– Эван, прекрати. Остановись! – Кейт схватила кузена за рукав, пытаясь оттащить в сторону. – Не делай этого. Я все объясню. Мы собираемся пожениться.

– Пожениться? – Лицо Эвана скривилось. – Вот с этим?

Торн по-хозяйски положил ей руку на талию.

– Я собирался поговорить с вами, Дру. И, как полагается, попросить ее руки, но…

– Но что? Решил для начала ее соблазнить? Мерзавец!

Эван снова рванулся к нему, но Кейт встала между ними.

– Да прекратите же. Нам надо поговорить. Всем нам. Но ничего не получится, если вы будете хватать друг друга за горло.

Она развела мужчин по разные стороны зала и попросила:

– Дай мне хотя бы пару минут.

– Ладно, – согласился Эван и зловеще добавил: – Но ни секундой больше.

В коридоре раздались голоса.

– Кейт? Эван? У вас все в порядке?

Хэтти, Ларк и тетя Мармозет ступили в полумрак узкого длинного зала.

– В танцах объявили перерыв. После ужина, думаю, можно сделать объявление. – Хэтти оглядела разгневанных мужчин и растрепанную Кейт. – Но кажется, вы тут немного… заняты. Капрал Торн, какой сюрприз!

– Пожалуй, мы пойдем… – неуверенно проговорила Ларк.

Тетушка Мармозет улыбнулась:

– Я слышала, перед ужином подадут пунш.

– Нет, останьтесь, – попросила Кейт. – Пожалуйста, останьтесь. Все трое. Это вас тоже касается. – Она приложила руку к груди, как делала всегда, когда во время пения требовалась опора для громкого и чистого звука. – Мы с капралом Торном помирились и намерены пожениться.

Эван фыркнул со своего места.

– Кейт, это невозможно. Ты хоть представляешь, что он за человек? Я попросил собрать на него сведения сразу же, как только мы сюда приехали.

– С какой целью?

– Ради твоей же пользы. И конечно, ради безопасности семьи. Мне просто хотелось знать, за кого ты собралась замуж. И очень хорошо, что эта идея пришла мне в голову, потому что он оказался опасным преступником и несколько лет отсидел в тюрьме.

– Я знаю. Он все мне рассказал. В юности он попал в тюрьму за браконьерство, но был освобожден с условием, что отправится на войну.

– В армии его тоже обвиняли в злодейских преступлениях.

– И это мне известно. Но потом он исправился и несколько лет честно служил под началом лорда Райклифа. Я уже упоминала, что он мне рассказал все. – Кейт повернулась к Торну. – Извини, что я так долго не даю тебе слово вставить. Может, хочешь что-нибудь добавить?

– Что бы я ни сказал, для него это не имеет никакого значения, – ответил Торн. – Он видит во мне то, что хочет видеть. Милорд, мне наплевать, что вы думаете обо мне, если Кэти…

– Да как ты смеешь говорить о ней в столь неподобающем тоне? – взревел Эван, побагровев от галстука до корней волос. – Она для тебя леди Кэтрин!

– Он может называть меня, как пожелает. – Кейт невольно попятилась, услышав злобные выкрики Эвана. – Мы любим друг друга, а скоро станем мужем и женой.

– Кейт, ты пока не слышала самое худшее. Ты знаешь, откуда он взялся? Его мать была проституткой в самом непотребном и дешевом борделе…

– В Саутуарке, – закончила Кейт. – Я знаю.

– Он рассказал тебе и это?

– Нет, об этом я вспомнила сама, потому что тоже жила там.

Дамы ахнули. Кейт страшно не хотелось шокировать их подобными заявлениями, но так сложились обстоятельства.

Снова послышался голос Эвана:

– Так вы жили там… вместе? Вдвоем в…

– Мы были тогда детьми. После отъезда из Амбервейла Элинор очутилась в борделе, где и закончила свои дни. Ее знали под именем Элли Роуз. И да – свои первые четыре года я тоже жила в борделе. Все мои воспоминания о том времени были смутными, и буквально несколько дней назад Сэмюэл помог мне восстановить всю картинку целиком.

– Он лжет. – Эван кинул угрожающий взгляд на Торна. – Он заставил тебя поверить в то, что не могло быть правдой.

– Ради памяти матери мне тоже очень хотелось бы, чтобы это оказалось неправдой, но, к несчастью, я сама все вспомнила. Никак только не могу понять, почему она там оказалась. Может, боялась попросить о помощи? Может, как арендаторская дочка, считала, что недостойна жить как леди.

Кейт с опаской подошла к кузену.

– Пожалуйста, не переживай насчет семьи. Мы найдем какой-нибудь способ. Я… просто откажусь от наследства в твою пользу еще до свадьбы. Все будет твоим – и недвижимость, и деньги.

– Черта с два! – заявил Торн. – Наследство твое по праву рождения, Кэти. Ты росла одна, в нищете, и вполне заслужила жить как подобает леди. Потому-то я и приехал сюда сегодня. Я не позволю тебе ни от чего отказаться. И не ради меня, и уж тем более не ради вот этой хнычущей рептилии.

– А я не позволю, чтобы какой-то уголовник погубил мою семью! – в запальчивости выкрикнул Эван. – Если ты так беспокоишься о ней, зачем же тогда снова привязываешь ее к тому месту? Стоит тебе жениться на ней, как правда выплывет наружу, и вся Англия узнает, что дочка маркиза росла в публичном доме.

– Мне все равно, – пожала плечами Кейт. – Я не обращаю внимания на сплетни, Сэмюэл – тоже.

– Зато обращаю я, – возразил Эван. – У меня нет выбора: мне нужно думать о будущем Ларк. Чтобы уберечь ее репутацию, прекратить всякое общение с вами обоими, причем объявить об этом публично. Никаких выходов в свет, никаких балов или семейных праздников на Пасху и Рождество.

Дру повернулся к Кейт и едва не застонал:

– Нам придется делать вид, что мы не узнали тебя, если встретим вдруг на улице. Будет тяжело, но я готов пойти на это ради сестер.

Кейт не сомневалась: он сделает все ради них, – и ей стало дурно.

– Но ты же говорил, что я не смогу просто так взять и исчезнуть. Если даже не выйду за Сэмюэла, я все равно стану объектом пристального внимания общества. Не представляю, как можно избежать разоблачения.

– Зато представляю я. Ты выйдешь не за этого ублюдка, а за меня, и таким образом мы сохраним в тайне все, что не нужно знать посторонним.

Сэмюэл выругался.

– Какого дьявола! Она не пойдет за тебя.

Эван проигнорировал его и продолжил:

– Если мы поженимся, все, что принадлежит тебе, по закону перейдет ко мне после свадьбы, так что менять собственника не потребуется. Союз титула Дру и капиталов Грамерси сохранится. Таким образом мы избежим скандала.

– Но, Эван… – Она помолчала, подбирая слова, так чтобы не обидеть его. – Мы ведь не любим друг друга.

– Любовь? – Эван фыркнул. – Любовь – штука опьяняющая и жаркая, но, исходя из моего горького опыта, я не смогу пожертвовать ради нее ни состоянием, ни репутацией, ни семьей. В этом, Кейт, твои родители согласились бы со мной.

В первый раз за все время она не нашлась что возразить кузену.

Эван понял это и, уже мягче, добавил:

– Саймон и Элинор любили друг друга. Страстно, безоглядно. Чтобы быть вдвоем, они пренебрегли законами света и пошли наперекор желанию своих семей. И чем закончилась их история?

– Она еще не закончилась, – сказал Сэмюэл. – Но я знаю, что будет дальше. Их дочь восстановят в правах как леди Кэтрин Грамерси и наследницу собственности и состояния.

Эван, будто ничего и не слышал, продолжил, спокойно и убедительно:

– Кейт, подумай о семье.

Сэмюэл не собирался отступать и еще крепче обнял ее за талию.

– Если на имени Грамерси есть какие-то позорные пятна, будь джентльменом, Дру, и прими их на свой счет. Ты или кто-то из твоей семьи выкинул ее мать на улицу. «Уголовник», как ты сказал, сделал все, что было в его силах, чтобы избавить ребенка от той же участи. И теперь я буду защищать ее до самой смерти. Если ты когда-нибудь попытаешься – только попытаешься! – опозорить ее, ради того чтобы и дальше жить в достатке и комфорте, ты мне ответишь… кровью ответишь.

Эван в ярости кинулся на Торна.

– Прекратите! – закричала Кейт. – Остановитесь немедленно!

Она не знала что сказать, что сделать: мужчины совершенно не понимали друг друга и не хотели понимать, ни один из них не желал слушать доводы другого. У них был повод для взаимной ненависти: она, – а для драки повод был не нужен.

Трагедия разворачивалась у всех на глазах.

И был всего лишь один способ их остановить. Как ни больно было ей объявлять об этом в присутствии такого количества людей, другого выхода не оставалось.

– Эван, я не могу стать твоей женой. Ты, конечно, меня поймешь… У нас с Сэмюэлом… все было, так что я должна выйти за него.

Наступила гробовая тишина. Дру молчал, как показалось Кейт, целую вечность, только тяжело дышал, но наконец произнес:

– Нет, вовсе не обязательно.

– Ты меня что, не слышал?

– За кого-то выйти тебе надо, это действительно так. – Маркиз поднял голову и бросил убийственный взгляд на Торна. – На рассвете мы узнаем, за кого именно.

Хэтти, Ларк и тетушка Мармозет ахнули в унисон и едва ли не одновременно простонали:

– О, Эван!

– Ты опять за свое!

– Шестая? Правда ведь шестая! Пять впечатляет, но шесть… Это уже перебор.

Эван приструнил их взглядом и с холодным высокомерием повернулся к противнику.

– По правилам дуэлей, – хотя, полагаю, они тебе незнакомы, поскольку ты не джентльмен, – коли я бросил вызов, то выбор оружия за тобой.

На Кейт напал столбняк. Разве не пистолеты традиционное оружие дуэлянтов? Но правая рука Сэмюэла все еще не пришла в норму и он не сможет как следует прицелиться. Это будет не дуэль, а убийство!

– Она уже сделала свой выбор, – спокойно возразил Торн. – Обойдемся без дуэли.

О, слава богу!

Эван обошел зал, разминая руки.

– Ты прав, Торн: это бессмысленно.

Вот так просто? Задира и дуэлянт Дру так легко согласился уступить? На взгляд Кейт, такой поворот событий был слишком хорош, чтобы оказаться правдой, и она ожидала подвоха.

И оказалась права.

Остановившись перед рыцарскими доспехами в ближайшей нише, Эван выхватил меч и воскликнул:

– Зачем ждать утра, когда все можно решить сейчас?

Кейт перестала благодарить Господа и отчаянно взмолилась о спасении.

Эван покрутил меч в руке, проверяя балансировку. Несмотря на древний возраст, оружие было в отличном состоянии и даже отполировано до зеркального блеска.

– Ну что, Торн, вернемся в эпоху галантных кавалеров, в те дни, когда честь дамы что-то значила для мужчин.

Ответом ему был голос Хэтти.

– Эван, не смеши! Тут все беспокоятся за Кейт.

– Я не хочу, чтобы из-за меня проливали кровь. Не стоит.

– Еще как стоит! – Сэмюэл повернулся к ней. – Из-за таких, как ты, устраивали эпохальные сражения, даже войны.

У нее сжалось сердце.

– Сэмюэл!

– Весь внимание, моя Елена Прекрасная! – Ей показалось, что он подмигнул, а потом быстро схватил такой же, как у Эвана, меч.

Ларк отвела Кейт в сторону и попыталась успокоить:

– Не переживай. Это всего лишь небольшой спектакль, чтобы потешить свою гордость и сохранить лицо. Ты же знаешь, какими бывают джентльмены.

Ее не волновали джентльмены: Сэмюэл им не был и не принадлежал к тем, кто берет в руки оружие, чтобы потешить гордость. Он будет биться по-настоящему. Хуже того: любой полученный им удар может отправить его туда, на дымное поле боя, где главным будут инстинкт самосохранения и стремление выжить. Даже если бы он и захотел отступить, в пылу сражения не сможет.

Кейт уже понимала, что все закончится плохо: кровью! – поэтому попыталась воззвать к их разуму.

– Остановитесь, пожалуйста! Эван, ты не понимаешь: Сэмюэл любит меня. Он пожертвовал всем, чтобы вырвать меня из того ужасного места.

– Он украл твою невинность, а значит – подлец.

Кейт захотелось возразить: сказать, что она сама, добровольно, отдалась ему, – но вдруг стало ясно, что это пустая трата времени и дело вовсе не в этом.

Тем временем мужчины, ощетинившись, описывали круги друг вокруг друга и рычали, как дикие звери. Кроваво-красный цвет ковра, по которому они ступали, лишь добавлял страхов Кейт и подстегивал жажду насилия в соперниках.

– Ты действительно хочешь сделать это, Торн? – подначивал Дру.

– Нет. Потому что, когда я убью тебя, Кэти будет горевать, а слугам сэра Льюиса придется выгребать отсюда грязь.

– Я четыре года фехтовал в Оксфорде.

– Детские игры по сравнению с десятью годами на полях сражений с одним штыком в руках.

«Уверена: так и было, – подумала Кейт. – Но тогда у него действовали обе руки, не то что сейчас».

– Я ее тебе не отдам, – жестко сказал Торн. – Как ни старайся убедить, что ты лучше.

– Я и не буду: пусть вместо меня убеждает клинок.

Кейт сжалась, когда Эван взмахнул мечом, но Торн уверенно парировал удар. Потом было несколько коротких атак с обеих сторон, и от звона клинков ее начал бить озноб. Неожиданно соперники отпрянули друг от друга и остановились, тяжело дыша, потом вновь начали свое ритуальное кружение.

– Пожалуйста, перестань, Сэмюэл, – взмолилась Кейт. – Он просто защищает свою семью. Это его основная цель. Он так заботится о брате и сестрах, ему хочется, чтобы Ларк удалось…

Сэмюэл не дослушал, с горечью рассмеявшись.

– Да нет здесь никакого благородства. Ты что, не понимаешь: Дру все спланировал заранее. Он делал все возможное, чтобы вынудить тебя выйти за него. Именно поэтому глаз с тебя не спускал, как только они объявились в Спиндл-Коув. Он любит! Ну ладно, пусть себе любит. Только любит-то он деньги.

– А ты нет? – Эван перестал ходить кругами и наставил клинок на Торна. – Все желание уехать в Америку пропало, стоило узнать о ее наследстве. Тебе так хочется заполучить ее деньги, что ты готов вывалять в грязи ее имя.

– Это ты оставил ее прозябать в грязи. – Нацелив меч Эвану в грудь, Торн обвел глазами всех Грамерси. – Я никогда не поверю, что никто из вас не знал о ней, что вы не могли найти ее раньше и избавить от одиночества и нищеты, в которой она прозябала годами. Вы все либо такие же лжецы, либо глупцы.

– Сэмюэл, берегись!

Воспользовавшись тем, что противник отвлекся, Эван с размаху выбил из его руки меч, и тот, крутясь в воздухе, улетел в темный конец зала. Но Торн, не дожидаясь, пока Дрю потребует, чтобы он сдался, отклонился назад и изо всех сил ударил ногой по его кисти. Взвыв от боли, тот выронил меч, но Сэмюэл не стал его поднимать, а просто отшвырнул в сторону.

Теперь они оба оказалась безоружными.

– О, слава богу! – прошептала Кейт. – Может, наконец все закончится.

Хэтти покачала головой.

– Плохо же ты знаешь моего братца.

Эван бросился к следующей нише с доспехами. Тут не было меча, но имелся щит и длинное тонкое копье, и он быстро вооружился.

– Всегда мечтал попробовать себя в качестве копейщика.

В противоположном конце зала Торн нашел такой же комплект и тоже приготовился к поединку.

– Вот теперь нет никакого сомнения, что ты у нас леди, – обратилась к Кейт Харриет. – Они устроили настоящий турнир за твою благосклонность.

– Но это нелепо! Летняя ярмарка прошла несколько недель назад. Они что, потом будут сражаться на арбалетах?

– Не наводи их на эту мысль, – шепнула ей Ларк.

– На счет «три», Торн. – Прикрывшись щитом, Эван поднял копье и прочно уперся ногами в красный плюшевый ковер. – Раз… два…

– Нет! – Кейт подобрала с пола свои белые скомканные чулки и выскочила в центр зала, размахивая ими будто флагом капитуляции. – Стойте!

Мужчины замерли. Неожиданно воцарилась какая-то нереальная тишина, и только из бального зала доносились звуки музыки, но играл не оркестр: кто-то тихонько аккомпанировал себе на фортепиано.

Прислушавшись, Кейт узнала и голос, и мелодию.

– Это же мисс Элиот. Ну наконец-то, храбрая девочка! Смогла все-таки выступить перед публикой.

– Ария Моцарта, – заметил Эван. – Отличный выбор, Кейт. Ария очень подходит к ее голосу. Ты часто бываешь в опере, Торн?

– Не часто, – ответил тот напряженно.

Не спуская глаз с противника, Эван заговорил с Кейт.

– Теперь видишь? Тебе нужен не он, а я. Я обеспечу тебе не только защиту, в которой ты нуждаешься, но и стану твоим другом, собеседником, коллегой. Мы будем говорить о политике и поэзии, играть дуэты. – Маркиз указал копьем на Торна. – Пусть он заставляет кипеть твою кровь, но духовной пищи дать не сможет.

Кейт беспокойно взглянула на Сэмюэла, понимая, что такие слова могут вызвать в нем прилив самоуничижения.

– Что ты можешь ей предложить? – продолжал между тем Эван, в то время как голос мисс Элиот драматично взвился вверх. – Ты не получил должного воспитания и образования. У тебя даже нет какой бы то ни было профессии. Ты не сможешь обеспечить ее домом, соответствующим ее статусу.

– Я знаю. – Лицо Сэмюэла окаменело.

– Ты ниже ее. В любом смысле.

– И это я тоже знаю.

«Не соглашайся с ним! – мысленно закричала Кейт. – Не вздумай ему верить!»

Эван презрительно усмехнулся:

– Тогда как ты осмелился просить ее руки?

– Просто я ее люблю, – тихо и спокойно произнес Сэмюэл. – Во мне столько любви и преданности… больше, чем золота во всей Англии. И я достаточно воспитан, чтобы не болтать языком, пока поет ее ученица. Так что заткнись, не то я тебя проткну.

После его слов в оружейном зале воцарилась тишина – все хранили молчание до тех пор, пока не прозвучала последняя нота, которую мисс Элиот пропела изумительно чисто. Грудь Кейт наполнилась гордостью и радостью за ученицу.

Самое главное, теперь, как ей показалось, мужчины смогут помириться.

– Спасибо, – обратилась она к ним, стоявшим в разных концах зала. – Я знаю, что вы поняли, насколько это важно для меня. И насколько упорно работала над собой мисс Элиот.

Опустив руки, Кейт отошла к стене, оставив их пожирать глазами друг друга. Ну должны же они понять, что, несмотря на все различия между ними, оба хотели для нее только хорошего. Время шло, ничего не происходило, и Кейт решила попытаться их примирить.

– А теперь, не могли бы вы вернуть на место экспонаты сэра Льюиса, чтобы обсудить все как разумные люди?

Судя по всему, нет, не могли.

– Три! – выкрикнул Эван.

Мужчины бросились друг на друга и с жутким грохотом столкнулись в середине зала. От ударов копьями о щиты обоих отбросило назад. Ни один, ни другой не пострадал, что порадовало Кейт, но явно расстроило мужчин. Копья полетели к стене, и Эван схватился за боевой топор, но не удержал в руках. Топор оказался неожиданно тяжелым и с грохотом рухнул с подставки, при этом чуть не угодив ему в ногу и воткнувшись в паркет дюйма на два.

И теперь Ларк, Хэтти и тетушка Мармозет закричали в один голос:

– Перестаньте! Вы оба, остановитесь! Это же абсурд.

Но мужчины явно не желали слушать голос разума, и только гордость и жажда крови имели над ними власть.

Торн сдернул со стеллажа палицу с железным наконечником. В свою очередь Эван вооружился подвешенным на цепи тяжелым, утыканным шипами шаром и, взявшись двумя руками за рукоять, принялся раскручивать его над головой. Шар пронзительно засвистел, и все уставились на него затаив дыхание. Картина завораживала. Орудие смерти крутилось все быстрее и быстрее по раскачивающейся орбите.

Выражение лица Эвана подсказало ей, что даже он встревожился, потому что не знает, как взять под контроль или остановить движение шара. Взгляд, который он кинул на нее, был полон замешательства. Глаза словно вопрошали: «Это действительно делаю я? Сначала бился с твоим нареченным на мечах, потом схватился за копье и топор, а теперь как сумасшедший размахиваю средневековой булавой в помещении, где полно народу?» – «Да, Эван, это ты».

Кейт обрадовалась, что он наконец понял, насколько бессмысленна вся затея с поединком, но было поздно.

Стоит Эвану отпустить булаву, как она пронесется и уничтожит все, что попадется на пути, в каком бы направлении ни полетела.

– Боюсь, я больше не смогу ее удерживать, – подтвердил он самые худшие ее предположения, причем аристократически вежливо и спокойно.

– Кэти! – крикнул Сэмюэл. – Пригнись!

Дамы кинулись врассыпную по углам, прячась за стульями. Кейт заслонилась погнутым щитом.

Торн выступил в роли ее телохранителя. Вцепившись двумя руками в палицу, он не отрывал глаз от описывавшей круги булавы. Походил он сейчас на игрока в крикет, готового отбить подачу. По существу, так оно и было. Глупый храбрец!

– Сэмюэл, пожалуйста, спрячься!

С диким воплем Эйван отпустил булаву. Кейт инстинктивно вжала голову в плечи и крепко зажмурилась, чтобы не видеть того, что произойдет.

Раздался жуткий удар. Сначала все содрогнулось, а потом послышался почти музыкальный звон рассыпавшегося на мелкие осколки стекла. Должно быть, шар высадил окно и вместе с кровожадными шипами вылетел в сад. Сначала она не могла произнести ни слова, но, похоже, все обошлось, к счастью, никто не пострадал.

Привлеченные грохотом, из бального зала начали сбегаться гости. Кто-то нес свечи, кто-то – лампы.

– Что здесь происходит, дьявол вас побери? – раздался громовой голос лорда Райклифа.

Хороший вопрос! Сделав, как ей показалось, первый за прошедший час вдох, Кейт вылезла из-за укрытия и оценила представшую ее взору сцену.

Эван разглядывал разбитое окно. На лбу – царапина, из которой сочилась кровь. Все остальное вроде было цело.

А вот Сэмюэл…

О нет! Подтвердились самые страшные ее опасения. Физически он не пострадал, но эмоционально… Глаза того гляди вылезут из орбит, ноздри трепещут. Он был явно не здесь, а где-то там, так же как тогда, во время удара арбузом, за одним важным отличием.

Теперь он был вооружен.