Сафи откинулась на изогнутую стену каюты, ее ступни горели. Наручники терлись о запястья. Она взглянула на лицо спящей Ноэль – так близко, но не дотянуться. В комнате царил полумрак, облака затянули дневное солнце, их гнал горячий ветер.

На губах Ноэль угадывалась тонкая нитка слюны, но Иврены не было, и Сафи ничего не могла с этим поделать.

Она вообще ничего не могла поделать с тем, что было важно. Дядя всегда говорил, что она ведет себя как ребенок, вот и сейчас она позволила себе наброситься на Мерика – но ей было все равно. Что ей было не безразлично, так это то, что ее атака провалилась. Она в итоге только ухудшила положение.

У нее за спиной плескалась вода. Судно, дрожа, набирало скорость, но вдруг замерло, и гигантский барабан опять загудел. Топот ног моряков возобновился.

Сафи подтянула колени к груди. Ее цепи зазвенели, словно с издевкой.

– То еще было зрелище.

Сафи выпрямилась и обнаружила Иврену в дверях. Монахиня шагнула вперед, дверь закрылась за ее спиной. Легко, как мышка, она подбежала к Ноэль.

– Как она? – спросила Сафи. – Что я могу сделать?

– Вы не можете сделать ничего, пока прикованы. – Иврена опустилась на пол и накрыла своей рукой руку Ноэль. – Она… стабильна. На данный момент.

Дыхание Сафи прервалось. На данный момент. На данный момент.

Но данный момент не может длиться вечно. Что делать, если Сафи начала то, что не сможет завершить? Что, если Ноэль не очнется – может ли она никогда не очнуться?

Иврена убрала руку и развернулась к Сафи.

– Я должна была удержать вас в каюте. Мне жаль.

Сафи пожала плечами.

– Я бы напала на него в трюме или еще где-нибудь.

Иврена сухо вздохнула.

– Вас ранили во время ваших… упражнений?

Сафи не ответила.

– Скажите мне, что случилось с Ноэль. Зачем ей нужен Огненный целитель?

– Что-то не так с мышцами Ноэль, а это сфера Огненных целителей. – Иврена достала из-под плаща стеклянную банку. – Я – Водяная целительница и специализируюсь только на жидкостях организма. Мои бальзамы, – она показала на банку, – от Земляных ведьм, эти мази предназначены для восстановления кожи и костей. Иврена поставила сосуд на койку. – В мышцах Ноэль обитает инфекция магического происхождения. Либо порез на руке был проклят, либо рана от стрелы. Я… не могу сказать точно, но это, несомненно, работа Ведуна проклятий.

– Ведуна проклятий? – недоверчиво спросила Сафи. Где, черт возьми, Ноэль могла встретить его?

– Я видела заклинания вроде этого раньше, – серьезным тоном продолжила Иврена. – Я могу сделать так, чтобы оно не попало в кровь, но, боюсь, оно все равно будет распространяться по мышцам. Пока мы говорим, оно распространяется на плечо. Если оно подберется еще ближе, руку придется ампутировать.

Ампутировать. Слово казалось таким странным. Так нельзя.

– Но ампутацию делать слишком рискованно. – Иврена вздохнула. – Лучше поставить ее на ноги с помощью Ведунов земли и огня, но у нас нет такой возможности. Даже если бы была, большинство Земляных ведьм-целительниц – карторранки. Большинство Огненных ведьм-целительниц – марстокийки. Мерик никогда не допустит таких врагов на борт.

– Они теперь не враги, – пробормотала Сафи. Она еще не оправилась от мыслей о Ведуне проклятий и ампутации. – Война была двадцать лет назад.

– Расскажите это мужчинам, которые воевали с ними. – Иврена махнула рукой в сторону главного трюма. – Скажите это морякам, которые потеряли своих близких в огне марстокийцев.

– Но целители не могут навредить. – Сафи стучала пальцами по дереву, пока не заболели костяшки. – Разве это не часть вашей магии?

– Мы можем ранить, – ответила Иврена. – Но не с помощью нашей магии.

Сафи ничего не сказала. Говорить было нечего. Каждый вдох приближал ее к вратам ада. С каждым вдохом вероятность того, что Ноэль выживет, казалась все меньше.

И все это было по вине Сафи.

– Так вы дворянка, – прошептала Иврена. – Но при этом любите рисковать. Мне интересно, как это произошло. – Иврена уселась повыше. – Полагаю, я ничем не отличаюсь от вас. Я сестра короля и в то же время каравенская монахиня.

Сафи знала, что Иврена пытается отвлечь ее, но не слишком старалась участвовать в этом разговоре, хотя и заставила себя слушать монахиню. Слова, оставшиеся несказанными, были куда важнее тех, что она произносила.

Сафи была закована в цепи, но не сдалась. Договор Мерика, план ее дяди и даже ее собственное будущее – пусть все катится к черту, пусть будет трижды проклято. Сафи найдет способ выбраться с корабля и отведет Ноэль к Ведуну огня, который поможет исцелить ее.

Иврена наклонилась к Ноэль и осторожно потянулась за своей аптечкой, которая стояла у изножья койки. Затем точными движениями размотала повязку на руке. Барабан стучал и стучал без конца.

– В Нубревене, – продолжила Иврена, – мы называли наших донов и доний вайзерами, а наши родовые земли, поместье Нихар, находились далеко на юг от Лейны. Черт дернул сказать вам правду. – Иврена криво улыбнулась Сафи и осторожно приподняла повязку. – Этот же черт, как правило, руководит жадными до власти вайзерами, и мой брат был именно таким. Он получил руку королевы Яны, и тогда семья Нихар попала в королевскую яму со змеями.

Карторранская знать такая же, подумала Сафи. Жадные, беспощадные, лживые. В то же время среди них есть такие люди, как Мерик, которые руководствуются чувством долга по отношению к своей земле и своему народу. Сафи никогда не страдала такой верностью. На самом деле, она не могла понять, почему кто-то должен ее испытывать. Единственный дворянин, к которому Сафи относилась хорошо, был Леопольд.

Полли. Это имя прозвучало как вздох. Она была так близко к тому, чтобы оказаться в его руках. Тогда она была бы вынуждена управлять империей, которую никогда не могла назвать домом.

И была бы вынуждена потерять Ноэль навсегда, так как в Праге не было места для номаци.

Иврена отложила в сторону грязные бинты и потянулась к банке с мазью.

– Политика – это мир лжи, и двор Нубревены ничем не отличается. Когда мой брат стал королем… – Она нахмурилась и открыла банку. – Когда Серафин стал королем и адмиралом королевского флота, он стал худшей змеей из всех. Хотя сейчас его дочь быстро берет над ним верх. Вивия одержима территориальной экспансией. Она хочет свою собственную империю, но пока не понимает, что победы в бою ничего не стоят, если народ умирает от голода.

Иврена пробормотала себе под нос молитву или, возможно, проклятие на неизвестном Сафи языке.

– Я держалась несколько лет после того, как семья переехала в Ловатц, – добавила Иврена. – Но в конце концов сдалась. Я должна помогать людям, но не могу этого делать, пока я в столице. – Иврена отставила ванночку из своей аптечки, а потом указала Сафи на свой Знак магии.

– Исцелять людей – это часть нашего дара, часть магии воды. Я должна помогать людям, а когда бездействую, я несчастна. И потому за годы до того, как началось перемирие, я ездила к Сирмаянским горам и приняла каравенский обет. Колодцы истоков всегда звали меня, и я знала, что смогу помочь другим людям, надев белые одежды.

Она достала из аптечки свежий бинт, а затем мрачно посмотрела на руку Ноэль.

– Откуда вы, донья?

Сафи устало вздохнула, цепи звякнули.

– Я с Охрианских гор, в центральной Карторре. Там всегда было холодно и сыро, и я ненавидела это место.

– А Ноэль из поселка Миденци? – Иврена наложила новую повязку на руку Ноэль и с болезненной медлительностью закрепила ее. – Я сейчас вспомнила.

У Сафи перехватило дыхание. Ее взгляд был прикован к лицу Иврены. Серебряные волосы. Монахиня-целительница.

– Вы, – выдохнула Сафи. – Это вы та монахиня, что спасла ее давным-давно.

– Да, – просто ответила Иврена. – Хотя не помню этого. Но Ноэль помнит, и это очень важно. – Иврена прожгла Сафи мрачным взглядом. – Вы знаете, почему это важно?

Сафи медленно покачала головой.

– Это невероятное совпадение?

– Это не случайность, донья, это судьба. – В голосе Иврены ощущалась уверенность. Она заговорила громче. – Предназначение, которого я ждала всю свою жизнь, никогда не понимая, что оно уже ведет меня туда, где я должна быть. Первый Кар-Авен учил нас: «Свой путь – это хорошо, но лучше всего правильный путь». Я понимаю теперь, что это значит. – Иврена снова обратила внимание на тонкое лицо Ноэль и пробормотала:

– Ноэль очень больна, донья Сафия, но я клянусь, что она не умрет. Скорее я умру, но не позволю этому случиться.

Эти слова потрясли Сафи, проникли ей под кожу. Она всем существом ощутила их истовую правду и смогла только кивнуть в ответ. Она сделает все ради Ноэль, и она знала, что Ноэль сделает все ради нее. Всегда, всегда. Правда, правда, правда.

* * *

Мерик окинул взглядом капитанов, окруживших стол с картой. Они подвели свои корабли вплотную к «Яне», и ведуны их команд удерживали корабли на месте до конца встречи.

Мерик приказал Куллену и другим первым помощникам ждать на улице, в объятиях жаркого пасмурного вечера. Он сделал это из благих побуждений: нельзя было позволить, чтобы его брат по Нити снова встретился лицом к лицу с Хайетом.

– У вас есть новости, – с придыханием произнес Себер, подходя к Мерику, – о… здоровье отца? – Старика было еле слышно на фоне разговора между Бэрном, Дэа и Хайетом.

Мерик откашлялся.

– Нет, капитан. Никаких новостей.

– Тогда это… хорошо.

– Я надеюсь. – Вот все, что Мерик мог сказать в ответ.

Дэа и Бэрн разразились хохотом, а Хайет растянул губы в легкой сдержанной улыбке.

– Это была непростая буря, – заявил Хайет. – Естественно, мы предполагали, что адмирал снова потерял контроль над собой. Или что у первого помощника начался еще один приступ удушья. Но когда я наконец поднес к глазам подзорную трубу, то обнаружил в самом центре шторма две фигуры: адмирал и карторранка. Но дерутся они или занимаются любовью, я не был уверен.

Хайет, ухмыльнувшись, сверкнул идеальными зубами, и все взгляды устремились на Мерика.

– Если вы закончили тратить мое время попусту, – протянул Мерик самым терпеливым тоном, на какой только был способен, – буду признателен, если вы закроете рот, капитан Хайет, и мы сможем начать эту встречу.

Улыбка Хайета стала только шире.

– Он взволнован, или мне кажется?

– Еще один шанс, – сказал Мерик. – Я дам вам еще один шанс замолчать, прежде чем мы продолжим это голосование без вас.

Лицо капитана покраснело. Челюсть дернулась. Но он больше ничего не сказал, а другие капитаны повернулись и устремили свои взгляды на Мерика. К сожалению, сейчас адмирал не мог насладиться этим мгновением власти над ними – он был напряжен, как и его магия.

– Цель этой встречи – проголосовать, – Мерик пристально посмотрел на своих капитанов, – и решить, опустится ли наш флот до пиратства.

Он оперся рукой на стол и постучал по ближайшей миниатюре грузового корабля.

– Как вы уже, вероятно, заметили, сейчас мы проплываем рядом с этим торговым судном империи Далмотти. Оно почему-то остановилось, в то время как другие корабли плывут дальше. Если мы соберем наши ветра и направим волну, то сможем добраться до судна в течение часа. Прямо перед заходом солнца. – Мерик выпрямился. Затем он развел руками. – Как и обещал, капитаны, я ставлю вопрос о пиратстве на голосование.

– Это не пиратство, – сказал Хайет. – Это стратегия Лис.

Мерик проигнорировал его слова и окинул бесстрастным взглядом лица собравшихся. Только старый Себер выдержал взгляд Мерика.

– Напомню, – произнес, наконец, Мерик, – что не важно, как вы это назовете. Отбирать товары у другого корабля с помощью силы – разбой, и, если мы пойдем на этот шаг, пути назад не будет. Мы окажемся ничем не лучше пиратов Сальдоники.

Капитан Бэрн нерешительно поднял руку. Со свирепым выражением лица он ответил:

– Сальдоникийцы воровали ради воровства, сэр. Мы собираемся воровать, чтобы прокормить себя.

Мерик тактично молчал. Ему не понравилось, что Бэрн сказал «прокормить себя», а не «прокормить Нубревену». Возможно, это было ненамеренно, но Мерику показалось, что умысел именно таков, – тем более что Бэрн обменялся взглядами с Хайетом.

– Мы все еще можем придерживаться договора с Хасстрелями, – сказал Мерик. Он указал на свернутый документ на краю стола. – Мы не более чем в сутках от Лейны.

Легким магическим усилием Мерик передвинул крошечную «Яну» по карте. Слава богу, она легко скользнула к Сотне островов.

– Мы могли бы быть в Лейне к завтрашнему вечеру, и пока девушка цела и невредима, у нас есть действующий договор с Хасстрелями. Это невероятная возможность… – Старый Себер поднял руку, и Мерик прервался. – Да, капитан?

– Девушка… до сих пор невредима? – Себер выглядел так, словно извинялся, будто не хотел задавать вопрос, но знал, что это необходимо. – Она осталась невредимой после вашего противостояния?

– Да. – Мерик не позволил себе и тени улыбки. – Она не пострадала, и договор по-прежнему подписан обеими сторонами.

– Но надолго ли? – спросил Хайет, повысив голос. Он исподлобья оглядел других капитанов. – Эту женщину явно невозможно контролировать. Никто из нас не может чувствовать себя в безопасности с бешеной собакой на борту.

«Бешеная пума», – подумал Мерик, и сразу пожалел об этом. Последнее, что ему было нужно сейчас, – прокручивать в голове слова Сафии. Ему было уже достаточно плохо от того, что он вспомнил ее неистовые глаза.

– Эта женщина, – тихо ответил Мерик, – не какой-то уголовник, она донья из Карторры.

– Карторра – наш враг.

– Не в период перемирия.

– Пока перемирие не распространяется на тварей матци. – Хайет зашел с другой стороны. – Как нам расценивать присутствие на борту этой?

– Не надо расценивать ее присутствие, капитан. Я отдаю приказы, а вы подчиняетесь.

Хайет закатил глаза.

Терпение Мерика достигло предела.

В два длинных шага он оказался возле Хайета, обнажив свой меч. Схватив капитана за шиворот и откинув ему голову назад, он приставил лезвие к его горлу.

– У вас есть что сказать, капитан? Потому что я дал вам только один шанс.

Сердце Хайета стучало так громко, что слышал Мерик. Испустив дрожащий вдох, капитан покачал головой.

– Хорошо, – прошипел Мерик. Он выпустил Хайета и пошел обратно к своему месту. Ему повезло, что магия в нем пока дремала.

Мерик засунул меч в ножны и снова постучал по карте.

– Я не для того вас вызвал, чтобы обсуждать донью или девушку номаци. Вы здесь, чтобы проголосовать за то, стоит ли нападать на грузовой корабль Далмотти. Вы уже знаете мое мнение по этому вопросу, – добавил Мерик. Когда настал момент голосования, его ярость стихла, и на смену ей пришла усталость.

– Кто за то, чтобы ограбить судно Далмотти, поднимите руку.

Поднялось три руки. Себер колебался, но потом тоже приподнял свои скрюченные пальцы. Только Мерик остался стоять по стойке смирно.

Его сердце захлебнулось ударами. Мерику захотелось сгрести миниатюры и бросить их в море. Захотелось выбить Хайету идеальные зубы. Хотелось орать на своих капитанов за то, что они так недальновидны.

Но он дал обещание, и если его капитаны решили податься в пираты… Что ж, он сдержит слово. Похоже, его слово было теперь его единственным достоянием.

– Стало быть, мы атакуем, – заявил наконец Мерик. Тяжело вздохнув, он оперся о стол и склонился над картой.

Затем адмирал взялся за дело.

Изложив возможные стратегии и выслушав предложения капитанов, даже Хайета, он вскоре заметил, что ведет себя спокойно и отрешенно, так же как Вивия, которая с такой легкостью поддерживала в себе такое состояние. Это спокойствие Мерик еще не чувствовал ни разу с момента встречи с доньей.

Отличное ощущение. Четыре капитана одной командой упорно работали для достижения общей цели. Они были согласны между собой. Поддерживали руководство Мерика. Он полностью погрузился в планирование и на это время смог приглушить чувство вины.

Такое решение может привести к плохим последствиям. Но сейчас он мог не волноваться. Сейчас у него была работа, полностью его занимавшая.

Когда наконец-то сформировался план, Мерик выпрямился.

– Мы нападем только на один корабль. Мы не будем гнаться за другими и никому не причиним вреда. Все члены экипажа останутся на свободе – и это не обсуждается, капитан Хайет. – Мерик взглянул на капитана, но тот лишь пожал плечами, будто никогда не имел намерения никому навредить. Мерик все равно настаивал на ответе: – Все ясно?

Хайет долго не двигался. Затем медленно кивнул, как это делали другие капитаны.

– Этого недостаточно, – заявил Мерик. – Капитаны, вам все ясно?

– Да, – отозвались все четверо, склонившись перед ним.

– Хорошо. Вы свободны.

Мерик отвернулся, не глядя им вслед. Он не стал курировать отплытие кораблей друг от друга, не попросил новый отчет о расстоянии до грозовых туч. Мерик даже не вызвал Куллена, чтобы тот прокомментировал предстоящую атаку. Вместо этого он подождал, пока все капитаны покинут «Яну». Затем он уселся в кресле, сложил руки и принялся молиться богу на Коралловом престоле.

Потому что Мерик не знал, кто еще может уберечь его душу от того, что им предстояло совершить.