Все решилось за считаные минуты. Мисс Пелэм была сама не своя от открывшихся перспектив. Дункан предложил проводить ее до дома и помочь принести вещи.

– Ну вот! – Иззи хлопнула в ладони, вновь оставшись наедине с герцогом, и повернулась к нему. – Все улажено. Теперь, когда они ушли, мы можем наконец приняться за работу.

– Что это за чертовщина? – осведомился герцог.

– О чем вы?

– О вас. О вашем поведении с того момента, как сюда явилась мисс Пелэм. Вы словно превратились в совершенно другого человека. – И он передразнил девичий щебет: – «О да, мисс Пелэм. Буду чрезвычайно признательна вам, мисс Пелэм».

Иззи вздохнула.

– Вам незачем беспокоиться об этом.

– Я и не беспокоюсь. Я завидую. Почему ей досталась уступчивая мисс Гуднайт, а мне – фурия, которая травит меня хорьками?

– Потому что она моранглианка.

– Кто?

– Моранглианка. Место действия сказок моего отца – вымышленная страна под названием Моранглия. Поэтому самые ревностные его поклонники называют себя моранглианами. У них есть свои клубы, собрания и бюллетени. От Иззи Гуднайт они ждут непосредственности и наивности. Мне не хочется разочаровывать их, только и всего.

Герцог забарабанил пальцами по спинке стула.

– Значит, если бы я читал эти ваши сказки, вы были бы со мной кроткой и сговорчивой?

– Нет.

Иззи не собиралась быть с ним ни кроткой, ни сговорчивой и ни за что не допустила бы, чтобы он прочел «Сказки на сон грядущий». Об этом не могло быть и речи. Ни в коем случае, как будто сама такая возможность находилась на другом конце света отсюда.

– Даже если бы вы прочли сказки моего отца, вряд ли они понравились бы вам. Они рассчитаны на читателя, в известной степени наделенного…

– Легковерием? – подсказал Рэнсом. – Неопытностью? Неисправимой глупостью?

– Душой. У него должна быть душа.

– В таком случае вы правы. Они не для меня. И уж конечно, я не собираюсь называть себя мордалианцем.

– Моранглианцем.

– Да? – раздраженно переспросил он. – А какая разница?

– Никакой. Для вас – ни малейшей. – Она направилась к столу. – Так или иначе, времени на чтение сказок у нас нет. Нам предстоит перебрать всю эту почту.

Она окинула взглядом сугроб из писем и посылок, гадая, как лучше к нему подступиться.

– Похоже, они разложены в неком подобии хронологического порядка. Самые давние письма лежат ближе ко мне, самые новые ссыпались на дальний конец стола. С каких предпочитаете начать – со старых или с новых?

– Со старых, – без колебаний решил Рэнсом. – Если я хочу понять, что здесь происходит, начинать надо с самого начала.

На изучение всех писем до единого могло понадобится несколько недель, но сетовать Иззи не собиралась. Чем больше работы, тем больше у нее будет денег на починку замка. И если уж говорить начистоту, каким бы непростым соседом ни был герцог Ротбери, Иззи не стремилась остаться в замке одна. По крайней мере, пока его не приведут в порядок. А заодно и очистят от скверны.

– Отлично, – отозвалась она. – Начну с самого начала. Будем читать письма и раскладывать их в две стопки: в одну – важные, чтобы внимательно перечитать их потом, в другую – неважные, чтобы потом выбросить их. Вас устроит этот план?

– Да. – Он уселся на диван, потом вытянулся на нем. Диван был большой и все же выглядел маловатым для герцога. Магнус улегся у ног хозяина.

– Значит, пока я читаю, вы намерены возлежать на диване. Как знатная матрона на ложе.

– Нет. Как герцог, отдыхающий в собственном замке.

Ха! Пусть отдыхает, пока еще у него есть такая возможность. Замка он вскоре лишится.

Отыскав на столе разрезной нож, Иззи принялась ломать печати и заглядывать в старые конверты. Первым она открыла самый пухлый из них, какой только смогла найти.

По-видимому, выбор был удачным. Из конверта вывалился лист, сплошь исписанный цифрами.

– Выглядит многообещающе, – заметила Иззи.

– Так не дразните, Гуднайт. Читайте его.

– Как будет угодно вашей светлости. – И она начала: – «Мы весьма обеспокоены вестями о Вашем ранении. Просим Вас принять наши пожелания выздоровления и надеемся, что вскоре Вы вновь будете в добром здравии. По Вашей просьбе мы будем отправлять всю корреспонденцию, имеющую отношение к владениям, на Ваш адрес в Нортумберленде, замок Гостли, пока Вы не отмените свое распоряжение. Прилагаем список всех счетов и платежей, относящихся к имению за предыдущие…»

Герцог перебил:

– Вы сознаете, что вы сейчас делаете?

– Что?

– Читаете с выражением, меняя голос.

– Ничего подобного. – Ее щеки вспыхнули. – Правда?

– Да. Именно. Впервые слышу, чтобы секретарь говорил голосом рождественского деда.

Честно говоря, она и вправду читала письмо баритоном самодовольного клерка. Ну и что? Иззи считала, что у герцога нет причин для недовольства.

– Любое письмо звучит забавнее, если читать его с выражением. – Пожав плечами, она продолжала: – «Прилагаем список всех счетов и платежей, относящихся к имению за предыдущие две недели». Далее следует список. Сто пятнадцать фунтов уплачено торговцу вином. Лошади куплены на торгах за восемьсот пятьдесят фунтов. Месячный кредит в игорном клубе «Черный лев» – триста…

Вино, скакуны, азартные игры…

Чем дальше она читала, тем менее лестным вырисовывался портрет герцога.

Однако следующая строчка возбудила ее любопытство:

– «Благотворительная подписка в поддержку дамской «Кампании за воздержание»… – Иззи взглянула на герцога поверх страницы. – Целых десять гиней! Какая щедрость.

– Никто не вправе заявить, что благотворительность мне чужда.

– Далее указано жалованье слугам, уплата уличному торговцу овощами и фруктами… на мой взгляд, ничего примечательного. – Иззи всмотрелась в рукописную строчку. – Кроме одного пункта. Сто сорок фунтов уплачено по счету из «Тайного перла». Что это – ювелирная лавка?

– Нет, – уже знакомая Иззи усмешка изогнула его губы. – Однако они выставляют напоказ прелестные безделушки.

– Да?..

Иззи сообразила, что означает его двусмысленный ответ и дьявольская усмешка. Этот «Тайный перл» – наверняка публичный дом. А сама она – наивная дура.

– Если вам угодно, можете списать на благотворительность и эти расходы, – добавил он. – Тамошние бедняжки почти совсем раздеты.

Иззи пропустила его слова мимо ушей и напомнила о письме:

– Оно важное или нет?

– Важное, – ответил герцог. – Важно все, что имеет отношение к деньгам.

Иззи положила письмо на расчищенный участок стола, закладывая фундамент того, что вскоре превратилось в небольшую, но неуклонно растущую стопку писем.

Они вскрывали конверт за конвертом и просматривали их содержимое. Несколько приглашений на давно прошедшие приемы отправились в кучу неважных писем, как и газеты, и благотворительные обращения месячной давности. Отчеты о состоянии дел в имении и счета были признаны важными.

Иззи вытащила из груды непрочитанных писем тонкий конверт.

– Здесь письмо, франкированное членом парламента. Наверное, очень важное.

– Если вы считаете важным всякое письмо, предварительно оплаченное членом парламента, значит, и ваши представления о правительстве почерпнуты из сказок. Но, сделайте одолжение, читайте.

Иззи вскрыла конверт, и в нос ей ударил чуть затхлый запах духов. Почерк был неразборчивым, вычурным, на редкость женственным. Очевидно, письмо написал не сам член парламента, а его жена.

– «Ротбери…» – начала читать вслух Иззи.

Обращение выглядело чересчур фамильярно. Должно быть, это письмо от кого-то из близких знакомых герцога.

Она продолжала:

– «Вряд ли ты ожидал получить весточку от меня. Прошло уже несколько месяцев, а мы не из тех, кто обменивается нежностями. Но что это за новости о твоем загадочном ранении? Да еще в Нортумберленде, забытом всеми богами месте. До меня доходят сотни слухов, а я толком ничего не знаю. Одни говорят, что ты лишился глаза, носа или и того, и другого. Другие – что ты потерял руку. Само собой, мне нет дела до придатков, которых ты лишился, лишь бы ничего не случилось с твоим восхитительно острым языком и ни на дюйм не укоротился твой великолепный…»

Иззи замерла, не в силах читать дальше.

– Продолжайте же, – подал голос герцог. – Я слушаю с удовольствием. Кстати, я передумал: не стесняйтесь читать с выражением. В этом случае прекрасно подойдет низкий и чувственный голос.

– Не думаю, что мне следует читать дальше. Этому письму явно место среди неважных писем.

– Мисс Гуднайт! – Его непострадавшая бровь выгнулась дугой. – Неужели вы не заметили? В этом письме нет ни одной неважной детали.

Сконфузившись, Иззи вспыхнула.

– Не надейтесь пристыдить меня своим чопорным молчанием. Мне ничуть не стыдно. Если вы легко заводите друзей и ведете себя так, словно вас нашли в капусте и воспитали гномы, это еще не значит, что ханжество доставляет удовольствие всем.

– Ханжество? – переспросила она. – Я не ханжа!

– Безусловно. Причина, по которой вы перестали читать это письмо, не имеет никакого отношения к истинно английской нежности и невинности.

Он закинул руки за голову и взгромоздил ноги в сапогах на противоположный подлокотник дивана. Если бы это зрелище запечатлел художник, он назвал бы полотно «Самодовольство». Иззи захотелось проучить Рэнсома.

– Член, – выпалила она. – Видите? Я произнесла это. Вслух. И могу повторить: член. Член, член, член. И это еще не все. – Она перевела взгляд на письмо и прочитала жеманным мурлыкающим голосом: – «Твой великолепный член, который я так жажду вновь ощутить глубоко во мне».

Герцог молчал.

Иззи разжала пальцы, злополучное письмо упало на пол.

– Довольны?

– Честно говоря, Гуднайт… – Он сел и неловко поерзал. – Нисколько. Искренне сожалею, что настоял на своем.

– Хорошо.

Иззи перевела дыхание и заложила за ухо упавший на лоб локон. Все ее тело ныло, ей стало жарко, между бедер ощущался трепет.

Но хуже всего было жгучее любопытство, от которого ее мозг превратился словно в гудящий улей. Что означает слово «великолепный» применительно к мужскому органу? Видимо, это можно понять из письма. Возможно, речь идет о длине в дюймах и способности достигать глубин.

Она поставила локти на стол, вытянула перед собой указательный палец и придирчиво осмотрела его. И задумалась: насколько он длинный? Вряд ли длиннее четырех дюймов. Эта длина не соответствовала ее представлениям о «великолепии».

Она вытянула указательный палец другой руки, приблизила его к первому так, что кончики соприкоснулись. Длина двух пальцев вместе впечатлила ее. И немного напугала.

– Гуднайт.

Господи…

Локоть Иззи соскользнул со стола и вызвал обрушение кипы писем на пол. Хвала богам, герцог не видел, чем она занималась.

– Да?

– Вы намерены продолжать работу?

– Да. Да, ваша светлость. Конечно. Да.

Хватит размышлять о комплиментах его бывших любовниц.

Иззи пересмотрела несколько писем, надеясь выбрать что-нибудь сухое и скучное. Какой-нибудь отчет об урожае ячменя у арендаторов. Ничем не напоминающий о репутации неутомимого, бесцеремонного, великолепного распутника.

– Вот письмо, которое доставили как срочное. – Она извлекла из-под горы писем помятый конверт. – Его отправили вам в Лондон, но, видимо, ваши доверенные лица переслали его сюда.

Герцог выпрямился и насторожился.

– Читайте.

– «Ваша светлость…» – начала она.

И опустила руку с письмом.

– Странно… Я открыла уже не меньше двадцати писем. И ни одно из них не начиналось с дружеского приветствия. Я еще ни разу не встретила в письме обращение «мой дорогой герцог» или «дражайший Ротбери».

– Неудивительно, – бесстрастно отозвался он. – Так и должно быть.

Иззи издала негромкий смешок.

– Но, конечно, не всегда. Где-нибудь среди этих сотен писем наверняка найдется хотя бы одно дружеское.

– Можете считать, как вам угодно. Но надеяться я бы вам не советовал.

Правда? Неужели нет ни одного?

Иззи закусила губу, ругая себя за то, что завела этот разговор. Но если никто не осмеливается тепло обращаться к нему, возможно, в этом виновата его жесткость. Наверняка кто-нибудь все же любит его или, по крайней мере, ценит. И, может быть, не по финансовым причинам и не за физические достоинства.

Иззи вернулась к письму, которое держала в руке. Прочитав несколько строк, она поняла, что письмо разительно отличается от всех прочитанных ранее.

– «Ваша светлость, скорее всего, Вам уже известно о моем поступке. Прошу, не думайте, что я о нем пожалею. Я сожалею, всем сердцем сожалею лишь об одном – что мне не хватило духу напрямую сказать об этом Вам…»

Каблуки герцога громко стукнули об пол. Он встал с дивана. Его лицо было мрачным и грозным, но останавливать Иззи он не собирался.

– «Я понимаю, – продолжала Иззи, прокашлявшись, – что ждать от Вас прощения не стоит, но считаю своим долгом объясниться. Дело в том, что я никогда не смогу полю…»

Ротбери выхватил письмо из ее рук, затем скомкал и швырнул в камин.

– Неважно.

Неважно?

Чушь.

Иззи сразу поняла, что это важное письмо. Настолько, что герцог не смог дослушать его до конца, схватил и уничтожил вместе с содержащейся в письме истиной.

Вместе с тем ей открылось еще одно важное обстоятельство, и оно не имело никакого отношения к письмам.

Иззи уставилась на него в упор.

– Вы обманщик. Вы не слепой.