«Конни» — прочитал Джек на ее левой груди. Они сидели в ресторане автостоянки на самой границе штата Индиана. Конни была смазлива, но полновата. Она достала две кружки из-под стойки и налила в них кофе.

— Я видела, как вы подъехали на мотоцикле, — сказала она.

— Мне тосты из хлеба с отрубями, — сказала Сара.

Другая женщина, постарше, поджаривала что-то на гриле. Может быть, колбасу.

— У нас нет муки с отрубями.

— Тогда из белого хлеба.

Джек отхлебнул кофе и брови его подскочили.

— Ух ты, горячо, — сказал он и чуть отодвинул чашку.

Сара отвела глаза. Она прежде никогда не видела, как он заигрывает с женщинами.

— А вы что будете? — спросила его Конни.

Он заказал бекон с яичницей.

— Из двух с беконом, — крикнула Конни. Она налила молока в металлический кувшинчик.

— Мы с моим бывшим мужем тоже, бывало, путешествовали на мотоциклах, правда, в компании с еще одной парой, — сказала она. — Уж и не знаю, зачем.

Джек повертел пепельницу. Потом посмотрел на черную доску над холодильником, где было написано меню.

— У тебя есть кожаная куртка, Конни? — спросил он.

— Старая, поношенная.

— Мне не продашь?

— А что, у нее нет куртки? — Конни не без труда выковырнула тост из тостера и помаслила его кистью. Сара оглядела ресторан. Не слишком чисто и сквозняк к тому же. Свет поступал только через большее окно с улицы, никто не побеспокоился включить лампы дневного света. На стене висели оленьи рога и зад оленьего чучела.

Конни поставила перед ними еду.

— Четвертной даю тебе за куртку, — сказал Джек немного погодя.

— Отдам за тридцатку, если ты меня подбросишь домой, чтоб ее забрать, — сказала Конни. — Мамуля! — крикнула она женщине постарше. — Я быстренько вернусь. — С Джека она глаз не сводила.

Он положил руку Саре на шею и сдавил ее. Затем поднялся. Они с Конни вышли молча, словно откладывая какой-то серьезный разговор на потом, с глазу на глаз.

— Никакая я ей не мать, — сказала женщина, когда они ушли. Она обернулась. «Эдна» было выстрочено на ее карманчике. — Еще кофе хочешь?

Сара кивнула.

— Иди сама налей.

Сара встала и зашла за стойку.

— Зачем он тебе нужен? — спросила Эдна. Она драила гриль. — На вид-то он слишком стар для тебя.

— Я его люблю, — сказала Сара, чтобы испробовать это слово на слух, и налила кофе в кружку до краев.

— Любишь? — сказала Эдна.

Сара с кружкой в руке подошла к окну и стала смотреть на дорогу. Джек говорил, что ему двадцать восемь. Ей никогда в голову не приходило, что он может быть старше.

— Почему они так долго не возвращаются? — сказала она.

Эдна беспощадно хохотнула, Сара подошла к музыкальному автомату.

— Сломан, — сказала Эдна.

Сара прочитала названия всех песен, чтобы чем-то заполнить время. Затем прошла мимо кассового аппарата, рядом с которым на витрине поблескивали выложенные на продажу перочинные ножи, и вошла в дамский туалет. Тут было тесно и холодно, кран горячей воды сломан. Она вышла обратно и снова села у стойки.

— Пора варить овощной суп, — сказала Эдна, глянув на часы.

— У вас домашний суп? — спросила Сара.

— Домашний из консервов, — ответила Эдна.

Может быть, Джек решил взять с собой Конни, а Сару оставить на автостоянке? Она займет место Конни и наденет ее униформу. И тоже разжиреет. Саре почудился вдали шум мотоцикла, она прислушалась и миг спустя поняла, что не ошиблась. Они вошли, хлопнув дверью, но Сара не обернулась.

— На, держи, — сказала Конни.

Сара накинула куртку на плечи. Куртка давила своей тяжестью. Опустив голову, Сара разглядывала металлические звезды на черной коже. Лаура ни за что на свете такое бы на себя не напялила.

— Ну, как? — спросила Конни. — Годится?

Сара просунула руки в рукава и застегнула «молнию» под горло.

— Ты уверена, что хочешь ее продать? — спросила Сара. Ей было не по себе в одежде другой женщины.

— Я думаю, хватит мне с этой курткой водить компанию. Пора нам расстаться по-хорошему. Надеюсь, тебе она принесет удачу. Мне она счастья не принесла, но это неважно. Шлем тебе тоже дать?

Джек свернул с магистрали на местную дорогу. Они ехали через городок, состоявший всего лишь из двух кварталов, да и то несколько домов пустовали. Сара чувствовала себя запечатанной в куртку и шлем. Она едва могла согнуть руки. У шлема был затемненный плексигласовый щиток. Джек сбавил скорость и свернул в проезд к зеленому домику. Он заглушил мотор. Сошел с машины и начал что-то изучать в моторе.

— Тебе больше делать нечего? — спросил он, потому что она уставилась на него.

— Да, больше мне делать нечего, — сказала она.

— Перетаскивай наше барахло в дом, — сказал он.

— Мне не хочется перетаскивать наше барахло в этот дом, — сказала она, глядя на его руки.

— Всего одну ночь тут переспим, — сказал он. — Дай-ка мне гаечный ключ.

Она подала ему гаечный ключ. Ома сидела на заднем крыльце дома, не снимая куртки, когда к дому в старой помятой машине подъехала Конни. Стояло бабье лето.

— Небось жарко в куртке? — спросила Конни. Одна ее нога стояла на нижней ступеньке крыльца.

— Все нормально, — сказала Сара. Куртка давала ей ощущение безопасности.

Конни поднялась на крыльцо, взглянула на горшки с геранью, стоявшие на перилах. Саре пришлось отодвинуть ноги, чтобы дать ей пройти. «Эх вы, дерьмо!», — сказала Конни, скрываясь за дверью.

Сара посмотрела на сарай близ дома, за ним лежало поле с засохшей, неубранной кукурузой. На ферме у бабушки Стокман она пряталась в кукурузном поле по ту сторону посыпанной гравием проселочной дороги. Длинные, как ножи, кукурузные листья были зеленые и острые. Ей казалось, что она услышит разговор в доме, но ни слова не донеслось. Из дома вышел Джек. Он выкатил мотоцикл со стоянки и запустил мотор. Прислушался, выключил, потом снова начал регулировать. Сара ушла в дом.

— Хорошо бы не работать, — сказала Конни. — Вот у меня сестра — ей работать не надо. — Она вытащила из плиты сковородку для гамбургеров.

Сара сидела у стойки, отделявшей гостиную от кухни и разглядывала ярко-оранжевые занавески на окне над раковиной.

— Сестра вас старше или моложе? — спросила Сара.

— Старше.

— А мы с сестрой двойняшки, — сказала Сара.

— Всегда жалела, что у меня нет сестры-близняшки, — сказала Конни. Она посыпала соли в сковороду с длинной ручкой. — Вы с сестрой дружите?

— Теперь уже нет.

— А я думала, что близнецы всегда между собой дружат, — сказала Конни. Она положила мясные лепешки для гамбургера на сковородку и примяла их шпателем.

— А что между вами произошло?

— Она замуж вышла.

Конни рассмеялась.

— Бабы теряют интерес друг к другу, когда выходят замуж. Вы и одевались одинаково?

— До четырнадцати лет одинаково, — сказала Сара. До четырнадцати лет они говорили на своем особом языке и называли друг друга «сестричка». А когда пошли в школу, Айрин велела называть друг дружку как положено. Вот тогда все и начало меняться.

— Когда целый день проишачишь в ресторане, самое противное дело потом еще дома готовить, — сказала Конни. Гамбургеры зашкворчали, и она убавила огонь.

— Давай я поджарю, — сказала Сара.

— Сиди уж, кукла, — сказала Конни холодно.

Сара подошла к плите, перевернула гамбургеры и следила, как они жарятся. Она вспомнила, как они с Лаурой впервые оделись по-разному. Учились они тогда в девятом классе. Лаура носила красное, а она темно-синее. Сейчас ей казалось, что в ту пору она ничего, кроме синего, вообще не носила.

— Она все слышит, — прошептала Сара. — Я не хочу, чтобы она слышала, чем мы занимаемся.

Она отчетливо представила, как Конни жадно прислушивается, ловит каждый их звук. Они лежали на раскладном диване-кровати в гостиной.

— Да не станет она прислушиваться, — сказал Джек. Он положил руку ей на живот.

В комнате над ними раздались шаги. Наверху открылась и закрылась дверь, раздались шаги на лестнице, ведущей в переднюю, потом — в гостиной, где они лежали. Конни прошлепала по линолеуму в кухню и открыла буфет. Повернула кран, наполнила стакан водой, затем, возвращаясь из кухни, прошла почти впритирку с их постелью обратно к лестнице. Кроме тонкой ночной рубашки на ней, кажется, ничего не было.

— Что ей нужно? — прошептала Сара.

— Ей нужно посмотреть, как мы занимаемся любовью, — сказал он.

— Ты хочешь, чтобы она это видела?

Джек не ответил.

Сара перевернулась на спину с ощущением, что дыхание покинуло ее. Она почувствовала себя сплющенной, как лист бумаги. Лицо ее онемело.

— Не могу заснуть, — сказала она. Она отбросила одеяло и встала. Босыми ногами ощутила холод линолеума. Подошла к окну и посмотрела на унылый месяц.

— Иди в постель, — сказал Джек из темноты. — Я пошутил.

— Меня сестра предупреждала, чтобы я с тобой не связывалась, — сказала Сара. Она услышала его зевок.

— Твоя сестра — в заговоре против меня, — сказал он.

— В каком еще заговоре? — сказала она, обращаясь к холодной ночи за окном.

— Сама знаешь, в каком. Не витай в облаках. Злоба аморальна. Иди в постель.

Когда Сара проснулась поутру, Джека в постели, не было. На кухне Конни варила кофе. Она уже надела свою ресторанную униформу.

— Приветик, — сказала Конни.

Сара молча пошла в ванную. Она захлопнула за собой дверь, не имевшую задвижки. Она услышала, как бухнула задняя дверь дома и раздались тяжелые шаги. Потом она услышала голос Джека. Конни что-то сказала ему, но Сара не разобрала что. Задняя дверь снова грохнула и другой мужской голос что-то крикнул в комнату. Тяжелый предмет рухнул на пол. Сара, даже не слыша голосов, поняла, что началась драка. Она отворила дверь из ванной. Здоровенный мужик в потертом костюме занес кулак над головой Конни.

— Да с ним же девчонка! — вопила Конни.

— Это еще ничего не значит! — орал в ответ мужик.

Джек схватил его за рукав и оттолкнул к стене. Мужик был грузный. Со стены свалилась картина.

— О, господи! — опять заголосила Конни.

Сара вышла из ванной.

— Я же тебе говорю, что с ним девчонка, — сказала Конни. — Они проспали ночь на моем диване. Она моя старая подруга.

Мужчина посмотрел на Сару.

— Это правда, — спокойно солгала Сара.

— Ну! А я тебе что говорила, задница ты жирная? — сказала Конни.

Мужчина подошел к плите и налил в кружку кофе. Сел у стойки с кружкой в руке и уставился в окно.

— Ты хочешь, чтобы я жил чисто, — сказал ночью в постели Джек. Он говорил тихо. Они остановились в маленьком мотельчике на окраине Толидо. Ванная в номере не имела двери.

— С чего ты это взял? — спросила Сара, напряженно прислушиваясь. Он редко говорил с ней так мягко.

— У тебя душа хорошая. А таких потаскух, вроде Конни, вокруг — дюжина на пятачок.

— Я не хорошая, — сказала Сара.

— Может, ты не хочешь быть хорошей, но ты такая, — сказал Джек.

Сара дотронулась до его плеча.

— Ты напугал меня прошлой ночью, — сказала она. — Я думала, ты хочешь при ней…

— Я тебя проверял, — сказал он. — Но ты правильно отреагировала.

— Не испытывай меня.

— Не беспокойся, я вовсе не желаю, чтобы кто-нибудь глазел, как мы любимся.

— Ты позволял кому-нибудь смотреть, как ты любишь женщину? — спросила она.

— Главное, что я не собираюсь этого делать с тобой.

— Джек…

— Мне хочется, чтобы мы нашли тот остров и чтобы были там одни-одинешеньки. Мы будем трахаться на песке и в океане.

— Но как это может быть, если мы даже не знаем, где этот остров?

— Сначала надо поверить в мечту, а уж тогда мечты сбываются. — Он погладил ее по животу. Она обняла его.

— Ты хочешь меня сейчас? — прошептала она.

— Нет, — сказал он. — Я хочу заснуть с чистой душой.