин.
- И теперь направляешься в Ростов к дочери, княгине-вдове?
- Все правильно.
- Тогда желаю счастливого пути. Жаль, что не хочешь остановиться на ночлег в Москве.
Князь Михаил Всеволодович не успел узнать о трагической судьбе великого князя Ярослава. Воцарившись во Владимире, он повел себя деспотично и с родными, и с населением княжества, заигрывал с Батыем. В ханском окружении нашлись проницательные вельможи, сумевшие раскусить двуличие князя Ярослава, его лицемерие, изворотливость, стремление настроить хана Батыя против неугодных ему людей.
Чтобы избавиться от склонного к интригам великого князя владимирского, хан Батый послал его к великому хану Гуюку в далекую Монголию в сопровождении доверенного вельможи. Этот вельможа должен был доложить Гуюку о двусмысленном поведении русского князя и поступить с ним по своему усмотрению. Гуюк, посовещавшись с приближенными, принял решение умертвить строптивого русского князя. Во время пиршества Ярославу преподнесли бокал вина с сильнодействующим ядом, стоившим ему жизни.
Об этом еще не было известно сыну убиенного Михаилу Хоробиту, через некоторое время обосновавшемуся в московском уделе.
Дорога от Москвы до Ростова проходила по лесной малообжитой полосе. Изредка попадались небольшие выселки и хутора. Часто при приближении небольшого каравана взлетала всякая дичь, чаще куропатки и тетерки, иногда глухари. В одном месте лесную тропу перед самым караваном перебежала лисица, взмахнув пушистым хвостом, и скрылась в лесных зарослях.
По пути пришлось пересекать верховья речек, впадавших в Клязьму. А ночевали у небольшого выселка, у костров. Несколько из сопровождавших Михаила дружинников отправились на промысел - настрелять дичи на ужин. Удалось поживиться стаей куропаток, и еще попался один заяц.
На пути встретился лишь один город. Это был Переславль-Залесский. В нем княжил Ярослав Всеволодович еще в ту пору, когда великое княжество Владимирское возглавлял его брат Юрий. Но он, как и некоторые другие князья, погиб в сражении с ханским войском в 1238 году. Его место во Владимире занял Ярослав, соединив в своих руках этот город и Переславль-Залесский. Он располагался на берегу небольшой реки Тру-беж при впадении ее в Плещеево, или Переславское озеро. Город был основан в середине XII века князем ростово-суздальским Юрием Владимировичем и назван Залесским из-за окружавших его густых лесных массивов. С 1176 года город имел своих князей.
Теперь князь Михаил и его спутники застали в Переславле только княжеского наместника, принявшего неожиданных гостей сдержанно, даже холодно. Видимо, он был осведомлен о враждебном отношении владельца города к князю Михаилу. Все же он взял спутников на ночлег, хотя и не проявил о них особой заботы.
Наконец показалась скованная льдом поверхность озера Неро, на берегу которого раскинулся город Ростов. Приближение небольшого каравана всадников вызвало суету у городских ворот. В них показались несколько вооруженных стражников. Среди них не оказалось старых воинов, которые могли бы узнать князя Михаила. Он назвал себя, и стражники оживились.
Узрев в одном из них начальника караула, Михаил обратился к нему:
- Сообщи княгинюшке Марии, батюшка, мол, ее кровный пожаловал собственой персоной и с малой свитой.
- Мигом слетаю к княгине, - отозвался тот. Княгиня Мария, вдова и монахиня, подбежала к воротам городской ограды, запыхавшись и позабыв накинуть на плечи зимнюю одежду. Поклонилась отцу в пояс. Михаил по-отечески обнял дочь, пристально посмотрел на ее постаревшее, осунувшееся лицо.
- Осчастливил ты нас, батюшка. Какие у тебя дальнейшие намерения… - шептала она.
Михаил продолжал внимательно разглядывать дочь и сказал с сожалением:
- А сдала ты, доченька, зело сдала. Лицом осунулась, худоба в тебе приметна.
- Были на то весомые причины. Мужа любимого потеряла. От ворога с детьми малыми в дальних краях укрывалась. Сейчас мы под жестким надзором ханских людей. А ты куда направляешься, батюшка?
- Еду в Орду, в ханское логово. Не ведаю, что сулит мне встреча с ханом Батыем, не исключаю, что ждет меня там отнюдь не ласковый прием.
- Полагайся на милость Божию, батюшка.
- Полагаюсь…
- Сговорись с нашим баскаком. Как вскроются реки, он поплывет с данью к хану. Присоединись к баскаку с толмачом.
- Дело советуешь, доченька.
Тем временем к городским воротам подошел вразвалочку невысокий плечистый баскак, ханский чиновник, сборщик налогов. А за ним на небольшом отдалении шагал худощавый толмач из пленных русичей. Перед прибывшими людьми князя Михаила баскак остановился, широко расставив столпообразные ноги и пытливо уставившись на гостей.
- Кто такие? - спросил он через толмача.
- Батюшка мой, - ответила за отца монашествующая княгиня: она уже сносно говорила на языке завоевателей.
- Зачем пожаловал батюшка? - снова спросил через толмача баскак.
- Повидаться со мной и моими сынками, его внуками, - вновь ответила княгиня.
Баскак был удовлетворен объяснением и отошел прочь.
Вышел из ворот епископ Кирилл, возглавлявший ростовскую епархию. Благословил Михаила и произнес несколько теплых слов:
- С приветом, батюшка-князь. Бог тебе в помощь.
Показались на веранде княжеских палат оба внука Михаила Всеволодовича, Борис и Глеб. Борису недавно исполнилось пятнадцать лет. По этому случаю он уже вступил в княжение под надзором матери и владыки Кирилла. Глебу лишь недавно минуло девять лет. Он еще постигал премудрости науки под руководством епископа Кирилла и матери. Михаил обнял обоих внуков, поинтересовался, каких знаний они смогли достичь в своем возрасте.
Михаил с дочерью и внуками, а вместе с ними и епископ Кирилл, а также ближний боярин Михаила Феодор и княжеский придворный священник вошли в палаты. Прибывшей дружине отвели гостевое помещение в пристройке. Молодой князь Борис Василькович вызвал к себе управляющего и отдал распоряжение спешно готовить парадный обед для гостя. Он старался делать это зычно, демонстративно, чтобы показать себя взрослым человеком.
Княгиня Мария обратилась к отцу:
- Не хочешь ли, батюшка, посетить княжескую усыпальницу? Попросим владыку отслужить над гробом Василька поминальный молебен.
Михаил согласился. В сопровождении вдовствующей княгини, обоих внуков и епископа Кирилла спустился в подвал кафедрального собора. Подвал был чисто прибран. Перед каменными саркофагами горели свечи и был возведен небольшой иконостас с образами. Княгиня Мария опустилась на колени перед погребением убиенного мужа, обхватила саркофаг руками и едва слышно что-то зашептала. Владыка Кирилл в сослужении киевского священника, сопровождавшего князя Михаила, совершил краткий поминальный молебен.
Княгиня Мария, соблюдая свое иночество, не осталась на трапезу, а удалилась в женский монастырь, расположенный невдалеке от стен города. Когда она с детьми и близкими возвратилась из своего вынужденного убежища в Белоозере в пострадавший от разрушений Ростов, то предложила владыке основать в этом городе женский монастырь. Себя же надеялась увидеть его монахиней. Услышав о таком намерении, Кирилл одобрил его и одновременно произнес:
- Тебе, матушка, и быть настоятельницей будущего монастыря.
Но Мария решительно отклонила предложение епископа:
- Не соглашусь с тобой, владыка. Мое дело летописи, хозяйственным даром не наделена. Найди домовитую женщину в качестве хорошей настоятельницы.
Кирилл не стал пререкаться с Марией и подобрал в качестве настоятельницы опытную монахиню, обитавшую в одном из соседних женских монастырей. Когда монастырь был сооружен в сравнительно непродолжительный срок и освящен владыкой, для монашествующей княгини была отведена и оборудована небольшая келья. В ней, кроме собрания икон, узкого жесткого топчана, сундука с книгами, преимущественно летописного и богослужебного характера, рабочего стола и пары табуреток, ничего другого не было.
За трапезой владыка Кирилл оставался лишь для того, чтобы выдержать приличествующее его сану время. Он поднял кубок за здоровье князя Михаила, пригубил его, произнеся короткое слово, и вскоре удалился в свои палаты, увлекая за собой и киевского священника, сопровождавшего Михаила в пути.
Застолье продолжалось без духовенства. Михаил старался не затягивать пиршество, пил и ел умеренно. После застолья решил навестить дочь в женском монастыре. Его встретила игуменья монастыря и привела в келью к Марии Михайловне. Монашествующая княгиня молилась коленопреклоненно перед образами. Встретив отца в келье, она встала с колен и пригласила его сесть на табурет.
- Все в труде и молитвах, доченька, - произнес Михаил.
- Как видишь. В последние дни пополняла летописный свод. Вносила поправки в описание битвы на реке Сити, гибели русских князей, в том числе и моего Василька. Полюбопытствуй, батюшка.
Мария протянула ему пачку исписанных листков.
- Владыка помогает советами, иногда правит написанное. Работаем с ним дружно, в согласии.
- Есть ли у тебя помощники?
- Два молодых монаха, певчие из кафедрального собора. Переписывают мои тексты. У обоих отменный почерк. На них можно положиться.
Михаил не стал утомлять дочь долгой беседой. Ознакомившись с текстом рукописи, созданным Марией, он распрощался с ней и возвратился в княжеские палаты.
В ближайшие дни наступило заметное потепление. Было начало марта. Днем заметно припекало солнце. На открытых прогалинах начинал таять снег и образовывались лужицы. К ночи снова наступало похолодание, лужицы покрывались ледяной коркой. А днем, когда снова становилось солнечно, молодой князь Борис седлал коня и упражнялся в верховой езде, прыгал через невысокую ограду, преодолевал другие препятствия, скакал наперегонки с одним из боярских сыновей. Случались с молодым князем и мелкие неприятности. Прыгая через ров и преодолевая частокол, Борис не мог удержаться в седле и падал на землю. Больно расшибался об истоптанную землю. На лице оставались заметные ссадины и синяки. Но молодой князь молча переносил боль и никогда никому не жаловался на ушибы. А его младший брат Глеб грыз науку, занимался с матерью историей князей Рюриковичей, как она изложена в летописных сводах, чистописанием. Сам владыка Кирилл занимался с княжичем Священным Писанием, а монах из мужского монастыря, инок Феофил, давал Глебу уроки арифметики. К учению княжич проявлял хорошие задатки, легко схватывал знания и вызывал одобрение наставников. Для Бориса это все было пройденным этапом учебы. Теперь он занимался с отставным дружинником, в прошлом опытным воином, участником битв. Этот наставник тренировал молодого князя в верховой езде, стрельбе из лука, владении холодным оружием и даже рукопашном бое.
Михаил иногда присутствовал на уроках своих внуков, Васильковичей, и убеждался в их сообразительности и способностях, а Борис радовал его и физической ловкостью. Князь сравнивал сыновей дочери Марии с детьми сыновей, которых смог повидать по Дороге в Ростов, и сравнение напрашивалось в пользу этих двух ростовских внуков, казавшихся более живыми, восприимчивыми и способными.
Иногда монашествующая княгиня Мария давала старшему сыну для чтения религиозные книги или сочинения византийских авторов, а затем просила его пересказать прочитанное. Борис довольно бойко делал это. Свидетелем таких испытаний неоднократно становился и дед.
- Каково твое впечатление, батюшка? - спрашивала Мария отца.
- Молодой князь человек острого ума - вот что я тебе скажу, доченька. Плоды твоего воспитания, - отвечал Михаил.
- Нашего общего воспитания. Моего и владыки Кирилла.
Была ли у этих юных внуков более удачная наследственность, чем у других, с которыми пришлось встречаться в пути? Или же Борису и Глебу повезло с более искусными и въедливыми педагогами? Михаил задавал себе этот вопрос и не мог на него ответить.
Происходило быстрое потепление. Мартовское солнце понемногу съедало снежные сугробы, где они были открыты солнечным лучам. На поверхности озера Неро и вытекающей из него реки образовывались полыньи, сперва небольшие, а потом все увеличивающиеся.
Князь Михаил задумывался о предстоящем плавании по Волге в ханскую резиденцию, город Сарай-Бату, который строился на берегу нижнего течения волжского рукава Ахтубы. От своих собеседников, ростовских бояр и местного владыки, он уже знал, что туда отправляется с собранной с Ростовского княжества данью местный баскак Бурхан. С этим человеком Михаил считал необходимым сойтись близко.
Бурхан производил впечатление противоречивое, на первый взгляд отталкивающее. А когда князь присмотрелся к нему, то он оказался вроде бы человеком терпимым, хотя и небескорыстным, жадным на подарки и всякие подношения. Михаилу было уже известно, что, пока в ростовском княжестве не проводилась детальная перепись, княжеский приближенный боярин, ведавший сбором дани, весьма ловко прятал сведения о населении ростовской земли от всевидящего ока Бурхана. А баскак Бурхан, задобренный щедрыми подарками, сквозь пальцы смотрел на хитрости сборщиков дани, хотя по распоряжению хана утайка хотя бы малой части княжеских доходов была чревата суровыми карами.
Под началом Бурхана была команда в два десятка человек. Когда Михаил и кто-либо еще пытался спрашивать у баскака, сколько в его подчинении находится людей, тот обычно отвечал неопределенно: "Много, очень много". Но со временем нетрудно было убедиться, что общая численность его подчиненных составляла двадцать человек. На первых порах люди из команды баскака вели себя разнузданно, невыдержанно, они ничем себя не сдерживали, особенно не в самом городе, а в соседних селениях. Местные жители немало натерпелись от людей баскака и решили дать им отпор.
Однажды небольшая группа этих людей посетила окрестные селения, расположенные на лесной опушке, и не вернулась в город. Баскак переполошился и впервые вызвал княжеского старосту для объяснения. Староста отвечал баскаку учтиво и сдержанно.
- Твои люди, Бурхан, я думаю, пострадали от бродячего хищного зверя.
- Какого еще зверя?
- А это один Бог ведает. Возможно, это был медведь-шатун, покинувший берлогу, а возможно, стая волков.
- Чем ты это докажешь, русич?
- Не говорил бы так, коли не имел доказательств.
- Вот и докажи.
- Жители селения доставили мне клочья окровавленной одежды, следы схватки с диким зверем.
- Покажи эти клочья, если не врешь.
- Изволь, Бурхан.
Вещественные доказательства были представлены. Бурхан сделал вид, что поверил старосте. Он допустил два варианта этого происшествия. Могло быть и столкновение со стаей волков или медведем-шатуном. А могло быть и сопротивление местного населения, оказанное грабителям. Если такое событие произойдет еще и еще раз, в результате сопротивления, отряд баскака будет быстро сведен на нет.
Баскак потребовал от управляющего дать указание жителям окрестных деревень прочесать ближайший лес и принять жесткие меры против полчищ волков и возможного появления здесь медведя-шатуна. Сам же собрал свой отряд и прочитал ему суровое нравоучение, чтобы поднять в нем дисциплину: в избы местных жителей не врываться, грабежи прекратить. На какое-то время такие предупреждения подействовали.
Это все стало известно Михаилу Всеволодовичу, когда он решил поближе познакомиться с баскаком Бурханом. Он выбрал такой момент, когда Бурхан сидел на весеннем солнцепеке на крыше здания, в котором обитал со своими людьми.
- Дозволь обратиться к тебе, - произнес Михаил, подходя к Бурхану.
Тот не понял Михаила и крикнул толмача, русского пленника, служившего ему. Толмач проворно подбежал к хозяину. Михаил повторил свои слова.
- Что тебе надо от меня, русич? - вопросом на вопрос ответил Бурхан.
- Я осведомлен, что ты намерен, как вскроются реки, поплыть в Сарай-Бату с ханской данью.
- Ты правильно осведомлен.
- Я хотел бы присоединиться к тебе и твоим людям. Хан Батый ожидает моего появления.
- А скажи, какой мне прок от твоих людей?
- Мои люди могли бы подменять твоих гребцов.
- Мне нужны не только гребцы, но и охрана. На Волге, бывает, лихие людишки пошаливают. Увидят, что плывет суденышко с малой охраной, и нападут. А у меня будет чем поживиться: дань, собранную с русичей, повезу.
- Присоедини моих людей к своей охране. Все же не лишние люди.
- Подумаю. Ты-то кто такой?
- Я отец княгини Марии и дед нынешнего ростовского князя Бориса. А сам князь киевский. Слышал небось о таком городе на Днепре?
- Как не слышать…
Бурхан умолк и не стал больше расспрашивать собеседника. Михаил решил возобновить с ним разговор, когда откроется плавание по рекам. Пока же, чтобы заслужить расположение ханского человека, решил задобрить его подарками: преподнес ему жбан меда и саблю с серебряной рукояткой. Сабля была привезена из Венгрии, досталась от старшего сына. Бурхан принял подарки как должное и не поблагодарил дарителя. Но через непродолжительное время Михаил получил от Бурхана ответный подарок - жбан с кумысом, перебродившим кобыльим молоком. Помнится, как-то русский князь оказался в компании половецких вождей, и те решили угостить его кумысом. Питье было непривычно горьким, ни с чем не сравнимым. Михаил только пригубил его и пить не стал. Теперь же, дабы не вызвать недовольство Бурхана, он через силу выпил жбан кумыса.
Михаил периодически встречался и беседовал с Бурханом. Иногда тот приказывал слуге подать русскому князю жбан кумыса. Питье сперва претило ему, потом он не то чтобы привык к нему, но смог заставить себя пить, преодолевая отвращение. Постепенно Михаил как бы сблизился с Бурханом. Между ними завязывались откровенные разговоры. Бурхан как-то разоткровенничался о своих семейных делах. У ханского представителя были две жены, от которых родились шестеро детей обоего пола. Сам Бурхан был еще не стар, ему было тридцать с небольшим лет. Одна из его жен, старшая, внезапно скончалась от неудачных родов. Муж покойной распорядился предать ее тело огню согласно монгольским обычаям. За пределами города разожгли большой погребальный костер.
После похорон жены Бурхан поделился с Михаилом:
- Теперь у меня осталась единственная жена. Я мог бы обратиться в русскую веру.
- Имеешь такое намерение, Бурхан? - пытливо спросил его Михаил.
- Да вовсе нет. Один русич говорил мне, что, если осталась у меня одна-единственная жена, я мог бы перейти в русскую веру.
- И что ты надумал?
Бурхан ничего не ответил на это. Михаила уже не было в живых, когда с ханским правлением в Ростове произошли изменения. Ханская власть в Сарае разочаровалась в Бурхане как в человеке недостаточно жестком и слишком уступчивом. Он был смещен со своего поста баскака при ростовском князе. На его место прибыл другой баскак, человек дотошный, требовательный и сурового нрава. Ростовчане сразу же почувствовали его жесткую руку и нелегкий характер. Новый баскак немедленно сместил половину своих подчиненных.
Оставаясь не у дел, Бурхан опасался возвращаться в Сарай, где его могли ожидать неприятности. Он решил остаться с семьей в Ростове на службе у здешнего князя, принял православие и был объявлен ростовским боярином. Но это произошло, когда жизнь князя Михаила Всеволодовича трагично оборвалась.
А весна все заметнее вступала в свои права. Остатки снежного покрова еще сохранялись в лощинах, укрытых от солнцепека лесным ограждением и неровностями рельефа. На Волге начинался ледоход. Льдины, устремившиеся вниз по течению могучей реки, иногда образовывали ледяные заторы. Льдины сталкивались друг с другом, громоздились одна на другую, создавая причудливые картины. Постепенно течение Волги размывало такие нагромождения, и они сами собой исчезали. Ледяное покрытие озера Неро и реки, связывавшей его с Волгой, еще долго сопротивлялось наступлению весны. Но, в конце концов, поддавалось весеннему теплу и оно, и ледяное крошево устремлялось к Волге. К концу апреля река и озеро очищались ото льда.
На лиственных деревьях стала пробиваться молодая зелень, а под ногами зазеленела трава. После длительного зимовья выходила на пастбище скотина, с жадностью набрасываясь на свежую зелень. Корабелы готовились к летнему сезону, конопатили дощаники, лодки, челноки и волокли их к воде.
Управляющий княжеским хозяйством отдавался заботам, наставляя пастухов, и следил за первым выходом стада на пастбище. Отдельно паслись стреноженные кони. Коровы и мелкий рогатый скот - овцы, козы - составляли основное стадо. Обычно при каждом пастухе было два-три подпаска.
- Возьми моих лошадок в княжеское хозяйство, - сказал Михаил управляющему. - Мне кони долго не понадобятся. Вот коли вернусь из ханского логова живым… - Он произнес эти слова невнятно и с нескрываемой тревогой. - А коли не вернусь… Все может быть…
Последние слова он пробормотал с тревогой.
- Вы что-то сказали, батюшка-князь? - спросил управляющий.
- Да нет… Это я так, к слову.
В середине дня собрались всей княжеской семьей: княгиня Мария и ее два сына, внуки Михаила, он сам, а с ним и епископ Кирилл. Борис постарался продемонстрировать правила верховой езды. Он уже неплохо усвоил навыки заядлого конника и почти не падал с коня, проявляя ловкость и устойчивость в седле. Михаил похвалил внука, сказал ему несколько поощрительных слов. Потом проявил свою выучку Глеб. Он довольно бегло прочитал Евангелие, а затем летописный текст.
- Что скажешь, князь Михаил? Усваивает науку твой младший внучек? - спросил владыка Кирилл.
- Что скажу тебе, владыка? Внуки мои успешно усваивают науку при хороших наставниках.
- Стараемся с матушкой-княгиней, поскольку благое дело творим, - весомо произнес епископ.
А Михаил обратился к Борису и Глебу:
- Послушайте меня, внуки мои… Человек, наделенный властью, в данном случае какой бы он ни был по своему рангу, великий или удельный, обязан обладать запасом знаний. Это относится и к тебе, Глебушка. Вырастешь - будешь править белозерским уделом. Князь должен знать своих людей, свое хозяйство, уметь управлять ими. Знать также окружение своего княжества и умело строить свои отношения с ним. Межкняжеские усобицы приносят населению только вред. Уразумели, внуки мои?
Михаил еще долго давал наставления внукам, призывая их к усердию, трудолюбию, стремлению к знаниям, книгам, основам наук. Потом он обратился к старшему внуку:
- Напомни мне, Борисушка, какой годок тебе идет?
- Пятнадцать недавно минуло, дедушка.
- Самый подходящий возраст, чтобы жениться. Достойная девица-то на примете есть?
Борис покраснел и опустил глаза. Пробормотал что-то невразумительное.
- Что ты произнес, Боренька? Я что-то не понял, - сказал дед.
Выручила сына княгиня Мария Михайловна:
- Присмотрели мы славную девушку. Тоже Мария, дочь муромского князя Ярослава Святославича. Молода еще. Года два надо повременить, а потом можно и свадьбу сыграть. Борисушке невеста приглянулась. Я правильно говорю?
Последние слова были обращены к сыну. Борис подтвердил слова матери.
- Матушка правильно говорит: приглянулась мне Мария.
- Вот и славно, коли приглянулась, - поддержал внука дед.
Для оживления семейной встречи пригласили двух гусляров. Оба исполняли на гуслях старинную мелодию, терпеливо перебирая струны.
Ранним утром Михаила Всеволодовича разбудил келейник, присланный от епископа.
- Дозволь, княже, побеспокоить тебя.
- Случилось что-нибудь? - спросил Михаил спросонья.
- Прибыл человек из града Владимира. Сам настоятель собора с тревожным известием.
- Что за известие?
- Сам от соборного настоятеля узнаешь. Тревожное известие, - повторил келейник.
- Кто еще будет у владыки?
- Приглашена княгиня Мария, инокиня.
- Возьму с собой своего человека, боярина Феодора.
В архиерейских палатах собрались владыка, епископ ростовский Кирилл, осанистый пышнобородый человек в рясе, назвавшийся отцом Гедеоном, и княгиня Мария. К ним присоединились князь Михаил и его боярин Феодор.
- Представляю вам, дорогие мои, человека из Владимира. Можно сказать, мой тамошний местоблюститель, отец Гедеон. Привез горькие новости, - проговорил владыка Кирилл.
- Каковы же эти новости? - не утерпел, чтобы не спросить князь Михаил.
- При дворе великого монгольского хана скоропостижно скончался великий князь Ярослав, - произнес человек из Владимира.
- Божья кара. Сей князь был с соседями неуживчивый, мстительный, - не удержался Михаил.
- Кто старое помянет… Не будем судить покойного, ворошить его прегрешения, - остановил его Кирилл.
- А было их, прегрешений-то, немало. Зело немало, - заметил гость, отец Гедеон. - Не были в восторге от Ярослава и ханские люди. Он имел обыкновение настраивать Батыя против других князей, плел интриги, чтобы самому выглядеть в глазах хана и его окружения этаким праведником. Там не одни бестолочи обитают. -Нашлись и неглупые, проницательные люди. Раскусили интригана и высказали свое мнение о нем хану. Батый послал Ярослава в Монголию на суд великого хана в сопровождении доверенного человека. А сей человек представил великому хану подробнейший доклад о сомнительном поведении Ярослава. Суд над русским великим князем, в котором участвовали высшие ханские вельможи, был недолгим. Великий хан не был настроен долго размышлять.
- Произошло умышленное умерщвление Ярослава? - снова не удержался Михаил.
- Полагаю, что это было отравление с помощью сильнодействующего яда. Все признаки того. Царствие ему небесное, - сказал Гедеон.
- Какова судьба останков убиенного?
- Останки в дороге.
- Откуда же вам стало известно об умерщвлении или скоропостижной кончине князя Ярослава? - спросил Михаил и услышал ответ от отца Гедеона:
- Узнал об этом от владимирского баскака. А того, по-видимому, известили из ханской ставки.
Баскак при дворе великого князя считался главным над всеми другими баскаками, приставленными к удельным князьям Северо-Восточной Руси.
- Какова же теперь судьба великокняжеского стола во Владимире? - спросил епископ Кирилл настоятеля владимирского храма.
- Мы известили о событии суздальского князя Святослава, брата покойного, как ближайшего претендента на великокняжеский стол, - ответил отец Гедеон. - Святослав пребывал в размышлении, ехать ли в Сарай-Бату за ханским ярлыком или посетить главного баскака, дабы посоветоваться с ним, как поступить в таком случае. Баскак велел князю оставаться во Владимире на великокняжеском столе и обещал известить хана о переменах в великом княжении. "Если сие будет потребно, хан сам вызовет тебя в свою ставку", - услышал Святослав. Я приехал к вам в Ростов с его ведома. Теперь он мой великий князь, - заключил отец Гедеон.
- И что же произошо дальше? - спросил владыка Кирилл.
- Святослав передает вам, ростовчанам: "Не считайте меня, соседи, продолжателем политики, характера правления покойного брата моего Ярослава. Хочу жить с вами в мире и добрососедстве. Пусть между нами не возникнет ни одной ссоры, ни одной размолвки. Мир вашему дому, родне". Таковы были его слова, с которыми он провожал меня к вам, ростовчанам.
- Мудрые и добрые слова произнес твой князь, - заметил владыка Кирилл.
- Это еще не все его слова, которые я должен передать вам, ростовчане.
- Что еще ты должен сказать нам? Говори, пастырь, - промолвил Кирилл.
- Святослав желает видеть тебя во Владимире и просит, чтобы ты провел торжественное богослужение в кафедральном соборе города в ознаменование его вступления в великое княжение.
- За этим дело не станет. Непременно наведаюсь во Владимир в ближайшие дни. Кстати, не напомнишь ли мне имя и родство супруги твоего нового князя?
- Урожденная муромская княжна Евдокия Давидовна, дочь князя Давида Юрьевича.
Михаил Всеволодович решил направить новому владимирскому князю Святославу послание, в котором поздравлял его с обретением великокняжеского стола и даже упоминал о своей близости с ним: "Мы ведь состоим в родстве или свойстве. И сие отрадно. Внук мой от дочери Марии, схимницы, сосватан тоже с Марией, дочерью муромского князя Ярослава Святославича, а твоя Евдокия - дочь другого муромского князя, Давида Юрьевича".
Отклик на это послание не заставил себя долго ждать. Через неделю прискакал конный рассыльный из Владимира с ответом великого князя Святослава. Он благодарил Михаила за дружелюбное послание и выражал надежду, что он будет поддерживать добрые отношения с киевским князем и не станет повторять дурной опыт своего брата Ярослава, который перессорился со всеми князьями и которого в конце концов судьба жестоко наказала.
Михаил Всеволодович не решился немедленно отпустить владимирского гонца, а приказал сытно накормить его и одарил дорогим поясом, расшитым бисером и украшенным кистями.
А тем временем ростовский баскак Бурхан не спешил выезжать в Сарай-Бату. Человек он был трусоватый. Его пугали слухи о бесчинствах ушкуйников - разбойников, грабивших проплывавшие мимо суда, особенно на Волге. Потеря дани, собранной с ростовской земли для пополнения ханской казны, могла стоить Бурхану головы. Ушкуйники не гнушались ни внушительным купеческим судном, ни скромным рыбачьим челноком.
Бурхан уговаривал управляющего при ростовском князе, именитого боярина, дать ему в дополнение к его людям и двум дощаникам еще пару дощаников и к ним четыре десятка дружинников. Управляющий нашел требования баскака чрезмерными и начал упрямо спорить с ним:
- Ас чем мы останемся, любезный Бурхан? По твоей милости у нас окажется в наличии всего-навсего пятнадцать дружинников, если я уступлю тебе моих сорок человек. Выдержим ли мы нападение шайки ушкуйников? Узнают они о нашей слабости и легко разграбят, а то и сожгут Ростов.
Управляющий умышленно прибеднялся. Кроме определенной дружины, была наготове запасная команда, официально не числившаяся дружинниками, но как бы составлявшая резерв. Князь Михаил стал свидетелем спора Бурхана с княжеским управляющим и вмешался в пререкания:
- Не забывай, Бурхан, что у меня имеется десять дружинников, которые в твоем распоряжении. Зачем тебе перегружать дощаники?
- Ладно, уступлю вам, - согласился Бурхан. - Сократим число твоих людей на десять человек. - Эти слова были обращены к управляющему.
- Дам тебе не четыре, а два десятка дружинников, - настаивал управляющий.
- Мало мне этого. Дай хотя бы два с половиной десятка.
Спорили до умопомрачения. В конце концов Михаил поддержал управляющего. Бурхан сдался и согласился на участие в его плавании двух десятков дружинников, не считая десятка людей князя Михаила, сумевшего расхвалить своих спутников.
- Сражались отменно с поляками.
- А не врешь, князь? - с сомнением спросил Бурхан.
- Если бы ты был человеком нашей веры, сказал бы: "Вот тебе истинный крест".
Формирование охранной дружины, сопровождавшей ханскую дань, было наконец завершено. Но в последний момент вышла загвоздка. Бурхан неожиданно обратился к Михаилу и к управляющему ростовского князя.
- А еще мы должны решить, кто же нам оплатит дорогу. Дорога-то предстоит дальняя. Что вы на это скажете?
- Ты же человек денежный, Бурхан, - возразил Михаил.
- Денежный-то денежный - это верно, да деньги-то теперь не мои, а ханские. Пусть дружинники кормятся за свой счет или за княжеский. Аль мало денег в вашей княжеской казне?
После долгих споров и пререканий все же урегулировали и эту проблему. Охранников снабдили сухими запасами продуктов, солониной, сухарями, ржаной мукой, сушеными фруктами и небольшой суммой денег из княжеской казны для закупок в дороге.
Накануне дня отплытия Михаил решил провести время с дочерью в ее монастырской келье. Боярину Феодору, своему ближайшему помощнику, он поручил тщательно проверить все содержимое обоих дощаников, продовольственные припасы и подарки хану и его родственному окружению.
Мария встретила отца в своей келье заплаканная и еще более постаревшая. Лицо ее было осунувшимся, обострившимся.
- Над чем трудишься, доченька? - спросил ее Михаил.
- Да вот, пишу о Ситской битве, сражении русского войска с Батыевыми полчищами. Горестное и трагическое событие.
- Ты уже писала об этом.
- Решила, что надо бы внести в мое повествование больше трагизма. Сколько же русичей в этом сражении полегло! И князья некоторые. А мой супруг Василько, тяжело раненный, был пленен, по приказу Батыя подвергался мученическим истязаниям и потом умерщвлен. Сперва хан предлагал Васильку служить ему и перейти с остатками своего войска к монгольским полчищам. Василько с негодованием отказался и за это поплатился жизнью.
- Откуда тебе известны такие подробности?
- Сему был свидетель один из воинов Василька. Хан отпустил этого израненного воина, чтоб он известил о гибели Василька меня и наших сыновей. С нами укрывался в Белоозере и наш ростовский владыка. Он и отправился на место бывшей ханской ставки, где был предан земле Василько. Его тело удалось извлечь из временного захоронения и погрести в Ростове со всеми почестями.
- Грустную историю ты мне рассказала, доченька.
- Думаю, как бы более правдиво передать ее летописным языком и заслужить одобрение владыки.
Монахиня протянула отцу книгу с исписанными крупным почерком листами. Это был черновик, который монахи-писцы должны были переписать начисто. Михаил углубился в чтение, попутно похвалив дочь:
- Вижу, кропотливый твой труд, матушка. Похвально твое старание.
- Да уж как надоумил Господь.
- Похвально, доченька, зело похвально. Кто-нибудь еще знакомился с твоими рукописями?
- Владыка читал. Услышала от него полезные советы. Еще прочитала свои наброски сынкам. Слушали с вниманием, особенно старший. Задавали множество вопросов, особенно о судьбе отца, Василька.
- А если отца твоего постигнет та же горькая участь, что и супруга?
- Ну вот еще… Надейся, батюшка, на лучший исход поездки в ханское логово.
- Кто же может предвидеть благополучный исход! Кто может предугадать, что в мыслях хана, чем я ему не угодил!
- Усерднее молись и надейся на лучшее, батюшка, - повторила Мария.
- Хватит ли молитв?
Оба помолчали. Разговор на грустную тему встревожил обоих. Переменили ее и заговорили о детях, старшем Борисе и младшем Глебе, их уроках и наставниках. Мать давала сыновьям уроки по русской истории. Борис уже прошел обучение по этому предмету и теперь в основном осваивал конную езду, преодоление препятствий на коне, стрельбу из лука под руководством старого дядьки-наставника. В летние месяцы княжич упражнялся в плавании в водах озера Неро. Младший, Глеб, еще продолжал заниматься кабинетными науками, хотя приобщался и к верховой езде.
- Жалко покидать ваш гостеприимный дом. Неведомо, что ждет меня в Сарае, - невольно вырвалось у Михаила.
- Оставь тревожные мысли, батюшка, - пыталась успокоить его дочь.
- Сие превыше моих сил. Кто знает, что ждет меня в ханском логове…
И Михаил тяжело вздохнул.
Чтобы отвлечь отца от горьких мыслей, Мария вызвалась познакомить его с новой росписью в монастырском храме. Он был небольшим, рассчитанным на проживающих в обители. Его украшал временный иконостас, сооруженный наспех. Теперь над ним работали искусные иконописцы, в просторечии богомазы, выписанные из Белоозера. Этот старинный город не пострадал так, как пострадали от Батыева нашествия города волжско-окского междуречья. Здесь сохранились опытные иконописцы. Теперь они трудились в ростовской земле, а потом собирались перебраться во Владимир-на-Клязьме.
В монастырском храме работали три иконописца, люди уже немолодые и, как видно, знающие. При каждом состоял подмастерье, растиравший краски, наносивший цветовой фон на икону и выполнявший второстепенные детали. А основную фигуру иконописного образа тщательно выписывал сам пожилой иконописец. Иконостас был задуман как трехъярусный. Верхний, третий ярус упирался в потолочное перекрытие. Образа нижнего яруса писались укрупненно и воспроизводили Иисуса Христа, Богоматерь и ведущих апостолов.
Михаил с интересом рассматривал незавершенные работы иконописцев и обменивался впечатлениями с дочерью.
- Коли вернусь в Киев живым и невредимым, займусь восстановлением собора Святой Софии, - мечтательно произнес он.
- Разумное желание, батюшка, - поддержала его дочь.
- Если бы ты видела, доченька, как этот главный собор на Руси был захламлен, загажен ворогами! Сколько сил и стараний пришлось затратить моим людям, чтобы привести его в божеский вид, навести в нем чистоту! Ордынцы жгли в соборе костры, держали лошадей.
- Трудно представить себе такое.
- А представь. Я тебе правду говорю. Все же собрали киевлян и с потугами навели порядок в соборе. А иконостас так и не удалось восстановить.
- О грустных событиях сообщаешь, батюшка.
- Иконостасные иконы выломали и сожгли тут же в храме на кострах. Драгоценные камни, кои украшали их, тоже выломали и разворовали.
- Можешь не рассказывать мне, батюшка, сию печальную историю про судьбу киевского храма. Такое нам ведомо. И здешние храмы весьма пострадали.
- Остается лишь вздохнуть, доченька.
- А я бы сказала - неистово трудиться на благо возрождения.
Посетив монастырский храм, инокиня с отцом возвратились в келью. Заговорили о делах семейных.
- Борисушке приглядели невесту, - произнесла Мария. - Муромская княжна.
- Слышал уже об этом, - отозвался Михаил.
- Посылали в Муром сваху, вдовую боярыню. По ее словам, княжна хороша, но еще слишком юная.
- Дай-то Бог, чтоб семья у Борисушки сложилась добрая. Не жалеешь, доченька, что не успела Васильку, великомученику, дочерей нарожать?
- Конечно, жалею. Двух сынков достаточно, чтобы удел не дробить на много частей. А дочери помогли бы завязать семейные узы с другими Рюриковичами. А может быть, и не только с Рюриковичами.
- Вестимо. Не забывай, что братец твой - зять венгерского короля, а бабушка твоя польская королевна.
- Говорят, я на нее лицом похожа.
- Пожалуй, есть сходство. И такого родства между Рюриковичами и иностранными домами немало.
Разговор переключился на внуков князя Михаила, обоих Васильковичей. Инокиня рассказывала отцу об их воспитании, наставниках. Она сама принимала деятельное участие в обучении детей, давая им зримые картинки правления наиболее выдающихся князей. Княжичи живо схватывали материнские уроки. Особенно восприимчив к ним был младший сын, Глеб, быстро воспринимавший рассказы матери и живо пересказывавший их. Его брат Борис, достигнув юного возраста, неожиданно увлекся охотой. Предметом этой его страсти стали куропатки, водоплавающая птица, глухари, зайцы, лисицы. Его охотничьим наставником был старый воин, обучавший его верховой езде. Возмечтал Борис в январе обложить логово, где залег в зимнюю спячку медведь, но узнав о таких намерениях сына, мать решительно воспротивилась этому:
- Рано тебе, Боренька, о медвежьей охоте думать. Придет твое время.
Борис не стал перечить матери и подчинился ее воле.
Мария улавливала подавленное настроение отца, его горькие слова, прорывавшиеся в беседе с ней. Это было вызвано предстоящим отъездом в ханскую Орду с неведомым будущим. Она всячески старалась отвлечь его от тревожных мыслей на дела семейные, житейские, особенно увлекалась рассказами о сыновьях, их интересах, поведении.
Старший, Борис, по характеру медлительный. На вопросы воспитателей дает обстоятельные ответы, думает, прежде чем ответить. В теперешнем возрасте увлекся конной ездой, охотой. Об интересах Глеба судить еще рано: пока не проявились полностью черты его характера, способности. Но уже заметно его усердие, восприимчивость к урокам наставников. Он уже осведомлен, что ему предстоит занять белозерский стол, и поэтому Белоозеро вызывает у него не просто повышенное любопытство, а неподдельный интерес. Глеб старается расспрашивать каждого белозерца, оказавшегося в Ростове.
Как-то князь Михаил спросил внука:
- Помнишь ли, Глебушка, Белоозеро?
- Не помню, дедуля, мал еще был. Братец хорошо помнит, может тебе многое рассказать. Немного помню широкую реку. А плыли мы на дощаниках, возвращались с Белоозера в Ростов.
- Ведомо тебе, Глебушка, что, как повзрослеешь, станешь белозерским князем? - спросил внука Михаил.
- Ведомо. Матушка говорила об этом.
Беседа Михаила с дочерью затянулась до позднего часа. Она прервалась, когда инокиня отправилась в храм на вечернюю молитву, а Михаил возвратился в княжеские палаты. Ужинать не стал, а отошел ко сну, чтобы рано подняться.
Наконец наступил день отплытия. У причальных мостиков собралась толпа горожан, члены княжеской семьи, среди которых были дочь Михаила инокиня Мария, ее сыновья, придворные, духовенство. Мария держалась молчаливо: все ее слезы были давно выплаканы. Прощаясь с отцом, она не проронила ни слова. А когда караван тронулся в путь, внуки Михаила Борис и Глеб долго еще бежали по берегу озера и махали руками вслед судам. Борис не издавал ни звука, а Глеб, не сдерживая слез, кричал вслед удаляющимся дощаникам:
- Дедушка, возьми меня с собой!..
Караван дощаников вышел из озера в небольшую речку Вексу, которая впадала в реку пошире. Это был правый приток Волги Которость, или Которосль. Эта река сливалась с Волгой в самом Ярославле. Общая протяженность Которости составляла примерно сто шестьдесят верст. Река протекала по лесистой местности, иногда леса отступали от берега, оставляя зеленые луга. Край был довольно обжит, заселен. На пути каравана довольно часто попадались выселки, поселения, села. Во время весеннего разлива река была судоходна и доступна для крупных судов.
Суда, с которыми плыл и князь Михаил со своими людьми, благополучно достигли Ярославля. Здесь Бурхан дал команду остановиться на ночлег. А Михаил Всеволодович нанес визит ярославскому удельному князю Василию Всеволодовичу, которому удалось спастись от меча Батыя и вернуться в отцовский удел. Много сил пришлось потратить князю Василию на восстановление опустошенного и разграбленного города. В 1239 году он вместе с другими князьями Рюриковичами посетил Орду и был утвержден великим ханом как князь ярославский. Впоследствии этот князь еще дважды посещал ханский двор.
Василий Всеволодович приветливо встретил князя Михаила, принимая его вместе с младшим братом Константином.
- Моя правая рука, - представил князь Василий брата. - Когда пришлось отправиться в Орду, он оставался во главе княжества и хозяйничал вполне успешно. В ханскую столицу направляешься?
- Увы… - только и ответил Михаил.
- В ханской столице сложились свои правила. Они могут показаться тебе непривычными. Соблюдай их, не проявляй строптивости. Непокорных Рюриковичей хан не приемлет.
- Как сие понять?
- А так и понимай.
Василий поинтересовался, кто еще едет в Сарай-Бату с ростовским караваном. Михаил назвал основных участников плавания.
- Пригласи к столу и вашего баскака. Это было бы полезно. А сколько всего людей в вашем караване?
Михаил назвал цифру, которая не показалась Василию внушительной.
- Ты знаешь, князь, что на Волге пошаливают ушкуйники? Грабят слабые караваны, коли те пускаются в путь без сильной охраны.
- Слышал об этом.
- Зови же вашего баскака к столу.
Бурхан отказался участвовать в общей трапезе с русскими князьями и остался в каюте своего дощаника.
За столом ярославский князь, имевший опыт посещения Орды и встречи с ханом Батыем, давал Михаилу наставления. Они сводились к тому, что всякий русский князь, посещавший ханский двор, должен вести себя смиренно, покорно и не перечить повелениям хана, какими бы жесткими и суровыми они ни казались. Василий Всеволодович уже выслушивал наставления бывалых людей, когда впервые направлялся по вызову Батыя в Орду и, посчитавшись с полезными советами, вернулся домой в Ярославль живым и здоровым.
Князь Михаил решил не утруждать ярославского князя и не стал ночевать в его палатах, как ни уговаривал его Василий Всеволодович, и вернулся на свой дощаник. Здесь в темном трюме помещались, похрапывая, киевский священник и боярин Феодор, правая рука князя.
Михаил долго ворочался на жесткой постели, безуспешно пытаясь уснуть. Слова и предостережения ярославского князя порождали тревожные мысли. От встречи с ханом Батыем он не ждал ничего хорошего. Батый мог припомнить ему и расправу с ханскими послами в Киеве, когда монгольское войско еще только приближалось к стенам города, и его долгое стремление уклоняться от поездки в Орду, и наговоры его давнишнего противника, великого князя владимирского Ярослава, который в конечном итоге поплатился жизнью, но все же успел сделать ему, Михаилу, немало всяких пакостей.
Заснул Михаил тревожным, беспокойным сном лишь под утро. Спал он совсем недолго. Его разбудил охранник, дежуривший на палубе.
- До вашей милости, батюшка-князь, человек пожаловал.
- Какой еще человек?
- Говорит, здешний купец.
- Зови… Нет, постой. Сам выйду к нему на палубу.
Михаил поднялся наверх и столкнулся с невысоким плотным человеком в коротком кафтане из темного сукна, отороченном собольим мехом.
- Кто такой, добрый человек? С чем пожаловал?
- Здешний купец я. Дорофей, по кличке Голубятник.
- Пошто такая кличка?
- Батюшка мой голубей разводил. Большую голуоятню держал. Соседи и прозвали его Голубятником. Сие прозвище и мне передалось по наследству.
- Чего тебе от меня надобно, Дорофей Голубятник?
- Дозволь пристроиться к твоему каравану. На Волге-то лихие людишки шалят. На большой караван с надежной охраной не рискнут напасть. А у меня всего-то два дощаника с товарами и охрана малая. Есть чем поживиться.
- Разочарую тебя, Дорофей. Не я хозяин сего каравана. Сам при нем что иголка в чужом кафтане.
- А кто хозяин?
- Хозяин ростовский баскак по имени Бурхан. Он в головном дощанике. Наведайся к нему и сошлись на меня: мол, князь Михаил посоветовал обратиться к твоей милости, твоему каравану подмога.
Дорофей Голубятник покинул дощаник князя Михаила и направился к головному судну, в котором только что отошел ото сна Бурхан. Он выслушал посетителя и дал ему ответ через толмача.
- Можешь, купец, присоединиться к нашему каравану. На Волге, бывает, шалят ушкуйники и нападают на мирные суда. А вместе мы все сильны, на большой караван лихие людишки не посмеют напасть. Так что присоединяйся к нам, купец, - повторил баскак.
- Премного благодарен тебе, - ответил Бурхану Дорофей.
Перед отплытием Михаил сумел еще раз свидеться с князем Василием Всеволодовичем.
- Рассказал бы, княже, повразумительнее, что ждет меня в ханском логове.
- Хорошего ничего не будет. К этому и готовься, княже.
- А подробнее не растолкуешь?
- Никто заранее тебе не скажет, что у Батыги на уме. Пройти очистительный огонь меж двух костров заставляют каждого. И тебе этого не избежать.
- Но ведь это языческий обряд!
- Покорись ханской воле, а потом замаливай грехи. Священника-то возьмешь с собой?
- Как же без священника?
- И еще учти… Ханская обслуга станет обращаться с тобой грубо, может и накричать на тебя. Ведь ты для них человек низшего сорта.
- Порадовал, Василий Всеволодович, нечего сказать.
- Еще могу тебе молвить: в ханскую душу заранее не заглянешь. Что у него на уме, неизвестно. Никому не ведомо, как он встретит русского князя. Я думаю, что перед тем, как хан примет тебя, его приближенные подробнейшим образом доложат ему, кто ты таков, совершал ли ты какие-либо прегрешения перед ханом и его людьми. Имей это в виду.
- У кого их не было, таких прегрешений!
- А коли были, веди себя смирно, проявляй покорность и послушание. Хан ждет от тебя только этого. И не вздумай перечить Батыге, лезть на рожон. Тебе это может не обойтись.
- Порадовал, батюшка Василий, ничего не скажешь, - повторил Михаил.
- По-братски предупредил тебя. Ведь мне довелось пройти это ханское логово и присмотреться к его обычаям. Видишь, пока живой и здоровый.
Караван покинул Ярославль и двинулся длинной цепочкой вниз по Волге. Миновали Кострому, еще какой-то мало заметный городишко. Сделали остановку в Нижнем Новгороде, расположенном на правом берегу Волги при впадении в нее одного из главных волжских притоков - Оки. Основание города датируется 1221 годом. Основал его великий князь владимирский Юрий Всеволодович. Он преследовал цель создать опорный пункт, сдерживавший натиск мордвы и булгар. Однако столкновения с этими народами продолжались недолго, они стали жертвами татаро-монгольского нашествия. Подавив эти народы, батыевы орды вторглись в русские земли и устремились далее, на восток. Князь Юрий Всеволодович вместе с другими русскими князьями потерпел жестокое поражение и пал в сражении с Батыевым войском в 1238 году на реке Сити.
Впоследствии Нижний Новгород входил в состав Нижегородско-Суздальского княжества. Резиденция его владельца находилась в Суздале, расположенном невдалеке от города Владимира на берегу небольшой реки, принадлежавшей к окскому бассейну. В то время, о котором ведется речь, Нижегородско-Суздальским княжеством владел один из Ярославичей. В Суздале он жил постоянно, а в Нижнем Новгороде появлялся лишь наездами.
Суда пополнили в Нижнем Новгороде запасы пресной воды. К ним присоединился еще один купец с единственным дощаником. Звали его Илларион Стукалин. Бурхан охотно принял и его в свой караван. Ростовский баскак спросил купца с любопытством:
- А отчего такое прозвание носишь - Стукалин?
- Дед мой отменный плотник был. Все топором орудовал: стук, стук - вот односельчане и прозвали его Стукалиным. Это можно понять так: человек, который всегда стучит топором. Вот и я унаследовал то же прозвище, хотя давно уже не брал в руки топор, а торгую мехами.
Покинув Нижний Новгород, караван судов двинулся дальше вниз по Волге, становившейся все шире и многоводнее. Слева в Волгу впадала Ветлуга, один из волжских притоков средней величины. Эта река в весеннюю пору становилась судоходной в нижнем течении. Илларион Стукалин пояснил князю Михаилу:
- Ветлуга не то чтобы река зело многоводная и заселенная. Протекает она по лесному краю. Селений на ее берегах мало. Этим и пользуются лихие людишки.
- Какие еще лихие людишки?
- Известно, какие. Ушкуйники. Так их называют на Руси.
Михаил ранее знал, что ушкуйники - это в основном новгородцы, лишившиеся имущества и вставшие на путь разбоя. Потом выяснилось, что не только новгородцы становятся ушкуйниками. Есть среди них и обитатели Средней Волги и ее притоков, попадаются даже мордваТ1 булгары. Плавают они на небольших суденышках, которым доступны мелководья верховьев волжских притоков. Здесь они и укрываются в случае опасности. Один представитель отряда ушкуйников обосновался под видом рыбака в устье волжского притока и зорко следил за проплывавшими по Волге судами. Если следовавшие мимо силы были невелики - один, в крайнем случае два дощаника и с малой охраной, - рыболов-разведчик подавал сигнал своим. И тогда по принятому сигналу от так называемого рыбака спускались вниз по течению притока другие ушкуйники и нападали на торговые корабли с целью грабежа.
Об этом был хорошо осведомлен Бурхан, охотно приглашавший в свой караван подвернувшихся спутников.
Когда проплывали устье Ветлуги, впадавшей в Волгу восточнее окского устья и Нижнего Новгорода, были замечены два рыбака на небольшом суденышке. Они бросили якорь посреди волжского устья и возились или делали вид, что возились, с рыбачьей сетью. Появление внушительной шеренги дощаников посреди волжского течения вызвало явное замешательство у рыбаков. Они начали пристально вглядываться в караван, и было похоже, что пересчитывали проплывавшие мимо дощаники. Потом один из так называемых рыбаков извлек откуда-то большую дудку и просигналил кому-то. Послышался слабый, отдаленный ответный сигнал. Рыбаки снялись с якоря и удалились вверх по Ветлуге.
Илларион Стукалин объяснил Михаилу, что по условному сигналу разведчика основные силы ушкуйников выходят из своего укрытия и нападают на купеческие корабли. Если же сигнал свидетельствует о неравенстве сил, ушкуйники уходят в дальнее и труднодоступное укрытие.
Миновали устье Камы. Она вливалась в Волгу мощной лавиной, отчего та становилась еще более широкой и многоводной. Чаще стали попадаться встречные корабли и большие караваны. Это возвращались на Русь купцы и князья, посещавшие ханский двор. Попадались и ханские суда с вооруженными отрядами. Они останавливали встречные дощаники, которые следовали в Орду, интересовались целью их плавания.
Бурхан самолично встречал таких проверяющих и отвечал им резко, начальственно.
- Баскак я по имени Бурхан. Собрал с Ростовского княжества ханскую дань и везу ее в Сарай-Бату. А это все мои люди.
- Много же у тебя людей, Бурхан.
- Плохо же охраняете волжский путь. Приходится самому заботиться. Развели тут ушкуйников…
- Найдем управу и на них. Счастливого тебе пути, Бурхан.
Такие встречи возникали не раз.
ИХАИЛ ВСЕВОЛОДОВИЧ (между 1178 и 1186 - 20.9.1245 или 1246), князь черниговский, сын князя Всеволода Святославича Чермного и дочери польского короля Казимира II Справедливого, состоявших в браке в 1178-86. С 1206 княжил в Переяславле (южном), но вскоре был изгнан великим князем киевским Рюриком Ростиславичем. Был также вытеснен из пределов Владимирского великого княжества князем Юрием Всеволодовичем, женатым на его сестре Агафье. Женился на дочери князя галицко-волынского Романа Мстиславича. Участвовал в битве на р. Калка (1223); позднее унаследовал черниговское княжение погибшего князя Мстислава Святославича. Дважды (в 1225 и 1229) княжил в Новгороде, где не сумел удержаться сам и посадить своего сына Ростислава. В 1226 боролся с курским князем Олегом Игоревичем. В 1230-х гг. конфликтовал со своим шурином князем Даниилом Романовичем, которого изгнал в 1235 из Галича, где вокняжил сына Ростислава. В 1236-38 правил в Киеве. В 1237 отказал в помощи князю рязанскому Юрию Ингоревичу (Ингваревичу), ожидавшему монгольского вторжения. В 1239 приказал убить в Киеве послов Менгу-хана. Спасаясь от монгольского нашествия, бежал с Ростиславом в Венгрию, а затем Польшу. Не получив их поддержки, вернулся на Русь к князю Даниилу Галицкому. После захвата монголами Киева (1240) вновь бежал в Польшу. Позднее жил в разоренных Киеве и Чернигове. В 1243 женил Ростислава на дочери венгерского короля Белы IV Анне. Летом 1245 вместе с внуком князем ростовским Борисом Васильковичем и боярином Федором направился в ставку хана Батыя на Нижней Волге за ярлыком на черниговское княжение. За отказ поклониться монгольским языческим святыням после жестоких мучений убит вместе с боярином Федором. Канонизирован Русской православной церковью. 
ачинаем наше повествование с истории Руси конца XII века. Сумбурной была она, эта история, беспокойной, насыщенной пестрыми событиями. К тому времени правящая династия Рюриковичей разветвилась, и с каждым поколением число удельных княжеств беспрерывно увеличивалось. Князья вступали в коалиции, ссорились, враждовали, мирились. Возникали союзы и потом рассыпались. Всякое случалось.