Дверь контейнера оказалась распахнута настежь.

– Клянусь Основателем… – выдохнула Дейлани, когда мы подошли поближе. Даже снаружи мы хорошо видели, что находилось внутри.

Я не находил слов. Я подозревал что-то подобное, и все равно у меня перехватило дух.

Мы стояли в громадном трюме; со всех сторон нас окружали высоченные штабеля белых контейнеров. Голова у меня кружилась, и увиденное отнюдь не улучшало моего состояния.

– С таким запасом можно пробить дыру величиной…

– Адмирал, это не мрамор!

– Я вижу, лейтенант!

Было интересно смотреть, как Дейлани волнуется из-за чего-то, кроме моей персоны.

В контейнерах содержались армейские боеприпасы, вернее, одно из самых мощных взрывчатых веществ – «14–14». Взрывчатка была расфасована в огромные, в человеческий рост, шашки, предназначенные, вероятно, для разрушения зданий или проделывания дыр в стенах космических станций. Присмотревшись внимательнее, я увидел, что это не просто шашки, а заряды для ракет межкорабельного боя. Того количества «14–14», которое находилось в этом трюме, хватило бы, чтоб вывести из строя дредноут.

Как правило, такие боеприпасы окружены немыслимыми предосторожностями. Охрана, системы, тяжелые двери. Здесь же доступ в контейнер преграждал всего лишь замок с тактильным датчиком.

Я облизал губы.

– Энсин, как ваши дела?

– Думаю, сэр, что мне удастся запустить регенератор, – донес до меня комм голос Нилса.

– Рядовой?

– Адмирал, я вскрыла склад баллонов с O2 на четвертой палубе. И сейчас начну перевозить их в медотсек. И еще, я нашла несколько герметичных бочек, которые можно будет использовать для воды.

– Вы неподражаемы. Так держать!

Дейлани смотрела на меня, я же никак не мог понять, что же она рассчитывала от меня услышать. Я откашлялся, прочищая горло.

– Итак, лейтенант, что капитан Тремма мог затеять с этим… э-э… мрамором? Зачем ему понадобилось вытаскивать взрывчатку наружу? Что там оказалось такое, что нужно было взрывать?

– Я надеялась, адмирал, что это вы мне объясните.

Мы уставились друг на дружку.

– Не могу даже предположить. – Я говорил чистую правду, и она, несомненно, понимала это.

– И что, здесь только вот это? Оружие? – Она повернулась, чтобы окинуть взглядом весь трюм, все нагромождения штабелей.

– Я предпочел бы не комментировать.

Она взглянула на меня без всякого выражения.

– По-моему, немного поздновато изображать невинность.

– Это не мой корабль, – ответил я, пожав плечами. – Но пожалуй, что да. Знаете ли, ведь война только что завершилась. Но сейчас наша проблема вовсе не в этом.

Мы вновь уставились на контейнер.

– Шлюз включался только один раз, и оба пилота погибли, сожженные ремонтным оборудованием. Чушь какая-то, – произнесла Дейлани.

– Первый вопрос: почему их понесло наружу? Что ж… теперь мы знаем о пробоине, и вероятнее всего, это и есть ответ. Но могут быть и другие повреждения, о которых мы ничего не знаем. Что-то такое, чем они намеревались заняться.

– С помощью «14–14»?

– Вот тут-то и вся загвоздка, вам не кажется? – Я потер щетину на подбородке, как будто это движение могло примирить меня с окружающей действительностью.

– Вы действительно не знаете, что все это значит? – Теперь она посмотрела на меня чуть ли не умоляюще.

– Вы только сейчас это поняли?

– Получается, что да. – Теперь она упорно смотрела вниз, на руки, возможно жалея, что перчатки не позволяют грызть ногти. Ей было страшно. Мне тоже.

– Рядовой, сканер показывает что-нибудь?

– Нет, адмирал.

– Я так и думал. Мы получили подтверждение, что на борту находилось только шесть человек, которым и следовало там быть, и что компьютеры не всегда были отключены – в частности, контроль безопасности, – так что можете снизить бдительность, если хотите, конечно. Полагаю, что дело все-таки в неисправном оборудовании.

– Так точно, адмирал.

– Нилс?

– Сэр?

– Как вы считаете, возможно ли, чтобы данные о работе грузовых люков и пассажирских шлюзов учитывались в разных отчетах?

Короткая пауза.

– Знаете, сэр, я не удивился бы этому. На перепрофилирование этого корабля когда-то не пожалели денег. И если кому-то нужно затереть следы, это можно сделать с помощью второстепенных систем.

– Я подумал о том же самом. – Я скрестил руки на груди и посмотрел на Дейлани. – Предположим, что Тремма и второй пилот погибли не при выходе.

Она насупилась.

– Что? Вы считаете, что это случилось во время возвращения в корабль?

Я пожал плечами.

– Вполне возможно. Посудите сами. – Я указал на пустое гнездо в контейнере. – Одного заряда не хватает. Они открыли контейнер; похоже, что решили зачем-то воспользоваться взрывчаткой.

Ее глаза широко раскрылись.

– Думаете, это они сделали пробоину в корабле?

– Нет, нет. Уверен, что это не их работа. Пробоина сделана не взрывчаткой.

Дейлани поморщилась.

– Значит, они ее доставили куда-то.

– Должно быть, так.

– Но что они с нею делали?

– Не знаю, но до смерти хочу выяснить. Рядовой, энсин! Доставьте все, что набрали, в медицинский отсек и спускайтесь в трюм. Мы совершим небольшую прогулку.

– Отставить! – вмешалась Дейлани. Я подумал было, что мне предстоит очередная стычка с нею. – Мы же не можем открыть двери ангара и даже воспользоваться воздушным шлюзом – у нас нет энергии. Единственный выход – через пробоину. Так что лучше будет встретиться там.

Я с облегчением выдохнул, стараясь сделать это не слишком заметно.

– Она права. Согласны?

– Идем!

Даже чтобы покинуть трюм, нам пришлось немало пройти. Я посмотрел на контейнеры, стоявшие ровными штабелями и оставшиеся невредимыми после взрыва, и сглотнул подступивший к горлу комок. Окажись этот груз взрывчатки лишь немного ближе к шаттлу, все мы сейчас являли бы собой часть небольшого, залитого стеклянной глазурью кратера.

Посередине торчали уродливые обломки шаттла. Мне уже доводилось видеть, как космические летательные аппараты взрывались от переизбытка энергии. Это никогда не бывает по-настоящему похоже на несчастный случай, но поскольку взрывчатка не используется, бывает трудно наверняка определить причину. Нам крупно повезло. А Дейлани можно было немного успокоиться: она теперь точно знала, что я просто не мог быть причастен ни к одному из событий.

Салмагард поджидала нас на обзорной палубе машинного отделения, глядя сквозь смотровое окно на темный безжизненный реактор. Она держала руки сложенными на животе, не то чтобы обнимая себя, но невольно напоминая о том, что в корабле не стало нисколько теплее.

Нилс появился через пять минут. Я ввел обоих в курс дела.

Нам было совершенно необходимо увидеть все своими глазами. Спуск на поверхность планеты из пробоины, находившейся в середине корабля, обещал быть нелегким. Нам предстояло карабкаться вниз по обшивке, а потом добраться до кормовой посадочной платформы, и лишь после этого мы сможем что-нибудь увидеть. Что все-таки Тремма делал с взрывчаткой? Чтобы выяснить это, нужно было повторить его путь.

Палуба содрогнулась. Движение было слабым, но я определенно ощутил под ногами вибрацию металла.

– Вы сейчас почувствовали что-нибудь? – спросил я, поглядев на пол. Что касается меня, то на меня накатил приступ тошноты, и мне пришлось с усилием сглотнуть.

– Что мы должны были почувствовать? – спросила Дейлани.

– Встряску.

– Так точно, адмирал. Было короткое сотрясение.

– Благодарю вас, рядовой.

Дейлани недовольно фыркнула.

– Добавляем в список неподвластных нам обстоятельств сейсмическую активность, – сказал я, словно не замечая ее. Сотрясение было не слишком эффектным, но для того, чтобы пробудить мои воспоминания, его хватило с лихвой.

Мы включили герметизацию шлемов и с усилием открыли тяжелую дверь. Электромагнитные зацепы перчаток предназначались для перемещения вдоль переборок при невесомости, но их цепкости хватит и здесь. Ни на секунду не забывая о крайне ограниченной видимости, я выполз на борт грузовика. Одну ладонь я прижимал к металлу и усиливал и ослаблял поле в перчатке, чтобы можно было скользить вниз, не теряя контроля над движением. Можно было спускаться и быстрее, но я ровным счетом ничего не видел. Зеленый туман был очень густым, а внизу могло оказаться все что угодно. И мне совершенно не хотелось врезаться в это «что угодно» на слишком высокой скорости.

Тот, кто много путешествует по галактике, встречается с самыми разнообразными и подчас странными климатами и погодными условиями. Но этот туман – этот непроницаемый зеленый туман – был неправильным. В нем было что-то нехорошее.

Из ниоткуда возникла темная почва, и я поспешил замедлить движение, так как борт корабля здесь заканчивался. До земли оставалось еще метров пять. Я перескочил на посадочную ногу и закончил спуск по ней.

Едва я коснулся почвы, стало ясно, что подо мною то же самое вещество, которое Дейлани обнаружила в пробоине. В свете лампы скафандра она казалась черной. А зеленый туман полз такими причудливыми клубами, что было очень трудно не увидеть во всех местах какого-нибудь движения.

Поверхность этой безмолвной планеты выглядела, вне всякого сомнения, крайне зловеще. На первых порах оторванность от человечества, вызванная странными перипетиями нашего путешествия, успокаивала меня, даже рождала умиротворение и чувство уюта. Поначалу – но не теперь.

Мы были очень, очень далеко от дома.

Я боком, боком отступал от борта корабля, а вокруг меня клубился туман. Зеленые щупальца, казалось, обшаривали мое тело, и я испытывал странное и безотчетное желание смахнуть их.

За пологом тумана, над головой, небо было темным. Среди звезд виднелись большие и мощные источники света, но они практически не освещали черную поверхность планеты. В обозримом пространстве имелось самое меньшее два солнца, которые, правда, не слишком надсаживались (если я правильно определил время дня).

Сквозь туман я видел свет фонарей практикантов, спускавшихся по борту корабля. Первой спустилась Салмагард. Она спустилась на грунт с изяществом, подчеркнутым и облегающим фигуру белым скафандром, и туманом, размывающим очертания. Затем к нам присоединилась Дейлани, и последним – Нилс. Нехватку опыта Дейлани компенсировала целеустремленностью и старанием. Нилс, в отличие от лейтенанта, не стремился к самоутверждению и потому не слишком торопился.

Салмагард, похоже, специально обучалась подобным нетрадиционным способам передвижения, а Нилс и Дейлани отнеслись к ним спустя рукава. И энсин, и лейтенант испачкали скафандры какой-то грязью, осевшей на корпус корабля, а Салмагард ухитрилась остаться совершенно чистой.

– Канал связи устойчив?

– Небольшие помехи, – доложил Нилс. – Достаточно немного повысить мощность. Ничего серьезного.

– Нужно было взять снаряжение для работы на поверхности, – сказала Дейлани, глядя на черную землю. Потом она присела на корточки и провела перчаткой по странному минералу, составлявшему местную почву. – Расхаживать здесь в том виде, в каком мы есть, очень неразумно. Не исключено, что это вещество способно разъесть наши скафандры. Мы же не брали проб, не проводили никаких анализов. Что, если оно обладает кислотными свойствами или вступает в реакцию с синтетическими материалами?

– В таком случае нам могут грозить неприятности. Но мы здесь не для того, чтобы вести исследовательские работы. Видимость всего три, в лучшем случае четыре метра, так что внимательно смотрите под ноги. Рядовой, есть что-нибудь новое?

– Никак нет, адмирал.

– Отлично. Продолжайте наблюдение.

– Есть, адмирал.

Более чем ограниченная видимость не позволяла разглядеть всю массивную тушу грузовика и даже понять его очертания. Я знал, что он представлял собой очень длинную круглую коробку, которая в тумане казалась еще больше. Его длина составляла полкилометра – куда меньше, чем у по-настоящему крупных кораблей, – но все же он выглядел весьма внушительно и горой нависал над нами.

Далеко не все ганрайские корабли имеют отталкивающий облик. Те, на которых мне доводилось летать, определенно выглядели привлекательнее, хотя, чтобы достичь эвагардского уровня, Содружеству требовалось еще немало времени и сил.

Я вел практикантов между посадочными ногами в сторону главных входных шлюзов. Снаружи корабль был ничуть не привлекательнее, чем внутри. Когда-то, новеньким, он был светло-серым. Но с тех пор минуло много времени. Сейчас его неровная поверхность, сплошь усыпанная пятнами ожогов и коррозии, имела пеструю буро-черную расцветку.

Если разгадка выхода Треммы на поверхность вообще имелась, то мы могли найти ее только здесь. Те части корабля, которые мы могли разглядеть над головой, выглядели крайне неухоженными. Там, где помятый, почерневший металл не был явно обожжен, его покрывали вмятины и заплаты. Жизнь у посудины выдалась отнюдь не легкая.

Я видел, что практиканты разглядывали шрамы плазменных ожогов и другие свидетельства того, что старая жестянка Треммы вела более насыщенную жизнь, чем та, которую ведут обычные космические грузовозы. Дейлани уже видела своими глазами боеприпасы, упакованные в контейнеры, которые, как отметила Салмагард, вовсе не предназначались для подобного груза. Корабль пострадал. Впрочем, это, пожалуй, было не главным. Капитан Тремма умер.

– Я очень сомневался, что старый грузовик сможет когда-либо покинуть этот мир.

Задумавшись, я потерял из виду своих практикантов; под кораблем было особенно темно.

– Подождите минутку, – сказала Дейлани. Я оглянулся, но не увидел ее.

– Что случилось?

– Образование горной породы. Это стоит видеть.

Я разглядел свет чьего-то фонаря и направился туда. Образование представляло собой всего лишь толстый каменный шип в метр высотой. Неподалеку виднелся похожий вырост, но вдвое меньше.

– Вы правы, – сказал я. – Это действительно необычно.

Вполне естественно, что Дейлани заинтересовалась этой находкой, а вот меня она оставила совершенно равнодушным. Нам было необходимо выяснить, что же все-таки Тремма делал с взрывчаткой, и поскорее вернуться в корабль, чтобы возобновить сбор источников энергии и кислородных баллонов. На исследования у нас попросту не было времени.

– Оно хрупкое, – добавила девушка.

– Не ломайте чужие планеты.

– Заткнитесь, а?

Только я задумался о язвительном ответе, как чуть не споткнулся о пустую гравитележку.

– Молодежь, ко мне!

Дейлани подбежала первая и положила ладонь в перчатке на рукоять управления.

– Они бросили их здесь?

– На санях они, конечно, везли «14–14», – заметил я. – Сюда. – Тележка оставила заметный след в тонком слое мягкой, похожей на сланец породы, покрывавшей землю. Мы шли по этому следу, пока не уперлись в гору битого камня, закрывавшую площадку нижнего амортизатора корабля и возвышавшуюся вплоть до корпуса – сквозь туман нельзя было разглядеть, до какого уровня. Больше всего это походило на сход лавины.

Дейлани совсем растерялась. Я тоже.

След шел дальше и огибал крутой холм. Я подумал было перебраться через его вершину, но туман был слишком уж густ. Подъем оказался бы неоправданно рискованным: в нынешних условиях разрыв скафандра мог сорвать всю вылазку.

Поэтому мы отправились по следу в обход холма. Черная земля проминалась под ногами и порой казалась ненадежной, хотя никого, кроме меня, это не тревожило.

След, описывавший плавную дугу вокруг подножия склона, был единственной нитью, по которой нам предстояло вернуться в корабль. На этой планете мы не могли жить нигде, кроме как в недрах беспомощного грузовоза.

Нам попалось еще одно каменное образование, на сей раз куда больше размером. Как и первые два, оно было круглым в основании. Диаметр же должен был достигать чуть ли не десяти метров. Зеленый туман не позволял разглядеть, насколько высоко вздымался этот шип. Соотнеся его размеры с пропорциями виденных раньше каменных пальцев, я решил, что этот должен быть не менее пятидесяти метров в высоту.

Это были не шипы, а шпили. Или даже пики.

Мы уставились на находку. Рассмотреть можно было только основание пика, но представить себе, как он выглядел бы, будь видна вся его высота, было совсем не трудно. У меня вдруг заныло в душе. Эта штука больше походила на искусственное сооружение, чем на природное образование, но я не видел никаких следов обработки. Дейлани же с первого взгляда уверилась в их естественном происхождении.

– Движение, – доложила Салмагард, разглядывая гладкую поверхность.

– Где?

– Что-то непонятное в данных, сэр. Получается, что сигнал идет из камня.

Мне вовсе не хотелось спорить с эвагардской техникой, но следовало учитывать еще и эвагардский здравый смысл.

Мы двинулись дальше и вскоре наткнулись на место взрыва. Судя по тому, какие разрушения сотворила всего одна шашка «14–14», нам изрядно повезло, что контейнер оказался в дальнем от шаттла углу трюма.

Поднявшись по пологому подъему, мы оказались на краю кратера, где видимость была чуть получше. Конечно, в тумане невозможно было определить расстояние более или менее точно, однако диаметр воронки составлял никак не меньше сотни метров.

Но мы смотрели не туда. Мы, как по команде, повернулись и уставились на холм, с которого спускались, удаляясь от корабля.

Это был не холм. Вернее, конечно, холм, но им он стал совсем недавно.

Это был пик, наподобие тех, которые мы только что видели, только гораздо больше, и он лежал на боку, расколотый на большие и мелкие части.

А прежде он стоял как раз там, где находился кратер. Я прикинул пройденное нами расстояние, возможный разброс обломков и то, какая часть разрушенного пика обрушилась прямо на корабль. Получилось, что эта штука была ростом в добрый километр. Не слишком много по сравнению с современными постройками, но для столь хрупкого и изящного естественного образования… И Тремма взорвал его. Повалил наземь.

В голове у меня обрывки сведений начали складываться в цельную картину.

– Я знаю, где мы находимся, – неожиданно для себя самого сказал я. Все трое обернулись ко мне. Они являли собой лишь темные пятна в зеленом тумане, однако я различал отблеск трех лицевых пластин, обернувшихся в мою сторону. – Мы в неконтролируемом пространстве на эвагардской стороне Демениса. Станция Пейн осталась позади. Я думаю, что эта система ближе к Оазису. Она относится ко второму классу, в ней имеется лишь одно крупное космическое тело, на котором мы и находимся. Вернее, я думаю, что второго класса, но точно не помню.

– Никогда не слышала ни о чем подобном, – с сомнением в голосе отозвалась Дейлани.

– А вы и не могли слышать. Я даже не помню, как эта система называется. Империя не проявила к ней никакого интереса. Исследование не выявило здесь ничего привлекательного. Планета оказалась простым камнем. Показания сканеров давали странные возмущения. В общем, игра не стоила свеч. Поэтому все так удивились, когда Содружество отправило сюда корабль с колонистами. Я вспомнил об этом лишь потому, что в отчете об исследовании упоминались эти пики, но их называли вертикальными формациями или чем-то еще в этом роде. Но я уверен, что речь шла именно об этом.

Я перевел дух. Мой монолог впечатлил даже меня самого. Было приятно, что положение наконец прояснилось. Я смотрел на планету по-новому. Мы находились вблизи Демениса. Теперь картинка начала складываться – мы вполне могли попасть сюда, лишь слегка отклонившись от курса на станцию Пейн.

– Откуда же вы могли узнать об исследованиях Содружества? – спросила Дейлани.

– Как говорится, слухом земля полнится, – ответил я, махнув рукой. – Лейтенант, исследования пограничных областей никто не держит в секрете. Хотя в этом районе их велось не так уж много. Может быть, теперь, когда с Оазисом покончено, их активизируют.

– Значит, здесь находится ганрайская колония? – спросил Нилс.

– Предположительно, – ответил я, осторожно двигаясь по склону кратера – мы до сих пор не имели ясного представления о масштабе разрушений.

– Зачем колонизировать такой вот булыжник? – осведомился Нилс, разглядывая черную почву и зеленый туман. – Что тут можно делать? Да еще так далеко от всех обжитых мест. Здесь не с кем торговать. Даже скачковые маршруты проходят в стороне.

– Тогда еще вовсю шла война, – ответил я, пожав плечами.

– Отчаяние?

– Или предвидение… О! – воскликнул я, когда, осторожно ступая, поднялся на вершину вала. Только теперь я понял истинный размер основания того, что некогда было каменным шпилем. Моя предыдущая оценка оказалась весьма заниженной. Пик был куда больше, чем любое рукотворное строение Старой Земли. В дне кратера зияло несколько рваных провалов по нескольку метров каждый.

– Неужели «14–14» проделало еще и эти полости? – спросила Дейлани.

– Они уже были здесь, – ответил я. Взрыв образовал кратер, но не эти провалы в грунте. Мы смотрели сверху вниз – куда? В ямы? В пещеры, потолок которых разрушил взрыв? Я подошел к ближайшей и начал спускаться.

– Что вы делаете? – спросила Дейлани и подалась вперед, чтобы остановить меня.

– Тремма вряд ли стал бы ломать этот каменный шест без серьезных оснований. И я хочу узнать, что толкнуло его на это.

– Если вы спуститесь, мы не будем видеть вас на трекере.

– В таком случае вам придется тоже спуститься сюда.

– Сомневаюсь, что эта ваша колония с радостью позволит нам позвонить домой, – сказал Нилс. Он обошел Дейлани и тоже карабкался вниз рядом со мной. – А ведь это могло бы решить все наши проблемы.

– Они могут быть где угодно, даже на другой стороне скалы, – предположила Дейлани.

– Наверняка нет, – сказал я. – Они должны быть на темной стороне. Но сомневаюсь, что они устроили колонию здесь. Они на этой стороне, но могут находиться очень далеко отсюда. Я совершенно не помню, какие расстояния намерили для этого мира.

– Притяжение здесь слабовато, – отметила Дейлани, тоже спускаясь к нам. – Но этот минерал чрезвычайно плотен. Я бы сказала, что по массе эта планета раза в три больше, чем Маррагард.

– То есть не слишком велика, – уточнил Нилс.

– Вряд ли больше, чем Луна Старой Земли.

– Хотя мы можем и заблуждаться, – перебил я ее рассуждения. – Но тут есть над чем задуматься. Моя оптика ведет себя не слишком хорошо.

– Моя тоже.

– Я свою выключаю, – недовольно сказал Нилс.

– Рядовой, что говорит ваш сканер?

– Адмирал, он указывает на химический нагрев и движение.

Это казалось крайне маловероятным; показания прибора можно было бы счесть ошибочными – но теперь-то мы знали причину. Дело было не в оборудовании, а в планете.

– Все ясно. Посудите сами: разве мог кто-нибудь ожидать, что эта каменюка окажется сплошь пористой?

– Вы правы. Это очень необычно, и мне от этого очень неуютно. Думаю, раз уж мы лезем туда, стоит воспользоваться страховочными тросами, – предложила Дейлани.

– Пристегнемся друг к другу. Если мы выложим один общий трос, то наверняка запутаемся.

Дейлани наблюдала за моей борьбой с интерфейсом скафандра.

– Первый раз? – сухо осведомилась она.

Я откашлялся.

– Нет. Просто открыл не то меню. Давно не приходилось пользоваться.

– Это точно.

Дейлани протянула ко мне руку, я коснулся ее запястья своим, и нас соединила серебристая нить, которую мы громко именовали тросом. Лейтенант связалась с Нилсом, а тот – с Салмагард. Страховка могла либо вытягиваться на всю длину – около ста метров у каждого, – либо останавливать вытравливание по команде. Чтобы порвать ее, требовалось усилие в несколько тонн или плазменный резак.

Салмагард высмотрела большую глыбу, оставшуюся здесь после взрыва, и обвязала нить вокруг нее.

– Что мы собираемся там найти? – поинтересовался Нилс.

– Понятия не имею, но мне очень интересно узнать, на чем стоит наш корабль. А вам?

– Вы ведь не хотите сказать, что почва может быть нестабильной? – В голосе Нилса я безошибочно угадал нотки паники.

– Именно этого я и опасаюсь. И взрыв нисколько не облегчил положения. – Я вспомнил сотрясение, которое мы недавно ощутили, и во рту у меня пересохло.

– С вами все в порядке? – спросила Салмагард. Она находилась совсем рядом со мною и видела мое лицо сквозь пластину шлема.

– Обо мне не беспокойтесь, – ответил я.

Мы начали спуск в яму. Это оказалось непросто – камень, несмотря на плотность, был не очень крепок. Он мог раскрошиться в руке или обломиться под ступней. Я же не мог отогнать от себя мыслей о весе космического корабля, устроившегося на этой опоре.

Стены ямы были так же черны, как и земля наверху, и, казалось, поглощали свет наших фонарей. Когда же мы спустились метров пять или шесть, Дейлани увидела в стене – стене чего? пещеры? – еще кое-что. Мы находились, если можно так выразиться, в главном стволе, который шел более-менее вертикально, зато от него во все стороны отходили десятки – нет, сотни горизонтальных ходов диаметром от полуметра и больше, и весь массив, как я и опасался, был пористым, как губка. Неужели вся планета состоит из этого плотного, но хрупкого вещества? Или только поверхностный слой? И кто может сказать, чем именно это место воздействует на сканеры?

Мы внимательно осмотрели выход породы, обнаруженный Дейлани. Видно было очень мало; удалось лишь понять, что это какой-то мутный зеленоватый кристалл. Впервые за время пребывания на поверхности планеты нам удалось обнаружить что-то, отличавшееся от черного камня.

– Думаете, здесь серьезная жила? – спросил Нилс. – Вдруг это ценный минерал?

– Если даже так, то он принадлежит ганрайским колонистам. Если, конечно, они имеются на планете. – Дейлани прикоснулась пальцем к краю кристалла, и тот рассыпался в мелкую пыль. – Ничуть не крепче всего остального. А на вид симпатично.

– Тут, внизу, очень мало что удается разглядеть. А что я рассчитывал увидеть, я и сам не знаю. Давайте прикинем глубину этой шахты и полезем назад. Кто-нибудь из вас заметил хоть что-то, что могло бы послужить причиной для того, чтобы устроить взрыв?

– Я ничего такого не заметил, адмирал. Пещера как пещера. – Нилс приложил ладонь к стене. – Честно говоря, довольно страшная. Не люблю тесного пространства.

– Я тоже. Рядовой?

– Ничего, адмирал.

Салмагард извлекла из подсумка светящуюся палочку и синхронизировала ее датчик с ИИ скафандра, а затем бросила индикатор через край, во мрак. Химический источник света был ярок, но быстро скрылся из виду.

– Двадцать метров.

– Туман там не такой густой. Гуще всего он на поверхности, – заметила Дейлани.

– Пятьдесят метров. Удар, – сообщила Салмагард.

– Приехали?

– Нет, сэр. Просто за что-то задели. Шестьдесят.

– Адмирал, – позвал Нилс, и я повернулся к нему. Он стоял поодаль от края и смотрел на небо, открывавшееся высоко над головой. Я уловил в его голосе сильное напряжение. Да и у меня от этих странных черных сот мороз продирал по коже. Глядя на пятна света от наших фонарей, прыгавшие по черным стенам, я заметил еще несколько кристаллов.

– Что?

– Даже если тут есть ганрайская колония…

– Сто метров. Три удара. Что это было?

– Что? – Я резко повернулся к Салмагард, но она отрицательно мотнула головой.

– Я решила, будто что-то увидела, но там ничего не оказалось, сэр, – виноватым тоном сказала она.

Я понимал, что она имела в виду. Темнота действовала угнетающе. Черные стены, пляшущий свет. Это воспринималось примерно так же, как и туман на поверхности, – все время казалось, будто там что-то движется.

Я вновь повернулся к Нилсу.

– Если помехи, сказывающиеся на наших сканерах, имеют общепланетарный масштаб, то колонисты могут и не знать о нашем присутствии, – развил он свою мысль.

– Насколько я помню, такое вполне может быть. Они, собственно, тоже списали это место. И представили длиннющий список причин, по которым его не следует осваивать.

– Если они ничего не знают, то и не сунутся сюда, разве что мы дадим им повод для этого.

– Сто двадцать пять метров, – сказала Салмагард.

– Подождите секунду, энсин. – Я повернулся к Салмагард. – Рядовой, что, катушка кончилась?

– Так точно, адмирал. Размоталась на всю длину, но радары ближнего действия говорят, что провал должен уходить вглубь еще самое меньшее на сто метров. А шахта, похоже, расширяется сверху вниз.

Я негромко присвистнул, сказал:

– Это много, – и попятился от края. – Так, на чем вы остановились, энсин?

– Сэр, мы могли бы попробовать связаться с ганрайцами. Или хотя бы привлечь к себе их внимание.

– Еще две недели назад мы с ними воевали, – вмешалась Дейлани. – Если бы их флагман не рухнул на столицу, то воевали бы и сейчас. Вернее говоря, мы все еще воюем. Они же не капитулировали по-настоящему. У нас перемирие, а не мирный договор. И война будет продолжаться, пока императрица не доведет до конца мирные переговоры.

Я открыл было рот, чтобы сменить тему, но меня опередил Нилс.

– Лейтенант, эти колонисты могут ничего не знать о перемирии, – сказал он, обводя почву под ногами лучом фонаря. – Но ведь закон на нашей стороне. При нынешних обстоятельствах мы никак не можем считаться участниками боевых действий.

– А что, если они с вами не согласятся? – язвительно бросила Дейлани.

– Может быть, их гены не столь прекрасны и чисты, как у Салмагард, – сказал я, – но тем не менее они всего лишь люди. Мы все находимся очень далеко от дома. Они помогут нам. В крайнем случае, прислушаются к доводам. И думаю, что независимо от того, что им известно о войне, если мы поведем себя правильно, они примут нас с распростертыми объятиями. Но как вы, Нилс, рассчитываете привлечь к себе их внимание?

– Просто через систему связи, сэр.

– Через систему связи… – Тут я взорвался. – Сукин сын!

– Что?

– Кажется, я понял, в чем дело. Смотрите сами: мы приземлились сюда не по собственной воле. Произошло нечто такое, что вынудило корабль приземлиться; вероятно, сбой системы. Что-то пошло не так, и компьютер разбудил Тремму. Он мог решиться на приземление лишь потому, что сомневался в возможности безопасного продолжения полета – вероятно, растерялся, когда, проснувшись, обнаружил, что мы оказались так далеко от пункта назначения. Он втиснулся сюда. Сканер системы безопасности мог счесть, что этот пик, – я ткнул рукой в сторону каменной груды, – представляет угрозу для корабля; если всю планету оценить было сложно, то этот ее выступ казался не слишком стабильным. Приземление корабля еще больше ухудшило его состояние, и сканеры указали на опасность. Тремма испугался, что он упадет на корабль. Конечно, он не хотел, чтобы обломки повредили антенны на всех их щитах, и даже не подумал, сможет ли убрать камни.

– Получается, что они вышли, чтобы повалить этот выступ?

– Наши сканеры не распознают это вещество. – Я хлопнул ладонью по стене. – Вот только в расчете места закладки заряда он промахнулся и сделал как раз то, чего стремился избежать. Пик обрушился прямо на хребет корабля, и готов ставить что угодно: именно тогда и образовалась эта пробоина. Скорее всего, борт на верхних палубах тоже разорван. А уж сколько камней навалилось на корпус, остается только гадать.

– Но завал не доходит до антенного уровня.

– Вероятно, нет. Так что, полагаю, они добились, чего хотели. В некоторой степени.

– Скорее всего, они сочли это вещество… э-э… обычным камнем.

– Да. – Я глубоко вздохнул. Было хорошо уже то, что мы в какой-то степени осознали свое положение. Мы знали, где находимся, а я начал понимать, что именно здесь случилось.

Так что мы понемногу двигались вперед.

– Допустим, сканеры барахлили… ладно, с этим я могу согласиться. Но так и не понятно, что же убило их, – сказала Дейлани.

– Их убил огонь.

– Нилс, помолчите. Вы правы, лейтенант. И, кстати, пока что мы двигались точно по их следам. Я сейчас думаю, не приведет ли их путь нас к тем же неприятностям. Лейтенант, мой пистолет.

Я протянул руку. Дейлани заколебалась было, но все же достала его, вынула обойму и вручила оружие мне. Я тут же отправил его в яму. Минус один шанс в пользу несчастного случая. Судя по всему, один произошел из-за сварочного аппарата Треммы, а огнестрельное оружие не менее смертоносно. Лучше будет обойтись без него.

– Адмирал, я уловила движение внизу.

– Пора дать вашему сканеру передохнуть. Мы уже и без того потратили прорву времени на непонятные показания. Давайте лучше выберемся отсюда. – И я полез вверх. На черных камнях толку от приспособлений для лазания, встроенных в перчатки, было немного, зато стена изобиловала удобными для альпинизма неровностями. Я был в плохой форме, но не настолько, чтобы сорваться вниз под действием слабого местного притяжения. Требовалось также внимательно следить за тем, чтобы наши страховочные нити ни за что не цеплялись. Когда мы спускались, это было легко, а вот при возвращении – дьявольски трудно.

По крайней мере, скафандры отлично подходили для этого способа передвижения: прочную наноткань было очень нелегко порвать, а поскольку она идеально облегала тело, то и цепляться за острые щербины было нечем.

Чересчур спокойный образ жизни, который я вел в последнее время, дурно сказался на мне. Мы только-только сдвинулись с места, а я уже запыхался.

Тут произошло еще одно сотрясение, и на этот раз вовсе не слабое. Скала содрогнулась. Одна моя рука соскочила с упора, и я с трудом удержался. Дейлани угрюмо лезла дальше; Нилс громко выругался. Послышался треск, как будто что-то позади нас сломалось. Возможно, тот самый уступ, на котором мы только что стояли.

Сотрясение прекратилось. По шлему отчетливо стучали обломки, свалившиеся сверху.

Мне стало жарко, на коже выступил пот. Мимо – вниз и во тьму – пролетели несколько мелких камешков, и я крепко стиснул челюсти.

– Сохраняйте спокойствие, – громко сказал я, пытаясь заставить себя последовать собственному совету. – Двигайтесь дальше без остановок.

Теперь спуск уже не казался мне такой прекрасной идеей. Нам не удалось узнать ничего такого, что придало бы перспективе наших злоключений хоть какой-нибудь просвет. Нужно было думать более старательно.

Возвращение на поверхность заняло несколько минут. Все остальные вскарабкались за мною и без лишних раздумий поспешили отойти на несколько метров от ямы.

Значит, пик торчал наружу из этой глубокой полости. Интересно.

Я несколько раз глубоко вздохнул, проверил запас кислорода и начал выбираться из кратера. Я был сыт по горло прогулками по планете и хотел вернуться в корабль, но лезть обратно в пробоину было еще рано.

– Идем назад, – сказал я практикантам. – Нужно хотя бы взглянуть на антенный участок – поврежден он или нет. Если он цел, то можно начать новую игру.

– С колонистами? – спросила бредущая за мною Дейлани.

– Нилс прав. Это самый лучший наш шанс.

– А как же с нашим ожиданием спасения? – спросил Нилс. Он задыхался ничуть не меньше меня.

– Ситуация изменилась. Даже если Империя сможет отыскать нас здесь, что само по себе отнюдь не гарантировано, на это может уйти больше времени, чем я рассчитывал. С колонистами у нас будет больше шансов.

– Больше шансов быть расстрелянными, – проворчала Дейлани.