Глава 1

От побудной песенки сотового озвереть можно. Ещё ночь за окном не закончилась! Нифига себе, как некоторые рано встают! — на работе Вадим тщательно лелеял надежду отоспаться на природе. Но, забравшись в лес или горы, неисправимый городской соня просыпался ни свет ни заря. И хоть тресни, потом не мог уснуть, отчаянно завидуя дрыхнущим рядом счастливчикам. Вот и сейчас пришлось лежать в зыбком сумраке и глазеть в потолок. Разглядывать, откровенно говоря, там было нечего и незачем. С закрытыми глазами мог представить закопченные бревна с узором смолы, проступившей от жара часто перетапливаемой печки. Не в первый раз здесь ночевать довелось. Хорошо хоть с краю лёг. Если приспичит, не надо будет ползать по спящим соседям. Некоторые очень недовольны, когда почти восьмидесятикилограммовый бугай отдавит им спросонья что-нибудь. Стоило подумать, как почувствовал — пора прогуляться. Чертыхнувшись про себя, поднялся, стараясь не будить соседей. На ощупь обулся, и выскочил на улицу. Увы, достижения сантехнической мысли человечества, и зимовье — мало совместимы.

Снег стыло скрипел под ботинками. Заснеженные ветви деревьев сливались с предрассветным небом. Только-только начинало светать. Россыпи звезд уже побледнели, но ещё не растаяли и крепкий мороз по ночному обжигал кожу. Издалека послышался едва различимый волчий вой. Парень внимательно прислушался. В отличие от наглеющих год от года медведей, охота на которых была запрещена несколько лет назад, серые хищники давно не встречались в этих обжитых местах. Вполне разумно избегая быстрого и несчастливого знакомства с меткими деревенскими охотниками. Но, говорили, прошлой зимой видели то ли волков, то ли собак. Закоренелая туристка не побоялась заночевать в одиночку в зимнем лесу. Наутро хотела пройтись за водой. Благо, не замерзший до конца ручей тихо побулькивал в овраге. Повинуясь смутному предчувствию, мимоходом глянула в маленькое окошко зимовья. И застыла, увидев двух волков, медленно бродящих меж деревьев. Тут же передумала насчёт прогулок. Само собой — Вадим усмехнулся — я бы тоже не рискнул.

Якобы зверюги весь день рыскали окрест, а наблюдательница оставалась 'в засаде'. По вечеру, заслышав голоса идущих к зимовью людей, непрошенные гости кинулись прочь. Рассказ "пленницы зимовья" удивил новых постояльцев. Вспомнили о необычных помесях одичавших собак. В ответ на запальчивое: "Никакие это не собаки!", девчонку подняли на смех. Ведь по её словаам, глаза неожиданных визитёров не по-волчьи отблескивали красным. Смех смехом, но найдя большие и глубокие, совсем не похожие на собачьи следы, к рассказу отнеслись серьёзней. Баяли, кто-то из егерей потом долго и настойчиво ходил с ружьём по окрестностям. Всё пытался отыскать "то ли собак, то ли волков". Но странные звери растаяли в сизых сумраках зимнего леса. Вадим усмехнулся — Наверное, обычная "байка-пугалка" для туристов-новичков. А девчонка, скорее всего, проспала весь день в зимухе….

Воя больше не слышно. Почудилось, — решил Вадим, и ушел в тепло.

Улегшись обратно на полати и осторожно ворочаясь, парень проклинал забывчивых идиотов, не отключающих будильники. Неожиданно вспомнил, как во время недавних алкогольных посиделок обещал одному из хороших приятелей помочь перебраться на другую квартиру. Но после бурной гулянки про переезд позабыл. Оп-па! Это же сегодня! Или в следующее воскресенье? Надо вспомнить! Эх, был бы сотовый…. По закону подлости, в традиционной спешке "я-уже-сильно-опаздываю", телефон остался дома. Попросить позвонить? Так спят все. И приятель вряд ли сильно возрадуется такому утреннему… то есть, ночному звонку. Особенно, если "великое переселение", по расхожей поговорке равное половине пожара, сегодня не планируется. — Так… Переезды обычно с утра назначают. Выбор несложный. Наплевать и забыть? Или рвануть на станцию прямо сейчас? Как раз успеваю к первому "электрону". Поразмышляв "а мне оно надо?", Вадим рассудил, что приятель помощи достоин. Решившись, тихонько встал и оделся. Хорошо, в этот раз один приехал. Все, кто хотел составить компанию, потихоньку отвалились к выходным. Зато никого будить и ничего объяснять не надо, сам себе хозяин. Запихнул стальные вещи в рюкзак и вышел под занимавшееся зарей небо. До станции каких-то десять километров. Добежать — дело плёвое. Он не мог спокойно ходить по тропе. Всегда убыстрял шаг, набирая привычный походный темп. И плевать, какой тяжести рюкзак за спиной. За что обычно получал от непоспевавших, если был не один. Но зимой бежать к лучшему — не замерзнешь. Вадим разогрелся от быстрой ходьбы. Задержался под старым разлапистым кедром, скинул и сунул в клапан рюкзака куртку.

Прорезая сугробы, хорошо утоптанная тропа вилась между застывшими деревьями. Выскакивала на пригорки, петляла по заснеженным лугам. Время от времени дорожка ныряла в 'хрустальные' заросли кустов, сплошь покрытых густым серебрящимся инеем. Крупные ледяные иголочки на ветках переливались под первыми розовыми отблесками рассвета. Но ленивое светило не торопилось высунуть нос из-за далеких горных пиков. Изморозь на ветках нигде не сбита. Значит, с утра никто не проходил. Да и какому ненормальному, кроме него, может придти в голову попереться на станцию в такую рань.

— Какие тут могут быть волки-то — Вадим улыбнулся, вспомнив об утренних страхах. Знакомые места, знакомая тропа. Сто раз всё хожено — перехожено.

Он старался не сбавлять шаг при подъёме и не бежать под уклон. Судя по торчащей из-под снега осоке, уже шел замерзшими болотинами. Значит, до станции ещё добрая половина пути. Вдруг воздух стал словно сгущаться. С каждым шагом становясь всё плотней и плотней. Медленно переставляя ноги, приходилось преодолевать непонятное сопротивление. Легкие не дышали, а пили морозный, холодный, тягучий кисель. Хотелось остановиться и отдышаться. Посидеть, может даже и перекусить.

— Хорошо, что продуктов у меня — гора. Обратно в город на закорках едут — усмехнулся Вадим — Вчера, по приезду, почти не ел. Сегодня непредвиденно возвращаюсь. "Продовольственный запас" практически не тронут. Теперь точно успеваю на одну из ранних электричек. Можно не торопиться.

— Стоп! — обожгла внезапная мысль — Иду как в сиропе, передохнуть да посидеть потянуло…. Замерзаю же! Тягучий воздух и желание посидеть-передохнуть — самые первые признаки! Вовремя вспомнил. Никаких "присяду", "перекушу", "передохну"! Нельзя останавливаться, даже чтобы одеться. Только вперёд и не расслабляться. А то найдут рядом с тропой. С рюкзаком под мягким местом, с куском колбасы в зубах и со стылым взглядом мертвых глаз. Глядишь, родится новая легенда. Как ещё одного "бывалого туриста с полным рюкзаком продуктов", нашли "замерзшего недалеко от зимовья". Сколько раз о таком слышал. Про "лешего", который "обвёл", "странный взгляд", "непонятную улыбку на губах". И прочая чертовщина. Брррр! — поморщился Вадим — Всякая чушь в голову лезет. Как бабка старая лешего вспомнил. — Отчетливо раздавшийся неподалеку неприятный вой, заставил вздрогнуть. Выходит, утром не послышалось. — Волки? Одичавшие собаки? Последние гораздо хуже. Волки научены горьким опытом общения с охотниками. А собаки привыкли к людям, лучше их знают. На бывших хозяев легче напасть. Надежды, что рядом провыл, перейдя на тявканье, милый охотничий песик с добрыми глазами, практически нет. — Нет здесь охотников — запрещена охота сейчас. Браконьер? Обычно, это мужики серьёзные. Надо уходить, пока не повстречались, кто бы это ни был. А со станции обязательно дать знать егерям.

Неожиданно сердце забилось обезумевшей птицей в тесной клетке, лихорадочно пытаясь вырываться из груди. Мигом накатило и накрыло с головой ощущение чего-то страшного до жути. Никаких кошмаров или жутких видений, но панический беспричинный страх пробрал до костей. Трусом Вадим никогда не был. Но не случалось так пугаться. Мысли путались. Рюкзак за спиной потяжелел раз в сто, больно оттягивая плечи. А затем бездумное чувство дикого страха захватило полностью. И он побежал, неотрывно смотря под ноги.

— Лишь бы нечаянно не ступить мимо утоптанной тропы! Если провалюсь, если упаду, то сразу завязнув в глубоких сугробах, и тогда… — навязчивая мысль заполонила, отняла логику, вышибла всё — Что "тогда"?!?! — Предположения скоростными поездами звёздчато разбежались по сторонам. Всё окончательно перепуталось и провалилось куда-то в неизвестность. Осталось животное чувство опасности. И пришедшее оттуда же, из неизведанного, из темных времён звериных инстинктов, понимание — необходимо во что бы то ни стало выиграть этот забег. Самый главный, наперегонки со смертью.

В неуловимый момент тропа перешла в широкую заснеженную лесную дорогу. Постепенно, паника утихла и отступила. Вадиму подумал, что как-то слишком быстро выскочил из леса.

— Ура, наконец-то, могу снова соображать! И теперь не понять, отчего так сильно перепугался. Ладно, в любом случае больше воя или тявканья не слышно. Либо пока никто не вышел на след, либо отстали. Бегу по зимнику. Значит, люди рядом и серьезной опасности нет. — Переходя на шаг, парень поднял взгляд. И встал, как вкопанный. — Странно, все дороги, дорожки и тропы здесь знаю "на зубок". Кроме этой, получается. Совершенно незнакомый зимник. Сильно заваленные снегом обочины, следов машин и в помине нет. Лишь небольшая дорожка посередине. Да шут с ней, с дорогой! Это пустяк, чепуха, по сравнению с тем, что вокруг!…. — Чувствовал себя, словно чем-то ударили по голове. Пыльным мешком, например.

В мире множество мест, где дороги проходят через самые разнообразные леса. И ничего в этом особенного нет. Но окружающий сейчас мир не мог быть реальным. Лес категорически не желал быть привычным и знакомым. Вздымавшиеся по сторонам огромные деревья, не имели ничего общего с соснами, елями или, скажем, кедрами. Так вековое дерево отличается от жалкого, чахлого, придорожного кустика. Верхушки хвойных гигантов затерялись вверху. В еле заметных куцых просветах среди ветвей, скорее угадывалась, чем виделась просинь чистого утреннего неба. — Это что ж у нас такое подступает к извилистому странному пути? Невозможно это, и всё тут. Однако, — ошеломленно рассуждал Вадим — если чего-то не может быть, а оно — есть, значит, либо я сошел с ума, либо…. — Нет, само собой, ему доводилось встречать в глухих чащобах старых лесных великанов. Но никогда со стволами несколькометровой толщины. — Разве что секвойи, говорят, такие. Но откуда им взяться в наших лесах? — Парень помотал головой, стараясь сбросить наваждение. Уж очень был ошарашен окружающим пейзажем.

Где-то деревья вставали плотной сумрачной стеной. Где-то росли на значительном расстоянии друг от друга. За ними, в царящем полумраке, проглядывалась чаща из таких же. Светло-коричневая, ноздреватая кора огромных стволов казалась слепленной из глины. Причудливые узоры изломов и трещин придавали сходство с колоссальными древними каменными столбами. В которые кому-то понадобилось вбить большие кривые сучки. Причем горе-строитель совсем не заботился о симметрии. Целые ветки начинались высоко над землёй. Огромные, присыпанные снегом, с очень длинной густой зеленой хвоей, с узлами и наростами. Любая из них могла бы быть небольшим деревом. На невообразимой высоте всё смыкалось в почти сплошной навес. Редкие лучи света, героически пробивались сквозь завесу из хвои и веток. Но посередине пути всё равно дробились ими, и терялись не достигая земли. Лишь снег преодолел преграду, укрыв землю сугробами странной формы.

— Наверное, там обломившиеся и упавшие ветки лежат. — растерянно размышлял отдувающийся после сумасшедшего забега парень. Из снежных холмов по обочинам частоколом торчали тонкие серые прутики. Вадиму почудилось, что стоит на дне глубокого ущелья. Нависшие над дорогой ветви закрывали солнце, добавляя сходства. А ещё ему казалось, что невероятным образом уменьшился. И на самом деле сейчас на всё той же старой лесной тропе. Часто дыша, задирая голову и изумленно глазея вокруг. Словно мальчик-с-пальчик, потерявшийся в сказочном лесу. — И это при моих 'под два метра'? — Вадим фыркнул — Хорош 'кроха', нечего сказать!

Впрочем, сказок не бывает. — Вадим понемногу отходил от шока. Вопросов было много.

— Где я? Потом надо спросить "Кто я?" — нервно усмехнулся парень — Ага, следом: "В какой психушке меня держат?". Ну, так и надо ставить вопросы! Главное — не паниковать и мыслить логически. Тьфу ты, какая может быть логика?! Вон — странная дорога! Вокруг — невероятный лес-переросток! Погоди паниковать… — парень глубоко вздохнул, стараясь успокоиться — Значит, отсюда будем отталкиваться. Это не звериная тропа. Точно стою на дороге. Она проложена, утоптана. Кем-то или чем-то. Кажется, еле видны человечьи следы. Значит, есть, ходят люди. На конях ездят? Угу. Допустим, в ближайшую деревню. Теперь, про деревья. Которых быть не-мо-жет. Но, при здравом, или не очень, размышлении, где-то, всё-таки, растут. Наверное. А где? Может, просто замерзаю, и всё чудится напоследок. — предположил чуть ли не с облегчением — Лежу себе тихонечко около тропы в помрачении затухающего сознания. Смотрю предсмертный бред, для разнообразия. Чтобы время скоротать. Нет, надо снова и не спеша! — Вадим боялся, что окончательно спятил. — Отбросим пока не решаемое. С присутствием людей — определился. Хорошо. Теперь простой вопрос: Как сюда попал?

Ответом не задержался: Бегая! Сразу вспомнились рассказы и статьи про магнитные аномалии, "дыры во времени", зеленых человечков с глазами-бусинками и прочие "чудеса". — Ну, предположим, вляпался в "аномалию" или провалился во временную дырку. Ха! Временную во времени. Ну да, а чего не в "тридевятое царство"? Сейчас, как выйдет из-за деревьев сказочно красивый эльф, как поведёт раскосым глазом…. Этакий, с острыми ушами и мечом. Хм, мечом, говоришь…. Размечтался! Мало ли кто и что здесь может водиться! А слонопотамом, обожающим жрать неизвестные виды дурачков-туристов, не желаешь полюбоваться? А получить опыт рабства у местных аборигенов? Уникальнейший, м? Стать гвоздём программы в жертвоприношении какому-нибудь "мудрому лесному Умпи-Думпи"? С тушенкой в рюкзаке на закуску. Нет? Тогда, надо бы, Вадим Андреич, убираться куда-нибудь. Лучше — обратно и поскорее. Если сюда попал на бегу, то можно назад пробежаться. Глядишь, окажусь на любимой тропе. — Вадим улыбнулся. Наверняка улыбка была кривоватой и со стороны он выглядит дико. Ну что взять с сумасшедшего? — Идея, конечно, бредовая, но хоть согреюсь. Подмёрз, пока стоял всклокоченный. Тем более, а что ещё остается? "Караул!" кричать? Никто не услышит. Или услышат те, кого не хотелось бы даже видеть. К сожалению, на утоптанной дороге плохо видны следы. — Парень глубоко вздохнул, подтянул лямки рюкзака и рванул в обратную сторону.

Оказалось, не помнит, где именно всё изменилось. Но не сдавался. Внимательно всматриваясь в обочины на бегу, старался не проворонить место выхода на дорогу. Остановился через минут пятнадцать-двадцать. И снова побежал вперед. Затем, обратно. Передохнул. Потом, опять, вперед. И назад. И ещё, и ещё, и ещё. Безрезультатно. Дорога решительно не желала превращаться в тропу. Следов по обочинам не нашлось. По сторонам неизменно высился удивительный лес. И никаких звуков, почти не замолкающих в обычном лесу. Глубокую тишину нарушал только скрип снежинок под ногами. Ни пения птиц, ни потрескиваний. Даже шума ветра по верхушкам не слыхать. Может, просто не доносится с такой высоты?

Уставший Вадим перешел на шаг, честно признавшись, что идея поноситься 'туда-сюда', не самая умная. Из случаев, когда проблемы с головой вредят ногам. Только проголодался. Он присел прямо на дороге. Достал и одел куртку. Нашарил в рюкзаке печенье, съел немного. — Продукты надо беречь. Неизвестно, сколько идти до обжитых мест. Тем более, пока не ясно даже, куда. Когда и кого встречу. И что встречные могут со мной сделать. Да, и не мешало бы просмотреть вещи. Только это уже потом, в стороне. Мало ли какие неприятности набредают здесь на раскидавшего и перебирающего пожитки путника. Всё, пожевали и пора топать. Куда глаза глядят, в любую сторону. Главное — по дороге. Должна же она куда-то привести. — Вадим уложил пакет с печеньем обратно. Вдруг что-то, зашипев, упало сзади с резким звуком. Парень подпрыгнул и замер. Но сколько не озирался, не вертел головой — никого. Насторожившийся Вадим старательно всматривался в глубины леса. Внезапно с высоты ветви ближайшего дерева сорвался целый сугроб снега. Прошуршав, с громким "пшшшшыхххх!", ударился о землю. — Ффууу! Страх какой! — перевел дух парень — Так и парализовать может. — Он встал, застегнулся, вскинул рюкзак на плечи и быстро пошел в сторону, безо всякой причины показавшуюся симпатичней.

Дважды пришлось останавливаться перекусить. Хотелось пить. Льда отбить пока было негде. Вчерашнего чая в маленьком термосе оставалось мало, а снегом не напьешься. Замерзших речек или ручьев не попадалось. Видимо, они прятались под сугробами и утоптанным снегом. Дорога всё время поднималась в гору. Сходить с пути Вадим решил только в крайнем случае. Деревья пошли поменьше и подступали ближе к обочинам. Нижние ветки не были так изломаны. Кое-где с них свисали светло-зеленые, мохнатые нити. Словно около тропы собирались забавные старики-лешие с длинными зелеными пушистыми волосами. Бороды то ли из паутины, то ли из странного лишайника свисали до земли. Немного погодя лес перестал просматриваться вглубь. Покружил меж стволов, дорога постепенно повела под уклон. Появились небольшие поляны. Сквозь прогалины в ветвях заглянуло солнце. Пару раз повеселевшему Вадиму послышались крики птиц. Среди уже не запредельно высоких, но по-прежнему огромных хвойных великанов, появились другие, пониже, золотисто-бежевые, с коричневыми пятнами. Они походили на родные березы необычной раскраски. Сравнение подняло парню настроение. У здешних "берез" была редкая толстая хвоя на ветках. Сойдя по необходимости на пару минут с дороги, парень сорвал "хвоинку", помял пальцами. Она развернулась зелено-желтым листом, до этого плотно свернувшимся в трубочку. — Как маленькие сигары — улыбался Вадим, шагая дальше. — Жаль, не курю, можно было бы попробовать подымить листиком. И хмыкнул, представив, как бы это выглядело. — Как с Ямайки вернулся… — Не сбавляя хода, изучил сорванный трофей. Почувствовал исходящий от листа легкий приторно-медовый запах. Подобного точно не могло расти в любом, ближайшем лесу. Скорее, в индийских джунглях. Но тогда причем тут снег?

По-прежнему ясное небо потемнело. Солнечные лучи потускнели, смягчив контраст лежащих на снегу сине-черных теней от деревьев. Явно вечерело. — Как назло, вчера фонарик выбросил. Не уследил, расплавил у жарко натопленной печки. Будет ли луна? Существует ли здесь что-то подобное? — от последнего вопроса стало жутковато. А кто выходит на ночную охоту в этих местах, даже думать не хотелось. Но пришлось. Так что идти ночью — не могло быть и речи. — Никуда не денешься — надо искать место для ночлега. Может на дерево залезть? Коричневые исполины уже больше походят на привычные кедры или сосны. Нижние ветви под тяжестью снега склонялись до земли. — О! Вот и решение. Скорее всего, под придавленными и присыпанными снегом ветками, есть свободное место. — Парню приходилось раньше ночевать в таких укрытиях. — Внутри даже костер обычно можно развести. Дым будет рассеиваться, поднимаясь меж ветвями по стволу. И не сразу выдаст место схрона. Конечно, спрятаться бы лучше, чтобы все непрошеные гости — люди, звери, неважно — вовсе прошли мимо. Но далеко уходить от дороги тоже нельзя. Значит, надо обезопаситься. Нафиг не нужен заход на огонёк какой-нибудь плотоядной сволочи. Идеально обойтись совсем без приключений. Размышляешь, как шпион — с ехидцей подумал парень. — А так и есть! Новое, неизвестное место. Учтя странность происходящего, надо быть готовым к любым неожиданностям. Особенно — неприятным.

К подходящим деревьям трудно подобраться, не оставив следов. Вадим шел и вглядывался, пока не заметил проход среди высоких, искрящихся под усталым вечерним солнцем сугробов. Летом здесь наверняка протекает ручей, пересекающий дорогу. Парень решительно сошел с пути и зашагал по изгибу русла. На пути попался овраг от ручья до пригорка, проходящий рядом с большим деревом, недалеко от дороги. Понял, что нашел искомое и сбросил рюкзак. Тяжело рыть сугробы, увязая чуть ли не по грудь, одновременно стараясь не повредить наст. Но докопавшись убедился, что не ошибся и убежище на ночь найдено. У корней дерева, под придавившим и укутавшим ветки снегом, места, конечно, не много. — Но это лучше, чем ничего — приободрился парень. — Внутри сухо и длинная рыжая высохшая хвоя покрывает землю. Готовый зимний шалаш. — Вадим осторожно вернулся назад. На улице быстро темнело. Втащив и наскоро разобрав рюкзак, парень переоделся, приготовившись к холодной зимней ночи. Продукты доставал на ощупь. — Нет, так не пойдёт. Нужен свет. И тепло. Горячая еда или чай. Что-нибудь, чтобы согреться и не замерзнуть. На улице почти совсем темно. — Вадим решился разжечь костер, понадеявшись, что дымок в сумерках не будет виден

Небольшой огонек тяжело разгорался. Воздух плохо проходил между ветками и едкий дым никак не желал выбираться наружу. Для котелка не хватило места. Вытирая наворачивающиеся слезы, Вадим набрал снега в большую железную кружку и пристроил её над огнём. Консервы он решил поберечь, а картошка с морковью замерзли. Теперь их или рубить, или бросать в кипяток целиком. Поэтому дождался закипания воды и растворил бульонный кубик. Само собой, хлеб с горячим бульоном — не самая подходящая еда после дня ходьбы. Но выбирать не приходилось. Поужинав и притушив чадящий костерок, Вадим, наконец, позволил себе расслабиться. Заварив чай в той же кружке, дожевывая остатки порядком надоевшего за день печенья, пытался найти какие-нибудь разумные объяснения. Ничего хорошего не придумывалось. Отложил на размышления до утра, затушил огонек и забрался в спальник. Снаружи давно наступила ночь. Закрыв глаза, Вадим лежал в темноте ненадежного убежища. Страх и неуверенность долго не давали уснуть. Не сразу, но, всё-таки, парень задремал.

Под голубым, призрачно-дрожащем светом двух лун стужа набирала силу. Глухо потрескивали от усилившегося мороза деревья. Хищники рыскали по лесу в поисках поживы. Вожак уверенно вел стаю. Ночь только начиналась. Впереди много времени, но надо спешить. В последнее время еды стало меньше. Кто-то ходил по их угодьям и опережал охотников. Теперь они уже не спали до глубокой темноты, ещё в сумерках выходя за добычей. Опасен путь рядом с тропой двуногих. Но здесь легче найти добычу. Мясо и кровь насытят и поддержат силы, снова дадут возможность выжить. До следующей жертвы и нового шанса. Остановившись перед дорогой, острожный вожак долго втягивал носом ночной воздух. Хозяева тропы почти никогда не ходят ночью, а днём стая их избегала. Он научил этому остальных, зная по своему большому опыту, что двуногая еда обычно дорого отдает свою жизнь. В жестокой борьбе можно было потерять многих. Если не всех. Не стоит усилий такая добыча. Мертвым она не нужна. Однако, ночью бродят гораздо более опасные, наводящие панический ужас коварные охотники. За двуногими, за ними — за стаей, за всем живым. Зачуяв жуткий тонкий аромат, вожак обычно резво бросался прочь, увлекая остальных за собой. Не почувствовав опасности, зверь, пригнулся и осторожно, медленно пошел через тропу. Но резко остановился, уловив знакомый слабый запашок. За ним затаилась стая. Подняв вверх голову, хищник ещё раз принюхался. Двуногий и дым огня. И ещё что-то необычное. Стая сильна, это их территория. Недавно, они осмелились бросить вызов сильному сопернику, устроившему пиршество в здешних местах. Правда, ничего хорошего не вышло. Враг убил нескольких и всё равно не поделился добычей. Неизвестный запах настораживает вдвойне. Двуногие — серьезные противники. Лучше обойти. Небо скоро затянет тучами, потеплеет и начнется снег. В снегопад охота трудна. Надо успевать. Не до схватки. Вожак командно тявкнул. Стая двинулась дальше, огибая опасное место.

Вадим почти вынырнул из забытья, но опять провалился в беспамятство. Некому было удивиться, что голоса ночного леса и опасности новых мест не разбудили парня. В беспокойном сне он бежал меж громадных мухоморов. Грибы следили за ним любопытными синими глазами. А вдогонку летели, настигая, белые лебеди. Горящие красные угли рдели у них вместо глаз. Вдруг, одна из птиц вытянула шею, но вместо гогота раздался тоскливый волчий вой….

Где-то далеко от спящего в сугробе парня, вожак, наконец, взял след и подал голос, призывая к охоте. Крупные хлопья снега кружились, падая с затянутого облаками неба. Теряясь в них, завывающая стая радостно понеслась за добычей, вязнущей в густых сугробах.

Вадим проснулся от непонятного приглушенного звука. То ли хрустального звона, то ли стеклянистого хруста. Он осторожно раскопал среди ветвей маленькую смотровое отверстие. Снаружи было пасмурно, ночью прошел сильный снегопад. Серый в неясном свете раннего утра снег укрывал окрестности. Если бы Вадим хотел остаться в "берлоге" под ветвями, это было бы на руку. Но ему идти дальше. — Ну, вот, теперь на свежем снегу останутся хорошо заметные следы. — Вадим сердито помотал головой, избавляясь от остатков сонной вялости — Да ещё снилась всякая белиберда! Прямо, гуси-лебеди и мальчик Вадюшка. Интересно, откуда звон-хруст? Похоже на стеклянный колокольчик. — Пора было разводить костер для утреннего чая. Пока возился, шум усилился, добавились новые звуки. Что-то или кто-то приближался к его убежищу. На всякий случай парень затушил занимавшийся огонь и принялся наблюдать за дорогой.

Странник на ходу откинул капюшон и глубоко вдохнул холодный воздух. — После снегопада подморозило. Неужели пахнуло дым? — Откуда в глуши, вдалеке от жилья, костер? Кто осмелится тут остановиться? А если рискнули — почему не показываются? Задраны зверями? Сожраны ужасом леса? Избавь нас, Заступник, от последней напасти поблизости. При свете дня нежити не нападают, но лучше быть настороже. В пути за всё отвечает он — для этого нанимали. Даже если не показалось, для поисков нет времени. Из-за задержки можно не успеть засветло. Зимним днем в лесу очень опасно. Сейчас быстро темнеет. Мага с нами нет. Если в темноте встретим туманы глубин, смертельные неприятности обеспечены. — Искать людей, подвергая опасности караван, странник не мог. — Не найти никого, опоздать и рассердить нанимателей? В последнее время наниматели взяли за правило — вычитать любой ущерб из жалованья странника-проводника. Лучше не быть виноватым перед всеми. И карману не накладно. Приду в город, — решил Странник — расскажу собирателям. Пусть там решают.

Теперь понятно, откуда звон-хруст. — Вадим оторопело смотрел на странных, обросших густым длинным мехом верблюдов. — Карнавал, какой-то! — Большие тюки громоздились на спинах. Двое крупных животных везли небольшие паланкины, по виду войлочные. То ли с товаром, то ли с ездоками. Караван хорошо охранялся. Люди в бесформенных отороченных мехом куртках, шли размеренным шагом рядом с животными. Вадим разглядел под капюшонами головные уборы, оставляющие открытыми только лица с монгольскими чертами. Он сразу вспомнил собственную лыжную шапку-маску для морозной погоды. Куртки людей напоминали мексиканские пончо. Сходства прибавляли разноцветные, очень яркие, красивые сложные узоры, нашитые у каждого охранника большими полосами на уровне плеч. Он отметил, что среди нашивок попадаются одинаковые. Идущий первым понюхал воздух.

Может, объявиться? Разглядывая проходящих из укрытия, он представил: Сейчас выскочит — и они испугаются. А дальше? За спинами луки. Большие, черные. Ого! У первого, высокого и светловолосого, разительно отличающегося от остальных как внешностью, так и черным узором на оранжевом фоне нашивки — взведенный арбалет! Наверное, — крайне недоверчивый от природы Вадим судорожно цеплялся за малейшую возможность объяснить всё разумно, упорно отказываясь признавать очевидное — ролевики по средневековью. А верблюды откуда? Может, цыгане — из цирка зверей спёрли. Арбалет и луки тоже? Нет уж, к таким выходить опасно. Жизнь учит осторожности. Продуктов у меня много — Вадим пытался скрыть смятение под хладнокровием разумных рассуждений — Острой необходимости выскакивать из снежной берлоги, пока нет. Напугаются и подстрелят. В лучшем случае, побьют. А могут не только навалять, но и ограбить. Раз по дороге ходят люди, неважно — в ролевуху играют или цыгане ополоумевшие — подожду обнаруживаться. Потом вылезу и пойду вслед. — Парень затаился. Между тем, караван неспешным шагом продвигался по тропе. Оказалось, что нашивки с узорами были и на спинах. Когда странная процессия прошла, он решил повременить, дав людям отойти на некоторое расстояние. Потом вспомнил, что надо позавтракать, прежде чем идти следом. Пока перекусывал — снова густо пошел снег. Вадим честно признался себе, что страшновато покидать удобное убежище. Под раздумья — идти или нет, незаметно задремал…

 

Глава 2

Непонятно откуда взявшееся чувство опасности буквально вырвало из тревожного сна. Вадим в очередной раз раскопал нанесенный свежим снегом сугроб и осмотрелся. Некрупные снежные хлопья медленно кружили в наступающих лесных сумерках. Парень замер: неподалеку бродили забавные серые "меховушки", похожие на клыкастых барсуков. — Только глаза не барсучьи. Очень неприятные, прямо сказать, глаза. Красным отсвечивают. Не про них ли байка о девушке о волках? И не они ли до меня добирались вчера утром? — Вадим вздрогнул: с соседнего дерева молнией слетела большая пестрая кошка. Прямо на спину ближайшей, метнувшейся в сторону "меховушке". Вожак стаи не успел удрать, и теперь, превозмогая боль в перебитом хребте, отчаянно пытался укусить, щеря длинные зубы. Но ловкий и сильный враг быстро вонзил острые клыки ему в загривок. Смертельно раненная жертва захрипела, бессильно заваливаясь набок. Глухо порыкивая время от времени, мощный хищник рвал добычу, не обращая внимания на убегавшую врассыпную вглубь леса стаю. Парень затаил дыхание. — Ладно, у меховушек зубы, как у матерых волков. Но огромный ярко-рыжий, с подпалинами, кошак — это нечто! На барса не похож, а рысь гораздо меньше. Голова чуть смахивает на собачью. Однако, совсем не росомаха. Чёрт, куда же я попал?! — Стараясь даже не дышать, он наблюдал за пиршеством собакокошки. Удивительно, но только сейчас, окончательно и бесповоротно, осознал, чуть ли не силой заставил себя признать давно понятное — Нет, не ролевуха, не обычные звери, не разросшаяся тайга. И не мой мир. Я здесь чужак! — тут Вадима заколотило.

По ту сторону дороги, рыжий убийца быстро объедал труп вожака стаи. Потом собакокот забросал снегом кровавые останки, словно обычная домашняя кошка, прячущая следы и, сыто рыгнув, полез на дерево. Оставшийся незамеченным парень наблюдал, как большой и, скорее всего, тяжелый зверь ловко перебирается по толстым веткам, уходя в глубину леса. — При таком соседстве разумней не высовываться. В убежище сравнительно тепло, спальник толстый. Доем отогревшийся сыр и крошки печенья с холодным чаем. Пережду ночь и уже тогда что-то решу. Утро вечера мудренее.

Проснувшись, первым делом осмотрелся. Снаружи тихо, снегопад почти закончился. Из осторожности не разжигая костер, открыл банку. Жир из мерзлой тушенки неприятно приставал к нёбу. Завтракая всухомятку, Вадим раздумывал. — Конечно, оставаться тут больше нельзя — одному не выжить. Рано или поздно придётся к людям выбираться. Но где-то рядом бродят вчерашние звери. А из оружия — один нож. — Парень поежился, припомнив длину клыков местных хищников. Снова послышался хруст-звон. Пока издалека, еле-еле слышимый в стылом утреннем воздухе. — Люди идут. Луки с арбалетом уже видел. Значит, могут быть топоры. В довесок ко всяким мечам и пращам, или ещё чему похуже. Интересно, каковы местные обычаи? "Уничтожать чужаков, во веки веков"? Угу, особенно, не одетых в кошмарные пончо. Или обращать найденных под ёлкой в рабство. На рудники отправлять, или в шахты. Ага, — золото добывать. Меньше надо, Вадим Андреич, в игрушки за компом резаться! — невесело укорил себя парень. И продолжил невесёлые размышления — А вот возьмут и съедят. С чесноком или без. Нет, это конечно шутка…. Шутка ли? Вдруг, здесь дефицит мяса и пополнять его принято пленниками? Выел же неандерталец австралопитека. C недобровольной помощью предка и конкурента, в холодных условиях оледенения обеспечил себя мясом. Тут тоже зима, холод со снегом. Вполне подходящие условия, чтобы стать главным украшением праздника. В качестве горячего блюда. Или холодного, не суть важно. — Вадим понимал, что время поджимало, но на ум лезла всякая чепуха. Он решил скрытно присмотреться к людям с другого места. А остатки продуктов и вещи припрятать здесь, попытавшись сберечь. Стараясь не потревожить верх сугроба, Вадим выбрался в овраг, и опять нырнул в снег. Докопавшись до дерева почти у самой дороги, сделал смотровое отверстие и затих, ожидая. Пока играл в снежного крота, снегопад окончательно стих. По дороге, на открытых местах, резко меняя направление, зазмеился ветерок. Вдруг, парень заметил движение в лесу.

Несмотря на тяжесть зверя, его толстые большие лапы, не проваливались, бесшумно скользя по твёрдому насту. Хищник возвращался к тропе. Мясо вчерашнего вожака стаи было жестким и маловкусным. И его было мало, насытиться удалось ненадолго. Теперь приходилось снова идти на охоту. Хорошо, что в здешних местах много еды. Конечно, зверь не понимал, что камни, которыми была выложена дорога, даже под снегом отпугивали главный ужас этих мест. Зато он хорошо усвоил, что у опасной тропы двуногих, добыча встречается часто и не уходил далеко. Недаром мелкие и невкусные соперники тоже бродили рядом. Доносящийся сейчас звук был знаком. Шли двуногие, охраняя лакомую добычу — мохнатых. До них трудно добраться. Но, недавно, зверю удалось напасть на бредущего последним мохнатого. Притаившись над тропой, хищник пропустил караван, потом убил и бросился прочь. Ему удалось убежать, пока охранники кричали и бегали вокруг. Не стоило драться, если известно, что будет дальше. Зимой двуногие часто поступают одинаково. Вот и в этот раз, они оттащили и положили тушу рядом с тропой. Потом ушли. А он вернулся и уволок мясо подальше в лес. Затянуть всё сразу на дерево не удалось. Пришлось отпугивать набежавшую на запах свежей крови стаю серых соперников. Лишь позже он смог затащить остатки на высокие ветки. Вчерашнее нападение было не только добычей еды, а ещё и своеобразной мелкой местью серым. Но невкусная плоть утолила только первый голод. Знакомый звук сулил сытую жизнь на большее время. Главное — быть терпеливым и осторожным. Зверь застыл: странный запах ударил в нос. Похоже на двуногого, но пахло чуть по-другому.

Парень видел, как стоящий неподалеку от тропы напрягшийся собакокот осторожно втягивает воздух, широко раздувая ноздри, внимательно и подозрительно вглядываясь в окрестности. — Принюхивается. Ещё не хватало, чтоб меня учуял. — Судя по качанию сухих былинок, торчащих из придорожных сугробов, ветерок повернул в сторону укрытия. — Это хорошо, запах будет от него ко мне нести, а не наоборот.

Зверь медлил. Шум от приближавшихся двуногих усиливался. Хищник мотнул большой лохматой головой, снова принюхался, встряхнул ушами. Больше запаха не было и он начал взбираться на дерево, чьи толстые ветки нависали над дорогой. Вадим встревожился: — Засаду устраивает что ли? Точно, зверь скользнул на ветку, и залег ближе к стволу, слившись с ней. Если не знать заранее, снизу ни за что не догадаешься. Всё-таки, очень опасные вокруг места — Парню снова показалось, что это всего лишь сон, наваждение. Сейчас проснётся и всё исчезнет, растворится. Окружающий лес, необычные звери, карнавальная процессия на подходе. — Да, про караван! Судя по звукам, он вот-вот появится из-за деревьев. Собакокот явно собрался напасть. Надо предупредить! Заорать? Плохая мысль, Вадим Андреич, орать, вылетая из сугроба под носом и у зверя, и у людей с луками. Вот, как сорвётся стрела с арбалета… Или зверюга нападёт, или люди подстрелят с испугу. Сам бы сначала ударил, а потом разбирался. Но надо что-то делать! — Вадим приготовился. Вдалеке показались мохнатые верблюжьи морды. На фоне белых сугробов ярко горели оранжевые, с черным узором нашивки идущего впереди. Плечи курток остальных горели разноцветными пятнами на фоне мрачного зимнего леса. Показались тюки и паланкины на спинах животных. Прямо, слет мексиканцев в тайге. Или табор на прогулке. Этот караван больше. Впереди идущий — с арбалетом. Наверное, командир. Как им сказать о засаде?! — Вадим оперся на руку, чтобы подняться. И нащупал на земле…. — Отлично! Есть вариант безопасней. — Стараясь не привлекать внимание хищника, парень начал раскапываться меж веток, откидывая снег внутрь. Он надеялся, что пристально наблюдающий за тропой зверь не услышит шуршания в сугробах за шумом каравана.

Странник Хрой шел осторожно. — По слухам, совсем неподалеку, тмур недавно задрал ездового флаха. Говорят, молниеносно выпрыгнул откуда-то и схватил приотставшего флаха за холку. Махом прокусив толстую шкуру, перекусил горло, и был таков. Охрана пикнуть не успела. Да уж, настолько глупо проглядели опасность. Что потом толку, бегать и шуметь на весь лес попусту. За недостатком времени, чтобы успеть засветло, пришлось бросить убитое животное рядом с трактом. Местные хищники наверняка хорошо поживились. А наниматель вычел у его приятеля Крима стоимость животного из вознаграждения. Хорошо ещё, мага в караване не было. Сколько шума бы было. Ладно, главное нежити не досталось — не любят они камни дороги. Надо сказать, чтобы все держались поближе друг к другу. В довершение, потеплело после снегопада, приходится постоянно тетиву перенатягивать. — Подкинув арбалет в руке, странник попридержал первое животное на повороте и обернулся к остальным, собираясь отдать приказ.

Хищник внимательно следил за мохнатыми и двуногими. Много добычи. Зверь напрягся. Но он не выжил бы в лесу, не обладая хорошим терпением. Надо пропустить почти всех. Постараться, чтобы не заметили. Двуногие могут жестоко отомстить неосторожно напавшему. Однажды в него попала их жалящая игла. Боль тмур запомнил навсегда. Нет, зверь не будет глупым. Он дождётся, когда пойдут последние. Внезапно, что-то с глухим стуком ударилось о ствол дерева. Застывшая от мороза кора с громким треском лопнула. От неожиданности, зверь подскочил и сорвался вниз.

Тмур шумно упал на тропу перед караваном. Хрой предупреждающе закричал, вскидывая арбалет. Идущие за ним люди, слаженно, по военному чётко, быстро рассыпались в стороны. Зверь, изготовился к прыжку, но пока стоял, оценивая силы врагов. Странник крикнул, чтобы повременили стрелять. Что-то тут не так, ведь тмуры предпочитают нападать из засады, избегая открытой схватки.

Медлить было нельзя. Убей или умри, хищник ещё котенком хорошо усвоил жестокие уроки леса. Но, помня про боль жалящих укусов двуногих, зверь не спешил. Остановились и двуногие. Оскалив клыки и угрожающе рыча, тмур резкими толчками выдыхал воздух в сторону врагов. Затем попятился и внезапно, сделав высокий прыжок в сторону, широкими скачками бросился от дороги в чащу, проваливаясь в снег.

Хрой медленно вытер вспотевший лоб. — Ни стрелять, ни преследовать тмура не стоило. Убить трудно, а раненого — не найти до темноты. Пришлось бы уходить, оставив подбитого, очень опасного хищника у дороги. Дойти, снарядить сильный отряд, возвратиться и долго проверять — околачивается тут, или напуган и ушел в глубь леса. Это обошлось бы городу недешево. Непонятно, отчего умный, хитрый и острожный зверь выскочил прямо перед караваном. Не в его это привычках. Погоди-ка! Был странный громкий звук перед тем, как тмуру свалиться на дорогу. Но ветка не сломана. Кто или что согнало такого зверя вниз? Надо проверить, особо не теряя время. — Странник быстро пробрался по сугробам к дереву. Разглядывая снизу вверх лопнувшую кору, Хрой увидел застрявший между ветвями камень. Взял в руку. — Откуда он в ветках среди глубоких сугробов? Неужели прошедший ночью и утром снег не занес? Так…. Камень ударил вот туда и упал вниз. Прилетел — оттуда, со стороны, от дальнего дерева. Там с нижних веток сбит снег, и сугроб у корней развален. Нет, оставить это без внимания — непростительная ошибка.

Кинув камень, Вадим опустил приподнятую ветку, отпрянул назад и прижался к стволу. Что теперь? — лихорадочно соображал он. — Положение лучше не стало. Настороженные зверем люди всё равно могут пальнуть, не выясняя. Не удивлюсь, условия тут "ой-ёй-ёй". Хотя дали они же зверю уйти, не стреляли. Предводитель таёжных мексиканцев идёт к дереву. Погоди-ка! Кажется, он слышал удар камня о ствол. Точно — нашел камень, осматривает. Снова глядит вверх. Выпрямившись, поворачивается в мою сторону. Сделал резкий знак остальным, и они начинают выдвигаться к месту моего укрытия. Похоже, сейчас всем сомнениям и метаниям придёт конец: придется выходить. Остановились и что-то закричали. Это мне — тому, кто в укрытии. Ладно, ладно — сдаюсь. Слов не понимаю, но на всякий случай всё же покричу. Не стреляйте!

Ему никто не ответил. Люди стояли молча, настороженно направив оружие в сторону прячущегося парня. — Э, да у них точно луки! — удивительно спокойно, будто дело происходило не с ним, подумал Вадим. — Значит, арбалет — у главного. Ещё и что-то типа мечей есть. И топоры. Русобородый караванщик сделал пару шагов вперед. Что-то снова громко и повелительно сказал. Делать нечего, пора выходить. — Парень откинул капюшон и стал выбираться, стараясь максимально разворошить снег. Необходимо было засыпать следы, постараться скрыть подходы к складу под соседним деревом. К рюкзаку с продуктами и прочими вещами. Лучше утаить. Кто знает этих мексиканских цыган. — щурясь от резкого перехода из темноты к свету, Вадим, выбирался из сугроба. — Допустим, сбежать от них придётся. Вот, тогда и пригодится. Если будет все нормально, всегда можно сходить и забрать. А убьют — значит, пусть останется, летом кто-нибудь найдёт. — От напряжения в спине сводило мышцы. Чуть пригнувшись под настороженными взглядами, с поднятыми вверх руками, парень медленно подходил к караванщику с арбалетом. Тот обратился к остальным. К Вадиму подбежали, завернули руки за спину и крепко связали. Караванщик подошел, что-то сказал. Явно прозвучал вопрос. Ответы Вадима успеха не принесли. Его по-прежнему не понимали. Арбалетчик внимательно и дотошно оглядел парня. Удивленно рассматривал его одежду. Трогая за куртку, показал на свой узор, потом на лейбл на куртке Вадима и снова что-то требовательно спросил. Парень подчеркнуто пожал плечами, показывая, что не понимает. Вдруг настороженно смотрящие зеленые глаза русобородого широко распахнулись. А рука непроизвольно дернулась. Резкий вопрос прозвучал, как обвинение. — Не понимаю я тебя! Разве не заметно? — насупился Вадим. Кажется, главарь чуть было не ударил его. Помедлив, предводитель ткнул пальцем в Вадима. Потом показал на дерево и что-то резко проговорил. Парень покачал головой. Мол, не понимаю. Тогда караванщик, опять ткнул в сторону Вадима указательным пальцем. Указал в сторону засады и отогнул из собранной в кулак ладони ещё один палец. Потом ещё один, помедлив — следующий. При этом вопросительно смотрел напряженным немигающим взглядом на парня. Разогнув всю пятерню, он настойчиво махнул рукой в сторону дерева. Вадим догадался, что его спрашивают, есть ли кто с ним ещё. Замотал головой и, как мог, со связанными руками попытался объяснить, что один. Спрашивающий что-то отрывисто произнес в сторону. Видимо, повинуясь команде, двое пошли к дереву. — А он не дурак, сообразил проверить. Ну вот, сейчас найдут всё, что хотел утаить!

Хрой был очень озадачен. — Нет, можно понять, что очень необычно одет. С Богатых земель всякие приходят. Но это летом, а зимой — никогда. Непонятный рисунок на одежде. Слишком, совершенно не серьезно малый для знака гильдии или эмблемы господина. Ни на один из вопросов, заданных на всех известных Хрою языках, не ответил. — Не понимает. Или убедительно делает вид. Немыслимо, чтобы он здесь был в одиночку. Но остальных не видно. Может, повредился головой и отстал от каравана. Вряд ли в здравом уме кто пойдёт один через зимний лес. Боги! Да, у него глаза — как у тмура! Коричневые, с темным зрачком. — Хрой чувствовал дрожь по телу. Однако не холод был виноват, бывалый странник в зимнем лесу всегда тепло одет. Причина была в стоявшем перед ним чужаке. — Разве это человек?! С виду, вроде бы да. Но людей с такими глазами никогда не было ни у нас, ни в Богатых землях и дальше. Прошло много лет с тех пор, Хрой, стал странником, и начал наниматься водить караваны. До сегодняшнего дня он готов был поклясться — не бывает у людей коричневых глаз грозного лесного хищника, наводящего ужас на жителей Побережья не хуже туманов глубин. А ещё был твёрдно уверен, что не слыхивал ничего подобного от кого-нибудь. Справившись с первым изумлением, Хрой приказал охранникам быстро, но тщательно обыскать место, где прятался незнакомец. Необходимо учесть всё до самой последней мелочи.

Из-под серого войлочного полога огромного паланкина на спинах двух самых больших верблюдов, высунулась худощавая рука в толстой темно-синей перчатке. Раздавшийся голос показался Вадиму странным. Не низкий, но и не высокий. Так мог бы говорить молодой парень или девушка, но холодом веяло от звуков его… Говорившего не было видно.

— Странник, надо двигаться — время убегает…

— Но, на нас чуть не напал тмур. А ещё тут человек, он…

— Разберемся потом. Пора, Странник, — как обычно, маг не терпел возражений — вперёд! Рука махнула в сторону уходящей в лес дороги. — И, пожалуйста, больше не заставляй меня отвлекаться на пустяки.

— Конечно, как скажет маг! — С почтением, но слегка недовольно, ответил Хрой — Само собой, — бурчал он под нос, отменяя команду обыскать местность — какое дело могучему магу до какого-то встречного. Одного среди зимы и странно одетого… — Хрой приказал перевязать пленнику руки наперед, чтоб не падал, и укутать от холода. Взяв под уздцы вьючного флаха, перехватил арбалет поудобней и не спеша двинулся вперёд. — Конечно, высоким магам Круга наплевать, — продолжил ворчать Странник на ходу — откуда взялся одинокий человек в зимнем лесу. Не важно, как выжил. Действительно, никакого интереса для могущественного… или могущественной? Хорошо, пусть будет: "могущественного"… до простых людских судеб. Но вот, сдается мне, что если бы ваше наимудрейшество ему в лицо глянуло — то по-другому бы заговорило, да! — Хрой убыстрил шаг. Вообще-то, маг был прав — задержались сильно. Надо было торопиться успеть засветло.

Вадим шел, слушая негромко, гортанно перекрикивающихся друг с другом людей в караване. Парень старался попасть в ритм шага остальных. По опыту знал, что так легче. Что ждёт его впереди? Перчатки где-то оставил или потерял. Руки связаны, завернуты в грязные тряпки. Но заботятся — значит, не планируют прибить на ближайшей стоянке. Или, ужина ждут. Точнее, меня на ужин. Слушай, Вадим Андреич, а не пора бы, все-таки, проснуться? Или, хотя бы, перестать околесицу нести?

Дорога неспешно вилась меж деревьев. Местность понемногу опускалась. Стало больше "сигарных" деревьев. Шумный ветер гулял по верхушкам. Обочины изобильно поросли кустарниками с зелеными, блестящими толстыми листьями, торчавшими из сугробов. Они очень нелепо выглядели посреди заснеженного леса. Словно кто-то натыкал по сугробам домашних кадок с фикусами. В воздухе разливался пряный запах, особенно сильный в свежем морозном воздухе. Неужели на зиму листья не сбрасывают? Учитывая обстоятельства, Вадим подивился собственной способности размышлять об этом. Деревья сплошной непроглядной стеной вставали по сторонам. Наступал вечер. В небе окончательно прояснилось и начало подмораживать. Под высокими меховыми сапогами спутников весело похрустывал снег. Потом кусты пропали, деревья поредели и расступились. Между ними загулял легкий ветерок. Дорога резко скакнула вверх, выскочив на взгорок. Там оказалось, что всё это время караван шел по горному плато. Оно заканчивалось и стало видно, как обдутая ветрами, темно-коричневая, едва присыпанная снежком каменная дорога, петлями спускается по склону. Внизу под красноватыми лучами заходящего солнца раскинулась красивая долина. В которой…. Если бы не связанные руки, Вадим протёр бы глаза.

Посредине долины текла широкая река, сейчас, зимой, отблескивающая льдом под вечерними лучами усталого солнца. Каменная коричневая лента пути убегала за неё. Но перед тем, как скрыться в густом лесном полумраке на том берегу, на этом она заглядывала в гости к обнесенному толстыми стенами городу, построенному у самой реки. Солнце клонилось к закату и тени от соседних гор медленно подползали к высоким городским стенам. В домах, хаотично ютящихся перед ними, словно выгнанные на улицу неприветливым хозяином постояльцы, уже мерцали первые маленькие вечерние огоньки. Внутри стен теснились кварталы зданий, ступенями поднимаясь по склону большой горы. Сверху всё напоминало плохо нарезанный свадебный торт, разграбленный вдрызг пьяными к концу церемонии гостями. Кое-где улицы сплетались в узлы площадей. На них в красном свете заката поблескивали металлическими бликами высокие крыши больших зданий. — И, конечно, какой же сон без замка? — иронично ухмыльнулся Вадим. Светло-коричневые башни и шпили купались в заходящем солнце на большом скальном уступе, над городом, прямо напротив взгорка, где подзадержался отряд. Сходящий с ума ветер рвал длинные флаги над флюгерами, усердно пытаясь сбросить их на красные городские крыши. Парень отметил, что, замок выстроен очень разумно. С одной стороны — обрыв с бурлящим потоком, с другой — неприступные скалы, уходящие вертикально ввысь. Остающиеся подходы к замку можно долго оборонять с небольшими силами. Но сначала надо было штурмовать городские стены, совершенно не выглядевшие беззащитными.

Оставив ветер резвиться наверху, караван спускался по склону. Вдруг, люди беспокойно зашумели. Вадим всмотрелся вперёд. Из-за растущих по склону редких групп деревьев, плыл туман. Или, скорее, плотный, розоватый дым. Собираясь на открытом пространстве, не обращая внимания на залетавший с высоты слабый ветерок, дым вяло тек на дорогу, отсвечивая изнутри аметистово-розовыми бликами. Потихоньку, он закручивался вокруг невидимой оси. Словно небольшой смерч собирал бесформенную клубящуюся тучу в подобие шара. Через внешние границы туманного облака потянулись отростки-щупальца. Вадим вспомнил о солнечных протуберанцах из давным-давно позабытого документального фильма. Зрелище завораживало красотой, но отчего-то вызывало тошноту.

Повернувшись на крик, Хрой увидел возникающую рядом с дорогой нежить. — Не обошлось! — вздохнул Странник. — Придется обороняться. Хорошо, хоть не фиолетовая. Розовые гадины не умны, но свирепы. Вот и работка для надменного мага. А для нас главное — не дать напугать и разогнать флахов. Отдав команду собраться вместе и выставить перед собой охранные амулеты, странник побежал к паланкину. Требовать помощи и защиты.

Вадим смотрел, как сталкивают животных в кучу, окружая их. Видимо, этот тошнотворный клубок дыма опасен. Парню в который раз показалось, что сейчас проснётся у себя в постели. С жаром и температурой, но — дома. Он посчитал, что может оставаться в первых рядах. Потому что если останется живой, но пропустит развитие событий, то никогда себе этого не простит. В ответ на крик караванщика полог паланкина быстро откинулся. На землю соскочил… нет, соскочила… нет…. Правильные красивые черты лица могли принадлежать как молодому парню, так и девушке. — Нет, всё-таки, парень! — Вадиму хотелось, чтобы было именно так. Вскрикнув высоким странным тембром, человек бросился к неторопливо надвигающемуся туманному колобку, одновременно что-то вытаскивая из сумки на поясе.

Встав между людьми и дымным овалом, обладатель странного голоса поднял перед собой продолговатый, ярко-голубой цилиндр. И тягуче, почти напевно, заговорил. Голос его изменился, стал раскатистым, низким, порой с всхрипами. Левая рука, оставляя хорошо заметный, пронзительно голубой текучий след от пальцев, рисовала в воздухе непонятный символ. — Ничего себе! — вытаращил глаза Вадим. — И жезл есть, и заклинание. Значит, это — маг! Собственной персоной, прямо передо мной. Нет, я определённо и совершенно спятил. — Похоже, это уже становилось присказкой. Остановившийся розовый туманный сгусток принялся то вытягиваться вверх, сжимаясь по бокам, то растекаться в стороны, почти сходясь нижним и верхним краями. Как будто невидимая огромная рука играла наполненным дымом шариком. Поднятый магом предмет текуче заискрился неяркими серебряными проблесками. Человек, почти хрипя заклинание, разжал руку, отпустив мерцающий цилиндр. Но вместо того, чтоб упасть, как положено по всем известным Вадиму законам физики, предмет остался висеть в воздухе.

Напоминая упрямое животное, рвущийся к цели клубок дыма попытался обойти мага. Широко раскинув руки в сторону, колдун застыл, будто пытаясь обнять врага. Дымящийся розовый колобок также оставался на месте. Из него постоянно ползли туманные щупальца. Извиваясь в безумном танце, они яростно рвались достать мага. Розовые блики среди клубов дыма сверкали всё ярче. В воздухе что-то загудело. Сильней и сильней. Было видно, как маг ответно напрягся. Но Вадим не заметил каких-либо признаков слабости. Вдруг, раздался громкий хлопок, и гудение стихло. Казалось, убрали преграду, которую чародей стремился сдвинуть. Он покачнулся. Цилиндр потерял серебряный блеск, стал опять ярко-голубым, и упал на землю. Одновременно, дымная сфера взорвалась множеством разноцветных светящихся брызг. Не разлетаясь по сторонам, на снег медленно оседали капли, пылающие словно осколки звезд.

Хрой перевел дух. Справились! Хорошо, когда с караваном идёт маг. И жаль, что их так немного. Сейчас Странник был готов просить магам их подчеркнутую надменность. Почему же нежить слишком рано вышла на охоту? Эти твари быстро бледнеют и растворяются даже при слабом свете дня. Солнце ещё не зашло. Может, пленник виноват? Есть о чем подумать. Странник подобрал упавший на землю предмет и подал магу, заработав в ответ неодобрительный взгляд. Считалось лишним трогать магические вещи без нужды. Да многие люди и не стали бы. Но Странники знали больше обывателей, поэтому Хрой не боялся. Теперь осталось чуть-чуть подождать, пока испарятся капли. И присмотреть, чтобы кто-нибудь не поддался искушению. — А это что такое?!

Немного проморгавшись от ослепительного "фейерверка" брызг, Вадим увидел ярко сияющую поблизости каплю. — Какая красивая штука. Одинокая! — вдруг, понял он. — Такая несчастная. Её надо забрать со снега, ей же холодно, а они не понимают. Надо только взять, прижать к себе и всё будет хорошо. Я проснусь. Или не проснусь. Но всё равно случится чудо. Развяжутся подмерзающие руки. Будет тепло. Что стало с лесом? Какие великолепные переливы цвета дарит почти зашедшее солнце! Я понимаю красоту этого мира. Да, мам! Конечно, я заберу красивый камушек со снега и принесу! И у нас будет всё хорошо. Мы помиримся, и будем счастливо…. Нет, стоп! Какая мама? Какой "счастливой семьёй"? — нахмурился и остановился Вадим — Она так и не…. "Возьми, ведь я так тебя люблю, согрей, не дай умереть огню во мне и ты будешь счастлив!" — Ласковый голос, навязчиво проник в уши и принялся сладко нашептывать, обещать, умолять и манить. Вадим не хотел слушать. Во всех прочитанных сказках подобные вещи заканчивались очень плачевно. Но связанные руки, преодолевая и без того слабеющее сопротивление хозяина, сами собой потянулись к ярко сверкающему огоньку. Тут на его плечах повисли караванщик и кто-то из спутников. — Да как смеют мне мешать?! Я всё равно её возьму! — даже сил добавилось — Людям едва удавалось удержать парня. Тут один из стоявших поблизости, выбросил руку и схватил каплю. — Отдай, гад, она моя!!! Умолк назойливый искушающий голос. Стихли ласковые обещания, пропал морок. Мир поблек, всё закончилось. Вадим почувствовал себя брошенным. Руки отпустили. И сразу же заговорили между собой. На него никто не взглянул. Все смотрели на поднявшего со снега лучащуюся каплю.

Это была его вина — странника Хроя. И только его. Он не уследил за пленником. А пока с тем боролись, самый молодой, ещё не встречавший нежить, не устоял перед соблазном "переливающейся смерти". Поднял эту гадость. — Хрой слишком хорошо знал, что будет дальше. — Главное — не допустить, чтобы товарищи стражника пытались что-то сделать. Это бесполезно. Теперь всем лучше держаться подальше. — Странник скомандовал остальным отойти. Вадима потянули от успевшего перехватить соблазнительную звездочку. Молодой азиат остался стоять, с блаженной спокойной улыбкой, будто рыжеволосый Будда, держащий кристалл-каплю в руке. Один из спутников, горько всхлипнул и рванулся к товарищу. Но остановился, почувствовав шеей тонкий кончик стрелы арбалета. Державший оружие караванщик что-то быстро проговорил. Подоспели другие. Схватили бросившегося на помощь, борясь и удерживая расстроено лепечущего человека. — Он мне родственник! Я за него отвечаю — горько и сбивчиво говорил стражник, вдруг сорвавшись в крик — Неужели ничего нельзя сделать?! Говорят можно спасти, отрубив руку! — Хрою показалось, если всё же попытаться, то хотя бы будет успокоение, что для несчастного сделали всё что могли. Между тем безмятежно спокойное скуластое лицо держащего кристалл исказилось ужасом. Ещё миг назад бездумный взгляд серых глаз моментально наполнился страданием. Рот приоткрылся в беззвучном крике, взгляд опустился на руку. Кулак с каплей был уже цвета снега, даже льда — что-то едва просвечивало изнутри розовым. Мраморная белизна поползла по телу все выше и выше. Хрой схватил упавший меч и замахнулся, намереваясь отрубить руку несчастной жертве коварной нежити. Но на вершине взмаха, руку странника перехватил подошедший маг. Продолжая следить за стражником, чародей отрицательно покачал головой. Почти тотчас из глаз, ушей и рта очарованного переливами капли, быстро извиваясь, полезли белые, на вид скользкие корни. Выпуская небольшие побеги, опутывающие тело, они в считанные секунды спустились к земле и оплели ноги. Большой корень-щупальце из-за ворота рубахи, обвил шею и голову со стороны спины. Корни росли, утолщались, впивались кончиками в ставшую льдисто-мраморной кожу. Небольшие отростки-усики, как готовые броситься в атаку змеи, дрожали и жадно шарили в воздухе. Глядя на них, странник внутренне поблагодарил мага за предосторожность. Он никогда не мог угадать, сколько времени остается до выброса опасных щупалец, как голодные звери, ищущие следующую жертву.

Прошло всего лишь несколько мгновений, и вместо стражника стояла чудовищная статуя, словно высеченная изо льда или полупрозрачного мрамора. Почти скрытое толстыми розоватыми корнями человеческое тело едва заметно светилось. Маг взмахнул в сторону жуткой скульптуры и что-то произнес. Громыхнуло. Статуя начала плавиться. Когда-то бывший стражником, таял, укрываемый густыми сумерками подступающей ночи. Быстро, как снежок, брошенный на раскаленную печь. Тягучая стеклянистая плоть, одновременно закипала по краям, текла, застывала на морозе и снова пенилась. Ещё немного и вместо человека осталось серое блестящее пятно. С неровными краями и легким розовым дымчатым налетом. Маг вынул из поясной сумки серебристый порошок и рассыпал поверх серых останков. С шуршанием они полыхнули розовыми искрами, и пятно начало темнеть. Скоро на снегу остался след, как от прогоревшего костра. Чародей подошел и, наклонившись, внимательно рассматривал в сгущающихся сумерках угольно-черную кляксу. Придвинувшиеся ближе окружающие снова насторожились. Удержанный товарищами человек нараспев забормотал что-то. Молитву? Плач по погибшему? Маг выпрямляясь, чуть оступился, вспелснул руками. И упал бы на чернеющий снег, если бы не поддержка. Связанные руки помогли ему устоять. Несколько недоуменно и, одновременно, с интересом, чародей посмотрел на эти связанные веревкой руки. Потом стал поднимать глаза. Вадим подумал, что ему нечего скрывать и бояться. — Хотели бы убить — не укрывали и не спасали бы от кристаллов-капель. Встречу его взгляд прямо. — решительно насупился парень — Не опущу голову и не отведу взгляда от этих льдисто-голубых глаз.

Маг взглянул пленнику прямо в лицо. Внезапно, зрачки его расширились, и Вадима ударило горячим воздухом. Пропало зрение, и парень начал проваливался в черную бездонную пропасть. Последним услышанным звуком был цокот подков по камням дороги. Кто-то быстро приближался к отряду.

 

Глава 3

Рассеянный свет с трудом просачивался в комнату через мутные стекла. Не было сил повернуть голову. Глядя на белёные потолок и стены, подумал, что найден замерзающим в лесу. Наверняка, вкололи болеутоляющее. Теперь ясно, откуда странные видения. Вадим хотел позвать, но вышло негромкое мычание. — Последствия наркоза? Неужели что-то отрезали?! — испугался парень. Навязчиво пахло микстурами и сеном. — Скорее всего, я в сельском медпункте. — успокоился и подумал, что слишком часто паникует в последнее время. Это последний поход виноват. Вспомнив, как тащило по леднику в пропасть, снова внутренне поежился. Отвлекая от размышлений, скрипнула дверь. Наверное, явился местный эскулап. Вадим собрался поздороваться. Но разглядел вошедшую женщину в неярком свете и затих. — Либо лекарства влияют, либо маскарад продолжается. — Пожилая гостья не походила на медицинскую сестру или сельскую фельдшерицу в тулупе поверх халата и в валенках. Скорее, выглядела, как монахини Средневековья. Только белизна одежды, проглядывающей под толстым плащом-домино, могла навести на мысли о медицине. По всему, женщина задумалась и не обращала на парня внимания. Расстегивая плащ, она прошла к изголовью кровати. Вадим был слишком слаб, чтобы проследить, что там происходит. Позвякав чем-то в изголовье, "монахиня" снова появилась в поле зрения. Уже в длинной белой хламиде. Четыре голубых ромба на закрывающей лоб головной накидке повторяли узор застежки плаща. По-прежнему не замечая, что Вадим проснулся, она сосредоточенно наливала в ложку зеленую тягучую жидкость из мутной склянки. В нос ударил отвратительный запах. — Собирается поить этим? Не хочу! — разозлился парень и не в силах что-либо сказать, замычал. Как раз в этот момент женщина наклонилась над ним, следя за содержимым ложки.

День врачевательницы Зимнего Образа Четырехголового складывался отвратительно. С утра понадобилась её помощь в разборе "серьезного проступка". Послушница в разговоре с подругами неправильно истолковала отрывок священного текста. На беду девчонки, беседу слышала сварливая и беспощадная наставница. Пришлось всем выслушивать многословное нудение старой карги, сводившееся, в общем-то, к одному: "молодежь совсем распоясалась". Согласно покивав на старухино "куда идёт этот мир", и одобрив не слишком суровое наказание для послушницы, врачевательница поспешила к больным. У неё вызывало опасение состояние одной из рожениц. Лекари даже советовали обратиться за помощью к гостящей в замке чародейке. Всё же, беспокоить мага она не решилась и, с большим трудом, но справилась сама, страшно гордясь этим. А потом занялась незнакомцем, не приходящим в себя после магического удара. Лечить пострадавших от магии врачевательнице ещё не приходилось. Она полдня провела в библиотеке ордена Зимнего, тщательно изучая всё, что удалось найти. И поняла, что выздоровление будет трудным и долгим. Откровенно говоря, врачевательница втайне сомневалась, что юноша поправится когда-нибудь, но держала это мнение при себе. Больному предстояло пролежать в беспамятстве не меньше месяца. Его нужно будет потчевать бульоном и отварами, и выпаивать разными зельями. Ежедневно и в определенное время. Например, после обеда ему полагалась вытяжка из корней "горного желтка". Когда выяснилось, что микстура закончилась, пришлось срочно бежать за ней через весь город.

Торопясь, врачевательница коротко кивнула солдатам у дверей комнаты. Быстро скинула плащ, чуть подогрела холодное с улицы зелье на маленькой горелке, стоящей в изголовье на столике. Сосредоточенно и бережно заполнив ложку, стараясь не расплескать ни капли, понесла ко рту больного. В этот момент лежащий на койке замычал. От неожиданности, она вздрогнула, разливая жидкость и неотрывно глядя в впервые открытые за эти дни глаза. — О, Повелитель Неба! Разве это человек? — на неё глядели глаза зверя. Женщина от испуга и удивления забыла о пролитой микстуре и не могла вымолвить ни слова. Человек не может так быстро придти в себя. Это совершенно исключено. Чувствуя, как пересохло в горле, она завороженно стояла под взглядом коричневых с черным зрачком глаз. — А, может, это от магического удара? Ведь меняются маги, познавая свои тайны. — Привыкшая к разным больным врачевательница быстро справилась с потрясением. — Ну вот, пролито дорогое лекарство. Повезло, что всё оплачивается Застольем. — Так как лекарям определенно дали понять, что странного юношу нужно обязательно вылечить, она сделает всё возможное и даже больше. Налив микстуру снова, женщина поднесла ложку ко рту загадочного существа. — Ишь, губы сжал и мычит. Пить не хочет. Однако, без этого нельзя, придется. Тебе необходимо много спать. Горный желток плохо пахнет, но даёт самое лучшее сонное успокоение. — негромким и несколько нетвердым голосом она принялась терпеливо уговаривать незнакомца, надеясь, что тот если не поймёт, то хотя бы успокоится.

Вадиму отчаянно не хотелось отвратительно воняющей микстуры. Но успокаивающе бормотавшая что-то пожилая женщина была очень настойчива. Пришлось уступить. Ожидания не обманули — вкус был сродни запаху. Женщина смотрела прямо на него. Она чего-то заметно испугалась, но старалась это скрыть. Вадима охватила сонливость, и парень уснул. Когда пришел в себя, уже стемнело. Разглядев несколько свечек, стоящих на столике в изголовье, понял, что может вертеть головой. Он рассмотрел почти пустую комнату. Низкая кровать, небольшой столик. Доски пола отмыты до проступающего естественного узора дерева, дверь неряшливо окована железом. Жаль, не понятен разговор за дверью.

— Неужто, прям, такие? — две молоденькие послушницы Летнего Лика кокетничали с солдатами замковой гвардии. — Может, это маг превратила тмура в человека? Говорят, колдунам всё нипочем. Они могут разную жуть творить.

— Не знаю, миленькие — гвардеец помоложе не смог устоять и поддержал беседу. — Но вечно важная врачевательница просто вылетела из комнаты. Правда, она быстро вернулась с толпой таких же надменных и сердитых высших служительниц Зимнего, да славен будь Повелитель Неба.

— Ага! — не удержался второй солдат — Они в комнате долго охали и ахали про "необычные глаза". А мы — слушать умеем. Стало быть, правда, что как у тмура….

— И нас тут не зря поставили. — не упустил случая поважничать молодой. — Мы не его сторожим, а вас от него охраняем. Таких красивых защищать надо — солдат подмигнул зардевшимся девчонкам. Молоденькие послушницы смущенно хихикали и уговаривали гвардейцев приоткрыть дверь. Чтобы они "хоть одним глазом" взглянули на чужака. Тем более, лекари говорили, что больной крайне слаб. Значит, двигаться не может и не опасен. Наконец, поддавшись на уговоры, гвардейцы согласились.

Вадим услышал скрип открываемой двери и непроизвольно резко сел в кровати, чувствуя, как движение отдаётся болью во всем теле. Из-за приоткрытой двери послышались приглушенные испуганные вскрики, и она резко захлопнулась. Похоже, теперь дверь прижимали с той стороны. Парень попытался встать с жесткой постели. Эти доконало плохо слушающиеся мышцы, и Вадим снова упал на кровать совсем обессиленный.

— Простите, сиятельный правитель, я не отдам его! Ни Вам, ни кому-либо ещё! — в холодном голосе чародейки сквозило раздражение. Далекие звуки города не долетали до единственного не закрытого ставнями окна. Герцог-правитель отвернулся от прекрасного вида, что открывался сквозь мутноватое стекло с высоты замковых башен и внимательно посмотрел на собеседницу. Множество редких прядей разных оттенков в почти седых волосах указали бы сведущему человеку на немалую мощь, скрытую в хрупкой, красивой девушке. Герцог опасался гостьи. И не без причины. Напротив него, закутавшись в накидку из коричневого меха икома, в кресле из полированного темно-красного дерева расположилась "мудрый маг Застолья". Давно перевелись, кому в голову приходило не то, что шутить, а даже насмешливо улыбаться при упоминании несколько странного названия ордена. Ещё бы, ведь маги иногда не очень хорошо оценивали такой юмор. — невесело думал герцог, слушая волшебницу.

— Подобрали его мои люди. Одного. В лесу, в сугробе. Возможно, это всего-навсего отставший путник. Нежить могла напасть на его караван. В любом случае, это не дело городских властей. Да, у юноши необычный цвет глаз. И, несомненно, маги-исследователи будут благодарны за находку мне и за содействие Вам.

— Но, мудрая маг Застолья — этот…. ммм…. человек — Правитель сделал заметную паузу, подчеркивая сомнения в принадлежности пленника к людям — …этот человек был встречен на моих землях. Если его караван шел от нас, я бы знал. Если двигался в город, тем более это меня интересует. — герцог позволил в голосе оттенок иронии — Согласитесь, юноша слишком заметен, чтобы затеряться. Можно ли его забыть, увидев хотя бы раз. Странники говорят, что караваны не пропадали. Поэтому не известно, кто или что найдено в лесу…. Конечно, — заметив в свете свечей, сердитый блеск льдистых глаз колдуньи, он поспешил уточнить — Круг Застолья патронирует герцогства побережья. Верховный Судья считается с решением Круга магов больше, чем с правителями земель.

Герцог медлил, дожидаясь благосклонного кивка. Обычно молодые маги чутко реагировали как на попытки принизить орден магов, так и на высказанное почтение. Казавшаяся юной собеседница невозмутимо наблюдала за пляшущими огненными язычками в камине. Подождав, мужчина продолжил

— Но управляют, всё-таки, герцоги земель. Вы привезли загадочного чужака со странными глазами. Разнеслись слухи, и от меня ждут каких-то действий.

— Действий?! — Колдунья в упор холодно смотрела на него. Бесполый высокий голос, казалось, разрезал воздух — Я просила поместить чужака под охрану, не привлекая лишнего внимания. А его отправили в госпиталь, полный старых сплетниц из ордена Зимнего. И поставили гвардейцев у палаты! "Лучшего" поступка для привлечения внимания просто нельзя представить! Как только он открыл глаза — через полчаса о "юноше с глазами тмура" знал весь город. Теперь известно, что нужно сделать, если потребуется оповестить всё население — от мала, до велика. — ядовитые нотки проступили сквозь обычное хладнокровие — Надо попросить Вас, сохранить что-то от них втайне!

— Надо было предупредить! — герцог тоже отбросил условности этикета — Юноша был без сознания. Наверное, это будет новостью, но глаза в этом состоянии обычно закрыты. — в свою очередь, съязвил правитель. — Откуда было знать, как поступить? Поместил в самое подходящее место — в больницу. Под охрану. Чего же ещё? Кроме того — решился опять уколоть герцог — На больничное ложе отправил его не я. Кто-то другой ударил магией. Да так, что он два дня лежал в беспамятстве, выкрикивая то ли заклинания, то ли животные крики. Кстати, он чересчур быстро поправляется. Повторюсь: ещё неизвестно, что Вы привезли в мой город….

— Что такое?! Сиятельный правитель испугался слухов. Но, ведь — оборвав его прямые намеки, волшебница не осталась в долгу — "управляют, всё-таки, герцоги земель"? Нет?

Герцог замялся и сбавил тон разговора:

— То есть, мудрая маг знает сплетни про пленника? Тогда, она должна представить, что говорят мне. И требуют что-то сделать.

— Кто осмеливается требовать — выделив голосом последнее слово, притворно ужаснулась колдунья — что-то у сиятельного правителя?! Неужели замковый конюх? Повар? Городской сторож? Или, осмелюсь спросить, бургомистр? Боюсь услышать, что это начальник Вашей гвардии. В таком случае, в городе бунт. Нужна ли сиятельному правителю моя помощь? — она участливо и, вместе с тем, насмешливо, наклонила голову, вглядываясь в собеседника в неясном свете.

— Думаю, мудрой магу прекрасно понятно: "кто"! — угрюмо насупился герцог. — Я и сам не уверен, что хочу выяснять, зверь это или человек. А горожане — обыватели с простыми вопросами. Они боятся всего необычного. Не получив всех ответов от меня, они идут с вопросами к служителям Храма Четырехголового. Не знаю, известно ли Кругу, что присланный недавно в город архипастырь — человек уверенный в себе, хитрый и властолюбивый. Когда ему рассказали про "глаза тмура", он…

Сегодня Вадим нашел на кровати длинный плащ. Только примерил, как вошел один из стражей с факелом в руке и жестами пригласил следовать за ним. Обрадовавшись и одновременно испугавшись, что, наконец, что-то поменяется, Вадим следовал за провожатым серыми каменными коридорами. Сзади опасливо держались на расстоянии два дюжих вооруженных бородатых конвоира. Но, вопреки ожиданиям, его привели не к хозяевам города. А в настоящую баню. Вдоволь горячей воды, тягучая пенящаяся жидкость из глиняного сосуда и грубая мочалка из растительных волокон заметно улучшили настроение. Одеваясь в чистое, парень представил, как комично выглядит в подобиях женских теплых кальсон и ночной рубашки.

— Эх, жалко веников нет. Интересно, старое бельё сожгли или просто отдали выстирать. Узнать бы. — сладко потягиваясь размышлял Вадим. — Тогда пойму, как меня воспринимают и чего ждать. — Неясность перспектив сильно беспокоила. Провожатый повел обратно. — Раз пока ничего не понятно, значит, придется пить лекарства и качать мышцы. Судя по всему, здесь имеет значение физическая сила. По охране заметно. — Пока парень мылся, то один, то другой дюжий стражник ненадолго заглядывали в дверь, следя за ним, но не торопили и не мешали.

Едва присел на кровать, как в комнату неспешно вошел худой высокий пожилой мужчина в черном длинном плаще. Косичка небольшой бородки проблескивала золотом от вплетенных нитей. Голову покрывала шапочка, напомнившая Вадиму тюбетейку. За ним в комнату скользнул огромный человек в таком же черном одеянии. На одежде обоих красовался знакомый парню знак. Но теперь каждый из ромбов имел свой цвет. У худощавого эмблема поблескивала золотом. — Важный, видимо, гость — понял Вадим. Умные черные глаза пожилого рассматривали парня с хитрым прищуром, недружелюбно и брезгливо. Из мутного, туповатого крокодильего взгляда стоящего за его спиной здоровяка ненависть разве что не сочилась. Парень отметил, что громадина двигается поразительно мягко и тихо для таких внушительных габаритов. Спешившая за ними незнакомая низенькая старушка в белом с четырьмя голубыми ромбами с золотой окантовкой, что-то быстро и много испуганно говорила, кивая на Вадима. Охранники впервые зашли внутрь и встали у двери, пристально наблюдая за происходящим.

Худощавый сделал шаг вперёд, что-то резко и повелительно спросил.

— И что отвечать, если не понимаю? — пожал плечами Вадим. — Поговорим жестами. — продолжил он, поднимая руки. Тут же к нему очень шустро и явно угрожающе придвинулся здоровяк. — Скорее всего, телохранитель. И он не позволит размахивать руками. — догадался парень и застыл. Худощавый наклонился ближе к лицу парня и внимательно всматривался. Телохранитель напрягся, подобно охотничьей собаке, обнаружившей дичь. Вадим решил лишний раз не двигаться.

Архипастырю Четырехголового даже понравилась странноватая внешность юноши. Нос, с как будто обрубленным кончиком и необычные глаза не вызвали неприязни. Впервые встреченный человек с глазами тмура не сильно удивил служителя. Цвет глаз магов тоже со временем меняется. В другое время это не стоило бы особого внимания. Но в этом году Зимний Образ Четырехголового смотрел на людей сурово. Снег выпал поздно, суровые морозы подолгу сковывали землю. Судя по малому количеству оттепелей, бог не будет спешить повернуться юным и капризным, но таким ожидаемым Возрождением. Люди боялись, хватит ли еды и корма скоту до тепла. Вуки совсем обнаглели и близко подходили к обжитым местам. Не удивительно, что горожане, прослышав о находке с глазами тмура, стали шептаться о порождении Двуликого или "даже от самого Хаоса". Подогрело панические настроения разнесшееся со скоростью молнии известие о нападении нежити среди бела дня, совсем рядом с городом. Негромкий ропот стоял в тавернах и домах, как шум моря в штиль. Постепенно вопросы и предположения стали звучать громче. Когда слухи забились о стены храма, как волны о берег во время шторма, занятый своими делами архипастырь понял, что пора что-то предпринять. Он осмотрел чужака и показательно громко отдал приказ тщательно беречь его. Чтобы услышали гвардейцы правителя и донесли куда следует.

Раз маг оплачивает лечение, то юноша с глазами тмура зачем-то нужен. Ей или магам? Архипастырь нахмурился. Между собой в Храме давно говорили, что маги слоняются везде и суют носы куда не просят. Между тем, старые времена проходят и пора Храму выйти вперёд. Недавно некоторые из служителей сговорились попробовать оторвать колдунов от людей. И посмотреть, что из этого выйдет. Они умело подтачивали уважение обывателей к магам. Когда чародеям перестанут безропотно отдавать особых детей, откажут в поддержке, отнесутся враждебно — тогда придёт очередь Храма ставить условия. Служители смогут получить полный доступ к знаниям горных цитаделей, укоротить правителей герцогств. Появится реальная возможность объединить страну. Но сначала требуется уничтожить Застолье. Замечтавшийся архипастырь перевел дух. Всему своё время. Он уже решил, как поступить с незнакомцем. Слишком много подозрительных событий. Таинственное происхождение и способность уцелеть в зимнем лесу, неслыханное нападение розового тумана глубин, под солнцем и почти рядом с городом наверняка как-то связаны между собой. Возможно, под симпатичной внешностью чужака скрываются серьезные тайны. Их нельзя отдавать магам. Открыто противостоять Застолью строго запрещали указания Вышнего Предстоятеля. Значит, архипастырь дождётся выздоровления и объявит чужака порождением зла. Служители заберут его, научат языку. Следствие и суд будут тянуться долго. Уж об этом он позаботится. В Храме узнают всё, что возможно, вырвут все тайны. Конечно же, дело закончится смертным приговором. Поэтому можно не стесняться в пытках. Даже останки не стоит отдавать туманам глубин, а изучить тело после смерти. Повесить без костра — наилучший выход. А пока пусть чужака лечат за счет магов, ублажают. Если чужак более, чем необычен, возможно, следует попробовать получить от него ребенка. Втайне, чтобы воспитать при Храме… Тем временем распустить побольше слухов и сплетен, настроить и так растревоженных обывателей требовать разбирательства и суда. Тем более, половина дела уже сделана без чьего-либо участия. Но без одобрения Предстоятеля архипастырь может оказаться один на один с врагами. Никакие тайные друзья не спасут. Он повернулся к терпеливо ожидающему писцу. — Пиши: Шлю восхищенное уважение милостивому и светлому Вышнему Предстоятелю Храма Четырёхголового…

— Архипастырь думает увеличить личную власть и славу расправой с "порождением Хаоса"? — В раздумье, чародейка глядела на трепет свечей в замысловато кованых подсвечниках. — Но ведь можно объявить юношу удачей, знаком Четырехголового. На крайний случай — посланцем Двуликого. Обыватели же считают Ночного Создателя покровителем страшных рыжих хищников.

— То есть, тайны юноши нужны вам в горах. Тмуры надоели? — улыбнулся герцог. Посуровел и продолжил. — Объявить милостью Четырехголового найдёныша? Да они скорее поклонятся Ночному Создателю! Разве кто не знает, что в Храме недолюбливают орден. Пытаются то зачислить вас в помощники Двуликого, то вообще его порождением объявить. Подозреваю, именно в служителях причина последних перемен отношения людей к Застолью. Отдать козырь Кругу, увеличивая популярность магов? Они не сумасшедшие. Сегодня скажут, мол, юноша — знак Светлого Творца. А завтра, Вы — маг Застолья, увезёте его. А если потом…

— Если потом "божественных милостей" не случится, решат, что епископ ошибся. И придётся отвечать. — Быстро подхватившая цепь рассуждений чародейка, отлично разбиралась в интригах. Внимательно слушавший герцог улыбнулся. — Объявляя чужака злом, архипастырь унижает орден и натравливает обывателей на "мага, приведшего в город порождение зла". Расправляется с юношей. Потом толкует любое событие или милостью Четырехголового, или наказанием Хаоса за расправу. В крайнем случае, сваливает всё на Двуликого — Ночному Судье не привыкать. Вышний Предстоятель Храма Четырехголового, Светлого Творца, Заступника, Повелителя Неба и как там его ещё, всего лишь лицемерно выразит недовольство. — Герцог широко открыл глаза. Делая вид, что шокирован вольным обращением с богами и Храмом — Всё равно служители одобрят "борьбу с Хаосом", убеждая в опасности промедления с силами зла…. — Она на минуту примолкла.

Воспользовавшись паузой, герцог чуть поклонился, отдавая дань искушенности волшебницы в хитросплетениях политики.

— Но я не уступлю! — оставив меховую накидку на кресле, маг вскочила и энергично зашагала по комнате. Полы длинного темно-синего одеяния разлетались в стороны. — Этот человек мне нужен. По многим соображениям. Сиятельный правитель только что правильно догадался об одном. Есть и другие. Нельзя допустить, чтобы юноша был принесен в жертву амбициям архипастыря. Они выгонят незнакомца за пределы городских стен, а там…

— Его не выгонят из города — тихо произнес герцог. — Говорю Вам: архипастырь умен. Чужак уже выжил в лесу. Либо пришел из него. К тому же, оттуда незнакомца легко могут забрать. Кто-нибудь…. - правитель кинул быстрый взгляд на волшебницу — Если юноша выживет или будет увезён, а служители будут толковать его "праведную казнь", рано или поздно об этом узнают. Люди придут к архипастырю с неприятными вопросами. Выход один — надо забрать и уничтожить лежащего в охраняемой моими стражниками палате. Прямо вступать в ссору со мной служители Повелителя Неба не станут. Подзуживая горожан, дождутся окончательного его выздоровления. И открыто явятся с просьбой проверить на причастность чужака к Хаосу или Двуликому. Понятно, что итоги испытаний предсказуемы.

— Казнь больного, еле двигающегося от слабости человека, люди не одобрят. Зато приговор здоровому и полному сил 'злу' встретят радостно. Давно города не убивали сами, перекладывая неприятную работу палача на туманы глубин. — Чародейка остановилась посреди зала. — Итак, чужака повесят и бросят без ритуального костра. — задумавшись на минутку, колдунья подошла к креслу, накинула меха и села. — Кажется, Застолье излишне увлеклось чистым знанием и присмотром за высокой политикой, отдав обывателей фанатикам Четырехголового. Договор с Верховным Предстоятелем ошибочно…. - спохватившись, волшебница прикусила губу. А герцог затаил дыхание. Только что прояснилась достоверность слухов о договоре Круга и Храма. — Уничтожение чужака недопустимо. Но хочу знать мнение сиятельного правителя на этот счёт. Лучше, пока мы ещё не вышли отсюда. Я готова подождать.

Проявив столь мало свойственную магам покладистость, чародейка плотно закуталась в меха, положила руки на полированные подлокотники и откинулась на спинку кресла. В другом удобно устроился герцог. Правитель не спешил. Его взгляд скользнул по стенам, увешанным коврами и оружием, по окнам, камину и узорчатому каменному полу. И остановился на внимательно наблюдавшей чародейке. Затем, мужчина заговорил спокойно и размеренно:

— Буду говорить прямо. Служители Четырехголового помогают нам. Например, мастеровые ордена Летнего Лика изготовляют амулеты против нежити, Зимнего — лечат, и так далее. Однако, люди дорого оплачивают помощь Храма. Из амулетов не строят дома, дороги и охранные стены. Необходимы "защитный камень" и рунное знание. Только маги Застолья способны правильно наносить руны, наделять их силой, сдерживая туманы глубин. Я не строю воздушных замков самообмана. Чем была бы моя власть без вас? — Коротким жестом руки правитель остановил собиравшуюся сказать что-то волшебницу, мимоходом поправил цепь на груди. — Благодаря магам работаю рудники и каменоломни. Нам обоим известно, что большая часть знаний орденов Храма Четырехголового дана Кругом. Да что далеко ходить — схема проточных пещерных каналов под городом получена от Застолья. Вы щедро делитесь знаниями. Правда, не со всеми и не во всём — правитель пытливо глянул на хранившую молчание колдунью. — В отличие от некоторых, я не забываю, кто, в конце концов, победил Отступника в смутные годы.

Герцог посмотрел на гобелен над камином, изображающий эпизод одной из битв.

— Мне известно, насколько серьёзно маги могущественны в войнах. Да, да — не изображайте удивление. Замковая и храмовая библиотеки собирались не невеждами. К счастью, это было давно и нам посчастливилось не убедиться в этом на себе. Ни как жертвам чужого нападения, обратившимся за помощью, ни как жестоко наказанным ослушникам. Понимаю, что если мудрая маг решит, что чужак должен уехать с ней во что бы то ни стало, трудно будет с этим спорить. — Правитель сделал паузу, чародейка молчала. Тянулись минуты.

— С другой стороны — задумчиво продолжил герцог — вас мало. Люди давно привыкли иметь дело со служителями Храма и не любят Застолье. Неважно — настраивают их, или от собственной неприязни. Мы платим Кругу. Подчиняемся. Но обыватели ворчат, что зря платят налоги на содержание ордена. Правда, возмущаются тихонько и осторожно, опасаясь вызвать гнев магов. Итак, мудрая маг предлагает мне пожертвовать поддержкой враждебных к Застолью служителей Храма и большой части горожан, всего лишь ради необычного пленника? — правитель порывисто вскочил и подошел к камину. — Знаете, — неотрывно глядя в огонь, проговорил он — Я хотел бы Вас спросить кое о чём, надеясь на честный ответ, — герцог порывисто развернулся к внимательно следящей за ним волшебнице. — Маги действительно приносят людей в жертву Двуликому Дарователю Смерти?

— Не всё таково, каким кажется — говорила чародейка спокойно, но смотрела мимо, на висящий над камином гобелен. Впервые на памяти герцога магом Круга не отрицались темные слухи. — Для того чтоб понять, надо очень многое знать. Заверяю сиятельного правителя, что маги Застолья никогда не делают ничего в ущерб или во вред людям Побережья. Мы — не Отступник. — Вздернув высоко подбородок, она твердо взглянула на правителя и отвернулась к окну. Давая понять, что ожидает решения герцога.

Вадим не подозревал, что буквально в эти минуты решается его судьба. После визита худощавого вельможи к нему относились гораздо лучше. Постелили толстый меховой ковер. Лучше кормили, в меню появились удивительные плоды. Он с радостью опробовал местную разновидность вина. Часто водили мыться. С возросшим почтением вокруг хлопотали тетки с голубыми ромбами. Пару раз, по вечерам, привлекательная девушка пела ему заунывные песни, похожие на кельтские. У парня сложилось впечатление, что она присылалась к нему не только ради песен. Он всякий раз усмехался, поймав нарочито зовущий взгляд, мешавшийся с испугом — актриса из неё была никакая.

— Наверное, во мне есть какой то "знак судьбы". - шутил над собой парень — Не зря так стелятся. А что? Буду каким-нибудь пророком, великим предсказанным и всякое такое. С четырьмя ромбами во лбу. Так сказать, подарком от какого-нибудь крутого божества со знаком качества. — Богатое воображение тут же услужливо подсунуло сладкие фантазии о дальнейшей жизни в качестве "любимого и почитаемого". Нельзя сказать, что во всем мечты были приличные. — Кстати, обычно, пишут, что в другом мире находятся жутко крутые способности даже у заурядных людей. Ну, и где?! Подождём-с. Правда, великим воином или очень могущественным магом быть не шибко хочется. — пытался дальше юморить Вадим, в то же время понимая, что для веселья пока поводов немного — Они вечно вляпываются в неприятности, имеют кучу врагов при мизерном количестве друзей. Короче, трудно и сложно ребята живут. Лучше обойдусь.

Вообще-то, парень устал пить гадостную микстуру, от которой постоянно хотелось спать. Надоело, что настойчиво укладывали в опостылевшую постель, не давая много ходить. Он пытался пообщаться жестами. Но окружающие либо намеренно делали вид, что не возьмут в толк его кривляний, либо не понимали на самом деле. Пару раз он обращался к "пожилой монахине", поившей его в первый раз. Но женщина не реагировала. Только смотрела на него испуганно-удивленным взглядом и опять заставляла глотать различные гадостные микстуры. Изучение крайне скудной обстановки комнаты мало развлекало. В редкие моменты без посторонних Вадим подходил к окну, и молча стоял, держась веющей теплом правой стороны комнаты. Сколько не смотрел сквозь мутное стекло, ничего, кроме заснеженных деревьев, торчащих из высоких сугробов и заслоняющих обзор, так и не разглядел.

Отсутствие привычного цивилизованному человеку комфорта не досаждало парню. Кувшин с водой и тазик для умывания по утрам не могли испортить настроение привычному к походной жизни Вадиму. В отличие от прочих "удобств". Он просто бесился, чувствуя себя неуклюжим детсадовцем. Зато кормили вкусно. Пряноватый привкус острых блюд, упорно напоминающих о китайской кухне, казался непривычным только первое время. — И дышится здесь легко — неожиданно довольно подумал парень. В книгах, читанных дома, если новичок не знал языка, то довольно скоро находились желающие научить местному. Здесь таковых не наблюдалось. — Дома…. Возможно, теперь мой дом здесь. Пока с этим ничего не поделаешь. — парень поежился. Разве так ему представлялись новые миры из книг. Неуютно, скучно и сторожа у двери. К тому же, полная неизвестность и такое изобретение, как ночной горшок, способны подгадить настроение любому. Чтоб не сойти с ума со скуки, регулярно отжимался и приседал. Чувствуя возвращение сил, хотел выйти на разведку. Но шагу не дали ступить вооруженные люди за дверью, пригрозив топорами на длинных шестах. Вадим слабо разбирался в вооружении и, от нечего делать, долго припоминал, как они называются. Чтобы не переживать попусту, оставалось только вышучивать ситуацию — Вот, погодите! Стану пророком или кем-то этаким — попляшите тогда, солдафоны!

 

Глава 4

— Я помогу. — голос герцога звучал хрипло. — Не потому, что боюсь гнева Застолья. Хотя, догадываюсь, что он может быть страшен. — он смущенно откашлялся. — Давно беспокоит чрезмерно быстро растущее влияние Храма. Если так пойдёт и дальше, служители начнут поучать меня, как править! — правитель заговорил нарочито высокопарно. — Уверен, что симпатичный юноша с необычными глазами, заслуживает лучшей участи, чем быть убитым и брошенным без погребального костра во имя славы беспринципного архипастыря. И ещё… я верю Вам, мудрая маг!

— Спасибо, сиятельный правитель. Застолье никогда этого не забудет. — Кажется, последние слова герцога позабавили колдунью и доставили ей удовольствие.

— Звучит, как угроза — герцог улыбнулся. — Но не рассчитывайте, что разругаюсь с самим архипастырем Храма. Я всего лишь велю снабдить вас всем необходимым, и не буду препятствовать отъезду. Лекари говорят, что незнакомец может уйти из госпиталя. Все уверены, что необычайно быстро выздоравливающий чужак, несомненно, родня тмурам. — правитель засмеялся. Затем нахмурился: — Для поездки дам большую охрану. По-моему, это может понадобиться ещё при выезде из города. Часть людей вернутся с полпути, часть пойдёт с вами до самого Дилтра. Увы, это всё.

— Думаю, в сложившихся обстоятельствах Вы делаете максимум возможного. — ледяные глаза мага ордена Застолья глядели благосклонно. — Признаюсь, видимо, мы недооценивали адептов Храма. Будучи абсолютно уверенны в собственной силе, проглядели жажду власти служителей. Когда мы сможем отправиться в путь?

— Чем быстрее, тем лучше! — моментально ответил герцог — Надо уезжать, пока архипастырь не узнал и не предпринял решительных действий. Сейчас он уверен, что юноша долго пролежит в госпитале. Ну, так доносят ему шпионы. — под испытующим взглядом чародейки мужчина лукаво прищурился — Вы уезжаете завтра утром!

— Но для этого надо собрать всё необходимое. Нанять Странника, в конце концов!

— Всё готово. Я подумал об этом. Люди экипированы и ждут в замковой казарме. Припасы и вещи собраны. Странник не покидал города. Наймём его хоть сейчас.

— Я очень признательна сиятельному правителю за предусмотрительность — удивленно приподняв бровь, ответила волшебница. — Приятно иметь дело с умным человеком. Конечно, Застолье оплатит все хлопоты.

— Просто лишь позаботился заранее. Вдруг, мудрая маг неожиданно захочет уехать? — улыбаясь, герцог поклонился.

Чародейка встала. С обменом любезностями, стали прощаться. Провожая до дверей, правитель смущенно и, вместе с тем, доверительно, наклонился к магу:

— Да, у меня ещё одно маленькое дело к мудрой магу. Нет, нет — видя реакцию, поспешил добавить герцог — Ничего серьезного! Небольшая просьба, так сказать.

— Да? — сухо бросила собеседница, поджав губы.

— Если мудрой магу будет удобно. Если она не сочтёт дерзостью просьбу. Хотелось бы, чтобы мудрая маг поняла правильно….

— Покороче, прошу Вас… — уже мягче добавила волшебница.

— Нуууу, вопрос несколько деликатный…. - видя её нетерпение, он решился — Личная просьба. Дело в том, что в левой от ворот башне замка покои моих детей. Сына и двух дочерей. — Лицо колдуньи потемнело. Он заспешил: — По закону никто не вправе оспаривать выбор и желания мудрых магов ордена Застолья. Принося глубокие извинения мудрой магу…

— То есть, Вы, герцог, просите не трогать Ваших детей? — сухо, отбросив обращение по этикету, спросила она. И, не дожидаясь ответа, продолжила: — Никто не вправе оспаривать обычаи и закон. Никто и никогда, слышите! Но…, я так устала сегодня. Поэтому, наверное, не пойду прогуляться по замку. Тем более, к входу в… где: "в левой, от ворот"? Ну вот, — вряд ли смогу зайти в левую от ворот башню. Ещё что-нибудь?

— Спасибо, Лоано — тихо проговорил герцог, не смея поднять глаз.

— Не за что, сиятельный правитель — если б голос магов мог замораживать, подобно "переливающейся смерти", правитель превратился бы в ледяную статую. — Спокойно спать Вам и Вашему семейству!

— И Вам спокойно спать! — традиционное пожелание прозвучало уже в спину удаляющейся чародейки.

Герцог, не так прост, как хочет выглядеть — Лоано, сохраняя суровое выражение лица, в молчаливой задумчивости шла холодными сквозняками замковых переходов. Попадавшиеся на пути слуги бледнели и спешили убраться подальше. С виду добродушный весельчак и любитель пиров начал разговор, продумав его до мелочей. Красивые слова о помощи приобретают иной смысл, если понимаешь, что обо всём было подумано. Вещи, продукты, охрана. Правитель заранее подготовился. Разыграл спектакль. Предусмотрительно распустил слухи о сроке, необходимом для выздоровления юноши. Расчёт верен: епископ не станет врываться в госпиталь. Выволочь на суд больного, это выставить себя в невыгодном свете и дать козыри противникам. Лучше подождать, дать разрастись и зацвести пышным цветом слухам и сплетням, благо есть время. Приговор на "законных основаниях" под всеобщее одобрение усилит нелюбезное правителю влияние Храма на горожан. Даже под мехом накидки чародейка чувствовала холод камней замка. — Быстро спровадив нас из города, герцог избавляется от множества неприятных решений. Служителям Четырехголового он заявит, что это моё "сумасбродное пожелание". Молодец, — волшебница одобрительно кивнула — но впредь с ним надо быть осторожными. Он намеренно дал понять, что лоялен к магам Застолья вопреки настроениям обывателей и служителей Храма. Но это: "сейчас" и "пока что". Правитель не боец, не воин и получил власть без соперников, окрутив дочку прежнего герцога. Он хитер, но мягок. — Чуть изменится ситуация — он может рассудить иначе. И неглупый человек, бывает, ошибается. Чего стоила неожиданная дерзкая просьба. Суеверие обывателя, а не Правителя….

Вадима разбудили затемно. У кровати с подсвечником в руке стоял маг и настойчиво тряс парня за плечо. Убедившись, что Вадим полностью проснулся, молча показал жестами, что пора вставать и кивнул на тряпки, лежавшие на кровати. Одежда была непривычной, но Вадим не стал привередничать. Рассудил, что за неповиновение могут и подсвечником запросто хрястнуть. Маг на удары скор, на собственном печальном опыте убедился. Одеваясь, чувствовал себя неловко под пристальным взглядом. Застегнул красивую пряжку кожаного ремня, подпоясавшего толстую куртку-пончо с нашитым синим узором, надел меховые сапоги. И вдруг понял, что устал сидеть взаперти и рад переменам. Маг легонько взял его за плечо и направил к выходу. Охраны у дверей уже не было. — Ну, наконец-то, распрощаюсь с этой каморкой. — Они вышли на мощеный булыжником дворик, под едва зацветающее розовым небо. Парень с интересом рассматривал окружающие высокие стены. Большую часть похожего на глубокий каменный колодец двора занимали вооруженные люди с чадящими факелами, суетящиеся у невозмутимых мохнатых "верблюды" без горбов.

— Ух ты, какой огромный темно-синий шатёр! Прямо цирк-шапито, аж на двух верблюдах. Подождите, а худощавый и "монашки" с голубыми ромбами? Передумали делать из меня объект почитания? — пытался сохранить чувство юмора недовольный парень, пока спутник подводил его к "верблюдам" с 'шапито'. Знакомый уже караванщик жестами указал Вадиму забираться. Маг внимательно наблюдал. Выбирать не приходилось. Внутри было довольно тепло. Войлочный шатер согревался от спин животных. Острый запах шкур бил в нос. По-прежнему сердитый Вадим понял, что поездка обещает сомнительное удовольствие дышать "ароматами" разгоряченных животных.

Верблюды под ним покачнулись, Вадим вцепился в висевшие по бокам ремни. Полог откинулся и напротив уселся маг в синем бесформенном балахоне. — Меня наверняка укачает — подумал парень, когда двинулись. Борясь с легкой тошнотой, он принялся рассматривать сидевшего напротив. И тут сообразил, что перед ним может быть как молодой парень, так и вполне взрослая девушка. Очень трудно разобраться. Без признаков пола в лице, без эмоций, под кучей одежды плохо различима фигура. В свою очередь, спутник внимательно изучал парня. Вадим почувствовал себя неуютно под взглядом льдисто-голубых глаз. — И сколько мне с тобой так сидеть-то? — он тоскливо вздохнул украдкой.

Архипастырь проснулся, услышав, как внизу настойчиво барабанят в дверь. Предчувствуя недобрые вести в такую рань, он поспешил одеться, пока не вовремя разбуженные слуги открывали. Выйдя из спальни, епископ увидел перед собой одну из послушниц Зимнего Образа, помогавшую ухаживать за больными. Хромая девушка доносила архипастырю обо всём происходящем в госпитале ордена Зимнего. Ещё до того, как девица открыла рот, архипастырь догадался, о чем пойдёт речь.

— Пусть простит меня за ночное вторжение высокий архипастырь Храма Четырехго….

— Короче! — резко оборвал он её. — Титулы — в сторону. Говори только дело.

— Они уезжают — выдохнула послушница разом.

— Кто? — отстранённо спросил епископ, всё поняв и уже прикидывая, как поступить. — Кто "они"?

— Маг только что забрала чужака из госпиталя. Они двинулись к казармам за охранным отрядом.

— Этого не может быть! Ты говорила, что чужак слаб. Что долго не сможет покинуть палату. Врачевательницы Зимнего также уверяли меня в этом. — архипастырь лихорадочно обдумывал ситуацию. Он быстро отдал приказ бежать за служителями Храма, живущими в домах по соседству. — Караван надо подготовить для дороги. Припасы, вещи, нанять странника. Сейчас соберу служителей, утром обратимся к горожанам….

— Нет времени, о высокий! Караван собран, охрана подготовлена. Они на пути из города.

— Здесь не обошлось без герцога! Сиятельный правитель обошел меня! Этот… — архипастырь осекся, глядя на согнутую в низком поклоне спину послушницы. — Спасибо за предупреждение. Вознагражу. — В комнату как всегда неслышно проскользнул верный телохранитель. Епископ Храма внезапно почувствовал ярость. — Но за ложные сведения о здоровье чужака ты будешь сурово наказана.

— Высокий архипастырь, меня не пускали к нему…. Я тоже была обманута! — Пока слуги тащили её из комнаты, девица лепетала оправдания и цеплялась за ковер.

Архипастырь быстро накинул поданный теплый плащ и сопровождаемый верной громадной тенью быстро вышел на улицу, где собирались заспанные служители Храма.

Командуя собранному отряду двинуться от замка к городским воротам, Лоано услышала рев храмовых труб. Проклятье Двуликого! Служители узнали, что добыча уходит из рук, и будят горожан. А она так надеялась уехать без ссоры. Теперь всё решает время. Лоано приказала поторапливаться. Но они не успели.

Вадим услышал шум множества голосов. Маг наполовину высунулся из шатра и что-то резко выкрикивал. Затем совсем вылез наружу. Парню было безумно интересно, что происходит, и он придвинулся к открывшейся в пологе щели. Они стояли на площади перед высокой городской стеной. Мощные ворота в ней были закрыты. Внушительный эскорт вооруженных солдат, окружавший караван, не мог пробиться к выходу. Всё пространство перед воротами было запружено толпой. Люди шумели, махали руками, грозили солдатам. Перед толпой молча стояли люди в черных плащах, наблюдая за подходящим отрядом. Впереди всех — тот самый худощавый дядечка, который навещал парня. Он требовательно выставил вперёд руку. За спиной горой возвышался телохранитель. Маг пробился между солдат и встал напротив вельможи. Толпа немного притихла. Вадим отметил, что, несмотря на молодость, маг держится очень уверенно, даже надменно.

Лоано не сталкивалась с открытым неповиновением со времен Отступника. Но была уверена, что её не посмеют задерживать. В крайнем случае, пошумят и разойдутся. Чародейка вышла вперёд и обратилась к сердито поджавшему губы человеку, стоящему впереди всех. Судя по поблескивающему золотом разноцветному знаку Четырехголового, это был архипастырь города.

— В чем дело, высокий архипастырь? Откуда толпа в столь ранний час? Я слышу рев храмовых труб. Случилось что-то страшное и нужна ли Вам помощь?

— Кто знает, кто знает. Возможно, Ваша помощь нам сегодня понадобится. А может и обойдемся. — епископ сознательно пропустил титул "мудрая маг". Но сделал это так, чтобы нельзя было придраться. — Пока что — стараясь говорить как можно громче, он сделал ударение на этих словах — Пока что ничего не случилось. Но возникли чрезвычайные обстоятельства, требующие нашего вмешательства. Эти люди — служитель говорил ясно и отчетливо, чтобы каждое слово долетало до толпы. — беспокоятся. Недавно, в наш город привезли некое существо. По незнанию или обманно, его ввезли в пределы городских стен….

— О каком обмане ведёт речь высокий служитель? — Лоано тоже повысила голос. В следующем вопросе скрывалась угроза. — Вы готовы свидетельствовать и указать виновника?

— Нет, это только предположение — архипастырь сбавил напор. И снова принялся вещать. — Но, тем не менее, создание тьмы оказалось в пределах городских стен. Эта зима выдалась очень суровой. Наши склады пустеют. Скоту и живности нечего есть. — Лоано сообразила, к чему ведёт архипастырь, но пока прервать его не могла. Слишком невежливо было бы на глазах толпы. Она не вправе нарушать договор с Вышним Предстоятелем. Меж тем нахальный епископ продолжал — Мы думали, что Светлый творец гневается на нас за что-то. И поэтому не спешит распрощаться со своим Зимним Образом. Усердно и тщетно мы возносили просьбы и хвалы. И недоумевали. Пока не узнали о пойманном в лесу посланце Хаоса. Все стоящие здесь, и бегущие сейчас к нам со всех окраин города, обеспокоены.

— Расскажи, высокий служитель Храма — чем так обеспокоены горожане и из-за чего собрались здесь. — Лоано отметила, что архипастырь ловко превратил юношу из найденного в лесу в порождение Хаоса. — О каком посланце Хаоса Вы говорите?

— А вот о нём! — рука епископа красивым жестом указала на высунувшуюся почти целиком из-под полога голову Вадима.

Парень так заинтересовался спором, что от любопытства выглянул наружу. Вельможа, уверенно голосивший перед толпой, ему нравился. Похоже, он не желал, чтобы обретенный подарок небес увозили из города. — Ещё бы! Так тебе, ледышка — втайне позлорадствовал Вадим над магом. — Я останусь тут, вместо того, чтобы куда-то уехать в твоем неприятном обществе. Глядишь, действительно сделают местной знаменитостью. — Когда мужчина указал на него, Вадим улыбнулся. Толпа зашумела, как кипящий на хорошем огне котел и стала придвигаться ближе. Маг обернулся и вскинул руку. Парня больно отшвырнуло внутрь. Разозлившись, он рванулся к выходу. И снова отлетел назад. У полога его сильно ожгло, будто раскаленным металлом. Острая боль во всем теле заставила отпрянуть и скорчиться. Но следов ожога не появилось.

— Как видят все, это существо уязвимо для меня. — Поначалу разозлившаяся на юношу Лоано даже обрадовалась, что тот показался снаружи. — Я спокойно могу управлять им и держать в узде. Разве такое возможно, будь это создание Хаоса?

— Но это может быть и скрытое проклятье Двуликого! — не унимался епископ. — Если на нём тень Крадущегося во тьме? Вдруг он не один? Что делать, когда за ним придут другие? Нельзя рисковать, не зная ничего. Отдай нам этого вряд ли человека. Мы проверим эту сущность, соблюдая законы, и справедливо рассудим, что делать.

— Заверяю вас, жители города — Лоано отметила, что архипастырь избегал обращаться к ней согласно этикету. Это обязательно ему зачтется позже. Сейчас она сознательно говорила для горожан, минуя служителей — это создание не принадлежит Хаосу! А ещё я, мудрая маг, свидетельствую, что этот человек — чародейка усилила заклинанием звук голоса — повторяю — этот человек не порождение туманов глубин, не приверженец Ночного Создателя!

В ответ, толпа неожиданно заворочалась и недовольно заволновалась. Сидящему в шатре Вадиму показалось, что ворчит большой хищник единым множеством глоток. Звук пугал. Охрана отряда обнажила оружие, приготовившись выполнить приказ о защите. Лоано не знала, что архипастырь давно и настойчиво настраивал людей против Двуликого, обвиняя последнего во всех возможных проступках и бедах. Для горожан брат Четырехголового постепенно оказался где-то в одном ряду с Хаосом. Назвать Крадущегося во тьме Повелителя смерти Ночным создателем, значило признаться в почитании ужасного зла. Маг совершила ошибку по незнанию. Архипастырь довольно усмехнулся — теперь он получит чужака, а чародейка Круга посрамлена публично. Делать было нечего. Лоано вздохнула.

— Слушайте, жители города! Во-первых, ещё раз объявляю, что в незнакомце из леса нет зла! — толпа ответила бранью и свистом. Архипастырь решил, что маг старается сохранить достоинство перед тем, как отдать юношу с глазами тмура. Служители Храма за его спиной ядовито улыбались, предчувствуя капитуляцию самого члена ордена Застолья. Чародейка на миг умолкла, сосредоточилась и продолжила — Во-вторых, этот человек был найден мной и не попадает под законы города. — люди возмущенно загалдели. — В-третьих… — маг медлила. Народ на площади притих, ожидая её слов. Лоано вдруг стало очень легко, она решилась. — В-третьих, немедленно пропустите мой отряд. Всякий, попробовавший помешать будет виновен в неповиновении Кругу магов Застолья. Вы все знаете, что это непростительное нарушение давнего закона Побережья. Я применю силу к любому, кто ослушается. — Прежде чем взорваться криками, горожане затаили дыхание. Это казалось невероятным — впервые на их памяти колдун Застолья угрожал магией жителям города. Тем более, такому большому количеству людей. Лицо архипастыря исказилось гримасой злобы. Не давая ему заговорить, и уже больше не нуждаясь в разговорах, Лоано свела руки. Не достигнув цели, рядом бессильно упали, зазвенев о камни, брошенные телохранителем служителя длинные метательные кинжалы. Отряд и мага отделила от остальных стена из змеящихся и угрожающе гудящих в воздухе ярких синих молний. Они переплетались и раздваивались, разбегались в стороны и сходились по краям. Это завораживало и вызывало страх одновременно.

Герцог-правитель кутался в меха на смотровой площадке самой высокой башни замка. Услышав рев храмовых труб, правитель сразу поспешил наверх. Его люди видели, как хромая послушница Зимнего Образа выскочила из ворот, пока небольшой отряд чародейки собирался в путь. Он знал, куда она направлялась. Герцога это устраивало. Для мудрой мага сделано многое. Не его вина, что у архипастыря везде есть тайные надзиратели. Теперь всё зависело от победителя в этой партии. И на чью сторону встанут горожане. Правитель готов был пожертвовать гвардейцами охранного отряда, которых могла растерзать разъяренная толпа. Даже желал этого, по личным причинам. Опасный молодой родственник не зря был назначен командиром. А магу вряд ли что смогут сделать — чародеи окружены постоянным охранным заклинанием — это герцог вычитал из книг. Если одержит верх Лоано, он скажет, что впервые слышит о соглядатаях в госпитале. Если победит архипастырь, то можно избежать обвинений от служителей Храма, объяснив, что знал о шпионке. Так как сам предупредить не мог, избегая гнева мага, то не препятствовал пронырливой девице. Вдруг, правитель увидел блеск синих молний у ворот города и побледнел. Неужели всё зашло так далеко? В книгах он читал, что у противостоящих колдунье нет никаких шансов. Главное теперь дождаться результата, обдумывая дальнейшие действия. В любом случае, Круг магов заплатит за причиненный городу ущерб. Возможно, правителю придется убить всех, кому известно про благосклонно-нарочитое невнимание к послушнице-доносчице. Ветер рвал меха с плеч. Но герцог забыл о холоде. Опершись на парапет, он внимательно следил за синим сиянием.

— Она посмела угрожать людям и Храму Четырехголового! — архипастырь изумленно широко раскрыл глаза. Ещё был шанс решить дело миром, однако он не захотел отступить. Горожане, конечно, разбегутся. Но колдунья не знает, какой её ожидает сюрприз. Епископ потрогал висящий под плащом и рубашкой специальный амулет. Такие же висят сейчас на груди остальных. К сожалению, тайный союз, созданный внутри Храма Четырехголового пока плохо разбирался в древнем знании, позволившем сделать эти вещицы. Но с помощью старых рукописей тайное общество Храма надеялось прекратить господство Круга Застолья над Побережьем. Они успели осторожно проверить амулет на приехавшем навестить родителей ещё совсем юном ученике. Правда, потом пришлось дожечь домишко вместе с телами. Маги списали гибель всей семьи на несчастный случай. Посчитали, что неопытный паренёк расслабился в домашнем уюте и проспал начавшийся пожар. — Это было так легко. — не двигаясь, архипастырь слышал, как за его спиной разбегаются в стороны горожане. — Парнишка охнуть не успел, как загорелся. Судя по впечатляющей стене из молний, с этой девицей будет труднее. Но она слишком молода для опытного мага, а служителей с амулетами много. Потом все спишем на несчастный случай — бывает же, что маги, не справляются с силой. Резкий порыв ветра распахнул пологи шатра. Вадим увидел, что отряд окружен красивыми, бегающими в воздухе синими молниями, похожими на множество маленьких ручейков, текущих, пересыхающих и опять разливающихся в воздухе. Перед горящей неоном стеной стоял его спутник по шатру. А за ней во все стороны разбегались по боковым улочкам горожане. Но худощавый вельможа с телохранителем не спешили ретироваться. Окруженные похожими на них людьми в черной одежде они упрямо стояли на месте. Маг помедлил, чего-то ожидая. Снова что-то резко и громко сказал группе во главе с худощавым. Те не двинулись. Тогда чародей поднял руку. Из горящей пронзительно синим стены, вырвались извивающиеся молнии и потянулись к противникам. Но никакого видимого эффекта от атак мага пока не было.

Молнии безрезультатно били в архипастыря и служителей. Разбегающиеся горожане стали останавливаться. — С нами милость Четырехголового! — раздались выкрики. Служители Храма собрались вместе и принялись круговыми движениями растирать себе грудь. Лоано ощутила сопротивление. Похоже, работают древние амулеты. Неужели они раздобыли их и научились применять? Серьезному магу безделушки не были угрозой, но для менее опытного представляли некоторую опасность. Новичок мог потратить все силы, не зная о свойствах амулетов поглощать магию, а потом отдавать обратно. Как именно ответит амулет, предсказать было невозможно. Например, можно было погибнуть от невидимого огня. Без причины вспыхнув, и сгорев в один миг. Удивленная Лоано рассвирепела. — Служители Храма с жалкими амулетами посмели противодействовать магу Застолья! Пора преподать им урок. Всё равно уже многое нарушено, а дорога здесь защищена мощными рунами. — Маг щелкнула пальцами, резко выбросив вперёд обе руки. Заглушая пронзительное сияние молний, перед ней разлилось темно-багровое тусклое облако, будто чародейка что-то вылила в воздух. Словно быстро расправляемый мятый лист бумаги пятно растянулось в стороны, и ринулось вперед, сметая всё на своем пути. Достигнув ворот, плоская клякса облепила камни, растекаясь по ним. Раздался сильный грохот.

Внимательно наблюдавший с головокружительной высоты правитель потрясенно смотрел, как летит кусок замковой стены с воротами. Его просто выкрутило из земли и подбросило в воздух. В полете каменная глыба взорвалась, рассыпавшись на крупные осколки. Потерявший дар речи герцог следил, как кувыркающиеся камни разлетаются в стороны, падая на поля по бокам от дороги. Маг показала, на что способно Застолье, когда задевают интересы Круга. Без жертв и кровопролития, но очень наглядно. Всё было понятно без слов и смотреть больше не на что. Спускаясь вниз, герцог, походя, отдавал приказы звать врачевателей, готовить госпиталь к приему раненных. Он распорядился созвать каменщиков для заделки стены. Правитель раздумывал, а не стоит ли, упреждая события, повесить хромую послушницу, сделав вид, что только сейчас обнаружил её предательство. И оповестить об этом мага. Но Храм захочет знать, что произошло. Казнь важного свидетеля, каким становилась девица, могла вызвать недовольство. Да, тут было над чем поразмыслить.

Караван уходил в зияющий на месте ворот пролом. Люди частично успели разбежаться до взрыва камней. На площади перед воротам лежали служители Храма вперемешку с замешкавшимися горожанами. В разметавшихся плащах священники походили на больших ворон, переломанных и разбросанных ураганом.

Лоано пришлось напомнить испуганной и хмурой охране, что у неё есть разрешение от герцога-правителя на любые — Слышите меня, любые! — действия, если сочтёт нужным, и приказала двигаться вперёд. Посмотрев на затягивающееся тучами небо, подумала, что грядет большой снегопад и забралась в шатер. Но мысленно она была далеко отсюда. Храм Четырехголового вопреки договору посмел выступить против мага Застолья. Не будь она одной из старейших и опытнейших из входящих в круг, то смела бы всех, не обращая внимания на амулеты. Чародейка припомнила странный случай, когда якобы по недогляду случившийся пожар уничтожил приехавшего повидать родителей ученика вместе со всей его семьей. Теперь она по-другому отнеслась к происшествию. Видимо, Храм занимается поисками древнего знания для борьбы с Застольем. Чтобы встать на пути настоящего мага надо либо иметь безмерную наглость, смешанную с равной ей глупостью, либо считать себя защищенным. Что ещё глупее. Волшебница решила побыстрее добраться в горные цитадели. Там она отправит зов сбора Кругу. Говорить про произошедшее до того, как все соберутся, она станет только с посвященными магами. Кто знает, что ещё знает и умеет Храм. Интересно, Вышний Предстоятель участвует в заговоре? Застолье обязательно потребует наказания и усмирения. Нет, всё-таки, сегодняшняя стычка — удача магов. Служителям Четырехголового не повезло. Частично обнажились их планы, тайные враги выдали себя. И всё благодаря юноше с необычными глазами. Кстати, о парнишке — Лоано вернулась к действительности и грозно уставилась на юношу, опасливо глядящего исподлобья коричневыми глазами тмура.

Когда из стены выдрало кусок с воротами, Вадим онемел. Ошеломленно наблюдая за происходящим, заметил, как убегающие с той стороны стены молний люди затыкали уши. Но ни он, ни солдаты, шума не слышали. Когда разгоряченный маг вернулся в шатер, верхняя одежда на нем распахнулась. И Вадим к некоторому разочарованию понял, что ошибся. Маг — женщина. Он… то есть, она теперь молча сидела напротив, сердито глядя на парня. — Сейчас наваляет мне, что высунулся, когда не просили. — Парень потупил взгляд.

 

Глава 5

Похоже, снег собирается вечно сеяться мелкой крошкой. Затянувший небо мутный серый туман совсем не улучшал настроение Вадима. В довершении всего, парня тошнило от размеренной поступи "верблюдов". Запах шкур лез в нос, не давая нормально дышать. — Хорош, "герой"! Всего-то проехался на спине мохнатой животины — Вадим уяснил, что "верблюдов" называют "флахами" — а уже вывернуло наизнанку. Наверняка, на этих… флахах, не ездят люди простые. Причем двухфлаховых шатров больше в караване нет. Шерстяной лимузин класса люкс. "Обещаем улучшенные условия и комфорт!". Только я в нём — еле живой. Мутит от шага животных, от вони меха. И от спутницы. — сердито добавил про себя парень. — Бледно-голубые, какие-то белесые глаза, и полное отсутствие эмоций. Когда молчит — снулая рыба, один в один. Только что не пахнет. Но доказала, на что способна, и приходится быть настороже. Хорошо, теперь видимся только на коротких остановках. И гвардейцев за глаза хватает. — передернув плечами, припомнил, как плотным кольцом охватили его со всех сторон, когда вздумал уединиться в кустах. — Разговаривать не хотят, учить, вроде бы, ничему не собираются. Зачем я здесь? Программисты однозначно тут не требуются. — Вадим начал перебирать возможности в новом мире.

Странник Хрой облегченно вздохнул, когда после учиненного в городе переполоха, караван без сложностей перебрался по льду реки. Можно надеяться, что неприятности позади. Пока вокруг шли обжитые места. От тракта, петлями ложащегося между горами, то и дело в стороны убегали проторенные тропинки. Изредка каменный тракт пересекали узкие заснеженные дороги. Странник знал, что теряющиеся в глубине хмурого леса пути ведут к деревням и поместьям. И на счёт одной из дорог у него были свои соображения… Под угаданным чародейкой снегопадом отряд бодро продвигался по хорошо утоптанной основной дороге. Хрой шел задумавшись. Странники обычно подбирали охрану караванов сами. В проводники к вооруженным отрядам шли только самые опытные, на своих условиях. Хрой считал, что ему пока рано связываться с гвардейцами. Но странника позвали и почти приказали отправиться с караваном. Несмотря на всю свою наблюдательность, Хрой только во время впечатляющего происшествия перед городскими воротами понял, что маг — женщина. — С магами сразу не разберешь, с кем дело имеешь. А эта, кажется, нарочно одевается, чтоб запутать. В принципе, это её дело. Колдунам позволено очень много. Беспокоило другое. Команды странников, ведущих отряд, принято выполнять без возражений. Однако, честолюбивый офицер гвардейцев охраны был твердо уверен, что Хрой должен ему подчиняться. И никак не наоборот. Самоуверенность молодого командира, в сочетании с неопытностью, при случае могла очень дорого обойтись. Но обратиться за помощью к магу — значило настроить против себя гвардейцев. Тут было над чем поразмышлять.

Шли почти без задержек. Серая хмарь без устали закидывала снегом наглецов, смеющих не обращать на неё внимания. Останавливаться без крайней необходимости не хотели. Уставшие по очереди отдыхали в паланкине в хвосте каравана. Хрой задумчиво посматривал на шатер, с магом и странным юношей. Конечно, по приезду в город, Хрой рассказал о находке с глазами зверя собирателям странников, оповещающих других. Предполагалось, что маг заинтересуется чужаком. Но что согласиться от имени Застолья оплатить все расходы на отряд? Это было крайне необычно. Даже маги очень редко нанимали дополнительные упряжки. Однако, ничья самая буйная фантазия представить не могла, что ради чужака чародейка взломает городские стены. Странник рассудил, что найдёныш для чародейки очень важен. — Видимо, дело совсем серьезное. — Хрой хмыкнул и повернулся к молодому широкоплечему офицеру гвардейцев.

— Командир, дело к вечеру. А где ночевать будем? Зимой здесь очень опасно, обжитые места скоро закончатся.

— Остановок не будет. Ночью пойдём. — сквозь зубы процедил тот.

— Э, нет. Так не пойдёт. Ничего не увидим. Даже, если снег перестанет. Ночью то нежить по лесам гуляет. Если туманы глубин доберутся до нас в темноте…

— Нас оборонит колдунья! — резко бросил молодой человек

— … Под взглядом Глаз Двуликого их силы растут. — Хрой старался говорить спокойно — Если сбегутся стаей, часть наших сожрут прежде, чем они пикнут. Пока маг из шатра выберется….

— И что ты предлагаешь? — в голосе командира послышались сомнения. Странник только этого и ждал.

— По дороге, совсем рядом, есть большая деревня. Летом на постоялом дворе отбоя нет от проходящих гостей. Зимой, понятное дело, гостиница пустует. Только местные собираются по вечерам в большом зале. Хозяева будут рады гостям. Ведь чародейка заплатит за всех.

— У нас приказ как можно скорее сопроводить их — кивок в сторону синего шатра — в Дилтр.

— А там?

— А там видно будет — командир поджал губы.

— Так до Дилтра ещё дней семь пути. Всё равно будем останавливаться в придорожных деревнях. Какая разница, где именно? С чародейкой я попробую договориться. — странник старательно делал вид, что, мол, ему, вообще то, всё равно. — Хотя, конечно, если такая срочность, можно рискнуть. Встанем у дороги, на летних стояночных камнях. В те места туманы глубин заходят пореже.

— Если колдунья согласится завернуть и, самое главное, оплатить, то ничего не буду иметь против. — поглядывая на закидывающее мелким снегом небо, поддался искушению ночевать в тепле командир гвардейцев. Хрою того и надо было. Он отправился к шатру.

Выслушав странника, Лоано раздумывала недолго. Она понимала опасность ночной встречи с туманами глубин. Иногда караваны вставали на ночлег на каменных охранных площадках-стоянках. Но если нежити будет много, то для обороны большого отряда чародейке не хотелось зря растрачиваться. Городские стены забрали немало сил. К заботе о безопасности припомнилось, что, кажется, про эту самую деревушку слышала в Застолье. Якобы оттуда родом был сам Отступник. Правда, в войнах с ним мало кто выжил из Круга, чтобы подтвердить это. — Эх, Ран — вздохнула Лоано — даже из магов немногие помнят тебя живым. — За многие долгие годы, минувшие с тех времен, люди сделали мага-Отступника злым полубогом легенд. Противостоять соблазну увидеть родину старинного приятеля, а потом заклятого врага, она не смогла. — Вряд ли странником также двигают воспоминания о Ранио — с иронией размышляла чародейка — Скорее всего, у него в друзьях здешний хозяин постоялого двора.

Из-за густого снегопада на улице, тяга в камине была неважной. Жаркий огонь в зале чуть дымил и выбрасывал острые язычки, покусывая закопченную каминную полку. Но это никого не смущало. В ненастный день посидеть у огня особенно приятно, а к дыму в деревне люди привычны. Геннете радушно встречала завсегдатаев заведения. — Как я рада вас обоих видеть! Надо же, как удачно зашел — твои любимые острые колбаски на редкость удались. Ой, а чего твою жену давно не видно? На сносях? И когда это успели?! Подумать только, как быстро бежит время. Да, да — "велтская рыба" только тебя и дожидается! — хозяйка если и кривила душой, то только чуть-чуть. Если острые колбаски в этот раз приготовлены не очень, вряд ли кто станет серьезно обижаться. Ведь ходят к ней не за ними. Геннете гордилась, что лучше всех в округе варит темное пиво. Из-за него, а так же посидеть, посудачить, обсудить дневные происшествия в селении и окрестностях, похвалиться удачной охотой или рыбалкой у камина в большом зале собирались мужчины деревни. Хозяйка привычно управлялась сама, едва успевая раздавать подзатыльники двум помощникам. Её родному сыну и приемному, Толаме, недавно справившему "возраст взросления". Теперь Геннете почти не беспокоилась, что парень родился страшной ночью, когда Осенний Дар отворачивается от людей, уступая Зимнему Образу. Деревенские суеверия гласили, что от подобного дитя хорошего ждать не приходится. Известно ведь, что стоит Четырехголовому отвернуться, как Крадущийся во тьме в гости приходит. Она поначалу чуть не отказалась от сына дальней родственницы из деревни в самой глуши леса. Мать ребенка пропала в лесу зимой. Видимо, попалась тмуру или туманам глубин. Об отце никто не знал. Возможно, кто-то из городских, как сказали Геннете соседи. Однако, увидев симпатичного чумазого мальчугана, женщина не устояла и решила забрать с собой мальца, не обращая внимания на зловещие шепотки деревенских. И не пожалела. Парень оказался покладистым и не капризным. Вместе с её сыном, как родные братья, гоняли птиц, ломали игрушки, шкодили и любили отлынивать от работы. Разве что родной был помладше. Теперь Толаме подрос и здорово помогал ей, крутясь на кухне и бегая со снедью. Посетителям нравилось, как парень залихватски, быстрыми движениями расставляет принесенный заказ и наполненные кружки. Казалось, он танцует по залу, а не таскает тяжелые подносы.

— Да, братец, ну и удружили тебе, назвав чудно. Не по-нашему это. Где видано, чтобы такое имя простые люди носили. — неимоверно толстый бондарь Глет в который раз завел ставший местной традицией разговор. — Вот взял бы, да и сменил.

— Мне его родная мать дала. — Толаме привык и уже давно не обижался на подтрунивания. — Зачем менять? Считай, память о ней осталась.

— Так то оно так, но куда лучше было бы…

Дверь распахнулась, и в зал пружинистой походкой вошел молодой человек в заиндевевшей форме офицера герцогской гвардии. Все примолкли и внимательно уставились на гостя, столь неожиданного и редкого в пору взгляда Зимнего Образа. Не успела Геннете удивиться, как за спиной офицера углядела довольное лицо странника Хроя, своего давнего приятеля и ухажера одновременно.

— Ну, хозяйка — подмигивая устремившейся навстречу гостям женщине, громко заговорил Хрой — Примешь постояльцев?

— Конечно! Проходите, господа хорошие. Мы гостям завсегда рады.

— Я не один — отряхивая снег с новенькой вышитой формы, офицер говорил отрывисто, стараясь выглядеть суровым и опытным воином — С большим отрядом. Места хватит у вас? А накормите всех? Всё оплатим.

— Обижаете! У нас самый лучший и большой постоялый двор на всей дороге до Дилтра. Места всем найдутся. В крайнем случае, есть подворье. Кладовые полны, буквально вчера подвоз был. Припасов достаточно, накормим в лучшем виде. Если господ… — Генетте осеклась. В деревне давно забыли, как выглядят чародеи. Но Хрой рассказывал ей про них. Одежда глубокого синего цвета и шедший сзади в куртке с такого же цвета нашивками, личный охранник, несомненно указывали, что в зал входил маг. Стараясь справиться с испугом, хозяйка постоялого двора глубоко поклонилась.

Лоано понравилось здесь. Если в комнатах для гостей столь же чисто и аккуратно, то она наверняка не пожалеет о том, что заехала в деревню. Чародейка отметила, что встретившая дородная, пышущая здоровьем грудастая женщина, как никто другой походила на содержательницу гостиницы. — Так вот к кому старательно заманивал странник. Да, возлюбленная по дороге — хороший выбор для мужчины, вынужденного большую часть жизни проводить в пути. А платы за постой и еду отряда дамочке с лихвой хватит на полгода. — оценила ситуацию волшебница. Люди вокруг молча глазели на проезжих. Но разбегаться не спешили, и маг не видела враждебности. Гораздо больше неприязни к себе она замечала у командира охраны. Ладно, с этим ещё успеет разобраться. Хорошо, что спутник-чужак проявил редкостную понятливость и довольно быстро сообразил, что от него требуют не поднимать голову. — Лучше, если он спрячет взгляд на свету. Шума меньше. — решила Лоано — Кто в глуши знает, что маги давно обходятся без личной охраны. Пусть по одежде рассудят, что это слуга-охранник. — Капюшон куртки прикрыл лицо чужака от любопытных взглядов. Между тем, двое юношей уже сноровисто расставляли длинные столы и лавки, сгруженные на зиму к стенам. — Помладше — сын хозяйки — привычно принялась собирать тонкие ниточки в узлы Лоано — Постарше — вряд ли. С каких это пор светловолосые юноши встречаются среди местных жителей? Тонкие черты лица, кто-то из городской знати постарался. Конечно, в деревне осуждают его мать, что когда-то просто любила жизнь — Маг повернулась к хозяйке. — Чем накормите, добрая женщина?

Та, казалось, потеряла дар речи. Незаметно зашедший сбоку странник по свойски тихонько ткнул хозяйку в бок.

— Даже и не знаю, чем привечать. Мы же люди простые… — от Лоано не укрылось, что женщина осеклась, не зная, как обратится. Странник пришел на помощь:

— Хозяйка, мудрая маг знает, что у тебя не королевский дворец. — он повернулся к Лоано — Извините её, мудрая, я обо всём позабочусь.

Геннете обрадовалась поддержке Хроя. Ей было не по себе от холодного голоса и пронзительного взгляда чародейки. Видя, что мальчишки почти подготовили пустовавшую часть зала к приему гостей, отправила младшего за соседкам, обычно нанимавшимся к ней только летом. Впереди было много хлопот. Предстояло накормить и разместить кучу приехавших. Сообразив, что пора вытаскивать припасы из кладовых, Геннете поспешила на кухню.

Конечно, ему не нравилось, что заставили накинуть капюшон и наклонить голову. — Если хотят что-то скрыть, то, наоборот, загадочный вид привлечёт внимание. — Но подчинился. Всё равно никто не поймёт, что пытается втолковать. После вонючего от шкур шатра, Вадим был рад оказаться на свежем воздухе. Но при входе в двери большого дома с грязными серыми стенами многострадальное обоняние Вадима снова получило чувствительный удар. Кислый запах внутри мешался с горьковатым дымом факелов на стенах. Черные язычки копоти от потрескивающих в большом камине поленьев не делали воздух чище. — Конечно, запашок не совсем убийственный, но как они не чувствуют? — Усаживаясь за большой грубо сколоченный стол у самого камина, он исподлобья окинул взглядом соседей. Чародейка и вояка о чем-то неспешно беседовали. Караванщик больше слушал, говоря немного и изредка. На другой половине зала просто одетые люди вполголоса переговаривались между собой, кидая на них любопытные взгляды. Входившие охранники отряда садились рядом со спутниками Вадима, но за столы вдалеке от камина. Парень уважительно отметил, что гвардейцы вели себя спокойно и осторожно. Тихо разговаривали, смеялись негромко. Яркий свет весело гудящего огня не дотягивался до парня. Отогревшись, он снял куртку, потихоньку рассматривая стены и массивные деревянные балки потолка. — Безрадостно всё как-то. Серые стены домов, прокопченное дерево и посыпанный песком пол. Домашних животных, кстати, пока не встречал. Есть ли они тут? Вокруг грязновато и темно. Факелы, наверняка, из сала или масла. Пусть скамьи и стол чистые, но бьюсь об заклад, что на кухне — "кошмар и антисанитария". - припомнив любимую присказку постоянных спутниц своих турпоходов, парень вспомнил о "своём" мире. Остро ощутив одиночество, немного пригорюнился. Правда, долго это не продолжалось. — Все едят с аппетитом. Я, наверное, не смогу. — Оказалось, смог. Наверное, помогла практика походной жизни. Не успел Вадим окончательно размякнуть от тепла, один из быстро снующих между столами юношей мимоходом поставил перед ним большую глиняную миску и здоровенную кружку. Отодвинув кружку, пахнувшую пивом, Вадим вдохнул острый вкусный аромат чего-то мясного из миски. Чувствуя страшный голод, принялся за еду, забыв о запахах, страхах и "антисанитарии".

Быстро поужинав, гвардейцы, повинуясь приказам офицера, отправились кто к флахам, кто готовиться к завтрашнему переходу, кто сразу спать. В помещениях для ночлега жарко пылали печи и раскидывались постели расторопной хозяйкой с помощницами. Греясь у камина, Хрой слушал, как маг беседует с командиром охраны. Иногда, ему даже удавалось вставить словечко в разговор. Постепенно, странник понял, что колдунья, по возможности незаметно, выясняет причины неприязни к себе у командира охраны. Деревенские будто приросли к своим стульям, делая вид, что увлечены дружескими беседами за кружкой пива. А сами не сводили глаз со стола, где сидела таинственная чародейка. Теперь им хватит разговоров да обсуждений на всю оставшуюся зиму, если не дольше. Видя, что охрана уже накормлена и узнав, что всё готово для ночлега, Хрой про себя похвалил Геннете. Он пока ни разу не пожалел, что заманивал к ней свои караваны. А когда все разойдутся, он привычно проскользнёт к ней в комнату и…

— Это не человек! — когда старший из парнишек, Толаме, подавая какие-то плоды в сахаре, нечаянно задел миску чужака, тот быстро поймал её. Лицо охранника мага оказалось хорошо освещено огнем камина, когда тот укоризненно взглянул на неуклюжего разносчика. И Толаме перепугался коричневых глаз тмура. — Ты не человек! — светловолосый парнишка обвиняющее указывал на сидевшего рядом с чародейкой. Деревенские замолчали и, вытягивая шеи, старались разглядеть, что такого нашел обычно невозмутимый Толаме в охраннике мага. Хрой похолодел. После всего случившегося, он не знал, чем ответит на это чародейка. Но необходимо было выручать спешившую на крик Геннете. Странник знал, что женщина любила Толаме, как собственного сына.

— Эээээ… мудрая маг может не обращать внимания. Сейчас…

— Молчать! — голос колдуньи был страшен. Она напряженно смотрела перед собой. Но не на чужака, а на Толаме.

Лоано вела беседу с офицером охраны, когда шустро прислуживающий им парнишка закричал. Она сразу поняла, что вызвало его испуг. Деревенские жители больше всех сталкивались с рыжим тмуром и панически боялись хищника. Чародейка уже хотела сказать, что глаза "охранника" — это магическая особенность. Местные должны были успокоиться этим объяснением. Она повернула голову. И быстро сосредоточилась на светловолосом парнишке. Ей опять не повезло. Заехав заночевать в обычную деревушку, снова наткнулась на невидаль. На небывалое нарушение всех законов. Давнее и, возможно, целенаправленное. И это нельзя было оставить просто так.

— Молчать! — резко заткнув рот что-то начавшему говорить страннику, Лоано повернулась к жителям деревни. — Где глава деревни? Немедленно его сюда.

— Но мы не знаем! Может, уже дома! Он уехал в город! В соседней деревне, наверное! — послышались нестройные голоса.

Чародейка встала из-за стола, крепко взяла Толаме за руку и угрожающе повысила голос:

— Если сейчас же не увижу перед собой главу, мать и родственников вот этого парня — не поздоровится всей деревне! Я приказываю — всех названных сюда! И немедленно!

— Мудрая, он сирота. — посмела подать дрожащий голос Геннете. — Я усыновила Толаме давно, ещё малышом.

— Куда делись родители?

— Отец неизвестен, а мать пропала в лесу. Я воспитывала его. Он хороший парень и…

— Где глава? Лучше не заставляйте приводить его силой. — бросила Лоано в сторону перешептывающихся деревенских и пристально уставилась на Геннете — У вас бывают люди с горных цитаделей?

— Да, мудрая, они заходят к нам раз в год, по пути в деревни, расположенные дальше в лесу — зачастила женщина, радуясь смене темы вопросов. — Конечно, мы знаем закон и обязательно приводим их к каждому родившемуся за это время.

Солидного вида мужчина поднялся в левой части зала, виновато опустив взгляд.

— Глава деревни, как понимаю? Попытку спрятаться мы обязательно обсудим позже. — Было заметно, что чародейка разгневана не на шутку — Эта женщина говорит правду? — получив утвердительный ответ, маг продолжила допрос обоих — Вот этого юношу… как его…Толаме? — Какое изумительное имя для деревенского увальня! — показывали людям с гор?

— Но зачем? — удивилась Геннете, — Он пришел в деревню уже довольно большим мальчиком. Несомненно, малыша показывали в деревне, откуда он родом…

— Несомненно?! Откуда известно? Когда интересовались? Вам это точно сказали? Или глава выяснял? И не врать! У "малыша" редкая для этих мест внешность и всё легко проверить. — получив отрицательный ответ, чародейка потеряла остатки обычного хладнокровия и рассвирепела окончательно. Хрой никогда не видел настолько взбешённого мага. — Почему?! Да как смели не узнать? Вы совершили одну из самых серьезных оплошностей в своей жизни. Той самой, которой, возможно, не так уж много осталось. — последнее Лоано сказала намеренно. Чтобы напугать и получить больше ответов на свои вопросы. Хотя она была в таком состоянии, что не ручалась, что это преувеличение. Во всяком случае, уловка подействовала. Глава деревни и женщина наперебой стали рассказывать и подробно отвечать на вопросы. Деревенские, сообразив, что они пока оставлены без внимания, на всякий случай стали тихонько, но резво разбегаться по домам.

В опустевшем большом зале, под ледяным взглядом держащей его за руку чародейки, Толаме было страшно. Пока выяснялись подробности его появления в деревне много лет назад, парнишка не шелохнулся, вытянувшись в струнку. Ему казалось, что если начать переминаться, то злобная, необычно седая, несмотря на молодость, колдунья сделает с ним что-нибудь ужасное. Толаме пропускал мимо ушей некоторые неизвестные ему подробности о своем происхождении, что случалось с ним довольно редко. Геннете не давала поводов вспоминать, что неродная ему, и парнишка привык считать её настоящей матерью. Молча Толаме ждал, чем всё закончится.

Лоано потихоньку вытягивала подробности о парне. Запугивая и смягчаясь, снова грозя и опять давая понять, что вот-вот сменит гнев на милость. Получалось, Толаме действительно непреднамеренно не показывали людям из горных цитаделей. Его мать вернулась в деревню с годовалым сыном. Потом сгинула в лесу. Затем Генетте забрала из родной деревни. К тому времени, мальчик был уже довольно большим и никто не подумал о проверке. Маг успокаивалась. После загадочно найденного в лесу чужака и крайне нелюбезного общения со служителями с амулетами при отъезде, Лоано готова была к любому заговору. Увидев тень паренька в отсветах камина, она приготовилась к неприятностям, но в следующий миг поняла, что Толаме ничего не осознаёт. Всего лишь отвечает на собственный испуг. — Проглядели! Этого не должно, не могло быть. В любом случае парнишку придется забирать с собой. Проклятье Хаоса! Сначала непонятно лопочущий юноша с глазами тмура, теперь почти мальчишка, не имеющий понятия, что несёт в себе. Если так пойдёт дело, то проще уйти в послушницы ордена Летней Радости и присматривать за детьми. Зачем и за что мне эта "радость"? — Лоано неприятно удивилась, что впервые за долгие годы здорово выбита из равновесия — Плохо, что это произошло в деревне Отступника. Некоторые из магов перепугаются и могут потребовать жестких мер. К тому же два небывалых случая разом — неспроста. Чужаку тоже достанется на совете Круга. Не подсуетился ли тут Двуликий? В его духе такие проделки. Однако, время не ждёт.

— Я выяснила не всё, что хотела. Но время позднее и пора идти спать. Обещаю, что виновным придется ответить. И серьезно. За ночь, подумайте, может, вспомните что-то ещё? Это зачтется. Продолжим завтра. Юноша будет спать в моей комнате. Как и он. — Лоано указал на чужака, с любопытством наблюдавшего за всеми.

 

Глава 6

С трудом успевший поймать миску Вадим чуть снова не выронил её при вскрике паренька. Тот указывал на него и что-то обвиняюще кричал. Вадим снова убедился, что обладает какой-то особенностью безошибочно определяемой другими. Причем не факт, что хорошей. Иначе белобрысый не орал бы, как резаный, с ужасом глядя на него. Вадим с интересом наблюдал за устроенным чародейкой скандалом. Несмотря на молодость, та выглядела очень пугающе. Командир охранников сидел, приоткрыв рот, заворожено следя за событиями. — Эх, если бы ещё и понимать, о чем они говорят — любопытство мучило Вадима. — Почему волшебница взъелась на парнишку? Провинился, что на меня орал? Отчего-то вцепилась, как клещ. — Когда чародейка указала на него, он готов был к чему угодно. Но ничего страшного не произошло. Цепко держа паренька, маг другой рукой, за плечо, подняла Вадима. И потащила обоих с собой, наверх, в комнату. — Может, ей симпатичный парнишка приглянулся. — мелькнула дикая мысль. — Бред, конечно, но не есть же его она собралась. Наверное. Но тогда зачем меня с собой тащить?

Едва маг удалилась, разошлись остальные. Деревенские давно разбежались по домам. Офицер ушел к гвардейцам охраны. Хрой вместе с Геннете сидели на кухне, среди горы грязной посуды.

— Погоди переживать, — успокаивал Хрой родного сынишку Геннете, переживающего за Толема. — Маги могут многое. Но они справедливы и добры. Может, завтра она отпустит его. Что? Нет, нет! Чародейке незачем его убивать, глупый.

К нему присоединилась мывшая посуду Геннете. Чувствовалось, что женщина тоже перепугана и держится перед сыном, чтобы не сорваться в истерику. Кое-как успокоив зареванного мальчишку, они отправили его спать и остались одни.

— Что будет, Хрой? Ты уверен, что маг не сделает Толаме ничего плохого? Чего ты молчишь? — Геннете тоже нуждалась в утешениях. — На моей памяти из нашей деревни никого ещё не забирали в горы.

— Думаю, всё будет нормально. Странники постоянно общаются с магами. Я не слышал, чтобы они поступали неразумно. Толаме не виноват, это люди с гор не проверили. Какая от него может быть опасность?

— Тогда почему утащила в свою комнату? Вряд ли для утешения. Она и так могла его позвать к себе, по старинному закону. Ты же сам рассказывал — если маги хотят, они делают, чтобы люди сами к ним приходили. Тут что-то другое. — Геннете боялась произнести свои предположения вслух — Я люблю парня, как родного и боюсь завтрашнего дня. Мне не уснуть этой ночью…

— Что бы не случилось, помни — у тебя ещё один сын. И ему нужна мать.

Женщина охнула.

— Считаешь, всё так плохо?

— Да нет же, милая — Хрой крепко обнял Геннете. Та, в ответ, как-то обреченно расслабилась, привалившись к нему — Наоборот, думаю, всё обойдется.

Половицы громко скрипели под ногами. — Если ты попробуешь удрать — узнаешь, что глаза тмура не единственная особенность моего охранника. — ведя наверх, зловеще пообещала Толаме чародейка. Он не спал. Чутко прислушивался к звукам в комнате. И раздумывал — не убежать ли, пока не поздно. Но странник Хрой говорил, что желания мага — всегда закон. И от них далеко не убежишь. Вообще-то, Хрой много чего рассказывал. В том числе, что Толаме не полагалось слышать. Он подслушивал разговоры о магах, иногда краснея от смущенья. Ещё парнишка вспомнил, как года три назад, одна из женщин соседней деревни отказалась отдавать своё совсем ещё дитя людям с гор. Когда она стала кричать и ругаться, что сыну слишком рано покидать семью, один из горцев просто вскинул руку. Женщина рухнула, как подрубленная. Потом встала и молча пошла в дом, забыв о ребенке. Вспомнила она о нём лишь месяц спустя. Кстати, колдунья обманула, пугая охранником. Упав на пол рядом с Толаме, тот почти сразу же крепко уснул. Говорят, тмуры чутко спят и чуют взгляд. Но парень с глазами тмура безмятежно посапывал, не чувствуя, что Толем рассматривает его. — Когда не смотрит, так даже на человека похож. Обычный, если только не притворяется. — Толаме чуть шевельнулся.

— Спи, парень, — колдунья была настороже — завтра тебе предстоит сложный день. Бежать не пытайся, не получится. — Толаме отчего-то сразу поверил её суровому уверенному тону….

… Почувствовав, как караван остановился, Вадим отвлекся от воспоминаний о недавних событиях. В шатер заглянул караванщик и жестом предложил прогуляться. Парень рад был случаю вдохнуть свежего воздуха. Чародейка не появлялась. — И на том спасибо, — удовлетворенно подумал парень. — После деревни мне её общество приятней не стало. Надо как-то добиться, чтобы позволили идти, а не ехать….

Проснувшись раньше всех, Вадим лежал тихонько, разглядывая убогую обстановку и обдумывая своё положение. Мысли одолевали, прямо сказать, не самые радужные. — Везут неизвестно куда. И вряд ли позволять перечить. Спорить с магами — себе дороже, это понятно любому. А если, всё-таки, попадётся недоумок, то больничная койка и шоу на площади с людьми, разлетевшимися осенними листьями под ураганным ветром, любому быстро прочистят мозги. — Вчерашний загадочный скандал с белобрысым ничего не объяснял, а только запутывал. Вадим давно решил смириться и философски воспринимать окружающее. Но получалось плохо. Он по-прежнему переживал, что плохо разбирается в ситуации. — Смыться потихоньку? Чтобы впереди светила радостная возможность незабываемо провести время с клубящейся гадостью или рыжим хищником? В интимной лесной обстановке, с глазу на глаз, так сказать. Ах да, ещё с красноглазой стаей свидеться неплох шанс. Или чем похуже. Боюсь, любая из этих встреч не станет счастливой. Во всяком случае, для меня. Поэтому пока буду ждать. — парень повернулся и поймал взгляд внимательно наблюдавшей за ним чародейки.

Лоано всю ночь чутко прислушивалась к ночным шорохам. Побега можно не ждать. Она окружила и связала комнату заклинаниями. Чародейка боялась, что встреча с юным Толаме не случайна. Не хотелось бы жестоко поплатиться за ошибку позже. Но всё обошлось. Парнишка тоже почти не спал всю ночь. Лишь под утро он забылся неспокойным сном. Лоано рассматривала юнца. — Кровь, текущая в венах паренька, подарена не деревенским уроженцем. Светлые волосы и необычные черты, ясно указывают. Парнишка даже мог бы быть её потомком. Если бы не магия. Расслабившись под утро, чародейка подумала, что, возможно, была бы вполне счастлива, оставшись обычной девушкой. Правда, её давным-давно уже не было бы в живых — усмехнулась Лоано. Заметив, что чужак открыл глаза и о чем-то размышляет, она принялась будить Толаме.

Снегопад прекратился, но всё равно было пасмурно. На небольшой площади для собраний, как раз неподалеку от постоялого двора, собрались люди. Судя по всему, вся деревня. Подробности вчерашнего случая у Геннете, снова и снова передаваясь из уст в уста, приобретая всё более жуткие детали. Переговаривающиеся люди замолкли, увидев приближающихся в сопровождении гвардейцев колдунью с двумя юношами. Геннете с сыном и странник держались чуть поодаль. Подавшись назад, люди расступились, пропуская процессию к деревянному помосту в центре.

Лоано оглядела площадь сверху. Как вести разбирательство она знала наизусть.

— Жители деревни! Я объявляю о виновности! По законам Побережья, любой ребёнок до пяти лет должен пройти проверку. Достигший возраста взросления юноша по имени Толаме до сих пор не был показан людям с горных цитаделей. Это преступление. И — повысила она голос, чтобы замолчали загомонившие люди — за него отвечать будут все. Когда-то, много лет назад, этот паренек — Лоано указала на Толаме, понуро опустившего голову — появился здесь. Кто-нибудь спросил об этом у приемной матери? Кто-нибудь предложил показать его? Кто-нибудь из всей деревни вспомнил о законе? Выйди и скажи! — Лоано не стала делать долгую паузу. Она знала, что отклика не получит. Таким образом, теперь вина жителей считалась доказанной. — Поэтому, в первую очередь, объявляю о всей деревне! Вы — виновны! — гул голосов взметнулся к затянутому темно-серыми плотными облаками небу. — Я не закончила! — Лоано помедлила, давая угомонится самым непонятливым.

— Повторяю: я не закончила! Объявляю о виновности главы деревни! — Лоано ткнула пальцем на окруженного гвардейцами бледного мужчину. — Он нарушил законы Побережья и, тем самым, плохо исполнял обязанности. Присоединяю малый проступок: попытался спрятаться, когда призвали к ответу. — чародейка едва заметно усмехнулась, подумав, что как раз в последнем она главу деревни понимает. — Может, что-то скажет объявленный? Кто хочет вступиться? Выйди и скажи! — Когда мужчина отрицательно мотнул головой, маг продолжила. — Глава деревни — виновен! Также я объявляю — Лоано увидела, как подобрался и напрягся Толаме — о содержательнице постоялого двора Геннете! Усыновив юношу, она совершила благородный поступок. — Лоано намеренно сделала паузу — Но совершенно забыла показать юношу горцам, как того требует закон. Тем самым нарушила порядок. Кто хочет вступиться? Выйди и скажи! Итак, женщина виновна в соучастии! Объявляю всем! — произнеся положенную фразу, чародейка умолкла, дав возможность людям на площади заговорить в полный голос.

— Разве можно без судьи правителя объявлять о виновности? — какой-то взрослый парень, почти мужчина, смотрел из толпы расширившимися от ужаса глазами, сам испугавшись своей храбрости. Лоане обрадовалась вопросу. Хорошо, что в деревне нашелся человек, немного знающий законы и храбро пытающийся вступиться. Это было на руку колдунье.

— Что?! Что ты сказал? — усилив голос, Лоано почти прокричала вопрос, чтобы яростно обсуждавшие её обвинение деревенские обратили внимание на беседу. Мало что понимавший Вадим увидел, как маг трубным голосом разговаривает с каким-то человеком, рассматривая его, как рыбак смотрит на редкий улов в своих сетях. Удивленно и обрадовано. — Повтори свой вопрос, житель деревни. Отчего ты молчишь? Закон гласит, что на площади должен быть выслушан каждый. Я, в отличии от вас, — Лоано картинно развела руками в стороны, указывая на притихших окружающих — соблюдаю законы. Говори!

— Ну… я хотел спросить… мне стало интересно, и я не удержался… я не хотел никого обидеть… — наконец, молодой мужчина справился с волнением — Я только хотел узнать — разве объявляет о виновности не судья правителя? И только после тщательных проверок и заслушав на площади всех, имеющих голос. В том числе и якобы виновных.

— Как вижу, здесь подзабыты законы и этим надо было бы озаботиться сиятельному правителю. — Лоано нарочито несколько пренебрежительно заговорила о герцоге. Промелькнула мысль, что теперь командир охраны вряд ли полюбит её сильней. — Но хорошо, что ты это сказал. Это повод напомнить, что маги Застолья могут судить и объявить о виновности любого жителя Побережья. Любого! Ты понял меня? — получив неуверенный ответный кивок, маг продолжила в наступившей тишине — При этом, решение входящего в Круг, обязательно для правителей. Я, маг Круга Застолья, имею право решать, и столкнулась с настолько серьезным пренебрежением законами, что должна это сделать. — Лоано снова обратилась к затаившим дыхание людям с выверенными фразами, которых ей давно не доводилось произносить — За преступление, объявленное и доказанное, глава деревни согласно закону должен быть предан смерти. Хозяйка постоялого двора, как участник преступления должна быть подвергнута порке кнутом или палками и лишению имущества. — чародейка цепко схватила за руку Толаме, рванувшегося к медленно оседающей в обмороке Геннете. — Но! — Лоано не дала толпе взорваться криками. — Заявляю, что мной, магом Круга в её законно усыновленном ребёнке найден дар мага. С этого момента семья, близкие и родные будущего мага попадают под защиту Застолья. Поэтому, по закону, за проступок, связанный с будущим магом, женщина наказанию не подлежит. — Лоано хорошо знала это правило, потому что в своё время была в числе принимавших его на собрании Круга. Слишком много тогда было людей, прячущих одаренных детей, опасаясь Отступника. Наказывать их, значило обрекать Застолье на появление новых бунтарей. Ведь будущим магам разрешалось регулярно и свободно общаться с родственниками. Удобней было простить.

Пока бурлящая толпа на площади обрадовано поздравляла растерянно улыбавшуюся после обморока Геннете, чародейка наблюдала, как рыдающая молодая женщина в темно-коричневой потрепанной накидке пытается пробиться сквозь гвардейцев к упавшему на колени и закрывшему руками лицо главе деревни. Лоано снова дождалась, пока люди поутихнут.

— Также, если один из участников проступка виновен, но полностью освобожден, то наказание для второго не должно быть несправедливо тяжелым. — голос мага потяжелел, усилился, слова приговора полетели над толпой в свинцовое небо. — Поэтому, древней властью, по законам Побережья и от имени ордена Застолья, я, маг Круга Застолья, Лоано ак Чилтрам, решаю: женщину Геннете объявить виновной, но не наказывать! Круг назначит ей покаяние. Юноша по имени Толаме уедет со мной в горы. Этого человека — колдунья медленно взмахнула рукой в сторону мужчины. Толпа на площади, казалось, не дышала — объявить виновным, но из-за освобождения соучастницы от наказания, заменить смерть поркой волосяным кнутом! Пятнадцать ударов. И больше никогда не быть главой деревни. С этой минуты назначаю главой — тебя! — Лоано ткнула рукой в задававшего ей вопросы храбреца — Сиятельный правитель будет поставлен в известность, считай себя вступившим в должность. — краем глаза чародейка заметила, как недовольно скривился офицер гвардейцев, возмущенный самоволием мага на землях его правителя — Вся деревня, включая приемную мать Толаме, во искуплении своей вины будет обязана оплатить расходы по доставке юноши с даром мага в горные цитадели. Всё решено! — Последние обязательные слова утонули в шуме толпы.

Как хорошо, что в юности, в начале обучения, Хрой провел долгое время в библиотеках разных герцогств. Иначе, услышав имя "Лоано ак Чилтрам", странник мог и не понять, что сопровождает одну из самых могучих и опытных магов Круга Застолья. Выглядевшая совсем юной женщиной, чародейка не только участвовала в легендарной войне с Отступником. Она создавала законы, о которых только что говорила. Кто носит это имя, давно подзабытое людьми, знали, наверное, теперь только книжные ученые орденов Храма. Если верить тому, что писалось, уроженка Чилтра не только не нуждалась в охране, но могла в одиночку охранять отряды куда больше нынешнего. Чего удивляться, что она так ловко выкрутила собрание на площади. Не нарушив ни одного закона, объявила о виновности, напугала людей жестокостью предложенного, но очень мягко решила. Бывший глава деревни будет до конца жизни благодарить, что получил порку, с небольшим количеством ударов вместо смертного приговора. А новым, похоже, будет парень с головой. Простив Геннете, как родственницу, колдунья расположила к себе Толаме. Интересно, поймут ли деревенские, насколько им повезло? В старые времена и за меньшее безжалостно расселялись целые города. Надо будет успеть намекнуть об этом новому главе, чтобы у людей осталась память о "мудрой милости мага". Вот только командир охраны остался недоволен.

Вадим замерз, наблюдая из-под капюшона за площадью. Что-то кричала чародейка, шумела толпа. Было интересно, но непонятно. Казалось, попал в кино без перевода, безучастно пытаясь разгадать и понять поведение окружающих. Рыданья, обмороки, явно показные жесты — парень опять пожалел, что не понимает. Сначала предположил, что, судя по довольным улыбкам и крикам, всё разрешилось благополучно. Однако они не ушли с помоста. Под руки вывели низкого широкоплечего мужчину, с которым колдунья сурово разговаривала вчера. Раздев до пояса, привязали к вделанному посередине столбу. Вадим с возрастающим волнением следил за происходящим. Он не ошибся в предположениях. Вперед вышел рослый мужик из каравана и размотал свернутую кольцами коричневую толстую веревку, оказавшуюся кнутом. Пока дюжий гвардеец порол на морозе тонко вскрикивающего от каждого удара человека, Вадим поежился, осознав, что в этом мире он тоже не застрахован от чего-то подобного. Всё дело в случае. Люди молчали и в стылом воздухе были хорошо слышны удары кнута, стоны наказуемого и доносился плач какой-то женщины. Потом человека отвязали и, подхватив, потащили куда-то. Вадим опасливо покосился на колдунью. Без неё точно здесь не обошлось.

Вернувшись к серому дому, где они провели ночь, Вадим увидел во дворе громко рыдающую толстую трактирщицу, обнимавшую белобрысого. Тот тоже пустил слезу. Парнишка помладше, обхватив руками обоих, плакал в голос. — Нет, это точно мексиканский сериал — саркастично подумал Вадим. — Толпы народу, слезы, ворох эмоций. Вообще-то полагается лить слёзы тому, кого только что пороли. Может, тоже ударится в истерику, и присоединиться ко всей честной компании? Обняться и плакать — что может быть лучше, для снятия стресса. — Постепенно парень догадался, что чародейка забирает белобрысого с собой. Стало жалко безутешно горевавших толстуху и парнишек. — Мужика в доме нет, это очевидно. И двое детей. Было. Теперь старшего, выросшего и способного помогать, забирает заезжая дамочка. Кстати, а для чего? Может, поэтому такое горе? В любом случае отобрать у семьи единственного потенциального кормильца — это свинство. Даже не магическое, а просто человеческое. Вот, вышла стылоглазая чародейка.

— Почему ты едешь? — голос сводного брата дрожал от напряжения и слез.

— Потому что так положено. Так надо.

— А я могу поехать с тобой? Нет? А ты вернешься? — заметив, как Толаме глянул на мага и неуверенно кивнул, мальчишка зачастил — Вернёшься, вернёшься! Снова к нам. Будем вместе гулять. Снова полезем за… — горло перехватило от рыданий. — Не забудь! Ты обещал приехать. Он же может к нам приезжать? — обратился юнец к переминавшемуся рядом Хрою.

Маг равнодушно отодвинула толстуху с младшим, сунула женщине что-то в руку и повела утирающего слезы белобрысого к готовому выступить каравану. Женщина теперь что-то кричала вслед, давясь слезами. — Нет, всё-таки мне не нравится этот мир. Если бы знать, как вернуться обратно… — Вадим сочувственно смотрел на сиротливо стоящих среди пустого широкого двора. На женщину с потерянным выражением красного от слез лица, и уткнувшегося ей в плечо, вздрагивающего от рыданий, мальчишку. Тут парень покачнулся от ощутимого тычка в спину. Это окружавшие гвардейцы напомнили о времени. Пора и ему в войлочный шатер — нюхать вонючие верблюжьи шкуры.

Командир гвардейской охраны был раздражен донельзя. Настолько, что не сдержался и сильно подтолкнул к флахам замешкавшегося чужака. Проведя немного времени рядом с незнакомцем, офицер перестал побаиваться юноши. И не смог удержаться, чтобы хотя бы отчасти не выместить на нем свою злость. Он уже считал, что глаза тмура — ещё не повод стать причиной стольких неприятных событий. Тем более, они не делают их обладателя заслуживающим уважительного обращения.

— Да, сценка была не самая приятная — Чувствуя, как его укачивает, Вадим пытался отвлечься и устроил ревизию своих знаний и умений. — Крестьянин из меня — никакой, воин, думаю, тоже весьма неважный. Ткацкий станок только на картинке видел. Книгопечатание изобрести, так большинство наверняка читать не умеет…. — Ему почему-то очень хотелось найти, чем смог бы заниматься здесь. — Школьные курсы химии и физики давно позабыты. Математика могла бы пригодиться, но в дополнение к чему-то серьезному. — Не найдя чего-нибудь достойного внимания, парень решил, что навыки и умения, которыми отличался в родном мире, здесь не значат почти ничего. Если там Вадим свысока смотрел на 'комнатных собачек', как называл изнеженных цивилизацией ребят, то здесь большинство людей могли назвать так его. Посетовал, что не вышло остаться в городе, чьи стены эффектно взорвала дамочка. — Кстати, странно, что она неожиданно потеряла интерес. Даже не показывается. Наверное, белобрысым увлечена. — Вадим не хотел признавать, что немного обижен столь быстрой утратой внимания со стороны чародейки. К тому же жутко скучно сидеть одному в вонючем полумраке войлочного шатра.

Толаме явно боялся чужака. Не могло быть и речи о совместной поездке. Поэтому следить за обоими неизвестно по чьей воле оказавшимся на её пути юношами, Лоане не могла. Но, посчитав, что чужак с глазами зверя гораздо менее опасен для окружающих, чем необузданная магия деревенского паренька в возрасте взросления, она решила пожертвовать быстротой во имя безопасности. Маг забрала у гвардейцев паланкин для отдыха из конца каравана, и поехала в нём с Толаме. — Теперь мы будем чаще останавливаться и медленно идти. Однако, если неприрученная магия паренька вырвется наружу, несдобровать всем. До того, как ответ уничтожит его. К тому же, с угрюмо поглядывающим на неё после деревни парнишкой надо налаживать отношения. Присматривать за оставленным. в одиночестве незнакомцем, вменили в обязанность страннику Хрою. — Маг принялась расспрашивать Толаме обо всем на свете, исподволь проверяя его способности и знания. Лоане не удивило, что он слишком смышлен для простого деревенского мальчишки. Непростые предки давали о себе знать. К тому же обычно магия исподволь влияла на хозяина, делая рассудительным и заставляя развиваться. Убедившись, что юноша не глуп и не зол, она с увлечением принялась рассказывать о жизни, ждущей его в горах, настраивая на нужный лад.

 

Глава 7

Наконец, подул ветерок. Он разогнал тучи, оставив в небе легкую, похожую на туман дымку. Холодные вечерние лучи зимнего солнца переливались на свежем толстом снежном покрывале. Тени на снегу удлинились и приобрели иссиня-черный оттенок. Люди заспорили, успеют ли засветло до Ворот. В это время флахи учуяли струящийся по ветру дымок печей и прибавили шагу. Закатное небо полыхало красным, когда караван подходил к мрачным громадам скал, у подножья которых по обе стороны от дороги притулились Ворота — десятка три домиков. За ними дорога взбиралась к ущелью по темнеющему впереди распадку.

— Успели! — Хрой смахнул наросший на бороде и усах иней. Обязанность заботится о юноше с глазами тмура, возложенная на его плечи, заставляла держаться ближе к чужаку. И позволила пока не вмешиваться в приказы командира гвардейцев. Тем более, значительных поводов не нашлось, а мелкие придирки только обострили бы отношения.

— Разве могло быть по-другому? — Совсем не ожидавший уступчивости от Хроя, молодой офицер сначала удивился, а потом решил, что всё делает правильно и в опеке не нуждается.

— Никто не сомневается в выучке гвардейцев сиятельного правителя! — Хрой изо всех сил постарался придать голосу почтительный тон — Они хорошие солдаты. Сегодня нужно всем отдохнуть, чтобы выйти ранним утром. Мертвое ущелье тянется на день пути. Старые духи гор…

— Если ты считаешь, что об этом никто не подумал, то ошибаешься — заносчивость собеседника сильно задела Хроя, но он смолчал. — Моим людям приказано пораньше лечь спать. Завтра выйдем затемно. — офицер отвернулся, давая понять, что разговор закончен.

— Дай нам Заступник прожить завтрашний день без беды. — традиционное пожелание странников полетело с губ Хроя в спину уходившему командиру. По правде, странник не одобрял решение мага пройти здесь. Несмотря на то, что Мертвое ущелье являлось одним из самых ближайших путей к Дилтру, оно же было одним из самых нежеланных. Древний проход через горы хранил немало тайн. Ходило множество слухов про странные случаи с караванами в узких теснинах Красных гор. Страннику кое-что было известно. Но даже в ветхих от времени книгах он не смог найти ответа, что за люди первыми использовали этот путь. Хрой не мог поклясться, что все рассказы — выдумки. Странник предлагал пройти через Смеющийся перевал, в двух днях пути отсюда. Тоже не летняя прогулка по лугу, но гораздо безопасней. К его огорчению, торопившаяся маг не согласилась.

Помимо выхода к Мертвому ущелью, в Воротах пересекалось несколько торговых путей Побережья. В деревне часто останавливались караваны, неустанно снующие между городами по эту сторону гор. Изредка попадались рисковавшие идти здесь к Дилтру. Поэтому постоялых дворов хватало. Лоано приказала офицеру снять для неё самую большую комнату. Повернулась и заметила, как странник помогает выбраться выглядящему больным, очень бледному чужаку. Маг быстро подошла к ним и накинула на лицо юноши капюшон куртки. Решив, что с неё хватит "чудесных совпадений" и прочих неожиданностей.

— Странник, вы с чужаком немедленно отправитесь в комнату. Пусть ужин вам принесут туда. Командир выставит людей у дверей — подходивший офицер хмуро кивнул. — И ещё, — Лоано наклонилась к командиру и понизила голос, чтобы её не могли слышать остальные гвардейцы. — с незнакомцем надо обращаться бережно. Вы меня понимаете?

— Конечно, мудрая — казалось, молодой человек смутился, но тут же поднял взгляд — Могу ли я кое-что сообщить? — дождавшись кивка предчувствующей неприятные известия чародейки, продолжил — На постоялом дворе говорят, что утром проезжал вестник Храма из города. Он сказал, что спешит с важными вестями к Вышнему Предстоятелю. — похоже, произносить это доставляло удовольствие офицеру.

— Опередил, пока останавливались в деревне, в стороне от дороги? Значит, архипастырь не умер от страха. — всем показалось, что едва уловимая улыбка скользнула по губам чародейки — Иначе бы посланец ехал от Правителя. Епископ спешит с жалобой, не дождавшись нового каравана. Рискнув и обвешав гонца амулетами…. Что такое? — увидев мелькнувшую в глазах командира неприязнь, не удержалась Лоано — Офицер, так продолжаться не может. Если чем-то недовольны, скажите мне здесь и сейчас. Я требую ответа!

— Мудрая, я воспитан в почтении к Храму Четырехголового. И был поражен тем, как обошлись с его служителями. — твердо заявил командир гвардейцев — Но сиятельный правитель приказал охранять караван и выполнять все Ваши пожелания. Я не опозорю чести моего герцога.

— Ну что ж, по крайней мере, честно. Тогда запомните одно. Как бы то ни было, Храм не имеет право нарушать законы, действуя против ордена Застолья. Я же, вместо немедленного уничтожения на месте, всего лишь напугала толпу и отшвырнула служителей с пути. Думаю, Вы понимаете, что раздавить всех на площади, было по силам даже среднему чародею. А одно из основательно подзабытых людьми правил даёт магам такую возможность. — На самом деле, Лоано была не очень уверена, говоря об этом. Но, даже если такого закона нет, и никогда не было, она не сомневалась, что Круг именно так объяснит её поступок Предстоятелю Храма. Люди живут недолго и не могут помнить всего, им придется поверить. В голосе колдуньи послышалась ирония — Возможно, они были оставлены в живых только для того, чтобы всласть могли ныть и жаловаться на меня? Подумайте над этим, офицер. А теперь, идите!

— Понимаю, мудрая. Прошу извинить за необдуманные слова, — несмотря на почтительный поклон, упрямое выражение на лице командира, давало понять, что он остался при своем мнении.

Вадима укачало напрочь. Он старался не есть во время остановок, но тошнота всё равно подступала к горлу. Болели мышцы, в голове шумело. Без помощи "предводителя таежных мексиканцев", к которому обращались "Хрой", парень не смог бы вылезти из шатра. Пока Хрой помогал Вадиму устало сползти с флахов, подскочила магичка. Бесцеремонно нахлобучила на парня капюшон куртки и принялась раздавать резкие команды. Измученный Вадим еле сдержался, чтобы не устроить скандал, наплевав на опасность. Стараясь придти в себя, наблюдал из глубины почти надвинутого на лицо капюшона, как колдунья что-то сурово втолковывала франтоватому командиру отряда. — Эффектная форма. — В сумерках ветерок ворошил отливающий серебром серый мех, оторачивающий красные нашивки на черном мундире. — Кажется, он намеренно стремиться меня толкнуть или задеть. Остальные, выглядят попроще и опасливо держатся на расстоянии. Одинаковый желтый узор на красном фоне. Видимо, служат одному господину.

Хрой потянул за руку и провел Вадима в просторную теплую комнату на втором этаже мрачноватого здания, у которого остановился караван. — Комната для ночлега — он мучался от головной боли, но не забывал внимательно осматриваться. — Разумно: тепло первого этажа дополнительно согревает пол следующего. — Хрой жестом показал, что Вадиму надо оставаться здесь и вышел. Парень в изнеможении рухнул на кровать.

Лоано выудила заметно стесняющегося Толаме из войлочного шатра, и повела его в большой зал. Посетителей было немного. В основном заезжие торговцы с охраной, смотревшие уважительно, но с некоторым пренебрежением. — Удивительно, — Лоано действительно изумилась — как я раньше не замечала подобных взглядов. — Да, давно я не гуляла среди людей незаметно, не слышала, что говорят, когда вокруг все свои. — Несколько странников, сидевших обособленно, поднялись и подчеркнуто кланялись. Усаживаясь за стол, чародейка заметила, как парнишка недовольно косится на грязь вокруг. Подскочил щуплый хозяин и подобострастно поклонился. Маленькое хитрое лицо лучилось показным радушием, но черные глаза-бусинки цепко и настороженно смотрели из-под белёсых кустистых бровей.

— Счастлив, мудрая, видеть Вас. Легок ли был путь?

— Вполне. Надеюсь, таким и останется до самого Дилтра.

— Вы идёте через Красные горы Мертвым ущельем? — хозяин несколько мгновений боролся с собой, но всё-таки не справился — Но мудрая, говорят, духи гор не терпят чужой магии. Не моё дело…

— Вот именно — не твоё! Лучше расскажи мне, давно ли проходил кто-нибудь этой дорогой?

— Недавно большой караван купцов с Побережья ушел там на ту сторону. Они запасались у меня едой. Во-первых, потому что у меня лучшие припасы — хозяин заметил, как недовольно шевельнула бровью маг — Во-вторых, как мудрая, наверняка, знает, с той стороны ущелья, долго не будет жилых мест. Так что, Вам повезло остановиться в единственной до самого Дилтра достойной гостинице. Наши цены настолько низки, что просто смешны…

— А что, — быстро спросила Лоано, пока, несомненно, беззастенчиво завышенные предвкушавшим хороший барыш хозяином цены не стали "совершенно дармовыми", то есть, не сравнялись по высоте с окружающими горами. — одноглазый на той стороне дороги забросил своё занятие?

— Нет, мудрая, — несколько опомнившись, помрачнел собеседник. — он ещё работает. Но вот-вот перестанет сводить концы с концами. Да и кто, скажите, будет останавливаться в такой грязи, что развела его прислуга? При этом он требует совершенно грабительскую плату. — в хозяине смешались желание получить хорошую сумму и опасения по поводу возможных остановок у соперника в будущем. — Тогда как у нас есть всё, чтобы сравнительно недорого разместить приличных господ, путешествующих в большой компании.

— Надеюсь, это относится к моим людям? — Лоано улыбнулась и, получив в ответ несколько принужденный полупоклон, заметила — Посмотрим, какова на вкус твоя стряпня. Тебе передали, чтобы в комнату наверху подали ужин для одного из моих спутников, сильно утомившихся в пути? Он просил не беспокоить понапрасну, поэтому передайте ужин через странника.

— Конечно, мудрая! — мужчина был буквально переполнен предупредительностью. — Но я слишком горжусь своими поваром, чтобы позволить кормить таких важных гостей остывшим.

— Найди странника и спроси, что делать с едой для нашего спутника. Он сможет выбрать удобный момент.

Когда хозяин отошел, Лоано повернулась к Толаме

— Вижу, тебе не нравится здесь?

— Тут так грязно…. Разве это хорошая гостиница?

— Конечно, нет. Но, по-своему, хозяин прав. У одноглазого ещё хуже. К тому же, по слухам, готовят здесь действительно вкусно. И нам сделают хорошую уступку. — маг усмехнулась — Но сначала немного поднимут цены.

— Тогда, что Вы выигрываете?

— Заплатим немногим больше, а стараться они будут на совесть. Смотри, к нам снова спешит хозяин.

— Со странником обо всём договорились. Но, мудрая, — хозяин замялся — ваш третий спутник занял одну из самых лучших комнат. Я думал, она предназначается Вам. Мне будет трудно подобрать такую же для Вас и Вашего ученика. — взгляд мужчины скользнул по Толаме, выискивая знаки ученичества. — О, простите, мудрая маг, Вашего второго спутника….

— Мы будем ночевать все вместе — Лоано заметила, как масляно блеснули хитрые глаза хозяина. Учитывая множество слухов о пристрастиях магов, было нетрудно представить, о чем он подумал. Это не пугало чародейку. Гораздо больше заинтересовало, что деревенский паренек, которому по всем признакам не полагалось слышать о чем-то подобном, тоже быстро опустил глаза, смутившись. Отметив поведение Толаме, маг сухо продолжила — В юноше поздно найден дар. Поэтому, по пути в горы, рядом с ним необходимо быть опытным магам. — Лоано невольно подумала, насколько удивился бы чужак, узнав, как всего за день он из охранника стал магом.

— О, конечно, конечно! Поздравляю Вас, молодой человек! — хозяин мигом уловил щекотливость ситуации и теперь старался загладить неловкость. — Надеюсь, когда станете магом, Вам доведется останавливаться у нас. Всегда к Вашим услугам.

— Это зависит, в том числе, и от того, настолько ли хорош твой повар, — маг старалась поскорей отделаться от назойливого собеседника — насколько предупредителен ты.

— На самом деле — проводив взглядом хозяина, обратилась она к Толаме — вполне возможно, когда будешь останавливаться здесь в следующий раз, то встретишь уже внука или внучку хозяина. Гостиница — семейное дело, передающееся из поколения в поколение. А обучение мага, знаешь ли, требует несколько больше времени, чем думают люди. Я, например, помню прадеда нашего хозяина.

— То есть, Вам уже так много лет?

— Да — ответ прозвучал суше, чем следовало.

— Простите, мудрая — смутился парнишка — А когда закончу учиться, что тогда? — похоже, Толаме решил разобраться хоть с какой-то частью накопившихся вопросов.

— Мы продолжаем обучение всю жизнь. Я по-прежнему постоянно учусь у мира. — Лоано помолчала, пока слуга расставлял принесенные миски и блюда со снедью. — А теперь надо хорошо подкрепиться. Завтра нелегкий день и трудный переход.

— А пофему ущелье назвали Мертвым? — с набитым ртом Толаме продолжал задавать вопросы.

— Ты сначала поешь, а потом разговаривай. Почему Мёртвым? Завтра сам увидишь. Там и поговорим.

Вадим плохо спал ночью. Старый сон повторился. Теперь красноглазые птицы над головой пикировали и взмывали в последний момент вверх, а грибы по сторонам что-то шептали. Вместо слов слышался шорох, как будто сильный ветер шелестит снегом, шурша по стеклам окон. — Может, здешний алкоголь всему виной. — пробудившись с "тяжелой" головой, нахмурился парень — Учитывая, что терпеть не могу пиво, а ничего другого не дали, нетрудно понять, откуда дурь в голову лезет.

Повернувшись, Вадим нечаянно ткнул локтем спящего рядом на полу белобрысого. К утру похолодало. Во сне они невольно скатились друг к другу в поисках тепла. Еще толком не проснувшийся парнишка, ответил не менее ощутимым тычком. В ту же секунду широко распахнул глаза и с ужасом уставился на Вадима. Тот улыбнулся, стараясь показать, что, мол, ничего страшного, бывает. От улыбки паренек сжался и шустро отодвинулся подальше. — Ты чего такой паникер? — недовольно высказался забывший, что его не понимают, Вадим. В этом время подошла уже одетая маг и жестами показала обоим, что пора собираться, несмотря на ещё ночное небо за окном.

Парень даже не подозревал, что далеко на Севере, среди сверкающих льдов, так же крутит головой и недовольно кряхтит человек.

— Хаос всех раздери, кажется, опять начинаются изменения. Ничего не поделаешь, остаётся только ждать. Чтобы не случилось, мир уже не будет прежним. Завтра придётся собираться в путь….

Толаме следил за пугающим незнакомцем, умывавшемся в одном из принесенных прислугой тазов. — Вроде, с виду человек. Пока не посмотрит. — пареньку однажды удалось заглянуть в глаза умирающему тмуру, напавшему на пасущихся илан. По счастью, рядом оказались сторожа деревни. Он помнит, как стоял, парализованный наводившей ужас яростью, кипевшей в зрачках издыхавшего хищника. Кроме того, мальчишке показалось, что он вот-вот вспомнит что-то. Но воспоминания ускользнули. Как убегает от незадачливого рыбака рыбешка, сорвавшаяся с крючка, насмешливо блеснув чешуёй в последний момент. Коричневые глаза незнакомца пробуждали в парнишке неясные воспоминания

— А что он сказал? — Толаме уже начал доверять чародейке и вёл себя более свободно. — По тону, похоже, сердитое и насмешливое.

— Не знаю. — задумчиво следя за раздетым до пояса чужаком, ответила Лоано. Юноша был хорошо сложен, мускулист, поджар, как воин или странник. Однако, мягкие, будто никогда не познавшие ни тяжелой работы, ни меча, ухоженные руки могли принадлежать книжнику или ученому. Чистотой чуть смугловатой кожи чужак мог похвастаться перед любой красавицей знати городов. Непривычный, будто обрубленный на кончике нос, предавал юноше совсем мальчишеский вид. Зато щетина, которой он начал обрастать, выглядела при этом неуместной. А его странная одежда, ехавшая в одном из тюков каравана, несомненно, принесёт много интересного исследователям в цитадели….

— Как это? — Толаме некоторое время пытался молча обдумать сказанное, но не найдя разгадки слов колдуньи, решил, что лучше спросить.

— Вот так. Он не охранник. И не маг. — Лоано незаметно приступила к обучению юного будущего чародея, заставляя делать собственные выводы. — Мы нашли его в лесу. Неизвестно откуда взялся и неизвестно кто он. Язык, на котором говорит, не знаком ни страннику, ни мне. А мы, уж поверь на слово, знаем немало наречий, в том числе давно забытых в этих местах.

— Так научите и спросите его обо всём! — парнишка удивился, что такое простое решение не пришло в голову людям опытней и умней его.

— Мы нашли его всего несколько дней назад. Сначала, по некоторым… хм… причинам, не могли с ним общаться. А теперь не хватает времени. Знаешь! — Лоано повернулась к Толаме, одобрительно заметив, что паренек привык вставать рано и полностью проснулся. — А давай вместе попытаемся поучить его языку. — Чародейка взглянула на одетого и стоящего перед ней чужака, явно понимавшего, что речь идет о нём.

В глазах парнишки плеснулся страх.

— Нет! Я боюсь его — тихо признался он — Может быть, попозже…

— Отлично, так и поступим. Отложим обучение, пока не решишь, что готов. Пусть это станет твоим первым серьезным решением. Дам совет — не затягивай. Если попытаешься чего-то избежать, мир всё равно заставит встретиться с этим, лицом к лицу. В самом неудобно месте, в самое неудобное время. Когда человек… или маг… — Лоано впервые отчетливо подчеркнула разницу — чего-то боится, лучше преодолеть себя и сделать. Неважно: увидеть, узнать, встретиться или сразиться. Хотя бы, чтобы насладиться одержанной победой над собственными страхами. — маг помолчала, пытливо глядя на поправляющего одежду чужака — Тем более не похоже, что наш спутник собирается кого-то растерзать или полакомиться нами. — Лоано улыбнулась Толаме, с опаскою косящемуся на чужака. — Кстати, а вот поесть всем надо. Ранний завтрак или поздний ужин, как не назови, уже ждёт. Теперь твоя очередь умываться.

Утренний снег едва слышно похрустывал под ногами людей и животных. Хрой отметил, что, несмотря на раннее утро и чистое небо, сильного мороза не было. Как он и предполагал, пришла оттепель. Странник подошел к чужаку, глядящему в глубокое, пока темное, но начинающее светлеть небо. Сильно запрокинув голову, парень изумленно рассматривал россыпи созвездий и утрачивающие ночную яркость Глаза Двуликого. У Хроя возникло ощущение, что юноша впервые видит раскинувшийся над ними, сверкающий в темноте множеством разноцветных искр небосвод. Странник хотел дать чужаку полюбоваться ночной красотой, ускользающей под натиском занимавшейся зари. Но увидел приближающегося командира отряда и потрепав за плечо незнакомца, кивнул в сторону флахов. Тот быстро зажестикулировал. Хрой не сразу понял, чего от него хотят. Разбираясь, внимательно смотрел на изображающего что-то руками парня.

— В чем дело, странник? — офицер выглядел не выспавшимся и говорил раздраженно — Появились трудности?

— Нет, командир. Маг поручила мне заботиться о нём. — Хрой выделил слово "мне" — Я вижу, что юноша чего-то хочет от меня…

— Впереди трудный день, и нет времени его обихаживать. К тому же, я, кажется, понял, что чужак просит. Он хочет идти, а не ехать. И ты, и я понимаем, что этого позволить не можем. Так? — дождавшись выражения согласия от Хроя, офицер пошел дальше, бросив на прощанье — Опаздываем.

— Офицер! А как вы узнали — Хрой смотрел на приостановившегося гвардейца — чего он хочет?

— Его жесты похожи на те, что использовались в армиях Синего мага, пришедших с дальнего Севера во время борьбы с Отступником. Нас до сих пор учат простым комбинациям — это удобно для безмолвного общения. Всё, нам пора выступать.

— А я как раз об этом почти совсем ничего не знаю. Придётся припомнить всё, что известно. Может, общаться станет полегче. — Хрой повернулся к чужаку и, отчетливо помотав головой в знак отрицания, настойчиво указал на шатер на спинах флахов.

 

Глава 8

Поднявшись от Ворот, караван подошел к Мертвому ущелью, когда солнце позолотило верхушки деревьев. В отвесных темно-красных скалах, сплошной стеной вставших перед ними, куда хватало взгляда, темным разрезом выделялась узкая расщелина. Казалось, камень лопнул, разорвавшись прорехой с рваными острыми краями. Разбегавшиеся в твердой плоти красных гор жилы и прожилки черного и белого камня, походили на криво зажившие чудовищные шрамы. У самого ущелья дорога упиралась в нагромождения исполинских камней. Среди них петляла сильно запорошенная снегом, средней ширины тропа. Отряд остановился и перестроился. Самый большой шатёр был разобран и сложен на флахов. Гвардейцы разбились на две группы, и пошли, охраняя отряд спереди и сзади. Шатер мага с деревенским пареньком и чужака, шедшего со странником, поместили в середину, между везущими припасы флахами. Хрой пытался противостоять решению командира, доказывая, что ему надо идти впереди. Он даже обратился к магу, но Лоано рассудила, что сейчас не время выяснять отношения и разбираться, кто кому подчиняется. Тем более, умалять авторитет гвардейца, отменяя уже отданные распоряжения. Она велела страннику повиноваться, оставив приказ офицера без изменений, но решила жестко поговорить с обоими после ущелья. Вытянувшись цепью, друг за другом, люди и животные вошли в расщелину.

— Теперь ты понимаешь, почему его зовут Мёртвым? — Лоано специально приоткрыла полог, чтобы Толаме мог видеть.

— Да… Жуткое зрелище. — паренек брезгливо передернул плечами.

— Здесь часто бывают совершенно необъяснимые обвалы — маг держалась настороже — Уже в мою молодость от прежних жителей этих мест остались темные путаные легенды, и ущелье неизменно пользовалось дурной славой.

Свет не проникал до дна. Пока солнце снаружи не поднялось высоко, здесь царил мрачный густой сумрак. Красные скалы были покрыты причудливой то ли паутиной, то ли плесенью, тошнотворного, серо-зеленого цвета. В сплетениях чуть фосфоресцирующих неприятных нитей иногда угадывался странный узор. Но потом они снова хаотично разбегались по каменным стенам. Нити цеплялись за вырезанные на гладких плитах изображения скелетов и больших черепов с открытыми ртами. В полумраке трудно было понять, смеются они или кричат. Кое-где часть выступающих изображений скрывалась под снегом, уходя вниз, под тропу. Толаме понял, что караваны, постоянно утаптывая попадающий сюда снег, подняли путь гораздо выше обычного уровня. Ветер, ударивший им на самом входе в лицо, прекратился. Только скрип снега и позвякивание упряжи, многократно отражающиеся от стен, нарушали тишину.

Спустя продолжительное время, вынырнув из ущелья красных скал под высоко взошедшее утреннее солнце, отряд остановился на горном уступе. По непонятному капризу природы, кроваво-красный камень здесь перемежался вертикальным пластом темно-серого цвета, искрящимся на солнце золотистыми блестками. Нависая над пропастью, большая площадка прилепилась к вертикальной серой стене. Дальше путь сужался. Пора было разбирать оставшийся последним шатер. Вадим подошел ближе к краю и увидел, как глубоко внизу поблескивают красиво застывшие языки льда, едва различимые с такой высоты. — Наверное, там летом течет река. — теперь Вадим рассматривал далекие горы, вонзавшиеся в синеву неба на другой стороне провала. Черные осыпи на их боках отсвечивали фиолетовым. — Как тут красиво! Жаль дорога снова поворачивает в ущелье. Неужели весь день пройдёт в безрадостном пути впотьмах. — парень повернулся к тропе, ныряющей в разлом темно-красных каменных стен. Скалы нагрелись под жаркими лучами солнца, и ему стало жарко в теплой меховой одежде. — Жаль рассматривать эти жутковатые места в полумраке. Хорошо, хоть пешком идём. А поначалу франт-солдафон не разрешил. И в чём был смысл? А магичка так прямо и вертится вокруг белобрысого. — Вадим был зол на весь мир. Плохо выспавшемуся парню к завтраку принесли нечто среднее между имбирным чаем и можжевеловым настоем. Организм парня не хотел усваивать омерзительный напиток, и жидкость всю дорогу настойчиво просилась наружу. Тошнотворное пойло и сомнительные ароматы флаха довели до бешенства. Теперь, он, как мог, старался успокоиться. — Раскипятился, а надо радоваться. Жив — уже хорошо. Плюс кормят и везут, ничего не требуя. Правда, куда-то… Ладно, пока есть время, буду наслаждаться солнцем, чистым небом и теплом. — подошедший Хрой протягивал Вадиму что-то съестное. — Ну да, только жратвы мне сейчас и не доставало. — Парень отрицательно помотал головой. К его радости, караванщик не стал настаивать и отвалил.

Сразу же за входом в новый разлом, боковые стенки раздались в стороны и теперь уходили вверх менее отвесно. Ущелье напоминало разомкнувшиеся челюсти гигантского зверя. Глядя на торчавшие из стен тут и там острые клыки, странник понял, что началась самая опасная часть пути, и старался держаться ближе к флахам, заботясь о грузе. Командир гвардейцев, наоборот, похоже, возомнил, что наибольшие трудности остались позади, и ускорил поступь. Караван растягивался. Часть гвардейцев, охраняющая отряд сзади, сильно отставала, теряясь в полумраке. А головная группа уже скрылась за поворотом ущелья. Из-за большого выступа на свороте показался офицер.

— Почему отстаёте? Мы впереди еле плетемся, чтобы вы успели нас догнать, но всё равно порядком ушли вперёд!

— Так мы не последние, командир. Замыкающие столь же сильно оторвались от нас. Растягиваться в этом месте необдуманно…

— Вместо поучений, странник, набавьте шаг. А я подгоню отставших. Кажется, осталось немного…

Не успели повернуть, как скалы под ними содрогнулись. Глухой грохот, отразившись от скальных стен, покатился грозным рёвом по ущелью.

— Берегись! Снег сваливается! — закричал Хрой.

— Сюда, быстро ко мне! — призывно замахала чародейка рядом с флахами. Она раскинула руки, и в воздухе над ними, ярко-розовыми мельтешащими пятнами, расцвел защитный щит.

— Лавина! — заорал Вадим, узнавший характерные гул и шум. Сообразив, что колдунья зовет под защиту, кинулся к флахам. Он сомневался, что прозрачная, похожая на голограмму, пленка над ними сможет сдержать лавину, если тяжеленная снежная масса доберётся до них. Но выбирать не приходилось. Совершенно автоматически парень натянул на рот и нос нижнюю рубаху, закрывая нос и рот. И не задумываясь кинулся проделывать ту же процедуру с лицами спутников. Он видел, как изумленно расширились серые глаза подбежавшего военного франта и испуганно — белобрысого. Караванщик прикрылся какой-то тряпкой без его помощи. Хрой успел накинуть полу нижнего одеяния на нижнюю часть лица напряженно застывшей с раскинутыми руками колдуньи. Теперь он заматывал морды флахам, беспокойно переминавшихся под рокот камней и дрожь земли. Странник одобрительно поглядывал на Вадима.

За тонкой прозрачной пеленой щита снег клубился белыми снежными вихрями. Вадим раньше доводилось видеть лавины издалека. Сход снежной реки был величественным, красивым и, вместе с тем, жутковатым зрелищем. Но чтобы смотреть на лавину изнутри — это в первый раз. Крайне повезёт, если он же не станет последним. Казалось, громадный белый спрут ворочает множеством мощных, растворяющихся и возникающих из воздуха щупалец. Яростно громыхая, пытается добраться, предвкушая момент, когда сможет терзать и ломать. И, под конец, задушить в злобных холодных молочно-туманных объятиях. — Вадим знал, что у попавшего в лавину почти нет шансов выжить. Откуда-то, из глубины души, подкрадывался неконтролируемый ужас, доставшийся от далеких предков и дремавший, в ожидании своего часа. Раскатистый грохот и подрагивающие камни под ногами довершали впечатление. Но парень не давал себе запаниковать. Снежная пыль всё же пробивалась под посверкивающую розовыми бликами защиту. Шуршание снега и шелест льдинок смешались с гулким рокотом и грохочущим воем. Поднялся сильный ветер, невесть откуда взявшийся в узкой теснине. Частично пробиваясь сквозь защиту, пытался сбить с ног, сёк лица снегом. Все старались прижаться к сбившимся в кучу дрожащим животным.

Наконец, кружащаяся в воздухе снежная пыль стала оседать и рассеиваться. Ветер внезапно утих. Можно было оглядеться. Лавина сошла двумя языками. Разбившись как раз над ними об огромный выступ, почти перекрывший ущелье сверху. Снег, лёд и камни забили всё вокруг. Щит чародейки не пустил месиво внутрь, отбрасывая его в стороны. Но ни впереди, ни позади прохода не было. Огромная рыхлая стена снежного обвала преграждала путь. Обернувшись, выжившие увидели с другой стороны точно такую же. Несомненно, участь идущих спереди и сзади, была печальной. Вряд ли кто выжил. Маленькая группа людей и животных, запертая коварным ущельем, стояла в молчании. Люди не знали, то ли скорбеть по погибшим, то ли радоваться, что остались живы, то ли ужасаться ожидающей их в снежной ловушке участи

Лоано неспешно подошла к преграде. Она ощутимо устала, стараясь защитить спутников, но по-прежнему была настороже.

— Они не спаслись. — шепот, громче любого крика прозвучал в тиши ещё кружившего снежной пылью воздуха. Командир гвардейцев заставил всех вздрогнуть.

— Пока ещё не ясно! Надо выбраться, тогда узнаем. — Лоано остановилась и покрутив ладонями, как будто наматывая на них воздух, резко выбросила руки вперёд. Раздался сухой треск, и от подземного толчка всех швырнуло на землю, сбив с ног. Нагроможденный лавиной хаос слегка вздрогнул, оседая. Сверху посыпались большие камни. Поднимавшаяся чародейка едва успела отскочить от одного из них.

— Слишком много всего. Камни, снег, лед и только Двуликий знает, что ещё. К тому же, здесь действительно опасно призывать магию.

— Её нельзя использовать совсем, мудрая. Мертвое ущелье мстит любому дерзнувшему. — Хрой изо всех сил старался быть почтительным — Но деваться нам некуда.

— Я пыталась поднять эту мешанину. — Лоано не обратила внимания на резкость замечания странника — Вместо этого всё заметно уплотнилось и просело. А если люди под завалом были ещё живы?

— Мы вряд ли сможем чем-нибудь помочь. Никакой магической силы не хватит поднять и держать в воздухе это крошево снега и скал столько, сколько потребуется, чтобы найти и вытащить раненных, оглушенных и убитых. А нас так мало.

— Я должна была попробовать. Но вместо этого…

— Ты убила их! — молодой командир не выдержал и сорвался на крик.

— Пойми, глупый мальчишка, по-другому было нельзя! — Чтобы одёрнуть молодого офицера, Хрой сознательно наплевал на вежливость и почтение. Не дав гвардейцу опомнится, подчеркнуто просто обратился к магу. — Скажи, мудрая, когда пробовала поднять завал, чувствовала, на какое расстояние он тянется? На очень большое? — получив молчаливое подтверждение от чародейки, он горько вздохнул и продолжил, повернувшись к прячущему, словно мальчишка-подросток, навернувшиеся слезы командиру потерянных теперь гвардейцев. — Возможно, маг оказала последнюю милость тем, кто был впереди нас. Она всего лишь прекратила бесполезные мучения умирающих от удушья, боли и холода. — Хрой снова повернулся к магу — Уверен, если попробовать пройти поверху, то утонем, проваливаясь в рыхлую плоть сугробов.

— Чтобы пройти поверху, — Лоано отлично понимала, что хочет сказать странник — придется придавить снежную мешанину с помощью магии. Но для начала, необходимо подняться по уже плотной стенке и осмотреться….

Странник и командир гвардейцев наконец спустились вниз.

— Там сплошные бесформенные навалы из снега и льда, насколько хватает взгляда. Сразу не пройти, надо ждать, пока всё осядет под собственной тяжестью.

— Исключено — коротко бросила смотревшая в землю колдунья.

— Тогда придётся возвращаться к Воротам. От деревни сравнительно недалеко Смеющийся перевал, где снова можем попытать счастья. — Хрой говорил не глядя на остальных. — Позади снежная пробка тоже забила всё ущелье. Однако, мы отошли от выхода на уступ совсем недалеко. Он не закупорен снегом. В любом случае не пробраться просто так. Если мудрая маг…

— Хватит, Хрой! Мы оказались в трудном положении и давайте договоримся — отбросьте многословные вежливые разговоры. Пока ты выговоришь "о, мудрая маг", может случиться что угодно. Меня зовут Лоано. Всё, этого достаточно. Юноша, как вам известно, Толаме. Ты?

— Я - Гилам! — гвардеец чуть покраснел и поклонился.

— О, — нашла в себе силы устало улыбнуться чародейка — оказывается, мы путешествуем в обществе племянника сиятельного правителя. Покорителя женских сердец и забияки. Насколько могу предположить, правитель отправил с нами родственника в наказание за какую-нибудь очередную проделку. Я права? И это твой первый серьезный выезд?

— Нннет… то есть… да. Не совсем… дело в том, что я…

— Ладно, это уже не важно — махнула рукой Лоано. — Главное, что теперь будет проще общаться…

— Вадим! — Вадим понял, что его никто не собирается принимать во внимание в очевидном ритуале знакомства. Поэтому решил взять инициативу на себя, вышел вперёд и ткнул в грудь кулаком

— Действительно, — чародейка с любопытством уставилась на парня — мы забыли об одном из нас. И он представился, не дожидаясь, пока у остальных проснётся память. Значит, Ва-димм?! — она для верности несколько раз повторила имя, каждый раз указывая на кивавшего юношу.

— Надеюсь, флахи представляться не будут. — Лоано встала со своего места и двинулась к вздымавшейся позади них грязной бело-серой стене. — Если без магии не обойтись, то хотя бы отойдите от меня как можно дальше, пока разбираюсь с завалом.

Снежная стена проваливалась, проминаясь под действием заклинания. Лоано нервно прикусила губу. Она понимала, что добивает тех, кто ещё жив под этой грудой льда и снега. Но вряд ли им помогло бы, если бы выжившие умерли вместе с ними. Милосердней прекратить мучения. Неожиданно в воздухе громыхнуло. По ущелью снова загулял оглушительный рокот, будто где-то забили в огромный барабан. Звук нарастал, потом перешел в ровный грохот, среди которого слышалось, как трещат и раскалываются камни. Маг замерев и приготовившись к любой неожиданности, вместе со всеми крутила головой, надеясь увидеть опасность до того, как та доберётся до них. Ничего не произошло, громыхание постепенно стихло. Лоано вздохнула и продолжила, мысленно прося прощения у погребенных заживо гвардейцев. Предстояло ещё сделать подъем для флахов.

Вырваться из сжатых челюстей ущелья на площадку удалось довольно скоро. Здесь снег лавины скатился по уступу в пропасть, оставив лишь жалкую слякоть вблизи разлома. Некоторое время все стояли, молча глядя перед собой. На голубевшем небе не было ни облачка. Веселый солнечный свет заливал всё вокруг. От сильно нагретых скал поднимался горячий воздух. Горы равнодушно не заметили ни лавины, ни снежных обвалов, ни грохота дробящихся камней. — Действительно, разве вечность обращает внимание на каждый чих? — Вадим мрачно насупился. — Интересно, а откуда неслись звуки, пока маг колдовала. Очень напоминало проходящий пустой товарняк, бьющийся в тисках рельсов. Наверняка камнепад. Но где, куда… — Ответ нашелся быстро. Ущелье не простило посмевших призвать магию, чтобы вырваться из его ледяных объятий. Расщелина обратного пути к Воротам, была полностью плотно засыпана разнокалиберными камнями красного скальника. Вот где "били барабаны" и "шел товарняк". Красные горы мстительно замуровали дорогу назад.

Гилам растерянно подошел к заваленному проходу. — Что же теперь делать? Мы в ловушке. Сколько потребуется для расчистки? — обратился он к Лоано и Хрою.

— Боюсь, времени нужно намного больше, чем мы можем себе позволить. — Лоано по-прежнему сохраняла удивительное спокойствие. — Расчищать до лета не станут. Или вообще забудут про Мертвое ущелье на какое-то время. Есть ведь другие проходы через вздымающуюся толщу Красных скал. Важней обдумать, что теперь делать нам.

— То есть, мы ещё будем раздумывать? — Хрой пристально смотрел на неё — Как будто есть другой выход? По-моему и так всё ясно.

— Боюсь, ты прав и другого пути нет. А что поджидает нас там? И куда идти? Если только — Лоано с интересом уставилась на странника. — ты знаешь путь?

— О чём это вы? — Гилам непонимающе крутил головой, смотря поочередно то на мага, то на странника.

— Да, знаю! — Хрой не смутился от внимательного взгляда прищуренных глаз мага — Хоть это и запрещено…

— Под угрозой смерти!

— … запрещено под угрозой смерти. Но странникам надо знать все пути, даже запретные. И я никогда не был там сам. Все сведения получены от разных людей и не составляют полную карту.

— Зато я была на многих участках. — оба не обращали внимания на вопросительно смотревших Толаме и Гилама. — Значит, вместе у нас появляется шанс пройти и провести всех до нужного места.

— Вы говорите о… — Гилам шумно сглотнул — о дороге Отступника, да? Но, по слухам, оттуда никто никогда не возвращался. — офицер вспомнил старые тексты, которые когда-то ему читали — "Разве что только чудовища приходили в деревни и города. Иногда в истинном обличье, иногда прячась под личиной человека. Не стыдясь, они совершали жуткие злодеяния и проливали моря крови. Поэтому решили засыпать и замуровать все выходы на страшную дорогу. Запретив навсегда даже приближаться к ним кому бы то ни было".

— Ну, допустим, не все пропадали. — теперь Лоано обращалась к Гиламу — Не везде замуровали. И предположим, что всё не так ужасно. Действительно, много странного, страшного и непонятного таит в себе путь по берегу. Однако, это всего лишь дорога. Согласна, порой большие несчастья приходили с коричневых каменных булыжников. Бывало, люди возвращались "не в себе" и несли смерть окружающим. Но были и те, кто уходил и приходил без последствий. И они не перевелись, судя по признанию Хроя. Выходит, у нас есть возможность. И нет выбора.

— А как нам попасть на эту вашу дорогу? — все время молчавший Толаме подал голос. — Кругом голые скалы, кручи и пропасти, пути завалены.

— А вот это совсем не трудно. Как понимаю, наш странник тоже знает, о чем я? — Лоано испытующе смотрела на Хроя.

Странник понял, что ему устраивают проверку.

— Конечно! Проход вот тут — он показал пальцем на утес, возвышающийся на краю уступа. — Надо всего лишь обогнуть скалу по самому краю, у пропасти. Мало кому в голову приходит, что тут можно уйти вниз.

— Ну что ж, — Лоано подошла к флахам и первая начала распрягать их, развязывать крепящие груз и шатры веревки. — Флахи живут в горах, но им всё равно будет очень трудно спускаться. Стоит попробовать провести и сохранить их. Идти придётся поодиночке, ведя флахов. Увидим, что получится, но, тем не менее, надо навьючить только полезные вещи. Если животное упадёт, быть может, в это холодное время найдём и воспользуемся тем, что останется. Сейчас необходимо быстро всё разобрать, оставив ненужное. Если выживем, можно будет вернуться потом. До весны вряд ли кто пройдёт здесь. За работу. В горах наверху темнеет позже, но внизу, у дна, солнце спрячется по-зимнему быстро. К сумеркам поднимется ветер. К этому времени мы должны быть как можно ближе ко дну.

Когда двинулись к краю пропасти прямо на каменную стену, приунывший Вадим, обрадовано решил, что сейчас дамочка эффектно взмахнёт руками, как полагается каждой уважающей себя могущественной чародейке, и они займутся левитацией. Или будет сотворен какой-нибудь воздушный мост. — Тогда, ради чего мы таскаемся по жутковатым расщелинам, попутно угробив столько народа? — парню было не по себе при мыслях о судьбе охранников. — Давно бы наколдовала портал или что там ещё…

Увы, Вадима постигло разочарование. Небольшой выступ, огибал подножие утеса на краю площадки, прямо над страшной бездной. С той стороны он упирался в каменною лестницу, круто и извилисто сбегающую вниз. Местами заросшие лишайником, полопавшиеся неровные ступени перескакивали и цеплялись за любые скальные неровности. Где уцепиться было не за что, спуск вгрызался в камень нишами с низким потолком, напоминая ходы жука-древоточца в твердой древесине с содранной корой. Прижимаясь к скалам с одной стороны, с другого бока лестница круто обрывалась в головокружительной бездну пропасти. Вадим чуть не слетел с подобного обрыва во время летнего альпинистского похода и старые страхи тут же напомнили о себе.

— Давай, вперёд! — он с детства боялся высоты, но упрямо лез в горы — Ты ж всегда доказывал, прежде всего, себе, что сможешь и не струсишь. Опять пора заняться "любимым делом". Тут придётся ещё и за животину отвечать — животных было много, каждому досталось по мохнатому спутнику. Вадим приободрился. — Между прочим, хоть страшновато, но идти по лестнице гораздо комфортней, чем висеть в "системе" под нависшим козырьком скалы.

Первым пошёл Хрой, потянув флаха под уздцы. Нисколько не страшась, животное ступало мягко, с грацией прирожденного скалолаза. Следом за ним сурово и внимательно глядя перед собой, двинулся Гилам. Маг ждавшая, пока на лестницу не пройдут остальные, остановила его и заставила по-другому взять намотанные на руку поводья. Вадим понял, Лоано добивается, чтобы в случае падения флах не увлек за собой солдафона. Наконец, подошла его очередь. Парень упрямо сжал губы, взял в руку повод мохнатого верблюда, и, следом за животным белобрысого Толаме, шагнул на выщербленные, крошащиеся под ногами, красные ступеньки.

 

Глава 9

Спуск к струящимся по дну серым ледяным языкам, казался бесконечным. Становясь то уже, то шире, ступени круто сбегали вниз. Солнце уже клонилось к закату, а отряд ещё не достиг подножья. Заметно похолодало. На скалы легли сумрачные тени. Нагретый за день камень остывал, то тут, то там издавая громкий треск. Передохнуть удалось всего раз. Остановившись друг за другом, и прислонившись к холодной каменной стенке, они немного успокоили сбившееся дыхание. Спускаться приходилось быстро, но, вместе с тем, осторожно. Оступившись, так легко соскользнуть, сбить и потащить за собой впереди идущих. Постоянная опасность требовала усиленного внимания и сильно выматывала. Чуть отдохнув, двинулись дальше вдоль опасного края зависшей над бездной лестницы. Неожиданно камень ступеньки под ногой одного из флахов лопнул с громким глухим щелчком. От испуга животное резко дернулось. Шарахнувшись, потеряло равновесие и оступилось. Флах стал сползать в пропасть, напрягая жилы изо всех сил, чтобы удержаться. Ведущий его чужак, должен был бросить упряжь и отойти подальше, чтобы не утащило следом. Но он вцепился в ремни. Рискуя свалиться, юноша исступленно тянул поводья на себя, пытаясь спасти флаха. Уставшая Лоано вздохнула. Неизвестность в конце этого изматывающего спуска заставляла сохранять каждую крупицу силы. Но, похоже, юноша не отступит, а отодвинуть его к скале, не задев остальных, она не сможет. Лоано выдохнула заклинание. Чувствуя, как тяжело дается здесь магия, она поддержала и подтолкнула испуганное животное.

Спасшийся флах отфыркивался стоя на дрожащих ногах, испуганно косил глазом в сторону провала. Хрой услышал, как ругается Гилам.

— Он что, сумасшедший?! Флах мог обезуметь. Взбесившись от страха на этом подобии лестницы, всех снес бы с обрыва. Мы остались живы благодаря чуду…

— Благодаря мудрой магу, точней сказать. Она помогла чужаку и вытащила животное. — Хрой в упор глянул на офицера — Давай примем на веру, что ей видней, что делать. Согласен?

Недовольный Гилам молча кивнул.

— Тогда пошли дальше. — повинуясь изгибу ступеней, Хрой повернул за острый выступ. До кутавшегося в сумрачные тени подножья осталось не так уж и много. Лестница упиралась в площадку на верхушке небольшой горки. От площадки в разные стороны расходились мощеные камнем узкие тропы, теряясь в подступающей тьме. Одни, сбежав по склону, снова поднимались вверх, в расщелины. Другие, почти не опускаясь, исчезали между скалами. Третьи неспешно струились вниз по уже пологим склонам, пропадая из видимости у самого дна.

— Осталось чуть-чуть! — крикнул Хрой, стараясь подбодрить спутников. И поторопить — солнце неумолимо опускалось за горы.

В полумраке приближающейся ночи, изо всех сил спешащий отряд почти дошел до площадки на вершине скального холма, когда ведомый Толаме флах покачнулся. Ступенька, на изгибе лестницы, выщербленная дождями, морозами и ветром, треснула и раскололась. Камень распался и нога флаха провалилась в трещину. Что-то громко хрустнуло, и животное осело, привалившись к скале и тонко закричав. Порвавшая толстую меховую шкуру, торчавшая наружу кость, не оставляла сомнений.

— Сломал ногу! — Толаме жалостливо смотрел на кричащее от боли животное. — Что теперь делать?

— Что делать? — Хрой сердито сопя пробрался к дергающейся морде. — Известно, что. Ты берешь моего флаха, и все идёте вниз, к площадке. Благо, до неё рукой подать. Там будем ночевать. Я вас нагоню.

— А он?

— Тебе объяснять или сам поймешь? Нет? Вот и славно. Всё, иди, быстро!

Стараясь не оглядываться, съежившийся Толаме услышал громкий тонкий вскрик и животное замолчало. Парнишка вздрогнул, втянул голову в плечи и смахивая наворачивающиеся слезы внимательно смотрел под ноги. В быстро сгустившемся сумраке ступеньки начинали теряться. В деревне, когда приходило время забоя, он обычно уходил куда-нибудь. Толаме понимал, что без этого нельзя, но каждый раз не мог с собой ничего поделать.

Сил едва хватало, чтобы поесть и покормить животных. Заметно холодало. Среди голых камней не из чего было развести огонь. Лоано достала круглый белый полупрозрачный камень и пошептала над ним. Рядом меланхолично жевали флахи. После того, как окатыш засветился слабым голубым светом, маг поставила его на ближайший камень и отошла в сторону. Она хотела в ясном, хвала Двуликому, небе по мерцающим звездам понять, какой из множества дорожек идти завтра. Надо было торопиться. Глаза Двуликого вот-вот могли выплыть из-за темных острых верхушек гор.

Хрой тронул за плечо Гилама.

— У нас есть ещё дело.

— Какое?

— Флах на лестнице. Туша ещё не остыла. Вещи мы забрали, часть придется оставить. Но есть ещё мясо и шкура, негоже их бросать. Пойдём, поможешь.

— Я не мясник. — Гилам глядел брезгливо и немного высокомерно. — Никогда не умел этим заниматься.

— Придётся учиться. — раздраженный Хрой говорил спокойно. — Это может здорово пригодиться нам в пути.

— Ты не понял! — скорбь по погибшим, неприятности и трудности дня вырвали злость гвардейца наружу. — Я — воин. Должен защищать и охранять. И буду дальше делать своё дело насколько смогу хорошо. Занимайся своими…

— То есть, ты вспомнил — в голосе странника появились жесткие нотки — кто здесь проводник отряда?! А кто — только воин и охранник? Нет, Гилам, всё изменилось. Выставляющему напоказ красивый новенький мундир офицеру, заносчивому племяннику сиятельного вельможи, избалованному девичьим вниманием неопытному мальчишке-гвардейцу и бездельнику места не осталось. — Хрой старательно уничижительно перечислял, чем мог гордиться молодой человек. — Нам нужен товарищ, разделяющий трудности и делающий, что будет нужно. Если необходимо — станешь "мясником". Или поваром, или носильщиком. Любым, кто будет нужен и полезен. Сейчас все равны. И я, и этот юный парнишка — Хрой не церемонясь тыкал пальцем — и даже непонятый парень с глазами тмура. Исключение — лишь маг. И надо благодарить Четырехголового, Двуликого, и вообще, всех кого можно, что она с нами. Поэтому ты сейчас должен…

— Ничего я никому не должен…! — голос офицера сорвался.

— Оставь его. — Толаме подошел ближе. — Я вырос в деревне. Умею разделывать мясо и пойду с тобой.

— Я видел, насколько тебе было жалко флаха, и решил, что будет трудно…

— Можно жалеть скотину, но люди не станут умирать с голоду из жалости. — немного грутсно произнес парнишка. — Можно было вытащить и лечить, неизвестно сколько времени. В результате, умерев вместе. Понимаю, по-другому поступить было нельзя.

— Хорошо, пойдём. — Хрой взглянул на Гилама — Мы не договорили. Мой тебе совет — хорошенько всё обдумай. Впереди полная опасностей дорога. И мы все вынуждены держаться вместе, помогая друг другу, в чем сможем.

Закутавшийся Вадим устало приткнулся к камню и почти не обращал внимания на сердитый разговор солдафона и караванщика. Он увидел, что белобрысый Толаме и Хрой куда-то собрались. Заметив ножи и веревки с тряпками, парень понял, что собираются освежевать заколотое караванщиком животное. Вдвоем им будет трудно.

— Я с вами! — Вадим решил наплевать, что его не понимают. Он постарается объясняться хотя бы жестами. — Я с вами — повторил смотрящим на него, указав сначала на их руки, державшие приготовленное, а потом на лестницу, где остался флах.

Помедлив, Хрой кивнул в знак согласия. На всякий случай, прихватили отбрасывающий слабый свет кругляш и отправились верх по каменным ступеням.

— Не такой уж он и страшный. — тщательно смотря себе под ноги в мертвенном свете выплывающих на ночной небосвод Глаз Двуликого, Толаме не смог отвлечься от мыслей о спутнике, смотревшим на него глазами тмура, от которых пробирала дрожь. — И, похоже, добрый. Не дал упасть оступившемуся флаху. Держал и тянул до последнего. — общая жалость к животным заставила парнишку более благосклонно посмотреть на Вадима. — какое странное имя — Ва-димм — Толаме усмехнулся — Однако, не страннее моего для деревенских. Надо будет сказать Лоано, что решился учить его. Она наверняка похвалит.

Они дошли до темневшего пятном на фоне более светлых скал мертвого флаха и принялись за работу.

Вернувшись сложили всё, что удалось забрать рядом с беспокойно переминающимися от запаха свежей крови животными. Светившийся камень почти потух. Наскоро протерев руки снегом, вытерлись впотьмах какими-то непонятными тряпками. Обмотавшись одеялами, нырнули под пологи шатров, сложенных общей кучей. Маг и Гилам забрались туда раньше. Все тесно жались друг к другу, стараясь сохранить как можно больше тепла до утра.

Крылья с едва слышным свистом рассекали воздух. Сильный запах теплой струящейся крови, тянущийся в воздухе, безошибочно звал за собой. Это было где-то рядом. Казалось, сама смерть направляла полет, суля радость наслаждения едой. Запах усилился, дурманя голову. Но перед смертью, агонизирующая жертва могла больно ударить, даже покалечить. Надо было действовать очень осторожно.

Вадим просыпался, и снова задремывал, ворочаясь под тяжестью пропахшего флахами войлока. В очередной раз поворачиваясь, высунул нос, чтобы вдохнуть обжигающе морозного воздуха и вдруг заметил невысокую фигуру совсем рядом. Потрясенный парень смотрел на залитую голубыми отсветами двух лун площадку, по которой к ним очень медленно и осторожно продвигалось необычайно красивое существо. Светящееся в ночи, оно напомнило Вадиму изображения ангелов его мира. Огромные лучистые голубые глаза, казалось, ласково пронизывали Вадима насквозь, заставляя млеть от удовольствия. Совершенные черты лица, наполненные внутренним золотым светом, словно специально были созданы, чтобы любоваться в немом восхищении. Окутывающие фигуру белые длинные одежды, чуть развевались. Существо запело, и Вадима охватил восторг. Негромкая, чистая, похожая на плач скрипки мелодия зазвучала среди тишины застывших морозных скал. Она действовала гипнотически. Парню стало тепло, появилось ощущение, как кто-то большой и добрый гладит огромной, мягкой пушистой лапой, убаюкивая. Внезапно звук оборвался. И сменился недовольным жужжанием. Казалось, большой рой рассерженных пчел закружил рядом. Голос Хроя, после песни ночного гостя был слышен грубым окриком, но помог стряхнуть сладкий морок.

— Ну-ка, пошел отсюда! — Странник выскочил из-под полога и сердито замахал на недовольно жужжащую фигуру.

— Что там такое? — Вместе с остальными спутниками Лоано быстро была на ногах, - Ааааа…. Вот уж не знала, что "вампиры гор" залетают в Красные скалы.

— Как видишь, бывает. — Хрой наступал на державшегося на расстоянии ночного гостя — Мы вчера ободрали флаха и принесли мясо сюда. Он унюхал свежую кровь и пожаловал в гости. Только нашел совсем не то, что ожидал — Странник засмеялся — Вместо полуживой или мертвой жертвы встретил вполне здоровых, могущих за себя постоять людей.

— Как он похож на человека! — Толаме удивленно смотрел на вампира. — И поёт — удивительно. Я сквозь сон слышал. Не было силы оторваться от его голоса и встать.

— Немудрено. — Хрой сделал резкий выпад в сторону существа. Оно быстро отскочило, распахнув белые, полупрозрачные складчатые крылья, в ночной тьме казавшиеся одеждой. Золотистое чешуйчатое тело под ними лишь напоминало человеческое. — Есть легенда, что вампиров создал один из древних магов, когда в горах неожиданно распространились болезни.

— Зачем человеку понадобилось создавать порождение ночи? — удивился ещё не пришедший в себя спросонья Гилам

— Радость счастливой смерти, — это обычно последнее, что получают их жертвы. — Лоано рассматривала ночного гостя, перешедшего от жужжания к неприятному резкому скрипу. — Ещё эти существа едят умерших. Подбирают останки. Когда смерть начинает гулять между людьми и животными, это очень полезно. Этого привлек запах мяса флаха. Если не дадим кусок, то боюсь, до самого утра будем слушать эти малоприятные звуки. А убивать его ни мне, ни Хрою не хочется. Для сильных и живых он не опасен.

— Зачем нужны околдовывающие песни? — Гилам брезгливо рассматривал ночного гостя.

— Вампиры гор очень хорошо чувствуют, когда жертва больна или умирает. И песней успокаивают её перед смертью, прежде чем приступить к еде. Хотя зубов и силы им хватит, чтобы растерзать жертву, они не нападают на здоровых. Если ты в порядке, вампир улетает, выпив крови не больше, чем озерная пиявка. Правда, от его слюны у жертв бывают видения. А путая явь и наваждение, свалиться в пропасть — раз плюнуть. Тогда вампир гор вернётся, за несумевшими избежать его объятий.

Вадим отчетливо услышал, как спутники произносят знакомое слово: "вампир". Между тем, Хрой развязал один из узлов, вытащил оттуда два порядочных куска мяса и кинул ночному гостю, тотчас сменившему скрип на довольное жужжание. Красивые, почти человеческие черты лица "вампира". Испускающий приглушенный золотой отсвет монстр, ещё недавно казавшийся совершенством, острыми зубами вцепился в мясо. Ловко подхватил второй кусок очень похожей на руку когтистой лапой, и некоторое время смотрел на людей. Вымазанное в крови прекрасное лицо с голубыми глазами в очередной раз вызвало у Вадима ощущение нереальности происходящего. Когда раскрылись большие крылья, существо стало похожим на летучую мышь-альбиноса с лицом ангела. Ощущение усилилось после взлета в сторону темневших между горами впадин.

Парень долго не мог уснуть, размышляя о ночном госте. — Зря в своем мире вечно ухмылялся, когда на глаза попадались книжки с "жуткими вампирами". - он припомнил несколько скабрезных шуток друзей и невольно улыбнулся. Вадим строил предположения, почему, вместо того, чтоб прибить, монстра покормили и отпустили восвояси. — Может, местное священное животное? И как ещё его подкармливают, очень интересно было бы узнать. — Вместе с такими мыслями пришел сон.

Разбудил громкий голос. — Как только можно было сообразить? — возмущенный голос Лоано отразился от скал и пошел гулять по окрестным ущельям. Издерганная вчерашними событиями и плохо выспавшаяся чародейка утром наткнулась на свою синюю накидку, которую накануне предусмотрительно отложила в сторону. Рассчитывая утром надеть её сухой под меховую куртку, перед самым выходом. Вернувшиеся после разделки туши, не разобрали в темноте и вытерли руки как раз тщательно уберегаемой накидкой. Теперь Лоано стояла посредине площадки, уперев руки в бока. Посмеиваясь про себя, Хрой подумал, что в этот момент чародейка не походит на мудрого, весьма древнего мага.

— В темноте не видно. — виновато произнес странник. Толаме испуганно молчал. Чужак не понимающе и растерянно смотрел на Лоано. Однако, Хрой заметил искорку, промелькнувшую в глубине карих глаз тмура. — Похоже, парень отлично понял, в чем дело и притворяется. Накидку легко узнать. И следы от окровавленных ладоней видны отчетливо.

— Вы хоть представляете себе, сколько стоит подобная вещь?! — Гилам возмутился несколько фальшиво. — Она сделана…

— Меньше всего меня интересует, сколько она стоит. — Лоано успокаивалась. Но спуску давать виновным не собиралась. — Её сделали не на Побережье. В ней не холодно зимой и не жарко при быстрой ходьбе. И другой у меня нет. Теперь придётся надевать эту. По вашей милости я буду пахнуть кровью и флахами. И выглядеть, как дикарка-винора. Не самый лучший "подарок".

— А какая разница? Дым от костра, запах флахов, острый аромат крови от мяса в поклаже. Почти как от накидки….- увидев, как Толаме плотно сжал губы, Хрой тоже постарался скрыть улыбку. — Через какое-то время мы все пропитаемся не самыми лучшими запахами. Или, считаешь, кровавые отпечатки навлекут больше неприятностей, чем без них?

Вадим сразу сообразил, в чем дело. Непонятные в темноте тряпки для вытирания рук, в свете утра оказались одеждой магички. Теперь ему здорово пригодилось, что не знает языка. Видя, как обычно невозмутимая и холодная чародейка, словно деревенская тётушка, громко выражает своё недовольство, парень постарался принять непонимающий вид, несмотря на разбиравший от её вида смех. Пока караванщик, потупив глаза миролюбиво отвечал Лоано, Вадим глянул на белобрысого. И понял, что тот тоже держится из последних сил, чтобы не рассмеяться. Толаме, которому Лоано живо напомнила рассерженную соседку, выловившую его при какой-нибудь проделке, поймал взгляд Вадима. Уже не в силах сдерживаться, оба молодых человека прыснули.

Услышав смех, Лоано уставилась на юношей. Заметив, что Хрой готов расплыться в улыбке, перевела взгляд на испачканную накидку и удрученно усмехнулась.

— Наверное, ты прав. — Вспышка раздражения проходила, унося за собой напряжение предыдущих дней. — В конце пути нас трудно будет отличить от виноров. Не берусь утверждать, что красота моей накидки поразила бы, не дай Заступник, какую-либо гадость настолько, чтобы та передумала нападать. Согласна, слишком много разговоров из-за тряпки. — Подытожив, маг повернулась к тщетно скрывавшему ухмылку Гиламу — И ты туда же? Хорошо, — чародейка махнула рукой — иногда полезно скинуть с себя усталость. Вон, как мальчишки потешаются. И Хрой….

— Нет, мудрая!

— Разве мы не договорились? Просто Лоано. Тебе не удалось скрыть веселье, несмотря на бороду и усы. Пойду, посмотрю — во что вы завернули мясо. И если опять обнаружится что-нибудь подобное… — Она не договорила, направившись к узлам. На самом деле маг просто не знала, что сказать. К тому же, чародейка теперь сама открыто посмеивалась над собой.

Несмотря на предстоящий опасный и трудный путь, Лоано втайне радовалась происходящему. Она давно с беспокойством замечала, как подкрадываются равнодушие и усталость. Меняя людей, магия давала силу и значительно удлиняла годы жизни. Но всегда взимала плату со всех имеющих дар. Рано или поздно. Медленное течение лет стирало человеческую сущность. Мир казался обыденным, скучным. Чувства — не раз испытанными. Сначала магу казалось, что он живёт несколько раз, забывая прошлые жизни. Но постепенно, чародеи становились расчетливыми и бесчувственными. Говорят, до войн Отступника, всё было не так. С момента встречи с чужаком в лесу, пока звенья случайностей неумолимо собирались в цепочку, Лоано как будто пробуждалась от спячки.

Убедившись для видимости, что останки флаха завязаны в малозначимые тряпки, она вернулась к спутникам. Ей с Хроем предстояло просмотреть запасы и распределить, чтобы хватило на весь путь. Выяснилось, что провизии мало и мясо флаха будет очень кстати. Лоано вздохнула, но решила промолчать. Остальным пока лучше не знать, чем это грозит такому магу, как она.

Солнце ещё только собиралось выглянуть из-за острых горных вершин. Но среди скал уже сквозило первым утренним ветерком. Веселье угасло и завтракали молча, всухомятку, рассевшись на камни вокруг площадки. Вадим меланхолично жевал острые, неприятно жирные и не самого лучшего вкуса темные полоски, которые ему дали. Размышляя, что их путешествие неизвестно куда, поменялось помимо воли уже не казавшейся неприятной чародейки, он не знал — радоваться этому или огорчаться. Похоже, остальные тоже не испытывали особого восторга. Лоано, обсудив с Хроем вчерашние наблюдения за звездами, определила, куда двигаться дальше. Навьючив флахов, отряд довольно бодро двинулся по тропе, идущей вверх. На обдуваемых ветрами скалах кое-где совсем мало снега. Снежные заносы в заветриях лежали плотными кучами. Впереди хорошо просматривалась снежная шапка седловины между двумя высокими вершинами.

Нанесенный снег затвердел от солнца и ветра. Идти по нему было довольно легко. Но флахи время от времени сильно проваливались, уходя в рыхлую кашу под настом. На вытаскивание совместными усилиями приходилось тратить много сил. Мешал поднявшийся сильный ветер, искрящийся от яркого солнца снег слепил глаза. Хрой тысячу раз проклял прицепленный к поясу длинный топор. И зачем он только вынул его из поклажи. Судя по тихим, сквозь зубы, проклятьям гвардейца, также цеплявшего оружием снег, тому доставалось не меньше. Пока добрались до перевала и люди, и животные выбились из сил. Наверху ветер совершенно сбесился. Яростно задул в лицо, норовя опрокинуть и поволочь обратно.

Склон перед ними был почти без снега. Тропа извилисто спускалась вниз. К дочиста обдутой ветрами, вымощенной большими каменными коричневыми блоками дороге. По бокам её кое-где сиротливо высились невысокие четырехгранные столбики. Хорошо просматриваясь с перевала, дорога выскальзывала из туннеля и шла по насыпи на самом краю обрывистого берега. За берегом, куда хватало взгляда, простиралось иссеченное застывшими белыми трещинами ледовое поле глубокого темного синего цвета. Изрезанная то тут, то там голубыми и белыми лентами вздыбившихся громадных льдин сверкающая гладь, походила на застывшие волны. Брошенные штормом на берег и, внезапно, скованные морозом. Скалы, лед, коричневые камни дороги, залитые ярким солнцем, очаровывали суровой зимней красотой.

Чародейка и караванщик не разделяли восторга засмотревшегося Вадима. Они внимательно вглядывались на дорогу, явно чего-то опасаясь. Благо, редкие кусты, взбиравшиеся по насыпи, просматривались насквозь. Тропа упиралась в дорогу, рядом с каменным мостом. Красивые, с причудливой ажурной резьбой блоки арок пролетов, кое-где потрескались и заросли травой. Всё казалось очень мирным и тихим. Однако, опыт учил опасаться покоя в опасных местах. Наконец, они понимающе переглянулись. Лоано кивнула страннику, и отряд потихоньку двинулся вниз. Вадим заметил, что на кустах у самой дороги, что-то развевается. Издалека показалось, что жидкие невысокие кусты обмотаны обрывками причудливых расцветок.

Не доходя на первого из кустов, Лоано вскинула и повела рукой, как будто погладив воздух.

— Что там? — тихо подошел Хрой

— Пока не понимаю. Я знаю, что это за куст. Красные узкие листья хорошо видны отсюда. Но впервые вижу пестрые лохмотья, висящие на ветках. Пытаюсь определить опасность, но никаких признаков. — Лоано предупреждающе вскрикнула — Погоди!

— Пойду, проверю — бросил через плечо Хрой, осторожно направляясь к колыхающимся на ветру кустам. Подойдя, постоял, рассматривая ветки и ветошь, тщательно выверенным движением потрогал их и призывно махнул рукой остальным. — Это просто тряпки, повязанные на ветки. — Хрой показал рукой вперёд.

— Узнать бы, кто это сделал. И зачем? — Гилам опасливо разглядывал узлы пестрых ленточек.

— Боюсь, нам доведётся это выяснить. — задумчиво проговорила Лоано. — Дай нам Заступник прожить этот день без беды…

Вадим с интересом рассматривал знакомо трепещущие на ветру ленточки. — Это же шаман-деревья! — вспомнил парень обычаи жителей гор в его мире. — Повязать ленту, значит, умилостивить местных духов. — Раньше он не был суеверным, но после всего случившегося лучше перестраховаться. По старой памяти, парень оторвал от бахромившегося края нижней рубашки узкую полоску и повязал на ветку. Поднял глаза и увидел изумленно глядевших Хроя и Лоано. За ними хмурился Гилам и смотрел любопытными глазами Толаме. Парень неловко улыбнулся и пожал плечами. Показал на свою ленточку, а затем на остальные. В этом момент вперёд шагнул Гилам и зло что-то проговорил.

— Ты из этих мест, так? Ты заманивал нас с самого начала?

— Гилам! — пыталась остановить его Лоано

— Нет, я хочу с ним поговорить. По-моему, он ловко притворяется, что не понимает. Врозможно, по его милости мы оказались здесь. Из-за него погибли мои люди! Отвечай! — Гилам схватил за локоть чужака и сильно тряхнул. В ответ, тот вдруг резко и сильно ударил гвардейца. Вроде бы твёрдо стоявший на ногах офицер отлетел, как пьяный от мощного удара копыта флаха и покатился по земле. — Ах ты, ублюдок! — Гилам быстро вскочил на ноги и ринулся к чужаку.

— Стоять! — голос вставшей перед ним Лоано заставил остановиться и немного придти в себя. Маг сурово хмурилась. — Ты ничего не выяснил, но напал на него. Вадимм только защищался. Может, он был когда-нибудь здесь и знает, как надо себя вести. Ты об этом подумал? — голос чародейки стал повелительным — Ветер мешает, надо спуститься на дорогу. Там и поговорим. — Лоано уже однажды видела человека с ударами такой силы, как у Вадима. Чародейка не испугалась, но четко осознала, что находится в крайне трудной ситуации. Если она не ошибается и природа удара — магическая, то с одной стороны у неё в спутниках — очень опасный в своей неопытности юный маг, с другой…. Нет, никому, даже врагам, она не пожелает оказаться на её месте сейчас.

По правде, Вадим не ожидал от себя такой реакции. Тем более, такого эффекта. Когда злобно кричавший Гилам стал хватать его за руки и трясти, парень отработанным жестом, машинально, ответил на агрессию. Увидев, что солдафон полетел, как выпущенный из пушки, очень удивился. Не успев осмыслить причины своей небывалой силы, ранее не объявлявшейся, тут же осознал, что сделал самое худшее из возможного — кровно обидел явно гордящегося собой вояку. Когда вскочивший Гилам рванул к нему, таща из ножен меч, парень понял, что пора прощаться с жизнью. Конечно, он попытается убежать, но тренированный с детства солдафон быстро догонит. — А супротив меча с голой… кулаками не попрешь. — Пока чародейка успокаивала вояку, Вадим перевел дух — Теперь он мне этого не простит. — Маг подошла к парню, что-то нарочито громко спросила. Потом показала на лоскутки и снова задала вопрос. Вадим пожал плечами и развел руками в знак того, что мол, рад бы ответить, но не может. Но, указав на куст и оборванный край своей рубахи, энергично закивал. Маг испытующе глянула на него, затем согласно кивнула. Оторвала от испещренной слабыми кровавыми отпечатками накидки узкую полоску и повязала на куст. Молча взяла за упряжь флаха и пошла вперёд. Остальные повторили её действия, даже Гилам. И двинулись за магом. Вадим понял, что караванщик специально придерживает его, пока пройдёт злобно косящийся гвардеец.

 

Глава 10

Постоянно менявший направление пронизывающий ветер пытался сорвать одежду с идущих по берегу. То дул в лицо, замедляя шаг, то подталкивал в спину, облегчая путь вдоль отвесных скал с красно-коричневыми пятнами лишайников. Яркое солнце объединилось с собственным ледяным отражением. Безжалостными лучами слепило глаза, опаляя кожу не хуже, чем в жаркой пустыне. Местами дорога поросла невысокой, высохшей за зиму травой. Тогда под ногами просматривалась хорошо протоптанная тропинка. Хроя и Лоано беспокоило, что кому-то понадобилось постоянно и часто ходить этим путём. Время от времени они останавливались, тщательно всматривались вперёд и тихо советовались между собой. Попадавшиеся распадки с пологими склонами вызывали особые опасения. Остальным приходилось подолгу ждать, пока вожаки что-нибудь решат и двинут отряд вперёд. От нечего делать Вадим пытался определить возраст убегавшего вдаль грубого коричневого каменного полотна. По сильно заплывшим водоотводным канавам вдоль дороги, казалось, что после постройки прошел не один год. — И не один десяток лет, я сказал бы. Если б кто спросил. — Плотно подогнанные друг к другу камни местами полопались. Много углядеть не получалось. Заслоняли обзор густые останки сухой травы по обочинам, которые не осилил истрепать до конца порывистый береговой ветер. — Строили на века — неторопливо идя за Лоано, раздумывал парень…

— Очень умно построено. — Хрой иногда вслух делился впечатлениями — Cкалы укрепили в опасных местах, выкладывая каменные стенки…

— А зачем так много мостиков, мостов и переходов? Рек под ними нет. Всё сухо и… Ой!… - Толаме больше смотрел по сторонам, чем под ноги.

— Видишь, рвы вдоль дороги сходятся к мостам? От тающего снега или во время дождей с гор по ним текут бурные потоки — Хрой успел поддержать споткнувшегося парнишку — Без пропусков воды, всё давно размыло бы.

— Но их не перечесть, мы еле-еле продвигаемся. — ворчливо заметил Гиллам.

— Ничего не поделаешь — откликнулся странник — эти места отлично подходят для засад, приходится быть вдвойне острожными. Пока всё спокойно, но кто знает…

Приходилось долго стоять перед каждым мелким мостиком, перед любой падью меж поросших краснолистными кустами склонов. Белоснежные голые ветки редких деревьев, словно скелеты неизвестных животных из незапамятных времён, невольно усиливали ощущение опасности. После вдумчивых манипуляций мага, караванщик переходил через опасное место и осматривался. Остальные дожидались, пока не подавался условный знак. И только тогда неспешно шли вперёд, ведя флахов. Странник же зорко наблюдал за близлежащими береговыми скалами.

Вадима злили все эти церемонии. — Как несмышлёныши! Со скоростью улитки до цели можно годами тащиться. Ещё этот чертов ветер то утихнет, то опять разгуляется. — Припомнив, что не знает, куда ведут и чего ждать впереди, рассудил: — Ладно, нечего жаловаться. Будем считать, что караванщику и магу видней. Вон, вояка выглядит настороженным, не выступает больше. Почти перестал на меня волком глядеть. И белобрысый с трудом скрывает испуг. А что здесь такого ужасного? — всё ещё раздраженно думал Вадим — Горы, как горы, не раз в похожих бродил. — Припомнив вчерашнего ночного гостя, парень укорил себя — Горы, как горы, говоришь, Вадим Андреич? А золоточешуйчатые зубастые вампиры в тех горах на каждом шагу водились? Хм, хотя кто знает? Может и водились. Когда-то…. Интересно, а что будет, если…. — Вадим не успел додумать. Хрой с другой стороны моста закричал и замахал руками.

— Стойте! Лоано, поворачивайте назад! — Хрой предупреждающе махал, время от времени, указующе тыча под мост. Мигом рванувшись вперёд, Лоано сильно толкнула стоявшего на пути Толаме. Несмотря на видимую хрупкость волшебницы, юноша отлетел к Вадиму, едва не сбив парня с ног. Встав впереди всех, маг раскинула руки и стала осторожно отступать, толкая назад и прикрывая отряд собой. Но было поздно. Из-под моста, сзади и спереди, шевелясь и подрагивая, выползали тёмно-коричневые то ли веревки, то ли черви. Извиваясь и покачиваясь, рисуя причудливыми извивами замысловатые узоры, они устремились к людям и животным. Лоано сразу поняла, кто напал на отряд. Она старательно избегала смотреть на тошнотворный и — по опыту знала — быстро завораживающий танец подобравшихся совсем близко толстых нитей. — Только знакомства с земляным пауком сейчас не хватало. Но делать нечего… — Маг хлопнула в ладоши и сжала кулаки, наблюдая за происходящим боковым зрением. Когда кончики паутины загорелись и стали корчится под огнём заклинания, Лоано приготовилась….

Из оцепенения Толаме вывел ощутимый толчок соседа. Благодаря Вадиму, юноша смог оторвать взгляд от притягивающее извивающихся в неприятном танце корней и сбросить наваждение. — Не смотрите на них — не оборачиваясь, крикнула Лоано — это опасно! Не смо-три-те! — Толаме увидел, что сурово нахмурившийся вояка не поддавался. Спокойно наблюдая за опасностью, беззвучно шевелил губами. Юноша успел открыть рот, чтобы ответить, но договорить ему не дали….

У Вадима ползущие к ним черви-верёвки вызвали омерзение и тошноту. Вдруг он заметил, что флахи словно заснули на месте. А белобрысый застыл рядом с остекленевшими глазами. Не долго думая, Вадим бесцеремонно пихнул паренька, тем самым приведя его в себя. Когда кончики жадно тянущихся к ним веревок загорелись, парень довольно улыбнулся. И тут же присел, заткнув уши. Оглушительный визг, отдававшийся от окрестных скал, прорезал воздух. Одновременно из-под моста беззвучным взрывом выбросило груды земли и камней. Пробудившиеся от оцепенения животные рвали поводья из рук. Вокруг ощущался незнакомый запах, казавшийся парню неуловимо сладким. На мост, карабкаясь и цепляясь толстыми короткими ногами за столбы арок, быстро поползло нечто серое, неровно поросшее клочками темно-коричневого мха. Когда оно выбралось наверх целиком, Вадим с ужасом увидел огромную мокрицу, покрытую панцирем. Не замедлившись ни на минуту, она двинулась к ним, пронзительно визжа. Флахи отпрянули назад, таща людей за собой. Хрой рванулся к монстру сзади и топором ударил по сочлененному телу. Мокрица замедлила ход и очень быстро развернулась к обидчику. К счастью, узкое пространство моста помешало ей. Когда похожие на клочки мха выросты на панцире выбросили множество нитей, старающихся достать Хроя, тот был довольно далеко. Визг перешел в ещё менее приятный пронзительный вой. Многоножка резво ринулась за караванщиком, выкидывая новые и новые темно-коричневые нити, сплетающиеся в воздухе далеко впереди. Неожиданно готовая упасть на странника сеть опала. Вой резко прекратился, булькнув напоследок, будто монстр чем-то подавился. Гигантская мокрица застыла на самом сходе с моста. Закончив заклинание, Лоано довольно потерла руки и повела всех к Хрою.

С опаской проходя мимо похожей на каменное изваяние мерзости, Вадим решил, что затянутый мутной кожистой пленкой ряд выпуклых черных кругляшей — это глаза монстра. Ему стало интересно — живо ли чудище. Не определив на взгляд, поспешил проскочить мимо, рассуждая, что в любом случае лучше держаться подальше. Каково же было удивление парня, когда колдунья, подняв руку, дала знак остановиться, вместо того, чтоб увести всех поскорей.

— В чём дело, Лоано? Как я понимаю, ты усмирила эту гадость. Впервые встречаю подобное существо. Что это? Нет, — махнул подошедший странник рукой — потом, всё потом. Надо уходить отсюда.

— Нет, Хрой. Земляной паук не мертв, а всего лишь скован. Необходимо его убить.

— Разве у нас есть на это время? — удивленно спросил Гилам

— И поискать личинок. — Лоано, казалось, не слышала слов гвардейца — Пауки обычно откладывают их в боковых норах. Пока родитель жив — личинки спят. Но стоит взрослому умереть — они просыпаются и быстро растут. Если рядом нет пищи — например, погибшего бывшего жильца главной норы — личинки начинают бороться друг с другом. Победители съедают побежденных. В итоге остается одна, из неё появляется новый паук. И начинает охоту, завораживая и утягивая жертву в нору. Когда-то давно нам пришлось потратить много усилий, отражая нашествие подобных чудовищ.

— А откуда они взялись? — подал голос Толаме.

— Мы не знаем. Похоже, подобно множеству других необычных существ, пауки появились после уничтожения Велтса. Возможно, магия переродила какое-нибудь мелкое создание….

— Ну, так давайте действовать. — Гилам пошел к монстру, вытягивая на ходу меч из ножен — Пока мудрая ма… Лоано уничтожает последышей, мы…

— Так не получится. — голос Лоано звучал преувеличенно тихо и спокойно — Смотри, земляной паук покрыт толстой сочлененной защитой. Жертвы могут попасться всякие. Для хищника важно, чтобы пойманная добыча не могла причинить вред. Топор Хроя не нанес монстру большого урона, лишь заставил отвлечься. Между прочим, Хрой, ты страшно рисковал. От этой мерзкой пакости очень трудно убежать, несмотря на её внешнюю неуклюжесть. А я была готова к встрече с пауком. Но всё равно — спасибо. Рада быть с тобой в одном отряде. — Лоано сознательно выразила благодарность фразой, принятой у странников.

— Зато убедился на собственном опыте в скорости монстра. Но бывают… и могут быть ещё случаи, когда будет не до расспросов. — усмехнулся лукаво Хрой. — Взаимно: рад быть с тобой в одном отряде. Итак, что будем делать дальше?

— А тоже самое, что охотники обычно делали с земляными пауками. — Лоано загадочно улыбалась — нам всё равно пора остановиться на привал. Пока ищу личинок, вы натаскаете хвороста и веток.

— А он? — обнаженным мечом Гилам ткнул в сторону застывшего чудовища.

— Увидите — коротко ответила чародейка. Помедлив, добавила — Думаю, это будет ммм…. интересно, скажем так….

Пока довольно всхрапывающие флахи жевали окружающую краснолистную растительность, Вадим со всеми таскал сучья и ветки. Иногда даже попадались небольшие стволы, сломленные ветром. Чародейка ушла вниз, в логово гигантской мокрицы. Вдруг оттуда послышалось громкое шипение, заставившее всех вздрогнуть. Встревожено выронив ветки, Вадим с остальными внимательно наблюдал за грудой развороченной земли под мостом. Чуть погодя, показалась колдунья и на ходу успокаивающе помахала спутникам. Подойдя ближе, она окинула взглядом внушительный ворох дров, и что-то объяснила, указывая на монстра. Вадим понял, что Лоано хочет обложить чудовище костром. — Решила его спалить. Но это же долго! Пока дождешься, когда прогорит такая туша — недоумевал парень, подтаскивая хворост — Не проще кинуть огненный смерч, уничтожив дочиста и быстро? Какая-то несерьезная тут магия… — Весело кувыркающаяся в воздухе бывшая часть городской стены предстала перед внутренним взором, и Вадим осекся. Судя по жестам, обращающегося к магу белобрысого Толаме, парнишка пришел к похожим предположениям. — 'Он положительно смышлён не по годам' — банальная фраза одного из приятелей тут же услужливо всплыла в памяти.

— Да-да, не надо так удивленно смотреть. — теперь маг улыбалась чуть ехидно, наблюдая за реакцией спутников — Запечём, потом пообедаем. Земляной паук — на редкость вкусен.

— Мы будем его есть?! — Гилам выразил общее отвращение, отразившееся на лицах товарищей по отряду. — Эту мерзость?

— Это обязательно? — Толаме и Хрой спросили почти одновременно.

— Нет, не обязательно. — Лоано уже откровенно забавлялась — Однако, у нас маловато еды. Пусть это станет моей маленькой местью за изгаженную накидку. Правда, это не совсем месть.

— Он долго будет готовиться — вовремя проявил полученные в таверне познания Толаме — Чтобы прожарить такую тушу, потребуется очень много времени и больше дров.

— Совсем нет — возразила, лукаво прищуриваясь, чародейка — Там не так уж много мяса. Он не всегда такой большой. Сейчас шкура паука разрослась, чтобы максимально впитывать тепло скупого зимнего солнца. Весной они её сбрасывают. Становятся заметно меньше, но подвижней и в несколько раз опасней. А потом залегают в спячку до осени…. Ну, хватит болтать — пора за работу.

Костер пылал. Солнце поднялось выше, и ветер стих. Вадим сел неподалеку от огня и расстегнул грубые пряжки ремня, подпоясывающего меховую куртку. — Эх, сейчас бы походную, удобную и легкую мою одежду. В этой сложней, да и тяжеловато. Надеюсь, только с непривычки. Кажется, — рассматривал парень в жарком огне костра опустившегося к земле монстра — у гадины глаза побелели, как у жарящейся рыбы. Пахнет креветками или кальмарами.

— Пора, — спутники помогли Лоано раскатить костер, и маг вплотную подошла к обуглившемуся монстру. — На самом деле, если кто боится или ему неприятно, то может перекусить чем-то из поклажи. Неволить не стану.

— Ну, я ел в лесах и не такое. — Хрой не смотрел на Лоано — Как видите, остался жив. Так что, думаю, хорошо пропеченный земляной паук вряд ли сможет мне сильно навредить.

— Поем и я — из гордости Гилам не мог себе позволить показать слабость и постарался скрыть отвращение. — Тем более раз ты говоришь, что это съедобно…

— Мало того — перебила Лоано — очень неплохо на вкус.

— Если бы не вкусный запах, как у змеек кан, — похоже, Толаме выразил главную причину, заставившую всех троих взглянуть на предстоящий обед благосклонней — я бы даже близко не подошел. Но теперь готов попробовать. Но если не смогу есть, то лучше тогда съем пару 'дорожных полосок', ладно? — парнишка исподлобья виновато глядел на колдунью.

— Тогда иди за приправами, а я пока достану мясо.

Лоано взяла топор Хроя, резко и сильно ударила по покрытому сажей, ставшему темно-коричневым от жара огня панцирю. Когда тот хрустко лопнул, к удивлению Вадима, монстр внутри оказался полупустым. Сочленений панциря были связаны плетением толстых белых с оранжевыми пятнами нитей. Откалывая куски панциря, как скорлупу с яйца и орудуя ножом, Лоано добралась до мяса мокрицы. И принялась нарезать дымящуюся, белую с оранжево-красными прожилками плоть кусками.

— Зачем? Она что, собирается это есть?! — за годы туристской жизни Вадим не смог искоренить в себе брезгливое отношение ко всяческим многоножкам. Когда белобрысый Толаме прибежал с кусками толстой кожи, служившими тарелками, парень поначалу хотел отказаться от предстоящего обеда. Но, снова ощутив узнаваемый запах, решил рискнуть и попробовать. — Как будто что-то морское! — парень удивился знакомому виду мяса. — На крабовое очень похоже. — Парень первым из спутников решительно подошел к магу за порцией. Колдунья удивленно подняла бровь и молча наделила здоровенным куском. Он не ошибся. На вкус визгливая, как сотни сирен, тварь походила на ракообразное. Посыпая крупной серой солью белое мясо, парень взял протягиваемую Хроем маленькую фляжку. В ней оказался странно пахнущий оранжевый соус. Решив рисковать до конца, парень смешал его с частью содержимого кожаной тарелки и попробовал. — Всегда любил морских гадов, а с этой штукой получается хоть и непривычно, но очень вкусно. — Поначалу осторожно пригубившие блюдо спутники с удовольствием уплетали нападавший на них обед.

…Погода стояла на редкость теплой для Севера в такое время года. Это было на руку. Сейчас не нужна тяжелая поступь каменных быков. Он сознательно пренебрёг охраной и слугами. В потрепанной, но добротной одежде никто не узнавал, не пытался заговорить. Кому какое дело до старика, медленно бредущего по дорогам. К своей цели. И он знал, что не будет ни сна, ни покоя, пока не достигнет её. — Вот же угораздило! — в который раз сердито размышлял человек — Таскайся теперь, ноги бей, почём зря….

После обеда двинулись вперёд также неспешно. Утомительная процедура перехода опасных мест больше не раздражала Вадима. Тем более, ветер прекратился, и идти быстрей было бы жарко.

— Скоро начнутся подскальные проходы. Я мало о них знаю. — Лоано шла рядом и вопросительно смотрела на Хроя

— Я тоже. — ответил на незаданный вопрос странник. — Думаю, там надо будет держаться ближе друг к другу.

— Ну что ж — невесело поморщилась чародейка. — Значит, представился шанс на деле узнать их опасность. Хотела сказать — этот путь безрассудней, чем можно представить. Мы пройдём мимо бывшего 'свободного города Велтса'.

— А разве это не далеко отсюда, за Дилтром?

— Увы, для всех нас — это не так. Разве гильдия странников не обратила внимания, что Дилтр построен в очень неудобном месте для портового города?

— Мы думали, что были какие-то особенные соображения в то время.

— Если бы! Дилтр отстроен Отступником. На самом подходящем месте, что можно найти в округе. Кроме того, разумеется, где был когда-то Велтс. При постройке дороги здесь требовалось что-то взамен уничтоженного города. Не гляди так изумлённо. Судя по твоему поведению, уж кто-кто, а странники должны знать, что далеко не всё созданное Раном уничтожалось или обрекалось на забвение. В конце концов, идём его путём, долгое время бывшим самым удобным между городами на берегу.

— Пока не пришли туманы глубин и прочие жуткие твари.

— Да, пока с этих камней зло не поползло в города и деревни.

— Но отчего маги после этого не уничтожили дорогу? Если можно было очистить её от чудовищ, то почему ничего не сделали в то время? — незаметно подошедший Гилам внимательно смотрел на чародейку. Офицеру не нравилось, как маг говорила об Отступнике. Чересчур мягко, по-человечески. Это порицалось на Побережье. — И, разве Круг не требовал забыть его имя?

— Потребовал. Но память — не рукопись, из неё не выдерешь листы. Одно время занимались очисткой дороги. Но не всё так просто… Об этом как-нибудь потом. — маг сменила тему разговора. — Итак, если верить кое-каким слухам и моему опыту — а он у меня немалый, могу заверить, — неприятности чаще поджидают одиночек, чем идущих отрядом. Слышите? — она остановилась и подняла указательный палец вверх, призвав к вниманию.

— Что это такое? — Толаме озадаченно склонил голову набок. Неясные скрежещущие, грохочущие и одновременно стеклянно-дребезжащие звуки неслись откуда-то издалека.

Вадим, давно обративший внимание на необычный отдаленный гул, сначала испуганно подумал о галлюцинациях из-за необычного обеда мясом мокрицы. Увидев, что остальные настороженно вслушиваются, облегченно вздохнул, слух не обманывал его. Парень подметил, что маг переглянулась с караванщиком и воякой, и отрицательно покачала головой. Теперь шли ещё медленней и осторожней. Когда путники круто завернули за сильно выдающийся в море скальный мыс, то увидели, как прямо перед ними путь ныряет в обрамленную красивой резьбой черную пасть туннеля, из которой доносился усилившийся стеклянный скрежет.

— Слушайте внимательно. — Лоано говорила сухо, отрывисто и спокойно, не терпящим возражений тоном, не ожидая ответов. — Идти будем тесно. Вплотную окружив флахов, подстраиваясь под их шаг. Всем держаться как можно ближе. За прошедшее время своды проходов могли измениться. Увеличивать защиту опасно, можно зацепить за свод. По той же причине нельзя щит опускать до пола. Впереди пойду я. Сзади — Хрой. Старайтесь держать флахов бок о бок. Гилам — Лоано в упор глянула на гвардейца — Ты отвечаешь за ребят. Особенно, я повторяю — особенно — за чужака, Ва-димма. Толаме понимает нас. Он — нет. Только без грубости и принуждения. Боюсь — Лоано мельком взглянула на Вадима — этот юноша таит в себе гораздо больше, чем можно представить. Поэтому не надо обижать его. Кроме всего прочего, как бы не обернулось серьезными неприятностями, несмотря на все твои силу и ловкость, уверяю тебя. Понятно?

— Понятно — несколько растерянный Гилам нахмурился. — А раньше нельзя было предупредить? До сих пор от удара плечо сильно ноет. — признался молодой гвардеец. — Как флах пнул.

— Тебе честно ответить? У меня не было подозрений до твоей стычки с ним. Поэтому не могла предупредить. Я же не могу разорваться, присматривая за всеми. Не смотри так. Маги — не боги. А ведь и последние могут ошибаться. Ты же помнишь учения служителей Храма Четырехголового?

— Может, архипастырь Храма был, всё-таки, прав насчёт чужака? — пробормотал еле слышно Гилам, и более громко ответил — Да, помню. Но удивительно — будто целая вечность прошла с тех пор. — Офицер на минуту утратил весь гонор, став обычным растерянным молодым человеком — Но это не повод что-то забывать. — встрепенулся, снова напуская на себя вид 'сурового вояки', гвардеец.

— Вот и славно. Плечо — полечим. Потом, если останемся целыми. Вон, Хрой поможет с синяком — странник молча кивнул — Кажется, всё. И запомните — мне будет трудно защитить тех, кто выйдет из-под щита. Просто-напросто, могу не увидеть в темноте.

— Можно сделать факелы! — Хрой потянул тряпки из поклажи.

— А жир для пропитки? Из мяса вытопить? Сколько уйдёт на всё это? У нас не так много времени, не самые большие запасы еды и дорога впереди полна опасностей. — маг не стала дожидаться ответа Хроя. — Всё, собрались и двинулись. — В воздухе раскрылся, заиграв розовыми пятнами по тонкой, едва заметной пелене, охранный щит. Собравшийся в плотную группу, отряд медленно двинулся в темноту.

Вадим даже пикнуть не успел, как его буквально впечатали в ближайшего флаха. Парень собрался возмутиться, но увидел, что остальные тоже постарались плотно прижаться к животным под розово мерцающим в темноте зонтиком-полусферой. По пути ничего особенного не происходило. Вот, впереди, совсем недалеко, показался выделяющийся пятном света выход. Шум врывался в туннель оттуда. Вадим приноровился к шагу и радостно ощутил, как отряд начал ускоряться. — Черт, порезался. — в темноте он зацепился рукой за что-то острое, торчащее из свертка на флахе и почувствовал, как закапала кровь с ладони. — С каждым шагом усиливается доносящаяся какофония. Сейчас это уже грохот. Бьющиеся стекла, лопающиеся камни, и шут его знает что ещё… — Вадим выскочил на свет вслед за Лоано и Толаме. Гилам и Хрой, не забывая о слежке за дорогой позади, неторопливо вышли за ним.

Каменная кладка дороги уходила вверх, переходя небольшую падь по воздуху. По узкому, причудливо резному мосту, висящему над ревущей рекой. Начинаясь у их ног, мост изгибался над падью, упираясь в темнеющее пятно начала следующего туннеля на другой стороне. Красота вокруг, несомненно, привлекла бы восторженное внимание людей, если бы не даваящий на уши шум потока, грохочущего внизу. К морю катилась сплошная ледяная река, безо всякой воды. С грохотом и скрежетом, лёд разных оттенков зеленого, молочного и голубого лопался, ломался огромными глыбами, падая с головокружительной высоты гор, запирающих распадок вдалеке. Ледяные валуны натыкались друг на друга, бились острыми гранями, терлись боками, стачиваясь и уменьшаясь. Шум ледяного потока почти физически ощутимо наполнял воздух. С берега необычная река проваливалась под толстый прибрежный лёд. В пролом, заполненный бурлящим на поверхности мелким крошевом. За долгие годы, ледник проточил каменное ложе, опустившись ниже. Отполированный до блеска камень указывал, как широко было прежнее русло. Разговаривать в грохотавшем шуме реки было невозможно, поэтому некоторыми мерами предосторожности пришлось пренебречь. Лоано посмотрела на изумленных спутников и махнула рукой, указывая путь вперёд. По странности, флахи не стали бояться и упрямиться. Вздрагивая и беззвучно фыркая, на фоне шума реки, они пошли довольно спокойно. Ведя животное, маг поняла, что когда-то здесь был широкий мост. Она ошиблась, принимая за тонкую резьбу работу дождей и ветров, тщательно стачивающих неудачно выбранный мягкий камень. — Строители просчитались с материалом. Как и мы — с Ранио. Маги могут ошибаться. — повторила про себя Лоано — По счастью, даже такие могущественные, как Ран.

Вадим совсем немного прошагал над беснующимся льдом реки, как вдруг шум стих. Буйство ледяного потока под ними не прекратилось ни на минуту, но теперь он ничего не слышал. — Звук отключили? — без особого веселья пошутил парень — Или со слухом что-то? — Он оглянулся. Судя по выражению лиц идущих сзади Гилама и Хроя, у тех возникли схожие опасения. Чуть не споткнувшись, Вадим поспешно уставился под ноги. Свалиться с обглоданного непогодами моста было вполне реальной опасностью. Мысли о возникшей глухоте не давали покоя. Пока обрадовано не услышал, как колдунья о чём-то перекрикивается с белобрысым.

— Лоано? Эй!

— Я слышу тебя.

— Куда исчез грохот? Я вижу, как лед внизу крошится и стирается. Но всё в полной тишине.

— Не знаю, Толаме. Но запомню. И вернусь сюда снова. Нужно будет разобраться.

— Сюда? Вот уж ни за что бы не рискнул. Выбраться и никогда не возвращаться.

— Знаешь, иногда там, где сильная опасность проста и понятна, гораздо легче.

— 'Легче'? Чем где?

— Чем среди людей, кажущихся тебе одинаково безопасными и добрыми. А ты знаешь, что это не так…

— Это тоже надо усвоить магу?

— Это надо усвоить любому, кто рискнул уйти от родного порога дальше, чем на десять шагов.

Перейдя над месивом безмолвно сходящих с ума льдов реки, они снова плотно сдвинулись и шагнули в темень. Длинный туннель постепенно изгибался, заворачивая путников налево. Померк свет оставшегося за поворотом входа. Далекое неясное пятно света от маячившего где-то впереди выхода пока не могло осветить им путь. Разглядеть хоть что-то в непроглядной тьме помогало лишь розовое мерцание магической пленки. Выход приближался, стало чуть-чуть светлей. Тут под ногой Вадима что-то хрустнуло. Он глянул и сбился с шага. Весь пол был усыпан костями. Раздались сердитые возгласы спутников, запинающихся об черепа и необычного вида скелеты разной величины. Тотчас, всё вокруг наполнилось шорохом, шелестом и негромким свистом. Стены и свод туннеля пришли в движение, заколыхались. В розовом свечении щита Вадим разглядел, что этот эффект создаёт живой ковёр из снующих и копошащихся по стенам туннеля очень мелких то ли насекомых, то ли зверьков. Не успел парень с омерзением передернуть плечами, как на отряд посыпался свистящий дождь из множества существ. Не пробившись внутрь щита, неприятно шевелящаяся масса с сухим шуршанием скатывалась вниз, встречаясь по пути с полчищами мелких комочков, прыгающих со стен. Вдруг, шедший рядом флах забил ногами.

— Щит ведь не до пола! — одновременно с догадкой, Вадим почувствовал, как по ногам стала взбираться какая-то мелочь, явно в поиске места, где можно проникнуть под одежду. Почти сразу ногу обжег болезненный укус. Хлопнув по нему, он ощутил, как под ладонью лопнул кожистый шарик. Боль сразу ослабла. Остановившись, отбрыкиваясь и стуча по себе руками, парень почувствовал новый укус. Потом другой. Очень мелкие, но острые как бритва зубы рвали одежду и вгрызались в его тело одновременно во многих местах. Парень стряхивал, скидывал и топтал кожистых тварей. Но новые полчища ползли на него с пола. Ещё укус, И ещё, и ещё.

Единство отряда распалось. Под ещё державшим оборону сверху щитом, люди дергались, топали и били по себе. Они будто затеяли непонятный дикий танец средь темноты. Флахи тонко кричали и рвались за щит, но темная шевелящаяся смертоносная масса, толстым слоем покрывающая пол уже до половины туннеля, пытаясь разом втиснуться в узкий зазор между защитой и полом, отрезала путь к спасению. Лоано, опустившая щит как можно ниже, поначалу старалась стойко сносить боль укусов, но поняла, что долго не выдержит. При этом отряд почти перестал продвигаться. А когда маг заметила, как сквозь красивое мальчишеское лицо, изнутри Толаме проступает… — Кажется, совсем недалеко миг, что вырвет наружу всё и всех сокрушающее. Без разбора и жалости. А потом он умрёт. — Маг быстро достала из кармана накидки темно-фиолетовый, круглый предмет. — И мы вместе с ним. Придётся переступить через долгие годы соблюдавшийся запрет. — Щит пропал, на всех обрушился поток из кожистых маленьких убийц, стремящийся заживо пожрать попавшихся в смертельную ловушку. Но одновременно зазвучали слова. Громко и гулко отзывались на них своды туннеля. На людей и животных пахнуло жаром. Возникшее неестественно-алое пламя радостно накинулось на уже торжествующий победу живой океан, побежало по нему, по потолку, стенам и полу. Пронзительный радостный свист сменился треском сгорающих и лопающихся в огне существ. Оставив путников и вереща от боли, они кинулись в стороны, стремясь избежать губительных объятий огня.

— Бежим! — короткий призыв Лоано перекрыл все звуки в туннеле. И отряд ринулся к выходу, оставляя позади умирающих в пламени заклинания охотников, в этот раз упустивших добычу.

— Вроде бы смылись. Только вот что ждёт впереди? Или кто? — подумал на бегу Вадим — Эх, но лучше помереть под солнцем, чем быть сожранным заживо в темноте. — с этакими мало оптимистичными мыслями парень выскочил на свет. Флахи давно удрали вперёд. Гилам и Хрой, вырвались из пасти туннеля вместе с Вадимом.

Они постарались отбежать от опасного прохода подальше. Лишь убедившись в отсутствии погони, путники остановились для созыва испуганных флахов. Вадим ощутил движение в сапоге. Быстро сунув руку за голенище, он вскрикнул и шустро выдернул ладонь обратно. В палец вцепился свинцово-серый кожистый шарик. Мелко перебирающее множеством красных лапок существо показалось странно знакомым. Когда тельце хищника туннеля лопнуло под ударом, парень понял: тварь напоминала разъевшегося донельзя клеща.

Осмотревшись и перевязав опасные из ранок, двинулись дальше. Скоро стылое зимнее солнце покатилось к закату. Пора было становиться на ночлег. Найдя подходящее место на краю небольшого распадка, на заветрии и почти рядом с дорогой, Хрой указал на него остальным. После проверки волшебницы, странник двинулся вперёд. — Похоже, здесь кто-то останавливался. — Среди травы виднелось обложенное камнями костровище. Рядом были сложены ветки на растопку, аккуратно прикрытые древесной корой и придавленные камнями. Но растопка покрылась толстым слоем мха и сухой травы. Часть веток сгнила, а костер явно давным-давно не разжигали. Странник осмотрел окрестности. Пока всё было спокойно. Только неровная, ступенчатая каменная тропа, уходящая по распадку вверх, вызывала некоторые опасения. — Придётся следить и за ней, и за дорогой. Хорошо, хоть за спиной — крутая скала и оттуда неприятностей надо ждать в последнюю очередь. Флахов придется привязать на ночь. Поэтому надо засветло успеть под охраной мага нарвать для них сухой травы и веток.

 

Глава 11

— Мясо отлично пропеклось, Лоано!

— Я не хочу. — маг слабо качнула головой. — Потом…

— Нет, так не пойдёт. — сурово и жестко сказал странник — Надо поесть. От тебя во многом зависят наши жизни. Или решила сэкономить? Но мяса должно хватить до Дилтра, если не трогать остальные запасы.

— Дело не в этом. — Лоано видела, как внимательно вслушивается Гилам, как старательно-равнодушно отводит глаза Толаме. На мгновение замешкавшись, маг решилась. — Мне нужно кое-что рассказать вам. Это не секрет, но не стоит передавать мои слова первому встречному. Не все маги спокойно переносят, когда о них много знают.

— Если за знание можно поплатиться, может не стоит нам что-то говорить? — на щеках Хроя заходили желваки — Будем считать…

— Нет, об этом можно прочесть в любом хорошем хранилище рукописей и свитков. Например, Храма Четырехголового. — несмотря на серьезность момента, Лоано улыбнулась. — Надо только знать, что искать. Начнём с того, что у всех разные способности к магии. Если вообще есть. Это как физическая сила. Кто-то сильней, — Лоано на секунду задержала взгляд на Толаме — кто-то слабей…. Нет, так нам ночи не хватит. Лучше сразу о главном. Маги могут многое. Но не всё и не все. Что-то удаётся только собравшимся вместе, что-то невозможно для нас. На что-то наложены ограничения. — В ответ странник удивленно поднял брови. Лоано не стала останавливаться и продолжила — Кое-что вообще строго запрещено Кругом, и горе тому, кто ослушается…

— А как об этом узнают то? — Толаме припомнил мальчишеские проделки в деревне, сходившие ему с рук.

— Не торопись, расскажу чуть позже. Итак, возможности магов огромны, но не беспредельны. Сила тратится и возобновляется. И всё бы ничего, но любое действие мага несёт в себе ответ магии. Чем сильней маг, тем сильней последствия.

— Это как? — подал голос гвардеец, внутренне загораясь от гордости. Он, один из немногих людей, будет знать одну из тайн гордых и заносчивых подлинных властителей Побережья.

— Когда чародей что-то сделал, магия подчинится. Но, чтобы уравновесить, она ответит, перенеся на него последствия принуждения. Вот, допустим, пожар. За закрытой дверью погибают люди. Надо быстро выбить, да? Но у тебя нет ничего под рукой. Кроме собственного тела. Что станешь делать?

— Конечно: разбегусь и вышибу преграду собой!

— Отлично! Люди спасены. А что с плечом?

— Болит! — поежился Толаме, вспомнив, как однажды с разбегу влетел в закрытую дверь кладовой.

— Вот именно. То есть, боль в плече от сломанной двери — твоя цена спасения людей. Примерно так же с магией. За любое принуждение приходится расплачиваться. Чем могущественней маг, тем хуже ему придётся. — Лоано замолчала, из далеких глубин памяти внезапно перед глазами всплыли воспоминания о собственном ученичестве.

— Ха! Это не правда! — забыв, кто сидит перед ним, Гилам не сдержался. — Сколько раз летом я видел уличных ярмарочных магов. Виноры тоже кое-что могут. Но никаких 'ответов от магии' что-то не заметил!

— Слушай, тебе не кажется, что забываешь, с кем разговариваешь?! — начал суровую отповедь Хрой, но было заметно, что он почти готов согласиться с нахальным молодым гвардейцем.

— Погоди, Хрой, я не закончила… — Лоано мягко, но твёрдо прервала странника — Сначала дам совет тебе, Гилам. Не вздумай никогда повторить подобное в присутствии другого настоящего мага. Я — не в счёт, мы же договорились. Но посметь сравнить мага Круга с ярмарочным развлекалой или, того хуже, с винором…. Это может крайне печально закончится для тебя. Или не столь печально, сколь малость неудобно будет потом перед окружающими. У некоторых магов весьма своеобразное чувство юмора. — сдерживая улыбку, чародейка заметила, как даже в угасающих лучах закатного солнца заметно покраснел гвардеец. — Да, вижу, ты понял меня. Повторю, ответ магии опасен и болезнен. В прежние времена большая часть обучения чародея уходила на умение выдержать ответ. Перенести, устоять и не сломаться. В довесок, в момент ответного удара окружающая магия не даст убить чародея, допустим, мечом или стрелой, но вполне можно скинуть мага со скалы или наоборот, уронить кусок этой скалы на него. Поэтому приходилось учиться рисовать охранные круги с множеством символов, попутно изучая это искусство.

— Это же целую жизнь можно было потратить — нахмурившийся Толаме, видимо, обдумывал перспективы будущей жизни в Цитаделях.

— Ты прав. Выручает долгая жизнь, дающаяся магу на пути к знаниям. Так было очень долго. Пока не пришел Отступник. Мощь магии которого была велика. Но равно был сокрушителен ответ. Чем дальше он продвигался по пути знания, чем сильней становились заклинания, тем опасней было их использовать. Всё больше времени и сил ему приходилось тратить, чтобы выдержать возвращенную мощь магии. Ран стал искать другой путь. Отступник уже противостоял магам Застолья, уже был создан Круг, но он по-прежнему не мог ничего поделать с ответным ударом. Однако, не прекращал поиски выхода. По так и не выясненной нами случайности, однажды он наткнулся на решение. Сам не поняв, что нашел….

Вадим до отвала наелся хорошо прожаренного мяса. Правда, использовать оранжевый соус оказалось не лучшей идеей — из-за неприятного привкуса первый кусок пришлось выбросить. — Ну что ж, зато приобрел опыт, что с чем нельзя смешивать. Место для стоянки караванщик выбрал отличное. — Снова поднимающийся к вечеру прибрежный ветер здесь обходил их стороной. Завернувшись в одеяло и притулившись у камня неподалеку от костра, парень некоторое время наблюдал за занятыми беседой спутниками. Пока не недоело. — И чего на них пялиться? Не понимаю же ни слова. — Вадим отвернулся, и, прихлебывая горячий чай из необычно пряных трав, стал следить за лучами заходящего солнца, скользившим по ледяным, выдутым ветром до чистоты, уходящим за горизонт полям. Такая жизнь была ему знакома и привычна. Что скрывать — пропадая по лесам и горам, он только там чувствовал себя вольготно. Даже работу выбрал, чтобы всегда была возможность по походам шарахаться. — Вот и дошарахался. — укорил себя парень — Сидишь на берегу, у костра, в окружении чёрти кого. Если вдуматься, дикость какая: маг… нет, не так… Маг!!! Караванщик, средневековый вояка-рыцарь, весь из себя в мехах, и белобрысый симпатичный парнишка, непонятно зачем увезённый от матери в опасные и дикие места. Вот уж кому сейчас невесело. — размышления перескочили на Толаме — Во всяком случае, не радостней, чем мне. — Вадим вспомнил дом, друзей. Вспомнил про… — Нет, вот только сейчас не надо об этом думать! Я здесь, в другом месте и в другое время. И даже мир другой. Чего уж тут…

— Как можно найти и не понять? — Толаме удивился.

— Так бывает. — отозвался Хрой. — Иногда, какое-нибудь дело, кажется, никогда не получится. Сколько не бьёшься, ничего не выходит. А потом, вдруг, ррраз — и решение. Самое простое и удобное. Рядом лежало.

— Именно так вышло у Отступника. Он придумал для поддержки сил копить силу, помещая её в предметы. А во время ответного удара забирал накопленное из них.

— Запасы делал — рассмеялся Гилам — как в деревне жители траву для илан на зиму припасают.

— Да, примерно так. Поэтому Рену стало легче бороться с остальными магами. Так вышло, что Круг узнал об этом случайно, устроив западню и, как ни горько об этом говорить, пожертвовав небольшим городом…. Это тоже не тайна, Хрой, не гляди сурово. Ради спасения остальных, тысячи добровольцев пошли на смерть в городских стенах. Круг проигрывал и хорошо понимал это.

— Погоди, ты о чуде, переломившем ход войн Отступника? Но считается, что Круг был близок к победе. — Гилам увлекся историей чародейки.

— Считается, это точно. На самом деле маги Круга был на грани поражения. Иначе бы не решились на западню с добровольцами. — Лоано помолчала и продолжила — Тем не менее, жертвы не пропали даром. Когда несколько самых сильных магов Круга попытались захватить обессилившего Отступника, тот высвободил силы из небольшого прута, спрятанного в кармане. Однако, у Отступника не было времени вобрать в себя силу. Вместо этого, совершенно по наитию, он направил заклинание на магов через этот прут. В пылу схватки Ранио не понял, что сделал. Отступник просто бился и победил. — волшебница на минуту примолкла — Мы так до конца и не выяснили, как он вырвался из тщательно продуманной ловушки. Думаю, удалось ускользнуть большей частью благодаря новому приему. И только позже Ран понял, что сотворил заклинание и не получил ответный удар. Так было найдено спасение от ответа — действовать через особые предметы: 'хранители'. Открыв это, Отступник окончательно уверовал, что маячившая победа теперь точно у него в руках…. — Лоано вздохнула и отпила из чашки.

— А что потом? — нетерпеливость Толаме подкреплялась выразительными взглядами не только Гилама. Хрой тоже внимательно следил за историей. — Да, тебе будет что рассказать слушающему гильдии. — подумала чародейка — Только невдомёк, что они и раньше всё это знали. Но забыли, память людей коротка. — Потом? Маги, на которых было обращено заклинание остались живы. И, как далеко не самые последние по способностям в Круге, тоже сделали выводы. С этого момента началось падение Отступника, какими бы возможностями он не обладал. Когда Круг объединялся и собирал силы в 'хранитель', то получали мощь, не меньшая, чем была доступна Рану. А управлять хранителем мог любой из магов даже не Круга, а просто из Застолья. В одиночку. Достаточно было собрать подходящее количество хранителей силы, и каждый из магов уже не уступал Ранио. Дальше, думаю, понятно…. - захваченная воспоминаниями Лоано замолчала.

— Погоди, но я так и не понял — нарушил общее молчание странник — Почему ты всё-таки не ешь? Как Отступник связан с этим аппетитным куском жареного мяса?

— Непосредственно! Чуточку терпения, Хрой! Король-маг, как называли его в подвластных землях, безжалостно бросил всех своих сторонников в пекло ''ойн Отступника'. Несмотря на растущую силу Круга плохо пришлось бы нам, если бы не приход армий Синего Мага.

— Да, я читал об этом! — Гилам обрадовался случаю показать свои знания. — У того были прекрасно обученные войска, сыгравшие большую роль в войнах. А правда, что Синего Мага никто так и не видел?

— Нет, неправда. Он приехал вместе с войсками. В присутствии всего Круга отдал приказ своим военоначальникам во всём подчиняться магам Застолья. И немедленно уехал. Зачем он решил помочь Кругу Застолья, почему дал войска, отчего даже не стал разговаривать с нами? Кто знает…. Тем не менее, ход войны был переломлен с помощью войск Синего и магов Круга, вооруженных хранителями. Когда Ран понял, что проигрывает, поздно было что-то предпринимать. Вызнав, что сам — первопричина своего грядущего поражения, он куда-то пропал на довольно долгое время. Предоставив бывшим подданным выбор: сражаться и умереть, или сдаться и жить подневольными людьми, платя за преступления. Не все предпочли жизнь. И когда был виден конец веренице ожесточенных сражений, маги услышали, что Отступник не покинул Побережье. Мы стали искать его везде, напрочь перекрыв выходы в Богатые Земли. Однако, Ранио нашел Круг сам. Появившись словно из воздуха, во время изготовления очередного мощного хранителя, он бросил горящую фиолетовую звезду в сосредоточение и переплетение усилий всего Круга. При взрыве погибло немало сильных магов. Во время поднявшейся суматохи, Отступнику удалось скрыться так же быстро, как и появился. Скорее всего, Ран хотел уничтожить способность влиять на магию через предметы. Сначала казалось, что ему это удалось — ответ стал возвращаться к магам через хранителей, не взирая, были ли они в Круге во время появления Отступника, или нет. Ран отомстил всем. Впрочем, как и себе — он наверняка тоже попал под действие собственного заклинания. Но со временем мы заметили: кто ест мало мясного — получает более слабый ответ. Те, кто не ел мясо совсем, вновь обрели способность уходить от ответа магии.

— Поэтому ты не ешь сегодняшний ужин? — широко распахнув глаза Гилам уставился на мага. 'Тайна магов' оказалась и простой, и важной, одновременно.

— Да, именно поэтому. Есть ещё некоторые неудобства…

— Ты обещала рассказать, как узнают, если кто-то ослушается! — нетерпеливость юного Толаме дала о себе знать. — А какие ещё запреты? Ты говорила о запретах. И что стало с Отступником?

— Он погиб в горах, в битвах с магами Круга — Гилам покровительственно глядел на парнишку. — Это знают даже маленькие дети при школах Храма.

— Думаю, не будет большого вреда, если Лоано позволит мне открыть тебе ещё один небольшой секрет. Видимо, сегодня день познания. — вступил в разговор Хрой. — На самом деле в старинных текстах написано, что Отступник пропал и не был найден. Никогда. Так, Лоано?

— Почти так. Много лет прошло с тех пор, но Круг Застолья по-прежнему настороже и если только появляется малейший намёк на связь с Отступником, мы не щадим сил, чтобы выяснить все до конца.

— Поэтому ты сама взялась решать в деревне? — Хрой понимающе посмотрел на мага — Да, я тоже знаю, про деревушку Толаме ходят слухи, что там родился Отступник.

— Это не слухи. — просто сказала Лоано, бросив взгляд на казалось превратившегося в одно большое ухо, паренька. — Если бы я не решила всё, а оставила на усмотрение Застолья, кто знает, на что пошел бы Круг. А теперь придётся утвердить моё решение. Не могут же они подрывать положение важного мага, давно входящего в Круг? — чародейка широко заулыбалась.

— Так как с моими вопросами? — любопытство Толаме разгорелось, как сухой хворост на ветру — А ещё я хочу знать…

— Не сейчас. — Лоано втайне сожалела, что пришлось прерывать разговор, но не могла же она сейчас во всеуслышание заявить, что кое-какие ответы на вопросы парнишки — самые что ни на есть тайны из тайн, о которых нельзя говорить непосвященным. Не стоило подвергать спутников опасности, рассказывая запретное, а Толаме, со временем, всё узнает в Цитаделях. И обижать кого-либо, отгораживаясь тайнами магов, тоже не хотелось. — И не вздумай дуться. — увидев, как насупился Толаме, предупредила Лоано. — Лучше посмотри, что там с Ва-диммом?

— Спит — вернувшийся Толаме обиженно поджал губы.

— Давайте перенесём его ближе к костру. И самим пора ложиться. Как понимаю, без караульных нам нельзя? — вопрос был к Хрою. Получив утвердительный кивок, маг предложила. — Можно разбить ночь на три части. Я, ты и Гилам…

— А я?! Я что, маленький ребёнок?! — теперь Толаме не на шутку обиделся — Раз я иду с вами, значит должен нести все тяжести пути.

— Хорошо, хорошо — голос чародейки звучал чуть виновато и успокаивающе. — Договорились. Давайте так, сначала Хрой и Толаме, потом я и Гилам. Чтобы не было опасности заснуть в одиночку.

— Лоано, ты забыла ещё одного — тихо, но настойчиво сказал Хрой — Я пристально за ним наблюдаю. Судя по поведению, он привык к кочевой жизни и мне кажется… нет, я почти уверен, что юноша обидится, если мы его исключим.

— Думаешь? — страннику удалось удивить мага. Она ничего подобного за Вадиммом не заметила. Правда, у неё не было времени вдумчиво понаблюдать за чужаком. — Ну, если ты так считаешь, соглашусь, но появляются некоторые трудности. Дежурить по одному мы не должны, а разбить ночь по двое не получится.

— Давайте так, сначала покараулят Толаме с Гиламом, потом я один. Погодите спорить! Я не раз бывал в переделках, меня специально обучали всяким подобным штукам. Поэтому я один вполне справлюсь. А к утру разбужу тебя, Лоано, и Вадима. И дай нам Заступник прожить завтрашний день без беды.

Поворчав для видимости, все согласились. Лоано тихо поблагодарила Хроя, дававшего выспаться Толаме и Вадимму. Один — поздно ляжет, другой — рано встанет, не разорвут сон, вставая посреди ночи. Перед тем, как лечь, Лоано подсела к задумчиво сидящему у костра Толаме. Парнишка первый нарушил тишину.

— Но если Отступник был из нашей деревни, то у него наверняка там были родственники. Или в соседних.

— Возможно. Правда, к тому моменту, когда Ран стал магом-Отступником, никого из его родных давно не было в живых. Для мага время течет по-другому.

— Но он ведь мог вернуться, спрятаться среди остальных…

— Посуди сам — может ли жить в деревне незамеченным новый человек? Там, где все друг друга, и друг о друге всё знают? А уж туда Круг обратил своё внимание в первую очередь, будь уверен. — Лоано поняла, что за фантазии крутятся в голове у рано потерявшего мать и никогда не знавшего ничего об отце мальчишки. — Толаме, я уверена, что твой отец — парнишка резко вскинул голову, посмотрев на чародейку — был не простой человек. Кто-то из родовой знати этих земель. Но точно могу сказать: ты не можешь иметь отношение к Отступнику. Вы совершенно непохожи….

— Откуда ты можешь знать? Кто помнит теперь, как он выглядит? — неотрывно глядя на пляшущие язычки костра, мальчишка словно выталкивал слова из себя.

— Я могу! И я — помню! — резко сказала Лоано — Поверь на слово, совершенно непохожи. А твоя мать была родом из другой деревни и, как я выяснила у Геннете, приехала из города беременной тобой. Не в деревне жил твой отец.

— Ненавижу его. — тихо проговорил сквозь зубы Толаме. — Из-за него меня дразнили в детстве 'желтоволосым ублюдком', из-за него мать вынуждена была ходить в зимний лес, собирать упавшие… — голос паренька прервался и он замолк.

— Толаме, одно из главных правил мага: научись прощать. Пока не возражай, послушай! Каким бы не был твой отец, в результате появился ты. И это главное. Сейчас перед тобой дорога, о которой и не могли мечтать твои отец и мать. Ты — маг. Это не только власть, это забота и сострадание к людям. Разве знаем мы, что там вышло у твоих родителей? Неписаные законы 'желтоволосой знати' суровы. Возможно, ты знаешь, что сыновья аристократов довольно часто не находят себе девушек, хозяевами чьих владений они станут. А задумывался, что случается с неудачниками? Одни уезжают в Богатые земли, другие становятся служителями Храма, третье прозябают попрекаемыми нахлебниками у родственников. При этом привести в дом девушку из простых… не каждый сможет.

— И он не смог?!

— Тоже неизвестно. Это было много лет назад. Теперь уже не узнать. Так вышло. Жив ли он сейчас? Зачем распалять себя злостью. Только вредишь этим себе. Подумай, попробуй принять и простить. Хотя бы попробуй… — Лоано похлопала парнишку по плечу и пошла спать. Уже ложась, она услышала, как тот тихо всхлипывает. Да, ему будет трудно научиться принимать людей, какие они есть. Очень надеюсь, что он научится. — Спокойно тебе спать, когда на караул встанет Хрой. — очень тихо пожелала чародейка.

Вадима разбудил Хрой. Караванщик осторожно тряс парня за плечо. Темное звездное небо ещё не начало выцветать в преддверии расцвета, но по самой кромке, над ледяной бескрайней равниной моря, посветлело. Не совсем понимая, чего от него хотят, парень сел. Подошедшая зевающая маг жестами стала что-то объяснять, жестикулируя. Спросонья не сразу придя в себя, парень, тем не менее, понял, что разбужен на караул, как один из дозорных. Мелькнувшее недовольство ранней побудкой пропало, уступив место удовлетворению. — Меня признают полноправным членом отряда. Это хорошо. — Караванщик принёс жестяной ребристый котелок с горячим травяным чаем. Вадим улыбнулся ему, поблагодарив жестами, как мог.

Утро понемногу занималось зарей, но солнце пока не спешило высунуть нос из-за горизонта. Скучающий Вадим сонно ковырял палкой в слабо тлеющих углях костра, поглядывая по сторонам. Ничего не нарушало предутреннего спокойствия. Ветер, и тот затаился перед восходом. Вдруг увидел, как легкая, едва заметная белая дымка, заструилась по каменным ступеням лестницы. Парень озадаченно стал припоминать, когда последний раз встречался с туманом на зимнем берегу. — Летом, куда бы ни шло, но зимой? Стоп, а странная какая дымка, вместо того, чтоб спускаться ниже, поворачивает к нам. А не та ли сволочь, что у города встретилась? — Больше парень не стал раздумывать и негромко позвал чародейку. Когда та повернулась к нему, Вадим указал на почти подобравшийся к путникам плохо видимый в сумраке утра туман, втайне надеясь, что на поверку тревога окажется пустячной. — А то уже устаю что-то от здешних 'чудес'. — Но вскочившая Лоано немедленно подошла к каменной лестнице, и стала быстро водить руками. На лице чародейки отразилось удивление. Она непонимающе придвинулась ближе и погрузила руки в заметно погустевший, как будто льющийся по лестнице, туманный поток. Маг выпрямилась и отошла к спутникам.

— Вставайте! Хрой, Гилам, Толаме! Что-то неладное происходит.

— Что случилось? — мигом проснувшийся Хрой будто не провёл треть ночи на ногах — В чём дело?

— Сам посмотри — зевающие и потягивающиеся Гилом и Толаме вяло поднимались, а странник уже стоял рядом с магом, наблюдая за лестницей. — Чувствуешь опасность, Лоано? Густые туманы приходят с гор во время Зимнего образа очень редко. Но все знают, что опасно в это время выходить даже днём — в белой мгле ловко прячутся невидимые пожиратели из глубин. Но никогда не видел, чтобы туман тянулся узкой полосой. Магия?

— Не могу сказать определённо. Что-то там есть, но что именно — не получается почувствовать. Смотри, ещё совсем недавно дымка тянулась к нам, а теперь повернула к дороге, уходя под тот маленький мостик, видишь, вон там — впереди. Словно текущая вода. Возможно, когда выйдет солнце…. Только глянь! Небо, бывшее бездонным и чистым, как быстро затягивается тучами. Может быть, ничего особенного не происходит? Просто приходит непогода и это обычное дело в этих местах? — недоверчиво предположила чародейка — Ты слышал о подобном?

— Да, по рассказам, перед свирепыми зимними штормами, на дороге появляется белая дымка. Тем не менее, лучше выдвигаться поскорей. Позавтракаем на ходу.

Собираясь, Вадим посматривал на невиданно скоро скрытое тучами небо. Поглядывал вперёд, на мостик, окутываемый непроглядным белым туманом всё гуще. Затопив мост, молочная дымка стала подниматься выше, скрывая его и дорогу, вздымаясь белым куполом. — Ой, не нравится мне это. Караванщик с магичкой заметно обеспокоены. Вояка с белобрысым нервно поглядывают вокруг. Одни навьючивыемые мохнатые флахи спокойно и тупо жуют красные листья, пользуясь случаем добраться до кустов. Кажется, они и помрут так же спокойно лопая. — размышления парня прервал подошедший Толаме. Он встал перед парнем, ткнул в себя пальцем и что-то коротко произнёс, добавив своё имя. Потом указал на Вадима, что-то сказал и добавил уже имя парня.

— Нашел время заняться обучением — Гилам неодобрительно хмыкнул.

— Кто знает, когда приходит время. — Хрой улыбнулся, не переставая тревожно наблюдать за белой пеленой, горой поднимающейся над мостом. — Тем более, хорошо, что парнишка всё-таки решился. Ты разве не заметил, что он побаивается Вадима?

— Да как-то не обращал внимания. Если б не невесть откуда взявшаяся у чужака сила, то я с радостью забыл бы о цвете его глаз. И о нём самом.

— Что касается меня, то давно не обращаю внимания. — Хрой наблюдал за попытками Толаме. Но маг же сказала — что-то с ним не в порядке. Для странника любое сверхъестественная особенность казалось неправильной. Маги — дело другое, — считал он, — они и не люди, честно говоря. Но странные чужаки — это слишком.

— Толаме.. — Лоано позвала парнишку.

— Я неправильно всё делаю, да? Не вовремя? Но всё собрано, заняться мне нечем, и он стоит без дела. Пока вы там решаете и советуетесь, почему не попробовать?

— Ничего подобного. — успокоила его маг, понимая, что Толаме, занявшись чужаком, пытался заглушить собственные тревоги — Просто не совсем правильно приступил к делу. В любом случае, я рада, что ты преодолел свой страх. 'Моё имя — Толаме, твоё имя — Вадим' — не самое удачное начало обучения, но не волнуйся, думаю, у тебя будет время заняться этим вплотную. А сейчас — пора!

Когда отряд начал выдвигаться и Вадим занял привычное место за чародейкой, он сам не знал, радоваться или огорчаться. — Вот и учитель нашелся. — от парня не ускользнуло, что светловолосый парнишка, похоже, решил познакомить его с азами языка. — Только, кажется, остальным не понравилось. Ишь, как выговорили ему. Надо будет потом потихоньку попробовать продолжить. Если белобрысый, конечно, сможет — Вадим не хотел признаваться себе, что задет тем, что вместо мага или, на худой конец, караванщика, его взялся учить совсем ещё пацан. Причем, наверняка нигде и ничему не учившийся. — Ему самому бы ещё учиться и учиться, дергая девчонок за косы. Хотя, вряд ли в здешних деревнях есть школы. Ну вот, опять застопорились!

Отряд остановился прямо молочным куполом тумана, перегородившим путь и скрывающим в себе мост.

— Нет, хватит с нас неожиданностей! — Лоано была настроена решительно — Мы не пойдём без оглядки.

— И что ты предлагаешь? — Гилам осуждающе глянул на мага — Оставаться на месте, пока всё не развеется?

— Ничего не предлагаю. Делаю. — сухо бросила через плечо волшебница.

Она согнула руки, выставив локти в стороны, и подняла их на уровень груди. Затем подошла к туманной горе и развернула ладони от себя. — Наверное, вам будет интересно — на самом деле Лоано говорила для Толаме, показывая парнишке небольшой пример силы мага — что я делаю? Как рассказывала вчера, маги могут многое. Хранители нужны в редких, особых случаях. Обычно же мы обходимся собственными запасами. Конечно, есть ограничения…. Потом спросишь, 'какие', Толаме — не оборачиваясь, маг угадала и заставила юнца прикусить готовый сорваться с языка вопрос. — Но, в общем, всё довольно скучно и просто. Например, если не хочется подвергаться опасности и рисковать другими, можно просто убрать помеху. Разумеется, когда это возможно. — сразу же после слов Лоано, туман перед ней стал рассеиваться, растворяясь и отступая в стороны. Маг глубоко вздохнула и сделала движение вперёд, как будто что-то отталкивая. Казалось, от её рук повеяло сильным ветром, разгонявшим мглистую пелену в стороны.

— Ого, здорово! А это… — Гилам оборвал фразу и потянул из ножен меч.

— Проклятие виноров! — пораженный Хрой до боли стиснул пальцы, вцепившись в топор.

Лоано, не меняя положение рук, быстро сплела пальцы. Толаме лихорадочно водил взглядом по ближайшему тюку, пытаясь найти, что-нибудь для защиты. Парнишка хорошо помнил истории, что иногда рассказывала Геннете у камина в большом зале. Теперь эти страшные сказки пришли к нему и его спутникам.

Вадим поежился, рассматривая, проявляющихся из тумана неподвижных существ. Две высоких фигуры назвать людьми он бы не решился. Высокие, костлявые, с непомерно длинными худыми руками создания сутуло возвышались посреди дороги. Удлинённые книзу голые черепа, туго обтянутые серой кожей, мало походили на человеческие. Затухающие отголоски созданного чародейкой маленького ветра шевелили одежду из шкур. Кое-где из серо-голубого меха проглядывали черные пластины с рядами льдисто посверкивающих симметричных кругляшей. Глядя белесыми, без зрачков и белков, словно залитыми молоком незрячими глазами, существа молча преграждали людям путь. Но ещё больше парню не понравились застывшие у ног жутковатых пришельцев, те самые меховушки, за которыми наблюдал из снежного укрытия в лесу. — Ну мало ли, что седые. Полярные какие-нибудь хищники, бывает. — лихорадочно думал парень — Но глаза! Как будто кто-то наполнил шкуры тем самым туманом, что коридором стоит по обеим сторонам дороги. — Передергивая в омерзении плечами, парень смотрел, как из белых, дымящихся глазниц, туман неспешно вытекает множеством тонких струек. Они расползаются по недвижимым мордам, шевелятся, забираясь то выше, то ниже, сплетаются, напоминая копошащихся червей. В этом было что-то тошнотворное. — Уж лучше бы мокрицу ещё одну… на обед. — Вадим всё-таки пытался шутить. На краткий миг показалось, что перед путниками — четыре жутких чучела, настолько неподвижны были гости из тумана. Но одно из существ подняло, согнув, словно кукла, руку. Длинный худой палец с чёрным ногтём указал на небо. В раздавшемся шипении угадывались слова.

— Надо идти с нами. — услышали путники — Здесь не пройдёте.

— Нам нужно туда. И мы пройдём. — ровно сказал Хрой. — Уйдите и дайте нам путь.

— Ты смелый? Да, вы все смелые. Ещё бы, сумели усмирить поток. И вас не смогла сожрать мелкота из темноты. Решили, что всемогущи? — несмотря на шипение, явно слышалась насмешка — Думаете, что можно безнаказанно пройти? Неужели уверены, что легко узнать все секреты?

— Мы лишь путники, идущие своей дорогой. — вступила в разговор Лоано — Никому не хотим мешать или вредить. Но если нам захотят доставить неприятности или нанести ущерб, то уверяю — это дорого обойдётся. Могу поклясться, мне и моим спутникам нет дела до вас и до ваших тайн. Либо нас пропустят, либо…

— Что 'либо'? Что тогда, дерзкий маг? — говорящий разжал пальцы и опять сгустившийся за его спиной за время разговора туман начал таять. Вся дорога была заполнена зверями, как две капли воды похожими на тех, что недвижимо сидели у ног её собеседника. — Знаешь, что это?

— Да — Лоано была уверена в своей силе. И считала, что сейчас настало самое время её показать. — 'Проклятие виноров', 'вуки дыма'. Но у меня хватит сил…

— Ты сильна и уверена, это хорошо. Но посмотри туда — рука не шелохнулась, лишь палец указал в сторону ледового поля. Лоано чуть отступила, будучи настороже и не теряя из вида собеседника, быстро взглянула в указанную сторону. Заполнив собой всё, до самого горизонта, по ледяным полям теперь беззвучно кружили снежные вихри, медленно приближаясь к берегу. — Шторм зимы скоро будет здесь. Ты ведь знаешь, вуки дыма не боятся его. А что будешь делать ты, когда бешено крутящиеся снежные ветра обрушат на берег куски толстых ледяных игл, отломанные на замерзших просторах? Ярость зимы может длиться долго, очень долго. Собираешь сражаться в этой буре? Надолго ли тебя хватит? Сколько продержится защита? Даже если тебе помогут, как помогли перейти застывший поток. — палец, будто живший отдельно от неподвижной руки, теперь указывал на Вадима, державшего флаха под уздцы.

— Мне ничего не остаётся. — мрачно сказала Лоано, отбросив на время вопросы о загадочной роли чужака. Она решила, что собеседник говорит больше для её спутников, стараясь напугать. — Или нам удастся пройти, или мы не подчинимся и погибнем, возможно, избежав худшей участи.

— А зачем вам храбрая, но смерть? Разве мы сказали, что вы должны умереть? Разве говорили, что уйдёте с нами навсегда? Мы можем и делаем, но сегодня время ещё не пришло. Вам сказано: 'надо идти с нами'. Храбрые, но глупые.

— Если бы сила магии добавляла ума… — последнее явственно ехидное замечание прозвучало от второй неподвижной фигуры. — Тогда его хватило бы понять, что мы сильней в этот раз, но мы приглашаем, а не приказываем.

— Ага, только угрожаете, если откажемся согласиться на 'приглашение'. - не сдержался Гилам.

— Глупый мальчишка, неужели не интересно, зачем тебя послали? С теми, кто силён настолько, что могут без труда охранять армию, таких как ты, молодых и безрассудных? Но ты спросил, и должно ответить. Мы зовём, и мы отпустим. Но сейчас вы не можете идти вперёд. Придётся выбрать. Остаться тут и погибнуть под ударом холодной безжалостной бури Зимы Двуликого и гневом вуков дыма или свернуть и, возможно, остаться в живых. А ветер скоро будет здесь — слышите, как зашелестело по верхушкам гор? Решайте, но быстро. Звери дыма начинают раздражаться. — белая мгла за спинами говорящих снова сгущалась.

— Что думаешь, Хрой?

— Похоже, выбор небогатый. Либо согласиться пойти, рискуя потом погибнуть, либо отказаться, и, вполне возможно, погибнуть немедленно. Я слышал о ярости бурь зимы и кое-что повидал. Неослабевающие смертельные штормы, свирепо уничтожающие всё живое днями напролет. Если добавить 'проклятье виноров', возможностей выжить — почти нет.

— Точнее, очень мало — поправила маг странника. — Хорошо, попробуем рискнуть. В конце концов, я рядом и сильна по-прежнему. А без помощи зимнего шторма драться с магом будет трудно.

— Всё-таки долгие годы жизни не вышибли из тебя способность рассуждать разумно. — Прошипел неприятный голос. Но детские насмешки мало задевали чародейку. — Вуки проводят. И торопитесь перейти за горы, если хотите выжить. — С этими словами фигуры рассыпались множеством мелких снежинок, подхваченных и унесенных начинающимся ветром. Тут же рассеялся и туман, обнажив седых зверей, молчаливой ордой стоявших у них на пути. Словно ожив, первые два вука мотнули головами, оставив в воздухе струйки молочного дыма из глаз. Не глядя на путешественников, оба 'проклятья виноров' быстро побежали на каменную лестницу. Флахи отпрянули в стороны.

— Ну что, пошли? — повышая голос из-за усиливающегося вокруг шелеста, Лоано старалась приободрить путников — Раз мы знаем о 'проклятье виноров', то стоит с надеждой смотреть вперёд.

— Почему? — спросил Толаме. — Для того, чтобы рассказать о нём, кто-то должен встретиться с легендой. Оставшись после этого в живых. Пошли быстрее. — Трава пригнулась под ветром к земле, вокруг зазвякали о камни первые мелкие льдинки, принесенные ветром с ледяных просторов. Путники поднимались к гребню горы. Снизу завывал ветер, подгоняя и пытаясь догнать людей одновременно. Принесенный яростными ветрами лёд разбивался о камни скал с резким мелодичным звуком, похожим на необычную музыку. Тем больше удивило полное безветрие на гребне. Ни малейшего, даже слабого дуновения ветерка не тревожило почти достигших верха путников. Словно у подножья не бушует ураган, сухо шурша снегом. Толаме даже обернулся, чтобы удостовериться. И не смог сдержаться.

— Красиво как!

— Но любоваться лучше со стороны. — придерживая флаха, Хрой смотрел, на искристо мерцающие, крутящиеся снежные вихри. — Немного мне доводилось видеть бурь Побережья. А уж такую сильную….

— А что там Зима Двуликого? — Гилламу даже не пришлось повышать голос, шум бурь остался внизу, вместе с ветром и снегом. — Женское обличье Ходящего во тьме, да?

— Нашел, когда спросить — Хрой невесело хмыкнул — Самое время о ней поговорить.

— Дарующей Смерть её зовут на севере. Только виноры называют женский облик Ночного Создателя Зимой Двуликого. — Лоано припоминала древний свиток. — Ледяная дева с каменными глазами придёт и отнимет нас у мира. Её мертвая улыбка вытянет все силы, заберёт тепло жизни. Просите же милости быстрой и безболезненной….. - сердито нахмурившаяся маг махнула рукой вниз — Считается, что это один из её 'капризов'. Весьма неприятная особа, чего тут скрывать. По легенде, вуки дыма достались от неё винорам. За непочтительность. Старая история….

— Точно, такими зверюшками можно только наказать. — Гилам старался сохранить боевой настрой. Он всегда помнил слова наставников, мол, гвардейцы чаще горожан смотрят смерти в лицо и должны показывать пример стойкости и отваги. Однако и он предпочел не обсуждать причуды Крадущегося во Тьме. Неважно, в чьём обличье Двуликий бродит по свету. Его можно считать врагом, но зачем сориться лишний раз? Тем более, коварный братец Четырехголового крайне мстителен и злопамятлив. Могущества не занимать, своего в избытке. Неприятностей нажить от него — раз плюнуть.

Вадим часто оглядывался на клубящийся хаос льда и снега. Серо-белая живая масса снежных вихрей доползла до берега и вдруг искристо замерцала изнутри. Остановившись со всеми, парень заворожено смотрел вниз. Круговерть снежного шторма вспыхивала множеством пронзительно бело-голубых ярких искр. Засияв на мгновение, они быстро гасли, уступая очередь другим. Мириады переливающихся светлячков зашлись в бешеном танце бури. Огоньки чуть-чуть смахивали на неоновые лампы гирлянд, что связками висят зимой у магазинов. Тоже мне, сравнил. Это тебе совсем не какие-нибудь лампочки того мира. Взгляд невозможно отвести. — Парень понял, что впервые подумал о родном мире, как о 'том', 'чужом'. — Ну а что? Пора привыкать к этому. Жаль, не шибко ласков, и по-прежнему непонятен. Нужно срочно учиться общаться. А то помрёшь, пока разберешься. Вон, черепоголовые приступа счастья ни у кого не вызвали. Но, вся из себя такая грозная колдунья, тем не менее, покорно двинулась в обход. Рассыпавшиеся призраки — местные боги? Или просто покруче будут? Больше могут и умеют? Во всяком случае, точно угрожали науськать мерзостных животин. Интересно, нельзя разве было, как давеча на площади, раскидать всех одним эффектным трюком? Какая, спрашивается, разница-то? — Его тронули за плечо, давая понять, что надо двигаться вперёд. Ответно улыбнувшись, он кивнул Толаме. Подхватил поводья мохнатой животины, и двинул на гребень, вслед остальным.

Тучи и бури не дотянулись до вершин, не смогли перепрыгнуть через горы. По другую сторону, под ясным утренним солнцем, вычищенная ветром до камней, полуразрушенная неширокая тропа почти сразу убегала вниз. В небольшую, занесенную снегом долину. По пути она временами терялась в снежных наносах, но упорно проступала дальше причудливыми извивами. — Ну вот, теперь нудно и тяжко будем карабкаться вдоль мерзлых отвесных стенок. Наскачемся через остроугольные громадины-валуны — Вадим был настроен побурчать — Не приведи, очередной верблюд в пропасть улетит. И жалко, и опять замучаемся свежевать. Не бросать же мясо. Тащить? Чем больше поклажа, тем медленней идти. Фиг потом с грузом от какой-нибудь новой гадости быстро удерешь. А уж на что, на что, а на пакости здешние горы, сдаётся, дюже богаты. Разве что взяться шашлыки из верблюжатины тоннами лопать? Угу, а по ночам золоточешуйчайтых 'вампиров' палками гонять. Вряд ли вчерашний крылатый ящерица-переросток отстанет так просто. Может и товарищей позовёт. Да, увлекательная жизнь впереди, дальше некуда! Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Пока что уже хорошо будет, если никто не свалится вслед за флахами.

Забывший, что 'решать проблемы по мере поступления' самостоятельно ему вряд ли кто позволит, Вадим разглядывал долину внизу. На противоположном краю плоскотины виднелись подобия юрт или чумов черного цвета. На темными шатрами, казавшимися с высоты гор игрушечными, поднимался дым. Значит, там кто-то жил. Но вниманием Вадима сразу и всецело завладело странное здание, стоящее аккурат между чумами и перевалом. Как бы ни было смешно, парень именно так представлял себе чертоги Снежной Королевы из детских сказок. Голубовато-серый, с пробегающими по стенам дрожащими алыми сполохами замок словно парил в утреннем холодном воздухе. В родном мире Вадима постройку обозвали бы 'шедевром архитектуры' и водили бы толпы экскурсантов. Восхищаться и умиляться. — Нет, умиляться бы никто не стал — вскользь отметил Вадим. Действительно, пряничным игрушечным домиком здесь и не пахло. Наоборот, при взгляде на здание в памяти первым делом в памяти всплывали плавные изгибы охотничьего ножа. Убийственно прекрасный, чуть леденящий душу блеск остро отточенной стали. Такова красота замка. — восхищенно подумал Вадим — Ты осторожно проводишь по лезвию пальцами, боясь порезаться, но уже заворожен прекрасным, смертоносным для кого-то оружием.

Изящные острые крыши вспарывали холодное голубое небо. Под ярким утренним солнцем кружевные острые карнизы резали воздух над снежными полями, словно крылья пикирующего пернатого хищника. — Судя по нетронутым сугробам, желающих восхититься маловато, мягко говоря. А зря! Редко встретишь этакую красотень. — Вадим следил за игрой загадочных языков алого пламени на стенах. — Словно отблески далекого отгорающего костра. Только что зияющие черными ранами провалы окон и дверей вызывают неприязнь. — На минуту парню почудилось, что в долине затаился огромный хищник-монстр. Закопался в снег, оставив снаружи голову. Да так и остался лежать на веки вечные. И, вроде бы, мертвый давно, но до сих пор внимательно наблюдает за округой множеством пустых глазниц голубовато-серого черепа.

Лоано и Хрой внимательно осматривали открывающиеся окрестности.

— Смотри, Хрой, большая стоянка виноров.

— Ну, не сказал бы, что после угроз от их собственного личного Проклятья, это сильно радует. — ответил странник — А вот замок посередине мне отчаянно не нравится. Все чувства говорят, что надо держаться подальше.

— В другое время или в другом месте я бы прислушалась к пресловутому предчувствию странников. Но сейчас…. К вечеру тут будет очень холодно и может подняться сильный ветер. Нас попросту заморозит и сдует с гребня. Придётся спуститься вниз.

— Твоя правда, Лоано. Если бы не знал, кто моя спутница, до сих пор дивился бы, откуда избалованной слугами чародейке известно о жизни в горах.

— И что ты знаешь? — Лоано чуть усмехнулась, лукаво поглядывая на странника. — Нет, Лоано ак Чилтрам — Хрой остался серьёзен — я не настолько невежественен, чтоб не понять, с кем свел меня Четырехголовый.

— Уверен, что не Двуликий? А, странник? — Лоано добродушно улыбалась.

— Ак Чилтрам? Лоано из древнего города на острове? Говорят, там красиво — Гилам, по неизвестным причинам пропустивший мимом ушей полное имя Лоано на суде деревни, скорее по привычке задавал вопросы, не спуская восторженных глаз с замка в долине. Гвардейцу казалось, что здание построено специально для него. Странно знакомое, почти родное, как говорят: 'по его мерке сшито'.

— Очень — ответила Лоано, но продолжала с прищуром глядеть на Хроя. — Приятно встретить знатока среди странников. А магам казалось, что старые знания утрачиваются гильдией.

— Маги тоже давно изменились. — не удержался от ухмылки Хрой — Мне довелось воспитываться в хорошем доме. Ну что ж, деваться некуда — будем спускаться. У виноров наверняка сможем остановиться. Бродяги не жалуют магов, но, насколько их знаю, ссориться с чародейкой ни за что не станут. Особенно, если неплохо заплатить. Спуск прошел на удивление легко и спокойно. Потом тропа окончательно занырнула под снежные сугробы, предоставив людям самим выбирать куда идти. Решили двинуться напрямую к шатрам виноров, самой короткой дорогой. Предстояло пройти через середину долины, чуть-чуть в стороне от серого замка.

Едва закончился плотный снег подножья гор, стало тяжело. В глубоком рыхлом снегу равнины проваливались и люди, и животные. Медленно, но упорно отряд продвигались вперёд. Хрой заметил, что чем ближе заброшенное здание, тем мрачней становилась Лоано. Замок отчетливо вырисовывался на фоне чистейшего неба. Можно уже было разглядеть множество каких-то странных фигур на скатах серых крыш. По мере приближения, становилось видно, что это страшные, отвратительные статуи. Но уродство истуканов необъяснимым образом подходило к холодной красоте замка, дополняя её.

— Кажется, догадываюсь, о чем думаешь. Не хотелось бы быть правым в своих догадках. Надеюсь, это ведь не…. — Хрой намеренно говорил вполголоса, но его услышали все.

— А я знаю, что это — обрадовано вмешался в разговор Толаме — Это замок Холодной Девушки… — тут парнишка осекся. Замолчал, на миг опустил голову и исподлобья глянул на мрачно смотрящих на него взрослых. — Но если так, то там… — он оглянулся назад. — там остался Невозвратный перевал. Но говорят, мало кому суждено пройти его живым. А если посчастливиться перебраться, то навсегда останешься служить хозяйке замка. Живым или мертвым. Утверждают, чаще — второе.

— Всего лишь глупые детские сказки — в голосе Гилама не слышалось твердой уверенности, тем не менее, гвардеец решил ободрить парнишку — Мы же прошли и ничего такого. Посмотри, отсюда хорошо видно. Разве не заметил? Пусто там. Снегом всё занесено по самые окна. Внутри тоже, конечно же, полно снега, я уверен. И никаких следов. Там точно никто давно не живёт. — Сказал Гилам и улыбнулся: — Подумай сам, стала бы девушка жить в таких условиях, какой бы холодной она не была?

— Разве что так… — чувствовалось, гвардейцу удалось немного подбодрить Толаме.

Прислушиваясь к разговорам спутников вполуха, маг припоминала всё, что слышала. Действительно, замок, к которому приближался их небольшой отряд, поразительно подходит под описания обиталища Холодной Девушки. Когда-то на него наткнулись случайно, во время странствий одного из древних магов. Холодная, враждебная сила встретила пришельца у входа в долину. Но он не отступил. Чародей был уверен: если сможет попасть в замок, узнает разгадку многих тайн. Но проникнуть туда не удалось, сколько маг не бился. Но он не сдался. И ушел, чтобы вернуться с помощниками. Выйдя к людям, внезапно чародей осознал, что не помнит дорогу назад. Конечно, забытый путь потом искали, но маги никогда больше не смогли найти узкий проход среди скал. Ходили неясные легенды, мол, нечаянно и негаданно, беспечным путникам удавалось попасть в сказочную долину, посреди которой гордо высился прекрасный дворец Холодной Девушки. Якобы чем-то необъяснимо жутким веяло от серо-голубых стен. Но по рассказам, если гости не совали нос, куда не надо, вели себя осторожно и не лезли на рожон, то им улыбалось счастье вернуться. И даже принести с собой кое-что из найденного среди черных камней вокруг замка. Золото и самоцветы, богато украшенное оружие и доспехи. Правда, бытовало общее мнение, что сокровища долины не приносят большой радости обладателям. Потому что прокляты Холодной Девушкой. Кто знает, сколько было правды в слухах и легендах. Никто никогда не встречал героев рассказок. Также не говорилось, сгодилось ли найденное 'счастливчикам'. Когда Ранио построил дорогу по Побережью, притихшие слухи о Холодной Девушки и её необычном дворце снова окрепли. Однако, к этому времени по всему Побережью вовсю полыхали войны Круга, и Отступнику было совсем не до сплетен. Но людей будоражили мысли о великих тайнах и сокровищах долины. Из уст в уста передавали старые рассказы, будто бы бывавших там. Находились герои, уходившие на поиски. Никто не вернулся. Они попросту сгинули в неизвестности. В то время темные твари чуть не каждый день объявлялись на дороге. Люди решили, что чудовища пожрали смельчаков.

Неужели, она со спутниками забрели в легенду старых дней? И кто знает, что происходит здесь сейчас? А что следов нет, так сильные снегопады и ветер могли занести. Лоано переглянулась с Хроем. Чародейка без слов поняла, что странник знаком с легендами долины и раздумывает над тем же. Не сговариваясь, оба решили помолчать.

Вадим смотрел на заброшенный дворец. Одновременно любуясь и отмечая по приближению и увеличению, сколько прошли. — Скучно идти просто так. Хоть замок развлекает. Когда нечем отвлечься, быстрей устаёшь. Интересно, что за чудак это строил? Чертовски талантливый, но сумасшедший архитектор. Безумие гения. — Замок будто создавали из бурных горных потоков, замораживая, придавая форму и плавя вновь. Резные карнизы, как гребешки волн, замерзших на взлете, в бурунах и пене, переходили в плавность линий крыш. Одни изгибы словно перетекали в другие. Острые крыши, как днища больших кораблей, погубленных штормом и выкинутых усталыми волнами на берег, вонзались в небо. При этом замок был несимметричным, словно бы перекошенным. Резкие углы то тут, то там, неожиданно выбивались из текучей архитектуры стен. Словно каменные выступы, разбивающие бурную горную речку. Или ребра, проступившие сквозь усохшую шкуру исхудавшего, некогда красивого зверя. — Если застеклить окна, залечить жутковатые темные прорехи на прекрасном, почти живом теле, каменный зверь снова мог бы ожить. И статуи уродов-гаргулий посбивал бы с крыш. Лишние они там. Хотя, строителям виднее. Может тут так принято. — Вадима неудержимо тянуло к зданию. Несмотря на усталость, ноги сами всё быстрей несли его вперёд. — Мы идём туда? Используем, как убежище? — Вадиму отчего-то претила мысль провести ночь в замке. — Это словно над сказкой надругаться. Зачем, если рядом дымят юрты? Или в них черепоголовые живут? Интересно, откуда отблески на стенах? Проходя мимо громады замка, отряд не сбавил шаг. Даже пошли побыстрей. Вадим пытался показать, что устал и неплохо бы отдохнуть. Неизвестно, что удалось передать импровизированной пантомимой, но чародейка одновременно со странником отрицательно покачали головами. При виде лица вояки, грозно выглядывавшего из-за плеча Хроя, Вадим решил не обострять отношения. Удаляясь, он периодически оглядывался назад.

— Я говорил! Он очень не прост. И опасен! Неизвестно, человек ли он. — гвардеец словно забыл, как совсем недавно считал чужака не заслуживающим проявляемого внимания. — Зачем ему замок?

— Прекрати, Гилам! Ты из-за просьбы передохнуть так взъелся? Ну, вообще-то тоже бы не отказался. И мне замок понравился. Необычный, очень красивый. И точно волшебный. Одни алые бегающие пятна чего стоят. — Толаме не заметил, что говорит назидательно — Была бы у нас возможность, в другое время, я с удовольствием сходил бы к замку вместе с Вадимом. Выходит, я тоже враг?

— Может быть, побродить там ещё доведётся. — задумчиво произнесла Лоано. — Посмотрим, как встретят нас виноры.

— Как обычно. — Проворчал ничуть не успокоенный Гилам — Будут валяться в ногах, радостно славословя. Одновременно, любовно поглаживать острый нож за пазухой. Примериваясь, как половчей всадить под лопатку, когда ты расслабишься и отвернёшься.

— Чего зря говорить? Дойдём и увидим — примирительно влез в их разговор Хрой, прекратив ненужные споры.

Отряд неспешно брел к стоянке виноров.

— Уходите! Прочь, отсюда! Магам нет сюда пути! — Мирра яростно размахивала руками. Девушка была очень напугана. Чтобы не случилось, необходимо защитить общину. В этом предназначение Хранительницы Дара.

Давно чужие люди не приходили к ним здесь. И уж точно никто не помнил, чтобы Невозвратный перевал пропускал кого-то зимой. Но мало ли чудес на свете. Поэтому, когда маленький отряд чужаков прошел замок Зимы Двуликого, и направился к стоянке, она не сильно беспокоилась. Мужчинам решать, как поступить. У подбредающих по снежным полям есть флахи, могут быть дорогие вещи. Можно попробовать отобрать. А если пришлые слишком сильны, купить или выменять. Измученные горами люди обычно готовы пожертвовать многим, чтобы покинуть долину. Узнав, что так просто и без помощи виноров этого не удастся, путники отдавали почти всё из затребованного. Потому что их дальнейшая жизнь была во власти Хранительницы Дара. В её, Мирры, власти. Среди соплеменников только она могла открывать путь. Иного выхода из долины давно не было. Упорствующим просто предлагали попробовать пройти узким проходом на другом конце долины. Он был и иллюзией, и ловушкой сразу. Можно было часами идти между скал, вглядываясь в едва виднеющийся впереди простор. Высокие, поблескивающие стены уходили назад, заметно оставаясь позади бредущего отряда. Но стоило остановиться и выяснялось, что выбивающиеся из сил путники на том же самом месте, что и много часов назад. Они возвращались к винорам присмиревшими, покладистыми и уступчивыми. Община не сердилась, и не отказывала в помощи. Ведь севший у огня очага не может быть врагом, таков древний закон. Но было ещё кое-что. Об этом знали лишь глубокие старики, управляющие общиной. И Мирра. Как Хранительница, она точно знала, что её предшественницы иногда шли на преступление против обычаев виноров. Отказывали севшим у очага, поступали как с врагами, несмотря на любые деньги и обещанья. Правда, об этом не говорили. Ни им, ни общине. Нет, никто не ссорился, не ругался. Незваным гостям улыбались, даже помогали и лечили. Принимали плату за постой и обещали помочь пройти. Но одним, совсем не прекрасным для чужаков утром, стоянка оказывалась пуста. Ещё с вечера везде стояли шатры и улыбчивые виноры весело болтали с ними. А сегодня вокруг простирается пустое, заросшее удивительно непримятой травой поле. Даже следов не оставалось. Будто призраки, винорское стойбище исчезало, растворялось в чистом горном воздухе. Каково было брошенным? Наверное, горько и страшно, когда надежды выжить, оказаться в большом мире, пропадали с бесследно исчезнувшей общиной — подумала Мирра, когда впервые услышала об этом. Общине Хранительницы говорили, что 'чужакам суждено идти своим путём, в другие места'. Не уточняя, что путь был без возврата.

Никто не знал, что происходило потом. Оставленные на погибель чужаки, наверняка проклинали виноров, обещавших жизнь и получивших за неё плату? Наверное. А затем? Видимо, просто и буднично умирали среди местных безжизненных болотцев. Птицы и зверьки объедали и разваливали кости, одежду по обрывкам растаскивали в гнёзда и норки. Останки их зарастали мхом. Главное, что возвратившиеся через несколько лет виноры не находили следов. Что давало Хранительницам успокоение. Ведь, если Зима Двуликого скрыла останки, значит, они поступали правильно. Правда, старухи упорно твердили, что Ледяная Дева забирает людей, уводя в замок. Мол, вещие сны приходят. Но кто ж им поверит? Выдумки! — Мирра не раз думала об этом. — Зима и есть зима. Ей нечего делать тут летом. Это особенно заметно по замку. По приходу тепла он становился угольно-черным. Отблески колдовского огня пропадали со стен, а быстрорастущий, длинный красный мох быстро и полностью заплетал окна и двери. Но, всё-таки, никто не знает, что случалось на самом деле. Изредка замечали, как по антрацитовым стенам начинали мелькать совсем другие бледные зеленоватые огни…. В такие дни строго-настрого запрещалось уходить из общины, от воспитанников. Кто ослушался — пропадал ни за что. Старухи твердили, что к потерявшемуся приходит смертельная стужа, в любое время года. И Зима Двуликого целует его, забирая жизнь. Потому что в этом её предназначение. И в этом её сила. Часто размышлявшая над старыми рассказами девушка понимала, что если потребуется, то оставит чужаков умирать, не задумываясь. Как предшественницы, презрев закон общего очага. Потому что так пожелала Ледяная Дева. Что до добра…. Почему не взять? Обреченным оно больше не понадобится. Никогда. Другое дело — забирать вещи после смерти. Нет худшей беды… Зима Двуликого не простит, если кто-то обирает умерших.

Как обычно, Мирра хотела дождаться, пока мужчины переговорят с приближающимися гостями. Она успеет увидеться с ними после. Чтобы расспросить, незаметно глядя на каждого особым, видящим сокрытое взглядом. Но вышло иначе. Издалека разглядывая зоркими глазами подходящих к стоянке людей, Мирра вдруг заметила мелькнувший из-под меховой накидки одного из них сочный синий цвет. Зажмурившись и резко встряхнув головой, она почти вся высунулась из шатра. Но морок не пропал. В воздухе заплясали голубые блики. С отрядом к стоянке шел маг. Неслыханное даже от самых древних старух, невиданное событие. Как колдун мог оказаться здесь? И что теперь делать? Из поколение в поколение передавалось: Винорам надо держаться подальше от чародеев! Но в большом мире легко разминуться с обладателями грозной магической силы. Маги были, словно Глаза Двуликого на далеком небе. Недосягаемые и величественные. Холодные, бесчувственные и очень опасные. Им нет никакого дела до виноров. Мирра слышала о давних общих делах магов и Хранящих Дар в давние времена. Судя по рассказам, всё закончилось плохо. С тех пор виноры не желали связываться с чародеями. Хранительницы прятались от них.

Маг ли это, не ошибается ли? Нет, в своём даре она совершенно уверена. Но она твердо с детства помнила: 'Не пускай мага, пришедшего зимой'. Нельзя было медлить. Не одевшись, не прикрыв волос, забыв о приличиях, Мирра побежала к мужчинам общины, ожидающим отряд на краю стоянки. Не обращая внимания на изумленные, испуганные и, кое у кого, разгневанные взгляды, она остановилась и внимательно всмотрелась. Да, приближался маг. Точнее, чародейка. Хранящую дар не могли обмануть одежда, внешность или что другое. Под мирриным взглядом с женской фигуры на снег текли ярко-голубые огни. Могущественная и буквально разившая великой опасностью чародейка шла среди обычных людей. Обычных?! Да что ж это такое!?! — Мирра дрогнула — Силуэт одного из идущих вдруг багрово засветился, стоило девушке пристально взглянуть на него. Следующий заполыхал языками редкого, необычного пламени. — Неужели синего?! — девушка чуть не задохнулась. Остальные остались людьми. Но это было уже не важно. — Посланцы Зимы Двуликого? Его самого? Или друзья Четырехголового?

Они подошли и остановились на небольшом расстоянии. За Миррой настороженно затихли мужчины общины. Они смекнули, что происходит что-то очень необычное и решили не мешать Хранящей Дар. О приличиях можно было поговорить попозже. Молчание становилось тягостным. Девушка решилась спросить, что нужно удивительным чужакам. Но сама испугалась, когда непрошенные, резкие слова стали срываться с её губ. Как будто кто-то другой говорил вместо неё. Повелительно и грубо бросая в лицо чужакам приказ уйти.

— Да как смеет нахальная винорка так разговаривать с нами, с магом Застолья?! — в Гиламе заговорила сословная гордость. Знать городов учили, что всё Побережье — один народ. Но не забывали напомнить, что их предки покорили здешние места с дикими местными жителями. К тому же, горожане давно привыкли, что молчаливые виноры обычно униженно проскальзывали мимо. На дикарей не стоило тратить своего брезгливого внимания.

— Подожди, Гилам! — сказала Лоано. — Это не она. Это говорят её страхи. Виноры боятся магов. Если она сразу поняла, кто я и Толаме, то перед нами настоящая Хранительница Дара. Давно я не встречалась с ними, думала — повывелись. Я потом объясню, что это такое, Толаме! Сейчас не самое подходящее время.

— Дайте, попробую поговорить. — Хрой был немного ошарашен приёмом. Страннику доводилось общаться с винорами. Народ они были вороватый, хитрый и не очень честный. Но обычно странникам всегда удавалось находить с ними общий язык. И почему мужчины молчат? Насколько Хрой знал, у виноров вести себя так непозволительно для любой женщины. Даже Хранительницы Дара не имели права разговаривать с гостями прежде мужчин. — Скажи, Лоано — скороговоркой спросил странник — это правда, что говорят о Хранительницах? Я думал, это сказки, чтобы удобней было обманывать простаков.

— Та, что перед тобой — самая настоящая! — также быстро ответила чародейка. — Ну, что будем делать? Попробуй уговорить их. Мы устали и требуется отдых. Мне не хотелось бы колдовать вблизи этого — маг кивнула назад через плечо, на высокий замок. — Боюсь непредвиденных последствий. И сил может понадобиться несоразмерно много.

Сообразив, что им здесь, мягко говоря, не рады, Вадим решил помочь делу в силу своих способностей. Люди из шатров чрезвычайно походили на индейцев оставленного им мира. Парень посчитал, что обычаи и тех, и других могут быть сродни. В книжках он читал, что надо первым делом показать, что гости пришли с миром и без оружия. Он поднял и показал пустые руки. Потом повернул ладони к собеседникам и начал разводить их в стороны. Однако, такое поведение вызвало не совсем ожидаемый эффект. Стоявшая перед ними девушка вдруг дернулась, что-то крикнула и завыла, обхватив голову руками. Утробный, тоскливый волчий вой разнёсся по округе. На него ответило множество глоток. Из-под пологов шатров на улицу рванулась и потекла лавина белых меховых созданий, подобных тем, что стояли рядом с черепоголовыми на дороге. Только глаза у этих были ясные, оранжево-желтые. Скалясь и не переставая выть, они плотной стаей окружили путников. За ними спешно выбегали люди. Вой нарастал, давил на уши, проникал в самую душу, заставляя вибрировать каждый нерв. Рядом что-то кричали Лоано и Хрой.

Когда пылающий длинными синими языками человек поднял руки и начал творить заклинание, Мирра поняла, что медлить нельзя. Ей не одолеть никого из пришедших. Тем более, этого. Оставалась одна надежда — воспитанники. В трудную минуту вуки всегда выручали виноров. Даже сама Зима Двуликого порой отступала перед ними, оставляя в живых обреченного. Или только делала вид, что уступает, балуя своих любимых зверюшек. Хранительница позвала. И стая пришла. Не медля, не задумываясь, со всех лап. Ещё бы, столько силы и отчаянья было вложено Миррой в призыв.

— Погоди! Это не магия! Поверь нам, остановись! Он не хотел плохого! Это не чародей! Он не может навредить вам! — наперебой кричали ей маг и странник, чьи оранжевые нашивки девушка успела разглядеть. — Мы уйдём, если вы так хотите. Мы хотели только поговорить.

— Зачем лжете? Ты — Мирра посмотрела на мага в упор — знаешь, что от Хранительниц не спрячешься. Он собирался призывать свою необычную магию. И силён не менее тебя, маг или вон того паренька. Но мы не уступим. За мной — сила вуков дыма. — Мирра понимала, что, несмотря на громкие слова, она не выстоит. Невозможно выстоять против трёх сильнейших магов. Мало того, девушка была уверена, что любой из них, по одиночке, легко расправится со всей общиной. Вместе с зимними вуками, не прошедшими обряд прощанья. Хранительница Дара только надеялась, что прежде чем погибнуть, община и воспитанники смогут нанести смертельный удар. Она, в свою очередь, унесёт в смерть тайну выхода из долины. Пусть даже из могилы, но Хранительница исполнит, что ей предназначено. Умрёт, захватив обидчиков с собой. Маги не пришли бы к винорам, зная, как вырваться из объятий Зимы Двуликого. Перед грозной Ледяной Девой беспомощна человеческая магия. Как бы то ни было, чародеи когда-то были людьми и они не бессмертны. Они хотят поговорить? Почему бы и нет. Важно не дать себя обмануть. Девушка хлопнула в ладоши почти беззвучно. Звери враз замолчали. — Говори!

— Мы не хотели никого тревожить. Молодые люди ещё не поняли своей силы. — Лоано подбирала слова. Только что её подозрения насчет Вадима оправдались. У неё не было времени до конца оправиться от этого. — Путь по берегу закрыт Бурями Зимы. Хотим переждать здесь. Нам надо немного, у нас есть еда. Мы подождём, потом вернёмся обратно и пойдём дальше. Своим путём, никому не мешая. Мы надеялись найти место у теплого очагов виноров. Если бы знали, что вы не примете усталых путников, то, конечно, не стали бы никого тревожить.

— Вернётесь обратно? Скажи, чародейка, ты можешь ходить через Невозвратный перевал? — это Мирру сильно обеспокоило. — Значит, в твоих силах уйти обратно?

— Значит, я был прав — это Невозвратный перевал! — не выдержал Толаме.

— Тихо! — непривычно резко цыкнул на него Гилам. Но Мирра услышала.

— О! Не трудись отвечать, мудрая маг. — Девушка поняла, что самый молодой маг, почти мальчишка, проговорился. До этого они не были даже уверены в названии. Хорошо, что им не удалось её обмануть. Мирра сразу почувствовала себя сильнее. — Слова твоего спутника всё объяснили. Да, могущественный парнишка, это — Мирра указала рукой за спины собеседников — Невозвратный перевал. Твои спутники, мудрая, похоже, не очень сведущи. Но ты? Вы же шли мимо жилища Зимы Двуликого. Сомневаюсь, что ты не знаешь, как оно выглядит. Пройти так близко и не понять? Скажи, чародейка, ты не знаешь этого, или скрываешь от идущих рядом с тобой?

— Я не была уверена, что замок вообще существует. — Лоано намеренно не смотрела на остальных — Мало ли о чём нашепчут старые легенды. Например, о якобы вражде магов к винорам.

— И это, само собой, неправда, не так ли? Не трудись, маг, всё равно не обманешь. Вы пришли к нам, такие важные и сильные, с просьбой. И начали с колдовства. Ты говоришь — Мирра насупилась — твои спутники молоды и не знакомы с собой. Теперь уже неважно. Я вам нужней, чем вы мне. Да, гордый офицер! 'Грязная и нахальная' винорка определит вашу судьбу. Я у себя дома. И знаю, как уйти отсюда. Ведь западня этих мест для тебя не тайна, правда, чародейка? Теперь вы все зависите от моего решения. Тебе это нравится, маг? А твоим спутникам?

— Мы шли за помощью и к теплому очагу среди снегов. — заговорил Хрой, жестом утихомиривая собравшегося было ответить колкостью Гилама. — Нам есть, что предложить взамен. Но если вы гоните от костра…

— Ты хорошо знаешь наши обычаи, странник. Но вы не успели сесть у горящего огня, чтобы мы не могли отказать вам в приюте. Для этого я забыла о приличиях, — теперь Мирра говорила для стоящих позади неё. — сломя голову прибежав сюда. Чтобы остановить, не допустить непоправимого. Маг не будет гостем общины.

— Можно подумать, мы прямо мечтали увидеться с вами. — уязвленный Гилам, всё-таки не выдержал — Да не надо меня останавливать, Хрой! — отмахнулся офицер — Видишь, они не уступят! Если бы нас не заставили придти сюда, пообещав, что отпустят, я бы лучше там умер. Чем здесь, после незаслуженных оскорблений от….

— От 'отбросов', от недостойной винорки? Что же ты остановился? Однако, что значит 'пообещав, что отпустят'? Вы же пришли, спасаясь от Бурь Зимы. Вряд ли ветер и лёд могли что-то обещать.

— Нас навестили. — Лоано чуть прищурилась — Некто в такой же одежде, что на вас. Высокие, худые, с обтянутыми серой кожей голыми черепами. Догадываешься, о ком веду речь?

— Пока помолчу — внешне невозмутимая Мирра внутренне замерла. Сердце бухнуло. Случилось. Она должна будет исполнить свой долг. Всё только что стало окончательно и бесповоротно ясно. Смотреть на гостей уже не требуется.

— А у ног их сидели два подобных создания — маг указала рукой на ближайшего зверя. Тот мгновенно оскалил длинные зубы. — Только из глаз у них струился живой туман. — В этот момент кто-то за мирриной спиной громко охнул — Я не хотела идти, но они пообещали отпустить. Я ошиблась, уступив их уговорам. Больше похожим на угрозы. Но они обещали. Мы сейчас уйдём. Но подумайте, что прогоняете тех, кого к вам привело Проклятье виноров. И не грозит ли твоё поведение карой всей общине. Не от меня, как ты понимаешь.

— Ты говоришь, будто сможешь противиться посланникам Зимы. Это невозможно. Я не верю тебе. Давно Проклятье виноров не являлось в наш мир, да пусть он длится вечно. Посланники уже не приходят даже к нам, их народу. Что уж говорить о чужаках.

— Ты считаешь, мне есть смысл лгать? Хотя… Конечно же есть. А у вас есть выбор — верить или нет. Но я уверяю, что не лгу. Они пришли, спустившись вниз, словно туманный поток. По той самой лестнице, к которой нас привели потом два вука дыма. Жидкий туман на мосту смотрел на нас из глазниц множества зверей, стоявших за посланниками, как ты назвала их. Но, повторяю, нас не убили. Мало того, проводили к пути сюда. Правда это или нет — решать вам. И принять на себя последствия, если я говорю правду. Но задумайтесь, многим ли по силам преодолеть Невозвратный перевал зимой?

— Нам надо подумать — Мирра понимала, что без совета с соплеменниками не сможет сейчас отказать бесповоротно. Она постарается убедить остальных, но решать одна она пока не вправе. Тем более, если вдруг встреча с посланниками окажется правдой. Приведенные Проклятьем виноров не должны покинуть долину с её помощью. Пусть даже для этого придётся умереть всем, до последнего, её соплеменникам. — Будете ждать. Хранящая Дар была недовольна. Несмотря на все проявленные девушкой силу воли и изворотливость, на сборе общины победили сторонники осторожности во всём. Ну и пусть, главного удалось добиться. Чужаки не будут гостями очага. Конечно, Мирра пошла бы и против традиции не причинять вреда севшему рядом у огня. Как её предшественницы, когда им выпадала такая участь. Однако, лучше обойтись без излишнего пренебрежения старыми законами. Что касается остального, то это уже не важно. Пусть в общине говорят, что если маг не обманывает, то нельзя совсем отказать гостям в помощи. — Кто знает, что ждёт общину, посмевшую отказать идущим под защитой Проклятья виноров, — сурово качали головой старики. Особенно те из них, кто имел что-нибудь на продажу. Мирра подошла к по-прежнему зажатым стаей в кольцо людям и животным.

— Не важно, поверили вам или нет. Но в общине решили, что нельзя отказывать в помощи уставшим людям. — Девушка заметила, как странник ожёг взглядом готового разразиться ехидным комментарием гвардейца. — Да, офицер, помочь и продать необходимое. Мы бедный народ и вынуждены постоянно думать о завтрашнем дне. Итак, мы решили, что не случиться ничего страшного, если поможем вам. За некоторую плату, конечно же. Справедливо будет сказать, что гвардеец в чём-то прав, не сердись на него странник. — Мирра поморщилась, вспомнив, как желающие поторговать громко кричали о мести Посланников. — Что вам нужно?

— Возможно, нам предстоит провести здесь не один день. Нам нужен шатер — странник говорил просто и твёрдо. — Нужен очаг. Нет, — Хрой останавливающее поднял руку. — Мы не просим огня из него. Только топливо. Мы замерзли и устали. Еда у нас есть. О пути отсюда, думаю, стоит поговорить потом. Когда вы увидите, что мы…

— Не увидим. К вам придут только желающие торговать. Шатёр вам придется купить. Лишнего у нас нет, а никто потом не станет жить под пологом, где побывали отмеченные Проклятьем виноров. Однако, наживаться на вашем положении не будем. У нас тоже есть сердце. Обещано, что цена не будет выше ярмарочной. В хороший день, разумеется. Вы отойдёте вот туда, — Мирра махнула в сторону замка — подальше от стоянки. Топливо продадим, дров и кизяка заготовлено вдоволь. О пути назад поговорим потом. Но если верить вам, то Проклятье виноров, возможно, решит эту задачу без меня.

— Ты хочешь, чтобы мы ушли поближе к замку Зимы?

— Не ищи подвоха, бравый солдат. Это место необходимо удалено, но не сильно в стороне. Удобно и нам, и вам. Насчёт животных можете не беспокоиться. Наши вуки не тронут без нужды. У них много рыбы. Зато ваши флахи там найдут дармовую пищу. Под глубокими сугробами много кустов. Кстати, молодому сердитому господину в красивой военной форме пора удивляться, что виноры не всегда живут по приговорке 'каждый вздох чего-то стоит'.

— Хорошо — примирительно сказал Хрой — Давайте своих торговцев. Время давно перевалило за полдень, хочется быстрей поставить лагерь. Надо отдохнуть и придти в себя после трудного перехода.

— Видишь, вон они, странник. Они уже идут. Мой народ любит торговать.

Девушка издали наблюдала, как чужаки ставят шатер. С непривычки у них это получалось плохо и неуклюже. Хотелось подойти и отшлепать, как малых детей. Всех, не исключая магов. Наконец, шатер был поставлен. Из дыры в крыше потянуло дымком. Отпущенные на волю флахи жевали ветки, резво расшвыривая сугробы на зарослях кустарника. Мирра повернулась и пошла к себе в шатер.

Пока разводили огонь, раскладывались и устраивались поудобней, усталого Вадима доставало неприятное ощущение. Такое бывает, когда на ходу мелкий песок и камешки незаметно набились в ботинок. Вроде бы, идти дальше можно, но что-то неуловимо мешает. До тех пор пока не переобуешься, не поймёшь, в чем причина. Казалось, кто-то незаметно наблюдает за ним. Ощупывая, присматриваясь и прикидывая. От жадного неведомого взгляда невидимых глаз становилось не по себе. Мерзковатые ощущения. Как будто я жертва, на которую устроил засаду голодный до ужаса хищник. — парень передернул плечами — Что-то я чересчур стал мнительный. Ну, а как? Станешь таким, когда всякие страсти вокруг, а ты ни-че-го-шень-ки не понимаешь. Ещё и спутники косятся странно. Ну да, что-то не то сделал у чумов. Ничего, вот отдохнём, отосплюсь, и надо будет с учебой языку к Толаме пристать. Раз взялся учить — нефиг отлынивать.

— Слушай, Лоано, а что винорка говорила про Вадима? Мол, маг, да ещё необычный? — Гилам сурово поглядывал на чужака.

— Не могу пока понять. Я не ощущаю в парне силы. Как будто ничего в нём нет. Словно пустой сосуд, без малейших признаков. Вообще-то, мощный толчок, что достался тебе на дороге, заставил задуматься. А тут слова Хранящей Дар. Если она не ошибается, наш спутник связан с таинственной магией Севера. Тогда понятно, как он выжил в опасном зимнем лесу. Но почему не пользуется? Память отшибло? Отчего я не чувствую? А поведение в разговоре с винорской колдуньей? Виноры — частые гости на Севере. Как же тогда он не знает их обычаев? Его ошибка могла всем дорого обойтись. Всё очень странно.

— То есть он тоже может колдовать, как ты… — Толаме чуть запнулся — …или я?

— Совсем не уверена. Но кое-что указывает на это. А вот силу твоей магии сразу видно. Не забывай, она очень опасна, Толаме.

— Почему? — парнишка серьёзно смотрел на чародейку

— Потому что не приручена тобой. Помнишь, говорила об ответе? Ты можешь стать очень сильным чародеем. Но пока не умеешь управляться со своей силой. И точно не совладаешь с ответом. Он уничтожит тебя. Скорее всего, вместе с теми, кто будет рядом. Понимаешь?

— И что мне делать? — растерянно спросил паренёк.

— Постарайся, как можно дольше остаться спокойным, чтобы не случилось. Каждый раз, когда ты пугаешься, злишься или страдаешь, магия стремиться вырваться наружу. Если это происходит у неопытного мага, то она набрасывается на всех подряд. Что точно случится, можно только предполагать. Потому что узнавших, как это бывает, в живых не остаётся. Затем ответ магии возвратится к магу и уничтожит. Запомни ещё раз: пока не научишься справляться с этими силами, твоё и наше спасение — в умении управлять своими чувствами, подчинять их себе, во что бы то ни стало.

Пряный аромат парил над варевом, булькавшим в большом котле. Вадим с интересом рассматривал квадратный кусок кожи, выданный ему Хроем. — Крючки какие-то. Ха, да это же тарелка — догадался парень — В том мире такие попадались. Только из пластика. По углам вот так собираешь, на клепки… здесь — на крючки, так зацепляешь — и готово. Ничего не выльется, а места занимают немного. Интересно, чего все на меня странно поглядывают. Как на невиданную зверюшку. Я то, наивный, решил, что это пройденный этап в наших отношениях. Ладно, разберемся со временем, главное жив пока ещё. Ну-с, посмотрим, что там накашеварили. — Вкусное жаркое из порубленных кусочков мяса флаха, крупы, вроде гороха, с приправами, заедали темно-вишневыми полосками неизвестного происхождения. Вадиму понравилось. Чародейка ограничилась припасами из котомки. Вадим решил, что, у неё — своя особая диета. Вообще, парень мог быть вполне довольным ситуацией, даже не считая вновь появившееся отчуждение спутников. — Оно понятно, судя по всему, странная девушка за что-то разозлилась на него. Заодно, и на его спутников. Но, ведь, в конце-концов, всё разрешилось. — Сейчас беспокоило другое. Не пропадающее, глубоко затаившееся неприятное чувство чужого присутствия мешало полностью расслабиться. Вадим постарался избавиться от явно надуманного ощущения.

Все устали и разговоров почти не было слышно. Лоано размышляла. От слов Хранительницы о Вадиме, чародейка пока отстранилась. Не до этого пока, позже обдумает, всё проверит и поймёт. Сейчас важней уговорить открыть магический выход из долины, если подтвердится, что сами выйти не в состоянии…. Хрой задумчиво наблюдал за языками пламени. Сытый пригорюнившийся Гилам рассеянно следил за исчезающим в отверстие в потолке дымом. В свою очередь, Толаме тоже грустно притих, припомнив оставленных родных. А ещё приятно было просто молча посидеть у огня, укрывшись от мороза за теплыми войлочными стенами. По мере того, как шатер прогревался, снимали лишнюю одежду. Всех клонило в сон. Вадим решил перед сном прогуляться, чтобы потом не шарашиться в жуткой темени по морозу. За невнушающими доверие хлипкими войлочными пологами темнело. В сумерках неописуемо завораживающе выглядели яркие всполохи на фоне почерневших стен дома. Парень немного задержался, любуясь хаотичным бегом алых пятен. Пока порядком не замерз и не был вынужден пойти внутрь. В просторном шатре места для ночлега хватило всем. Улегшись на толстый слой одеял между Толаме и Лоаной, тщательно завернувшись в меховые покрывала, Вадим слушал сытое фырчание флахов, лениво разрывающих снег в поисках веток повкусней. Не спалось. По опыту знал, что попытки заставить себя уснуть бесполезны. В сон можно было только провалиться. Казалось, только что закрыл глаза вечером, а открыл — уже утро и пора вставать. А ещё он не видел снов. Точнее, если верить научным изысканиям, никогда их не помнил. Но что стоят 'научные изыскания' его мира? И по-прежнему мешало, вроде бы, исчезнувшее за ужином, ощущение внимательного взгляда. Испытующего и опасного. Поворочавшись, он решил, что с личными маниями пора заканчивать и постарался переключиться, размышляя о пройденном сегодня пути….

Толаме получил ощутимый толчок в бок и проснулся. Спросонья недовольно морщась, открыл глаза и всмотрелся в темноту шатра. Сон, как рукой сняло. В очень слабом свете тлеющих углей посередине шатра стоял Вадим с вытянутыми вперёд руками. Толаме ещё толком не отвык вздрагивать при взгляде в глаза тмура. Сейчас парнишка онемел от испуга, снова ужаснувшись глазам Вадима. Мерцающие холодным зеленым светом зрачки то гасли, то разгорались, бросая слабые отсветы на стены шатра. Толаме силился закричать, но не мог. Вадим очень медленно, застывшими, не естественными движениями повернулся и даже не одевшись, неспешно направился к выходу. Когда чужак скрылся за пологом, оцепеневший от страха Толаме, наконец, закричал и стал будить остальных. Но они не просыпались. Словно разом потеряли чувства, живые, теплые, но абсолютно не обращающие внимания на его усилия. Вдруг, повинуясь непонятному порыву, испуганный донельзя Толаме вскочил, быстро накинул теплую одежду и двинулся вслед Вадиму. — Что ж я делаю то? — Но что-то толкало парнишку изнутри, заставляя следовать за Вадимом.

 

Глава 12

Громадный снежно-белый дракон медленно раскрыл огромную пасть. Обессилев от долгой борьбы и собирая остатки сил для решающего удара, Лоано смотрела на обломок верхнего клыка, нависший почти прямо над головой. Чудовище беззвучно выдохнуло. В лицо магу подуло мертвящим, смертельно ледяным ветром… — Кажется, погас костер и холодом тянет из под неплотно прикрытого полога. — Лоане открыла глаза. Она думала, что воспоминания далеких дней стерлись и больше не потревожат. Видимо, ошибалась. — Маг решила прикрыть полог поплотней и стала подниматься. Увидев, что кого-то нет, встревоженная чародейка мигом вскочила.

— Хрой! Гилам! Немедленно вставайте! Где Вадим и Толаме?! Толком не проснувшиеся мужчины кинулись подкладывать дрова, раздувая почти потухшие угли. Тонкие ветки смолистого кустарника мигом вспыхнули.

— Верхняя одежда Вадима на месте. Одежды Толаме нет!

— Я говорил — ему нельзя доверять! — спешно затягивающий пояс на куртке Гилам кипел яростным негодованием.

— Потом, Гилам, сейчас не до того. — Хрой с горящим факелом наклонился у выхода. — Смотрите, Вадим шел первым, Толаме — следом. Готовы? Хватайте факелы и быстрей за ними.

— Только бы не ушли далеко — завязая в ломающемся под ногами насте, Лоано едва поспевала за Хроем и Гиламом. — Смотрите, куда идут следы! Ох, всё гораздо опаснее. Гляньте, что там творится!

— Ты права, надо идти в замок Холодной Девушки. Мне тоже не по себе от того, как он изменился! Интересно, давно ребята ушли? Насколько отстаём?

— Кто или что ждёт нас всех там? — перешедший со всеми на быстрый шаг Гилам пытался взвешенно оценить происходящее — Чтобы не попасться в ловушку, надо быть настороже. Кто знает, на что способен чужак и куда тащит мальчишку.

— Вадим идёт четкими, совершенно одинаковыми шагами. — наклонившийся на ходу Хрой опустил факел пониже и внимательно разглядывал следы. Чтобы приотставшие спутники за спиной услышали, страннику приходилось кричать. — Словно марширует, отмеряя путь. Судя по следам, не останавливается. А вот Толаме то ускоряет, то замедляет шаг. Но следов от неё нет. И мальчик не сопротивляется. Я бы предположил, что Толаме следит за чужаком!

— Но почему он никого не разбудил? — возразил страннику Гилам — Нет, тут что-то другое.

— Чёткими шагами, не останавливаясь и, наверняка, не оборачиваясь? — пробормотала Лоано с прищуром взглянув на приближавшуюся громаду изменившегося замка — Кажется, я припоминаю, на что это похоже. — маг повысила голос — Хрой, надо быть очень осторожным. Не знаю, кто или что впереди. Но оно использует призыв, которому невозможно не подчиниться. Если ведут только Вадима, Толаме, возможно, можно спасти. Если я не ошибаюсь, их там поджидает очень серьёзная опасность. Против неё не устоять ребятам, очень трудно будет и нам. Прежде чем войти, пропустите меня вперёд. Идти надо будет за мной, чтобы была возможность что-то сделать, пока принимаю удар на себя. Надеюсь, смогу выстоять. Применю все свои знания. Даже если для победы придётся умереть всем, оно стоит того. — Последние слова маг произнесла почти не слышно, главным образом для себя, как клятву.

— Хорошо — прокричал не слышавший последнюю фразу Хрой, переходя на бег. — Тогда постарайся не отставать!

Толаме было очень страшно. Смотря перед собой, чужак довольно быстро шел размеренным шагом. Но что-то жуткое было в его движениях. Словно не человек, а винорская кукла на ниточках. — Не похоже, что он слышит, как иду за ним. На улице страшный холод. А он без теплой одежды и не обращает внимания на мороз. — Вдруг Толаме заметил, что ноги Вадима чуть задержались во время шага. Мерная поступь изменилась, шаги стали дерганными. Показалось, чужак не хочет идти и пытается сопротивляться невидимому кукловоду. Толаме не выдержал и рискнул окликнуть. Но чужак будто не слышал. Задержка при ходьбе пропала. Потом замедление появилось вновь. И снова исчезло, уже насовсем. Всё так же, ровными шагами, Вадим подходил всё ближе и ближе к замку Холодной Девушки, чьи чёрные стены почти затопили зеленые блики-сполохи. — Но они же красные были! А теперь, как глаза у Вадима. Так это не сказки?! Холодная Девушка к себе позвала? — Толаме плюнул на осторожность и догнал Вадима. Попытки обратить на себя внимания ничего не дали. Остановившийся взгляд чужака смотрел сквозь Толаме, как будто прожигая его зеленым, неприятным свечением. Попытавшись встать на пути, парнишка получил сильный толчок и отлетел в сторону. Теперь Толаме вынужден был останавливаться, чтобы не перегонять чужака. Так дошли до вспыхивающих зелёным стен. Паренек проводил Вадима к чернеющему жутким провалом входу. — Что же мне делать? Кто или что затаилось внутри? Идти туда за ним? Вадим пугал меня раньше. Но я уже уверен, что он человек. И ведут его против воли. Он был товарищем, а не врагом. Я не брошу его, просто не могу. Не знаю, правильно ли поступаю, но пойду. Пусть защитит меня Заступник от беды. Толаме чуть помедлил и, глубоко вздохнув, словно перед прыжком в глубокий омут, шагнул через порог.

Сказать, что он был напуган — значит не сказать ничего. Впервые Вадим был не властен над собственным телом. Нет, предположительно всякое может произойти. Когда полжизни проводишь в горах, надо всегда помнить об опасности. Оступился, промахнулся, неверно рассчитал, шлёп — и уже не пошевелить ни рукой, ни ногой. Пока всё не срастётся. Но чтобы обездвижить помимо воли, чтоб тобой кто-то управлял…. — Вадим про такое лишь читал в фантастических рассказах. Не предполагая стать их героем. Словно жуткий сон, в котором ты заперт внутри собственного тела. Видишь и понимаешь, что происходит, но остаёшься сторонним наблюдателем, что может быть страшней. Вопреки прочитанному, здесь не было 'внутренних ехидных голосов', смеющихся над беспомощностью, или завывающих призывов, которым не в силах сопротивляться. Тем ужасней была беспомощность. — Мой разум — отдельно, а тело — отдельно. Оно идёт куда-то, само по себе. Но вместе со мной! Я же тут, внутри! Ну уж нет! Так не пойдёт! Надо помешать неизвестному кукловоду. Убежден в опасности принудительного ночного похода к сияющему замку местной Снежной Королевы. Оп-па, он же в красных пятнах был?! А сейчас, как полярное сияние — полыхает зелёным! Сдаётся, смена иллюминации ничего хорошего не сулит. Надо остановиться, во что бы то ни стало! Ишь, тоже мне, нашли Кая. А всем пофигу, что Герды в планах не значится, ага? И флахи ваши на северных оленей не потянут, при всём желании. — мрачная ирония немного успокоила. Вадим сосредоточился изо всех сил. Ощущения приходили постепенно. Не сразу, но почувствовал, как ноги, повинуясь чужой силе, ступают по хрусткому снегу, проламывая наст. Ещё слышалось, что сзади кто-то идёт. Может, его хватились и спешат на помощь? Обрадованный парень с удвоенной силой принялся бороться. Несколько раз явно добился какого-то замедления. Однако полностью подчинить себя себе не получилось. Потерпев поражение, решил пока удерживать ощущения потихоньку обретаемого тела. Подчинившись с виду, но готовясь к решающей схватке. Пока боролся, послышался близкий окрик, но никто не нагнал. — Видимо, спят и не подозревают о происходящем. Значит, остаётся надеяться только на себя. Надо выждать момент и вырваться из-под чужой загадочной власти. — Полыхающий ядовито-зеленым пламенем замок громадой навис над его головой. Словно сквозь плотный туман, он увидел белобрысого парнишку рядом. Но почему тот один? Пытается привлечь к себе внимание, машет руками перед носом. Даже попробовал встать между мной и замком. — Не подвластное хозяину тело отшвырнуло Толаме, и ноги неумолимо несли Вадима к черной дыре прохода в ярко горящих среди темноты ночи стенах. Не задерживаясь на пороге ни на секунду, повинуясь неведомой силе, деревянными шагами парень двинулся в липкую, кромешную тьму.

Как только Вадим переступил порог, всё изменилось. Перед парнем открылся коридор в толще стекловидного, чуть светящегося изнутри призрачным зеленым светом камня. Его вели вперёд и вперёд. Не очень длинный коридор закончился ещё одним, уходящим наверх. Повинуясь чужим приказам, Вадим двинулся дальше. Наконец, долгий спиральный подъём вывел в большой зал. Стены его сталкивались друг с другом под множеством причудливых углов. Вадим ощутил себя мухой в остро огранённом куске янтаря. Неяркое зеленоватое свечение лилось откуда-то сверху. Узкие полосы, змеившиеся по темному многоугольному полу, тоже мерцали призрачно-зелеными вспышками. От обилия зеленого, мертвящего света Вадиму было не по себе. Вдруг полосы на полу вспыхнули очень ярко. Когда свет померк и перешел в мерцание, парень с трудом проморгался. Радостно сообразив — это его собственное движение, не по команде. Значит, чужое принуждение ослабло, тело начинает слушаться хозяина. Попробовал двинуться и понял, что, к сожалению, контроль ещё силён. Подчиняясь кому-то другому, ноги зашагали вперёд. Вадим остановился у центра комнаты, куда сходились извилистые зеленые линии пола. Перед ним возвышался большой темный куб. Стенки его замерцали. Куб стал распадаться, осыпаясь внутрь. Парень с опасливым интересом смотрел, как из бывшего куба вырастало что-то похожее на огромный бутон с множеством больших темных треугольных лепестков-чешуек, цепляющихся и наползающих друг на друга. — Похоже на соцветье 'заячьей капусты', растущей в горах. Вкусная, между прочим… — подумал Вадим. И внезапно обрел полную власть над собственным телом. Не спуская глаз с растущего цветка, парень сделал шаг назад, осторожно пятясь к выходу. А лепестки 'заячьей капусты' стали медленно раскрываться. Вверх вырвались, словно выстрелив, странные черные усики с утолщениями на концах. Антрацитово поблескивая в зелёном цвете, они медленно закачались над чешуйчатым бутоном. Из цветка заструился туман. В бело-зелёных клубах проявилась какие-то очертания. Туман довольно быстро разошелся, оставив висеть над копошащимися усиками статую из матового темно-зеленого камня. Точнее, её часть. В воздухе повисла голова молодой девушки с надменным лицом. Продолжающий потихоньку пятиться, Вадим машинально подумал, что трудно в зеленом сиянии понять, красива ли она. Тут веки статуи дрогнули и открылись. Белые, с зелёным трупным оттенком глаза без зрачков слепо смотрели прямо на парня. Успевший дойти почти до выхода из зала парень снова потерял контроль над телом. Голова неприятно улыбнулась и заговорила. Раздался слаженный хор тихих вкрадчивых голосов. Вадим осознал, что понимает странную собеседницу.

— Што ты ссабыл здессь, странник иных путей? — Пришепетывания множества голосов из уст головы походили на шум капель дождя, одновременно придавая словам неуместно смешной акцент. Поблескивающие усики покачивались, переплетались друг с другом, время от времени поворачивая утолщения к Вадиму. — Почему явилсся к хосяевам и богам долины? Глупый шеловек из глупого мира!

— Ещё спрашивают! — Вадима сильно рассмешил анекдотический 'немецкий говор' статуи. И парень сразу почувствовал, как начинает забирать своё тело обратно. Неожиданно решил, что терять ему уже нечего, а, значит, по старой книжной традиции его мира, можно начинать хамить. — Подняли среди ночи, приволокли, а теперь вопросы задаём? Если здесь не нужен, то могу и уйти. Я не гордый.

— Свали не тебя. Я присывала мага. Молодой и ссильный, он подходит. Он нушен. Для его ше блага! Когда Холодная Дева сов'ёт, нелься не придти.

— Зачем? — не прекращая разговор, Вадим прикидывал пути к отступлению. Интуитивно чувствуя — от мерзкой головы жизненно необходимо держаться подальше.

— Не твоё дело! — несмотря на резкость, в шуршании хора не было раздражения — Но, мошет быть, ты пришел, потому што так надо. Но ссначала мальшишка! Куда?!

— Лучше я, пожалуй, пойду…

— Нушен! Останешься тут, придёт другой. Он идёт. Пока поссмотрим, сгодишься ли ты. Подойди!

Последнее прозвучало властным приказом. Будто кто-то толкнул в спину, заставляя идти. Вадима снова охватила беспомощность. Но он был настороже и не потерял связь с телом. Когда колыхающаяся под головой масса черных усиков потянулась к нему, а ноги сделали послушный шаг вперёд, парень собрался с силами и рванулся. И ему удалось! Вместо второго шага, Вадим отступил назад.

— Шшшшшш! Хорошшо! — в немецком акценте хора явно появился намёк на раздражение и удовлетворение, одновременно — Ты тоше подойдёшь! Иди сюда! Никто не хошет плохого!

— Угу, знаем, проходили! — непонятное чувство переполняло Вадима. Он казался себе очень легким, словно вот-вот и воспарит в воздухе. Одновременно, парень твердо решил, что должен и, главное, сможет успешно сопротивляться этому бюсту цвета полуразложившегося трупа, явно замышляющему недоброе. Уж в чем, в чем, а в последнем не сомневался. Добрые боги не приволакивают силой подлежащих облагодетельствованию. — Нашли идиота. Хоть ты, наверное, здешняя богиня, я не пойду ни за что. И вообще, сейчас вот возьму и уйду отсюда!

— Ты так уверен?! — в щипящем многоголосье явственно проступило ехидство.

Показалось, что обрушился потолок. Парень почувствовал, как невидимая и неведомая чужая сила наваливается на него, ломает, пытаясь заставить подойти к уставившейся мертвыми глазами голове. Чудовищное напряжение охватило Вадима. Но он не только испугался по-настоящему, но и разозлился. Хватит строить из себя бревно, плывущее по течению. Парень решил не сдаваться до последнего, изо всех сил сопротивляясь. Через какое-то время, напор ослаб. Но сил едва хватало только чтоб держаться на расстоянии. Уйти по своему желанию он пока не мог.

— Хорошшо, ошень хорошшо! Ты сильный! Я передумала свать тебя. Не веришь мне? Предлагаю сделку.

— Какую?

— Я верну тебя обратно, в твой мир. Тут тебе нешего делать. Здесь болесни, смерть и грясь. Там — твои родные, твоя шиснь, твоя любовь. И то смошешь уйти туда прямо сейшас. Смотри!

Неприятная улыбка на лице божества стала похожа на ухмылку. Темные усики цветка заколыхались, выстроились кругом, повернув утолщения в центр. Затем выпрямились и разошлись в стороны. Неподалёку от парня в воздухе возникло рваное пятно. Оно быстро росло и превратилось в гигантскую прореху в воздухе. Будто кто-то содрал кусок обоев со стены, за которым оказалась открытая дверь в другой мир. Туда не проникало мерзкое зеленое свечение. Через портал были видны залитые солнцем и припорошенные снегом горы под пронзительно чистым, какой бывает на большой высоте, небом. И утоптанная тропа прямо перед парнем.

— Уснаешь? — чувствовалось, что свистяще-шипящий хор голосов не интересует ответ. Она знала — Вадим видит знакомый перевал. Не раз ходил здесь. — Я посаботилась о тебе. Видишь, сюда идут такие, как ты. — Вдалеке, из-за гребня, показались головы бредущих туристов. Вадим отметил, что ребята одеты не по-зимнему легко. Видимо, внизу было тепло. — Нас не видят. Гляди, они решили отдохнуть. Скоро пойдут дальше. Ты мошешь уйти туда. Портал открыт. Пойди, догони, скаши: отстал, потерялся. Больше не будет страхов, не опасны туманы глубин. Но если останешься, туманы сошрут тебя. Мне дано видеть будущее. Сдесь, впереди, тебе — смерть. Там — встретишь любовь. Вешную, до сконшания дней, как когда-то мечтал. Выбирай.

— Ты даешь мне это просто так? — Вадим на миг подумал: чем чёрт… или эта голова не шутит. Вдруг, действительно есть шанс вернуться? Здесь пока ничего хорошего не видел. — Что-то нужно взамен?

— Нет, не даром! Сделка! Ты не глупый, ты понимаешь. Я остановлю время и посову мальшика-мага. Он придёт, я помогу ему, усмирю опасную для всех силу. Потом воснаграшу тебя. Но пропустить тебя туда сейшас я не могу. Мало сил, штобы свать другого.

— Ну, я не знаю… — Вадиму отчаянно не хотелось верить голове над блестящими черными усиками, копошащимися, словно волосы на голове Медузы Горгоны. Всё, как в сказке про Буратино и волшебную дверь за очагом. Только вот собеседница, вряд ли похожа на Тортиллу или сверчка. Скорее, на крысу Шушеру. Нет, доверять этому чучелу нельзя ни в коем случае. — Так быстро решить…

В этот момент, голова повернулась чуть в сторону. — Вот и он! Он все-таки пришел. — черные усики быстро-быстро задрожали. Из-за непрекращающихся попыток принуждения, Вадим ощутил отголосок чувств шипящего создания. Повеяло каким-то омерзительным, отталкивающим предвкушением наслаждения.

Не упуская жутковатую собеседницу из виду, Вадим чуть повернул голову в сторону. В призрачном зеленом свете Толаме потерянно стоял прямо у входа с застывшим взглядом. Парнишка явно неохотно, против воли сделал шаг вперёд, потом ещё. Дергаясь всем телом, как марионетка, Толаме шел к ним, механически переставляя ноги. Черные блестящие усики закопошились в нетерпении, сплетаясь и расходясь.

— Погоди-ка! — Вадим шагнул в сторону и встал на пути у парнишки, преградив тому путь. Толаме опять дернулся и неуклюже попытался обойти Вадима. Но парень не дал ему это сделать. И почувствовал болезненный ментальный удар. Хор голосов богини злобно зашипел. — Помощи просят, а не заставляют принять. Не доверяю таким 'добрякам'.

— Ты лесешь куда не надо. Это не твое дело. У тебя есть путь к себе. Не мешай, а потом иди туда. Там любовь и шиснь.

— Нет уж, судьба свела нас в один отряд. Я не верю тебе. А бросать спутников не привык.

— Хочешь помешать? Придётся выбрать!… - сплетающиеся усики цветка прекратили хаотично дергаться. На утолщениях открылись глаза, и Вадим понял, что это такое. Множество длинных черных змеек, словно кобры в боевой стойке, копошилось над треугольными лепестками. Мертвая голова оскалилась в злобной улыбке. Всё новые и новые твари взлетали в воздух из жуткого бутона. Не переставая извиваться, они неизменно поворачивались к Вадиму горящими зелеными глазами. Вдруг часть из них потянулась к открытому порталу, висящему в воздухе. Было видно, как скинув на привале рюкзаки, туристы разливали чай из термоса, наперебой подставляя кружки. И усаживались, кто на корточки, кто на коврики-пенки. — Дай исполнить садуманное, или потом будет посдно и я не отпущу тебя. А ещё люди твоего мира умрут. Я убью их. Променяшь одного на смерть многих?

— Нет! — Вадим с испугом увидел, как змеиные усики вытягиваются и скользят в портал. Кончики их принимали форму крохотных воронок. Похожие на тончайшие дудочки, черные извивающиеся змеи потянулись ничего не подозревающим туристам, рассевшимся на привале. Невидимые для них черные нити змеились между людьми, опутывая каждого. На глазах Вадима угольно блестевшая пакость забиралась под куртки, за шиворот и в рукава весело переговаривающихся ребят и девчонок. Они быстро оказались полностью опутаны черной змеиной сетью. — Ребята, спасайтесь!!!

— Не услышат, не увидят. У тебя мало времени. Либо мальшишка-маг, либо они. Подумай, што сначит для тебя слушайный спутник, несущий угросу окрушащщим. Он опасен, поэтому дершат вдалеке от всех. Оставь его — шагни туда. Ты спасёшься сам, помошешь другим и окашешь услугу этому миру. Расве плохо?

— Я не могу так выбирать! — Вадим мельком глянул Толаме в лицо и увидел жуткое отчаяние в глазах парнишки. И осознал, что ничего хорошего Толаме не ждёт. Злобное, слишком жаждущее заполучить парнишку существо из цветка могло желать чего угодно, но только не блага. Вадим не мог вот так просто, взять и отдать жуткой змеиной богине ни в чем не повинного человека. Он лихорадочно пытался найти выход. У него всегда было главное правило — никогда не бросать идущего рядом. — Дайте мне подумать…

Внезапно, Вадим увидел, как лицо Толаме засветилось изнутри ярким багряным светом. Черты лица поплыли, словно стали растворяться.

— Некогда думать! — черная сеть плотно опутала людей. Они ничего не замечали. Разве что неслышные здесь разговоры и шутки прекратились. Теперь каждый сидел, задумавшись о чем-то личном. Парок из кружек медленно поднимался вверх. — Ты мошешь остановить. Спаси или убей. Решай! — Голоса возбужденно шипели. — Не упуссти время!

Вадим в ужасе понимал, что выбор не велик. Ему казалось, если отдать Толаме, то парнишка умрёт. Но если нет, то умрут люди, сидящие на камнях перевала. Всю жизнь и во всём парень стремился уходить от жесткого выбора 'или — или'. Не удалось, выбор нашел его, потребовав к ответу….

— Толаме, нет! — крик Лоано, словно гром среди ясного неба гулко отдался под сводами зала. — Успокойся, умоляю!

— Ты опосдала! Из мага рвется сила. — висевшая над змеями голова стала таять. — Мы умеем обходиться с ней. Нам помогут шисни ис другого мира. А когда саконшим, ты пошалеешь о грубости. Вы все пошалеете!

Изо всех сил боровшийся с цепенящими ментальными враждебными путами Вадим увидел, как тянущиеся от сидевших на перевале черные нити запульсировали, окрасились кроваво-красным. Туристы сидели молча и неподвижно, застыв в плену жутких тварей. Вадим отчаянно рвался к порталу. Но тут сзади раздался негромкий хлопок. Он оглянулся и увидел, как над головой Толаме закружились ярко-голубые огни. Ударившие из них темно-красные лучи ринулись к трясущимся мелкой, мерзкой дрожью и переплетающимся с немыслимой скоростью змеям. Гадины, не занятые туристами на перевале, поднялись навстречу, словно впитывая красное свечение. Новые и новые змеи вырастали над треугольниками лепестков. Голубые электрические молнии летели от Лоано и тоже тонули в матовом блеске трепетавшей массы черных гадин. Голова девушки испарилась, остался омерзительный мельтешащий клубок.

— Ещё один маг! Славная ночь ссегодня! — голоса ликовали — Теперь мы вырвемся! И насладимся миром лешашим са горами. — Вадим словно был связан с этим злобным клубком антрацитовых гадов. Он буквально ощутил, что 'насладимся' подразумевает нечто отвратительно гастрономическое, плотоядное. — Нашнём с шалких людишек неподалеку. Хватит терпеть. Воспитанники и ослабевшее Проклятье им не помогут! Они послушат нам! — радостно шипел единый хор.

Вадим хорошо видел, как побелело лицо самой маленькой девчушки, сидевшей ближе всех к порталу. Даже отсюда можно было разглядеть рыжие конопушки на белой коже, ставшей неестественно молочной. Один за другим почерневшие языки-дудочки отваливались от неё, переползая к оставшимся. Люди погибали, один за другим. В порыве отчаяния Вадиму хотелось кинуться, попытаться как-то закрыть прореху, через которую смерть воровала чужие жизни. Чувствуя, как от напряжения рвутся мускулы, как лопается кожа, он отчаянно рванулся из пут змеиной богини. Тело заполнила дикая боль. Но у него получилось! Однако, парень не стал пытаться закрыть портал. Откуда-то пришло понимание, что так жуткое создание не остановить. Не осознавая, что делает, чужим, не знакомым, но выверенным быстрым жестом Вадим вскинул руки над головой. Перекрестив их, повернул ладони, сцепил пальцы и вывернул кисти, заведя руки за спину. Одновременно, резко прогнулся в глубоком наклоне в сторону змеиного клубка, словно боднув воздух перед собой. Послышался нарастающий резкий свист. Портал моментально закрылся, обрезав головы не успевших вернуться тварей. Разнёсся резкий, режущий ухо визг. И опять обрушилась жуткая боль. Порванные мускулы и кровоточащая кожа, по сравнению с ней были лишь легким комариным укусом. Дикое, ни с чем не сравнимое страдание заполнило Вадима. Заставило корчиться каждую клеточку тела, ворвалось в мозг, разом перехватило горло, вырвав возможность кричать. Для Вадима больше не существовало ни зрения, ни слуха. Одно ослепляющее чувство безграничной, иссушающей и чудовищной боли заслонило, заполнило мир вокруг.

Жадно тянувшиеся к голубому свету усики-змеи задергались. Миг, и существо взмыло в воздух, показавшись полностью. Оказалось, хвосты змей клубка срастались кончиками в один. Клубок начал крутиться вокруг своей оси, ускоряясь быстрей и быстрей. Сплетение змеиных голов распалось, разошлось от единого центра, где срастались хвосты. Шипящая богиня стала похожа на большое колесо. Зашумело. Будто огромная пыхтевшая паровая машина заработала под сводами многогранного зала замка Зимы Двуликого. Колесо антрацитовых гадин бешено вертелось. В неуловимый момент оно взорвалось. Всё вокруг потонуло в пронзительной зелёной вспышке. Шум моментально стих. Ничего не соображающий от боли, опустошенный Вадим обессилено свалился на пол. Ярко-синее пронзительное свечение полыхало вокруг него, укутывая и сворачиваясь, словно кокон.

Толаме в темноте потерял Вадима. Парнишка медленно пошел по коридору, боясь споткнуться обо что-нибудь. Поднимаясь в кромешной тьме, постоянно поворачивая, он услышал хор странных шипящих голосов. Вадима что-то отвечал, споря с ними. Но Толаме не понимал разговора. Он подошел к входу в освещенный зелёным сиянием зал. Вдруг, Толаме стал понимать беседу. Шипящие голоса предлагают Вадиму сделку. Отправить куда-то, но взамен привести Толаме. Парнишку возмутило: его собираются использовать в сделке, как вещь! Разозлившись, он ринулся через порог. И сразу потерял возможность двигаться. В центре зала, над чашей причудливого цветка, в зелёном свете качалось множество черных блестящих змей. Рядом с Вадимом в воздухе висела неясная светлая дымка. Толаме услышал шипящие голоса внутри себя. Ему приказали подойти. Попытался сопротивляться, и его сильно затошнило. Предчувствуя недоброе, очень не хотелось подчиняться. Но непослушные ноги понесли вперёд. Когда Вадим не пустил юношу дальше, Толаме готов был во весь голос благодарить чужака, некогда пугавшего до дрожи в коленках. Странно, что Вадим разговаривал со змеями, будто с одним существом. Толаме же чувствовал множество злобных разумов. Ощущал их страшный голод. И он, Толаме, был их долгожданным и лакомым яством. Его будут есть. Долго и с удовольствием. Сердце паренька забилось от ужаса, но он по-прежнему не мог произнести ни слова. Вдруг Толме почувствовал, как что-то неведомое, волной подымается изнутри. Он услышал крик Лоано позади себя. И обрадоваться, что остальные, всё-таки, проснулись и пришли на помощь. Неожиданно что-то сломалось в нём. Как бурный поток, сметает преграды, так что-то совершенно новое, не передаваемое по ощущениям вырвалось наружу, оставляя щекочущее приятное чувство. Волны темно-алого света текли, рвались к ненавистному черному клубку в центре зала. Из-за спины вслед за ними полетели брызжущие яркими искрами голубые молнии. Толаме понял, что их не оставили без подмоги. В борьбу вступила чародейка.

Пораженно стоявшие Хрой и Гилам видели, что объединённая сила магии Толаме и Лоано не наносит вреда трепещущему клубку лоснящихся змей. Кажется, твари, наоборот, радуются атаке. Хрой понимал, как ценна в таких случаях любая помощь. Повернулся к Гиламу и увидел, что гвардеец неподвижно застыл. По нему жадно скользили черные тонкие нити. Одна их них потянулась к страннику, и он отшатнулся. Раздавшийся резкий свист заставил присесть и заткнуть уши не только его, но и вновь обретшего способность двигаться гвардейца.

Пришла пустота. Как будто из него всё выпили и теперь он как пузырь настойки моющего корня. Легкий и уязвимый. И вот-вот лопнет. Будто со стороны, Толаме безучастно смотрел, как над Вадимом взметнулись сполохи глубокого синего цвета. Языками огромного костра они стали удлиняться, затем резко хлестнули по яростно вертевшемуся живому клубку. И всё вокруг затопило ослепительно зелёным.

Из Лоано утекала магия. Она решила изменить удар и со страхом поняла, что не может остановить это. Похоже, всем придётся умереть здесь. Превозмогая надвигающуюся слабость, маг стала готовиться к одному из смертельных и запретных заклинаний. Отлично понимая, что оно будет последним. Ибо несло смерть всему окрест. Не исключая её со спутниками. Чародейка с горечью подумала, что вовсе не уверена, что плата собственными жизнями поможет остановить торжествующий мерзкий клубок. Тут она увидела языки синего пламени. Да, это была магия Севера. Не доводилось её видеть со времён войн с отступником. Давно не встречала и уже подзабыла синего мага. Никто так и не смог изучить и понять природу этой магии и её носителя. Было в них что-то неуловимо странное. Но Лоано помнила, что сейчас высвобождаются силы, способные смести многое, если не всё. Круша и ломая самого мага, посмевшего разом отпустить такую мощь на волю. Но именно поэтому у них, возможно, появился шанс, что клубок из быстро мельтешащих тварей не сможет противостоять. Потому что нечто неизвестное, даже чуждое миру приходило с всполохами синего пламени….

Уже спокойно она смотрела, как исчез клубок тварей, вытягивавших магию из неё и Толаме. Но рано радоваться. Надо думать о новой опасности. Ответный удар высвободившейся магии Толаме всё-таки сокрушит всех. — Ну что ж, по крайней мере, погибнем не зря. Уничтожить пакость в долине, не дать вырваться на просторы Побережья — чем плоха смерть? Тем не менее, пусть безнадежно, но попробую отвести от нас обратный удар. — Уставшая чародейка обреченно сосредоточилась. Завихрившееся в воздухе несметное множество белых полосок ответного удара чистой магии вот-вот должно было упасть на них.

Лоано смотрела, как опадают на пол полоски. Они распадались на куски, как большие старые длинные шелковые ленты, истрепанные и разрываемые в клочья ураганным ветром. В наступившей тишине, чуть слышимый шелест казался дивной музыкой. Между тем, в центре зала возникла и разрасталась белая дымка. Крайне вымотанная Лоано тяжело вздохнула, готовясь к новым неприятностям.

.