Опять Германия

   Нестерпимо яркий солнечный свет резанул по глазам и заставил на мгновение смежить веки. Тело не почувствовало какой-либо опоры.

   "Лечу, что ли?" - удивился Марк, вновь открывая глаза. И едва успел сгруппироваться. Поверхность, покрытая залитой солнцем зеленой травой, скакнула ему навстречу и так приложила к низу, что Марк и не подумал удержаться на ногах, а по-парашютному самортизировал и перекатился на бок.

   Метров с семи свалился по ощущениям. Ноги гудели, и плечо едва не вывихнул. Сквозь открытый экран шлема, нос и щеки щекотала обычная трава. Марк даже цапнул зубами один стебелек и убедился, что трава настоящая, как в детстве.

   "Так! Ну и что со мной опять приключилось?" - Марк неспешно перевалился на спину и сел. Кругом изумрудно-зеленое летное поле с начинающимся в полусотне метров лесом.

   Марк опустил экран шлема и включил индивидуальную навигационную систему. Ноль эмоций. Даже не пискнул. Да и экран остался прозрачным как обычное стекло. Это могло означать лишь, что все системы пилотского комбинезона вышли из строя разом, что невероятно, или что в источниках питания не осталось ни капли энергии. Но они рассчитаны на месяцы непрерывной работы. А разрядить их так, чтобы и индикаторы не работали, вообще практически невозможно.

   Но где же Джованни и арну?

   Марк снял ставший бесполезным шлем и сразу же услышал множество звуков. От пения птиц и стрекота кузнечиков до пыхтения паровоза. В ту же секунду он был на ногах. Действительно, метрах в двухстах в стороне противоположной от леса пыхтел самый настоящий паровоз.

   Высокое полуденное солнце ярко освещало аккуратный полустанок, на котором активно шла погрузка или разгрузка. Нет, все-таки скорее погрузка, поскольку по проселочной дороге к вагонам периодически подъезжали столь же допотопные крытые грузовики с красными крестами на бортах.

   Марк присел, чтобы не торчать в своем летном комбезе посреди поля и попытался унять мыслительный сумбур. Сквозь сумятицу в голову Марк попытался выдавить рациональную мысль. Выкристаллизовываться она стала как-то сразу. Видимо сказался опыт предыдущих приключений. Из того, что он успел увидеть, выходил лишь одна разумный вывод.

   "Меня опять занесло в прошлое!" Похоже, камин у Колдуна не простой был.

   Обладая совершенной не затратной по энергопотреблению технологией создания гиперпространственных переходов, этот сумасшедший гений с невероятно раздутым чувством собственной значимости, приспособил ее для подачи свежего воздуха для своего камина, открыв гиперпереход в атмосферу Земли. Безумно, но логично.

   А мы сунулись в эту вентиляцию. Значит, и Джованни, и Данг с Таши тоже здесь.

   Только разбросать их могло от Марка далеко и по расстоянию, и по времени. Если судить по прошлому путешествию, которое тоже произошло по вине Колдуна.

   Тогда Марка и Джованни перенесло почти одновременно, а разбросало по разным концам средневековой Европы и с разницей в два года. А где их теперь искать всех? Да и живы ли они? Это его перенесло так удачно и припечатало о травку с высоты всего лишь третьего этажа. Остальным могло так не повезти.

   Все сходится.

   И все оборудование, требующее энергопитания, как и в тот прошлый раз, оказалось разряжено. Тогда и оружие, и фонарь было все по нулям, кроме браслета.

   Точно!

   Индивидуальный браслет, который выдавался каждому бойцу, будь то десантник или пилот, для экстренной связи или экстренной помощи при ранениях был еще и своеобразной аптечкой, синтезирующей различные препараты и при необходимости впрыскивающие их под кожу запястья.

   Марк быстро освободился от комбинезона, оставшись в форменной одежде пилота земной федерации.

   "Надо будет раздобыть местный прикид", - подумал Марк, нажимая платины браслета. Связь молчала. Джованни был где-то слишком далеко, или, даже может быть, не появился в этом времени.

   В любом случае пока придется рассчитывать только на себя.

   Прежде всего, надо легализоваться, хоть в какой-то степени. А для этого придется общаться с людьми. Надо раздобыть какую-то местную одежонку, а то не поймут.

   Марк приподнялся из травы и взглянул на поезд. Машины с красными крестами продолжали прибывать.

   "Что у них тут, эпидемия что ли?" - подумал Марк. Болезней он не боялся. Браслет автоматически синтезирует любую сыворотку или противоядие и впрыснет его под кожу, лишь только возникнет угроза отравления или заболевания. А вот раздобыть больничную пижаму, которая сделает тебя равным среди равных, это была бы удача. А там уже можно и побеседовать с кем-нибудь. Кстати, про поговорить...

   Марк закрыл глаза и, сосредоточившись, отдал мысленный приказ. И тут же получил ответ из недр своей собственной нервной системы.

   Транслейдер активирован.

   Созданный по нанотехнологиям двадцать шестого века микрокомпьютер внедрялся в нервную систему каждого бойца, занимавшегося освоением новых территорий. Он позволял практически мгновенно освоить язык собеседника, проанализировав фонетический алгоритм на основе нескольких услышанных фраз. А далее оставалось просто находиться в пределах слышимости разговоров аборигенов и копить словарный запас.

   Прикинул свой внешний вид.

   Нет, в униформе являться нельзя. Остается эластичное нательное белье в течение месяца способны оставлять тело сухим и чистым. Если его как следует порастягивать в разные стороны, то, пока оно снова не примет форму тела, будет выглядеть как мешковатая пижама. Сойдет, на полчаса. А там что-нибудь и подвернется. А остальное надо зарыть.

   Марк огляделся по сторонам в поисках палки или плоского камня, которым можно было бы выть ямку, но везде была лишь высокая густая трава.

   Пришлось демонтировать супернавороченный, созданный по последним технологиям будущего мультифункциональный экран шлема и копать им землю.

   Аккуратно сложил в ямку гермокомбез и униформу, чуть присыпал землей и поместил обратно аккуратно вынутый дерн. Бугорок получился не слишком высокий.

   Марк удовлетворенно осмотрел свою работу и принялся было разбрасывать оставшуюся землю, как звук приближающегося автомобиля заставил его опять залечь в траву.

   Сквозь качающиеся травинки он увидел подъезжающий к лесу легковой автомобиль. Видимо там была еще одна, не видимая отсюда, дорога.

   Автомобиль пару раз взвыл двигателем, возмущаясь качеству местной проселочной колеи и, остановившись у самых деревьев, выключил мотор.

   Хлопнула задняя дверца, и из-за автомобиля показался пассажир.

   Марк даже приподнялся, забыв об опасности быть обнаруженным. Эту форму он узнал бы даже спросонья.

   "Так..., Штирлица здесь еще не хватало...", - пронеслось в голове.

   В полусотне метров от Марка разминал затекшие конечности молодой высокий офицер военно-воздушных сил Третьего рейха.

   "А если быть точнее, - Марк пригляделся, - лейтенант люфтваффе. Ну теперь хоть примерно понятно, куда занесло".

   Немецкий офицер в повседневной форме одежды пилота нацистской Германии. Даже награды вроде есть. Отсюда как следует не разглядеть. Значит, воевал. А когда у нас люфтваффе воевало? Правильно! Во время второй мировой войны. Значит, с большой долей вероятности можно предположить, что сейчас где-то 1939-1945 год.

   Размышляя, Марк наблюдал за офицером. Тот, похоже, решил прогуляться между деревьев и заодно справить малую нужду. В машине оставался водитель, похоже, в ранге фельдфебеля.

   Несмотря на жару, он почему-то не вышел из машины, а лишь приоткрыл дверь, чтобы дым от раскуренной им сигареты беспрепятственно улетучивался в голубое небо.

   "Спокойно-то как вокруг", - подумал Марк, невольно прислушиваясь к чириканью птиц и трескотне кузнечиков. Шум от госпитального поезда почти не доносился до ушей.

   Он закрыл глаза и прислушался. Запахи живого леса и травы внезапно пробудили в нем ощущение, что все, что произошло с ним после того рокового воздушного боя в еще не наступившем здесь и бесконечно прошлом "там"...- все это просто сон, морок.

   Вот сейчас он откроет глаза и увидит себя лежащего в гамаке на полянке рядом с крыльцом своего домика в деревне, который он приобрел незадолго до того, как подписал свой последний контракт в той, прошлой жизни.

   Он уже почти поверил в это, когда тренированный слух из многоголосой гаммы леса выделил поначалу тихий, но все более нарастающий, явно не природный звук. Звук, от которого будут закрывать голову руками и вжиматься в землю, седея от ужаса, все кто когда-либо на себе узнали, что он значит, и им посчастливилось выжить.

   И дети этих людей, и дети детей, никогда не слышавшие его ранее, тоже будут вздрагивать, в страхе и отчаянии оглядывая небо.

   Этот звук, словно острый резак, на генетическом уровне оставил свой след в памяти поколений, звук, означающий смерть. Звук входящего в пике бомбардировщика и вой несущейся к земле авиабомбы.

   Глаза пришлось открыть, чтобы убедиться, что ничего из окружающего мира ему не почудилось. И не он один услышал страшный звук. Взглянув вверх, Марк разглядел на фоне голубого неба быстро растущие силуэты самолетов.

   Выбежавший из леса офицер что-то крикнул водителю и бросился к машине.

   "Идиот! - чуть не крикнул Марк, вжимаясь в землю. - Наоборот, в лес надо".

   Он успел еще раз на мгновение приподнять голову, когда землю под ним рвануло так, словно планета всеми силами пыталась стряхнуть с себя вцепившегося в нее человека.

   Глаза еще успели ухватить момент, как прямым попаданием первой же бомбы машину вместе с водителем превратило в рой со свистом разлетающихся раскаленных исковерканных железяк и страшный столб из огня и земли.

   Далее разверзся ад.

   Бомбы рвали землю, превращая цветущий луг, станцию, машины, людей в кровавое железно-человеческое месиво. Все кончилось внезапно, как и началось. Вопли раненых со стороны станции долетали до ушей Марка сквозь вату надсаженных перепонок.

   Марк приподнялся и взглянул на поезд. Там все горело. Вопли, рыдания, резкие команды на фоне удаляющегося шума моторов бомбардировщиков.

   Почти не скрываясь, до него сейчас явно никому не было дела, Марк пошел к лесу.

   На месте стоявшей машины образовалась воронка метров шести в диаметре. Довольно крупный кусок остова автомобиля дымился метрах в тридцати. От водителя осталось лишь воспоминание. А что же с офицером?

   За мгновение до взрыва Марк видел его бегущим из леса по направлению к машине. И был он метрах в двадцати, не ближе. Может, еще жив?

   Офицера он нашел по надраенному до блеска сапогу, видневшемуся из кустов на краю леса. Его отбросило ударной волной назад, почти к самым деревьям. Лицо его было обезображено крупным осколком и представляло собой кровавую маску. Но тело, а главное мундир не пострадали.

   Осторожно, чтобы дополнительно не замарать кровью одежду, Марк стал раздевать труп.

   Немного поколебавшись, он снял с еще теплого тела белье, вполне свежее и чистое и, мысленно извинившись перед владельцем, надел на себя.

   Форма тоже оказалась впору. Ворот немного запачкан в крови, но это пустяк в данной ситуации.

   Фуражка с крылатой кокардой нашлась на соседнем кусте. Марк водрузил ее на голову. Чуть мала, но это мелочи.

   По военному одернул китель, и на секунду ему вдруг показалось, что он не первый раз надел эту форму. Словно частичка сущности погибшего пилота люфтваффе, лежащего перед Марком остывающим трупом, передалась ему вместе с мундиром.

   Планшет с документами офицера нашелся здесь же. Марк без труда понимал содержание. Транслейлдер, поднаторевший в немецком еще в средневековье, да и собственные знания Марка сделали документы читаемыми, а крики с разрушенной станции понятными.

   Марк бросил туда взгляд и присел. Паника паникой, а нехорошо будет, если кто-нибудь увидит офицера, спокойно стоящего, когда вокруг такое творится.

   Первый же документ оказался летной книжкой пилота.

   - "Ну-ка! Кто я теперь такой?".

   С фотографии смотрел молодой, чуть моложе Марка русоволосый парень. В выражении лица чувствуется легкая гордость за себя.

   Ну, правильно. Летчик. Элита!

   Марк перевел взгляд на имя. Рука, держащая документ, непроизвольно дрогнула.

   Марк Рудель.

   Вот и не верь в мистику после таких совпадений. И форма подошла, и формой лица схож, да еще и тезка.

   Выдана книжка была в феврале 1942 г. Марк быстро пролистал до последней записи. Запись датировалась маем 1943 г. и гласила, что владелец летной книжки одержал свою тридцать седьмую победу в воздушном бою, сбив русский штурмовик Ил-2.

   "Тридцать семь сбитых - прямо настоящий ас", - Марк бросил взгляд на обнаженный труп.

   С детства увлекаясь историей второй мировой войны, Марк знал об авиации того периода практически все. Авиация интересовала мечтающего о небе мальчишку не только как будущего пилота.

   Марк уважал летчиков второй мировой. Его восхищало то, что на поршневых самолетах, лишенных интеллектуальных электронных средств ведения боя, они сходились в небе, словно витязи на поединке. И так же, как и в средневековом сражении, исход решали личное мужество и мастерство.

   С детства грезил мечтой участвовать именно в таких боях. И вот, кажется, домечтался.

   Марк пролистнул несколько страниц назад, всматриваясь в строчки, вычитывая типы сбитых тезкой самолетов. В основном бомбардировщики и штурмовики. Истребителей только три. Видно, не был покойный любителем воздушных каруселей. Специализировался на бомберах.

   Вот ведь ирония судьбы. Погибнуть не в кабине истребителя, а на земле от бомбы тех, кого считал дичью и за которыми сам охотился в воздухе.

   Марк просмотрел оставшиеся документы. Среди них нашлось предписание с приказом прибыть до 15 июня 1943 года на военно-воздушную базу люфтваффе "Мальгскрих" для освоения новой техники и дальнейшего прохождения службы. Приказ датировался 10 июля того же года и был подписан начальником кадровой службы по фамилии Штрубель.

   "Ну вот, - подумал Марк, - более менее точно определилось, где я. Точнее, когда я".

   В мире полным ходом идет война, и гибнут миллионы людей...

   Но как теперь разыскать остальных перенесшихся с ним в это время. Кстати, не факт, что они попали сюда же. Темпоральный переход - штука непредсказуемая. Судя по прошлому опыту Марка, их всех могло разметать по годам и странам и неизвестно насколько далеко друг от друга.

   Внезапно крики на станции вновь усилились, и среди них явно выделялся пронзительный женский вопль.

   Марк вскочил на ноги, задержал на секунду взгляд на погибшем тезке и со всех ног кинулся к горящему поезду.

   Там творилось что-то невообразимое. Несколько вагонов горели. Оставшиеся в живых медработники и штатские, в основном молодые женщины, с криками и плачем вытаскивали из-под обломков тела, надеясь найти среди них живых.

   Одна из них рвалась к горящему вагону и кричала, что ее девочка жива. Старый хромой немец сдерживал ее от самоубийственного шага, но она продолжала рваться.

   Вдруг женщина увидела Марка, и в ее глазах вспыхнула безумная надежда. Словно молодая немка увидела перед собой ангела спасителя. Она бросилась к Марку.

   - Господин офицер, - она указывала рукой на горящий с двух сторон вагон, - дочка! Там дочка моя!

   Вагон сочился жирным дымом из всех щелей, оба тамбуры были в ревущем пламени. Маловероятно, что ребенок еще жив. Но немка смотрела на Марка с такой непоколебимой уверенностью в его возможностях, что он решил не терять времени.

   Оглянулся в поисках подходящего тяжелого предмета, благо после бомбежки было из чего выбирать. Подхватив еще не остывшую железку килограмм так на пятнадцать, подбежал к окну по центру вагона и тремя ударами высадил его из оконного проема вместе с рамой, чтобы не бить стекло и не лезть через торчащие осколки. Из проема радостно повалил густой черный дым. Видимо, горела внутренняя обивка вагона.

   Марк несколько раз вдохнул и выдохнул, вентилируя легкие, затем вдохнул до предела и рывком забросил себя внутрь вагона.

   В лицо полыхнул раскаленный жар, но Марк заставил себя приоткрыть глаза, и низко пригибаясь к полу, осмотрел ближайшие купе.

   Никого.

   Легкие стали просить кислорода, но он мысленно приструнил их и пополз дальше. Получив через выбитое окно дополнительный приток кислорода, пламя загудело веселее, постепенно охватывая весь вагон.

   Люди, стоявшие снаружи, заметили это и стали кричать от ужаса.

   Но Марк не обратил на их крики и малейшего внимания. Он во все глаза смотрел на стабилизатор неразорвавшейся авиабомбы. По-видимому, она срикошетировала о рельсу и застряла в вагоне. Теперь вокруг ее корпуса весело гудело пламя, стремясь помочь бомбе выполнить ее предназначение.

   "Валить отсюда!" - мозг и тело завопили одновременно.

   Мышцы уже приступили к выполнению приказа, когда какая-то часть разума, по какой-то причине не затопленная инстинктом самосохранения, откликнулась на слабенький звук, почти не слышное кряхтенье. Марк вполз в купе и увидел на полу корзинку с младенцем, который и издавал эти звуки. Рядом лежала белокурая девочка лет девяти. То ли мертвая, то ли без сознания.

   Он уже не думал о времени или об опасности, а просто действовал. Рывком сорвал с ближайшего спального места уже тлеющую обивку, бросил ее на пол и, уложив на нее девочку и младенца в пеленках, завернул как можно плотнее.

   Случайно задел стоявшую под полкой большую хозяйственную сумку. Что-то звякнуло. Оказалось, две бутыли с то ли морсом, то ли компотом. Выплеснул их на сверток и, схватив его на руки, бросился из купе.

   Гудящий язык пламени плотоядно лизнул его. Марк рванул вперед к окну прямо через огонь. Крик рвался изнутри, но он только крепче прижимал сверток с детьми, прикрывая его своим телом, как только мог. Раскаленное пространство вдруг стало вязким.

   "Не пройду", - подумал Марк, но ноги продолжали движение уже помимо его сознания.

   Еще шаг. Волосы на голове вспыхнули и сгорели. Шаг, и кожа на лице и руках вспучилась волдырями, лопнула и с шипением запеклась. Шаг, и влага на глазах высохла, и он не смог закрыть обгоревшие веки.

   "Мне, наверное, очень больно", - подумал Марк, плывя в раскаленном вихре.

   - Да, - ответил голос, - но иногда надо забыть, что такое боль, хотя она есть часть тебя.

   - Учитель! - Марк узнал голос своего давно ушедшего учителя ци-гун.

   - Забудь про себя, и ты забудешь про свою боль, - голос учителя на секунду замолчал. - Иногда это единственный способ остаться ...

   Пламя буквально выплюнуло его из окна по пояс.

   Люди поначалу шарахнулись назад. Обожженное безволосое человекоподобное существо протягивало им в обожженных руках дымящийся сверток.

   Первой бросилась мать девочки. За ней старик и остальные. Тлеющий сверток мгновенно развернули, и мать прижала к груди свою дочь, которая стала приходить в себя на воздухе, а старик взял на руки младенца и даже не попытался звать его мать.

   Было ясно , что женщина погибла. Иначе металась бы тут с криками и воплями.

   Дымящийся спаситель вывалился из окна прямо на руки женщин.

   Они что-то говорили, пытались поддержать, плакали от жалости к нему. Он, качаясь, стоял на ногах и силился что-то сказать запекшимися губами. Но женский гвалт перекрывал все его попытки. Тогда он с трудом поднял обгоревшую ладонь и ударил ближайшую женщину по лицу.

   В мгновенно наступившей тишине его изуродованный рот с сипением выдал два слова:

   - Бомба. Бегите.

   На сей раз услышали все. С криками "бомба" народ разбежался от вагона. Дед с младенцем на руках успел доковылять до большой воронки и спрятаться в ней вместе с ребенком.

   Обгоревший же успел на подгибающихся ногах сделать лишь несколько шагов прочь, когда напичканная зазубренными осколками ударная волна от разметавшего пылающий вагон взрыва лягнула его в спину и, словно тряпичную куклу, швырнула вперед.