— Вы были жокеем? — спросила она субтильного человека, сидевшего с ними рядом в баре мотеля. Она выпила пару рюмок виски с лимонным соком. На стойке лежали бумажные салфетки с отпечатанной на них картой полуострова.

— Да, чуть не вся моя жизнь прошла на ипподромной дорожке, — сказал человечек. Из его больших ушей торчали волосы.

— Так я и догадалась, — сказала она. Сара взглянула на Джека. Он изучал дорожную карту Канады.

— Да, бега, заезды… — сказал старик. Он откинул голову, чтобы рассмотреть ее получше. — А ты — хорошенькая.

Ей привиделась Лаура, позирующая по чьей-то просьбе в гофрированном желтом платье. Сара, тоже в желтом платье, с растрепанными волосами стоит рядом с Лаурой. Обе держат в руках корзиночки, полные белых лепестков. Незнакомая девушка выходит замуж, в храме жарко. Какой-то толстяк их фотографирует.

— Вы участвовали во всех, во всех бегах и заездах?

— Ну, где уж там!

— Тогда почему вы такой заморыш?

— А ты, однако, хамишь, девочка, — сказал он.

— Я всегда, как выпью, начинаю грубить.

— Моя жена такая же была — напьется и хамит. — Он поскреб себе нос.

Сара взглянула на девушку и парня, которые пришли в бар вместе с жокеем. Они не обращали на нее внимания. Когда она бывала где-нибудь вместе с Лаурой, тогда все на нее глазели.

— Это моя дочь с мужем, — сказал он. — Ходим сюда по вторникам провести вечерок. Дочка знакома с барабанщиком.

— А я от двойни, — сообщила Сара.

— Твоя близняшка такая же хорошенькая, как ты? — спросил он.

— Моя сестра недавно вышла замуж, — сказала она.

— Эй, Коротышка, — обратился бармен. Он покрутил пальцем в воздухе и старик кивнул.

— По-моему, это хамство с его стороны называть вас Коротышкой, — сказала Сара.

— Меня все называют Коротышкой.

Сара похлопала его по плечу. Дочь и зять брали с собой этого недомерка развлекаться по вторникам. Жена поносила его спьяна.

— Где ты раздобыла эту кожаную куртку? — спросил Коротышка.

— Длинная история.

— А я не тороплюсь, — сказал Коротышка. Он выглядел безобидным, когда улыбался.

— Завидую я вашей дочери, — сказала Сара.

Вошли три музыканта. Один из них сел за электроорган и включил его. Рядом с органом стояла пальма в кадке. Затем появилась женщина в сверкающем платье и заговорила с органистом. Огни померкли.

— Хотите потанцевать? — спросила Сара.

— Неужто тебе хочется со мной танцевать? — сказал Коротышка.

Сара потрогала Джека за плечо.

— Погляди, Джек, — это Коротышка, — сказала она и откинулась, чтобы мужчины могли увидеть друг друга. — Я хочу с ним танцевать.

Органист заиграл «Желание любить», женщина запела.

— Считай, что ты мой гость, — сказал Джек Коротышке.

Танцевать с ним было все равно, что с ребенком. Одной руки хватало, чтобы обнять его за оба плеча сразу. Она видела себя с ним со стороны — старый ребенок, танцующий с девушкой в черной кожаной куртке.

— Я однажды встретил похожую на тебя девушку, — сказал он. Он прижал ее к себе поплотнее. — Если бы я ее опять встретил, я бы бросил жену.

— Приятно слышать, — сказала Сара.

— В то время у меня не хватило на это мужества, — сказал он. — А теперь жена умерла.

— Ну, и очень плохо, что вы не бросили ее, когда была такая возможность, — сказала Сара. — Вообще нельзя упускать свой шанс.

Она почувствовала симпатию к Коротышке. Они долго танцевали. И органист был ей симпатичен, потому что не сводил с нее глаз.

Она стояла перед зеркалом в их комнате. Джек стоял позади нее. Он смотрел на нее в зеркало и сильно прижимал к себе. Они смотрели друг на друга в зеркале. Он вцепился в ее рубашку и джинсы, но не стаскивал их. Она стала расстегивать рубашку, но Джек разорвал ее, наблюдая за собой через зеркало. Не сводя глаз со своего отражения, он дзыкнул «молнией», расстегивая джинсы. Потом взял ее за подбородок, заставляя смотреть на них в зеркало. Он не давал ей повернуть голову в сторону, а другой рукой держал за живот. Он дышал ей в ухо. Они двигались в ритме, идеальном для поддержания сочности и острой муки. Она видела выражение неприкрытой страсти на споем лице и не могла понять, почему ее считают хорошенькой. Никогда она еще не чувствовала такого желания.

— Из-за тебя мне хочется начать чистую, правильную жизнь, — прошептал Джек с невероятной серьезностью. Пальцы его впились ей в живот.

В постели, в одну тихую секунду она ощутила кожей ноги легкое прикосновение волос на его ноге. Должно быть, она провалилась в сон на какое-то время, потому что услышала в темноте звук затягиваемой «молнии» на дорожной сумке. Он ходил по комнате, слышался шорох его одежды, потом он остановился над ее головой и простоял так довольно долго. Ей стало страшно. Затем дверь отворилась и затворилась. Щелкнул замок. Она услышала слабое шуршание гравия под окном, когда он выкатывал мотоцикл на дорогу. Мотор завелся и взревел. Грохот постепенно затих вдалеке и — тишина.

— У вас все в порядке? — спросил женский голос.

Сара села в постели, вся в испарине. Был уже полдень.

— Вам помочь? — спросил голос.

Сара натянула джинсы и разодранную рубашку. Открыла дверь, женщина отшатнулась от порога.

— Я и не знала, что так поздно, — пробормотала Сара, жмурясь на солнце.

— Я должна прибрать в комнате, — сказала женщина, не сводя глаз с сариной рубашки.

Сара ушла в ванную. Она посмотрелась в зеркало. Увидела бабушкин нос и бродерхаузовские глаза. Голова болела, лицо распухло. Сара шлепнула себя по правой щеке, шлепнула еще раз, посильнее. Потом шлепнула еще и еще, изо всех сил, но знала, что бить надо сильнее. Ударила по другой щеке, при этом лицо ее ничего не выражало. Она заставила себя не плакать. На трубах уборной виднелись пятна ржавчины. Она отвернула кран умывальника, набрала воды в ладони и отпила, чтобы узнать, какая вода на вкус. Почувствовала привкус железа.