«Оливия, позвони, если захочешь поговорить», — сказал Стивен более недели назад.

Она открыла глаза и уставилась на белый потолок. Какая женщина признается, что хочет поговорить с мужчиной? И что она скажет, если все-таки наберет его номер? «Привет, это Оливия. Помнишь меня? Я та женщина, с которой ты переспал в Каире»?

А потом?

Нет, звонить ему бессмысленно. Вообще бессмысленно все, и надо лишь жить, день за днем делая свое дело.

— Оливия? — послышался голос матери.

Оливия зевнула и посмотрела на будильник. Почти десять. По воскресеньям ей нравилось поваляться подольше.

— Да, мама?

— У тебя... — В голосе матери послышалась какая-то непривычная нотка. — К тебе пришли, дорогая.

Некое шестое чувство послало Оливии предупредительный сигнал.

— Кто, мама? — внезапно севшим голосом спросила она.

— Стивен.

Сердце Оливии пропустило удар.

— Стивен Гордон?

— Ну да, а у тебя много знакомых Стивенов? — послышался знакомый насмешливый голос.

— Я еще не встала! — закричала Оливия, чувствуя, как стремительно покрывается мурашками кожа.

— Не беспокойся, — после недолгой паузы отозвался Стивен. — Я подожду.

В эту секунду Оливия поняла, что она не может не увидеться с ним. Это беспокоило ее больше всего.

Она быстро приняла душ, оделась и сошла вниз, думая — нет, надеясь, — что уже ничего не чувствует к мужчине, ожидающему ее. Но, едва она вошла в гостиную и увидела Стивена, как сразу поняла, что просто пыталась обмануть себя.

Стивен выглядел великолепно, совсем как в тот раз, когда она впервые увидела его. Ее охватило отчаяние обреченности. Выцветшие джинсы плотно облегали его длинные сильные ноги, подчеркивая выступы бедер и подтянутый живот. Чудесный кашемировый свитер был чуть темнее пронзительных серых глаз. На спинке стула висел пиджак. При виде Стивена Оливию наполнила необъяснимая радость, и, не в силах справиться с чувствами, она твердо решила хотя бы не выдавать их.

— Привет, Стивен, — ровным тоном поздоровалась она.

Как восхитительно прекрасна ее нежная матовая кожа, подумал он, как четко обрисованы скулы. У Стивена не было намерения приезжать сюда сегодня — всю неделю он ждал звонка, но так и не дождался. Обычно женщины всегда звонили ему. Но выбросить из головы эту удивительную и странную женщину не получалось. Твердая решимость забыть об этом случайном знакомстве переросла в необходимость узнать, все ли у Оливии в порядке. Что ж, теперь он убедился, что она в порядке. Более чем.

— Привет, Оливия. Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, лучше, — ответила она вполне искренне. — Намного лучше.

Они не отрываясь смотрели друг на друга, словно впервые встретились только в эту минуту.

— Хочешь кофе или что-нибудь еще?

Стивен видел только манящие, едва заметно подрагивающие губы и голубые сияющие глаза.

— Нет, но я скажу, чего мне действительно хочется.

Примерно то же самое он шептал ей, когда они занимались любовью, и теперь Оливия почувствовала, как вспыхнули щеки.

— Я подумал, — медленно продолжал Стивен, — что ты могла бы показать мне город. Заодно и погуляем.

— Одевайся потеплее, Оливия, — напутствовала дочь миссис Фаррелл. — Сегодня хоть и солнечно, но ветер холодный.

Оливия ничего не оставалось, как подчиниться.

Стивен помог Оливии надеть пальто. Его пальцы невольно задержались на плечах, и сердце с готовностью отозвалось на воспоминание о нежной коже Оливии, о том, как просвечивают под ней голубоватые прожилки вен и как медленно двигалась его ладонь по этим волшебным путям к упругим полушариям грудей.

— А где же твоя машина? — насмешливо осведомилась Оливия, выйдя на улицу.

— Лимузин в тот раз заказывал не я, а хозяин бара, — хмуро объяснил Стивен. — Очевидно, ему хватило одного взгляда, чтобы предположить, каковы мои требования. У меня вовсе не было намерения пускать пыль в глаза.

— И все же у тебя это получилось. — Оливия усмехнулась. — Мама говорит, что все соседи просто умирали от любопытства, желая выяснить, кто же у нас был в гостях.

Стивен остановился и пристально посмотрел на нее.

— И что ты им сказала?

— Я сказала, что ты... мой друг.

— Друг? — Он криво усмехнулся.

— А что мне следовало сказать? Любовник?

— Это, по крайней мере, было бы точнее, не так ли?

— Не думаю. Теперь все это в прошлом.

Оливия вообще хотела сказать «знакомый», это казалось ей более соответствующим истине, хотя с другой стороны... после всего, что случилось... «Знакомый» означает, что люди знают друг друга. А она знала Стивена Гордона только в определенном отношении.

Какое-то время они шли молча по направлению к центру города.

— Ты так и не поинтересовалась, почему я здесь, — внезапно сказал Стивен.

— Может быть, я боюсь услышать ответ. И почему ты здесь?

— В том-то и дело. — Он усмехнулся и покачал головой. — Не знаю!

Холодный ветер дул им в лица, но они пошли к центру города, туда, где высился шпиль костела, притягивающий как магнит.

— Зайдем? — предложила Оливия. — Хочешь?

— Давай.

Они обошли огромный и пустынный зал, и, когда остановились у алтаря, Оливии вдруг показалось, что неописуемая грусть снизошла на Стивена, превратив в камень прекрасные черты его лица. Она отвернулась, понимая, что ее спутник думает о чем-то своем, печальном и тяжелом, и не стоит ему мешать.

Потом они вышли на площадь, и ветер тут же разметал волосы Оливии, бросил локоны ей на лицо. Стивен ощутил жгучее желание убрать их или хотя бы коснуться ее щеки.

— Я провожу тебя домой, — резко сказал он.

Оливия кивнула, скрывая огорчение.

— Хорошо.

Когда они свернули на улицу, где жила Оливия, Стивен спросил:

— Так что случилось? С Джонни? Как он умер?

— Это была авария, — помолчав, заговорила Оливия. — Он хотел поехать на пикник, а я не хотела. Джонни пытался меня переубедить, но я не соглашалась ни в какую. Он... — Оливии было тяжело, но она заставила себя продолжать, — он сказал, что я помешана на осторожности.

Стивен с интересом посмотрел на нее.

— Это так? Ты действительно излишне осторожная?

Наверное, он ей не поверил. И она не могла винить его.

— Да, видимо, самое страшное, что мне действительно нравится держать себя в руках. Я никогда не выхожу за рамки. И не рискую... обычно.

— Я тоже, — с горечью признался Стивен. — Вероятно, в Каире мы проявили свои худшие качества.

И лучшие тоже, подумала Оливия. Самые лучшие.

— Мы поругались, — медленно продолжала она. — Ужасно поругались. Джонни разозлился и уехал на своем мотоцикле, а потом... по пути он разбился. Умер сразу, на месте.

Стивен сочувственно кивнул.

— Понятно. И с тех пор ты несешь бремя вины и горя, так?

— Если бы я не была такой упрямой! — с отчаянием сказала она. — Если бы я согласилась отправиться на вечеринку, то, возможно, ничего не случилось бы.

— А могло и случиться бы. Знаешь. Оливия, ты взвалила на себя очень тяжелую ношу. Да еще наш небольшой роман... в общем, у тебя может в скором времени войти в привычку постоянно чувствовать себя виноватой.

— Я не собираюсь выслушивать... — сердито начала Оливия.

— Правду? — закончил за нее Стивен, и что-то в его тоне помешало ей резко развернуться и уйти.

— Ты думаешь, мне самой не стыдно? Позволить мужчине, практически незнакомому, соблазнить меня, когда после смерти Джонни...

— Да, да, да, — грубо перебил Стивен. — Я думал, что мы уже пережили стадию раскаяния.

— Мы? — удивилась Оливия. — Хочешь сказать, что и тебе было нелегко?

— А как ты думаешь?

— Я ведь ничего о тебе не знаю, — пробормотала Оливия.

— Знаешь, знаешь, — возразил Стивен. — Верно, ты не видела мою квартиру, незнакома с моей семьей, не бывала у меня на работе, но это все неважно. Ты видела меня... — он заколебался, подбирая слова, — таким, какой я есть.

— Ты имеешь в виду, каким видела тебя любая женщина, с которой ты спал?

Стивен покачал головой.

— Та ночь была иной. Ничего подобного со мной прежде не случалось. Как и ты, я люблю держать себя под контролем. В тот раз я определенно утратил его.

— Стивен... о ком ты думал там, в соборе?

Он замер. Подобные вопросы Стивен обычно оставлял без ответа, но разве он сам не расспрашивал Оливию о самом сокровенном?

— Я думал об отце, — ответил он. — Он умер очень давно. Но ведь мы здесь не для того, чтобы говорить обо мне, так?

— Наверное, нет. — Она вяло пожала плечами.

— Тебе надо просто признать — случилось то, что случилось. Все. Джонни умер, а мы с тобой всю ночь занимались любовью. И, как бы ты ни противилась, это факт. Ничего не изменишь. Точка. Конец. Важно другое — что ты будешь делать теперь?

— Не знаю, — грустно призналась Оливия.

— Я приглашаю тебя на ланч, — сказал Стивен.

Это прозвучало заманчиво, но Оливия покачала головой.

— Не могу. Воскресенья мы обычно проводим с мамой.

— Тогда возьмем ее с собой.

Удивленная и обрадованная, Оливия кивнула. Джонни и в голову не пришло бы предложить такое — он видел в родителях только помеху, считая, что они мешают развлекаться и злоупотребляют своим авторитетом.

Мать, как и предполагала Оливия, была польщена приглашением, однако засмущалась, когда Стивен выбрал фешенебельный ресторан, где семья Фаррелл ни разу не была.

— Но мы не можем... это слишком дорого! — запротестовала миссис Фаррелл.

— Не слишком, — терпеливо возразил Стивен и увлек женщин за собой.

Оливия изо всех сил пыталась наслаждаться едой, но это ей плохо удавалось — все время тянуло взглянуть на Стивена, сидевшего напротив. А тот преспокойно болтал с ее матерью.

Оливия вытерла внезапно вспотевшие ладони о лежавшую на коленях салфетку. Интересно, что сказала бы мать, узнай она, что этот мило разговаривающий с ней мужчина всю ночь доводил до исступления ее дочь?

Заметив внимательный взгляд Оливии, Стивен посмотрел на нее поверх бокала с вином.

— Что-то ты притихла, Оливия.

— О, она всегда такая, — сказала миссис Фаррелл.— Все никак не можешь забыться, дорогая?

Оливия предостерегающе взглянула на мать.

— Не думаю, что Стивену так уж интересно слушать об этом.

Но миссис Фаррелл уже оседлала любимого конька.

— Мне так жаль, что Джонни погиб... Это понятно... Такой удар для моей Оливии!

Оливия не смела взглянуть на Стивена, боясь увидеть в его глазах насмешку. Убитые горем невесты не ведут себя так, как вела она в Каире.

— У бедняжки не будет возможности преодолеть это горе, — продолжала миссис Фаррелл, — беда еще в том, что она здесь выросла. Все знают ее, все знали Джонни — от этой памяти ей не убежать. Вот почему я и уговорила ее съездить в Египет — ей всегда хотелось побывать там. Но когда она вернулась, то выглядела еще хуже, чем прежде.

— Ты закончила, мама? — начиная раздражаться, спросила Оливия.

— А нельзя куда-нибудь уехать? — задумчиво спросил Стивен.

— Куда, например? — Оливия отважилась наконец посмотреть на него. Она уже пыталась сбежать в Египет, и что из этого получилось?

— А как насчет Нью-Йорка? Многие стремятся уехать туда.

— Там страшная дороговизна, — отмахнулась Оливия, — а я зарабатываю немного. Кроме того, мне не очень хочется ехать в большой город, где я никого не знаю.

— Но ты знаешь меня, — возразил Стивен.

Она смутилась.

— Ты всегда можешь приехать и остановиться у меня. Квартира у меня большая, места вполне хватит.

Оливия представила, каково это жить со Стивеном в одной квартире — пусть даже временно, — и сердце ее отчаянно забилось. Ей стоило немалого труда подавить бессмысленные мечтания и вспомнить о реальности.

— Безумная идея, — стоически сказала она. — А работа?

— Найдешь!

— Все не так просто, Стивен, — мягко заметила миссис Фаррелл.

Оливия вспомнила, что у фирмы, которой принадлежит и их с Робином магазин, есть отделение в Нью-Йорке, но поддержала мать:

— Да, там непросто найти работу.

Стивен как ни в чем не бывало помешивал кофе. Миссис Фаррелл, улыбнувшись, поднялась из-за стола.

— Извините, я на минутку.

Стивен встал и сел лишь тогда, когда женщина исчезла за дверью. Какие у него безукоризненные манеры, восхитилась Оливия.

— Это очень... любезно с твоей стороны, Стивен, но ты хорошо понимаешь, что я не могу принять твое предложение.

— Вот как?

— Не притворяйся бестолковым, — беспомощно сказала она.

— Тогда и ты не юли, а говори прямо!

Ну неужели он действительно думает, что об этом можно говорить вслух? Судя по неловкому затянувшемуся молчанию, Стивен, по-видимому, считает, что можно. Напомнив себе, что они уже были предельно близки, Оливия вздохнула и решилась.

— Как я могу приехать и остановиться у тебя, если не знаю, как мы... мы...

— О, ради Бога! — воскликнул Стивен, догадавшись наконец, что ее тревожит. — Неужели ты думаешь, что я собираюсь приставать к тебе?!

— Я этого не сказала!

— Однако подумала об этом, верно?

Оливия покачала головой, впрочем, без особой уверенности. Стивен откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на Оливию.

— Ты сказала, что тебе нравится быть уравновешенной, да? Ты из-за этого боишься приезжать? Боишься, что снова сорвешься? Не хочешь рисковать?

Она смело встретила его хмурый взгляд и фыркнула.

— Тоже мне, неотразимый... психолог!

— Не знаю... — неуверенно проронил Стивен. — Может, нам обоим следует во всем разобраться. Возможно, у нас появится шанс исправить ошибку, доказать...

Оливия удивленно посмотрела на него и переспросила:

— Исправить ошибку? Доказать?

— Да. Доказать, что нами управляют не чувства...

— Как мило ты выражаешься!

— Оливия, я не знаю, как об этом говорить!

Похоже, Стивен впервые растерялся, и Оливия пришла ему на помощь:

— Так ты говоришь, что наши отношения будут чисто платоническими?

— Нет, я говорю совсем не это, — возразил он. — Я ничего не обещаю.

Оливия подумала, что начинает наконец понимать Стивена. Поместить двух людей, которых влечет друг к другу, в одну квартиру и посмотреть, кто не выдержит первым. Но она ничего не успела сказать, потому что к столику уже подходила ее мать.

Они отправились домой, и на Оливию вновь обрушилось ощущение пустоты, когда Стивен попрощался.

— До свидания, Оливия. — Его глаза загадочно блеснули.

— До свидания, Стивен. Спасибо за ланч.

— Ты ведь не собираешься в Нью-Йорк, дорогая? — спросила миссис Фаррелл.

— Не знаю, мама, — призналась Оливия. — Я просто не знаю.