15.07.2005 г.
Тысячелетний Рейх.
Берлин.
Две недели пришельцев не трогали, не приставали с расспросами, и вообще о них словно забыли. Правда, охрана всегда присутствовала рядом, но лишний раз глаза не мозолила и передвижениям по столице Рейха не препятствовала. Криг выделил для нужд гостей автомобиль с шофером, и путешественники несколько дней наслаждались прогулками по альтернативному Берлину. Надо признать, что столица не слишком изменилась. Вернее, она была точной копией Берлина их родного мира, только образца сороковых годов. Это обстоятельство вызывало невольную ностальгию у всей троицы путешественников. Они с головой окунулись в прошлое: посещали магазины и рестораны, пивнушки и закусочные, находящиеся на своих привычных местах. Были кое-какие незначительные отличия, в основном касающиеся более поздних изменений столицы. В этой вселенной Берлин никогда не штурмовали союзные войска противника, не рвали агонизирующую столицу Рейха на части, разделяя куски «пирога» Берлинской стеной. В этом мире не попирал поверженный Рейхстаг своими пыльными сапогами памятник Советскому Солдату. Во всем остальном это был тот же самый город доброй старой Германии с многочисленными церквами и соборами, историческими памятниками, не разрушенными многочисленными бомбежками и артобстрелами. Может быть, более лощеная, вымытая и вычищенная с педантичной немецкой скрупулезностью столица. Поселили путешественников в шикарном отеле рядом с Рейхстагом. Но чрезмерная имперская роскошь оставила пришельцев равнодушными. Их материальное благополучие в родном мире исчислялось миллиардами долларов, и подобная показуха пришельцам уже давно приелась. Львиную долю своего свободного времени путешественники посвящали изучению истории мира, распахнувшего им свои гостеприимные до сих пор объятия. Ежедневно кто-нибудь из их троицы посещал библиотеку. Это страшно раздражало Зиверса, привыкшего получать нужную информацию из Интернета. Ничего подобного Всемирной паутине в этом мире не существовало. Компьютеры, правда, были, но их развитие замерло в каком-то зачаточном состоянии. За пару недель Вольфраму так и не удалось освоить их жуткий интерфейс, чем-то отдаленно напоминающий досовский, но исполненный на немецком языке. Поэтому приходилось пользоваться книгами. Довольно быстро путешественники разобрались в ситуации и даже нарисовали приблизительную схему развилок, в которых история родного мира разительно отличалась от местной. Еще больше путешественников интересовала судьба их собственных альтернативных двойников. По официальной версии, изложенной в официальных документах, все они погибли во время загадочного эксперимента в 38-м году. Но что это был за эксперимент, во время которого погибло столько народу, книги умалчивали. Но, судя по именам жертв эксперимента, награжденных посмертно высшими наградами Рейха, это было нечто глобальное. Кроме их альтернативных двойников траурной рамкой были выделены имена рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, идеолога «Аненербе» Германа Вирта, расолога Карла Хаусхофера, историка Отто Рана, ректора Мюнхенского университета Вальтера Вюрста, предводителя германского крестьянства Вальтера Дарре и еще нескольких десятков ученых с мировым именем и известных руководителей СС. По слухам, на эксперименте должен был присутствовать лично Адольф Гитлер. Но незадолго до этого Адольф серьезно заболел и не приехал. После катастрофы глобальный проект «Наследие предков» был свернут по личному распоряжению Гитлера. На очередной встрече с начальником Имперской службы безопасности Хильшер попросил Крига о возможности ознакомиться с документами из архивов СС, касающимися эксперимента 38-го года.
– Почему бы и нет! – не стал отказывать в просьбе Рудольф. Он уже давно ожидал от пришельцев чего-то подобного. – Фюрер не против… Однако есть одно маленькое «но»! На всех документах, имеющих отношение к той давней трагедии, красуется гриф «совершенно секретно».
– Ну, это совершенно естественно, – согласился профессор, – широкой публике не нужно знать всех подробностей…
– Да, но как мне поступить с вами? Конечно, к широкой публике я вас отнести не могу. Но и к своим… увы, тоже! Хотя, возможно, через какое-то время вы сможете войти в круг избранных.
– Хотелось бы, чтобы этот момент наступил как можно скорее! – торопил события Фридрих.
– Ну, тут все зависит только от вас! – не стал скрывать начальник службы безопасности. Он, собственно, ради этого и затеял разговор. – Мы надеемся на тесное сотрудничество… И как только результаты этого сотрудничества станут более наглядными, вернее, принесут свои плоды…
– Давайте ближе к делу! – предложил Хильшер, его нервировало хождение Крига вокруг да около.
– Вот это другой разговор! – обрадовался Рудольф.
Фюрер настоятельно просил не давить на пришельцев: «Лучше пускай первыми нас о чем-нибудь попросят!»
– Для начала информация в обмен на информацию: подробно изложите современную политическую ситуацию вашего родного мира! Немного исторических данных. Фюрера очень интересуют причины поражения Третьего Рейха в вашей альтернативной реальности. Думаю, что для начала плодотворного сотрудничества этого достаточно. А в будущем… Я надеюсь, мы будем действовать одной командой! Лестно, знаете ли, думать, что рядом с тобой такие легендарные личности. Да, и вот еще что: фюрер распорядился присвоить вам те же чины и звания, что были у ваших двойников. Вы, если не ошибаюсь, профессор?
– Не ошибаетесь! – улыбнулся Хильшер.
– Вот ваши документы, – Рудольф положил на стол пухлую папку. – Ваши и ваших друзей: штандартенфюрера СС Вольфрама Зиверса и академика Йохана фон Крезе. К сожалению, мы не знаем, какими наградами Рейха вы были удостоены у себя…
– Да не стоило…
– Все в порядке, – заверил Хильшера Криг. – Просто мы пытаемся ускорить вашу адаптацию. И еще у меня есть к вам одна просьба… – Рудольф замялся, это обстоятельство не укрылось от наблюдательного профессора.
– Не стесняйтесь, Рудольф, вы и так уже столько для нас сделали!
– Просьба личного характера, – признался Криг. – У меня есть старый товарищ, учитель, можно сказать… Он тоже служил в нашем ведомстве. Он уже давно в отставке, но специалист он очень ценный… Его консультации подчас незаменимы… Да, в общем-то, и не в этом дело. Он болен… Рак. Врачи говорят, ему осталось недели две-три… Не могли бы вы…
– Сделать ему инъекцию нашего препарата?
– Да.
– А фюрер в курсе?
– Это его предложение.
– Понятно, – усмехнулся профессор, – значит, моего омоложения ему недостаточно? Он хочет нас проверить на вшивость?
– Вы умный человек, профессор, – не стал темнить Криг, – вы все правильно понимаете. Только времени у нас мало!
– Я согласен. Рано или поздно вы все равно должны были убедиться в правдивости наших слов. Так даже лучше.
– Когда начнете? – поспешно поинтересовался Рудольф.
– В любой момент, как только нам вернут наши вещи, – ответил Хильшер.
– Их вам вернут сегодня же! – заверил профессора Криг.
– Ваши специалисты не смогли с ними разобраться? – язвительно произнес старик.
– К нашему стыду, – признался Рудольф, – у нас нет специалистов подобного профиля. Тот портативный компьютер… Я думаю, что вся информация в нем.
– Да, и она зашифрована специальным кодом.
– Наши программисты пробовали, но, видимо, технологии вашего мира шагнули далеко вперед. Наши специалисты-историки лишь оценили древность и уникальность резных табличек. Все вещи будут возвращены вам в целости и сохранности.
– Это само собой! Помимо этого нам нужна химическая лаборатория. Лекарство еще нужно изготовить… Доктор Крезе скажет, что ему необходимо.
– Мы все предоставим в самое ближайшее время! – заверил Хильшера Криг. – У вас есть еще какие-нибудь пожелания? – любезно поинтересовался Рудольф. Он выполнил возложенную на него фюрером миссию с блеском и теперь был готов выполнить любую просьбу гостей.
– Нет, нас все устраивает. Хотелось бы побыстрее ознакомиться с архивом.
– Как только вы подтвердите свои слова действием, мы распахнем перед вами секретные архивы, и не только! Если все ваши слова окажутся правдой, Третий Рейх в лице фюрера будет финансировать и оказывать любую посильную помощь в ваших исследованиях!
– Вот это действительно стоящее предложение! – воскликнул профессор.
– Рад нашему сотрудничеству! Очень рад! Разрешите откланяться! – Криг залихватски прищелкнул каблуками и удалился.
– Итак, ребятки, дело сдвинулось с мертвой точки! – резюмировал свою встречу с Кригом Хильшер. Почему-то начальник Имперской службы безопасности предпочитал общаться с Фридрихом наедине. – Нам сделали заманчивое предложение – финансирование и поддержка фюрером любых наших исследований!
– Что попросили взамен? – риторически спросил Зиверс. – Рецепт вечной жизни?
– А то! – хитро прищурился старик. – Люди везде одинаковы, даже в альтернативной вселенной.
– А доступ в секретный архив?
– После демонстрации наших возможностей – чего душа пожелает! А вот до – ни-ни!
– Тогда нужно готовиться! – буркнул Крезе. – Лабораторию мне хоть предоставят?
– Самую лучшую в Рейхе! – заверил доктора Хильшер.
25.07.2005 г.
Тысячелетний Рейх.
Берлин. Рейхстаг.
Личный кабинет фюрера.
– Невероятно! Просто фантастика! Я до сих пор поверить не могу, что такое вообще возможно! – лопотал неловко примостившийся на краешке большого шикарного кресла тридцатилетний мужчина. Еще несколько часов назад он был тяжелобольным семидесятилетним оберфюрером СС Куртом Хагенау, жить которому оставалось считаные дни. По крайней мере, так утверждал врач, следивший за состоянием здоровья больного старика. Шансов на выздоровление никаких. Курт уже совсем было примирился с мыслью, что вскоре умрет, как неожиданно получил предложение поучаствовать в необычном эксперименте. В случае благоприятного исхода Курт должен был окончательно избавиться от раковой опухоли. К тому же предложение исходило от бывшего ученика по Имперской академии контрразведки СС, позже – хорошего приятеля, почти что друга – Рудольфа Крига, ныне занимающего очень высокий пост начальника Имперской службы безопасности. В принципе Хагенау нечего было терять, и он согласился. Каково же было его удивление, когда вся чудодейственная процедура свелась к примитивной инъекции какого-то лекарства – к больному Кригу просто подошел человек с узким лошадиным лицом и усиками а-ля Адольф Гроссефюрер, открыл чемоданчик с мединструментом и достал из саквояжа уже заполненный прозрачным лекарством одноразовый шприц.
После укола Криг подошел к старому товарищу:
– Как ты себя чувствуешь, Курт?
– Несмотря ни на что – отлично! – воодушевленно воскликнул Хагенау. – Я уже давно не чувствовал себя так хорошо! Исчезла боль… Что это за лекарство, Рудольф? Какие-то наркотики? Но я уже давно сижу на наркоте – врач прописал, – пояснил он, – иначе с болью невозможно…
– Я знаю, дружище! – мягко перебил больного Рудольф.
– Но даже героин не оказывает такого действия! – возбужденно воскликнул Курт. – Я чувствую себя совершенно здоровым! Неужели все, Руди?
– Боюсь тебя огорчить, друг, но лечение не закончено, – как можно деликатнее произнес Криг. – Это лишь временный эффект. Но специалисты утверждают, что все будет хорошо! Нужно лишь подождать несколько дней…
Через несколько секунд Курт Хагенау потерял сознание.
* * *
Когда Курт вновь открыл глаза, над ним нависало сосредоточенное лицо Крига. Хагенау обвел мутным взглядом ярко освещенное помещение. Оказывается, пока он валялся без сознания, его бесчувственное тело перевезли из квартиры в какое-то другое место. Он еще раз пробежался глазами по белоснежным стенам. Больница? Похоже. Он скосил глаза – точно больница – на такой кровати он уже неоднократно лежал в ведомственном госпитале РСХА. Курт дернулся, пытаясь сесть на кровати, но неожиданно понял, что не в состоянии этого сделать. Его руки были пристегнуты к спинке крепкими кожаными ремнями. Ноги, по всей видимости, тоже.
– Тихо, тихо! – воскликнул Рудольф, прижимая плечи Хагенау к подушке. – Спокойно! Все хорошо!
– Руди, – успокоившись, произнес Курт, – я видел такой чудный сон после того, как ты ввел мне лекарство! Будто моя душа отделилась от тела, – сбивчиво шептал он, – и воспарила над ним…
– О своих снах расскажешь позже! – перебил Криг. – Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?
– Отлично, Руди! – Хагенау фамильярно называл Крига его детским именем, чего не позволял себе уже несколько лет. Слишком высоко взлетел его бывший друг детства. Но неизлечимая болезнь стерла эту границу – приближающаяся смерть вновь уравняла их, как когда-то давно. – У меня ничего не болит… Такого не было со мной уже лет тридцать!
– Курт, дружище, я рад за тебя! – взволнованно воскликнул Рудольф, обнимая привязанное к кровати тело друга. – Сейчас я тебя освобожу!
Он расстегнул ремешок, стягивающий левое запястье друга, а затем освободил правое. Хагенау облегченно вздохнул и потер затекшие конечности. Неожиданно он вздрогнул и поднес ладони к лицу. Руки, которыми он так легко управлялся, были чужими! Свои, поросшие жестким седым волосом, разукрашенные старческими пигментными пятнами и испещренные старыми ниточками шрамов – юношеское увлечение жонглированием ножами, он не перепутал бы ни с какими другими! А эти… Вроде и знакомые, но… Это руки мужика в самом расцвете сил, а не дряхлого старика. Он, все еще не веря в случившееся, спросил:
– Что со мной сделали, Руди?
– Вылечили от рака! – жестко ответил скрипучий голос мерзкого старикашки, наблюдающего за Хагенау со стороны. – И подарили еще по меньшей мере тридцать-сорок лет жизни! Генерал, дайте ему зеркало!
Криг протянул старому другу небольшое карманное зеркальце. Хагенау судорожно схватил его и поднес к лицу. Из овального стеклышка на него смотрел полубезумным взглядом тридцатилетний мужик, заросший недельной щетиной.
– Что вы сделали со мной?! – в ужасе закричал Курт.
– Привыкайте, любезный, это ваше лицо! – не обращая внимания на истерические крики Хагенау, скрипел старик. – Ваше тело! Мы подарили вам новую жизнь… Не забывайте этого, майн кляйне югенд!
Курт боязливо разглядывал себя в зеркале. Старик сказал правду – из зазеркалья смотрел действительно он сам, только молодой. И это было… непривычно? Страшно? Бывший старик не мог определиться с противоречивыми чувствами. Хагенау отложил зеркало на подушку и спустил ноги с кровати на пол. Сделал несколько осторожных шагов. Он словно боялся, что наваждение развеется, как дым. Но ничего страшного не произошло, наоборот, его тело послушно двигалось с такой легкостью, которая присуща людям лишь в молодости. Не ныли суставы, не колола поджелудочная, не напоминал о себе застарелый перелом, а самое главное – не терзала его многострадальный организм чудовищная боль раковой опухоли. Он пробежался языком по зубам – все на месте! А зрение!!! Он мог прочитать даже мелкие буквы фирменного шильдика, наклеенного на компрессор. А еще вчера он не мог прочитать без очков втрое больший шрифт!
– Давай в душ, – сказал Криг. – Нам еще предстоит встреча с фюрером!
* * *
Внимательно выслушав Хагенау, Лепке попросил его подождать в приемной. Едва за ним захлопнулась дверь, фюрер произнес:
– Значит, пришельцы не солгали… Да, с таким козырем в кармане сенат будет у нас вот где!
Фюрер сжал пальцы в кулак так, что побелели костяшки, и потряс им перед самым носом Рудольфа.
– Да, это так, – согласился генерал, – но… Проблема, майн фюрер, в том, что этого лекарства они могут сделать лишь несколько доз. У них отсутствует нужный материал…
– Но ведь они готовы продолжить опыты? – перебил Крига фюрер.
– Бесспорно! Но не факт, что у них что-то получится.
– Я думаю, что нам стоит поговорить с гостями начистоту, – подумав, сказал фюрер. – Они ведь не просто так появились у нас. Они нуждаются в нас, Рудольф! Иначе никогда не поделились бы с нами своими знаниями. Вот что, организуй нам завтра встречу! Поговорим по душам.
– Хорошо! – Криг сделал пометку в ежедневнике. – И еще, что нам делать с Куртом Хагенау? В таком виде он не может возвратиться на прежнее место.
– Это было бы опрометчивым шагом, – согласился фюрер, – преждевременным и глупым! Может быть, через несколько лет, когда все утрясется и встанет на накатанные рельсы, обновленные офицеры СС и будут возвращаться на свои прежние места службы, – мечтательно произнес фюрер. – Но на сегодняшний день это невозможно! Слухи будут множиться, как грибы после дождя. Кстати, а как быть с его семьей?
– Он не женат. Родители умерли. Кандидатура Хагенау идеально подходила для эксперимента, невзирая на то, что мы знакомы.
– Да, ты докладывал. Что ж, наш первый обновленный офицер заслужил награду.
– Он и так ее уже получил, – осмелился перебить фюрера Криг. – Он жив и абсолютно здоров! Здоровее, чем мы с вами…
– Тогда… – фюрер задумался. – Тогда сделай ему новые документы. Затем перепиши на новое имя все его имущество, счета в банке, в общем, все, что связано с его материальным благосостоянием. Пусть немного отдохнет, приведет себя в порядок. После отпуска определишь его в группу профессора Штруделя. Хорошие аналитики нам еще понадобятся.
26.07.2005 г.
Тысячелетний Рейх.
Берлин. Рейхстаг.
Личный кабинет фюрера.
– Гутен таг, господа! – вместо обычного «Зиг хайль» поприветствовал гостей фюрер. – Располагайтесь, чувствуйте себя как дома!
– Кхе-кхе, – кашлянул, усаживаясь, Хильшер. – Я так полагаю, разговор предстоит серьезный?
– От результатов этого разговора будет зависеть наша дальнейшая судьба!
– Наша или ваша? – решил прояснить старик.
– Вы не ослышались, герр Хильшер, – любезно пояснил фюрер, – именно наша совместная судьба! Вам нужна адаптация в нашем мире, а нам нужны ваши знания! А кто вам протянет руку помощи, поможет стать частью нашего общества, оценит по достоинству ваши знания? Я предлагаю вам стать частью нашей системы!
– Заманчиво! – произнес старик и оглядел своих молчаливых спутников. – Что же вы потребуете от нас взамен?
– Правду! Только правду и ничего, кроме правды! – воскликнул фюрер. – Мы должны доверять друг другу! И тогда вы сможете использовать все ресурсы Третьего Рейха для ваших, вернее, для наших совместных интересов! Итак, вы согласны?
Старик вновь переглянулся со спутниками. Лепке, затаив дыхание, ждал ответной реакции. Первым слегка кивнул головой Зиверс, через секунду его жест повторил Крезе.
– Мы согласны! – дребезжащим голосом произнес Хильшер. – Можете задавать свои вопросы.
Фюрер незаметно для присутствующих перевел дух. Он боялся услышать отказ. На эту троицу он возлагал большие надежды.
– Можно я начну? – спросил фюрера безопасник.
– Давай, Рудольф, – разрешил фюрер. – Тебе привычнее задавать вопросы.
– Вы готовы? – поинтересовался Криг.
– Да! – ответил старик.
– Из какого источника вы узнали о нашем мире?
Хильшер усмехнулся, кожа на его лысом черепе пришла в движение.
– Вам что-нибудь известно о «Высших Неизвестных»? – собрав губы в жемок, прошамкал старец.
– Кто это? Или что это? – тут же переспросил Криг. Словосочетание «Высшие Неизвестные» ему ни о чем не говорило.
– Понятно, – буркнул старец и вновь закашлялся. – Прошу прощения, – извинился Хильшер, – здоровье ни к черту! Слабые легкие… Но, как вы знаете, это поправимо. Поэтому, с вашего разрешения, продолжит мой ученик – Вольфрам Зиверс. Он владеет информацией в том же объеме, как, впрочем, и доктор Крезе. Продолжайте, прошу вас!
– Итак, кто же они, эти «Высшие Неизвестные»? – вновь повторил вопрос Рудольф.
– Дело в том, что мы сами точно не знаем, что собой представляют эти существа, – признался Зиверс. – Возможно, что это некие астральные субстанции, существующие в каком-то ином измерении. Они нематериальны. Они обладают поистине безграничными знаниями. Именно благодаря подсказке «Высших Неизвестных» мы обнаружили точку перехода в ваш мир. Мы не знали, в какой мир попадем… Просто действовали по указке…
– Каким образом вам удалось вступить в контакт с этими сущностями?
– Случайно. В рамках проекта «Аненербе» мы проводили исследования паранормальных способностей человека. Для этого со всех уголков земного шара в Германию согнали всевозможных магов, чародеев, шаманов, экстрасенсов всех мастей… И один из них, находясь в трансе, неожиданно вступил в контакт с некими существами.
– Постойте, – вмешался Криг, – но, судя по слухам, чуть ли не каждый экстрасенс общается с некими потусторонними силами!
– Вот эту информацию мы и проверяли. Но сведения, которые нам сообщали эти самые экстрасенсы, были, так скажем, сомнительного содержания. Туманные предсказания, мутные намеки… Ничего такого, из чего можно было бы извлечь пользу. Лишь один человек, именно тот, который вступил в контакт с «Высшими Неизвестными», неожиданно даже для самого себя выдал принципиально новую схему летательного аппарата и даже снабдил ее необходимыми чертежами. Так как на тот момент Германия находилась в состоянии войны, за эту схему ухватились двумя руками. Такой техники у противника не было. Через несколько лет наши авиаконструкторы разработали и собрали первую действующую модель этого аппарата. Результаты потрясли приемную комиссию… но запустить его в серийное производство не удалось. Германия терпела крах на всех фронтах…
– Что это был за аппарат? – воспользовавшись паузой, спросил Рудольф.
– Дисковый, наподобие НЛО. Летающая тарелка. Вам известны эти термины?
– Неопознанный летающий объект, – расшифровал аббревиатуру Криг. – Да, нам знакомы эти понятия. Продолжайте.
– На тот момент ничего заслуживающего внимания от «Высших Неизвестных» получить больше не удалось. Слишком непонятными терминами они объяснялись. Мы считаем, что их уровень развития несоизмерим с нашим. Они – следующая ступень эволюции. Однако процедуру связи с ними мы не утеряли. И по прошествии стольких лет именно они указали нам на врата в ваш мир.
– Какую цель вы преследовали? При ваших возможностях… Вы неплохо могли устроиться и в родном мире.
– Мы действительно неплохо устроились в родном мире, – согласился с доводами безопасника Зиверс. – Молодость и здоровье, снабженное хорошими деньгами…
– Тогда почему вы бросаете все и сломя голову кидаетесь в неизвестную авантюру? – не выдержал Криг.
– Настоящему ученому никогда не унять свою страсть! – вмешался старик, сверкнув глазами из-под насупленных бровей. – Прежде всего мы стремимся к знаниям, а уже после ко всему остальному! И если вам тяжело это понять, боюсь, что мы никогда не найдем общего языка!
– Не горячитесь так, профессор! – примирительно произнес фюрер. – Криг – плоть от плоти РСХА. Для него безопасность прежде всего, так же, как для вас страсть настоящих исследователей! Давайте продолжим.
– Продолжай, Вольфрам, – произнес Хильшер, откидываясь на спинку кресла.
– Вы спрашивали о целях нашего путешествия?
Рудольф угрюмо кивнул. Он не любил, когда ему кто-нибудь, исключая, конечно, главу государства, так открыто перечил. Но вместе с тем он понимал, что пришельцы в чем-то правы. Под лежачий камень вода не течет!
– Вся наша жизнь посвящена поиску Знания! Именно так, Знания, с большой буквы! Вы знакомы с работами Германа Вирта? Хотя бы в общих чертах?
– Вирт, Герман Вирт, – вспоминая, где бы он мог слышать это имя, бормотал начальник РСХА. На память он никогда не жаловался. – Вирт, вспомнил! Он участвовал в том же самом эксперименте, где погибли ваши двойники!
– Да, – согласился Зиверс, – он тоже погиб в тот день! Но его работы до сих пор можно найти в библиотеке. Доступ к ним свободный.
– Нет, – признался Криг, – с работами Германа Вирта я не знаком.
Увидев, как укоризненно смотрит на него Зиверс, Рудольф неожиданно вскипел:
– Я военный, а не книжный червь! Я не обязан изучать научные труды почти столетней давности. Пускай даже и написанные героем Рейха!
– А вас никто и ни в чем не обвиняет! – поспешил внести ясность Зиверс. – Каждый специалист ценен лишь на своем месте: военный должен воевать, безопасник – бдить, врач – лечить, а ученый, соответственно, заниматься наукой! Кухарка не может управлять государством, как пытался когда-то доказать один из коммунистических лидеров. Управлять должен вождь, фюрер! И никак иначе! Но для того, чтобы вам стали понятны наши цели, наши стремления, нужно знать хотя бы основу…
– Ну так объясните нам буквально в двух словах суть работ Вирта, – вставил свое веское слово фюрер.
– С превеликим удовольствием, – улыбнулся Зиверс. – Ибо для нас это основа, так сказать, точка отсчета. Так вот, Вирт предполагал, что развитие современного мира представляет собой некую аномалию, регресс, дегенерацию. Некогда люди, населявшие Землю, обладали неким Сакральным Знанием, которое ставило их на одну ступень с богами. По сути, они сами были богами. С течением лет Знания были потеряны. Вирт считал, что истину надо искать в прошлом: в мифах, символах, преданиях, в религиях и культах, в обрядах и фольклоре. В своем труде «Происхождение человечества» он утверждает, что первые люди были не глупыми неандертальскими идиотами, влачившими жалкое существование в пещерах и дубасящими друг друга палками, как утверждают дарвинисты, марксисты и прочие профаны. Напротив, они были совершенными людьми, владеющими Сакральными Знаниями и наделенными Божественной Силой. Еще одним его предположением было существование единого праязыка…
– Постойте, – вмешался Криг, – но разве в Библии не говорится о том же? Вавилонская башня, смешение языков и все такое?
– Согласен, но Библия слишком неоднозначно трактует эти события. Искажает действительность. Но не в этом дело! Кое-какие подтверждения теории Вирта мы обнаружили благодаря семейной реликвии Виллигутов. Вы видели ее. Это резные деревянные дощечки, передаваемые в их семье от отца к сыну на протяжении столетий. Именно с помощью этих дощечек нам удалось воссоздать методику управления массовым человеческим сознанием.
– Очень интересно! – поерзал на кресле начальник РСХА. – Управление массовым сознанием нам бы не помешало!
– Мы обучим ваших специалистов этой методике… С вашего позволения я продолжу? Еще одной заслугой Вирта можно считать создание «Аненербе», как…
– Секундочку, – вновь вмешался Рудольф. – Если для вас настолько велико значение работ этого ученого, то почему его нет рядом с вами? Он погиб?
– Нет, – ответил Вольфрам, – Герман Вирт прожил до весьма преклонного возраста – 96 лет. Он умер в 1981 году.
– Тогда почему? Ведь в нашем мире вы были коллегами!
– Здесь все не так однозначно, – задумался Вольфрам. – Да, мы были коллегами. В 32-м году Вирт вместе с профессором Хильшером создают общество исследования древнейших культур под кодовым названием «Наследие предков». В 33-м году эта организация становится под контроль Генриха Гиммлера. А в 38-м году его отстраняют от дел. С этого времени он находится под неусыпным надзором Гестапо.
– Причины? – тут же поинтересовался Криг. – Насколько я знаю, ничего подобного с его альтернативным двойником не происходило.
– Я мог бы придумать любую причину, – прямолинейно заявил Зиверс, – но не буду этого делать. Мы договорились раскрыть карты: он был объявлен неблагонадежным, преступником… Дело в том, что, по мнению Вирта, потомки гиперборейцев, то есть чистых ариев, есть в настоящее время среди всех народов Земли, независимо от цвета кожи. И европейцы, а в том числе и сами немцы, никаким превосходством в этом смысле не наделены!
– Ого! – с присвистом произнес Криг. – Вы знаете, чем пахнут такие высказывания?
– Да, – твердо ответил Зиверс. – Не для того ли мы собрались здесь? Давайте расставим все точки над «i»! К вашему сведению, под надзором Гестапо находился не только Вирт, но и присутствующий здесь профессор Хильшер. И именно за такое же мировоззрение! А я до самого краха Рейха возглавлял «Аненербе», разделяя меж тем позицию Вирта и Хильшера. Участвовал в сопротивлении, боролся, как мог, против расовой доктрины и национализма. Я понимаю, что для вашего мироустройства, где эта самая расовая доктрина – свершившийся факт, возведенный в ранг закона, мои слова звучат дико, но… Карты на стол, господа! К тому же, невзирая на заслуги перед обществом, на сотни спасенных и вывезенных за границу Рейха евреев, Международный трибунал после капитуляции Германии приговорил вашего покорного слугу к смерти. Меня повесили. Ну, не совсем меня… Но, вы знаете, близость пенькового галстука оказалась очень действенным лекарством. Это понял и профессор. Так что взгляды нашего маленького сообщества претерпели некоторые изменения. Теперь ваш строй не вызывает у нас отторжения. А возможность безнаказанно использовать в своих экспериментах бесправных унтерменшей – большой плюс. А что касается Вирта, он отказался пройти посвящение в наш тайный орден. Тем самым, правда не зная этого, отказался от чудодейственного препарата.
– Тайный орден? – переспросил Рудольф. – Что вы имеете в виду? На территории Рейха тайные ордена вне закона! Их запретил еще в сороковых годах лично Адольф Гитлер.
– Я понял, откуда дует ветер, – произнес Вольфрам. – В нашем мире тоже было нечто подобное. Тайных лож, орденов и сект было превеликое множество: «Врил», «Туле», «Германенорден», «Голден доун», и не только. Кстати, Великим Магистром «Германенорден» в 32-м году был избран Адольф Гитлер. Но через несколько лет, в 35-м году, он же и запретил состоять в нем членам СС. Возникает закономерный вопрос: в чем же дело? Ответ прост: СС сами по себе являлись тайным орденом! В это время в Рейхе усиленно формировалось кастовое общество. Над германским народом возвышалась партия НСДАП, над партией – черный орден СС, внутри СС – внутренний круг посвященных – «Аненербе». При таком раскладе в Империи не остается места другим тайным обществам. Они должны быть либо адаптированы в СС, либо прекратить свое существование! В вашем же случае, когда проект «Аненербе» свернули, а тайные общества стояли вне закона, СС попросту выродились в одно из элитных формирований Вермахта. Да, СС сумели стать правящей кастой, вы над народом, но, по сути, ничем не отличаетесь от него! А ведь проект «Лебенсборн» должен был дать толчок возрождения возвышенного духа расы. И связан он был не только с евгеникой… Так, я слегка отвлекся. Мы говорили о Вирте. Он отказался вступить в наш орден, поэтому мы не могли раскрыть ему наши секреты.
– Сколько человек в вашей тайной организации?
– Трое.
– Что вы планируете предпринять в ближайшем будущем?
– Возродить «Аненербе»! Естественно, с вашей помощью… Реанимировать большинство программ этого проекта в их изначальном варианте. Если у вас есть еще какие-нибудь вопросы, задавайте. Больше у нас нет секретов!
– Возродить легендарный проект? – Глаза фюрера затуманились. Возродить проект, с которым не справился сам Адольф Гроссефюрер, не это ли истинное величие? Конечно, риск есть… Но, кто не рискует… К тому же что может грозить ему, уже практически бессмертному существу? Решено, он возьмется за эту ношу и приведет Тысячелетний Рейх к настоящему величию!
– Считайте, что он уже возрожден! С этого дня в вашем тайном ордене… пусть он носит то же название, что и сам проект «Аненербе», семеро посвященных!
– Почему семеро? Посвященных шестеро: трое наших гостей, вы, я и профессор Штрудель. Кто седьмой? – поинтересовался Криг.
– Курт Хагенау, первым из нашего мира прошедший омоложение, – напомнил фюрер. – Всем членам «Аненербе» будет гарантирована доза вашего лекарства, тем самым они будут присягать на верность нашему обществу.
– Но у нас нет такого количества препарата! – воскликнул Йохан фон Крезе.
– Но вы же не собираетесь бросать свои исследования? – парировал фюрер.
– Для этого мы и здесь! – ответил доктор. – Но мы не можем гарантировать, что наладим в ближайшее время массовое производство…
– Главное – делайте все, что в ваших силах! – сказал Лепке. – А мы со своей стороны вам поможем.
– Предлагаю, – прошамкал Хильшер, – во избежание будущих недоразумений избрать Великого Магистра, наделенного всеми полномочиями… Лучшей кандидатуры, чем Карл Лепке, я не вижу. Великий Магистр ордена, являющийся одновременно фюрером и канцлером Тысячелетнего Рейха… – Приступ кашля помешал ему договорить. – Братья, вы поняли мою мысль? Есть возражения?
– Может быть, лучше вы, герр Хильшер? Я просто солдат, хоть и высокого ранга, – признался Лепке.
– Кхе-кхе. – Старик прикрыл рот рукой и сдавленно продолжил: – Прежде всего вы политик и очень умный человек! Удержаться на вашем посту и управлять таким грандиозным государством может далеко не всякий. Не надо ложной скромности! Через некоторое время мы представим вам подробнейшую доктрину развития «Аненербе»… Но прежде мы хотели бы ознакомиться со старыми архивными документами. Возможно, кое-какие моменты уже проработаны нашими предшественниками.
– На том и закончим, господа! – подвел итог разговору новоиспеченный Великий Магистр.
03.08.2005 г.
Тысячелетний Рейх.
Берлин.
Секретный архив СС.
Запах в архивах всегда одинаков: пыль и плесень. Не был исключением из правил и этот, с многочисленной охраной, защищенный бронированной скорлупой дверей и толстых бетонных перекрытий.
– С чего начнем? – спросил Вольфрам, в раздумье остановившись перед теряющимися в темноте бесконечными стеллажами с документацией.
– Может быть, для начала зажжем свет? – прошамкал Хильшер, водружая на нос очки с толстыми линзами. – И где бродит этот местный архивариус, как там его? – раздраженно добавил он.
– Клаус, – подсказал Зиверс. – Его должны были предупредить о нашем приходе.
– Прошу прощения!
Из-за ближайшего стеллажа на освещенный участок выполз маленький старичок.
– Клаус Ран к вашим услугам! – сверкая толстыми линзами очков, не уступающими по размерам очкам Хильшера, представился архивариус.
– Ран? – услышав знакомую фамилию, переспросил Хильшер. – А Отто Ран вам, случайно, не родственник?
– Почему же случайно? – всплеснул сухонькими ручонками старикашка. – Идите за мной!
Архивариус засеменил куда-то в глубь архива, приглашая посетителей его пыльного заведения следовать за ним. Возле небольшого, освещенного настольной лампой столика он остановился, нашарил выключатель. Загудели мощные потолочные лампы, разгоняя уже прижившийся в архиве полумрак. Старик подслеповато щурился – за годы, проведенные в закрытом архивном подземелье, Клаус совсем отвык от яркого света. Над столиком, помещенная в простую деревянную рамку, висела пожелтевшая фотография. На толстой рифленой бумаге у подножия памятника Бисмарку была запечатлена группа людей.
– Один из них мой отец, Отто Ран! – с гордостью произнес старичок-архивариус. – Он…
– Третий слева, – перебил архивариуса профессор, указав на улыбчивого молодого человека. – Фотография сделана в мае 37-го года. Отто только вернулся из странствий по Пиренеям, а через пару дней он должен был уехать во Францию.
– Откуда вы это знаете? – охнул старичок.
– На этой фотографии я – четвертый справа во втором ряду, – Хильшер изобразил обескровленными губами нечто похожее на улыбку. Архивариус в ужасе отшатнулся от безумного старика и замахал руками:
– Этого не может быть! Профессор Фридрих Хильшер погиб вместе с моим отцом! Даже если бы он выжил в тот роковой день, то был бы уже столетним стариком!
– А ты приглядись повнимательнее! – весело предложил Зиверс.
Опешивший от такого предложения архивариус, безумно вращая глазами, действительно принялся искать сходство.
– Майн Готт! – наконец воскликнул он, признав в старике погибшего профессора.
Зиверс, решив подлить масла в огонь, протянул Клаусу документы, выданные шефом РСХА, где черным по белому были прописаны их имена. Жиденькие седые волосики архивариуса едва не встали дыбом, когда он ознакомился с документами. Его увеличенные линзами очков глаза расширились. Бедняга уже не знал, во что ему верить.
– Йохан фон Крезе? Вольфрам Зиверс? Это безумие! Они все давно мертвы!
– Не совсем! – рассмеялся Зиверс. – Позвольте представиться: штандартенфюрер СС Вольфрам Зиверс!
– Доктор медицины Йохан фон Крезе! – слегка склонил голову его спутник. – Вот же фотография, смотрите! Это Зиверс, а это я! И если вы узнали профессора, то нас не узнать может только слепой!
– Да, а как же возраст?! – всплеснул руками старичок. – Вы не те, за кого себя выдаете!
– Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам! – шекспировской фразой ответил Хильшер.
– Но как?! – Старикашка схватился за голову.
– У вас недостаточный доступ, чтобы знать ответ на этот вопрос, – ответил Вольфрам.
– У меня недостаточный доступ?! – задохнулся от возмущения архивариус. – У меня?! У смотрителя секретных архивов СС?! Многие высшие чины Вермахта не могут похвастать таким допуском. А для меня здесь нет тайн! – победно закончил Клаус.
– А ведь он прав, – согласился с доводами старичка Крезе. – У нас острая нехватка братьев… А нам с Клаусом так или иначе придется работать.
– Предлагаешь посвятить? – уточнил Вольфрам.
– Да.
– Нужно еще согласие Великого Магистра, – напомнил Хильшер. – Пускай чисто формальное, но все же…
– Я думаю, с ним не будет проблем. К тому же Клаус – человек, проверенный системой СС, – настаивал Йохан.
– Хорошо, – согласился с доводами братьев по ордену Хильшер. – В связке действительно будет легче работать. А вы, Клаус, готовы хранить тайны? – риторически спросил профессор.
– Я храню их уже несколько десятилетий, с тех пор как стал заведовать этим архивом. Так что одной тайной будет больше.
– Тогда ждите, завтра фюрер вас вызовет на аудиенцию.
– Лично?
– Лично, – рассеял сомнения архивариуса профессор. – А сегодня подготовьте, пожалуйста, все материалы, которые касаются последнего эксперимента «Аненербе». Да-да, того самого…
Неожиданно Хильшер схватился рукой за сердце и кулем повалился на пол. От пыльной духоты архива ему стало плохо. Он схватился рукой за грудь, в которую словно забили железный костыль, и беззвучно разинул рот.
– Фридрих, что с тобой? – подскочил к нему Зиверс.
– Да ты что, не видишь? Плохо дело – у него приступ! – воскликнул Йохан.
– Может, время пришло? – поинтересовался у врача Вольфрам.
– Некогда размышлять! – сказал, как отрубил, фон Крезе. – Нужно колоть, пока он еще дышит! – Недрогнувшей рукой врач сорвал со шнурка, висевшего на шее Хильшера, шприц-тюбик и вколол его содержимое в сонную артерию агонизирующего старика.