Забежим вперед: Благодатный Огонь возгорелся в четырнадцать часов семь минут. А теперь – репортаж "с места событий".

В 3-30 по телефону будит портье иерусалимской гостиницы. До схождения Огня 11 час. 17 мин. Даже чай – для взбадривания – исключается: предстоит неизвестное время провести без "удобств". Вероятно, грядут и другие искушения.

Искушения начинаются уже в автобусе. Припозднившаяся на 15 минут бабушка-паломница считает, что я занял ее место. Не пререкаясь, пересаживаюсь на свободное. Но "осадок остался". Выезд затянут на полчаса. За это время до Старого города можно дойти пешком. Поддавшись новому всплеску искушений, спрашиваю у гида, по какой причине мы столь злостно нарушаем график. "Ждали батюшку, – шипит гид. – Батюшка – не соизволил…"

Яфские ворота. В темноте – площадь Давида у подножия одноименной цитадели. Отсюда начинается "финишная кривая" ко Гробу Господню: около полукилоиметра по извилистым мусульманским улочкам. В программе тура – схождение Благодатного Огня в Храме Воскресения Христова. Собственно, для этого и организовало наш приезд паломническое турагентство "Радонеж". Однако гид торопливо, словно опасаясь услышать возражения, прощается с нами. Обрекая на самостоятельность.

Перед улочкой, ведущей к Храму, – запруда человек в 300. Паломникам (кому же ещё – в такое время?) противостоит взвод полиции. Немного поодаль – взвод солдат. Полицейские в синих костюмах, чёрных перчатках, с ранцами за плечами и чёрными дубинками. У каждого на бёдрах рация и пистолет. Резервисты – в форме цвета хаки, с рюкзаками и жёлтыми дубинками. И традиционными винтовками М-16. Все – в бронежилетах. Полицейские с криками выдавливают толпу, успевшую просочиться в узкую горловину улицы. Перегораживают проход лязгающими по камням металлическими заграждениями.

Услышав русскую речь, спрашиваю, давно ли стоят и почему не пускают. Стоят – некоторые – с вечера. Изгнанные от Храма и прилегающих к нему кварталов. Почему не пускают и когда пускать начнут – не знает никто. Полицейские на эти вопросы не отвечают.

6 утра. Рассвело. До Чуда 8 часов. По отполированным камням площади Давида проехало 12 (от нечего делать – сосчитал) "скорых". Один за другим подтягиваются джипы и микроавтобусы полиции. Народу тоже прибавляется, толпа разбухает. Её окантовывают железными заборчиками с трафаретами "POLICE". Очень много русских. По-деловому подходят крепкие парни в спортивных костюмах с надписью "UKRAINE" на широких спинах. Судя не только по спинам, парни настроены решительно. Но у них – не менее серьёзно настроенные конкуренты. Да, в такой ситуации братья по вере превратились в конкурентов. И все – ну, почти все конкуренты – курят.

7 утра. Примерно столько же – до Схождения Огня. От Яфских ворот через площадь течёт колонна с хоругвями. Армяне. В сопровождении священства. Пронзив толпу, упираются в полицейский заслон. И вдруг – о чудо! – полицейские расступаются и, сдерживая натиск с флангов, пропускают армянскую консолидацию. Как, почему? "Да у них пропуска!" – с отчаянием в голосе кричит соотечественник. Какие пропуска? Спецпропуска.

К Богу – по спецпропускам. Может, ещё – по партийным спискам? Этот комментарий – очередное искушение.

Русские женщины в белых косынках проникновенно поют псалмы. Умиротворяя. По крайней мере меня. Спасибо вам, матушки.

Часов в 8 утра проходят посланцы Ватикана: священники в чёрных сутанах (впервые за несколько десятилетий православная Пасха совпала с католической). По пропускам. Да ведь вы не верите в Благодатный Огонь! Впереди процессии плывёт, плавно покачиваясь, внушительных размеров католический крест.

И тут начинают прибывать – и проходить беспрепятственно – группы от 20 до 50 человек. С католическими, греческими, грузинскими, армянскими, коптскими, эфиопскими священниками. По пропускам.

А где же наши пропуска? Где – наши священники?

Вернулись попытавшие счастья у других ворот. Там толпа ещё больше. А надежд на прорыв, стало быть, – меньше.

До схождения Огня 6 часов. Толпа продолжает наливаться плотью. Потенциал страстей, соответственно, тоже возрастает: группы по пропускам идут почти беспрерывно. Пожалуй, места в Храме уже нет. Ну – хоть во дворе пристроиться…

Свершилось! Впускают! Простых смертных! Русских! Толпа ломанулась. Визги, крики, ругань. Лязг железа: сносят с пути заборчики. Полицейские орут, но толпу уже не сдержать. Толпа пошла на штурм. Рев, визг, вопли. Мясорубка. И это – не религиозный экстаз. Это – психоз орды.

Полицейские рассекают человеческую массу пополам, вонзившись стремительным броском с обеих сторон. Отсечённый авангард катится вниз по освобожденному руслу улицы. Как выясняется чуть позже, штурм имеет ограниченные израильской полицией ресурсы. Через сто метров паломников ждет новая преграда: металлические ограждения всё с теми же трафаретными надписями и вооружёнными мордоворотами за ними. И то, что поначалу можно было квалифицировать как штурм, днём позже один дяденька из нашей группы определит фразой: "Когда нас погнали как баранов".

Устремляясь с площади, дорога к Храму петляет по кривой и узкой турецкой улочке, круто уходящей вниз скользкими уступами. Переломать на такой "полосе препятствий" ноги – пара пустяков. Я – не рискую. И это – самое постыдное искушение.

Наиболее цивилизованными из всех "ветвей конфессии" оказались эфиопы: негры в белых одеждах. Отмежевавшись от толпы во время штурма и выждав, пока схлынет агрессия, африканцы двинулись организованным братством, трогательно взявшись за руки, с молитвенными песнопениями. И прошли в Храм! Во всяком случае у следующего полицейского редута часом спустя я их не видел. Впрочем, наверняка – по пропускам…

Часом погодя по крутой узкой улочке с отполированной поверхностью в разреженном столпотворении семеним и мы – убоявшиеся быть покалеченными передовым отрядом христианских активистов и наконец пропущенные заградительным отрядом иудеев. Под ногами – потерянная "штурмовиками" обувь.

Поворот влево, через арку с массивными железными воротами – в Христианский квартал, набитый арабскими лавками. Здесь больше воздуха, правда, если выглянет солнце – будет настоящая баня. Лишь бы она не стала кровавой. Очередной полицейский кордон. Крепкие бойцы: вооружённые и натасканные в бесконечной войне с арабами, противостоят неорганизованному и к тому же вынужденному натиску штатского интернационала. Окольные проходы к Храму заблокированы солдатами.

Впереди, в сотне метров – другой отсек, набитый человеческой массой. Именно – отсек: толпу рассекают на фрагменты.

В нашем, последнем, человек 400. С каждой минутой поголовье увеличивается. На площади Давида, как видно, сняли осаду. Вечером по израильскому телеканалу RTVI сообщат, что численность пришедших засвидетельствовать Чудо составила 17 000 человек. Интересно, это по пропускам – или нас тоже посчитали?

Сзади подпирают. Повышается градус давки. Отжимая толпу, полицейские, в основном цветные, вещают что-то в мегафоны. Медбратья уводят под руки хромающую женщину.

Утюжа края толпы, вёрткие и ушлые арабы не упускают возможности для наживы. "Бубьлык-бубьлык… Свещи-свещи... Лямбадкя..." Раскладные стульчики при стартовой цене 50 долларов "уходят" по 25. Некоторые приноравливаются спать на них сидя. Иные спят стоя – подпираемые со всех сторон.

Поддавшись очередному искушению и вывинтившись из спрессованной человеческой плоти – купить арабский калач, едва не спотыкаюсь о знакомую. На Рождество прошлого года мы были в одной группе – здесь же, в Израиле. Она сидит прямо на каменном тротуаре, вытянув уставшие ноги. В глазах – апатия. Рассказывает, что год назад также была тут на Пасху и не смогла попасть в Храм. А вчера они заняли место с вечера. Полиция прогнала всех – вначале из Храма, а потом – вообще из Старого города. Впереди шли девушки-полицейские, кричали "гоу!-гоу!" Потом пошли бойцы в чёрных масках, с дубинками и в перчатках с кастетами. Было очень страшно. Гоняли несчастных всю ночь. И только утром они прибились к "своим". Пытаюсь утешить: полицейских винить не стоит, они выполняли приказ. Она кивает, но как-то вяло. Без явного согласия. Рядом с нею сидят такие же русские "матушки". В чёрных одеждах. Усталые. Милые. Добрые. Жалко их…

Для паломников схождение Огня – Чудо Божие, для полицейских – операция "Чудо". (Из газет позднее узнаю, что подразделение "Давид", несущее службу в этом квартале Старого города, составляющее в обычные дни 500 бойцов, в Великую субботу было усилено на две тысячи).

Толкаются. Особенно почему-то поляки. Перенял польское: "Нэ пхайтэся!" Применяю. Не помогает.

Поляк, услышав русскую речь, с усмешкой говорит:

– Русских триста миллионов, если всех пропустить – места не хватит...

Произносено на польском, но понятно без перевода.

Окурки и пустые бутылки бросают прямо под ноги. К табачному перегару подмешивается едкость выхлопных газов: за оградой бесперебойно работают двигатели машин полицейского обеспечения. Постоянно хочется уйти. Впечатление, что находишься в толпе праздных зевак, пришедших из любопытства. Хотя это, конечно, не так: каждый человек – особый мир. Даже если он беспрерывно курит.

Когда мне под ноги полячка бросает окурок – я терплю. Но когда она же минутой спустя пинает к моим ногам бустую бутылку, я не выдерживаю – и футболю бутылку обратно. Но полячке пофиг. И тут я понимаю, что это – очередное искушение. Кто-то очень хочет, чтобы я ушёл. Или затеял склоку. Значит, я останусь. И буду молчать.

Курят – многие. В том числе и некоторые священники – в бородах и рясах. Никогда не думал, что увижу подобное возле главной христианской святыни в главный христианский праздник. Паломники всех стран, не курите! (Позднее меня просветят, что греческие священники имеют благословение от патриарха курить табак. Странное, однако, благословение.)

Священников тоже не пускают. Даже с пропусками. Как видно, в этой зоне или в это время действуют уже не все пропуска.

Ан нет. Мужчина, пробившийся к заграждению с ламинированным прямоугольничком, поднятым над головами, о чём-то говорит с полицейскими. "Поланд – гоу!", – команда в мегафон. Поляки дружной ватагой преодолевают заслон. На груди у них бейджи…

10 утра. До Огня – 4 часа. Полициейские закрывают железные ворота, ведущие с мусульманской улочки в Христианский квартал. Выйти отсюда можно, войти – уже нет. Мы – среди счастливчиков.

11 часов. Усиленный "иерусалимским синдромом", религиозный экстаз толпы нарастает. Слышна ругань по-русски. Между собой ссорятся наши.

Полицейские – долдонят в мегафоны.

Проходят греки…

Услышав, что солдаты, перекрывшие обходной путь к Храму, общаются по-русски, протискиваюсь к ним. Негромко спрашиваю:

– Пройти можно?

Голубоглазый блондин – и как его занесло в израильскую армию? – оценив моё ориентирование на местности, отрицательно вертит головой.

Через час: можно пройти? Нельзя.

Откуда ни возьмись, как и положено циркачу, материализуется Юрий Куклачев с раскладным стульчиком в руках. Неторопливо направляется к выходу из Христианского квартала. Полицейские открывают ему решётчатые ворота. С улицы, вопя, пытаются прорваться запоздавшие коллекционеры чудес, но безуспешно: ворота скрипуче закрываются.

А удостоенные полицейского благоволения счастливчики толкаются-курят. И ждут. Идёт восьмой час ожидания.

Пробую подвергнуть ревизии свои ощущения. Где они, сформировавшиеся перед поездкой и затаившиеся в дальних лабиринтах души эсхатологический ужас, метаисторический пафос, смутный восторг от близости чуда Божьего? Увы – разрушены. Здесь и сейчас. Искушениями. Обстановкой. Собратьями по вере. Еврейскими сатрапами. Дьявол попрал мои эмоции даже не изощрённо, а нарочито прямолинейно. Грубо и нагло. Что ж, поэтому я и недостоин прикосновения к Чуду. По вере вашей дано вам будет. И по слабоверию место моё здесь, а не в Храме.

Третья (Бог любит троицу!) апелляция к совести русского солдата израильской армии приносит неожиданный и, несомненно, чудесный результат. Вместо ответа солдат отступает в сторону, давая нам – двоим – возможность прошмыгнуть мимо. По непривычно безлюдным улочкам, обычно в такое время оживлённым арабской торговлей, бежим к Храму.

– Гробь – тюдя! – подсказывает направление сочувствующий араб, вышедший из лавки, где, наверное, и ночевал.

Мы – у самого входа во двор Храма Гроба Господня. Проход через арку заблокирован полицейскими и солдатами. Мы – первые в очереди! Перед нами – последнее препятствие, последний железный забор, последний загради- тельный отряд Армии Обороны Израиля. Сквозь просвет арки виден фрагмент густо замешанной толпы. Слышен её сдержанный рокот. Чувствуется её мощь, сила коллективного духа.

Мы упрашиваем пропустить нас. Ну пожалуйста!

Полицейские уклончиво предлагают подождать.

Сзади набегают: где-то разблокировали очередной заслон. Нас прижимают к загородке. Полицейские жестами показывают: отойдите! "Гоу бэк! Гоу!! Гоу бэк!!!" Ну уж нет! Ни шагу назад! Не сдадим ни пяди святой земли!

В прямом и переносном смысле слева проталкиваются – и входят во двор Храма, сквозь полицейский кордон, судя по внешности – иудеи. С пропусками или в сопровождении офицеров полиции.

Евреи – без очереди!

"Гоу бэк!!! Гоу бэк!!!" (слышится "гои! гои!): полиция отжимает наше оформившееся столпотворение к арабской лавке, расчищая проход. Мы упираемся, но под натиском железной ограды, дубинок и криков приходится отступать. А что мы можем?

Во двор Храма, отталкивая нас, бодрым маршем проходит взвод солдат. На ранцах болтаются потрёпанные, возможно, в боях, каски. Из вещмешков торчат черенки саперных лопаток. М-16 прижаты к груди.

Следом – два взвода полиции. Дополнительные обоймы на бёдрах. В щели ранцев видны шлемы со стеклянными забралами. Из каждого ранца на уровень сердца выведена металлическая трубка. Вода для питья? Запас воздуха при газовой атаке? (Через два дня из газеты узнаю, что это портативные огнетушители. На случай возгорания от Благодатного Огня.)

"Гоу бэк! Гоу бэк!! Гоу бэк!!!"

Взвод полицейских бегом несётся из арки Храма по Виа Долороза – мимо Александровского подворья. На подмогу оборонительному рубежу, сдерживающему толпу.

По Крестному Пути приближается процессия, плавные движения которой свидетельствуют об осознании ею важности момента. Делегация коптов. В мантиях и клобуках. С посохами, выверенно ударяющими по камням. Расчищая проход, нас выдавливают от арки. "Гоу бэк!!! Гоу бэк!!! Гоу бэк!!!" – психическое средство. Дубинки, выставленные впереди, на уровне горла, – материальное.

За последним прошедшим в арку коптом толпа простых смертных смыкается, пытаясь пробиться следом, однако полиция начеку. Отпор дубинками. Лязг забора. "Гоу бэк! Гоу бэк!!!! Го-оу бэ-эг!!!"

Офицерские чины продолжают бесперебойно проводить "блатных".

Через арку видно, как с другой стороны во двор Храма входит, и даже не входит, а вваливается арабская делегация – с разноцветными флагами, барабанами и песнями. Пританцовывая. В религиозном экстазе. Некоторые – на плечах у других. Словно бесноватые. Злейшие враги иудеев – и те прошли! С песнями и плясками! А мы, русские, сермяжные, посконно-домотканные, православные – стоим тут, аки сиротинушки.

Двор Храма забит уже до последнего квадратного сантиметра, если, конечно, не принимать во внимание коридор, выгороженный заборчиками и пестуемый полицейскими. Для вип-персон.

Выводят пострадавших в давке. Юноша – с окровавленным лицом, в залитой кровью рубашке…

До Чуда – час. Счёт внеочередникам идёт уже на сотни, а их всё проводят и проводят. Удобно, конечно, появиться накануне "мероприятия", а не отстоять в давке 10 часов. Искушение.

Более пробивные братья-христиане оттесняют нас от входа. Искушение.

Неожиданно полицейский заслон "возбуждается". Ставшие привычными выкрики "гоу бэк" окрашиваются истеричными тонами. Психическая атака. А вот и спецназ. Отжимание забором и дубинками. А вот и первые удары дубинками наотмашь. Металлическая ограда летит прямо в людей… Визг, вопли пострадавших, скандирование ещё более взвинченными выкриками "ГОУ БЭК!!!" Самых строптивых выдёргивают из толпы за шиворот. Бьют дубинками и ногами. На христианскую символику, выставленную для продажи возле арабской лавки, сбитые с ног полицейскими, падают несколько человек. На их лицах – непритворный ужас…

Спецназу – приказано. Но тогда – кто отдал этот приказ? Паломники, с которыми я общался позднее, как один убеждены, что приказ – прессовать христиан – отдала полиции властьимущая иудейская верхушка. Израильтяне-репатрианты "российского происхождения", у которых я интересовался, считают ли они, что это действительно так, как один отвечали, что так не думают. Никому христианские муки не нужны. Нужен – порядок.

Во имя порядка нас обращают в бегство. В это время громко, на всю округу, через электронные усилители, гундит муэдзин. Словно комментируя увиденное…

В принципе, можно уходить: в Храм, даже во двор, мы не попадаем однозначно. Не стать бы инвалидом. А Благодатный Огонь – денно и нощно горит в Неугасимой лампаде слева от часовни с Гробом Господним.

Отогнав толпу от входа во двор метров на тридцать, полицейские блокируют её железным забором, выставив вдоль него посты. Блок-посты на пути к Богу. Отходим на безопасное расстояние. Разумом понимаешь, что лучше уйти, но душа не повинуется. Рядом, в какой-то сотне метров, уже очень скоро должно свершиться Божье Чудо. Ну как тут уйдёшь?

Ещё один взвод полицейских – опять бегом – спешит отогнать людей от заслона на Крестном Пути.

И в это же время офицеры проводят "на экзотику" всё новых гостей.

Кому к Богу можно, кому нельзя – решают израильские полицейские…

13-45. Небо становится по-иерусалимски ярко-голубым. Выходит солнце. Толпа умиротворённо затихает. Полицейские и солдаты тоже успокаиваются.

14-07. Колокольный звон. Чистый, хрустальный, сочный: рядом. Благовест. Означает это только одно: ЧУДО – СВЕРШИЛОСЬ! Толпа за оградой напряглась, напружинилась. Лица искательно обращены к арке. Через неё во дворе Храма видны вскинутые со свечами руки.

Неожиданно подобревшие полицейские, обращаясь к толпе, показывают жестами: готовьте свечи, поднимайте вверх.

Видимое через арку море вскинутых над головами рук со свечами колышется-волнуется. Вдруг, словно по команде, все свечи наклоняются в одну сторону: к Храму. И вот – наконец-то: Огонь, Благодатный Огонь! – передаётся от одной свечи к другой!

И вместе с ним – упоение, ликование, радость! Пробуждаются и эсхатологический ужас, и метаисторический пафос, и восторг от прикосновения к Божьему чуду!

Какой-то мужчина с искажённым экзальтацией лицом бежит с пучком пылающих свечей. Какой-то – воспламеняет и тут же гасит свечи: целый мешок... Люди смеются, радостно кричат, машут зажжёнными свечами. Люди – ликуют. Чудо – свершилось!..

Перенимаю эстафету и я. Пробую "умыться": обжигает ли? Обжигает. От начала благовеста прошло минут десять, а не жжёт Огонь только первые две минуты…

14-20. Наползли и загустели тучи – словно знак окончания Чуда. Слава Богу!

Репортаж окончен. Подведём итоги.

Арабы прошли с барабанами, армяне – с хоругвями, ватиканцы – с крестом, евреи помельче – с пропусками, поважнее – в сопровождении офицеров израильской полиции, копты – с посохами, греки – куря, поляки – с руганью, украинцы – толкаясь, эфиопы с молитвенными песнопениями, и все – толпами. А русские – неорганизованные и переругавшиеся – не прошли вообще. Вопросы есть? У матросов нет вопросов.

А впрочем… Почему израильская полиция распоряжается в христианском храме, который к тому же принадлежит мусульманам (открывают и закрывают Храм мусульмане; христиане исправно платят за аренду). Ведь в другие, непраздничные, дни израильские держиморды к Храму Гроба Господня интереса не проявляют…

Допустим, полиция всеми имевшимися в её распоряжении средствами старалась поддержать порядок. Достойных обеспечила пропусками в ограниченном – иначе порядок не обеспечить – количестве. Остальных – отсекла, чтоб не мешали выполнению задачи. Но тогда почему руководство Русской православной церкви не организовало проход своей паствы?..

Так что – невозможно попасть простому христианину в Храм Гроба Господня на Пасху? Возможно. Будучи физически крепким, наглым и "безбашенным". Будучи бойцом. Царствие Божие – силой берётся! Ссорами, стычками и драками с другими паломниками. Ведя заведомо проигрышные бои с израильской полицией.

А ещё – если быть армянином, арабом, грузином, поляком. Эфиопом. Евреем…

Раз уж некому было позаботиться о русских и выхлопотать им пропуска, прорваться в Храм они могли, самоорганизовавшись. Выдвинули бы вперёд батюшку с крестом, он бы молился, все бы молились, и, взявшись за руки и запев что-нибудь, соответствующее ситуации, прошли бы через кордоны и столпотворения! Да почему – батюшку!? Патриарха! Ведь патриарх-то наш – православный! Он и возжигает Благодатный Огонь. Патриарх – греческий? Так у нас и свой есть – всея Руси.

На колонне слева от входа в Храм отчётливо видна глубокая чёрная трещина: сюда ударила молния, когда православных в одну из пасх отстранили от участия в церемонии сошествия Священного огня. Выразив свой протест, они стояли здесь, за воротами Храма, и именно сюда сошёл небесный огонь.

Православные, объединяйтесь!!!

Свидетельства оЧевидцев

Дмитрий, Екатеринбург

Отправился в Храм Гроба Господня накануне. Отстоял ночную службу. В два часа ночи полиция выгнала всех из Храма, преследуя по улочкам Старого города. Был и спецназ в масках с кастетами, и крики "гоу бэк!"

Вместе с украинскими паломниками его приютили в Греческом патриархате неподалеку от Храма.

В 6 утра они предприняли попытку прорыва. Полицейские загнали их на крышу, прилегающую к Храму. С высоты они видели, как во двор хлынула первая партия пропущенных паломников. Их ждал полицейский заслон. Бойцы принялись запугивать толпу криками. Первых человек 10 повалили на землю, потащили к Храму волоком. После такой психической обработки остальные стали по-христиански смиренными.

Бабушка-паломница

Хотела занять место с ночи. Когда их начали гонять по Старому городу, в еврейском квартале они забежали в кафе. Полицейские вошли следом – выгнать, но хозяин-иудей попросил полицейских не портить ему бизнес. Полицейские вышли, а еврей предложил делать заказы. Паломники взяли по чаю. Выпили. Хозяин потребовал "продолжения банкета". Взяли ещё по чаю. Не дав допить по четвёртому стакану, хозяин их выгнал. На улице поджидали полицейские. К одной задаче: как спрятаться от полиции добавилась другая: где сходить в туалет.

Владимир Иванович, Москва

В давке получил перелом нескольких рёбер. Оставшиеся в Израиле дни ходил с тростью, купленной у арабов.

Трёх человек "затоптали" во время "впуска" с площади Давида. "Когда нас погнали как баранов." Двоих вынесли из толпы на одном из "оборонительных рубежей". Троих – вывели в полуобморочном состоянии.

Некто, Самара

Когда у меня затрещали рёбра, испугался, вылез из давки. Грудь до сих пор болит.

Алексей Петрович, Псков

На руках – гематомы от столкновений. Говорит, что на Пасху в прошлом году было ещё труднее. В этот раз полиция вела себя пристойно: приехало много европейцев. А в прошлом году православных не просто били, а отрабатывали на них тренажи: рассекали толпу, полосовали её дубинками, швыряли в неё заграждениями. Спецназ шёл "свиньёй", дробя толпу на фрагменты… "Со скотом так не обращаются!"

Виктор, Псков

Видел, как полицейский отморозок бил дубинкой православного священника. На подонка накинулись, сбив с ног, двое русских парней. Полицейский свистнул – и к нему через толпу стали пробиваться коллеги. Расступившись, толпа пропустила парней и сомкнулась, приняв ожесточённые удары дубинками на себя.

Рослый полицейский прижал его спиной к стене, двинул локтем под рёбра. Рёбра хрустнули, в глазах потемнело, дыхание свело…

Рёбра болят – должно быть, сломаны. Не проходит невралгия.

Четверо парней из Владимира

Об этих крепких ребятах – под метр девяносто каждый, этакие ильи муромцы – можно было предположить, что они – из братков, если б они не отвешивали поясные поклоны образам во всех храмах, куда нас привозили по паломнической программе. У одного из них я спросил – попал ли он в Храм. Попал. Но:

– Я, конечно, предполагал, что будет трудно. Но что до такой степени…

На подступах к Храму они пробивались сообща, потом завихрения толпы и рассечения полиции разметали их далеко друг от друга – и каждый бился в одиночку.

– Наглее всего вели себя грузины. Когда мы ещё были вместе – пришлось двоих уронить на землю. Они потом даже в Храме устроили драку.

Парни полагали, что попали в третью порцию полицейской "нарезки", но оказалось, что подобные порции, сливаясь, текут к Храму от всех ворот Старого города.

В Храме видел, как Патриарха раздели до подрясника, обыскали, впустили в часовню с Гробом. Когда Патриарх вышел из кувуклии с возгоревшимися Благодатным Огнем свечами, не дожидаясь, пока он совершит ритуальный обряд, к нему чуть ли не по головам кинулся армянский священник. Воспламенил свечи – и передал Огонь своим. Ликующие армяне получили Священный Огонь первыми, он обошёл всё армянское воинство, и только потом продолжил шествие по Храму.

– Вы пробовали "умываться" Огнем? Он обжигал?

– Нет, не обжигал. Я держал пламя под подбородком и считал секунды. Восемь секунд прошло, пока стало больно.

2007 год