И опять обзор поэзии, рейтинг 50 ведущих поэтов ХХ века, опубликованный в предыдущем номере, вызвал в первые же дни после выхода газеты более ста откликов в интернете. Рад, значит, всё-таки читают ещё стихи. И то, что спорят, тоже замечательно. Если честно, то я ещё до публикации первого списка поэтов ХХ века составил примерный альтернативный список, в ожидании, что те же имена в основном предложат и читатели. Либеральные читатели меня не подвели, так же, как и простые любители поэзии. Весь ряд имён, от Окуджавы до Рождественского, от Галича до Ходасевича был назван. Даже с явным перебором. Я согласен с выбором Ходасевича, Адамовича, Сосноры, Окуджавы, но не хочу и не могу считать ведущими поэтами ХХ века предложенных читателями Маргариту Алигер, Льва Ошанина, Веру Инбер, Анатолия Мариенгофа и других поэтов откровенно третьего ряда. И дело не в национальности этих поэтов. Писал когда-то отнюдь не крутой патриот Андрей Вознесенский: "Как нам ошанины мешали встретиться…" Вот и мне неохота с ними встречаться в списке лучших русских поэтов ХХ века. Удивили мои родные патриоты. Обратил внимание на то, что большинство "крутых патриотов", изгаляясь над либеральными поэтами из моего списка, сами не предложили ни одного мало-мальски значимого русского поэта. Я же специально для них оставил за бортом первого списка и Анатолия Передреева, и Алексея Прасолова, и Бориса Примерова, и Владимира Цыбина, и Валентина Сорокина и даже Егора Исаева. Никого не назвали. Увы, думаю, не включил бы я в список, к примеру, Юрия Кузнецова и Татьяну Глушкову, Станислава Куняева и Глеба Горбовского, и их бы никто из патриотов не предложил. Жаль, но поле боя на пространстве литературы патриоты сами оставляют либералам. Приходится мне в альтернативном списке уже от себя вновь предлагать с десяток ярких поэтических имён, не вошедших в первый список. Не знают русскую национальную поэзию – своих национальных поэтов – наши "крутые патриоты". Поразительно, но они предпочитают выискивать и прославлять ненавистных им инородцев, но не своих родных соплеменников. К примеру, вот с издевкой прислал свой список некто Анатолий Александрович: "Как вам такой список из 40 (ещё 10 придумайте сами) – саша чёрный, мандельштам, пастернак, ходасевич, эренбург, безыменский, голодный, светлов, багрицкий, сельвинский, парнок, довид кнут, маршак, самойлов, слуцкий, коган, уткин, всеволод багрицкий, бергольц, алигер, инбер, рейн, сапгир, найман, высоцкий, галич, бродский, рубинштейн, иртеньев (игорь моисеевич), ошанин, винокуров, ваншенкин, межиров, кушнер, танич, мориц, лосев (лившиц), парщиков (рейдерман), кублановский и примкнувший к ним евтушенкер…" Славно потрудился, добавим тогда уж по его просьбе ещё десяток: Гандлевский, Бурлюк, Шершеневич, Алтаузен, Бунимович, Коржавин, Левитанский, Козловский, Салимон, Лившиц… Что из этого следует? Из них значимых крупных русских поэтов – примерно 15, и никуда от этого не денешься. И потом, надо ли так легко отдавать чужой культуре и Ходасевича, и Высоцкого, и Кублановского? Надо ли забывать об осознанном отторжении от еврейства в себе в пользу русскости и русской культуры и Пастернака, и Мандельштама, и Бродского? Но самое главное – где же ваш список, Анатолий Александрович, любимых русских поэтов? Не знаете и не желаете знать. Этакая теория осознанного бескультурья, мол, нам, русским, культура и поэзия ни к чему. Пожалуй, их мнение наиболее чётко выразил некто "читатель". Не знает он большинство поэтов и не хочет знать, а тот, кто, подобно мне, предлагает свою трактовку, – просто выпендривается, "вот смотрите, какой я умный и осведомлённый…" К тому же при своей необразованности, они даже не догадываются, что некий "Даниель Хармс" вовсе не из еврейских эмигрантов ("И кто такой Даниель Хармс? Почему я о нём ничего не знаю? Наверное, ещё один эмигрант", – пишет Анатолий Александрович, признаваясь в своей полной поэтической безграмотности), а предельно русский по всем корням Даниил Иванович Ювачев, кстати, как и все его собратья по ОБЕРИУ, от Заболоцкого до Введенского и донского казака Николая Олейникова. Такая чисто русская группировка позднего авангарда. Их приёмами потом воспользовался Самуил Маршак, заклеймив своих конкурентов как лютых антисоветчиков. Такой же чисто русской была группировка, сложившаяся в Петергофе вокруг художника Владимира Стерлигова. На всякий случай хочу сказать нашим "крутым патриотам", что практически все лидеры русского авангарда ХХ века – наши братья-славяне: Василий Кандинский, Павел Филонов, Владимир Татлин, Владимир Маяковский, Велимир Хлебников и другие. Даже Казимир Северинович Малевич – чистый поляк, а Всеволод Мейерхольд – из русских немцев. Разве что еврейский почвенник Марк Шагал преуспел в ярко-красочном воспевании своей витебской местечковости. "Крутые патриоты" вообще очень легко отдают во всём пальму первенства инородцам, мол, поработили русский народ. Но не для них я пишу, а для тех моих сородичей, кто или хочет знать (хотя бы для информации), или хочет уяснить для себя иерархию русской литературы ХХ века, не обязательно во всем соглашаясь со мной. Пожалуй, только Вольга в противовес евтушенкам поставил Марину Струкову. Я тоже, как и Вольга, ценю поэзию Струковой, но Вольга, давайте оставим её поэзию ХХI веку, не будем тянуть её в ушедший ХХ век.

Также оставляю я ХХI веку и большинство названных читателями молодых, активно работающих сегодня поэтов. Впрочем, не только совсем молодых. Если целый ряд ныне живущих поэтов ярко и интересно проработал уже целое десятилетие в ХХI веке, можно ли их назвать поэтами века минувшего? Среди них и Виктор Лапшин, и Александр Харчиков, и Нина Краснова, и даже мною, мягко говоря, неуважаемый Дмитрий Быков. Способный литератор, абсолютно лишённый того или иного национального начала, ни русского, ни еврейского. Еврей Иосиф Бродский гораздо более русский, чем евреистый Быков. Русский Дмитрий Пригов гораздо больший еврей, чем подсмеивающийся над евреями Быков. Такой уж уродился в эпоху Ельцина и всей такой же вненациональной братии. Как говорят о таких в народе: ни Богу свечка, ни чёрту кочерга. За что уж его ценит Захар Прилепин, не знаю? Но таких, как Быков, в современной новой литературе предостаточно. Перечёркивающих в себе любое национальное начало. Лучше уж Дина Рубина или Олжас Сулейменов.

Думаю, не будем спешить и с рок-поэтами, дадим устояться отношению к их поэзии. Хотя тоже интересный ряд: Илья Кормильцев, Егор Летов, Янка Дягилева… Разве что СашБаш – Александр Башлачёв, как явный первоначинатель нашей рок-поэзии да и просто яркий поэт, будет представительствовать в веке ХХ.

Увы, много и недостаточно внимательных читателей. Называют имена Велимира Хлебникова, Владимира Высоцкого и других, не заметив их имена при чтении. Не обратили внимание и на то, что писателей, отмеченных уже в рейтинге прозаиков, я не стал повторять, за исключением оговорённых мною. Тем более что вослед за поэтами я дам рейтинг ведущих русских критиков ХХ века, и далее выпущу этот свой обзор ведущих писателей ХХ века книгой. Мои объяснения не удовлетворили иных читателей. К примеру, MUTalberg пишет: "Хороший список. А где Бунин и Набоков, или я проглядел?" Да, проглядел в предыдущем списке прозаиков. Ещё один читатель [email protected] добавляет с упрёком: "Да с Буниным Вы... даже неудобно как-то…" Заклинатель змей и Алёха предлагают добавить Варлама Шаламова, но согласитесь, что всё это – прежде всего наши великие прозаики. Не будем их делить на части. Оставим в прозе.

Несколько человек обратили внимание на эмиграцию Дмитрия Кленовского. Как он мог в 1942 году оказаться в Германии? Хочу заверить, предателем родины он не был. Во-первых, увы, к 1942 году в Германии оказалось несколько миллионов русских военнопленных, из них больше миллиона погибло, многие вернулись после войны в Советский Союз, но многие и остались. Этих многих тоже было – миллионы. И далеко не все из них были власовцы. Неужто, миллионы ПРЕДАТЕЛЕЙ РОДИНЫ? Тогда объясните, почему у русских столько предателей? Ни у какой другой страны столько предателей не воевало против своего народа? Да и в первую мировую никаких "власовцев" у нас не было. Откуда же взялся миллион русских, служивших в разного рода "власовских соединениях"? Хотя, должен признать, что и из власовцев вышло немало писателей, художников и музыкантов. Тот же Олег Красовский, редактор журнала "Вече", Борис Филиппов – известный историк литературы и прозаик, Борис Башилов – ныне любимый автор "Нашего современника", Леонид Ржевский и другие.

Но Дмитрий Кленовский не был ни военнопленным, ни власовцем, что видно уже по возрасту (Род. в 1893 году.) Во-вторых, был и другой поток – особенно с территории Украины, когда эшелонами на работу в Германию отправляли насильно сотни тысяч рабочих и специалистов. Если бы немцам подвернулись Галя или ледоруб, вполне могли бы тоже загреметь в трудовые немецкие лагеря. В случае отказа загремели бы уже в другие лагеря – смерти… Многие из этих сотен тысяч, отправленных в Германию на работу, тоже после войны остались за границей, разлетелись по всему свету. Так оказался в эмиграции и Дмитрий Кленовский. Галя наивно предлагает, мол, Кленовскому надо было уехать в Ташкент, а не в Германию. Интересно, как же он мог из оккупированной немцами Украины переехать в Ташкент? Кстати, Галя, проживающая в Канаде, могла бы поговорить с уцелевшими эмигрантами второй волны. Им пришлось гораздо хуже, чем ей при переезде в Канаду. Впрочем, в своих поездках по русской диаспоре за рубежом я уже не раз сталкивался с таким явлением и в США, и в Австралии, и даже в Израиле. Вдруг сытые мигранты из России от тоски превращаются в суперсоветских патриотов. И нас учат, как любить Россию…

Либеральный еженедельник "Open Space.ru" 31.07.2009 в статье о поэзии "Варварство – эллинизированное, мир – пластмассовый, действие – прямое" даёт аншлаг – "Взрослые Гандлевский и Медведев, детский Сатуновский и недетский Бондаренко; поэзия на BBC, а поэт – в тюрьме", и далее пишет: "Активизировалось на этой неделе и консервативное крыло. Во-первых, можно было бы упомянуть известный текст В.Топорова о В.Гандельсмане, но комментирование публичных доносов не входит в задачу этой колонки. Владимир Бондаренко в газете "Завтра" представил свой вариант рейтинга "50 русских поэтов XX века". Список начинается Случевским, заканчивается Губановым, а внутри Е.Евтушенко соседствует с С.Куняевым, П.Васильев с О.Мандельштамом, Д.Самойлов с Т.Глушковой. Список показательный, такой мог бы выйти из-под пера умеренно консервативного советского критика брежневской эпохи, если бы ему чуть ослабили идеологические вожжи. Впрочем, В.Бондаренко и есть такой критик. Он, однако, выглядит образцом умеренности и компетентности на фоне А.Ермаковой, опубликовавшей в "ЛГ" рецензию на книгу "Солнце без объяснений. По следам XIV и XV Российских фестивалей верлибра: Сборник стихотворений"…"

Не знаешь, обижаться или гордиться. Впрочем, если идти от истинных установок критики ХХ века, в том числе и советской, то я согласен с обозначением себя как "умеренно консервативного советского критика", ибо критика ХХ века, в том числе и советская, воспринимала литературу, как и в античные времена, не просто как развлечение или забаву, а как прямое воздействие на душу человека и на всё общество в целом. Сегодня господствует совсем иной взгляд на литературу. Сами же либералы признаются в крахе постсоветского либерального искусства. Поэт Максим Амелин указывает на пластмассовость современного ему искусства: "Вещь недолго и нетрудно изготовить по определённым шаблонам, но, в то же время, она недолговечна в употреблении и совершенно взаимозаменяема. Одна пластмассовая ложка вполне заменима другой пластмассовой ложкой. Вот такая у меня концепция. Поэтому такое бесконечное количество поэтов, каждый сезон приносит новых гениев, и потом их напрочь забывают через сезон". Поэт Александр Кабанов ещё более откровенен: "Нужно изначально понять, что писать стихи – это удовольствие телесного уровня. Как только ты это понимаешь, ловишь этот кайф…"

Я думаю, что все критики моего поколения и старше, от Топорова до Чупринина, от Аннинского до Лобанова, от Курбатова до Латыниной – такие же "советские критики брежневского времени", кто поконсервативней, кто полиберальней, и не считают поэзию телесным наслаждением или же пластмассовой ложкой. А что касается моей консервативности, то она и заключается в том, что как консерватор, как охранитель прошлого я не могу отказаться при составлении своего рейтинга даже от чуждых мне поэтов типа Евтушенко (читайте мою статью "Оральный пафос Евтушенко") или Багрицкого. Консерватор не сбрасывает никого из заслуживающих поэтов минувших дней с корабля современности. А либерал, забыв спокойно и о Павле Васильеве, и о Юрии Кузнецове, составит весь список из бесконечного повторения своих "четвёрок" от Пастернака до Мандельштама, постепенно снижая качественный уровень до Веры Инбер и Ильи Эренбурга. Когда-то Владимир Маяковский любил посмеиваться, читая вслух пародию одного из консерваторов: "Дико воет Эренбург, Повторяет Инбер дичь его. Ни Москва, ни Петербург Не заменят им Бердичева". И ещё. Похоже, что Виктор Топоров так же, как Ефим Лямпорт или Изя Шамир, прочно вписаны в чёрный ряд "консерваторов". С чем и поздравляю своих коллег.

Интересно, а либералы из "Open Space.ru", возмутившись моим сопоставлением разных имён, поинтересовались, как Осип Мандельштам относился к Павлу Васильеву, а Давид Самойлов к Татьяне Глушковой. Ведь, это всё – тоже "советские поэты", и отношение к поэзии друг друга у них никак не определялось по пятому пункту или по идеологической направленности.

Думаю, что и альтернативный список поэтов, составленный, в основном, из интернетных сообщений читателей на форуме "Завтра" и добавлений читателей Живого Журнала, не всеобъемлющ. Много на Руси поэтов, хороших и разных. Даже из читательского списка половина осталась за бортом, никак не влезали в указанное число. Тут уже я сам вычёркивал лишних, исходя из собственных критериев. Меня и судите. Читайте альтернативный список поэтов ХХ века в следующем номере.