Многим читателям, вероятно, нетрудно вспомнить французский художественный фильм «Замороженный», показанный несколько лет назад на экранах. В нем создан образ главного героя, замороженного в прошлом веке. При раскопках его случайно обнаруживают вмерзшим в глыбу льда. «Находку» увозят в специализированное медицинское учреждение, где героя размораживают и оживляют. Этот герой, сохранивший возраст и память до того момента, когда его заморозили, после выхода из анабиотического состояния начинает свою вторую жизнь и, разумеется, попадает в целый ряд комедийных ситуаций.

Может ли нечто подобное стать реальностью? Известный русский ученый профессор Бахметьев долгие годы жизни посвятил проблемам анабиоза. После отъезда из Болгарии в сентябре 1913 г. он прочел в Киеве лекцию, которую закончил так: «Мечников занят сейчас опытами по возрождению человека, пытаясь вернуть ему вечную молодость, превратить старика в юношу. Я не сомневаюсь в том, что когда-нибудь, через десять, двадцать пять, сто лет, этого добьются. Но когда? Может быть, тогда, когда никого из нас, присутствующих здесь, не будет среди живых… Но и нам хочется испытать такое счастье. И вот мы прибегаем к помощи анабиоза… Потом придет смерть, будет искать нас и спрашивать: где же они? И окажется, что «нас» нет, что мы укрылись от смерти каким-то таинственным способом. И смерть, опозоренная, уйдет. А в это время я буду спокойно спать в анабиотическом состоянии… Промчатся годы. Появится какой-нибудь «Мечников второй» или «Мечников третий» и откроет «секрет вечной молодости». И тогда меня разморозят, и я оживу… С помощью маленького шприца в мою кровь введут живительный бальзам, названный «Мечников №…», и моя поседевшая борода начнет чернеть, мое старческое сердце станет снова молодым, двадцатилетним…»

«Вот почему русские газеты того времени называли Бахметьева «современным Фаустом», — писал в своем библиографическом очерке о научных трудах Бахметьева видный болгарский зоолог академик И. В. Буреш.

Замедлить ход времени, применив замораживание! Бесспорно, идея бессмертия, перевода человека в анабиотическое состояние с помощью холода весьма заманчива. Как в прежние времена, так и в наши дни она продолжает занимать умы ученых.

Еще в 1766 г. английский физиолог Хантер высказал мысль о том, что «если бы человек захотел посвятить последние десять лет своей жизни чередованию сна и активности, то его жизнь могла бы продлиться до тысячи лет — при размораживании через каждые сто лет на один год он мог бы каждый раз узнавать, что же произошло за то время, когда он был безжизненной ледяной сосулькой».

В более близкие времена американский физиолог и специалист по гибернации В. Поповиц из университета в городе Атланта (США) писал: «Если бы человек, подобно медведям и суркам, впадал в зимнюю спячку, то мог бы жить 1400 лет».

Давайте посмотрим — есть ли основания для подобного рода прогнозов? Многочисленные опыты бесспорно доказывают, что холод замедляет течение биохимических реакций. В принципе вполне возможно при замораживании замедлять жизненные функции, т. е. так понижать обмен веществ, чтобы «замедлить» ход времени.

Французский ученый Анри Лабори в опытах с животными охладил их организм до +30 °C и сумел отсрочить смерть клеток мозга на 15 мин после полной остановки работы сердца. С помощью аппарата «Искусственное сердце — легкие», соединенного с термостатом, можно понизить температуру организма до +10 °C. Но сердце останавливается еще при +25 °C. Между тем для тех целей, которые ставил перед собой ученый, требовалось, чтобы оно не останавливалось и кровообращение не нарушалось даже при +10 °C. Известно, что животные, впадающие в зимнюю спячку, переходят эту границу безболезненно. Применяя различные вещества, изменяющие каталитическую активность ферментов, Лабори удалось поддерживать сокращение сердца у кроликов и собак при температуре ниже + 10 °C.

К сожалению, совсем не просто подвергнуть замораживанию организм человека, так как содержащаяся в нем вода вызывает разрушения. Капиллярные силы не позволяют воде превращаться в лед при температуре 0 °C. Даже при -15 °C она может оставаться в неустойчивом переохлажденном состоянии. Это состояние завершается внезапно — в межклеточном пространстве и внутри клеток образуются кристаллики льда с острыми краями, которые разрывают нежные стенки клеток, в результате чего возникают биологические повреждения. Вода в живом организме всегда содержит соли. Под влиянием холода заметно меняются концентрации растворов. Нарушается общее электролитное равновесие, тесно связанное с процессами жизнедеятельности. Кроме того, некоторые насыщеннные растворы не замерзают до температуры -60 °C. Необходимо понизить температуру до — 190 °C, чтобы обеспечить полную стабилизацию кристаллической среды.

В 30-е годы в этом отношении открылись новые пути. Профессор Б. Лайет высказал идею, сводившуюся к тому, что можно помешать клеткам изменяться, если не дать им времени для этого. Речь шла о витрификации, т. е. о переходе цитоплазмы за доли секунды в «стеклообразное состояние». Но возникает вопрос: как мгновенно перейти от +37 °C к — 196 °C? Предлагался следующий метод: привязать кусочки ткани к пулям для огнестрельного оружия и стрелять ими в охладительную ванну. К сожалению, Лайет сам был вынужден констатировать, что для мгновенного охлаждения кусочков живой материи необходимо, чтобы их размер не превышал… четверти миллиметра.

В 1956 г. ученым удалось оживить крыс, замороженных при температуре -6 °C. Интересно, что у «воскресших» животных защитные силы организма оказались выше, чем у контрольных животных, — они имели более выносливое сердце и были устойчивее к заболеваниям. Но все-таки крысы находились в состоянии только мнимой смерти — при таких температурах большая часть воды, содержащейся в их организме, не замерзала, а процессы обмена веществ хотя и были сильно заторможены, но все же продолжались.

В 1958 г. французский ученый Луи Рей сделал следующий шаг. Ему удалось заморозить сердце зародыша цыпленка, поместив его в жидкий азот при температуре — 196 °C. На сей раз было достигнуто полное остекление, и сердце стало твердым как камень. Но согретое в ванне при температуре +37 °C, оно снова начало пульсировать.

«Жизнь — это смерть», — сказал в XIX в. великий французский физиолог Клод Бернар. С точки зрения биологов XX в., смерть все еще остается чем-то фатально неизбежным, изначально предопределенным. Но по мнению ученых, клетка потенциально бессмертна, и в теле человека нет ни одного органа или ткани, заведомо обреченных на смерть. Французский биолог Жан Ростан считает, что если человека можно было бы раздробить на отдельные клетки и затем каждую из них поместить в питательную среду, то подобный «рассыпанный» человек практически стал бы бессмертным. Смерть — это лишь одна из разновидностей несчастного случая. В определенный момент что-то останавливает работу хронометра сложной, высокоорганизованной системы, которая руководит согласованной работой миллиардов клеток. Но несчастный случай не может быть признан неизбежным! Ученые предполагают, что «беспорядок», вызванный несчастным случаем, можно исправить. В тот момент, когда человек делает последний вздох, все клетки его организма все еще живы. Если бы удалось искусственно восстановить биологическое равновесие, то организм можно было бы оживить. Этой проблемой занимается в медицине особая область — реанимация. Профессор В. Неговский из Москвы, один из пионеров в этой области, спас многих больных, умерших преждевременно, например, во время операции из-за большой потери крови или остановки сердца. Так, известно, что академик Ландау, лауреат Нобелевской премии по физике, став жертвой автомобильной катастрофы, «умирал» 4 раза, и четырежды был возвращен к жизни.

В первые минуты после остановки работы сердца организм находится в неустойчивом состоянии клинической смерти. Естественно, что остановка сердца влечет за собой прогрессирующее умирание тканей. Через 5–6 мин первыми начинают отмирать клетки коры головного мозга. С каждой секундой вероятность оживления человека катастрофически уменьшается. В литературе неоднократно описывались случаи оживления умерших.

Во время отступления наполеоновской армии из России в ноябре 1812 г. в сражении под селом Красным был смертельно ранен французский генерал Орнано. Военный врач констатировал факт отсутствия признаков жизни. Один из наполеоновских полководцев, поверив в то, что генерал мертв, приказал немедленно похоронить его в глубоком сугробе. Однако после сражения один из офицеров выкопал труп генерала, чтобы перевезти его во Францию и там похоронить с надлежащими воинскими почестями. Но когда «мертвого генерала» перенесли в штаб-квартиру французской армии, он «пришел в себя». Орнано был доставлен во Францию, но уже не как мертвец, а с новым для его прозвищем «воскресший генерал». Много лет спустя другой французский император Наполеон III присвоил Орнано звание маршала.

Анализируя этот случай, советские ученые профессор Н. Агаджанян и А. Катков пришли к заключению, что генерала Орнано спасло сочетание двух факторов — охлаждение и потеря крови, так как вместе с кровью организм теряет питательные вещества и кислород, другими словами, оказывается в условиях пищевого и кислородного голодания. Именно такое сочетание пищевой и кислородной недостаточности более всего способствует обратимому ослаблению физиологических функций организма в условиях охлаждения, впадания в анабиотическое состояние с последующим «воскрешением». В подтверждение они приводят другой пример, описанный В. Флайгом в книге «Внимание, лавины», изданной в 1960 г.: «После лихорадочного разгребания снега до обеда 2 февраля удалось извлечь из-под него 26-летнего Фрайзенера, погребенного снежной лавиной ночью 21 января в 2 часа ночи! Силы окончательно покинули его в тот момент, когда он издал последний крик о помощи, находясь уже под снегом. Но что это? Фрайзенер начал приходить в себя и даже открыл глаза! Тихим голосом, но вполне отчетливо он рассказал о своих муках и охватившем его счастье, когда он понял, что спасен, ведь он остался жив после 13 дней, проведенных под лавиной». В Советском Союзе тоже зарегистрированы случаи оживления людей, умерших в результате глубокого охлаждения зимой. Нередко находили людей, замерзших до такой степени, что отсутствовало малейшее проявление жизни, но как только их согревали, они оживали.

Так, например, в марте 1960 г. в морг больницы одного из совхозов Казахстана доставили труп мужчины. В акте осмотра была сделана запись: «Окоченевшее тело полностью обледенело, без признаков жизни. Постукивание по телу вызывает глухой звук, как от ударов по дереву. Температура на поверхности тела ниже 0 °C. Глаза широко раскрыты и на них образовалась ледяная корочка. Пульс и дыхание не прослушиваются. Диагноз: общее замерзание, клиническая смерть!»

Вопреки такому заключению доктор П. С. Абрамян принял энергичные меры для оживления пострадавшего: согревание теплой водой, стимулирование сердечной деятельности, искусственное дыхание, массаж сердца. Через полтора часа упорной работы врачу удалось вернуть человека к жизни, хотя пришлось ампутировать у него пальцы рук. Пострадавшим оказался 29-летний тракторист В. И. Харин. Он возвращался на тракторе в деревню, но внезапно мотор заглох. После двухчасовых безрезультатных попыток завести мотор тракторист решил добираться домой пешком, но потерял ориентировку, силы покидали его. Тогда он решил немного отдохнуть, его одолел сон, а затем его почти полностью занесло снегом. Пока его отыскали, прошло 3–4 ч. Тракториста нашли без шапки, он потерял ее по дороге.

Другой необычный случай произошел в Токио. Лето 1967 г. выдалось очень жарким. В один из таких дней шофер грузовика-рефрижератора Масару Сайте решил немного отдохнуть и охладиться в холодильной камере грузовика, перевозившего блоки «сухого льда», т. е. твердой углекислоты. Дверь рефрижератора неожиданно захлопнулась и шофер оказался в западне, абсолютно беспомощным перед тремя крайне опасными факторами, холодом (- 10 °C), быстро нарастающей вследствие испарения «сухого льда» концентрацией углекислого газа и кислородной недостаточностью, возникшей в связи с расходованием запасов кислорода при дыхании в герметически закрытом пространстве. Когда шофера извлекли из холодильной камеры, он оказался в абсолютно замерзшем состоянии и не подавал никаких признаков жизни. Но в ближайшей больнице ему была оказана срочная медицинская помощь, и он был спасен.

Почему же Харин и Сайто не погибли? У обоих в результате значительного понижения температуры головного мозга наступила так называемая гипотермия, которая и предохранила нервные клетки от повреждения вследствие кислородной недостаточности, так как потребность в кислороде была ничтожной. В случае с японским шофером гипотермия развивалась быстро и достигла большой глубины. В рефрижераторе была высокая концентрация углекислого газа, выделявшегося из сухого льда, что оказывало наркотическое воздействие, вследствие чего степень приспособляемости организма к кислородному голоданию повысилась.

Подобные результаты при опытах с животными еще до этих случаев получил советский ученый Н. Н. Тимофеев. В условиях герметически закрытого помещения ему удалось на целые сутки охладить подопытных животных до 5–7 °C путем повышения содержания углекислого газа и понижения содержания кислорода, а после этого вернуть животных к жизни.

Ученые всегда с особым интересом относились к подобным поразительным случаям, стараясь дать им научное объяснение. Узнав о случае с Сайто в Токио, югославский ученый Анжус решил воспроизвести это явление в экспериментальных условиях. Он поместил белых крыс в герметически закрытый стеклянный сосуд при низкой температуре. Быстрое увеличение концентрации углекислого газа, выделявшегося крысами при дыхании, способствовало такому же быстрому и глубокому охлаждению животных. В результате выяснилось, что крысы, которые в обычных условиях могут без опасности для жизни перенести охлаждение лишь до 15–16 °C, при повышении концентрации углекислого газа переносят температуру до 1–2 °C.

В других опытах было установлено, что понижение температуры тела способствует замедлению процесса обмена веществ и уменьшению потребности организма животных в кислороде. При температуре тела 28 °C потребность в кислороде уменьшилась до 50 % от нормально необходимого кислорода; при 24 °C до 30 %, а при 20 °C до 15 %. Кроме того, резко замедлялись сердечная деятельность, дыхание и кровообращение, благодаря чему жизнь организмов сохранялась при минимальном расходе запасов питательных веществ.

Но вернемся к случаям спасения замерзших людей. Обычно во всех случаях клинической смерти вследствие переохлаждения температура внутренних органов людей понижалась, как правило, до 26–24 °C. Однако известны исключения из этого правила. Вот, например, одно из них.

В феврале 1951 г. в одну из больниц Чикаго привезли 23-летнюю негритянку, обнаруженную полураздетой в снегу. Она провела там 11 ч при колебаниях температуры воздуха от -18 до -26 °C. Температура ее внутренних органов в момент поступления в больницу была 18 °C. Современные хирурги редко решаются охлаждать человека до такой низкой температуры даже во время сложных операций, так как принято считать, что это предел, ниже которого могут наступить необратимые изменения в коре головного мозга. Но в описываемом случае врачей удивило то обстоятельство, что при таком сильном переохлаждении тела пострадавшая все еще дышала, хотя и редко (3–5 вздохов в минуту). Пульс тоже был очень замедлен (12–20 ударов в минуту) и нерегулярен (паузы между сердечными сокращениями достигали 8 с). Врачам удалось сохранить ей жизнь, но пришлось ампутировать ступни ног и пальцы на руках.

До недавнего времени ученые считали, что если утонувшего человека не вынести из воды в течение 5–6 мин, то он неизбежно погибнет в результате необратимых патологических изменений в коре головного мозга, вызванных острой кислородной недостаточностью. Однако оказалось, что в холодной воде это время может значительно продлиться. Так, например, в американском штате Мичиган зарегистрирован такой случай: 18-летний студент Брайан Канинхем провалился под лед замерзшего озера, и его извлекли оттуда лишь через 38 мин. Пострадавшего немедленно доставили в ближайшую больницу, где с помощью искусственного дыхания (он вдыхал чистый кислород) ему вернули жизнь. Безусловно, помогло и то обстоятельство, что тело юноши было охлаждено в ледяной воде.

Другой случай произошел с 5-летним мальчиком Вегардом Слетемуненом из города Лилестрема (Норвегия) — он провалился под лед замерзшей реки. Через 40 мин безжизненное тело ребенка вынесли на берег и начали делать искусственное дыхание и массаж сердца. Вскоре у мальчика появились признаки жизни, а через двое суток к нему вернулось сознание и он спросил: «А где мои очки?»

В периодической печати нередко появляются сенсационные сообщения об оживлении людей после продолжительного пребывания подо льдом или снегом. В это трудно поверить, но кратковременное переохлаждение человек все же способен перенести.

Все эти случаи уникальны, так как большинство попыток охладить до 0 °C не впадающих в зимнюю спячку млекопитающих, как правило, заканчивались неудачей — после размораживания животные очень редко оживали.

Как можно объяснить все эти уникальные случаи оживления людей, замерзших или утонувших в ледяной воде и пробывших в этом состоянии более получаса после наступления смерти? Ведь ученые считали, что оживить человека можно только в том случае, если прошло не более 4–5 мин после прекращения всех жизненных функций организма.

В 1968 г. ответом на эти вопросы занялись специалисты из Института хирургии им. А. Вишневского в Москве во главе с доктором биологических наук А. С. Конниковым. До тех пор целенаправленные исследования молекулярных процессов, протекающих в тканях организма после наступления смерти, не проводились. Советские ученые поставили перед собой задачу изучить у высших организмов молекулярные механизмы и условия обратимости смерти. Известно, что после наступления смерти перестают функционировать целые системы, прежде всего из-за остановки кровообращения прекращается доставка необходимых материалов для процессов жизнедеятельности в органах и тканях. Ученые, прибегнув к искусственному кровообращению, продолжали поддерживать кровоснабжение в мертвом организме кроликов и таким образом обеспечивать ткани веществами, которые могли быть использованы для обмена веществ без поступления самого необходимого для жизни — кислорода. Советским ученым принадлежит открытие, свидетельствующее о том, что поступающие в мертвый организм метаболиты свободно проникают в клетки всех органов и преодолевают биологические преграды точно так же, как у живых здоровых животных. Но так или иначе через час после наступления смерти все процессы синтеза в органах и тканях приближаются к нулевому уровню. С другой стороны, исследователи установили, что через несколько часов после смерти в тканях печени, мозга, почек и других органов процессы распада биополимеров до низкомолекулярных соединений уже не наблюдались. Это дало им повод прийти к заключению, что распад белков и нуклеиновых кислот при гибели организма в условиях острой гипоксии (кислородной недостаточности) прекращается так же, как и их синтезирование, — наступало своеобразное состояние, названное исследователями метаболическим нулем. Это состояние, в сущности, известно — оно характерно для явления анабиоза и широко распространено в природе. У высших организмов обычно не бывает полного анабиоза — этому состоянию у них соответствует зимняя спячка, при которой процессы жизнедеятельности полностью не прекращаются, а лишь сильно замедляются. Состояние, подобное анабиозу, можно вызвать у высокоорганизованных животных искусственно, если понижать энергетический уровень в живой системе путем охлаждения. Если живого кролика охладить до температуры 10–20 °C, то у него прекращаются биосинтетические процессы — как и после наступления смерти, — фактически наступает тот же самый «метаболический нуль», так как не наблюдается ни распад биополимеров, ни их синтезирование. Однако между этими двумя состояниями существует большая разница. При глубокой гипотермии «метаболический нуль» легко обратим. Анализ показал, что смерть сложного организма в условиях острой кислородной недостаточности приводит к двум видам изменений, протекающих на молекулярном уровне. Прежде всего в связи с прекращением доставки энергии для биологических систем прерывается круговорот белков и нуклеиновых кислот и тем самым выключаются физиологические функции организма как целостной системы, т. е. прекращается жизнедеятельность, но жизнеспособность все еще сохраняется, как и при глубокой гипотермии (при температуре 10–20 °C). Эти изменения еще могут быть обратимы. Молекулярные изменения второго вида, проявляющиеся через несколько минут после смерти, уже необратимы. Ферменты теряют свои свойства биокатализаторов, что приводит к утрате жизнеспособности биологической системы. При гипотермии подобные изменения не наступают.

Исходя из этих соображений, ученые решили проверить, как повлияет холод на мертвый организм, что произойдет с подопытными кроликами, если их охладить до той же температуры 20 °C после смерти? Опыты показали, что если через 1 ч или 1,5 ч начать переливание крови, обогащенной кислородом, и при этом медленно повышать температуру, в определенный момент кролики начинают оживать! Сначала начиналось сокращение сердца, через 1 ч, при температуре тела 26–30 °C, возобновлялось и дыхание, а еще через какое-то время (в общем через 3–4 ч с момента наступления смерти) появлялись признаки восстановления высшей нервной деятельности. При исследовании обмена веществ у этих «воскресших» животных оказалось, что у них во всех органах восстанавливаются и биосинтез, и распад белков и нуклеиновых кислот, причем метаболизм восстанавливается одновременно с функциями всего организма, т. е. кролик оживал в полном смысле этого слова. Стало очевидным, что под воздействием холода белки в организме каким-то образом сохраняют (или приобретают снова) способность в ответ на возобновление поступления кислорода в клетки восстанавливать свою ферментативную активность. Следовательно, быстрое охлаждение сложного теплокровного организма после его смерти действительно дает возможность оживить его через значительно более продолжительное время, чем предполагалось до сих пор. В чем же состоит действие холода на ферменты?

Давно известно, что скорость некоторых химических реакций при понижении температуры на 10 °C сокращается в 2–4 раза. Однако биохимические реакции, т. е. реакции, в которых в качестве катализаторов выступают ферменты, не всегда подчиняются этому закону. Известно, например, что при температуре выше 40 °C активность большинства ферментов вследствие изменений в строении молекул понижается (тепловая денатурация). Оптимальная ферментативная активность у многих биокатализаторов появляется при более низких температурах, чем температура, необходимая для нормальной жизнедеятельности теплокровного организма. Экспериментальным путем удалось установить, что ферментные системы биосинтеза белков у подопытных собак после смерти активнее при температуре тела 24 °C, чем при 38 °C. Все это дало повод советским ученым сделать вывод, что у животного с постоянной температурой тела при понижении температуры тела ниже обычной параллельно с понижением общего уровня энергии в системе происходят изменения в пространственном строении ферментов, потенциально способствующие усилению ферментативных метаболических процессов. Судя по всему, именно подобные изменения происходят при охлаждении кроликов до температуры 20 °C после их смерти. Можно предположить, что холод возвращает белкам трупа их способность быть ферментами — способность, утраченную ими после наступления смерти из-за нехватки кислорода. При возобновлении снабжения кислородом в условиях низких температур тела эта их способность восстанавливается, обмен веществ возобновляется, и происходит чудо — труп превращается в живого кролика. Эта гипотеза в последнее время получила известное экспериментальное подтверждение.

Таким образом, исследования советских ученых показали, что после наступления смерти можно, изменяя температуру тела, искусственно изменять пространственное строение белков-ферментов, возвращая им способность восстанавливать свои функции. Быстрое охлаждение после смерти, очевидно, во многих случаях может способствовать оживлению человека даже через продолжительное время после его смерти. Из проведенных опытов следует, что использование такого охлаждения продлевает сроки сохранения потенциальной жизнеспособности у высокоразвитого животного до полутора часов.

Но в то время, как советские ученые придерживаются мнения, что необходимо дальнейшее изучение открытых ими молекулярных механизмов, что позволило бы еще глубже раскрыть закономерности смерти и оживления сложных биологических систем, некоторые находчивые ученые на западе буквально спекулируют на достижениях науки. Они шумно рекламируют тезис о бессмертии. В сущности, о чем же идет речь? Известно, что медицина все еще не в состоянии справиться с многими болезнями, при которых смертельный исход неизбежен. Но медицинская наука, вступившая в период бурного развития, может в будущем открыть методы лечения всех болезней. Если пациент непосредственно после смерти будет заморожен в герметически закрытой камере и сохранен до тех времен, когда эти открытия будут сделаны, то, по мнению этих ученых, есть возможность вернуть его к жизни.

Эта идея особенно нашумела почти 20 лет назад, когда стало известно, что специалист в области физиологии профессор Джеймс Бедфорд из Лос-Анджелеса, умирая в возрасте 73 лет, завещал, чтобы его тело привели в состояние анабиоза. В тот момент, когда была констатирована смерть, группа ученых приступила к замораживанию тела профессора, чтобы «воскресить» его тогда, когда медицина станет всесильной. Предварительно в кровь ввели вещество, препятствующее ее свертыванию. После этого кровь удалили и заменили ее искусственной плазмой, содержащей необходимые вещества. Работу остановившегося сердца взял на себя аппарат для искусственного кровообращения. Одновременно с этим тело заморозили с помощью сухого льда. Через несколько дней оно было перенесено в криокапсулу, похожую на огромный термос, заполненный жидким азотом (-196 °C).

После опыта, проведенного над профессором Бедфордом, в западных странах развернулась шумная кампания за «бессмертие». Были созданы общества, взявшие на себя «обязательства» обеспечить «вечную жизнь». Многие миллионеры записались в эти общества и заплатили вступительный взнос, который составлял «всего лишь» 10 тыс. долларов! Дальнейшие дополнительные расходы связывались с приобретением криокапсулы, жидкого азота, с оплатой персонала и, разумеется… с процессом воскрешения. Одним из тех, кто пожелал воспользоваться подобным «благом», стал известный греческий миллиардер Аристотель Онассис, распорядившийся подвергнуть криоконсервации труп своего 24-летнего сына Александра, которому предстояло сменить отца у кормила одной из самых крупных в мире финансовых монополий. Известно, что Александр — опытный пилот, налетавший более тысячи часов, — разбился на своем двухмоторном самолете на афинском аэродроме. И все же Онассис оплатил требуемую сумму, чтобы «заморозить» труп своего сына. В 1973 г. стало известно, что сам Аристотель Онассис и тогдашняя его жена Жаклин (вдова президента США Джона Кеннеди) за «приличную» сумму заключили договор с одной фирмой, обязавшейся после того, как наступит их клиническая смерть, подвергнуть их тела криоконсервации.

С такой же надеждой в США терпеливо ждут своего «воскрешения» уже десятки скончавшихся миллионеров. В американском городе Формингдейл с 1972 г. функционирует настоящая «клиника для мертвецов», которой руководит некто Кертис Хендерсон. Все пациенты, находящиеся в герметически закрытых и глубокозамороженных хранилищах, умирали с надеждой, что когда-нибудь они снова вернутся к жизни. В этой клинике работают по методу доктора Этингера — профессора Венского университета. По его мнению, «ныне человек может воскреснуть, физически воскреснуть после смерти!». Методика венского профессора состоит в следующем: после смерти пациента у него удаляют всю кровь и затем вводят в его кровеносные сосуды специальный раствор глицерина. Тело пациента заворачивают в станиоль и закрывают в сосуд с сухим льдом, поддерживающим температуру -79 °C, который помещают в герметически закрытый ковчег со стеклянным колпаком, названный Этингером спальным холодильником, содержащий жидкий азот (-196 °C). Этот азот периодически заменяют, что позволяет сохранять труп в течение неопределенно долгого времени — до тех пор, пока медицина не будет в состоянии излечить болезнь, приведшую пациента к смерти.

По мнению президента другой калифорнийской фирмы «Транстайм», при замораживании мертвецов «надо исходить из того факта, что медицина и наука быстро развиваются и через несколько десятилетий или столетий станут излечимыми те болезни, от которых сегодня люди умирают. Необходимо переждать это время». И специалисты фирмы также замораживают умерших в специальных контейнерах с жидким азотом, который сохраняет трупы при температуре — 196 °C.

Разумеется, существуют и другие методики добровольного замораживания умирающих людей, лелеявших надежду на последующее «воскрешение». Например, американский профессор Поль Стал обеспечивает своим пациентам пребывание в холодильниках-цилиндрах, куда умирающего можно поместить еще до наступления клинической смерти.

Есть ли основания считать, что подобного рода надежды осуществятся?

На этот вопрос многие ученые отвечают отрицательно. Так, например, нейрофизиолог Питер Гауэрс считает, что основные клетки человеческого мозга начинают дегенерировать сразу же после наступления клинической смерти из-за отсутствия кислорода. Всего лишь через час они погибают окончательно. По его мнению, «похоронная наука», обещающая сохранение клеток организма человека живыми при необычайно низких температурах до бесконечности, — это прежде всего грандиозная финансовая афера, торговая операция без какого бы то ни было теоретического и экспериментального основания».

Того же мнения придерживается и доктор Дэвид Робинсон, работающий на кафедре криобиологии при Джорджтаунском университете. Он полагает, что «успешная криоконсервация всего организма человека может быть осуществлена лишь тогда, когда удастся успешно сохранять при низких температурах все отдельные органы человека, как, например, мозг, да еще при том не нарушить память или индивидуальность пациента. Тогда глагол «замораживать» приобретет совершенно новое значение».

С ними солидарен и канадский врач Эдмунд Декорм: «Замораживание может замедлить некоторые биологические процессы, но не выключить их совсем. Какой бы ни была степень замораживания, в мертвом теле неизбежно будет продолжаться распад молекул. При температурах, которые теперь используют, в организме наступают такие перемены, которые через 4–5 ч становятся уже необратимыми».

Член-корреспондент АМН СССР В. А. Неговский, один из самых известных в мире патофизиологов, утверждал: «Техника еще не в состоянии обеспечить достаточно низкие температуры, которые позволили бы избежать распада нервных клеток и других тканей. Я знаю лишь один подобный случай со счастливым концом — это случай со спящей красавицей. От столетнего сна ее пробудил поцелуй. Это тоже способ реанимации, да к тому же еще и приятный».

Но несмотря на все эти высказывания, не будем заядлыми пессимистами и не станем забывать, что в XX в. один из пионеров новой биологии — советский ученый Метальников — высказал свой знаменитый парадокс: «Если есть что-либо, что наилучшим образом характеризует живой организм, так это бессмертие!» Сегодня впервые в истории биологическое бессмертие бросает вызов времени…