Император Констанций II, хотя и жесткий, энергичный, однако также коварный и полный подозрений, не только предал казни по суду многие сотни предполагаемых сторонников уничтоженного соперника, показавшихся подозрительными полководцев, младших командиров, их друзей и помощников. Нет, «religiosissimus imperator», который предпочитал подлые виды смерти, вел также непрерывно войны против персов, аллеманов, сарматов, квадов, всегда в высшей степени обстоятельно, медленно, но и добросовестно, основательно, от Мессопотамии до Рейна, часто не оставляя ничего кроме выжженной земли.

Конечно, «Исследования римской внешней политики поздней Античности» Шталькнехта недавно подчеркнули умиротворяющие намерения императора, простую демонстрацию военной силы - с тем, чтобы обезопасить границы, его предпочтение стратегии минимальных потерь «Как только варвары просили о мире, он соглашался на переговоры и заключал договор, если они соглашались на его условия. Но кто не заключит мира, если противник принимает его условия! Шталькнехт тоже вынужден признать, что Констанций «уже недостаточную готовность согласиться с его условиями» рассматривал «как открытое сопротивление», «которое он карал кроваво», хотя и медлил, если дело было сомнительно, но наносил удар, если был уверен в успехе. В конце концов, эти исследования римской «внешней политики» между 306 и 395 гг., то есть в первом христианском столетии, не что иное как исключительно штудии единое цепи войн. При этом Констанций любил сопровож дение военного духовенства, пользовавшегося славой святости, - он, однако, относился «по-своему серьезно к заповедям христианской церкви» (Литцманн).

Вообще, у пронырливого кабинетного политика, вокруг двора которого роилась стая епископов, было проникновеннейшее отношение к религии. Да, «первый представитель божьей благодати» (Зеек) на римском троне, который официально охотно называл себя господином всей Земли и «Моя Вечность» (aeternitatem meam), верил также, что был орудием, избранным Всевышним, и находится под защитой ангела, чьи воздушно - мерцающие контуры он сам иногда якобы видел. Еще больше, чем его жаждавший мальчиков брат, он требовал целомудрия. Сразу после кровавого дебюта правления он разделил в тюрьмах женщин и мужчин. И проклятый клиром родственный брак он - при близких степенях родства - карал смертью. Один из его указов провозглашал «Давайте всегда похваляться и радоваться вере, так как мы знаем, что наша империя скреплена больше религией, чем повинностями и работой или потом тела».

Понятно, что этот император благосклонен к христианским священникам еще больше, чем его отец, что он снова и снова подтверждает, расширяет, умножает их привилегии.

Если Константин освободил клир от налогов на наследство, то Констанций также от поземельного налога и платежей за государственную почту. В 355 г он запрещает предавать епископов публичному суду, «так как иначе фанатичным умам была бы предоставлена возможность их обвинять». Он также не только освободил клириков от низовой общественной службы, но и приказал: «Жены духовенства, а также их дети и их челядь, мужчины так же, как женщины, и их дети отныне и навсегда освобождены от уплаты налогов и свободны от подобных официальных повинностей». Но это движение навстречу побуждало клир (типично для всей христианской истории) лишь к дальнейшим желаниям. Так, собор в Римини потребовал, «чтобы подлежащее налогообложению земельное владение, которое по-видимому принадлежит церкви, освобождалось от всякого рода публичных платежей и все претензии были остановлены», что, кажется, на короткое время и было проведено.

Констанций, крестившийся, как и его отец, лишь в конце своей жизни (и тоже посредством арианца, Евзоия из Антиохии), был арианским христианином. Поэтому его поносили отцы церкви, за выпадами которых, конечно, часто.

стояла лишь политика, даже государственная измена. Люцифер из Каларии сетует «Мы, назначенные Святым Духом и епископы, должны ли щадить тебя, которым ты волк? Кто глупее тебя». Учитель церкви Иларий сравнивает императора с Нероном, Децием и Максимианом, разумеется, его книга «Против Констанция» опубликована лишь после смерти обруганного Учитель церкви Афанасий, его главный противник, приравнивает его в многочисленным библейским грешникам, хулит его как человека, который нарушает слово, обходит законы, не способен больше отвечать за.

свои поступки, который еще более злобен, чем языческие императоры. Он отчитывает его как предводителя греха, сообщника преступников, антихриста «Худшие прозвища, чем данные ему Афанасием, трудно придумать» (Хагель).

Тем не менее Рихард Клейн недавно попытался доказать, что нарисованный учителем церкви «с личною ненавистью и политической изощренностью и многими другими образ princeps Arianorum Constantius - грубое искажение правды». Образ арианина Констанция, как ни широко он был распространен, - простое клише. И в этом многое может быть верным, постольку верным, что и этим императором исходно никогда не двигала религия, но - политика, власть, как его отца, и - священники.

Это объясняет также «миссия» индийца Феофила к арабам в 340 г.

1 плодородная Аравия (лат)

Так как Феофил (прибывший в Римскую империю в качестве заложника, воспитанный Евсевием Никомедским и, вероятно, им же возведенный незадолго до поездки в епископы) занимался в качестве руководителя посольства в меньшей мере миссионерскими обязанностями, чем политикой (конечно, в основе, - одно и то же). Империя имела в подвергшейся ухаживанию «Arabia Felix»1 (Южная Аравия), где перегружались восточные судовые грузы дорогих импортных товаров, большие торгово - политические интересы, которые продвигал епископ Феофил, путешествовавший с целым транспортным флотом, подкупая шейхов. Об обращении, основании епископства, посвящении в священники, - нигде ни слова «Дома Божьи» воздвигались в силу политических или хозяйственных амбиций. Так, он построил церковь в Тафароне на Красном море, так как это столица страны, вторую церковь в Адене у Индийского океана, первой по значению перевалочной базе римской торговли с Индией, третью церковь - в устье Персидского залива, где особенно хотели привлечь население. Ведь для Констанция речь шла о влиянии на арабов и их вождей, которые лишь против воли подчинились персидской военной силе. В будущем они должны нападать не на римские пограничные области, а на соседнюю территорию, они должны быть в предстоящей войне с персами, главным противником Рима на Востоке, возможно, союзниками Рима, по крайней мере, не врагами. Таким образом, епископ - миссионер вез с собой в качестве подарков вовсе не 200 библий, но - на специально для этого построенном корабле - 200 отборных каппадокских породистых лошадей.

Как, само собой, государственные аргументы играли для Констанция решающую роль, обнаружилось и в Армении, где он еще цезарем приобрел соответствующий опыт (стр.260).

Когда католикос Нерсес стремился к уподоблению армянской церкви греческой и вел себя проримски, это, естественно, обусловливало более крепкую связь Армении с Западом. Тем самым это совпадало с намерениями императора. Но по мере того как патриарх все более укреплял свою силу, окружил себя тоже военной свитой и открыто перекинулся на сторону феодалов, более того, когда он резко осудил Аршака, царя Армении за убийство своего племянника Кнела и замужество жены последнего, в ответ на что царь заменил его (анти)патриархом Чунаком, - тогда, в этом жестком споре, Констанций ни в коей мере не поддержал отстраненного законного епископа. Напротив, он позволил пасть ему, которого перед тем поддерживал, примкнул к Аршаку, своему важнейшему восточному партнеру Царь как союзник против персов значил для него больше, чем католикос, которого Аршак отправил теперь в ссылку, из которой тот вернется только девять лет спустя.

Как уже его отцу, христианство служило и Констанцию инструментом политики, не наоборот. Поэтому с началом своего единовластия он добивался церковного единства; конечно, по-другому, чем Константин с помощью ариан. Таким образом, он сослал постепенно в ссылку немало католических прелатов, среди них Афанасия, Павла из Константинополя, Илария из Пуатье Других он долго удерживал, подобно папе Либерию и Хосию из Кордобы «Что я хочу, с тем должен считаться и церковный закон», - объяснил он в Милане в 355 г. «Или вы повинуйтесь, или отправляйтесь в ссылку». А в 359 г он подчинил себе в Римини почти всех епископов Запада. Он также продолжил еще Константином начатое преследование донатистов в Африке и выступал иногда даже против арианский группы, евномиан, приказав при этом сослать 70 епископов.

Евреев Констанций наказывает еще свирепей, чем его отец. Закон от 339-го года, называющий их «пагубной сектой», места их собраний «базарной площадью») concilinbula), запрещает всякое препятствование еврею стать христианином и предписывает за нарушение сожжение на костре. Но если еврей мог и должен перейти в христианство, то переход христианина в иудаизм император запретил и облагал это «заслуженным» наказанием, - конфискацией имущества. Брак между евреем и христианкой был строго запрещен, вообще всякий перевод женщин в еврейское «позорное общество». Евреи не должны «приобщать христианских женщин к своим порокам. Но если они это делают, они подвергаются смертной казни». В покупке языческого раба им отказано. За приобретение или содержание раба - христианина воздается изъятием всего имущества, за его обрезание - смертью. Таким образом любое еврейское производство, нуждавшееся в рабах, лишалось основ существования, - пожалуй, самый первый толчок, постепенно изгнавший евреев в денежные операции, что делает их еще более ненавистными Особенно угнетены евреи Палестины, восстание там жестоко подавлено.

Сурово боролся Констанций и против язычников, - очевидно подстрекаемый христианской стороной.