Следующие несколько недель пролетели словно в тумане: пары, лабораторные и заключительный этап подготовки к симпозиуму. Дни напролет я работала и училась бок о бок с Диланом, а большинство ночей проводила в его объятиях. Моя мама даже и не думала что-либо говорить мне по этому поводу в те немногие разы, когда мы в одно и то же время оказывались в нашей квартире. Она прекрасно знала, что большинство ночей я проводила вне дома, но вряд ли у нее было моральное право делать мне замечания. В отличии от нее я спала со свободным парнем. В отличии от нее я была осторожна.

Из-за нечастого присутствия дома я совсем не видела отца, что меня вполне устраивало. При каждой нашей с ним встречи мои мысли возвращались к Ханне. Мне хотелось узнать у него, всё ли с ней в порядке. Как обстоят дела с ее щитовидной железой? Что с ее сердцем? Не слишком ли сильную боль причинил ей разрыв с Диланом? Но, разумеется, я этого не делала.

— Мама сказала, что у тебя появился молодой человек, — спросил меня однажды отец, пока я складывала постиранное белье на диване. Редко случалось, что мы с ним оставались наедине. Если он не собирался провести время с мамой, то практически и не заглядывал к нам. — Как обстоят дела?

— Хорошо. — Надеюсь, мама не проболталась, что моего приятеля зовут Дилан. — Он, как и я, учится на младших курсах в Кантоне.

— Это хорошо. — Он колебался. — Мама также сказала, что он очень вежливый молодой человек. Надеюсь, он к тебе хорошо относится?

Сейчас как раз тот самый момент, когда нормальный отец выразил бы желание познакомиться с парнем, с которым встречается его дочь. Но, само собой, это не наш случай.

— Он хорошо ко мне относится, — ответила я холодно. — У меня постоянные моногамные отношения с парнем, который не лжет мне или кому-либо еще. Это всё, о чем я могла просить.

Отец проигнорировал мою реплику, и после этого разговора мы не виделись больше недели.

Я знала, долго так продолжаться не может. В конце концов, мне придется назвать отцу имя своего бойфренда. Наверное, если летом мне удастся получить стажировку в Колорадо, мне придется сообщить родителям, что жить я собираюсь со своим парнем. Или, возможно, осенью, если нам удастся продлить договор на квартиру за пределами кампуса. Или через несколько лет, если наши отношения станут очень серьезными, и мы решим пожениться.

Вероятно, мне не стоит забегать настолько вперед. Но наступит день, когда отцу придется познакомиться с моим мужчиной, верно? Установят ли мои родители в этом случае очередное правило?

Тем не менее, я редко позволяла мыслям об отце или о Ханне вторгаться в мое новоявленное состояние блаженства, которое я нашла в компании Дилана. Всё вокруг засияло яркими красками: мои смены в ресторане перестали быть напряженными, намного проще стала переноситься учебная нагрузка, легче было смириться с постоянно уменьшающимся банковским счетом. Бывало, вечерами мы куда-то выбирались с друзьями. Сильвия склонилась к тому, что она обожает Дилана, даже Элейн стала дружелюбнее к нему относиться. В конце концов, она освоилась со своими предметными курсами, и ее конкурентная жилка пошла на убыль. Я наконец-то почувствовала, что у меня появились друзья на кафедре биоинженерии, образовался круг общения в Кантоне.

Разумеется, Дилан, был настроен весьма оптимистично. По его мнению, мы одержим победу на симпозиуме, получим деньги, одинаковую работу в «Солариксе» и отличные оценки. Каждую ночь он признавался мне в любви, и каждую ночь я отвечала ему тем же, это стало своего рода нашим талисманом перед неизвестным будущем. Мысли о том, что нас постигнет неудача и ничего не получится, я отметала прочь. Если не удастся устроиться на эту работу, если мы не победим на симпозиуме, если моя мама упомянет имя Дилана при отце, и он сложит два и два...

Но всё произошло не так, как хотелось.

Даже после того, как мы закончили работу над нашим проектом и передали его на рассмотрение комиссии, дел не уменьшилось. На носу маячили финальные экзамены, и мы с Диланом проводили каждую секунду, склонившись над учебниками.

Однажды мама задерживалась на своих ежемесячных встречах по искусству, и Дилан пришел ко мне домой, прихватив с собой учебники и китайскую еду. Я лежала, свернувшись калачиком на диване, Дилан на кухне готовил напитки, когда послышался звук вставляемого в дверь ключа. Я едва успела поднять глаза, как дверь открылась и на пороге появился отец.

— О, привет, Тесс, — поздоровался он. — Твоя мама…

Должно быть, на моем лице отразилось некие отвратительные, неописуемые, перепуганные эмоции, потому что его голос тут же смолк, словно я переключила канал. В тоже мгновение появился Дилан с двумя стаканами воды и уставился на моего отца.

— Мистер Свифт? — последовал простой вопрос. Вот так просто.

— Простите, — отрывисто произнес отец. — Должно быть, ошибся дверью. — И тут же ушел, захлопнув за собой дверь, ничего не задев и одновременно разбив всё вдребезги.

Костяшки на руках, в которых я держала ручку, побелели, а язык примерз к гортани. В голове лихорадочно вертелись мысли, словно колеса на обледенелой дороге — пятьдесят тысяч оборотов в минуту и ни одной полезной.

Дилан повернулся ко мне с недоуменным выражением на лице.

— Ты знаешь этого человека?

— Нет, — произнесла я голосом, в точности похожим на мой. Сейчас я была очень далеко отсюда, проваливалась в так называемую черную дыру, образовавшуюся под действием гравитационного коллапса существующих правил.

— Но он пришел в твой дом.

— В квартиру. — Я опустила глаза на учебник, лежащий на коленях. — Просто ошибся дверью. Такое часто случается. Все эти двери снаружи выглядят одинаковыми.

Когда я все-таки снова нашла силы взглянуть на Дилана, то увидела, что он не сводит с меня взгляда, выглядя еще более озадаченным. Услышал ли он, как отец назвал меня по имени, как он спрашивал про маму? Его аналитический ум анализировал данные, пытаясь сопоставить их с моей версией. Я и подумать не могла, что такое может произойти.

— Но как он сюда попал?

— Хм? — включила я дурочку. — Должно быть, после твоего прихода я забыла запереть дверь. — Я молилась, чтобы он не слышал позвякивание отцовских ключей в замке.

— Она блокируется автоматически.

Черт. Вот и доверяй таким гениями, как Дилан. Обязательно обратят внимание на подобные вещи.

Я пожала плечами. Нет, так неправильно. Я вела себя слишком спокойно для девушки, в квартиру которой ворвался посторонний человек. Я поднялась, подошла к двери, тем самым растягивая время, повернула засов и накинула цепочку.

— О, похоже, замок не закрылся. Он иногда заедает. Кусок мусора.

Когда я обернулась, Дилан, положив очки на кофейный столик, направился ко мне. Я попятилась к двери, мечтая оказаться по другую ее сторону, страшась того, что он узнает по моему лицу о существовании правил. Разумеется, Дилан не купился на мои слова.

— Тесс. — Нотки уныния прозвучали в его голосе. — Ты не знаешь этого человека?

Я сглотнула и помотала головой.

— Нет. — Погодите, может быть, мне следовало сказать «да»? Он клиент моей мамы. Кажется, я видела его по телеку. На встрече выпускников... — Я немного испугалась, вот и всё. Какой-то парень ворвался в мой дом!

— Грабители не носят костюмы.

— Мне как-то было не до оценки его одежды.

Дилан очень медленно покачал головой, как бы говоря: «Боже, пожалуйста, пусть это окажется неправдой». Похоже, он уже что-то для себя решил.

— Это отец моей девушки.

Дыхание сперло.

— Я твоя девушка.

Дилан заскользил по мне взглядом, по-прежнему не произнося ни слова. После того, как по моим расчетам прошла уже вечность, он смахнул прядь волос со своей брови и произнес:

— Прости. Я имел в виду бывшей девушки. — Но и в его первоначальном утверждении не было ошибки, даже если он сам того не подозревал. Тот мужчина был отцом его девушки. — Мне не по себе.

— Да, — ответил я, — мне тоже. Какой-то чувак так запросто зашел ко мне домой.

Ощущение неловкости сохранялось в течение следующего часа. Несмотря на то, что мы обсуждали конфигурацию нестабильного состояния транспортных потоков, я замечала в глазах своего парня вопросы, не имеющие отношения к нашей теме. Он спрашивал себя: почему Стивен Свифт оказался в моей квартире, что ему понадобилось здесь?

К тому времени как у нас закончилась китайская еда, у Дилана зазвонил телефон, и он посмотрел на дисплей экрана.

— Это Ханна, — произнес он без всякого выражения.

Сердце перестало биться и качать кровь. Только такое я могла дать объяснение возникшему в моем теле ознобу.

— Привет?

Мы с Диланом сидели очень близко друг к другу, и я могла слышать каждое произнесенное ею слово. Она плакала.

— Мне правда очень жаль, я не стала бы тебе звонить, но у меня не было другого выхода.

— Ханна, — произнес Дилан, — успокойся.

— ... Машина не заводится. Кажется, аккумулятор сдох. А мамы нет в городе.

— Что случилось?

— Отец, — всхлипнула она. — Мне позвонили. Мой отец попал в автомобильную аварию.

Боже мой. Папа. Папа.

— Ладно. — Голос Дилана доносился откуда-то издалека, но звук был обволакивающим, словно теплое одеяло. — Всё будет хорошо. Я сейчас приеду и отвезу тебя в больницу.

Не осознавая этого, я кивала головой, соглашаясь. Всё будет хорошо. Он отвезет меня в больницу.

Дилан повесил трубку и посмотрел на меня.

— Ситуация становится всё чуднее. Отец Ханны попал в автомобильную аварию. Должно быть, это случилось сразу после его ухода.

Я сглотнула. Неужели после столкновения с Диланом, он чувствовал себя сильно расстроенным и в результате попал в аварию? Если да, то это только моя вина. Это я не предупредила его, что мой парень является бывшим парнем моей сестры. Это я нарушила всевозможные правила, из-за которых последствия посыпались ему на голову.

— Возьми меня с собой, — выпалила я.

— Что? — Он рассеяно покачал головой. — Нет, Тесс. Я лишь отвезу Ханну в больницу к отцу.

Голова снова пришла в движение, я кивала, будто бы в этом был какой-то смысл.

— Да. Возьми меня с собой. — И мне нужно сообщить маме. Она встретит нас там.

— Нет, — повторил Дилан. — Это глупо.

В ту же секунду реальность обрушилась на меня. Конечно. Конечно, это глупо. Ни мама, ни я не могли навестить отца в больнице, как не могли прийти к нему на работу или домой. Мы ни те члены семьи, которые имеют право находиться у его постели. Я опустила голову с горящим от стыда лицом. Точно, точно. Прямо сейчас мой парень мог поехать к моему отцу, а я нет. Только не я.

Дилан хмуро посмотрел на меня, абсолютно неверно истолковывая полный муки взгляд, который вне всякого сомнения отразился на моем лице.

— Тесс, не усложняй всё. Я только отвезу ее в больницу. Между мной и Ханной всё кончено. Перестань, ты же не ревнивица.

— Да? — усмехнулась я просто потому, что в противном случае разрыдалась бы. — Никогда в жизни я не ревновала к Ханне сильнее, чем сейчас.

Дилан нахмурился, а потом, во второй раз за сегодняшний вечер, сделал глубокий вдох и покачал головой.

— Сейчас у меня нет времени на этот разговор. Ты ведешь себя мелочно. Мне надо отвезти Ханну в больницу. — Он схватил свои вещи и ушел.

Я плюхнулась на диван. Я не была мелочной. Мелочные бы возмущались всем тем вещам, которые имела Ханна. Мелочные бы негодовали за то, что Дилан будет с ней рядом, пока она навещает нашего отца.

Из головы не выходила мысль, что я стала причиной несчастного случая. Я была тому виной. Если бы я предупредила отца заранее, что встречаюсь с Диланом, если бы убедилась, что дверь заперта на замок, он не смог бы обнаружить нас… Все эти годы мы вели себя осторожно, никто, даже мои близкие друзья, Сильвия и Аннабель, не имели понятия, что знаменитый Стивен Свифт мой отец. Не случайно я редко приглашала друзей к себе домой. И у отца не было никаких причин ожидать, что сегодня я приведу Дилана. По взаимно молчаливому согласию с последнего обмена колкостями мы избегали друг друга.

О, Боже. Надеюсь, это была не последняя наша встреча. По телефону Ханна рыдала, она так четко и не сообщила, насколько серьезно пострадал отец.

Я вскочила и принялась метаться из стороны в сторону. Позвонила маме, но она не взяла трубку. Либо она забыла телефон в машине, либо во время выставки игнорировала звонки, что для мамы было в порядке вещей. Я отправила ей смс-ку.

«Папа в больнице. Автомобильная авария. Жду какую-либо информацию».

Мы можем прождать вечность. На подобную ситуацию не было составлено никакого плана. Лучшим источником информации был Дилан, но он считал, что я веду себя как ребенок. Возможно, если бы мне удалось связаться с мамой, она бы отговорила меня. Она смогла бы объяснить мне, что у них с папой был план действий на случай, если он пострадает. Возможно, где-нибудь в его офисе телефон мамы занесен в каком-нибудь безопасном, не бросающемся на глаза списке контактов, с которыми можно связаться в экстренных ситуациях.

Но единственное, о чем я могла думать, — это последние слова, которые я швырнула своему отцу. О том шоке, полнейшем ужасе, который отразился на его лице, когда он увидел Дилана в нашей квартире. Я думала о том, что, независимо от того, какие отвратительные половинчатые отношения не были между нами, он всё же оставался моим отцом.

Дилан уехал за Ханной. Если я отправлюсь сейчас, вероятно, успею добраться до больницы раньше них. Не оставляя себе времени на размышления, я бросилась к машине и помчалась в больницу.

На стоянке я не увидела ни машины Дилана, ни серебристого БМВ. По-видимому, Ханне удалось завести двигатель. Я рванула в отделение неотложной помощи, а затем к регистрационной стойке.

— Стивен Свифт? — задыхаясь, произнесла я.

Медсестра за стойкой кивнула и посмотрела на экран своего компьютера.

— Вы член семьи? — мягким голосом спросила она, не отрывая взгляд от экрана.

— Да. — Почему-то я думала, что слова застрянут в горле. Я только что нарушила самое главное правило из всех созданных. Но медсестра не попросила удостоверения личности. Ей не требовалось знать, кем конкретно мы друг другу приходимся. Кажется, ее это не волновало. Я нацарапала свое имя в журнале и направилась в указанную сторону.

Папа лежал на кровати с закрытыми глазами. Всё его лицо было покрыто синяками, а волосы и края ушей испачканы остатками запекшейся крови. Одна его рука была забинтована, а другая привязана к груди.

Вероятно, мне следовало уйти. Он не умирает. Он ранен, но с ним всё в порядке. Ему даже не подключили монитор сердечного ритма. Около его кровати не раздавался писк медицинского оборудования. Капельница не торчала из его руки. Мне следовало уйти. Мы можем увидеться позже. Я смогу извиниться и в другое время. Но вместо этого я осторожно подошла к нему, пытаясь незаметно подкрасться словно к дикому животному.

— Папа? — прошептала я.

Его веки распахнулись.

— Тесс, — прохрипел он. Казалось, его глаза не могли сфокусироваться, скорее всего из-за обезболивающего. Вот почему они хотели, чтобы Ханна приехала. Ни для дежурства около его постели. Отца нужно было забрать домой. Как же глупо получилось. Глупо и опасно. Ханна и Дилан могли объявиться здесь в любую минуту.

— Мне так жаль, папа. Я должна была предупредить тебя о…

— Что ты здесь делаешь? — И хотя его голос еле звучал, тон оставался прежним. Это было против правил. Всё происходящее было против правил.

— Я хотела тебя увидеть! — Слезы застилали мне глаза. — Я очень переживала, что ты серьезно пострадал. Когда Дилан узнал, что ты попал в аварию…

— Тесс, ты должна уйти, — прервал он меня. — Ты не можешь находиться здесь. Ты не член семьи.

Не правда, хотелось выкрикнуть мне, словно я какой-нибудь капризный ребенок. Я безуспешно вытерла глаза, надеясь, что в его состоянии он не сможет увидеть их.

— Я ценю это, — продолжил отец. — Больше, чем ты думаешь. Но ты не можешь находиться здесь. Возвращайся домой, Тесс. Я позвоню, как смогу.

Именно такие слова он говорит моей матери? Я позвоню, когда смогу? Я разрешу вам стать частью моей жизни, когда получиться?

Временами мне не хочется быть его дочерью. Я не хочу сидеть дома, сжимая пальцы в кулаки, пока в то же самое время его настоящая дочь находится у его больничной койки. Возможно, этого достаточно маме, но не мне.

— Папочка, — прошептала я, и мой голос сорвался на последнем слоге. — Пожалуйста.

Он повернулся ко мне, и я увидела гримасу боли, исказившую черты его лица. Настолько тяжело ему было произнести следующие слова.

— Поезжай домой, Тесс, — сказал он твердо. — Я серьезно.

Я повернулась и выбежала из палаты.

Я едва могла видеть, куда иду, но когда я почти достигла выхода, автоматические двери разъехались, и Дилан с Ханной вошли в приемную больницы. Ее шелковистые светлые волосы выглядели выпрямленными и блестящими. Вокруг ее шеи был повязан цветной шарф, а полы ее дорогого белого шерстяного пальто распахивались, напоминая крылья ангела. Они не держались за руки, не обнимались, но всё внимание Дилана было приковано к ней. Я замерла.

Как и Ханна.

— Что она здесь делает? — выплюнула Ханна. Те же самые слова использовал наш отец. Они были правы. Что я здесь делаю? Зачем я пришла?

Дилан повернулся к Ханне.

— Узнай, что с твоим отцом. Я сейчас подойду.

Царственная и взбешенная, она пронеслась мимо меня прямо к стойке регистрации.

Рука Дилана схватила меня за локоть.

— Пойдем со мной. — Он провел меня через большие двери к главному входу приемного отделения больницы, где под накрытой широким навесом территории выстроились в ряд растения в кадках и скамейки. Там он опустил руку и на два шага отступил от меня.

Я обхватила себя руками, стараясь согреться, успокоиться и защититься, но ничто не могло оградить меня от выражения его лица. Дилан выглядел сбитым с толку, сердитым и потерянным.

— Какого черта, Тесс? Ты с ума сошла?

Я промолчала.

— Я сказал тебе оставаться дома. Мне нужно было подвезти друга в больницу. Вот и всё. Мы не сбегали вместе. У нас не было горячего перепихона. — Я никогда не слышала, чтобы Дилан так зло разговаривал со мной. Даже в том последнем письме, которое он мне отправил, после того как я его бросила. Даже когда сообщил, что я ему разбила сердце. Даже когда я сбежала от него на вечеринке братства.

— Итак? — подталкивал он меня.

Я ничего не предпринимала, чтобы защититься.

— Тебе лучше прямо сейчас сказать, о чем ты думаешь! Ты пугаешь меня.

Нечего рассказывать. Дилан думал, что я заявилась сюда, предполагая, что он снова воссоединится с Ханной, если я не остановлю их. Это ужасно, да, но, правда, еще хуже. У меня не было причин находиться здесь. У меня не обнаружилось внезапного увлечения волонтерством. У меня не было соседки, которая бы поскользнулась в ванной, и её срочно потребовалось бы доставить в больницу.

Дилан в недоумении покачал головой.

— Что происходит, Тесс?

Наконец я обрела дар речи.

— Ты рассказал Ханне, что мы видели ее отца сегодня вечером?

Он моргнул.

— Нет. Это не казалось... — Дилан затих, на его лице отразилось еще больше непонимания.

Я развернулась и пошла прочь от дверей, подальше от света грузового помоста. Я начала спускаться по тропинке, где было темно и тихо. Безопасно. Вдали от входа обнаружилась еще одна скамейка. Каменная урна рядом с ней была полностью заполнена окурками. Должно быть, персонал больницы устроил здесь курилку.

Дилан догнал меня. Я почувствовала его руку на своей и посмотрела в его голубые глаза, в которых светились мучающие его вопросы. На нем были надеты очки. Это был мой Дилан.

Я не оставила себе времени на раздумья. Не дала себе времени, чтобы сделать вдох. Слова слетели с моих губ прежде, чем я успела остановиться.

— Стивен Свифт мой отец.

Я никогда не произносила вслух эти слова. Я думала, грянет гром, почувствуется запах серы, но земля под моими ногами оставалась устойчивой. Моё сердце не перестало биться. Но потом я поймала взгляд Дилана. Он выглядел настолько ошеломленным, что я испугалась, как бы его очки не сползли с переносицы.

— Он мой отец, — повторила я. — Ханна моя сестра. Она этого не знает, но это правда. —У Дилана вырвался сдавленный звук, но, тем не менее, меня это не остановило. — Вот почему он оказался в моей квартире сегодня вечером. Чтобы увидеться с мамой.

— Твоя мама... и мистер Свифт…

Я не созывала пресс-конференцию и была здесь не для того, чтобы отвечать на вопросы.

— Никто не знает обо мне. Никто и не должен знать.

Если не считать того факта, что я только что рассказала об этом Дилану. Только что я нарушила все существующие правила.

С минуту он не спускал с меня глаз, пребывая в молчаливом шоке.

— Ты... ты знала, что я встречался с твоей сестрой? — Я дернула головой сначала вверх, потом вниз в некоем подобии кивка. — Не в этом ли причина…

— Нет! — закричала я. — Конечно, нет. — Мне хотелось произнести ту самую мантру, которую я повторяла себе всю эту ужасную неделю. Мы с тобой встретились раньше. Сперва мы с тобой были вместе. Но по какой-то причине слова лишь глухо прозвучали в ушах. Я шагнула вперед и прикоснулась к его груди. — Дилан, я люблю тебя.

Парень попятился от меня, словно я ударила его.

— Ты солгала мне. — Моя рука безвольно упала. — Ты лгала мне всё это время. Каждый раз, когда я говорил о Ханне, каждый раз, когда я упоминал ее семью... — Казалось, его всего трясло. — Ты лгала мне, как ни в чем не бывало.

Меня охватывал холод и жар одновременно. Такое чувство, что гигантский кусок горячего свинца поселился в моих легких, обжигая дыхание, опаляя горло, вызывая кровотечение из глаз.

— Мне пришлось.

— Я никогда не лгал тебе, — парировал Дилан. — Никогда.

— Ты не понимаешь…

— А ты не давала мне такой возможности! — Его глаза источали лед. Они были холодными и безжизненными, словно я смотрела на ледник. — Ты должна была всего лишь мне довериться... Твою мать, Тесс. Вы сестры. Это…

— Что? — прохрипела я. — Против правил?

— Обычно да, — ответил он, словно это само собой разумеется. — Я не знаю, что и думать. Никто никогда не лгал мне подобным образом. Я не знаю, во что верить.

— Я только что рассказала тебе обо всем.

— Неужели? Ты лгала о себе, о том, кем являешься...

— Нет! — воскликнула я, мое сердце разбивалось на кусочки. — Ты всегда знал, кто я. — Его партнер по лабораторным, его первая любовница, его девушка, о которой он, не переставая, думал последние два года... Я не была маленьким грязным секретом Стивена Свифта. Я была лишь продуктом длительной лжи моих родителей.

Но всё это было уже неважно. Именно это читалось на лице Дилана. Он окинул долгим взглядом дверь больницы и произнес:

— Думаю, тебе лучше вернуться домой. Мистер… — На мгновение он запнулся, как бы решая, следует ли называть его моим отцом. — Травмы мистера Свифта не так уж опасны. Ханне сообщили по телефону, что его выпишут завтра утром.

— Дилан…

— Полагаю, ты должна сообщить о случившемся своей матери, — продолжил он. — Не могу поверить, что говорю это, но я… Мне, вероятно, следует вернуться к Ханне.

— Пожалуйста, — попросила я. — Ты не можешь рассказать ей. Ты не можешь рассказывать об этом никому.

Он смирил меня долгим и пронизывающим взглядом, от глубины которого, как мне стало казаться, я начала плавиться. Дилан по-прежнему был в очках, но уже не был моим.

— Да, Тесс, — в конце концов, произнес он. — Ты и из меня сделала лжеца.

И это, как я поняла, самая худшая вещь на свете.