Блевинс вернулся в свой кабинет после рейдов на Квонтико с кровью Пейта на руках. Пейт захватил заложницу, агента-новобранца, отрабатывавшую упражнение по преодолению полосы препятствий в условиях леса, и серьезно ранил ее. Будучи окруженным, он попытался откупиться ею же, но переговоры закончились тем, что пуля, выпущенная из снайперской винтовки калибра 0,223 дюйма, со свистом врезалась ему в череп в области переносицы. Маленький высокоскоростной снаряд крутился в черепе Пейта до тех пор, пока его мозги не превратились в мелкую труху, а сама пуля не потеряла свойства сохранять сообщенную ей инерцию.

Они чуть было не пролили еще кровь, когда обыскивали кабинет группы СОАР, неприятной группы людей, которые не привыкли, чтобы им давали указания, что делать. Агенты СОАР в черных костюмах оказали короткое сопротивление. Они отказывались покинуть помещение и сдать оружие, пока не подсчитали соотношение сил – своих и вооруженных людей, прибывших с Блевинсом, – и не поняли, что это соотношение не в их пользу. Занявшись арифметикой, означающей жизнь или смерть, они наконец решили пойти на сотрудничество.

Потом Блевинс повел своих людей к главному строению через оружейный склад. Они пробежали по тоннелям, чтобы атаковать жилые помещения, минуя занимающихся боевой подготовкой агентов и их инструкторов, равно как и административно-хозяйственный персонал, которые приняли это, по всей вероятности, за очередное учение, пока не началась стрельба. Эймос Уорден ворвался в комнату, когда агенты Блевинса обыскивали ее. Блевинс обеспечивал безопасность операции, так что, когда Уорден выхватил пистолет и открыл огонь, ему ничего не оставалось, как тут же дважды выстрелить.

Уорден умирал медленно. Катался по полу, говорил что-то о дневнике и о том, что ему хотелось, чтобы Блевинс понял. Блевинс пальцами прижимал раны, а Уорден тем временем требовал, чтобы Блевинс отнесся с уважением к тому, что он сделал для страны, даже если и не понимал смысла этих деяний.

Агенты нашли дневник в небольшом персональном сейфе и передали его Блевинсу с таким благоговением, словно это серебряный потир. Каждый высказывал свое мнение о том, какие сведения можно почерпнуть из этого дневника. Блевинс быстро просмотрел текст и узнал достаточно много для того, чтобы понять – Уорден и некоторые агенты замешаны в грязных делах.

Как могло такое случиться? Каким образом ФБР превратилось в коррумпированную организацию? И теперь его людям пришлось брать фургон отдела спецвооружений и ехать на нем до Квонтико, чтобы убить двух своих же агентов. Неужели граница между добром и злом была так плохо прочерчена? Если так, можно ли считать, что сам он принадлежит к группе сотрудников, творящих добро? Проклятие, он был всего лишь шестеркой, которая исполняет приказы Сакетта. Откуда ему знать, по какую сторону от этой разделительной линии он на самом деле находится?..

Теперь он вернулся в свой кабинет, который приютился в углу зала, предназначенного для его подразделения, и читал дневник Уордена подобно тому, как маленький мальчик штудирует отцовский «Плейбой». Он внимательно прочел дневник и почувствовал стыд за себя и за ФБР. Оказывается, Сакетт позволил Уордену совершать преступления прямо у себя под носом, а порой и сам вступал в противозаконный сговор с Уорденом. Но ведь другие-то должны были знать об этом. Неужели в ФБР так много преступников?

Сакетт вошел в помещение и направился к Блевинсу. Блевинс отложил дневник и подумал, что за человек на самом деле этот Сакетт. Сакетт сел рядом с ним, бросил взгляд на дневник, потом протянул руку и взял его.

– Есть что-нибудь хорошее?

Блевинс забрал у него книжицу.

– Нет. Достаточно данных по тайным преступным операциям для того, чтобы свергнуть любое правительство, но ничего такого, что можно было бы назвать «хорошим».

Сакетт уставился на свои руки.

– Уорден упоминает мое имя?

Блевинс глубоко вдохнул. Он убедился, что никто их не слышит, и только тогда заговорил:

– Вам нужен адвокат, босс? Это было бы неплохо.

Сакетт нервно засмеялся.

– Думаешь, нужен?

Блевинс протянул ему дневник.

– Думаю, да.

Сакетт повернул голову настолько, чтобы можно было видеть книжечку в руках Блевинса.

– Спасибо, но мне нет необходимости читать, что там написано. И адвокат мне не понадобится.

В дальнем конце помещения происходила какая-то суматоха. Агенты все время бросали взгляды в их сторону, но держались на почтительном расстоянии. Блевинс надолго замолчал, пребывая в полной прострации, в своего рода трансе. Так они с Сакеттом и сидели, словно окаменев. Другие агенты тем временем проявляли повышенную активность.

– Питер Джеймисон однажды спас мне жизнь, – заговорил Блевинс. – И жизнь еще нескольких людей. Теперь он ведет борьбу за спасение Мелиссы, не заботясь о собственной безопасности. Последний раз, когда я разговаривал с ним, он сказал, что не оставит ее в беде. Это прозвучало как угроза и как обещание. И мне не хотелось бы вставать у него на пути.

– Мне тоже.

Блевинс продолжал избегать смотреть на него и старался говорить как можно тише:

– Думаю, вы говорите правду. Но возможно, это решение пришло слишком поздно. Пока он ловил своим телом пули, вы послали меня выполнять идиотские задания, от которых ему не было ни холодно, ни жарко. Я потерял время в Центре содержания под стражей и когда обыскивал помещения в Квонтико. А теперь я как идиот сижу здесь и не знаю, что делать. Сейчас мне нужен хороший совет. Я неплохой следователь, босс. Так дайте мне что-нибудь стоящее.

– Думаешь, я повязан с Уорденом, имею доступ к информации, которая для тебя закрыта? Ты считаешь, что я замешан в коррупции, которую вскрывают Джеймисон и Корли?

– Маленький намек, босс, какую-нибудь зацепку. Намек – это все, что я прошу. Такой, что позволил бы мне помочь другу. Сейчас меня больше ничего не интересует.

Сакетт встал и начал ходить, не удаляясь на большое расстояние. Потом остановился и посмотрел на сидящего Блевинса.

– Джек Кейн.

Блевинсу хотелось вскочить и вытряхнуть из Сакетта еще больше сведений, но он этого не сделал. Просто продолжал молчать, ожидая, что тот скажет дальше.

– Джек Кейн руководит операцией по устранению Джеймисона. Возможно, именно он удерживает Мелиссу или знает, где она находится. Если Джеймисон такой большой специалист, каким я его представляю, то он сейчас должен приближаться к Кейну. Скорее всего ты найдешь их где-то поблизости друг от друга. Но помни одно, Блевинс.

Блевинс и не осознавал, что смотрит на Сакетта во все глаза, пока не услышал своего имени.

– Да?

– Если Джеймисон слишком приблизится к Кейну, тот его убьет. У Джеймисона не будет шанса выжить. Во всяком случае, не в схватке с Кейном. Думаю, такого шанса вообще ни у кого нет.

Блевинс вспомнил тот день в джунглях. С какой беспощадной жестокостью действовал Джеймисон. Он молил Бога о том, чтобы Джеймисон сохранил в себе те качества, которые позволили ему сделать то, что удалось сделать тогда.

– Посмотрим. Я ставлю на Джеймисона.

Сакетт промолчал. Просто стоял и ждал, что еще скажет собеседник. Блевинс пошел к компьютеру, думая о разных вариантах написания слова «Кейн».

– Блевинс?

Блевинс повернулся. Сакетт выглядел потерянным и напуганным. Блевинсу же на все было наплевать.

– Ты собираешься арестовать меня, Блевинс? Я на твоем месте так и поступил бы.

Блевинс думал над этим, но он все еще не знал, кто является олицетворением зла, а кто – добра. Все, что ему было известно, так это что число убитых агентов росло и что Филипп Брюэр все еще стоял пятым в очереди на ликвидацию.

– Делайте свой выбор, Сакетт. Я больше не могу тратить на вас время. Просто скажите, с кем вы.

Сакетт бросил взгляд на то место, где он произнес имя Кейна, потом встал прямо перед Блевинсом:

– Я только что это сделал.

Агенты, находящиеся в помещении, совершали какие-то беспорядочные движения, но продолжали соблюдать дистанцию. Блевинс надеялся, что никто из них не понимает, что происходит на самом деле, когда он стал звонить по телефону.

– Хорошо, Сакетт, я приму ваше заявление под присягой позднее. У вас есть адрес Кейна?

Сакетт слегка улыбнулся, вздохнул и положил Блевинсу на плечо руку.

– Вот в этом я могу тебе кое-чем помочь. Я могу отвезти тебя туда. Я, наверное, единственный, кто может это сделать. Мне пришлось ездить туда однажды, когда он был ранен. Я брал с собой врача, который конфиденциально извлек из его груди пулю.

Блевинс не обратил на это внимания и не улыбнулся в ответ.

– Да? А как насчет Филиппа Брюэра? Вам также известно и то, где я могу найти его?

– Извини. Нет. Я говорил правду, когда сказал, что не знаю его.

Блевинс пошел прочь, возвращаясь в состояние боевой готовности. Потом остановился, повернулся к Сакетту и улыбнулся, совсем слегка.

– Держите в готовности группу СВАТ. Встретимся на пункте сбора. Мне нужен Кейн.

Проходя через вестибюль, Блевинс решил закрыть дневник в сейф, чтобы никто не прочел его. Вестибюль был заполнен стоящими вплотную друг к другу репортерами и фотографами, которые поднимали над головами свою громоздкую аппаратуру. Их число резко возросло, как только распространилось известие о том, что агенты ФБР продолжают убивать друг друга. Эти убийства не ограничивались фактом убийств у «Коалиции». Казалось, в вестибюле собрались корреспонденты всех вашингтонских газет, хватавших на лету любой намек. Блевинс посмотрел на эту толпу сквозь пуленепробиваемое стекло и отвернулся, когда фотографы включили прожекторы.

Из кабинета начальника отделения спецагентов вышел Лео Стрик. На его узком личике, обращенном к камерам, застыла улыбка. Ожидая, когда Блевинс пройдет, он поднял наподобие проповедника руку, но Блевинс на глазах у всех схватил его, затащил обратно в кабинет Сакетта и с шумом захлопнул дверь.

В кабинете Блевинс ударил его о стену, сняв таким способом часть той ненависти, которую испытывал по отношению к Стрику де Прику.

– Прежде чем ты разыграешь очередной спектакль голливудской звезды, я хочу кое-что сказать. Ты меня слушаешь?

Стрик из кожи лез вон, чтобы продемонстрировать готовность ответить ударом на удар, но держал руки у груди, как бы прикрывая ее. Он походил на загнанного зверька, столкнувшегося с кем-то, кто сильнее его, и надеющегося удрать.

Блевинсу, возмущенному тем, что это ничтожество дослужилось до должности заместителя начальника отделения специальных агентов, хотелось врезать ему как следует.

– Двадцать моих агентов ищут сейчас Мелиссу Корли и специального агента Брюэра. Некоторое время меня здесь не будет, Стрик, но мне нужно знать самые свежие данные о том, что эти агенты делают. Каждые тридцать минут. И немедленно, как только они обнаружат кого-нибудь из них. Понял?

Стрик что-то пробормотал, потом шмыгнул носом и продолжил репетировать в уме свое выступление.

Это переполнило чашу терпения. Блевинс еще раз ударил Стрика о стену.

– Ты меня слышишь, Стрик? Мне нужна свежая информация по Мелиссе Корли каждые тридцать минут! И никаких отговорок.

Стрик смотрел на дверь.

– Хорошо, Блевинс. Корли. Конечно, конечно. Я понял. Теперь отпусти меня.

Стрик покорчился в руках Блевинса и, наконец освободившись, вышел с улыбкой на устах в вестибюль и заговорил с репортерами. Оставаться и слушать вздор, который сейчас понесет этот придурок, Блевинс не стал. Он запер дневник в сейф для оружия и побежал к пункту сбора. Это большое помещение почти 50х60 футов площадью выглядело как шкаф площадью 5x6. Агенты толпились, тесно прижавшись друг к другу, разбирая оружие и проверяя экипировку. Гармония их голосов хорошо сочеталась с гармонией звуков сугубо механического характера, которым сопровождается снаряжение магазинов.

Когда Блевинс вошел в помещение, там наступила тишина. Все повернулись к нему, даже Сакетт. На его лице застыл вопрос, ответ на который ему хотелось услышать прежде всего: кто он – начальник, ведомый или подозреваемый?

Блевинс кивнул, мол, подождет, а пока говорить начнет Сакетт.

Сакетт кивнул в ответ и поспешил в центр комнаты.

– О'кей, ребята, я коротко. Предстоит работа, тяжелая и грязная. Мы поедем к дому человека по имени Джек Кейн. Все вы получили его фотографии. Мы арестуем мистера Кейна, если он будет на месте. В любом случае мы произведем там обыск. Если его дома не окажется, некоторым из вас придется отправиться в «Диллон аэроспейс», чтобы посмотреть, нет ли его там. Любой, кто попытается оказать нам сопротивление, подлежит аресту. Если кто-нибудь начнет в нас стрелять, мы его уничтожим. Вопросы есть?

Вопросов никто не задавал. В помещении воцарилась такая тишина, что когда кто-нибудь из присутствующих шаркал ботинком, половина собравшихся вздрагивали и хватались за оружие.

– Группу поведет Блевинс. Я буду координировать операцию и следить за обыском. Все вы теперь знаете, что мы ищем, так что хватайте без разбора все, что может быть каким-то образом связано с коррупцией. А с дурацкими проблемами законности будем разбираться потом. Не забывайте о возможном сопротивлении. Отвечайте на это самым жестким образом. И, джентльмены, кое-что из того, что мы можем найти сегодня вечером, вам может не понравиться. Вы можете обнаружить предателей в наших собственных рядах, людей, которые вам хорошо известны. – Он посмотрел на Блевинса, подумал какое-то мгновение и пожал плечами. – Готовы? Тогда вперед.

Блевинс со своей командой направился к лестничному колодцу, чтобы не попасться на глаза представителям СМИ. Они спустились по лестнице в гараж при полном снаряжении и вооружении и в готовности к войне ограниченного масштаба. У них были автоматы, полицейские ружья, приборы ночного видения, противогазы и гранатометы М79. Блевинс прихватил еще и слезоточивый газ. Сегодня вечером их никто не сможет застать врасплох или превзойти по боевым возможностям.

Джеймисон направился на квартиру Мелиссы в Джорджтауне в надежде «перезарядиться». Побыть среди ее вещей, в атмосфере ее жилища. Там можно было продумать и новую стратегию поиска, а также подлечить рану.

Этот чертов мальчишка в доме Кейси все-таки подстрелил его. Пуля попала в бок, немного ниже ребер. Большого вреда не нанесла, если принять во внимание, что если бы она прошла несколькими дюймами выше, ранение было бы смертельным. Внутренние органы не пострадали, но пуля проделала двухдюймовую рваную рану. Кишки наружу не вываливались, и боль была на удивление слабой, но рана, черт бы ее побрал, продолжала кровоточить. Кровью пропиталось посудное полотенце, которое Джеймисон взял на кухне Кейси и приложил к ране. Она все еще продолжала стекать вязким ручейком по ноге. Пройдет еще немного времени, и случайные прохожие на улице начнут показывать на него пальцами и таращить глаза.

Он понимал, что недруги могут ждать его у дома Мелиссы и сделать то, за что им платят, то есть убить его. Будь Джеймисон на месте начальника группы киллеров, он непременно направил бы туда кого-нибудь. Он надеялся, что Кейн рассуждал таким же образом. Ему хотелось получить возможность захватить противника и допросить его в спокойной обстановке ее квартиры. Торопиться он не станет, но будет пытать его до тех пор, пока не получит ответы на все имеющиеся вопросы.

Он прошел нетвердой походкой по улице, придерживая рукой место ранения, довольный тем, что зимой рано темнеет. От потери крови у Джеймисона кружилась голова, и он сосредоточил внимание на простейших вещах, проверяя свои умственные способности поиском ответов на элементарные вопросы.

«Какой сегодня день недели? Среда. Когда у Мелиссы день рождения? Второго апреля. Сколько патронов помешается в магазине моей „беретты“? Шестнадцать, включая один в патроннике».

Каждый правильный ответ прибавлял ему сил и уверенности, и он шел через парадную дверь и вверх по ступеням, слегка прихрамывая и производя много шума, даже не пытаясь застать врасплох человека, который мог бы прятаться за дверью, понимая, что если там кто-нибудь окажется, то он умрет. Путешествие стоило ему дорогого и оставило совсем мало сил для драки.

Если предстоит умереть там, это будет почти исполнение его самого большого желания – умереть у нее на руках. Он будет этому рад. Это снимет часть переживаний из-за того, что дважды уже позорно подвел Мелиссу.

Джеймисон с грохотом поднялся по последнему лестничному пролету, едва удерживаясь, чтобы не упасть у последней двери, где извлек из-за пояса «беретту». Дверной замок открыл ключом, который дала ему Мелисса, распахнул дверь и стоял прямо посредине, ожидая огненной вспышки, которая унесет его в мир иной.

Но этого не случилось. Комната оставалась темной, внутри не горело ни одной лампочки. Он держал «беретту» в руке параллельно поверхности пола и подождал еще немного, изо всех сил прислушиваясь, не раздастся ли хоть какой-нибудь звук, и не боясь этого. Ему хотелось услышать его. Хотелось, чтобы в квартире кто-нибудь был. Ему нужно было получить сведения и вывести из игры очередного соперника.

Джеймисон вошел внутрь, захлопнул за собой дверь ударом ноги и прислонился спиной к двери, ощущая, до какой степени утомлен. Потом он начал сползать по двери вниз, желая превратиться в маленькую аккуратную лужицу на полу, сидеть закрыв глаза, забыться, заснуть. Но он этого не сделал. Он оттолкнулся от двери и включил свет.

Квартира Мелиссы была в полном беспорядке. Он стоял, держа руку на переключателе, смотрел и думал, что большего беспорядка не могло бы произвести и землетрясение. Потом он шагал по мусору и размышлял над тем, как кто-то мог натворить такое, не привлекая внимания соседей. А может быть, они предупредили соседей, придумали правдоподобное объяснение? Возможно, показали им какие-нибудь документы или ордер на обыск?

Все тщательно просмотрено. Все предметы, стоявшие на полках, брошены на пол и разбиты. Мебель перевернута и распорота. Набивка разобрана по ниточкам, а то, что находилось в шкафах, теперь образовывало несколько куч на полу. Старинный шкафчик для книг, который он подарил Мелиссе на день рождения и с таким трудом поднял по лестнице, разломан на мелкие кусочки. В стенах пробиты дыры, словно кто-то искал потайной сейф. Половицы паркета подняты.

Пока Джеймисон осторожно, не желая наступить на разбросанные вещи, пробирался по комнатам, к нему начали возвращаться силы, прогоняя прочь полную покорность судьбе. Вместе с силой вернулась и злость, а может, наоборот. Как бы там ни было, злость восстанавливала энергию, которая была ему необходима для того, чтобы продолжать действовать, совершить нечто большее, чем то, на что он надеялся, когда появился здесь.

Джеймисон прошел в ванную комнату, старательно обходя сваленную на полу спальни одежду Мелиссы, уже затоптанную грязными башмаками множества людей. Он отобрал несколько наиболее чистых предметов одежды и положил их на стул в надежде на то, что Мелисса когда-нибудь сюда вернется, и эти предметы ей понадобятся.

Он поднял платье, в которое она была одета в баре «Джона». Голубой шелковый наряд все еще источал запах духов «Иль Багио». Знакомый аромат заставил Джеймисона прижать платье к лицу.

Содержимое аптечки Мелиссы в ходе поспешного обыска было выброшено. На туалетном столике он нашел ее сумочку, засыпанную мусором, который покрывал все вокруг. Джеймисон поднял сумочку и вынул из нее большую иглу. Взял белые нитки, потому что они выглядели наиболее чистыми, и сел на комод. Прямо поверх джинсов он обмотал бедро над рваной раной.

Он не собирался зашивать рану. Черт побери, он не имел ни малейшего понятия, как это делается. Ему хотелось всего-навсего слегка закрыть, соединить четыре рваных конца посредине, чтобы хорошо подготовить рану для первичной перевязки, которая остановит кровотечение. Потеря крови уносила слишком много сил, а силы ему еще были нужны.

Некоторое время он исследовал рану, пощупал вокруг нее пальцами и нашел четыре обрывка кожи, которые могли бы соединиться посредине. Он проткнул иглой кусок рваной кожи сверху вниз, потом снизу вверх с тем, чтобы узелок оказался над эпидермисом, после чего протянул лоскут на всю его длину, чтобы определить место, где встретятся все четыре лоскута.

Когда серебряная игла и нить проходили сквозь живую ткань, он чувствовал лишь слабое покалывание. Когда над кожей образовался узелок, он затянул его, подергал несколько раз и удостоверился, что тот не будет нависать над раной. Потом протянул нить под кожей, непосредственно под ребром, проколов кожу с внутренней стороны, и хорошенько натянул нить, прежде чем стянуть оба лоскута. Они стянулись достаточно плотно, вызвав у него чувство гордости за свое портняжное мастерство. Питер сделал еще шесть стежков, чтобы соединить окончательно два этих лоскута, завязал нить и оторвал ее. Затем повторил операцию с лоскутами кожи спереди и сзади.

Получившаяся «заплата» замедлила кровотечение до тонкой струйки, но Джеймисон не обманывался. Он знал, что в рану может попасть инфекция, что кровоизлияние бывает и внутренним и что без квалифицированной медицинской помощи ему грозит смерть. Нужно было пойти в какую-нибудь клинику, но он не хотел терять время. Сначала Мелисса. Он станет игнорировать любые конвульсии, любые болевые ощущения. Он предпочтет считать себя либо уже мертвым, либо приговоренным к смерти. При таком отношении можно с легкостью игнорировать все, что угодно.

Он поискал антисептик. Спирт, перекись водорода, йод. Не найдя ничего, вспомнил армейские наставления о стерильности мочи и о том, что в крайних случаях можно пользоваться ею. Эта идея ему не нравилась, и он продолжил поиск. Потом, придерживая рукой рану, отправился на кухню, где обнаружил пузырек с антибиотиками. Взял четыре пилюли, и они пробудили в нем надежду. Надежда, в свою очередь, пробудила боль, а боль – злость, которую он сорвет на Джеке Кейне.

Он приложил к ране полотенце и закрепил его на этом месте чулком Мелиссы. Потом переоделся в одежду, которую в свое время оставил здесь. Чувствовал себя довольно хорошо, словно перезарядился. Злость от вида разгромленной квартиры усиливалась. Прикосновение к одеждам Мелиссы придавало силы его решимости, а запах ее духов регенерировал чувства. Это было самое тесное общение с Мелиссой с понедельника.

Незадолго до этого Питер позвонил Драммонду и попросил помочь в поисках трудноуловимого человека по имени Джек Кейн. Драммонд настойчиво велел Джеймисону прийти к нему в офис под охрану службы безопасности и доверить дело освобождения Мелиссы профессионалам. Драммонд сообщил, что знает Мелиссу давно, любит ее не меньше Джеймисона и понимает, какие мотивы движут им.

– ФБР вернет ее, – сказал он. – Вам ради этого не следует рисковать жизнью.

Драммонд, по-видимому, почувствовал в голосе Джеймисона боль. Не от ран, но болезненное ощущение паники, как у впавшего в истерику родителя, у которого похитили ребенка.

Драммонд обещал помочь. Жизнь Мелиссы была дорога им обоим, и Джеймисон час назад попытался проникнуть в здание, где находился кабинет сенатора. Это произошло сразу же после того, как он покинул дом Кейси. Но человеку с кровоточащей раной, вооруженному одним пистолетом, пройти сквозь плотный заслон контрразведчиков было просто невозможно. И он стал искать в квартире Мелиссы адресную книгу или список людей, которых следовало поздравить с Рождеством. Такой список он нашел под кухонным шкафом, который валялся на полу. Открыл список на букву «Д», списал домашний адрес Драммонда. Джеймисон бросил прощальный взгляд на квартиру Мелиссы и ушел. Ушел завершать свое дело.