* * *
Какие мы уже немолодые!
Как наши дамы сухи и стары,
издёрганные, злые, занятые,
лишённые кокетства и игры.
Как наше счастье призрачно и хрупко!
Какие проиграли мы бои!
Всё чаще мы — о деньгах, о покупках.
Всё реже мы — о долге, о поступках…
И никогда — о чести и любви…
* * *
"Ты тоже был женат на бляди..."
И.Бродский "Бюст Тиберия"
Знать, есть на то великие причины.
Такая жизнь! Чего уж лить елей?..
Ах, бедные забитые мужчины —
ругаем жен и хвалим матерей!
Приятен флирт — и для жены забава.
Устала дом лелеять и хранить...
Ты иногда имеешь все же право
жене своей пощечину влепить.
И вот, когда развод тебя потреплет,
добавит пищи сердцу и уму,
твоя жена всё в мире перетерпит,
чтоб было счастье сыну твоему.
И пусть ты смят, разбит и есть причина,
чтоб по щеке слеза текла в ночи,
не уподобься Бродскому, мужчина!
Да, уходи... И всё-таки молчи...
* * *
Смолкайте, пустые желанья!
Уйдите, пожалуйста, прочь!
Я отдан был вам на закланье,
но больше мне с вами невмочь.
Отблядствовал, отсуетился,
Словес наболтал на века...
И всё ж не сломался, не спился
и даже не умер пока.
Так полнитесь вечностью, строчки!
Кричи, суть, что зрела во мне:
о маме, о сыне, о дочке,
о Боге, любви и войне...
Я вновь отрицаю бессилье.
И вижу в глухом полусне
вздымается сфинксом Россия
вдали, предо мной и во мне.
ПОД МУЗЫКУ ВИВАЛЬДИ
(монолог женщины)
Пригласил: — У меня побывайте!
А когда я пришла "побывать",
ты поставил кассету Вивальди
и пытался меня целовать.
Ты трепался, как должно поэту...
и касанья сладки, и слова.
А я слушала музыку эту,
и кружилась моя голова.
И казалось, любовь полыхает.
И казался возвышенным трёп,
Я Вивальди впервые слыхала —
чаще рок, или рэп, или поп...
И когда обо всем я забыла,
и когда меня страсть повела,
Может быть, не тебя я любила,
может быть, я Вивальди дала.
Я расплакалась, я улыбалась...
И, не видя тебя пред собой,
я с Вивальди всю ночь целовалась
и любила его, милый мой.
* * *
Пастух проходит, рваный и худой.
Худые, утомленные коровы.
Их вымена — щетинисты, суровы.
Наверное, неважный с них удой...
И сумеречный свет бестеневой,
до горизонта тихая картошка...
И вдаль смотреть — чуть грустно, но не тошно —
как в серый небосвод над головой.
РЕПЕТИЦИЯ СМЕРТИ
После дикой, бессмысленной пьянки
Я уже ничего не хочу.
И как бес или сломленный ангел
сквозь тоннель в мирозданьи лечу.
И хохочут носатые черти.
И амурчик трубит в гнутый рог…
Для меня репетицию смерти
изобрёл осмотрительный Бог.
* * *
Живу, себя, родного, не любя.
Не сотворяю из себя кумира.
Я устаю от самого себя
Поболе, чем от остального мира.
С самим собой в безжалостном бою,
Со лжи в себе, с корысти рву покровы.
Но нету сил и снова устаю,
и снова ложью зарастаю новой.
* * *
Не слушайте! — всё болтовня.
Она жива — страна любви.
В не раз сожженных деревнях
всё те же спасы на крови.
И я хочу еще взойти
на белые её вершины,
и там открыться до кости,
до самой тайной сердцевины.
И оступиться, и упасть…
Повиснуть на краю ущелья.
Чтоб вновь дошла немая власть
её высокого ученья.