14 марта 1904 года 09–30 по местному времени

Внешний рейд Порт-Артура.

Мостик бронепалубного крейсера 1-го Ранга РИФ «Аскольд».

Вице-адмирал Степан Осипович Макаров — Командующий Тихоокеанским флотом РИ.

Капитан 1-го ранга Николай Карлович Рейценштейн — командующий крейсерским отрядом Порт-Артурской эскадры.

Капитан 1-го ранга Константин Александрович Грамматчиков, — командир крейсера.

Полковник Александр Петрович Агапеев — начальник военного отдела штаба Тихоокеанского флота РИ.

Лейтенант Георгий Владимирович Дукельский — старший флаг-офицер адмирала Макарова.

— На машину, малый ход, — бросил капитан первого ранга Грамматчиков в переговорную трубу, и повернулся к адмиралу Макарову. — Подходим, Степан Осипович, что прикажете? — Константин Александрович, ложитесь в дрейф на траверзе у этого, пятьсот шестьдесят четвертого. — Макаров внимательно разглядывал очертания незнакомого корабля, скрадываемые неровными треугольными пятнами. Основное его внимание привлекли эти удивительные скорострельные пушки в башнях и счетверенные минные аппараты примерно двадцатидюймового калибра. Решетчатые мачты привлекли его внимание еще раньше, но тут он интуитивно догадался, что их назначение каким то образом касается радио. Выяснение назначения восьми коробчатых установок, имеющихся на обоих кораблях, адмирал благоразумно отложил до встречи с командирами этих крейсеров, потому что гадай, не гадай, ничего умного не нагадаешь. А вот то, что на боевом корабле не бывает ничего лишнего, он помнил хорошо.

Наконец адмирал вышел из состояния созерцания.

— Константин Александрович, пусть сигнальщики запросят у них название и порт приписки. Никогда даже слыхом не слыхал о подобной конструкции, но результат впечатляет.

— Братец, — обратился командир «Аскольда» к стоящему рядом сигнальщику, — слышал, что сказал господин вице-адмирал? Исполняй!

Сигнальщик замахал флагами…

— Степан Осипович, но это же ваша же идея — быстроходный безбронный крейсер? — не понял адмирала капитан первого ранга Рейценщтейн. — А тут вам сразу два проекта, у одного мощнее минное вооружение, у другого артиллерийское.

— Нет, Николай Карлович, ни о чем подобном ничего не слышал. Идея идеей, но до ее исполнения было как отсюда до «шпица» пешком. И кроме того эти корабли оказались значительно совершеннее предложенных мною проектов, возьмем к примеру «Новик». Что-то общее видно, но не очень.

В этот момент на мостик «пятьсот шестьдесят четвертого» вышел сигнальщик и неуверенно замахал флажками в ответ.

— Ну-с, братец? — Макаров повернулся к сигнальщику, когда продолжавшаяся почти четверть часа передача была закончена.

— Ваше высокопревосходительство, — ответил тот, — ОНИ сообщают: — «Порта приписки, и названия в Российском Императорском Флоте пока не имеем. Выступили в боевой поход сразу по завершении ходовых испытаний и загрузке боезапаса. Место постройки является тайной особой государственной важности. Имеем самостоятельное задание. В виду чрезвычайной секретности и корабля и установленного на нем вооружения, и для сведения к минимуму круга осведомленных лиц, готовы для установления взаимодействия принять на борт командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирала Степана Осиповича Макарова в сопровождении флаг-офицера Дукельского. Возможно присутствие командующего Порт-Артурским отрядом крейсеров, капитана первого ранга Николая Карловича Рейценштейна, и полковника главного штаба Александра Петровича Агапеева. Вся прочая информация будет передана на борту пакетом лично в руки его высокопревосходительству вице-адмиралу Макарову. Командир крейсера».

— Свободен братец! И забудь, что видел, слышал, и — ни матери родной, ни священнику на исповеди не проговорись! — адмирал коротким жестом отпустил сигнальщика и повернулся к офицерам, — Ну-с, господа! Чувствуете себя готовыми приобщиться тайн? Ведь без тайн здесь точно не обошлось, поскольку кораблей подобной конструкции нет ни в британском, ни во французском ни в германском флотах. Ну-с господа, жду вашего ответа. У лейтенанта выбора нет, а вам самим решать, знать вам нечто, что в дальнейшем возможно осложнит вам жизнь, или нет. А пока, — адмирал повернулся к Грамматчикову, — Константин Александрович, распорядитесь спустить на воду адмиральский катер, пусть на веслах будут самые неразговорчивые матросы. Думается, я и в самом деле, сам должен посетить эти таинственные корабли. Только вот, господа, сделаем это без особых церемоний, так сказать, по домашнему. Ну что, господа офицеры, вы приняли решение?

— Степан Осипович, — хмыкнул в бороду Рейценштейн, — позор ведь, если вы пойдете, а мы останемся. Приглашение, так сказать, было сделано «с оглашением». И потом, еще никто не мог сказать, что представитель рода Рейценштейнов боится опасностей и трудностей. Конечно же я с вами.

— Хорошо, Николай Карлович, хорошо, я так и думал. — Макаров повернулся к Агапееву, — А в вас, Александр Петрович, я и не сомневаюсь, ибо знаю вас давно. Вы ради пользы дела и к черту в зубы пойдете.

— Пойду, Степан Осипович, — ответил Агапеев, но только после вас.

— Ну, вот и отлично! — усмехнулся в бороду Макаров, и повернулся к Грамматчикову — ну как там с катером?

— Не извольте беспокоиться, Степан Осипович, — осталась пара минут.

— А крут к врагам командующий этим… отрядом. Всех уничтожил, никому уйти не дал. Понятно, именно ему поручили это секретное дело. Только интересно, кто это? По возрасту, из однокашников моих должен быть? Контр-адмирал, капитан первого ранга? С Балтики, с Черного моря, любопытно, любопытно. Да-с, а как он с командой… как Эссен или Вирен?

— Да уж, канкан впечатлил… — поежился Грамматчиков, — не хотел бы я попасть под удар этих мин. — Он кивнул на торпедные аппараты «564». — Если их удар смертелен для броненосца, то, что бы они сделали с «Аскольдом»? Вон «Якумо», как спичка переломился.

— Константин Александрович, — Макаров резко развернулся в его сторону, — оставьте этот тон. Эти корабли воюют на нашей стороне, и несут наш флаг! Пока я командующий, никто не будет вести подобных разговоров без особых оснований! Это неблагодарность, господин капитан первого ранга, стыдитесь! — потом его голос смягчился, — Простите меня за эту вспышку, у вас все равно нет никаких оснований для таких слов.

— Господа, глядите! — Рейценштейн показал на моторный катер, который отошел от борта второго крейсера и с невероятным проворством преодолел пять кабельтовых. В катере, кроме матроса-рулевого, были только три офицера в парадной форме, на солнце блестели золотые погоны.

— Ну-с, господа, раз ТАМ все в сборе, значит и нам пора, — вице-адмирал пожал руку Грамматчикову, — Раз катер, наконец, готов, значит, и мы пошли Вы же тут на досуге помозгуйте, чего значит сей зверь тигра. А потом сравним ваши соображения и наши наблюдения.

— Действительно тигра, выглядит устрашающе, — ответил Грамматчиков, — но вот в линейном бою эта окраска не будет иметь никакого значения, как две этих смешных пушечки. Так что действительно крейсер, может быть как дальнейшее развитие концепции «Новика». Быстроходный, безбронный, с дальнобойными и мощными самодвижущимися минами, применение которых не требует входа в зону поражения вражеской артиллерии…

— Константин Александрович, я же сказал, ПОТОМ! Кстати ваш «Аскольд» в линейном бою тоже ноль без палочки и тоже чистый крейсер. Так что это еще и ваши родственники… — с этими словами адмирал спустился по трапу с мостика, оставив командира «Аскольда» в одиночестве.

— Так! — подумал тот, — Поразмышляем! Любит же Степан Осипович задачки задавать. Дал задание подумать, а потом проверит, сумел я сделать правильные выводы или нет. Ну-с, Константин Александрович, и чего теперь подсказывает вам ваша знаменитая интуиция? Скорость! Эти корабли, оба, созданы для скорости, посмотрите на их клипперные формы, даже когда они лежат в дрейфе, они будто летят вперед. Они не созданы драться в линии, они созданы преследовать и догонять. Так что Степан Осипович прав — насчет линии я действительно сказал глупость. На корме у обоих непонятная площадка, прямо плац какой-то. Ее назначение непонятно, как и этих наклонных металлических ящиков, но про них мы пока думать не будем. Как и о тех фигурных штуках что у них на мачтах. Тут никаких аналогий нет, и все что приходит на ум это имя Николы Тесла. Все же я думаю, что это корабль для атаки, на манер наших миноносцев. Примененное, с ужасной эффективностью, минное оружие подтверждает эту версию. Может, по проекту… такие корабли задумывались для действий большими волчьими стаями… Да нет, против кого нужна, большая стая таких кораблей? Кораблей, каждый из которых одним махом способен вынести прочь эскадру броненосцев, не нужно много, один, ну максимум два на флот. Потом на деморализованного противника навалятся свои линейные силы и добьют его окончательно. Меня больше всего интересует другое. У вице-адмирала Того не было столько броненосцев, сколько только на «564» имеется минных труб. И заметьте, каждая мина попала в цель, причем по жизненно важным местам, в трех случаях поражены артпогреба и в трех котлы. Мина, попавшая в корму, просто оторвала броненосцу пятнадцать-двадцать сажен корпуса. И мы, и японцы выстреливаем по 10–20 мин, что бы попала одна, и то она калечит, а не топит корабли. А тут, один минный залп, двух кораблей в корне меняет ход войны. Но, в принципе, это мог быть и один, тот который у них флагман, ему просто надо было переменить подбойный борт. А эти снаряды! Вопросы вызывает все… насколько я вижу у артиллерийского крейсера двух орудийные башни калибра примерно пять дюймов… нестандартно, надо сказать. Но вот снаряды рвались, как минимум, как восьмидюймовые, попадали в цель без пристрелки, я уже молчу о кучности и скорострельности этих орудий. У этого крейсера вес минутного бортового залпа, как у броненосца. На каждый бронепалубный крейсер они потратили менее двух минут, мой начарт специально засекал. Я даже не представляю, как это возможно сделать. Но, ЭТО ЕСТЬ — значит, это возможно сделать. Мне представляется, что назначением таких кораблей может стать перехват и уничтожение вражеских линейных эскадр вдали от своих берегов. Даже страшно подумать, какой, например, разрушительной силой могут обладать, вон те наклонные ящики, и решетчатые мачты. Может это, все-таки, пресловутые излучатели Теслы? Не знаю, больше ничего в голову не приходит.

14 марта 1904 года 09–30 по местному времени

Окрестности Порт-Артура, 10 миль южнее Золотой Горы.

Боевая рубка БПК «Адмирал Трибуц».

«Аскольд» движется нам навстречу. Он красив своей особенной красотой, рожденный на грани веков. На верней площадке мостика стоит группа из нескольких офицеров. Карпенко разглядывал их в стационарный бинокль. Вот этот дородный, с бородой и есть Макаров. Так, на мостик «Аскольда» вышел сигнальщик и начал размахивать флажками.

— Что он от нас хочет, Сергеич? — спросил стоящий за спиной Карпенко Одинцов.

— Запрашивает название и порт приписки, — Карпенко хмыкнул, — если я отвечу им правду, то они решат, что я сошел с ума, ибо прекрасно знают все корабли, базирующиеся на Владивосток. Ну, что действуем по плану, никаких изменений не будет?

— Да, — Пожал плечами Одинцов, — не стоит, что-то менять и рисковать. Если просочится информация, откуда мы, то спокойной жизни уже не будет. Даже наоборот, будет очень беспокойная.

— Так, я отвечаю — порт приписки — засекречен, выполняю свое задание и т. д. по списку?

— Да, так как решили. Ну, а тут мы уже поговорим и посмотрим. После того погрома, что ты устроил сегодня, тебе поверят и еще как. И еще не рвись под прямое подчинение Макарова. Сам он вроде ничего, но это по книгам, а как оно реально мы еще не знаем, тем более что над ним есть три величайших идиота в истории нашего флота. Во первых: генерал-адмирал Алексей Александрович, младший брательник Александра Третьего и дядя нынешнего царя. Во вторых: Главнокомандующий флотом вице-адмирал Рожественский. Этот и просрет войну на море. В-третьих: это морской министр Авелан. Запах Цусимы еще не почуял?

— Почуял… — ответил Карпенко недовольным голосом, — что же тогда остается, только вольное пиратство?

— Никак нет, будем зарегистрировать «Трибуц» и «Быстрый» как вспомогательные крейсера, то они попадают в подчинение к Великому Князю Александру Михайловичу. Колоритнейшая надо сказать личность Великий Князь Сандро, и кроме того, он находится в оппозиции к генерал-адмиралу и всем этом умникам под Шпицем.

— Под каким Шпицем? — не сразу понял Карпенко — А, адмиралтейство…

— Привыкай, здесь это самый ходовой мем на флоте… — ответил Одинцов, — Но, есть один замысел. К сожалению мы не сможем вытащить сюда Макарова помимо его свиты. Невместно адмиралу, наносить визиты в сопровождении только одного флаг офицера. Так, что лучше всего назвать капитана первого ранга Рейценштейна и полковника главного штаба Агапеева, Правда, флаг-офицер лейтенант Дукельский в любом случае последует за своим шефом, а это не есть гут. После того, как Степанов, в своем Порт-Артуре, написал, что в доме у этого Дукельского было целое шпионское гнездо, то меня гложут смутные сомнения. И вроде бы сам он вне подозрений, но сболтнет что-нибудь при любовнице и служанке и все, прощай тайна. И подружка у него, по Степанову, специфическая была — из богоизбранных.

— Ерунда, — возразил Карпенко, — Степанов — Степановым, а реал — реалом, а вот это и есть главное. Если что, Михалыч и компания их враз раскусят. Наша же задача, что бы этот Дукельский в ближайшее время не смог вернуться в Артур. А потом, если про него правду писали, завербовать его и пропихнуть через него «дезу», что, мол, никакие они не «попаданцы», а честные русские американцы. И тебе в масть будет, и поверят легче, поскольку будут знать, что этот источник в «теме».

— Молодец, Сергей Сергеич, изящный маневр, я и не подумал! Ты, давай, вызывай сюда Иванова и его командиров БЧ два и три. Не исключено, что их высокопревосходительство пожелают, чтобы им представили героев дня. Встретим их вчетвером, а потом, при необходимости, подключим остальных. Макарова и всех кто с ним вербуем с ходу. Все равно интерьеры здесь у тебя на местные никак не похожи. Такого сейчас ни в Британии нет ни в Штатах ни в Бразилии.

— Хорошо… Сергей Викторович, — обратился Карпенко к командиру БЧ-4, давайте сюда сигнальщика. Текст я сейчас подготовлю. И вот еще что, Степан Александрович, всех свободных от вахты офицеров соберите на всякий случай в кают-компании, а особенно командиров БЧ. Всю команду собирать не будем, пусть во всем чистом находятся на боевых постах. Чтоб по кораблю без дела никто не шатался. Это вам не наш Авакянц, тут марку вдвойне держать надо. Вахтенный встретит Макарова и компанию у трапа правого борта и проводит в мою каюту.

— Разумно, Сергей Сергеевич. — Одинцов задумался, — но чего-то не хватает. Сегодняшний день начался так брутально! Надо поддержать настрой…

— Ну, что тут у нас? — это в рубку вошел майор Новиков, — Кончилась наша одиссея?

— Все только начинается… — сказал Одинцов и вдруг застыл, — Сергей Сергеич, Александр Владимирович, есть идея! После твоего, Сергеич, сегодняшнего «Балета Смерти» самым подходящим ходом будет создание впечатления, что мы это жесткая, сверхэффективная организация. Они же о нас ничего не знают! Хотя, по сравнению с местным бардаком на наших кораблях царит просто железная дисциплина и идеальный порядок. А если им кто нибудь проболтается, что мы за неправильную болтовню либераста за борт выкинули, мы вообще станем помесью Тайного Приказа и Испанской Инквизиции. Александр Владимирович, будь добр парные посты морпехов в парадном черном. Немного устрашающего боевого грима в тигровой раскраске не вредно. Ничего что у тебя всего одно отделение, сделай что можешь. По пути следования Макарова должна быть такая мизансцена как в ставке Гитлера в «Семнадцати мгновениях весны», только зиговать пожалуй не надо. Согласен, Сергей Сергеич?

— А почему нет, впечатление первое дело… — принял игру Карпенко. — Вопрос, кто мог, не моргнув глазом утопить целый флот? А вот такие и могли. Пусть немного мураши по кожице у Макарова побегают. Сделаешь Владимирыч? А я своих тоже настропалю не хуже, будут летать четко по уставу. — Новиков кивнул. — Ну, тогда все товарищи, цели определены, задачи поставлены, за работу, чтоб жить стало лучше, жить стало веселее!.

14 марта 1904 года 10–50 по местному времени

Внешний Рейд Порт-Артура, 10 миль южнее Золотой Горы.

Бронепалубный крейсер 1-го Ранга РИФ «Аскольд» и БПК «Адмирал Трибуц».

Гребной катер, как и положено, в торжественных случаях, спустили с правого борта «Аскольда». Теперь суденышку о восьми парах весел, предстояло обогнуть оба корабля, что бы пристать к такому же правому борту «пятьсот шестьдесят четвертого». Шестнадцать матросов мерно налегали на весла, толкая, навстречу судьбе. Когда подошли к корме «пятьсот шестьдесят четвертого», чтобы ее обогнуть, прочли выбитое бронзовыми буквами прямо под надстройкой название корабля, но обстановка яснее не стала. Надпись гласила — «Адмирал Трибуц». Со страшным скрипом в мозгах и адмирал Макаров и сопровождавшие его офицеры пытались хоть что-нибудь вспомнить об этом человеке, и какое отношение он имеет к России. Несмотря на все усилия у них ничего не получалось. Огибая широкую транцевую корму увидели прикрепленный там герб Российской Империи. В нем тоже было что-то неправильное. Вот и правый борт «Адмирала Трибуца», трап на своем месте, спущен со стороны кормы сразу за минными аппаратами почти до уровня воды. Трап как трап, с большими буквами, гласящими то же самое, что и надпись на корме.

Лейтенант Дукельский пропустил вперед адмирала, старших офицеров и вслед за ними поднялся на палубу. Глаза сразу резанула безукоризненная чистота. Их встречал вахтенный офицер, судя по погонам, лейтенант. Ничего знакомее погон и может быть фуражки, Дукельский в его облике не увидел. Хотя погоны наводили на мысль о безусловной русскости офицера, так как только в российской армии и флоте для обозначения чинов используются комбинации звездочек и просветов. Почти сразу за спиной офицера стояли ДВОЕ, кондуктор и квартермейстер, это все, что Дукельский смог понять по лычкам на их погонах, во всем остальном даже нельзя было сказать, солдаты это или матросы. Они походили на обычных нижних чинов или унтеров не больше чем львы на домашних кошек. Сбитые на ухо черные береты, жесткие загорелые независимые лица, перечеркнутые черными полосами, придававшими им выражение необычайной свирепости, — «прямо индейцы на тропе войны» — подумалось флаг-офицеру. Глаз ухватил и полоски тельняшек в распахнутых воротах черных кителей, и многочисленные значки на левой стороне груди. Шок добавлялся оружием незнакомого облика, больше всего похожего на сильно укороченные карабины с толстыми гладкими стволами, которые неизвестные бойцы держали непривычно, не на плече, а поперек груди. Особо бросились в глаза белые перчатки на их руках, обычно принадлежность офицерской формы… Но долго впитывать впечатления Макарову с офицерами не дал вахтенный. Как талантливый режиссер он уловил тот момент, когда стоящие в карауле морпехи перестали притягивать к себе внимание. Вахтенный лейтенант с «Трибуца» откозырял.

— Ваше превосходительство, господин вице-адмирал, господа офицеры. Командующий корабельной группой и командир нашего корабля, капитан первого ранга Карпенко, ждет вас в своей каюте. Разрешите вас проводить?

Макаров только молча, кивнул, понимая, что получивший команду младший офицер будет действовать четко в рамках инструкций. Противное может быть только при наличии на борту бардака, но, судя по первым ощущениям Макарова, бардак на этом корабле отсутствовал начисто. Он пока не мог понять, какого типа тут дисциплина, палочная или сознательная. Ну не похожи были встреченные им люди на забитых палочной дисциплиной людей. Коридоры и переходы корабля оказались ярко освещены белым светом из светильников незнакомого типа, закрепленных на подволоке. Это не было похоже ни на что известное, ни Макарову, ни офицерам, хотя адмирал совсем недавно прибыл прямо из окрестностей столицы, из Кронштадта. Но и там такое не было известно, ни в частных домах, ни в служебных присутствиях. По дороге им встретилось еще три парных поста таких же тигроподобных, накачанных бойцов. Один у лестницы ведущей вниз и таблички БЧ-5, другой у двери с надписью БЧ-1, а третий непосредственно у капитанской каюты. Было такое ощущения, что такие посты стоят здесь на каждом шагу. Один раз им навстречу попался матрос, видимо спешащий по служебным делам. Ибо когда он посторонился и отдал честь, вахтенный автоматически откозырял ему в ответ. В мозгах у Макарова щелкнули, какие-то шестеренки. Вот оно идеальное соотношение субординации и человеческих взаимоотношений, где одно не отрицает другого. Примерно ту же идеологию исповедовал капитан второго ранга Николай Оттович фон Эссен, да и боевая результативность его «Новика» тоже была выше, чем по эскадре в целом. Адмирал сделал себе в памяти заметку, вызвать к себе шебутного кавторанга и отдельно с ним поговорить, может он лучше поймет этих пришельцев.

Щелкнула дверь в капитанскую каюту, часовые отдали честь. Внутри ничего привычного, вся мебель утилитарная, из прямых углов и без всяких украшений. Приоткрытый иллюминатор занавешен шторкой, отчего в каюте гуляет легкий ветерок. Командующий стоял почти сразу перед дверью, надетый на нем черный мундир морского офицера с золотыми погонами не узнать было невозможно. Только вот вахтенный сказал капитан ПЕРВОГО ранга, а гости читали на погонах капитан ВТОРОГО ранга. Чуть позади командующего стояли еще трое. Один был высокий, худой седоволосый, с умным лицом и волевым взглядом бледно-голубых глаз. Мундир и погоны, на нем были такие же как у командующего, а выправка, говорила гостям что это такой же как они кадровый морской офицер. Второй, тоже высокий но плотный, стриженный под короткий ежик жестким и волевым взглядом серых глаз, был чем-то похож на африканского носорога, одетого в партикулярное платье. В нем тоже проглядывала военная косточка и гости поняли, что офицерский мундир сей господин носил не один год. Третий, среднего роста, коренастый, с кривым шрамом поперек щеки и в мундире почти таком же как те, что были на расставленных по всему кораблю бойцах. Только погоны у него были офицерские, с двумя просветами и одной большой золотистой звездой. Командующий корабельной группой сразу козырнул, представляясь вошедшим.

— Здравия желаю, ваше превосходительство. Разрешите представиться, командующий корабельной группой, командир Большого противолодочного корабля «Адмирал Трибуц», капитан первого ранга Карпенко Сергей Сергеевич. Степан Осипович, я вижу у вас, и у сопровождающих вас офицеров, сразу появилось множество вопросов, но позвольте сначала я закончу. Я надеюсь, привилегию хотя бы быть выслушанными вашим высокопревосходительством мы заслужили?

Макаров кивнул.

— Хорошо, Сергей Сергеевич, продолжайте.

— Для начала, Степан Осипович, должен поставить вас в известность, что через некоторое время к внешнему рейду Порт-Артура должны подойти небоевые корабли моей группы, Большой Десантный Корабль «Николай Вилков» и Большой Морской Танкер снабжения «Борис Бутома», а также суда различной национальной принадлежности, арестованные за перевозку военной контрабанды в пользу Японской Империи. Я надеюсь, призовой суд будет к ним справедлив. Вот список, Степан Осипович. — Карпенко протянул Макарову лист бумаги с крупно отпечатанным текстом.

Адмирал вгляделся в текст и брови его поползли вверх.

— Господа, господин Карпенко оказывается не просто грамотный и хладнокровный командир, но знатный флибустьер. Его группа задержала аж шесть торговых кораблей с безусловно военными грузами. Особое ему спасибо от флота за британский пароход «Маргарита».

— А что там, Степан Осипович? — поинтересовался Рейценштейн.

Адмирал Макаров молча показал ему листок, ногтем отчеркнув строчку. Рейценштейн так же молча кивнул.

— По этому вопросу все? — Макаров отдал листок Дукельскому, — лейтенант, ступайте. По прибытии на «Аскольд» выйдете на связь с Николаем Оттовичем и передайте ему мое распоряжение обеспечить встречу и сопровождение каравана… Что-нибудь еще?

— Ваше превосходительство, разрешите представиться, командир роты морской пехоты, майор Новиков Александр Владимирович. В связи с передачей задержанных за контрабанду судов в вашу юрисдикцию, есть просьба как можно скорее сменить моих людей в караулах. У меня рота уже неделю размазана на десять объектов, люди вымотались до предела.

Карпенко добавил:

— Степан Осипович, основную причину того, что замену караулов нужно произвести немедленно, мы изложим вам чуть позже.

— Хорошо господа! — Макаров снова повернулся к Дукельскому, — Лейтенант, обеспечьте передачу на «Цесаревич», «Ретвизан», «Палладу» моего распоряжения, в течение часа выделить по две караульные команды из тридцати матросов и одного офицера. Данным караульным командам принять под охрану суда, указанные в переданном вам списке арестованных за военную контрабанду. До заседания призового суда, отконвоировать арестованные суда на якорную стоянку в Западном бассейне. Сход членов их команд и пассажиров, до выяснения их статуса в суде, запрещен. Об исполнении доложите мне лично.

— Одну минуту, господа… — Карпенко снял трубку телефона, — Вахтенный? Лейтенант, немедленно зайдите ко мне в каюту. — секунд через тридцать в каюту вошел давешний лейтенант с повязкой вахтенного, — Вызывали товарищ капитан первого ранга?

— Товарищ лейтенант, — Карпенко игнорировал недоуменные взгляды Макарова и его офицеров, — проводите лейтенанта Дукельского до трапа, чтобы он не заблудился. Все ясно? Можете идти.

Когда Дукельский вышел Карпенко продолжил:

— Господа, теперь, когда одна насущная проблема решена, позвольте вам представить командира эсминца «Быстрый» капитана первого ранга Иванова Михаила Владимировича. О причинах, заставивших меня назвать эскадренным миноносцем крейсер первого ранга, я скажу чуть позже, осталось совсем немного. А пока, должен представить вам последнего, или даже в какой-то степени первого, члена командного состава группы, политического руководителя нашей экспедиции — Одинцов Павел Павлович. А теперь, буду с вами предельно откровенен.

Чтобы рассеять у вас все старые вопросы, а заодно вызвать миллион новых, должен вам сообщить, что корабль, на котором вы находитесь, был, или будет, построен восемьдесят пять лет тому вперед. Если вас не убедило сегодняшнее, с позволения сказать, сражение, то прошу… — Карпенко нажал клавишу стоящего на столе ноутбука и, то, что офицеры считали репродукцией картины Айвазовского в массивной раме темного стекла, вдруг изменило картинку. Теперь там было движущееся изображение якорной стоянки в бухте Золотой Рог. На якорях стояли такие же корабли, как и тот, в котором они находились. Донесся крик чаек и плеск волн. — Господа, — продолжил Карпенко, — этот фильм снят во Владивостоке, в нашей базе в бухте Золотой Рог в августе две тысячи двенадцатого года, перед нашим выходом в последний поход. Вот вы, Николай Карлович, — обратился он к Рейценштейну, — совсем недавно из Владивостока. Узнаете место?

— Так, так… — встряхнувшись, Рейценштейн подошел к экрану, — Степан Осипович, так точно, это якорная стоянка напротив морзавода. Сейчас ровно на этом месте стоят «Богатырь», «Россия», «Громобой» и «Рюрик». Вот, смотрите, город видно. Таких домин сейчас и в Питере с Москвой не строят, а тут весь город такой. Не берусь сказать про сто лет, но…

— Да, Сергей Сергеевич, — адмирал снял фуражку и вытер лоб платком, — убили вы меня и закопали. Но то, что сразу честно все сказали, это хорошо, за это спасибо… И за Того, мерзавца, тоже спасибо, этим вы не только меня порадовали сегодня… Но, Сергей Сергеевич, действительно, вопросов миллион, не знаю с какого и начать…

— Степан Осипович, — сказал Карпенко, — давайте сделаем проще, мы с товарищами будем излагать вам свое кредо, медленно и не торопясь, а вы, если вам что-то непонятно, будете задавать вопросы…

— Хорошо, Сергей Сергеевич, давайте попробуем по вашему, — ответил Макаров, — Мы вас слушаем.

— Господа, давайте начнем с насущных вопросов текущего момента, с того, что называется ближе к телу, — начал Карпенко, — Во первых, не подлежит обсуждению то, что все мы здесь верные присяге офицеры. Не смотрите что Павел Павлович в штатском, просто в их ведомстве не принято носить мундир на службе. Их там так и зовут — люди в штатском. Наше вступление в войну есть исполнение присяги и долга перед Россией. Дело еще и в том, что существующее в двадцать первом веке Российское государство автоматически находится в состоянии войны с Японской империей. В исторические коллизии, в результате которых возникло такое положение дел, мы пока вдаваться не будем. Просто примите это к сведению. Во вторых, в нашей истории Российская Империя эту войну проиграла, с чего и началась череда бед. В результате ряда вызванных поражением в этой войне ошибок во внешней и внутренней политике, Российскую Империю в одна тысяча девятьсот семнадцатом году постиг такой бунт, что на его фоне Пугачевщина показалась бы мелкой шалостью. Выиграли же от этой войны Японская и Британская империи и немножечко САСШ. Начало тому, чтобы предотвратить такой исход событий, было положено сегодня. Но это только начало. Политические вопросы мы здесь и сейчас обсуждать не будем, это тот вопрос, которым должен заниматься непосредственно Государь Император. Наша с вами работа заключается в том, чтобы Россия вышла из этой войны победительницей, с минимальными людскими потерями и финансовыми затратами укрепив свое политическое влияние в мире…

— Сергей Сергеевич, а в чем были причины поражения России в той войне? — спросил полковник Агапеев, — ведь наши и их возможности несоизмеримы.

— Александр Петрович, — вместо Карпенко начал отвечать Одинцов, — Небольшая поправка, первой и в значительной мере решающей фазой войны была война на море, а здесь у России и Японии был почти паритет. Если Япония проигрывает войну на море, то о войне на материке нельзя и говорить, следовательно, для нее война проиграна. Поэтому ставка была сделана на победу любой ценой. Первым их шагом было нападение до объявления войны, у России сразу в строю стало на один потопленный и один поврежденный крейсер и два поврежденных броненосца меньше. Количественный баланс сил на море перешел на сторону японцев. Плюс разделение сил между Владивостоком и Порт-Артуром. Плюс отсутствие боевой подготовки в армии и на флоте. Питерские умники не понимали, что если японский флот и армия проводят учения в условиях приближенных к боевым, то это уже означает войну. А у нас и корабли не плавали и не стреляли. Крайне низкая подготовка проявилась и в истории с гибелью «Енисея» и «Боярина» и в сегодняшнем случае с «Севастополем» и «Полтавой». А тут мы сами помогли японцам. Баланс сил еще больше сместился в их сторону. Кстати, все, что происходило до восьми часов тридцати минут сегодняшнего дня, было и в нашей истории. Вся эта шарманка крутилась и здесь, пока мы не пришли и не поломали ее. Это все вам в общих чертах известно, после всех событий паритет превратился в двух кратное превосходство японцев. Вам понятно? Дальше пойдут события, которые здесь еще не произошли и уже не произойдут. Катастрофа тридцать первого марта, когда броненосец «Петропавловск» подорвался на выставленной японцами минной банке и после взрыва котлов мгновенно затонул. На его борту находился вице-адмирал Макаров со штабом. Самое обидное то, Степан Осипович, что береговые артиллеристы доложили вам, что видели в том районе неизвестные миноносцы, но вы решили, что это были свои. Вот к чему приводит нарушение техники безопасности. После вашей гибели, Степан Осипович, с балансом сил на море стало совсем плохо. У Японии Того, у России никого. Витгефт штабист, при том, что задачу ему жестко должен ставить человек со стратегическим мышлением. Фон Эссен, Григорович, Эбергард, и тем более Колчак, пока только личинки флотоводцев. Наместник Алексеев, имея два броненосца против шести японских, запер флот на внутреннем рейде под предлогом того самого баланса, который был в пользу японцев. Того только того и было надо. Простите за каламбур. Начался десант второй и третьей японских армий в бухте Бицзыво. Армейское командование вело себя до того пассивно, что чуть ли не с радостью дало блокировать Порт-Артур с суши. В этот момент Япония уже фактически выиграла войну, то что кровь лилась еще целый год, это уже была агония. Русская армия отступала, отступала, отступала. Панический страх окружений, боязнь принять хоть какое то самостоятельное решение. Ввод сил в бой мелкими порциями. Принцип ступенчатого создания резервов доходил до того, что от бригады полного состава вражеские позиции суммарно атаковал один батальон, а остальные силы находились в резервах различных уровней. А потом была Цусима. Адмирал Рожественский привел вторую Тихоокеанскую эскадру на бойню в Корейском проливе, где она и была полностью уничтожена при минимальных потерях японцев. Все делалось так, будто Куропаткину, Рожественскому и компании вся эта война была не особенно нужна, а вот для Японии ставки были очень велики. Ибо для Японии в этой войне не может быть ничьей, либо она завоюет Корею и Маньжурию, либо ее экономику ждет коллапс. Это я вам говорю, чтобы вы понимали, что движет Японией. Ею движет жажда колоний, она совершенно осознанно выбрала британский путь развития, и теперь ей нужны колонии. Ее заводы и фабрики нуждаются в дешевом сырье и рабочей силе. А британские банки, которые выдали японским заводам кредиты на развитие, нуждаются в том, чтобы японская промышленность процветала и смогла вернуть им эти деньги сторицей. А чтобы не быть голословным, господа, я предоставлю вам всю историческую литературу по этому периоду.

— Господи, страсти то какие! — адмирал Макаров перекрестился, — и как, простите, Павел Павлович, мы можем избежать столь ужасного развития событий?

— Ну, мы уже начали, Степан Осипович, — Одинцов пожал плечами, — вот уже час, как японцам до господства на море, как до Луны пешком. А дальше броненосцы должны ходить, а артиллеристы стрелять. Крейсера должны прерывать торговлю, не ввязываясь в драку с мистером Камимурой. Пусть он сам за нами побегает, сукин кот. Армия Куроки, что успела высадиться в Корее, должна быть блокирована всеми русскими силами по реке Ялу с суши и флотом с моря. Господин полковник, ну ведь учили же вас чему-то в академии? Если не хватит тактики и стратегии девятнадцатого века, обратитесь к майору Новикову, он с отличием окончил академию в веке двадцать первом и весь опыт войн двадцатого века в вашем распоряжении. А все остальное, это простите политика и просто не местный масштаб. А вообще, господа, запомните и передайте остальным, — Все будет хорошо! Повторяйте это каждое утро, как индус мантру. Сергей Сергеевич, — Карпенко с Одинцовым переглянулись.

— Степан Осипович, — медленно проговорил Карпенко, — мы конечно с вами еще не раз встретимся и о многом поговорим, но сейчас нам от вас нужна помощь…

— Ну-с, господа, если это конечно в моей власти… — задумчиво ответил Макаров.

— Во первых, легализовать наши корабли, придав им статус вспомогательных крейсеров. На охоту за негодяями будет ходить один «Трибуц», но статус пусть будет у всех.

— Нет ничего проще, — огладил бороду Макаров, — вызову сюда капитана порта, с его регистрационной книгой, он и оформит все за четверть часа, никаких проблем господа. Что еще?

— Мы не хотели бы базироваться в Порт-Артуре, там у вас, простите за сравнение, шпионов всех держав как блох на бродячей собаке, жандармы вообще мышей не ловят. А у нас тут, как видите, плюнуть нельзя, чтобы в секрет не попасть. Мне трудно даже вообразить, если хоть намек на информацию о нашем происхождении просочится в Лондон, Париж или Берлин. Да Государя живьем заедят просьбами, требованиями и ультиматумами с пожеланием поделиться информацией. Для всех корабли построены в Америке на частной верфи, там же обучены команды. А базироваться нам лучше всего на островах Эллиот, там пока еще сидят японцы, но не пройдет и шести часов, как мы их оттуда выкинем.

— Что, господа, прямо сейчас и в поход на Эллиоты? — удивился Макаров.

— А чего ждать, Степан Осипович? — пожал плечами Карпенко, — сейчас они пока и не подозревают о том, что их эскадры больше нет. Ударим врасплох, сил надо будет втрое меньше. Так ведь, Александр Владимирович.

— Конечно, — кивнул Новиков, — пока будем собираться и идти, уложу своих спать, к моменту десанта все будут как огурчики. Я бы Александру Петровичу посоветовал бы пойти с нами, хоть посмотрит, как серьезные люди десант высаживают и на берегу воюют.

— Господа, — адмирал Макаров дернул себя за бороду, — была — не была! Не только Александр Петрович, но и Степан Осипович хочет посмотреть, как вы там воевать будете. Наверняка будет не хуже чем сегодня утром. Надеюсь, «Аскольда», «Новика» и пары миноносцев хватит?

— Ваше превосходительство, ответил Одинцов, глянув на часы, — давайте об этом, чуть позже, а сейчас время обеденное, так что, Степан Осипович, просим Вас с нами отобедать. Сергей Сергеевич нас покормит, чем бог послал, так сказать, без разносолов, на каждый день.

В кают-компании Макаров попросил представить ему тех офицеров, что командовали сегодняшним боем с японской эскадрой. К нему подвели четырех офицеров, одного капитан-лейтенанта и трех капитанов третьего ранга.

— Ну-с, господа, начнем с начала, — прищурился Макаров, — кто из вас артиллерист? Кто так быстро топил японские крейсера, что вице-адмирал Макаров не успевал пальцы загибать?

Вперед шагнул невысокий чернявый офицер.

— Я, тов… вашэ высокопрэвосходытельство, капитан-лэйтэнант Гаранян, командыр БЧ-2 на эсминцэ «Быстрый»…

— БЧ-2, Степан Осипович, это ракетно-артиллерийская боевая часть, — пояснил Карпенко, — по вашему уставу его должность называется Начальник артиллерии.

— Молодец Гаранян! — Макаров пожал ему руку, — Что-нибудь еще сказать хочешь?

— Капытан третьего ранга Бондарь с «Трыбуца» тоже стрелял. Мы их вмэстэ топылы.

— И капитан третьего ранга Бондарь тоже молодец… — Макаров повернулся к Карпенко, — Сергей Сергеевич, объясните, пожалуйста, будьте добры, систему ваших званий, а то я путаюсь…

— Нет ничего проще, Степан Осипович, самое младшее офицерское звание — лейтенант. Бывают, конечно, младшие лейтенанты, но это только через понижение в звании. Чин мичмана же совсем странный, зависший между младшим командным составом, по вашему кондукторами, и офицерским корпусом. Так вот по старшинству после лейтенанта: старший лейтенант, капитан-лейтенант, капитаны третьего, второго и первого рангов… потом как у вас контр-адмирал, вице-адмирал и адмирал флота.

— Мысль понятна, велик разрыв между лейтенантом и кавторангом, — Макаров задумался, — Вот и мой Дукельский староват для лейтенантов, а у вас он, к примеру, в каком звании мог быть?

— Капитан-лейтенант, скорее всего… Степан Осипович, я смотрел российскую табель о рангах, и капитан-лейтенанты и капитаны третьего ранга в Российском флоте были, но были упразднены во время двадцати пяти лет сплошного мира. Вижу в этом руку одного известного министра финансов, желающего как можно большему числу российских офицеров платить лейтенантские оклады.

— Хорошо, Сергей Сергеевич, но вернемся к вашим офицерам, а то нехорошо заставлять людей ждать, да и на столах все стынет. — Макаров повернулся к стоящим чуть в сторонке двум офицерам, — Как я понимаю оба капитаны третьего ранга, красавцы! Кто из вас двоих «Микасу» срезал, как утку влет? Знаю, что и мины у вас и быстроходнее, и дальнобойнее и точнее наших, но все равно, это надо уметь!

— Ваше высокопревосходительство, командир БЧ-3 эсминца «Быстрый», капитан третьего ранга Шульц. Но мы только «Трибуцу» помогли слегка, у него на весь броненосный отряд в залпе труб не хватало. А на двоих у нас как раз вышло. А что «Микасу» потопили, так нам, как замыкающим, на контркурсах как раз и выпало бить по головным броненосцам. Там промахнуться сложно было, цель жирная, неповоротливая как утюг, к тому же полную скорость уже набрала. Деваться им в любом случае некуда было. — Макаров кивнул и перевел взгляд на его соседа.

— Командир БЧ-3 Большого противолодочного корабля «Адмирал Трибуц», капитан третьего ранга Шурыгин. Ну что тут сказать. Ваше высокопревосходительство, увидел, прицелился, выстрелил! Работа у нас такая.

Брови Макарова поползли вверх.

— Слышал, Николай Карлович? Работа такая! Если бы у нас было достаточно таких «работников», вот бы флот был! А вам, господа, выражаю свое удовольствие и благодарность за отлично проделанную работу. Молодцы! Я вас более не задерживаю.

Все время обеда, прошло в задумчивом молчании, Макарову и его офицерам было о чем подумать, а Одинцов с Карпенко не мешали ему, просто молча ждали. В самом конце обеда, уже отодвинувшись от стола и вытирая губы салфеткой, Макаров произнес, — Благодарствую, господа. Но вот все же, Сергей Сергеевич, Павел Павлович расписал тут такую полосу несчастий для нашего флота и армии, а в чем же была скрыта причина? Послушаешь его и получается, что все наши адмиралы и генералы с началом войны в одночасье поглупели?

— Скорее не поглупели, нет. Из-за тех двадцати пяти лет мирной паузы, что прошли между концом русско-турецкой и началом русско-японской войны в армии и на флоте сильно размножились офицеры мирного времени. Они совершенно не способны вести боевые действия, принимать грамотные тактические и стратегические решения, но зато блистают на смотрах, маневрах и балах. Вы-то сами, Степан Осипович, как исключение из общего правила, а остальные-то вполне ему соответствуют. Некоторые не умеют мыслить категориями военного времени, а некоторые и не хотят. Ну и личность командующего тоже играет роль, один соберет вокруг себя штаб из подхалимов и блюдолизов, а другой из гениев маневренной войны и мастеров таранного удара. А вот личности командующих зависят уже от Верховного, хотя бывает так на так. И Великие Люди бывают падки на лесть. Так что, Степан Осипович, мы не только поменяли знак баланса на противоположный, но и еще дали вам некоторое время на обучение команд всему тому что они должны знать и уметь, а также на переформатирование офицерского корпуса. Вот вы, Александр Петрович, вот вы как считаете со своего главштабовского насеста, если японская армия в Корее будет блокирована с моря нашим флотом, и никакие японские десантные операции в нашем тылу будут невозможны, наличных войск, уже находящихся в Манджурии хватит на удержание фронта по реке Ялу?

— Наверное хватит… — полковник Агапеев в задумчивости побарабанил пальцами по столу, — Нет, господа, точно хватит, особенно если стянуть туда все три восточно-сибирских стрелковых корпуса и оборудовать оборонительные позиции… Усилить артиллерию. Сформировать ту самую тяжелую артиллерийскую бригаду, орудия для которой вы нам доставили.

Майор Новиков прищурился.

— Александр Петрович, вы после обеда никуда не пропадайте, я вам дам одну книжку, Боевой Устав Пехоты называется, прочтете и поймете, как можно построить оборону так, чтобы обойтись двумя корпусами, а один иметь валентным. А вообще, давайте поговорим с вами ровно через сутки, в это же время. После того как вы понаблюдаете за тем как действуют мои бойцы и ЧТО они могут в бою. Может тогда у вас появится ориентир, какой должна быть просто пехота, какой штурмовая пехота, а какой десантно-штурмовая пехота.

— И в чем же разница, Александр Владимирович? — неожиданно заинтересовался разговором Макаров, сделавший Агапееву знак не возражать, а молча послушать.

— Все просто, Степан Осипович, обычный стрелок-пехотинец сидя в обороне должен уметь метко стрелять, особо подчеркиваю в противовес нынешней манеры вести стрельбу залпами. Причем даже ружейный огонь должен быть организован с перекрестным фланкированием, а если в систему пулеметы добавить так и вообще замечательно. На ротные опорные пункты Максимы, а на взводные ручные пулеметы Мадсена. В атаке стрелок-пехотинец должен будет пробежать тысячу или полторы тысячи шагов, да так чтобы не быть убитым или раненым. А затем вступить в штыковую схватку с, таким же как он, пехотинцем вражеской армии и выйти из нее победителем. За рамками остается артиллерийская поддержка наступательного порыва и ввод в прорыв крупных кавалерийских соединений. Но, если на пути у атакующей пехоты встанет долговременные оборонительные сооружения или банальный населенный пункт, то обычная пехота будет нести неоправданные потери, или даже вообще не сможет выполнить задачу. Потери — тут главное слово. Убитый или искалеченный солдат не сможет участвовать в следующих боях, не сможет увеличить свой опыт и боевое мастерство. Это не русские солдаты должны умирать за своего Императора, нет за своего Императора бессмысленно и толпами должны умирать японские солдаты. А русские солдаты должны их убивать во славу России. Поэтому нужна штурмовая пехота, обученная бою в стесненных условиях с применением скорострельных пистолетов-пулеметов, ручных гранат, обученная приемам рукопашного боя с применением подручных средств, вроде личного шанцевого инструмента. Это бойцы, которые опережают противника в скорости движения, быстроте реакции и мощи удара. Это должны быть солдаты, действующие в соответствии с первой Суворовской заповедью — «Не числом, а умением», они незаменимы при прорыве линий обороны и штурме или обороне городов. Даже в обычных стрелковых бригадах и полках первые роты батальонов надо готовить как штурмовые. Отдельной разновидностью штурмовой пехоты являются горные стрелки. Ну, там своя специфика, что препятствия на местности среди которых надо вести бой не искусственные, а естественные. А десантно-штурмовая пехота должна быть подготовлена и снаряжена на голову выше чем просто штурмовая, поскольку у десантников тыла нет, а врагов хоть отбавляй. Может оказаться и по взводу на одного бойца.

В этот момент все ощутили слабый толчок.

— Ага, — Карпенко посмотрел на часы, — мой старший ошвартовал «Вилков» по левому борту, будут перезаряжать аппараты левого борта. Не желаете ли глянуть, Степан Осипович?

— Да вы еще спрашиваете, Сергей Сергеевич, — оживился Макаров, — безусловно желаю! Показывайте.

— Да, господа, — майор Новиков встал из-за стола, одевая фуражку, — раз «Вилков» уже ошвартован, то вынужден откланяться. Дела. Да, Александр Петрович, если будете неподалеку от Степана Осиповича, то обязательно пришлю вам с бойцом обещанную книжку.

Палуба «Трибуца» встретила адмирала Макарова деловой суетой. По левому борту был ошвартован странный корабль, по всем признакам напоминающий грузовой пароход, если бы не пятнистая окраска и артиллерийская установка на надстройке. Один из трех огромных грузовых люков был уже раскрыт, и вскоре стрела подъемного крана извлекла оттуда нечто больше похожее на гигантский четырехсаженный керн, чем на самодвижущуюся мину. Прямо на глазах у Макарова матросы ловко перецепили это чудовище на кран-балку «Трибуца» и начали подводить его к минному аппарату.

— Сергей Сергеевич, — вдруг встрепенулся Макаров, — а где же у нее винт, и почему такая странная заостренная форма? И вообще, как это работает?

— Степан Осипович, подробностей я и сам не знаю, это военная тайна, но, по сути, это подводная ракета, использующее для «смазки» явление суперкавитации. Во время подводного «полета» почти все ее тело находится внутри вакуумного пузыря, в воду погружены только кончик носа с водозаборником и кавитатором и концы хвостового рулевого оперения, которые сейчас находятся в сложенном состоянии. Скорость двести узлов, Дальность этой новейшей модели «Шквал-М» сто двадцать кабельтовых, боевая часть двадцать пять пудов взрывчатки в полтора раза превосходящей по мощи тротил и в десять влажный пироксилин. Вес самой гидрореактивной торпеды сто семьдесят пудов.

Макаров задумался.

— Сергей Сергеевич, но это же смертный приговор линейному флоту…

— Не совсем, Степан Осипович, — ответил Карпенко, — от этого оружия есть способы защиты, сводящие риск к приемлемым величинам. Не будем сейчас вдаваться в подробности, но они есть. Но вы мыслите в правильном направлении. В наше время броненосные линейные корабли вымерли как динозавры. А во-о-о-н там, видите на «Быстром» наклонные такие контейнеры? Там то, что уничтожило линейный флот как класс. От этого оружия защита так и не была придумана…

— Вы меня интригуете, Сергей Сергеевич, — Заинтересовался адмирал Макаров, — мне даже не верится, что можно создать что-то еще более убийственное и смертоносное. Ну-ну, говорите, не томите…

— Степан Осипович, вы про ракеты Засядько помните? — Макаров кивнул, — Гениальный был человек. Так вот, там далекие потомки его боевых ракет, система П-270 «Москит», американское прозвище «Солнечный ожог». Дальность полета от ста тридцати пяти миль по высокой траектории на высоте двенадцать верст, до шестидесяти пяти миль на высоте трех с половиной, пяти саженей над водой. Активно-пассивная радиолокационная головка самонаведения. Вероятность попадания в цель выше девяносто девяти процентов. Скорость полета в три раза быстрее звука. Полубронебойная боевая часть весом девятнадцать пудов, из которых половина взрывчатка в полтора раза мощнее тротила. — взгляд Карпенко стал предельно серьезным, — Ваше высокопревосходительство, господин вице-адмирал, и вы господа офицеры, знайте, что таких ракетных снарядов — абсолютных убийц броненосцев, у нас всего восемь штук и разбрасываться ими по пустякам резону нет. Но если настанет черный день, и понадобится вся помощь, какую мы можем оказать России, вот тогда мы и выложим на стол этот козырь, не раньше. Во избежание утечки информации к нашим европейским «партнерам», о самом существовании такого рода оружия, не говоря уже о его точных характеристиках, должно знать как можно меньше народу.

— Разумно, Сергей Сергеевич, разумно… — адмирал задумчиво огладил свою окладистую голову, — Если вы собрались устроить свою якорную стоянку на островах Эллиота, то, практически, если какой неприятельский флот подойдет к Порт-Артуру, то сам того не подозревая, он окажется под прицелом этих штук. Николай Карлович, как вам сама идея?

Капитан первого ранга Рейценштейн пожал плечами.

— Звучит фантастично, в стиле Войны Миров мистера Уэллса или всяких технических чудес месье Жюль Верна. Но ведь мы сегодня уже видели вполне реальные чудеса, пусть и с привычно выглядевшими самодвижущимися минами и пушками… Почему бы и нет, может быть вполне возможно. Степан Осипович, у меня только один вопрос… После потопления эскадры господина Того, какой вражеский линейный флот, превосходящей силы может оказаться на ближайших подступах к Порт-Артуру? Россия вроде больше ни с кем не воюет?

— Господа, если не воюет сегодня, значит, может воевать завтра, — Карпенко кивнул в сторону Одинцова, — Павел Павлович вам все объяснит, именно он спец в политических хитросплетениях, и я склонен доверять его умозаключениям.

— Господа, отнеситесь к моим словам серьезно. — начал Одинцов, — Давайте рассмотрим какие интересы у какой стороны есть в этой войне… Для России эта война оборонительная, на нее напали. Для Японии эта война агрессивная, она нуждается в Корее как первой колонии на материке, о чем я вам еще говорил. Для Великобритании эта война средство ослабить Россию своего конкурента в европейских делах, а ослабленную и униженную сделать своим союзником, чтобы русские солдаты погибали за британские интересы. Для Франции эта война способ опутать Россию своими кредитами, чтобы сделать ее зависимой от себя. Для Германии, ну просто не знаю, господа. По моему глубокому убеждению, даже говоря о дружбе, кайзер Вильгельм преследует сугубо Германские интересы. Во первых всю войну Германия продавала оружие и снаряжение Японии. Во вторых, его помощь России заключалась в проводке кораблей из Балтики, на Тихий океан. То есть он помогал убрать подальше от себя потенциально враждебные корабли. Хотя особого недружелюбия тоже не высказывалось. Правда, не надо забывать, что Германия, это союзник Австро-Венгрии, а это еще тот антирусский гадюшник. Как говорили в мое время, «с кем поведешься, так тебе и пусть!». Теперь рассмотрим ситуацию, воплощение которой мы должны добиться через три-четыре месяца. Японский флот полностью уничтожен, до последнего миноносца, армия окружена в Корее и капитулировала. Русский флот господствует в прибрежных водах Японии и блокировал все торговые коммуникации. На островах голод, империя созрела для безоговорочной капитуляции на тех же условиях, что и в сорок пятом году нашей истории…

— И какие же это были условия? — прервал Одинцова полковник Агапеев.

— Условия? — покачал головой Одинцов, — Слушайте. Пятнадцать лет оккупации. Уничтожение Империи и создание «на ее материальной базе» нового государства с системой управления типа «конституционная монархия». Запрет иметь военную промышленность. Запрет иметь армию, за исключением территориальных сил самообороны. Запрет иметь военно-морской флот, за исключением сторожевиков береговой охраны. Запрет иметь колонии, от Японии были отторгнуты все территории, не входящие собственно в Японские острова. Короче, победители в той войне сделали все, чтобы больше никогда самураи не могли выползти с войной в мир.

— Жестоко! — ответил Агапеев и поинтересовался, — И что Япония, впала в ничтожество?

— А вот ничего подобного! Когда выяснилось, что если ее защиту обеспечивает патрон-оккупант и тратиться на армию не нужно, то их промышленность развернулась во всю. Япония завалила весь мир своими дешевыми и качественными товарами. После той войны стабильно была второй-третьей экономикой мира. Любое, самое дорогое сырье всегда дешевле самых дешевых готовых товаров. Нам здесь тоже было бы желательно проделать нечто подобное, но сейчас мы не об этом. Что произойдет, когда в Лондоне и Париже выяснят, что Россия в результате этой войны нисколько не ослаблена, а наоборот усилилась. Что акт о капитуляции составлен так, что британским банкам должно уже несуществующее государство, а нынешнее новорожденное невинно, аки младенец. Вот тут то Антанта может и взбрыкнуть…

Макаров и офицеры удивленно переглянулись.

— Какая Антанта? — выразил общее недоумение полковник Агапеев.

— Примерно через неделю, Франция и Великобритания, объявят о подписании договора «Сердечного согласия», который урегулирует их взаимные противоречия и создает базу для совместных действий по всему миру. Франция вела эти переговоры втайне от России и пошла на подписание договора, когда стало ясно, что война для России пошла неудачно, и опасаться мести преданного союзника не надо. По моей пока предварительной оценке примерно пятнадцати процентная вероятность на совместные англо-французские действия против России, и около пятидесяти процентов я дам за то, что бритты будут действовать самостоятельно. Вот в этом случае, возможна попытка высадить в Корее англо-французский десант, чтобы она не досталась этим русским варварам. А если там будут уже русские солдаты, двух-трех кратно превосходящая объединенная эскадра может объявиться с ультиматумом в окрестностях Порт-Артура. И после первого же их выстрела, они станут вполне законной добычей. Надеюсь, что этого не случится, но готовиться то надо к наихудшему…

Адмирал Макаров прервал дискуссию.

— Сергей Сергеевич, Павел Павлович, я вас понял. Опасения ваши небеспочвенны, а предосторожность весьма разумная. О прочем же у нас еще будет возможность поговорить, и не раз. А пока, разрешите откланяться, а то мы тут разговариваете, а вы к походу готовитесь… — Макаров указал кивком головы на матросов, быстро, но без суеты, загружающих в артпогреб длинные сто миллиметровые унитары, взамен расстрелянных в бою. А у нас, как говорится и собаки не кормлены и кони не запряжены…

Карпенко улыбнулся.

— Степан Осипович, ваши-то кони всегда запряжены, но у нас есть еще два вопроса которые надо решить пока Вы здесь… — Макаров кивнул, — Во первых, вот на этом БДК находится поручик пограничной стражи Иванько, сопровождавший во Владивосток груз корабельной оптики. Не очень большой груз, у японцев мы больше отняли… Пока мы здесь на рейде мы должны передать поручика вместе с его грузом вам, не тащить же его на Эллиоты. Мы даже не будем выгружать контейнер, только подайте хоть какую посудину, на палубу которой можно было бы его опустить.

— Хорошо, Сергей Сергеевич, — вздохнул Макаров, — вы сегодня как Никола Угодник на рождество, уж думаешь, что мешок пуст, а вы опять тянете из него плюшевого зайца. Вернувшись на «Аскольд», я отсигналю на берег, чтобы выслали буксир с баржей. Не улыбайтесь так, этот буксир у нас знаменит, его команда пошустрее иных миноносцев оборачивается. Кстати, а контейнер большой?

— Примерно две сажени на пять, и семьсот пятьдесят пудов весу. — ответил Карпенко, — С «Вилкова» контейнер на баржу погрузят бортовым краном за несколько минут. Но это еще не все зайцы, есть еще один, маленький, но поверьте ценный…

— Ну-с? — поднял бровь Макаров, — Надеюсь, это действительно последний заяц? А то, за сегодняшний день я разучился удивляться, а ведь, как говорится, слишком много хорошего тоже плохо.

— Да нет, на сегодня это последний подарок… Вон он, — Карпенко махнул рукой, подзывая к себе кого-то с «Вилкова». Ваше высокопревосходительство, разрешите вам представить капитана второго ранга Степанова, офицера службы РТВ Тихоокеанского Флота. Из нашего времени, разумеется. — подошедший Степанов козырнул, — Его специалисты собрали из остатков той аппаратуры, что закинула нас сюда, несколько комплектов флотских радиостанций, совместимых с нашей системой связи. Попробуете и убедитесь, как это удобно. А идти без надежной связи на совместную операцию так и вообще нежелательно.

— Хорошо, Сергей Сергеевич, связь это я понимаю. — Макаров задумался, — Господин капитан второго ранга, много ли вам надо времени на установку вашего устройства?

Степанов ответил.

— Ваше высокопревосходительство, надо примерно полчаса, чтобы собрать бригаду с инструментом, а потом два, два с половиной часа на монтаж.

— Степан Осипович, — добавил Карпенко, — наверное, мы вас не будем задерживать. Как только у капитана второго ранга будет все готово, я дам ему катер для доставки оборудования и бригады на «Аскольд». Кстати, Василий Иванович, кого пошлешь на задание?

— Лейтенанта Злобина и двух старых мичманов. — ответил Степанов.

— Не делайте такие глаза, Степан Осипович, улыбнулся Карпенко, глядя на удивленного Макарова, — у нас мичман это не самый младший офицерский чин, а нечто вроде вашего прапорщика при адмиралтействе. Только там только две ступени мичман и старший мичман. А выражение старый, значит, что он уже прослужил лет двадцать и ему скоро в отставку. Но, это все так, лирика, просто среди команды ходят разные разговоры про нравы в этом времени. И не дай бог, возникнут конфликты с офицерами Аскольда на почве разного понимания уставов, или паче того рукоприкладства. Не хотелось бы начинать совместные действия с чего-то, но предупредите, пожалуйста, там Константина Александровича Грамматчикова, чтобы он провел работу со своими офицерами. Мы, Степан Осипович, здесь как одна семья, своих не бросаем, а за обиды мстим. Иначе нам никак…

— Понимаю, Сергей Сергеевич, понимаю, — кивнул Макаров, — сам таких дантистов не люблю. Константина Александровича я предупрежу, но, просветите, если что мстить будут люди Александра Владимировича?

— Да нет, — улыбка Карпенко была больше похожа на оскал, — зачем его люди и зачем мстить? Мстить это для врагов, а тут будет воспитательный процесс. Просто кто-то из трех его лейтенантов, чтобы все было по кодексу чести, вызовет бузотера на дуэль на любом оружии и убить не убьет, но грамотно сделает инвалидом на всю жизнь. В целях рекламы, так сказать и предотвращения рецидивов. Но, это, ваше высокопревосходительство, только в самых тяжелых случаях.

В этот момент к группе офицеров подошел незнакомый Карпенко морской пехотинец.

— Ваше высокопревосходительство, — козырнув, четко по своему уставу, обратился он к Макарову, — разрешите обратиться к господину полковнику Агапееву?

Макаров улыбнулся в бороду.

— Разрешаю, братец.

— Господин полковник, — боец повернулся к Агапееву и отдал честь, — майор Новиков просил передать вам эти книги. — он протянул полковнику два томика карманного размера, обернутых в плотную бумагу, — Разрешите идти? — Агапеев рассеянно кивнул, раскрывая первую книжку.

— Александр Петрович! — вывел его из созерцательного состояния голос Макарова, — У вас еще будет время приобщиться к сим сокровенным знаниям, а сейчас нам пора. Загостились, пора и честь знать. Мы еще сюда вернемся и продолжим свое знакомство с местными чудесами, а пока у нас есть неотложные дела.

14 марта 1904 года 10–25 по местному времени

Внешний Рейд Порт-Артура, 10 миль южнее Золотой Горы.

БДК «Николай Вилков».

Майор морской пехоты Новиков Александр Владимирович.

«Вилков» встретил меня бьющей фонтаном жизнью. Из настежь раскрытого трюма подъемный кран медленно поднимал ее убойное высочество подводную ракету «Шквал-М». С высокого мостика «Аскольда» за сим действом, раскрыв рот, наблюдала кучка офицеров. И к гадалке не ходи, командир, старший офицер, начарт и минный офицер. Последнему, наверняка, в этот момент оставалось только нервно глотать слюну. Ну и пусть глотает, мне не до него. А на палубе «Аскольда» матросики усиленно симулируют важную трудовую деятельность, а сами вовсе глаза пялятся на нас, пятнистых и ужасных. Цирк, да и только, а мы в нем главные клоуны.

По спущенному с левого борта трапу поднимались мои первые бойцы, группа, которая контролировала рефрижератор. Веселые, загорелые, на одном плече автомат, на другом десантный рюкзак. Сержант Цыплаков рапортует, — Тащ майор, объект сдали нормально, с местными конфликтов не было… — ага, как же, с моими поконфликтуешь. На их добрые лица посмотришь, и сразу всяческое желание отпадет. Нет, местные ребята явно тоже не задохлики, но с моими никакого сравнения. А сержант продолжает, — Тащ майор, отделение в полном составе, больных нет, отставших нет, происшествий нет!

Отвечаю.

— Молодец Цыплаков, давай быстро в кубрик, оружие почистить, амуницию в порядок привести и отбой до особого распоряжения. Сегодня вечером у нас будет настоящее дело, это вам, ребята, не жирных купцов гонять.

Отправил этих вниз а сам продолжил встречать остальные группы. Последними прибыли группа лейтенанта Жукова с англичанина, ну того который с оптикой, и группа старлея Рагуленко с германца, который гаубицы перевозил. Причем прибыли одним катером и не просто так, а с шумом и помпой. Если все остальные шли ни куда не торопясь, на пятнадцати узлах, побыстрее чем местные паровики, но не радикально, то этот герой поставил катер на редан и прилетел на пятидесяти узлах… Я представляю стук падающих на палубы челюстей господ офицеров видящих как катер полный людей мчится задрав нос и едва касаясь воды кормой. А рядом с рулевым в рост стоит некто в мундире с закатанными рукавами, сдвинутом на затылок берете и большой сигарой в зубах. Где он взял эту сигару-то? Неужто у дойчей конфисковал? Поднимается, значит, Слон по трапу, а вблизи все это выглядит еще брутальней. Ну то что рукава мундира, до локтя закатаны это ладно, что тельник видать, это нам положено. Про берет и сигару я уже говорил. А вот дымчатые солнцезащитные очки, и улыбка без двух зубов шесть на девять, на разбойничьей загорелой роже, это вам не халам-балам. И тут я вспомнил его второе погоняло, ну когда он еще капитаном был, «герр гауптман»! Точно, такого на улице встретишь, не глядя, на другую сторону перейдешь. А ведь японцам с ним не на улице, а бою встречаться придется, командир он хоть куда, и бойцы за ним и в воду и в огонь. Жуков рядом с ним, как скромная благородная девица, хотя тоже растет мальчик. За эти две недели чуть заматерел, взгляд стал жестче, а рука тверже. Но все равно, понятно кто устроил эти гонки. Бойцов я отпустил, дождался пока спустятся по трапу в низы и спрашиваю.

— Какого …, товарищи офицеры, вы устроили это морское родео? Кому были нужны все эти полеты на метле под куполом цирка? Что нельзя было спокойно, как все прочие люди прибыть, не привлекая к себе особого внимания? Что значит — «мы опаздывали»? Из-за чего? Что значит — «сменщик дотошный попался»? Но принял?! И, надеюсь, без предварительного морского купания? А то я тебя знаю, утопишь человека и глазом не моргнешь. Значит так, орлы! Вам полчаса на «привести себя в порядок», и оба в мою каюту. Дело у нас сегодня вечером, надо захватить японскую базу на островах Эллиота. Вот мы и будем думать, как брать эти самые острова. Только думать надо быстрее, а то ты Слон застрянешь на «Вилкове», и хрен тебя потом на ходу на «Трибуц» переправишь.

Отпустил я товарищей офицеров и спустился в свою каюту. Так, вот он «Боевой устав пехоты» а это что рядом? Мля! Так это же «Глубокие операции» Триандафилова. Так сказать труд Иоанна Предтечи всей стратегии двадцатого века. Так, аккуратно заворачиваем в плотную бумагу… у одной книжки на обложке год печати восемьдесят второй, у второй — девяносто шестой. Не фиг светиться. Вручил в коридоре первому встреченному бойцу и послал его в направлении «Трибуца», разыскивать полковника Агапеева. А сам открыл ноутбук, раскрыл пакет тактических карт и погрузился в размышления над проблемой Эллиотов.

— Разрешите, товарищ майор? — в дверь вдвинулся лейтенант Жуков, — Там, это Слон, простите старший лейтенант Рагуленко, сказал что счас будет.

— Заходи, Костя, заходи, — я оторвался от дисплея ноутбука, который гипнотизировал уже минут пятнадцать, — будем думу думать, как супостата одолеть. По всем расчетам на исходные мы выйдем почти на самом закате, а сам бой будет проходить фактически ночью. Вот глянь, видишь, на этих двух маленьких островах то ли строятся, то ли уже вооружаются по две двухорудийные двенадцатидюймовые батареи. Я разговаривал с кап три с «Трибуца», который в наше время был фанатиком истории этой войны, и все свободное время проводил на Цусимском форуме. Схема японской базы на островах Эллиота, кстати, тоже от него. Так он сказал, что новых длинноствольных скорострельных двенадцатидюймовых орудий у японцев не было даже на ЗИП для броненосцев. Значит там к монтажу намечены пушки предыдущего поколения, типа один-два выстрела в минуту и шесть километров дальность. Но пока мы не возьмем эти батареи, ни один корабль не подойдет на эти самые шесть километров. Теперь смотри дальше…

В этот момент в дверях нарисовался Слон, опять при полном параде, при закатанных рукавах, сигаре и солнцезащитных очках, — Разрешите, товарищ майор? Это мы мышицы! — ага, вот именно слово мышицы к Слону подходило больше всего.

Мне осталось только вздохнуть…

— Влазь, животное! Ну и где ты шлялся сейчас? Бабы здесь отсутствуют как класс за исключением нескольких синих чулков, которые на рожу пострашнее Ксюши Собчак?!

— Дык ведь, — замялся Слон…

— Отставить, давай к делу! — пришлось повторить ему то, что уже рассказал лейтенанту Жукову, — Так, вот смотрите, между островами якорная стоянка. Вчера ночью при разведке с вертолета вот здесь были засечены стоящие на якорях корабли. От эти мелкие отметки скорее всего номерные миноносцы, а точки покрупнее это суда снабжения. Но самая главная цель не здесь. Вот тут на большом острове у основания мыса есть пометка «телеграфная станция», а это скорее всего обозначает штаб базы и склады МТО. Ну не будут их большие начальники далеко бегать к пункту связи. Так, короче, объектов куча и разбросаны они, дай боже, по трем островам и одной якорной стоянке. Как все это связать в один узел? У кого какие соображения?

— Товарищ майор, — поднял руку Жуков, — так у нас же…, так мы же перед самым этим походом получили ротную тактическую систему управления, даже опробовать ее не успели. Видели, в кубриках такие большие ящики сложены? Там три БПЛА, ноутбуки для управления ими и для тактики…

— Постой, товарищ Костик, а куда же ты раньше молчал? — на мгновение я даже потерял дар речи, видно сегодня не только Макарову суждено получить свои ништяки. — Скрывал от командира?!

— Товарищ майор, да забыл я о них как-то? — оправдывался лейтенант, — Да и что бы мы с ними делали в море?

— Действительно, в море нам этот комплект и нафиг не сдался, — я повернулся к старшему лейтенанту, — А ты что молчишь, Слон?

— А я что, герр майор, я ничто. Ты мне пальцем покажи, чего сделать нужно, а уж я — камня на камне…

— Пальцем, значит… смотри. Твоя цель штаб, атакуешь группой в составе двух отделений. Самый толковый твой сержант возглавит… — в этот момент в дверь постучали, — Да! — недовольно отозвался я, — Войди!

В двери нарисовался боец, судя по всему из последнего призыва. Присутствовала в нем еще некоторая необмятость и лопоухость, — Товарищ майор, вас там на палубе, спрашивают…

— Кто спрашивает-то? — не понял я сперва сути вопроса.

— Да, это полковник какой-то, из местных… — замялся боец.

— Ага, — подумал я, — из местных полковников, мне известен только один, Агапеев. Что-то он рановато, или, пока суть, да дело, не выдержал испытания любопытства на разрыв и удрал от Макарова? Ну-ну! — вслух бойцу я конечно сказал нечто иное, — Значит так, вьюношь! Сейчас ты ракетой взлетаешь на палубу, подходишь к тому полковнику, и вежественно, строго по уставу, приглашаешь его к нам. Только вместо товарища, говори господин, не дорос он еще до товарища. Потом медленно и степенно провожаешь его к моей каюте. Здесь представляешься строго по уставу и исчезаешь с моих глаз, чем дальше, тем быстрее. Все понятно? — боец энергично кивнул, — Исполняй!

— Ну-с, товарищи офицеры, будем знакомиться с местным коллегой?! А ты Костя, метнулся за своим ноутом, пусть будет для комплекта!

Слон покачал головой.

— Жаль, у нас нет крупномасштабной карты этих островов Эллиота. Представь себе, картину, сидим над картой где обозначен каждый куст, и думаем как мы будем их штурмовать.

— Погоди, Слон, — остановил я его, — дождемся полковника. Вроде он головастый, и жаль что погиб тогда с Макаровым. А так, может, с будущим начальником генштаба сейчас ручкаться будешь? Задатки у него есть, да еще мы ускорения придадим…

Лейтенант успел вовремя, того времени, что боец ходил за полковником, ему хватило, чтобы принести из находящейся по соседству каюты ноутбук, развернуть его и сбросить мне пдф-файл с описанием тактической системы, в ответ, получив от меня, крупномасштабную карту островов. И вот боец приводит полковника, а у нас картина маслом. Под потолком слоями плавает дым от слонячьей сигары. Вообще-то курит тут только он один, но одной этой сигары, наверное, хватило бы для постановки дымовой завесы средней мощности. На столе стоят два прибора непонятного назначения и над ними склонились офицеры в странных полуморских, полуармейских мундирах. Да и еще, старший лейтенант Рагуленко, как я уже упоминал, на неподготовленных людей производит весьма сильное впечатление.

— Добрый день господа, — полковник Агапеев с любопытством впитывал в себя устроенную нами мизансцену.

— Еще раз, добрый день, Александр Петрович! — отозвался я, — Позвольте представить вам моих офицеров? Командир первого взвода, лейтенант Жуков Константин Петрович, в реальных боях еще не бывал, но подает надежды… — Костик, как в кино про «Адъютанта его превосходительства», склонил голову и щелкнул каблуками, — Командир второго взвода, старший лейтенант Рагуленко Сергей Александрович, старый битый волк, руки которого по локоть в крови врагов России. — Слон только задумчиво кивнул, будто отвечая своим мыслям. — Проходите Александр Петрович, а у нас тут в разгаре военный совет, методом мозгового штурма ломаем голову над проблемой штурма островов Эллиота. Вот, смотрите… — я повернул к нему ноутбук экраном, — это то, что там понастроили японцы к июню месяцу, в нашей истории, разумеется… Вот четыре двенадцатидюймовые артиллерийские батареи, орудия разумеется устаревшие, может даже из китайских трофеев, поскольку известно, что современных у них не было даже на замену поврежденных стволов. Вот здесь, на острове Да-Чанг-Шан Дао, была отмечена телеграфная станция, а значит поблизости находится и штаб. Вот не спрашивайте откуда нам это известно, но под берегом этого острова, именуемого Хаз-Ян Дао, стоят на бочках два отряда номерных миноносцев, а чуть дальше на якорях транспортные пароходы снабжения. Значит так, предварительный план такой… Наш объединенный корабельный отряд подходит к островам с южного направления. Отражение контратаки японских номерных миноносцев это дело моряков. Скорее всего, у японцев под парами будет находиться только один из двух отрядов миноносцев… сразу после их потопления, мы спускаем на воду катера, два с «Трибуца» и два с «Вилкова». — Я посмотрел на лейтенанта Жукова, — Костя, твои вот эти два маленьких острова, прикрывающие ворота на внутренний рейд. На Хаз-Ян Дао пойдешь сам, для второй группы, которая пойдет на Су-ли Дао, подбери опытного сержанта, например Бычкова. У берега пусть будут осторожны, особо не гоняют, судя по спутниковым снимкам, — я вывел на экран ноутбука детальную карту берега, — там мелко и много крупных валунов, которые могут даже обсыхать в отлив. Теперь слушай меня внимательно, это твое первое дело, но ты особо не форси. Мне тут не нужны не только двухсотые, но и трехсотые. Напорешься на серьезное противодействие — лучше отойди и вызови «Трибуц», пусть они сперва на пару с «Быстрым» перекопают там все артиллерией вдоль и поперек. Бычкову сам объяснишь тоже самое. Понял? — Костя кивнул, — Теперь с тобой, Слон. Точнее сначала с твоей второй группой. На нее желательно поставить Цыплакова, парень вполне зрелый. Его задача миноносцы на якорях, те, что не затонут после артподготовки, и транспортные пароходы. В случае оказания сопротивления прикажи ему никого не жалеть. Твоя же цель остров Да-Чанг-Шан Дао и расположенный на ней штаб. Идешь чуть позади катера Бычкова и проскакиваешь мимо заграждения на скорости, когда он уже вступит в бой и японцам будет не до тебя. Дальше, после высадки, атакуешь штаб, в темпе, не дав этим козлам опомниться. Александр Петрович, — повернулся я к Агапееву, — На эскадре или в крепости есть надежные офицеры, владеющие японским языком? — полковник отрицательно махнул головой, — тогда в плен бери по возможности старших офицеров, они-то обязательно владеют английским, а уж наши особисты убедят их говорить. Кстати, тебе могут встретиться рыжие «японцы» совсем не азиатского вида, этих брать только живьем. Да, вот еще что, там же могут быть склады МТО, все должно достаться нам в целости и сохранности. Ну а остальное сам знаешь… Товарищи офицеры, вы свободны… Слон, пока не мы не отшвартовались, пришли кого-нибудь, пусть получат у лейтенанта Жукова ПНВ, камеры, рации и прочие причиндалы тактической системы. Свое пока поберегите, бог даст пригодится. Так, Костя, зайдешь ко мне через часок, будем развертывать КП.

Когда мои лейтенанты вышли, я повернулся к Агапееву.

— Ну как вам, план, Александр Петрович?

14 марта 1904 года 12–35 по местному времени

Внешний Рейд Порт-Артура, 10 миль южнее Золотой Горы.

БПК «Адмирал Трибуц».

Капитан первого ранга Карпенко Сергей Сергеевич.

Полчаса назад со мной на связь вышел адмирал Макаров. Значит, наши РТВшники уже закончили работу и так сказать наладили оперативный и официальный. Видно у адмирала накопилась куча вопросов, которые жгут ему язык. Вообще, если верить тому, что историки написали про Макарова, мы с ним это два сапога пара. Оба не признаем половинчатых решений, оба склонны к атакующей тактике, оба в критической обстановке будем бороться до последнего. Но отвлеченные разговоры в сторону, на «Вилкове» в катер грузят еще один комплект радиооборудования, на этот раз для «Новика», монтировать его придется уже в пути. Времени до начала похода осталось ровно для того, чтобы забрать специалистов с «Аскольда» и высадить на «Новик», а потом надо будет быстро-быстро поднимать катер на борт, ибо время выйдет, совсем. Так что ни мне, ни Макарову сейчас не до долгих разговоров, у него тоже вполне себе стадо баранов. Когда я узнал, кто возглавит отряд миноносцев, который будет нас сопровождать, то чуть не упал. Лидером группы из трех миноносцев: «Страшного», «Решительного» и «Стерегущего», будет, конечно же «Страшный». Во первых, командует им аж целый капитан второго ранга, Юрасовский Константин Константинович, при том что командиры двух других миноносцев просто лейтенанты.

Но, смотрю на часы, время на разговоры почти вышло… Связываюсь со Степаном Осиповичем, получаю «добро», они тоже, готовы. Ну, с богом! Рукоятка машинного телеграфа переложена на «Малый ход» и «Трибуц» медленно сдвигается с места. Вслед за нами движение начинает «Быстрый»… За ним на свои места пристраивается «Вилков» и «Бутома». Теперь с нами больше нет тягучего хвоста из арестованных пароходов. Даже какая то непривычная легкость в теле образовалась. Пока наш курс направлен прямо в Золотую Гору, но вот рулевой перекладывает штурвал вправо и после плавной циркуляции нос корабля направлен уже в открытое море, туда, откуда сегодня утром здесь появилась армада Того. Пока идем на восьми узлах, в пяти кабельтовых мористее нас второй кильватер из «Аскольда», «Новика» и трех миноносцев. Все время хочется назвать их эсминцами, но рано — не доросли еще. Все, походный ордер сформирован, сводная эскадра легла на условленный курс. Короткий обмен мнениями с «Аскольдом» и добавляем ход до шестнадцати, по скорости нашего «Бутомы». Как там говорили викинги идя на врага «Берегись — я иду!» Степан Осипович в откровенном восторге от новых возможностей радиосвязи. Ну, ничего, подождем, где-то на полпути до островов Эллиота «Новик» в эфир должен выйти.

А пока все в норме, эскадра на курсе, обороты машин номинальные, противника не видно, погода приемлемая, все катится как положено, а значит есть время немного позасорять эфир, то есть поговорить на интересующие темы. Таем более что кроме Иванова на «Быстром» и Ольшанского на «Вилкове» нас никто и не слышит. Ну, разве что, господь бог, но ему для этого радио не обязательно. Как я понял, сейчас со мной говорил Макаров-кораблестроитель, которого интересовали перспективы кораблестроения с свете привнесенных нами новшеств, так сказать «разговор на перспективу». А Макаров-флотоводец пока взял тайм-аут для оценки ситуации. А Степан Осипович все говорил о своем, больном.

— Да, Сергей Сергеевич, думал я, своими супер-минами вы весь класс броненосцев под монастырь подведете. Ну, на кой черт, спрашивается, строить эти громоздкие, неповоротливые утюги, если их можно убить с одного выстрела.

— Есть такая возможность, Степан Осипович, — ответил я, — но, скорее всего мой ответ будет «пока нет». Во первых, пока мы можем воспроизвести только парогазовые торпеды, а у них и труба ниже и дым пожиже. Во вторых, эскадра Того не имела правильного охранения из эскадренных миноносцев, способного предотвратить нашу атаку или атаку подводных лодок — еще одного врага линейного флота. И только со временем, когда появится оружие, которое точно бьет с загоризонтных дистанций и которому безразличны броня и размер, только тогда броненосцы будут обречены на вымирание, как только таких снарядов станет достаточно. Но, до того еще минимум тридцать сорок лет. Но все равно, с сегодняшнего дня линейный флот утратил позиции абсолютного гегемона, и пострадает тут больше всего Британия, именно у них самый большой броненосный флот и утрата им пусть части боевой эффективности будет воспринята наиболее болезненно. Изменится весь геополитический баланс в мире. Хотя эти вопросы больше по ведомству господина Одинцова, это им приходится считать стратегические и геополитические балансы.

— Э-эх, — Макаров на минуту задумался, — Сергей Сергеевич, будьте любезны, Вот вы сказали про ракеты «Быстрого», но на вашем корабле стоят такие же штуки, расскажите, будьте добры, что это такое?

— Все просто, Степан Осипович, мы с «Быстрым» как раз из разряда кораблей эскорта. Мы, в основном, против подводных лодок. А «Быстрый», в основном, против надводных кораблей. Мины наши способны за своей целью на глубину идти. Но все это ближняя оборона, а вон эти как вы их назвали «штуки» это восемь ракетных снарядов «Раструб-Б» предназначенных для поражения подлодок на расстоянии до пятисот кабельтовых. Каждый такой снаряд у себя в брюхе несет самонаводящуюся противолодочную мину. По надводным кораблям не очень хорошее оружие, хотя есть и такой режим. Вот проделаем маленькую модернизацию, и можно будет применять, но только по небронированным целям.

— А почему, Сергей Сергеевич? — не понял Макаров, — Почему именно по небронированным.

— Степан Осипович, этот снаряд не имеет бронебойной головной части, а только фугасную. И вся модернизация будет заключаться в извлечении самодвижущейся мины и замещении ее равным количеством взрывчатки с сохранением центровки. А мину мы используем позже, по прямому назначению. Пусть взрыв получится и очень мощным, но это будет взрыв снаружи корпуса корабля, а не внутри как в случае с «Москитом». Хотя крупные бронепалубные крейсера, которых у англичан тоже достаточно, он будет уничтожать на раз.

— Понятно! — ответил адмирал Макаров и перевел тему разговора, — Сергей Сергеевич, вы только что сказали, что и вы и «Быстрый» это эскадренные миноносцы сопровождения? А водоизмещение? На мой глаз, у вас где-то от шести до восьми тысяч тонн. Это совсем уж не миноносец, а крейсер первого ранга получается.

— Степан Осипович, всю первую половину двадцатого века боевые корабли будут набирать водоизмещение. Потомки известных вам эскадренных броненосцев наберут до шестидесяти-семидесяти тысяч тонн водоизмещения и будут вооружены девятью орудиями единого калибра в шестнадцать дюймов. И это при крейсерской скорости хода в тридцать узлов. Но это динозавры уже вымершие к моему времени, по указанным вами же причинам. Появилось мощное и дальнобойное оружие способное уничтожать сверхдорогие артиллерийские корабли с безопасной дистанции. Крейсера успели набрать водоизмещения до двадцати пяти — тридцати тысяч тонн при тех же скоростях до тридцати пяти узлов. Ну а корабли водоизмещением в шесть-восемь тысяч тонн, это эсминцеподобные корабли разного назначения, как, например, наш, предназначенный для охоты за подводными лодками за пределами прибрежных вод. Поэтому мы так и называемся, Большой Противолодочный Корабль. Правда, в последнее время гулял слух о начале проектирования серии универсальных эсминцев до двенадцати тысяч тонн водоизмещения, но это только слух.

Адмирал Макаров жадно впитывал информацию.

— Сергей Сергеевич, вы сказали, что потомки броненосцев будут вооружены девятью орудиями единого калибра, скажите, что такое единый калибр и как можно разместить на броненосце девять орудий?

— Ну, во первых, единым называется главный калибр при отсутствии среднего. Кстати, в качестве противоминного калибра на таких кораблях используются орудия калибра сто двадцать — сто тридцать миллиметров. Как Главный Калибр на «Быстром». Из расчета два ствола противоминного на один ствол единого. Они же зенитные орудия для отражения атак летательных аппаратов. А на второй вопрос, тут рисовать надо… Встретимся — покажу картинки. Вы про «Мичиган» слышали? Американцы строят броненосец очень интересной конструкции, так называемая линейно-возвышенная схема… Это когда вторая башня расположена сразу за первой и выше ее, а на корме аналогично. Это уже, чистый линкор, поскольку имеется возможность соединить все орудия в одном бортовом залпе. Есть еще дредноутная схема, кстати через год англичане должны начать строить свой «Дредноут», вот, там тоже единый калибр, но все башни на одном уровне, ромбом, и бортовой залп в четыре пятых от полного. По крейсерам могу сказать только то, что они будут развиваться в том же направлении, только иметь меньший калибр орудий, меньшее бронирование и водоизмещение и большую скорость. И так же как нынешние броненосные крейсера типа «Асама», некоторые называют броненосцами третьего класса, так и будущие линейные крейсера можно смело назвать линкорами второго класса. Все предназначено для боя в линии, для концентрации огня по одной цели. Поэтому линейно-возвышенная схема довольно быстро вытеснит дредноутную…

— Конечно, — хмыкнул Макаров, — никто не захочет возить с собой балласт. Да и ваши пушки, хоть и малого калибра, все равно установлены по этой самой линейно-возвышенной схеме…

— Мал да удал, Степан Осипович, — улыбнулся я про себя, — на Эллиотах, бог даст, мы их вам в деле покажем. Канонерку и вспомогательный крейсер мы именно пушками уничтожили, но кто не видел, тот не поверит. И причем пушками «Трибуца» а не «Быстрого». Да и два отряда японских эсминцев этой ночью тоже ими. Один выстрел в секунду, и дальность в сто тридцать кабельтовых, это вам не воробей чихнул.

— Посмотрим, посмотрим, Сергей Сергеевич. Вы лучше скажите, что вы с господином Одинцовым, дальше делать собираетесь?

— Степан Осипович, детально об этом надо говорить с самим Павлом Павловичем, но, в общих чертах, план таков. Базироваться на островах Эллиот, это раз. Зарегистрироваться вспомогательными крейсерами, это два. Прервать судоходство на японских морских коммуникациях, это три. Помочь вам внести в существующие корабли кое-какие мелкие усовершенствования, это четыре. Это так сказать по моей военно-морской части. По линии майора Новикова, можно было бы попробовать передать опыт двадцатого века частям сухопутной армии, чем он кстати сейчас вполне активно занимается с полковником Агапеевым. Сейчас пока теоретически, а вот вечером будет практический показ скоротечной десантной операции в стиле конца двадцатого века… Нет, вру, Степан Осипович, при крупных десантах они у нас прямо на плавающих боевых машинах десантировались, как вспомню аж мороз по коже. Ну, тогда пусть пока будет малый оперативный десант, все равно кое-что прояснит. Но самый главный вопрос он на господах Одинцове и Иванове. Именно капитану первого ранга Иванову ехать в Санкт-Петербург и прорываться в высшие эшелоны власти, но об этом лучше разговаривать с самим Павлом Павловичем. Если хотите, я попробую вызвать его в рубку?

— Хорошо, Сергей Сергеевич, вызывайте. — услышал я и, закрыв трубку рукой, шепнул стоящему рядом вахтенному лейтенанту, — Пошли кого-нибудь за Одинцовым, скажи — «Макаров на связи, хочет говорить». А Макаров, тем временем, на минуту замявшись продолжил, — Что-то я, Сергей Сергеевич, никак не пойму, кто из вас там командир? У меня как бы в глазах двоится, то получается что вы, а то, что господин Одинцов?

Я вздохнул.

— Все очень просто, Степан Осипович, из всех политических приемов я знаю только «апоплексический удар табакеркой», коим побороли не то Павла Первого, не то Петра Третьего. А сии приемы в двадцатом веке нанесут куда больше вреда, чем пользы. А вот общение с Павлом Павловичем, явно пойдет высочайшей фамилии на пользу, тем более что она не исчерпывается государем-императором или, к примеру, генерал-адмиралом. Но подробнее об этом с самим Павлом Павловичем. В то же время он очень мало понимает в военно-морском деле, и пока все идет хорошо, он ни в коей мере не будет вмешиваться в мои распоряжения. ТАМ, в две тысячи двенадцатом, положение было примерно таким же. Команда Тимохина, под руководством Одинцова, осуществляла эксперимент, корабли моей группы и рота морской пехоты были им приданы как транспортные средства и для охраны-обороны. Видите ли, когда существует полное согласие в поставленных целях, то иногда и не важно, кто из нас главный. Я, например, над этим вопросом по большей части даже и не задумываюсь. О, кстати, вот и Павел Павлович идет.

Одинцов взял у меня трубку.

— Добрый день, Степан Осипович, я вас внимательно слушаю?

— Павел Павлович, меня смущают слова Сергея Сергеевича, о неких ваших политических планах, при этом он наотрез отказался разговаривать об этом без вас. Можно об этом немного поподробнее?

Одинцов ответил.

— Степан Осипович, мои политические убеждения просты и ясны, и я совершенно не собираюсь их скрывать, более того они и есть моя работа. Изложить?

— Будьте любезны, Павел Павлович. — с любопытством в голосе произнес Макаров.

— Ну, значит так, Степан Осипович. — начал Одинцов, — Во первых, анализ всей истории России, как той что известна нам обоим, то есть до начала двадцатого века, так и той, что в нашей истории протекала после этого момента, говорит о том, что наибольших успехов Россия добивалась при сильном правителе с неограниченными полномочиями, который бы ставил стране задачи на десятилетия и на века. Да что там говорить про успехи, при отсутствии этого простого фактора Россию постигали великие потрясения. Так что абсолютная монархия есть наиболее подходящая для нас форма правления. А, то, что государи не всегда соответствуют занимаемой должности, это вопрос особый, ибо обе остальные формы правления в виде различных форм коллегиального управления аристократии, или представительной демократии, ставили страну на грань гибели и обычно назывались Смутой, с большой буквы. Так что, менять форму правления или свергать династию, у меня никакого желания нет, ибо это как раз и вызовет тот Хаос, которого мы и собираемся избежать. По счастью в самой сердцевине династии существуют точка опоры, это вдовствующая Императрица Мария Федоровна. Сейчас она мало вмешивается в политику, но это только из-за недостаточного понимания того, куда все катится. Если ее просветить о мрачных перспективах нынешнего правления, то она сама приложит все силы к исправлению ситуации. А ведь это умная и волевая женщина, которая может собрать в своих руках значительную власть. Но, Степан Осипович, подробности чуть позже и уж точно не по радио. Вот все что касается вопроса власти в России. Есть еще два кита, внешняя политика и экономика… Продолжать?

— Да-с, Павел Павлович, ошарашили вы меня… — протянул Макаров, — Значит, вы не разделяете воззрений наших либеральных мыслителей? Всяких радений о благе народном?

— Степан Осипович, либерализм и народное благо никак не совместимы, даже совсем наоборот, — парировал Одинцов, — эти деятели знают только свое собственное благо, для себя любимых. Ознакомитесь с историей нашей России после одна тысяча девятьсот девяносто первого года, вам тошно станет. Там этих гнид было как блох на бродячей собаке. А вот народное благо оно нормально идет не по разделу власти, а по разделу экономики и промышленности, которые как раз и процветают при сильной и разумной власти.

— Продолжайте, продолжайте, Павел Павлович, весьма интересно… — Макаров закашлялся, — я аж заслушался.

Одинцов подмигнул мне и продолжил.

— Степан Осипович, вопрос внешней политики прост как три копейки. И изложил его четко и ясно государь император Александр Третий. У России нет никаких союзников кроме ее Армии и Флота. Для любого иностранного государства союз с нами лишь средство достижения их меркантильных интересов. Когда интерес достигнут, союз выбрасывают на помойку, до следующего раза. Поэтому только политика равноудаленности от различных европейских держав в треугольнике Германия — Франция — Великобритания. Германия, которая могла быть нам хоть отчасти союзной, враждебна нам из-за своего союза с крайне враждебной Австро-Венгрией и проблемы лебенсраум — жизненного пространства. Отчего-то некоторым немцам кажется, что найдут они его путем завоеваний на Востоке, но там земля для них есть только под могилы. Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет. У французов к России вполне утилитарный интерес, им надо, чтобы русские солдаты сражались вместо них с Германией. Свое выживание на карте мира они хотят купить ценой русской крови. С Великобританией вообще все просто, им кажется, что мы способны столкнуть их с позиции мирового гегемона. И они тоже хотят, чтобы русские солдаты умирали за британские интересы. А мы способны потеснить их как мировую сверхдержаву, в этом меня убеждает весь опыт двадцатого века. Только вот стране придется напрячь все силы, как при Петре Великом, чтобы привести наши военные, политические, экономические возможности в соответствие с нашим потенциалом. Конечно, я умолчал про САСШ, но их вы можете приравнять к Великобритании, тот же гадский менталитет. Вам все понятно, Степан Осипович?

— Да уж, Павел Павлович, — протянул Макаров, — излагаете вы живо… Наши англо, франко, германо и прочие филы вас предадут анафеме и сожгут живьем. А что вы скажете о развитии нашей промышленности, а то мы сейчас без заграницы даже приличного корабля построить не можем.

— Степан Осипович, не только промышленность, но и сельское хозяйство, и образование, и транспорт нуждаются в быстром и радикальном улучшении. Дело в том, что военная промышленность, которую вы имеете в виду, опирается как, на фундамент на массовую промышленность, производящую товары для народа. А откуда ей взяться, если народ беден и может позволить себе купить крайне мало товаров. И то, самым массовым покупаемым товаром является водка. А сие уже творится от безысходности. Говоря о народной бедности мы упираемся в крестьянство, которое составляет подавляющую часть российского населения и его культурно-цивилизационный костяк. В России, как наследство крепостного права, сложилась парадоксальная ситуация. К востоку от Уральских гор много земель и мало народу, к западу от тех же гор, много народу, но мало земель. Если даже раздать все помещичьи земли крестьянам, как за то ратуют революционеры, то радикально это ситуацию не улучшит, даже наоборот. Очень быстро уровень населения опять вырастет до критического и все начнется сначала, только свободной земли уже не будет. Поэтому первой и основной задачей государства является выравнивание плотности населения на пригодных для сельского хозяйства землях Империи с резким увеличением товарного производства продуктов питания. А вот уже на этой базе можно будет и развивать промышленность. Потому что, как только крестьянину будет чем платить за товары, к нам потянутся со своими заводами иностранные фирмы, особенно если высокие таможенные пошлины сделают производство в России более выгодным чем импорт готовых товаров. И кроме того, мы могли бы взять на себя производство некоторых полезных изделий из нашего времени, конечно тех, которые поддадутся копированию на данном уровне производства, чем сделать Россию мировой законодательницей технологической моды на столетие вперед. Но это пока так, наметки в общих чертах. Если хотите, можем подробнее поговорить на эту тему отдельно, а по технологиям, которые мы могли бы внедрить в ближайшее время, при участии профильных специалистов.

— На мой дилетантский взгляд звучит вполне разумно, Павел Павлович, — отозвался Макаров, — Из всех вопросов меня отдельно интересуют те новшества, которые могли бы быть применены на флоте, вроде ваших этих радиостанций.

— Хорошо, Степан Осипович, только по вопросам нужд флота вам лучше обращаться к Сергею Сергеевичу, он тут более компетентен и знает нужных вам людей в составах своих команд лучше меня.

— Хорошо, Павел Павлович, у вас что-то еще?

Одинцов прокашлялся.

— Степан Осипович, не знаю, предупреждали вас или нет, но сейчас к Порт-Артуру должен подъезжать личный поезд Наместника Алексеева. И не надо ходить к гадалке, чтобы предположить, что, узнав о событиях сегодняшнего бурного утра, он возьмет свой любимый «Баян» и с максимальной скоростью помчится вслед за нами. Так что, как только закончим с островами Эллиота, надо будет собраться и обговорить ситуацию. Степан Осипович, вы должны понять, что я совершенно не собираюсь разыгрывать вас втемную, но попытки обойти Наместника могут слишком дорого нам всем обойтись. Наоборот, если вы сможете совместно работать в одной команде, то это резко улучшит моральный климат в крепости и на эскадре. У Наместника много разных недостатков, но он не предатель России и не гнида, а это значит что с ним можно вести дело.

Макаров немного помолчал, и я и Одинцов знали о взаимной неприязни между ним и Наместником, но надеялись, что эти два непростых человека смогут перешагнуть через нее ради пользы дела.

— Я подумаю, Павел Павлович, и как вы правильно сказали, мы еще это обговорим. А то тут мне докладывают, что на «Новике» на мачту уже поднята антенна, а это значит, что скоро к нам присоединится Николай Оттович. А мы тут разговариваем о вещах вроде-бы непозволительных для непосвященных, так что давайте, отложим наши специальные разговоры до личной встречи.

— Хорошо, Степан Осипович, до встречи — Одинцов передал трубку мне и вышел из рубки.

14 марта 1904 года 15–05 по местному времени

Железнодорожный вокзал Порт-Артура.

Поезд Наместника Алексеева прибыл почти строго по расписанию. Все было как обычно, ковровая дорожка, духовой оркестр, толпа встречающих. Но Наместник на Дальнем Востоке адмирал Алексеев шестым чувством царедворца чуял что, что-то было не так. Во-первых, праздничный перезвон церковных колоколов. Побочный отпрыск царской фамилии был о себе довольно высокого мнения, но навряд ли так встречали именно его. Во-вторых, из окна вагона наблюдались толпы празднично одетых обывателей, стекающиеся к набережной, так что Порт-Артур сегодня сильно напоминал разворошенный муравейник. Из чего адмирал Алексеев сделал вывод, что сейчас его будут сильно радовать…

— Ваше высокопревосходительство — гляньте, — адъютант указал на набережную, где из катеров и шлюпок выгружали на берег толпу понурых апатичных японских матросов.

— Значит, у Макарова все-таки получилось побить макак! Интересно, какие потери по эскадре? — сказал Наместник своему адъютанту лейтенанту фон Боку, проходя к выходу из вагона, — Все выясните по возможности быстро и доложите.

На перроне его встретил начальник морского отдела штаба эскадры контр-адмирал Молас.

— Ваше высокопревосходительство, имею честь доложить, что подошедшая сегодня утром к Порт-Артуру японская эскадра полностью уничтожена. Наши корабли повреждений в бою не имеют, потерь в командах нет. Под конвоем двух вспомогательных крейсеров доставлены шесть пароходов с военными грузами, предназначавшимися японцам.

— Погодите, контр-адмирал, кто из нас сошел с ума? — Наместник замер на месте, осмысливая услышанное. — Как это может быть, что японская эскадра полностью уничтожена, а наши корабли вовсе не имеют повреждений? Или макаки сами затопили свои броненосцы?

— Никак нет, ваше высокопревосходительство, не сами. Не могу знать, как там точно было дело, в момент боя я находился в штабе, но вице-адмирал Макаров оставил для Вас запечатанное сообщение с указанием вручить лично в руки. — Контр-адмирал сунул Наместнику пакет так, будто тот жег ему руки.

Наместник сломал большие сургучные печати и разорвал плотную бумагу, короткий текст написанный рукой самого Макарова гласил:

Его высокопревосходительству адмиралу Алексееву Е. И.,

Наместнику Императора Всероссийского на Дальнем Востоке,

от Командующего Тихоокеанским Флотом Российской Империи

вице-адмирала Макарова С. О., лично в руки, конфиденциально.

В восемь часов утра сего дня к внешнему рейду Порт-Артура подошла японская эскадра в составе шести броненосцев, двух броненосных и четырех бронепалубных крейсеров. По причине того, что противник имел над нашей эскадрой двойное преимущество, я не решился его атаковать. В восемь часов тридцать минут появившиеся в тылу японской эскадры два неопознанных корабля под андреевскими флагами вступили в артиллерийский бой с замыкающими японский строй бронепалубными крейсерами. В результате массированного и невероятно точного артиллерийского обстрела с недоступных для японцев дистанций все четыре японских бронепалубных крейсера были потоплены в течении десяти минут. Наблюдательный пост флота на Золотой Горе предоставил полный хронометраж. После бронепалубных крейсеров, невыясненным нами способом, предположительно новой разновидностью самодвижущихся мин, потоплены: броненосные крейсера «Асама» и «Якумо» и броненосцы «Микаса», «Асахи», «Фудзи» и «Ясима». Броненосцу «Сикисима» взрывом самодвижущейся мины оторвало пятнадцать сажен кормы с винтами и рулем. Броненосцу «Хацусе» мина угодила в борт, оборвала левый вал и заклинила перо руля в положении лево на борт, что вызвало неуправляемую левую циркуляцию. Оба оставшихся на плаву японских броненосца были небоеспособны и под угрозой расстрела со стороны нашей эскадры спустили флаги, после чего их командиры и старшие офицеры совершили обряд сеппуку. В настоящее время ведутся работы по спасению кораблей от окончательного затопления…

Дочитав страничку послания до конца, Наместник рассеянно сунул листок в карман.

— Эта бумага верх недоговоренностей, поэтому надо начинать разбираться самому, — подумал он и пожевав губами, он повернулся к Моласу, — Так, адмирал, что там еще? Я же понимаю, что вы чего-то не договариваете!

— При выходе с внутреннего рейда столкнулись и получили повреждения броненосцы «Севастополь» и «Пересвет». В командах потерь нет, по предварительному докладу капитана над портом, корабли нуждаются в доковом ремонте или подведении кессона.

— Ах ты кусача вошь, все-таки капнули дегтем в мед! — Наместник огляделся по сторонам, — Почему здесь нет самого адмирала Макарова, он что ранен или хуже того убит?

— Ваше высокопревосходительство, адмирал Макаров, на крейсере «Аскольд», в сопровождении крейсера «Новик» и миноносцев «Страшный», «Решительный», «Стерегущий», отбыл вместе с прибывшим сегодня, вспомогательными крейсерами к островам Эллиота. Согласно последнего сообщения адмирала Макарова, целью рейда является захват японской маневровой базы, с целью воспрепятствовать дальнейшим действиям вражеского флота в этих водах. Причины, заставившие его так поступить, должны быть изложены в письменном рапорте, который я Вам только что передал.

— Посмотрим? — Наместник Алексеев снова вытащил на свет письмо Макарова. Точно, на обратной стороне было продолжение:

Как выяснилось после встречи с командирами неизвестных кораблей, это были построенные в САСШ на частные средства по русскому проекту прототипы быстроходных крейсеров первого ранга. В этой атаке, впервые применялись новые быстроходные дальнобойные самодвижущиеся мины конструкции русского изобретателя Тимохина. В результате грамотных и решительных действий опытных команд этих кораблей, полностью использовавшей преимущества своего нового оружия, японская эскадра прекратила свое существование. В связи с необходимостью окончательно очистить ближайшие воды от японского присутствия, и для организации места базирования для полностью секретных кораблей, убыл к островам Элиота в составе группы кораблей: крейсеров «Аскольд» и «Новик», миноносцев «Страшный», «Решительный», «Стерегущий», вспомогательных крейсеров с номерами «564», «715» и «081» а также судна обеспечения «Борис Бутома».

Вице-адмирал С. О. Макаров.

— Так! — подумал про себя Наместник, — Вот оно что, одни из порта выйти не могут, косорукие бездельники, другие — герои, приходят и вместо них воюют, эскадры топят!!! Понятно, когда броненосцы не могут без приключений даже выйти на внешний рейд, то чего ждать от таких вояк?! Так обязательно надо выяснить, что там к чему, история пахнет Большой Тайной. Неужели Сандро все-таки разыграл свою карту. Предупреждал всех, предупреждал, а когда его слушать не стали, взял и приготовил козырь в рукав. И сейчас бросил его на стол?! Сильный ход!

Алексеев снова сунул письмо Макарова в карман.

— Значит так, господин контр-адмирал, быстро найдите мне очевидцев всех сегодняшних событий, только тех, что сами, что-то видели, а не только слышали от кого-то. Опросите команды купцов, которых привели с собой эти «вспомогательные крейсера», может, всплывут какие интересные факты, И найдите мне среди пленных макак кого-нибудь, кто бы хоть немного говорил по-русски. Хочу послушать, их мнение, как они дошли до жизни такой. И передайте на «Баян», чтоб высылали катер, если гора не идет к Магомету, то Магомет сам пойдет к горе. А Мы пока подождем в здании вокзала.

— Ваше высокопревосходительство, в штаб доставлен лейтенант с «Цесаревича», находившийся в момент боя на наблюдательном посту на Золотой горе. Ему, наверное, было видно лучше всех…

— Давайте его сюда, нет лучше сразу на «Баян»… побеседовать с ним можно и в пути. И туда же кого еже успеете найти из очевидцев…

— Ваше высокопревосходительство, куда? — опешил от неожиданности контр-адмирал Молас.

— Вслед за вице-адмиралом Макаровым и таинственными вспомогательными крейсерами на острова Эллиота. Слишком серьезное это дело и название «вспомогательный крейсер», для кораблей, которые, вдвоем и не напрягаясь, потопили целую броненосную эскадру, мне кажется просто издевательским. И еще, я просто обязан телеграфировать об этом случае Государю Императору, но как это делать, если я не увижу все своими глазами. И, кроме того — подумал Алексеев, такие новости вызывают ливень наград и монарших милостей и надо успеть пробиться поближе к центру событий. Американцы они там или нет, но наместник чувствовал, что при надлежащей подготовке знакомство с этими людьми может принести ему в будущем большие политические дивиденды. Они же фактически выиграли войну, хотя может быть, сами этого до сих пор не осознают. Наместник никогда не катался по морю на гавайских досках, но что такое «оседлать волну» он чувствовал интуитивно.

Час спустя, броненосный крейсер «Баян», отчаянно дымя всеми четырьмя трубами, двинулся на восток в сторону островов Элиот. Кочегары в поте лица скармливали раскаленным топкам одну тонну угля за другой, наместник не собирался плестись по морю экономическим ходом. А внизу, в адмиральской каюте, Наместник Алексеев заворожено выслушивал фантастический рассказ флотского лейтенанта о сверхскорострельных и сверхточных пушках и сверхметких самодвижущихся минах. Те рассказы, что неделю назад, или даже вчера, в обычной обстановке, вызвали бы усмешку, теперь воспринимались совсем по другому. — Может быть все что угодно! — крутилось в голове у Алексеева, — главное не упустить свой шанс.

14 марта 1904 года 17–37 по местному времени

Окрестности маневровой базы японского флота на островах Эллиот.

Боевая рубка БПК «Адмирал Трибуц».

Капитан первого ранга Карпенко Сергей Сергеевич.

До японской базы на островах Элиот осталось около пятнадцати миль. Мы подходим к ней со стороны садящегося в море солнца. Японские наблюдатели нас еще не обнаружили, или принимают за возвращающуюся эскадру Того, потому что среди японских кораблей пока не наблюдается никакой суеты. Уже сорок минут операторы радаров «Трибуца» и «Быстрого» наблюдают японскую якорную стоянку. Отметки кораблей на радаре можно пересчитать пальцем, жалко что этого не видит Степан Осипович. Вот эти восемь совсем маленьких отметок, как раз там где их и нанесли на карту вертолетчики. Наверняка это те два отряда номерных миноносцев по четыре вымпела, которые числились в Первой боевой эскадре у Того. Так, вот еще рядом четыре отметки покрупнее… а это что за хрень? Свиридов о таком не докладывал! Упс! Столько событий, память совсем дырявая стала. Это тот самый отряд истребителей в четыре вымпела, что участвовал в попытке закрыть проход этой ночью. Так, а это что за прекрасная маркиза у самого входа на внутренний рейд? Для трампа мало, для миноносца велико? Так это наверное то самое авизо «Тацута», любимая посыльная посудина Того. Собралась куда то бежать с донесением? А вот фиг! А вот это точно, на внутреннем рейде восемь единиц на якорях, от трех до восьми тысяч тонн. Скорее всего, пароходы снабжения, между прочим, с грузами для первой боевой эскадры японского императорского флота. Где-то здесь, в шестидесяти кабельтовых от берега островов, должно быть заграждение из двух ниток якорных мин. Только узкий зигзагообразный фарватер безопасно ведет к якорной стоянке. Наш ГАК Полином увидит эти мины где-то с дистанции в десять кабельтовых. Пора бы уже приводить эскадру в боевое положение.

Я взял в руки трубку.

— «Аскольд», на связи «Трибуц», Карпенко, до исходного рубежа атаки двадцать кабельтовых. Будьте добры вызвать в рубку Степана Осиповича и играйте тревогу, через семь минут мы начинаем.

Эфир ответил.

— «Трибуц», на связи «Аскольд», Грамматчиков, вас понял, боевая тревога.

— Удачи вам, Константин Александрович, и с Богом! — сказал я, а про себя подумал: — Лишь бы сдуру по своим не попали, из своих допотопных. А вообще, у нас с «Быстрым», огневой мощи как у десятка «Аскольдов». Но миссия имеет еще и воспитательную цель, показать, так «как надо», не глядя со стороны, а так сказать, непосредственно участвуя.

— Спасибо, Сергей Сергеевич, к черту! — ответил Грамматчиков, но я уже не обращал внимания на слова, сосредотачиваясь на предстоящей задаче. Самое главное, стоит ли обстреливать позиции японских батарей. Они построены? Вооружены? Снаряжены? После некоторого размышления я решил открыть огонь при первых признаках целенаправленного шевеления на позиции. А тем временем солнце багровым шаром упало почти к самому горизонту.

Есть! На экране ГАКа высветились одна за другой две нити минных заграждений, искать проход некогда, дежурный отряд номерных миноносцев уже двигается к выходу с внутреннего рейда. Вызываю «Аскольд»

— «Аскольд», ваш курс ведет к опасности — прямо по курсу, в девяти кабельтовых, минное поле. будьте осторожны.

— «Трибуц», я «Аскольд», у аппарата капитан первого ранга Грамматчиков. Вас понял!

— «Аскольд», на связи Карпенко. Примите чуть вправо, и заткните уши. сейчас мы их будем тралить!

Не успел Грамматчиков ничего переспросить, как «Трибуц» взял градусов на двадцать вправо и с левой установки РБУ-6000 огненными каплями, одна за другой, полетели четыре реактивные бомбы. Описав дымную дугу, они упали, подняв высокие всплески, на ничем не выделяющийся участок моря. Несколько секунд было тихо, потом с ужасным грохотом вода встала верникально.

— «Аскольд» это «Трибуц», удалось подорвать два-три букета, — Карпенко глянул на планшет, — проход шириной примерно в кабельтов, пристраивайтесь в кильватер за «Быстрым».

— «Трибуц», вас понял, — Грамматчиков не догадался прикрыть трубку рукой и я услышал как он говорит Макарову, — Откуда они взялись, Степан Осипович? Сунулись бы мы сюда на радостях сами, потеряли бы крейсер. Ведь там и в самом деле не меньше трех букетов, из пяти мин каждый, было…

— Константин Александрович, не гневите Бога, будьте любезны. Он и так даровал нам сегодня куда больше, чем мы заслуживали. Для вашего же благополучия, как верноподданный Императора Всероссийского, примите к сведению «американскую» версию и везде подтверждайте. Ибо, все, что сверх того, смогу поведать вам только с личного соизволения Его Величества.

— Как вам будет угодно, Степан Осипович, но думать то вы мне не запретите…

— Думайте что угодно, Константин Александрович. Но, во первых, вас люди слушают, понимать надо. А во вторых, смотрите внимательно, разворошили мы осиное гнездо, вон японские миноносцы на встречу спешат.

И в самом деле, отряд номерных японских миноносцев, уже миновал вход на внутренний рейд и начал быстро разгоняться в сторону приближающихся русских кораблей. За маленькими, сто пятидесяти тонными, корабликами потянулись длинные хвосты черного дыма. Их командир повел свой отряд прямо поверх минных полей, должно быть зная, что заграждение выставлено на куда более крупную дичь, а его миноносцы с их двухметровой осадкой никак не смогут потревожить выставленных мин. Все было бы так, но и я тоже знаю свое дело не хуже его, а может и лучше, поэтому когда японский миноносный отряд проходил минное заграждение на несколько кабельтовых южнее того места где «Трибуц» уже проделал проход, снова заработал реактивный бомбомет, на этот раз с правого борта. Карпенко повторил свой трюк с тралением, но на этот раз море над минным заграждением не было пустынно. Короче, японцы шли строем пеленга. Головной, N69, успел проскочить и отделался, можно сказать, легким испугом. Средние N67 и N68 просто исчезли, поглощенные взрывами, а концевой N70 на полном ходу врезался в стену воды, поднятую сдетонировавшими минами. Через мгновение, его полузатопленный корпус мелькнул среди пенных водоворотов на месте подрыва. Еще секунда, и о номерном миноносце N70 больше никто и никогда не услышит, кроме разве что морских археологов. Но и флагманский N69 тоже недолго радовался своей удаче, восемь кабельтовых — дистанция прямо таки пистолетная для пушек «Трибуца». Я даже не стал просить «Быстрого» включиться в работу — незачем. Будь он в чуть более удобном ракурсе, то вообще бы обошелся шестьсот тридцатым комплексом, а так АК-100, так АК-100. Очередь осколочно-фугасными снарядами и четыре разрыва в воде и один на мостике у японца. Еще одна очередь, со второго орудия, и снова накрытие. На этот раз снаряд попал в носовой торпедный аппарат. Взрыв и только густое облако черного дыма, как отлетевшая душа погибшего миноносца.

— ……, Степан Осипович, и что вы скажете на этот раз? — по голосу было слышно, что Грамматчиков не сдерживал эмоций, — Две очереди — два накрытия, и это, заметьте, безо всякой пристрелки. А темп стрельбы? Молотят как картечницы, право дело.

— Константин Александрович, повторю вам, то же, что и говорил ранее. Просто принимайте все как есть и не задавайте лишних вопросов, со временем привыкнете.

— Теперь понятно, почему на нем только два орудия. По темпу стрельбы, меткости и фугасному действию снаряда они равны примерно двадцати нашим пушкам калибра шесть дюймов, то есть в артиллерийском бою этот корабль превзойдет и «Аскольд» и «Новик» вместе взятые. Я…

— Кхе-кхе, Степан Осипович, — я был вынужден прервать столь увлекательный диалог, — Там эта маленькая мерзавка «Тацута» пытается от нас сбежать. Не могли бы вы попросить Николая Оттовича сходить и прекратить это безобразие. К югу от нас минных полей нет, путь свободен. Мы со своей стороны немного собьем ей прыть…

— Хорошо, Сергей Сергеевич, я распоряжусь, — ответил Макаров, — я даже не буду спрашивать, как и чем вы достанете цель, которая в шестидесяти кабельтовых от вас.

— Ерунда эти шестьдесят кабельтовых, могли бы и пушкой, но не будем, пушки пригодятся для других целей, глядите…

За трубами «Трибуца» вспыхнуло багровое пламя. Одна за другой в темнеющее небо поднялись две ракеты зенитно-ракетного комплекса «Кинжал». Радиокомандная система наведения точно вывела их на удирающий авизо. В конце концов стрельба по скоростной морской цели это один из штатных режимов. Обе боеголовки разорвались в непосредственной окрестности котельного отделения и натворили немало дел. Изрешеченные осколками трубы и вентиляторы, лопнувшие от сотрясения паропроводы, удушливый черный дым сочащийся по палубе из огромной дыры в первой трубе. И пожар, да-да, на верхней палубе вспыхнул самый обыкновенный пожар. Скорость сразу упала узлов до четырнадцати и вскоре «Новик» смог присоединиться к забаве со своими сто двадцати миллиметровыми орудиями. Еще несколько минут, и всем стало ясно, что «Тацута» обречена. Или гибель, или плен, третьего не дано. Хулиганистые комендоры «Новика» с азартом превращали изящный кораблик в бесформенную груду железа, и к тому же пылающего от носа и до кормы.

Тем временем «Трибуц» и «Быстрый» открыли беглую стрельбу из обеих орудий по стоящим на якоре вдоль берега большого острова, японским эсминцам, или как их тогда называли «истребителям». Кочегары в отчаянной спешке пытались разогреть холодные котлы, но у них не было шансов, потому что вместе с сто миллиметровыми снарядами «Трибуца» на японцев обрушились куда более мощные фугасные снаряды с «Быстрого». Сначала по одному, а потом и группами японские матросы начали прыгать в воду и пытаться доплыть до острова, который был от них не более чем в кабельтове. Взрывы снарядов продолжали убивать и контузить людей прямо в воде. Вскоре бегство обрело массовый характер. Японские матросы не хотели умирать стоя на якоре, когда нет возможности нанести дополнительный ущерб врагу. Картина стала напоминать артиллерийский расстрел безоружных.

— Дробь стрельбе! — я понял, что с миноносцами покончено, и дальнейший обстрел есть лишь пустая трата снарядов, — Степан Осипович, давайте разделимся. Сейчас с «Трибуца» и «Вилкова» будет выброшен десант, который возьмет под контроль острова и утихомирит бегающих по ним японцев. А Вы на «Аскольде» вслед за десантными катерами возьмите под контроль вон те пароходы. Сдается мне, там запасы для всей эскадры Того.

— Хорошо, Сергей Сергеевич, только вы не увлекайтесь. На стоянке еще не все японские миноносцы затонули, одна мина выпущенная полоумным самураем и… вы сами говорили что ваш корабль абсолютно безбронен.

— Степан Осипович, мы примем меры. На те миноносцы, что не затонули, тоже будет высажен десант. В принципе, Степан Осипович, наша военно-морская работа сделана, все корабли противника выведены из строя, все дальнейшее проходит по ведомству майора Новикова. Так что, устраивайтесь поудобнее, и смотрите представление. Где вам еще покажут такой цирк?

Несколько минут спустя, с бортов «Трибуца» и «Вилкова», было сброшено по два десантных катера. По одному катеру пошли на малые острова, прикрывающие вход на внутренний рейд. Один катер нацелился на большой остров, на котором располагались угольная станция и телеграф. А четвертый, по широкой дуге рванул к полузатопленным корпусам японских миноносцев. Вслед за катерами, нащупывая безопасный путь сонаром, на внутренний рейд вошел «Трибуц», ведя за собой «Быстрого» и «Аскольд», который сразу направился к сгрудившимся в кучу пароходам… Вскоре с островов донеслись резкие щелчки винтовочных выстрелов из «арисак» и приглушенное татаканье автоматов. Пару раз резкой скороговоркой отметился Корд. В темнеющее на глазах небо взмыли осветительные ракеты. На юге море освещалось ярким костром по имени «Тацута». Когда матросы с «Аскольда» в шлюпках устремились к своей добыче, команды пароходов снабжения повели себя как благоразумные некомбатанты и даже пальцем не пошевелили для побега или сопротивления.

Уже поздно ночью, в полной темноте радары «Трибуца» и «Быстрого» засекли, одиночный корабль, водоизмещением в шесть-восемь тысяч тонн приближающийся к островам Эллиот со стороны Порт-Артура. Немного подумав, адмирал Макаров направил для выяснения миноносец «Страшный», на котором только что закончились работы по радиофикации.

14 марта 1904 года. 17–40 по местному времени

Окрестности маневровой базы японского флота на островах Эллиот.

БДК «Николай Вилков».

Майор Морской пехоты Новиков.

На палубе строй морских пехотинцев, четыре отделения, первая и вторая тактическая группы. Бойцы в «полном боевом», камуфляжи, каски, бронежилеты, из карманов разгрузок торчат снаряженные магазины сорокопятки. Лица размалеваны боевым гримом. Прохожусь вдоль строя, рядом со мной идет полковник Агапеев, на его лице ужас и сомнение одновременно. Перед строем, так же обмундированные, застыли командиры групп, лейтенант Жуков и старший сержант Бычков. Настроение брутальное. Еще раз оглядываю строй, и поднимаю руку, призывая к вниманию.

— Товарищи бойцы! Сейчас вы пойдете в свой первый настоящий бой на этой войне. Это не полигон и не компьютерная игра, это война. А японский солдат он и в начале века был вполне серьезным противником. Они без колебаний готовы отдать свою жизнь за своего императора, так давайте же поможем им в этом. В бою будьте собраны и предельно внимательны, прикрывайте друг друга, как вас учили. Каждый японец с оружием в руках должен быть безусловно уничтожен. Исключение касается только старших офицеров, но на этих двух островах таковые вам вряд ли встретятся. Если японец бросит оружие, то уже вам решать, брать его в плен или пристрелить. Но если вы его в плен все же взяли, он неприкосновенен. Да, не забывайте контролировать свою работу, у этих узкоглазых стрекозлов есть противная привычка прикидываться мертвыми, а потом стрелять в спину. А посему не пожалейте патрона для контрольного выстрела в голову. Так, вот еще что, возможно строительство оборонительных сооружений ведется силами некомбатантов. Обращаю особое внимание, с голов гражданских лиц не должен упасть ни один волос. Ну, вот вроде и все. Удачи вам ребята, и чтоб все вернулись! С Богом! По катерам! — махнув рукой в спину бойцам, бросившимся к своим местам в катерах, я повернулся к полковнику Агапееву, — Ну-с, Александр Петрович, как вам?

— Жутко, Александр Владимирович, — поежился тот, — уж не знаю, как вы воюете, но смотреть на ваших людей страшновато. Прямо пиратские головорезы, из авантюрных романов, Дрейк, Морган…

— Александр Петрович, — усмехнулся я, — вы попали в точку. Именно головорезы! Когда я посылаю их на поле боя, я жду от них, что они выполнят задачу и все вернутся назад, живыми и здоровыми. А для этого им надо быстро и с гарантией убить всех вооруженных врагов. Но, довольно об этом, пойдемте вниз, на мой КП.

— Подождите, Александр Владимирович, — Агапеев удержал меня за рукав, — а что это делают ваши люди?

Я обернулся, на очистившейся палубе два моих сержанта-контрактника из разведгруппы закончили собирать два мини-БПЛА и теперь готовили один из них к запуску.

— Александр Петрович, — я повернулся к Агапееву, — вы в детстве бумажных голубей запускали? Так вот это вроде тех голубей, но только побольше и с моторчиком. — в это время двигатель на БПЛА чихнул и завелся ровным гудением. Сержант размахнулся и запустил в полет «голубя-переростка».

Полковник смотрел на эту картину, от удивления приоткрыв рот, — Александр Владимирович, и зачем это? — только и мог сказать он.

— Идемте ко мне на командный пункт, — времени уже совершенно не оставалось, и я повлек полковника за собой, — по дороге все объясню. Видите ли, Александр Петрович, во все времена, начиная с Александра Македонского, и кончая генералом Скобелевым, полководцы мечтали увидеть поле боя с высоты птичьего полета. В наши времена эта мечта осуществилась. На каждом, с виду игрушечном, аэроплане установлен электронный глаз, который и будет передавать нам вид сверху поля боя. Эти аппараты способны держаться в воздухе три часа и улететь от места запуска на тридцать верст. Короче, нам хватит.

В моей каюте, временно превращенной в командный пункт, на столе стояли три ноутбука. Два были из комплектов тактического управления взводами, а третий управлял полетом БПЛА. За всеми тремя ноутбуками сидели мои сержанты-контрактники из разведгруппы. Пока еще ничего не произошло, катера только стартовали. Увидев меня, они вскочил… — Товарищ майор…

— Вольно, ребята, — я пробежался взглядом по дисплеям ноутбуков, — как обстановка?

— Пока все по плану, товарищ майор! — отрапортовал прапорщик Нечипренко, — Канал связи с «Трибуцем» и «Быстрым» установлен и проверен. БПЛА идут по заранее запланированному маршруту, над целью будут на пять-семь минут до штурмовых групп. Движение катеров со штурмовыми группами соответствует графику.

Ага, БПЛА прошли над японскими батареями. Та что справа от прохода, построена, но не до конца вооружена, орудия завезены, но еще не собраны. А на той, что слева еще идет заливка фундаментов и брустверов. В общем, наши корабли могут не опасаться внезапного залпа в борт, о чем я и сообщаю Карпенко. Еще раз убедившись что на батареях все спокойно… то есть, конечно, какие то личности там суетятся, но ничего страшнее «арисак» у них нет. Тратить на это корабельные снаряды чистое расточительство, тем более что в сгущающейся тьме тактическое преимущество будет полностью за моими бойцами.

— Отлично, братцы! — я еще раз глянул на дисплеи, — Ну-ка, выведите мне картинки с камер командиров тактических групп? — ага, все смотрят куда надо — на цель, один Жуков назад оглядывается. Беру в руку гарнитуру, — Костя, ты куда вылупился, твоя цель впереди, а ты на «Вилков» оглядываешься, непорядок! Тебе до десантирования две минуты, а ты о чем думаешь? Ну-ка, быстро повернул голову куда надо! Лейтенант еще называется, вот вернешься, и выдеру как сидорову козу!

Все, время вышло, у самого берега островов катера резко сбросили ход, через командирские аудио-каналы было слышно, как гулко загрохотали «Корды», прижимая обороняющихся к земле. А тех кто не желал прижиматься превращая в неаккуратный фарш. Там временем два других катера, с группами старшего лейтенанта Рагуленко, миновали вход на внутренний рейд и стали расходиться, один направляясь к притопленным миноносцам, а другой к большому острову. Бой вступил в свои права.

А беспилотники, тем временем, набирая высоту, пошли вдоль островов к дальним от прохода батареям, сканируя по дороге местность. Примерно посередине и одного и другого острова в кадр попали странные сооружения, сверху похожие то ли на загоны для скота, то ли… похоже, что скот-то двуногий. Надо предупредить командиров групп, чтобы не устроили там лишней пальбы.

На островах Хаз-Ян Дао и Су-ли Дао разгоралась перестрелка. «Корды» пока умолкли, на время перебазирования с катеров, но десант уже достиг берега, поэтому в разговор вступили «Печенеги» и РПК. Японцы живо отстреливались из «арисак», но разница была в том, что японский солдат стрелял «примерно туда», а мои бойцы, используя ПНВ, били точно в цель, отправляя воинов микадо одного за другим к предкам. В инфракрасную камеру к Жукову попал момент, когда над недостроенным орудийным бруствером, картинно, с саблей наголо, поднялся японский офицер. Секунда и на этом предке камикадзе скрестились три или четыре двухпатронные очереди. Это ребята явно от неожиданности. Офицер рухнул, как статуя Саддама, и больше не поднимался. Еще пара минут, хоть сколько-нибудь организованная оборона рухнула и бой перешел в фазу истребления бессмысленно сопротивляющихся и прочесывание позиций. Так, времени прошло всего ничего, а «Трибуц» уже миновал проход и вошел на внутренний рейд. Беспилотники тем временем дошли до концевых батарей, зафиксировали суету на огневых, примерно до взвода пехоты, и повернули в сторону большого острова. Мгновение поколебавшись, я вызвал «Быстрый».

— Михаил Васильевич, вы сильно нам поможете, если немедленно нанесете огневой удар шрапне… простите зенитными, снарядами по целям три и четыре. Расход по пять-шесть снарядов на цель.

— Нет проблем, Александр Владимирович, — ответил Иванов, посмеиваясь, я слышал, как дальше он командовал своему командиру БЧ-3, — Армен, носовая башня — цель три, кормовая башня — цель четыре, зенитными, очередь по четыре снаряда на ствол, высота подрыва пять метров. За Родину! Огонь!

Несколько мгновений ничего не происходило, потом камера бокового обзора с одного БПЛА показала, что носовая башня эсминца бьет почти в упор по батарее на острове Су-Ли Дао, там разрыв на разрыве, облака то ли пыли то ли дыма, картина на тему, «есть ли жизнь на Марсе?». А вот кормовая, цель которой на Хаз-Ян Дао, стреляет… почти вверх, по зенитному. И тут до меня дошло, что цель слишком близко и прикрыта островом, а корабельное орудие не гаубица, на уменьшенном заряде стрелять нельзя. Чего на заводе в унитар отвесили, на том снаряд и полетит. Вот и исхитрился артиллерист «Быстрого» достать японцев через стратосферу. Снаряды летели, наверное, четыре-пять минут, но результат был тот же, цель была накрыта и утонула в облаках разрывов. Окидываю взглядом всю картину. Слон достиг своего берега по тихому и теперь, развернувшись в цепь, скрытно продвигается в направлении китайской деревни где находятся угольные склады и предполагается штаб базы. Цыпа миноносцы взял, почти, остался только один. И судя по всему он дословно выполнил мой приказ и миноносцы брал уже без японцев… Доклад, сначала Жукова, а потом и Бычкова подтвердил мою догадку, странные сооружения оказались тем, что я в них и подозревал, загонами для двуногого скота. Сделано попроще чем в ведомстве Гиммлера, но ничего, эти ребята еще учатся. Все дальнейшие действия с этими лагерями я приказал отложить до утра, а пока не оставить на этих островах ни одного живого японца.

14 марта 1904 года. 17–55 по местному времени

Окрестности маневровой базы японского флота на островах Эллиот.

БПК «Адмирал Трибуц».

Старший лейтенант Морской пехоты Сергей Рагуленко (Слон).

— Ну, товарищи бойцы, командованием перед нами поставлена задача — захватить штаб маневровой базы. Расположен он на большом острове, а посему не отвлекаясь на прочее цели, которыми займется другие, выдвигаемся на полной скорости к оконечности мыса. При проходе разрешаю пулеметчикам немного пострелять по японцам из турельных «Громов», чтобы они не постреляли по нам из своих «арисак». Именно ради этого пулеметы и вернули с танкера на катера. Головы по дурости не подставлять и в рукопашную зря не лезть. Если какой самурай схватится за свою фамильную железку, то быстро пристрелите его и идите дальше. На все прочее наплевать — главное задание. Все ясно? Ну, тогда в катер и вперед!

Стою на носу, сзади от меня пулеметчик, оборачиваюсь, целей пока нет, но он все равно шарит стволом по горизонту. Млять! В войну еще не наигрался? Вот будет ему сейчас война и немцы! В лицо летит соленая водяная пыль, скорость хоть далеко не полная, — всего двадцать узлов. Но и так достаточно, по воде плавает всякая дрянь, и вполне можно напороться на пустую бочку или бревно. Но, для местных моряков это, наверное, все равно цирк на воде. По правому траверзу оставляем недостроенную японскую артиллерийскую батарею. Там суетятся какие то непонятные личности в японской армейской форме. С нашего катера в их сторону летит несколько коротких очередей из «Корда», немедленно нас поддерживает катер Цыплакова. Пока мы отвлекаем внимание и японцы пытаются с нами перестреливаться, оставшаяся незамеченной группа Бычкова высаживается на берег чуть в стороне от батареи и без единого выстрела. Судя по звукам внезапно вспыхнувшей перестрелки, им удалось незаметно полуокружить батарею и сблизиться с японцами на дистанцию выстрела из подствольного гранатомета. Мы немедленно прекращаем стрельбу и растворяемся в темноте. Катер Цыплакова отворачивает влево, в сторону полузатопленных миноносцев, а нам прямо — к предполагаемому месторасположению японского штаба.

Проходим еще с две мили и вот наша цель. Катер заблаговременно сбрасывает скорость и тихонько подходит к берегу. Ребята с матюками прыгают по колена в холодную воду. Пока шли сюда, совсем стемнело, ну так нам и надо, надвигаю на глаза ПНВ, ребята синхронно повторяют мой жест. Экипированы то мы как для самого настоящего десанта, без шуток. Для местных мы сейчас, наверное, выглядим как выходцы из ада. Почти прямо перед нами должен располагаться сигнальный пост, направляю туда пару Кисы, с командой все быстро зачистить и присоединиться к нам. Еще неизвестно, сколько их там при штабе.

Киса с напарником исчезает в вязком зеленоватом тумане, а я веду остальную группу дальше. Туда где сейчас японцы строят телеграфную станцию и именно где-то там должен располагаться штаб.

Ага, нашли, здесь они! Здание телеграфа пока не достроено и там никого нет, но в рыбачьей деревне чуть левее какое то подозрительное шевеление. Насколько я помню японские порядки, все китайские рыбаки, вместе с семьями, наверняка покоятся с перерезанными глотками в какой-нибудь яме неподалеку. Которую, сами же и выкопали. Что поделаешь, теорию про недочеловеков придумал совсем не Гитлер, тут она уже давненько в ходу. Ну как еще может обосновать свое превосходство маленький, но гордый островной народ перед громадной континентальной империей? Так вот только так. Особенно если эта империя временно находится в упадке, а маленькие, но гордые сидят на иностранном допинге. А тут еще одна континентальная империя нарисовалась, еще более громадная. И опять мешает маленьким, но гордым насиловать, жечь, грабить и убивать…

Выбрасываю из головы ненужные мысли, тем более что сзади нас догнал Киса со своим альтер эго. Жестом показывает, что на посту было четверо — прикончили всех. Ну и ладно, хрен с ними. Охватываем деревню с трех сторон. В тыл к японцам посылаю пулеметчиков с «Кордом» и еще две пары снайперов. Их задача, если противник побежит в глубь острова — положить всех. Снайперы должны, в случае обнаружения офицеров — бить по ногам, чтобы по возможности взять в плен. Только не верю я в это, все равно ведь зарежутся, сцуки. Подходим поближе, точно, никаких китайцев в бамбуковых шляпах, одни японские зольдатики, в их идиотских кепи. Суетятся, бегают, тащат какие-то ящики. Интересно, они что, решили, что смогут смыться с подводной лодки? Остров он и есть остров — семнадцать километров в длину и два в ширину. За пару дней выловим всех. Особенно когда предки уйдут к себе в Артур и в воздух можно будет поднять вертолеты. Ну все, дистанция пистолетная, да и японцев не так уж много, не сильно больше чем нас. Ага, понятно куда таскают эти ящики, туда в глубь острова, решили в холмах отсидеться. Значит там документы, которые пытаются спрятать. Ну, все, понеслась! Вскидываю к плечу автомат и бью короткой очередью по паре японских солдат, тащащих очередной ящик Передний согнулся пополам и рухнул на песок, а задний бросив ящик, судорожно сдергивает из-за спины свою арисаку. Ну-у нет! Вторая очередь и еще один японец отправляется на свидание со своей богиней Аматерасу. Кричу что то нечленораздельное и бегу вперед, стреляя во все что шевелится.

Прошли всю деревню насквозь, в результате, из полусотни японцев выжил только один, предположительно офицер. Ему шальная пуля попала в правую руку и он не смог вспороть себе живот. Пожилой, матерый волчара. Остальные мертвы, в том числе и те четверо что, покончили с собой, чтобы не попасть к нам в плен. У меня один боец ранен в бедро и один в предплечье… Еще несколько — слава бронежилетам, отделались легким испугом и синяками. Ну не берет местный револьвер наш тяжелый бронежилет даже в упор. Эту истину японцам еще предстоит усвоить.

Как закончилась стрельба начали прочесывать деревню уже по серьезному… И тут, смех и грех, в нескольких домах нашли японский походный дом терпимости. Ну не могут благородные самураи, что бы без женского общества. Ну, вот им, наверное, и выдавали сюда билетики, в порядке очереди или в качестве поощрения. Отдельно «дамы» для господ офицеров, отдельно для унтер-офицерского сословия — попроще. Основной контингент — кореянки, нахватали девок по деревням в окрестностях Чемульпо. Хотя похоже есть и несколько японок — скорее всего профессиональных шлюх. Когда стрельба началась их вышибалы наружу повыскакивали со своими револьверами, там их наши ребята и положили за компанию с остальными. А девки умнее поступили, упали на пол пластом и лежали тихо, как мыши под веником, стараясь не отсвечивать. А я вот теперь стою среди них как дурак и думаю, какими словами я об этом майору докладывать буду?

14 марта 1904 года 21–05 по местному времени

Окрестности маневровой базы японского флота на островах Эллиот.

Мостик крейсера «Баян».

Командир «Баяна» Вирен стоял на мостике своего корабля рядом с Наместником Алексеевым. Никто не мешал их беседе, они были там только вдвоем, если не считать офицера для поручений застывшего в дальнем углу вне зоны слышимости тихого разговора. Этикет, так сказать.

— Подходим, Ваше высокопревосходительство, — капитан первого ранга Вирен опустил бинокль, — миль пятнадцать осталось… — на горизонте метались лучи прожекторов, и изредка вспыхивали зарницы разрывов.

— Ваше превосходительство, — донесся зычный крик сигнальщика с марсовой площадки, — миноносец на встречном курсе, сигналит…

— Чего сигналит-то, болван? — отозвался Вирен, известный всей эскадре своим грубым отношением не только к нижним чинам, но и к младшим офицерам.

— Позывной, дает, «Страшный», это… и еще: — «ваш курс ведет к опасности, впереди через двадцать кабельтов минное поле».

— «Страшный», там кажется командиром капитан второго ранга Юрасовский? — наморщил лоб Наместник Алексеев, — Насколько я помню, это очень добросовестный и осмотрительный командир.

Вирен выдернул заглушку из переговорной трубы.

— Машина стоп! Малый назад, средний назад, полный назад… — внизу, в рубке вахтенный офицер отрабатывал команды на машинном телеграфе, всех шатнуло вперед, крейсер начал ощутимо замедлять свой ход, когда скорость упала до минимума, и казалось, что сейчас корабль попятится, Вирен скомандовал, — Стоп машинам! — крейсер уже лежал в дрейфе.

Через пятнадцать минут на мостик «Баяна» взбежал возбужденный до предела капитан второго ранга Юрасовский.

— Здравия желаю, Ваше высокопревосходительство! — он резко остановился, увидев Наместника Алексеева, — Вы подвергли себя ужасной опасности, до кромки минного поля отсюда не больше десяти кабельтовых. Вице-адмирал Макаров прислал наш миноносец, что бы мы провели «Баян» безопасным фарватером. Тут неподалеку протралены два прохода в минных полях.

— Кем протралены, Константин Константинович? — вмешался в разговор Вирен, — С вами не было ничего похожего на тральные суда?

— Удивительная история, Роберт Николаевич, на подходе к японской базе головной вспомогательный крейсер сначала предупредил о минных заграждениях, потом выстрелил по нему летающими бомбами, похожими на ракеты Засядько. И что самое интересное, сразу сумел подорвать два букета. И второй раз повторил это, когда на нас строем пеленга пошли в атаку дежурные японские миноносцы, остальные-то в это время стояли на якорях без паров.

— Ну-ка, господин капитан второго ранга, об этом поподробнее… — заинтересовался разговором Наместник Алексеев, — Я за сегодня столько занимательных рассказов прослушал, не откажусь и от вашего.

— Ну, ваше высокопревосходительство, нам плоховато видно было, мы в строю, считай, последними шли, дальше нас только их танкер, этот «Борис Бутома». Только вот, как я разумею, этот «Трибуц» обстрелял минное заграждение точно в момент когда над ним проходили японские миноносцы. Подорвалось, кажется, три букета. Два средних в строю миноносца просто пропали, подрыв был прямо под ними, а, может, и их мины в аппаратах рванули, не знаю. Говорят шимоза штука подлая. Концевой на полном ходу влетел в столб воды от взрыва и, кажется, перевернулся. А головного они пушками взяли. Вы не смотрите, Ваше Сиятельство, что это всего лишь два орудия в башнях, но бьют они часто, как картечница Нортфельда, и точно, пристрелочных выстрелов не было, сразу пошли накрытия, причем фугасными снарядами.

— Вот, а говорите, что плохо видели… — Наместник повернулся к Вирену, — Ну что скажете про такие чудеса, Роберт Николаевич?

— Накрытие без пристрелки с первого залпа это уж точно из области чудес, да и с этим минным полем не все чисто. Даже если у них и была карта минных постановок, она не может быть настолько точна, что бы можно выло бы тралить заграждение артиллерией или вот так, летающими бомбами. Не может быть такого! Но, все равно, это так похоже на то что мы уже наблюдали под Артуром. Летающих бомб не было, это да, но вот удивительно меткая и быстрая артиллерийская стрельба там тоже была, наблюдал самолично.

— Роберт Николаевич, а может быть то, что мы слышали от ваших марсовых, что минную атаку на Того этот крейсер проводил с семи-восьми миль. И попал всеми минами, не было ни одного промаха. И лейтенант с наблюдательного поста на Золотой горе докладывал о метком и быстром артиллерийском огне с огромных дистанций. И число попаданий, знаете ли, примерно в одну треть всех снарядов, тоже, по мнению современной артиллерийской науки считается невозможным. И все это невозможное, громоздится кучей на этих кораблях. Мне сложнее найти там обыкновенное, чем невиданное. И что все четверо, по словам очевидцев, идут почти без дымов, это на фоне дела сегодняшнего утра право такие мелочи… — Наместник махнул рукой, — Ну что молчите господа офицеры? Когда я слышу о чем-то подобном, невероятном, но вполне очевидном, что я должен думать, а?

— Наверное, Ваше высокопревосходительство, вы имеете в виду правило перехода количества в качество, прямо по философии Гегеля? — переспросил Юрасовский, — Если на этом корабле собрано такое количество невероятных новшеств, то и причина и способ его появления здесь может оказаться особенно невероятным…

— Константин Константинович, вы хоть сами-то поняли, чего сказали? — буркнул Вирен, — от слов «невероятное» уже голова кружится.

— Так, господа, мы с вами не на богословском диспуте! — прервал разговор Наместник, — Вы, капитан второго ранга, что должны были делать? Провести нас через минные поля, так проводите. И кстати, что там за иллюминация на островах?

— С ИХ вспомогательного судна «Николай Вилков» высажена рота ИХ морского десанта, и теперь они ловят там остатки японского гарнизона. Тут японцы почти стационарную базу начали строить, со своим гарнизоном, так, что охота в разгаре.

— Ладно, ступайте, — Алексеев отпустил Юрасовского и повернулся к Вирену, — А вы Роберт Николаевич, тоже займитесь своими командирскими обязанностями, а с невероятным будем разбираться при ближайшем его рассмотрении…

Через час с небольшим, проследовав за «Страшным», «Баян» бросил якорь на внутреннем рейде бывшей японской базы, в непосредственной близости от двух кораблей незнакомой конструкции. Стрельба на берегу к тому времени почти прекратилась, и только где-то в глубине большого острова, время от времени, звучали одиночные выстрелы.

Наместник с мостика обозревал окрестности. Вон, скупо освещенные стояночными огнями, «Аскольд» с «Новиком», как овчарки отару овец, зажимают в угол несколько явно торговых пароходов. Рядом с ними еще один «пришелец», судя по обводам, тоже явный купец, только вот над надстройкой флаг не иностранной державы, а Доброфлота. Вон, скорее всего, тот самый «Николай Вилков», стоит почти под берегом большого острова. Алексеев перевел взгляд на корабль, стоящий по соседству на якоре. Окраска в виде неровных треугольных пятен и полос, ломающая контуры силуэта, две орудийные башни в носу, странные решетчатые мачты, непонятная плоская надстройка в корме, все это не оставляло никакого сомнения.

— Ну-с, Николай Робертович, — они? — спросил Алексеев, указывая на корабли.

— Они ваше высокопревосходительство, — тяжело вздохнул Вирен — да вы и сами видите, эдакое-то размалеванное чудо ни с чем не перепутаешь.

14 марта 1904 года 21–10 по местному времени

Окрестности маневровой базы японского флота на островах Эллиот.

БПК «Адмирал Трибуц».

Павел Павлович Одинцов.

Сегодняшний день выдался бурным, да и вечер ему под стать. Два часа назад на связь вышел майор Новиков и не моргнув глазом доложил о захвате стратегического объекта, японского походно-полевого борделя… Смягчающим обстоятельством было то, что инициатива завести здесь эту службу принадлежала не майору Новикову, который доложил о захвате. И даже не старшему лейтенанту Рагуленко, который этот захват произвел. А, очевидно, самому мистеру Того, или кому то из его ныне покойных помощников. Но вот его же сообщение, о наличии на всех трех основных островах объектов, подозрительно напоминающих гитлеровские рабочие концлагеря в миниатюре, было куда серьезней, и наводило на мысль, что строили базу совсем не японцы, или японцы, но заключенные. Разбирательство с этим вопросом было благоразумно отложено на утро, все равно в темноте там ничего не сделать. Терпели полтора месяца, потерпят и еще ночь. Но утром разберемся, если там согнанные на работу корейцы это одно, а если японские зэки, так совсем другое. Мысли о русских пленных у меня не возникло, потому что у японцев просто еще не было достаточного количества пленных, а во вторых Россия это европейская держава, и учинять, что-либо подобное, против ее подданных начинающие международные людоеды просто не рискнут. А что касается борделя… — Ну и бог с ними. — подумал я и вдруг меня осенило, — Я то ломал голову, как организовать в пункте постоянного базирования приемлемый соцкультбыт, как говорили в советское время. У меня здесь находятся высококвалифицированные врачи и инженеры, некоторые из них настоящие ученые, кроме того, имеются подготовленные гражданские и флотские техники. Эти люди были согласны на спартанско-минималистские условия жизни в походе, но не стоит и пробовать заставлять их жить так же на берегу. Теперь есть кому их обстирывать, обштопывать кормить и укладывать спать. А мне от них потребуется полная отдача, да и не только от них, а от всех и от каждого кто составляет наш коллектив. Кое-что мы получим как вспомогательные крейсера, за те пароходы, что привели в Порт-Артур. На первое время хватит. Дело в том, что во вспомогательные крейсера зачислен только «Трибуц», «Быстрый» и «Вилков» со своими командами, вот им пока и едет жалование и снабжение продовольствием. Хорошо, что еще, расставаясь с австралийским рефрижератором, мы на всех кораблях до упора забили морозильные камеры австралийской бараниной. Здесь нам в руки достались продовольственные запасы Того, правда состоящие в основном из риса. Ничего, будет чем кормить местных рабочих, которые все равно понадобятся нам при строительстве базы и военного городка. Нам надо строиться, строиться и еще раз строиться. Черт, лишь бы в лагерях были корейцы, а не японские уголовники, тогда у нас сразу будет рабочая сила! Хорошо хоть от Того а наследство остались стройматериалы, и те что складированы на берегу и те два парохода стоящие на на якорях, один с английским цементом и гвоздями, а другой с отличными канадскими пиломатериалами. О-о-х! Еще и проблема дележки трофеев, и проблема реализации той их части, которую мы не можем использовать в натуральной форме. Вот в данном случае, кроме двух пароходов со стройматериалами, на внутреннем рейде островов Эллиота захвачены четыре угольщика, груженые кардифом и два парохода с фугасными снарядами, снаряженными шимозой, и пороховыми зарядами британского образца к ним. Завтра надо будет попросить у Степана Осиповича, в обмен, рефрижератор с бараниной и обмундирование с сапогами с немецкого трампа. В случае если на стройке у японцев работали корейцы, можно будет их одеть-обуть и еще останется. Новиков вроде докладывал, что его бойцы видели в лагерях много женщин и подростков. В упор не помню как японцы наказывали в уголовном порядке эти категории населения, но ожидать можно всего. Потом, когда все кончится, надо будет посоветоваться, где и чего будем строить. Вообще-то лучше всего было бы начать с бани, так сказать и культура и гигиена…

Мысли вернулись к походному дому терпимости. Одна там беда, Рагуленко доложил, что из трех с лишним десятков женщин трое или четверо выглядят не как кореянки, а как японки. Это я их не различу, а местные запросто. Что-то не хочется оставлять среди нас лицо японской национальности. Отправить в Артур с другими пленными? А много ли будет этих пленных? Ребята Новикова разошлись от души, и помогли японским солдатам и офицерам почти поголовно умереть за своего императора. Посадить в джонку, дать бутылку воды, кусок хлеба, и послать на все четыре стороны? Держать под стражей до конца войны или пока не помрут? Или может расстрелять у ямы, и уложить рядом с жителями этой злосчастной рыбацкой деревушки? Морпехи, когда гонялись за разбежавшимися по острову японскими зольдатиками, нашли яму доверху заполненную обезглавленными телами. Спросите как нашли, отвечу — очень легко, по запаху — она так воняет! Ну-Ну, для Новикова повторить почерк труда не заставит… Сходят его ребята к той яме, посмотрят, а потом все сделают в лучшем виде. И никакая «катынь» не подкопается. Только вот решение, о том, как с ними быть, надо будет принять до утра. Но, в общем, пока не знаю.

Смотрю на часы — 21–35 по местному времени. Только что на связь вышел командир «Страшного», кавторанг Юрасовский, сообщение для адмирала Макарова: — на «Баяне» к нам в гости прибыл самолично его высокопревосходительство Наместник Императора Всероссийского на Дальнем Востоке вице-адмирал Алексеев… во, как длинно. Что услышал Макаров, услышал и радист на «Трибуце». А дальше Карпенко дураков и безинициативных не держит, и в двадцать первом-то веке «Трибуц» постоянно был в «боях и походах», и все закрутилось по инстанциям. Радист — старшему смены, старший смены — командиру БЧ-4, а тот уже Карпенко… ну и естественно Карпенко — мне. Ну, для меня этот визит сюрпризом не был, и Степана Осиповича я тоже предупредил. Понятно зачем этот солидный государственный деятель прибежал сюда как мальчишка, вместо того, чтобы с достоинством сидеть во дворце и ждать доклада. Пряники-с! А, от Макарова он может ничего и не дождаться, были прецеденты. Да и мы, утром, слишком сильно пошумели, что бы он мог усидеть в Артуре, ведь в первую очередь Наместник Алексеев это политик и только потом адмирал. Очевидно, что как только «Баян» бросит якорь, то Наместник пожалует к нам в гости… Карпенко также со мной согласен. Если Алексеев сам прибудет сюда, то думает что выиграет у Макарова темп, он просто не знает, что мы, со Степаном Осиповичем все уже заранее обговорили. Сам Наместник Алексеев нам и значительно интереснее и значительно опаснее, чем Командующий Флотом. Наместник может нам и все порушить или, наоборот, вывести нас сразу на высшие сферы, минуя всех посредников. А посему возможно сейчас случится самый важный для нас бой во всей этой компании. Мы уничтожили ударные силы японского флота, захватили их базу, но если мы не сумеем закрепить эти военные победы политическим результатом, то тогда все было зря, по крайней мере для нас лично.

В 21–55 «Баян» бросил якорь в трех кабельтовых от нас по правому борту, через три минуты последовал запрос ратьером…

— К вам следует Их высокопревосходительство Наместник… — ага, адмирал Алексеев пошел напролом.

— Так, Палыч, решайся! — Карпенко дрожащими руками закурил сигарету, — Этот Алексеев, как ты выражаешься, из Первой Категории, ни одна наша легенда не выдержит проверки на таком уровне. Я сделал все что смог, теперь твоя очередь. С курсантских времен не переношу общения с начальством, и чем оно дальше, тем для меня лучше. С Макаровым еще как-то проще было, он нам, можно сказать, социально близкий. А тут… — Карпенко махнул рукой, — всегда я с ними немею и дураком становлюсь.

— Не…, Сергеич, прорвемся! Иванова, зови, это его епархия. Караул к трапу, все прочее, как если бы ты комфлота с официальным визитом встречал. И самое главное, не суетись! Все делай в два раза медленней, чем хочется, меня самого мандраж бьёт, но раз надо, так надо.

14 марта 1904 года 22–15 по местному времени

Якорная стоянка японского флота на островах Эллиот.

Борт крейсера «Баян».

— Андрей Августович, — наместник Алексеев смотрел в сторону «Трибуца», стоящего на якоре в пяти кабельтовых от «Баяна», и нервно комкал в руках пару перчаток, — вы поверите что это, смогло утопить целую эскадру? И не получило в ответ ни царапины? А ведь и утопило и не получило, медицинский факт-с! Вы помните, с каким ужасом тот японский матрос кричал про крик морского дракона?

Флаг капитан штаба наместника, капитан первого ранга Эбергард молча кивнул.

— То-то же, Андрей Августович! И эта просьба, при визите ограничиться минимумом сопровождающих… «по причине наличия большого количества секретов особой важности»… хотя там был Макаров с капитаном первого ранга Рейценштейном, полковником Агапеевым и со своим флаг офицером Дукельским. И если этого выскочку там не съели, так что, дай то Бог, и меня не съедят. — Алексеев перекрестился.

— Ваше Сиятельство, — с жестким немецким акцентом, проговорил Эбергард, — а может вам вообще не ехать на этот корабль? Может мы с лейтенантом фон Боком…

— Э, нет, немец, перец, колбаса, чего захотел! Я гнал за ним как сумасшедший от самого Артура, а ты говоришь «не ехать». Война, так несчастливо начавшаяся для России, вдруг в одночасье оборачивается блистательной победой. Что я должен отписать Государю? Что не знаю ни тех — кто эту победу российскому флагу добыл, ни того — откуда они взялись? Макаров-то свою телеграмму в Петербург уже отправил, еще днем. Нет, несомненно, это судьба, божий перст, так сказать. Так что ехать придется, не иначе. И ты, Андрей Августович, со мной собирайся, может чего своим острым немецким глазом и приметишь? Вот, Роберт Николаевич сообразил катер на воду спустить, да на буксир взять, когда мы еще из-за мин остановились. И все, готово, пожалте на борт, ждать пока пары разведут не надо. И не надо так нервничать, Андрей Августович, Макаров с компанией вернулись с этого корабля целыми и невредимыми. И разве не достаточная гарантия Андреевский флаг? И еще, с нами пойдет дежурный адъютант, лейтенант фон Бок, уж он то точно не испугается странного…

— Если будет способен держаться на ногах? — усмехнулся Эбергард, — он слышал краем уха ваш разговор с Юрасовским, и сделал из него свои выводы. Теперь, в поисках храбрости, уничтожает запасы Смирновской в буфете «Баяна». Видел я его там полчаса назад. Думаю, что он уже дошел до последней кондиции.

— Тогда, наверное, вы правы, — вздохнул Наместник, — лучше пойдемте туда вдвоем.

Катер мягко коснулся нижней площадки трапа. Трап это первое что показалось Адмиралу Алексееву странным, причем два раза. Во первых, он как не напрягал память не мог вспомнить такого «Адмирала Трибуца», а во вторых, эта надпись была с с грубой орфографической ошибкой — отсутствовали твердые знаки на концах слов… адмирал Алексеев вспомнил разговоры об изменении орфографии и удалении из нее «лишних букв». Но по сравнению с тем, что было дальше, эти несчастные буквы оказались сущей мелочью. Когда Наместник поднялся на палубу, то его поразил яркий свет, ударивший в глаза. Даже со стороны было видно, что корабль освещен невообразимо ярко, но вот вблизи казалось, что ночь превратилась в день. Таких светильников, дающих яркий, ровный, почти дневной, свет адмирал Алексеев не видел никогда. И кроме того, его встречали… Вдоль борта было выстроено около десятка, то ли солдат, то ли матросов, самого угрожающего вида. Офицер в такой же земноводной форме скомандовал.

— Равняйсь! Смирно! Равнение на середину! — одна звезда на погоне с двумя просветами, такого звания не было в русской армии и на флоте, Наместник Алексеев это помнил точно. — Да ведь им, — подумал он, — убить кого — словно чихнуть, сразу видно, головорезы, как есть головорезы. Но вот, мундиры, мундиры сидят на них как влитые, явно носят их не один год, значит это и не ряженые… — причем, Наместник никак не мог понять, матросы это или солдаты, земноводные какие-то… Притом, несообразностей уставного характера и на рядовых и на унтере, и на стоящих чуть в стороне двух офицерах в явно морской форме, было столько, что на ум приходила мысль не о нарушении Устава, а о каком то другом Уставе, к примеру, сербском или болгарском, близкородственном русскому, но другом. Алексеев вспомнил про Черногорию, объявившую войну Японии. Да нет же ерунда, если исходить из того сколько мог стоить только один корабль с новейшим оружием такой мощи, а тут их два, да еще два вспомогательных, которые тоже не просты… выходило что и подороже самой Черногории с Сербией в придачу. Загадка, однако. Паузу прервал морской офицер с погонами капитана второго ранга.

— Здравия желаю, ваше высокопревосходительство, командующий сводной корабельной группой, командир Большого Противолодочного Корабля «Адмирал Трибуц», капитан первого ранга Карпенко Сергей Сергеевич, — слова «ваше высокопревосходительство», как показалось Алексееву, он произнес несколько небрежно. — Корабль находится в боевом походе, так что не обессудьте за аскетизм церемонии. — на этом фоне диссонанс погон и произнесенного звания прошел почти как-то незаметно. Наместник только отметил, что такие погоны ЗДЕСЬ у капитана первого ранга… Встреться ему эти люди в другом месте и при других обстоятельствах, ох и насиделись бы они в холодной за свой маскарад. Но данное место и данные обстоятельства говорили за то — что никакой это не маскарад, а самая настоящая реальность.

И Наместник сломался, нервное напряжение полутора месяцев несчастливой войны, когда он ежечасно и ежеминутно ждал сообщения, или об очередной неудаче армии или флота, или о очередной подлости из Петербурга. Потом суматошный, нервный сегодняшний день, наполненный смесью эйфории от нежданной блистательной победы и ожидания встречи с чем-то несбыточным и волшебным, которое нарастало с каждой минутой. И вот он достиг того, к чему стремился и не знает, что ему говорить, ибо не понимает тут почти ничего.

— Господа, — неожиданно тихим голосом сказал Наместник, — может кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?

— Объяснить? — переспросил тот, что назвал себя капитаном первого ранга Карпенко, — Хорошо, можно и объяснить, ваше высокопревосходительство. Только, сначала позвольте представить вам моих товарищей по общему делу?

Наместник устало кивнул.

— Представляйте, господин Карпенко, но объяснения потом должны быть исчерпывающими.

Вперед шагнул высокий седоволосый офицер, затянутый в такой же, как и у Карпенко, мундир, причем Наместник нутром чувствовал, что мундир носили и его отец, и дед и прадед… порода, одним словом, — Ваше высокопревосходительство, — отдал он честь, — дозвольте представиться, капитан первого ранга, командир эсминца «Быстрый», Иванов Михаил Васильевич.

Офицер, командующий караулом, козырнул Наместнику.

— Ваше высокопревосходительство, дозвольте представиться, командир роты морской пехоты, майор Новиков Александр Владимирович. В данный момент бойцы моей роты заканчивают ликвидацию остатков гарнизона японской маневровой базы на островах Эллиот. — майор кивком головы изобразил поклон — Честь имею!.

Из тени позади Карпенко вперед шагнул рослый мужчина в штатском.

— Ваше высокопревосходительство, руководитель всего этого проекта Одинцов Павел Павлович, — Алексееву он чем-то неуловимо напомнил покойного Государя Александра Третьего, наверное, тот тоже выглядел бы так, если бы брил бороду.

Выдержав паузу, Одинцов произнес.

— Ваше высокопревосходительство, и вы, господин капитан первого ранга, как старший по должности с принимающей стороны, прошу проследовать в корабельную кают-компанию, где вам будут даны исчерпывающие объяснения.

14 марта 1904 года 22–25 по местному времени

Окрестности маневровой базы японского флота на островах Эллиот.

Кают-компания БПК «Адмирал Трибуц».

Павел Павлович Одинцов.

Сказать что Наместник Алексеев был в шоке, это значит ничего не сказать… Все таки дизайн «индустриальный модерн», характерный для второй половины двадцатого, начала двадцать первого века, очень сильно отличался от модных поветрий тысяча девятьсот четвертого года. Мы еще не успели дойти до кают-компании, а гостей уже были поражены… Ну хоть убей меня, но никто из местных побывавших у нас внутри не поверит в «американскую версию». Просто мозги у местных устроены немного по другому. Поэтому всех непосвященных в тайну придется держать подальше от кораблей.

— Прошу Вас, Ваше высокопревосходительство, располагайтесь! — широким жестом Карпенко пригласил Наместника войти, — И хоть в кают-компании есть свой господин, мой старший помощник, но он не будет в обиде, что я на некоторое время узурпировал его права. Как говорится: «в силу чрезвычайных обстоятельств…». — Карпенко открыл встроенный в стену бар, по морскому погребец, — М-м-м, Ваше высокопревосходительство, вы что предпочитаете: русская водка, коньяк, виски?

Тем временем Наместник с любопытством оглядывал интерьер кают-компании. Большой стол посередине, погребец и пианино в углу были знакомыми атрибутами. Но вот повсеместный на этом корабле яркий свет, непривычный дизайн мебели, состоящий из одних прямых углов, и большой прямоугольник темного стекла на стене, там где на корабле российского флота повесили бы хорошую копию Айвазовского… вводили Алексеева в недоумение.

— Ах, да! — обернулся он, — коньяк, пожалуйста!

— Наполеон сгодится? — Карпенко достал из погребца пузатую бутылку и пару стаканов, — Александр Владимирыч, Михаил Васильич, помогите… — Новиков с Ивановым добавили на стол еще четыре стакана и вазочку с нарезанным лимоном из холодильника. — Господа, наш разговор не предназначен для лишних ушей, пусть даже и наших младших офицеров, а потому не обессудьте — самообслуживание.

— Ну-ка, господин Карпенко, дайте-ка сюда бутылку, — Алексеев протянул руку, — никогда такой не видел, интересно…

— Разумеется, пожалуйста. — ответил Карпенко.

— Ну-ка, ну-ка — Алексеев с любопытством разглядывал этикетку, первое, что привлекло его внимание — фирменная голограмма. Недоуменно хмыкнув, он начал читать надписи, — Франция это понятно, кстати, господа, объясните, а что такое Европейский союз? — его брови поползли вверх, — … из винограда урожая две тысячи второго года! — Наместник рассеянно поставил бутылку на стол, — Как это возможно, господа?

— Очевидно возможно. — сухо ответил Карпенко, разливая коньяк по стаканам, — Когда Всевышний шутит, это не всегда смешно! Пока не до смеха японцам и отчасти англичанам. Что будет дальше, пока не знаем. Как человек в таких делах опытный, порекомендую вам стаканчик коньячку. А на правах хозяина, позвольте предложить тост, — «За победу русского оружия!».

Выпили, Алексеев глубоко вздохнул, и покрутил головой.

— Вкус, знаете ли, господа, какой-то не такой, Наполеон-то Наполеон, да не тот… Кстати, что вы имели в виду, когда сказали, что вы человек опытный?

— Ваше Высокопревосходительство, а как вы думаете, было приятно из две тысячи двенадцатого года безвозвратно провалиться в тысяча девятьсот четвертый? Узнать, что никогда не увидишь родных и друзей? Вы же сами были командиром, представьте, что вас, вместе с кораблем, во времена Екатерины Великой? А на дворе шумный, блистательный и бестолковый бабий век.

— М-да! — передернуло Алексеева, — Сравнения у вас, господин Карпенко, но, возможно вы и правы, — Наместник плеснул себе еще коньяка на два пальца в стакан, и поморщившись выпил, — И кстати, господин Карпенко, — он указал на плазменную панель — а это что у вас такое?

Карпенко кивнул.

— Одну минуту, Ваше Высокопревосходительство, Павел Павлович… начинайте.

Я-то понимал, что это мой звездный час, или пан или пропал. Конечно мозг Наместника в данный момент изрядно размягчен, коньяком, обстоятельствами сегодняшнего дня, и всем прочим цуцвангом в который его загнали недруги… Но и дураком он не был, а посему будем держаться как можно ближе к истине. Я открыл ноутбук, на который пока никто не обратил внимания: — «…ну коробка и коробка, а что там внутри — может сигары?»

— Итак! — я стукнул по клавише «Enter», запуская презентацию, — год две тысячи двенадцатый, Владивосток. — На плазменной панели возникло изображение бухты Золотой Рог с стоящими у причалов кораблями, среди которых было легко узнать нашего «Трибуца» вместе с тремя его близнецами. — Российский Тихоокеанский Флот готовится к большим маневрам… — на экране появился строй кораблей, возглавляемых гвардейским ракетным крейсером «Варяг». — В ходе маневров должен был быть испытан новый прибор, позволяющий маскировать целые эскадры от всех средств наблюдения, — на экране палуба «Вилкова» покрытая двумя полосами антенных эмиттеров. — Наша группа должна была совершить тысячемильный переход под прикрытием маскировки, а остальная эскадра, следуя в отдалении, должна была проверять ее качество. — появилась карта похода с проложенным маршрутом. — Потом должны были состояться боевые стрельбы и поэтому на том корабле, где был смонтирован прибор маскировки, перевозился второй боекомплект для всей эскадры. Это корабль не существующего в тысяча девятьсот четвертом году класса, Большой Десантный Корабль, который предназначен для перевозки к вражескому берегу десанта вместе с артиллерией и прочей техникой. Большие помещения для людей и большой грузовой трюм. После того как был собран маскирующий прибор, в трюме осталось много свободного места и флотское начальство решило, что корабль повезет еще и боеприпасы, — Эбергард с Алексеевым переглянулись, Наместник кивнул, этому веку тоже была свойственна мелочная экономия в мирное время. — Двое суток все было нормально, но потом налетел тропический циклон. В корабль с работающим прибором маскировки попала очень сильная молния, наш профессор назвал ее «супермолнией». — Фотография эмиттерного поля на палубе «Вилкова», одна сторона обгорела и оплавилась, вторая просто испарилась. — Очевидно, что в этот момент мы и попали в тысяча девятьсот четвертый год. По счастью, в результате этой аварии наши корабли почти не пострадали, было всего лишь несколько жертв, не способных принять такое положение вещей. Установив свое место и время, мы сразу двинулись в сторону Порт-Артура, с цель принять участие в Русско-Японской войне. Но, не все так просто, господа. Точнее все совсем не просто! Дело в том, что между тысяча девятьсот четвертым и две тысячи двенадцатым годом лежат две Смуты, каждая из которых по трагизму ничуть не уступает Смуте конца шестнадцатого и начала семнадцатого веков. Это конечно совершенно отдельная история, но корни первой Смуты, из-за которой рухнула династия Романовых вместе с Российской империей, лежат как раз в этой несчастливой войне и ее последствиях. Сейчас мы пытаемся изменить завязку той истории, вооруженной силой своих кораблей переломив ход войны на море. Сегодня, в результате действий кораблей, которыми командуют сидящие перед вами офицеры, Японский императорский флот утратил господство на море и маневровую базу в окрестностях Главной Военно-Морской Базы Российского Императорского Флота на Тихом Океане. Дальнейший ход этой войны теперь в ваших руках. Если вы сумеете использовать полученную паузу для ремонта кораблей, обучения команд и подвоз боеприпасов, тогда война на море, а значит и вся Русско-японская война завершится победой России. Если нет, тогда все было напрасно. Но надо понимать, что победа в этой войне не самоцель, это только первый шаг на долгом пути к предотвращению грядущей катастрофы. Вы должны знать, что будет если катастрофы не избежать…

Империя падет вместе с династией, отколются окраины а в стране разгорится пятилетняя Гражданская война которая унесет почти двадцать миллионов жертв. Еще два миллиона: офицеры, дворяне, техническая и творческая интеллигенция эмигрируют за границу, где будут влачить жалкое существование. А нынешнего русского императора с семьей новые якобинцы просто расстреляют без суда и следствия в подвале дома купца Ипатьева в Екатеринбурге, — на экране появилась сцена расстрела царской семьи из фильма «Романовы — венценосная семья». Дождавшись конца сцены, я продолжил, — Господа, все это конечно реконструкция, сами бандиты никаких съемок не делали, но они оставили подробные воспоминания, по которым и был снят этот фильм. А вместе с царской семьей, кто раньше, а кто позже, будут убиты миллионы русских людей… офицеров, казаков, крестьян, интеллигентов… Господа, я попросту молчу о вашей личной судьбе, хотя, поверьте, в ней тоже не будет ничего приятного…

Дрожащими руками я взял из лежащей на столе пачки сигарету и с трудом прикурил. Каждый раз, когда я думаю об этом, меня ужасает не судьба семьи господина Романова, а те «прочие» миллионы жертв которые он утащил за собой в могилу. Так и рэволюсионеры две тысячи двенадцатого года стремились разжечь в России такой же пожар. А вот хрен им на лысый череп!

Наместник Алексеев сидел молча, прямо глядя перед собой, не знаю о чем он думал и думал ли в данный момент вообще. На лице капитана первого ранга Эбергарда не дрогнул ни один мускул, но именно преувеличенное самообладание и выдавало ту степень потрясения, которой подверглось его сознание.

— Господа, это ужасно! — Наместник вылил остатки коньяка себе в стакан, — Получается, что все что мы делаем, делаем зря? Кругом суета сует и мрак беспросветный. Я не буду спрашивать доказательств ваших слов, наверняка они у вас есть. Хотя я страстно желаю, чтобы вы ошиблись, и этот кошмар не случился. Но я же вижу, что вы сами верите в то, что говорите. Человека с моим опытом не обманешь. Ну-с, господин Одинцов, что вы скажете на это?

— Всю свою сознательную жизнь я на государственной службе… — я потушил сигарету в пепельнице, — кое какой опыт имею. И смею вас заверить — не все так безнадежно. Так разгром эскадры Того уже снял часть остроты вопроса, но возможно добавит для России давления со стороны Англии, для точной оценки пока мало данных. Изменить историю можно, я уверен. Что же касается Вас, то Вы можете принести пользу стране, прославиться как умелый и мудрый управитель Дальнего Востока, и, заодно, наказать людей интриговавших перед вами. Ведь как установили историки в мое время, суть Ваши недоброжелатели в Петербурге и виновники проигрыша России в Русско-Японской войне есть одни и те же люди… А впрочем, Ваше Превосходительство, поступайте как знаете. В вашей воле принять нашу помощь или нет. — я понимал что меня «понесло», но уже не мог остановиться, — Невыносимо обидно за Державу, которую раз за разом, на протяжении сотни лет, втаптывают в землю и свои доморощенные враги, и лощеные европейские господа.

Наместник поднял голову, кажется, он принял какое-то решение.

— О том, что, как и почему произошло за сто последующих лет на планете, мы с вами можем поговорить как-нибудь в дальнейшем. А сейчас, господин Одинцов, мне интересен день сегодняшний. — голос его окреп, похоже он постепенно приходил в себя после удара.

Я тоже подобрался, на этот случай у меня была заготовлена вторая часть презентации.

— Ну, Ваше Превосходительство, вот как раз именно здесь и сейчас находится источник всех дальнейших бед России. Поражение в Русско-Японской войне опустило во Внешней Политике авторитет страны так низко, что с нами совершенно перестали считаться. А внутри страны вспыхнула серия бунтов, подавление которой растянулось на два года. Что бы избежать такого развития событий, сейчас желательно окончательно разгромить Японскую империю в кратчайшие сроки и при минимуме переброшенных из европейской части России ресурсов. И принять все необходимые меры, которые надо предпринять, чтобы дело не кончилось новым «Берлинским конгрессом» и плоды победы у России опять банально не украли. — на экране появилась карта Дальнего Востока, — А нашим трофеем в этой войне, как минимум, должна стать Корея и Курильские острова. Не мы начали эту войну и не мы произвели аннексию нейтрального государства. Теперь, увы, мы должны будем после победы аннексировать ее у бессильной Японии. Это не только предотвратит усиление Японии за счет ограбления этой несчастной страны, но и даст нам незамерзающие порты и возможность экспансии в страны азиатско-тихоокеанского региона, а также пару миллионов трудолюбивого, легко-обучаемого, лояльного населения. Вы уж извините, но мы с товарищами знаем, как легко интегрируются корейцы в русскую среду. Их, в нашей истории, достаточно много бежало от японцев. И в то же время для нас являются проблемой не желающие интегрироваться китайцы, что ставит вопрос об их вытеснении из границ Манжурии и заселение ее русским и корейским населением. Так же были бы нежелательны какие-то поползновения на чисто японскую территорию, потому что удерживать в повиновении тамошнее население будет крайне проблематично. Но необходимо потребовать в качестве контрибуции оборудование с их военных заводов. Вместе с рабочими, у них же практикуется пожизненный найм и работник просто прикован к станку. Заключить контракты на пять или десять лет с возможностью продления. Только вот продлить контракт можно будет только выучив русский язык и крестив себя и свою семью в православие. Заводы можно размещать во Владивостоке, в Корее и на Квантунском полуострове, основная рабочая сила корейцы. Оккупировать же можно разве что остров Окинава. Они там считают себя отдельной нацией и очень недолюбливают японцев. Например, подошел бы режим протектората с арендой военно-морской базы. Только вести себя наши матросы и солдаты должны приличнее, чем американцы в нашей истории после сорок пятого.

Наместник одобрительно прищурился, известно, что он был совсем не травояден и при этом вполне патриотичен. Предложенный план действий, при успехе, возносил бы его на недосягаемую высоту.

— Весьма похвально, господин Одинцов, столь разумной программы я не слышал со времен государя Александра Третьего. Я бы мог поспорить насчет дифирамбов которые вы пели корейцам, но может вам в будущем виднее, этот вопрос можно будет рассмотреть и позже. А вот то, что если Корея будет нашей, она никак не сможет усилить Японию, это вопрос наиважнейший. Ибо если оставить все как есть, то микадо попробует нас на прочность еще раз, через пять-семь лет, помощники найдутся. Теперь скажите, какими средствами вы собираетесь достигать столь замечательного результата?

— О средствах, Ваше Превосходительство? Хорошо! Только вот давайте так, о военных аспектах пусть говорят господа офицеры, а я добавлю, какие политические шаги надо будет предпринять. Ведь каждый должен заниматься своим делом, вы не находите? В конце концов, двое из них закончили Академию Генштаба, а один военно-дипломатическую академию.

Наместник молча кивнул. Карпенко подошел к ноутбуку и вывел на экран карту Дальнего Востока, от камчатки до Тайваня с севера на юг и от Пекина до Токио с запада на восток.

— Итак, господа, к настоящему моменту окрестности Порт-Артура очищены от противника полностью. На настоящий момент первая боевая эскадра японского объединенного флота под командованием вице-адмирала Того уничтожена полностью. В строю остается вторая боевая эскадра, базирующаяся на Сасебо, под командованием вице-адмирала Камимуры, чуть позже мы вернемся к этому господину, и третья боевая эскадра разнородных сил, или «смешной флот», как его называют сами японцы, под командованием вице-адмирала Катаоки, который в настоящий момент базируется на Цусимских островах. Или, что более вероятно, его корабли участвуют в сопровождении транспортов с десантом. Высадка первой армии генерала Куроки в Чемульпо будет завершена через два дня. Это шестьдесят батальонов пехоты при ста девяносто восьми орудиях и некотором количестве кавалерии, которые медленно, из-за весенней распутицы, продвигаются в сторону реки Ялу, куда выйдут примерно через месяц. Их линии снабжения пока проходят исключительно через Чемульпо. Фузан или Мазанпо далеко, через них протяженность сухопутных путей снабжения увеличивается почти вдвое, а Цинанпо еще не занят японцами и пока лежит в стороне от основного пути их продвижения. Такова расстановка японских сил. У нас в Порт-Артуре боеспособны три броненосца и четыре крейсера, и еще четыре крейсера базируются на Владивосток. На суше один стрелковый корпус базируется на Артур, два на Манжурию и еще один на Владивосток, но его мы считать не будем. Охрана Приморья — отдельная задача. У японцев отмобилизована армия примерно вдвое превышающая русские силы на Дальнем Востоке. Но дело в том что по большей части она пока на Островах. И задача нашего флота в том, чтобы она там и осталась, или вместо Маньжурии попала бы на дно морское… Тогда с армией Куроки, что уже переправилось в Корею, три наших корпуса справятся, особенно если противник будет совершенно лишен снабжения.

— При нашем господстве на море, японская армия в Корее будет просто обречена на поражение. — сказал Наместник и одобрительно кивнул, — Кстати, вы что-то отдельно хотели сказать про вице-адмирала Камимуру? Слушай Андрей Августович, слушай, вполне здравые мысли.

— Вице-адмирал Камимура, — продолжил Карпенко, — а точнее возглавляемая им эскадра, мешает установлению нашего господства в окружающих Японию морях. Необходимо спланировать отдельную операцию по ее полному уничтожению. Считаю необходимым, после проведения интенсивной боевой учебы, привлечь к этому делу оба отряда крейсеров и Владивостокский и Порт-Артурский. Конечно же операция будет планироваться и проводиться при нашем непосредственном участии. Только вот то оружие, которым были утоплены броненосцы Того, желательно сохранить на случай обострения международной обстановки и вмешательства в конфликт третьей силы, к примеру британцев, или даже их же в союзе с французами. Таких быстроходных гидрореактивных торпед, делающих по двести узлов, у нас еще двадцать две штуки и еще двадцать четыре электрических торпеды для этих же аппаратов, но более тихоходных, их скорость пятьдесят узлов. Зато они имеют систему самонаведения по кильватерному следу или шуму винтов. Такое богатство лучше не разбазаривать. При грубом подсчете одна торпеда равна одному потопленному или выведенному из строя броненосцу. — Алексеев с Эбергардом ошарашено переглянулись. Мысль, что «Трибуц» и «Быстрый» имеют возможность, в несколько приемов, перестрелять весь британский линейный флот метрополии, требовала для них отдельного осмысления. — Так что, ваше высокопревосходительство, разговор об уничтожении эскадры Камимуры лучше отложить до момента завершения боевой подготовки на эскадре. Вот сидящий рядом с вами Андрей Августович, в нашей истории, когда был командующим Черноморским флотом с тысяча девятьсот десятого по тысяча девятьсот пятнадцатый годы, так выучил подчиненных ему артиллеристов, что три устаревших русских броненосца, имея двадцать процентов попаданий из главного калибра, в бою у мыса Сарыч под Севастополем так дали прикурить новейшему немецкому линейному крейсеру «Гебен», что тот смог убраться восвояси только потому что, изначально превосходил русские корабли в скорости на двенадцать узлов. — Наместник Алексеев недоверчиво покосился на своего флаг-офицера, щеки которого порозовели. — В то же время в «эпохальном» сражении британского и германского флотов у Доггер-банки, окончившегося вничью, англичане имели один процент попаданий, а немцы два процента. Так что, господа, учить, учить и еще раз учить! А уже потом, прощу прощения господа, поиметь господина Камимуру классическими для этого времени методами как дешевую вокзальную шлюху. При этом, если грамотно спланировать операцию, можно будет задействовать даже и броненосцы. Главное чтобы эта операция стала чем-то вроде генерального наступления на море.

— Должен заметить, — вступил в разговор майор Новиков, — что после уничтожения эскадры Камимуры и установлении нашего господства на море, содержание стрелкового корпуса в Порт-Артуре является бессмысленным. Было бы полезнее десантировать его на Чемульпо, взять Сеул и таким образом отрезать Куроки пути отступления. Два корпуса с фронта, один с тыла, отсутствие снабжения и враждебное население, надолго Куроки не хватит. А если после захвата Сеула официально объявить российский протекторат над Кореей…

— Хватит, господа, — прервал обсуждения Наместник, — десант мысль конечно здравая, но может быть выгоднее захватывать не Чемульпо, а Мазанпо, тогда мы получим базу для операций в их ближней зоне, а при нашем господстве на море Чемульпо, как и любой другой порт, все равно будет бездействовать. Или может даже попытаться захватить Цусиму… Но там дополнительная сложность в виде береговых укреплений и постоянного гарнизона. Кроме того, Цусиму потом надо будет вернуть, а Мазанпо по плану господина Одинцова, который мне крайне понравился, все равно перейдет под юрисдикцию России. — Карпенко, Иванов, Новиков и Одинцов дружно переглянулись, ведь Наместник, вопреки расхожему ангажированному мнению советских историков, совсем не был дураком.

— Браво, Ваше высокопревосходительство, гениально! — я почтительно склонил голову, — о таком варианте широкой блокады мы с господами Карпенко и Ивановым даже и не подумали. — Наместник Алексеев благосклонно кивнул. — Только вот, прежде чем вдаваться в подробности давайте решим с Вами как с представителем Высочайшей Власти на Дальнем Востоке, некоторые организационные вопросы. И не беспокойтесь, наше сотрудничество будет взаимовыгодным в самом широком смысле слова, и для Российской империи в целом, и для Дальневосточного Наместничества, и для вас лично, в плане хоть карьеры, хоть материального благосостояния.

— Ну-с, господин Одинцов, — прищурился Алексеев, — излагайте свои организационные вопросы?

— Во первых, во избежание широкой огласки нашего происхождения мы бы хотели обосноваться на этой бывшей японской маневровой базе. Но встает вопрос материальный, что называется шкурный. Строительство и содержание базы требует материальных средств. Для их законного получения и для подведения юридической базы под наши действия необходимо решить вопрос со скорейшей регистрацией, ну скажем Акционерного общества «Россия-2012», на которое и будут записаны наши корабли и все находящееся на их борту имущество. Акционерами этого общества должны стать все кто прибыл с нами из будущего. На счета этого общество и должны поступать средства в счет нашей доли от захваченной нами военной контрабанды. Ваше высокопревосходительство, у меня здесь почти тысяча душ, и я ответственен за них перед Богом и своей Совестью. На данный момент у нас «ни кола, ни двора» и все хозяйство придется начинать с нуля.

Наместник кивнул.

— Вполне разумный шаг, конечно, многим будет непонятно, почему вы сделали совладельцами всех, включая нижних чинов, но, в конце концов, это не мое дело. Я дам соответствующее поручение своему присяжному поверенному в Мукдене и он решит вопрос в кратчайшие сроки. А что касается выплат за перехваченную военную контрабанду, то может выдать вам от лица его Императорского Величества каперский патент? Тогда вы будете самостоятельно реализовывать свою добычу, и вносить в казну установленный процент. Правда выдача таких патентов давно не практиковалась, но юридических препятствий этому нет. Пусть гордые бритты, для разнообразия сами поедят того, чем кормят других.

Я кивнул головой.

— Хорошо ваше высокопревосходительство, продолжим. Во вторых, для реализации производства технологических новинок, конечно тех которые можно произвести при данной технологической базе, несколько позже необходимо зарегистрировать еще одно акционерное общество. В котором, по одной трети голосов, будут принадлежать вышеупомянутой «России-2012», Фонду Развития Дальнего Востока и Фонду Будущих Поколений. Фонд Развития Дальнего Востока, который должен будет заниматься вопросами заселения и устройства подчиненных вам территорий, вам придется учредить при Дальневосточном Наместничестве. Фонд Будущих Поколений, который мы попросим учредить Ее Императорское Величество Марию Федоровну, должен будет заниматься вопросами финансирования перспективных научных исследований. Именно здесь, на Дальнем Востоке, желательно построить новейшую промышленную базу, которая совершит переворот в технологиях. Таким образом, формально коммерческое предприятие, минуя госбюджет, будет заниматься стратегическими вопросами развития России.

Алексеев огладил бороду.

— Господин Одинцов, это второе общество, вы сказали надо будет учредить несколько позже?

— Да, ваше высокопревосходительство, — ответил я, — сначала должны быть организованы его составные части.

— Понятно, господин Одинцов, — Алексеев внимательно посмотрел на меня, — и, кстати, давайте без чинов, называйте меня просто Евгений Иванович. Господа офицеры из будущего, вас это тоже касается, раз уж у нас пошел такой разговор. Продолжайте Павел Павлович.

— В третьих, поскольку большинство вопросов, которыми нам придется заниматься, выходят даже за вашу, Евгений Иванович компетенцию, и поэтому будет необходимо вплотную заняться петербургской политикой. Кроме того, мы считаем необходимым во всех подробностях известить Государя Императора о всем произошедшем здесь. По моим подсчетам он уже шесть часов мучительно ищет ответ на вопрос «что это было?», поскольку телеграмма Степана Осиповича, в опасении иностранного шпионажа, была верхом недоговоренности. Но известить надо только его, а не весь мир, поэтому передача информации по телеграфу не подходит. Мы с вами могли бы направить в Петербург совместную миссию из одного вашего доверенного офицера, может даже Андрея Августовича, присутствующего здесь капитана первого ранга Иванова, нашего крупнейшего специалиста в военной радиосвязи капитана второго ранга Степанова, и ответственного за безопасность миссии специалиста в области государственной безопасности старшего лейтенанта Мартынова. Также мы планируем отправить вместе с миссией оборудование для организации прямой радиосвязи между Санкт-Петербургом и Порт-Артуром.

— Конечно, миссию придется отправлять литерным поездом? — Алексеев прищурился, уже обдумывая, кого он направит вместе с пришельцами, ведь человек должен быть доверенный и ему абсолютно верный, и то, как участие в этом деле укрепит его положение при дворе. Получалось, что позиции его станут для завистников почитай что неприступными. — Хорошо, Павел Павлович, этот вопрос будет решен в течении двух-трех дней. Продолжайте.

— В ходе этой миссии мы планируем посвятить в главную тайну Государыню Марию Федоровну. История оставила о ней сведения как о здравомыслящей женщине с твердой рукой. Только она сумеет уберечь Государя от тех ошибок, которые он сделал в нашем прошлом. Там были еще кошмары, кроме тех о которых мы уже поведали вам, и которые ни за что не должны повториться. Если не сумеет она, значит, не сумеет никто. Для этой цели мы отправим с миссией все имеющиеся у нас материалы по этому периоду истории.

— Разумно, господа, разумно. Одобряю ваш выбор. Я распоряжусь, что бы миноносец «Страшный» не уходил в Артур, а остался пока здесь. На нем, как будет все готово, вы и отправите своих людей вместе с грузом. Что еще?

— Евгений Иванович, срочно необходимо решить вопрос с социальным статусом наших людей. Во первых, необходимо зарегистрировать их российское подданство, во вторых признать звания офицеров с выдачей соответствующих документов. И в третьих, весь наш рядовой и унтер-офицерский состав по уровню базового образования и военной квалификации подпадает под нынешнее положение о «прапорщиках по адмиралтейству». Это необходимо, в том числе и для успеха Миссии направляемой в Санкт-Петербург. Люди, которые туда отправятся должны иметь абсолютно легальные документы, удостоверяющие их статус.

— Хорошо Павел Павлович, представьте списки капитану первого ранга Эбергарду, подумал и решил оставить его при вас своим представителем. Еще вопросы есть?

— Самый последний, хотелось бы знать как и в какой форме мы получим призовые выплаты за уже захваченную нами военную контрабанду? Кроме того, нам нужно продовольствие. От японцев здесь, кажется. осталось несколько тысяч корейских рабочих, точнее разберемся утром, а их нужно каждый день кормить. Они нам очень пригодятся при строительстве и обслуживании базы.

Алексеев кивнул.

— Кое-что я смогу выделить из своих сумм, ибо министерство финансов у нас крайне неповоротливое, и ждать официальных выплат придется довольно долго. Насчет рабочих посчитайте, составьте списки, зачислим на довольствие… Вообще если дело пойдет через Государя и Марию Федоровну, и господин Коковцев забегает как ошпаренный. — последние слова Алексеев процедил сквозь зубы. — Кстати, вы и сами могли бы заработать определенные суммы, начав производство хоть каких-то штучек из будущего. — Наместник кивнул на плазменный экран, — Вопрос с мастеровыми можно решить довольно просто.

— Ваше Превосходительство, сами по себе вот такие плазменные экраны появятся лет через девяносто-сто. Активной работой мы могли бы сократить этот срок до тридцати лет и вообще сделать Россию родиной всех технологических новинок. Выпуск чего-то можно будет начать через полгода, а чего-то через два года. Для этого нужно основывать здесь целый научный институт и собирать суда лучших инженеров и учеников наших ученых. Кроме того, здесь это можно сделать без широкой огласки, а открытие такого заведения объяснить вашем желанием поспособствовать развитию наук и промышленности в России.

— Это как я понимаю вопрос не завтрашнего дня? Тогда нам с вами беседу пора заканчивать, уже сильно за полночь.

Вернувшись на «Баян» Наместник допоздна засиделся со своим флаг-капитаном, обсуждая минувший день. И хоть капитан первого ранга Эбергард за все время не сказал и двух слов, но зато все помнил и все видел.

15 марта 1904 года 07–35 по местному времени

Острова Элиот, остров Хас-Ян Дао.

Павел Павлович Одинцов.

Кто сказал, что утро бывает добрым? В гробу я видал такую доброту. Как только взошло солнце, сразу стала очевидна глубина нашего грехопадения. Лишь только рассвет рассеял ночную тьму, майор Новиков разослал по островам парные наряды, нанести на карту брошенные японские объекты. Нанесли! Ближайший к нашей якорной стоянке остров Хас-Ян Дао, ну и название, язык сломать можно. Японцы строили тут две двенадцатидюймовые береговые батареи. И рабочую силу держали тут же. Рабочая сила это громко сказано. Навесы от солнца и дождя, камышовые циновки, какое-то тряпье… и несколько сотен, на глаз количество оценить не удается, все женщины и подростки обоих полов.

Ко мне подошел капитан первого ранга Ким, — Всех взрослых мужчин из их селения убили еще там, в Корее, — лицо его было серым, — и уже здесь, всех кто уже не мог работать… там, между холмами есть место, рубили головы и в яму.

Да вот оно как оказывается, фашисты не у НКВД научились делать лагеря смерти, а вот у этих своих союзников, солнечных человеков.

— Значит так, Максим Оскарович, возьми капитана третьего ранга Баева с «Трибуца», капитана третьего ранга Косолапова с «Быстрого», старшего лейтенанта Мартынова с «Вилкова» и все мне здесь запротоколируйте, чтоб, если что, и для Нюрнбергского трибунала хватило. Потом сдай все свои дела Баеву, будет у тебя другой фронт работ.

Достаю свою рацию, ту самую по которой только с Вадимом да Дашуней можно связаться. Послал вызов, услышал в динамитке ее «Алло» и перехватило горло.

— Даш, привет, как поживаешь, солнышко? Соскучилась? Есть и для тебя работа, непыльная.

— Тоска сил нет! — Дарья вздохнула, — Но если ты сказал что надо…

— Даша, слушай меня внимательно, найди Льва Борисовича Шкловского, пусть собирает всю свою медицинскую команду. Скажи ему, что предстоит особо грязная работа в условиях близких к скотским. Да, у Тимохина забери всех его женщин, пригодятся. Высылаю за вами катер… И еще, считай себя снова в рядах… пахать тут придется по черному.

Я повернулся к майору Новикову.

— Александр Владимирович, будь добр, отправь один из своих катеров на «Вилков»? Надо забрать несколько человек. По хорошему, тут нужна аэромобильная бригада спасателей МЧС со всем своим барахлом, но, увы! А посему, не имея гербовой будем писать на бересте…

— Хорошо! — Новиков тяжело вздохнул, — А ведь мои ребята как ту яму нашли так все, пленных не брали. Старший лейтенант Рагуленко едва того полковника смог у них отбить. Злы они теперь, раньше такое только по зомбоящику и видели…

— Сейчас наши особисты все запротоколируют, сделают какие надо фотографии… Черт, местных надо к расследованию привлечь. Как я понимаю на каждом острове свой лагерь и своя братская могила?

— Скорее уж сестринская, — криво ухмыльнулся Новиков, — Да, лагеря на всех трех островах, около трех тысяч человек. Сколько захоронено установить точно невозможно, тела засыпались негашеной известью. Мы, конечно, не копались, но нижние ряды должно было уже разъесть полностью. На большом острове взят под охрану склад продовольствия, в основном рис и пшеничная мука, есть сушеное мясо. Неплохо бы вернуть обратно австралийский рефрижератор, их же откармливать надо, смотри, на солнце насквозь просвечивают.

— Есть у меня такая мысль. — Я пробежался взглядом по кораблям, бросившим якорь неподалеку от острова, — Смотри, на «Аскольде» катер спускают, неужто у нас гости?

— Наверное? — пожал плечами Новиков, — Кого там нелегкая несет, наверное самого Макарова?

— Почему нелегкая? Вполне себе легкая. Ну-ка дай! — я взял у него бинокль, — Точно Макаров, эту бороду не с чем не перепутаешь.

— У Алексеева тоже борода не слабая. — Новиков вернул себе бинокль, — а вот и на «Вилков» катер пошел… Ты с этими корейсями что делать собираешься?

— Ну, раз мы их, получается, освободили, значит, мы за них и отвечаем, пока они сами на ноги не встанут. — ответил я, — А что бы мы вместе с ними ноги не протянули, то и они тоже должны вкалывать на общее благо. Как-то так. Я вот что думаю, нам это строительство батарей, и что тут они еще строили — по барабану. Так что с малых островов людей надо убирать. На большом острове нужно общежитие для рабочих, дома для специалистов и офицеров, госпиталь, баня, клуб, штаб, склады… потом нужны будут мастерские и лаборатории для наших технарей. Работы море, просто стройка века. Петр Первый Петербург так же основывал… Потом нам реально нужны сотни рабочих рук, поварихи, официантки, уборщицы… кстати, слышал что корейцы рождаются с сапкой в руках… Сейчас весна, подсуетимся, будем с овощами, как минимум. Да и рыбную ловлю можно было бы организовать, не в бухте, там все-таки броненосцы на якорях стояли и все загадили, а вокруг…

— Подсобное хозяйство собираешься завести? Ну-ну… — покачал головой Новиков, — Хотя может и правильно, будет здесь уютное гнездышко, штатские, да и не только они, перестанут головами направо-налево вертеть.

— Во-во! Знаешь, хороший офицер, как и инженер, должен жить лучше Абрамовича. Раз уж пользы от него во много раз больше.

— Ничего не имею против. — рассмеялся Новиков, потом стал совершенно серьезен, — Но давай не будем так далеко забегать, но тебе срочно надо организовывать службу тыла. Мы офицеры люди военные, рейд, атака, оборона… в хозяйственном смысле мы тебе не помощники. А как мы в базу вернулись, так нас надо обогреть, накормить, в баню сводить, да спать уложить… и не в одиночестве. Ибо положено. Ну так как, есть кандидатуры? Не хотелось бы с местными связываться.

Я вздохнул.

— Дашу хочу назначить, она в бой рвется, а какой там бой, с ее то ранением? Да и, к тому же рабочий контингент в большинстве женский, мужик не справится. А в замы к ней Кима-особиста, он язык знает и вообще, так ему будет удобнее саму базу пасти, на предмет контршпионажа, будет у человека привычная работа. И еще одного рекомендовали, старпом на «Бутоме», хозяйственный, сил нет. Вот втроем они нам базу и поднимут. Ферштейн?

— Ферштейн! — Новиков прищурился, — Смотри, Палыч, гонки! Катера от «Вилкова» и «Аскольда» отошли одновременно, только «Вилков» в два раза дальше, а наш катер быстрее. Интересно, кто вперед?

— Ты бы это, тому кто за штурвалом по ушам бы надавал, а то не время гонки устраивать, да еще с самим Макаровым. Это мы знаем что для «Редана» двадцать узлов это прогулочный шаг, семейная экскурсия. А у местных паровой катер больше восьми не сделает и не надо тыкать им этим в нос. Те, кому надо, те знают.

— Палыч, сейчас будет цирк. — присвистнул Новиков, — Твоя Даша свой мундир одела. И судя по бликам, при всех регалиях, зря ты ей сказал что она снова в рядах… Сейчас у местных мужиков глаза на лоб вылезут, женщина в офицерском мундире это чудо похлеще внезапно взорвавшихся японских броненосцев.

— Да-с, Александр свет Владимирович, идем, полюбуемся… — мы не спеша спустились с пригорка. Слава всем богам, Даша одела практичный полевой камуфляж, а не парадку, которую она, кстати, тоже постоянно возит с собой. Ну, тоска у человека по прошлой жизни. Так, поднимается по берегу, через плечо Вадиков «Кедр». Разумно, мало ли какие недобитки могут попасться ей на пути. За ней Шкловский, потом этот кавказец, капитан медслужбы, помню только что зовут как ингушского прэзидента — Юнусбек… за ними два фельдшера из их команды и рыжая Алла с двумя своими девочками. Все нагружены битком набитыми медицинскими сумками. Чуть в стороне к берегу причалил катер с «Аскольда». Кто там? Так, Макаров, Рейценщтейн, Дукельский… А этот капитан первого ранга, очевидно, Граматчиков. Господа офицеры уставились на Дарью, ну не знаю как на что. Даже Степан Осипович как-то потерял солидность. Сиатуция одним словом! Итак, леди, ваш выход. А Даша молодец, надела на себя лицо эдакой Снежной Королевы, богини войны. Небрежно откозыряла нам с Новиковым, ну я-то в штатском, пришлось пожать ей руку.

— Товарищ… Одинцов, капитан Спиридонова по вашему приказанию прибыла.

— Вольно, — за Дашей подошел профессор Шкловский, — Добрый день, Лев Борисович. Значит так, в трехстах метрах, за пригорком лагерь принудительно мобилизованных японской армией корейских рабочих. Основной контингент женщины и подростки обоих полов. По предварительным оценкам имеет место гуманитарная катастрофа. Кстати это не единственный лагерь, на других островах еще два. Капитан Спиридонова назначается комендантом всего этого хозяйства. Профессор, вам, и вашим людям необходимо оценить общее состояние людей, и спланировать мероприятия необходимые для их реабилитации. Постарайтесь выявить тяжело больных, хотя предполагаю, что их будут от вас скрывать, потому, что японцы больных убивали. Не торопитесь делать детальную сортировку, все равно будем переводить всех на большой остров. Морскими пехотинцами в холмах обнаружена незакрытая братская могила. Все понятно?

Дарья кивнула с холодным выражением лица.

— Разрешите приступать?

— Подождите… — к нашей группе подошли Макаров с Рейценштейном и Дукельским. — Добрый день, Степан Осипович, позвольте представить вам профессора медицины Шкловского Льва Борисовича. Не смотрите на его погоны, он полковник медицинской службы и это не мешает ему быть хорошим врачом. Одну минутку, профессор… — я отвел удивленного Макарова в сторонку, — Степан Осипович, поймите, сейчас я вынужден действовать так, как действовал бы в своем времени, иначе меня не поймут мои люди, да и сам я не могу по иному…

— Постойте, Павел Павлович, о чем вы? — удивился Макаров.

— На островах обнаружены лагеря для корейских рабочих, там содержатся женщины и подростки. Предварительным следствием установлено, что их мужчин убили прямо в их селении в Корее. Здесь тоже обнаружена братская могила с большим количеством тел. Убивали больных и ослабевших…

— Не может быть, Павел Павлович… — охнул Макаров, — в наше цивилизованное время такое варварство?

— Степан Осипович, там сейчас работают наши офицеры контрразведки, составляют протокол осмотра. Чтоб, если что, доказательств хватило бы и на международный судебный процесс. Хотел вас попросить, чтобы ваши офицеры, у кого нервы покрепче, присоединились бы к ним при осмотре и так же подписали итоговый протокол.

— Хорошо, Павел Павлович, с вашего позволения, я схожу, сам гляну… — Макаров вытер лоб платком. — Николай Карлович, идемте со мной, и вы лейтенант — Степан Осипович посмотрел на Дукельского, — тоже!

— Александр Владимирович, — обратился я к Новикову, — пусть кто-нибудь из ваших парней проводит Степана Осиповича и господ офицеров в лагерь, а потом к могилам…

15 марта 1904 года 10–05 по местному времени

Острова Элиот, остров Хас-Ян Дао.

Павел Павлович Одинцов.

Сказать что Дарья была в ярости это не сказать ничего.

— Паша, я хочу видеть свежие трупы тех кто это сделал. Причем, всех до последнего. Их отстреливать надо, как бешеных собак, люди такого не сотворят. Гитлер еще пацан в коротких штанишках, а тут это дерьмо в полный рост!

— Дашь! — я огляделся вокруг, вроде поблизости были только все свои, — Эти уроды и не предполагали, что эти острова могут быть захвачены. Поэтому и развернулись во всю широту души. А так, для всего мира, они белые и пушистые. А это не так. Чтобы испортить им праздник нужно все делать официально… Совместная комиссия, шум в мировой прессе, международный суд… нужно уничтожить не отдельных ублюдков, а всю Японскую Империю. Этот мир еще узнает, что такое высокие технологии в Политике. Ну, Даша, не плачь, конечно жалко тех кто не дождался, но ты подумай, такой кошмар в Корее был сорок лет, а потом семьдесят лет затяжной гражданской войны. И на Север и на Юг без боли смотреть нельзя, обе половинки изуродованы. А ведь такой замечательный народ, он, что, не достоин мира и покоя?

— Макаров идет, — Даша вытерла слезы и снова одела на лицо маску неприступной валькирии. — Он и его офицеры там так на меня смотрели… Как на марсианку какую.

— Что поделаешь, последний документированный случай, вроде твоего, это тысяча восемьсот двенадцатый год, кавалерист-девица Дурова… ты у нас вообще гренадер девица и чудо пречудное, диво предивное. — последние слова я произнес уже шепотом.

Адмирал спускался по тропе, сбоку под локоток его поддерживал Дукельский. Степан Осипович был в шоке, ну не привычны люди в этом времени к таким зрелищам. Японцы пока только внедряют новые веяния в мировое сознание. Кстати их союз с Англией и зверства британских солдат против мирного населения в англо-бурской войне как то подозрительно совпадают по времени. Уж не поделились ли самураи опытом зачистки Хоккайдо от народности айну. Хорошенький себе был геноцид, не хуже трагедии племен американских индейцев.

— Ну что, господа, посмотрели? Вот оно, одно из лиц двадцатого века, лицо невинно умученных.

Но первым мне ответил не адмирал, а лейтенант Дукельский.

— Господин Одинцов, неужели все это могли сотворить такие цивилизованные люди?

— Господи! Георгий Владимирович, есть люди на которых культура как овечья шкура на волке, явление поверхностное, а внутри они были и есть истинные африканские людоеды… ну или полинезийские. Да и цивилизация у них только для своих, а все остальные это варвары, которые должны или быть их рабами или умереть.

— Павел Павлович, все это конечно злодейство масштабов невообразимых… — адмирал Макаров тяжело вздохнул, — Но что мы-то тут можем сделать?

Я вздохнул в ответ.

— Прямо тут ничего, потому что зацепили мы только самый краешек ужаса. А вообще-то, можете. Можете сражаться так, чтобы загнать этих… обратно к ним на острова, чтобы они и нос боялись с них высунуть. Можете постараться убить их как можно больше, а выживших загнать в плен на каменоломни и рудники. Вы много чего можете, господин адмирал, все же, не мичман чай.

Макаров отвел меня чуть в сторону.

— Скажите, Павел Павлович, а такое у вас обыденно случается? Вот я заметил, что ваши люди этим совершенно не потрясены. Возмущены, это да, некоторые разозлились до бешенства, но и бешенство это какое то особое, холодное. Но вот потрясения нет. И доктора ваши и солдаты неестественно спокойны.

— Не скажу, что такое обыденно, но потрясения действительно не вызывает, все-таки слишком уж часто случается. В Африке такое постоянно. В Сиаме один правитель так половину своего населения извел. Пол-Пот, мать его! Балканы, это само собой. Кавказ наш, Кавказ турецкий, резня армян… А вся беда начинается тогда, когда один народ начинает считать себя выше прочих, а правители тому способствуют.

Макаров молча отвернулся в сторону моря, я понял что сейчас лучше оставить его в покое, дать переварить информацию.

Я тоже отошел вместе с Дашей в сторону.

— Ну, как там?

— Ужасно! Грязь, вши, тряпье вонючее, сплошная антисанитария — ничего нет, люди голодные, много больных… Паша, во что ты меня втравил?

Я погладил ее по плечу.

— Милая я, втравил тебя в то, что я не могу поручить никому другому. Где я еще возьму женщину с командирским характером, не могу же я поручить это дело мужику? Это крайне важно, тебе будут помогать Ким и как его, этот старпом с «Бутова». Но политику определяешь ты и только ты. Только ты отвечаешь за то, чтобы мы не нанесли новых ран тем, кто и так уже пострадал. И в то же время у нас здесь не курорт, все трудоспособные должны вносить свою лепту… короче, сама поймешь со временем, как балансировать на жердочке.

— Ладно, если так надо я справлюсь… — Даша кивнула, — значит, говоришь перевезти на большой остров? Товарищ майор, поможете? А то местными шаландами я их до ишачей пасхи возить буду… И еще, там ваши ребята не докладывали насчет складов? А то раз военно-морская база, пусть и временная, то должны быть и склады? Продовольствия, инструмента всякого, вещевого довольствия…

Новиков кивнул.

— Продовольственный и вещевой склад точно есть, Слон докладывал. А зачем вам вещевой склад, товарищ капитан?

— Ну как зачем?! Вы видели, во что превратилась их одежда? Я так понимаю тут они еще и уголь на корабли грузили. — Дарья покачала головой, — Я бы тем тряпьем и пол мыть не стала! Надо одеть их в новое и чистое, пусть на первых порах это и будут робы японских матросов.

Я решил повести итог столь плодотворной дискуссии.

— Добро! Александр Васильевич, окажи товарищу Дарье всю возможную помощь, помоги с перевозкой людей, выдели пару отделений для поддержания порядка… Действуйте короче! — Я сжал голову руками, ну вот этот вопрос хотя бы начал решаться, да и Дарья теперь будет занята и перестанет чувствовать себя «бесплатным приложением». Надо только будет проследить что бы она не стремилась делать все сама, по ее неопытности может такое произойти. И поскорее обучить этих жертв Японской военщины русскому языку, тут Кима надо напрячь, он у нас точно двуязычный.

— Степан Осипович, — отвлек я адмирала Макарова от каких то своих размышлений. — Здесь у нас все, машина завертелась! Теперь нам надо бы поговорить о делах наших в несколько расширенном составе, в присутствии Наместника Алексеева. — я вздохнул, — Только вот как вас вместе собрать, ума не приложу. Разве что на четыре часа пополудни объявить торжественный обед в честь разгрома Того… туда и пригласить, вас да Алексеева?

— Пригласить то можно, и приглашение он примет, он еще ни разу от обеда не отказывался… Только вот зачем вам это, Павел Павлович?

— А затем, Степан Осипович, что хватит вам собачиться и тем всякую шушеру под Шпицем тешить. Идет война и в первую очередь должны стоять интересы Державы, а уж потом и личные амбиции. Потом гонором меряться будете, а сейчас дело делать надо.

— Наверное, вы, как всегда, правы, Павел Павлович?! Если что, могу прислать кока с «Аскольда», он знает вкусы Наместника.

— Буду вам премного благодарен, Степан Осипович, сейчас я свяжусь с Карпенко, пусть посылает приглашение. И вам тоже пришлем официальное приглашение, чтобы все было одинаково.

15 марта 1904 года 15–15 по местному времени

Острова Элиот, кают-компания БПК «Адмирал Трибуц».

Павел Павлович Одинцов.

После моего разговора с Карпенко в план операции «Банкет», были внесены изменения. Посоветовавшись со Степаном Осиповичем, мы послали приглашения не только адмиралам с их флаг офицерами, но и всем капитанам первого — второго ранга. Да, это мероприятие, что называется: «и людей посмотреть и себя показать». Встречая, вместе с Карпенко, гостей возле трапа удалось заранее, тет а тет, согласовать позиции и с Алексеевым и с Макаровым. Конечно, пришлось нелегко, но удалось протолкнуть в адмиральские умы мысль отложить распри на послевоенный период. Все победы в Петербург будут представляться как спланированные штабом Наместника Алексеева и блестяще осуществленные флотом под личным руководством адмирала Макарова. В военное время всем хватит и подвигов и наград.

На обед с нашей стороны собралась наша руководящая четверка, а также все заместители командиров и командиры боевых частей «Трибуца», «Быстрого» и «Вилкова». Со стороны Тихоокеанской эскадры были капитаны первого ранга: командир отряда крейсеров Рейцейнштейн, командир крейсера «Аскольд» Грамматчиков, командир крейсера Баян Вирен, флаг-капитан Штаба Наместника Эбергард, и капитаны второго ранга: командир крейсера Новик Эссен и флагман отряда миноносцев Юрасовский. Дукельский остался на Аскольде, ибо и без него у адмирала Макарова хватало сопровождающих. Официальную часть обеда начал Наместник Алексеев.

— Господа, сегодня мы собрались, чтоб чествовать команды кораблей, добывшего для России перелом в этой войне. Но перед тем как продолжить, вынужден попросить всех присутствующих дать слово офицерской чести, что все сказанное здесь они унесут с собой в могилу. Тот, кто не желает давать такое слово, сможет незамедлительно покинуть это собрание… — Наместник обвел взглядом длинный стол, по одну сторону которого сидели — попаданцы, а по другую — тихоокеанцы. — Что ж, раз желающих покинуть нас не видно то продолжу… Уже сутки вся эскадра гадает как была достигнута эта блистательная, но неожиданная победа. Более того, уверен, об этом сейчас гадает весь мир. Господа, корабль, пришедший нам на помощь, пришел издалека. Причем преодолел он не только мили морского пространства, но и годы… Сто лет тому вперед, господа офицеры. В свое время в салонах было много разговоров о сочинении британца Херберта Уэллса «Машина времени»… но, не будем вдаваться в лирику. Только скажу одно, никто из здесь присутствующих в ТОТ раз не опозорил звания русского офицера, и никто из нас не умер в своей постели. Как оно сложится на ЭТОТ раз, зависит только от нас самих. Будем делать что должно и да свершится что суждено. Подробности будущей истории огласке не подлежат, и на эти вопросы вам никто не ответит. Будьте уверены только в одном МЫ знаем многое, хотя к сожалению и не все. А теперь давайте выпьем за победы русского флота, и сейчас и во все времена… — офицеры выпили стоя.

Капитан первого ранга Рейценштейн встал, привлекая внимание.

— Ваше Высокопревосходительство, значит, теперь эти корабли будут присоединены к моему отряду крейсеров?

— Нет, Николай Карлович, не будет… принятие в состав флота даже одного боевого корабля процедура сложная и требующая большого количества времени. Кроме того возникают некоторые бюрократические сложности с оформлением бумаг, которые даже я не в силах ускорить. Мною принято решение поддерживать с господами потомками отношения союзнические, пользоваться их помощью и советами, но решения принимать исходя из своего разумения. — Алексеев натужно улыбнулся, — И Степан Осипович со мной согласен. База же их будет здесь, на этих островах подальше от лишних глаз. А эти корабли уже оформлены как вспомогательные крейсера, что, и это немаловажно, выводит их из-под влияния умников под Шпицем. А теперь, господа офицеры, давайте на некоторое время забудем о делах и отдадим должное мастерству кока и тонкости букета вин, весьма своеобразных кстати…

— Господа офицеры! — Наместник Алексеев встал, призывая к вниманию, — Мы собрали вас не только для того чтобы отпраздновать победу, но и для того чтобы спланировать еще одну операцию. Мы с адмиралом Макаровым решили… — офицеры ошарашено переглянулись, — ввести в постоянную практику рейды наших крейсеров на японские морские коммуникации. Корабли, прибывшие из будущего, показали нам пример. Для выполнения этой задачи создаются два смешанных отряда. Первый отряд это «Трибуц», «Аскольд» и «Новик». Второй отряд это «Быстрый», «Баян» и «Диана». Указанные отряды будут попеременно патрулировать японские коммуникации в Восточно-Китайском море.

— Ваше высокопревосходительство, — встал капитан второго ранга фон Эссен, — я бы посоветовал вместо Дианы вытащить из Владивостока «Богатыря». В конце концов, Владивостокская эскадра может крейсировать у берегов острова Хоккайдо, а «Богатырь» пока внимание японцев отвлечено на «Россию», «Рюрик» и «Громобой», может пойти вокруг Японии на соединение с первым рейдовым отрядом. Уж, какого-никакого угольщика господин Карпенко для него в тех водах поймает.

— Разумно, Николай Оттович, — кивнул Алексеев, но, впрочем, это детали. Кто еще хочет сказать по этому вопросу?

— Ваше высокопревосходительство, — поднялся капитан первого ранга Вирен, — а почему бы нам не навязать Камимуре бой на уничтожение? Тогда наше господство в этих водах станет окончательным.

— Ваше высокопревосходительство, — встал Карпенко, — позвольте мне ответить на этот вопрос Роберта Николаевича? — Алексеев кивнул, и Карпенко начал выводить сведения о японском флоте на плазменную панель, — Господа офицеры, второй по мощи эскадрой объединенного флота Японии являлась вторая эскадра вице-адмирала Камимуры. В настоящий момент она включает в себя четыре броненосных крейсера однотипных с крейсером «Асама», английской постройки, и четыре бронепалубных крейсера «Нанива», «Акаси», «Такачихо» и «Нийитака», а также два отряда истребителей и два отряда миноносцев. — Карпенко по очереди выводил основные ТТД японских крейсеров. — Базируется эскадра на базу Сасебо. В нашем прошлом Владивостокский отряд крейсеров пытался прорваться в Порт-Артур на соединение с основными силами, но в бою в Крейском проливе потерпел от японцев поражение. Крейсер «Рюрик» погиб в бою, «Громобой» и «Россия» вернулись во Владивосток…

Встал капитан первого ранга Рейценштейн.

— «Рюрик», «Громобой», «Россия», а где в это время был «Богатырь»?

— А «Богатырь», Николай Карлович, еще до похода, из-за ошибки штурмана, в тумане выскочил на камни. — ответил Карпенко, — Крейсер простоял в доке до конца войны. Продолжим. Мы сейчас не будем разбирать тот бой. Причина неудач кроется как в численном перевесе противника, недостаточной подготовке команд русских крейсеров, так и в их конструкционных недостатках. Мы пойдем другим путем… Во первых одновременно с крейсерскими операциями будем вести интенсивную учебу команд. Все что из-за господина Коковцева было упущено в мирное время, придется экстренно наверстывать в военное. А вот месяца через два, когда квалификация наших моряков сравняется с японской, а может и превзойдет ее, тогда милости просим господина Камимуру на ковер — поборемся. А в настоящее время, сражение даже объединенного Владивостоко-Артурского отряда крейсеров с японской эскадрой, при непредсказуемом результате, приведет к неоправданным потерям в личном составе и повреждениям в материальной части. Или же основную работу должны будут сделать «Трибуц» с «Быстрым» за счет невосполнимых здесь боеприпасов, а русский флот так и не обретет опыта, необходимого для отражения угроз в бурном и кровавом двадцатом веке. Да и то оружие, которым мы уничтожили броненосцы Того, лучше приберечь на черный день. А вдруг в войну на стороне Японии ввяжется Британия, или даже вместе с Францией. — офицеры зашумели…

Я встал со своего места.

— Тихо, господа, лучше вспомните что было четверть века назад, после русско-турецкой войны тысяча восемьсот семьдесят восьмого года. — шум утих, — Вспомнили? Когда джентльмен не может выиграть, он меняет правила. Что в таких случаях положено иметь под рукой? Правильно, тяжелый медный подсвечник! Так, в случае необходимости, можно будет врезать джентльмену в лоб так, чтоб он с вами в жизни больше в карты играть не стал… — я сел.

— Господа, — продолжил Карпенко, — Если какому-то из русских кораблей будет грозить гибель, или тяжелые повреждения, я ни секунды не колеблясь пущу в ход самое тяжелое вооружение, не взирая ни на какую экономию. Это принципиально. Ну и, кроме того, не забывайте психологию. У нашего корабля уже есть определенная репутация. Японцы знают, что неважно один их корабль оказался в одном с «пятнистым демоном» квадрате моря, или целая эскадра, все они пропали бесследно… Наличие в крейсирующих отрядах таких «пятнистых демонов» приведет их в ужас. А еще если таковой демон будет не один? Если ваше командование будет не против, я предлагаю перекрасить по аналогичной схеме все крейсера, но начать с «Новика». Что не отберет у них ни узла скорости, и ни грамма огневой мощи, но зато затруднит противнику расчет дистанции до них и прицеливание. Для достижения полного эффекта их котлы можно было бы перевести на отопление нефтью, но это можно сделать только после войны… кстати в нашей истории таким путем пойдут британцы. Смешанное угольно-нефтяное отопление когда в походе на экономичном ходу корабль жжет уголь, а в бою нефть. Но это уже ненужные сейчас детали.

— Господа офицеры, — снова встал Наместник Алексеев, — все ясно? Теперь насчет перекраски «Новика»… Господин Карпенко, а почему начинать с «Новика»?

— У него три преимущества… Малый размер, высокая скорость и лихой командир. Камуфляжная окраска только усилит три этих качества. Именно, исходя из этих соображений, «Новик» идеально подходит для непосредственного взаимодействия с нашим «Трибуцем».

— Слышали, Николай Оттович, вы создаете кораблю отдельное преимущество… — усмехнулся Наместник, — Кажется, у Степана Осиповича было намерение перевести вас командиром на броненосец… Я пожалуй поддержу господина Карпенко и задержу ваш перевод до конца войны. В качестве командира корабля, на котором будут опробоваться некоторые новинки будущих времен, вы гораздо ценнее.

На лице Эссена друг друга сменял калейдоскоп эмоций: гордость, обида, разочарование, любопытство…

— Ваше Высокопревосходительство, — добавил Карпенко, — если «Новик» не вернется в Порт-Артур вместе с Баяном, Аскольдом и миноносцами, а останется здесь, то мы попробуем снять с «Вилкова» станцию артиллерийской наводки и установить ее на «Новик». По идее тогда он должен почти сравняться с нами по контрминоносной борьбе в ночное время и при плохих погодных условиях, а «Вилков» теперь все равно не более чем плавбаза…

— Разумно, Сергей Сергеевич, — одобрительно кивнул Наместник, — так и сделаем. И вот еще что, господа. Я тут с утра наслушался рассказов как, в ночное время рота морской пехоты, под командованием майора Новикова, буквально вымела японский гарнизон с островов Элиота… И поскольку этому полезному умению можно научить, то приказываю всем кораблям первого и второго классов направить свои десантные роты, вместе с штатными пушками Барановского, в распоряжение майора Новикова для формирования бригады морской пехоты. Майора Новикова представляю к званию подполковника морской пехоты со старшинством в сем чине с сего дня. Всех кадровых офицеров роты морской пехоты повысить в звании на два чина, также со старшинством с сего дня… всех прибывших ОТТУДА морских пехотинцев представляю к званиям прапорщиков по адмиралтейству с правом входа в кают-компанию… Господин подполковник, в какие сроки вы сможете подготовить людей и что вам для этого надо?

Новиков, теперь уже подполковник, встал.

— Поскольку на обучение поступают не новобранцы, это несколько ускорит учебный процесс, правда минусом будет то, что учебный центр еще предстоит построить… Месяца в два, я думаю, мы уложимся, к середине мая, ваше высокопревосходительство, сможете принимать бригаду.

— Господин Новиков, экзамен будете сдавать японцам, та скорость, которую задали нам господа Карпенко с Одинцовым, не терпит пауз. Вы лучше скажите, чем лучше вооружить новых бойцов. Мосинские трехлинейки наверное будут не совсем подходящими…

— В Дании уже выпускается ручной пулемет Мадсена, необходим один ствол из расчета пяти человек. Еще двое из этой пятерки должны быть вооружены германскими пистолетами Маузера образца тысяча девятисотого года. Еще троих из пяти нужно вооружить трофейными винтовками «Арисака», если трофеев не хватит, то тогда винтовками Мосина. Общее количество потребного вооружения я представлю после составления полных списков личного состава. Кстати, за два месяца можно было бы наладить выпуск запалов к ручным гранатам. Очень полезное оружие, особенно при нашей специфике.

— Хорошо! — Алексеев кивнул Эбергарду и тот записал что то в свой блокнот, — Кроме того, я жду от вас списки особо отличившихся офицеров и как там у вас говорят «бойцов». По такому поводу как сегодня орденов жалеть не стоит. Господин Карпенко, вас это тоже касается, все кто принимал участие в уничтожении эскадры Того, обеспечивал переход из центра Тихого океана к Порт-Артуру, захватывал призы и вступал в бой, все должны быть представлены к наградам, никто не должен быть забыт. Все звания всех офицеров вашего корабля приводятся к соответствующим званиям в Российском императорском флоте. Капитаны третьего ранга и капитан-лейтенанты станут капитанами второго ранга. Старшие лейтенанты и лейтенанты останутся в лейтенантских званиях. Мичмана останутся мичманами, но у нас это офицерский чин. Также считаю необходимым в связи с ценностью и уникальностью вашего корабля всем кондукторам и матросам присвоить звания подпоручиков и прапорщиков по адмиралтейству. Всем офицерам, и прапорщикам с сего дня будет начисляться соответствующее их званию жалование. Господа, с моей стороны это аванс, надеюсь, вы не подведете ни меня, ни Государя.

16 марта 1904 года 09–00 по местному времени

Острова Элиот, остров Да-Чан-Шан Дао.

Павел Павлович Одинцов.

Прямо сцена из исторического боевика. Вытоптанный пыльный плац перед флагштоком, только позавчера ночью ребята майора, а теперь подполковника Новикова сорвали отсюда японское «солнце с лучами». Теперь на этом плацу коробками выстроены команды «Трибуца», «Новика», «Аскольда», «Баяна». Точнее от местных выстроены «лучшие из лучших», которые заслужили эту честь. Ведь крейсер первого класса это 700–800 человек команды, второго — пятьсот. У нас на «Трибуце», при том же водоизмещении, всего двести восемьдесят пять человек, включая тридцать офицеров и шестнадцать мичманов, а на «Быстром» двести девяносто шесть при двадцати пяти офицерах и сорока восьми мичманах. А на следующем поколении кораблей при возросшей боевой мощи команда должна уменьшиться до сотни человек. Что же, автоматизация рулит. Напротив строя установлена трибуна, да-да обычная фанерная переносная трибунка, как неотъемлемый атрибут корабельного хозяйства. Но в лабазах наших замвоспитов не только эта трибунка… Каждый уважающий себя политработник еще с советских времен стремится иметь микрофон, усилитель, флеш-плеер, колонки… короче можно было бы открывать дискотеку. А так как здесь верх сервиса это танцы под гарнизонный оркестр, то на этой установке можно было бы заколотить немалые деньги, или немалую популярность в народе. Но, не для того это, не для того… Вот два офицера с «Трибуца» и два с «Быстрого», при полной парадной форме, подносят к флагштоку свернутый флаг. Это капитаны третьего ранга Бондарь и Шурыгин, два Андрея, командиры боевых частей два и три с «Трибуца», а так же капитан-лейтенант Гаранян и капитан третьего ранга Шульц соответственно с «Быстрого». Вот, в полной тишине, полотнище зацеплено, кап три Шурыгин берется за фал. Именно он рассчитал и выпустил по японской эскадре смертоносный веер из гидрореактивных торпед «Шквал-М». И в этом момент над замершим плацем, над головами моряков из прошлого и будущего, поплыли разрывающие душу звуки «Прощанья славянки». Внутри все защипало, захотелось вытянуться в нитку, и чтоб душа развернулась широко-широко. Так это мы, люди привычные, а местные вообще на грани транса. Вон у Степана Осиповича слеза по щеке побежала. Над плацем разнесся зычный голос капитана первого ранга Вирена: — «Шапки долой!» — и все, в том числе и наши современники, обнажили головы. На какое то время этот плац как бы превратился в храм под открытым небом. Да, это сильное оружие, не слабее ракет и торпед. Только ракеты и торпеды бьют по врагам, а музыка по своим, чтоб стали друзьями. Стихли последние аккорды, белое полотнище с косым синим крестом развевается на фоне бледно-голубого весеннего неба.

— Павел Павлович, — шепотом спрашивает Макаров, утирая непрошенную слезу, — что это было?

— «Прощанье славянки», — так же шепотом отвечаю я, — сильнейшая вещь на все времена. Один молодой офицер, перед уходом на фронт, написал эту мелодию за одну ночь. Он не написал ни одной музыкальной строчки ни до ни после. Только «Прощанье славянки». Вы верующий человек, делайте выводы сами.

Макаров замолчал, задумавшись. После «Прощанья славянки» «Боже царя храни» откровенно не впечатлял…

— Скажите, — тихонько спросил меня Наместник Алексеев, — а эта музыка, это гимн России в ваше время?

— Нет, ваше Высокопревосходительство, это гимн тех, кто идет сражаться за Россию и понимает что может вернуться «на щите».

— Понятно, — кивнул Наместник, тогда тем более… — что «тем более» я так и не узнал, потому что Наместник поднялся на трибуну.

— Господа, сегодня мы собрались здесь, что бы поднять наш военно-морской флаг над этим маленьким кусочком земли, в знак того что мы отсюда никуда не уйдем. А также для того что бы вручить награды тем, кто в трудный для Отечества час пришел ему на помощь и нанес врагу сокрушительное поражение…

А дальше была приятная, но нудная процедура вручения крестов, анненских темляков, новых погон… Оказывается по приказу Наместника «Страшный» ночью на полном двадцати пяти узловом ходу обернулся до Артура и доставил все необходимое, а так же двадцать пять тысяч рублей золотом, как аванс в счет премиальных за захваченные призы. Ибо стоимость контрабандных грузов на всех шести пароходах перевалила за астрономическую сумму в полтора миллиона золотых рублей. И это, не считая самих судов, которые тоже подлежали конфискации и продаже с аукциона. Краем глаза замечаю, что среди фанз начинают собираться кучки Дашиных подопечных. Теперь они умыты, одеты в новенькие робы японских матросов, кое-как пригнанные по фигурам, и вообще стали похожи на людей, а не на персонажей фильмов ужасов. Стоят и смотрят, очевидно понимая, что на их глазах творится что то важное. А уже после конца церемонии случилось нечто. Когда все уже расходились, к Новикову подошла кореянка средних лет и с поклоном протянула цветок. Скромный полевой цветок, один из тех, что во множестве распустился среди холмов с приходом весны. А Новиков почему то перекрестил ее и вставил цветок в нагрудный карман кителя. Вот так, значит, может у нас что-то из этого получится.

И тут я понял, что скорее всего, мир уже не будет прежним, будет он лучше или хуже, но теперь это наш мир и мы за него отвечаем.