Актером, певцом и танцором, «лучшим голосом лазурного побережья Франции».

У него был прекрасный голос (бас), он так шикарно пел Арию мистера Икса, что и я, и другие однокурсники часто просили его это спеть. Увидев дуэт мимов Кирюшкиных, он был настолько впечатлен, что сам научился пантомиме, а до этого занимался семь лет классическими танцами и был солистом разных танцевальных коллективов. И еще он был необыкновенно добрым и каким-то прощающим.

Мы не виделись с ним со времен института – это было довольно давно, но я нашла его телефон и позвонила с просьбой принять участие в нашем проекте.

И он спел Арию Создателя. Нам очень понравилось. Внешний вид Игоря был настолько интересен, что это была просто находка: были и волосы с проседью, и даже борода, и какой-то необычный, но добрый, всепрощающий, Отцовский взгляд.

Мы записали арию быстро, и нам в голову пришла мысль проверить ее на людях. Мы стали думать, где это сделать, и тут кто-то предложил сходить к друзьям в евангельскую церковь и спеть там. На Богослужении там можно читать стихи о Боге и петь о Нем песни. Мы отправились с Игорем…

Я не забуду, как это было… Когда он допел, люди долго хлопали, потом благодарили, а прихожанки (особенно пожилые бабушки) окружили его толпой, усадили рядом и попросили: «Посидите с нами, пожалуйста! Да, мы понимаем, что вы – не Бог! Но вы так о Нем пели, что как-то по-другому все услышалось и по-другому многое поняли. Просто посидите пока рядом с нами, хорошо?»

И они склоняли свои головки на его широкую грудь, вздыхали, плакали и радовались.

Я видела глаза Игоря в этот момент – удивление, изумление, растерянность, умиление. Это то, что видела я. Возможно, у него было еще много другого внутри…

Для Игоря спеть было несложно. Но сложно было остановиться и не добавлять в роль те миллионы разных красок, которые он успел уже накопить за время своей богатой актерской практики.

Перед самой премьерой это сказалось и на мне.

За пять минут до начала премьеры, когда был уже подан первый звонок, а я беседовала с Катей Андреевой (спасибо тебе, Катенька, за поддержку нас и что ты пришла!), ко мне подошел наш Создатель (Игорь Томилов) и загадочным голосом попросил:

– Леночка, извини, можно тебя на минутку?

Я подумала, что какая-то мелочь.

Но это была не мелочь для меня совсем.

– Знаешь что? Я тут подумал и решил: почему это наш Создатель такой статичный? Почти не двигается, поет и все? Я хочу подвигаться немного.

Я была, честно говоря, ошарашена (особенно зная, что Игорь очень талантливый пантомимист, и уже представляя себе его возможности). Я спросила:

– Он вообще-то достаточно двигается, руками дает команды, когда мир создает… А что ты хочешь? Танцевать, что ли?

– А хоть бы и танцевать! – был мне ответ!

Я обомлела…

– Так ты что, Шиву, может, хочешь мне тут показывать?

Он радостно подхватил:

– А хоть бы и Шиву!

У меня был шок… Я стояла и не знала, что мне делать, а Игорек продолжал говорить теперь уже про меня:

– Послушай! Ты – диктатор! Понимаешь? Диктатор! Ты хочешь, чтобы было только так, а не как иначе! А почему это я, мне интересно, не имею право на свою трактовку?

Вы, я надеюсь, помните, что это было за пять, нет, уже за три минуты до начала премьеры? Я сказала:

– Понимаешь, для меня Бог – это не танец, а Слово, и мне важно, чтобы Он словом и остался. Когда я лично встретилась с ним, Он не ТАНЦЕВАЛ, а ГОВОРИЛ мне, и я хочу…

– Это ты хочешь, а я хочу… – начал Игорь за две минуты до начала, и я не выдержала!

– Господи, я больше не могу! Сделай, пожалуйста, с ним все Сам! – и я ушла по-английски, не попрощавшись… Оставалась одна минута до начала спектакля.

– А я хочу сделать все не так… – услышала я еще остаток речи и ушла окончательно.

Но Бог поругаем не бывает.

После того как Игорь отпел свою арию, он подошел ко мне, и я услышала снова:

– Можно тебя на одну минуту?

В это время у наших особых девочек-белочек потерялись орешки, а им выходить. В это же время Антон захотел в туалет, который был не рядом, а из соседней комнаты пришел курьер и просил оплатить доставку чего-то, чего мы забыли оплатить!

– Нет! – прошипела я. – Нельзя меня ни на сколько!

– Лен, ну хоть на одну минуту можно? Ты видела, что со мной было? Как я пел?

– Нет! – мстительно злобно, но честно ответила я. Я правда не видела.

– Лен! Ну ты послушай все-таки!

В голосе Игоря было что-то такое, что заставило меня немного смириться:

– Позвони завтра, расскажешь!

Я так и не послушала тогда – было совсем некогда, но назавтра он рассказал мне все, что произошло после его решения танцевать Шивой.

Вот его примерный рассказ: «Я пошел на сцену и подумал, что сейчас я всё равно добавлю каких– то движений и это мое дело – сочинить такого Бога, какого я сам хочу себе по роли сочинить. И вот тут все и произошло. Меня Кто-то просто схватил и сжал так сильно, что я не мог пошевелиться. Я может быть и хотел бы что-то сделать, но это было уже совершенно невозможно. Это было сделано спокойно, с любовью, но в этом была такая сила! Он ЖИВОЙ, Лена! Ты это понимаешь, ОН ЖИВОЙ! Я еле дошел до своего куба, куда я должен был сесть. У меня потекли слезы из глаз, я Его почувствовал реально! Он меня сжал и не дал ничего делать. При этом в Нем была такая любовь, но была и такая сила! Если бы не плюс, то я не смог бы и спеть! Я еле-еле рот мог открывать! У меня были закрыты глаза, когда я пел, у меня текли из глаз слезы, и мне кажется, что если бы я их открыл, то я легко наполнил бы ими ведро! И ты этого не видела?»

Да, я этого не видела, я просто сказала: «Игорь, я так рада, что ты понял, что мой Бог живой, я думала, что ты это раньше знал, но хорошо, что знаешь теперь. И мой живой Бог, конечно, не мог допустить, чтобы ты гадил Его роль, придумывая в ней что-то лишнее! Он Сам Себя защитил, и все!»

Все эти события мы проживали вместе с нашим ребятами, и они имели возможность узнавать о главном Источнике Силы и помощи.

Я знаю, что, если бы наш спектакль был бы просто о каких-то козявках и червячках, или о медведях и лисах, или даже о хороших людях – в нем не было бы этой великой тайны и волшебства, которому мы сами не устаем удивляться каждый день. И ни у кого, ни у нас, ни у особой команды, не было шанса так измениться.

На спектакле мне иногда было трудно с Игорем. Он привык к определенным «правилам игры» в театре. Привык к тому, что называется, «как надо».

А у нас было скорее «как Бог на душу положит», и это, я понимаю, сильно выводило его из себя.

Я никогда не делала спектаклей на больших сценах, и все, что происходило здесь, для меня самой было в первый раз. Если бы мне раньше кто– нибудь сказал, что нужно сделать спектакль с особыми ребятами в театре Джигарханяна, то я, как аутист, убежала бы от страха без оглядки.

Сейчас я сама поражаюсь своей храбрости на грани, простите, почти наглости – взяться за это. Я сама ведь убежала из актерской профессии после перемены своего мировоззрения.

Но все, что я и все мы делали тогда на репетициях, не имело традиций, правил и четких установок. Это было «молодое вино» и «новые мехи».

У нас были очень профессиональные актеры, композиторы, режиссеры, и вместе с тем все они так или иначе зависели от меня, потому что я приносила им тексты, договаривалась о записи песен в театре или на «Мосфильме», и прочее. Все общение было живое и на личной договорной основе.

И то, что мы не только не переругались из-за разности подходов к процессу, а сохранили дружбу, уважение и доверие, я считаю особой победой нашего спектакля! Это я считаю на самом деле самым ценным! Делать спектакль о любви и дружбе и всем переругаться, было бы совсем грустно и даже нечестно.

Поэтому спасибо тебе, создатель образа Создателя! Прости еще раз за все недочеты, Игорек! За все несовершенства, за мое упрямство и ошибки! Ты всё равно прощал и так терпеливо держался! И вместе с тобой мы ведь всё равно дошли до конца! Для меня ты, Игорь, такая основа и поддержка! Ты был первым, неслучайно вошедшим в спектакль, как первичен Создатель. «Я есть Альфа». Благословляю тебя.

Нас потом много раз в разные места звали, и просили Игоря спеть эту Арию. И всегда после нее у людей особое настроение. Нам пишут много писем после нее. Люди меняют свои взгляды, ложные установки о Боге как о контролирующем, злом и равнодушном. Они начинают видеть Отца, Любящего Небесного Отца! И это такая для нас ответственность – рассказать и спеть о Нем правильно – угодным Ему текстом.