Два дня до свадьбы

– О, ради Бога, Джулс. Тебе надо определиться со вкусом торта сейчас или ты не получишь гребаный торт.

Черт, я понимаю, что подруга заботится только о своем милом будущем муже, но блин. Я отвечаю за создание чего-то до неприличия прекрасного и вкусного, а она сказала мне только, какого типа цветы на нем хочет. Джулс просто смеется надо мной, пока листает книгу дизайнов на моей кухне в пекарне.

Прошло почти три месяца с тех пор, как я рассталась с Ризом. После того, как он вернулся домой и нашел мою записку, мой телефон не переставал звонить неделю. Я игнорировала все его звонки и сообщения, а также все, что Джулс пыталась мне о нем рассказать. Я не хотела знать, как он был расстроен или как сильно он хотел со мной поговорить. Проведя всего несколько дней в квартире Билли и Джои, я вернулась в свой лофт. Они были очень добры ко мне и принимали активное участие в моем процессе исцеления, но я знала, что если собираюсь двигаться дальше, мне нужно делать это в своем привычном пространстве. Сообщения и звонки от Риза прекратились через месяц, и часть меня хотела, чтобы я не удаляла все сообщения, не прочитав их, и каждое голосовое – не прослушав. Я скучала по его голосу и ненавидела себя за это. Я скучала по его словам еще больше и из-за этого хотела кого-нибудь ударить. Но он понял намек, и я не видела, чтобы на моем экране всплывало его имя уже ровно пятьдесят четыре дня. Джулс тоже прислушалась и перестала его упоминать, но я думаю, что это было, главным образом, потому, что ее свадьба приближалась, и у нее было много другого дерьма, о котором ей нужно было позаботиться. И Йен более чем знал, что не надо при мне о нем говорить. Он был свидетелем некоторых моих словесных нападок на мужчин.

Я много раз видела ее и Йена за последние два месяца, помогая им планировать свадьбу, которую моя лучшая подруга, можно сказать, спихнула на будущего мужа. Он был восхитителен, действительно, потрясающе справился со всем, что было необходимо уладить, всем, кроме проклятого торта. Это он оставил на выбор Джулс, и я собираюсь ударить ее по ее маленькой красивой голове своей книгой дизайнов, если она еще ничего не решила. Тот факт, что мне надо приготовить торт для ее свадьбы не единственное, что меня напрягает. Завтра вечером состоится репетиционный обед, и я застряну в одной комнате с мужчиной, который сломал меня восемьдесят три дня назад. Меня уверили, что мы не будем сидеть где-то рядом друг с другом, но это не очень помогает. Мне все еще предстоит с ним репетировать всю церемонию, что значит, что я буду стоять прямо напротив него у этого дурацкого алтаря, и моя рука будет в его руке, пока мы будем идти к алтарю. Боже, я ненавижу свадьбы.

– Хорошо, – говорит Джулс через тридцать минут после того, как я начала постукивать ногтями по столу. – Я хочу трехъярусный миндально-лимонный торт с лимонной начинкой и глазурью из сливочного сыра. Вот, и это не было так сложно, правда?

О, она сошла с ума. Джулс захлопывает книгу и толкает ее ко мне, со своей светящейся «я невеста» улыбочкой, убивая остатки моего терпения.

– Теперь, к более насущному вопросу. Девичник. Я хочу пойти потанцевать.

Я закатываю глаза и смеюсь, когда записываю ее выбор для свадебного торта. Чертовски вовремя.

– Звучит неплохо. Пока алкоголь льется ручьем, я за. В любом случае, в течение двух следующих дней я планирую оставаться в состоянии алкогольного опьянения, – я начинаю брать с полок ингридиенты, которые мне нужны для ее торта.

– Ну, тебе лучше не напиваться на свадьбе. Ты отвечаешь за то, чтобы все прошло гладко, и как ты собираешься, черт возьми, за всем проследить, обнимая унитаз?

– О, расслабься. Конечно же, я не буду в стельку на твоей свадьбе. Только достаточно навеселе, чтобы терпеть ситуацию, – я достаю миксер и откладываю его в сторону. – Куда

ты хочешь пойти сегодня вечером? Я буду вынуждена встретиться с тобой там, так как у меня появилось много выпечки, которую нужно сделать, – я смотрю на нее, когда произношу последние слова, и она выдает мне свою глупую улыбку.

– Я думала про «Клэнсис», с тех пор как мы были там вечность назад. Черт. Помнишь, когда ты, я и Джои последний раз ходили туда? Разве не тогда он трахнулся с тремя разными парнями за одну ночь?

– Конечно. Это в истинном стиле Джои. Ну, это точно не повторится сегодня, так как он практически помолвлен, – мое лицо кривится от того факта, что я единственная в кругу наших друзей без пары, и я качаю головой на это. Не дуйся. Тебе не нужен мужчина. Мужчины – придурки.

– Дилан, – подруга протягивает руку и хватает мою, которая держит миксер, затем притягивает меня ближе к себе и сжимает оба моих плеча. Я готовлюсь к тому, что сейчас будет. – Я знаю, что следующие два дня будут тяжелыми для тебя, но ты самая сильная женщина, которую я знаю, и у тебя яйца больше, чем у любого мне известного мужчины, – я слабо смеюсь. – Если кто и может через это пройти, так это ты, – она тянет меня, чтобы обнять, и я позволяю ей. По крайней мере, Джулс не упомянула того, кого упоминать не следует. – Он также несчастен, как и ты.

Черт. Она была так близка.

– Джулс, не надо.

– Ну, по крайней мере, он был. Но я давно ничего не слышала. Видимо, он завален работой.

– Меня это не волнует! – я отталкиваюсь от нее и начинаю рвать пакет муки. – Он чувствует себя несчастным? Сомневаюсь в этом. Я уверена, что он засовывает свой член в каждую шлюху нашего города, пока мы тут с тобой разговариваем, – мой голос срывается в конце, и я изо всех сил пытаюсь остановить слезы, но в послднее время они всегда наготове. Руками Джулс обвивает меня за спину и тяжело выдыхает.

– Прости, сладкая. Я собираюсь уйти, но вечером мы ведь встретимся в «Клэнсис», правда?

Я киваю и громко шмыгаю носом, когда она быстро целует меня в щеки и выходит из пекарни.

Я беру минутку, чтобы вытереть слезы, прежде чем начну смешивать ингридиенты для миндально-лимонного торта. Боже, я не могу дождаться, когда начну пить сегодня вечером. Если я не появлюсь завтра на репетиции с похмельем, это будет свадебное чудо.

***

«Клэнсис» забит людьми, но мне удается заметить Джулс, Джои и Брук, за круглым столиком возле бара. Я пробираюсь сквозь толпу и получаю от всех троих алкогольные приветствия.

– Дилан. Черт, да. Я иду в бар за напитком, что ты хочешь? – спотыкаясь о стул, спрашивает Брук. – Все хорошо. Хорошо. Все отлично, – поворачивается она и говорит тому, кто за ней наблюдает. Ну, пьяная Брук не заставила себя долго ждать, чтобы выйти и поиграть.

Я пытаюсь сдержать смешок.

– То, что ты пьешь, звучит хорошо.

– Нет! – Джулс и Джои кричат в унисон.

– О. Хорошо, тогда бокал Пино? – Брук поворачивается к бару, когда я смотрю на двух своих друзей. – Почему я не хочу пить то, что она пьет?

– Потому что я почти уверен, что она пьет реактивное топливо, – фыркает Джои, поднося ко рту свое пиво. – Она уже полностью вышла из-под контроля. И по какой-то тупой причине, я сегодня в роли ее няньки, – он прищуривает глаза, глядя на Джулс. – Я позволю этому проскользнуть один раз, так как ты выходишь замуж через два дня.

– Люблю тебя, – отвечает Джулс, целуя его. – После того, как ты получишь свой напиток, Дил, мы пойдем на танцпол, – я киваю и смотрю на ее телефон, экран которого загорается.

– Привет, будущий муж. О, просто выпивка и танцы. А вы что, мальчики, делаете? Если ты скажешь стрип-клуб, я найду себе нового жениха, пока я тут, – она отпивает напиток, и ее губы растягиваются в улыбку вокруг соломинки, когда возвращается Брук, чудом ничего не расплескав.

– Вот, держи, Дилан. Кстати, бармен просил твой номер, – я смотрю ей за спину, когда Джои поворачивает голову в том же направлении. Большой, лысый бармен подмигивает мне.

– Эм, нет. Спасибо, – я делаю большой глоток своего вина.

– Серьезно, как будто у него когда-нибудь был шанс с тобой. Он больше в твоем вкусе, не так ли, Брук?

– Пошел ты, Джои! Ты был на моей заднице весь вечер. Что у тебя за проблема? Билли не дает тебе или что?

– Ох, пожалуйста. Я трахаюсь куда больше, чем ты. Скажи, твоя девственность уже восстановилась?

– Боже, Джои, – фыркаю я и пытаюсь не рассмеяться над бедной Брук. Она не единсвенная за этим столом, кто не занимается сексом. Мой друг просто пожимает плечами и переводит свой взгляд на танцпол.

– Итак, Дилан, разве завтра тебе не будет до чертиков неловко? – я смотрю прямо на нее и вмиг жалею, что встала на ее защиту. Брук Викс и алкоголь плохая смесь. Она говорит много дерьма, а затем отключается или ее тошнит на все вокруг. Не очень приятно за этим наблюдать.

Я откидываю волосы за плечи.

– Нет, Брук, я не ожидаю, что это будет неловко. На самом деле, я не могу дождаться воссоединения с бывшим парнем для траха. Не то, чтобы между нами все закончилось плохо или что, – мой голос полон сарказма, но учитывая ее текущее состояние, она, вероятно, не понимает этого. Сколько она выпила?

– Господи, Брук. Не будь такой грубой, – говорит Джои, когда Джулс отворачивается от стола и продолжает свой разговор. Она в блаженном состоянии невесты, и я не виню ее за то, что она избегает этого разговора.

– Что? Я просто говорю, что мне было бы неловко, если бы пришлось быть милой со своим бывшим. Ты должна переспать с кем-то другим на свадебном приеме.

– Боже, как будто это ответ на все мировые проблемы. Просто трахнись с кем-нибудь на свадебном приеме. К твоему сведению, остальные мужчины на свадьбе это геи и женатые, но если бы и не были они таковыми, мой ответ все равно нет. Я не буду ни с кем трахаться ни на репетиционном ужине и уж точно ни на самой свадьбе. Вот как эта чертова ситуация в первую очередь и началась, – я бросаю взгляд на Джои, который смотрит на меня, приоткрыв рот, и ошеломленный. – Ты ведь помнишь, Джои, правда? «Давай, Дилан, ты же сама хочешь укрыться в темном уголке и сделать что-нибудь еще на этих коленях». Это все твоя вина.

Он вскидывает брови и наклоняется ко мне через стол.

– Моя вина? Как это может быть моей виной? Я не толкал тебя к нему на колени. Я не заставлял тебя сбегать с ним в туалет и не говрил ему трахнуть тебя. И я чертовски уверен, что я не приставлял пистолет к твоему виску, чтобы ты продолжала с ним ваши случайные отношения без обязательств, – указательным пальцем он тыкает в стол, а затем указывает на меня. – Это все ты, кексик.

Джулс оборачивается к нам и смотрит на нас обоих, телефон все еще у ее уха.

– Господи Иисусе, вы двое. Успокойтесь, пока нас не вышвырнули отсюда.

Я протягиваю руку и хватаю его палец, слегка сгибаю его, прежде чем, крича, он вытягивает его из моей хватки.

– Я? Ты что, блядь, серьезно? Это ты сказал, быть его сексуальной любовницей, когда мы думали, что он женат. Именно ты пытался меня убедить, что это больше, чем просто случайный секс. «Ох, Дилан, этот мужчина шлет тебе любовные письма, это так

романтично». Помнишь эту херню? – я показываю на него пальцем, и он отшатывается назад на своем табурете. – Не смей говорить мне, что ты в этом не участвовал. Ты целыми днями трепал мне в ухо о том, что то, что мы делаем, значит куда больше для нас обоих, хотя, очевидно, это значило больше только для меня, – я хлопаю рукой по столу и, схватив свое вино, быстро допиваю. Лицо моего партнера смягчается, и он качает головой.

– Черт, Дилан. Ты права, – он резко поднимает руки вверх. – Ты права. Извини. Я ненавижу ссориться с тобой. Ты пугаешь меня до усрачки, – мы оба смеемся, и я чувствую пару глаз на себе и быстро оборачиваюсь к Брук, которая смотрит на нас в замешательстве.

– Вы оба – чокнутые. И меня не волнует, являются ли шафера геями, женатыми или трансвеститами; я точно с кем-нибуль трахнусь.

– Сучка, тебе лучше держаться подальше от Билли, – строго объявляет Джои. Джулс поворачивается к нам, и все споры останавливаются при виде ее сияющего лица. Мы все успокаиваемся.

– Ладно, детка, я тоже тебя люблю. Повеселитесь, – она вешает трубку и спрыгивает со стула. – Ладно, сучки, думаю, пришло время потрясти вашими жалкими задницами на танцполе, – она быстро крутится, и ее черное платье развевается у ее колен.

– Ха! – я игриво вскрикиваю, когда слезаю с табурета и подбегаю к ней, и беру ее за руку. Неуклюжая Брук следует за нами, пока Джои допивает свое пиво.

– Давайте сделаем это! – кричит он.

Мы танцуем всю ночь, до раннего утра, когда, наконец, в два часа выходим из «Клэнсис» и садимся в одно такси. Никто из нас не сел за руль, что хорошо, потому что мы все вдрызг пьяные и не в состоянии делать что-либо, кроме как завалиться спать. Мы хихикаем, как идиоты, на заднем сиденье такси и выкрикиваем свои адреса, сбивая с толку водителя.

– Боже! Кого мне отвезти домой первым? Я не могу поехать сразу в четырех направлениях, – кричит водитель, когда мы все впадаем в истерический смех.

– Брук, о мой гребаный Бог. Тот парень, с которым ты танцевала, выглядел как Мистер Ти, – я смеюсь, и она, видимо, пытается вспомнить, как он выглядел. – Он даже весь был в золотых цепях.

– Но как он двигался. Фуф!

– О, да. Я почти уверен, что у него были движения лучше моих, что говорит о многом, – добавляет Джои, когда Джулс вытирает слезы.

Водитель поворачивается к нам.

– Дамы. О, и джентельмен, извините. Куда, черт возьми, мне ехать?

– Я ближе всех. «Любовь к сладкому от Дилан» на Файетт, пожалуйста, – я откидываюсь на Джои. – О, Боже, это было так весело. Джулс, серьезно, спасибо за это.

Она подмигивает мне, когда мы отъезжаем от клуба.

– Так весело. Я люблю вас троих. И ЗАВТРА Я ВЫХОЖУ ЗАМУЖ!

Мы все смеемся и аплодируем, пока едем по дороге, мелкие воспоминания ночи, отступают вместе с рвотой Брук, ее стошнило вскоре после того, как мы отправились на танцпол. Однако я назвала это так. Девочке, действительно, не стоит находиться рядом с алкоголем.

Меня высаживают всего пятнадцать минут спустя, быстро попрощавшись, я запираю за собой дверь, один раз споткнувшись. Сняв платье и смыв макиаж, я открываю ящик комода и замечаю футболку Чикагского университета, которую я запихнула в свою сумку, когда брала свои вещи в тот день, как покончила с Ризом. Мне следовало отдать ему ее через Йена, когда обнаружила ее, но часть меня, та часть, которую никто не знает, любит спать в ней, когда я хочу вдохнуть его аромат. Я не ношу ее из страха, что мой запах перебьет его. Но я решила надеть футболку сегодня. Натянув ее, я залезаю в кровать, хватаю телефон и открываю гугл.

Когда мы были на танцполе, песня Арктик Манкиз проревела через динамики, и я позволила себе танцевать под нее, не желая показывать, как сильно ранило меня услышать ее сегодня. И когда я двигала телом под нее, я вспомнила, что никогда не смотрела слов, и эта мысль засела у меня в голове. Так что теперь, в уединении моей темной спальни, я, наконец, ищу слова песни, которая ему напоминала обо мне.

– Боже мой, – я снова и снова перечитываю текст, позволяя ему проникнуть в меня и проклиная себя за то, что нашла его, и за глупый клуб, в котором прозвучала эта тупая песня. – Дерьмо, – я выключаю телефон и переворачиваюсь, утыкаясь лицом в подушку, чтобы смягчить крики, исходящие от меня. Господи, эта песня? Серьезно? Эта песня о том, как сильно хочется быть с кем-то, думать о нем все время, хотеть большего с ним. Мечтать об этом. Эта песня? Как эта песня может напоминать ему обо мне? Я зарываюсь лицом в его футболку и плачу сильнее, пытаясь выкинуть текст из головы, чтобы дать себе некоторое облегчение. Я вдыхаю его запах, запах, который медленно выветривается, и я, наконец, успокаиваюсь достаточно, чтобы уснуть. И сон мне определенно понадобится, если я собираюсь пережить следующие сорок восемь часов.