Рядом с апостолами

Мы говорили до сих пор о великих апостолах или их противниках – но ведь в мире гораздо больше людей маленьких, не особенно знаменитых. И в то же время именно они составляют основу любого общества, любого народа или религиозной общины. Немало таких людей мы встречаем и в Новом Завете – о них говорится мало, но эти скупые слова каждый раз открывают нам что-то важное и значимое о христианстве. Лишних и случайных людей в этой книге нет.

Некоторые из них появились на страницах Евангелий еще до воскресения Христа. Вот, например, Симон из африканского города Киринеи. Видимо, он приехал в Иерусалим как паломник на праздник Пасхи. Когда Иисус изнемог под тяжестью Креста, римские воины велели первому попавшемуся человеку нести Его Крест. Этим человеком и оказался Симон. Но может ли жизнь человека остаться неизменной после того, как он стал, пусть и невольно, причастником крестных страданий Христа? Евангелист Марк называет Симона отцом Александра и Руфа – вероятно, этого же Руфа упоминает и Павел в Послании к Римлянам. Значит, его семья стала христианской, причем сыновья были хорошо известны первым христианским общинам. По Преданию, эта семья переселилась в Рим, Руф стал апостолом из числа семидесяти (местом его служения называют Грецию и Испанию), а Александр – мучеником, пострадавшим в Карфагене.

О самом Симоне больше ничего не говорится, но сама эта картина – человек несет крест за того, кто сам не в силах его нести, и этим незнакомцем оказывается Христос – многое открывает нам.

Есть в Новом Завете и отрицательные примеры – это еще один Симон, о нем говорится в книге Деяний, он занимался всяческим колдовством и попросил апостолов за деньги наделить его теми способностями творить чудеса, которые у них были. Еще бы, это наверняка удесятерило бы его умения и, следовательно, доход, а за такое надо платить! Апостол Петр сказал в ответ: «Серебро твое да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги». Симон понял его и попросил помолиться о нем, чтобы его не постигла беда. Еще об одном подобном отрицательном примере мы поговорим немного ниже, но сначала – о рождении Церкви.

 

Общение и общность

Христианская Церковь может считать своим днем рождения Тайную вечерю, на которой Христос заключил со Своими учениками Новый Завет, дав им вкусить Своей Плоти и Крови под видом хлеба и вина. Но чаще таким днем рождения считают праздник Пятидесятницы, приходящийся на пятидесятый день после той Пасхи. Именно тогда на апостолов сошел Святой Дух, а их проповедь была услышана и понята многоязыкой толпой паломников из разных стран. В этом и был образ Церкви: она жива Святым Духом, а не достоинствами и умениями входящих в нее людей, и она несет весть о Христе всем людям, какого бы происхождения они ни были, на каком бы языке ни говорили, к какой бы культуре ни принадлежали. Причем она делает это так, чтобы главное было понятно каждому, а не на особом священном языке. В этом заключалось одно из принципиальных отличий Нового от Ветхого Завета, который имел отношение только к одному народу.

В книге Деяний вскоре после описания Пятидесятницы мы встречаем историю первого мученика Стефана. Он в числе других семи был избран диаконом. Но диаконы тогда занимались совсем не тем, чем сегодня. Как только апостольская проповедь стала привлекать в Церковь множество людей, встали и практические вопросы. Христиане жили одной семьей, и это означало, в частности, что бедные кормились за счет богатых, – но чтобы распределение денежных и других материальных средств было справедливым и не прерывалось, кому-то следовало за этим следить. У апостолов были другие задачи, так что роль социальных работников и стали исполнять диаконы (по-гречески «служители»).

Но это совсем не значит, что они заботились лишь о раздаче продовольствия, – напротив, сама общность имущества и жизни была свидетельством о Христе, а лучше сказать – жизнью во Христе. Эта новая жизнь привлекала одних и вызывала раздражение других. Стефан был еще и ярким проповедником, его привели на суд в Синедрион, и он вместо того, чтобы защищаться, заговорил как обвинитель: «Жестоковыйные!.. Вы всегда противитесь Духу Святому, как отцы ваши, так и вы».

«Я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога» – так закончил он свою речь, и это было сочтено богохульством, за которое полагалось побиение камнями. Казнь состоялась сразу же. «Господи! не вмени им греха сего» – так молился он в момент смерти о тех, кто его убивал. Самые резкие слова, сказанные об их нежелании принять Христа, сочетались у него с самым глубоким смирением, когда речь шла о его собственной жизни. Он не хотел оскорбить этих людей – он желал привести их ко спасению.

Многих смущает еще одна история из Деяний, про супругов Ананию и Сапфиру. Сначала Лука, автор Деяний, сообщает нам о жизни первой общины: «У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее». Это, конечно, идеальная картина, едва ли можно представить себе, чтобы на самом деле среди сотен и тысяч самых разных людей не возникало никаких конфликтов и разногласий… и вот как раз сразу же описывается контрпример. Двое супругов решили войти в общину, принести ей как будто бы все, чем владели, – а на самом деле, часть оставили для себя.

Они, разумеется, имели полное право этим имуществом распоряжаться. Христианство – не тоталитарная секта, где вхождение в общину как раз и начинается с присвоения ею всего имущества входящих. Но эти супруги стремились совместить жизнь в общине, где ни у кого нет ничего своего, и частную жизнь для себя и за свой счет. И когда апостол Петр сказал Анании, что он солгал не человекам, а Богу, Анания упал замертво (нигде не говорится, что это было наказание свыше, – скорее, инфаркт от пережитого потрясения). А затем та же судьба постигла и его супругу.

Анания и Сапфира не просто «уклонились от уплаты налогов». Бог ожидает от человека, чтобы тот всецело предал Ему свою жизнь, но не заставляет этого делать, ждет, пока человек сделает это добровольно. Зато если делаешь, – не оставляй отходных путей, не лги себе и другим. Это как сыграть свадьбу и сказать все положенные слова о вечной любви и верности, но на всякий случай сохранить ключ от квартиры прежней любовницы. История про Ананию и Сапфиру может шокировать нас, но этого и добивался автор, ему нужно было показать, что с Богом не играют в прятки, что обманывать Его – смертельно опасно.

Первым главой иерусалимской общины христиан (епископом Иерусалима) считается Иаков Младший, автор новозаветного послания, называвший себя «братом Господним». По-видимому, он был одним из сыновей Иосифа-плотника от первого брака, одним из «братьев Иисуса», упомянутых в Евангелии. Но мы ничего не слышим о том, что он принимал Иисуса как Мессию при Его жизни. Однако после Его смерти и воскресения мы постоянно встречаем Иакова в числе апостолов, и самых авторитетных. Когда Павел после своих странствий приходит в Иерусалим, первый, с кем он встречается, – именно Иаков, видимо, уже тогда он стал главой местной общины. Так человек, который прожил рядом с Иисусом большую часть своей жизни и не разглядел в Нем главного, сумел это сделать после Его смерти. По Преданию, Иаков был казнен около 62 года в Иерусалиме.

 

Миссия выполнима

Раннехристианская община жила не сама по себе и не сама для себя. Важнейшая ее задача заключалась в проповеди Евангелия по всем странам и народам, в создании общин в других городах всего мира. Об этом мы уже говорили в связи с апостолом Павлом, и он был далеко не единственным, хоть и самым известным миссионером.

Миссия означала создание новых общин, а этим общинам нужны были руководители – пресвитеры (буквально «старейшины») и епископы (буквально «надзиратели»). В городе Эфесе таким руководителем или предстоятелем стал Тимофей, чье имя означает «богобоязненный». Его мать Лойда была принявшей христианство еврейкой, а отец был эллином – так и в общинах первых христиан соединялись, порой не без напряжения и споров, уверовавшие во Христа эллины и иудеи. Тимофей жил в городе Листра и обратился в христианство после первой проповеди здесь Павла, а когда Павел снова пришел туда, то взял Тимофея с собой, чтобы уже его самого отправлять на проповедь. Он называл его «возлюбленным и верным в Господе сыном» и говорил в Послании к Филиппийцам: «Не имею никого равно усердного, кто бы столь искренно заботился о вас».

Лично к Тимофею обращены два пастырских послания апостола Павла, упомянут он как ближайший сотрудник Павла – возможно, именно он и записывал их под диктовку апостола. Вот что Павел советовал Тимофею: «Итак прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте, ибо это хорошо и угодно

Спасителю нашему Богу, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины». И еще: «Верно слово: если кто епископства желает, доброго дела желает. Но епископ должен быть непорочен, одной жены муж, трезв, целомудрен, благочинен, честен, страннолюбив, учителей, не пьяница, не драчун, не сварлив, не корыстолюбив, но тих, миролюбив, не сребролюбив, хорошо управляющий домом своим, детей содержащий в послушании со всякою честностью; ибо, кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли печься о Церкви Божией?» Тогда, как мы видим, епископы были людьми семейными.

Итак, Павел поставил Тимофея епископом в Эфесе, одном из самых крупных городов тогдашнего Средиземноморья, где к тому же находилось одно из семи чудес света – храм Артемиды Эфесской. Этот храм привлекал множество паломников и просто любопытных, принося жителям города почет и немалый доход, поэтому неудивительно, что в Эфесе проповедь Павла вызвала в свое время народные волнение, да и вообще противостояние христианам было особенно сильным.

По Преданию, Тимофей в 80 году был убит язычниками, как и его учитель. Эта фраза звучит стандартной концовкой к любой биографии апостола или епископа ранних времен. И это показывает нам, на что были готовы эти люди, какого конца ожидали они для себя, – да и могло ли быть иначе, если они последовали за Тем, Кто добровольно взошел на Крест ради спасения людей? Но главной тут была не готовность к мучениям и смерти, а вера в Того, Кто воскресит Своих учеников и дарует им вечную жизнь с Богом в Своем Царствии, и земная Церковь – лишь его начало, лишь путь к нему. В этой перспективе и земная смерть – лишь шаг в вечность.

Что же такое Церковь? Разумеется, если существует некая вера или религия, то ее приверженцы собираются вместе, совершают общие обряды и помогают друг другу. Общины, расположенные в разных городах и странах, чувствуют свое единство, принадлежащие к ним люди называют себя братьями и сестрами, даже если они не знакомы лично и говорят на разных языках. Все это так в любой религии, и в христианстве тоже.

Но в Новом Завете, прежде всего в посланиях, мы читаем, что Церковь – нечто большее, нежели арифметическая сумма всех христиан или некая особая организация. Суть ее выражена обычно с помощью метафор, например, Церковь – невеста Христова. Она ожидает брака со своим женихом, который состоится не здесь и не сейчас, а в будущем мире, но она хранит Ему безусловную верность, бережет свою любовь и чистоту и ожидает брачного пира.

В другой метафоре Церковь называется телом Христовым. Он воскрес и вознесся и больше не присутствует в этом мире видимым для всех образом. Но Он живет и действует в Церкви, и не только потому, что Его Тело и Его Кровь, начиная с Тайной вечери и по сей день, принимаются верными во время Евхаристии. Христиане призваны действовать в этом мире, как действовал Христос, – а еще точнее, это Он действует в них. Помимо наших рук, у Христа нет других в этом мире.

Это, конечно, идеальный образ – историческая Церковь постоянно «не дотягивает» до идеала, в ней, как показывает история об Анании и Сапфире, с самого начала присутствуют человеческие грехи. Но смысл жизни христиан состоит в том, чтобы расстаться с этим «ветхим человеком» в себе и «облечься во Христа», как называет это апостол Павел. При этом христиане живут не сами по себе, они – единая община, народ Божий, как называет их Писание.