– Рядовой, теперь нам придется действовать по-другому.

– Согласна, адмирал. Третье устройство доставлено.

– Как там Нилс?

– Все еще в сознании.

Я поморщился.

– Где вы находитесь?

– Прямо за дверью, сэр.

– Слушайте план: я подвезу вас к последнему флаеру.

– Мне нужно будет сразу вскочить в вашу машину, сэр?

– Совершенно верно. Я выпущу вас из кабины возле самого флаера и постараюсь прикрыть, пока вы будете опускать рампу. Оказавшись внутри, сразу же поднимите ее. Справитесь?

– Я люблю трудные задачи, адмирал.

Ни тени сомнения.

– Я подъезжаю. Откройте вакуум-дверь по моему сигналу. Как там Дейлани?

– Мне показалось, что она несколько утратила равновесие, сэр.

Ну, и кто может упрекнуть ее за это?

– Хорошо. Входите! – Я сбросил скорость, но не стал останавливаться. Краулер и без того еле полз. Бесчисленные наезды на ксеносов не прошли даром для колес и днища; машина наверняка получила немало повреждений, и шины вот-вот начнут сдуваться. Очень похоже, что вещества, содержащиеся в телах местных пауков, разъедают все на свете: и металл, и пластик.

Дверь распахнулась, и в ангар стремительно влетела белая фигурка Салмагард. С потолка посыпались ксеносы.

– Я здесь!

Я прибавил скорость и покатил к стоянке флаеров, чуть не зацепив по дороге стоявшие в рядок разъездные карты.

Салмагард я не видел и мог лишь полагаться на ее заверение, что она в машине. Резко затормозив вплотную к флаеру, я увидел, как она мелькнула на экране, упала на палубу, перекатилась и молнией бросилась вперед.

Я дал задний ход, раздавил мелкого ксеноса, оказавшегося ближе всех, а потом ринулся на других, падавших с потолка около флаера и вокруг него. Расплющив того, который подобрался ближе всех к Салмагард, я распахнул люк, высунулся и выстрелил в одного, который был явно настроен сбить девушку с ног.

Рампа уже опустилась наполовину. Салмагард подпрыгнула, ухватилась за край, подтянулась и перебросила тело внутрь машины. Через мгновение полотно рампы вновь поползло вверх. Никто из врагов не успел проникнуть внутрь, зато один чуть не лишился ноги. Теперь дело вновь было за мною. Я нырнул обратно в краулер и захлопнул за собой люк.

– Все нормально?

– Просто замечательно, сэр. Но как же мне выйти?

– Вы не будете выходить. Вы подъедете прямо к двери и разгрузитесь там. Я знаю, что вы не пилот, – добавил я, не дожидаясь возражений. – Но вам и не нужно уметь летать. Достаточно заставить эту штуку сдвинуться с места и поехать в нужном направлении. Вот и все. Более или менее. – Я объяснял ей что к чему и смотрел на ксеносов, кишевших возле флаера. Им, похоже, так и не приходило в головы или в то, что там у них есть, что они могут и вломиться в машину.

– Вы хотите сказать, что флаер заряжен? – Салмагард больше верила в свое умение драться, чем в способность управлять машинами.

– Да. Прежде всего отпустите тормоза.

– Тут что-то не в порядке: выскочило сразу несколько надписей с предупреждениями, – заметно нервничая, сообщила она.

– Это потому что ксеносы облепили крылья. Не обращайте внимания. Спокойно трогайтесь с места.

Флаер медленно пополз вперед, потом начал поворачивать. При этом он зацепил стоявший рядом флаер и раздавил несколько ксеносов.

– Ой! – воскликнула Салмагард.

– Не обращайте внимания, – повторил я. – Вам нужно заставить эту штуку проползти какую-то сотню метров, и совершенно не важно, в каком виде она доедет до места. Я никому не скажу.

– Есть, адмирал. – Флаер теперь полз по прямой, и ксеносы внезапно прониклись желанием покинуть его. Я не мог поставить им это в вину: грация, с которой двигалась Салмагард, не распространялась на флаер под ее управлением. Она точно наехала на аккуратный ряд картов, которые мне только что удалось не задеть. Машинки захрустели, во все стороны полетели обломки металла и пластмассы. На палубу хлынули горючее и охладитель. Ладно, все равно это барахло принадлежало не нам, а Содружеству.

Тут мне пришло в голову, что пора бы и ехать следом, но краулер не послушался нажатой педали. Я скосил глаза на многочисленные тревожные огни и предупреждающие надписи, мигавшие на панели управления. Эта техника предназначалась для исследования суровых вновь открытых миров и должна была отличаться повышенной прочностью. Я нисколько не собирался жалеть ее и нажал педаль сильнее, но услышал лишь звуки, свидетельствовавшие об агонии двигателя. Скрежет металла.

Коррозия сделала свое дело. Я нисколько не удивился этому. Вот только момент выдался не самый подходящий. Я застрял посредине ангара, и аборигены уже вновь начали проявлять ко мне интерес.

Салмагард доехала до конца анагара и начала маневрировать, стараясь поставить флаер так, чтобы рампа оказалась как можно ближе к выходу.

Ксеносы копошились на стенах.

– Рядовой!

– Слушаю, адмирал.

– Я тут немного застрял. Вы не могли бы подвезти меня?

– Есть, сэр. Уже еду.

Флаер неуклюже развернулся. Что именно задумала Салмагард, я понял лишь в последнее мгновение, когда наши машины разделяли считаные метры. Я потянулся было за привязными ремнями, понял, что уже не успеваю, и просто вцепился в приборную панель. Дальше последовало всего лишь столкновение, но я ощутил его, как попадание орудийного снаряда. В голове у меня зазвенело. Мышцы болели от невероятного усилия, но я все же удержался.

Салмагард толкала мою машину носом краулера; пришедшее в негодность шасси оставляло на металлическом полу глубокие царапины.

– Благодарю вас, рядовой, – сказал я, придерживая рукой челюсть – очень уж сильно трясло краулер.

– Не за что, адмирал.

Она подвинула краулер к переборке, затем заставила флаер совершить еще один маневр и остановила машину. Ксеносы уже начали подбираться ближе. Когда же мы на несколько мгновений остановились, парочка сразу спрыгнула на крышу флаера.

– Что дальше, адмирал?

– Как раз думаю над этим. – Она рассчитывала на меня, ожидала, что я найду выход из положения. А у меня все мысли забивал отсчет неумолимого времени. Подходящим к случаю оружием казался огонь, и предубеждений против него у меня не было. Огонь легко добыть. Но требовалось что-нибудь горючее. Какое у нас имеется горючее? Что хорошо горит и имеется под рукою в достаточном количестве?

– Приехали, – сказал я, надеясь, что способен мыслить ясно. – Придется выходить с боем. Найдите во флаере самый большой баллон с кислородом, лучше всего из тех, что предназначены для перезарядки скафандров. Выньте из крепления. Откройте кран, опустите рампу и выкидывайте баллон. Я выпущу ракету. Это должно заставить их отступить, хотя бы на секунду. В это время вы выскакиваете, а я разжигаю костер. Согласны?

– Так точно, адмирал. – Судя по голосу, моя идея не особенно впечатлила Салмагард, но лучшего плана у нее не имелось, а выдумывать что-то еще было некогда. Я откинул ствол ракетницы, зарядил ее и застыл наготове, держась за рукоять замка люка. Прошло несколько секунд; я представлял себе Салмагард, надрывающуюся во флаере под тяжестью огромного баллона с O2.

– Готовы, адмирал? – спросила она, превозмогая одышку.

– Всегда к вашим услугам, рядовой.

Я еще немного подождал. Рампа начала медленно опускаться, и ксеносы заметно оживились. На палубу с громким стуком вывалился баллон, не уступавший размером модулю НМС; из крана, разгоняя пыль на полу, била струя газа.

Я распахнул люк кабины, выпрямился и прицелился. Руки у меня тряслись, но расстояние было пустяковым.

Баллон взорвался огненным шаром – довольно-таки умеренного размера. Тем не менее взрыв сотряс меня до последней кости, обдал жаром и приложил взрывной волной. Перед глазами замелькали звезды.

Я встряхнул головой и увидел, что моя выдумка сработала даже лучше, чем я ожидал. Салмагард уже не только спустилась по рампе, но и преодолела полпути до выхода. Я выбрался из машины, проморгался от бликов, плясавших в глазах, и вложил в ракетницу другой заряд.

Ксеносы начали приходить в себя, но поздновато – они не могли даже схватить меня, не то чтобы догнать Салмагард.

Я проскочил в дверь и задраил за собой крышку. И тут же черная нога толщиной с посадочную опору флаера пробила люк насквозь, как будто он был сделан не из отличного металла, а из тонкого пластика, но сразу убралась обратно.

Салмагард уже ввозила четвертый НМС-модуль в лифт. Я забрался туда следом и сполз на корточки у стены. Девушка взглянула на меня и побледнела. Неужели я так плохо выглядел? Я потел гораздо сильнее, чем должен был бы в сложившейся ситуации, и мой скафандр не знал, что с этим делать. Писком медицинского датчика он предупреждал меня, что дело неладно, и советовал немедленно обратить внимание на состояние здоровья. Меня начало знобить, и я отключил сигнализацию.

Салмагард же, напротив, выглядела прекрасно. Она разрумянилась, ее лицо блестело от пота, но вид у нее был триумфальный.

– Это четвертый ящик, да? – выдохнул я.

– Так точно, адмирал.

Значит, все не так уж плохо. Мы почти справились.

Спутник изнутри сильно изменился. Там уже стояли три модуля НМС, опутанные проводами и окруженные какими-то устройствами, большая часть которых, видимо, была выдрана прямо из стен этого самого спутника. Не хватало нескольких стенных панелей, что-то казалось просто-напросто сломанным. Теперь нам оставалось только обеспечить энергопитание модулей и передачу сигнала бедствия. Способность спутника выполнять свои обычные задачи не имела для нас никакого значения, что же касается его состояния, то я был уверен, что Нилс не приказывал Дейлани ломать что-нибудь важное.

Нилс выглядел так, что хуже некуда. Кожа серая, ввалившиеся глаза, неспособные сфокусировать взгляд. Дейлани тоже казалась измученной донельзя. Эвагардцам не положено показываться на люди в таком состоянии. Больше того, нам не положено даже быть в таком состоянии. Но подданные Империи всего лишь люди, как бы она ни старалась сделать так, чтобы об этом все забыли.

– Энергия есть? – спросил я, отступив в сторону, чтобы Салмагард могла поставить четвертое устройство на место. Этого самого места только-только хватало. Спальня у нас оказалась тесной.

– Да.

– А маяки?

– Действуют, – ответила Дейлани слабым, чуть слышным голосом.

– Как насчет запуска?

– Мы все выяснили, – сказала Дейлани, и я сразу понял, что дальше последуют плохие новости. – Но у нас есть проблемы.

– Какие же?

– Ракета нуждается в топливе.

– Ракета?

Она пожала плечами.

– Это же ганрайцы. Они до сих пор приводят космические аппараты в движение с помощью космического горючего. Оно высококонцентрированное, так что нужно всего несколько литров. Нечто вроде «14–14».

– Но на корабле-то горючее есть?

– Да.

– Так в чем же дело?

– Мы думали, думали… – она взглянула на меня со странной, какой-то пугающей усмешкой и ткнула пальцем вверх. – Мы ведь завалены. Нужно расчистить люк пусковой шахты.

Смысл этих слов я понял почти сразу. Сел на пол, потер лицо. Какая-то часть моего сознания все еще считала, что я могу выбраться из этой шахты живым – забраться в ящик, оказаться в стазисе, и все мои проблемы будут решены. Во всяком случае, до пробуждения.

По крайней мере, отдохну – пусть это не совсем верно. Из стазиса я выйду в точно таком же состоянии, в каком оказался в нем. В этом-то весь его смысл.

И все же… Нет, не получится из этого отдыха.

Глаза болели, будто засыпанные песком. Мысли путались. Я даже дышать толком не мог. И двигаться совершенно не хотелось. Все силы, которые у меня имелись, ушли на то, чтобы держаться на ногах, пока мы проворачивали свои дела в ангаре.

У человека существует предел возможностей. И я его уже перешел. У меня все болело.

– Сколько времени у нас… Впрочем, стоп. Неважно, – поправился я, увидев выражение лица Дейлани. Она совершенно точно знала, сколько времени еще нам отпущено, а я знать этого не хотел. – Ладно, ладно… Надо – значит, надо. Где это горючее?

– Двумя палубами ниже.

– Замечательно!

– До него так просто не доберешься – оно находится в разгерметизированной части корабля.

– Чего еще можно было ожидать? А как быть с шахтой? Как ее расчистить? – Мышцы на спине и шее непроизвольно и очень болезненно подергивались.

– Оно ведь должно храниться вместе с другой взрывчаткой, верно? – Дейлани пожала плечами. – Все равно ни на что другое времени нет.

Я взглянул на Нилса; он слабо кивнул.

– Взрывчатка, взрывчатка… Такое впечатление, будто мы здесь ничем не занимаемся, кроме подрывных работ. Не очень-то подходит под эвагардский стиль.

– Или, наоборот, в чисто эвагардском стиле. Это ведь с какой стороны посмотреть, – возразила Дейлани. Я изумился тому, что у нее остались силы острить, но это было, по всей видимости, хорошим знаком.

– Об изяществе стратегии подумаем в другой раз. – Я все тер и тер глаза, хотя это совершенно не помогало. – Вы вдвоем отправляйтесь за топливом. А я займусь расчисткой шахты.

– Мы должны держаться вместе, – возразила Дейлани. – В одиночку вы снаружи не справитесь.

– Времени нет. Но мне потребуется ваша помощь. Нужно будет, чтобы вы открыли для меня большие ворота в транспортном ангаре.

– Зачем?

– Чтобы я мог выбраться. Возьму в исследовательских машинах несколько сейсмических зарядов. Где нужно взрывать?

– Если отколоть скалу под шасси антигравитационного двигателя, то вся куча, засыпавшая корпус, просто свалится.

Нилс передал Дейлани терминал, и она показала мне место.

– Эту штуку? – То самое странное образование, которое мы уже видели. Что ж, такое ни с чем не спутаешь.

– Понял. А вам, девушки, нужно запастись ракетами. – Я протянул им сумку. – Как нам известно, по кораблю все еще бегает довольно много аборигенов, а там, где нет атмосферы, их должно быть еще больше.

Салмагард заглянула в сумку.

– Сэр, вам они тоже понадобятся. – Она встревоженно взглянула на меня. Ей не нравилась мысль, что я отправлюсь куда-то в одиночку, и я не мог поставить ей это в вину.

– Ну, оставьте мне несколько.

– Голубых или розовых?