В воскресенье Лесли встала поздно, позавтракала, а затем принялась наводить последний глянец перед приходом агента по продаже недвижимости. Она заправила постели — и за Хью тоже, так как он не удосужился застелить свою. Составила всю грязную посуду в мойку; сварила свежий кофе; расставила по всему дому вазы с цветами.

Ровно в час дня приехала Мэгги Эдварде, агент, и, пробыв меньше часа, уехала, оставив Лесли на прощание кучу инструкций и ряд строгих рекомендаций.

— Замените треснувшие плитки в ванной, вымойте окна и тщательно вычистите ковры. — Говоря о коврах, она метнула укоризненный взгляд в сторону Фритца.

Лесли просмотрела перечень до конца. Он включал в себя еще ряд пунктов по поводу мелкого ремонта, что явно не могло препятствовать продаже дома. Однако дальнейшие записи агента четко объясняли, в чем загвоздка.

— Я уже говорила вашему мужу, вы запрашиваете совершенно немыслимую цену. Поговорите с господином Кэмпбеллом о пересмотре условий продажи, а затем позвоните мне. — Уже направившись к машине, она обернулась и добавила: — Срок договора истекает, так что все равно придется подписывать новый.

Лесли молча стояла и смотрела вслед удалявшемуся черному «кадиллаку». Совершенно ошеломленная всем услышанным, она не знала, что и думать. Хью был очень хорошим — а по мнению некоторых, и очень ловким — бизнесменом. Странно, что он настаивает на слишком высокой цене.

Лесли была озадачена — и не столько назначенной Хью ценой, сколько тем, зачем он это сделал. Одно из двух: или Хью гораздо проницательнее всех остальных и уверен, что дом стоит таких денег, или же ему тут все настолько дорого, что он не хочет уезжать отсюда навсегда, хотя им обоим деньги сейчас совсем не помешали бы.

Что ж, Хью предстоит многое ей объяснить.

Он вошел в кухню, втащив за собой мешок с вещами для игры в гольф, который затем поставил в угол.

— Сначала рыбалка, теперь гольф. Что потом? Прыжки с парашютом? — насмешливо спросила она, выжидая удобный момент для того, чтобы приступить к расспросам. — Ты становишься настоящим спортсменом.

— Один клиент научил меня играть, и мне понравилось, — объяснил он. — Кроме того, в гольф-клубе у меня есть возможность завязать множество полезных контактов.

— Ну, вот это уже больше похоже на истинного Хью Кэмпбелла, — заметила она. — А то я уж начала было за тебя беспокоиться. — Лесли взяла апельсин, чувствуя, что иначе не знает, куда девать руки. — Кстати, мне было бы любопытно еще кое о чем узнать. Сегодня заезжала наш агент Мэгги Эдвардс и…

— Мне начать паковать вещи? — перебил Хью, не дав ей договорить. — Ты продала мой дом за моей спиной?

— На этот счет можешь не волноваться. Особенно если учесть, насколько ты завысил цену.

— Уверен, ты в два счета разобралась с этим делом, — недовольно проворчал Хью, открыв холодильник и исследуя его содержимое. Он вытащил бутылку «Спрайта», открыл ее и, обернувшись, пояснил: — Я только хотел, чтобы нас не надули.

— Ты только хотел, чтобы дом, не дай Бог, не продали. Да и то прошло восемь месяцев, прежде чем ты решился даже на этот шаг. Как это понимать, Хью?

Минуту-другую он раздумывал, что ответить.

— Откуда мне было знать, что ты всерьез хочешь продать дом? Ты ведь не станешь отрицать свою склонность к мелодраматическим эффектам? Я надеялся, что через неделю-другую твой запал пройдет и ты вернешься обратно. Ну, максимум через пару месяцев. Я поставил дом на продажу, только когда понял, что этого не произойдет. — Он с жадностью выпил всю бутылку.

Его откровенность совершенно обезоружила ее.

— Но я все-таки вернулась, — тихо сказала она. — И что теперь?

— Это я должен спросить: «И что теперь, Лесли?» — ответил он.

У нее не было ответа на его вопрос. Весьма кстати раздавшийся телефонный звонок дал ей возможность немного прийти в себя. Разговор оказался коротким.

— Это Фил Коттер, мой партнер по гольфу. Позвонил специально, чтобы еще раз передать тебе приглашение на коктейль. Вечеринка состоится сегодня вечером у него дома. Ну так как, что скажешь?

— Что-то не припомню никакого Фила Коттера, — сказала она.

Они беседовали так, словно разговора о продаже дома и в помине не было.

— Он врач. Акушер. Я вел его дело, когда на него подали жалобу, обвинив в неправильном лечении.

— Надо полагать, процесс ты выиграл, иначе он не стал бы твоим другом.

— В общем, ты права. Хотя дело выеденного яйца не стоило. По правде сказать, случай смешной до нелепости, но на карту была поставлена профессиональная репутация Фила. Одна женщина подала на него в суд за то, что ее ребенок родился на три дня позже предполагавшегося времени, а он не прибегнул к стимуляции родов. Ребенок — заметь, совершенно здоровый, — родился второго января, а не в конце декабря, и из-за этого семейство не получило за прошедший год налоговую льготу. Сегодня все жалуются на адвокатов, а сами чуть что бегут в суд. — Он широко улыбнулся. — Впрочем, это нам на руку. Как думаешь?

— Да, без работы вы точно не останетесь, — согласилась Лесли, на время забыв о своем раздражении. Настроение у нее поднялось.

Хью направился к выходу.

— Мне надо принять душ, — уходя с кухни, бросил он. Потом вдруг задержался в дверях, опершись плечом о дверной косяк: — Кстати, ты так и не сказала, пойдешь на вечеринку или нет.

— А ты хочешь, чтобы я пошла?

— Тебе решать, — уклонился он от прямого ответа.

И все же интуиция подсказывала ей, что ему не все равно.

— Хорошо, пойду. Приглашение принято, — как бы между прочим согласилась она, хотя понимала, что ей не удалось провести Хью своим притворным безразличием.

Значит, Хью, хотя бы вскользь, говорил о ней со своим другом. Вопрос: в каком контексте было упомянуто ее имя? Хорошо бы это выяснить.

Однако, каковы бы ни были мотивы Фила, намерения самого Хью занимали ее куда больше. Поднимаясь к себе в комнату, Лесли вдруг вспомнила о новом летнем платье, полупрозрачном и очень коротком, на покупке которого настоял Хью, хотя она пыталась возражать, объясняя, что ей некуда сейчас пойти в таком эффектном наряде. Так, может, Хью уже тогда знал, что ей понадобится нечто элегантное для вечеринки, куда они оба приглашены его другом?

— Здравствуйте, Лесли. Наконец-то мы можем с вами познакомиться. Меня зовут Грейс Коттер.

Так, значит, Грейс — жена Фила. Перед Лесли стояла высокая, стройная женщина; ее глаза казались совершенно черными, густая копна тоже черных волос падала ей на плечи. Эти черты роковой женщины странно контрастировали со здоровым деревенским румянцем, столь характерным для англичанок. Хью уже как-то сказал, что Грейс рождена для блеска и роскоши, и сейчас, глядя на ее наряд, Лесли не могла с ним не согласиться. На ней было платье с открытой спиной и без рукавов, сшитое из тончайшего тайского шелка, вокруг запястья змеился бриллиантовый браслет в Бог весть сколько каратов. На левой руке красовались не менее дорогие кольца. Лесли вопросительно взглянула на Хью.

— Лесли тоже хотела с тобой познакомиться, Грейс. Она все интересовалась, кто та дама, которая на днях подвезла меня домой.

— Вы обязательно должны были пообедать с нами, Лесли. Я бы, конечно, настояла на этом, но Хью уверил меня, что вам нужно время, чтобы адаптироваться к смене часовых поясов после столь длительного перелета. Но уж в следующий раз никакие отказы не принимаются. Кстати, как вам понравилось во Франции? — спросила Грейс, взяв Лесли под руку.

— А вы там бывали? — ответила вопросом на вопрос Лесли. Ей не хотелось ни о чем подробно рассказывать, но в то же время она не хотела показаться недружелюбной. Теперь ясно, что Хью дразнил ее, когда рассказывал о Грейс. И тот же трюк он использовал, рассказывая об Эбби. В обоих случаях все оказалось не более чем ловкой выдумкой.

— Последний раз мы были во Франции несколько лет назад. Провели в Провансе свой второй медовый месяц, — ответила Грейс. — У Фила, как и у Хью, вся жизнь — работа и еще раз работа. Мы редко когда можем спокойно пообедать вместе или в кругу друзей. Чаще бывает, что где-нибудь посреди обеда он срывается с места и мчится в больницу. Именно это произошло и в тот день, когда я подвезла Хью домой. Я восхищаюсь вашей самостоятельностью. Уехать работать за границу, а не сидеть дома, как многие из нас, в ожидании, когда муж вернется с работы… Должно быть, очень увлекательно быть переводчицей, жить за рубежом…

— Да. Правда, иногда бывает одиноко.

— Но все-таки, наверное, вам было не так одиноко, как Хью. Без вас он явно расклеился. — Грейс нежно погладила ее по щеке, а Лесли втайне была очень довольна, как та, сама того не подозревая, выдала Хью с головой. — Позвольте мне представить вас остальным гостям, пока ваш рыцарь принесет нам что-нибудь выпить, — сказала Грейс. — Мне шампанского. А вы, Лесли, что будете?

— Я знаю, что она любит, — пробурчал Хью и направился к бару.

Никого из гостей Лесли не знала: по-видимому, Хью познакомился с ними недавно.

От нескольких человек она услышала вопрос о своем европейском турне, и ей стало ясно: Хью не признался, что она бросила его. Он предпочел сочинить историю о полученном ею интересном деловом предложении; Хью поступил так ради спасения своего достоинства, но сегодня вечером эта выдумка выручила и ее.

Как только вопросы относительно ее пребывания в Европе становились чересчур настойчивыми, Хью сильно сжимал ее за плечи, как бы прося не выдавать его. Лесли была не прочь подыграть ему в этом. Ведь так и ей самой было проще. Более того, она получала возможность все время оставаться рядом с ним, крепко прижиматься к нему — как раз то, чего ей хотелось больше всего на свете.

Она крепко обнимала его за талию, стоило ему оказаться рядом с ней. А он не отходил от нее в течение всего вечера, отлучаясь лишь для того, чтобы налить себе чего-нибудь.

— Не отпускайте мужа от себя ни на шаг, — шепнула Грейс Лесли, когда они присоединились к Хью, Филу и трем припозднившимся гостям, которые беседовали в саду около дома. Грейс кивнула в сторону женщины, которая направлялась прямо к ним, и еле слышно сказала: — Она работает в больнице у Фила и не испытывает ни малейшего почтения к священным узам брака. Сейчас она положила глаз на Хью. Я очень рада, что вы вернулись и ей придется спрятать свои коготки.

Лесли была благодарна Грейс за предупреждение. По мере приближения охотницы за чужими мужьями она все теснее прижималась к Хью, но ту, похоже, это ничуть не смущало: она с откровенным бесстыдством заигрывала с ним.

Хью, казалось, не замечал столь пристального внимания к своей персоне. Он не снимал руки с плеча Лесли. Любовное внимание со стороны всех присутствующих придало Лесли уверенности в себе, она ощутила тепло дружеского участия и в полной мере наслаждалась восхищением и всеобщим вниманием. Но самое главное — Хью уже давно не дарил ей столько любви и нежности, как сейчас.

Постепенно гости начали расходиться, и среди них Хью с Лесли.

— Мне нравятся твои друзья, — сказала она, когда они сели в машину.

— Вот и хорошо. Может, не сразу снова сорвешься с места и успеешь еще с ними повидаться.

Хью произнес это таким ледяным тоном, что можно подумать, он обращался к свидетелю противной стороны. Лесли страшно разозлилась на себя за то, что так разоткровенничалась и приняла всерьез все знаки внимания с его стороны.

Стоило ей поверить, что у их отношений есть будущее, как Хью наносил очередной удар.

Теперь, когда вечеринка окончилась и больше не было нужды притворяться, Хью совершенно переменился. То есть теперь перед ней предстал истинный Хью. Похоже, в нем сидит и не дает покоя обида на то, что она оставила его.

В этот момент Хью подъехал к дому, и ей пришлось прервать свои малоприятные размышления. Лесли понимала, что предстоит сделать выбор, либо бросить короткое «Спокойной ночи» и малодушно убежать к себе наверх, либо поговорить с ним.

Она решилась:

— Значит, твоя исключительная супружеская заботливость сегодня вечером была простой игрой на публику, не более того? — Лесли постаралась задать вопрос нарочито спокойным тоном, чтобы он не догадался, что она готова вот-вот расплакаться.

Хью сбросил с себя спортивную куртку, по-прежнему стоя к ней спиной. Он не ожидал подобного вопроса.

Да, он прибегнул к маленькой уловке на вечере у Коттеров. Ну и что с того? Ему не хотелось оказаться в глупом положении перед своими друзьями, вот и все. Ну и, конечно, приятно было почувствовать себя так, словно вернулись старые добрые времена. Разве это грех? Но то было тогда, на вечеринке, а сейчас — это сейчас, и нечего путать одно с другим. Сейчас ему позарез нужно снова овладеть собой и повернуть все в прежнее русло. Может, он и хотел бы, чтобы Лесли вернулась к нему, но кто знает, чего хочет она сама.

— Так все было сплошным притворством? — вновь переспросила она.

— Не знаю, — ответил он, поворачиваясь к ней лицом. До тех пор пока она сама не уяснит себе ответ на этот вопрос, он намерен и дальше избегать всяких нежностей в отношениях с ней. — Пойду-ка взгляну, как там Фритц. — И он отправился на поиски собаки, твердо решив не давать Лесли возможности продолжать свои расспросы.

Это случилось в понедельник вечером. Лесли стояла, опершись на нижнюю ступеньку лесенки, ведущей в бассейн, и теплая вода приятно ласкала ей спину. Фритц распластался на краю бассейна, свесив свою черную лохматую голову к самой воде. Лесли хлопнула раскрытой ладонью, подняв целый фонтан брызг. Фритц вскочил и начал энергично отряхиваться. Лесли, засмеявшись, снова брызнула на него водой.

— Вам двоим, похоже, очень весело?

Хью. Он оставил ей утром записку, предупредив, что вернется поздно. Так как Хью впервые за все это время счел нужным поставить ее в известность о времени возвращения домой, Лесли посчитала это хорошим знаком. И все-таки в ее намерения никак не входило оказаться в бассейне, когда он придет. Уже полчаса она уговаривала себя вылезти из воды, но все откладывала: было так приятно поплескаться.

— Как я погляжу, трудный был денек? — спросил он и с подчеркнутым сарказмом поднял брови.

— Не очень. Но завтра мой первый рабочий день, так что сделаю-ка я последний на сегодня заплыв. — Лесли надеялась, что он сразу же уйдет, но вместо этого Хью как ни в чем не бывало стоял и наблюдал за ней.

— Должно быть, приятно трудиться неполный рабочий день, — крикнул он ей вслед, когда она поплыла к другому концу бассейна.

Лесли остановилась.

— Тебе самому не мешало бы попробовать. — Схватившись обеими руками за бортик, она обернулась к нему.

— Не могу. — Хью прошел вокруг бассейна и теперь стоял прямо перед ней. — Кто-то же должен вкалывать в поте лица своего. Ну, те, кому суждено вечно оставаться муравьями. Все радости ничегонеделания достаются тем — заметь, имен называть не будем, — кто живет, как та известная стрекоза из басни.

Лесли смахнула волосы со лба, чтобы они не лезли ей в глаза, и гневно посмотрела на него. «Что на этот раз не так? — подумала она. — Так, значит, я стрекоза? Что ж, раз муравьям положено быть трудягами, так почему бы тебе не заняться делом и не помочь мне выпорхнуть из бассейна?» Забыв о том, что она полуголая, Лесли протянула ему руку.

— С каких это пор ты превратилась в слабую женщину, которая нуждается в помощи мужчины? — спросил он, схватив ее за руку.

Как только ее ладонь оказалась зажатой в его руке, Лесли, оттолкнувшись от стенки бассейна обеими ногами, сделала рывок, и Хью, не ожидавший подобного подвоха, полетел в воду.

Когда он вынырнул, вид у него был весьма забавный: волосы прилипли ко лбу, а галстук болтался, словно поплавок, прямо перед ним.

— Господи, как ты могла? Или забыла, что тебе уже не пять лет?

— Я помню об этом только двадцать три часа в сутки. Тебе не повезло, пришел не вовремя.

— Между прочим, это мой новый костюм. И притом дорогой.

— Ну, потребуй, чтобы тебе вернули деньги: материал морщит. — Лесли не удалось сохранить серьезный вид, и она таки улыбнулась.

— И туфли тоже больше не наденешь.

— Полагаю, тут ты прав. Нынче качество не то, что раньше.

— Тебе это кажется очень остроумным? Извинись немедленно… — Он схватил ее за волосы и окунул с головой в воду.

Она всплыла на поверхность, подняв фонтан брызг.

— Подумаешь, разочек окунули в воду, а он уже брюзжит. — Лесли не могла удержаться от смеха.

— Ах так? Я брюзга? Немедленно извинись! — И он снова окунул ее с головой в воду.

— Никогда.

— Ну, в таком случае мне просто придется тебя утопить. — И он в третий раз толкнул ее вниз.

— Ладно, ладно. Твоя взяла. Извини, — выплевывая воду, взмолилась она.

— Ну наконец-то! Но это еще не все. Сейчас проверим, по-прежнему ли я могу два раза сплавать туда и обратно, пока ты сделаешь всего один круг.

— Сегодня у меня больше шансов. Надеюсь, в деловом костюме тебе будет не очень удобно плавать.

— А я и не собираюсь плыть в костюме, — объявил он. — Вообще-то я намерен все с себя снять… — Эти слова имели для них обоих вполне определенный подтекст, но она первая начала, и он не собирается пасовать перед ней. Хотя Хью поклялся себе, что не поддастся сексуальному влечению, в данный момент сдержать обещание оказалось выше его сил. Он с трудом стянул пиджак и небрежно швырнул его на край бассейна. За пиджаком туда же полетели подтяжки, носки, галстук, пока наконец дело не дошло до его черных трусов.

И тут Лесли не выдержала:

— С меня хватит. Я иду в дом.

Она вылезла из бассейна и нагнулась, чтобы взять полотенце. Все это время Лесли чувствовала, что он словно ощупывает глазами каждый сантиметр ее полуобнаженного тела.

— Струсила, — с насмешкой промолвил он, глядя на нее.

Не долго думая, Лесли отбросила полотенце и нырнула обратно в воду:

— Ты сам напросился.

Поначалу все выглядело как вполне безобидная шутка. Они плавали наперегонки, и он каждый раз легко выигрывал.

— Ладно, сдаюсь, — едва живая от усталости, признала свое поражение Лесли и поплыла к лесенке, собираясь вылезти из бассейна. Но Хью обнял ее одной рукой за талию, не давая уйти.

— Все равно трусиха, — поддразнил он.

— Нет, я стрекоза. — Она вывернулась из его рук и повернулась к нему лицом.

— Не важно. — Он находился так близко от нее, что она почти вжалась в стенку бассейна. В мерцающем свете солнца, пробивавшемся сквозь листву деревьев, она увидела, какую нежность излучают его широко раскрытые серые глаза. Он мягко взял ее обеими руками за подбородок и спросил, вернее, умоляюще попросил ответить: — Пожалуйста, скажи мне…

Лесли знала, что он хотел услышать, и не могла солгать.

— Я тоже очень скучала… Казалось, прошла целая вечность. Мне хотелось…

Он не дал ей договорить, впившись губами в ее губы. Слова были излишни. За них говорила их страсть, их тела. Бог весть как они добрались до спальни. Она провела столько бессонных ночей, мечтая вновь оказаться в объятиях Хью! Теперь, когда ее мечты превратились в реальность, она снова почувствовала себя счастливой.

Лесли проснулась рано. Из ванной на пол падал свет и доносился шум от работающего фена. Потом дверь открылась, и показался Хью в одном нижнем белье. Он подошел к шкафу и снял с вешалки белую рубашку. Она смотрела, как Хью одевается, как заправляет рубашку в брюки серого костюма, но не была уверена, заметил ли он, что она не спит. В комнате стояла какая-то неестественная тишина. Слышен был даже шелестящий звук застегиваемой молнии. Лесли охватило сильное желание. Ну почему бы ему не скинуть все с себя и снова не заняться с ней любовью?

Повязывая шелковый галстук, он подошел к ней и сел на краешек кровати.

— Так ты не спишь, — сказал он.

Она кивнула и улыбнулась ему, но улыбка тут же замерла на ее губах, стоило ей увидеть лицо Хью.

— Не знаю, как лучше сказать, — начал Хью. — «Прости» — это не совсем то, потому что, если честно, я получил огромное удовольствие. Но то, что вчера произошло, не должно было произойти, и мы оба это знаем.

Хью стоял у окна, глядя на серый рассвет и потирая ладонью свежевыбритый подбородок. «И как меня черт угораздил заняться с ней любовью? Ну что за наказание? Почему я и сейчас весь изнываю от желания? Лесли ничем не дала понять, что собирается остаться. Напротив, всем своим поведением она как бы говорит мне, что упорхнет, не задумываясь, лишь были бы деньги, — а для этого надо только продать дом, что может произойти уже завтра. Если всего спустя одну неделю мне плохо удается контролировать себя, то как мне удастся сдерживать свои разбушевавшиеся гормоны в течение многих месяцев?»

— Хью… — Лесли подалась к нему всем телом. — Это была простая случайность?

О, уж он-то хорошо знал, чего она добивается: ни много ни мало как признания, что он по-прежнему без ума от нее. Ну уж нет, дудки! Все, что хотел, он и так сказал ей вчера вот в этой постели.

По множеству едва уловимых признаков ему стало ясно, что она была бы не прочь прямо сейчас снова оказаться с ним под одеялом. От этой мысли он чуть не застонал. Как было бы здорово провести с ней в постели целый день, позвонить в офис и отменить все свои встречи на сегодня…

«Возьми себя в руки, дружок, — мысленно приказал он себе. — Стоит еще только раз дать слабину — и я опять окажусь в полной психологической зависимости от нее. Этого нельзя допустить: мне не вынести, если она снова бросит меня».

Нет, надо поскорее уносить ноги, пока цел.

— Мне пора, уже опаздываю, — сказал он, презирая себя за трусость. — Он подошел к трюмо и стал повязывать галстук сложным узлом. — Может, то, что произошло, было неизбежно, — сказал он, стоя к Лесли спиной, — но это глупый поступок, раз уж мы оба решили жить каждый своей собственной жизнью. Так что давай не будем придавать случившемуся слишком большого значения. Мы просто уступили зову плоти, только и всего.

Он увидел в зеркале, как сверкнули ее глаза: его слова попали в цель, как он и рассчитывал.

Лесли села в кровати, натянув на себя простыню.

— Не беспокойся, — сказала она, сощурив глаза так, что остались только маленькие щелочки. — Могу гарантировать: повторений вчерашней ночи не будет.

Хью схватил пиджак из шкафа и рывком открыл дверь.

— Поживем — увидим. Удачного тебе рабочего дня, Лесли, — сказал он на прощание.

Лесли стиснула подушку, а затем со всей силы швырнула ее в сторону двери, едва та захлопнулась за Хью. Ну и черт с ним! Эта ночь любви была для нее совершенно особенной: в ней вновь пробудилась надежда на примирение. А Хью взял и свел все к простому удовлетворению вдруг вспыхнувшего желания. Конечно, сексуальное влечение тоже не сбросишь со счетов, но главное для нее — чувства, а ночь любви — просто естественное их выражение.

Возможно, именно она спровоцировала то, что произошло, затащив его в бассейн, но это больше не повторится.

До вчерашней ночи она старательно пыталась поддерживать с ним чисто платонические отношения, дабы по мере возможности сделать сносным для них обоих временное проживание под одной крышей. Но теперь все, с нее хватит! Отныне она превратится в настоящую соблазнительницу и приложит максимум усилий, чтобы завлечь его снова в постель, а когда уверится в том, что крепость вот-вот падет, объявит, что холодный душ — это все, что ему нужно. Надо думать, после такого щелчка по носу спеси у него поубавится, а ей будет ой как приятен сладкий вкус мести.

— Вот так, — сказала вслух Лесли. Опутать Хью сетями обольщения, а затем оттолкнуть его — план воистину замечательный. Ничуть не хуже того самоубийственного шага, который она сделала, когда, поддавшись порыву гнева, умчалась в Европу.

Что нужно и должно сделать, так это никогда больше не поддаваться слабости, ведь Хью ничего не возразил на ее слова о том, что у их брака нет будущего. Наверняка есть какой-нибудь другой способ поквитаться с Хью.