и она говорит: – если б не он – я б еще в девятнадцать летела вниз с крыши какого-нибудь неприметного здания, на все поезда опоздала бы, и они ушли без меня бы. а сейчас так незаметно наступает ноябрь, планета вертится медленно, время бежит быстро. если б не он – я могла бы струсить, могла бы никогда не поднимать трубку, не отпускать ничьи руки, до тех пор, пока мы бы не сделались старыми, чтоб стоять под бледными вербами, и притворяться, что вот теперь нет выбора. если б не он – я бы осталась в своей глухой провинции, на улицах с одинаковыми лицами, у отремонтированного здания почты в одиночку. быть может, кто-то меня подобрал бы, так на память морские камни кладут в карманы и сумки, потом случайно выбрасывают через сутки. если б не он – я бы пела печальные глупые песни в доме культуры в составе городского хора, несмотря на то, что у меня нет ни слуха ни голоса, а только живое сердце. я до сих пор помню, как пахнет смородина, когда она только отцвела. если б не он, как прообраз точки отсчета, начального числа, тихих птиц, остановившихся поездов и матчей — все вокруг существовало бы молча. я бы до сих пор ощущала мир черно-белым. и сейчас, когда больше не остается веры, не остается ничего, что можно воспринимать всерьез — я закрываю глаза и вижу шумящий лес, и так больно, словно бы кто-то в глазницы льет воск, горячий воск, разъедающий радужку. и она замолкает. и гаснут лампочки.