День второй
На следующее утро были закрепление пройденного материала у моего отряда и нытье детей. Малявки собирались идти вместе с нами в победоносный поход, но ни ворчание моих бойцов, ни приставучие просьбы мелкотни не изменили моих планов. Первым достались пинки для мотивации, вторым хватило рыка и угроз. Поэтому солдаты топали к каменоломне, а дети в город вместе с частью трофеев. Себе оставил золото и вино, дабы не ввести жителей своего селения в искушение. Я задал невысокий темп, не было смысла утомлять бойцов, считаю нас ждал бой, только отправил вперед пару бумерангеров выполнять роль разведки и дозора. Щиты они оставили в обозе и бежали налегке. И да, у меня теперь есть обоз.
Увидев, что из сарая, который стоял за сушкой-бараком-складом, поэтому не был увиден мною с первого взгляда, вышла телега, запряженная парой коренастых, крепких бычков, сказать, что я удивился, значить солгать. Я просто был в шоке, у меня в городе нет транспорта, а на забытой богом лесопилке есть. Снова взял в оборот толстого жучилу и спросил: «Сколько у тебя телег и быков?» Глядя на непонятливую рожу лесозаготовщика, показал на повозку.
— Ааа… — понимающе протянул торговец. — Ну так… кха-ха, — начал тут же елозить он.
Пришлось применить «аргумент» и клиент сразу все вспомнил. Были у него еще одна повозка и пара бурков. Ага, так он похожих на бычков, животных назвал, что таскают повозки. Эти тягловые звери имели низкий силуэт с плотным телом, сильными и длинными ногами и небольшим рогом, точнее роговым наростом, похожим на большую шишку посреди лба. Забрал в пользу армии. Лекаря тоже. И ассистенку его. Почти настоящая армия. Радуюсь. Войску. Ученице, да…
* * *
Хозяин лесопилки пару лет назад сбежал из людского Замка от войны, хотя я думаю, что украл много. Получил разрешение, построил хозяйство, нанял работников. До захвата предприятия, далеко не бедствовал. Еда под боком — домашняя скотина, дичь и огород. Приличный рынок сбыта личного товара, а с учетом количества ремесленников среди гоблинов, считай монополист, — мое селение, окрестные племена, которых кстати, оказывается вокруг в изобилии. Жаль, не знает, где живут мои не подданные, типа они сами приходят к нему для торга. В общем, рай для примерного семьянина и будущего богача. Не так давно они познали ад под захватчиками. Потеряли все золото, терпели издевательства.
Сейчас все хорошо почти, как до захвата. Налоги поднял не намного, и то ради молодежи скинул до старого уровня, то есть 7 штабелей в неделю, сыновей в армию не забрил. В общем, нормально живет. Но есть и проблема. Родился-то он в человеческом сообществе, то есть семья — ячейка общества. В гоблинском же общественном строе, семьи, как ячейки не было, за исключением у шаманов и Вождей, и то по желанию. Был только клан. Захотел, переспал с любой, если она не против или шаман не нашел «близкой» крови. А детей в общие ясли. Кто чей ребенок не ясно, все дети рода. Такой вот сексуальный коммунизм. Вот еще одно странное слово, почему-то окрашенное в красный цвет.
Такая свобода нравов была конечно, не по нутру отцу четырех дочерей и поэтому они остались при нем, хотя давно достигли совершеннолетия. Старшей было уже 20, вообще старуха, а самой младшей 17 лет — перестарок. Помимо желания родителя отдать дочурок в надежные руки, был у девушек и свой собственный недостаток. Они были не очень красивыми, с гоблинской точки зрения. Не было у них приятной округлости лица и шарообразности форм. Гоблинский канон красоты это вес и размер, точнее это огромный вес и огромный размер, чем больше, тем красивее. Худая это, как ребенок, почти педофилия, если бы гоблины знали что такое педофилия. Хм… а я знаю. Все, больше не обращаю внимания на странные слова, все идет как надо. Лучше вспомню недавнее прошлое.
Когда пришли захватчики, то не побрезговали старшими, они хотя бы слегка подходили под описание женщин, по гоблинским стандартам, то есть были пышечками, уже на мой вкус. Младшую не тронули. С одной стороны она рада, что не подверглась насилию, а с другой «я такая страшная». И слезы толи облегчения, толи обиды.
Я же обратил на нее внимание, когда она помогала лекарю. Девушка была невысокой, мне по грудь. И стройной. Тонюсенькая талия, ребер у гоблинов было меньше, чем у людей, поэтому девичий стан легко можно было обхватить двумя ладонями. Неширокие, но приятного абриса бедра. Грудь, размера второго, надо же такое приятное вспомнил. И еще силикон. С одной стороны отрицательные эмоции, а с другой положительные. Странно. Ладно проехали, дальше. Личико приятное, особенно по сравнению с жирными рожами гоблинш в городе, строящих мне глазки. Черные, блестящие волосы, собранные в две косы. И большущие янтарнозолотые глаза олененка. Очень светлая, легко зеленая кожа. Дезертиры побрезговали, а я обратил внимание. Теперь моя любовница, по имени Ринара Тетчин, едет в обозе, на правах ученицы целителя, каковой в общем, и является на самом деле. А моя казна опустела на 720 золотых, ну не мог же я забрать все деньги у хм… родственников, да и лекарю нужна плата, как там говорил Бумцырь: «…на содержание до первых трофеев». Также бойцам выделил по золотому, о чем тоже не жалею.
* * *
Расслабленно, после ночи и победы, иду в направлении каменоломни. Выходим на дорогу, выложенную камнем. К камням и руде есть дорога, а к лесу нету. Непорядок. Или вот почему, там лежала куча камня. Надо будет распорядиться, насчет трассы Город-Лесопилка. И снова полупрозрачный свиток, теперь с мордой моего счетовода.
Казначей склонился над золотыми монетами, на его лице застыло выражение блаженства. И Кощей над златом чахнет… а морда-то у него хоть и худая, но теперь стала, будто лосниться. Не ворует?!
— Сопляш, — рявкаю.
Гоблин вскакивает, ударяется о стол и падает.
— В-в-вожд-дь… — нервно заикается казначей, водя вокруг безумным взглядом, потом натыкается взглядом на меня и замолкает.
— Приказываю использовать одну меру камней из тех, что привезут сегодня, для дороги до лесопилки, — командую, не желая терять времени, потому что свиток начал таять.
Свиток исчезает. Предположительно, магия работает по моему желанию, но как-то криво. Попытался осознанно вызвать сначала Булыгана, потом Сопляша — не получилось. Что тоже не побеспокоило меня, ведь главное, я двигаюсь вперед, а значит делаю все правильно. Пока отдавал приказ и пробовал свою магию, увидел что разведчики бегут назад.
Нас впереди ждали разбойники, числом 12 — гоблины, тоже стрелки и копейщики. Похоже, это вторая часть банды дезертиров, оккупировавшей лесхоз. Стригут подорожный налог, «полосатые палки». Еще один неясный образ в копилку. Этих нелепостей собралось столько, что снова напоминаю себе не обращать внимания, само прорвется. Фаталист, сплин. И хватит ругаться, говорю я себе, это же некультурно. И улыбаюсь, вспоминая чьи-то слова, обращенные ко мне.
Дозорные берут щиты и занимают место в строю. Спокойно идем к противнику, порядок действий оговорен и натренирован, насколько возможно. Передо мной вновь разворачивается тактическая карта.
Мои щитоносные бумерангеры занимают четыре гекса, по три штуки в один гекс и один стоял в отдельной ячейке, не влез. Позади них стоят копейщики, подняв копья вверх. Они занимают две клетки, полностью спрятавшись за защитников. Я стою позади всех, осматривая поле боя с подходящей возвышенности. На этот раз моя армия проведет битву самостоятельно, я буду только руководить, несмотря на радость от битвы, мне кажется что руководить битвой нужно со стороны, а не в первых рядах.
— Щиты, шаг! Копья, шаг!
Я решил сократить все названия для своих юнитов, кричать проще. Идут, не спотыкнулись, оружие никто не уронил. Неплохо.
— Щиты, стой! Копья укрыться!
Защитники уперлись щитами в землю, скрывшись за ними, копейщики тоже присели. Стрелы гулко воткнулись в деревяшки.
— Щиты, бег! Копья, бег!
Хуже. Несколько щитоносцев замешкались и разорвали строй, часть копьеносцов почти врезались в отстающих.
— Щиты, стой! Копья, стой!
Фаланга с запозданием собралась. Несколько стрел устремились в цель, но не причинили урона, попав в щиты опоздавших.
— Щиты, бумеранги! Цель, лучники! Копья, стена!
Гоблины достали оружие, и глубоко вдохнув, на выдохе бросают оружие в стрелков. Неслитный залп — некоторые бросают позднее, некоторые раньше. Копья в это время приспускаются, грозя «подойдите, проткнем». Вражеские лучники успевают сделать еще один залп и ранят парочку — «жаворонка»-бумерангера и копейщика. Радует, что раны несмертельные, так царапина на макушке, царапина на шее иначе бы они упали, расстроив фалангу. Броня же копьеносцев выдерживает залп, вызывая кое-где болезненное шипение. Сами лучники больше не опасны, все мертвы, в одном торчат, аж три бумеранга.
— Щиты, дави! Копья дави!
Враг ошеломлен, растерян. Мои бойцы поднимают щиты и делают осторожный шаг вперед. Копья ложатся на плечи переднего ряда. И железный «дикобраз» двигается на противника. Враг отступает, а оружие дрожит в их руках.
— Харра! — кричу я своим отрядам.
Щитоносцы делают два шага в сторону, разрывая строй. В этот разрыв устремляются копейщики, вбивая жала с широким шагом и вытягивая руку на всю длину В это время, бросаются бумеранги. Так планировалось. На самом деле, часть сдвинулась не в ту сторону. Они упали, врезавшись в тех, кто правильно выполнил команду. Копейщики, толкнув копья и последовав за своим оружием, тоже упали. Куча мала. Только стоящие с краю смогли выполнить задуманное. Повезло, что этого хватило. Я уже бежал к ним на выручку, матерясь и угрожая. Моя армия побежала от меня, попутно затоптав противника.
— Стоять, дети блудливой жабы и грязного шакала! Я оторву вам все, чем вы ходите, руконогие мартыханы! Ваши кривульки, которые только больной обезьян назовет ногами, засуну так глубоко, что они вылезут из пасти! Глаза на нос натяну! Стоять хаосовы выкормыши… Убью-юю!
Через какое-то время я успокоился. Мое трусливое войско робко возвращалось. Даже не стал сильно бить, так навтыкал подзатыльников и пинков, для профилактики. Но правильно сделали, что убежали. Я бы догнал, наверное поубивал бы их к Хаосу. Задумался…
У меня все же есть эмоции. Я словил эйфорию в первом бою, просто впал в бешенство, только что. И это радует, значит скоро я полностью ммм… вернусь, верну себя… Ладно, проехали. Посмотрим лучше, что мне досталось.
Трофеи. Почти такие же, как с первой битвы, 300 опыта, те же куртки, ржавые кинжалы, штаны и сапоги. Копья, теперь еще и пять луков, снова сломанных. И один пленный, сейчас уже новый боец моей армии. Подлечили, спросили о желании послужить клану. Согласился без раздумий. Без рода, без вождя, лучше уж служить нормальному командиру. Обозвался Мясником. Ну-ну, верим, верим. Еще мародерство карманов и кошелей принесло две сотни золотых. Видать бизнес у зеленого патруля был малоприбыльным. С другой банды, что держала лесопилку мы взяли намного больше. Это я так думал, пока мы не подошли к разбойничьей стоянке, которая была в стороне от поле боя, ближе к лесу.
Встретила нас несколько позабытая мной вонь, ведь своих учу гигиене словом и делом, то есть матом и кулаком, благо ручьев в округе хватает. Бандитское же логово представляло собой, знакомые по моему селению, хибарки, кучи мусора, плюс еще камни, самоцветы, ртуть, кристаллы и сера.
— Показывай, Мясник, где захоронка? — обратился я к разбойнику, явно само назвавшемуся, ведь гоблины давали имена по каким-то настоящим характеристикам, типа Ревуна, который любил строить из себя медведя.
Бандит обещал выкуп в тысячу золотых, что и стало главным аргументом его спасения, иначе гоблины его бы прирезали, не любит мой отряд таких вот бегунов. Грабитель засуетился и бросился к самой большой хижине. Я показал жестом Занозе, наиболее понятливому из моих бойцов, чтобы он приглядел за ним.
— Вождь, — раздался через секунду крик Занозы из шалаша.
Ревун первым побежал на крик, остальные не спешили, включая меня. В голосе разведчика не слышалось опасности, только любопытство.
Когда мы вошли, то увидели, что Ревун стоит с растерянным видом, сжимая в руках трофейный тесак, а Заноза держит свой нож у горла разбойника, что склонился к открытому сундуку из красного дерева с медной окантовкой.
— Что случилось? — спросил я, не понимая настороженности гоблина.
Вместо ответа, он отпустил заложника и ножом показал на открытую заднюю дверь, на которую я не обратил внимания. А через проем было видно, как в лесу скрываются гоблинши.
— Плохо, Мясник, — покачал я головой. — Не успел дать клятву, как обманул? — спокойно спросил я.
— Да ты че, Вождь?! Это ж шлюхи, — суетливо объяснил разбойник. — Беженки с людских земель. Там же, Хаос знает, что творится, — продолжил он спокойнее, а увидев мою заинтересованность, продолжил, — как Нежить покромсали, так Людишки тут же с Эльфами поцапались. Не знаю, че за дела, но Джабасса тож ринулся за эльфийками, хе-хе, — довольно мерзко рассмеялся бандит. — И Маги, и Болотники, и даж Чернокнижники пошли. А кто ни ринулся бы?! Эльфийки, ух как горячи, годами сопротивляются, хе-хе. Сначала было весело. Кто ж против трех Замков устоит?! А еще были у нас орды свободных, хе-хе. Ух, я эльфок попробовал, хе-хе, — он снова противно засмеялся, но быстро забыл свои мечты, увидев как я нахмурился. — Потом все хуже стало. Болотники ушли, что-то болтая про бесчестье. Тупые животные, — презрительно произнес он, предлагая и нам разделить его мнение. — Затем свалили Подземники, заподозрив, что следующими, после эльфов будут, мы в тот момент тож свалили. Я ж своим ребятам так и сказал. Пора валить, пока и нам не досталось, — сказал, гордясь своей предусмотрительностью. — Орки ушли, награбив столько, что у телег оси ломались, — здесь в его голосе звучала зависть. — Ну, а под конец Людишки передрались меж собой, не поделили опустевшие Замки, дурики, — закончил он.
— Хорошо, — кивнул я, одобряя информацию про окружающий мир. — Но почему гоблинши сбежали? — вернулся к первоначальному вопросу.
— Они ж с людских земель, — ответил он, будто это все объясняло, хотя вспомнив хозяина лесопилки, вероятно и объясняло. Мы наверное им казались верхом распущенности и темноты.
— А еще, Людишки обрели Единого Бога, и теперь режут всех иных. Маги наоборот всех принимают, но используют как пушечное мясо в ихней войне. Вот народ и бежит во все стороны. Селения пустеют, свободных наемников, вообще не осталось, — азартно размахивая руками, разошелся бандит, продолжая описывать происходящее в Мире, не обращая внимания на угрозу ножа.
Придется поверить Мяснику, что это простые беженки, а не члены банды, тем более, как источник информации о ситуации на материке он пока незаменим. Поэтому хмуро кивнул Занозе с ножом, мол все нормально.
— Если это беженки, Вождь, то почему они сбежали от нас? Не думаю, что им нравилось обслуживать этих ублюдков, — ответил гоблин на мой жест об освобождении говоруна.
Значит по мнению Занозы людское воспитание не объясняло их побег.
— Так мы их не обижали, — открестился от насилия разбойник. — А че вы учудите, не знают. Вот и ломанулись на всякий случай.
Меня устроил и этот ответ, видимо Занозу тоже, нож он убрал. И мы, наконец, занялись обыском лагеря, после того, как я удостоверился, что с золотом нас не обманули, скорей наоборот. В бандитском сундучке лежало 1054 золотых, а в отдельном тайнике главаря мы нашли еще 500 монет, что вызвало тихое ругательство у Мясника. Дальнейший сбор трофеев принес нам по одной мере ртути, камней, серы, кристаллов и самоцветов, еще десяток единиц ржавого оружия, 2 бурдюка с дешевым вином и 5 рулонов разных тканей. Я задумался о возвращении, ибо столько добра на одну телегу не влезет, а оставлять жалко. Конечно, разведка это очень важно, а то мои боевые гоблины, будто из поселения вообще не выходили и знают округу умозрительно, но с другой стороны… Жаба. Знакомые голоса прервали мою внутреннюю борьбу. К мне бежали гоблинята. В этот раз никто их не пинал, заметив в тот раз, что я это не одобряю.
Детки увидев, что взрослые не делают попытки их обидеть слегка осмелели. Подошли ближе и галдели громче. Снова рявкнул и выдал задание, отправив их до лесопилки, чтобы хватали телегу и вывозили трофеи. Главному леснику за аренду транспорта рулон ткани на платья дочерям, думаю этому жуку хватит, а детишкам по клинку с ржавой кучи. Себе тоже оставил материю, на бинты и для своей подружки, в качестве премии. Также снова одарил бойцов уже по одному золотому. Дебилы они конечно, но мотивировать и награждать армию надо, даже лекарю пяток золотых подбросил, хотя ему не стоило, вечно рожа недовольная.
Через тройку часов отправились дальше, этого времени хватило на пожрать и дождаться телеги. Господин Тетчин не доверился детям, именно поэтому пришлось так долго ждать. Пока подумал, пока доехал, время-то и прошло. Снова пришлось делать внушение и платить 20 золотых за аренду, ткань ему видите ли не нужна. Толстый жмот. А всю ткань себе оставлю, вон Ринке подарю на платья, раз батя у ней такой скупердяй.
* * *
Дорога каменным пухом ложилась под ноги. Не знаю, кто делал, но сработано на совесть. У своих гоблинов спрашивал, никто не знает, будто всегда была. А порядок движения сохранился, то есть разведка впереди, мы позади. Заодно мои солдаты тренируют построения на ходу. Все лучше и лучше получается. Плюс гоблы, воины-то бывалые, несмотря на нелюбовь к дисциплине, биться умеют. Идем конечно медленно, но зато особенно внимательно отрабатываем команду «харра». Дополненную.
Бой показал, что смешивание функций юнита, только ведет к большим ошибкам и путанице, поэтому метатели отдельно, щитоносцы отдельно. Бумерангеры стали чистыми стрелками, заодно подрабатывая разведчиками, а копейщики обзавелись щитами. У меня получилась небольшая фаланга длиной в четыре гоблина и шириной в два ряда, для этого пришлось убрать одного стрелка. Добровольцем был назначен Бух один из здоровяков, под стать десятнику. Новенького тоже определил в пехоту, он сразу же встал за спиной Бумцаря, показав настоящую натуру Мясника.
Сейчас же, приказ «Харра» — первый ряд делает шаг вперед, подпираемый второй шеренгой солдат, затем все вбивают оружие во врага, — что по логике должно привести к ломке строя у противника — бросают копья и с мечами, ну в данном случае с разнообразными клинками, врываются в расстроенную пехоту оппонента. Вот как-то так.
Разведчики бегут назад, значит впереди снова бой и это значит, муштровка закончена.
— Хижина Ведьмы, Вождь, — докладывает дозор.
Вот, молодцы. А сколько пришлось дать пинков, пока не научились нормально рапортовать. Плюс еще одна странность — какого… мне хотелось, чтобы они говорили «сэр», вместо Вождь. И эти «Сэр, да, сэр. Сэр, нет, сэр.» вызывали у меня улыбку. Кстати, а что такое Хижина Ведьмы? Озвучиваю вопрос.
— Хижина Ведьмы это дом, в котором живет Ведьма, — рапортует солдат.
Докладчик это Ревун, так что ничего неожиданного. Даже не бью бойца, считающего своего главу таким тупым. Дивлюсь, с каким почтением он произносит «Ведьма». Добиваюсь подробностей. Добрым словом и доброй ногой. Очень действенный метод, всем советую при обращении с гоблинами.
Из доклада понял — неведомо какой расы, неизвестно какого возраста женщина, способная одарить умениями, силой, артефактами или проклясть.
Идти надо было, недалеко. Возле еле заметной тропинки нас ждал Заноза. Замечаю, что Ревун кроме меня и Бумцыря слушается также и этого худосочного гоблина. На заметку — стоит приглядеться, может десятником бумерангеров назначу.
Сам путь вывел нас на небольшую и солнечную полянку. Домик там стоял своеобразный, с изюминкой. Пятиметровое дерево с неохватным стволом служило основанием для небольшой, круглой хижины с соломенной крышей. Жилище для Наф-Нафа или Нуф-Нуфа. Три поросенка и волк. Хм… странная сказка. Нездешняя. К Хаосу, в который раз себе говорю. Главное это победа и жизнь моих юнитов, все остальное вторично или даже третично.
Мои бойцы дрожали, как осиновые листы. Мелко и судорожно. Идти или не идти? Вот в чем вопрос. Проклятье или благословение? Хотя, чего я теряю? Памяти нет, а любопытство есть. Вперед. Забираюсь по лестнице, которая вьется спиралью вокруг дерева, постепенно поднимаясь вверх. Выхожу на площадку перед дверью и стучу в дверь.
— Заходи, — раздался голос ничуть не похожий на скрипение Страшной и Злобной Ведьмы. Был он красивый и звонкий переливами, принадлежащий скорей, молодой девушке, а не костяной старухе.
Я захожу, раз пригласили. Дверь открылась в типичное ведьмино обиталище. Травки, черепа, большой котел и черный котяра размером со среднюю собаку. Сверлит меня злыми зелеными глазами. У хозяйки тоже оказались зеленые глаза. Весенняя листва, пришло мне на ум, когда я в них посмотрел. В тон глазам была и очень светлая кожа и чуть темнее волосы. Красивое лицо, стройная фигура. Грация и совершенство, голос не обманул. И это Ужасная Мрачная Ведьма? Разрыв шаблона. Кажется, это дриада. Или нимфа. Фея?
— Здравствуй, Герой, Великий Полководец, Мудрый Правитель, — звенит ее голос. Мне чудится или она насмехается? Сейчас я ей покажу, как издеваться надо мной, чувствую такое отношение мне не нравится сейчас и не нравилось раньше.
— Здравствуй, Ведьма, Страх Гоблинов и Гроза Окрестностей, — лови ответ.
— Надо мной смеяться желаешь? — вопрос гремит Силой.
— Где смеяться? — озадачиваю ее глупостью. — Приветствую тебя, Прекрасная Дочь Леса, — склоняю голову, — Тайгрид, Вождь Тираксора. — и называю себя.
— И ты будь гостем, Вождь, — невозмутимо машет рукой. — Мирели исса Шенго, Госпожа Мрачного Леса, — называет она свое имя.
Подхожу и сажусь за стол, напротив нее. Ближе, она кажется еще более прелестной. Все-таки в полумраке комнаты, от двери я не смог разглядеть ее полно. Зеленые волосы и светлая кожа гармонировали удивительным образом. Длинные, тонкие треугольные ушки задорно торчали в стороны и вверх. Глаза светились яркими и мягкими изумрудами. Просто богиня, сплин.
— Нравлюсь?
— Нравишься, — снова рублю правду-матку. — Цвет очень подходящий… для гоблинши, — нагрубил, стараясь убить очарование дриады, кажется помню, это именно она.
— Ты хочешь задания или награды? — спрашивает она, не обращая внимания на мое хамство.
— И того, и другого. И можно побольше, — вырвалось у меня непроизвольно.
Какая все-таки, у дриады мягкая и светлая улыбка. Комната озарилась нежным переливом смеха.
— Тайгрид кровь Тираксора, ты не прав. Нельзя побольше, — сказала она. — Это просто невозможно, — спокойно и уверенно закончила очаровательница.
— Хорошо. Тогда задание, — решаю я.
Честно надеясь, что вопрос с подвохом — «бесплатный сыр только для кошки», а за задание будет плата.
— Ты выбрал. Избавь Мрачный Лес от вредителей, что тревожат суть деревьев, — торжественно изрекает ведьма.
— А плата? — нагло ухмыляюсь я. — Я бесплатно не работаю, — держу марку, наглого и недалекого варвара.
— Ты нагл, Странник. Не помнишь прошлого, не знаешь будущего, но рискуешь настоящим, — надменно произносит колдунья.
— А ты знаешь кто я? — в волнении спрашиваю ее.
Она молчит, блестя зелеными глазами. В моем голосе рождается глухой рык.
— Я заплачу любую цену! — кричу в ответ на ее мое молчание.
Хотя рык клокочет в моем горле, и сердце отбивает безумный ритм, но мой разум непроницаем и холоден. Я вижу, как ее глаза полыхают яростью, как воздух наполняется зримым проявлением Силы — яркий туман окутывает все вокруг. Но она успокаивает себя и снова улыбается. Тогда я тоже «ломаю» третью маску и скалюсь ей в ответ. Мое поведение вызывает непроизвольное изумление колдуньи. Рот приоткрылся, а глаза стали в пол лица.
— Назови цену, Мирели исса Шенго. А я посмотрю, стоит ли моя память такую плату, — опять меняю условия игры.
Странно, но отсутствие памяти делает меня спокойным, что-то мне кажется я таким хладнокровным раньше не был. Она же молчит. Улыбка пропала. Внимательный взгляд изумрудных очей пытается проникнуть мне в душу. Но я буду молчать, пока она не ответит. Мне кажется, что я играл в подобную игру, в детстве.
— Я расскажу тебе все, что знаю, — наконец молвит ведьма. — Но и ты мне расскажешь о своих планах. И будешь молчать об услышанном. Это будет ценой, согласен? — дополняет она.
— Цена приемлемая, — отвечаю я, тем более не имею никаких планов, а просто действовал так, как подсказывали внутренний голос, моя убежденность в верности моих задач и моя уверенность, что я лучше всех.
— Я дриада, но это ты уже понял сам. Мы не слуги альвов и не духи деревьев, как утверждают остроухие, которые убедили в этом весь Мир. Мы живые, мы часть Круговорота. А предатели, что раньше претворялись друзьями. Они создают из нас извращение Природы, послушных воле альвов бессловесных големов. А мы создания Мира, Старшие Дети, — сказала дриада и замолчала, собираясь с силами.
— Они связывают нас с одним деревом, чтобы контролировать, — продолжила она, снова сделала паузу, а потом решившись, рассказала. — На самом деле мы самостоятельны. Но мы можем быть связаны с несколькими деревьями, скорей даже участками Леса. Несколько грабов, трава и даже некоторые животные, как часть меня. Не как рука или нога, а… у меня нет подходящих слов на общем языке. Шасьсиньси — так это звучит у нас. Симбиозсь? А что это? Да, да… Похоже… но мы существуем не только ради пищи и выживания, но и для обмена опытом, Силой, чувствами. Мы растем, развиваемся вместе. Вот Симбиозь — красивое слово. Пускай будет, Симбиоз. В общем, я это к тому, что объединяясь мы становимся во много раз сильнее, умнее, и в таком Слиянии мы можем прозревать. Ты же понял меня?
Я киваю, понял. Наверное, когда она соединяет мозги со своими симбиотами, то превращается в эдакий биологический супер компьютер, который анализирует и просчитывает огромные объемы информации. Не совсем предсказание, скорей интерполяция данных.
— Я видела твоих воинов. Я смотрела на тебя. Запах, взгляд, речь. Ты другой, не нашего мира. Как остальные, — она буквально выплевывает слова, — хуже всех Чернокнижники, что творят монстров и остроухие твари называют себя Перворожденные, но это ложь. Все они пришлые. Захватчики, оскверняющие Мир.
Я молчу, внимательно слушая. Каждая крупица информации мне любопытна, и зачастую вызывает воспоминания. Сейчас моя память открыла картину черных крестов с гнутыми концами.
— Ладно, хватит о ненависти, — проводит ведьмочка рукой перед глаза, будто стирая эмоции. — Движения, позы, взгляд и речи, все не похоже на обычного гоблина. В своем Мире ты был полководцем или правителем. Твоя Родина сильно отлична от нашей. Ваша магия другая, но вы знаете о нашем Мире. Я знаю о тебе, только это. И не могу вернуть тебе память, — ровным голосом закончила она свою речь.
— Хорошо, я буду молчать об услышанном, — подвожу я итог. — Кстати, насчет моих планов… их просто нет. Я делаю то, что мне кажется правильным, — усмехаюсь.
Она смотрела на меня изумрудными глазами и молчала. Я тоже молчал и невольная ухмылка, вновь выползла на мое лицо. Зеленоглазка выглядела такой невинной и чистой, пожалуй даже, слегка растерянной. Такой похожей на персонажа анимэ. Еще небольшой кусочек памяти — помню я не самый большой поклонник этого самого анимэ. Но вижу, она сейчас выглядит, как Мечта фаната этих картинок. И я смотрю на нее нагло и с насмешкой. Растерянность «няшки» сменилась на ярость. Не выдержал и расхохотался.
— Прости, ха-ха… прости. Ха-ха, но ты так… хаха, похожа на невинную девочку в красной шляпе в гостях у серого волка. Хаха-ха… — наверное, у меня все-таки началась истерика.
Бах. Мое тело ударилось о стену. Бум. О другую. Зрение застила красная пелена, но посмотрев на девушку, я снова начал смеяться. Бух. Бам. Снова полет и удар о… потолок. Я хохотал и не мог остановиться. Потом моя тушка пробила одну из стен и меня вынесло наружу. Недолгий полет, шлепок о землю. Больно, но все равно весело. Все-таки истерика? Не знаю, но в гневе она стала еще больше напоминать героиню анимэ, в молниях и с грозовой тучкой над головой. Хик… хик.
Ко мне подбежала Рина, которая больше, чем ученица лекаря. Воины обступили меня, испуганно поглядывая на домик колдуньи. Бумцырь тащил упирающегося целителя. А хижина тряслась, будто там была вечеринка сотни троллей.
— Кха… кха, — дышать было больно, а глотать мерзкое варево гоблинского доктора неприятно. Но зато полезно. Пасс, и я целехонький.
— Молодцы, бойцы! Горжусь! — одобряю изрядно струхнувших вояк, но не бросивших своего командира.
Те горделиво выпятили грудь, но посматривали на себя, будто не узнавая эдаких молодцов в своих хитрых рожах. Орлы, демоны их побери. А домик тем временем перестал трястись. Надеюсь, что темпераментная особа успокоилась.
— Мирели исса Шенго, прости меня. Я не хотел тебя оскорбить. Я еще не совсем оправился от ран, с головой не все в порядке, — кричу я, с такой Силой надо мириться.
Дверь распахнулась. На пороге показалась зеленая фигурка в белом платье до колен, а в комнате она была в каком-то темном балахоне. Светлый сарафан и позиция позволили мне разглядеть дриаду еще внимательнее. Длинные, потрясающе красивые ножки, талия в обхват в две моих ладони, грудь моей любимой формы, и… никакого нижнего белья. Она стоит на пороге своей избушки, я снизу. Великолепный вид, пусть далеко и нескромный.
— Проща… — начинает она, но увидев куда направлен мой взгляд, и не сомневаюсь моих бойцов, вскрикивает и прикрывается руками, прижимая подол платья. Потом ревет бешеным зверем. И мое сознание тухнет.
Мирели
Мирели исса Шенго была в ярости. Как он посмел смеяться надо мной?! Как он мог так на меня смотреть?! Ничего, «Волшебная стрела» остудит его наглость. А еще удар страж-древа. Дриада злым взором окинула приспешников мерзавца, те поспешно начали отступать, опустив глаза, только гоблинская девчонка бросилась к телу. Ооо, с каким бы удовольствием, она размазала бы это грязное животное. Но нет, предсказание Шасьсиньси однозначно сказало, что с этим пришлым ее жизнь изменится, но подозревая теперь, что в худшую сторону. Если бы ее настоящая жизнь ей не надоела до зубовного скрежета, до безумия, то тогда она б ему показала, почему ее зовут Ведьмой, от имени, которой трепещет вся округа. Она зла, но надо успокоиться. Не маленькая девочка, а уже исса, то есть Обладающая Силой, маг. Кстати, переодеться тоже надо.
Замок. День второй. Утро
Бывший боцман с недоверием смотрел на пожар, будто все произошедшее и происходящее сейчас ему просто привиделось. Как вообще такое могло произойти? Особенно с ним. Еще пару часов назад он ходил по палубе своей Таверны, а сейчас смотрел, как догорала его Мечта.
Взявшись вчера с энтузиазмом за постройку Ратуши, Булыган понял, что криков «шевелитесь, крабьи дети» и «я забью тебе якорь в глотку» не хватает для строительства здания. Пират почти решил воплотить свои угрозы в жизнь, но бывший убийца отговорил его, посоветовав потренироваться на чем-нибудь попроще и заодно найти себе опытных заместителей. Дучше, чем надрывать глотку самому. Первой мыслью у бригадира было послать советчика подальше, но немного остыв, пират признал идею здравой. В процессе размышлений о том, чтобы такое сделать, его и осенил гениальный замысел про таверну. Попробовать надо? Надо. Так почему бы не сделать себе приятное, а с вождем он как-нибудь договорится, все-таки был лучшим переговорщиком с самыми отпетыми злодеями Верфи, а этот сопляк так, на один клык.
Далее следуя совету ха… Сопляша, он назначил двух давно ему знакомых стариканов, чтоб занимались стройкой и уже им выдал задачу. Те поворчали, но признали, что идея проверить бригаду на чем-нибудь попроше не так уж и плоха. И главное, дело в руках трухлявых пеньков сразу пошло. Гоблины зашевелились. Часть обрабатывала материал, десяток месили раствор, а еще где-то пятьдесят начали копать, плюс двадцать работников бегали на подхвате. В результате, вырыли приличного размера котлован, утоптали, обложили крупными камнями стенки ямы, положили первый венец…
Пират был доволен, он даже плюнул на то, что сам руководителем стройки оказался никаким. Булыган с довольным видом принялся бродить вокруг гоблинов, покрикивая на рабочих и любуясь поднимающимся зданием, пока не увидел, что работа встала.
— Якорем об палубу, какого кальмара отдыхаем?!
— Не кипешуй, сынок, — проскрипел один из стариков-заместителей. — Тут видишь треба сперва-поначалу столбцы каменные поставить. И не просто лес сырой, а настоящие бревна и доски для лаг и перекрытий. Сушка правильная нужна, — продолжил подчинённый, сопровождая свою речь многочисленными «кхе» и «эта». — Камин в зал и печь на кухню ставим? А эта, ого какой вес, — обратил дед внимание на онемевшего начальника.
— Ааа, килька сухопутная?! — Первым делом завопил экс-боцман.
— За метлой следи, — прошамкал второй дед. — Ты как со старшими разговариваешь, сопляк?! Каменюка тупой, — удивительно отчётливо рявкнул в лицо бывшему пирату шепелявый старикашка.
Второй раз за последние пару минут онемел еще вчера бывший Головорубом, Булыган. Несмотря на вспыльчивый характер, дураком пират не был, иначе не занял бы должности боцмана и не удерживал бы ее в течении десяти лет, хотя всяких претендентов хватало. Взял он свою взрывную натуру в кулак.
— Сколько ждать?
Деды поперхнулись на полуслове, ведь пока он молчал, они продолжали его костерить. Головоруб с удовольствием вбил бы матюки стариканов им же в глотки, вот только он не на палубе своей любимой «Пожирательнице Акул», а в своем старом клане, где эти деды, в давнее время, гоняли тумаками и самого пирата, и многих нынешних гоблинов.
— Недельку бы? — С подозрением прищурившись, глядели на него ворчуны. — Минимум, — добавил один из них, вздевая вверх для убедительности костистый и узловатый палец, не получив ожидаемой реакции от пирата.
— Вождь сказал, чтобы через неделю Ратуша стояла, — напомнил им Булыган срок, что от балды назвал новоявленному правителю.
— Кхе-кхе… Хм… Шырк-шырк… — Заскрипели суставы и мозги. — Городской-то завроде неплохой лес поставляет-то? — Началось обсуждение. — Коли венцы с таверны снять, да остальное просушить под навесом, да холмике, то к концу недели-то норма будет? — Начальство игнорировалось.
— Хороший вариант, — согласился второй участник планерки, честно «с»-кая вместо «ш». — Надо ща начать, чтоб успеть.
— Эй, сопляки! Разбирай помалу! — Заорал первый дед, не став больше рассусоливать проблему.
— Полундра! Свистать всех наверх! — Перекрыл дедов фальцет бас боцмана.
Глотка моряка оказалась эффектнее. Гоблины может не все поняли, но смысл уловили и мгновенно построились перед бывшим пиратом. Как умели. Головоруб выдохнул.
— Поговорим? — обратился он к старикам.
Деды недовольно поджимали сухие губы, но отошли в сторонку с бригадиром.
— Не надо нечего ломать, ясно? — Обозначил свою позицию Булыган.
Старики молчали.
— Таверну достроите. Сегодня, — тихо и грозно продолжил пират. — Иначе, — провел большим пальцем по горлу. — На заслуги не посмотрю. И на возраст. Клянусь морским дьяволом, вскрою как селедку, — решительно он закончил.
Еще пару минут назад Головоруб хотел договариваться, видит Морской Бог, хотел. Но это демонстративное игнорирование и шепелявость доконали его. Он вспомнил детство и этот противный голос, требующий к себе уважения, и зуботычины только потому, что мелкий гоблиненок был слегка неуклюжим существом и частенько попадался на воровстве из котла взрослых мужчин. Хватит! Никто не сможет помешать ему исполнить Мечту! Именно с большой буквы. Эх, а о чем еще грезить пропахшему кровью и морем пирату, ходящему по краю шторма? О собственном тихом трактирчике и о парочке мягких и упругих девчонок, что готовы согреть постель просоленного хозяина… И не двум старперам стоять между Мечтой и пиратом!
— Ясно? — надавил он, глаз бывшего боцмана задёргался от ярости.
Старики смолчали. Все хотят жить. А Головоруб с довольным видом отправился на боковую.
— Договаривайся, договаривайся… Ха, я не таких в узел вязал, — весело бубнил себе нос пират. — Размяк чистильщик-то, размяк. Видно не только тело, но и дух «слабостью» задело, — ворчал он задумчиво. — Крепкой рукой команду держать надо, — сжал он здоровенный кулак. — Посмотрим кто еще настоящий Герой.
Головоруб слегка опустошил винные запасы Замка и новоиспеченного казначея, не держав и мысли, чтобы спросить разрешения. Поэтому лег полный радужных мыслей о будущем. И с утра встал в прекрасном настроении с слегка шумной головой, которую, впрочем, тут же подлечил вчерашним вином. Выйдя на улицу, он замер в восхищение. Перед его глазами стояла Она. Двухэтажная Мечта.
Высокий каменный цоколь вполовину первого этажа, бревенчатые стены, крыша из дранок. А еще широкие проемы окон на первом же этаже и поменьше квадраты второго. Одуряюще пахло живым лесом и почему-то слегка свежестью моря.
Пират робко зашел в таверну. Крепкий деревянный пол, широкий зев камина, высокая барная стойка, а за ней дверь в кухню. Ух, выдохнул он от избытка чувств.
Головоруб не замечал кое-где поскрипывающих досок, щелей тут и там, даже некоторая кривость здания прошла мимо его сознания. Он наслаждался Мечтой, одно дело грезить мимолетом, представляя какого это иметь свой угол, а другое ощутить далекий мираж ногами. Пират достал трубку и кисет с табаком, неспеша провел ритуал набивки, достал огниво и запыхтел ароматным дымом. Его взгляд упал на валяющиеся отходы строительства.
Вскоре чурбачки и поленца были уложены в топку камина и зажжены. Немного постояв, пират направился на кухню. По-хозяйски окинув глазами помещение, где из мебели была только варочная печь, он целеустремленно пошел к именно к ней. Открыв топочную дверь, он зажег в печи, собранные по дороге деревяшки, а после медленно встал и раскурил трубку, что уже успела погаснуть. Так он и стоял, покусывая мундштук, предаваясь меланхолии. Странно он себя чувствовал, достигнув цели. Пока ему не помешал дым, совсем не табачный.
Сначала удивился, а после неспеша пошел в залу, не ожидая никаких проблем, только войти не смог. Дым не только душил его, но и выедал глаза. Пират дернулся обратно, все еще не веря в пожар. Затем бросился из таверны через черный ход, уронив трубку, искры которой очень неудачно упали на стружку. Первый огонек пробежался по полу.
«Нужна вода, раз. Нужна, команда, два», — хладнокровно считал Головоруб.
— Полундра!!! — взревел боцман, как не раз кричал эту команду на палубе.
К его удивлению, никто не отозвался. «Строили до упора, поэтому спят так, что и «эксплозией» не разбудишь», — пришла пирату в голову мысль о молчании гоблинов. Позади загудело. За те секунды, что он кричал и думал, Таверна оказалась полностью во власти огня. Если бы гоблины появились прямо сейчас, то шанс спасти хотя бы часть здания был. Никто не пришел.
* * *
У второго ставленника Вождя тоже ничего не ладилось, деньги то прибывали, то убывали. Бывший вор и убийца хмурился, потом озарялся догадкой, бросаясь пересчитывать монеты и снова кривил лицо. В момент очередного озарения его и «поймал» правитель.
— Сопляш, — раздается рык Вождя.
Гоблин вскакивает, ударяется боком о стол и падает.
— В-в-вожд-дь… — нервно заикается казначей, водя вокруг безумным взглядом, потом натыкается взглядом на висящую полупрозрачную знакомую морду и замолкает.
— Приказываю использовать одну меру камней из тех, что привезут сегодня, для дороги до Лесопилки, — командует руководящая рожа, прежде чем свиток исчез.
Сопляш сплюнул.
— Заточку мне в печень, как? Герой перцев…
Он оглядел рассыпанные монеты. Широко, очень широко зевнул. Шмыгнул носом, махнул рукой на раздавшийся рев Булыгана и улегся прямо на пол, чтобы захрапеть еще в падение.