Раньше Кирсти была женатым мужчиной, отцом троих детей, но за последние пять лет она потратила многие тысячи фунтов на операции по перемене пола. Ее подбородок сделали менее квадратным, ей вставили грудные имплантаты, и, что самое главное, ее мужские половые органы хирургическим путем превратили в женские (в кругах транссексуалов это называется «сделать себе подбородок, грудь и губки»).
Помимо хирургического вмешательства, она также прошла полную электроэпиляцию и курс гормональной терапии, не говоря уже об огромных суммах, выброшенных на модную одежду, дорогостоящий макияж и сумочки «Гуччи», за которые моя жена готова была бы убить.
Единственная проблема в том, что Кирсти по-прежнему выглядит мужчиной. И немудрено – при росте метр восемьдесят семь, широких плечах и мускулистых ногах. Химическая завивка в стиле восьмидесятых и стопы сорок четвертого размера, втиснутые в слишком маленькие туфли на шпильках, не помогли добиться желаемого эффекта. Кирсти напоминает игрока в регби, которого приятели неумело нарядили в женскую одежду во время мальчишника.
– Как я выгляжу, доктор Дэниелс? – спрашивает Кирсти, взмахнув волосами и несколько раз моргнув накладными ресницами (худшей попытки пококетничать я в жизни не видел). – Я снова переделала грудь. Хотите взглянуть?
– Нет-нет, не стоит. Уверен, хирурги постарались… э-э-э… на славу.
Кирсти обращается в нашу амбулаторию очень часто – в последнее время она приходит на прием, даже если со здоровьем нет никаких проблем. Она появляется, просто чтобы поболтать и посплетничать. У нее всегда есть в запасе занимательная история, и для меня это прекрасный повод отдохнуть от унылой будничной атмосферы.
Если вам интересно, то официально операция, которую перенесла Кирсти, называется «хирургической коррекцией пола». Ее могут делать по-разному, но самый популярный способ заключается в том, что пациенту отрезают яички и проводят так называемую пенальную инверсию. Кожу с мошонки и пениса используют для формирования стенок влагалища и половых губ. Хирург также формирует клитор, используя часть головки пениса с сохраненными нервными окончаниями и сосудами. Если верить информации на сайте хирурга, такая процедура позволяет некоторым пациентам испытывать оргазм. Я пока не спрашивал Кирсти ни о чем подобном, но уверен, что она с радостью рассказала бы об этом, представься ей такая возможность.
Несмотря на внешнюю открытость, Кирсти живется нелегко.
На нее пялятся на улицах и показывают пальцем, ей постоянно приходится добиваться терпимого отношения к себе. Поразительно, через что ей довелось пройти, чтобы получить желаемое.
Тем не менее Кирсти ни о чем не жалеет. Однажды она заявила, что пять лет назад рассматривала только два варианта: либо решиться на операцию, либо совершить самоубийство. Кирсти любит все драматизировать – в хорошем смысле слова. Но я искренне убежден, что на сей раз она говорила серьезно. Да и мои коллеги, знавшие ее до операции, подтверждают, что она и впрямь была близка к тому, чтобы свести счеты с жизнью.
Ради смены пола она пошла на огромные жертвы. Она оставила жену и детей (только один из них продолжает поддерживать с ней контакт). Она потеряла работу и многих друзей. И, судя по ее рассказам, послеоперационный период был крайне болезненным. Теперь Кирсти, можно сказать, обитает на задворках общества.
Эмпатия определяется как способность относиться с пониманием к проблемам, чувствам и мотивам другого человека, а также отождествлять себя с ним. Мне нравится Кирсти, но я не могу по-настоящему проявлять к ней эмпатию: мне сложно представить, каково это – страдать из-за своего пола, который достался с рождения. Кирсти довольно проницательна, и, подозреваю, она почувствовала мое замешательство. Уходя, она сказала:
– Быть мной чертовски тяжело. Вам стоит провести в шкуре транссексуала хотя бы один день.
Как-то в студенческие годы я проиграл спор и был вынужден провести целый вечер в образе Смурфетты. Вряд ли я тогда в полной мере осознал, через какие эмоциональные и физические трудности проходят транссексуалы; однако я усвоил, что человеку, с ног до головы выкрашенному голубой краской, надевшему платье и светлый парик, очень нелегко добиться того, чтобы ему наконец налили выпивку в баре.