Маркус помедлил на пороге «Современной модистки», глубоко вдыхая свежий утренний воздух. Он понятия не имел, какого черта делал здесь так рано, зато точно знал, что намеревался сделать что-нибудь приятное для Дани – женщины, в которую он безумно и иррационально влюбился. Да, он понимал, что никогда не сможет ею обладать, но все же хотел, чтобы она почувствовала себя счастливой. И Маркус очень надеялся, что она примет тот единственный подарок, который он смог для нее придумать, – пристойное платье. Поэтому встал раньше петухов и пешком добрался до небольшой деревни, находившейся неподалеку от постоялого двора.

Сделав один глубокий вдох, Маркус отворил дверь, и тотчас же над ним зазвонил колокольчик, а в глазах у него зарябило от разнообразия цветных тканей, кружев, бархата и вышивки.

Осмотрев лавку, маркиз вынужден был признать, что женских нарядов тут было великое множество; причем, судя по всему, все они создавались по последней лондонской моде, вот только… Увы, Маркус лишь сейчас осознал, в чем состоял главный изъян его плана. Ведь он практически ничего не знал о женской моде. Он даже не мог припомнить, когда в последний раз посещал какой-нибудь светский прием. Пожалуй, свет нравился ему еще меньше, чем он свету. Так с чего же он решил, что сможет подобрать платье для Дани? Ох, какой же он идиот!

Маркиз резко развернулся, собираясь сбежать отсюда, но тут послышался тихий голос.

– Здравствуйте. Чем я могу вам помочь, милорд?

Снова обернувшись, Маркус обнаружил стоявшую перед ним высокую женщину средних лет. От ее ослепительной и совершенно неожиданной улыбки он заморгал. В свое время она определенно считалась красавицей. Ее седеющие светлые волосы были украшены свежими белыми маргаритками, превосходно скроенное платье цвета ржавчины ниспадало до самого пола, а на аристократическом лице с тонкими чертами выделялись карие глаза. И она смотрела на него так, словно совершенно не испугалась, словно не была поражена его внешностью. А ведь люди, даже умело скрывавшие свои чувства, – и те на мгновение теряли над собой контроль. И казалось, что в этой женщине было что-то спокойное и материнское, что-то напоминавшее ему о родной матери, которую он почти не помнил.

– Милорд, – повторила она, – я могу вам чем-нибудь помочь?

Маркуса охватила неуверенность, и он судорожно сглотнул, внезапно почувствовав себя глупым подростком.

– Я… я ищу платье, – пробормотал он.

Ее лицо озарилось улыбкой.

– О, как видите, у нас большой выбор! Но что именно вам надо?

– Платье… для женщины, – ответил маркиз, чувствуя себя идиотом.

– Очень на это надеюсь. – Портниха снова улыбнулась. – А вы не могли бы описать эту женщину?

Маркус открыл рот и тут же закрыл его. Описать Дани? Он попытался вспомнить их путешествие – и вдруг заявил:

– Совершенно невыносимая, упрямая, самоуверенная и… решительная. – Внезапно улыбнувшись, он добавил: – А также сильная, умная, забавная, очень заботливая и… – Смутившись, маркиз закашлялся и отвернулся.

– И что еще? – спросила портниха с таинственной улыбкой.

Маркус снова прочистил горло и почувствовал, как краска заливает лицо. Собравшись с духом, он пробормотал:

– Она самая прекрасная женщина из всех, что я встречал.

– О, понятно… – кивнула портниха. – «Та самая» женщина, верно?

Маркиз заморгал и спросил:

– В каком смысле… «та самая»?

– Ваша истинная любовь.

Маркус переминался с ноги на ногу, стараясь не смотреть на собеседницу. Может, он и признался в этом самому себе, но уж точно не был готов говорить о своих чувствах с незнакомой женщиной.

Портниха вдруг рассмеялась, и маркиз понял, что ведет себя глупо. Ему ведь следовало жениться на Джинни из-за ее приданого. А Дани была предназначена человеку, рядом с которым она сможет стоять, высоко держа голову. Дани заслуживала счастья – а оно невозможно рядом с таким, как он, Маркус. К тому же, если их поймают, он, наверное, проведет остаток жизни в тюремной камере или же, если повезет, окажется на виселице. Так пусть хотя бы платье напоминает ей о нем.

– Давайте посмотрим, сможем ли мы найти то, что вы ищете? – проговорила модистка и углубилась в лавку.

Маркус нерешительно последовал за ней. Стоило ли ему это делать? Он ведь понятия не имел, какое платье понравится Дани. Или хотя бы подойдет. Возможно, ему следовало просто привести ее сюда попозже.

– Пожалуйста, сюда, милорд… – проговорила женщина с улыбкой, и Маркус, словно заколдованный, последовал за ней в дальний угол комнаты, заполненный готовыми платьями. Она указала на манекен, облаченный в золотисто-желтое платье с бантами и причудливыми оборками. – Может, ей понравится это?

Маркус попытался представить Дани в этом платье. И тут же энергично помотал головой.

– Нет-нет, совершенно точно!

– Понятно… Может, это? – Портниха указала на другое платье – из темно-алого бархата с черной кружевной отделкой. Оно было вполне сносным, но, наверное, слишком темным для Дани.

Маркиз снова покачал головой.

– Хм… – Модистка задумалась и, скрестив на груди руки, постучала по подбородку.

Маркус же в очередной раз откашлялся, снова почувствовав себя ужасно некомфортно. Может, здесь ему вообще не удастся найти то, что понравится Дани? Может, придется идти в другую лавку? При этой мысли он невольно вздрогнул.

– Ага!.. – неожиданно воскликнула модистка и вдруг куда-то исчезла.

Воспользовавшись моментом, маркиз закрыл глаза и сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться.

– Я думаю, вот это подойдет идеально, – прошептала портниха, внезапно вынырнув из-за прилавка. И в тот же миг прямо перед его глазами появилось платье.

Маркиз в растерянности заморгал и тут же утвердительно закивал.

– Да-да, оно… – Он уже представлял это платье на Дани.

– Я так и думала! – с улыбкой объявила портниха. – Может, следует добавить нижнее белье и еще что-нибудь повседневное?

– Да, пожалуйста… – Маркус все еще таращился на платье.

– Прекрасно. – Женщина снова исчезла, после чего появилась уже с аккуратным свертком в руках.

– Вышлите счет на…

– В этом нет необходимости, милорд. Считайте, что это подарок.

– Но…

– Никаких «но». Надеюсь, ты наконец-то обретешь счастье, Маркус.

Маркиз в изумлении раскрыл рот, а модистка опять куда-то исчезла. Пожав плечами, Маркус вышел из лавки и быстро зашагал по улице. Он уже прошел почти половину пути до постоялого двора, когда вдруг сообразил, что эта странная женщина назвала его по имени. А ведь он не представлялся…

Свет струился в маленькое окошко, и сейчас, при дневном свете, комната выглядела совсем уж неказисто. Половицы то и дело скрипели под ногами, да и постель была ужасной – просто-напросто солома и немного перьев. Если бы она, Дани, была такой же, как Аннабель, то непременно устроила бы скандал и отказалась бы тут остаться. Но она-то всегда была более прагматичной и всегда, с самого детства, поддерживала свою подругу Аннабель, а та со своей любовью все драматизировать и склонностью к озорству была для нее постоянным источником радости. Ах, она бы многое отдала – только бы Аннабель была сейчас здесь, рядом с ней.

Подтянув колени к груди, Дани в ожидании маркиза пристроилась на краю кровати. На ней уже было чистое выглаженное платье, и она причесалась и заплела волосы почти час назад. Поднос же с завтраком стоял в углу пустой. Дани была полностью готова, но совсем не хотела уходить. Она почти не спала и так и не отдохнула. Едва глаза ее закрывались, как перед ней возникал обнаженный Маркус, весь испещренный глубокими беловато-розовыми шрамами.

При мысли о том, что произошло накануне в его комнате, Дани густо покраснела. Она тогда так волновалась из-за сыщика, что ей даже в голову не пришло, что надо постучать. И случилось так, что она увидела… абсолютно все. Дани вовсе не была невежественной в отношении мужской анатомии. Мать многое ей объяснила, да и Аннабель отвечала на все ее вопросы. Но все-таки, увидев обнаженного Маркуса… О, это зрелище ошеломило ее! Он возвышался над ней, словно воплощенная мужественность, и она, завороженная этим удивительным зрелищем, не сразу заметила его ужасные шрамы. Когда же заметила…

Он тотчас понял, что она их наконец-то увидела. И, судя по всему, ждал, что она отвернется или закричит от отвращения. Что ж, можно понять, почему он ожидал подобной реакции. Ведь многие люди поступили бы именно так… Но ей было обидно, что Маркус так плохо о ней думал. Конечно, они были знакомы очень недолго, однако она уже знала, что Маркус вовсе не злодей и не чудовище. И разве он не понял, что не вызывает у нее отвращения?

Да-да, Маркус вовсе не злодей, и его стремление поскорее найти Джинни – тому свидетельство. Ведь если бы его интересовали только деньги невесты, то он бы уже давно вернулся в Лондон, чтобы похитить из постели другую девушку. И он ни разу не поднял на Джинни руку – даже после того, как та безжалостно его пинала и била.

И потом – этот его поцелуй… К тому же он был так нежен, когда дотрагивался до нее… Нет-нет, человек, который заставлял ее чувствовать себя желанной, не мог быть злобным чудовищем. Что же касается его поступков, то было совершенно очевидно, что какие-то обстоятельства заставляли его действовать именно так. И сегодня она выяснит, что это за обстоятельства. Выяснит, чего бы ей это ни стоило. Да-да, она не сделает ни шага дальше, пока не поймет, что происходит, черт возьми!

Дани опустила голову на колени и вздохнула. Что за человек мог так изуродовать Маркуса? Шрамы были очень старые, они явно появились много лет назад. Когда он был ребенком?

То, что Маркуса так ужасно мучили, вызывало у Дани не только сочувствие к нему, но и гнев, даже ярость. Ведь он, должно быть, провел бо́льшую часть жизни, ожидая очередного избиения. Как можно сохранить рассудок при такой жизни?

Она вспомнила, как часто у него дрожали руки и как он вздрагивал от резких звуков. И она не раз замечала, как глаза его вдруг затуманивались – словно он мысленно уносился в прошлое. Что ж, теперь все стало понятно.

Маркуса, должно быть, постоянно посещали воспоминания о том, как он получил эти шрамы. И эти ужасные вспоминания до сих пор его терзали – терзали при каждом взгляде в зеркало, а также в тех случаях, когда он видел страх и отвращение в глазах окружающих…

Дани вспомнила, как ее отец рассказывал о мужчинах, вернувшихся с войны. Их постоянно преследовали пережитые ими ужасы, и отец работал над законопроектом для парламента, который бы обеспечил помощь семьям этих людей. Увы, многие из них закончили жизнь в Бедламе, а как же Маркус справлялся?..

Тут в дверь негромко постучали, и Дани, поднявшись с кровати, пошла открывать.

– Вот как следует просить разрешения войти в комнату, мисс Грин, – заявил Маркус, стоявший у порога.

Дани покраснела и скорчила рожицу. В долгие бессонные часы она приняла решение извиниться перед маркизом, но сейчас поняла, что этого делать не следовало. Маркус был слишком горд и не потерпит жалости. А как же тогда поступить? Вести себя так, словно ничего не случилось? Но она не могла больше притворяться…

Тут маркиз вдруг сунул ей в руки какой-то сверток. Коричневая бумага зашуршала, и Дани, потрогав ее, спросила:

– Что это?

– Сверток, – ответил он с улыбкой.

– Маркус, но все-таки… Что это такое?

Маркиз откашлялся и, неожиданно смутившись, пробормотал:

– Подарок от меня.

Дани машинально протянула пакет обратно.

– Нет, я не могу его принять, Маркус.

Он уставился на нее с явной обидой.

– Но почему?

– Леди не должна принимать подарки от джентльмена.

Он поморщился и, скрестив руки на широкой груди, заявил:

– Ну, тогда я не джентльмен.

Дани ощупывала мягкую упаковку; она колебалась.

– По крайней мере, сделайте мне одолжение и откройте, прежде чем возвращать, – проговорил маркиз.

Тут любопытство, наконец, взяло вверх, и Дани, надорвав бумагу, увидела какую-то розовую ткань. Она, изумленная, развернула пакет и обнаружила необыкновенно красивое платье из муслина. Юбку украшали чудесные вышитые розы глубокого красного цвета, под грудью проходила белая атласная лента, а рукава и вырез были отделаны кружевом. Оно было просто прекрасно.

Ошеломленная, Дани перевела взгляд на маркиза и заморгала от навернувшихся на глаза слез. Он, маркиз, заботился о ней! Впервые за последние годы о ней позаботились! Конечно, Аннабель и Ху тоже делали ей подарки, но они считали ее слишком независимой и практичной, поэтому и подарки их были соответствующие. Отец же был слишком занят, так что просто не замечал ее, хотя она и старалась сделать его счастливым. И даже ее жених не подарил ей ничего.

Озера, собравшиеся у нее в глазах, угрожающе переполнялись. Дани прижала к себе платье, пораженная силой собственных чувств. Маркиз же взглянул на нее с беспокойством и пробормотал:

– Ты плачешь? Оно тебе не понравилось. – Он потянулся к платью, чтобы забрать его.

– Нет-нет! – воскликнула Дани. – Оно мне нравится. Очень. Я, оно… Огромное спасибо! – Она порывисто обняла маркиза, сердце ее переполнилось ощущением счастья.

Медленно и нерешительно крепкие руки поднялись, и он заключил ее в объятия. Дани же инстинктивно опустила голову ему на грудь и тихо прошептала:

– Спасибо, тебе, Маркус, спасибо, спасибо…

Внезапно он отстранился и, явно смутившись, пробормотал:

– Не за что меня благодарить. – Он откашлялся и добавил: – Встретимся внизу, когда переоденешься, хорошо?

Дани молча кивнула, вытерла слезы и закрыла за маркизом дверь. А потом она долго смотрела на розовое платье. Вот еще одна причина не считать этого человека чудовищем. Ведь он заботился о ней… И он ее понимал…

«Ох, ну почему же я не выяснила, что заставило его похитить Джинни? – неожиданно подумала Дани. – Ведь я решила, что не сдвинусь с места, пока он не объяснит свои поступки. А впрочем…» Она ведь ему верила, не так ли? Да, она знала, что со временем он сам ей все расскажет. Расскажет, когда будет к этому готов.

Быстро стащив с себя полотняную сорочку, Дани надела нижнее белье, которое обнаружила в том же пакете, что и платье. Впервые за несколько дней, она почувствовала себя одетой. Причем облегчение было вполне осязаемым. Но, увы, она не смогла заставить себя надеть розовое платье. Оно было слишком красивым для такого путешествия. Ей хотелось сохранить его… для особого случая. Поэтому она надела простенькое голубое, лежавшее все в том же чудесном пакете.

Осторожно сложив розовый наряд – словно это был тончайший фарфор, – она сунула его в свою дорожную сумку, вышла в коридор и быстро спустилась вниз. Мужчины и женщины прибывали в таверну целыми толпами, а напитки текли рекой. «Амазонка» тут же заметила Дани и приветливо ей улыбнулась.

– Доброе утро, Урсула. Уже заняты? – Девушка кивнула в сторону мужчин, окруживших бочонок с элем.

– В это время года всегда так, – ответила хозяйка заведения. – Что я могу сделать для вас и его светлости, миледи?

– Мы вчера просили приготовить нам лошадей.

– Да-да, разумеется. Я скажу конюху, что вы уже готовы.

Дани осмотрелась в поисках сыщика. Его нигде не было, но это ничего не значило.

– Маркус… – Она дотронулась до его плеча. – Хозяйка сказала, что лошади будут.

Молча кивнув, маркиз осторожно убрал ее руку со своего плеча и направился к выходу. Дани тихонько вздохнула. Ах, совсем недавно он был таким чудесным, а теперь вел себя так, словно она в чем-то провинилась. Но если так, то зачем же он сделал ей этот замечательный подарок?

Чуть помедлив, Дани пошла следом за своим спутником и обнаружила его во дворе, у входа в конюшню, где он уже взбирался на крепко сбитую гнедую кобылу. Дани также поторопилась и, отказавшись от помощи, с легкостью поднялась в дамское седло. Усевшись, она провела ладонью по шее своего вороного жеребца. Тот фыркнул, ударил копытом в землю и закатил карие глаза – словно умолял ее не торопиться.

Краем глаза Дани заметила, как Маркус усмехнулся.

Разумеется! Он взял себе ту лошадь, прокатиться на которой действительно весело. Приняв поводья у конюшего, она взглянула на Маркуса и с улыбкой сказала:

– Кобыла твоя – только на половину пути. Потом мы поменяемся.

Маркиз весело рассмеялся и покачал головой.

– Нет, ни за что! – С этими словами он пришпорил лошадь, и кобыла тотчас сорвалась с места.

Дани что-то пробурчала себе под нос и, натянув поводья, последовала за маркизом.

Они почти не разговаривали после того, как покинули постоялый двор, но молчание на сей раз не было тягостным. Сделав несколько кругов по лесу, чтобы убедиться, что за ними никто не следил, они добрались до ярмарки и тотчас же спешились.

Осмотревшись, маркиз проговорил:

– Надо обследовать деревню. Может, удастся отыскать хоть какие-то следы Джинни.

Дани молча кивнула, и оба зашагали вдоль прилавков с товарами, прислушиваясь к разговорам покупателей. В своей прежней жизни Дани с удовольствием бы побродила в праздничный день по ярмарке, беспечно соря деньгами, но сегодня… Сегодня она ужасно нервничала из-за потраченного впустую времени, – ведь Джинни все еще находилась у разбойников…

Тут Маркус вдруг остановился у одного из прилавков и тихо сказал:

– Я скоро вернусь, а ты слушай и держи глаза открытыми. – Бросив спутнице поводья, он тотчас же исчез в толпе.

Дани отвела лошадей подальше от людского потока и стала ждать у стойки с мясными пирогами. Она доедала уже второй пирог, а Маркус все не появлялся. Когда же он, наконец, вернулся с очередным свертком в руках – его глаза, казалось, улыбались, – Дани вздохнула с облегчением и, рассмеявшись, спросила:

– Это опять мне? – Она потянула руку к свертку.

Маркиз фыркнул и покачал головой.

– Ах, ты зарождаешь у меня надежды только для того, чтобы разрушить их! – Дани снова засмеялась.

– Я не хочу избаловать тебя, малышка.

– Твой ответ означает, что все-таки будут еще подарки.

Тут Маркус засмеялся.

– Да, возможно. При условии, что ты не будешь испытывать мое терпение.

Дани наклонила голову и стала нарочито внимательно разглядывать сверток.

– А что там?

– Еда.

– А… – Она постаралась скрыть разочарование. Ей хотелось, чтобы содержимое пакета оказалось более интересным. – Но я только что съела пирог с мясом. Даже почти два.

– Ты обрадуешься моей покупке попозже, когда проголодаешься. Узнала что-нибудь о Джинни?

– Нет. А ты?

Маркус нахмурился и проворчал:

– Очевидно, в этой деревне скорее восхищаются окрестными разбойниками, чем осуждают их. Зеленый Разбойник – местная легенда. Один из владельцев палаток говорит, что они любят устраивать себе отдых к северу отсюда, но никто не хочет сказать, где именно. Может, позже, когда рекой потечет эль, они станут более сговорчивыми, но я не хочу ждать. Толпа увеличивается с каждой минутой. Давай направимся на север и посмотрим там.

– Да, конечно. – Дани кивнула и машинально облизнула губы и пальцы после жирного пирога. Заметив, что маркиз нахмурился, она спросила со вздохом: – Ну, что я теперь натворила?

Маркус не ответил, и тут она вдруг поняла, что его взгляд прикован к ее губам. Ее сердце тотчас откликнулось на огонь, запылавший в глубине его глаз, и она потянулась ему навстречу. Ох, как же она хотела снова почувствовать тепло его тела!

– О, Дани… – прохрипел Маркус, обнимая ее.

Тут ей в спину вдруг врезался чей-то локоть, и она выронила пирог, который все еще держала в руке. Но Маркус успел подхватить пирог, а человек, подтолкнувший ее, со смехом сказал:

– Гостиница дальше по дороге!

Ужасно смутившись, Дани вырвалась из объятий маркиза и тут же заметила, что люди вокруг смотрели на них с ухмылками. Она повернулась к Маркусу, но лицо его словно окаменело. Увы, она слишком поздно поняла, что он обиделся. И в тот же миг Маркус отвернулся и решительно зашагал по ярмарке.

Дани в панике поспешила за ним; причем при этом ей еще приходилось вести лошадей.

– Маркус, иди помедленнее, – пробормотала она.

Маркиз остановился, но тотчас же отступил за ближайший угол и увлек Дани за собой. Казалось, что он следил за человеком, остановившимся у одной из стоек с галантереей.

– Тебе не кажется знакомой эта шаль, что у него в руке? – спросил Маркус.

Шаль была темно-фиолетовая, с оранжевым узором по краям. И Дани прекрасно знала, что это за узор. То были ветви с листьями лавра.

– Шаль Джинни, – прошептала Дани. – А этот человек – один из грабителей. – Она уставилась на «цыганского» сообщника Зеленого Разбойника. – Это тот, который хотел забрать меня вместо Джинни.

– Вот именно. Пойдем за ним.

Дани поверить не могла в такую удачу. Джинни, должно быть, находилась совсем недалеко. И если сыщик окажется где-то рядом, то освободить Джинни не составит труда. Но что тогда будет с Маркусом? Стоит Джинни рассказать о нем отцу, и его обязательно сурово накажут, если, конечно, сразу не повесят. А она, Дани, этого не вынесет…

– Проклятье… – пробормотал Маркус, когда «цыган» проскользнул между палатками и куда-то исчез.

Дани с маркизом, пытаясь отыскать его, вырвались из людского потока и вышли на небольшую поляну, окруженную со всех сторон лесом. Увы, «цыгана» нигде не было.

– Между прочим не исключено, что он вообще не покидал ярмарочную площадь, – со вздохом пробормотала Дани.

– Да, похоже, мы его упустили, – согласился маркиз.

Дани посмотрела в сторону леса. Джинни держали где-то там, но они с Маркусом, виновники ее злоключений, ничем не могли ей помочь.