– Задолбала эта пыль, – простонал я, когда в очередной раз оказался в подвале и снова увидел толстый слой на полу. – Опять все с начала начинать.
– Не бери меня за здесь, – попросил Вася, протягивая мне веник. – Такое впечатление, что кто-то нарочно ночью балуется. Засаду устроить, что ли?
– Стоило бы. Поймаю гада – покалечу. Он у меня до конца жизни будет пашню в поле подметать.
Я работал тщательно, стараясь не оставлять на полу ни соринки, а про себя думал: не стоит овчинка затраченных усилий. Мы больше времени потеряем, чем потом выиграем. Посмотрел на Васю. Тот мел пол спокойно, уверенно, ни минуты не сомневаясь в конечном результате. Вот это сила воли, вот это выдержка! Поделился бы, что ли?
Что-то зазвенело и покатилось по полу.
– Не сори мелочью, – посоветовал Паляныця, продолжая работать. – Дома как найдешь.
Я промолчал, сделал два шага, чтобы посмотреть, что же зацепил веник. Свеча, зажатая в моей руке, на мгновение колыхнулась, потом свечение снова выровнялось. Что-то блеснуло в слое пыли, потом еще раз. Я присел, стал свободной рукой разгребать пыль, пока пальцы не наткнулись на небольшой, металлический на ощупь, предмет. Я поднял его, обтер кое-как о футболку, положил на ладонь, начал осматривать. Прикольно! Пентаграмма была безупречной. По ее поверхности перетекали искорки, словно импульсы. Или это только так казалось в мерцающем свете фитиля? Пентаграмма была небольшой, сантиметра три в диаметре. На одном из лучей зияла аккуратненькая дырочка, словно для подвеса к чему-то, и на всех красовалась миниатюрная, ювелирно выточенная то ли руна, то ли знак какой. Где же я видел нечто подобное? На занятиях по магии? Я напрягся. Казалось, вот-вот мозг выдаст искомое, но в последний момент некая гильотина отсекала готовое выплыть на поверхность знание. Нет, не припомню.
– Чего застыл? – недовольно пробурчал Вася. – Я, кажется, перерыв не объявлял.
– Сюда иди, – попросил я.
– Чего?
– Смотри, – я протянул находку.
Вася осторожно принял ее, взвесил на ладони, начал внимательно осматривать.
– Говоришь, убирался тщательно? – недоверчиво спросил он, не спуская глаз с амулета.
– Разве что языком не вылизывал, – побожился я.
– Откуда же тогда эта штука здесь взялась?
– Не по адресу вопрос. Как думаешь, что это?
– Откуда мне знать? Нужно Заику спросить, он много книг прочитал.
– Вовка! – тут же заволал я. – Заика!
– Чего ораешь! – зашипел тот, просунув голову в полуоткрытую дверь.
– Дело есть.
Через минуту Вовка спускался вниз, брезгливо морщась.
– Что за кипеж?
– Нужен совет умного человека, – ответил Паляныця, протягивая ему амулет. – Как думаешь, что это?
Заика повертел его, притянул поближе мою руку со свечой, глаза его сверкнули алчно:
– Ого! Дорогая штучка! Тут и золото, и платина, и серебро. Где взял?
– Нашел. Как думаешь: что это?
– Поездка на Кипр, если еще что-то подобное найдем, – Заика выхватил у меня свечу, принялся рыскать, разгребая руками пыль: – Ну, чего стали? Ищите!
Я отобрал у Васи пентаграмму. Золотая лихорадка – еще тот вирус. Мы, не раздумывая, принялись руками перебирать каждую пылинку, елозя на коленях по полу, подозрительно поглядывая друг на друга. Про книгу, о которой нам говорил Горыныч, и думать забыли. Мысль о кладе прочно засела в голове, вытеснив все остальное, как ненужный хлам.
– Что за черт? – сказал Паляныця через пару часов.
– Нашел чего? – Заика тут же оставил свой участок.
Я только посмотрел в их сторону.
– Да свеча как-то странно горит, – озадаченно ответил Вася. – Огонь не может гореть параллельно земле.
Паляныця стоял в нескольких метрах от стены, водил перед собой свечой из стороны в сторону. Огонек то горел вертикально, то плавно ложился на бок. При этом не чувствовалось ни легчайшего потока воздуха.
– Аномалия какая-то, – веско констатировал Заика. – Наверное, вход к тайнику.
– Где-то здесь, под ногами, – подтвердил Вася. – Летун, подсвети-ка над самым полом!
Я присел на корточки поднес свечу. Огонек горел ровно, как ни в чем не бывало. Странно. Я начал вставать. Чем выше поднималась свеча, тем сильнее огонек ложился на сторону. О как! А если… Я поднял свечу как можно выше. На максимальной высоте фитиль снова горел ровно и вертикально.
– Что же это получается? – заинтересовался Вовка. – На высоте примерно в полтора метра имеем аномальную зону, в которой изменяются параметры плазмы.
– Ну, если развить твою мысль дальше, то исследовали мы не то и не там, – согласился Паляныця. – Тайник – а я думаю, что это он – устроен не в стене, не в потолке или полу, а прямо в воздухе.
– Думаешь, нашли? – усомнился я.
– А как еще объяснить такую аномалию? – Вован радостно потер руки. – Что дальше делать будем?
– Для начала примерно определим ее размеры, маркируем как-то, – решил Паляныця.
– Интересно, как?
Мне пришла в голову мысль. Я взял совок, вышел на крыльцо, набрал из контейнера немного пыли и вернулся. Горыныч посмотрел на меня как-то странно правой головой, но тут же уткнулся в книгу.
– Думаешь, прокатит? – спросил Паляныця, глядя на мои телодвижения.
– Сейчас узнаем.
Я взял пригоршню пыли, метнул ее в предполагаемую аномалию. Облачко рассыпалось в воздухе, образовывая небольшой кусочек сферы. Судя по его размерам, сама сфера в полном объеме была не меньше полутора метров.
– Ну, как? – победно спросил я, высыпая все содержимое совка перед собой?
– Быстро за пылью, – Паляныця подтолкнул Заику к выходу.
– Почему я? – воспротивился, было, Вовка, но все же поспешил наверх.
– Голова! – похвалил меня Вася, разглядывая пыль, висящую в воздухе. – Как додумался?
– Не знаю, – я пожал плечами. – Пришла мысль – и все тут.
Явился Заика с пылью.
– Горыныч наверху справлялся, как у нас дела, – сообщил он, передавая ношу Васе. – Я сказал, что все путем.
– Молодец, – тот начал методично рукой разбрасывать ее в воздухе.
Теперь были четко видны габариты аномального образования. Паляныця бросил последнюю горсть, отошел в сторону, чтобы полюбоваться творением рук своих.
– Ни фига себе глобус! – оценил работу Заика, делая круг. – Такого я еще ни разу в жизни не видел.
В воздухе, ничем не поддерживаемый, висел полутораметровый подробный глобус Земли: со всеми горами, впадинами, морями, реками, океанами, городами. Едва Паляныця закончил работу, глобус начал медленно вращаться. Я ради интереса просунул руку внутрь, потом высунул. Потревоженная пыль собралась кучкой, но через секунду плавно растеклась по поверхности, так что не осталось даже следа от моего эксперимента.
– Ты больше так не делай, – попросил Вася.
– Думаешь, есть ловушки? – поинтересовался я.
– Не знаю, – сержант воспринял мои слова очень серьезно. – Береженого Бог бережет.
– Что это? – Заика указывал пальцем на пульсирующую точку.
Я подошел поближе, подсветил свечой. Мы медленно двигались вокруг глобуса, чтобы получше рассмотреть находку. Точка то вспухала, то опадала. Не говоря ни слова, Заика вдруг коснулся ее пальцем.
– Отставить! – взвился Паляныця, но было уже поздно: пыль в том месте превратилась в плоский серый туман, на котором был изображен город.
– О как! – обрадовался Вован, победно глядя на сержанта. – А ты: не трогай, не трогай!
– Фу-у, пронесло, – Вася даже утер вспотевший лоб. – Только что кому говорено: не трогать ничего, а тебе все трын-трава! Кто его знает, что оно такое, этот глобус? Рванет, не дай Бог, ползай потом, собирай сам себя по кусочкам!
– Вот так, что ли, не трогать? – Заика снова коснулся точки, которая вспухла на фоне города. Глаза его блеснули непокорством и озорством.
Изображение тут же увеличилось, словно карта на компе, превратилась в здание на окраине. Это был трехэтажный дом, брошенный, готовый к сносу. В районе подвала снова вспухла точка. Вова победно взглянул на нас: мол, бойтесь дальше, а прав-то я! Паляныця покачал головой, осторожно протянул руку вперед, почти коснулся выпуклости, но в последний момент одернул руку.
Заика ухмыльнулся, снова коснулся пальцем точки. Изображение тут же превратилось в панораму подвального помещения.
– Видал? – Вовка победно указал на глобус. – Вот как надо!
Теперь в углу подвала пульсировал квадрат. В голову звездануло: внимание, опасность! Время стало резиновым, растянулось, замедлилось.
Заика потянулся к точке пальцем…
Сверху послышался трехголовый предупредительный крик…
Паляныця поспешил перехватить руку Заики…
Не успел…
Палец коснулся точки…
Квадрат начал разворачиваться, как бутон цветка, лепестками наружу, выпуская из своих недр смерч. Он разрастался все сильнее. Мощный поток воздуха поднял пыль, превратил ее в черную волну, которая приближалась к нам стремительно и неотвратимо. Мы отступали в угол, прикрывая лица от ураганного ветра, а потом уперлись в стену. Все, приплыли. Я почувствовал, как мои ноги отрываются от пола и меня волочит куда-то. Из моего горла вырвался крик, потонувший в грохоте ветра. Это был воздушный тоннель, который оказался Тропой. На этот раз мы не шли – нас несло потоком воздуха, как пыль в шланге пылесоса. Я летел последним, зацепиться хоть за что-то. Тщетно. Ну, Заика, торба тебе. Дай только выбраться живыми.
Тоннель исчез так же внезапно, как и появился. Потоком воздуха меня выкинуло в тесное помещение, шмякнуло о стену, потом на тела товарищей. Впрочем, тут я не уверен, потому что мгновение спустя провалился в темень.