В силу возрастных ограничений (в конкурсе участвуют авторы до 25 лет), премия "Дебют" могла остаться второстепенной, как бы состязанием в юношеском разряде, и не оказать влияния на положение дел в литературе. Но получилось иначе. Вот уже четвертый год премия "Дебют" вводит в литературу больше имён, чем все остальные литературные процессы вместе взятые.

Можно было ожидать, что первый "Дебют" по количеству и качеству имён останется самым мощным: четыре года назад существовал огромный невостребованный ресурс авторов и рукописей. Но вот прошло четвёртое подведение итогов конкурса, а лавина претендентов не иссякает — возрастает. И, надо сказать, не только количественно, но и качественно. Из 42 тысяч конкурсантов (а столько прислано работ в 2003 году) примерно тысяч восемь таких, с кем можно реально работать и дальше. А из этих восьми тысяч мы отобрали только 20 финалистов и только 5 лауреатов. Во многих случаях победитель выявлялся фотофинишем. При прочих равных шансах — победила провинция. Но наша главная задача сейчас — не оставить без внимания тот пласт из восьми тысяч талантливых молодых людей. О формах работы с ними мы сейчас думаем.

Когда прочитываешь такое количество рукописей молодых авторов, как этого требует "Дебют", выявляются литературные тенденции. Например, такая: закончилась мода на постмодернизм. В свое время он поработал неплохо. Разрушил неработающие, как казалось, культурные конструкции и из обломков соорудил как бы нечто своё. Обвалил иерархии. Что такое проза Владимира Сорокина, на какой энергии она работает? Это как ядерный взрыв, когда происходит неуправляемый распад вещества. Но вещество было не "от Сорокина", не им выработанное: советская литература, русская классика,— большие стили аккумулировали творческую энергию значительных, а иногда и очень значительных писателей. Ядерный взрыв, распад — тоже форма приватизации. Сорокин сумел — ну и молодец. Однако сегодня постмодернизм (за исключением, быть может, отдельных брэндовых его представителей) не вызывает у молодежи интереса. Более того: наблюдается активное неприятие постмодерна со стороны "новых искренних" под предводительством лауреата премии "Дебют" 2001 года Сергея Шаргунова.

Началось то, что я бы сейчас назвала вспышкой реализма. Каковы причины этого поворота? Молодое поколение пишущих стремится привлечь к себе внимание. И они имеют на это право. Способ первый: сбросить что-то крупное с корабля современности, чтобы эффектно плюхнулось. Способ второй: погромче крикнуть, даже оклеветать себя, чтобы читатель содрогнулся. Такова литература "молодых негодяев". Помню, в 2001 году пришла рукопись от одной девицы. Называлась "Исповедь проститутки". Я прочла и сразу поняла, что девушка невинна. То есть представляет себе "это" чисто теоретически.

Но сегодняшние молодые — они умные. Они поняли, что жесткий эпатаж в больших дозах уже не работает, а в сбрасывании классиков с корабля современности преуспели старшие товарищи. Значит, нужно просто рассказать правду о себе, о своем поколении. Правду, какова она есть. Чтобы самому было важно то, о чем пишешь. Чтобы было интересно читателям. А как это сделать? Да, пожалуй, только в форме реалистической. Между прочим, реализм — одна из самых условных ис ложных художественных систем, в которой ещё поди да сделай что-нибудь...

В нашем очень коротком списке финалистов есть весьма симптоматичные вещи. Вот, скажем, "Пришлые люди" Андрея Коротеева — это новая деревенская проза. Но самое крупное открытие "Дебюта" — Николай Епихин из Воронежа. Меня поразило, что у этого автора так много воздуха в рассказах, так много пространства между словами, — что настоящую прозу и характеризует. Я боюсь захваливать, Епихина на самом деле уже и так забросали комплиментами, а ему ещё нужно многому, как в литературе, так и просто в жизни, учиться.

В прозе сейчас существуют два глобальных, как мне кажется, подхода. Условно говоря, "астафьевско-распутинский" пакет и нечто такое "битовское" с хорошей прививкой и модерна, и постмодерна. У того и другого подхода есть пространство для развития. Могут ли они быть синтезированы в целое? — не знаю… Там принципиально разная конструкция героя. Герой реалистической прозы — сам по себе живёт, сам по себе говорит, сам по себе движется. А в прозе с прививками модерна и постмодерна герой — инструмент автора. Это принципиально разные вещи. Надеюсь, что молодая литература, развиваясь, может полноценно заполнить собой и то, и другое пространство. Реализовать и те, и другие возможности.

Очень интересен как "другая возможность" роман Адрианы Самаркандовой из Киева "Гепард и львенок". Это женская полемика с Набоковым. Роман "Лолита", написанный от лица Лолиты.

Лауреат "Дебюта-2003" в номинации "Крупная проза" Владимир Лорченков — это нарождающаяся новая молдавская проза. Повесть "Хора на выбывание" написана по-русски, и на вручении лауреат сказал важные слова о том, что Россия, уходя, оставила бывшим союзным республикам подарок: свой язык. Но по методу, по материалу эта проза принадлежит европейской, а вернее — европейско-балканской культуре. Если говорить об аналогах, то ближе всего кинематографический: фильм Эмила Кустурицы "Подполье". Есть аналоги и литературные. "Хора на выбывание" написана в том же жанре политической фантасмагории, что и роман Александра Проханова "Господин Гексоген".

О тенденциях реализма в молодой литературе проще всего сказать: новое — это хорошо забытое старое. Но это будет неточно. Есть творческие и читательские потребности, которым отвечает именно реалистическое письмо. Оно очень жизнеспособно. И свидетельствует о зрелости "дебютного" поколения — быть может, слишком ранней. Зрелость выражается еще и в том, что молодые авторы понимают в литературе не только слово "можно", но и слово "нельзя". В искусстве надо знать правила, которые хочешь нарушить. Без закона нет свободы — как всем уж теперь ясно, после лавины наших "свобод".

Но существует разница между законом и табу. На одном из наших "дебютовских" дискуссий поднимался вопрос: какие табу есть у молодого поколения? Было высказано мнение, что под запретом сегодня сентиментальность, любовь, "чувства добрые" и т.д. Но сами финалисты "Дебюта-2003" эту идею опровергли. И все согласились, что таких запретов в литературе молодых нет, но якобы табуированные темы просто очень трудны для освоения. Написать рассказ о любви — самая сложная задача для писателя не только юного, но и весьма зрелого. Да и написать вообще о хорошем человеке, чтобы это было художественно убедительно, достоверно,— гораздо труднее, чем написать о плохом. Кухню с тараканами описать проще, чем прекрасный закат, который тебя поразил.

А теперь о конкурсе поэтическом. Почти каждый талантливый человек начинает свою работу со словом со стихов. Стихи — это как минимум треть материалов "Дебюта", т.е. более 14 тысяч присланных в прошлом году работ относились к номинации "Поэзия". Но примерно половина наших поэтов на самом деле прозаики. Они сами об этом пока не знают, но это так. У прозаиков более сложная метаморфоза, как у бабочки: сперва личинка, потом куколка, только потом — взрослое существо. Многие авторы стихотворений, присланных в "Дебют", через какое-то время войдут в творческий кризис, то есть "окуклятся". Некоторые выйдут из кокона, иные погибнут.

Но четыре финалиста "Дебюта" в номинации "Поэзия" — несомненные поэты. Сначала скажу о лауреате. Марианна Гейде — поэт многоуровневого, философического направления. Может быть, ей не достаёт непосредственности чувств. Но у Марианны это искупается непосредственностью взаимоотношений со словом, что у начитанных авторов происходит не так уж часто.

В конкурсе "Дебюта", как и вообще в современной поэзии, дефицит на лириков. Елена Шерстобоева из Иркутска — лирик, по крайней мере, в потенциале. У москвича Ильи Кригера такой идеал: роман на одну страницу. Илья пытается очистить свою поэзию от эпитетов, вернуть слову его изначальную, суверенную емкость. Конечно, этот филологический прагматизм ему в чем-то мешает. Но ставит он перед собой такие сложные задачи, которые не по плечу и более опытным стихотворцам. Анастасия Афанасьева — умная, очень умная. Пытается казаться защищённым, хладнокровным человеком. И правильно делает.

Каждый поэт стоит на плечах множества других поэтов. Поэзия растет, как коралловый риф — это впитывание, вбирание в свое поэтическое пространство множества голосов. поэт вынужден быть уже чревовещателем: так много других поэтов в нем говорит. Сейчас под нами огромный культурный пласт. Но на очень большом может нарасти и небольшое, но тоже стать частью этого большого. И иметь право на существование. На появление больших поэтов остается всё меньше и меньше шансов. Потому что каждый чистый лист, условно говоря, уже исписан, поэтическое пространство организовано так, как его организовали предшественники. Но унывать не стоит. Всякая попытка написать стихотворение или рассказ включает надежду на чудо..

Ольга СЛАВНИКОВА, координатор литературной премии "Дебют"