Хейзл нажала кнопку звонка, и через минуту Лили выглянула из-за дверной цепочки. Глаза у нее были мутные.

— С-сколько времени? — невнятно произнесла она.

Хейзл взглянула на подругу с удивлением и тревогой.

— Пять часов. Лили, ты что, напилась? Та икнула и ухмыльнулась.

— С-совсем капельку. Я нервничала, ты же понимаешь… из-за твоей встречи с Бартом. — Взгляд ее стал более осмысленным. — Ну, как? Вы встретились?

— Да.

— И что?

Хейзл зябко повела плечами. Обратная поездка была долгой и утомительной. Поезд останавливался почти на каждой из станций, она продрогла и устала, а к тому же не была уверена, что поступила правильно, согласившись преподать урок бывшему любовнику Лили. Короткой встречи с Бартом Арденом оказалось достаточно, чтобы понять: этот мужчина не из тех, кто позволит легко провести себя. С ним нужно быть очень осторожной…

— Лили, мы так и будем стоять на пороге?

— О, извини! Входи! — Та откинула цепочку, и Хейзл вошла в квартиру.

Здесь ничего не изменилось с момента ее последнего посещения. Хейзл потянула носом и поморщилась. Воздух был спертым — чувствовалось, что помещение давно не проветривали.

Лили нетерпеливо взглянула на нее.

— Ну, так что? Барт дал тебе работу?

Хейзл снова вздрогнула от какого-то неприятного предчувствия.

— Да.

— Отлично! — вскричала Лили. — Это нужно отпраздновать!

— Тебе, по-моему, уже хватит, — попыталась урезонить подругу Хейзл.

— Может быть, — ответила та, пожимая плечами, — но ты-то можешь позволить себе рюмочку-другую…

— Нет, спасибо. Я выпила чаю в поезде, и сейчас единственное, о чем я мечтаю, — это посидеть на чем-нибудь удобном.

Обе женщины уселись на диван. На кофейном столике стояли грязные чашки и стаканы.

— Здесь не мешало бы прибрать, Лили, — заметила Хейзл.

Та скорчила недовольную гримаску.

— Держу пари, Барту ты этого не говорила, а он почти такой же неряха, как я! Боже мой, я просто бесилась, когда натыкалась повсюду на его шмотки!

Видимо, они были очень близки в прошлом, подумала Хейзл и стиснула зубы, пытаясь отогнать образ Барта Ардена, который сбрасывает одежду со своего великолепно сложенного тела.

Господи, неужели я ревную? — мысленно ужаснулась она. И к кому — к Лили!

— Может быть, он и неряха, — сухо сказала Хейзл, — но, по крайней мере, дома у него чисто.

Лили, которая медленно водила пальцем по липкому коричневому ободку, оставшемуся на внутренней стороне бокала, резко подняла голову.

— Ты хочешь сказать, что у меня дома грязно?

— Здесь не мешало бы проветрить, — примирительно ответила Хейзл, — и чуть-чуть прибрать.

Та кивнула с рассеянным видом и вернулась к интересующей ее теме:

— Сначала расскажи мне подробно о вашей встрече. И вообще, что ты о нем думаешь?

Хейзл решила начать с ответа на второй вопрос.

— Он и вправду красив, и теперь я понимаю, почему ты в него влюбилась.

Лили поморщилась.

— Хватит, Хейзл! Скажи лучше, что ты действительно о нем думаешь!

— Ну… он оказался не совсем таким, как я себе представляла, — осторожно ответила та.

— Да? А каким ты его представляла?

Хейзл сцепила пальцы, обдумывая свои слова.

— Исходя из того, что ты рассказывала, я решила, что это самоуверенный плейбой. Оказалось, что я ошиблась. Он…

Откровенность — хорошая вещь, подумала она, но не в том случае, если она может ранить человека, которому хочешь помочь. И если сейчас сказать Лили правду, — которая заключалась в том, что еще ни один мужчина после Харли не казался ей таким привлекательным, — не будет ли это выглядеть, мягко говоря, бестактно?

— Сексуальный? — подсказала Лили. Хейзл поморщилась. Это было верное определение, но не оно первым пришло бы ей на ум.

— Да, пожалуй.

— Еще бы! Хейзл, у меня не было настоящего опыта в общении с мужчинами до встречи с Бартом… но, можешь мне поверить, он настолько хорош в постели…

— Лили! — остановила ее Хейзл. — Я не хочу об этом знать!

— Почему? — удивилась та.

— Потому что интимная жизнь других людей меня не касается! — Однако она говорила не всю правду: на самом деле ей невыносима была даже мысль о том, что Барт Арден мог заниматься с кем-то сексом, и она пока что не хотела задумываться почему. — Давай сменим тему, Лили. Иначе я отказываюсь участвовать в этой затее.

— Хорошо, хорошо, можешь больше не затыкать уши! — Лили пристально взглянула на Хейзл из-под густой челки, спускающейся ей на глаза. — Ну, так что с балом?

— Барт позвонит мне, когда вернется из Европы, и мы обсудим детали — расходы, оформление зала и все прочее.

— И список приглашенных?

— Да. Вероятно, мне понадобится какое-то временное пристанище в Бирмингеме.

— Оставайся у меня! — воскликнула Лили. Хейзл покачала головой. Она подозревала, что после пяти лет разлуки совместное проживание не пойдет им обеим на пользу.

— Нет, Лили, — мягко сказала она. — Подумай сама, как я могу поселиться у тебя? Ведь Барт наверняка знает, что это твоя квартира. Вдруг он увидит, как я выхожу отсюда? Тогда нашим планам конец. Нет, я позвоню маме. У нее много богатых друзей и знакомых, которые проводят зимний отпуск где-нибудь под пальмами, и с удовольствием пустят меня на несколько недель в свою квартиру. — Хейзл машинально посмотрела на свой безымянный палец, который Барт Арден так пристально изучал, и прерывисто вздохнула. — Ты знаешь, может быть, если все пройдет успешно, у меня появится шанс уехать из Шотландии.

— Я думала, тебе там нравится, — удивленно заметила Лили.

— Да, но Эдинбург — такой маленький городок…

— Ты постоянно натыкаешься на Харли и его новую подружку? — догадалась та.

Хейзл через силу улыбнулась.

— Да, вроде того. — Она решительно поднялась. — У тебя есть какие-нибудь моющие средства, чтобы привести квартиру в божеский вид?

— О Боже! — буркнула Лили и нехотя отправилась на поиски.

К тому времени, когда Барт Арден позвонил ей, Хейзл уже нашла себе жилье в Бирмингеме. Одна из многочисленных кузин ее матери собиралась уезжать к своей дочери в Америку на всю зиму и оставляла свободной огромную квартиру, которая за время ее отсутствия могла привлечь внимание взломщиков.

— Она будет только рада, если ты присмотришь за квартирой, — сказала мать Хейзл. — Но я бы тоже хотела увидеть тебя, дорогая. Когда ты появишься?

Хейзл провела пальцами по засохшим комьям земли в горшках с цветами и нахмурилась. Похоже, понадобится несколько галлонов воды, чтобы оживить их.

— Я обязательно приеду к тебе на Рождество.

— Не раньше?

— Но до него осталось всего несколько недель, — мягко заметила Хейзл.

— А как себя чувствует Лили? Лучше?

— Немного. Она все еще тоскует о человеке по имени Барт Арден.

— Разве эта история не закончилась?

— Да, но, увы, некоторые люди переживают такие вещи очень долго. — Хейзл предпочла не говорить матери о том, что Барт Арден — ее новый клиент.

Последовала продолжительная пауза.

— А как поживает Харли?

Молчание Хейзл длилось еще дольше. Наконец она ответила:

— Понятия не имею. После развода каждый из нас живет своей жизнью. Кажется, у него появилась новая девица…

— Ну, это меня не удивляет.

— Да. Мам, извини, мне нужно уходить. — И Хейзл, попрощавшись, повесила трубку.

Забавно, — когда люди узнают, что вы разводитесь или уже развелись, они всегда спрашивают, есть ли у вас дети, и их реакция на отрицательный ответ всегда одна и та же: «Ну, это хорошо». Как будто брак сам по себе не имеет значения, если не подкрепляется наличием ребенка.

Но развод оставляет неизгладимый след, от которого невозможно полностью избавиться, и во многом определяет отношение окружающих. Хейзл постоянно слышала нотку сочувствия в голосе матери. Некое снисходительное презрение прозвучало и в словах Барта, когда она подтвердила, что разведена: «Ну, это случается сплошь и рядом», сказал он, как будто речь шла о какой-то распространенной инфекции! Что ж, он прав: в мире полным-полно разведенных людей, и хотя окружающие относятся к ним с сочувствием, — а может быть, именно поэтому, — они постоянно чувствуют свою ущербность.

Барт Арден позвонил Хейзл рано утром ровно через неделю.

Хейзл сразу узнала этот глубокий бархатный голос, хотя после короткого беспокойного сна была не в самой лучшей форме. Накануне вечером они с Лили ходили в кино, и та в середине фильма внезапно заявила, что хочет уйти, потому что исполнитель главной роли напоминает ей Барта. Хейзл не заметила такого сходства. Разве что глаза… но у Ардена они были ярче, а выражение лица гораздо более жесткое…

В результате подруги отправились ужинать, и Лили, выпив больше, чем обычно, вновь принялась говорить о том, что ее жизнь разбита по вине Барта. Слушая очередную версию одной и той же истории, Хейзл чувствовала себя так, словно едет в медленно идущем поезде, который движется в неизвестном направлении…

Услышав звонок, она с трудом открыла глаза и схватила трубку.

— Алло?

— Это Барт Арден.

Хейзл рывком села в кровати.

— О Господи! — пробормотала она.

— Похоже, телефон у вас барахлит. — Такая манера начинать разговор уже не удивляла Хейзл. — Я вернулся в Англию на несколько дней. Можем мы встретиться за ланчем?

— Когда?

— Сегодня, разумеется.

— Спасибо, что предупредили заранее, — ядовито заметила Хейзл.

— Итак, вы сегодня заняты?

— По чистой случайности нет.

— Тогда в чем же дело? — нетерпеливо спросил он.

Хейзл с трудом удержалась от очередного едкого замечания, которое уже вертелось у нее на кончике языка, и ответила как можно более вежливо:

— Все в порядке. Где?

— В ресторанчике «Грин грасс». Вы знаете, где это?

— Да, конечно.

— Хорошо, значит, в час дня, — заключил он и повесил трубку.

Ресторан «Грин грасс» располагался в центре города.

Когда Хейзл ровно в назначенное время вошла в зал, он был почти полон. Барт сидел в самом дальнем углу. Оттуда просматривался весь ресторан, но остальные столики располагались достаточно далеко, и можно было беседовать без помех. Он хорошо выбрал место, машинально отметила Хейзл.

Барт рассматривал меню. Словно почувствовав приближение Хейзл, он поднял голову и окинул ее беглым взглядом. Она умышленно оделась так, чтобы произвести на него впечатление, и почувствовала легкое разочарование.

Светлое платье из тонкого кашемира подчеркивало гибкие очертания ее тела и оттеняло золотисто-медовый цвет волос. На ногах у нее были новые замшевые туфли, на которые ушла вся недельная зарплата, а волосы она уложила в высокую прическу, которая уже сама по себе заслуживала внимания. Хейзл знала, что выглядит изысканно, элегантно и сексуально, хотя последнее не входило в ее планы.

— Привет, Хейзл, — медленно произнес Барт.

Ей показалось, что он немного удивлен. Наверное, решил, что я всегда одеваюсь так, как во время нашей первой встречи? — предположила она.

— Привет, Барт.

— Пожалуйста, садитесь.

— Спасибо. — Хейзл уселась напротив, невольно задумавшись о том, специально ли он подобрал темно-синий костюм под цвет глаз.

— Давайте сделаем заказ прямо сейчас, — предложил Барт, слегка улыбнувшись. — Тогда мы сможем без помех поговорить о деле.

— Хорошо.

Хейзл поймала себя на том, что кивает, как дрессированная собачка. Она попыталась сделать вид, что внимательно читает меню, хотя еда сейчас занимала ее меньше всего.

Странно, в чем дело? Может быть, в чувстве вины? Она ведь получила этот заказ обманным путем, выполняя просьбу Лили, и сейчас невольно продолжает лгать.

— Что будете заказывать? — спросил подошедший к ним официант.

— Мне, пожалуйста, королевский салат и цыпленка, — неуверенно произнесла Хейзл.

— Вы не голодны? — спросил Барт.

— Не особенно.

Его губы изогнулись в недоверчивой усмешке, когда он окинул взглядом округлые очертания ее тела.

— Вы не похожи на малоежку, — заметил он.

— Во время работы мне не до еды, — солгала Хейзл.

В другой ситуации она бы мигом расправилась с каким-нибудь обильным мясным блюдом, однако сейчас пристальный взгляд собеседника смущал ее настолько, что она боялась расплескать какой-нибудь соус.

Как только официант отошел, Хейзл вновь беспокойно выпрямилась под пронизывающим взглядом Барта.

— Все в порядке? — спросил он, очевидно решив, что нервозность — черта ее характера.

— Да, конечно. Все хорошо. — Хейзл положила на колени папку. — Я принесла вам несколько газетных вырезок с откликами на мою работу. Хотите взглянуть?

Барт недоуменно сдвинул брови.

— Зачем?

— На прошлой неделе вы говорили, что у меня нет никаких рекомендаций…

— Но я уже поручил вам работу, — возразил он, недоуменно пожав плечами, — и не собираюсь менять свое мнение… если только вы не совершите какой-либо непростительный промах, например, будете снова тратить мое время попусту.

За годы работы Хейзл научилась общаться с любыми клиентами, сохраняя на лице вежливую улыбку. Но, пожалуй, Барт оказался одним из наиболее трудных, подумала она.

— Мое время не менее ценно, мистер Арден, и…

— Я просил вас называть меня Бартом, — перебил он.

— Хорошо. Итак, почему бы нам не перейти к обсуждению праздника?

Когда официант поставил перед ними тарелки с салатом, ее собеседник, казалось, пришел в более благодушное расположение духа.

Почему, тем временем думал он, все, что говорит эта женщина, звучит как приглашение к сексу? При этом она явно не пытается флиртовать и даже старается забыть о том мгновенном физическом притяжении, которое возникло между нами во время первой встречи.

Барт всегда пользовался успехом у женщин, и ситуация, когда в общении с представительницей прекрасного пола возникают какие-то заминки, была для него абсолютно непривычной.

Может быть, она посылает мне скрытые сигналы, которые я просто не в состоянии распознать? — предположил он. Она, то становится мягкой и чувственной, то прячется в свою скорлупу и пугается, готовая в любой момент убежать.

Откинувшись на спинку стула, он улыбнулся.

— Хорошо. Итак, что вы хотите узнать?

Хейзл испытывала непреодолимое желание спросить, был ли он когда-нибудь по-настоящему влюблен, или женщины являлись для него чем-то вроде увлекательного спорта? Может быть, он из тех охотников, что наслаждаются травлей лис, а когда животное убито, теряют к нему всякий интерес?

Хейзл достала из маленькой сумочки записную книжку и карандаш.

— Во-первых, сколько гостей вы собираетесь пригласить?

— Около ста пятидесяти человек. Строго по списку.

— Хорошо, — пробормотала она, делая пометку.

— И никого больше! — настойчиво повторил Барт.

Это недвусмысленное замечание заставило ее недоуменно вскинуть глаза.

— Вы полагаете, что может появиться кто-то незваный?

— Возможно. Вы же знаете, такое иногда случается. Надеюсь, вы умеете справляться с такими ситуациями?

Барт слегка улыбнулся, и Хейзл вдруг поняла, отчего Лили не в силах забыть его даже через два года. Он не просто великолепен, подумала она, а воистину неотразим.

— Да, конечно. Можете на меня положиться. — Она сама удивилась, насколько легко это лживое обещание слетело у нее с языка. — Вы уже решили что-нибудь по поводу места проведения бала?

— Мой дом в Глостере, — быстро ответил Барт. — Вначале я подумал, что можно будет натянуть большой тент в саду, но потом засомневался. Не будет ли там слишком холодно?

— Думаю, нет, — ответила Хейзл. — В это время года многие устраивают вечеринки в саду. В феврале морозов не бывает, а тент защитит ваших гостей от ветра.

— Разве? — усомнился Барт.

— Да, — подтвердила Хейзл и отпила глоток воды. Ее щеки горели. — Но мне кажется, что лучше устроить бал в Бирмингеме, особенно если вы собираетесь пригласить иностранных гостей.

Барт отрицательно покачал головой.

— Ни в коем случае. Если уж люди в состоянии добраться из Европы в Англию, то потратить еще некоторое время на дорогу из Бирмингема в Глостер для них не составит труда. В крайнем случае, проведут одну ночь в отеле.

Хейзл помахала записной книжкой, чтобы хоть немного остудить пылающие щеки. Пожалуй, стоило надеть что-нибудь более легкое, чем шерстяное платье, подумала она. Или общество Барта Ардена действует так на всех женщин?

— Кажется, вы немного нервничаете, — заметил он.

— Просто мне жарко!

— Да, — кивнул он, глянув на ее раскрасневшееся лицо, — понимаю.

Его улыбка была настолько обаятельной, что у Хейзл закружилась голова. Она сделала какую то пометку в записной книжке и, постаравшись придать своему голосу уверенность, сказала:

— Мы еще не обсудили, на что пойдут средства, вырученные от этого бала.

— Так давайте обсудим.

— Это будут благотворительные цели, или…

— Или я положу деньги на свой счет в швейцарском банке? Вы это имели в виду? — сухо поинтересовался Барт. — Так вот, я решил передать их кардиологическому отделению местной детской больницы.

— Прекрасно, — кивнула Хейзл. — Конечно, медицинские учреждения — наиболее подходящий объект для благотворительности.

Барт слегка прищурился.

— Можно подумать, вас это шокирует?

Скорее, удивляет, мысленно ответила она.

Трудно было ожидать от такого человека, как Барт Арден, заботы о больных детях.

— Почему вы так решили?

— Вы, видимо, подумали, что я поступаю так, чтобы составить выгодное мнение о себе в глазах окружающих.

— Вы слишком подозрительны! — нервно бросила Хейзл.

— Я достаточно хорошо знаю человеческую натуру, чтобы почувствовать ваше неодобрение. — С мягкой улыбкой Барт поднял свой бокал и взглянул сквозь него на Хейзл. — Не понимаю только, чем оно вызвано.

— Глупости! — возразила она, раздраженная тем, что он так точно угадал ее мысли.

— Разве? — Его глаза блеснули. — Так или иначе, — добавил он, ставя бокал на стол, — я действительно хочу, чтобы врачей и медсестер в этой больнице было гораздо больше.

Хейзл посмотрела вниз, на зеленые листья салата в своей тарелке, не вызывавшие у нее никакого аппетита, а потом, вновь подняв глаза, встретила испытующий взгляд Барта.

— Что-нибудь не так?

Она пожала плечами.

— Врачи и медсестры в Англии действительно получают не слишком много…

— Мне это хорошо известно, — перебил ее Барт.

Хейзл была совсем сбита с толку. Этот красавчик и сердцеед беспокоится о низких заработках медицинских работников? Невероятно! Впрочем, если он и не в силах управлять своим либидо, это не мешает ему иметь отзывчивое сердце.

Она сделала еще одну пометку в записной книжке.

— Что ж, значит, цены на билеты должны быть очень низкими, чтобы их смогли приобрести сотрудники больницы.

Барт покачал головой.

— Они получат билеты бесплатно, а остальные гости заплатят высокую цену.

— Ну и ну! — воскликнула Хейзл. — Да вы настоящий Робин Гуд!

Барт поднял брови.

— Теперь, кажется, я и впрямь вас удивил.

— Не многие из моих клиентов брали в расчет финансовое неравенство гостей.

Барт нахмурился. Он все еще не мог понять, как относится к нему эта женщина. Интересно, она всегда настолько язвительна? Но, так или иначе, Хейзл Корбетт интересовала его все больше и больше…

— Думаю, присутствие представителей разных социальных слоев сделает праздник интереснее, — вслух сказал он. — А если бы я пригласил на бал одних богачей, они только и делали бы, что сплетничали друг о друге и жаловались на плохое обслуживание.

Хейзл нервно рассмеялась. Что ж, у Барта Ардена вполне демократические взгляды. Не слишком ли много положительных черт у этого мужчины, — того и гляди, вокруг головы засияет нимб!

— Какого цвета вы хотите сделать тент?

— На ваше усмотрение.

— Будут ли какие-нибудь особые пожелания насчет меню?

— Никаких. — Барт пожал плечами и слегка усмехнулся. — Я нанял вас специально, чтобы не думать об этом.

— И какую сумму вы рассчитываете потратить? — спросила Хейзл, чувствуя, что ее сердце учащенно забилось.

Он ответил и вопросительно взглянул на нее.

— Вас это устраивает?

Что ж, в проницательности ему не откажешь, подумала Хейзл и кивнула.

— Хорошо, что вы четко ответили на этот вопрос. Ограниченный бюджет позволяет все точно рассчитать. — Она с любопытством взглянула на собеседника. — Но все-таки, зачем вы решили устроить этот бал?

— Хотите сказать, что на меня это не похоже?

— Да, — честно ответила Хейзл.

Люди, которые устраивают балы, не живут в глуши в окружении книг, мысленно продолжила она. Да и Лили говорила, что такие мероприятия совершенно не в характере Барта Ардена.

Он пожал плечами.

— Однажды я общался с хирургом из этой больницы, и он сказал, что они могли бы сделать гораздо больше, если бы у них было больше средств.

— И вы решили достать эти средства? Только поэтому?

— Да, только поэтому, — эхом отозвался Барт.

— Понятно, — спокойно заметила Хейзл.

Он отправил в рот ломтик хрустящего картофеля и сказал:

— Полагаю, тема бала исчерпана. Не поговорить ли нам о чем-нибудь еще?

Хейзл механически подцепила вилкой кусочек цыпленка.

— Пожалуй.

Барт откинулся на спинку стула и принялся изучать ее, представляя, как выглядели бы ее волосы распущенными.

— Знаете, а вы совсем не такая, какой я вас себе представлял, — медленно произнес он.

Что ж, это впечатление взаимно, подумала Хейзл, а вслух спросила:

— И чего же вы ожидали?

— Я думал, что устроительница вечеринок должна быть очень привлекательной женщиной…

— Спасибо! — иронически поклонилась Хейзл.

— … и выглядеть так, словно сама постоянно развлекается на вечеринках.

— А я не произвожу такого впечатления?

Барт покачал головой.

— Нет.

Она казалась ему отдаленной и неприступной — одной из тех женщин, которых невозможно представить разметавшимися в пылу страсти на широкой кровати со сбитыми простынями…

— Я представляю, как вы ложитесь спать, — умытая, в накрахмаленной ночной рубашке, тщательно почистив зубы, — хрипловато сказал он.

Этот голос оказывал магическое воздействие на Хейзл, — он успокаивал, словно шорох волн, и обволакивал ее сердце мягкой бархатной пеленой… Что-то давно забытое пробуждалось в ее душе, — а она была уверена, что Харли уничтожил это навсегда…

О, почему Лили не предостерегла меня? Влюбиться в этого человека, оказывается, так просто!.. — испуганно подумала Хейзл, зная, что подруга не виновата, просто она сама считала себя абсолютно неуязвимой.

Она чувствовала, что готова поддаться обаянию этого человека, забыв о том, что он играет с ней, как со многими другими.

— Это комплимент? — спросила Хейзл.

— Если хотите. Я не ошибся?

Она изобразила слабую улыбку.

— Я не собираюсь рассказывать вам, что надеваю, отходя ко сну!

Нежелание этой женщины говорить о себе все сильнее интриговало Барта. Большинство его знакомых начинали рассказывать историю своей жизни едва ли не с первых минут знакомства.

— Вы действительно работали раньше на радиостанции?

— Кто вам сказал об этом?

— Брустер. — Барт улыбнулся, словно находил это очень забавным. — Он говорил, что вы одно время работали в Службе доверия.

— Да, это так, — подтвердила Хейзл, удивляясь, как легко ему удалось перевести разговор на обсуждение ее личной жизни. Интересно, зачем ему это?

— Необычная работа, — сказал Барт, слегка прищурившись. — Как вы ее нашли?

— Ну, мне пришлось пройти долгий путь, прежде чем я чего-то добилась в жизни. Я жила в Бирмингеме и работала в большом универсальном магазине…

— Скучно было? — спросил Барт.

— Да, очень. Каждый четверг мы с подругами ходили играть в теннис, а потом заходили в паб что-нибудь выпить. Однажды мы познакомились там с компанией парней, которые приехали в отпуск из Шотландии. Один из них начал рассказывать мне о своих проблемах…

— Это за него вы потом вышли замуж?

Хейзл кивнула.

— Да. Он работал на радиостанции в Эдинбурге.

— Вероятно, вы поразили его своей рациональностью, и он влюбился в вас, так?

Она покачала головой.

— Не совсем. Я считаю, что нельзя диктовать человеку, что ему делать. Его можно только направить, а решать свои проблемы он должен самостоятельно.

— И он принял правильное решение?

Хейзл погрузилась в воспоминания. Харли не знал, как поступить: остаться в семейном банковском бизнесе или же работать диск-жокеем на радио, и она спросила, что для него важнее — одобрение отца или призвание? Много позже он признался, что именно в тот момент решил жениться на ней. Это даже испугало Хейзл — она никогда не думала, что любовь может быть такой внезапной, такой неразборчивой и опрометчивой…

— Думаю, да.

— Типичная история, — пробормотал Барт.

Это ироничное замечание глубоко задело Хейзл.

— Это было только начало, — спокойно заметила она. — А вот финал…

— Понимаю, — отозвался Барт.

— Когда вы общались с Брустером?

— После нашей первой встречи. — Он не собирался лгать ей. Эта женщина вызывала его интерес, и он никак не мог понять почему.

— Что еще он обо мне рассказывал?

Барт полушутливым жестом прижал руку к сердцу.

— Я не могу выдавать друга, мэм!

Хейзл провела пальцами вдоль ободка своего бокала, понимая, что ей известно о Барте гораздо меньше, чем ему о ней, причем большинство сведений о нем получено от Лили.

— А как насчет вас? — холодно поинтересовалась она. — В вашей жизни есть какая-то женщина?

— А вам не терпится это узнать? — поддразнил ее Барт.

Хейзл сделала вид, что не расслышала, и повторила вопрос:

— Так есть у вас кто-нибудь?

— В данный момент нет.

— А в прошлом?

Барт удивленно взглянул на нее.

— Конечно, — ответил он. — Мне же тридцать два года! А что, вам трудно представить, что у меня могут быть с кем-то серьезные отношения? Неужели я похож на неудачника?

Хейзл отодвинула тарелку с почти нетронутым цыпленком, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Его манера отвечать на вопросы не вязалась с ее представлениями о типичном соблазнителе.

— О, вне всяких сомнений, у вас была масса поклонниц, — отшутилась она.

Барт нахмурился.

— Вовсе нет. Я не отличаюсь неразборчивостью в связях.

— Приятно слышать, — вежливо ответила Хейзл.

Барт недоумевал, отчего у него возникло ощущение, что эта женщина что-то скрывает.

— Итак, — сказал он, — что я должен делать, начиная с этого момента и до начала бала?

Хейзл уловила перемену в его тоне и постаралась переключиться в деловое русло. Она ослепительно улыбнулась и сказала:

— О, ничего особенного — только подписывать чеки! И, разумеется, надеть свой лучший костюм!