Шахта под дубом

Дэниел Мак-Гиннис не читал пиратских романов по одной простой причине: на дворе стоял 1795 год, и время Стивенсона и Конрада еще не настало. Зато вдоволь наслушался рассказов старожилов о живых корсарах — капитане Кидде, Черной Бороде, Эдварде Дейвисе, которые когда-то бросали якоря в здешних водах у полуострова Новая Шотландия на восточном побережье Канады. Он и сам любил играть в пиратов, для чего вместе с двумя приятелями отправлялся на маленький островок Оук, совсем близко от побережья в заливе Махон.

Как-то раз подростки углубились в дубовую рощу, от которой Оук и получил свое название «Дубовый», и оказались на большой поляне, где в центре стоял огромный старый дуб. На его стволе еще были видны старые следы топора, а с толстенного сука что-то свисало. Приглядевшись, Дэниел понял, что это снасти с парусника, причем заржавевший блок на конце просмоленной тали явно служил отвесом. Он как бы указывал на едва приметную ложбинку под дубом. Сердца мальчишек бешено заколотились: неужели на острове на самом деле были пираты и закопали здесь сокровища?

В следующий раз, захватив лопаты, ребята решили раскопать клад. На небольшой глубине они наткнулись на слой обтесанных плоских камней. «Есть! — приплясывая от восторга, закричал Дэниел. — Под ними наверняка лежат пиратские сокровища!» Но ошибся. Когда они разбросали камни, открылась горловина колодца. Скорее, это была даже шахта шириной около семи футов, уходящая в глубь земли. Почти у самой поверхности в грязи, заполнявшей ствол шахты, валялись несколько кирок и лопат. Очевидно, пираты так спешили, что даже не успели захватить с собой инструменты. Теперь-то уж сокровища, без всякого сомнения, были совсем близко.

С удвоенной энергией мальчишки принялись расчищать горловину. Однако вскоре работу пришлось прервать: они настолько углубились в шахту, что стало трудно выбрасывать лопатами влажную землю на поверхность. На следующий день вернулись с ведром и веревкой и опять взялись за дело. На глубине 12 футов лопаты глухо стукнули о дерево. Сундук? Бочка с дублонами? Увы, это было лишь перекрытие из толстых дубовых бревен, за которым шахта явно продолжалась.

Поняв, что своими силами им не справиться, юные кладоискатели отправились за помощью в маленькую деревню Луненберг. Но странное дело: хотя ребята горячо рассказывали о золотых слитках и монетах, которые якобы лежат прямо под ногами, никто из взрослых не изъявил желание отправиться с ними. Остров Оук пользовался дурной славой у местных жителей, особенно маленькая заводь, носящая название бухты Контрабандистов. Кто-то видел там голубые языки пламени, другие — призрачные полуночные огни, а один старожил уверял, что по острову бродит и мрачно ухмыляется встречным призрак одного из убитых в давние времена пиратов.

Мальчишки одни вернулись на Оук, но раскапывать шахту дальше не стали: слишком глубоко, да и дубовое перекрытие самим не разобрать. Вместо этого они решили обследовать побережье. Поиски только подогрели их надежды: в одном месте нашлась медная монета с датой «1713», в другом — каменная глыба с железным кольцом — видно, здесь швартовались шлюпки с пиратских кораблей. Отыскался в песке и позеленевший боцманский свисток. А вот с мыслью о кладе им пришлось на время распроститься, хотя Мак-Гиннис и его друзья были убеждены, что он действительно зарыт на острове. Дальнейшие раскопки решили отложить до лучших времен, а пока постарались уничтожить следы своих работ и замаскировать горловину шахты.

Снова на острове Оук Дэниел Мак-Гиннис оказался лишь через десять лет. На сей раз он тоже был не один: подобрать единомышленников-кладоискателей не составило труда.

Орудуя лопатами, проходчики-любители принялись расчищать колодец. Мягкий грунт поддавался легко, дело продвигалось быстро, но клада все не было. Неизвестный строитель постарался надежно укрыть его. На глубине тридцати футов встретился слой древесного угля. Сорока футов — слой глины, пятидесяти и шестидесяти футов — слои из волокон кокосового ореха, так называемой кокосовой мочалки. Семидесяти футов — опять глина, явно не местного происхождения. К тому же через равные промежутки ствол шахты перекрывали платформы из дубовых поленьев. На глубине восьмидесяти футов кладоискатели наткнулись на большой плоский камень размером 2 на 1 фут с вырезанной на нем надписью. Правда, это был еще не клад, а только указание, где его искать, — именно так истолковали охотники за сокровищами зашифрованный текст из треугольников, крестиков и каких-то значков.

Здесь, забегая вперед, нужно сделать небольшое отступление. Позднее нашелся некий дешифровальщик, который, пробежав надпись глазами, заявил, что текст ему ясен: «Десятью футами ниже покоятся два миллиона фунтов стерлингов». Такое прочтение, естественно, не могло не вызвать сенсации. Но, во-первых, десятью футами ниже Мак-Гиннис ничего не нашел, а во-вторых, дешифровальщик отказался объяснить, каким способом было зашифровано послание. Кстати, в 1904 году — через много лет после смерти Мак-Гинниса — камень с загадочной надписью таинственно исчез из музея, куда его передал кладоискатель.

В 1971 году профессор Мичиганского университета Росс Вильгельм предложил новую расшифровку этой надписи. По его словам, шифр на камне чуть ли не полностью совпадал с одним из шифров, описанных в трактате по тайнописи 1563 года. Его автор, Джиованни Баттиста Порта, привел и способ расшифровки. Применив его, профессор Вильгельм установил, что послание написано по-испански и переводится так: «Начиная с отметки 80 сыпать в водосток маис или просо. Ф.». Буква Ф, считает профессор, — начальная буква имени Филипп. Впрочем, и его вариант может оказаться притянутым за уши. В таком случае надпись — если это не предостережение-заклятие — еще ждет правильной расшифровки, которая — не исключено — поможет обнаружить клад.

Мак-Гиннис же и его товарищи загадочную надпись не разгадали и продолжали копать дальше. На девяностофутовой отметке шахта начала заполняться водой, а еще через три фута рыть вообще стало невозможно: на два ведра грунта приходилось поднимать ведро воды. Но как заманчиво пройти еще чуть-чуть! Вдруг сокровище находится совсем рядом, в каких-нибудь двух ярдах. Между тем стало темнеть. Напоследок кто-то предложил потыкать в дно щупом. Через пять футов он уперся во что-то твердое. Потыкали железным прутом вокруг: на перекрытие из бревен было не похоже — размер у преграды небольшой. Неужели заветный сундук? А может, бочка? Ведь пираты, как известно, прятали клады и в бочки, и в сундуки.

Сулящее скорый успех открытие привело искателей сокровищ в восторг. Ночь можно передохнуть, а утром приступить к дележу. Однако их радость оказалась преждевременной. На следующий день Мак-Гиннис и его друзья едва не передрались с досады: шахта на 60 футов была заполнена водой. Съездили за ручным насосом, но все попытки откачать воду ни к чему не привели.

Когда техника бессильна

Дальнейшая судьба Мак-Гинниса неизвестна, а вот история шахты прослеживается во всех деталях. Только это уже не просто заброшенный колодец. Кладоискатели настолько уверовали, что на дне лежит сокровище, что окрестили его «мани пит», то есть «денежная шахта».

Новая экспедиция появилась на острове Оук через 45 лет. Первым делом в шахту был опущен бур. Но на глубине 98 футов он уткнулся в ту же самую преграду и дальше не пошел: по-видимому, она была не деревянная, а железная. Во всяком случае, в одном кладоискатели убедились точно — необходим другой способ проходки. В конце концов остановились на таком варианте: пробурили много вертикальных и наклонных каналов, надеясь, что по одному из них вода отсосется сама собой. Однако произошло непредвиденное. Клад — если это на самом деле был клад — ухнул вниз. Просел в развороченном грунте или утонул в образовавшейся на дне жидкой грязи. Как бы то ни было, прощальное бульканье в горловине колодца наглядно показало незадачливым бурильщикам, как близки к цели они были и как непродуманно поступили.

Здесь следует напомнить о профессоре Вильгельме. Возможно, он был прав со своим толкованием надписи на камне: вдруг маис или просо, если насыпать их в шахту, сыграли бы роль водоотсасывающего средства? На этот вопрос наталкивает такая деталь. В 1849 году экспедиция обнаружила в бухте Контрабандистов полузатопленную дамбу из… кокосовой мочалки, аналогичной той, что встречалась в шахте в виде прокладок. Возможно, это были остатки старинкой дренажной системы, предотвращавшей поступление океанской воды в глубинные слои почвы острова.

В следующие годы число экспедиций на Оук стало расти. И каждая открывала что-то новое. Но все они действовали столь ретиво и неосмотрительно, что скорее отдаляли разгадку его тайны, чем приближали ее.

Например, экспедиции шестидесятых годов прошлого века обнаружили под островом несколько ходов сообщений и водоводных каналов. Один из самых больших туннелей соединял «денежную шахту» с бухтой Контрабандистов и выходил прямо на кокосовую дамбу. Однако предыдущие неумелые попытки добраться до клада нарушили тонкую систему подземных галерей и каналов. Поэтому откачать оттуда воду никак не удавалось. Даже современная техника оказалась бессильна.

Сезон 1896 года принес очередную сенсацию. Кладоискатели, по обыкновению, стали вести бурение в стволе шахты, а на глубине 126 футов бур уперся в металлическую преграду. Его заменили на маленькое сверло из особо прочного сплава. Преодолев металл, сверло пошло, на удивление, быстро — очевидно, там было пустое пространство, а с отметки 159 футов начался слой цемента. Точнее, это был не цемент, а что-то вроде бетона, арматурой в котором служили дубовые доски. Толщина его не превышала 20 сантиметров, а под ним оказался какой-то мягкий металл! Но какой? Золото? Этого никто не знает, поскольку ни одна крупинка металла не прилипла к сверлу. Бур же поднимал кусочки железа, крошки цемента, волокна древесины — все, кроме золота.

Один раз бур принес на поверхность совсем уж загадочную вещь. К нему прилепился маленький кусочек тонкого пергамента, на котором были отчетливо видны написанные чернилами буквы «i» и «w». Что это: обрывок плана с указанием, где искать клад? Фрагмент его описи? Зловещее заклятье? Гадать можно до бесконечности. При последующих спусках бура продолжение текста на поверхности не появилось, а сенсация так и осталась лишь сенсацией.

Тем не менее самоуверенные бурильщики заявили, будто на глубине 160 футов найден новый сундук. О ранее затонувшей в жидком грунте «бочке» они даже не подумали. Больше того, в погоне за славой охотники за сокровищами сообщили о нескольких кладах, якобы закопанных на острове. Вскоре после этого пошли слухи о том, что остров прямо-таки нашпигован кладами, правда затопленными, причем, если их не поднять, бедный Оук может лопнуть от распирающих его богатств.

В то же время на нем нашли еще один таинственный знак: на южном берегу был обнаружен большой треугольник, выложенный из валунов. Фигура очень походила на стрелу, острие которой точно указывало на дуб-великан, единственный заметный ориентир в роще, определявший местонахождение шахты.

В XX веке экспедиции посыпались на остров Оук, как из мешка: 1909 год — фиаско, 1922-й — фиаско, 1931, 1934, 1938, 1955, 1960-й — результат тот же. Какая только техника не использовалась кладоискателями: мощные буры и сильные насосы, чувствительные металлоискатели и экскаваторы, — но все было напрасно.

Если прослеживать историю острова, то легко заметить, что он ведет «нечестную игру». Любая тайна, а особенно когда она связана с каким-либо сокровищем, рано или поздно раскрывается. Достаточно иметь хотя бы приблизительное указание на место клада, некоторые средства, определенную технику — и можно идти в ближайший банк и открывать там счет. Или, убедившись, что сокровища нет, объявить себя банкротом. Так было со многими пиратскими кладами. Тот же Шлиман имел куда меньше достоверных сведений, но все-таки откопал Трою. А с островом Оук все наоборот. «Денежная шахта» оказалась в финансовом смысле буквально бездонной: она охотно поглощает любые суммы денег, а вот отдача равна нулю.

Начиная с 1965 года завеса таинственности, окутывавшая остров, стала постепенно рассеиваться. Однако при этом не обошлось без драматических эпизодов. Именно в этом году «денежная шахта» показала свой коварный нрав: в ней погибли четыре человека.

Семья Ресталлов — Роберт, его жена Милдред и два их сына — появилась на Оуке в конце пятидесятых. Шесть лет они бурили остров, пытаясь найти ключ к секрету водоводных каналов. Их окрыляло то, что в первый же год пребывания на острове Роберт нашел еще один плоский камень с выбитой на нем загадочной надписью.

Золота он, как и все его предшественники, не добыл, да и вообще камень оказался единственной находкой. Кроме того, на Оуке объявился конкурент. Это был некий Роберт Данфилд, геолог из Калифорнии. Он нанял бульдозеристов и принялся методично срывать остров, надеясь не мытьем, так катаньем добиться успеха. Неизвестно, чем бы кончилась их борьба, если бы Ресталл не свалился в шахту. Три человека спустились вниз, чтобы спасти его. Но все трое погибли под обвалом вместе с Робертом. Среди них был и старший сын кладоискателя.

Поиск в архивах

В том же 1965 году на острове появилась новая фигура — сорокадвухлетний бизнесмен из Майами Дэниел Блэнкеншип. Новичок не разделял пристрастия к варварским методам «обращения» с Оуком, но все же, чтобы приобщиться к делу, стал компаньоном Данфилда. Впрочем, ненадолго. «Бульдозеристу» не удалось избежать стереотипной судьбы всех «покорителей» острова: он разорился. Так Блэнкеншип стал полновластным распорядителем раскопок на острове. Правда, у новоиспеченного руководителя не было средств: с банкротством Данфилда превратилась в дым и доля Блэнкеншипа. Выручил его Дэвид Тобиас, финансист из Монреаля; он заинтересовался Оуком и выделил значительную сумму организованной им компании для поиска клада, в которой Блэнкеншип занял пост одного из директоров.

Однако на этом посту он вовсе не торопился бурить, взрывать или рыть землю, а засел за архивы. Рассматривал старинные пожелтевшие карты, листал дневники экспедиций, читал книги, посвященные пиратским и непиратским сокровищам. В итоге ему удалось систематизировать все версии относительно происхождения возможного клада.

Первая была связана с легендарным сокровищем капитана Кидда.

Четыре года этот знаменитый корсар и его пиратская эскадра наводили ужас на моряков в Индийском океане. В 1699 году судно Кидда — одно, без эскадры — неожиданно объявилось у берегов Америки с грузом драгоценностей на борту на огромную по тем временам сумму — сорок одна тысяча фунтов стерлингов. Пирата сразу же арестовали и отправили на родину, в Англию, где его очень быстро приговорили к смертной казни через повешение. За два дня до виселицы, 21 мая 1701 года, Кидд «раскаялся» и написал в палату общин письмо, в котором просил сохранить ему жизнь в обмен на спрятанные где-то в тайнике несметные богатства. Но «раскаяние» не помогло: пирата казнили. Зато буквально на следующий день началась интереснейшая в истории кладоискательства охота за его сокровищами.

Американец Гарольд Уилкинс, посвятивший всю жизнь поискам старинных кладов, издал в конце тридцатых годов книгу под названием «Капитан Кидд и его Остров скелетов». Факсимильная карта, якобы начертанная рукой капитана, которая приведена в этой книге, поразительно напоминает остров Оук: та же бухта на северном берегу, похожая на бухту Контрабандистов, та же шахта и даже тот самый таинственный треугольник из камней. Для простого совпадения этого было слишком много. Скорее, речь могла идти о подтверждении прямой связи последнего похода Кидда к берегам Америки с исчезновением его сокровищ. Но были ли они захоронены именно на острове Оук, сказать трудно.

Во второй версии речь шла о сокровище инков.

На самом севере Перу есть провинция Тумбес. Пятьсот лет назад это был самый укрепленный район империи инков. Когда Франсиско Писарро в двадцатых годах XVI века прошел огнем и мечом по их земле, он награбил там сказочные богатства на сумму в пять миллионов фунтов стерлингов. Однако это была лишь малая толика сокровищ. Большая их часть пропала без следа. Куда же она делась? Не была ли тайно переправлена через Панамский перешеек и укрыта на одном из маленьких атлантических островов? И не мог ли этот клочок суши быть островом Оук?

Третья версия касалась сокровищ английских монахов.

В 1560 году английский парламент упразднил аббатство при соборе Святого Эндрю. Монахи этого аббатства славились тем, что на протяжении тысячи лет копили в подвалах своего монастыря золото, бриллианты, произведения искусства. После решения парламента сокровища неожиданно исчезли. Может быть, их безвестные хранители смогли переправиться через океан и добраться до острова Оук? Причем Блэнкеншип обратил внимание на один любопытный факт: подземные галереи Оука и подземные ходы, прорытые под старинным английским аббатством, на удивление похожи. Если отбросить мелкие различия, то можно предположить, что их делали руки одних и тех же мастеров.

Наконец, четвертая версия была самой спорной.

Евангелие рассказывает, что, перед тем как взойти на Голгофу, Иисус Христос собрал Тайную вечерю — прощальный ужин с учениками. Будущие апостолы проливали слезы и отпивали вино из массивной золотой чаши, известной как чаша Святого Грааля. Дело происходило в доме Иосифа Аримафейского. Неизвестно, была ли Тайная вечеря на самом деле или нет, но подобная чаша долгое время хранилась в Англии, в Гластонберийском аббатстве, куда ее якобы лично доставил Иосиф Аримафейский. Когда же правительство решило конфисковать богатства Гластонбери, обнаружилось, что чаша Святого Грааля словно испарилась. Аббатство перевернули буквально вверх дном, нашли множество золотых и серебряных предметов, но чаши не было.

Историк Р.-В. Харрис, первым описавший остров Оук, считал, что чаша была укрыта масонами и затем спрятана на нем. Для этого их мастера соорудили на острове надежное хранилище, в котором Святой Грааль находился бы в полной безопасности от грабителей и кладоискателей.

Казалось бы, вся подготовительная работа Блэнкеншипом проведена, чего же ждать? Ехать на остров и приступать к бурению. Но Дэниел не торопился. До него дошли слухи о существовании где-то на Гаити подземелья, которое в давние времена служило пиратам Карибского моря потайным хранилищем награбленных богатств. Причем система тамошних туннелей и водоводных каналов будто бы очень похожа на подземную сеть острова Оук.

Блэнкеншип садится на самолет и летит в Порт-о-Пренс. Подземного «банка» он не находит, зато встречает человека, который отрыл пиратский клад, оцениваемый в пятьдесят тысяч долларов, и вывез его с Гаити контрабандным путем. Беседа с кладоискателем подсказала американцу новый вариант происхождения клада на острове Оук. Скорее всего, пираты Северной Атлантики не строили подземелий, ибо это им было просто ни к чему. Кто-то прорыл все эти туннели задолго до Кидда и Черной Бороды. Возможно, испанцы. Тогда «денежную шахту» следует датировать примерно 1530 годом, когда испанский флот стал совершать относительно регулярные рейсы между Европой и недавно открытой Америкой. Не исключено, что командующие армадами только говорили, что часть судов с драгоценным грузом тонет во время ураганов, а на самом, деле утаивали значительную долю награбленных сокровищ и прятали их до лучших времен на Оуке. Именно у испанских адмиралов были и время, и рабочая сила для сооружения весьма совершенных подземных тайников.

В то время Блэнкеншип еще не знал об исследованиях профессора Вильгельма, но, если бы знал, точнее, если бы тот раньше расшифровал загадочную надпись, они наверняка бы пришли к единому мнению.

Вернувшись с Гаити, Блэнкеншип наконец обосновался на острове, но пустил в ход бурильное оборудование опять-таки не сразу. Сначала обошел весь Оук вдоль и поперек. Ходил он медленно, внимательно осматривая каждый квадратный метр земли, и это дало кое-какие результаты. Блэнкеншип обнаружил многое, что осталось не замеченным предыдущими экспедициями. Например, осматривая берег бухты Контрабандистов, он нашел занесенные песком развалины старинного пирса — деталь, свидетельствующую о явной невнимательности всех его предшественников. Они слишком рвались проникнуть в недра острова, и это мешало им приглядеться попристальнее к его поверхности. Кто знает, сколько тайных и явных знаков, свидетельств, примет, лежавших буквально под ногами, было уничтожено, когда бульдозеры утюжили остров.

Призрачный клад

Скважина «Шурф 10Х», находившаяся в 200 футах к северо-востоку от «денежной шахты», впервые была пробурена в октябре 1969 года. Тогда ее диаметр не превышал 15 сантиметров. Трудно сказать, почему Блэнкеншип заинтересовался именно ею. Как бы то ни было, он расширил скважину до 70 сантиметров и укрепил ее стенки широкой металлической трубой. Она была спущена до глубины 180 футов и уперлась в коренную скальную породу. Но это не остановило поисковика. Он принялся бурить скальное основание острова. Интуиция подсказала ему, что разведку нужно вести именно в этом месте. Бур прошел еще 60 футов и вышел в затопленную водой полую камеру.

Это произошло в начале августа 1971 года. Первым делом Блэнкеншип спустил в «Шурф 10Х» портативную телекамеру, снабженную источником света. Сам он сидел в палатке у телевизионного экрана, а три его помощника работали у лебедки. Камера дошла до заветной полости и стала медленно поворачиваться там, посылая наверх изображение. В этот момент из палатки донесся дикий вопль. Помощники бросились туда, ожидая самого худшего, что могло случиться, — обрыва кабеля, и увидели своего начальника в состоянии крайнего возбуждения. На экране мерцало изображение: огромная камера, очевидно искусственного происхождения, и в центре ее — здоровенный ящик, может быть, даже сундук с сокровищами. Однако вовсе не он заставил Блэнкеншипа испустить душераздирающий вопль: прямо перед объективом телекамеры в воде плавала человеческая рука, точнее отсеченная у запястья кисть.

Когда помощники ворвались в палатку, Дэниел, несмотря на свое состояние, не произнес ни слова — ждал, что скажут они. Вдруг у него начались галлюцинации, а те ничего не увидят? Но не успел первый вбежавший бросить взгляд на экран, как тут же закричал:

— Что это за чертовщина, Дэн? Никак, человеческая рука!

— Может, перчатка? — внутренне ликуя, усомнился он.

— Черта с два перчатка! — возразил второй. — Вон все кости у этой дьявольщины можно пересчитать!

Когда Блэнкеншип опомнился, было уже поздно. Рука исчезла из фокуса телекамеры, а о том, чтобы сфотографировать ее, никто не подумал. Потом Дэниел много раз делал снимки с экрана. На одном из них видны «сундук» и размытое изображение руки. На другом можно различить очертания человеческого черепа! Однако та четкость, с которой рука была видна в первый раз, впоследствии ни разу не повторялась.

Блэнкеншип хорошо понимал, что снимки еще не доказательство. Хотя сам он был уверен в существовании и сундука, и руки, и черепа, убедить в этом других он не мог. Любой фоторепортер поднял бы его на смех. Ведь они прекрасно знают, как делают фотомонтажи.

Дэниел решил сам спуститься в «Шурф 10Х» и поднять на поверхность хоть какое-нибудь доказательство. Но поскольку спуск человека в семидесятисантиметровый колодец на глубину почти 75 метров дело рискованное, его пришлось отложить до следующей осени.

Итак, сентябрь 1972 года. На острове Оук работает последняя из известных экспедиций. Ее начальник, Дэниел Блэнкеншип, собирается проникнуть в глубь скального основания острова, чтобы разгадать наконец загадку, почти двести лет не дающую покоя искателям сокровищ.

Первый проверочный спуск был проведен 16 сентября. Блэнкеншип дошел до глубины 170 футов и опробовал аппаратуру. Все прошло нормально. Через два дня повторный спуск. Теперь уже Дэниел решил достичь самой «сокровищницы» и немного осмотреться там. Погружение шло как по маслу. За две минуты он добрался до нижнего конца ставосьмидесятифутовой металлической трубы, проскользнул в шахту в скальной породе и затем очутился на дне камеры с сундуком. Первым впечатлением было разочарование: сплошная темень. Вода была мутной, и свет фонаря пронизывал ее всего на какой-нибудь метр. Через полторы минуты Дэн дернул за трос, чтобы его поднимали.

— Видно фута на три, дальше — мрак, — рассказывал он на поверхности. — Впрочем, ясно, это большая полость, и в ней что-то есть. Что именно — сказать трудно. Нужно больше света. На дне какой-то мусор, обломки, все занесено илом. В следующий раз постараюсь разглядеть побольше. Самое главное — добрался!

Двадцать первого сентября Блэнкеншип предпринял третью попытку. Сначала опустил в камеру две автомобильные фары на небольшой платформе, потом пошел вниз сам. Увы, результат оказался плачевный, фары не справились с мутной от ила водой. Оставалась последняя надежда на фотоаппарат со вспышкой. Спустившись еще раз 23 сентября, Дэниел понял, что задуманное не удалось. Снимая водолазный костюм, он жаловался помощникам:

— Фотографировать бессмысленно. Вспышка ничуть не лучше фар. Обидно. Знаешь, что там что-то есть, но от малейшего движения поднимаются тучи ила и ни черта не видно.

После этого последнего спуска Блэнкеншип заявил, что не собирается никому ничего рассказывать.

— Во всяком случае, до тех пор, пока не выясню все до конца. Не хочу, чтобы здесь началась свалка из-за сокровищ. Единственное, что могу сказать о них, — пираты тут ни при чем. Мне кажется, я знаю, что находится внизу, и эта штуковина грандиознее, чем все, что можно себе вообразить. Гипотезы об инках, английских монахах и Святом Граале любопытны, но неправдоподобны. То, что находится под островом, оставляет позади любую самую смелую теорию. А пираты тут ни при чем. Это — точно. Если бы я думал, что здесь приложил руку капитан Кидд, меня бы на острове давно не было. Он — сопливый мальчишка по сравнению с теми, кто на самом деле вырыл здесь туннели. Эти люди были куда значительнее, чем все пираты всех времен, вместе взятые.

Чтобы оградить загадочную камеру от непрошеных гостей, Блэнкеншип забетонировал и тщательно замаскировал «Шурф 10Х», рассчитывая позднее продолжить свои изыскания. Но сделать это ему не удалось: финансист из Монреаля охладел к поискам клада и прекратил их финансирование. А найти новых спонсоров Блэнкеншип не смог.

Так что остров Оук все еще хранит свою тайну.

В 1825 году доктор Эндрю Смит, первый директор Музея Южной Африки, напечатал в газете «Кейптаун газетт» такое объявление: «Особый интерес для нас представляют сведения о том, где в нашей стране встречаются пещеры и расщелины. Мы будем чрезвычайно признательны за любую информацию».

К сожалению, результаты читательского «расследования» не сохранились. Но уже в наши дни к «пещерной» теме вернулся южноафриканский писатель Лоуренс Грин. Дело в том, что в Южной Африке они традиционно служили хранилищем сокровищ. Предводители местных африканских племен часто превращали пещеры в крепости, осада которых могла длиться месяцами. Там же они прятали свои сокровища, и если погибали в бою, то уносили с собой свою тайну. Поэтому в Южной Африке существует множество легенд о грудах алмазов, до сих пор лежащих под землей.

О наиболее любопытных эпизодах из истории «пещерного кладоискательства» Лоуренс Грин рассказал в своих книгах. Вот некоторые из них.

Что там, под слоем гуано?

Искатели спрятанных в пещерах кладов, вероятнее всего, найдут вместо сокровищ кучи гуано летучих мышей, хотя и это представляет собой определенную ценность. Судя по открытиям последнего времени, существует еще множество населенных летучими мышами пещер, где не ступала нога человека. Исследование пещер — это одно из тех странных занятий, которые внушают мне страх. Меня не манят рискованные похождения во мраке подземного мира, когда, сверяя направление по компасу или разматывая клубок бечевки, пробираешься в тишине по бесконечным узким ходам. Для меня, как для любого, кому знаком страх замкнутого пространства, это верный путь к помешательству. Мне рассказывали, что участники экспедиции, исследовавшие Гэтстрендские пещеры вблизи Оберхолдера и Западном Трансваале, наткнулись на высохшее человеческое тело с зажатой в руке свечой. Пещеры, планы которых никогда не составлялись, образуют сеть протянувшихся на многие мили лабиринтов, так что если вы не отмечаете свой путь каким-либо образом, вам уже никогда не выбраться оттуда. Гэтстрендские пещеры поглотили немало смельчаков, отправившихся туда за сокровищами и заплативших за это жизнью.

Нет, для меня поиски сокровищ — это нечто совсем другое. Мне вовсе не хочется услышать за спиной грохот обваливающегося свода и остаться навсегда погребенным в черной бездне. Коварные невидимые пропасти, бездонные озера и стремительные подземные реки не будоражат мое воображение. Я не согласен умереть голодной смертью в одном из этих склепов, как бы ни был ярок и заманчив блеск бриллиантов. Уж лучше я подожду на поверхности, преисполненный восхищения теми, кто на это отважился. Вот литература о пещерах — это другое дело. Я изучил большое количество малоизвестных материалов в надежде отыскать упоминания о том, какие результаты принесло обращение доктора Эндрю Смита. И могу сказать вам, что еще в 1869 году хранитель музея получил от некоего мистера Мейера из города Моссел-бей вазу, найденную в пещере под восьмифутовым слоем гуано летучих мышей. Эта ваза, вместимостью около двух галлонов, имела яйцевидную форму, плоское дно и была явно вывезена из Европы. В конце XV века первые португальские мореплаватели высадились в бухте Моссел-бей. Один из капитанов в 1501 году повесил на огромное дерево, которое и сейчас еще стоит в Моссел-бее, старый башмак с вложенным в него письмом; и только несколькими месяцами позже Жуан ди Нова построил поблизости каменную часовню в память о потерпевшей крушение каравелле. Бережно сохраняются старая бронзовая пушка, ржавый якорь и другие исторические реликвии. Но вазе, прежде чем ее обнаружили, пришлось пролежать под восьмифутовым слоем гуано летучих мышей не одно столетие. Интересно, какого она происхождения — португальского или финикийского?

В населенных летучими мышами пещерах было найдено множество загадочных и таинственных реликвий. Самая большая из этих пещер — это Вондерверк, огромная доломитовая пещера около Курумана на границе с пустыней Калахари. Когда-то эти земли находились во власти старого главаря банды Николаса Вотербура из племени гриква. Говорят, что ворованные алмазы, которые его люди приносили ему в те времена, когда была начата их добыча у реки Вааль, были спрятаны в пещере Вондерверк, само название которой означает «чудо». Генрих Метьюэн, английский путешественник, первым описавший эту пещеру более столетия назад, назвал ее «Дворец бушмена». Он утверждал, что однажды бушмены после удачного набега спрятали в ней две сотни буйволов. Владельцы скота выследили бушменов и убили их, но от стада к этому времени уже ничего не осталось.

Метьюэн описывает широкий, около восьмидесяти футов, вход в пещеру, гигантский арочный свод и огромный сталагмит — «дух — хранитель пещеры». Пчелы устроили в ней свои соты, но медом из них уже кто-то поживился. Метнулись к выходу совы. Проводник Метьюэна зажег факелы, чтобы можно было разглядеть конец пещеры, удаленный от входа на пятьсот футов. Пол был усыпан иглами дикобраза. Метьюэну представились «дикие, варварские пляски» ликующих туземцев. Здесь, по его утверждению, могло укрыться целое племя, и каждый уголок среди камней служил бы им спальней.

Сделанные бушменами изображения слона, жирафа и страуса во время Метьюэна еще сохранялись нетронутыми, но за прошедшее с тех пор время уникальные произведения искусства пещерных людей были обезображены автографами цивилизованных посетителей.

Когда пол Вондерверкской пещеры еще не был изрыт добытчиками гуано, туда было возможно ввести запряженную буйволами повозку, и она даже могла развернуться в глубине пещеры. Однажды, суровой зимой, фермер по имени Клейзи Босмен спас все свое овечье стадо, разместив его в теплой пещере. Она служила ему и сараем для повозок, и овчарней, и гаражом. В 1908 году Вондерверкская ферма перешла от компании «Родезийские железные дороги» в частное владение, земля была оценена в шиллинг за акр. При этом, другие земли в округе стоили не более девяти пенсов -за акр, но пещера уже и тогда считалась хранилищем сокровищ. Когда во время второй мировой войны возник недостаток в удобрениях, гуано летучих мышей вывозилось из пещеры в огромных количествах. Пол пещеры был покрыт слоем гуано толщиной от двух до пяти футов, и выручка от продажи двух тысяч тонн этого удобрения превысила первоначальную стоимость земли. Писк летучих мышей и сейчас можно слышать в Вондерверке, но запасы гуано там почти полностью исчерпаны.

Только в последние годы ученые занялись исследованием Вондерверка, и обнаруженные там находки потрясли их. Одна из них — это переданный женой фермера, миссис Босмен, таинственный полукруглый костяной лук. Не вызывало сомнений, что лук изготовлен человеком, но он был слишком хрупок, чтобы можно было с его помощью пускать стрелы. В.-Д. Мелен, археолог, занимавшийся изучением этой находки, не смог найти в литературе, посвященной бушменам, ничего, что смогло бы объяснить назначение этого предмета. Он также не мог быть и частью какого-либо существующего музыкального инструмента. Ученые оказались в замешательстве. Другой тайной Вондерверкской пещеры стал обломок рога, который не мог принадлежать ни одному из обитавших в прошлом или существующих сейчас разновидностей антилоп. Ныне покойный доктор Роберт Брум пришел к заключению, что рог принадлежал виду, который и теперь обитает в Эфиопии. Возможно, этот рог был привезен много лет назад какими-либо переселенцами из Северо-восточной Африки — таков был ответ доктора Брума на поставленный вопрос, и его можно было бы считать убедительным, если бы науке были известны случаи подобных переселений.

Тайна «куруманского глаза»

Дэниелз-Куил — это еще одно странное место неподалеку от Вондерверка. Вы, конечно, можете не принимать всерьез местную легенду о том, что это не что иное, как подземелье, в которое был брошен Даниил на съедение львам. Когда-то этот провал имел глубину шестьдесят футов и из него вело множество пещерных ходов. Но после того как камни обвалились во время сильных дождей, его глубина уменьшилась наполовину. Провал имеет узкую горловину диаметром около шестнадцати футов, расширяющуюся книзу до сорока футов. Нависающие стенки горловины невозможно преодолеть без помощи веревки. Таким образом, провал представлял собой идеальную естественную тюрьму, и Вотердур (алмазы которого, возможно, до сих пор лежат спрятанными в Вондерверке) так его и использовал. Этот старый главарь банды так заботился о своих пленниках, что снабжал их палками, чтобы они могли отбиваться от змей и скорпионов, которыми кишела яма. Уже в наше время горловину провала огородили забором, чтобы туда не падали домашние животные. Сейчас Дэниелз-Куил всего лишь свалка мусора. Геологи не поддерживают бытующую в тех местах легенду о том, что существует двадцатимильный ход между Дэниелз-Куилом и Вондерверком. Также им кажется маловероятным существование связи между Дэниелз-Куилом и знаменитым родником Курумана, называемым «куруманский глаз», который, несомненно, является настоящим сокровищем в краю, где большинство рек пересыхает и русла их заполнены обжигающим песком.

Привлеченные неизбежными легендами об алмазных россыпях, многие смельчаки исследовали Куруманскую пещеру. Некоторые из них утверждают, что поток воды течет по своему туннельному руслу на протяжении более тридцати миль; существует рассказ о подземном водопаде, преграждающем путь на расстоянии трех миль от входа. Рассказывают, что один старый охотник, преследуя раненую антилопу несколько лет назад, бросился за ней в пещеру — с тех пор больше его никто не видел. Вспоминают и другие случаи исчезновения в пещере людей. А среди сталагмитов был однажды найден окаменевший скелет человека, ставшего жертвой собственного любопытства еще до того, как началась история Южной Африки.

Бриллианты Сомы

Если вы доедете по национальной автостраде до Нелспрута в Трансваале и спросите ферму под названием Седваласкрааль, то вскоре вы окажетесь перед горной пещерой с сокровищами. Здесь ее называют пещера Сома Тжобы по имени вождя народа свази, который вместе со своими сторонниками и скотом однажды укрывался здесь от врагов. Поэтому пещера с озерцом чистой воды и подземной рекой считается святилищем. Когда Сом после внутриплеменных раздоров навсегда покинул” Свазиленд, он нашел здесь надежное убежище.

Снова и снова войска свази осаждали и атаковали пещеру. Одна из осад длилась несколько месяцев, но Сома с его воинами, скотом, надежным источником чистой воды и запасами зерна и корма для скота было невозможно выбить из этой пещеры-крепости. Однако в один прекрасный день войска свази застали Сома врасплох. Он был схвачен за пределами пещеры и зверски убит вместе со своими воинами. О пещере, которая находится на расстоянии часа подъема от подножия горы, почти забыли. В 1924 году двое белых людей с повозками и разрешением на пробную добычу гуано летучих мышей появились в пещере. Местные жители, помогавшие им прокладывать дорогу к пещере, упоминали в разговорах об оставленных там Сомом сокровищах. Они рассказали белым людям об алмазах и кафрских горшках, полных золота, запрятанных где-то в глубине. Эти двое белых появились снова, но теперь у них, кроме быков и повозок, был еще и грузовичок. Однажды, как рассказывают местные жители, эти двое вышли из пещеры и погрузили в кузов то, что они там нашли. Бросив свои повозки и быков, оставив нетронутыми запасы гуано, они уехали. Больше их здесь не видели.

У матабеле, африканской народности, живущей на плато Матопо в Зимбабве, из поколения в поколение передается легенда о несметных сокровищах зулусского короля Лобенгулы, сына великого вождя Мзиликази. Когда в 1893 году в его владения вторглись войска английских колонизаторов, Лобенгула бежал из своей столицы Булавайо. С собой он увез два огромных сундука, полных золота, алмазов и слоновой кости. Сундуки были так тяжелы, что телегу с драгоценной поклажей с трудом тащили десять быков. После многодневных скитаний маленький караван вышел к нижнему течению Замбези. Переправившись на другой берег, Лобенгула приказал разбить лагерь вдали от жилья среди хаотического нагромождения скал. Здесь, на территории Мозамбика, можно было не опасаться преследователей.

Утром король объявил своим приближенным, что решил окончить затянувшееся путешествие. Он стоит на краю могилы — малярия доконала его. Но прежде ему нужно выполнить свой долг перед матабеле. Он должен спрятать королевские сокровища так, чтобы они не попали к белым захватчикам.

Той же ночью, когда все в лагере крепко уснули, отведав за ужином пальмового вина со снотворным снадобьем, носильщики под наблюдением самого Лобенгулы перетащили сундуки в укромное место и закопали в глубокой яме. После этого четыре колдуна джу-джу, сопровождавшие зулусского короля, умертвили их, чтобы никто не мог выдать тайну клада. А через несколько дней умер и сам Лобенгула.

Но белые все же проведали о зарытых сокровищах и много раз посылали экспедиции на их поиски.- Однако найти так и не смогли. Ибо, как гласит легенда, джу-джу заколдовали клад таким образом, что он никогда не дастся в руки белым.

Душ из золотых соверенов

Как и в любой легенде, в истории исчезнувших сокровищ зулусского правителя реальные факты переплетаются с вымыслом.

Начать с того, что Лобенгула предстает в ней этаким благородным африканским вождем, который стал жертвой белых колонизаторов. На самом деле это был жестокий правитель, не моргнув глазом приказывавший тысячам убивать ни в чем не повинных людей. Не случайно его крааль назывался Булавайо, что означает «Место убийств».

В восьмидесятые годы прошлого века к Лобенгуле зачастили европейские гости, стремившиеся получить у него концессии. Все они привозили с собой богатые подарки, чтобы снискать расположение африканского царька. И тот охотно откликался на их просьбы, ставя лишь одно условие: чтобы оплата шла золотом. Например, каждый месяц он получал от английской горнорудной компании сто золотых соверенов. К концу его жизни только ее выплаты составили в общей сложности шесть тысяч фунтов стерлингов. А таких компаний было не одна и не две.

Здесь нужно заметить, что до появления европейцев африканские вожди исчисляли свои богатства слоновой костью. Так вот Лобенгула унаследовал от своего отца огромные запасы этой «валюты», да и сам значительно увеличил их за время правления с 1870 по 1893 год. Сотни подданных Лобенгулы трудились на алмазных шахтах Кимберли. В те дни еще не было электронных приборов, и кражи очень часто оставались незамеченными. Говорят, что каждый матабеле, возвращавшийся с шахты домой, должен был принести алмаз для короля. Иначе его ждало суровое наказание.

Поэтому можно не сомневаться, что Лобенгула был сказочно богат. Он много тратил на своих жен, на шампанское, на бусы и роскошные одеяния. Но все эти расходы составляли лишь небольшую толику его богатств, которые буквально текли рекой в королевский крааль в Булавайо.

Об их величине говорит хотя бы такой факт. Фирма Джона Орра из Кимберли продала туземному монарху два больших сейфа. Один из них он наполнил необработанными алмазами, а другой — золотыми слитками. Кстати, помимо поступавшей от европейцев платы за концессии, Лобенгула и сам вел добычу золота в собственной шахте и приобрел специальное оборудование для его обработки.

«Все обрывочные свидетельства, собранные воедино, приводят к однозначному выводу: огромные сокровища действительно существовали, и они не были растрачены», — писал в своем донесении в Лондон полковник Хью Маршалл Хоул, который стал британским специальным уполномоченным в Булавайо после захвата Родезии. В частности, он приводит такой факт. Лобенгула очень любил принимать «душ» из золотых соверенов, которыми осыпал короля его личный секретарь Джон Джэкобс.

«Негодяй из негодяев»

Так охарактеризовал этого человека белый миссионер, долго живший в Булавайо. Джэкобс стоит того, чтобы рассказать о нем подробнее, потому что именно у него оказался ключ к тайне сокровищ Лобенгулы.

Джон Джэкобс, у которого была светлая кожа, описывался разными журналистами и историками и как готтентот, и как полукровка, и как капский цветной, и как метис финго. На самом деле он происходил из племени абелунгу, жителей Бомбаналенда в Транскее, которые унаследовали немного «белой» крови от потерпевших там много лет назад кораблекрушение европейцев. Мать бросила его еще совсем ребенком. Не по годам смышленого малыша взяли к себе миссионеры в Капской колонии. Позднее, поскольку юный Джэкобс подавал большие надежды, они послали его в Эдинбург для продолжения образования. Хотя там он не был посвящен в духовный сан, впоследствии этот африканец часто выдавал себя за священника эфиопской церкви.

Вскоре после возвращения в Южную Африку молодой Джэкобс был пойман в Кимберли на нелегальной скупке краденых алмазов и приговорен к принудительным работам на моле в Столовой бухте. Но стоило ему выйти на свободу, как он тут же опять попал в тюрьму за попытку изнасилования. Правда, поскольку полиция использовала его в качестве «подсадной утки», Джэкобс получил небольшой срок. После его отбытия он продолжал заниматься различными криминальными делишками, а когда за ним стала охотиться полиция, бежал в Булавайо, где быстро втерся в доверие к Лобенгуле.

Главную роль тут сыграло то, что Джэкобс говорил и писал по-английски, по-голландски и знал несколько африканских языков. Это произвело неотразимое впечатление на зулусского короля. «Ты негр, а можешь, как белый, заставить бумагу разговаривать», — не раз восхищался тот. Так в 1888 году Джон Джэкобс стал личным секретарем и переводчиком африканского монарха.

Будучи его доверенным лицом, он знал все секреты королевского крааля и умело пользовался этим. Учитывая преклонный возраст Лобенгулы, Джэкобс постарался сблизиться с его «главной женой» Досикейи, рассчитывая с ее помощью, когда наступит подходящий момент, попользоваться богатствами своего господина. Это была опасная игра, но коварный Джэкобс вел ее так умело, что оставался в милости у Лобенгулы до последних дней его жизни.

В начале 1893 года, когда миссионеры и торговцы покинули Булавайо, король обратился к своему личному секретарю за советом. Джэкобс прямо сказал Лобенгуле, что в любом случае его правлению скоро придет конец, и посоветовал надежно спрятать накопленные огромные сокровища, чтобы можно было роскошно жить и в изгнании.

О том, как развивались дальше события, достоверных фактов слишком мало. Поэтому приходится полагаться на легенды, слухи и догадки.

Вскоре после вышеупомянутого разговора из королевского крааля в Булавайо вышел целый караван из дюжины фургонов с сокровищами, который сопровождали больше сотни человек охраны, а во главе были один из братьев Лобенгулы и Джэкобс. Путь лежал в отдаленный район, где не было никаких поселений. Там предводители отобрали надежных людей, которые на себе относили сокровища за несколько миль к вырытому ими глубокому тайнику. Затем его завалили камнями, а неподалеку оставили известные только двум вожакам ориентиры.

Когда люди вернулись к фургонам, Джэкобс приказал воинам перебить тех, кто участвовал в захоронении клада. Есть свидетельства, что Лобенгула выслал большой отряд, чтобы встретить у Кузунгулы и уничтожить вообще всех участников этого похода, кроме своего брата и Джэкобса. С его стороны это была дополнительная подстраховка, чтобы никто не смог сообщить белым даже приблизительно, где спрятаны королевские богатства. Сам же он рассчитывал на помощь брата и личного секретаря, чтобы добраться до сокровищ. Однако произошло непредвиденное. Во время бойни в общей сумятице Джэкобс застрелил королевского родственника. Причем сделал это так, что его смерть была приписана случайной пуле. В результате он остался единственным, кто знал тайну клада.

Исчезнувшие сокровища

В ноябре 1893 года две колонны английских войск двинулись на Булавайо, разбили войско матабеле и вошли в горящий крааль. Как только сражение закончилось, начались поиски сокровищ. Среди пожарища был найден большой серебряный слон, которого в свое время подарили Лобенгуле торговцы, получившие концессию. А вот настоящей слоновой кости не было, хотя солдаты прочесали развалины и разрыли чуть ли не весь крааль. В конце концов англичане решили, что Лобенгула увез сокровища с собой. За королем была послана погоня.

В буше вести распространяются быстро, и Лобенгула узнал о преследователях раньше, чем они настигли его. Он попытался кончить дело миром и вручил Джэкобсу тысячу фунтов золотом, велев доставить их англичанам вместе с таким посланием: «Белые люди, я побежден. Возьмите золото и уходите». Но деньги почему-то попали не к майору Уилсону, командовавшему отрядом, а в руки двух бесчестных солдат, которые тайком поделили соверены. Позже их уличили в игре в карты на крупные ставки, и они признались, что взяли золото и сожгли письмо Лобенгулы.

Тем временем сам король с несколькими своими женами, тремя сыновьями, Джэкобсом и большим числом рабов продвигался к Замбези. Наступил сезон дождей, почва раскисла, превратившись в болото. Им пришлось бросить фургоны и продолжать путь верхом. Это было очень тяжелое путешествие. В конце концов пали все кони. Лобенгула был вынужден разбить временный лагерь в буше. Все произошедшее сломило его, и, когда в лагере началась эпидемия оспы, он умер одним из первых.

Непрекращающиеся тропические ливни заставили английское командование прекратить преследование. Однако оно послало своего агента, торговца по имени Досон, узнать судьбу Лобенгулы. К концу января 1894 года он вернулся в Булавайо с известием о смерти зулусского короля. Подробности не, были известны, но считалось, что его похоронили там, где он умер, — на берегу ручья Млинди, в сорока милях к югу от Замбези.

Вскоре после этого Джэкобс сдался властям. На допросе он заявил, что ничего не знает о судьбе исчезнувших сокровищ. Правда, при нем нашли необработанные алмазы, которые наверняка были украдены в Кимберли. Но Джэкобс утверждал, что ими с ним расплачивался сам Лобенгула за его работу секретарем и переводчиком. Трудно сказать, насколько поверили этому англичане. Во всяком случае, они не возбудили против него уголовное дело, а лишь отправили через границу в Трансвааль. Едва ли кто-то предполагал в то время, что выслан единственный очевидец, который был уверен, что рано или поздно найдет сокровища Лобенгулы.

Прошли годы, отгремела англо-бурская война, и Джон Джэкобс решил, что власти в Родезии забыли о нем и его преступлениях.

В конце 1903 года на отдаленный пост английской колониальной администрации в Баловале, недалеко от границы Северной Родезии с Анголой, прибыли трое белых людей из Юго-западной Африки на трех фургонах. Они сообщили английскому комиссару Дж.-Х. Веннингу, что занимаются поисками сокровищ Лобенгулы. Веннинг подробно записал об этом визите в официальный дневник, который сохранился в архивах. Причем он привел и показания проводника, которым оказался Джэкобс. Последний утверждал, что сокровища были зарыты не в Южной Родезии, как полагали многие, а за границей, в португальской колонии. Клад якобы состоял из двух сейфов, набитых золотыми соверенами, ящика с необработанными алмазами и большого количества слоновой кости. Этот груз везли на тринадцати фургонах. Что же касается их маленькой экспедиции, то, по словам Джэкобса, они искали клад, но ничего не нашли.

Допрашивавшего его Веннинга удивило, что человек, который собственными глазами видел, как зарывают сокровища, не смог их обнаружить. На что у того нашлось вполне правдоподобное объяснение: «Я случайно услышал, что белые собирались убить меня, как только я покажу им заветное место. Поэтому я сделал вид, что не смог его найти».

Джэкобса оштрафовали за незаконный переход границы и выслали. Восемь лет спустя он опять проскользнул незамеченным через родезийскую границу с еще одной хорошо оснащенной экспедицией и добрался до Леалуи в Баротселенде. На сей раз Джэкобс, кажется, действительно заблудился. Во всяком случае, они вернулись с пустыми руками. Его вновь опознали, арестовали, посадили на месяц в тюрьму, а затем вновь выдворили из страны. После первой мировой войны Джэкобс привел еще одну группу кладоискателей, замаскированную под охотничье сафари. Но бдительная местная полиция не забыла его, и после короткого пребывания в тюрьме он был в последний раз выслан из Южной Родезии.

До конца своих дней бывший личный секретарь зулусского короля не переставал строить планы поисков его сокровищ. В частности, он рассказал о них майору Лейпольдту, а также охотнику Томасу Эллису. Последний даже пытался получить разрешение, чтобы Джэкобс сопровождал его в качестве проводника. Но родезийским властям уже надоел этот настырный тип, и в разрешении было отказано. Тогда Эллис предпринял несколько попыток самостоятельно разыскать клад, руководствуясь описаниями Джэкобса, но, очевидно, они были слишком неточными. Короче, до места захоронения клада охотник так и не добрался. А 28 июня 1937 года Джон Джэкобс умер, поэтому расспрашивать больше стало некого.

Из разведчиков в землемеры

Следующая глава этой похожей на детектив истории открылась после первой мировой войны, когда Юго-западная Африка, бывшая колония Германии, стала подмандатной территорией южноафриканцев.

…Майор Лейпольдт узнал о сокровищах Лобенгулы еще до встречи с Джэкобсом. В 1915 году, будучи офицером разведки при германском посольстве в Виндхуке, он случайно наткнулся в секретном досье на папку с лаконичной надписью «Лобенгула». Из любопытства он просмотрел находившиеся в ней бумаги, которые очень заинтересовали его. Дело в том, что ранее Джэкобс раскрыл свою тайну трем немцам из Юго-западной Африки. В обмен на составленную с его слов карту они подписали заверенный у нотариуса договор, в котором подтверждали право Джэкобса на третью часть клада. Так вот, в досье имелись копии и договора, и карты. Судя по другим документам, немецкий синдикат по добыче алмазов. также знал, где в дебрях Анголы спрятаны сокровища. Немецкие предприниматели были настолько уверены в точности полученных данных, что не сомневались в успехе планировавшейся экспедиции. Они даже намеревались обратиться к германскому правительству с просьбой выделить военный корабль для перевозки сокровищ в Германию. Но начавшаяся война спутала все карты.

Заинтригованный майор Лейпольдт изучил всю секретную и открытую информацию, связанную с этим запутанным делом. У него сложилось мнение, что горные районы неподалеку от границы Анголы вполне могли подойти для осуществления планов Лобенгулы. Зулусский король опасался, что ему придется бежать из своих владений. Зная, что есть отдаленная, никем пока не контролируемая местность за ангольской границей, он мог отправить туда свои сокровища, намереваясь последовать за ними, если англичане захватят Булавайо.

Везение сопутствовало будущему кладоискателю. Когда он начал свое расследование, судьба свела его с англичанином Веннингом, который за девять лет до этого допрашивал Джэкобса относительно предполагаемого местонахождения сокровищ Лобенгулы. И тот подробно пересказал майору все, что узнал от африканца. После этого у отставного разведчика не осталось никаких сомнений в существовании тайника с сокровищами именно на территории Анголы.

Первую попытку найти клад Лейпольдт предпринял в 1920 году. В Кейптауне он купил подержанный «форд» и отправил его морем в Уолфиш-бей. Оттуда проехал через всю Юго-западную Африку в Анголу. В то время это было почти подвигом, поскольку даже главные дороги на протяжении десятков километров становились непроезжими из-за песчаных заносов. Затем он продвинулся на некоторое расстояние по ангольской территории. Но добраться до приграничного района на востоке колонии ему не удалось. Португальские власти в чем-то заподозрили южноафриканца — видимо, сыграла свою роль его принадлежность в прошлом к разведке — и вернули непрошеного гостя обратно.

Во время следующей экспедиции в 1921 году Лейпольдт двигался через Южную и Северную Родезию, следуя по маршруту каравана с сокровищами, и получил новое подтверждение того, что находится на правильном пути. Многие местные жители еще помнили давний поход, ибо свирепые лобенгульские воины опустошали округу, как саранча. Отставной майор, его спутник Джэклин и их туземные носильщики вступили на территорию Анголы, не поставив португальскую администрацию в известность о своем прибытии. Район, прилегающий к границе, был настолько отдаленным, что местные власти не тревожили их. Довольно быстро Лейпольдт и Джэклин обнаружили остатки нескольких сожженных фургонов. Следовательно, захоронение должно было находиться где-то неподалеку.

Фургоны стояли у края большой прогалины в непроходимой лесной чаще. Если когда-то туда и была дорога, за прошедшие годы буйная тропическая растительность не оставила от нее никаких следов. Зато в центре прогалины лежал большой камень. Он явно служил ориентиром, но сам не был указателем, что именно под ним зарыты сокровища. Выкопанные рядом с ним канавы свидетельствовали, что от сотворения мира никто не вторгался сюда. На деревьях вокруг прогалины кое-где можно было различить какие-то зарубки. Но гадать, на что они указывают, было бессмысленно. Все обнаруженное говорило, что клад действительно находится где-то в этом районе. Однако искать его наобум, полагаясь лишь на случайную удачу, Лейпольдт не собирался. Он решил впредь методично обследовать окрестности, чтобы выявить наиболее перспективные места.

Вновь и вновь Лейпольдт возвращался к этому уединенному месту в лесной чаще, месяцами ломал голову над тем, как найти ключ к разгадке, и снова рыл впустую. Упорный кладоискатель предпринял еще три экспедиции в Анголу с разными партнерами в 1924, 1925 и 1928 годах. Результатов не было.

Отчаявшись самостоятельно добиться успеха, Лейпольдт принялся искать первоисточник сведений о кладе — Джона Джэкобса. Благодаря прошлой работе в разведке у майора остались обширные связи в полиции, которые и помогли ему в конце концов найти бывшего личного секретаря Лобенгулы, жившего в гостинице «Апельсиновая роща» в Йоханнесбурге. При встрече с ним Лейпольдт выдал себя за внука миссионера, когда-то взявшего маленького Джона на воспитание. Движимый запоздалой признательностью, тот охотно рассказал, как зарывались сокровища. А напоследок даже вручил «внуку миссионера» более подробную, чем все предыдущие, карту местности, где это происходило.

Окрыленный, Лейпольдт предпринял в 1930 году последнюю, и самую основательную, попытку, полагаясь на сообщение Джэкобса. К тому же на сей раз у него было больше денег для оплаты работ, чем когда-либо раньше. Через несколько недель после прибытия на место поисков ему посчастливилось сделать важную находку. В одном из разведочных шурфов оказались останки тех лобенгуловских воинов, которые зарывали сокровища. Лейпольдт приказал копать дальше. Когда же яма углубилась на четыре метра, ее стенки внезапно обвалились, заживо похоронив десять местных рабочих.

Несмотря на эту трагедию, Лейпольдт намеревался продолжить раскопки. Но сделать это ему не удалось. Африканские рабочие считали, что клад заколдован джу-джу и поэтому смерть ждет каждого, кто попытается добыть его. Копать здесь землю — значит рыть себе могилу, заявили они. Вдобавок ко всему начался сезон дождей. Участников экспедиции начала косить малярия. Это было истолковано как прямая угроза могущественных сил погубить всех, если они не покинут это место. Лейпольдт и сам едва не умер от малярии. К счастью, лихорадка отпустила его, но дальнейшие раскопки пришлось прекратить. Едва державшийся на ногах от слабости, он выбрался из залитого водой леса обратно в цивилизованный мир, абсолютно уверенный, что ходил по сокровищам.

После стольких неудач кладоискатель почувствовал себя безмерно уставшим и разочарованным. Ведь только расходы в течение десятилетних поисков золота зулусского короля составили огромную сумму в двенадцать тысяч фунтов, которая могла бы сделать его богачом. Впоследствии Лейпольдт поселился в городке Спрингбок в Намакваленде, где работал инженером-землеустроителем — необходимые для этого знания бывший разведчик приобрел за время поисков легендарного клада, вел переписку с другими охотниками за сокровищами Лобенгулы, хотя сам больше никогда не пытался искать их.

Впрочем, его вера в существование клада и возможность найти его оставалась непоколебимой до самой смерти. Именно поэтому в 1935 году он подробно записал в своем дневнике содержание его разговора с Джоном Джэкобсом, видимо, в надежде, что это поможет будущим кладоискателям:

«Джэкобс доверился мне в память о моем деде. По его словам, он зарыл сокровища, включающие два фургона золота (примерно четыре тонны), несколько возов слоновой кости и два ведра алмазов. Затем Джэкобс предусмотрительно убил всех, кто помогал ему, так что теперь он единственный, кто знает место клада. «Покоритель Африки» Сесиль Роде прилагал очень большие усилия, чтобы найти эти богатства. Я нашел это место, но точное местонахождение тайника известно только в радиусе пятидесяти ярдов… Отметки на деревьях, с помощь которых Джэкобс смог бы установить его точно, были уничтожены разрушительным действием времени и лесными пожарами. Таким образом, не остается ничего иного, как перекопать все это место. За время моих экспедиций, начиная с 1920 года, я проделал три четверти работы. Мне приходилось нанимать от восьмидесяти до ста рабочих, так как грунт был очень твердый. Джэкобс уверяет, что они рыли на двадцать футов вглубь до коренной скальной породы, а затем проделали в ней углубление с помощью взрыва. Потом скальный грунт был уложен обратно так, чтобы напоминал коренную породу, поэтому данное место легко не заметить. Нами были использованы электрические и магнитные приборы, но они ничего не дали из-за наличия в глине и коренной породе железа. Работы возможно вести только в течение августа, сентября и октября, так как в остальное время грунт очень сырой… Я подорвал свое здоровье и финансовое положение, но я настолько уверен в успехе, что упорно продолжаю дело».

Очень высокопоставленные кладоискатели

Шел 1934 год. К этому времени широко распространились слухи о зарытых в буше сокровищах, и в дело вмешались португальские власти. Они потребовали половину клада, если кто-нибудь найдет его. Узнав об этом, выдвинула претензии и южноафриканская алмазная компания «Де Бирс» на том основании, что среди сокровищ Лобенгулы есть алмазы, украденные с ее шахт в Кимберли. А лондонское миссионерское общество, выступавшее от имени матабеле, заявило, что половина клада должна принадлежать потомкам вождя.

Появление столь могущественных претендентов на ценности зулусского короля отпугнуло кладоискателей-одиночек: какой смысл рисковать деньгами, а может быть, и жизнью, чтобы потом в случае удачи отстаивать свои права на сокровища с сомнительной перспективой выиграть дело?

Сыграло свою роль и то, что даже детальные указания Джэкобса, полученные Лейпольдтом, так и не помогли ему обнаружить клад. Вполне возможно, что доверенный Лобенгулы слишком понадеялся на свою память, а она подвела его. Оставленные же в лесу ориентиры вполне могли быть ложными.

Поэтому появилось много разных версий относительно того, в каком направлении отправился из Булавайо караван с ценностями и где, следовательно, могут быть спрятаны сокровища. Например, в книге «Семь затерянных троп Африки» Хедли Чиверз утверждает, что, двинувшись вначале на север, он затем повернул на восток и много дней добирался до последней стоянки на берегу реки Саби. По другой версии, клад захоронен к северо-западу от Булавайо в районе водопада Виктория. Наконец, еще один вариант приводится в иллюстрированном сборнике «Все наши вчерашние дни», вышедшем в Солсбери. В нем целый ряд деталей совпадает с тем, что обнаружил майор Лейпольдт: сожженные фургоны, могила в лесу, ориентиры в виде зарубок на деревьях, но они соотнесены с совсем другими географическими координатами.

Одним словом, тайна клада Лобенгулы до сих пор остается неразгаданной. Единственное, что не вызывает сомнения, так это его существование.