Море бурлило вокруг «Яны», когда Мерик наконец оказался на верхней палубе.

Раскат грома смешался с гулом ветряного барабана и воем ветра, вызванного колдовством Куллена. Теперь они плыли на запад, восходящее солнце злобно висело за кормой, и Мерик, направляясь на румпель, понял, что различить, кто окружал его, просто невозможно. Ему приходилось узнавать членов экипажа по силуэтам. Эта маленькая фигурка – Райбра. Хромая – Хермин. Значит, фигура у ветряного барабана – новобранец.

Покосившись на румпель – против солнца, – он увидел Куллена. Ссутулившись, страдая от одышки, тот все же заставлял ветер наполнять паруса. Мерик зашагал по палубе.

За ним поспешила свита.

– Адмирал! – позвала Райбра.

Мерик отмахнулся от нее. Хермин задыхался, силясь ковылять и говорить одновременно. Если уж он устал, можно было только представить изнеможение Куллена.

– Какие-нибудь новости от Йориса?

– Никаких, сэр. Ведун Крови оставил Леопольда без сознания у Колодца истоков вчера на закате. По нашим оценкам, сейчас он на полпути в Лейну, сэр.

– А где этот карторранский корабль?

– Не знаю, сэр. Йорис сказал, что от принца Леопольда не удалось добиться никаких сведений.

Мерик споткнулся. Леопольд – что, черт возьми, теперь делать с Леопольдом? Вряд ли удастся держать в заложниках императорского наследника.

Мысленно он отложил эту проблему до лучших времен.

– Адмирал! – снова крикнула Райбра. – Это важно, сэр!

– Не сейчас.

Мерик, перепрыгивая через ступеньки, оказался на юте, где ветер хлопал еще громче и сильнее. Когда он приблизился к Куллену, то рухнул на румпель и схватился за него, пытаясь удержать себя в вертикальном положении, и Мерик удивился, почему Райбра позволила своему партнеру по Нити сердца так не щадить себя.

– Останови корабль! – взревел Мерик. – Останови этот ветер! – Он вцепился в Куллена и хорошенько встряхнул его.

Лицо Куллена было серым, но взгляд за ветряными очками оставался острым.

– Не могу. – Он задыхался. – Нужно остановить… ведуна крови.

– И мы остановим, но зачем так нестись?!

– Именно! – крикнула Райбра, продираясь к Мерику – Это я и пыталась вам сказать! Ведун крови уже здесь.

На какое-то мгновение Мерик молча уставился на нее. Заколдованный воздух жалил глаза, ревел в ушах. Затем он кинулся к фальшборту и достал подзорную трубу.

– Где? – выдохнул он, потому что сердце было уже где-то в горле, не давая кричать.

– На востоке. – Райбра мягко направила трубу вправо… Пока Мерик не увидел: одинокое, размытое, белое пятно струилось по приморскому тракту.

Мерик поворачивал трубу дальше к востоку, пока… Вот. Две фигуры, одна в черном, другая в белом, верхом. Они мчались по тому же тракту, а Ведун крови был не дальше чем в лиге позади них. Он окажется рядом с Сафией и Ноэль раньше, чем Мерик доберется до берега, даже по воздуху.

Мерик опустил подзорную трубу и заставил себя вдохнуть через нос. Тяжелый запах приближающегося дождя. Потом выдохнул через стиснутые зубы.

Это не помогло.

– Как, к черту, – проревел он, – этот монстр добрался сюда так быстро?

– Во имя всего святого! – вторил Хермин. – Это белое пятнышко – и есть он?

– Он демон, – серьезно сказала Райбра. – Его силы – прямиком из Пустоты. – Потом она крикнула: – Куллен! – и оттолкнулась от фальшборта.

Мерик последовал за ней и с помощью Райбры отодрал руку Куллена с побелевшими костяшками от румпеля. Потом подхватил брата, не давая тому упасть.

На ощупь Куллен был очень холодным, а его одежда промокла от пота.

– Ты должен остановить это! – крикнул Мерик. – Успокой ветер, Куллен!

С удивительной силой Куллен ответил:

– Если я остановлюсь… Ведун крови победит. Ты знаешь это, как и я… Он доберется до доньи… раньше нас. Она не попадет в Лейну… и ты ее потеряешь.

– Я это улажу, – начал Мерик, но Куллен рассмеялся – сухим, каркающим смехом – и слабой рукой указал на юг.

– У меня есть идея получше, Мер.

Мерик посмотрел туда, куда указывал Куллен, но не увидел ничего, кроме темного неба и отблесков далеких молний.

Тут Райбра тихо сказала:

– Нет. – И сердце Мерика перевернулось.

– Нет! – Он повернул Куллена к себе. Волосы первого помощника были так пропитаны потом, что прилипли к голове и даже не шевелились на ветру. – Это не вариант, Куллен. Ни за что.

– Больше ничего не остается. – Куллен улыбнулся – сначала Мерику, потом Райбре. – Иначе… ты потеряешь… торговое соглашение.

– Ты же едва стоишь!

– А мне и не нужно будет стоять, – сказал Куллен, каким-то образом ухитрившись улыбнуться еще шире. – Если я оседлаю шторм.

Мерик в бешенстве качал головой. Райбра в панике шептала снова и снова:

– Пожалуйста, не делай этого, пожалуйста, не делай этого, пожалуйста, не делай этого…

– Но на этот раз я могу контролировать шторм. С помощью ветра и молний мы сможем остановить этого ублюдочного любителя Пустоты.

– Ты забыл, что случилось в прошлый раз, когда ты вызвал ураган? – Мерик посмотрел на Райбру, ища поддержки, но та плакала – и Мерик с отвращением понял, что она уже смирилась.

Но как? Как она могла так просто и так быстро сдаться?

На мгновение Мерик ее возненавидел. Райбра была единственной, кто мог удержать Куллена от его вечного безрассудства. Если она не собиралась останавливать его, Мерик ничего не мог сделать.

Но он все равно попытался.

– Не нужно нам торговое соглашение, – сказал он, надеясь воззвать к разуму Куллена. – Земли Нихара снова зеленеют. Зеленеют, Кулл. И, как твой адмирал и твой принц, я приказываю тебе не делать этого.

Кашель Куллена стих. Он сделал глубокий вдох, который звучал, как звон ножей и рев огня.

Потом он улыбнулся. Широкой, великодушной улыбкой.

– А как твой брат, я предпочту ослушаться. – С громким хлопком колдовство вырвалось на свободу, и глаза Куллена дернулись. Его зрачки сужались… исчезали…

Порыв ветра обрушился на палубу – на Райбру и Мерика, чуть не расплющив их. У Мерика не осталось выбора.

Он сорвал с себя мундир, и когда Райбра подошла, чтобы взять его, схватил ее за руку. Притянул к себе.

– Если он из-за этого погибнет, виновата будешь ты.

По ее лицу заструились слезы, но она вызывающе вздернула подбородок.

– Хорошо, адмирал. Но знайте, что я видела это – когда еще была Провидицей, и будущее являлось мне во вспышках. Я видела все это, и я знаю, что Куллен выживет. Мы все выживем.

Мерик забыл о старой магии Райбры; забыл, что эта самая магия изначально и свела их с Кулленом вместе.

– Если мы все останемся в живых, почему ты плачешь?

– Потому что перед тем, как все станет хорошо, будет очень плохо. – Только это она и сказала в ответ. Ветер все еще трепал их, когда Райбра высвободилась из рук Мерика. Она согнулась, чтобы устоять против ветра, и прицелилась, готовясь сбросить его мундир вниз, в трюм.

«Перед тем как все станет хорошо, будет очень плохо», – думал он, неверной походкой идя к румпелю. Он молил бога – отчаянно молил, – чтобы Райбра была права и все действительно выжили.

Потому что шторм был все ближе, и Мерик не смог бы остановить его, даже если бы попытался.

* * *

Сафи еще никогда так не гнала лошадь. Пот каплями стекал по бокам ее кобылы, по бокам вспененной чалой лошади Ноэль. В любой момент животные могли потерять подкову или подвернуть ногу, но пока этого не случилось, пока лошади не свалятся от изнеможения, у Сафи не было другого выхода, кроме как мчаться галопом по тракту вдоль скал.

Длинные тени всадниц летели рядом, утреннее солнце бледным светом освещало Яданси, сколько хватало глаз. Голые скалистые острова всех форм и размеров испещряли сияющие воды отлива.

Сотня островов.

Ей и Ноэль удалось… Но дольше оставаться здесь они не хотели.

Дорога спускалась все ниже, постепенно она достигнет уровня моря. Достигнет Лейны.

Сафи была на взводе, ее страх вернулся. После полумили зелени снова началась пустошь. Было слишком тихо. Слишком мертво. И ей не понравилось, как Сигнальный камень взвился в небо из ее сумки, привязанной к седлу. Они буквально умоляли, чтобы их заметили.

– Кто здесь? – крикнула Сафи под стук копыт.

Глаза Ноэль сузились и снова расширились.

– Никого. Пока что.

Сафи сильнее сжала вожжи. Рука скользнула к рукояти меча. Только бы добраться до причала. Это все, что ей было нужно.

– Указатель! – крикнула Ноэль.

Сафи всмотрелась. То, что когда-то было узорчатым указателем, сейчас еле болталось на железном столбе. Это уже четвертый такой знак.

«Лейна: 1 лига».

Одна лига – это же всего в нескольких минутах. Несмотря на слезившиеся от ветра и пыли глаза, несмотря на выпрыгивающее от страха сердце, несмотря на то что путь им мог преградить ведун Крови, Сафи улыбнулась.

Сафи и ее сестра по Нити. Вот все, что когда-либо имело значение.

Ее лошадь мягко развернулась, и призрачный лес расступился, открыв вид на город. Лейна была построена на невысоком холме, который серпом обнимал берег. Ряды домов, выстроившиеся вдоль улиц, наверное, раньше были яркими и стройными, но сейчас разрушались. Крыши прогнулись, в бухте осталось только три причала. Остальные выглядели как ряд выступавших из волн столбиков.

К горлу Сафи подступила тошнота. Она и до этого знала, что увидит, – брошенный, разрушенный город, – но это было последнее доказательство, что Сотня островов не станет их с Ноэль домом.

Но это было последней каплей. Надо покончить с этим. Сафи подгоняла лошадь шпорами. Она достанет Мерику его трижды проклятое торговое соглашение, а после этого – несмотря ни на что – они с Ноэль найдут свой дом.

– Это Мерик? – спросила Ноэль, врываясь в мысли Сафи.

Сафи посмотрела на бухту, и в ее душе затеплилась надежда… пока она не заметила нубревенский военный корабль, показавшийся из-за острова. Он мчался на бешеной скорости, паруса были оранжевыми на солнце.

А матросы, ползавшие по палубе, были одеты в черное.

Надежда Сафи исчезла. Она крикнула Ноэль, чтобы та остановилась, и придержала свою кобылу. Потом соскользнула с седла, хотя это выглядело скорее как падение.

Чалая лошадь Ноэль затормозила всеми копытами, подняв дорожную пыль. Ноэль тоже спешилась, и обе они повели лошадей под уздцы, перепрыгивая через валуны и щурясь на солнце. Лошади измученно фыркали, но их уши все равно настороженно торчали.

Наконец Сафи сказала:

– Кажется, это корабль, который мы покинули из-за марстокийцев. – И ее магия кричала: «Правда!»

– Значит… они все еще на нем? – спросила Ноэль.

«Правда».

– Я знаю только одну касту марстокийцев, которые носят все черное, – аспидов.

– Аспиды, – повторила Сафи, и ее магия кричала: «Правда!»

– Ведуны Яда, – сказала Ноэль. – Личная охрана императрицы.

– Вот черт, – Сафи провела горячей пыльной рукой по лицу. Пыль была везде – в горле, в глазах, даже в мозгу, – и ее становилось все больше и больше. – Почему их так много? Что они вообще здесь делают?

С юга донесся короткий, но оглушительный гром. Сафи повернула голову в ту сторону, к морю… и еще порция ругательств сорвалась с ее языка.

Быстро надвигались грозовые облака.

– Кажется, будет дождь. – Сафи перекрикивала гром. Она взлетела в седло, ударила пятками, и кобыла пошла медленной рысью. Дорога сворачивала от берега. Быть может, мертвый сосновый лес даст какую-то защиту от надвигающейся бури.

– С дождем-то мы справимся, – уверенно ответила Ноэль, тоже вскочив в седло и подстегнув своего скакуна, – а вот аспиды могут быть опасны. – Она посмотрела на Сафи, моргая от пыли, поднятой ветром. – Если, конечно, они направляются в Лейну.

– Направляются, – подтвердила Сафи, когда магия пробежала по ее спине.

– И… они устроят на нас засаду?

Теперь магия была такой сильной, что заставила Сафи задрожать.

– Именно.

Ноэль выглядела просто физически больной.

– А на какой причал…

Ее слова оборвались, когда на них обрушился новый порыв ветра. Девушки отвернулись, защищая глаза и рот. Ветер развевал одежду и волосы, мешал лошадям, грохотал в сухих ветвях впереди. Воле ветра не подчинялся лишь свет Сигнального камня – Сафи поняла, что камень нужно спрятать. Не стоит привлекать марстокийцев.

Отвязывая камень от седельной сумки, она услышала голос Ноэль:

– На какой причал тебе нужно добраться?

Хороший вопрос. Сафи понятия не имела, какой из причалов был седьмым. Остановившись на опушке голого леса, глядя на солнце и разбушевавшийся ветер, она поняла, что практически невозможно узнать, какие из столбиков когда-то держали настил седьмого причала. Пятый, шестой… восьмой, девятый…

К черту. Там была куча столбиков.

– Придется проверить все три, которые еще целы.

Она похлопала кобылу, которая уже потемнела от пота, но могла двигаться. Потом направила ее к мертвым соснам. Хотя шум ветра здесь был тише, Сафи все равно приходилось повышать голос, чтобы Ноэль ее услышала.

– Какие-нибудь идеи, Леди Гадюка?

– Вообще-то, – медленно сказала Ноэль, – есть парочка. Помнишь, что было в Солине? Когда мы поменялись одеждой?

– Ты имеешь в виду, когда нас чуть не убили ненавидящие номаци ублюдки в таверне?

– Именно! – Ноэль повернула лошадь ближе к Сафи, пытаясь сделать так, чтобы не нужно было все время перекрикивать шторм. Волосы здорово мешали, прилипая к лицу. – Мы дали им то, что они хотели увидеть, помнишь? Но девушка-номаци, которую, как они думали, они загнали в угол, оказалась тобой.

– Один из наших лучших трюков. – Сафи натянуто улыбнулась, в свою очередь отмахиваясь от своенравных волос.

– Почему бы этому плану не сработать и на этот раз? – спросила Ноэль. – Мы все же можем попытаться добраться до Лейны быстрее, чем это сделает корабль, но если не выйдет…

– Не похоже.

– Тогда мы бросим лошадей, спрячем Сигнальный камень и разделимся. Я буду приманкой и заведу их в город. Ты пойдешь к причалам. Когда обойдешь все три, возвращайся к камню. Зажги его, и я тебя найду.

– Категорически нет, – возмущенно ответила Сафи. – Худшая идея из всех, что тебя посещали. Зачем подвергать тебя опасности?

– Дело решенное, – перебила Ноэль. – Соглашение о перемирии ведь говорит, что им запрещается убивать на чужом берегу, верно?

– А еще там говорится, что нельзя здесь причаливать, но им, кажется, на это наплевать.

– Вообще-то там сказано, что причаливать нельзя иностранным судам, – возразила Ноэ, – а их корабль не иностранный.

– Вот именно, Ноэль! Они обошли этот пункт соглашения, так почему бы им не обойти остальные?

Это дало Ноэль передышку – хвала богам, – но вскоре Ноэль сжала ее плечо.

– Камень Нитей, – решительно сказала она, – от него ты узнаешь, если я буду в опасности. Если он загорится, можешь прийти мне на помощь.

– Нет.

– Да, – улыбка тронула губы Ноэль. Она достала свой камень и крепко сжала его. – Ты сама знаешь: это может сработать, и это единственная стоящая стратегия, которую я могу придумать. У тебя есть другой план?

– Конечно, нет.

– Тогда прекращай спорить и начинай раздеваться. – Ноэль остановилась, зацепила поводья за низкую ветку и принялась расстегивать блузку. – Шторм приближается, Саф. Как и марстокийцы, как и Ведун крови. Мы должны их всех обогнать. В этот раз я правая рука, а ты – левая.

А левая рука доверяет правой, всегда говорил Мустеф. Она не оглядывается до тех пор, пока не схватит кошелек.

Ноэль всегда была левой рукой – она всегда доверяла Сафи. Теперь пришла очередь Сафи сделать то же самое.

Через лес пронесся внезапный порыв ветра. Он обрушился на Сафи, завертелся вокруг нее… А потом оказался за ней. Сафи оглянулась, глаза слезились. Штормовые облака, черные, как ночь, кружились теперь над верхушками деревьев.

– Мне все это не нравится, – сказала Сафи, вынужденная теперь перейти на крик. – Нет, вообще-то я все это ненавижу. И бурю, и этот план. Зачем нам обеим это делать? Почему не я сама?

– Потому что «я сама» – это не наша сущность, – прокричала в ответ Ноэль. – Я всегда буду следовать за тобой, Сафи, а ты – за мной. Сестры навсегда.

Навсегда. Навсегда. Навсегда. От этих слов острая, обжигающая жажда поднялась груди Сафи. Она хотела рассказать Ноэль обо всем, что чувствует – о благодарности, любви, ужасе, вере, – но не сделала этого. Просто мрачно улыбнулась.

– Сестры навсегда.

Затем она сделала так, как приказала Ноэль, – принялась стягивать с себя одежду.

* * *

Эдуан почуял свою старую наставницу за милю. Ее запах – журчащей родниковой воды и скал, покрытых солью, – было невозможно перепутать ни с чьим другим. Эдуан знал его, как себя.

И невозможно избежать встречи, как и смерти, если только Эдуан не свернет – а он не собирался – или не убьет ее на месте.

Чего он тоже не собирался делать.

Отрезок дороги в милю, остававшийся до встречи с Ивреной, шел через зеленый лес, мимо желтых камней, сквозь предрассветное сияние и рычание шторма. Достигнув самого узкого участка пути, обрамленного нависающими камнями с одной стороны и скалами на берегу – с другой, он ослабил контроль над своей кровью. Вернул силу пульса и мускулов обратно телу и остановился.

Монахиня Иврена стояла перед ним неподвижно, как изваяние. Только горячий ветер шевелил ее волосы и каравенский плащ. За поясом был лишь один нож. Меча видно не было.

Кроме этого, в старой монахине ничего не изменилось с тех пор, как Эдуан покинул монастырь. Только, может быть, лицо загорело.

И она устала – выглядела так, будто не спала несколько дней. Даже недель. Но волосы серебрились, как всегда.

И выражение лица было тем же нежным и обеспокоенным, как помнилось Эдуану.

Это выводило его из себя. У нее никогда не было права так заботиться о нем, как она заботилась, – и уж конечно, не было его сейчас.

– Как же много времени прошло, – сказала она своим гортанным голосом. – Ты вырос.

Эдуан почувствовал, как его челюсти сжались.

– Отойдите, сестра Иврена.

– Ты знаешь, что я не могу этого сделать, Эдуан.

Он обнажил меч. Снизу доносился тихий звук разбивающихся о камень волн.

– Я вас уничтожу.

– Не без труда. – Иврена взмахнула запястьем, и в ее руке появился нож. Плавно перенеся вес на отставленную назад ногу, она встала в оборонительную позицию. – Не забывай, кто тебя учил.

– А вы не забывайте о моей магии, сестра Иврена. – Он отстегнул от бедра свой нож и скопировал позицию монахини, согнув колени для упора.

Она повернулась, взметнулся плащ. Отвлекает, да, но Эдуан следил за ее рукой.

В конце концов, она сама учила его, что секрет любой драки на ножах – не выпускать из виду руку, держащую оружие.

Иврена кружилась совсем рядом. Он пригнулся, чтобы ответить.

Но он напоролся не на ее нож. Это была нога – удар в шею. Затем удар кинжалом в грудь.

Он попятился, но не так быстро, как надо. Этого бы хватило, если бы он дрался с кем угодно, кроме нее.

С помощью магии он оказался в десяти шагах от нее – слишком быстро и слишком далеко, чтобы она могла без труда его поймать. Потом посмотрел вниз.

Ее ножи его задели. Четыре мелких пореза, которые его колдовство залечит независимо от него. Обидная трата магии на поверхностные раны.

– Ты знаешь, кто они, – крикнула Иврена. Она уверенно приблизилась к Эдуану. – Ты присягал, что будешь их защищать.

Эдуан смотрел на нее исподлобья.

– Стало быть, вы слышали, что говорят. Я вам клянусь, сестра Иврена, они не Кар-Авены.

– Кар-Авены. Я видела своими глазами. – Она ответила наводящей ужас улыбкой, в которой сплелись восторг и пьянящее насилие. – Они пробудили нубревенский Колодец истоков.

– Неправда, – перебил он. – Я только что был там, и Колодец все так же мертв.

Сказав это, Эдуан снова атаковал мечом, но почему-то не дотянулся. Не изменил направление в последний момент и не швырнул ножи один за другим. Просто обнажил меч, и, как он и думал, Иврена отклонилась влево и легко парировала удар.

– Девушки проплыли до центра Колодца, до самого Источника, – сказала она.

– Невозможно. – Эдуан повернулся влево.

– Я видела это. Я видела пламя магии. – Она атаковала Эдуана ножами, а затем ударила его в колено.

Рукой, в которой был нож.

Боль разлилась по ноге Эдуана – и кровь. Он сдержал крик и увернулся от ее ножей как раз вовремя, чтобы они не попали ему в плечо.

Она пыталась его утомить. Наносить небольшие раны, чтобы замедлить.

Но сама она уже тяжело дышала – такого бы не случилось два года назад. Она устала, и Эдуана ей не одолеть. Даже такими быстрыми, безжалостными атаками. Даже если бы он поддавался.

– Вы видели то, – сказал Эдуан, уворачиваясь от бесконечных пинков и ударов ножа Иврены, – что хотели видеть. Источник никогда не позволил бы им доплыть до центра.

– Он позволил. – Иврена остановилась, держа ножи наготове, и торжествующе посмотрела на Эдуана, – Эти девушки коснулись сердца Источника, и он проснулся. Потом его воды исцелили Ноэль.

Ноэль. Девушка-номаци, кровь которой не имеет запаха.

Она не могла стать одной из Кар-Авенов – Эдуан отказывался в это верить. Она была слишком простой. Слишком темной.

Что касается Ведьмы истины, если она была второй половиной Кар-Авена, Эдуан не мог привести ее к отцу – одна мысль об этом разожгла в нем ярость. Он не мог потерять сокровища, к которым уже был так близко, только потому, что монахиня Иврена была одержима возвращением Кар-Авенов.

Так что Эдуан резко метнул нож.

Иврена легко остановила его в воздухе и использовала инерцию вращения, чтобы метнуть свой.

Эдуан отскочил влево, поймал нож и запустил его обратно.

Но Иврена уже взбиралась на скальный навес, используя рельеф в свою пользу. Она легко вспрыгнула на камни, обнажая стилет – свое последнее оружие, – и атаковала Эдуана.

Он нырнул вперед, перекатившись под скалами. Вскочил на ноги, взмахнул мечом…

И тот скрестился со стилетом Иврены, остановившим движение стали. Ее рука дрожала. Ее маленький нож был ерундой по сравнению с мечом. Ее сила была несравнима с силой Эдуана.

– Помни… кто ты, – выдавила Иврена. Меч Эдуана был к ней все ближе. Локоть может поддаться в любой момент. Меч вонзится ей в шею. – Кар-Авены пришли, чтобы спасти нас, Эдуан. Помни свой долг перед ними.

Ее стилет выскользнул.

Меч Эдуана опустился. Оцарапал шею монахини…

Но остановился. Эдуан остановил меч в последнюю долю секунды. Сталь окрасилась кровью. Иврена задыхалась, глаза ее были расширены.

– Мы закончили, – сказал Эдуан, отдернув меч. Кровь брызнула на лицо Иврены и на одежду Эдуана.

Иврена уронила голову. Внезапно Эдуан увидел перед собой усталую старую женщину.

Это было слишком. Больше, чем он мог вынести. Не сказав ни слова, он вложил меч в ножны и бросился в путь.

Но как только он повернул в лес – а гром прогремел гораздо ближе, чем должен был, – сталь вонзилась в его спину. Оцарапала ребро. Проткнула правое легкое.

Он узнал эту сталь. Каравенский метательный нож – тот, что он бросил в Иврену несколько мгновений назад.

Было больно – не говоря уже о крови, клокотавшей в горле и текущей из носа.

В изнеможении – и, несомненно, в бреду, – но его старая наставница совершенно не изменилась.