Джеймисон поставил машину у дома Мелиссы, построенного из бурого песчаника, и был счастлив тем, что ему удалось сделать это вечером в пятницу. Было немногим более восьми часов вечера, и толпа завсегдатаев баров, желающих выпить со скидкой, поредела. Но до застолья с музыкой было еще рановато.

Темнота помогла ему незаметно пронести коробку с документами в четырехэтажный дом. Квартира Мелиссы находилась на третьем этаже. К входной двери вела богато украшенная деревянная лестница, которая освещалась небольшими люстрами на каждой лестничной площадке. Когда он поднимался по отшлифованным дубовым ступенькам, его шаги отзывались эхом от обшитых панелями стен. В квартирах, мимо которых он проходил, слышалось шарканье ног. Было видно, как становились темнее глазки, когда жильцы наблюдали за ним из-за закрытых дверей. Он был рад, когда достиг ее квартиры, переложил свою коробку в другую руку и постучался.

Мелисса распахнула дверь. В руке небольшой стебель сельдерея, а на ней – выцветшие джинсы и футболка большего, чем нужно, размера. Волосы она зачесала назад и сняла все украшения. Стоило Джеймисону увидеть ее, как нервы напряглись до предела.

– Привет. Заходи.

Джеймисон поставил коробку на пол у дивана и медленно, будто находился в музее, обошел всю комнату, пытаясь сориентироваться, чтобы снова почувствовать себя как дома. Некоторых вещей он осторожно касался рукой, но в основном ходил, держа руки за спиной. Потом медленно прошелся по гостиной и столовой, старательно не замечая фотографий другого мужчины.

Мелисса ходила за ним и смотрела туда, куда смотрел он.

– Как прошел день?

Он взял в руки старинный кинжал и начал его рассматривать.

– Нормально, мне кажется. Так, как и следовало ожидать, наверное. Теперь дела пошли лучше, поскольку мне удалось прийти сюда с нужными сведениями. Не поверишь, насколько в «Диллон» ужесточились меры безопасности.

– До меня дошли слухи, что они там стали похожими на параноиков. Тут что? Вся документация по «Вомбату»? Все-все?

Он с подозрением посмотрел на нее.

– Нет. Иначе понадобился бы пикап. Трудновато пронести такое мимо охранников. Это только данные по издержкам.

Он положил кинжал, подошел к картонной коробке и ударом ноги сбросил с нее крышку.

– Я собрал все это за шесть последних месяцев, до того как «Диллон» затрещала по швам. Но некоторые из них получены только сегодня.

Он отвернулся от коробки и начал разглядывать громоздкий старинный книжный шкаф. Она встала позади.

– Никогда не забуду, как удивилась, когда ты купил мне его.

Сердце у него учащенно забилось. Уж сколько лет он не слышал, чтобы она разговаривала таким тоном. Это были прекрасные звуки, подобные звуку лучезарного ангела, зовущего домой.

– Я не забуду, как тащил его с друзьями по твоим лестницам.

Он изогнулся и показал, как у него болела спина.

– Не боишься, что «Диллон» или ФБР могут подозревать тебя? В газете пишут, что у агентов имеется небольшой список подозреваемых. А ты в этот список не попадешь?

Джеймисон пожал плечами.

– Сомневаюсь. Я никогда не делал ничего предосудительного, по крайней мере до сегодняшнего дня. Люди, которых они подозревают, скорее всего числятся в списке давно. Возможно, с тех пор как началась утечка информации. Кроме того, я вообще не вхожу в эту категорию. – Он подумал, как же быстро она узнала об аннулировании контракта по «Вомбату». – Но возможно, источником разглашения является кто-то из коллег, и, конечно же, в моем отделе.

Он внимательно наблюдал за ней.

– В самом деле?

– Да. В самом деле.

– Кто это, по-твоему, мог быть?

Он понял, что совершает глупость, пытаясь поймать ее в ловушку.

– Не знаю. Конкретно никого назвать не могу.

Мелисса кивнула, и на мгновение ее взгляд стал отрешенным.

– Что теперь, по твоему мнению, должно произойти?

Джеймисону не хотелось касаться этой темы. Он провел вторую половину дня в попытке добиться отмены решения «Диллон», но в конце концов понял, что никаких отмен не последует, если не предпринять решительных действий. Его мотивация теперь была проста. Он вел борьбу за выживание своей группы и готов использовать в этой борьбе любые приемы.

– Если ничего не изменится, члены моей группы получат уведомления об увольнении уже на следующей неделе. «Диллон» не может держать сотрудников, не выполняющих текущих заданий.

– Какая жалость. Ты тоже потеряешь работу?

– Нет. Не похоже. Я нравлюсь «Диллон», потому что хороший работник.

– Именно таким ты, несомненно, и являешься.

– До меня доходят настойчивые слухи, что «Коалиция» собирается выдвинуть против «Диллон» обвинение в преступной деятельности. Ты правда считаешь, что компания допускает злоупотребления?

Она беспокойно поежилась и, отходя прочь, подергала себя за ухо.

– Мне трудно что-нибудь сказать об этом. Я и так зашла слишком далеко.

– Понимаю. Но все-таки хотелось бы знать.

Она вновь подошла к нему и прямо в лоб спросила:

– Как сильно?

– Что?

– Я спросила, как сильно тебе на самом деле хочется знать? Где граница зоны, в которой ты чувствуешь себя комфортно?

Он отступил на шаг, чтобы видеть не только лицо Мелиссы. Ему нужно было видеть сигналы ее тела.

– Черт побери, Мелисса, о чем ты говоришь?

Она заложила руки за спину.

– Позволь мне кое о чем тебя спросить. Тебе не кажется, что американцы склонны относиться безразлично ко всему, что происходит в правительстве?

– Хочешь сказать, им наплевать на любые упущения?

– Правильно. Заниженные ожидания – именно о них я говорю. Американцы не требуют никаких отчетов вообще. Они приучены думать, что у них всегда все в большом порядке, и никакого желания тратить время на борьбу с упущениями нет.

Джеймисон кивнул и продолжал молчать. Он ждал, пытаясь понять, какое отношение это имеет к проекту «Вомбат».

– Страна нуждается в подотчетности государства. Контроль и проверка балансов, как было задумано с самого начала. Люди того заслуживают. Ошибочные побудительные мотивы политической линии Вашингтона наносят непоправимый ущерб стране, но все, что мы делаем, – злимся несколько минут и качаем головой по поводу излишеств и тупиковых ситуаций, а потом обо всем забываем.

– Ты права. Это касается нас всех.

– Ну, меня-то нет. Компании, подобные «Диллон», которые являются всего лишь второстепенными участниками игры, находятся у меня на прицеле, потому что служат для меня хорошим отправным пунктом. Они преступны, и я докажу это, прежде чем сделаю очередной шаг по служебной лестнице.

– Эй, успокойся. Я и не знал тебя с этой стороны.

Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

– Извини. Мне не следовало говорить это. Я вторглась в зону твоего комфорта, да?

– Нет. Не в этом дело. Просто звучит… ну, как-то безнадежно. Ты вступаешь в бой с монстром и не можешь всерьез думать, что победишь.

Она, похоже, оставалась спокойной, словно видела, что понять это ему не дано.

– Я вступаю в этот бой не одна. «Коалиция» полагает, что победить мы сможем.

– Хорошо, желаю удачи. Но я воспринимаю это чем-то вроде улицы с односторонним движением.

Ей хотелось поспорить, и он это знал. Знал также, что делать этого Мелисса не станет. Это не в ее правилах. Бороться – да, тратить время на дискуссии – нет.

– Я приготовлю кофе. Чувствуй себя как дома, я скоро вернусь. Растворимый годится?

Он взял саблю, находившуюся рядом со стулом, и шутя погнал Мелиссу к кухне, пытаясь разрушить стену, которую сам только что между ними и воздвиг.

– Конечно. Тебе помочь?

Она заметила, что он в плохой форме.

– Нет, спасибо, Синдбад, но ты можешь опустить бленды. В доме напротив только что поселились какие-то слишком любопытные люди.

– Конечно.

Он бросил саблю на диван и пошел к окнам. Окна занимали целую стену и выходили на расположившуюся внизу Тридцать третью улицу и на старое здание напротив, которое лет сто назад служило складом. Новые оконные рамы напомнили Джеймисону о перестройке, которую Мелисса устроила два года назад. Тогда он предложил переселиться к нему, стремясь предотвратить разрыв, но она отказалась. Такой уж у нее характер, Мелисса упрямо отстаивала свою независимость. По этому поводу у них часто происходили стычки.

Теперь он очень сожалел, что она не переехала к нему. Закрывая жалюзи и отгораживаясь все больше от затемненного дома напротив, он размышлял, насколько иначе сложились бы их судьбы, если бы она согласилась. Мелисса вернулась с кофе.

– Готова к работе?

– Конечно. С чего начнем?

Она поставила кофе на стол, взяла блокнот и свернулась, как кошечка, на маленьком диванчике.

– Думаю, с начала. Расскажи мне о проекте «Вомбат» с того самого дня, когда ты получил проектное задание. Мы займемся твоими расчетами, определив рамки информации, которую намерены использовать.

Джеймисон на мгновение задумался, собираясь с мыслями. Мелисса держала ручку над блокнотом в готовности начать записывать, потом вдруг посмотрела на него.

– Знаешь, а делать нам это не обязательно.

– Что? Да, я знаю. Просто продумывал. Идти на попятную не собираюсь.

– Уверен?

– Да. – Он старался казаться убедительным.

Питер рассказал всю историю проекта, включая неудачи, успехи и вмешательства руководства. Мелиссе приходилось писать быстро, но она его не прерывала. Когда она писала, ее голова слегка наклонялась, и он любовался ее прекрасными каштановыми волосами.

В час ночи он закончил свой рассказ и пошел на кухню за водой. Когда он вернулся, Мелисса накрывала диван простыней. Он взялся за угол простыни и помог заправить ее под подушку.

– Собираешься спать сегодня на диване?

Она усмехнулась и хлопнула по его руке ладонью настолько сильно, что стало больно.

– Едва ли. Впрочем, тебе, наверное, лучше остаться на ночь здесь, чем ехать домой. Завтра с утра мы можем начать снова.

Он старался заглянуть ей в глаза, чтобы понять, о чем она сейчас думает. Но Мелисса отвернулась и начала взбивать подушку.

– Я согласен. Спасибо.

Теперь она улыбалась во весь рот.

– Не совсем как в добрые старые времена, но…

– Угу, да. Не совсем.

Мелисса потерла руки и осмотрела гостиную.

– Ты знаешь, где что находится. Так что, пожалуйста, пользуйся. Хотя ванной комнатой тебе придется пользоваться моей. Гостевая ванная перестраивается. Можешь принять утром душ, если хочешь. Стекло на двери тонировано, так что не беспокойся. Да и видела я уже все это.

Он почувствовал, что краснеет.

Мелисса потерла руки, словно они у нее замерзли.

– Хорошо. Думаю, утром увидимся.

Он переступал с ноги на ногу, отчаянно желая сделать шаг, который разделял их, но разум подсказывал, что делать этого нельзя.

– Спокойной ночи, Мелисса.

Джек Кейн воспользовался ключом, который ему дали, и открыл большое пустое помещение. Оно, вероятно, было когда-то либо складом, либо опустевшей ныне мансардой художника. Внутренних перегородок не имелось, если не считать маленькой комнатушки в дальнем углу – возможно, ванной комнаты. Прямо перед ним, примерно в двадцати футах, ниспадала до самого пола штора из темного пластика. Она делила огромное помещение во всю его длину, отчего пространство у окон оставалось затемненным.

К нему, дружелюбно улыбаясь, подошел мужчина с чашкой кофе, вооруженный огромным пистолетом.

– Добрый вечер, мистер Кейн.

Кейн принял кофе и, прежде чем сделать глоток, понюхал его.

– Чем они там занимаются, Кордерман?

Дэн Кордерман хмыкнул.

– Ну, сэр, в настоящий момент готовят себе постель. Несколько раньше мы посетили ее квартиру, и Мартин организовал полную запись того, что они делали в течение вечера. И мы уверены, что они вот-вот начнут кувыркаться, так что я отключился. Знаете, когда я веду слежку, мне не нравится наблюдать подобные картины. Мне от них начинает очень не хватать собственной жены.

Кейн захихикал.

– А мне казалось, вы ненавидите свою жену. Я никогда не слышал от вас о ней ничего, кроме жалоб.

– Не имеет значения, сэр. Когда слышишь, как какая-то другая пара активно занимается этим, кто угодно пожалеет, что рядом нет супруги. – Он вдруг застыл в напряженном ожидании. – О, черт побери, мистер Кейн, извините. Я не то хотел сказать.

Кейн стоял с каменным лицом и не выказывал эмоций – ни боли, ни горя, ни злости. Он держал это при себе, чувствуя себя виноватым в том, что вся трагичность гибели его собственной семьи так долго доходила до его сознания.

Он находился в плавании как технический представитель «Диллон аэроспейс», выполняя обязанности офицера связи между «Диллон» и ВМС. Причиной для этого послужили серьезные неполадки на одном из самолетов ВМС. Командир авианосца «Констеллейшн» вызвал его в свою каюту и сообщил, пытаясь не показывать эмоций:

– Мистер Кейн, у меня для вас ужасная новость. Ужасная новость…

Кейн помнит, как стоял там и в ужасе ожидал конца сообщения командира.

– Вчера вечером совершено незаконное вторжение в ваш дом, мистер Кейн. Сожалею, но при этом были убиты ваша жена и оба ребенка. Вас высадят на побережье США, как только вы будете готовы. Очень сожалею. Могу ли я что-нибудь для вас сделать…

То, что говорил командир, не могло быть правдой. Его слова не звучали как правда. Но и семья не казалась чем-то реальным – во всяком случае, здесь, посреди Средиземного моря. Кейн не обнимал их полгода. Шесть долгих месяцев, в течение которых он не слышал ни ее голоса, ни того, как она планирует их будущее. Ощущение того, что у него больше нет семьи, приходило с трудом. Он стоял, понимая, что командир продолжает говорить, и ненавидел себя за то, что не страдает сильнее. За то, что не упал в обморок и не заплакал, услышав ужасную новость, совершенно не подозревая, что боль утраты почувствует позднее.

К тому времени, когда он вернулся в Вашингтон, полиция уже занялась другими преступлениями, отложив расследование убийства его семьи до тех пор, пока не появится кто-нибудь и не сознается в содеянном. Детективы, по их словам, должны идти дальше. Если не удается раскрыть преступление за сорок восемь часов, оно скорее всего так и останется нераскрытым. Им не хватает человеко-часов на такое расследование преступления, которое заканчивалось бы арестом. «Дело закрыто, – сообщили они ему. – Попытайтесь забыть».

Черта с два. Кейн сам повел расследование. Поговорил со всеми, кто знал хоть что-нибудь. Он складывал мельчайшие частички головоломки, пока не появились кое-какие зацепки. Опираясь на эти зацепки, он вышел наконец на подозреваемых, потом пошел по их следу и шел до тех пор, пока не уперся в тупик.

Они разбежались. Убийцы его семьи прятались, испытывая страх перед мстительным мужем и отцом, который жаждал их крови. Сведения о навязчивой идее, овладевшей Кейном, просочились к ним через сотни опрошенных им людей.

Это случилось, когда к нему подошли двое. Не по служебным, а по пистолетным делам. Предъявили удостоверения сотрудников ФБР. При них была бумажка с адресом и фотографии людей, убивших его семью. Оба ограничились простым: «Служба безопасности „Диллон“ хотела бы вам помочь».

Кейн молча принял адреса и фотографии.

Несколько недель спустя, после того как он сходил по адресам и убил тех мужчин, к нему пришел еще один незнакомец. Он хотел узнать, не интересует ли Кейна карьера в «Диллон». Они могли бы воспользоваться услугами такого специалиста, как Кейн. В системе безопасности. А именно в службе безопасности «Диллон».

Так они его и использовали. Все жертвы Кейна были чем-то похожи на убийц его семьи. Убивать их было легко, а позднее – еще легче. Он получал от этого удовольствие и в течение 19 лет давал выход ярости на любом человеке, который, по мнению «Диллон», должен умереть, ожидая, что эта мерзопакостная деятельность когда-нибудь кончится.

Кейн отбросил прочь воспоминания, оставив их до того времени, когда они понадобятся.

– Что говорил ей Джеймисон?

– Рассказывал о своем проекте и разглашал кучу других конфиденциальных сведений. И в подтверждение своих слов принес многочисленные документы.

Кейн прошел через черный пластиковый занавес в помещение, где сидел за карточным столиком человек и занимался записью видео- и аудиоинформации. Больше в комнате никого и ничего не было, если не считать тараканов.

– Как проходит сигнал, Мартин?

Самуэль Мартин, человек с массивной головой, сдвинул наушник с одного уха. Толстые пальцы тяжеловеса слушались его плохо, но были на удивление нежными, когда он вращал ими миниатюрные кнопки аппаратуры.

– Хорошо, мистер Кейн.

– И аудио и видео?

– Да, сэр. Послушайте, какое дерьмо я записываю. Они напоминают пару неловких юнцов. Понимаете, что я имею в виду? Юнцов, которые ничего не понимают в любви, но тем не менее уверены, что влюблены друг в друга.

– Правда?

– Но они не любят друг друга, мистер Кейн. Уж я-то знаю, что такое любовь.

– Вы в этом деле большой знаток, да?

Мартин заерзал всем своим громоздким телом и сделал вид, будто подносит ко рту микрофон.

– Да, сэр. И это «Любовная связь». Сегодня в спектакле заняты Питер Джеймисон и Мелисса Корли, двое родившихся под несчастливой звездой…

– Все комнаты просматриваются и прослушиваются?

Мартин выпрямился и положил воображаемый микрофон на карточный столик.

– Да, сэр. У нас есть небольшое мертвое пространство в прихожей. Но только там.

– Хорошо. Продолжайте.

– Мистер Кейн, там есть кое-какие документы «Диллон». Хотите, чтобы я сходил и изъял их?

Здоровяк улыбнулся. Его большие голубые глаза напоминали глаза моряка, которому страшно хочется в море. Ему хотелось прикончить Джеймисона и получить за убийство премиальные. Возможно, так и следовало сделать. Пойти убить и получить обратно конфиденциальную документацию «Диллон». Хорошо, просто и чисто.

Но Джеймисон любитель. Эта бабенка Корли – тоже. Кейн может прикончить их, когда захочет. Он мог подождать еще немного и принести их в жертву. Возможно, именно возможно, имеется более приемлемый путь использовать Джеймисона, остановить утечку конфиденциальной информации и вернуть документы, никого не убивая. Кейн наблюдал, как ерзает на своем месте массивный Мартин.

– Вы полагаете, Мартин, нам следует это сделать?

– Никак нет, сэр. Я хочу сказать, не знаю, сэр. Просто подумал и все тут.

– Спасибо, Мартин. Если я решу отправить за документацией Кордемана, вы сможете остаться здесь и руководить им так, чтобы он не столкнулся с Джеймисоном и Корли.

– Так точно, сэр, мистер Кейн. Как скажете.

Джеймисон проспал до шести утра. Это для него было очень рано, но он знал, как Мелиссе не нравилось вставать по утрам, и рассчитал, что ему хватит времени привести вещи в порядок до того, как она проснется. Он прошел в ванную комнату принять душ и, проходя через комнату Мелиссы, заглянул туда. Мелисса лежала на животе, закутавшись в простыни. Тенниска поднята до талии, отчего были видны черные трусики. Он постоял несколько минут, больше всего на свете желая залезть к ней в постель, почувствовать запах ее тела… В тот момент, кроме этого желания, ничто не имело значения. Он все отдал бы за то, чтобы еще раз заключить ее в свои объятия.

Но Питер вынудил себя отойти, встал под душ и попытался забыть, что в соседней комнате лежит полураздетая любимая женщина. Он вытерся и оделся, прошел обратно через ее комнату, заставив себя не смотреть в сторону кровати. Когда Мелисса час спустя вышла, спотыкаясь, с заспанными глазами, он уже стоял рядом с пятью кипами документов.

– Как спалось?

Она прошлепала дальше, обняла его и повисла на нем подобно спагетти.

– Хорошо. А тебе?

Он обнял ее, беспокоясь, что она вот-вот полностью проснется и поймет, что они держат друг друга в объятиях.

– Мне спалось хорошо. Хочешь кофе?

Она потерлась головой о его шею, потом отстранилась и начала тереть глаза.

– Было бы прекрасно. Спасибо.

– Подожди минутку.

Она махнула рукой и плюхнулась в кресло рядом с документами.

На кухне он отправил на хранение в память все блаженство, которое принесли ему объятия на тот случай, если такого больше не случится. Налил кофе и вернулся в комнату. У Мелиссы в руке был свернувшийся воронкой лист бумаги. Другой рукой она прикрывала раскрывшийся халатик. Красивые очки в изящной оправе дополняли производящий большое впечатление вид человека большого ума.

Она потянулась за кофе, не поднимая глаз.

– Надеюсь, ты не против, что я уже начала?

– Никаких возражений. А почему бы мне не заняться приготовлением завтрака, пока ты набираешь скорость?

– Звучит заманчиво.

Она взяла несколько документов и пошла в свою спальню. Джеймисон направился на кухню и занялся поиском сковороды с ручкой. Через пятнадцать минут Мелисса вернулась на кухню с полотенцем на голове, одетая в тенниску и джинсы. Склонилась над стойкой бара, держа в руке часть его документов.

– Почему в «Диллон» используется старая технология при разработке системы наведения для «Вомбата»? Ведь микропроцессорная технология за последнее время так усовершенствовалась! Я не могу представить, где вам сейчас смогут производить подобные схемы.

– Хороший вопрос. Что интересно, мы платим за них бешеные деньги. – Он махнул рукой в сторону гостиной. – Копии бухгалтерских счетов находятся там, в другой стопке. Экономия в результате трансформации этого изделия намного превысит расходы на модификацию инструментальной оснастки, а нынешняя система значительно улучшит безопасность полетов.

– Наверное, так оно и есть. Неужели никто не предлагал этого раньше?

Она задала вопрос, не переставая просматривать документ.

– Если кто-то и предлагал, то имел не больший успех, чем я. Когда просмотришь материалы, найдешь великое множество причин для перехода на новую систему. Не может быть, чтобы я оказался первым, кто выдвигал подобное предложение.

Он сдвинул омлет со сковороды на тарелки.

– Как насчет того, чтобы переориентироваться на столовое серебро и кувшин с апельсиновым соком?

Мелисса отложила документы.

– Питер, я уже натолкнулась на множество вещей, которые мне хотелось бы сверить с информацией в моем компьютере. Ты не против, если я изучу документы у себя на работе? Ты можешь зайти туда, или я могла бы позвонить тебе, если возникнет какой-то вопрос.

– Хорошо. Только будь осторожна и не говори об этом с кем попало.

– Ни одна душа не узнает. Да и едва ли найдется любитель работать по субботам.

– Ладно. Позвонишь мне потом?

– Конечно.

Через полчаса он собрал свои вещи и приготовился уходить. Мелисса подошла к нему, посмотрела вокруг, вдруг он что-то забыл.

– Какие у тебя планы на сегодня?

– Сначала в гимнастический зал, потом пробежка. Может быть, встретимся, когда ты закончишь.

Она взяла его за руку, провела пальцем по ладони.

– Звучит заманчиво. Договоримся, когда позвоню.

– Прекрасно. Удачный день сегодня.

Он смотрел на ее палец, скользящий по его ладони. У Питера из-за этого чуть крыша не поехала. Стоило большого труда сдерживать эмоции. Руки так и тянулись обнять Мелиссу.

Она отпустила его руку, но глаз не поднимала. Потом открыла дверь.

– Удачи в боксе.

Мелисса закрыла за ним дверь, а когда он дошел до лестницы, услышал, как она запирает ее на засов.

Большую часть боксерской разминки он провел, испытывая боль и отчаяние из-за того, что рушилась карьера его друзей. В четыре часа начал размышлять над тем, когда же Мелисса сообщит об их планах на сегодняшний вечер. Питер надеялся на нее. Если кому-нибудь и дано найти способ сохранить рабочие места для его друзей, так только ей.

Направляясь в душевую, он задержался на кухне, все еще потея после десятимильной пробежки. Зазвонил телефон.

– Алло?

– Это я. Ты можешь разговаривать?

Питер взял рулон бумажных полотенец, оторвал несколько и вытер горячий пот с глаз.

– Конечно. Что нового?

– Я весь день занималась просмотром твоих материалов и не знаю, как сказать это, не превращая в простую болтовню. Новость поистине хорошая. Или плохая. Зависит от того, как ты на нее посмотришь.

Он вытер пот с правого плеча и перенес трубку к правому уху.

– Ну?

– Я проанализировала все твои данные и пришла к тем же выводам, которые содержатся в твоем синопсисе. Но твой проект «Вомбат» уже не имеет значения.

– Как? Почему? Что ты имеешь в виду?

– Ну, прежде всего я должна признаться, что еще не закончила, так что мое мнение может измениться.

– Понятно.

– Хорошо. Ты помнишь предложенные цены и выставленные счета, те самые, что ты взял в бухгалтерии?

– Конечно.

– Я перепроверила их по данным досье тех же субподрядчиков, большая часть которых получена из материалов «Закона о свободе информации», налоговых деклараций, годовых отчетов и материалов разглашения конфиденциальных данных. Часть этих сведений мы получили за счет проникновения в компьютерную сеть Пентагона.

– Ну и?..

– Теперь это несомненно. «Диллон» в своих отношениях с государством на протяжении многих лет занималась преступным мошенничеством. Десятки лет. Как мы и подозревали. Однако следует признать, что, если бы не твоя помощь, нам потребовался бы еще год, чтобы собрать необходимые доказательства. Получается, «Диллон» мошенническим путем обобрала американских налогоплательщиков на… ох, не знаю, на сколько точно, но с тех пор как это оружие было принято на вооружение, больше чем на миллиард долларов. Владея такой информацией, мы можем инициировать уголовное преследование компании. А может, и получить возмещение убытков.

По лицу Джеймисона снова потек пот, и он взял еще одно полотенце.

– Ты уверена?

– Окончательные расчеты смогу сделать только завтра. Но уверена ли я в мошенничестве? Да, абсолютно.

Ему хотелось переспросить, может быть, как-то иначе перефразировать вопрос. Но он этого не сделал. Раз Мелисса сказала, что уверена, значит, так и есть.

– Хорошо. И что дальше?

– Ну… Я подумала, тебе, возможно, потребуется хотя бы обдумать услышанное.

– Нет, я все понял.

– О'кей. Но если понадобятся дополнительные объяснения, ты просто скажи.

– То, что ты говоришь, не вызывает сомнений. А что нам делать теперь?

Мелисса была взволнована, он слышал это. Она крадучись приближается к своей жертве, и это ей нравится.

– Существует два варианта решения проблемы. Первый – «Коалиция» могла бы опубликовать полное разоблачение и инициировать возбуждение уголовного преследования. Сделать факт мошенничества достоянием гласности и надавить как на администрацию «Диллон», так и на руководство министерства обороны, которые смотрели на мошенничество сквозь пальцы. Единственная проблема – это ставит тебя в неудобное положение. Могут обвинить в разглашении секретных сведений, если нам не удастся оговорить для тебя защиту, которую ФБР обеспечивает своим осведомителям.

Она замолчала в ожидании, но Джеймисон не собирался ничего говорить, не услышав другой вариант.

– С моей точки зрения, наилучший выход – отдать все факты, которыми располагаем мы, в твое распоряжение и дать тебе возможность самому отнести их на «Холм». Это обеспечило бы тебе защиту, поскольку не будет доказательств того, что ты сообщал нам что-либо.

– Кому же я их сообщу? Сомневаюсь, чтобы там был какой-нибудь отдел жалоб по подобным делам.

– Сенатор Драммонд из комиссии по делам вооруженных сил. Я давно знаю его и уже работала с ним. Это настоящий бульдог и всегда готов вцепиться кому-нибудь в горло. Могу с большой долей уверенности гарантировать, что он инициирует сенатское расследование и, возможно, добьется назначения специального обвинителя.

Джеймисон не очень доверял политикам. Это из-за них он участвовал в грязной войне Макнамарры и не забыл, как далеки они могут быть от реальной жизни. Но ему хотелось довериться Мелиссе. В конце концов, ведь это ее работа. Она справлялась с ней прекрасно, а сам он ничего лучшего предложить не мог.

– Когда твои ребята смогут представить факты в таком виде, чтобы Драммонд смог их понять?

– Мне хочется побыстрее заняться этим, так что я обзвоню моих людей сейчас же, чтобы завтра они уже могли начать работу.

– Я позвоню по домашнему телефону Драммонду и организую встречу с ним в понедельник. Ты готов к таким темпам?

– Надеюсь, да. Должен ли я заняться делами «Диллон» в этот уик-энд и поискать там еще что-нибудь?

– Ни в коем случае. Это уже и так довольно опасно. Многие годы ходили слухи о том, какие ответные удары наносит «Диллон». Не дразни гусей, пока мы не будем готовы. Обещаешь?

– Да.

– У нас есть все необходимое. Больше ничего делать не надо. Я звоню Драммонду прямо сейчас.

Джеймисон долго сомневался. Поможет ли его сотрудникам задуманное? Скорее всего нет. Нанесет ли более ощутимый вред? Опять-таки нет. С ними будет все в порядке. А может, и не будет, независимо от того, что он делает сейчас. А поступает он правильно и верит в это.

– Звучит прекрасно. Мы сможем встретиться позднее, чтобы прояснить кое-какие детали?

– Почему бы тебе не прийти ко мне домой? Но ты подумывай об этом время от времени, Питер, потому что будет довольно неприятно.

– Думать-то особенно не о чем.

– Если ты уверен…

– Уверен.

Когда Мартин встал, чтобы пообедать, он уже чувствовал дискомфорт. Его мускулистое тело не было приспособлено для многочасового сидения на твердом стуле в холодном складском помещении. Он был слишком велик и силен, слишком привык применять эту силу во всех случаях – со своими штангами, с людьми, со всем тем, что его раздражало.

Прямо сейчас ему чертовски досаждал Питер Джеймисон. Мартин весь день просидел, ожидая, когда этот хрен появится в квартире Корли. Он читал журналы, играл в глупые интеллектуальные игры и ел дрянь, на которую в обычных условиях и смотреть бы не стал. И все из-за Джеймисона. И Кейна. Если бы Кейн послушался его, он бы закончил наблюдение еще прошлой ночью, убив Джеймисона, а может, и эту бабенку Корли. Перерезал бы им глотки и забрал бы то, что Джеймисон украл в «Диллон». А сейчас он ходил бы по очереди в бары, в места, которые он любил посещать по субботним вечерам и производить впечатление на девушек своей неограниченной властью, бросая вызов каждому, кто осмеливался оспаривать это его право.

Джеймисон вернулся к Мелиссе с наступлением темноты, около шести часов, и принес с собой чемодан, словно собирался остаться у нее на некоторое время. Вскоре пришла и Корли. С той минуты они сидели на полу ее гостиной, рассматривая пачку квитанций, будь они прокляты, и рассуждали о том, какими обличительными эти клочки бумаги могли бы быть.

Никакого интереса ко всему этому Мартин не проявлял. Щебетание этих двух влюбленных зеленых попугайчиков не пробудило в душе Мартина ничего, кроме острого желания убраться поскорее из темного, кишащего тараканами помещения, принять душ, выйти в город и напиться.

Около полуночи он решил проявить инициативу и позвонить Кейну, хотя получил совершенно четкие инструкции на этот счет.

– Мистер Кейн, это Мартин. Вы знаете, что Джеймисон и эта бабенка планируют нападение на компанию? Он, несомненно, в сговоре с ней. Передает еще больше сведений, которые могут быть использованы «Коалицией» против «Диллон». Мне кажется, я должен что-то предпринять, мистер Кейн.

– Мартин?

Мартин съежился, услышав металл в голосе Кейна.

– Да, мистер Кейн?

– Вы не поняли, что я вам сказал перед этим?

– Да, сэр. Не делать ничего, если в этом не возникнет абсолютной необходимости. Но мне показалось, возможно…

– Мартин?

– Да, сэр.

– Не подгоняйте меня.

– Да, сэр, мистер Кейн, я понимаю.

– Вы уверены?

– Так точно, сэр.

– Хорошо.

Кейн повесил трубку, и Мартин облегченно вздохнул.

Он настроил и проверил мониторы, потом смотрел, как Джеймисон смеется и обнимает свою бабенку. И все из-за Джеймисона, этого мелкого ублюдка. Терпение у Мартина иссякало, он с вожделением ждал момента, когда можно будет посчитаться с ним. А пока придется сидеть на этом дерьмовом металлическом стуле, слушать, как в темноте на полу шуршат насекомые, и бессмысленно терять субботний вечер.