Глава 3. Сеть богов
Общеизвестно, что египтяне были первыми, кто начал возводить пирамиды. Так учит нас специальная отрасль науки — египтология. Древнейшей из всех форм пирамид является ступенчатая пирамида Саккаре, построенная для фараона Джосера (2609–2590 гг. до Р.Х.). Да только верно ли это?
Павсаний был греческим писателем-путешественником, жившим 1800 лет назад. Он исходил вдоль и поперек свою родину и оставил подробные рассказы о Греции своего времени. В один прекрасный день он вышел из Аргоса, города, расположенного неподалеку от бухты Науплиа, в направлении Эпидавра и увидел справа от дороги (имеется в виду старая дорога из Аргоса в Тегею) небольшую пирамиду. Чуть дальше, километром западнее сегодняшней деревни Лигурио, прямо у подножия горы Арахнайон, стояла вторая пирамида. Павсаний осмотрел снаружи архитектурные произведения. Они были воздвигнуты из «внушающих уважение» каменных блоков в среднем до полутора метров длиной, несколько крупных глыб лежало на земле. Павсаний решил, что эти строения — так называемые пирамиды-усыпальницы [70].
Но только в 1936–1937 гг. археологи прошли по пути Павсания и обследовали пирамиды. Сегодня их называют «пирамидами Арголиса». Неподалеку от них было обнаружено, кроме всего прочего, мегалитическое сооружение, неуважительно названное «блочным домом». Речь идет о прямоугольном строении, сооруженном из каменных блоков. Метод возведения этого «блочного дома» заставляет вспомнить о гигантских стенах в далеком Перу. И в том, и в другом месте обработанные камни не прямоугольные, а имеют множество углов. Эти блоки хитроумным образом скреплены друг с другом — для страховки от землетрясений.
Наружные размеры пирамиды рядом с Лигурио таковы: северная сторона — 14 метров, западная — 12,5, южная — 12 и восточная — 12,75 метров; высота около 10 метров, крыша отсутствует. Внутри не обнаружены ни гробницы, ни предметы могильного захоронения — лишь развалины с маленькими помещениями и емкостью для воды. Служил ли этот бассейн купальней и откуда вода вообще стекала в эту емкость, точно сказать нельзя. Археологи 40-х годов датировали обе пирамиды 400 г. до Р.Х. [71] и пришли к выводу, что пирамиды были не усыпальницами, а скорее уж сигнальными сторожевыми башнями. Может, это караульное помещение, рассчитанное на небольшой отряд воинов, контролирующих дорогу? Однако зачем возводить караульню в форме пирамиды? Смысла-то никакого, поскольку воинам больше нужна смотровая площадка, с которой видны окрестности.
Только в 1997 г. греко-британская экспедиция еще раз обследовала пирамиды Арголиса. На этот раз датировку производили с помощью термолюминесценции. (Кварц, кальций или полевой шпат при нагревании излучают свет. Причем радиоактивные загрязнения позволяют устанавливать возраст кристаллов.) Результат поразил специалистов. Пирамидам было как минимум 4700 лет, а может и больше [72]. Даже минимальное значение возраста — 2700 лет до Р.Х. — сделало бы эти пирамиды старше самой древней Саккары в Египте.
Между тем греческие археологи нашли другую большую пирамиду неподалеку от Микен. Она, должно быть, на тысячу лет старше Саккары. К сожалению, министерство культуры в Афинах не желает, чтобы эта пирамида была исследована надлежащим образом. Так что приходится пользоваться информацией из более надежного источника, который никогда не сможет отказать.
Итак, снова возвратимся на 1800 лет назад. Павсаний, странствующий писатель, находился на пути в Эпидавр. Там было построено роскошное святилище в честь Асклепия. И хотя городок располагался лишь в нескольких километрах от Эгейского моря, с берега его не было видно, поскольку Эпидавр находился на поросшем лесом холме. Еще 4000 лет назад люди почитали территорию Эпидавра священной землей. Археологические раскопки позволили обнаружить там остатки храма в честь бога Мелета, исцелявшего людей от болезней. В том же Эпидавре найдены элементы мегалитов столь давних времен, о которых и задумываться-то не хочется. Потому что различные места греческих культов, о которых я собираюсь рассказать на страницах этой книги, все без исключения имеют нечто общее между собой. Моим же читателям нужно запомнить следующее: местность, в которой позднее возник в честь бога Асклепия Эпидавр, уже в каменный век была священной землей.
Где-то в VII веке до Р.Х., уже после того, как в Эпидавр стало паломничать все больше народу, место посвятили Асклепию.
Он был сыном Аполлона, бога, который пролетел над кораблем «Арго», направляясь в земли гипербореев. Асклепию судилось быть убитым именем Зевса — сверкающей молнией. Что же он такого страшного натворил? Все-таки он сын бога Аполлона, а тот был как-никак ребенком Зевса. Зевс приходился, следовательно, дедушкой Асклепию. Легенда гласит, что после того, как Асклепий исцелил тысячи людей, он возомнил о себе слишком много и решил оживлять умерших. Это настолько разгневало Зевса, что он приговорил Асклепия к смерти (впрочем, существует еще одна версия гибели Асклепия). Древнегреческие авторы единодушны в том, что Асклепий был выращен кентавром Хироном. Тем самым человекоконем, у которого провел свои юные годы и Ясон, предводитель аргонавтов.
Символом бога искусства исцеления Асклепия (римляне называли его Эскулапом) была змея, обвившаяся вокруг посоха. Этот образ и сегодня является символом врачей и аптекарей: посох Эскулапа.
Нынешний Эпидавр тоже достоин того, чтобы совершить туда паломничество. Большинство руин осталось от 4 века до Р.Х., однако взору путешественника вновь и вновь открываются в местах раскопок остатки мегалитов. Довольно часто большие плиты просто лежат на земле, некоторые стали составной частью ландшафта. В центре сооружения находятся развалины постройки круглой формы, предназначение которой никому не известно. В древние времена это строение из отполированных каменных плит называли «усыпальницей Асклепия». Позднее его именовали «священной землей» Асклепия, а сегодня экскурсоводы говорят о «лабиринте». Но точно никто ничего не знает. В настоящее время в Эпидавре ведутся реставрационные работы, и после их окончания все бывшие до сих пор «в употреблении» гипотезы могут быть опровергнуты.
Итак, что же происходило в Эпидавре тысячелетия тому назад? Вереницы искалеченных и больных неделю за неделей тянулись к этой античной святыне. Там располагался постоялый двор на 150 комнат, многочисленные храмы, общественные бани, спортивная площадка, а позднее еще и театр на 20 000 мест. Сегодня театр отреставрирован, и акустика в нем настолько великолепна, что даже туристы, сидящие в верхних рядах, слышат слова своего экскурсовода, произнесенные негромким голосом. Центр, в котором располагалось святилище, назывался Абатон («непреступаемый») [73]. После того как пациенты передавали жрецам свои жертвенные дары и принимали участие в определенных церемониях, их направляли в здание исцеляющего сна 80-метровой длины, расположенное в Абатоне. Там регулярно происходили чудесные исцеления. Откуда обо всем этом известно спустя 2500 лет, спросите вы? Выздоровевшие пациенты поручали сведущим в письме увековечить на каменных и мраморных табличках факт их исцеления и благодарность богам. Еще и сегодня многие из этих табличек висят в святилище, а также в маленьком музее Эпидавра. Большинство из них обнаружили при раскопках 1882–1928 гг. в земле Абатона. Так что же представляли собой те исцеления или даже чудеса? Вот несколько примеров из «благодарственных писем»:
«Амброзия Афинская, одноглазая. Пришла просительницей к богу. В святилище проходя, смеялась и за невозможное считала, что становятся здоровыми слепые и параличные. После того как поспала она в священных покоях, вышла оттуда она двумя глазами все видя».
«Эвгипп заснул в святилище. 6 лет мучал его застрявший в колене наконечник копья… Когда день новый наступил, вышел здоровым оттуда».
«Геригодикс из Аампсакоса, телом парализованный. Исцелил Асклепий его, когда тот уснул в святилище. Повелел ему бог: когда выйдет, самый большой камень, что найдет, к святилища стенам принесть. Что тот и сделал. По сей день камень лежит пред святилищем».
«Алкет Халнейский. Был он слеп и заснул в святилище. Когда день наступил, вышел здоровым оттуда».
«Арате Лаконийская, водянкой недужна. За нее спала в святыне мать ее, в то время как сама она в Аакедемоне была и видела сон… Когда в Лакедемон мать воротилась, была здорова дочь ее. Такой же точно сон и мать видала».
«Эуфаний, ребенок из Эпидавра, пострадал от камня. Пока он спал, спросил его бог во сне: „Что дашь ты мне, коль исцелю тебя?“ Ребенок отвечал: „10 камушков“. Бог засмеялся, излечить его обещая. На следующий день был Эуфаний здоров».
«Эпиний на дерево влез, чтоб взглянуть в окно Абатона. Упал с дерева он на острые камни и глаза повредил. Ослепши, бросился в Абатон и взмолился богу. Излечили его».
«Аристокрит Халиейский. Сын его в море купался, да бесследно пропал. Заснул отец его, не сумевший мальчика найти, в святилище Асклепия. Когда оттуда он вышел, мальчика нашел невредимым».
На табличках Эпидавра запечатлено около 70 чудесных случаев исцеления и помощи. Можно сказать, что в этом нет ничего особенного, ведь подобные истории происходят и сегодня в католических паломнических святынях — в Лурде во Франции или Фатиме в Португалии. А исцеленные благодаря чуду пациенты ведут себя точно так же, как вели себя люди тысячелетия назад. Их благоговение и благодарность — того же качества. Об этом свидетельствует великое множество табличек во всех местах паломничества на земном шаре.
В чем сходство чудесных исцелений до Христа и сегодняшних чудес? Каждый, кто был свидетелем чудесного исцеления сегодня, от всего сердца убежден в том, что к данному чуду приложили руку Иисус, Мария или как минимум какой-то христианский святой. В Эпидавре не было никаких христианских чудотворцев, которых можно было бы попросить о помощи. Тогда кто или что стало причиной публичных исцелений? Становится ясно, что для неожиданных и чудесных исцелений никакой христианской веры не нужно. В Эпидавре верили в Аполлона и Асклепия и, несмотря на это, становились здоровыми.
Итак, остается просто вера, глубокое внутреннее убеждение, запускающее в ход процесс исцеления. Во всех святых местах, тысячелетней ли давности или сегодняшних, исцеляло только самовнушение, да и массовое внушение тоже. Сегодня молятся вместе, сообща участвуют в процессиях и слушают мессы. Раньше проводились публичные жертвоприношения, все вместе вдыхали ароматы благовоний (сегодня — ладана), слушали игру на флейтах (сегодня — на органе) и поклонялись божествам. При этом мысли концентрируются на соответствующей точке, и сознание вскоре перестает воспринимать окружающий ми и повседневные заботы. Сегодня это называется аутогенным тренингом или медитацией, хотя данный процесс очень стар и практикуется во всех религиях мира.
В любом месте поклонения святыням взгляд толпы фокусируется на одной-единственной точке — алтаре или статуе Мадонны. Общее, единое для всех сознание «отключается», и люди впадают в некое «гипнотическое отсутствие». Это групповое переживание может ощутить каждый. Тоска по чуду порождает среди абсолютно незнакомых людей взаимоотношения, которые стирают любые комплексы, даже стыд перед жалобами и плачем. Мне часто доводилось наблюдать все это: участники ежедневных процессий к источнику Лурда проникались чувством глубочайшего доверия друг к другу. Здесь, у цели всех надежд и упований, хочется одного — избавиться от страдании. Эти почти экстатические эмоции в любых святых местах являются почвой, на которой произрастает немыслимое.
В Эпидавре такое происходило, и таблички подтверждают это. Врачи-жрецы отлично знали о суггестивной силе подсознания. Но в самом-то начале паломничали в Эпидавр не жрецы, а простые люди. Именно паломники сделали Эпидавр местом поклонения, а уж потом появились жрецы. Мне это видится следующим образом: когда-то на территории Эпидавра произошло нечто невероятное. «Бог» сошел с небес. Лишь немногим было дано наблюдать то событие, и эти люди очень испугались. «Бог» увидел людей. Стараясь не напутать их еще больше, положил на краю поляны маленькие подарки. Немного поколебавшись, люди взяли подарки и отблагодарили «бога» собственными дарами. Позднее такие дары стали называться «жертвоприношениями».
Некоторые из очевидцев знаменательного события были больны, и это не осталось без внимания «бога». Люди к тону времени уже верили ему, и «бог» начал исцелять недужных. Эта новость пожаром разнеслась среди людей. Даже после того, как «бог» покинул те края, больные стекались к необычному месту. Построили храм — и пошла аутосуггестия полным ходом. Правда, не исключено и то, что «бог» оставил какие-то аппараты или же иногда спускался на землю, чтобы со стороны понаблюдать, а возможно и вмешаться в процесс исцеления. Кроме того, у меня складывается такое впечатление, что тог самый «бог» знал, как работает человеческий мозг и на что способен ум человека.
И ныне Эпидавр остается прекурьезнейшим местом. Сотовые телефоны здесь не работают или «капризничают», а государственная телекомпания была вынуждена разместить вокруг Эпидавра многочисленные усилители, чтобы обеспечить прием своих передач. За пределами археологической зоны открыли новый отель-санаторий, и даже покойный президент Франции Франсуа Миттеран инкогнито паломничал в Эпидавр, чтобы помолиться здесь о выздоровлении. Неизвестно, правда, к какому богу обращался он с молитвой.
Следующим местом «деятельности» богов, на которое я бы хотел обратить ваше внимание, является Крит. История этого средиземноморского острова связана с техникой, остров был настоящим выставочным залом для многих изобретений. Я уже рассказывал о том, как царская дочь Европа играла с прекрасным быком, в которого превратился Зевс, и как он отплыл со своей возлюбленной на Крит. Там она родила трех сыновей, один из которых звался Миносом. Он стал царем Крита, и каждые девять лет получал от своего отца Зевса новые законы. Они были замечательными, соответствовали духу того времени и стали образцом для других народов. Минос велел возвести огромный дворец, равного которому не было тогда в мире. И конечно же, сын богов Минос взял в супруги женщину из рода богов: дочь бога солнца Гелиоса.
В один прекрасный день Миносу захотелось принести жертву, и бог морей Посейдон прислал ему прекрасного, молодого и игривого бычка, предназначенного для жертвенного ритуала. Однако Минос придержал тельца, забили в жертву другого. Это страшно оскорбило Посейдона, и он принялся мстить. Потомки богов друг с другом не больно-то церемонились. Каким-то образом Посейдону удалось влюбить жену Миноса в быка — дрожь пробирает, если вообразишь такое. Понятное дело, супруга царя не могла открыто демонстрировать свою противоестественную любовь к тельцу. Поэтому она приказала гениальному умельцу, жившему на Крите, сделать искусственную корову. Механика звали Дедалом, он-то и сконструировал столь замечательную корову, что царица могла укладываться у нее внутри, и симпатяга-бык так и не заметил, с кем он в действительности имеет дело. Бык взобрался на корову, и царица удовлетворила свою страсть. Через некоторое время она почувствовала страшные боли в животе. Царица родила — что ж тут удивительного? — какого-то гибрида с человеческим телом и головой быка. И поскольку дама все-таки была супругой царя Миноса, чудище назвали Минотавром.
Вероятно, царю Миносу было несладко, раз он заказал тому же Дедалу сконструировать просторную темницу для Минотавра. Именно поэтому Дедал построил лабиринт — столь запутанный, что никто никогда не смог бы выбраться из него. У человекобыка были ужасные потребности. Каждый год в лабиринт посылали семь юношей и семь девушек в качестве питания для Минотавра. Случилось так, что сын царя Афин задумал убить чудовище и положить конец человеческим жертвоприношениям. Именно поэтому он добровольно вызвался на роль жертвы и отправился на Крит. Там он влюбился в Ариадну, дочь царя Миноса. Девушка обратилась за помощью к Дедалу, чтобы он помог ее возлюбленному выбраться из лабиринта после битвы с Минотавром. Дедал, у которого на каждый вопрос имелся ответ, показал царской дочери выход из лабиринта и дал ей клубок пряжи: известную во всем мире «нить Ариадны». Юноша должен был привязать нить у входа в лабиринт и разматывать ее по дороге. Так ему удалось бы разыскать выход из лабиринта.
Конец истории таков. Юноша убил Минотавра. Царь Минос, разумеется, узнал, какую роль сыграл во всей этой истории техник Дедал. А потому велел заточить в темницу конструктора и его сына Икара. Там Дедал соорудил два «летательных аппарата» из дерева, перьев и воска. Дедал и его сын Икар поднялись в небо над островом Крит и полетели прочь. К сожалению, Икар позабыл о предостережениях своего отца не приближаться слишком близко к солнцу, «потому что воск расплавится и перья сгорят». Все так и произошло, юноша рухнул вниз, и с тех пор море в том месте зовется «Икаровым морем». А остров, на который волны вынесли его мертвое тело, называется «Икарией».
Дедал долетел до Сицилии. Местный царь с распростертыми объятиями принял гениального конструктора при дворе, ведь каждый властитель мечтает о техническом превосходстве. А Минос Критский неистовствовал, лишившись Дедала. Он приказал своей флотилии обыскать все Средиземное море и действительно отыскал беглеца на Сицилии. Однако местный царь не желал расставаться с Дедалом, «прилетевшим с небес». И когда сын богов Минос Критский купался, дочери сицилийского царя облили его кипятком. Греческие легенды гласят, что труп царя Миноса доставили назад на Крит и там похоронили.
Разумеется, история никогда не разворачивалась именно так, как об этом повествуют мифы. Греческий археолог Анна Михайлидос пишет об этом [74]: «Ни при каких обстоятельствах миф не является исторической реальностью». Все известные поэты и историки Древней Греции упоминали про критский миф: Гомер и Гесиод, Фукидид, Пиндар, Плутарх, Диодор Сицилийский и, конечно же, «отец истории» Геродот. Каждый из них давал в своих произведениях собственный вариант событий, добавлял собственные «приправы», сохраняя неизменным лишь обрамляющее повествование.
На Крите так и не обнаружили лабиринта. Вероятно, потому, что лабиринтом являлся дворец царя Миноса. «Дом Миноса» был больше, чем Букингемский дворец, а на нескольких его этажах располагалось около 1400 помещений. Там вполне можно было заплутать. Еще в середине прошлого столетия развалины огромного комплекса зданий превратились в холм.
Только в 1878 г. грек Минос Калокайринис начал заниматься раскопками в Кносе, а в 1894 г. на Крите появился англичанин Артур Эванс (1851–1941), веривший, как и Генрих Шлиман, в реальность гомеровских описаний. Гомер подробно излагал критскую историю и давал описание Кносского дворца — резиденции царя Миноса.
Артур Эванс вернулся в Англию и получил повышение по службе, став директором музея Ashmolean в Оксфорде. Он собирал деньги для раскопок на Крите. С командой, состоящей из 30 человек, 23 марта 1900 г. он наконец-то отправился туда. Археологи снимали землю слой за слоем, пробираясь к легендарному дворцу царя Миноса.
И выяснилось: здесь действительно почитали Тельца. Его живописные изображения обнаруживали на стенах дворца и черепках глины, повсюду натыкались на «бычьи рога». А вот какой-либо техники найти не смогли. Не обнаружили и мастерской гениального Дедала, никаких останков скелета Минотавра и, к сожалению, ни одной металлической части робота Талоса из «Аргонавтики». Наверное, ржавеет где-нибудь под водой в одной из морских бухточек, а таких на Крите тысячи.
На острове не было никаких укреплений. Не было стен, валов, крепостей, служивших защитой от нежданных захватчиков с моря. Полагались на Талоса? Почему бы и нет. Артур Эванс все-таки смог доказать, что описания Гомера соответствовали истине, но больше всего археологов поразил «возраст» их открытий. Кносский дворец многократно разрушался, его восстанавливали вновь и вновь, причем самый древний дворец имел те же самые размеры, что и последний. Ему было около 5000 лет, и с каждым новым слоем археологи все ближе продвигались к следам, оставленным в каменном веке. Обнаружили даже остатки мегалитов — не только в Кносе, но и в комплексе критских храмов. В конечном итоге выяснилось, что на том самом месте, где позднее воздвигли Кносский дворец, еще 8000 лет назад обитали люди. Что же было такого особенного в этом месте?
Здания Кносского дворца оказались единым комплексом со множеством внутренних двориков, залов и маленьких каморок с низкими дверцами. Сохранились сосуды с отверстиями для стока, формой напоминающие ванны, но без сливных желобов. Поражало огромное количество лестниц, три из них располагались на расстоянии 10 метров друг от друга и вели на большую террасу на крыше. Что же могло явиться поводом для того, чтобы все обитатели дворца разом заторопились на крышу?
Артур Эванс обнаружил множество складских помещений, заполненных огромными глиняными сосудами. Об этой находке профессор д-р X. Г. Вундерлих писал [75]:
«При виде сосудов высотой в человеческий рост удивленно спрашиваешь себя, а как, собственно говоря, из них брали припасы и время от времени чистили? Ведь и очень длинным черпаком не достанешь до дна, даже если станешь на табуретку. Великаны-питои [глиняные сосуды] вообще кажутся неразрешимой загадкой: их нельзя наклонять… Эти сосуды для хранения запасов нужно было доставлять в недостроенное хранилище, устанавливать и только затем возводить стену. После этого не было уже никакой возможности заменять их новыми. Заполнять и опустошать их возможно только с помощью шлангов, по принципу сообщающихся сосудов. Как это непрактично! Нельзя объяснить все это…»
Подсчитали, что один такой огромный глиняный кувшин вмещал в среднем 586 литров [76]. «В одной только мастерской Кносского дворца было найдено 420 кувшинов, общая емкость которых составляла 226 000 литров».
Но кроме этих глиняных питоев в мастерской, по всему комплексу дворца находились и другие сосуды с маслом. Археологи называли их «цистернами». Складские площади были гигантскими. Только для чего? Теория гласит: минойцы собирали такие запасы на случай войны. Вот только не убедительно это звучит. Правители Кноса не боялись нападения, весь остров Крит был совершенно неукрепленным местом. Почему? Во-первых, властитель был сыном бога и обладал соответствующими возможностями на случай возникновения непредвиденных ситуаций. Во-вторых, остров охранял робот Талое. Так для чего же потребовалось воистину абсурдное количество растительного масла, которое при средиземноморской жаре вскоре бы прогоркло?
Этого мы не знаем, так что нам остается лишь делать предположения, чтобы найти возможное решение. Несколько лет назад я занимался историей царя Соломона и царицы Савской [77]. При этом пытался обосновать мысль, что Соломон пользовался воздушными колесницами, «изготовленными благодаря Богом данной ему мудрости» («Кебра Негест», часть 30). Одну из таких колесниц, «что по воздуху плыла», он подарил своей возлюбленной — царице Савской. Там говорится не об инопланетных кораблях, а о простейшей конструкции в виде дирижаблеподобного шара с горячим воздухом. Не забывайте, что сыновья богов получили от своих отцов огромное количество технических знаний. Этим и объясняется их превосходство над простыми смертными.
В описании многотысячелетней давности соломоновой летающей колесницы сказано, что для нее требовались «огонь и вода». И действительно, на разных горных вершинах обнаруживаются любопытные сооружения, созданные в честь царя Соломона. В арабском мире эти горные вершины называются Takt-i-Sulei-man, «трон Соломона», а разбросаны они по всей территории от современного Кашмира, Ирана и Ирака, Аравийского полуострова вплоть до Йемена. Во всех этих сооружениях, а также в храмах на вершинах гор, где поклонялись воде и огню, обнаруживали склады с маслом. Если предположить, что летательный аппарат Соломона приводился в действие при помощи примитивной паровой машины, то вода и огонь были для этого необходимы. Но как Соломон кипятил воду в своем летающем «сундуке»? С помощью горючего масла, подобно тому, как горит фитиль в масляной лампе.
Так что у меня есть полное право задать провокационный вопрос: а может, запасы масла в Кносском дворце были складом горючего? Может, потому-то все неожиданно срывались с места и бежали на крышу, что приближалась летающая барка? Идея эта родилась не на пустом месте, существуют различные свидетельства ее правомочности. В шестой книге «Естественной истории» римский историк Плиний Старший, погибший в 79 г. н. э. во время извержения Везувия, пишет о живущих в Аравии народах следующее [78]:
«Царская резиденция — Мариаба [Мариб в Йемене. — ЭфД ]… В Атрамите граничат со страной минейцы, которые, как принято считать, происходят от критского царя Миноса…»
А в двенадцатой книге Плиний уделяет внимание некоторым видам деревьев в Аравии, причем особо его интересует так называемое фимиамное дерево:
«…от других мест, в которых живут минеицы, отличаются эти древом фимиамным, на узких тропах растущим. Этот народ с торговли начал, занимается ею больше всего, а потому стал называться фимиам еще и миноймом. Кроме минейцев ни единый араб не видал в глаза ни разу древа фимиамного. Число этих минейцев составляло только 3000 семей, и свои права они получили в результате наследования…»
Что казалось необъяснимым, становится понятным. Кносский дворец неоднократно разрушался, его вновь восстанавливали, однако где-то около 1500 г. до Р.Х. минойцы и их сооружения на Крите стали жертвой катастрофы. До того момента во дворце существовали огромные запасы масла. Од-новременно в далеком Йемене появились отпрыски минойцев, занимавшиеся торговлей фимиамом. Ладан и фимиам ценились тогда в торговле на вес золота, но на одно это потомки богов прожить бы не смогли. Даже в правремена меновой торговли художникам и наемным работникам приходилось платить, без этого прожить бы никто не смог. Царица Савская велела построить в Марибе (Йемен) величайшую, а по технологии и самую гениальную, насыпную дамбу античности, а ее родственники на Крите вовсю занимались строительством гигантского дворца, который вновь и вновь разрушался во время землетрясений. Без финансового стимула ничего не вышло бы. Согласно Плинию, минейцы начинали с торговли ладаном и фимиамом, потому-то он и получил название «минойм». Для Плиния Старшего минейцы являются не каким-то простым торговым людом с Крита, нет, «минейцы» — это арабы. «Кроме минейцев, ни единый араб в глаза не видел… древа фимиамного».
Царица Савская, в свою очередь, была одной из потомков царя Миноса с Крита. А тот был отпрыском богов и владел техническими знаниями, которыми поделились с ним его родители. Соломон принадлежал к тому же сиятельному кругу
Знающих, причем — как становится совершенно очевидно из арабской литературы — этот библейский властелин обладал абсолютно иными качествами, чем те, о которых упоминается в Ветхом Завете [79, 80]. Его возлюбленной была царица Сав-екая, к которой он частенько наведывался на своем летательном аппарате.
Но вернемся к истокам. Мифический царь Минос был, как гласит легенда, сыном «бога», его женой была дочь бога солнца Гелиоса (того самого, что позволил своему сыну Фаэтону воспользоваться солнечной колесницей).
Семейство можно охарактеризовать как технически оснащенное. На Крите они цементировали фундамент своего могущества: создали робота Талоса, охранявшего остров, научили местных жителей изготавливать огромное количество масла для летательных аппаратов. Наследница Миноса правила Аравией и организовала торговлю ладаном и фимиамом. В ее царстве тоже производилось большое количество масла. Так что у состоявших в родстве минойцев на протяжении многих поколений обращались немалые средства. Помогали друг другу по-царски, пока критская часть семьи не распалась. То же самое произошло и с государством царицы Савской. «Божественная голубая кровь» тоже деградировала со временем, а вместе с нею исчезли и тайные знания о божественных технологиях. Истинно так.
Когда происходили те события? Установить это так же немыслимо, как и то время, когда началось паломничество больных к богу-целителю в Эпидавре. Для моих наблюдений важным является следующий момент: в той самой географической точке, где позднее возник Кнос, в пяти километрах юго-восточней сегодняшнего города Гераклиона на Крите, еще 6000 лет назад уже поклонялись богам. Подобная констатация факта имеет нечто общее с загадкой, по следам которой так упорно иду я.
Севернее Крита расположены острова Китира и Антйкити-ра. В давние времена корабельщики бороздили моря не вдоль и поперек, а по причинам «техники безопасности» плыли вдоль береговой линии, не теряя землю из виду. Тем не менее постоянно происходили всяческие несчастья. То суда сталкивались друг с другом в полнейшей темноте, то вспыхивал пожар на борту, то морские пираты брали барку на абордаж или же капитан сажал свое суденышко на мель. Обломки одного такого греческого корабля были обнаружены по чистой случайности греческими ныряльщиками в бухте на восточной стороне Анти-китиры. Они отправились на поиски губки, раковин и жемчуга, и им пришлось заночевать на берегу Антикитиры. Там искатели жемчуга и начали свои поиски на следующий день. На глубине 30 метров (во время отлива) ныряльщик Элиа Стадиатис увидел деревянную мачту, а потом и очертания затонувшего корабля. Взволнованный, он сообщил о находке своим товарищам, и те бросились в воду, чтобы посмотреть на корабль. Произошло это за два дня до Пасхи в 1900 г. В течение нескольких дней ныряльщики извлекли на поверхность множество предметов, а потом пришла пора уведомить власти.
Ныряние было делом, опасным для жизни, поэтому на глубину 30 метров каждый из ныряльщиков мог погружаться только дважды в день. У них не было ни кислородных баллонов, ни прочих приспособлений, так что приходилось надеяться только на собственные силы. Ныряльщики добирались до обломков и складывали предметы с затонувшего корабля в корзины, подвешенные на канате, после чего тут же поднимались на поверхность. При подобных условиях совершенно неудивительно, что два человека погибли во время погружений на глубину, а два других серьезно заболели.
Больше месяца ныряльщики извлекали из глубины различные вещи: фигурки, монеты, две бронзовые руки, голубые вазы и даже маленькие мраморные статуи, датированные 80 г. до Р.Х. В конце концов один из ныряльщиков разглядел в темной воде какой-то предмет прямоугольной формы, покрытый известняком и ракушками. Ныряльщик понятия не имел, какая находка попала ему в руки. Странный предмет был поднят на поверхность, но поначалу находящиеся на борту археологи не придали значения этой находке.
В Греческом Национальном музее в Афинах найденный предмет подвергли химической обработке, чтобы удалить известняк и ракушки. Сотрудники музея изумились, когда неожиданно увидели три шестеренки, соединенные друг с другом двумя металлическими перемычками в форме креста. Шестеренка двухмиллиметровой толщины искрошилась под кисточкой реставратора. Сотрудники музея поняли, что перед ними какой-то технический аппарат и поэтому потребуется помощь специалистов.
Одним из студентов, очищавших шестеренки химикатами, был Валерио Стэ. Позднее он стал археологом и первым увидел свет в полутемном царстве Греческого Национального музея. В целом было извлечено 30 шестеренок различных размеров, на некоторых из них были выгравированы буквы древнегреческого алфавита. Прибор явно имел отношение к астрономии. Именно так Валерио Стэ заявил журналистам, за что и был осмеян специалистами.
В последующие годы множество специалистов и дилетантов занималось «машиной с Антикитиры» — так они называли найденный прибор. И, как обычно, с разными результатами. Летом 1958 г. молодой английский математик д-р Солла Прайс получил разрешение на исследование этого загадочного кусочка античности. Только 55 лет спустя после находки прибора математик, изучавший также и астрономию, смог приступить к работе. Позднее д-р Солла Прайс стал профессором истории развития науки в Иельском университете США. Он опубликовал несколько серьезных работ о «машине с Антикитиры», не скрывая своего огромного изумления этой находкой [81].
Шестеренки состояли из чистой бронзы или же сплавов меди и олова с различными примесями, было обнаружено незначительное содержание золота, никеля, мышьяка, натрия, железа и сурьмы. Сочетания выгравированных греческих букв расшифровывались только фрагментарно и тем не менее четко и недвусмысленно свидетельствовали об астрономических знаниях, зафиксированных на этой редкой находке. Удалось прочитать такие словосочетания, как «…в вечер Тельца», «…опустилась Вега вечером…», «…Плеяды ушли к утру…», а также названия звезд: «Альтаир, Арктур, Близнецы». Текст перемежался выгравированными на шестеренках числами. На аппарате были три круглые шкалы с миллиметровой штриховкой, как на логарифмической линейке. 30 шестеренок различной величины соединялись друг с другом и закреплялись на медной пластине при помощи маленькой оси. Они обеспечивали считывание относительного расположения звезд со шкалы прибора. Звучит заковыристо, но на самом деле все довольно просто: если Плеяды восходят в точке X, то где тогда находится звезда Альтаир? Считывалось также расположение Луны по отношению к Солнцу и Земле или восход и заход Сириуса по отношению к Веге.
Совершенно очевидно, что «машина с Антикитиры» была собрана за несколько столетий до новой эры; и делалось это, судя по всему, в какой-то секретной лаборатории, потому что сведения, предоставляемые прибором, совершенно не вписываются в астрономические познания той эпохи. То же самое касается использованной технологии и точной механики. Профессор Солла Прайс после многолетнего изучения «машины с Антикитиры» сказал в одном из докладов в Вашингтоне, что у него такое чувство, как будто в гробнице Тутанхамона в Египте обнаружили реактивный двигатель. Этот ученый конечно же знал, что именно древние греки «произвели на свет божий» выдающихся математиков и любителей «помудрить» над чем-либо: Аристотеля (384–322 гг. до Р.Х.) или Архимеда (285–212 гг. до Р.Х.). Ему было известно, что арабы дали миру блистательных астрономов, а в 1000 г. нашего летосчисления изготовили механический календарь, называемый астролябией. Однако все это несравнимо со сведениями, которые скрывала в себе «машина с Антикитиры».
Солла Прайс [81]:
«Или „машина с Антикитиры“ представляет собой прогрессивную линию эволюции, о которой ничего не известно, или она является результатом озарения неизвестного гения».
И далее:
«Даже если в связи с датировкой возможны другие границы, нам должно быть ясно, что мы столкнулись с чем-то более сложным, нежели все то, о чем упоминалось в античной литературе».
Профессор Солла Прайс, единственный, кто на протяжении десятилетий занимался изучением чудо-устройства с Антикитиры и перечитал всю античную литературу по механике, математике и астрономии, в результате своих исследований пришел к выводу:
«Благодаря механизму с Антикитиры мы столкнулись с необычным феноменом: с high-technology. Этим словом мы называем прогрессивный этап в развитии науки».
В течение 90 лет «машину с Антикитиры» скрывали от широкой публики. С недавних пор детали устройства, выставленные в стеклянных ящичках, удивляют посетителей Греческого Национального музея в Афинах. Освещенный прожекторами прибор явственно дает понять, сколь мало мы знаем из того, что нашептывали своим любимцам потомки богов. Машина откровенно обличает затхлость и нежелание думать, царящие в нашем конформистском обществе. Вот лежит перед нами high-tech-аппарат с шестеренками, состоящими из 240 зубьев, расхождения в которых составляют разве что сотую долю миллиметра. Если бы отклонение было больше, то шкала давала бы неверные показания.
Это чудо техники нигде и никем в античной литературе не упоминается, хотя его появление должно было бы стать притчей во языцех. Где находятся его предтечи? Без них явно не обошлось, потому что в противном случае никакой гениальный механик не смог бы сконструировать машину «из ничего». И если такие предшественники существовали, то почему о них не упомянул ни один поэт и историк из тех, что записывали каждую важную деталь? (Эпигонов более скромной механики существовало сколько угодно, однако это совсем другая история.) И откуда, скажите, те знания астрономии, что обнаруживаются «за кулисами» этого чудо-произведения? Человек смотрит на стеклянные ящички в Греческом Национальном музее и думает: «Ну должны же были древние как-то создать все это?» Действительно, гении с небес не падают.
«Машина с Антикитиры» была изготовлена под «карманный формат», размером с переносную печатную машинку. Ее можно было легко перевозить из одного дворца богов в другой. На борту «летающих сундуков» доисторической эпохи этот механизм тоже сослужил бы добрую службу: он также пригодился бы для того, чтобы впечатлять народ и селекционировать касту жрецов, служившую богам. «Крылатый» Соломон, вне всякого сомнения, пользовался (так же как индийские цари, тоже бороздившие воздушные просторы) навигационными инструментами. Арабские историки сообщают, что Соломон имел в своей «колеснице, по воздуху проносящейся», волшебное зеркало, «открывающее перед ним все уголки мира» [83]. Это чудесное устройство состояло «из различных субстанций» и позволяло царю видеть «все семь сфер». Абдул аль-Машуди (895–956 гг.), известный арабский географ и историк, написал в своей «Истории», что на тех самых пиках гор, где, очевидно, заправляли летательный аппарат Соломона, имелись магические стены, являвшие Соломону «небесные тела, звезды, Землю с ее континентами и морями, населенную земли полосу, растения и зверей и многие другие удивительные вещи» [85]. Несомненно, они были не менее удивительны, чем «машина с Антикитиры».
Севернее островов Антикитира и Китира расположен Пелопоннес, самый крупный греческий полуостров площадью 21 410 квадратных километров. Здесь находятся города Аргос, Эпи-давр, Немея и древние Микены. Микены тоже связаны с мифологией. В Греции и не может быть по-другому. Этот город предположительно основан Персеем, мать которого утверждала, что ее сын — отпрыск Зевса. Так говорили о каждом необычном ребенке. Легендарная слава Персея началась с его победы над Горгонами, ужасными чудовищами со множеством голов. У них были руки из латуни, а крылья из золота, и человек, взглянувший им в глаза, моментально превращался в камень. Кошмарная Медуза была одной из этих горгон. И убить такую без божественной помощи было просто невозможно. Персей получил от нимф специальный мешок, пару летающих сандалий и шлем, позволявший ему становиться невидимым. Затем посланник богов Гермес вручил Персею соответствующее оружие: алмазный серп. Экипированный подобным образом Персей полетел в лагерь горгон, глядя при этом только на свой щит, отполированный, как зеркало. Таким образом, ему удалось избежать прямого контакта взглядов, ведь он не хотел превращаться в камень. И так как Персей был невидим, ужасные монстры не заметили его, и славный герой отрубил Медузе голову.
С головой чудища в мешке он слетал в Египет, где проживали его родственники, а затем — в Эфиопию. Там местный царь как раз собирался отдать морскому чудовищу свою очаровательную дочь Андромеду. Конечно же, Персей убил подводного монстра и получил, немного поинтриговав, свою Андромеду. Тем временем на его друзей в Эфиопии напал превосходящий по силе противник. Персей попросил товарищей прикрыть чем-нибудь глаза. После чего достал из мешка голову Медузы и показал ее врагам. Те моментально обратились в камень. В дальнейшем Персей не раз и не два пользовался этим секретным оружием. (Для знатоков: в «Кебра Негест», истории царей Эфиопии, тысячи солдат умирают самым таинственным образом, взглянув на волшебный ящик, украденный сыном Соломона в Иерусалиме и перевезенный в Эфиопию.) Позднее Персей вместе с Андромедой возвращается в родные пенаты и основывает город Микены. Разумеется, о Персее существуют еще и другие истории.
Никто не знает, когда земли Микен были заселены впервые, но все соглашаются с тем, что произошло это в каменном веке. Местность гористая, и там вскоре начали добывать медную руду. Была ли медь причиной столь раннего заселения земель, или существовал более священный повод, мы никогда не узнаем. Археологически подтверждается лишь то, что здесь еще 2500 лет до Р.Х. воздвигались мегалиты, и что Микены, спустя 1000 лет после этого превратились в мощную крепость с циклопическими стенами в 6 метров толщиной.
В истории Гомера, посвященной Трое, Микены тоже играют важную роль, хотя до сегодняшнего дня непонятно, откуда поэт брал подобную информацию. Согласно Гомеру, герои Троянской войны, Агамемнон и его спутники, погребены в Микенах. Это и стало причиной того, почему Генрих Шлиман начал раскопки в Микенах. В пяти могилах-шахтах он обнаружил скелеты 12 мужчин, 3 женщин и 2 детей. И поскольку в захоронениях было очень много золотых вещей, Шлиман незамедлительно отправил греческому королю в Афины телеграмму, утверждая, что одних этих сокровищ уже достаточно для того, чтобы заполнить все выставочные залы большого музея. Тут он, конечно же, преувеличил. Сегодня его находками можно полюбоваться только в одном из залов Греческого Национального музея.
Туристам в Микенах есть на что посмотреть. Здесь находится знаменитая «стена циклопов», названная так потому, что, согласно легенде, ее действительно возвели одноглазые великаны. В центре стены на трех монолитах покоятся так называемые львиные ворота. И любой турист, жующий в тени стены свой сэндвич, мог бы сделать забавное открытие: разглядывая мегалиты, из которых построена стена циклопов, только с огромной натяжкой можно говорить о природных камнях. Обработанные камни состоят из различных материалов, вероятно смешанных с обычным бетоном. Это главная стена в 900 метров длиной, чуть ниже и чуть выше от нее расположены стены меньших размеров уже более поздних эпох.
На несколько сотен метров ниже располагается так называемая «Сокровищница Атрея», поистине впечатляющее архитектурное сооружение, служившее вначале усыпальницей (хотя я сомневаюсь, что это было именно так). Мощное здание с куполом диаметром 15 метров и высотой 13,3 метра расположено у подножья холма. Свод купола состоит из 33 слоев, причем каждый выступает вперед чуть больше, чем предыдущий, и так до тех пор, пока один-единственный увесистый блок не закрывает отверстие в куполе. Камни фундамента весят 120 тонн, а ученые подсчитали, что купол мог бы выдержать давление в 140 тонн. К сожалению, никто не знает, что первоначально находилось в этом великолепном зале. Грабители поработали там задолго до появления археологов.
Еще на заре своего существования Микены были тесно связаны с Кипром. Это доказывают минойская живопись и украшения, обнаруженные в Микенах. Потомки богов с Крита перемешались с микенцами. Лично для меня здесь более важным является не позднее минойское влияние культурного обмена, а первоначальное расположение Микен. Оно играет значительную роль в цепи, звенья которой мне постепенно удается распутывать.
Что за звенья? Что за цепь? Очаги греческой культуры вписываются в поразительную геометрическую схему. Я бы хотел, конечно, описать большую часть святилищ и их богов, чтобы наглядно продемонстрировать ткань этой сети. Однако сделать это в книге с ограниченным объемом невозможно. Поэтому рассмотрим только 4 места: Кнос, Эпидавр, Микены и Олимпию. У последней тоже было свое «ответственное за порядок» божество. Сюда же следует причислить как минимум еще два священных места: Афины и Дельфы.
То, что соревнования в Олимпии происходили еще до Олимпийских игр, я уже говорил. Так же как и остальные места, окрестности Олимпии были заселены еще в каменном веке. Сегодня руины храмов и спортивных площадок по большей части отреставрированы, однако реликты мегалитической архитектуры все еще заметны. На это я постоянно обращаю внимание и не боюсь повториться: чем дальше в прошлое, тем больше камни (мегалит = большой камень), с которыми возились люди. Как будто не легче и не проще было бы устанавливать друг на друга глыбы размером поменьше. И это можно обнаружить в любой точке земного шара. Очевидно, «современники» каменного века с особым удовольствием мучились с огромными блоками, хотя ни измерительной техники, ни соответствующего опыта у них не было. В более поздние эпохи все стало более компактным и практичным.
Итак, Олимпия. В качестве верховного бога здесь хозяйничал Зевс собственной персоной. О нем написаны горы книг, — мне же достаточно телеграфного резюме.
Слово Зевс (у римлян Юпитер, у германцев Тор) содержит индогерманский корень «dei» — «светящийся» [86]. Сам Зевс, по представлениям греков, не возник из Ничего, он был сыном Кроноса. Гесиод сообщает, что первоначально царил Хаос, некое прасостояние, из которого образовалась Земля, Гея. Земля родила Урана, небо, а от связи Геи и Урана появились титаны — и Кронос, от которого забеременела его сестра Рея. Одним из детей этой любопытной пары стал Зевс.
Чем старше становился Зевс, тем сильнее ненавидел своего отца Кроноса и наконец вступил с ним в борьбу. Эта битва богов привела Зевса на Олимп. Он выиграл сражение, уничтожил титанов, но сохранил жизнь своему отцу Кроносу, бессмертному. Вообще-то осталось три сына Кроноса: Зевс, Посейдон и Гадес. Они и поделили между собой «зоны влияния»: Зевс получил небеса, Посейдон — моря, а Гадес — подземный мир.
Самое основное о происхождении Зевса сказано, и не все из этого можно назвать бессмысленным. Символическим животным Зевса является орел. Люди называли этого бога «Громовержцем», «Дальнозорким» или «Превращающимся», имея в виду его способность превращаться в любые живые существа. Что он и проделывал не без удовольствия, развлекаясь во всевозможных личинах с прекрасными дамами. Леде он явился лебедем, Европе — быком, Каллисто — юным Аполлоном, а Данае — что еще экзотичней — золотым дождем. Также он испытывал влечение к красивым юношам, а потому влюбился в царевича Ганимеда, которого похитил и перенес в царство свое небесное, на Олимп.
Такие необычные способности люди с давних времен приписывали мистическим сверхсуществам, которые все могли, на все были способны и которых никто не понимал. Особенно бессмысленным и непостижимым для народного мышления является рождение Афины, дочери Зевса. Она появилась на свет божий не из чрева матери, а возникла — в полном облачении — из головы Зевса. (Правда, в легендах курсируют и другие варианты ее рождения.) В мифологии она именуется также Парфеносская, то есть Дева. Задолго до рождения Девы христианской родилась Афина. Само имя обязывало ее стать покровительницей города Афин.
Афина помогала при постройке «Арго» и доставила на корабль необходимую аппаратуру («говорящее дерево»). Она же помогла Персею отрубить голову ужасной Медузе. В мире греческих сказаний мы встречаем Пегаса, крылатого коня. Как и колесницей Фаэтона, Пегасом следовало управлять, то есть пилотировать. Этим вопросом тоже ведала Афина: она подарила всаднику, управлявшему крылатым конем, «волшебную сбрую». Афина была щедрой на помощь богиней, и вскоре ее «повысили в должности», сделав покровительницей искусства, мудрости, риторики, мира и, кроме того, поэзии. Вероятно, и мне следовало бы взывать к этой богине о помощи. Афина подарила землепашцам плуг для облегчения их трудов, женщинам — ткацкий станок, а тянущимся к знаниям — алфавит.
Случилось так, что Гефест, бог огня, воспылал огромной любовью к целомудренной Афине и попытался всеми силами привлечь к себе ее внимание. В конце концов оба вступили в открытую битву друг с другом, и возбужденный Гефест «пролил свое семя» на землю Афинского холма. После этого люди стали считать данное место землей священной и воздвигли там великолепные храмовые сооружения: афинский Акрополь.
Сегодня руины Акрополя датируют VI–IV вв. до Р.Х., однако еще в каменном веке (я снова подчеркиваю это) местные жители поклонялись здесь богам. Археологически доказано, что мегалитические сооружения существовали в этом месте задолго до того, как возникли большие храмовые комплексы. А севернее и южнее найдены постройки более ранних эпох. Несколько этих древних культовых сооружений были интегрированы в позднее возведенный храм.
Самым величественным монументом Акрополя является Парфенон, возведенный на фундаменте прежних сооружений. Туристы добираются к этому храму с его 12-метровыми колоннами буквально на последнем дыхании, потому что подъем по бесконечным лестницам очень утомителен. Слово «Парфенон» означает в переводе «покои Девы», что и неудивительно — святилище было посвящено целомудренной Афине. Архитектурное сооружение 67 метров длиной, 23,5 метра шириной и 12 метров высотой. На отреставрированном фронтоне изображено рождение Афины, а также ее столкновение с Посейдоном, желавшим заполучить скалы Акрополя. На барельефе высечены эпизоды битвы богов с титанами, война с Троей и — что весьма удивительно — война афинян с амазонками.
Сегодня весь мир возмущен афинским смогом, разъедающим великолепные храмы Акрополя. Истинно так. Однако кто знает, почему Парфенон был разрушен еще в XVII столетии? После императора Юстиниана (527–565 гг. после Р.Х.) в Греции наступила эпоха христианства, и древние храмы Акрополя были обращены в церкви. Позднее пришли турки, без конца воевавшие с христианами, и нашли для Парфенона совершенно небожественное применение — в качестве порохового склада. 26 сентября 1687 г. люнебургский лейтенант взорвал пороховницу. Взрыв разрушил фриз и колонны. После такого варварства последние боги, по всей видимости, из Парфенона сбежали.
Кнос, Эпидавр, Микены, Олимпия, Акрополь… Все они почитались людьми каменного века как святыни, причем задолго до эры классической Греции, за тысячелетия до того, как начали записывать греческую историю. В данной сети нам не хватает только «центрального вокзала», а он гораздо больше связан с богами, историей и царствами, чем все остальные культовые места. Разумеется, этот узловой пункт тоже возник не случайно. В мифах на все есть своя причина.
Однажды Зевс послал на землю, желая измерить ее, двух орлов. Там, где орлы встретятся после облета, и должен был находиться центр земли. Геральдические птицы Зевса облетели землю и встретились друг с другом на крутом склоне горы. Там и находился омфал, пуп земли. В этом месте на склонах горы Парнас (названной так позднее) возник самый таинственный центр греческого мира: Дельфы. Этимология слова «Дельфы» спорна. Оно могло быть производным от «дельфин» (поскольку бог Аполлон, согласно легенде, явился здесь в облике дельфина) или же «дельфус», что означает «матка».
Всем известен знаменитый дельфийский оракул: жрица-прорицательница (пифия) произносила в храме Аполлона свои предсказания. Слово «пифия» тоже выбрано не случайно. В доисторические времена в гроте неподалеку от Дельф жил дракон (в который раз!), и его следовало уничтожить. О чем и позаботился Аполлон, прилетевший в Дельфы на небесной барке. Итак, Аполлон убил это чудовище и закинул его тушу обратно в грот на склоне горы. Там монстр и сгнил или истлел. Поэтому дракона назвали Пифоном (от глагола «pythein» — разлагаться, распадаться, растворяться). Вот на этом самом месте пифия и возвещала свои гениальные пророчества.
Все это не более чем народные поверья, передаваемые к тому же в различнейших вариантах. Каждый греческий поэт и историк писал в свое время о Дельфах. Долгое время это место считалось религиозным центром всех греков, здесь князья и цари получали совет — за соответствующую плату, конечно.
В первой книге своих «Историй» Геродот сообщает о неком «Глаукосе из Хиоса, который прославился, открыв метод сварки железа» [87]; он-то и подарил Дельфам первый железный цоколь. Со временем дела в Дельфах пошли на славу. Лидийский царь Кройс (ныне известный под именем Креза) не хотел слепо верить пророчествам оракула, а поэтому разослал многочисленных гонцов ко всем известным оракулам Греции. Каждый провидец должен был ответить только на один вопрос: «Что царь сейчас делает?» Кройс заранее договорился со своими посланцами о точном времени, когда следует задать данный вопрос… Когда же гонцы вернулись от разных оракулов, правильным оказался лишь ответ из Дельф. В заранее оговоренное время Кройс зарезал черепаху, забил ягненка и сварил их в железном котле, накрытом железной крышкой. Ответ дельфийского оракула гласил [87]:
«Я чую запах покрытой панцирем жабы, что варят вместе с мясом ягненка в железном горшке. Железо горшок внизу прикрывает и сверху».
Да, у этой пифии явно имелись телепатические способности. Царь Кройс был настолько восхищен, что осыпал Дельфы подарками. Одного только скота он пожертвовал около 3000 голов, «переплавил золото и повелел выковать из него кирпичи». Золотые кирпичи были высотой с человеческую ладонь и длиной в шесть ладоней, всего же их было сделано 117 штук. Но этого Кройсу показалось недостаточно: в Дельфы отправили скульптуру льва из чистого золота, два огромных кувшина — золотой и серебряный, украшения и большое количество одежды. Геродот, неоднократно бывавший в Дельфах, сообщает, что золотой кувшин стоял справа от входа в храм, а серебряный — слева. Позднее появились еще две чаши для фимиама, тоже от Кройса, но снабженные лживыми надписями. Геродот, неутомимый коммивояжер в делах Истории, 2500 лет назад страшно злился: «Неверно это. Действительно, и они [чаши. — ЭфД] сделаны Кройсом. Надписи же нацарапал один человек из Дельф… Его я знаю, но имени не стану сообщать».
Я пересказал эту историю для того, чтобы напомнить, откуда пошло наше представление о «расточительном Крезе», и чтобы показать, насколько богаты были те самые Дельфы. И хотя царь Кройс этим почти купил Дельфы и обеспечил себе право постоянно обращаться к пифии, в решающий момент оракул не смог помочь ему. Царь не знал, стоит ли ему идти войной против персов. Ответ, полученный им из Дельф, гласил, что если он перейдет реку Галис, то разрушит великое царство. Такие слова будто взяты из современных гороскопов. В 546 г. до Р.Х. царь Кройс со своими войсками, заранее предвкушая победу, перешел через Галис — и был наголову разбит персами. «Великое царство, которое он разрушил, оказалось его собственным».
В центре Дельф располагался храм Аполлона — еще и сегодня впечатляющее архитектурное сооружение. У Аполлона, сына Зевса, были необычайные способности. Он «исполнял обязанности» бога света и бога медицины. Асклепий Эпидаврский был его сыном. Аполлон также нес ответственность за предсказания, молодежь, музыку и стрельбу из лука. Младшим братом Аполлона был Гермес. Древние египтяне называли этого бога Ид-рисом или Сауридом, а иудеи — «Енохом, сыном Яреда» [88]. (Если это действительно так, мы оказываемся в эпохе до великого потопа. Потому что Саурид до той катастрофы воздвиг большую пирамиду, а Енох является библейским допотопным патриархом.)
По необычному стечению обстоятельств Аполлон оказался тем, кто построил неприступные стены Трои, его почитали как покровителя дорог. На своей небесной барке он регулярно наносил визиты другим народам, в частности гиперборейцам, обитавшим где-то «по ту сторону северных ветров». Уже во времена Геродота греки не знали, кем, собственно говоря, были эти самые гиперборейцы. Гесиод и Гомер упоминают о них, а Геродот, трезво поразмыслив, отказывается искать их (IV, 36):
«…Если и есть гиперборейцы, то должны тогда и люди на крайнем юге отыскаться. Я поневоле смеюсь, когда вижу, сколь много народов уже отмечено на картах Земли…»
Вот и я поневоле смеюсь, когда думаю о том, сколько тысяч лет человечество рыскает в тумане мифов. Мифы могут быть кладезем поэзии, а боги — пищей для все новых фантазий, только истиной они все-таки не являются. То, о чем говорится в мифах, нельзя назвать точно датируемой историей, ибо они меньше того, на чем можно основать хоть какой-то фундамент. И все же именно мифы содержат некое зерно, которое переживет все войны и катастрофы: смутную народную память. Это мироощущение народа в конечном итоге превратилось в камень и зримо присутствует во всех «мистических» местах. Сегодня оно и не может быть ничем иным. Места паломничества, все без исключения, возникали после событий, которые кто-то пережил или наблюдал: чудеса Девы Марии или поразительные исцеления, целебный источник или непонятные явления природы. Только после того, как очевидцы были потрясены случившимся чудом, люди из любопытства начинали посещать подобные места. Потом появляется первый постоялый двор, первая часовня, первая церковь. Но всегда на том самом месте, где разыгралось нечто сверхъестественное. Фундамент архитектурных сооружений основан на мироощущении народа.
В Дельфах побывать нужно. Весь комплекс раскинулся на склонах Парнаса, окруженный преисполненными покоя горными хребтами. По вечерам ландшафт заливают каскады красок, света и теней. Павсаний, странствовавший 1800 лет назад, описывает свои впечатления самыми благоговейными словами и не забывает сообщить многие (спорные, в том числе) сказания о Дельфах. По его рассказам, 3000 статуй стояло по обе стороны священной дороги [89]. На каменных стенах у входа в главный храм были высечены «высказывания семи мудрецов». Древняя мудрость не потеряла своей актуальности и сегодня:
• Познай самого себя
• Худших везде большинство
• Всё есть учение
• Лови момент
• Лишку ни в чем!
• Поспешай не спеша
• Никто не избежит своей судьбы
Дельфийские храмы неоднократно разрушались в результате землетрясений и оползней, и каждый раз их вновь восстанавливали на месте прежних руин. Ведь «бизнес» в Дельфах был просто потрясающий. Пифия, сидевшая на треножнике над расщелиной в земле, откуда исходил дым, бормотала свои предсказания. По этому поводу существует множество спекуляций, а недавно геологи обнаружили под землей в районе храма пустоты, над которыми пролегают углеводородсодержащие слои. «Подобные формации часто выделяют такие газы, как этилен, метан или сероводород» [90], и эти газы «приводили пифию в состояние опьянения и стимулировали ее видения». Не верю ни единому слову. Что действительно происходило в храме Аполлона, на самом деле никто не знает, хотя занимал этот вопрос практически всех греческих писателей. Сюда как нельзя лучше подходят следующие слова: «Мы поговорили обо всем, но так ничего и не сказали». Греческий историк Плутарх описывает процедуру получения совета у оракула [91], «но и для Плутарха характерно только то, что считается естественным для всех жрецов Аполлона: ни слова не разгласить о том, что происходило в доме божьем».
Турист, взобравшийся сегодня по извилистой дорожке вверх по склону, пусть внимательно присмотрится к фундаменту храма Аполлона. О возрасте мегалитов говорит здесь каждая трещинка. И, глядя на мощные каменные плиты, устилающие ныне землю, плиты, на которых раньше стояли колонны, невольно думаешь, а не платформа ли это для вертолета. Платформа «родом» из VI столетия до Р.Х. Фундамент (так называемая «многоугольная стена») еще старше. Я советую вам замереть, присев на ступени дельфийского театра, и попытаться представить картины прошлого.
С полукруглого амфитеатра видны все Дельфы. Сверху, на склоне, расположена еще и спортивная арена, — ее, правда, построили в эпоху римского владычества. Дельфы, раскинувшиеся под вами, представляют собой развалины архитектурных сооружений. Там когда-то сновали толпы народа — просители и отчаявшиеся, купцы, политики и посланцы, образованные жрецы и простые ремесленники. И только в одном все они были единодушны: в своей вере в Аполлона и его силу. Не думаю, что они верили в оракула. Вероятно, это было такой же помощью в жизни, как наши сегодняшние гороскопы. Каждый делает из предсказаний только те выводы, какие хочет сделать.
Внизу стояло 13 статуй богов и героев, располагались сокровищницы сикионийцев, сифнийцев, фиванцев и афинян. Там были памятники, мраморные колонны и бронзовая статуя возничего колесницы (сегодня она в музее Дельф). И, конечно же, 16-метровая статуя бога Аполлона перед его великолепным храмом. Павсаний писал, что первоначально храм Аполлона был бронзовым (металлическим).
И в самом центре, там, внизу, между сокровищницами, храмами, круглыми зданиями и мраморными колоннами находится странный овальный камень с двумя золотыми орлами по бокам. На нем выгравирована сеть запутанных линий, большинство из которых перекрещивается на одинаковом расстоянии. Это омфал — он символизирует пуп земли. Копия этого камня (уже римской эпохи) выставлена сегодня в дельфийском музее (см. цветные вклейки). У оригинала омфала переплетенные линии были украшены драгоценными камнями. Благодаря этому каменному изваянию Аполлон, или жречество, или, как говорю я, «ставшая камнем мифология» намеренно или случайно попали точно в цель.
Хочу напомнить то, о чем я писал в 1979 г. в книге «Пророки прошлого» [19].
В 1974 г. в Афинах я делал доклад, во время которого мне бросился в глаза лысеющий господин с седыми висками, старательно конспектирующий мои слова. После доклада он подошел ко мне и очень вежливо поинтересовался, а знаю ли я, что расстояния между большинством греческих святилищ подчиняются строгим математическим закономерностям.
Я хмыкнул и заявил, что мне трудно в это поверить, потому что древние греки не владели искусством геодезических измерений. К тому же храмы находились на значительном расстоянии друг от друга, и, наконец, горы не позволяли увидеть с одного святилища другое. Многие святыни расположены на разных островах, на расстоянии в сотни километров от большой земли, а поэтому их нельзя увидеть невооруженным глазом. Я подумал о дистанции до Крита или до Измира (бывшая Смирна) в Турции… Так что же имел в виду дружески настроенный господин?
Спустя два дня мы встретились вновь, на этот раз не на широкой публике, а на закрытом докладе для афинского Rotary Club. После дискуссии он пригласил меня пройти в соседнее помещение, где на большом столе были разложены армейские географические карты. Господин представился: д-р Теофаниас Маниас, бригадный генерал греческих ВВС. Такой высокий чин? Да что у него может быть общего с археологией? За чашечкой чая он все объяснил мне.
Военные летчики, — сказал он, — периодически выполняют учебные полеты в горах или контрольные стрельбы на море. После полета они должны оформлять рапорта, в которых, помимо прочего, указывается также расход топлива. Как-то лейтенант, постоянно заносивший в книгу эти данные, обратил внимание на то, что каждый раз указывается одинаковое количество израсходованного горючего и дистанция, хотя самолеты летают в самые разные области. Лейтенант подумал, что обнаружил обман: пилоты почему-то не заносили в свои вахтенные журналы точные данные, а, судя по всему, списывали показания друг у друга.
Разгорелся скандал, в результате которого досье легло на письменный стол полковника Маниаса — бригадным генералом он станет позже. Полковник взял циркуль, воткнул острием в Дельфы и провел на карте окружность через Акрополь. Забавно то, что на линии окружности оказались Аргос и Олимпия. Эти места расположены на одинаковом расстоянии от Акрополя. Странный случай, — подумал полковник Маниас и переместил циркуль на критский Кнос. Тут на линию окружности попали Спарта и Эпидавр — смешно. Полковник продолжил свои исследования. Центр круга — Делос: на окружности также располагались Фивы и Измир. Центр круга — Фарос: на окружности находятся Кнос и Халкис. Центр круга — Спарта: на окружности в этот раз оказались Микены и Оракул Трофинионский.
Д-р Маниас продемонстрировал мне все это на картах, и я был поражен. Да разве может быть такое? И хотя у д-ра Маниаса карты были намного точнее тех, что можно купить в магазине, я решил проверить все эти удивительные совпадения еще и дома. Бригадный генерал заметил мое изумление и поинтересовался, знаю ли я, что такое золотое сечение. Я сокрушенно покачал отяжелевшей от мыслей головой, хотя смутно все-таки помнил, что о золотом сечении рассказывали на уроках геометрии. Д-р Маниас терпеливо принялся объяснять:
«Золотое сечение делит линию на два отрезка, и меньший отрезок пропорционально относится к большему так, как тот — ко всей линии».
И поскольку я не понял ни единого слова, то тайком открыл учебник геометрии моей дочери [92]. Там я вычитал:
«Если отрезок АВ делится точкой Е так, что большая его часть АЕ так относится к меньшей части ЕВ, как весь отрезок АВ относится к АЕ, то считается, что отрезок АВ поделен золотым сечением. Если поделенный золотым сечением отрезок удлинить на величину большего отрезка золотого сечения, то полученный новый отрезок снова делится золотым сечением конечной точкой первоначального отрезка. Этот процесс может продолжаться до бесконечности».
Мне стало жаль мою дочь. Что за тарабарщина! Я не силен в математике, и поэтому решил осуществить все написанное, экспериментируя с отрезками бумаги. Мой секретарь Килиан озабоченно поглядывал в мою сторону. Он начинал уже побаиваться за мой рассудок. После того как я в энный раз склеил большой отрезок и маленький, а потом вновь разорвал их, я внезапно понял суть золотого сечения. Уф! Советую читателям дойти до сути тем же методом. Д-р Маниас предоставил в мое распоряжение таблицы и продемонстрировал все данные по картам. И каждый, кто захочет проследить это, поначалу просто потеряет дар речи:
• Дистанция между Дельфами и Эпидавром соответствует большему отрезку золотого сечения дистанции от Эпи-давра до Делоса. Их отношение составляет 0,62.
• Дистанция от Олимпии до Халкиса соответствует большему отрезку золотого сечения дистанции от Олимпии до Делоса. Их отношение составляет 0,62.
• Расстояние между Дельфами и Фивами соответствует большему отрезку золотого сечения расстояния от Дельф до Акрополя. Их отношение составляет 0,62.
• Дистанция между Дельфами и Олимпией соответствует большему отрезку золотого сечения дистанции от Олимпии до Халкиса. Их отношение составляет 0,62.
• Дистанция между Эпидавром и Спартой соответствует большему отрезку золотого сечения дистанции от Эпи-давра до Олимпии. Их отношение составляет 0,62.
• Расстояние между Делосом и Элизиумом соответствует большему отрезку золотого сечения расстояния от Кноса до Халкиса. Их отношение составляет 0,62.
• Дистанция между Дельфами и Додоной соответствует большему отрезку золотого сечения дистанции от Дельф до Акрополя. Их отношение составляет 0,62.
• Расстояние от Спарты до Олимпии соответствует большему отрезку золотого сечения расстояния от Спарты до Акрополя. Их отношение составляет 0,62.
Мне все это показалось сногсшибательным. Д-р Маниас рассказал мне, что в Греции существует «Союз оперативных исследований», участники которого в июне 1968 года делали доклады по вопросу этих геометрических соотношений в Греческой технической палате и в генштабе греческих ВВС. Слушатели вели себя точь-в-точь как я — сначала они терялись от неожиданности.
Спустя какое-то время я получил документы «Союза оперативных исследований», изданные на двух языках, что стало возможным благодаря активной поддержке военно-географического ведомства [93, 94]. А д-р Маниас подарил мне солидную брошюру, в которой приводились все математические закономерности, причем столь замечательно, что даже такой дилетант, как я, смог их проверить [95]. Д-р Маниас настоятельно просил меня непременно указать на закономерности расположения греческих культовых мест, потому что — таково его мнение — археологи ведут себя так, будто всего этого не существует в действительности.
И все-таки оно существовало! Выводы, сделанные на основе геометрических фактов, которые нельзя опровергнуть и которые каждый может самостоятельно проверить, казались совершенно фантастическими. Однако вот вам еще несколько лакомых кусочков.
Насколько велика вероятность того, что в горной местности три храма по чистой случайности окажутся расположенными на одной прямой линии? Да, такое может произойти в двух-трех случаях. Но в одной только Аттике Беотийской (Центральная Греция) таких «линий трех храмов» насчитывается 35. Случайность исключена.
Насколько высоко вы оцениваете вероятность того, что одни святыни расположены на одинаковом расстоянии от других? В Центральной Греции такое случается 22 раза!
И Дельфы, «пуп земли», играет в этой геометрической сети роль центрального аэропорта. Так, Дельфы находятся на одинаковом расстоянии от Акрополя и Олимпии. Это позволяет нам построить отличный равнобедренный треугольник. В центре его основания расположено Немейское святилище. Прямоугольные треугольники Акрополь — Дельфы — Немея и Немея — Дельфы — Олимпия имеют равные гипотенузы и их отношение к общему отрезку Дельфы — Немея соответствует золотому сечению.
Невероятно, но дальше будет еще запутанней:
Проведенная через Дельфы перпендикулярная линия к прямой Дельфы — Олимпия пересекает святилище с оракулом в Додоне. Таким образом получается прямоугольный треугольник
Дельфы — Олимпия — Додона с линией Додона — Олимпия в качестве гипотенузы. Катеты данного треугольника также соотносятся с золотым сечением.
Хочется закричать: «Да это сущее безумие!» или «Все это нарочно сфабриковано!» Вот только у данного безумия есть своя логика: расстояние из Дельф в Aphea равно расстоянию из Apnea в Спарту. Расстояние из Дельф в Спарту равно расстоянию из Спарты в Фивы, а также половине дистанции Додона — Спарта и Додона — Акрополь. Одинаковые дистанции получаются и для Дельфы — Микены и Микены — Афины или Дельфы — Гортис (мегалитические руины на Крите!) и Дельфы — Милет в Малой Азии. Все в целом означает: Дельфы находятся в определенных геометрических соотношениях с Олимпией, Додоной, Элизиумом, Эпидавром, Aphea, Акрополем, Спартой, Микенами, Фивами, Халкисом, Немеей, Кинирой, Гортисом и Милетом. Я чрезвычайно благодарен д-ру Маниасу и «Союзу оперативных исследований» за эти феноменальные сведения. Но это еще не все.
Равнобедренный треугольник каждый может себе представить, и связан такой треугольник с культовыми местами не случайно. Кто-то должен был все это режиссировать. В Древней Греции существовало множество таких треугольников, и в каждом случае с двумя определенными пропорциями. Например:
Треугольник Додона — Дельфы — Спарта: дистанция между святилищами одинаковая, стороны пропорциональны. Додона — Спарта пропорциональна Додона — Дельфы, Додона — Спарта пропорциональна Спарта — Дельфы и Додона — Дельфы пропорциональна Дельфы — Спарта.
Треугольник Кнос — Делос — Халкис: одинаковые пропорции сторон. А именно: Кнос — Халкис к Кнос — Делос,
Гигантская геометрическая сеть, начинающаяся в Дельфах, связывает воедино все древнегреческие культовые места
Кнос — Халкис к Халкис — Делос и Кнос — Делос к Делос — Халкис.
Треугольник Никосия (Кипр) — Кнос (Крит) — Додона: одинаковое соотношение сторон. А именно: Никосия — Додона к Никосия — Кнос, Никосия — Додона к Додона — Кнос и Никосия — Кнос к Кнос — Додона.
Все эти треугольники подобны. И можно было бы привести еще больше поразительных примеров, только я не хочу утомлять читателя геометрией.
Используя географические карты масштбом 1:10 000, «Союз оперативных исследований» при содействии военно-географического ведомства обнаружил свыше 200 пропорций у многих равнобедренных треугольников, а также 148 пропорций золотого сечения. Тому, кто все еще говорит о случайностях, уже ничем не поможешь. Разумеется, можно провести на карте прямую линию через два города и заявить, что «случайно» линия прошла еще через один город. Однако в Греции речь идет не о каких-либо пунктах на географической карте, а исключительно о культовых местах античного мира или, вернее, доисторических времен. План, заложенный в основу данного феномена, необъятен. Но его не удалось сполна осуществить по одной важной причине. Однако придется еще немного потерпеть, прежде чем вы об этом узнаете.
«Собственно говоря, это так просто — взять и провести прямоугольные треугольники по всему ландшафту», — сказал себе профессор д-р Фриц Роговский из Технического университета Брауншвейга и отправился на поиски. В гористой местности Греции он обнаружил маленький каменный круг, а спустя некоторое время — второй. Профессор Роговский провел на карте линию через эти две точки, и она в конце концов «уперлась» в культовое святилище. Но являлось ли это решением задачки?
Нет. Слишком много из проведенных таким образом линий проходит через море. Сторона треугольника Дельфы — Олимпия — Акрополь проходит по морю около 20 километров. То же самое касается отрезка Додона — Спарта. Еще абсурдней ситуация окажется с таким треугольником, как Кнос — Делос — Аргос. Между Кносом на Крите и Аргосом пролегло 300 километров морского пространства [97]. Такая же картина с расстоянием по морю от Греции в Смирну. Я серьезно сомневаюсь, сработает ли подобный процесс замеров на суше. Если бы мы имели дело с ровным ландшафтом, то такие измерения не были бы проблемой, но они невозможны в горной и разделенной на части множеством бухточек Греции. Вот только для чего тогда нужны маленькие каменные круги, обнаруженные профессором Роговским? Мне кажется, что они играли роль «дорожных указателей» для путешественников. В конце концов, в каменном веке дорог не существовало, а протоптанные тропинки быстро исчезали в результате бурь и наводнений.
Для современных ученых принцип «простых решений» словно медом намазан. Этот принцип наложил вето на любой другой способ мышления. Ученые не в силах вырваться из умственного тупика, потому что благодаря «простым решениям» проблема срывается с крючка. Что там дальше-то изучать? Методы, пускай даже получившие в науке статус священных, дают половинчатые ответы на любую глубоко засевшую, словно заноза, проблему. Такими ответами не удовлетворишься. Нулевое решение, каковым убаюкивает себя самодовольная наука, плавно вытекает из наших сведений о греческих математиках античных времен. Евклид, к примеру, жил в III–IV веке до Р.Х. и учился в Египте и Греции. Он написал множество книг по всему спектру математических наук, общей геометрии, включая пропорции и такие запутанные вещи, как квадратная иррациональность или стереометрия. Евклид был современником философа Платона, который время от времени еще и политикой интересовался. Так вот, Платон должен был садиться у ног Евклида и внимательно прислушиваться к его рассказам о геометрических изысканиях. Не проще ли было бы объяснить это тем, что Платон восхищался идеями гения математики Евклида и с пользой для дела применял его познания в геометрии, когда в роли политика говорил о своих построениях: Итак, что же знал сам Платон?
В диалоге «Государство» Платон сообщает своему собеседнику об учении, именуемом геометрией. В другом диалоге («Менон, или О добродетели») он берет на роль собеседника раба и демонстрирует абсолютное невежество бедняги в геометрии. Но наиболее полно этот вопрос освещается в диалоге «Тимей», персонажи которого рассуждают о проблеме пропорций, кубических и квадратных числах, а также о том, что мы называем золотым сечением. Следующая цитата может показаться людям вроде меня, никогда не смаковавшим прелесть высшей математики, совершенно непонятной. Но слова Платона лишний раз подтверждают, на каком высоком уровне об этом спорили 2500 лет тому назад [51]:
«…ибо, когда из трех чисел — как кубических, так и квадратных — при любом среднем числе первое так относится к среднему, как среднее к последнему, и, соответственно, последнее к среднему, как среднее к первому, тогда при перемещении средних чисел на первое и последнее место, а последнего и первого, напротив, на средние места выяснится, что отношение необходимо остается прежним, а коль скоро это так, значит, все эти числа образуют между собой единство.
При этом, если бы телу Вселенной надлежало стать простой плоскостью без глубины, было бы достаточно одного среднего члена для сопряжения его самого с крайними…»
И так далее, пока «головушка» не расколется. После чтения следующего предложения я отказался следовать за математическими рассуждениями Платона:
«…Благодаря этим скрепам возникли новые промежутки, по 3/2, 4/3 и 9/8, внутри прежних промежутков. Тогда он заполнил все промежутки по 4/3 промежутками по 9/8, оставляя от каждого промежутка частицу такой протяженности, чтобы числа, разделенные этими оставшимися промежутками, всякий раз относились друг к другу как 256 к 243».
О чем, собственно говоря, идет речь в этом сложнейшем для понимания диалоге Платона? Ответ гласит: о сотворении Земли. После того как я на несколько недель с головой «ушел» в Платона, я перестал понимать, почему Галилео Галилей со своим «Посланием планет» стал причиной такой суматохи и почему его в XVII веке хотела сжить со света святая инквизиция. Все, чему учил Галилей, можно было прочитать у Платона: о том, что Земля имеет форму шара и вращается вокруг Солнца. То же самое, — включая закон силы притяжения, — содержится и в древнеиндийских текстах. Древние знали гораздо больше, чем позволено знать нашим гимназистам сейчас. Гай Плиний Второй (61-ИЗ гг. после Р.Х.), наверняка изучавший Платона и Евклида, убедительно доказывал [98]:
«Между учеными и низким людом идет великий спор, населена ли Земля людьми, кои кверху ногами к другим людям двигаются… Последние выдвигают вопрос, отчего же не упадет тогда идущий на противоположной стороне Земли? Как будто идущие на противоположной стороне не могли бы тому же дивиться, что мы не падаем… Удивительным кажется, однако, то, что Земля при огромной поверхности морей еще и шар образует… Поэтому никогда не бывает, что на всей Земле разом день и ночь, потому что на солнцем покинутой половине шара земного ночь воцаряется…»
Нет ничего нового под солнцем! Следовательно, геометрическую сеть, раскинутую над греческими храмами, вычертил Платон или его современник Евклид? И могли ли святилища возводиться только (и исключительно) в геометрически установленных точках? Если да, то откуда подобные точки вообще взялись? Золотое сечение?
В диалоге «Горгий» участвовали: Платон, Калликл, Херифон, Горгий и Сократ — воистину кружок интеллектуалов. Сначала Сократ заявил, что все, о чем он говорит, является его убеждениями, за истинность которых он ручается. Потом он сказал, что геометрическая премудрость играет важную роль не только в обществе людей, но и у богов. Но как же передается подобная мудрость от богов к людям? В третьей книге платоновых «Законов» это становится совершенно понятным. Собеседники в очередной раз беседуют о прошлых цивилизациях. Афинянин спрашивает Платона, сколько времени прошло с тех пор, как существуют государства и народы.
Потом возникает вопрос, скрывается ли в древних сказаниях хоть крупица истины. Имеются в виду сказания «о бесчисленных крушениях человеческого мира в результате наводнений и прочих бедствий, после которых только малая часть рода человеческого спастись смогла» [51]. Говорится о том, что выжили только жители гор, у которых через несколько поколений останутся в памяти лишь жалкие крохи воспоминаний о прежних цивилизациях. Люди принимали то, «что говорилось… о богах, за правду и жили в соответствии с этим». Для своего совместного существования «люди после потопа» (Платон) вынуждены были разрабатывать новые правила, потому что не было больше законодателей правремен. Цитата из платоновского диалога «Законы» (курсив мой):
«Но раз мы не даем законов для сыновей богов и героев, как законодатели глубокой древности делали, сами от богов происходя…одновременно к богам принадлежали и давали законы, так, чтобы не причинять нам зла…»
Боги, вызывающие восхищение греков, в свою очередь, происходили от других божеств и тоже издавали законы. Разумеется, это теория с бородой. Стало быть, сыновья богов устанавливали правила игры для геометрического размещения храмов? Чепуха! И для чего? Но Платон, Сократ и Евклид также не имеют к этому никакого отношения.
Профессор Нойгебауэр сравнивает платоновскую геометрию с евклидовой, а также с геометрией Ассирии и Египта и не находит у Платона того, чего не знали бы уже другие [99]. А профессор Жан Ришер выявляет в расположении храмов Древней Греции геометрию, давно уже существовавшую в доевкли-довы времена [100]. И только вопрос «Почему существовали подобные геометрические фигуры?» остается без ответа. Профессиональные объяснения делают все остальные вопросы излишними. «Наиболее вероятный ответ» катапультирует другие умозаключения в дымку бесполезной траты времени.
Короче говоря, греческие математики не имели никакого отношения к геометрической расстановке святилищ, потому что святилища существовали уже за тысячелетия до рождения тех прославленных математиков. Тут ни Евклид, ни Сократ нам не помогут. Математические знания гениев античного мира были поразительны, но никаких указаний, на каком месте нужно строить храм, они не давали, поскольку географическое положение культовых мест было выбрано давным-давно. Как же тогда возникла геометрическая сеть, раскинутая над Грецией? Именно это является главным вопросом.
Все сказки начинаются со слова однажды… Я бы хотел сформулировать начало по-другому: предположим…
…что когда-то нашу планету посетили представители внеземной цивилизации. От них родились прабоги, и они зачали детей — титанов и великанов, которых впоследствии уничтожили и создали новых богов. Так появились такие мифологические персонажи, как Аполлон, Персей, Посейдон, Афина и т. д. Они разделили землю на «сферы влияния» и, в свою очередь, зачали детей.
Даже энное поколение этих божественных семейств производило огромное впечатление на глупых людей своими техническими возможностями. Они обладали фантастическим оружием и — что самое главное — они могли летать! И хотя конструкции их летательных аппаратов были подобны громыхающим дымящим крылатым монстрам, но передвигались-то они в небесах! Этого вполне достаточно для того, чтобы произвести впечатление на людей. Тот, кто смог подняться в воздух, должен быть богоподобен. Однако этим «летающим сундукам» было необходимо горючее, определенное количество масла, древесного угля или воды для паровой машины. Пилоты подобных доисторических «ковров-самолетов» отлично знали, какие расстояния они могут преодолеть до того момента, как закончится топливо. Существовали различные летающие барки: для длинных и для коротких перелетов (об этом говорится в мифах Древней Индии).
Люди начали воздвигать богам святилища, приносили жертвы, — короче говоря, смертные благоговейно делали все, что служило славе «бессмертных». Таким образом, земной мир казался богам сказочной страной с молочными реками и кисельными берегами. И абсолютно логично, что священные места всегда строились на одинаковом расстоянии друг от друга: через определенное количество километров заканчивалось горючее. А после того, как появились грандиозные жертвенники (вернее, «магазины самообслуживания» для отпрысков богов), стали появляться и «дома отдыха».
Божественные семейства сообщали своим родственникам адреса «магазинов самообслуживания»: «Если ты летишь из Дельф в некий пункт X, то на 66-м километре обязательно попадешь в пункт Y. Из пункта Y летишь 66 километров на запад и попадаешь в пункт Z…» Ничего проще этого сыскать уже невозможно. Геометрическая сеть появляется из «заправочных станций», «продовольственных складов» и «магазинов самообслуживания». И абсолютно логично, что расстояния между ними будут одинаковы, потому что через столько-то километров придется дозаправляться. В конечном итоге ни один из богов не должен был заблудиться или пострадать из-за того, что расстояние неожиданно оказалось большим, а топливо закончилось.
Я начал данный фрагмент со слова предположим — именно предположим, но не более того. Однако лично мне неизвестны никакие другие гипотезы, которые смогли бы проще и элегантней объяснить загадку геометрических схем Греции. Вот только «отпрысков богов» придется воспринимать как некогда реально существовавшие фигуры. А доказывают это все древнейшие сказания человечества. Нужно только знать их.
Даже когда кланы богов окончательно дегенерировали, отдельным нахлебникам все еще удавалось злоупотреблять «темнотой» людей. В своей первой книге Геродот подробно, во всех деталях описывает город Вавилон. В центре города располагался храм Зевса (Баала) «с железными воротами, сохранившимися до моего времени. Там же были возведены друг над другом восемь башен, одна на другой. Эти башни снаружи обвивала спиральная лестница.
На самом верху башни находились большие покои, там стояло широкое ложе с великолепными покрывалами, а подле него — золотой стол». Никто не имел права переступать порог этих покоев, пишет Геродот, кроме прекрасных женщин, избранных. Как рассказали Геродоту жрецы, бог лично являлся в храм и возлежал в покоях, «подобно тому, как в Фивах египетских, по сказаниям египтян. Там тоже в покоях храма Зевса Фиванского спит женщина. Это значит, что женщина сия никогда не знала смертного мужчину. Когда появляется бог, женщину на ночь с ним в храме закрывают. То же самое происходит и в Патаре, в Ливии, со жрицами бога, когда он у них появляется».
К этому необходимо добавить: подобное происходило и в верхних покоях индийских храмовых башен. И по тем же самым причинам народы Центральной Америки воздвигали свои ступенчатые пирамиды с помещениями на самом верху. Теперь ясно, почему это были башни и пирамиды: парни прилетали по воздуху!
Во времена Геродота семейства богов перевелись, в противном случае он бы написал про их крылатые корабли. Но в более ранние эпохи все было так, как уверяли его жрецы в Вавилоне. Боги обслуживались в зависимости от их желаний то дамами, то юношами. Когда же боги начали вырождаться и, в конце концов, вообще перестали «являться в гости», хитроумные жрецы сами стали управлять сказочной страной с молочными реками и кисельными берегами. Теперь именно им приносили жертвы, им доставляли девственниц и юношей, им посылали золото и алмазы. Последующие поколения жреческой касты даже не знали, что, собственно говоря, правда, а что — вымысел, но с чего бы вдруг отказываться от столь «доходного бизнеса»?
Однако, несмотря на такое везение, сердце верховного жреца всегда точил червячок сомнения, неуверенности, внушая ежедневный страх. Из древних сказаний он знал о силе богов — и неважно, понимал ли он природу той силы. Он и понятия не имел, вернется ли бог и когда. Так почему бы не использовать веру людей в разумных пределах, чтобы сохранить собственную власть, а заодно и подкопить сокровища к моменту возвращения богов? Таким образом, можно было бы задобрить этих небесных непостижимых существ. Или?
Мы находимся на пороге третьего тысячелетия. Могущественных богов уже давным-давно нет. Боюсь только, что данный факт ускользнул от понимания человеческого общества.
