В ушах Сафи громко гудел ветер, но, несмотря на это, она кричала принцу Мерику, что нужно поворачивать назад, – вопила, чтобы он возвращался к Ноэль. Сафи еле слышала сама себя. Она сомневалась, что Мерик вообще что-то слышит. Воздух хлопал по коже, нос и уши закладывало. Из глаз струились слезы, юбка моталась на ветру, и вскоре Сафи устала кричать.

У нее под ногами разливался океан – лунный свет бликами дрожал на волнах. Сафи смутно понимала, что должна наслаждаться этой красотой – она парила над миром.

Но наслаждения не было. Ее волновала только Ноэль.

В голове где-то на заднем плане крутился и другой назойливый вопрос – почему принц Мерик похитил ее с маяка? Как он оказался там в такой подходящий момент?

Ее охватил ужас, который смел все мысли, не связанные с Ноэль.

Затем Сафи слишком быстро понесло к небольшому остроносому нубревенскому военному кораблю – и этим стремительным движением смело все другие мысли и страхи.

Весла работали, моряки в синем суетились на палубе, и когда Сафи уже думала, что упадет и переломает все кости, скорость снизилась. Полет замедлялся и замедлялся, а затем она плавно опустилась на палубу.

Колени подогнулись. Нарастающая барабанная дробь ударила в уши. Моряки и гребцы, певшие хором, замолчали, чтобы на нее поглазеть.

Два вдоха – и Сафи восстановила равновесие. Еще один вдох – и она вцепилась в принца Мерика, направлявшегося к верхней части палубы.

Сафи потащилась за ним. Он уже шел к трапу, когда она схватила его за рубашку и заорала:

– Верни меня обратно!

Он не стал сопротивляться, просто указал в сторону берега:

– Вашей подругой занимается мой первый помощник.

Сафи замолчала и посмотрела в том направлении. Она увидела моряка пониже ростом, с которым встречалась на балу. Стоя на носовом кубрике, тот сосредоточил взгляд на фигуре, летевшей в их сторону.

Ноэль.

Но ее сестра по Нити была ранена. Сафи накинулась на первого помощника, она требовала помощи ведьмы-целительницы или хирурга. Все это время барабан продолжал греметь, матросы продолжали петь, и вода продолжала пениться там, где ее взрезали весла.

Сафи поднялась по трапу, ноги шлепали по палубе. Босые ноги, поняла она. Наверное, потеряла обувь в полете.

Это не имело значения. Ничто не имело значения, кроме Ноэль.

Первый помощник опустил Ноэль на носовой кубрик, на спину, и Сафи мгновенно оказалась рядом. Она положила голову сестры к себе на колени и прижала пальцы к горлу, надеясь услышать пульс…

Да, да. Пульс есть, но слабый.

В ослепительном лунном свете было невозможно не увидеть расползающееся красное пятно на руке Ноэль и блестящий камень на шее. Камень боли – он больше не излучал свет, он не работал.

Боковым зрением Сафи уловила движение. Принц, первый помощник, другие моряки… Они приближались.

Но потом мелькнуло что-то белое, и женский голос сказал:

– Принесите мою аптечку!

Сафи оглянулась вокруг, пораженные лица матросов слились в одно… Наконец она увидела говорящего. Это была каравенская монахиня, поднимавшаяся к Сафи с нижней палубы.

– Отойдите от моего пациента, – приказала женщина. – Сейчас же.

Сафи не двигалась. После того как каравенцы охотились на нее, она не могла позволить хоть одному из них приблизиться.

– Ни шага больше, – закричала она. – Иначе я тебя убью!

– Нет, – ответила монахиня. – Вы убьете свою подругу, если не позволите мне подойти. – У нее были серебристо-белые волосы пожилой женщины, но, когда лунный свет скользнул по ее коже, стало понятно, что она не старше Хабима. Она была такой же коренастой и мускулистой, как и он, и с ловкостью опытного бойца вытащила меч.

– Отойдите назад, девочка. Я не буду повторять, – спокойно сказала монахиня.

– В этом нет необходимости. – Одним рывком Сафи вскочила на ноги, выдернула меч из ножен первого помощника капитана и на полной скорости рванулась в сторону каравенской монахини.

Но та была к этому готова. Сталь ударила о сталь. Монахиня ловко увернулась от удара Сафи.

– Кто-нибудь, остановите ее! – закричала монахиня, уклоняясь от очередной атаки, а потом скрестила свое лезвие с лезвием Сафи на уровне колена.

Меч Сафи упал.

– Столько монахов, что хватит на всю жи… – Голос пропал. Дыхание перехватило. Ее душили.

Сафи попыталась расширить легкие, втянуть живот, хоть как-то глотнуть воздуха. Но там не было ничего – ничего.

Одним легким движением монахиня выбила меч из рук Сафи. Острое лезвие упало на деревянную палубу. Сафи схватилась за горло. Звезды замелькали в глазах.

– Спасибо, – сказала монахиня, засовывая меч обратно в ножны.

И когда колени Сафи подогнулись, а мир погрузился в темноту, она поняла, что это дело рук не монахини, а первого помощника, который, как оказалось, был полноценным Ведуном воздуха.

* * *

Когда Сафи проснулась, липкий раздувшийся язык заполнил весь рот. Она зачмокала губами, стараясь убрать изо рта вкус козлиной шкуры, и протерла глаза.

Несколько мгновений мир кружился, и все, что она смогла разглядеть, – темное помещение, в которое слева едва пробивались через окно солнечные лучи.

Наверху слышались шаги, раздавался плеск волн, скрипело дерево… Резкий запах соли и дегтя забивался в ноздри.

Она осмотрела комнату – хотя все по-прежнему плыло перед глазами. Каюта была не больше, чем кухня Мустефа. Ноэль, лежа на одинокой койке, привинченной в противоположном углу, хрипло дышала. Ее глаза были закрыты.

Сафи попробовала пошевелить ногами. Загремели цепи, на запястьях тоже был металл. Она рухнула обратно на дощатый пол. В груди закипала буря. Она убьет того, кто ее заковал, кто бы это ни был. Принц Мерик, наверняка это он и его первый помощник. Она расцарапает им лица, как только у нее появится такая возможность.

Горло горело, будто там бушевало огненное озеро Инан. Сафи прошептала:

– Ноэль?

Никакого ответа. Сафи попыталась подтянуться ближе. Ее руки выворачивались, заламываясь от оков, глаза чуть не вылезли из глазниц… Ей было все равно. Теперь она была ближе.

– Ноэль? – позвала она еще раз.

Но сестра была без сознания. Пот тек по лицу Ноэль, ее кожа была еще более бледной, чем обычно. Очень плохой знак.

Сафи так много раз видела боль Ноэль, на тренировках или после глупых шалостей, что понимала, что сейчас Ноэль очень больно. Только один раз Ноэль была такого серого цвета – когда сломала берцовую кость. Эта травма кажется хуже, и сейчас нет Мустефа или Хабима, чтобы помочь. Сафи и Ноэль остались одни. Совершенно одни на чужом корабле, где нет никого на их стороне и никому нельзя верить.

– Дерьмо, – выругалась Сафи, дергая цепи. – Дерьмо, дерьмо!

Она не могла потерять Ноэль. Она потеряла все, кроме нее. Дом в Онтигуа, наставников, с которыми выросла, и, возможно, само будущее тоже… Но Инан может забирать все это. Ноэль она не получит.

У Сафи вырвался истерический хохот. Прикованные к стене, без сознания, на койках – могли бы они быть еще дальше от свободы? Почему Сафи поверила обещаниям своего дяди? Он злоупотреблял ее магией в течение двадцати лет, а теперь обманул ее дразнящим обещанием свободы, на которое Сафи набросилась, словно голодный крокодил. Ей катастрофически не хватало будущего, свободного от оков, свободного от дяди Эрона, которому она доверяла, не имея на то весомых причин.

Эрон знал, что она купится. Конечно, знал. Сафи была овечкой из детских сказок, а Эрон был летучей мышью с гор. Он избавился от нее с помощью лжи и обещаний, шаг за шагом, вел через темные пещеры, пока не скинул со скалы.

Но зачем отправлять Сафи на нубревенское судно? Этот корабль определенно был зафрахтован для нее дядей – магия говорила, что это правда, но тогда…

Означает ли это, что Эрон выбрал нубревенцев для ее поддельного похищения?

Нет, ее магия не согласна… но ответов она не давала. Все, что Сафи было известно – Ноэль умирала («правда, правда, правда»), и это затмило другие заботы и страхи.

Железные засовы на двери отворились. Сафи затихла – весь мир замер. В комнату проскользнула монахиня в белых одеждах.

– Отойдите, – сказала Сафи. – Не приближайтесь к Ноэль.

Она дернула цепи, но монахиня не обратила на нее внимания и опустилась на пол рядом с койкой, скрестив ноги.

– Не смейте ее трогать! – сейчас Сафи кричала. – Вы не лечите ее. Сейчас ей хуже, чем было.

– Тихо! – Принц Мерик появился в дверях, его ноздри раздувались, а глаза сверкали. – Умерьте свой пыл, пока за вас это не сделал помощник Куллен!

Первый помощник возник за спиной принца, его руки были подняты так, будто он призывает магию. Он вошел вслед за Мериком в каюту.

Сафи стиснула зубы. Она ненавидела этих людей – особенно ведуна Воздуха, за то, что тот навредил ей, – но она не была глупа. Ей нужно оставаться в сознании, чтобы защитить сестру. Чтобы найти способ покинуть этот неизвестный корабль, и тогда, освободившись, она исполнит все данные обещания.

– Прогоните эту монахиню, – приказала Мерику Сафи. – Сейчас же!

– Она не причинит вашей подруге никакого вреда, – ответил Мерик, и магия Сафи подтвердила, что он говорит правду. – Донья, это Ведунья воды, монахиня-целительница.

Монахиня повернула свою руку, показав Сафи. На загорелой коже виднелась ромбовидная метка Воды, знак, по которому можно узнать монаха, работающего с жидкостями организма.

Она целительница, поняла Сафи, вспоминая книгу Ноэль. В отличие от монахов-наемников, эта женщина приняла священный обет помогать всем нуждающимся.

Но Сафи все еще не могла заставить себя довериться этой женщине – независимо от того, что говорила книга или ее собственная сила. Она будет наблюдать за работой монахини, чтобы воспользоваться моментом и получить нужную информацию.

Сафи откинулась назад, изображая покорность. Ее цепи ослабли, и она перевела тоскливый взгляд с Ноэль на Мерика, а потом к окну.

– Где мы, принц?

– Западное Яданси. – Он шагнул в центр комнаты и встал позади Куллена. – Недалеко от побережья Далмотти.

– Сколько мы уже на борту?

– Несколько часов.

– А. – Сафи посмотрела на свет, пробивающийся через окно. Это были яркие лучи утреннего солнца.

Принц что-то пробормотал своему первому помощнику и шагнул в сторону Сафи. Поверх свежей рубашки и бриджей на нем был простой флотский мундир.

Он был чистым – и вдруг Сафи поразила мысль, насколько грязной была она. Ее накидка порвана и в пятнах, и слишком много грязи на обнаженных голенях и бедрах.

Мерик подошел к ней, заслонив солнечные лучи, струящиеся из окна. Сафи больше почувствовала, чем увидела, длинный кинжал, который прижался к ее горлу.

Металл был прохладным, но она не дрогнула. Не отпрянула назад. Она просто подняла глаза на Мерика, которого не было видно в тени, и протянула:

– Я могу помочь вам?

– Вас разыскивают власти, донья? Любые власти любого государства?

Ее глаза сузились, и она провела языком по зубам, прислушиваясь к своей магии.

Но ничего не почувствовала.

Это не имело никакого смысла. Мерик был на балу. Он слышал объявление о помолвке.

Или нет? Сафи не видела его в толпе, так что, возможно, он покинул бал перед заявлением Хенрика…

Ее сила откликнулась на эту мысль: «Правда», а логика подсказала не говорить Мерику об этом событии, чтобы он не вздумал передать ее обратно в руки императору Хенрику.

Магия усиливалась, но поток был неровным. Замешательство.

Мог ли это сделать Мерик или не мог?

Она не имела права рисковать.

– Меня никто не ищет, – сказала она наконец, хотя магия царапала ей кожу: «Ложь, ложь, ложь».

– Не лгите мне. – Запястье Мерика дернулось. Острие вдавилось в кожу, но не повредило ее. – У меня есть флот для защиты, а также целая нация. Ваша жизнь ничто по сравнению с этим.

Сафи колебалась, понимая, что она ставит под угрозу флот Мерика. Дядя Эрон инсценировал ее побег, чтобы все выглядело как похищение, но не поставил в известность Нубревену, и, насколько она могла сказать, возможности определить ее местонахождение у императора Хенрика – единственного человека, заинтересованного в помолвке, – не было.

«Правда».

В таком случае ей нечего было сказать о преследователях. «Если кто-то требует от вас информацию, – говорил Мустеф, – вы всегда можете определить максимум, которым хотите поделиться. Разжечь его гнев и смотреть, как он раскрывает свои тайны».

– Я могу дать вам несколько советов, – заявила она, не медля. – Ваша стратегия плоха, принц. Если есть люди, которые преследуют меня, сейчас нет смысла говорить вам об этом.

– Тогда я вас убью.

– Так сделайте это, – съязвила она, ни на секунду не поверив в его блеф. – Перережьте мне горло.

– Не раньше, чем вы расскажете, кто ваши преследователи.

Она вскинула подбородок, все больше обнажая горло.

– Я говорила: меня никто не преследует. – «Правда, правда». – Так что вы можете либо убить меня, либо освободить.

Ни голос Мерика, ни его кинжал не дрогнули.

– Почему тогда вас преследовали каравенцы?

Плечи монахини застыли под взглядом Сафи.

– Я понятия не имею, но вы могли бы спросить у каравенки, которая находится здесь. Она, кажется, знает.

– Она не знает, – отрезал Мерик.

«Это правда», – подтвердило ее колдовство.

Монахиня оглянулась, ее взгляд был таким же непреклонным, как и взгляд Сафи.

– Вам не мешало бы обращаться ко мне должным образом. Я Иврена, сестра короля Серафина, властителя Нубревены.

А вот это была полезная информация. Сафи пыталась сохранить невозмутимость, как это всегда делала Ноэль. Нельзя позволить Мерику увидеть, что она пытается разнюхать что-то о своих противниках.

– То есть, если монахиня – сестра короля, а король – ваш отец, должно быть, она ваша тетя. Как мило.

– Я удивлен, – сказал Мерик. – Вам потребовалось так много времени, чтобы это выяснить. Даже карторранская донья должна была получить неплохое образование.

– Я никогда особо не беспокоилась о своей учебе, – парировала она. Мерик фыркнул.

Насмешка должна была застать его врасплох, и, казалось, она сильно задела его, так как он вдруг изменился в лице и убрал кинжал.

Сафи хрустнула челюстями и размяла плечи.

– Вот это была веселая стычка. Завтра в то же время?

Мерик проигнорировал ее. Свободной рукой он достал из кармана тряпку и вытер лезвие.

– На этом корабле мое слово – закон, донья. Понимаете? Ваш титул здесь ничего не значит.

Сафи кивнула, поборов жгучее желание скорчить гримасу.

– Но я готов предложить сделку.

– Слушаю.

– Я позволю вам свободно передвигаться по кораблю, если вы перестанете вести себя, как взбесившийся пес, и начнете вести себя как настоящая донья.

– Но, принц, – она опустила веки, лениво прищурившись, – мой титул ничего не значит здесь.

– Что ж, я приму это как отказ. – Мерик повернулся, словно собрался уходить.

– По рукам, – прошипела Сафи, понимая, что пора отступить. Она оттолкнула принца достаточно далеко; это был его предел. – Мы договорились. Но знайте: это кошка.

Принц нахмурился.

– Кошка?

– Если я решу быть кем-нибудь диким, это будет кошка. – Сафи обнажила зубы. – Пума, нубревенского рыбоядного подвида.

– Хм-м-м. – Мерик взялся за подбородок. – Не уверен, что слышал о существовании такого зверя. – Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его темных глаз.

Потому, когда он склонился над ней, Сафи ответила ему такой же улыбкой. Запахи сандалового дерева и лимона – Мерик явно только что искупался – перебили бесконечный запах смолы и соли. Хотя она вряд ли заметила это. Она была полностью сосредоточена на следующем шаге – на том, что она однажды уже сделала…

Первый наручник был открыт. Затем второй.

В быстром порыве, который отозвался иголками в ее ногах, Сафи бросилась через комнату к Ноэль. Прежде чем Мерик и Куллен успели схватить ее, прежде чем монахиня успела подняться, Сафи была уже возле койки и судорожно осматривала Ноэль. Ей было необходимо получить подтверждение, что монахиня-целительница действительно помогает ей.

Мерик подбежал почти сразу, но Иврена подняла руку.

– Ваша преданность достойна восхищения, – сказала она Сафи. – Но и это впустую. Ваша подруга… Ее тело слишком измучено для того, чтобы управлять сознанием, поэтому, если вы действительно хотите помочь ей, лучше приведите себя в порядок. Вы будете лишь распространять болезнь, будучи такой грязной. – Она презрительно оглядела одежду Сафи, а потом отстранила ее.

Сафи поборола желание сломать монахине руку.

– Мерик придумает, что вы можете сделать, – добавила Иврена, когда Сафи поднялась на ноги.

– Адмирал Нихар, тетя, – отозвался принц, следуя к дверному проему. – Во всяком случае, пока мы в море.

– Вот как? – ответила монахиня спокойно. – В таком случае для вас я монахиня Иврена. Во всяком случае, пока мы в море.

Сафи успела увидеть кислое выражение лица Мерика, прежде чем принц выскочил за дверь. Посмеиваясь про себя, она побрела следом.

* * *

Подниматься по лестнице было труднее, чем Сафи предполагала, учитывая боль во всем теле и неумолимый натиск утреннего солнца. Щурясь, она вышла на выскобленную палубу. Мерик и его первый помощник были так увлечены беседой, что, казалось, не замечали, идет ли за ними Сафи.

Может ли она идти за ними? Вряд ли.

Ее конечности онемели от бездействия, и как только она делала шаг по палубе, дерево начинало стонать и уходить из-под ног.

Пошатываясь, она приложила руку ко лбу и стала осматриваться. На востоке скалистая линия отделила серо-зеленое море от безоблачного неба, а на севере за ними следовали четыре корабля, каждый с таким же длинным носом, тремя мачтами и моряками в военной форме.

Сафи шла мимо матросов. Они драили доски, суетились возле оснастки, поднимали такелаж – все под хриплые крики хромого пожилого мужчины. Некоторые останавливались, чтобы поприветствовать своего принца, но не все. Один человек привлек внимание Сафи, сплюнув ей под ноги.

– Мерзкая подружка матци, – пробормотал он.

Сафи лишь усмехнулась, решив, что запомнит его лицо с квадратным подбородком.

Вскоре она очутилась на корме – она насчитала тридцать шагов – и ступила в желанную тень от шканцев. Мерик открыл дверь, бормоча что-то Куллену. Затем первый помощник отдал честь и двинулся обратно. Уходя, он с неожиданной силой повысил голос:

– Разве я не приказал тебе конопатить, Лири? Живее!

– Поторопитесь, – сказал Мерик Сафи, уже исчезая в каюте капитана.

И Сафи поторопилась. В ушах стоял звон от окрика Куллена, а глаза после яркого солнца почти ничего не различали в сумраке. Она остановилась в дверях, в оборонительной позиции, пока не проступили очертания комнаты.

Это была элегантная каюта, не такая, какой ее представляла Сафи, учитывая, что она принадлежала такому человеку, как Мерик. Сам он ждал ее рядом с резным столом и стульями с высокими спинками и казался суровым и неловким.

– Закройте дверь, – приказал он. Сафи повиновалась, но напряглась еще больше. Она, возможно, танцевала и сражалась с этим человеком, но это не значило, что она доверяла ему, находясь с ним наедине.

«Ложь», – возразила ее магия – как бы говоря ей, что с Мериком она в безопасности. Что ему можно доверять.

Сафи расслабилась… но только слегка. Она до сих пор не знала, был ли Мерик союзником или противником, и магия, казалось, не собиралась давать на этот счет никаких подсказок.

Мерик указал в дальний угол комнаты:

– Там есть вода для мытья и одежда.

Сафи посмотрела в том направлении и увидела коллекцию блестящих мечей на задней стене. Под мечами стоял возле низкой кровати маленький бочонок, там же лежали белые полотенца.

Сафи не волновала ни вода, ни полотенца, а вот мечи очень заинтересовали. Они были закреплены на стене, но даже с такого расстояния она видела, что их легко снять. Если она посчитает нужным, конечно.

Мерик, казалось, неправильно истолковал долгий взгляд Сафи и, кажется, смягчился.

– Моя тетя – хороший целитель. Она поможет вашей сестре.

«Правда».

– А что насчет вас, принц? Вы убьете Ноэль за то, что она номаци?

Мерик открыл рот от потрясения и отвращения.

– Если бы я ненавидел номаци, донья, то убил бы ее на месте.

– А ваши люди? – настаивала Сафи. – Они могут навредить Ноэль?

– Они следуют моим приказам, – ответил Мерик.

Но Сафи не понравилось, как магия отреагировала на это утверждение. Как будто это было не совсем правдой.

Она начала притоптывать. Босыми ногами.

– Я получу новую обувь?

– Я не нашел ни одной пары, которая была бы вам впору. – Мерик разгладил свою манишку. – Пока придется ходить босиком. Выдержите?

– Да. – Хабим упорствовал в том, чтобы Сафи и Ноэль закаляли свои ноги в непогоду и много ходили босиком, и теперь их ступни были достаточно мозолистыми, чтобы ходить даже по раскаленным углям или по очень горячему песку.

Мерик проворчал что-то похожее на благодарность, и жестом указал Сафи, чтобы она присоединилась к нему за столом.

Она села, но для уверенности – с противоположной стороны. На удобном расстоянии от мечей – на случай, если мир снова превратится в козье дерьмо (как это неоднократно случалось в последнее время) и Сафи придется сражаться со всем кораблем.

– «Яна» здесь. – Мерик указал на карте место с помощью небольшого кораблика, точной копии «Яны». Как намагниченная, лодка скользнула по бумаге и застыла рядом с восточным побережьем Яданси.

– Мы плывем сюда. – Мерик повертел пальцами, – удивительно изящными, хотя и огрубелыми, – и легкий ветерок подул в паруса миниатюрной «Яны».

Она скользнула по карте, пробежала мимо трех других крошечных суденышек и остановилась напротив скопления островов.

– На Сотне островов есть город, называемый Лейна, и я собираюсь оставить вас там. Мы отплываем завтра.

– Сотня островов, – мягко повторила Сафи. От этого названия в ее груди вспыхнула надежда. Дядя Эрон отправил их именно туда, куда они с Ноэль хотели попасть. Конечно, это не могло быть просто совпадением…

Это не было совпадением. Магия Сафи подтвердила, что это истина.

Казалось, Эрон отправил ее в Лейну с какой-то целью, но он понятия не имел, каким важным было его решение.

Сафи пыталась не выдать себя, но ее ноги не могли устоять на месте.

– Кто поручил меня отвезти?

– Марстокиец в ливрее Хасстрелей. Почему-то ваша семья хочет, чтобы вы попали в Лейну как можно скорее. Я понятия не имею, почему, поскольку город почти вымер, но оплата была слишком хороша, чтобы отказаться от этого дела.

Сафи едва слышала его слова – она зацепилась за фразу о марстокийце в ливрее Хасстрелей. Хабим. На секунду она представила, как он разговаривал с ней тогда – в карете, разгневанный и встревоженный.

Потом вспомнила, как видела его в последний раз – он помогал ей бежать, а потом исчез за стеной пламени.

Несмотря на всю злость на Хабима и Мустефа за то, что они позволили дяде Эрону самозабвенно врать ей на протяжении всех этих лет, она все еще молилась о том, чтобы эти двое пережили ту ночь целыми и невредимыми. Чтобы ведун Крови не сделал им ничего плохого.

А дядя Эрон может гореть в озере Инан за все, что он сделал.

Ее взгляд резко обратился к Мерику.

– Какова оплата за то, что вы меня доставите на место?

– Если я доставлю вас в целости и сохранности в Лейну, получу торговое соглашение с Хасстрелями.

– Что? – ноги Сафи перестали притоптывать. – Наше поместье умирает, фермеры полуголодные, и у нас не осталось денег.

– Любой договор, – сказал Мерик, сжимая челюсти, – лучше, чем то, что в настоящее время есть у Нубревены. Если я могу заключить договор с одним карторранским поместьем, то я сделаю это.

Сафи рассеянно кивнула, уже не слушая. Когда Мерик заговорил о контракте, его глаза указали на сложенный документ на краю стола. Конечно же, это был контракт с Эроном, – и Сафи прочтет его, как только Мерик выйдет из комнаты.

В этот момент ее желудок заурчал. Она поморщилась и схватилась за живот.

– А как же еда?

Мерик ответил с насмешкой:

– Вы недостаточно наелись на балу?

Сафи прищурилась, удивленная улыбка появилась на ее лице. Но она тут же поблекла. Потом совсем исчезла. Бал и нубревенские «Четыре шага» были целую жизнь назад.

Как будто читая ее мысли, Мерик тоже перестал улыбаться. Он повертел свой воротник.

– Я… не знал, что это будете вы, донья. Если бы я знал, тогда, на балу, я бы… – Он пожал плечами и задумался. Его мысли сильно запутались. – Думаю, я забрал бы вас на «Яну» и спас нас обоих от лишних хлопот и траты времени. Но ваше имя не фигурировало в контракте, пока я не ушел с вечеринки. Тогда я не знал, что вы донья фон Хасстрель.

Сафи без удивления кивнула. Эрону она была нужна на балу в качестве правой руки, чтобы отвести подозрения, и его план никогда бы не сработал, если бы Мерик не забрал ее прочь так стремительно.

Наступила тишина, Мерик обратил свое внимание на карту. Сафи изучала его – она ничего не могла поделать. Хотя она знала, что Мерик, должно быть, такого же возраста, как Леопольд, но он казался гораздо старше. Его плечи были широкими и сильными, его мышцы – тренированными, а его кожа, потемневшая на солнце, – шершавой. Между бровями застыла треугольная складка, будто он привык хмуриться.

Мерик со всей серьезностью взял на себя обязанности принца и адмирала. Сафи не нужна ее магия, чтобы знать об этом.

Внезапно ее охватил страх. Она не хотела, чтобы Мерик пострадал от афер ее дяди. Насколько она знала, они оба были просто марионетками в дядиных руках. Оба были просто картами таро, которыми играли против их воли.

Теперь она смотрела на Мерика как на союзника. По крайней мере, пока.

Королева и король Посохов, подумалось Сафи… Потом более жестко: или, возможно, мы вообще без масти, просто дураки.

Мерик поправил воротник и посмотрел на дверь.

– Еда скоро будет, донья, так что приведите себя в порядок. И ради всех нас, пожалуйста, хорошенько ототрите грязь.

Он слегка улыбнулся, и она снова улыбнулась ему в ответ.

Затем он быстро вышел из каюты, Сафи смотрела вслед… Сердце не успело сделать и одного удара, как она уже подбежала к договору и развернула его.

Знакомым почерком там было написано именно то, о чем Мерик уже рассказал.

Заколдованное соглашение между Эроном фон Хасстрелем и Мериком Нихаром из Нубревены. Мерик Нихар обеспечит перевозку Сафии фон Хасстрель из города Веньяза, империя Далмотти, в Лейну, Нубревена.

При условии безопасной доставки пассажира к седьмому пирсу в Лейне начнутся переговоры о торговом соглашении.

Все условия второй страницы договора будут аннулированы в случае, если Мерику Нихару не удастся доставить пассажира в Лейну, а также если прольется хоть капля крови пассажира или же в случае его смерти.

Сафи открыла вторую страницу, заполненную выражениями, вроде «импорт» и «рыночная стоимость». Она потерла страницы между пальцами. Они были легкими и тонкими.

Магия Слов. А так как почерк явно принадлежал Мустефу, Сафи знала, чья это магия.

Это был документ того же типа, что Соглашение о двадцатилетнем перемирии. После того как сделка будет совершена, Мерик и дядя Эрон могут изменить язык договора и общаться на большом расстоянии.

Такой документ потребовал огромного количества магии и мастерства и стал еще одним примером того, какую огромную силу Мустеф скрывал от Сафи.

Ноги Сафи подкосились. Она прислонилась к столу, желая, чтобы Ноэль оказалась рядом с ней. Ей необходима была сестра, чтобы разобраться, зачем это все было сделано.

И ей нужна была Ноэль, чтобы понять, что она должна делать дальше.

Сафи пролистала документ до конца. Он был написан на обычном языке – до последней страницы, точь-в-точь, как и Соглашение о двадцатилетнем перемирии.

Если все стороны согласны, они должны поставить подписи ниже. Если любая из сторон не согласна с вышеперечисленными условиями, его или ее имя исчезнет из этого документа.

Раздался стук в дверь.

Сафи подпрыгнула. Затем крикнула: «Минуточку», и сложила страницы документа вместе.

– Я принес вам еду, – глухо ответил голос. – Остатки еды с бала.

Куллен. Она бросила контракт на стол и отошла в глубь комнаты. Обмакнув тряпку в воду, она отозвалась: «Войдите!»

Лицо Сафи стало жестким. Она будет сотрудничать со своими новыми союзниками, но при малейших признаках неприятностей – при любом намеке, что Куллен может снова лишить ее воздуха, – Сафи будет бороться. У нее под рукой были мечи и контракт, в котором указано, что ни одна капля ее крови не должна пролиться.