мой прадед был немцем. и мне не стыдно сказать об этом. он жил в беспощадной бескрайней стране советов. в вождей и в партию он не верил, а верил только в свою прекрасную мэри. она шила себе блузки белые, как снег русский. и когда война пьяной девкой в ворота ввалилась — мэри перекрестила его и простилась. затем был бой. и еще один бой. почти любой ко второму выживает едва. и сердце – натянутая тетива, которую бог вот-вот отпустит. мой прадед был немцем, но воевал за русских. сквозь грязно-багровые метели он, как икону, пронес образ прекрасной мэри. в дни, когда война превратилась в лабиринт окрашенных кровью стен, его взяли в плен. наравне с другими он произнес свое имя. мой прадед был немцем. строй стих. даже животные не бросают своих. и вот, чтобы он не погиб, ему предложили чинить немецкие сапоги. в худой обуви до москвы не добраться, в худой обуви не может маршировать от чумы коммунизма лекарь. и это был выбор, самый большой выбор маленького человека… мэри всегда говорила — в царство небесное идут тропой узкой. и он ответил: – я русский.