Черт побери!
Пэйн всегда считал себя патриотом и преданным слугой Короны, но, ей-богу, в этот момент он ненавидел Англию. Окаянная страна, которой посланы в виде наказания беспрерывные дожди, а в качестве проклятия - ухабистые, раскисшие, почти непроезжие дороги!
Первый день пути от Йорка прошел благополучно, без задержек при смене подстав. Колин изредка ненадолго садился в карету, остальное время он скакал на лошади рядом с форейтором. И дорога, и погода были прекрасными, а потому надежды на своевременное прибытие в Шотландию возросли.
Но сегодня с утра зарядил дождь, никак не желающий заканчиваться. На одном постоялом дворе свежих лошадей пришлось дожидаться целый час. Дорогу так развезло, что карета тащилась не быстрее улитки.
В голове Колина словно тикали часы, напоминая, что каждая минута задержки уменьшает шансы прибыть на симпозиум вовремя. И это бесило. Нужно исполнить своё обещание. Если он не доведет их путешествие до удачного конца, то как потом осмелится просить Минерву доверять ему до конца дней? Добрых намерений и красивых комплиментов недостаточно - надо доказать и Минерве, и себе, что на него можно положиться.
Еще не всё потеряно. У них хватит времени на то, чтобы прибыть в Эдинбург без опоздания. Однако их финансы стремительно тают, а потому нет права на ошибку. Когда несколько часов назад почтовая карета снова тронулась в путь, Колин поклялся себе, что отныне всё пойдет как по маслу. Но через пятнадцать миль они увязли в грязи.
Неприятности начались еще на постоялом дворе. Из-за дождей и распутицы там не нашлось подставы. Колин пустил в ход всё свое красноречие и немалую сумму денег, чтобы уговорить форейтора продолжить путешествие на той же упряжке, пообещав, что знает по дороге местечко, где можно достать сильных, отдохнувших лошадей.
И все было бы замечательно, но на половине пути карета накренилась и попала в глубокую колею. Два колеса прочно застряли.
Чтобы облегчить вес экипажа, Колин вышел из него, попросил Минерву сделать то же самое и вытащил на дорогу их багаж. Но это не помогло.
Тогда он попытался подтолкнуть карету сзади, пока кучер нахлестывал кнутом лошадей. Бесполезно - та не сдвинулась с места.
Вымокший до нитки и перепачканный, Пэйн изо всех сил старался не впасть в отчаяние. Еще не поздно, они успеют! Будь лошади не такими уставшими, смогли бы вытянуть экипаж из колеи, но несчастные животные валятся с ног от изнеможения. Поговорив с форейтором, Колин помог ему их выпрячь и вернулся к Минерве.
- Что происходит? - спросила она, открыв дверь. - Наш кучер уходит вместе с лошадьми?
- Да. Они слишком измучены, чтобы вытащить нас из грязи, поэтому он пошел поменять их на свежих. Я объяснил ему, где это можно сделать неподалеку. А мы подождем его возвращения.
Минерва пристально взглянула на Колина.
- Подождем здесь?
Он кивнул.
- Под дождем?
Пэйн посмотрел вверх.
- Кажется, небо уже проясняется.
- В таком случае я побуду с вами снаружи.
Минерва шагнула из кареты и тут же утонула по лодыжку в жидкой грязи.
- Нет, - возразил Колин, - вернитесь в экипаж. Дождь вовсе не собирается заканчиваться.
Стекла очков Минервы тут же покрылись дождевыми каплями.
- Значит, вы даже сейчас мне солгали?
"Проклятье!" - мысленно выругался Пэйн.
- Я пытался вас подбодрить.
- К чему трудиться? - она покачала головой, глядя вдаль. - Вы должны признать, что...
- Нет! Не говорите так! - Колин уже знал, что за слова вот-вот сорвутся с ее губ. Это его просто уничтожит.
- Я лишь констатирую факты. Даже если кучер вернется, мы всё равно отстанем от намеченного расписания на много часов. А тут еще этот дождь...
- Не говорите так! - повторил Пэйн, взял спутницу за руки и повернул к себе, глядя на пряди мокрых волос, прилипшие к ее лицу. - Ничего не кончено, Мин! Я пообещал, что доставлю вас с Франсиной в Эдинбург в целости и сохранности. - Он потер ее руки через тонкую ткань рукавов и подумал, что это платье слишком легкое для такой погоды. - Вернитесь в экипаж, пока не простудились.
Минерва открыла рот, чтобы ответить, но тут вдалеке послышалось чавканье грязи под конскими копытами. Колин удивленно обернулся и увидел приближающуюся карету, запряженную четверкой лошадей.
- Вот видите! - воскликнул он. - Я же говорил! Взгляните: приближается наше спасение.
Когда карета подъехала, Пэйн помахал рукой с обочины, и кучер придержал лошадей. Застекленное окошко открылось, в нем показалось добродушное лицо женщины в кружевном чепчике на седых волосах. Отлично! Обычно Колин имел бешеный успех у седовласых дам.
Но именно эта леди зло сощурилась и выплюнула:
- Вы!
Черт побери! Надо же было судьбе снова их свести!
- Ба! Миссис Фонтли! - Он выдавил улыбку. - До чего же приятно с вами повстречаться! И так вовремя! Как видите, мы попали в неприятную ситуацию.
- Тебе место в тюрьме, негодяй!
В окошко высунулся мистер Фонтли.
- Послушайте, ну вы и наглец, Сэнд! Если, конечно, это ваша настоящая фамилия.
- Вообще-то, меня зовут иначе. Я солгал вам в Лондоне и поступил дурно. Но сейчас я скажу вам правду. Я - довольно никчемный виконт, страдающий бессонницей, но моя спутница, - он указал на Минерву, - блестящий геолог. Видите ли, завтра в Эдинбурге состоится научный симпозиум, и нам надо туда попасть, чтобы она смогла представить свой доклад о гигантских ящерицах и, возможно, перевернуть наше представление о естествознании.
Миссис Фонтли недоверчиво взвизгнула:
- Ящерицы? Сперва кобры, а теперь ящерицы!
- Нет-нет! Кобры тут ни при чем! Клянусь жизнью, что на этот раз говорю вам истинную правду!
Мистер Фонтли стукнул в крышу, подавая сигнал кучеру.
- Трогай!
Колин схватился за дверную задвижку.
- Пожалуйста! Вы не можете бросить нас здесь!
Миссис Фонтли через окошко стукнула его по пальцам сложенным зонтиком.
- Прочь от нашего экипажа, вы, гнусные грешники!
- Гилберт! - Минерва постучала в переднее окно кареты. - Гилберт, прошу вас, убедите родителей помочь нам!
Юноша прижал руки к стеклу, бросил на нее скорбный взгляд и ответил:
- Я буду молиться за вас.
Кучер хлестнул лошадей, карета тронулась, и Колину пришлось рывком притянуть Минерву к себе, чтобы она не попала под колеса. Лакей, стоящий на запятках, сбросил на дорогу два прямоугольных предмета. Они со смачным шлепком приземлились прямо в грязь, обдав брызгами Пэйна и его спутницу.
Да ведь это же чемоданы Минервы!
Колин смотрел на них, пытаясь рассмеяться, но у него не получалось: всё это уже не казалось забавным.
Стерев дождевую воду с лица, он повернулся и увидел, что Минерва смотрит на него.
- Молчите. Я знаю, что вы хотите сказать.
- Неужели?
Пэйн кивнул.
- Вы сейчас заявите, что во всем виноват я. Не солги я Фонтли, они бы сейчас нам помогли.
Минерва, скрестив на груди руки, разглядывала свои ботинки, вымазанные в грязи.
- Но тогда я бы возразил вам, что, если бы не мое вранье, мы бы не смогли заехать так далеко.
Она нахмурилась.
- И часто вы спорите с собой?
- А вы бы ответили мне, - он заговорил высоким, мелодичным тоном, имитируя голос собеседницы, - что если бы мы сразу отправились в путешествие в почтовой карете, то давно уже были бы в Эдинбурге. И на этот счет вы правы.
- Пожалуйста, не надо говорить за ме...
Колин остановил ее взмахом руки.
- Вы дрожите. У вас есть плащ в одном из этих чемоданов?
Минерва покачала головой.
- Со мной всё хорошо.
- Проклятье! Не говорите, что всё хорошо! - Дождь припустил яростнее, и, чтобы перекричать его шум, Пэйну пришлось повысить голос. - Вы вымокли и мокнете всё сильнее. Вы здесь, а не в Шотландии. Вы... - Он хотел сказать: "Вы со мной, а не с кем-то гораздо лучшим", - но проглотил эти слова. - Так что не надо утверждать, что вы в порядке.
- Ладно, - наконец выкрикнула она в ответ, сжав кулаки. - Я не в порядке. Я разочарована, расстроена и ужасно з-замерзла. Теперь вы довольны?
Проклятье! Колин запустил руки в свою шевелюру и устремил взгляд вдаль. Перед ним расстилалась дорога - всего лишь полоса грязи, ведущая из одного места в другое. Любой представитель цивилизованного мира может при желании переместиться, куда ему угодно, усевшись в треклятую карету и отправившись в путь. Любой другой англичанин давно бы уже доставил мисс Хайвуд в Эдинбург. А еще любой другой человек переждал бы с ней этот ливень в безопасном сухом месте.
Пэйн шагнул к экипажу и открыл дверь.
- Забирайтесь внутрь.
Минерва послушалась, решив не продолжать спор. Колин присоединился к ней, захлопнув за собой дверь. Внутри было немного тесно для трех пассажиров - ведь когда начался дождь, чемодан с Франсиной перенесли внутрь кареты.
Сняв с себя намокшее пальто, Колин укрыл им колени своей спутницы, затем развязал шейный платок и вытер сухими краями лицо и шею.
Минерва с тревогой наблюдала за ним.
- Я в порядке, - заявил Пэйн. - Надо подождать совсем немного. Я подробно объяснил кучеру, куда направиться. Вскоре он вернется, и мы тронемся в путь. Всё будет хорошо.
- В таком случае, зачем вы достали пистолет? - спросила она, глядя, как виконт вынул из-под сиденья оружие и начал его заряжать.
- Простая предосторожность. Ведь мы можем стать легкой добычей для грабителей.
Интересно, чем вызвано его мрачное настроение? Судя по всему, не только теснотой экипажа. Кажется, Колин винит себя во всех их неудачах, включая плохую погоду. И Минерва только что тоже его упрекала. Как она могла! Ведь он ни в чем не виноват!
- Это путешествие затеяла я. Извините, что втянула вас в...
- Не будем об этом. - Пэйн закрыл пороховницу и минуту спустя добавил как ни в чем не бывало: - В здешних краях повсюду валяются обломки породы и булыжники. Вы будете на небесах от счастья.
Минерва бросила взгляд в окно, за которым стеной стоял дождь.
- Значит, вы уже ездили этой дорогой?
- О, много раз.
Много раз? Но как такое может быть? Ведь, кажется, Колин избегает сельских дорог с того дня, когда...
- О боже! - Она похолодела от догадки и протянула руку. - Так мы неподалеку от вашего дома?
Он промолчал, но Минерва поняла всё и без слов. Сердце ее сжалось. Так вот почему Пэйн знал, где здесь можно раздобыть свежих лошадей! Он просто отправил кучера в свое имение.
- Это произошло совсем близко? - спросила она. - Я имею в виду тот несчастный случай.
Колин медленно, с усилием втянул воздух.
- Не настолько близко, чтобы испытывать ужас.
"Но и недостаточно далеко", - подумалось Минерве.
Обуреваемая чувствами, она прижалась к Пэйну и переплела свои пальцы с его пальцами. Он находился с ней в тесной, душной карете, застряв на той же самой дороге, что унесла когда-то жизни его родителей, надвигалась ночь.
Минерва понимала, что только ради нее Колин подошел к краю адской бездны настолько близко, насколько мог.
Ради нее!
Она крепче сжала его пальцы. Захотелось сказать: "Спасибо! Спасибо за то, что поверил в меня, бросил вызов своим страхам. Если бы я уже не была в тебя влюблена, то обязательно полюбила бы сейчас".
Но в этот момент Колину нужны не слезливые заверения. Необходимо его отвлечь.
- Уверена, долго ждать не придется. А чем мы займемся, чтобы скоротать время?
- Почему бы вам не прочесть мне свой доклад еще раз? А я притворюсь, будто задаю глубокомысленные вопросы.
Минерва негромко рассмеялась.
Голос виконта смягчился:
- Честно, мне нравится его слушать. Не могу сказать, что понимаю в нем каждое слово, но тут даже профану ясно, что вы хотите донести что-то важное. Не нужно быть геологом, чтобы понять, что ваш доклад хорошо написан и четко аргументирован. А как вы произносите все эти многосложные слова! - Пэйн подтолкнул ее бедром. - Они меня каждый раз возбуждают.
Она покраснела: не столько от этого неприличного намека, сколько от удовольствия - ведь Колин честно признал ее эрудицию. Надо отдать ему должное: за столько месяцев подтруниваний над Минервой он ни разу не намекнул, что ей недостает мозгов, и не заявил, что женский пол вообще умом не блещет. Интересно, сколько мужчин его положения могут с готовностью признать, что молодая незамужняя особа превзошла их ученостью? Это выяснится на симпозиуме. Если вообще удастся вовремя попасть в Эдинбург.
Словно прочтя мысли собеседницы, Пэйн уверенно произнес:
- У нас всё получится. Давайте же, перечтите доклад еще раз.
- Уже почти стемнело - я не смогу прочесть свои заметки.
Колин напрягся, с искаженным лицом прислонился к стенке кареты и потянулся к расстегнутому воротнику.
- О, кажется, скоро наступит ночь.
Чёрт! Минерва поморщилась. Надо же было ляпнуть такое!
Пэйн изо всех сил старался скрыть свои мучения, но она понимала, как сильно он сейчас страдает.
- Почему бы нам не выйти и кареты и не продолжить путь пешком?
- Потому что снаружи льет как из ведра.
- Если мы немного промокнем - ничего страшного.
- Вы продрогнете. А еще вода повредит Франсину. Будь дождь послабей, ей бы ничего не угрожало. Но такой ливень просочится сквозь щели чемодана и разрушит гипсовый слепок.
- В таком случае мы оставим ее в карете.
Колин фыркнул и решительно заявил:
- Ни в коем случае! Я проделал столько миль вместе с этой чешуйчатой старушкой и побывал с ней в стольких переделках, что больше не выпущу ее из вида. Со мной всё в порядке, Мин. Я смогу подождать в экипаже. Скоро вернется наш кучер со свежими лошадьми, и мы поедем дальше.
- Ну а пока нам нужно как-нибудь развлечься. - Минерва вскинулась: - Придумала! Давайте составлять список неприличных математических терминов! - Она прошептала с придыханием: - Парабола.
После короткой паузы Колин сжал ее пальцы.
- Секанс (54).
- Двучлен.
- К чему этим ограничиваться? Тогда уж трехчлен.
- Ну, это совсем непристойно.
- Разве? Что вы скажете вот об этом? - Он наклонился и прошептал ей на ухо: - Анализ.
Минерва, расхохотавшись, перебралась к Пэйну на колени.
- Ох, Колин! Вот за что я вас люблю!
Его руки сжали ее талию.
- За то, что мой незрелый ум вечно занимали какие-нибудь скабрёзности вместо изучения наук?
Она пожала плечами.
- А разве есть иная причина?
Колин прижался лбом ко лбу Минервы и хрипло прошептал:
- Вот почему я здесь, Мин. Знай: я тут лишь для того, чтобы у тебя появилась лучшая причина меня любить, и я ради этого из кожи вон лезу.
Милый дурачок! Приподняв юбки, Минерва сменила позу, оседлав колени Пэйна.
- Поцелуй меня!
Обхватив его лицо ладонями, она провела губами по его губам. Колин ответил глубоким, страстным поцелуем. Их языки соприкоснулись и затеяли игру.
Минерва положила его ладонь на свою грудь. Пэйн застонал, обхватил мягкое полушарие и начал поглаживать сосок через ткань. Их поцелуй стал жадным, неистовым. Колин напористо ласкал рот Минервы губами и языком, и та отвечала как умела, а затем откинулась назад, чтобы расстегнуть платье.
- Да! Займись со мной любовью!
- Мин, я хочу... - Тяжело дыша, он пытался залезть под ее юбки. - Иисусе, я не смогу сейчас быть нежным. Я не могу взять тебя. Не могу...
Она разочарованно застонала, теснее прижимаясь к нему. Минерва желала Колина так сильно, и, судя по всему, тот хотел ее не менее горячо. Почему он отказывается?
Пэйн ткнулся вспотевшим лбом в ее шею, затем лизнул и легонько прикусил сосок Минервы.
- Ты заслуживаешь нежности и ласки, мужчину, который даст тебе то, чего ты жаждешь. Но сейчас всё, чего я хочу - это взять тебя без предисловий и деликатности, так яростно, чтобы эта чертова ночь стала светлой, словно день!
Она ахнула, когда его пальцы коснулись ее между ног, скользнули глубоко внутрь. Колин пробормотал:
- Ты.... Можно мне?..
- Да! Да! - только и сумела ответить Минерва.
Он начал торопливо расстегивать бриджи.
- Скажи, что ты меня хочешь. Мне нужно это услышать.
Вообще-то, Минерва не просто хотела Колина, а отчаянно желала.
- Да, возьми меня, - прошептала она, чувствуя, как тело захлестывает волна возбуждения и в ней словно открывается новая, неистово чувственная сторона ее натуры. - Возьми меня прямо сейчас.
Колин вошел в нее одним мощным, почти болезненным толчком, вызвавшим у Минервы радостный вскрик, и яростно заработал бедрами, отчего почтовая карета закачалась на рессорах.
- Боже, Мин, я не заслуживаю тебя! Ты такая хорошая, такая горячая и влажная и настолько добра ко мне. Умная, безрассудная красавица!
"О небеса! Да замолчит он, наконец?" - мелькнуло в голове у Минервы, которой было сейчас не до разговоров. Хотелось лишь, чтобы выпады Колина были резче, чтобы тот не останавливался.
Пэйн, вцепившись пальцами в бедра Минервы, с силой поднимал и опускал ее. Она самозабвенно двигалась в такт, упершись рукой в потолок.
Веки Минервы, затрепетав, закрылись, отсекая остатки дневного света в подкравшихся сумерках. Срывающиеся с уст Колина волнующие слова превратились в бессвязное бормотание. Казалось, теперь их тела двигаются сами, подчиняясь овладевшему ими ритму.
Минерва отдавалась Колину бессловесно, бездумно, безрассудно, позабыв обо всем, кроме него и своих ощущений.
Взлетев на пик экстаза, она не смогла сдержать громкий крик от охватившего ее наслаждения. И тут же Колин вышел из нее, бормоча проклятия пополам с благословениями, и изверг на ее бедро теплое семя.
- Мин! - Он начал покрывать ее лицо и грудь поцелуями. Его голос переполняли эмоции. - Никогда не покидай меня!
Она обвила руками его шею.
- Колин, я...
Но неожиданно раздался громкий треск и с ним - вызывающий содрогание металлический скрежет. А потом карета резко осела на бок, и ее пассажиров бросило друг на друга.
- О нет! - только и успела крикнуть Минерва.
______________________________
Примечания переводчика:
54) Секанс (лат. secans - "секущая") - одна из тригонометрических функций.